С молоточком в руке, изучая собравшихся, Лори стояла на сцене, готовая начать аукцион. Что здесь творилось! А она-то еще в глубине души слегка трусила и опасалась, что модный показ окажется не столь популярным в этаком захолустье, как Скипли. Ну, сколько-то любопытствующих обеспечит им новизна представления, размышляла она… придут родственники и знакомые дам, вызвавшихся демонстрировать платья, – тоже диковинка для здешних почитателей простых, неброских и практичных в носке вещей… Однако такого социального взрыва на тему одежды она не ожидала: кого только здесь не было! В Доме культуры яблоку негде было упасть, он был набит «под завязку»…
Она нашла в толпе Патрика – тот выглядел еще привлекательнее в синем свитере с горловиной, вырезанной уголком. Он послал ей поощрительную улыбку. Она не знала, как ей удалось вчера устоять перед соблазном переспать с ним. Но сейчас она твердо решила: она выждала достаточно долго. Сегодня – да! Сегодня – вполне подходящее время.
Женщины от души расстарались и успели с аптекарской точностью к сроку – украсили помещение красными портьерами, мишурой и гирляндами, снабдили напитками мини-бар, а теперь делали последние стежки, прострачивая уже подшитые края готовых к показу моделей. Они приложили уйму фантазии и трудолюбия, чтобы сделать это событие исключительным! Дом культуры был до мелочей готов к небывалому здесь апофеозу дизайна.
Первым номером вышла Джойс – на ней было черное коктейльное платье, его длинные рукава украшал серебряный изнутри разрез-складка – и поплыла по подиуму, будто была для этого рождена. Пусть кто-то из волонтерок и волновался перед показом, но только не Джойс – ее преобразившийся утонченный облик ясно давал понять: в шестьдесят восемь, после многих лет жизни тихони, она готова к своим пятнадцати минутам славы и не отдаст ни одной. Прошла, повернулась, взгляд через плечо, улыбка, не профессионально отрешенная и обращенная внутрь себя, а искренняя и ликующая, еще заход… и еще…
Кое-кто из мужчин, не удержавшись, засвистел в знак наивысшего одобрения. Лори узнала среди них мужа Сандры, Грэхэма из паба, Бена и Энди, менеджера приюта для бездомных.
– Кто даст сорок фунтов, – торжественно объявила Лори, еле скрывая победительную дрожь в голосе и указывая на Джойс, скользящую по подиуму, как по облаку, – за это изумительно неподражаемое платье?
Лори увидела, как дама в полицейской форме – явно боялась опоздать к началу показа и не переоделась – подняла руку.
– Пятьдесят фунтов?
Женщина из пекарни подняла руку следом.
– Шестьдесят фунтов?
И руки замелькали с нарастающей быстротой, пока полицейская дама не осталась единственным покупателем – с ценой в сто двадцать фунтов.
– Продано очаровательной леди в форме! – почти пропела Лори, совершая финальный удар молотком.
Она не хотела делать поспешных выводов, но такими темпами средства на благотворительный рождественский ужин в приюте они соберут очень скоро!
Следующей должна была стать Диана. Лори бросила взгляд туда, где она стояла, нервно накручивая на палец прядь волос. И вот Диана шагнула на подиум. Она была в рождественском лоте – черное платье без бретелек с топом из красного шелка и таким же красным жакетом. Результат идеи был восхитительным – просто, дерзко и неимоверно сексуально. Едва Диана сделала несколько робких, но грациозных движений, пара-тройка мужчин пораскрывали рты, остолбенело вытаращившись на нее. А один из них – Грэхэм – взирал на нее с откровенным восторгом. Музыка заиграла громче, и к Диане пришла уверенность, ее женственность и авантажность разом перескочили на новый уровень: она покружилась, отважившись на плавные танцевальные па, и толпа ликующе зашумела…
Успех! Несомненный успех!
– Диана, только первых взносов уже выходит на четыреста фунтов! – воскликнула Лори, подсчитывая потом прибыль. – А за платья и жакеты мы получили почти восемьсот. Неплохие деньги за один вечер!
Она протянула Диане пять. Та выглядела немного растерянно.
Чем больше шампанского было выпито, тем выше становились ставки. Жакет, который демонстрировала Диана, ушел за восемьдесят фунтов, а платье, декорированное пайетками, с широкими бретельками, которое было на Пэм, – и как она в нем красовалась! – ушло за сто пятьдесят. Теперь же, когда толпа постепенно стала рассасываться, в основном перемещаясь в паб Грэхэма, Лори и Диана спокойно могли подсчитать все, что они заработали.
