Тучи нависали над замком УЧИ уже третий день. Мелкий дождь не прекращался. Но в этот день все студенты, несмотря на отвратительную погоду, собрались во дворе. Они стояли широким кругом, зябко ежась и негромко переговариваясь. Посреди двора возвышалась площадка, на ней – сухие ветви деревьев. На них – продолговатый черный ящик.
Обычного для университета оживленного веселья не наблюдалось. Напротив, лица присутствующих были мрачны. Кое-кто из девушек даже пускал слезу.
Сардара вышла из замка и прошла в центр двора. На этот раз без спецэффектов. Но выглядела она, как всегда, внушительно – в темно-сером, в тон тучам, платье, с темной вуалью на лице.
Ассистенты пытались было увязаться за ректором, но она жестом повелела им исчезнуть, что они и выполнили незамедлительно.
Следом за нею прошествовал Махагрон – седой, в темной одежде. Он хмурился и то и дело потирал глаза.
Сардара тихонько кашлянула – и над замковым двором воцарилась тишина.
– Сегодня мы провожаем в пламень нашего студента. Он был молод, талантлив, умен. А еще смел и самоотвержен. Благодаря его храбрости и… безрассудству искателям Совета восемнадцати удалось раскрыть заговор, поймать преступников и… – Сардара не договорила, лишь встряхнула головой. – Он уходит в пламень, но для нас он навсегда останется… – она снова замолчала, и изумленные студенты в первый, да наверняка и в последний раз увидели, как в уголках глаз сурового ректора блеснули слезы.
Несмело приблизились ассистенты. В руках одного из них был факел. Сардара лишь беспомощно взглянула на них. Махагрон выступил вперед, принял факел и поднес его к сухим веткам.
То ли огонь был каким-то не таким, то ли ветки чем-то пропитали, но пламя – алое, золотое, яркое – взвилось мгновенно и высоко. Казалось, оно достает до низких серых туч…
Оно погасло так же быстро, как и вспыхнуло, оставив после себя лишь горстку пепла. Махагрон взмахнул веткой, и пепел, подхваченный ветром, улетел за замковую стену, куда-то в сторону леса.
Студенты постояли еще какое-то время, а потом начали расходиться.
* * *
Кир отошел от окна лазарета, сел на белоснежную кровать и уставился в белоснежную стену. У него, как и у Сардары, в глазах стояли слезы. Ему было жаль парня, который, как они тут говорят, ушел в пламя…
Он был, пожалуй, неглупым. Немного наивным. Но в принципе неплохим. Каким будет тот, кто остался?
Кир свесил с кровати руку и потрепал по загривку огромного волка. Тот мигом отозвался, заворчал, повернулся на спину, чуть не опрокинув белоснежный шкаф и требовательно подставил под руку черное пузо. Кир не смог сдержать улыбку. Как маленький! Он погладил волка еще и по животу.
– Ну-ну не шуми! Нас тут, между прочим, нет. По официальной версии.
«По официальной версии, нас вообще нет. Нигде», – проскользнула невеселая мысль.
* * *
Два дня назад Кир очнулся в этом же лазарете. Чувствовал он себя ужасно. Воспоминание всплыло ниоткуда – черные глаза заклинателя, взмах веткой, шаг вперед, укол в сердце…
Рядом кто-то тихо переговаривался. Разговор шел на повышенных тонах, хоть и шепотом.
– Другого выхода всё равно нет, и ты сама прекрасно это понимаешь.
– А кто до этого довел? Он же мальчишка совсем. Жизнь только начинается… Начиналась.
– Поздно решать, кто виноват. Пора уже перейти к «что делать?».
Он сразу узнал оба голоса. Приподнялся на кровати и спросил то, что первым пришло в голову:
– Роальд жив? Что с ним?
Ответила Сардара, голос ее был недовольным:
– А что с ним станется. В соседней палате бока пролеживает. Его немного задело. Главный удар пришелся на тебя.
– А Вектор. Вы нашли Вектора?
