Спать, как назло, расхотелось напрочь. Не знаю, правда, так ли уж это было плохо. Раз никаких конкретных планов на завтра у нас нет, можно будет и днём отоспаться. А сейчас воспользоваться свободным временем иначе. Пораскинуть мозгами.

— Чайку? — предложил Рейн.

Я кивнула, устраиваясь поудобнее и закутываясь в плед. Дождалась горячей кружки душистого напитка, отпила небольшой глоток и блаженно зажмурилась. Работать головой по ночам — дело для любого студента в известной степени привычное. Был бы только чай или лучше кофе. Но сейчас кофе не хотелось.

— Я вот чего подумала, — начала я, ставя кружку на стол, чтобы немного остыла. — Правильно ли мне кажется, что ты не очень веришь, что Маркос мог тебя... заказать?

— Для начала я даже не знаю точно, меня ли заказали, — задумчиво ответил Рейн. — Если всё затеял не Декар, то изначальной целью могла быть и Амира, а меня уж заодно приплели. Но да, вообще ты права.

— И на чём это мнение основано?

— У моего отца нет конфликтов с Маркосом. И с теми, кто над ним, нет. И причин конфликтовать нет тоже. Ни деловых, ни личных. То же можно сказать и про деда Амиры. Зато и у Маркоса, и у его хозяев давняя война с Декаром. И я не думаю, что они стали бы делать ему такой подарок.

— Резонно, — согласилась я. — Тогда, получается, Маркос оказал посреднику услугу в рамках благотворительности.

— И это меня удивляет, — вставил реплику Рейн.

— А меня — не очень. Маркос мог и не знать, что и с какой целью затевается.

— Мог.

— А кому такой человек мог оказать услугу за просто так, причём не интересуясь её подоплёкой?

— Тому, с кем хочется сохранить хорошие отношения, — уверенно ответил Рейн.

— И ровно так поступил бы любой здравомыслящий человек, — с довольной улыбкой подытожила я. — Какой из этого вывод?

— Маркос знает посредника.

— Или в будущем рассчитывает пользоваться его услугами, — добавила я.

Именно так строились мои отношения с заказчиками письменных работ. Приходилось пару раз просить золотых деток о мелких услугах по учёбе. Когда студенческий посеяла. И ещё когда отец заставил съездить к тётке, и я из-за урагана вернулась на день позже, чем должна была. Не поморщились даже, договорились в деканате, чтобы документ мне сделали за день, а прогул прикрыли отметкой о болезни. Потому что знали — рефераты им ещё понадобятся.

— То есть? — уточнил Рейн.

— То есть, они не обязательно знакомы лично, — с готовностью пояснила я. — Но вот что совершенно точно: Маркос знает, как можно связаться с этим типом.

— Предлагаешь его выманить?

— Вроде того. Только не имею понятия, как.

— У меня мелькала такая мысль. Но это будет очень сложно, — уверенно заявил Рейн. — Правда, за неимением других вариантов сгодится и такой.

— И как ты думаешь, это можно сделать? — чуть лениво поинтересовалась я, пристраивая голову на мягкую спинку.

— Придётся с кем-то договариваться. С кем-то, кто действительно мог бы заинтересоваться услугами такого человека.

— Преступника то есть?

Рейн кивнул. Я досадливо поморщилась. В таком виде план не слишком мне нравился. Веяло от него чем-то неприятно знакомым. Один раз я уже попыталась договориться с одним негодяем, чтобы наказать другого. Результат не порадовал. Мягко говоря.

— А других способов нет?

— Надёжных — нет, — отрезал Рейн.

— Но теоретически это всё-таки возможно? — уточнила я на всякий случай.

— Теоретически. Но ты ведь понимаешь, что это будет услуга. Всякая услуга имеет свою цену. Подобная — цену очень высокую. К тому же, в любом случае сначала придётся добраться до Маркоса, а это само по себе затруднительно.

— Будем ждать? — вздохнула я.

— Будем, — кивнул Рейн.

Мне даже думать не хотелось о том, в чём именно может заключаться плата за такую услугу. Что-то подсказывало — лучше и не знать, а то нескоро опять смогу спать спокойно. Может даже вообще никогда не смогу. Но тут уж приходится решать, что дороже: собственная шкура или совесть. Очень ли я плохой человек, если в душе понимаю того, кто оценит первую выше? И честное слово, мир не станет существенно хуже, если один неплохой человек один раз сделает что-то плохое ради спасения тех, кто ему дорог.

Лежащий на столе телефон Рейна мигнул экраном, оповещая о прибытии сообщения. Я невольно подобралась — последнее время хорошие новости были в дефиците. Рейн взял трубку и прочёл присланное. Я внимательно наблюдала за его лицом. Не очень надеялась узнать, что конкретно ему написали, но хотелось по крайней мере прикинуть, насколько всё плохо. Судя по обозначившейся на миг складке между бровей, достаточно.

— Сантер расторопный парень, — невесело улыбнулся Рейн, подняв на меня взгляд.

— Это он написал? — немедленно вскинулась я. — Что там?

— Нащупал ниточку к одной из девушек. И он оказался прав, Декар очень внимательно следит за этой историей.

— В смысле? — шепнула я, чувствуя, как горло стискивают липкие и холодные пальцы страха.

— В смысле, теперь ему самому придётся залечь на дно, — поморщился Рейн. — Жаль, я надеялся, что с ним ты будешь в безопасности. Но, выходит, ничего не получится.

Схватив со стола кружку, я обеими руками поднесла её ко рту, но так и не сделала глоток. Слишком много противоречивых эмоций завладело мной разом. Страх за Сантера смешался с нотками совершенно неуместной радости от того, что я не окажусь вдали от главных событий. Мне было стыдно, что я втянула друга в тёмную и очень опасную историю, но я слишком хотела докопаться до правды, узнать, кто убил Амиру, и хоть что-то лично сделать для того, чтобы эта мразь не осталась безнаказанной.