– Энди будет в восторге, – улыбнулась Диана. И понизила голос: – Кое-что еще случилось сегодня!
Лори приподняла бровь.
– Представь, меня отметили номером телефона… – призналась Диана, вертя в пальцах визитную карточку. – Это я получила от Грэхэма.
– Грэхэм, – одобрительно кивнула Лори. – Ну что тут сказать… Отличная у него реакция! И очень правильная. Но только про телефон ты забудь. Почему бы нам не нагрянуть в паб прямо сейчас? Я как раз собиралась встретиться там с девчонками и с Патриком.
– Я обычно не хожу в пабы, – ответила Диана, сморщив нос, как будто сама мысль об этом ей была неприятна.
Ответом Диане был суровый взгляд Лори.
– Ясно, – заключила она. – Значит, паб отметается, поскольку ты обычно проводишь свободное время на подиуме?
Диана не могла возразить: было еще как очевидно, что выход за пределы своей зоны комфорта совершенно не повредил ей! Все, в чем она продолжала нуждаться, так это в небольшом толчке в желательном направлении.
– Давай… – Лори вылила в бокал остатки шампанского, что еще оставалось в баре, и пригласительным жестом подстегнула Диану, чтобы та отбросила последнюю тень сомнений. – Я сделала решительный и смелый шаг, приехав сюда, и теперь очень рада, что пошла на это. Так что быстренько допивай шампанское, и пойдем.
Еще до того, как паб появился в поле их зрения, они услышали пение. Из паба доносились звуки, весьма напоминающие пьяную версию мелодичной и грустно-возвышенной песни «Ласт Крисмас», с ее рождественскими колокольчиками между куплетами, но вместо того, чтобы отпугнуть Диану, они, наоборот, притягивали ее, как магнитом. Она даже начала подпевать: «В прошлое Рождество… Я отдал тебе свое сердце… Но наутро ты его потеряла… И в этом году я подарю его кому-то другому… совсем особенному…»
– Я никуда не ходила с тех пор, как ушел Ричард, – призналась Диана между строчками песни. – Ну, в смысле вот так, в паб. Он всегда говорил, что пабы – это вульгарно. Представляешь? И это человек, который сейчас отрывается в клубах Ибицы!
Лори плотнее укуталась в пальто – она не могла дождаться момента, когда они окажутся в теплом пабе. Температура продолжала падать, и весь вечер шел густой снег.
И вот они наконец в тепле, и им оказана радушная встреча: дамочки клуба и тут проявили сплоченность и вдохновение.
– Наша топ-модель! – выкрикнула Пэм, поднимая бокал за Диану, и посмотрела на Лори. – И за женщину, которая сделала это дерзкое мероприятие реальностью! – Все радостно зашумели, встречая главных персон такого необычайно яркого для Скипли дня.
В груди Лори росло и как цветок распускалось приятное чувство. Работа была тяжелая и изнурительная, но все было не зря. Она заказала напитки себе и Диане – та весело болтала со всеми сразу – и окинула помещение взглядом в поисках Патрика. Он помахал ей рукой из противоположного угла паба, плотно заполненного людьми.
Лори протянула Диане ее бокал. Та уже была поглощена разговором с Грэхэмом и выглядела счастливой и успокоенной. Пес Гаджет сидел неподалеку в красных оленьих рогах и бил по ним лапой, пытаясь избавиться от дурацкого неудобства, а Алфи злобно лаял на них. Хозяева смотрели на своих собак и смеялись.
Наконец Лори пробралась сквозь толпу к Патрику.
– Привет, – сказала она, обвив рукой его талию.
– Привет, красавица, – ответил Патрик, обнимая ее. – Мои поздравления.
Он немного отстранился и поцеловал ее.
– Спасибо, – просияла она.
Как приятно быть рядом с ним!
– Слушай, – зашептала она ему на ухо, – я тут подумала… ты не хочешь отпраздновать нашу победу вместе со мной вечером… на закрытой вечеринке… в коттедже?
Патрик улыбнулся. Лори затаила дыхание.