Теперь ответил Махагрон:
– Нашли, как не найти…
Кир выдохнул. Кажется, всё закончилось не так уж и плохо. Но Сардара продолжила:
– Теперь осталось найти способ снять печать с клетки. Куда подскочил? День-другой – и вызволим твоего зверя. Тут посерьезней есть вопрос.
Кир тяжело опустился на подушки. Не потому что послушался Сардару, а просто от слабости.
– Какой – посерьезней? – спросил Кир, чувствуя, что ответ ему очень не понравится.
– Понимаешь ли, в чем дело… Тебе нужно умереть.
* * *
День уже клонился к вечеру. Добрый лекарь трижды заходил, поил больного какими-то горькими отварами, махал веткой и шептал заклинания. А Сардара с Махагроном так и не уходили. Бородатый доктор смотрел на них неодобрительно, но не спорил и из палаты не отсылал.
– Другого выхода нет. Пойми.
Кир не хотел понимать. И умирать тоже не хотел.
– О том, что ты здесь, знали только в Совете восемнадцати. Далеко не все. Но мой мрачный братец как-то это выяснил. Да еще и объявил о тебе толпе фанатиков, которые ненавидят техни… жителей Сарегона.
Сардара поколебалась и достала из сумки стеклянный шар. Протянула его Киру, взмахнула веткой – и в середине шара возникло вполне отчетливое изображение. Зала, люди в черных балахонах, высокое каменное кресло.
– Такие вещи обязательно записываются. Для суда. Впрочем, тут суда не будет, – сказала Сардара.
Кир бросил на нее удивленный взгляд, но она только кивнула на шар.
Он всмотрелся в голубоватое сияние. Вид сверху. Разлетаются двери – и в залу входит Сардара – суровая, гневная. Воплощение справедливости и неотвратимости наказания. Звука нет, так что ее слова он может разве что вспомнить.
Заклинатель отвечает надменно, смотрит свысока.
Но вот он меняется в лице – Сардара сказала о ладьях Совета, окруживших замок.
Падают шторы, открывая огромные окна…
Кир бросил недоуменный взгляд на ректора: зачем ему всё это смотреть, он ведь был там! Но Сардара только кивнула на шар: ответы там.
Заклинатель уже не смотрит на Сардару. Он избавляется от не оправдавшего надежд наследника, чтобы освободить дорогу тому, кто не предаст Дело. Нерешительность. Взмах рукой. Кир отталкивает Роальда и падает, схватившись за сердце.
В ту же самую секунду Сардара выбрасывает вперед руку с веткой – и окна взрываются миллионом разноцветных осколков. Начинается полная неразбериха. Люди в балахонах мечутся по зале, а из ладей, припаркованных у окон, высыпаются фигурки в серых одеждах – искатели.
Но Кир смотрит не на них.
Заклинатель достает из кармана миниатюрный флакон, торопливо глотает его содержимое и как подкошенный падает на пол…
Сардара забрала шар из его рук.
– Как вы вообще узнали, что мы там? Как нас нашли? Почему решили, что нас нужно спасать?
– За это скажи спасибо Раде. Она, в отличие от вас, поступила разумно и попросила помощи, когда ты не вернулся. К тому же… Я совсем забыла тебе сказать. Ветки всех преподавателей и студентов, которые работают с запрещенными заклинаниями, отслеживаются. Таково правило, – Сардара улыбалась. – Я увидела, что ты попытался воспользоваться одним из них, и поняла, что вы с моим племянником опять ввязались в неприятности. Пришлось поднимать по тревоге искателей.
Кир вздохнул. Наверное, нескоро он начнет разбираться во всех тонкостях этой волшебной канители. Сардара продолжала:
– Мы, к сожалению, взяли не всех. Эдору удалось бежать. Да и тех, кого взяли, пришлось отпустить. Носить черные балахоны, жить в замке и работать на заклинателя тьмы не запрещено. А больше им предъявить было нечего.