— Не бойся, — неожиданно утешил меня Рейн. — Сантер не дурак. Он знал, на что идёт, и не стал бы ввязываться, если бы сам этого не хотел. Думаю, он справится.

— Один против возможностей Декара, — с горечью пробормотала я.

— Он некромант. Его так, без хрена, не сожрёшь.

— Почти самоучка, — парировала я.

— Ну да, — со странной усмешкой согласился Рейн. — Почти.

Я подозрительно прищурилась. В тоне этого ответа звучал более чем явственный намёк на то, что я не знаю о Сантере чего-то очень важного. И это мне не понравилось. В конце концов, он мой друг. Почему Рейн знает о нём больше меня?!

— О чём мне опять забыли сообщить? — процедила я, с трудом сдерживая вспыхнувшее раздражение.

— Почему забыли? — приподнял бровь Рейн. — И не собирались, зачем?

— Ты издеваешься? — окончательно обозлилась я.

— Некроманты очень закрытое сообщество, — полностью проигнорировав моё негодование, ответил Рейн. — И довольно... специфическое. Если ты знакома с историей нашего универа, то должна знать, что соответствующего факультета там не было никогда, только кафедра, куда брали на специализацию боевых магов. И больше никого. Потому их всегда было очень мало.

— Что-то такое припоминаю, — проворчала я.

— Так вот, к моменту, когда некромантию запретили, в Форине оставалось три тёмных мастера. Ты вообще знаешь, кого так называют?

Я отрицательно качнула головой. Вообще впервые услышала этот термин как раз в беседе Рейна с Сантером. Им обоим его значение было явно известно, так что пояснений тогда не последовало.

— Так называют некромантов, прошедших испытание. В чём в точности оно заключается, я не знаю, слышал только, что в поиске душ. То есть, это работа с мертвецом без какой-либо физической с ним связи.

— Без трупа в смысле?

— Да.

— А это разве не по части медиумов? — несколько удивилась я.

— Медиумы не ищут души, — терпеливо объяснил Рейн. — Они могут выйти на контакт, если те рядом, и только. Грубо говоря, их радиус ограничен, у самых сильных он метров десять, не больше. А тёмным мастером называют того, кто может найти нужную душу где бы она ни находилась, хоть в другой стране. И призвать к себе.

— Круто, — аж присвистнула я. — Думала, такое вообще невозможно.

— Возможно, только для очень и очень немногих.

— Думаешь, Сантер такой?

— Думаю, — неожиданно улыбнулся Рейн, — он сам очень хочет знать, такой ли он.

— Этому же учиться надо, — выпалила я.

— Он и учился. У одного из трёх последних форинских мастеров.

Я вытаращилась на Рейна, ещё и рот приоткрыв от изумления. И чуть не выронила себе на колени кружку с чаем, которую так и держала в руках. В последний момент успела сомкнуть пальцы.

— Ты что, хочешь сказать, что старик Рейф это... это... магистр Деверо?! Легендарный магистр Рейфел Деверо?!

— Десять из десяти, малышка.

— А у Сантера другая фамилия, — пробормотала я растерянно.

В моей голове эта информация укладываться отказывалась наотрез. Не могла я совместить немощного, но несмотря на это улыбчивого и доброго старика Рейфа и знаменитого магистра, имя которого было вписано в учебники магии и истории, героя последней войны, создателя двух дюжин заклинаний и формул. Хотя вот то, что доживал свой век он в безвестности и почти в нищете, как раз не особо удивляло. Люди предпочитают мёртвых героев, они обычно просто не знают, что делать с живыми.

— Естественно. Сантер сын дочери Деверо, у него фамилия отца.

Было и ещё кое-что, чего я не понимала. Я знала Сантера уже семь лет, но таких подробностей о себе и своей семье он никогда мне не рассказывал. Может, в отместку, я тоже не отличалась откровенностью. Теперь мне было очень за это стыдно, но прошлого не изменишь, остаётся разве что прощения попросить. И всё-таки, если я за столько лет ничего подобного от Сантера не узнала, как, чёрт побери, это узнал Рейн?

Ответом на мой недоумённый вопрос стала широкая улыбка и лукавый прищур синих глаз. Я даже поёрзала в подушках, почувствовав себя то ли разыгранной, то ли откровенно обманутой. И решилась попросить прояснить ситуацию.

— Можно сказать, случайно, — ответил Рейн. — Отец моей... мамы был когда-то неплохо знаком с магистром. Более того, они приходились друг другу роднёй.

Я запила удивление большим глотком почти остывшего чая. И осознала, что окончательно растерялась. Уместно сейчас было бы продолжить расспросы о Сантере, но где-то под ложечкой заскреблось непреодолимое желание поинтересоваться совсем другим. Почему Рейн так ощутимо запнулся, прежде чем сказать о своей матери?

Но сделать это, во всяком случае прямо сейчас, было бы слишком большой бестактностью. Так что я не решилась затронуть эту тему. Боялась, что она может оказаться даже более скользкой, чем история с Рэнсеном.

— Какой родней? — поддержала я прежнюю тему беседы.

— Они были женаты на двоюродных сёстрах.

— То есть ты и Сантер — родственники? — промямлила я.

— Дальние.И по женской линии, — хмыкнул Рейн. — В общем, кое-что слышали друг о друге ещё до того, как благодаря тебе впервые встретились лично.

— С ума сойти...

— Мир тесен. Даже теснее, чем кажется, — резко посерьёзнел Рейн. — Иной раз вот так встретишься с кем-нибудь и запросто обнаружишь общих предков. И общих врагов в придачу.

— Общих врагов — это Декара? — уточнила я на всякий случай.