Он наклонился к ее уху и прошептал:
– С удовольствием. Рождество наступит для меня раньше…
Засмеявшись, Лори сжала его руку. Она отпила из бокала, увидела мобильный телефон на столе – и вдруг вспомнила. Черт! Рейчел прислала ей на днях сообщение, а она не удосужилась перезвонить, так закрутилась в делах, что это совсем вылетело у нее из головы. Она поискала свой телефон в сумочке, но его там не оказалось. Вот и телефон взять забыла!
– Патрик, – попросила она. – Можно я воспользуюсь твоим телефоном? Я, кажется, оставила свой дома. Мне очень нужно позвонить.
Он протянул ей айфон.
– Конечно, детка, вот, звони сколько угодно.
Пробравшись к окну, где лучше ловило сеть, Лори стала набирать давно затверженный наизусть номер Рейчел, и тут на экране появился значок нового сообщения и первое слово: «Привет».
Она не должна его читать! Конечно, нет. Это личная переписка Патрика. Она не имеет никакого права…
Но слишком поздно. Была видна первая строка сообщения, и Лори стала читать дальше.
Привет. Извини, не получилось ответить тебе раньше. Я очень хочу встретиться.
В ней взыграла колючая ревность. Она попыталась успокоить себя – не стоит делать поспешных выводов. Это мог быть коллега, друг, его брат.
Она позвонит сейчас Рейчел… Нет, она не могла игнорировать это сообщение! Не сейчас, когда она прочитала начало… Ей надо только лишь убедиться… Это ведь не шпионство… Просто необходимо, иначе никак… Она прочитает все сообщение, а потом скажет Патрику, что случайно его открыла. Очень легко по ошибке нажать не на ту кнопку – на сенсорном-то экране! Глубоко вздохнув, Лори аккуратно нажала на голубой значок и прочитала, как отхлебнула яду:
Канун Рождества я обычно провожу с семьей, но я с радостью встречусь с тобой, если получится от них сбежать. М;-*
Лори нахмурилась. Канун Рождества? М? С поцелуйчиком? Патрик уже назначает свидание другой женщине на время, когда она, Лори, отбудет в Лондон? Ей стало пусто, обидно, горько… Даже возмущение не шло сейчас ни в какое сравнение с тем унижением, которое она испытывала в этот момент…
А потом она увидела имя отправителя. И как же она упустила такую возможность? В конце сообщения значилось: Милли.
В одно ужасающее мгновение на нее обрушилась вся нелицеприятная для нее правда.
На ватных ногах Лори пошла обратно. Ей казалось, что в пабе стало жарче и в него набилось еще больше людей. Так много, что трудно дышать и кружится голова. Патрик покупал глинтвейн двум пожилым дамам, те добродушно смеялись. Она подошла ближе, он посмотрел на нее и подмигнул ей.
Молча и сосредоточенно Лори без слов благодарности отдала ему телефон. Рождественская музыка играла как-то слишком уж громко. Лори хотелось поскорее выйти на свежий воздух. Она схватила с вешалки свое пальто и развернулась к выходу, но Патрик настиг ее и ухватил за локоть.
– Уже уходишь? – как ни в чем не бывало спросил он.
Она не хотела даже смотреть на него. Ей вспомнились письма Милли и те советы, которые она давала своей крестной дочери. Ее замутило – Лори поняла, что в сложившейся ситуации отчасти была виновата она сама. Отвернувшись от Патрика, она стала быстро продвигаться сквозь толпу празднующих. Патрик лавировал следом за ней и уже возле самой двери накрыл ее руку своей, удерживая, пока она не шагнула через порог.
– Лори, – прошептал он. – Подожди.
– Не прикасайся ко мне, – прошипела она. И выскользнула в открытую кем-то входящим дверь.
На улице во дворе паба стояли пустые столы, трава вокруг них была покрыта инеем. Лори наполнила легкие холодным воздухом и попыталась привести в порядок сбившиеся в один едкий комок мысли. Но Патрик опять оказался рядом и опять схватил ее за руку.
– Лори, что происходит? – спросил он, разворачивая ее к себе лицом. – Как это все понимать? Ты собралась молча уйти и бросить меня там?
– Патрик… – процедила сквозь зубы Лори, закипая от гнева. – Скажи-ка мне кое-что.
У нее все плыло перед глазами. Адреналин пульсировал в ее венах, ломило виски… Она поглубже вдохнула и заговорила. Она должна была знать правду!
– Милли Мюррей, – медленно произнесла она. – Это имя о чем-нибудь тебе говорит?
– Милли… – ответил он, покачав головой. – Нет.
– Ты уверен?