Дальше можно было не рассказывать…
И теперь Эдор соберет свое войско. И будет готовиться к войне. И как только узнает, что Кир жив, не остановится ни перед чем, чтобы исправить это досадное недоразумение.
– А Роальд? – спросил Кир. – Ему тоже придется…
– За кого тебе меньше всего нужно беспокоиться, так это за Роальда.
– Почему? Они ведь и его попытаются убить.
Сардара усмехнулась:
– Заклинатель теней умер. Да здравствует заклинатель теней! Он теперь не та фигура, с которой кто-то в здравом уме стал бы ссориться.
Кажется, самое время раз и навсегда отвести подозрения от Антира.
– Так это старый заклинатель ходил в Сарегон за обсидианом? Из-за него погибла та женщина?
– Похоже, что так, – отозвалась Сардара. – Увы, у него теперь не спросишь. Кто-то ведь помогал ему и на той стороне… Кто? Он нашел отличный способ оставить все знания при себе. Роальд говорил о каком-то артефакте, открывающем «окно»… Но где этот артефакт, знал только этот старый негодяй.
– А ювелир? Из лавки «У Зорда»?..
– Нашелся… Неподалеку от твоего беркерка. Почитай через стенку друг от друга томились. Ему рамочку отдали, чтобы он ее переделал, а он по ошибке продал. А мой братец не особенно прощал ошибки. Даже себе.
Махагрон, до этого молчавший, вступил в разговор:
– Жаль, что артефакт утерян. Он мог бы на многое пролить свет.
– Жаль, – эхом отозвался Кир, избегая смотреть наставнику в глаза.
Конечно, Сардара и Махагрон всецело и полностью на его стороне. Но отдавать им единственную теперь возможность когда-нибудь попасть домой он не решился.
* * *
Сардара покидала палату с явной неохотой, бросала на Махагрона подозрительные взгляды и, кажется, даже собиралась что-то ему сказать напоследок, но передумала и просто исчезла за дверью. По всему было видно, что она не хочет оставлять Кира наедине с наставником. Но ректор – не та должность, которая позволяет дни напролет отсутствовать на месте.
На прикроватном столике остался талисман – ядовито-зеленый камень в оправе черного серебра. Такой секретный, что на всей Альтаре о нем знали трое – Махагрон, Сардара, да глава Совета восемнадцати. Хотя нет, теперь четверо.
Стоит надеть это чудо магического искусства – и пропадешь для всех. Ни одно заклинание поиска тебя не отыщет. Ни по имени, ни по запаху…
Кир вдруг отчетливо представил, как новость о его гибели встретят отец, дядюшка. Дыхание перехватило, а в глазах защипало.
– Не понимаю, почему вы так заботитесь о моей сохранности? Уж вам-то точно известно, что в предсказании Нарта говорится не обо мне?
Взгляд Махагрона был таким добрым, таким кротким и всепрощающим, разве что не светился:
– А о ком же? – поинтересовался он.
– О Раде, конечно. Это она в равной степени способна к точным и гуманитарным наукам, это ведь для нее вы выписали меня из Сарегона – чтобы был кто-то, кто мог бы ее обучать. Не знаю, что за магию вы применили, но она завалила экзамен и теперь вместо того, чтобы учиться на втором курсе, от скуки решает задачки. Как вообще вы могли так с ней поступить?!
Кир кричал, не задумываясь ни о том, что может обидеть неплохого, в общем-то, старика, ни о том, что на его вопли может сбежаться половина УЧИ. Но ничего подобного не произошло. Дверь осталась плотно закрытой, а Махагрон смотрел на него всё тем же светлым взором.
Кир быстро выдохся и упал на подушки.
И тогда заговорил его наставник:
– Я не знаю, почему ты по-прежнему твердишь о предсказании. Предсказания нет. Разобраться в механизме перехода между мирами сможет тот, кто силен и в одних, и в других науках. Из всех, кого мы нашли, лучшие данные – у тебя.
– Разве не у Рады?