— Его самого.

— А Сантеру он чем насолил?

— Сама у него спроси, — пожал плечами Рейн.

Я досадливо поморщилась, пытаясь понять причину такого ответа. Сам не знает, или не считает себя вправе раскрывать чужие тайны? Или просто хочет, чтобы я сама толком поговорила с Сантером? Впрочем, последний вариант я явно вытянула из собственного чувства вины. Поговорить нам надо в любом случае. А так вот и повод появляется.

Поставив кружку на стол, я с наслаждением потянулась всем телом. Поясница немного побаливала от долгого сидения согнувшись. А ещё временами противно тянуло внизу живота, но с этим ничего не поделаешь, таковы вечные издержки бытия женщины, пройдёт к завтрашнему вечеру.

— Спрошу, — кивнула я и не удержалась, зевнула.

— Попробуй поспать, — посоветовал Рейн. — Тем более тебе завтра предстоит прогулка.

— Какая ещё прогулка? — мигом вскинулась я, невольно начав подозревать самое худшее — то, что договариваться с каким-нибудь бандитом придётся всё-таки нам.

— По магазинам, — чуть заметно усмехнулся Рейн. — Коль скоро к Сантеру возвращаться нельзя совсем, и не только тебе, получается, что теперь у тебя нет нормальной одежды.

— Эта, по-твоему, не нормальная? — хмыкнула я, поправляя пояс халата.

— Илона, я не в этом смысле.

— Да понимаю я, о чём ты, — мотнула головой я. — Что, подразнить нельзя?

— Дразни, — покладисто согласился Рейн. — Но что-нибудь удобное и тёплое тебе всё равно нужно.

— Нужно, — снова зевнула я, едва успев прикрыть рот ладонью.

— Вот и спи.

— Не могу, — буркнула я, выразительно косясь на дверь спальни, из-за которой по-прежнему доносились изысканные рулады Костана. — Мы и завтра будем так же всю ночь наслаждаться?

— Нет, — поморщился Рейн. — Я думаю, лучше нам уехать из города.

— Куда?

— Вроде бы есть одно место, но это я точнее узнаю завтра. Побудем там, пока что-нибудь не прояснится с Маркосом и посредником этим. А там уже видно будет.

— Меня устроит любое место без спящего Костана. Он хороший парень, но...

Рейн негромко рассмеялся, не дав мне возможности договорить. Я не стала особо переживать по этому поводу. Судя по смеху, он и так понял, что я имела в виду. После всей этой клубной истории желание держаться от Костана подальше выглядит чёрной неблагодарностью, но мы оба устали. Мы. Оба. Устали.

Повернув голову, я внимательно посмотрела на Рейна. Всё-таки я страшная эгоистка. С самого начала всего нынешнего кошмара постоянно себя жалею, и вот хоть бы раз припомнила, что мне, может, ещё не хуже всех. Как будто для Рейна это всё — прогулка увеселительная.

Да, на мою голову неприятностей свалилось выше крыши, но исключительно по моей собственной вине. Никто не заставлял меня примерять сияющие доспехи и очертя голову бросаться на защиту справедливости. Сидела бы себе спокойно, и ничего бы не случилось. А вот Рейну такого выбора никто не предоставил.

— Это закончится, — тихо сказала я. — Когда-нибудь.

— Когда-нибудь, — задумчиво согласился Рейн. — Как-нибудь.

— Всё будет хорошо.

Я постаралась вложить в свой голос уверенность, которой на самом деле не чувствовала. И даже изобразила бодрую улыбку. Во всяком случае, хотелось верить, что получившаяся гримаса могла сойти за таковую хотя бы в темноте. Подумала немного и всё-таки решилась осторожно обнять Рейна за плечи.

— О, так ты всё-таки не совсем ёжик.

— Дурак! — выпалила я, отшатываясь и чувствуя, как краска смущения заливает щёки. — Я думала...

Договорить не получилось. Прямо какая-то ночь фраз, оборванных на полуслове! Вот и проявляй к таким дружеское участие. Я тут стараюсь его как-то поддержать, а он опять обзывается! Злит меня, вдобавок заставляя с чего-то вдруг подумать, такое ли уж это участие на самом деле дружеское. И осознать, что веду я себя как ребёнок лет этак пяти-шести. И почему-то ничего не могу с этим поделать.

Окончательно запутавшись в зашкаливших эмоциях, я вскочила, пытаясь придумать, куда бы сбежать, чтобы немного отдышаться. Не успела сделать и шагу, как оказалась бесцеремонно пойманной за руку.

— С тобой с ума можно сойти, Илона, — тихо выдохнул Рейн мне в спину.

— Я с тобой, кажется, уже сошла, — пробормотала я себе под нос.

— Правда?

Почему мне показалось, что в этом вопросе прозвучала... надежда? Потому что мне бы этого хотелось? Можно подумать, я знала, чего хочу! Да вот понятия не имела, хоть убивайте.

— Правда, — кивнула я, глядя на часы, висящие над дверью в коридор и понимая, что никак не могу сообразить, сколько же сейчас времени.

Я всё ещё думала о стрелках часов, в которых умудрилась безнадёжно запутаться, когда поняла, что уже снова сижу на диване, чувствуя затылком тёплое дыхание. Рейн молчал, и я тоже не знала, что сказать. И не хотела ничего говорить, если честно. Потому что сейчас, вот именно сейчас было просто хорошо. И тихо. Стоп. Тихо?!

Вздрогнув, я повернула голову и глянула на дверь спальни. Костан стоял там, одной рукой держась за косяк, а второй яростно протирая глаза. Слишком яростно. Всё-таки не такой уж хороший он был актёр, хоть и с претензией. Интересно, сколько он уже там... загорает?

— Я это... воды попить, — сквозь притворный зевок поведал Костан, сообразив, что его заметили.

