Пока мы ждали Берта, наша компания довольно весело проводила время. Мы с Мари предприняли эксперимент по общению с девицей и ее друзьями, но для них имели смысл только самые элементарные знаки, и то не всегда. Мы даже попыталась передать им смысл фонетического алфавита - Мари произносила звуки, а я писал символы. Но все это было бесполезно.

Отчасти дело было даже не в том, что они выросли в других условиях; звуки, проходя через несколько сред, менялись настолько, что их иногда трудно было узнать. Например, звуки «п» и «с» звучали не настолько различно, насколько должны бы, и если их совместить в одном слове, например, «спать», то комбинация букв будет иметь только отдаленное отношение к комбинации произносимых звуков. Мы уже покончили с нашими попытками, когда появился Берт, и на этот раз ему даже Мари удалось убедить в том, что проблема коммуникации - это действительно проблема серьезная и трудная.

Мари даже не была уверена, стоит ли решать эту проблему вообще. Она уже начинала думать об этих людях, как о представителях отдельной культуры, а не как о преступниках, сбежавших из нашего собственного социума, но все же относилась к ним так, как, вероятно, почтенная леди середины девятнадцатого века, проживающая в Бостоне, относилась к каннибалам Южного моря, о которых ей рассказали миссионеры.

Но, по крайней мере, она была с ними вежлива.

Ее вежливость слегка поблекла, когда с плохими новостями вернулся Берт. Комитет, похоже, и слышать не желал о том, чтобы мы с Бертом отправились на поверхность одновременно. Любой из нас - да, но не вместе.

Я был поражен, не в состоянии соотнести это с моим представлением о ситуации. Мари нe стала говорить мне «А что я тебе говорила», но бросила на меня взгляд, не оставлявший никаких сомнений в том, что именно это она и хотела сказать. Это было нечестно, потому что ничего такого она мне не говорила. Может быть, ей так казалось, но она не говорила.

Может быть, этот взгляд заставил меня снова собраться и взять себя в руки. Я напомнил себе, что главной нашей задачей было доставить Мари на поверхность целой и невредимой. Когда она представит свой доклад, Совет, несомненно, наладит связь с этим поселением, независимо от того, что бы там ни думал Берт, и у меня будет много возможностей выбраться отсюда самому.

Как вы помните, я все еще не верил утверждениям Берта о том, что Совет игнорировал или скрывал более ранние доклады о существовании станции. Мое недоверие в основном базировалось на моих личных предубеждениях как давнего сотрудника Совета. Я просто не мог предположить, что наша организация может пойти на такой беспредел.

Поэтому мне казалось разумным, если они вернутся, а я временно останусь здесь. Я так и написал это в блокноте, без всяких задних мыслей, и Берт сразу же согласился со мной.

Мари, казалось, уже не испытывала такого воодушевления, как раньше, но, наконец, решила, что мой план приемлем. Берт сказал, что он сразу же отправится в Комитет, чтобы доложить об изменениях в ситуации, а также найдет помощь для транспортировки субмарины. Однако Мари возразила, сказав, что она сама поведет субмарину, в то время как кто-нибудь из местных будет плыть впереди и указывать дорогу. Берт мог сообщить проводнику, куда Мари собирается попасть.

Я немного удивился тому, что она была не против вести куда-либо субмарину без Берта, несмотря на принятый ею план, но потом понял, что с тех пор она могла придумать еще какую-нибудь хитрость. Я надеялся, что она пригласит к шлюзу меня вместо Берта, но она не выразила такого желания. И снова я ощутил, что она намного обгоняет меня в своих мыслях и планах. Мы подождали, пока Берт закончит объясняться с одним из пловцов, на что потребовалось не так уж мало времени. Затем парень двинулся по главному коридору, а Мари подняла свою лодку с пола и поплыла у него в кильватере - хотя это слово не совсем подходит, потому что никакого видимого кильватера за пловцом в данных условиях не наблюдалось, но вы понимаете, что я имею в виду.

Затем Берт уплыл договариваться с Комитетом.

Он уже почти исчез из вида, когда я вспомнил кое о чем и поспешил за ним. К счастью, сам он не очень спешил, иначе я его ни за что не догнал бы. Очень неудобно, когда ты не имеешь возможности кого-то позвать, чтобы привлечь его внимание.

Мне пришло в голову, что для этой цели у них должны быть какие-либо щелкающие или стучащие устройства. Потом я подумал, что, возможно, у них они есть, но я еще просто об этом не знал. Во всяком случае, я все же догнал Берта и быстро написал вопрос.

«Может, кто-нибудь должен известить Джои о том, что ты убываешь? Без тебя ему будет трудно, почти так же, как и мне».

Берт немного подумал, затем кивнул.

«Да, вероятно, так будет лучше. Думаю, ты мог бы сообщить ему об этом, пока я встречусь с Комитетом. Только Бога ради не проговорись ему, что Мари здесь».

Я принял возмущенный вид.

«Я попрошу одного из этих людей проводить тебя. Джои должен сейчас смениться, хотя он часто остается подольше. Во всяком случае, ты мог бы посетить его апартаменты, потом фермы и только потом отправиться в комнату управления».

Он повернулся к остальным и снова начал жестикулировать. Наконец, ему удалось передать им свои пожелания, хотя было ясно, что он не лгал насчет того, что знает язык жестов еще весьма слабо.

