Для большинства гренландцев зимние месяцы с их снежными заносами, темнотой, метелями и сильными морозами тянутся бесконечно долго. А для побратимов они пролетели незаметно. Вместе с дружинниками в ярко освещенном факелами сарае они занимались кораблем – тщательно проверяли и смолили «Оседлавшего Бурю», меняли оснастку, заготавливали щиты, чтобы прикрывать борта, вырезали носовое украшение, фигуру Скульды, самой юной из Норн, рисовали ее фигуру на парусе в образе валькирии верхом на быстром черном жеребце, который молнией перелетает через мост из радуги над морем облаков.

В марте день стал прибывать, и в один прекрасный апрельский полдень южный край высокого ледяного покрова на фьорде Эрика начал быстро таять под по-северному неверным солнцем.

В мае наступили погожие дни, и Лейв с Ульвом спустили корабль на воду, освободив его из зимнего плена, и поставили у причала Эрика. Пора было готовить драккар к давно задуманному путешествию. Они дружно взялись за дело: установили мачту и парус, забили трюм мясом, пивом и водой, подобрали последних из тридцати трех членов своей команды, выбирая из сыновей местных вождей, и подготовили все, что нужно для плавания, рассчитанного на целый год.

Золото и серебро, накопленные Лейвом, ушли на покупку корабля, поэтому Ульв отдал свое богатство на оплату съестных припасов и питья.

Тем временем по другую сторону причала Эрик Рыжий снаряжал свой корабль «Кусающий ветер» для плавания в Исландию, которое он тоже давно задумал. Поскольку нужно было убедить старинного соседа и партнера по шахматам Торбьерна, отца Ульва, переехать в Гренландию, Эрик решил сам отправиться за ним, привезти и устроить на том участке, который он присмотрел для его усадьбы как раз напротив Братталида, на другой стороне фьорда. Теперь оба корабля были готовы выйти в море. Завтрашний день увидит начало великого путешествия Лейва. Отец и сын собирались плыть вместе до южного мыса. Там они разойдутся – Эрик пойдет навстречу восходу, Лейв проложит путь в страну заходящего солнца.

В этот вечер Торхильд устроила для своих любимых мужчин и их дружинников прощальный пир, но при этом выглядела удивительно довольной отъездом мужа.

На следующее утро Лейв с Ульвом в последний раз проверили запасы еды, оружия, снаряжение корабля – все, казалось, было готово, чтобы отплыть с ближайшим отливом. При одной мысли сердце Лейва начинало биться так, что болели ребра, ведь час, о котором он мечтал с детства, наконец настал. Но когда он пересек причал, чтобы взглянуть, готов ли корабль отца к отплытию, то был потрясен, узнав, что Эрик в тот день еще даже не спускался. Предчувствуя неладное, Лейв побежал наверх к дому, но едва добрался туда, как навстречу ему из двери, ведущей в женскую половину, выскочил Эрик.

– Твоя мать приняла христианство, – выпалил он, обезумев от гнева. – Эти подлые шетлендские священники успели окрестить ее до того, как я вернулся и прогнал их.

Лейв потерял дар речи. В это невозможно было поверить.

– Да так ли это? – допытывался он.

– Все так и есть! С того времени она отказывалась лечь со мной в постель… даже в последнюю ночь, когда я ухожу на месяцы!

– Но почему? – Лейву по-прежнему не верилось, что его мать могла оказаться такой бессердечной.

– До этого часа она не объясняла мне, а теперь говорит, это потому, что она – христианка… а я – «язычник»! – Эрика душил гнев. – Ты только подумай, сын! И… она грозит мне, что больше никогда не ляжет со мной, если я не обращусь в христианство!

Печаль затуманила лицо Лейва. Он не понимал, что могло заставить его мать переменить веру. Отказаться от древних богов – немыслимое дело! Как она допустила, чтобы новый бог встал между нею и ее мужем?! Да еще принуждать его отречься от великого Тора!

Это было выше понимания Лейва. Должно быть, Торхильд подло обманули. Истинным виновником был шетлендец.

– Это проклятый ярл внес раскол в нашу семью! – крикнул он.

Эрик схватился за рукоять меча.

– Да! И клянусь Тором, я отомщу! Прежде, чем высадиться в Исландии, я зайду на Шетленды и совершу набег на крепость Стагбранда!

Лейв подумал, что выполнение клятвы для человека в возрасте сопряжено с большим риском.

– Но у ярла гораздо больше воинов, чем у тебя… и нападение на его замок может стоить тебе жизни.

Эрик гордо выпрямился.

– Оставить его безнаказанным, значит склониться перед страхом, мой сын. А страх никогда не имел власти над Эриком Рыжим.

Лейв понял, что отца бесполезно отговаривать, и все-таки он не должен позволить ему плыть в одиночестве навстречу гибели… Он поплывет за ним.