— Шпион из тебя как из слона балерина, — усмехнулся мне в волосы Рейн, не выпуская меня из объятий. — Тебя, кстати, не за это ли из наркополиции турнули?

— Нет, не за это, — беспечно пожал плечами Костан, разом прекратив прикидываться заспанным.

— А за что? — встряла в разговор я, пытаясь хоть как-то отвлечься даже не от неловкости собственного положения, а от того, что испытываю я её куда меньше, чем следовало бы.

— Тебе, крошка, лучше этого не знать, — многозначительно протянул Костан по пути к кухонному столу.

Пока он звенел посудой и наливал себе холодной воды прямо из-под крана, я вывернулась из рук Рейна, прихватив с собой плед, и отправилась в спальню. Ненадолго остановилась на пороге в нерешительности, но потом махнула на всё рукой, развернулась и объявила:

— Моя очередь спать. В тишине.

Выждала для приличия пару секунд, но возражений не последовало. Потому я с чистой совестью закрыла за собой дверь, рухнула на кровать прямо поверх покрывала, завернулась в плед и блаженно закрыла глаза.

В мечте своей я отключилась сразу, едва коснулась головой подушки. В действительности ничего подобного не произошло, сон как рукой сняло. Некоторое время я лежала, тупо глядя в потолок и прислушиваясь к происходящему в комнате. Но там ничего не происходило. Парни разве что шептались, но очень, очень тихо. А вставать, идти к двери и подслушивать, так ли это, было откровенно лень.

Их молчание безжалостно оставило меня наедине с собственными мыслями. Ход которых категорически не радовал, потому как неизбежно добирался до вполне неприятного вывода: притязания Декара не были моей самой главной жизненной трудностью на данный момент.

Я всегда старалась строить свою жизнь разумно. И первая же настоящая крупная ошибка потянула за собой цепь событий, в результате которой я оказалась сейчас на чужой кровати, в чужой квартире, в компании мыслей о парне, о котором мне не стоило бы думать вообще никогда.

Он был таким, именно таким, как я мечтала. Спокойным, уверенным в себе, надёжным, умным... красивым, чёрт его побери! И я хотела знать, как он ко мне относится. Только вот умом понимала, что как бы ни относился, это не имеет никакого значения.

Положим, он мне нравится. Упрямая вещь факт, никуда не денешься. Можно обнаглеть и предположить, что я тоже ему нравлюсь. Не только как тело, которое можно... использовать раз-другой. Смело, конечно, даже самоуверенно, но для гипотетических рассуждений вполне допустимо. Итак, некая взаимная симпатия существует. Что дальше?

А дальше, собственно, ничего. Кто он и кто я? Он аристократ, наследник титула и состояния. Я — девочка без денег, связей и положения в обществе. Так что ничего серьёзного у нас быть попросту не может. Я это понимаю, он наверняка тоже, поди не дурак. И какой из всего этого напрашивается вывод?

Интрижки, после которой он отряхнётся и пойдёт по жизни дальше, за ручку с какой-нибудь более подходящей ему особой, а я останусь с уничтоженной репутацией, мне не нужно. Это стоит уяснить для себя твёрдо, и именно из этого исходить в дальнейшем.

Сейчас нам в некотором смысле по пути. Точнее, это мне по пути с Рейном, потому что своим путём я пока пойти не смогу. Попросту не справлюсь. Не умею я скрываться, не думала, что однажды придётся, не готовилась к такому. Но если всё закончится хорошо, мне останется только попросить о последнем одолжении: замолвить за меня слово в универе, чтобы за прогулы не отчислили. И идти дальше своей дорогой, как и шла. Ещё бы найти в себе на это силы!

А ещё я чувствовала себя малолетней идиоткой. Потому что валялась на кровати без сна, когда нужно было отдыхать. И думала о парне, когда следовало бы — о человеке, задавшемся целью заполучить меня, чтобы помучить и наверняка убить в итоге каким-нибудь ужасным способом. И о том, как этой незавидной участи избежать.

* * *

К счастью, магазин, куда меня притащил Костан, оказался огромным универмагом. Не пришлось обходить десяток разных, чтобы купить всё необходимое, в каждом выслушивая ценные указания от скучающих продавщиц. Бродя между бесконечными полками и вешалками, я пыталась сообразить, что мне сейчас нужнее всего. Толстовка, удобная и практичная, уютный тёплый свитер, несколько футболок, три комплекта нижнего белья, которые я успела выбрать, пока мой спутник отвлёкся на рассматривание группы весьма соблазнительно одетых манекенов. И что ещё? Джинсы. Обязательно джинсы. А потом ещё обувь. И рюкзак.

— Нравится? — дёрнул меня за рукав Костан.

Я посмотрела на то, чем он залюбовался. Украшенная кружевами пижамка пудрового цвета, состоящая из короткой маечки на бретельках и шортиков, была и впрямь хороша. Правда, вряд ли в ней будет особенно удобно спать, но подобные вещи не для сна обычно предназначаются.

— Красивая, — согласилась я.

— Твой размер, — ухмыльнулся Костан, подталкивая меня вперёд.

Я перевела взгляд на красивую коробку, украшенную розовым бантом. Полюбовалась красотой дизайнерской тиснёной бумаги, поглядела на ценник и только плечами пожала. Красивая, но... не для меня.

— Тебе пойдёт.

Ухмылка Костана стала ещё нахальнее. Он тоже шагнул к витрине, взглянул на ценник, повернулся и смерил меня задумчивым взглядом. Потом заглянул в корзинку с вещами, которую я держала в руках, и поморщился.

— Удобно, практично, скучно, — констатировал он. — Ты же молодая красивая девушка. Как ты можешь так одеваться?

— Как могу, так и одеваюсь, — отрезала я, разворачиваясь и собираясь пойти куда и собиралась — к отделу с джинсами.