Я ничуть не огорчился, когда девица коснулась моей руки и пригласила следовать за ней. Мы все еще были не одни, но дела могли быть и хуже.

Берт, должно быть, передал им при помощи жестов именно что написал мне. Сначала мы посетили комнаты, которые явно были частным жилищем - по крайней мере, это стало ясно тогда, когда мы оказались внутри. Его дверь была одной из многих вдоль коридора. Девица использовала первый звуковой сигнал который я услышал с тех пор, как попал сюда, - она самым обычным образом, хотя и очень тихо, постучала в круглую панель рядом с дверью.

Безрезультатно прождав полминуты, она открыла дверь и вплыла внутрь. Очевидно, стандарты неприкосновенности жилища здесь были другими. Квартира была разделена на три главные комнаты, похоже, исходя из нужд практического использования - одна, скорее всего, предназначалась для сна, другая - для чтения и уединения, а самая большая - для приема гостей. Джои нигде не было; девица оставила апартаменты и повела нас в другом направлении. Недолгий путь привел нас к туннелю, ведущему к фермам. На этот раз я был внимательнее и не пропустил момента, когда уклон туннеля начал меняться.

Оказавшись на открытом месте, девица остановилась и стала оглядываться в поисках Джои. Пока она его искала, я попытался прикинуть площадь ферм, исходя из того, что мне было известно о численности едоков. Я решил, что мне нужно точнее оценить время, которое средний гражданин проводил за едой и между приемами пищи, чтобы получить сколько-нибудь значимые результаты.

Чтобы найти Джои, девице потребовалось минут пять поисков и расспросов. Часть этого времени я писал ему послание в блокноте, чтобы не терять времени, когда с ним встречусь. Я просто написал, что Берт отправляется на поверхность и что мне, как я понял, следует приступить к работе с Джои, как только он сможет меня использовать.

Элфвен кивнул головой, взял блокнот и написал:

«Ладно, через несколько часов мне нужно вернуться на работу. После еды я должен поспать. Ты найдешь дорогу к комнате управления?»

«Не уверен, но, похоже, у меня хороший гид», - ответил я.

Джои взглянул на девушку и снова кивнул.

«Хотелось бы как-то усовершенствовать наши методы общения, - написал он. - Без Берта нам придется тяжело. Почему он идет сам, вместо того чтобы послать тебя?»

«Похоже, он сможет сделать гораздо более полный доклад,- ответил я.- Я думаю, что он прав. Пока мы будем работать вместе, язык для общения будет нам не так уж и нужен».

Джои пожал плечами, давая понять, что он не совсем со мной согласен, но не считает нужным заводить споры. Он вернулся к еде.

Я сам перехватил бы несколько кусков, но спешил вернуться к Мари; я коснулся плеча девушки - она тоже ела - и указал на вход в тоннель, откуда мы прибыли. Мне удалось запомнить, в каком направлении он находится. Она кивнула и поплыла вперед. По крайней мере, некоторые знаки были понятны нам обоим, подумал я.

Нам потребовалось минут десять-пятнадцать, чтобы добраться до места, где мы оставили Мари. Ее там, конечно, не было; у меня возникло впечатление, что моя проводница забыла, что Мари отправилась в путь раньше нас, хотя, возможно, я и ошибался. Во всяком случае, она решительно погребла в том направлении, куда ушла субмарина, и еще через четверть часа мы добрались до места, которое я помнил,- это был коридор с большим шлюзом, через который ввели мою капсулу в день, когда я подвергся трансформации.

Имея лучшее представление о ситуации, я теперь обратил внимание на меньший из шлюзов. При ближайшем рассмотрении оказалось, что он снабжен очень прочным выдвижным рукавом, который можно было легко подсоединить к входному люку любой рабочей субмарины.

Я слегка удивился, когда увидел, что лодки Мари здесь еще нет. Девица, похоже, тоже была удивлена. По крайней мере, она оглядывалась вокруг, будто бы не знала, что делать и куда плыть дальше, затем взглянула на меня, как бы ожидая дальнейших предложений.

Я мог только кивнуть; я был уверен, что это то место, которое нам нужно. Мне пришло в голову, что из-за размеров туннеля субмарине пришлось идти другим путем или даже выбираться наружу, но я не мог передать эту мысль своим компаньонам. По сути дела, они и сами могли бы об этом догадаться, ведь они знали это место лучше, чем я.

Первым появился Берт; его сопровождал человек средних лет, деловой на вид. Берт не стал мне его представлять, но использовал блокнот, чтобы объяснить, что это врач, который будет управлять системой «сердце-легкие» и прооперирует полости синусов и среднего уха, пока меняется давление.

Мы уже ждали минут десять, когда субмарина появилась со стороны выхода в океан. Почти в тот же момент к нам присоединился еще один пловец, прибывший с другой стороны. Я взглянул на него мельком, подумав, что это еще один техник, который будет нам помогать; но затем я закрыл глаза и попытался протереть их в надежде, что это мне привиделось.

Когда, однако, я снова открыл глаза, ничего не изменилось - это был все тот же Джои Элфвен. Мне пришлось признать, что режиссер этой сцены, кто бы он ни был, выполнил свою работу отменно.