– У нее чуть хуже. Незначительно. Но если ты и дальше будешь лететь навстречу приключениям, а она – сидеть над книгами, всё может измениться.
– А ее экзамен? – не унимался Кир.
– На экзаменах невозможно применить магию. Ни я, ни кто-то другой в принципе не способен это сделать. Да и не поступил бы я так с Радой! Я хорошо знаю ее способности – она прекрасно справилась бы со всеми науками сразу.
Кир взглянул на Махагрона, и почувствовал, что устал. Не от похищений и смертельных опасностей, не от мудреных гуманитарных книг, а от того, что постоянно приходилось думать, кому можно верить, а кому нет.
И он решил не думать. А просто поверить.
* * *
Кир смотрел в потолок, рассеянно гладил Вектора, а все эти невеселые воспоминания проносились одно за другим – рваные, путаные, тревожные. И вдруг они рассеялись, отошли на задний план. Их вытеснило другое – яркое и отчетливое.
Тайник под шкафом в его комнате. В тайнике – книга. Инкрустированная недорогими камнями обложка. И надпись – такая вычурная, что ее трудно разобрать: Лео Нарт «Буквы, цифры и места».
В голове словно сами собой зазвучали слова большого знатока книг Лешего.
Если книгу суждено прочитать тебе и нужное время наступит, ты просто про нее вспомнишь…
Что ж, кажется, его посмертная жизнь обещает быть интересной.
* * *
Мобиль остался на стоянке у академии. Аэрис брела по улицам Стройграда, не особенно понимая, куда и зачем.
Он был хорошим мальчиком, этот Кир. Умненький, правильный, упрямый. Настолько упрямый и настолько правильный, что она даже поверила: у него обязательно получится.
И ошиблась.
«С прискорбием сообщаем, что студент нашей академии Кирсен Грасс трагически погиб в результате несчастного случая на производстве во время прохождения практики».
Несколько строчек в еженедельной рассылке для студентов. И пропасть, в которую она, Аэрис, ухнула и продолжает падать, не чувствуя никакой опоры под ногами.
Что за несчастный случай? Кто его устроил? Далекие магики или близкие соотечественники? Какая теперь разница!
В их последнюю встречу он дал ей поручение – простенькое, словно между делом. Выяснить, куда делся их однокашник – большой специалист по взрывам. И она выяснила. И ужаснулась. Этот парнишка ужасно гордился своими достижениями. Он входил в команду лучших химиков и физиков! Он приложил руку к величайшему изобретению – невероятно мощному взрывчатому веществу. Несколько граммов могут обрушить целый город. Но главное – никакой техники, никакой электроники. А значит, никакая магия его не испортит. Теперь Сарегон готов к любой войне.
Она всё выяснила. А потом ждала. Ждала, что Кир – мальчишка, которому она неожиданно поверила, – появится. Он обязательно что-нибудь придумает. Но он не появится.
А знание – страшное, жгучее, невероятное – осталось с ней. Только что теперь с ним делать, она не знала.
Ей обязательно нужно встретиться с Ирис. С сестрой. Про себя девушка называла ее именно так. Клон – звучало бы ужасно. И неправильно к тому же. Технически клон – это как раз Аэрис. А кем ей приходится Ирис? Пусть будет старшая сестра.
Чего она хотела от этой встречи? Предупредить? Попросить помощи? Она и сама не знала. Знала только, что больше не желает, не может быть единственной хранительницей страшной тайны. И вообще устала быть одна.
Но как встретиться с той, единственный путь к которой представляет собой самую охраняемую тайну двух миров?
Аэрис остановилась. Она шла, не зная куда, но, кажется, пришла как раз туда, куда надо. Дядя Кира – не просто странноватый старик, но еще и ученый с мировым именем.
Девушка стояла перед этой дверью уже в третий раз. В первый раз она пришла сюда, чтобы погубить Кира, второй – чтобы его спасти. А сейчас – чтобы его смерть не была напрасной.