— Так лови момент.

Я остановилась как вкопанная. Потом медленно развернулась и тоже смерила Костана взглядом. Видимо, достаточно выразительным, потому что нахальная ухмылка на его физиономии быстро померкла.

Если бы мы не были сейчас в универмаге, если бы вокруг нас не ходили, присматриваясь к товарам, люди, я бы ничего не стала говорить. Молча залепила бы ему пощёчину и молча пошла по своим делам. Но мы были в универмаге, пощёчину пришлось облечь в слова.

— Ты знаешь, как я влипла в эту историю? — тихо спросила я, подходя чуть ближе, чтобы нас никто не услышал.

Костан отрицательно качнул головой.

— Тогда объясню: меня преследует Декар. Лично меня.

— Что Декар может иметь против тебя?

— Против? — с невесёлым смешком переспросила я. — Против — ничего, скорее уж за. Но это не твоё дело, полагаю.

— Как хочешь.К чему тогда рассказ?

— К тому, — холодно ответила я, — чтобы ты понял, кто я. Не...

— Это я уже понял, — перебил меня Костан. — Не такая, как вы, девушки, элегантно выражаетесь. Вот какая — не пойму.

Я чуть шевельнула плечами, чувствуя досаду. Он просто меня дразнил, грубо, пошловато, но не всерьёз. Или, может, проверял. Откуда мне знать, в чём заключаются его должностные обязанности?

— Так пижамку не будешь брать?

— Нет, — уже спокойно отозвалась я, разворачиваясь и всё-таки направляясь к джинсам.

— Зря, — довольно громко, так, что пара женщин заинтересованно на нас покосилась, заметил Костан.

Я придушила в себе желание продемонстрировать ему неприличный жест. Он не обязан мне нравиться, лишь бы хорошо делал своё дело. Со мной та же история. С какой бы стати ему мне симпатизировать? Мало ли, в каких жизненных планах меня подозревает семья Рейна. И нет ничего удивительного, если Костану поручили помимо прочего присмотреться ко мне на всякий случай.

Больше мы не разговаривали. Я спокойно покончила с выбором вещей, и мы покинули универмаг. Только уже в машине, пока ждали, когда какая-то девица закончит неловкие попытки припарковаться и освободит нам выезд, Костан неожиданно сказал:

— Ты извини, крошка.

— Ничего, — пожала плечами я. — Ерунда.

— Я больше так не буду, честное слово.

— Рада это слышать, — чуть улыбнулась я в ответ.

— Но я действительно не понимаю, какая ты, — вздохнул Костан, ловко вклиниваясь в поток машин.

— Обычная. Простая.

— Не так уж легко согласиться. Знаешь, вообще мы как-то неправильно свели с тобой знакомство. Может, когда всё закончится, дашь мне второй шанс?

— Ты ужасно храпишь, — усмехнулась я, преувеличенно внимательно рассматривая свои новые тёплые перчатки.

— Вылечусь, если будет подходящий стимул. Так как?

— Посмотрим, — неопределённо отозвалась я.

Остаток пути мы молчали. Я сидела, опустив голову, делая вид, что задремала, и размышляла, почему дала именно такой ответ. Конечно, ничего такого в этом не было. В смысле, никаких обязательств. К тому же, нельзя исключать возможность того, что вне работы Костан нормальный парень. Не идеальный вариант, зато реальный. В отличие от Рейна.

Вернулись мы тоже в тишину. Рейн сидел в кресле с ноутбуком и сосредоточенно читал. Пока Костан галантно относил на кухню увесистый пакет с продуктами, я подошла, облокотилась на мягкую спинку и посмотрела на экран. Разумеется, новости.

— Что пишут? — вполголоса поинтересовалась я.

— Ничего хорошего, — чуть поморщился Рейн, переключаясь на следующую вкладку. — Ищут меня, ищут тебя. Отец твой жалостливые интервью раздаёт направо и налево, просит вернуть ему дорогую доченьку.

— Лицемер, — фыркнула я. — Узнаю своего папочку. Пять минут славы и десяток новых клиентов — сплошная выгода.

— Всё настолько плохо? — поинтересовался усевшийся в соседнее кресло Костан.

— Всё настолько обычно, — отмахнулась я. — Мне не привыкать. А интересное что-нибудь мелькало?

— Нет. И это даже странно.

— Почему? — озадачилась я.

— Мало разных сплетен. Помнишь, сколько их было до того, как на меня повесили всех собак? А теперь все прямо слились в едином порыве изобличить негодяя, причём придерживаются одной и той же версии. Хотя мне думается, история о том, как я лично пошёл нанимать какого-то наркомана за тысячу злотых должна звучать смешно с точки зрения любого здравомыслящего человека.

Я побарабанила пальцами по чуть шершавой обивке. Звучало это в самом деле смешно, теперь я это осознавала. Почему не осознала сразу? Потому что аристократов зарвавшихся ненавидела, твёрдо считая их способными на любое скотство. Многие их точно так же ненавидят, потому и не сомневаются. Многие, но ведь не все...

— Но вот что действительно не укладывается у меня в голове, — продолжил Рейн, со стуком закрыв ноутбук, — так это то, что все, решительно все верят, что я был настолько против брака с Амирой, что аж на убийство пошёл. И никто не спросит себя, зачем тогда мне было столько времени играть в открытую, демонстрируя наши уверенно двигающиеся к свадьбе отношения.

— Действительно, бред, — пробормотала я, сообразив, что сама ещё ни разу не смотрела на эту историю под таким углом.

Но меня ещё хоть как-то можно простить. Я была в шоке, в панике, вообщесоображала плохо, а уж критически осмыслить происходящее и подавно не могла. Но другие-то не потеряли лучшую подругу. Значит, по идее, должны были оценивать факты более трезво. Но почему-то ничего подобного не наблюдалось.