Он прикоснулся к ее волосам, и она снова почувствовала знакомый, взволновавший ее даже сейчас аромат.
– Да, я уверен. Ты рванула сюда, чтобы задать мне этот вопрос? А теперь мы можем вернуться в паб? Ну, пожалуйста? – просительно протянул он. – На улице очень холодно.
– Ты абсолютно уверен?
Она посмотрела на Патрика. Красивый мужчина с искрящимися глазами и отлично сидящими на его атлетических чреслах джинсами – ах, как он был хорош и как нежен с ней! Но что она о нем знает?
– Симпатичная девушка, – продралась она сквозь визуальный соблазн, разозлившись на себя за него. – Высокая, темно-красные волосы?.. Не припомнишь?
Патрик пожал плечами. Его взгляд оставался невозмутимым.
– Не знаю такой.
Лори понимала, что должна идти до конца. Ее воля окрепла. Может быть, ей помог уличный холод…
– О, ну ты бы запомнил такую девушку, а, Патрик?
– О чем ты? – повторил тот раздраженно. – Я не знаю никого по имени Милли. Что все это значит, Лори? Что с тобой приключилось?
– Дело в том… – ответила Лори, и интуиция ей подсказывала, что она не заблуждается. – Просто я больше тебе ни капли не верю, Патрик.
Между ними повисло молчание. Они выдержали эту долгую паузу, прежде чем Патрик нарушил ее:
– Ладно. Сейчас я, кажется, по твоим описаниям припоминаю какую-то Милли. Она живет где-то здесь? Думаю, я видел ее – Скипли маленький городок.
– Видел ее? – разозлившись, повысила голос Лори. – Или писал ей, назначал ей свидание? Это разные вещи, Патрик!
Он замялся, но все же ответил:
– Слушай, ладно, да, я ее знаю. Я разговаривал с ней. Но она же еще ребенок, Лори. Это к нам с тобой отношения не имеет. Я хочу сказать, что между мною и ею ничего не было.
– Да, здесь ты прав, Милли еще ребенок. Ей пятнадцать лет, Патрик, – чеканила Лори слова, борясь с вновь подступающей тошнотой. – И если ничего не было, то уж точно не из-за недостатка попыток с твоей стороны, насколько могу я судить.
– О боже, – Патрик прижал руку ко лбу. – Я встретил ее в пабе. Ого, она выглядит намного старше своих лет! Я думал, ей лет восемнадцать. Послушай, Лори, я в ней ошибался, – в его голосе зазвучала настойчивость. – Я всего раз поболтал с ней еще до того, как ты появилась здесь. Но едва я получше узнал тебя, я понял, что это – наши с тобой отношения – намного серьезнее. Но я не хотел делать Милли больно, поэтому я вел себя сдержанно. Я говорил ей – мы встретимся с ней. По-дружески, после ее возвращения. Ты мне небезразлична. Это недоразумение не должно влиять на наши с тобой отношения.
Он протянул к ней руку. Она вздрогнула, отступила, зацепившись сознанием за оскорбительное для Милли слово «недоразумение», – ах, вот оно как! – и его рука медленно опустилась.
– Нет, должно! – прорычала Лори.
– Ну ладно тебе, – упрашивал, не теряя надежды, Патрик. – Ты мне очень нравишься.
Лори сделала еще один шаг назад.
– Я хочу тебя. Пойдем ко мне? – Он не сдавался.
– О, да, конечно! – Лори презрительно усмехнулась. – Я совсем не уважаю ни себя, ни мою крестницу. Да-да, Патрик, Милли моя крестная дочь. Пойти к тебе…
Сухой смех Лори был красноречивее слов и звучал полным диссонансом к снежному предрождественскому вечеру.
– Я вообще сейчас подумываю заявить на тебя в полицию.
Лицо Патрика помрачнело. Он был похож теперь на ребенка, которого изобличили в недоброй проделке.
– Слушай, а ты сказал мне хоть слово правды? – негромко спросила Лори. – Все, что ты говорил… про брата, про свою семью?
– Конечно, это правда, – резко ответил Патрик, глядя в землю.
– Я не верю тебе, – простонала Лори, ругая себя, что попалась на его удочку. – Милли заслуживает нааамного большего. Не смей даже близко к ней подходить! Иначе я точно пойду в полицию. Можешь не сомневаться.
Сказав так, Лори, не оглянувшись, пошла вон от него. Она думала только о том, что как можно скорее должна позвонить Рейчел.