— Не понимаю, — протянул Костан, — почему шеф не пытается на это повлиять.

— Шутишь? — усмехнулся Рейн. — Это сейчас будет всё равно что воды в кипящее масло плеснуть. Никто всерьёз не воспримет, только добавится истерики по поводу купленной прессы, за деньги обеляющей любого последнего негодяя.

— Она и так явно купленная, — проворчала я.

— Однозначно, — согласился Рейн. — Интересно только, кем. Уж точно не Декаром.

— Откуда такая уверенность?

— Декар по факту, конечно, аристократ, младший сын барона и всё такое, — вместо Рейна ответил мне Костан. — Но по сути он банальный бандит. Манипуляции общественным мнением не его конёк.

Выпрямившись, я посмотрела на кухонный стол, где теперь красиво расположились рядком кусок мяса, три пакета с овощами и бутылка красного вина. Желудок на это зрелище отреагировал радостным бурчанием, напоминая, что давно уже ждёт чего-нибудь посущественней и поприличней вчерашних сомнительных котлет.

— Не думаю, что людей, влиятельных настолько, чтобы суметь организовать подобную травлю, уж очень много, — позволила себе заметить я, уже засучивая рукава, чтобы приступить к готовке.

— Их мало, — хмыкнул Рейн. — Но они настолько влиятельны, что подозревать их просто страшно. Там даже и доказательства могут не помочь.

Услышав это, я невольно насторожилась, но потом решила не зацикливаться сейчас на мрачных мыслях. Без того приходилось несладко, нужно было хоть надеяться на возможность хорошего конца у всей этой истории.

— Пообедаем и уедем отсюда, — объявил Рейн, когда я уже устроилась чистить картошку.

— Куда? — опередил меня с вопросом Костан.

— Есть у одного давнего отцовского друга загородная недвижимость.

Такая уклончивость ответа меня несколько удивила. Сначала Рейн сказал, что доверяет Костану. Теперь не говорит ему, где собирается прятаться. Как одно согласуется с другим? Неужели разбор свежей прессы навёл ещё на какие-то подозрения?

— Не проверят? — въедливо уточнил Костан.

— Вряд ли. Друг слишком давний.

— Тогда я за машиной.

— Не нужно, — спокойно ответил Рейн. — Машина уже здесь.

Я напряглась, вслушиваясь в этот диалог, и тут же чуть не порезала себе палец. Неприятная складывалась ситуация, даже страшно было себе представлять, во что она может вылиться.

— Не доверяешь? — с нажимом проговорил Костан.

— Доверяю. Но сейчас тебе самому лучше убраться из города.

— Думаешь, Альфи настучит?

— Уверен, что уже настучал, — всё так же спокойно поправил Рейн. — И на всякий случай лучше тебе не знать, где я. Случайная встреча в клубе это одно. Укрывательство преступника — совсем другое.

Я не удержалась от вздоха облегчения, вылавливая из пакета следующую картофелину. Выходит, зря перепугалась. Но ведь это в самом деле ужасно: подозревать в предательстве каждого, даже самых близких друзей. Так вообще нельзя жить, проще сразу застрелиться и не мучиться.

Пока я возилась с готовкой, парни молчали. Рейн, кажется, вообще задремал прямо в кресле. Костан сидел на диване с телефоном, но, судя по звукам, просто увлёкся какой-то игрушкой. Мне тоже не хотелось заводить никаких разговоров. Отправив гусятницу в духовку доходить до кондиции, я разобрала новые вещи, поотстригала оставшиеся ярлычки и уложила всё в рюкзак. Больше заняться было нечем, разве что пойти полежать немного.

Уже в кровати мелькнула мысль почитать что-нибудь по учёбе. Забывшись, я, не открывая глаз, протянула руку и пошарила по тумбочке. Под пальцы подвернулся только стеклянный подсвечник, напомнив, что я не у себя в общаге, да и телефон мой остался в доме Марты. А с дешёвой одноразовой звонилки не почитаешь. И даже поиграть не во что. Оставалось только спать.

Разбудил меня Рейн. Мягко встряхнул за плечо, убрал с лица растрепавшиеся волосы. Протирая глаза, я не удержалась от улыбки. Было в этом коротком моменте что-то удивительно тёплое, что не хотелось разрушать. Тишина, полумрак, вкусный запах тушёного мяса, просачивающийся с кухни. И ничего кроме.

— Так я один всё ем? — радостно поинтересовался Костан.

Я досадливо поморщилась. Поистине, у некоторых людей буквально талант везде встревать не к месту и не ко времени. Хотя в данном конкретном случае не исключено, что действует он вполне продуманно.

— Лопнешь, — ответила я, сползая с кровати.

Стол уже накрыли без моей помощи, мясо даже успело немного остыть. Как раз достаточно, чтобы сразу приступить к еде. Так мы и сделали. И никакого разговора не получилось снова. И прощание вышло скомканным и ощутимо неловким.

Только уже в машине я решилась попытаться спросить, что произошло. Так и не смогла подобрать слов, но Рейн меня понял. Немного помолчал, делая вид, что сосредоточенно маневрирует в потоке машин, а потом неожиданно сказал:

— Он собирал сведения о тебе.

— Костан? — уточнила я, чтобы не молчать.

— Да.

— Откуда ты знаешь?

— Покопался в его ноутбуке.

— И что такого? — пожала плечами я. — Он работает на твоего отца, и...

— Мой отец знает о тебе, причём гораздо больше, чем можно отыскать в сети.

— Откуда? — изумлённо выдавила я.

— Не знаю, — чуть раздражённо отозвался Рейн. — Честное слово, Илона, не имею понятия.

Лично у меня имелась одна подходящая версия, притом уже довольно давно. Возникла ещё когда Рейн рассказывал нам с Сантером о пропавших девушках. Тот, кто сложил эту мозаику, был подозрительно хорошо осведомлён об отношениях, существовавших между Декаром и моей матерью. Возможно, хорошо знал её. Именно её, поскольку Декар точно не стал бы делиться подобнымни с кем.

Получалось, что либо на Марино работал человек, этой информацией обладавший, либо ею обладал сам граф. И в этом, то есть, в достаточно близком знакомстве богатого аристократа и известной модели, не было ничего удивительного и невероятного.

— Значит, ты не веришь Костану, — спокойно сменила тему я, решив пока не делиться этими своими соображениями.

— Нет, — снова спокойно согласился Рейн.

— Думаешь, он предатель?

— Не исключено, что он ведёт двойную игру, но не факт, что именно против меня. Может, просто левую работёнку делает.Или ты просто произвела на него неизгладимое впечатление.

— Хочешь сказать, он может подрабатывать на Декара?

— Я это допускаю.

Спокойствие Рейна начало действовать мне на нервы. Как можно вот так, бровью не поведя, заявлять, что подозреваешь в предательстве того, с кем только что мило общался? Да что там общался — жизнь свою, и не только свою, доверял! Запросто улыбаться, держа камень за пазухой!

А потом я поняла, что именно такой была повседневная действительность, его окружающая. Подлецы и предатели, преследующие свои цели, ложь, интриги — полный набор. И ни от кого нельзя ждать ничего хорошего. Даже больше — от каждого следует ждать чего-то плохого. На всякий случай.

Это моя-то жизнь мне не нравилась! Да она, можно сказать, сказкой была по сравнению с этим. Минимум внимательности, и можно избежать большей части неприятностей.

Впрочем, принцип-то, пожалуй, один. Разница всего лишь в том, что мои подозрения были обычно куда менее ужасными. Пока не заварилась эта каша, чего я боялась? Неумеренно наглых соседей по общежитию и их склонности распускать руки. Того, что обворуют. Убивать меня, даже упрятать в тюрьму, уж точно никто не собирался. Так что я была, оказывается, счастливым человеком. А ещё мы с Рейном похожи. Куда больше, чем мне раньше хотелось верить.

— Мне как-то больше нравится твоя вторая версия, — пробормотала я.

— Он тебе понравился?

Рейн сосредоточенно следил за дорогой. Теперь даже на навигатор, где уже появлялись первые жёлтые полосы затруднённого движения, почти не отвлекался. Видимо, надобности не было. Или... или не хотел ненароком взглянуть и на меня?

— Мне слишком неприятно думать, что все вокруг предатели, — стараясь быть как можно убедительнее, ответила я. Подумала и добавила: — Даже несмотря на то, что Костан мне нахамил.

— Что он тебе сказал?

Тон этого вопроса мне совершенно не понравился. Вот в двурушничестве он Костана подозревал совершенно спокойно, а теперь разозлился. Не стоило мне заводить этот разговор, но словно чёрт за язык дёрнул сказать про эту проклятую вторую версию. В результате пришлось оправдываться. И, кажется, от этого стало только хуже.

— Ничего, — буркнула я. — Просто пошутил неудачно.

— Что он тебе сказал? — с нажимом повторил Рейн.

Я почувствовала, что начинаю сердиться. С какой, собственно, стати я вообще оправдываюсь? Мы оба свободные люди, ничего друг другу не должны. И если мне кто-то понравится, пускай даже и Костан, я буду иметь полное право с ним встречаться. Да хоть замуж выйти! И уж разговоры наши точно наше личное дело, в которое Рейн не имеет никакого права совать нос.

— Илона, это важно, — резко сменив тон на мягко увещевающий, сказал Рейн. — Я тут между делом пытаюсь понять, чего Костану от тебя понадобилось. Помоги мне, пожалуйста.

Я раздражённо стукнула кулаком по сиденью, в который уже раз обозвав себя дурой. Постоянно думаю не тогда и не о том, да ещё вдобавок поддаюсь эмоциям, когда ситуация предельного спокойствия требует.

— Предлагал мне потратить кучу денег на ненужную ерунду, — предельно уклончиво описала ситуацию я.

— Кучу — это сколько? — приподнял бровь Рейн, внимательно посмотрев на меня. — И на какую именно ерунду?

— Слушай, — изо всех сил стараясь опять не рассердиться по-глупому, ответила я. — Для тебя это, пожалуй, мелочь, а не куча. И от такой ерунды ты тоже, может, не отказался бы. Суть в другом. В том, что Костан хотел знать, люблю ли я тратить чужие деньги.

— И как он выжил после такого предположения? — неожиданно весело рассмеялся Рейн.

— Свидетелей было слишком много, — проворчала я. — А ещё он вовремя извинился и пообещал, что больше не будет.

— У него так никогда и не появится девушки, — продолжая улыбаться, заметил Рейн, — если каждое своё знакомство он будет начинать со сбора досье и подобных проверок.

У меня отлегло от сердца. Значит, всё-таки не предатель, просто очередной парень, не умеющий нормально начинать отношения. Их таких на свете много, если не каждый первый, то уж каждый второй-то точно.

— Подозрительность не самый... заметный его недостаток, — усмехнулась я.

— Зато, в отличие от храпа, точно неизлечимый, — парировал Рейн.

Я всё-таки рассмеялась. Напряжение немного ушло, потому что разговор свёлся к шутке, но полностью не исчезло. Сидеть сейчас молча было выше моих сил. И очень хотелось знать, куда мы всё-таки направляемся.

— Чуть дальше Аргаса, — объяснил Рейн. — Там в лесах немало частных владений у тех, кто не любит отдыхать у соседей на виду. Вот в один из таких домов мы и едем.

— Это хорошо, что без соседей, — кивнула я, хотя внутренне поёжилась.

Не очень-то мне хотелось угодить в место, где при случае и на помощь позвать некого. И раз вдали от всех, значит, пешком оттуда не выбраться, только на машине. То есть, мне одной и не сбежать никак, водить-то я и не умею... Так что если нас там найдут, вся моя надежда только на Рейна.

— Не переживай, это максимум на пару дней.

Я кивнула, задумчиво глядя на навигатор. Повезло, успели проскочить Старый город до того, как небольшие заторы там превратились в серьёзные пробки. Может, ещё даже и до места успеем добраться прежде, чем окончательно стемнеет. Навигатор, конечно, штука хорошая, но на просёлочных дорогах лучше всё-таки глазами видеть, куда едешь. Да и на карте они не всегда очень уж точно отмечены.

— А потом что?

— Потом будет видно, — как-то мрачновато откликнулся Рейн. — Но надолго задерживаться в одном месте сейчас в любом случае не стоит.

— Думаешь, найдут и там?

— Не исключено. Дом принадлежит родственнику мамы. Достаточно дальнему, и вообще-то последние годы мы с ним почти не общались. Но что-то мне подсказывает, что полиция лениться не будет.

— Они бы настоящих преступников так искали, — сердито выпалила я.

— Обижаешь, — усмехнулся Рейн. — Я по их мнению и есть самый настоящий преступник. Причём особо опасный.

— Ага, — согласилась я. — Особо опасный идиот, который лично попёрся нанимать убийцу, чтобы не жениться на девушке, намерений жениться на которой не скрывал перед этим несколько месяцев. Не правда ли, звучит как бред?

— В такой формулировке да. Но можно ведь выразиться и несколько иначе. Добавить ещё немного белых ниток.

— Например?

— Например, всегда можно передумать жениться. Или не всегда. Я вот, очевидно, передумал слишком поздно. А парня просто встретил случайно и решил не упускать возможность. Как тебе такое объяснение?

— Как красная заплата на белых штанах, — фыркнула я. — Дырку, вроде, и закрывает, а всё равно не к месту.

— Всё зависит от изначального мотива, Илона, — тихо сказал Рейн, чуть притормаживая перед поворотом на аргасское шоссе. — Хочешь ты человека обвинить или оправдать.

Я досадливо поморщилась. Признавать его правоту было не очень приятно. Люди в самом деле несовершенны и бесконечно пристрастны в своих суждениях. А уж если им ещё и хорошо платят за отстаивание определённых вещей...

Шоссе в этот час ещё почти пустовало. Слишком рано было и для едущих в столицу в поисках ночных развлечений, и для обитателей пригородов, возвращающихся с работы домой. В основном навстречу нам тянулись грузовики, фуры и рейсовые автобусы.

Не то, чтобы я устала, но делать всё равно было нечего. За последние дни я, кажется, бездельничала больше, чем за всю предыдущую жизнь. И очень много спала. Вот и сейчас стоило этим заняться. Неизвестно, сколько ещё я не смогу вернуться к нормальной жизни, но когда вернусь, мёдом она мне явно не покажется. Долгов по учёбе скопится столько, что не только выспаться — почесаться некогда будет. Правда, говорят, отоспаться и наесться впрок невозможно. Ха, это они видимо просто студентами не были.

Я закрыла глаза, поудобнее устраиваясь на сиденье. Попыталась думать о хорошем, но ничего не придумала. Посчитала овец, но это занятие вызвало исключительно раздражение. Сон не шёл. Пришлось открыть глаза и, за неимением других занятий, задумчиво уставиться на дорогу.

Навстречу из-за поворота показалась длинная тёмно-зелёная фура с огромным, во всю морду, жёлтым логотипом крупнейшего поставщика свежих фруктов. Я невольно сглотнула — не отказалась бы сейчас от пары бананов. Не из-за резерва, он был полон, просто почему-то захотелось. Чтобы отделаться от нелепого желания, я перевела взгляд на медленно синеющее в преддверии вечера небо.

Рейн коротко и зло ругнулся, вырывая меня из ленивых раздумий. Прямо на нас, по встречке обгоняя фуру, на большой скорости нёсся чёрный внедорожник. Видимо заметив нас, он попытался вернуться на свою полосу. Слишком поздно.

Осознав это, я вскрикнула, мечтая зажмуриться, но веки будто окаменели, заставляя наблюдать за происходящим. Рейн резко крутанул руль вправо, уходя от лобового столкновения. Успел, но машина всё равно потеряла управление, её занесло и мы врезались в железобетонный блок ограждения дороги. Как в замедленной съемке я увидела перед собой сминающийся капот. Даже как-то не сразу услышала грохот и жуткий скрежет, а потом мир заслонила сработавшая подушка безопасности. Ударила прямо в лицо, вбила меня в сиденье. В голове и груди взорвалась боль, и я поняла, что теряю сознание.

Потом оно возвращалось, ненадолго, отдельными кадрами: белый трясущийся потолок, воющая совсем рядом сирена, холодная игла, втыкающаяся в руку. Жгучая боль в груди, ноющая боль в ногах, непослушные губы. И лицо склонившегося надо мной врача, закрытое голубоватой маской. Скорая. Долго же я была в отключке, раз они успели приехать на место и забрать меня...

Мысли путались, ни на чём не получалось сосредоточиться. Я хотела оглядеться, но не могла, неприятно твёрдый воротник фиксировал шею, не давая повернуть голову. Дышать было тяжело. Голос откуда-то издалека просил успокоиться. Ненадолго я поддалась ему, закрыв глаза, но потом словно вынырнула из сонного омута, вспомнив, что так хотела узнать. Облизнула сухие губы, сглотнула. Без толку, слова никак не получались. Нужно было спросить, где Рейн, но я не смогла, снова отправившись в забытьё.