– Тогда мои люди и я поплывем на Шетленды вместе с тобой. На двух кораблях, с шестью десятками воинов, мы сможем опять превратить ярла в верного почитателя Тора… или убить его и Череподробителя как вероотступников!

Хотя речь Лейва звучала уверенно, Эрик хорошо понимал, чего стоило ему такое великодушное решение. В таких ясных глазах, как у его сына, не скроешь нежелание, с которым он вновь откладывал и так неоднократно откладывавшееся путешествие.

– Нет, – сказал Эрик, – ты долго ждал часа исполнения своей мечты. Нельзя больше откладывать великое путешествие.

Лейв успел подавить в себе радостное желание согласиться с отцом. Нельзя допустить, чтобы отец напал на ярла, не имея поддержки.

– Мое путешествие откладывалось столько раз, что отсрочка на месяц или два значения не имеет, – возразил он. – Просто я отправлюсь с Шетлендских островов, а не отсюда, вот и вся разница.

Эрик крепко сжал руку Лейва.

– Твое присутствие придаст мне силы, сын. Мы еще не ходили вместе в походы викингов.

По тону отца Лейв понял, что его жертва оценена по достоинству. Он ответил таким же крепким рукопожатием.

– Да, мы покажем этим христианам, что в Гренландии у богов асов надежный оплот!

Глаза у Эрика загорелись. Он схватил сына за плечо.

– Раз мы торопимся, то можем отплыть с утренним отливом.

«Кусающий ветер» будет готов, как только Торстейн и Торголл погрузят на борт боковые щиты. А на пути к морю они приведут корабль в боевую готовность.

– Отлично! «Оседлавший Бурю» уже с рассвета в нетерпении рвется с причальных канатов.

Однако сразу приступить к делу им не удалось, сзади раздался уверенный звонкий голос Торхильд:

– Эй, викинги, обождите!

Отец с сыном обернулись и увидели, что она идет к ним от дома.

– Я подслушала ваши планы и прошу вас изменить их прежде, чем вы отправитесь в путь.

Лейв сразу понял, что мать сильно расстроена, хотя старается не подать вида, и почувствовал, что между ними выросла стена.

– Если вы совершите набег на ярла короля Олава в это лето, – сказала она, – вы добьетесь только того, что на следующее лето сотни воинов принесутся сюда на могучих драккарах. Вы этого хотите?

Лейв понимал, что страхи матери обоснованны, но Эрик небрежно отмахнулся:

– Нет, у «драконов» Олава Трюгвассона неглубокая осадка, и даже, если они справятся со штормами и пересекут море, то застрянут во льдах или разобьются о подводные рифы на подходе к нашему берегу.

– Но Стагбранд благополучно добрался сюда, а он сможет провести за собой целую флотилию!

– Верно, он уже грозил нам этим. Самый надежный способ удержать людей короля в Нидаросе, это убить их рулевого до того, как он отчалит от своих островов.

Христианка вздрогнула и закусила губу.

– Но тот, кто привел меня к Богу Любви, был не ярл и не святые люди… это была его любимая дочь. Ведь вы не отправитесь туда мстить женщине!

Эрик даже фыркнул:

– Единственный человек, который будет наказан, это ярл. Он старался обмануть тебя и это он привез сюда молодую ведьму!

Лейв помрачнел. Все едино, мужчина или женщина, но скитаться по свету и искушать людей забыть истинных богов, стараясь обманом заставить доверчивых, особенно женщин, поклониться чужому богу, занятие ужасное. Когда он заговорил, слова его прозвучали зловеще.

– Ты позаботишься о ярле, а я присмотрю за его дочкой. Слишком много обманщиков бродит вокруг в овечьих шкурах!

Кровь отхлынула от лица Торхильд. Пытаясь защитить ярла, она подвергла опасности его дочь. Когда Лейв в гневе, его ничто не остановит.

– Лейв, не ожесточай свое сердце против девушки, – взмолилась она, торопливо шагая за сыном. – Она только старалась помочь мне прикоснуться к истине!

Несмотря на гнев, вызванный материнской изменой, Лейв не мог забыть, какой терпеливой была она с ним все эти долгие годы. Он остановился и взял ее за руки.

– Мама, пойми, осознаешь ты или нет, но ты сошла с ума… ты расколола наш дом… и сильно разгневала отца. – Он старался говорить спокойно. – Шетлендцы, мужчина и женщина, несут за это ответственность, а кто из них виноват больше, не имеет значения.

Горячо сжимая руки матери, он попытался улыбнуться.

– Ты не спустишься, чтобы сказать прощальные слова своим непослушным мужчинам?

Торхильд заколебалась. Никогда еще она не расставалась с ними в ссоре, но Эрик слишком сердит на нее, чтобы прощаться с ним на причале. Да и не может она благословить набег на христиан.

– Нет, много людей толпится на причале. Я буду смотреть отсюда, как вы отплываете.

Чувства Лейва было уязвлены, но он поцеловал мать в лоб.

– До свидания, мама. Может быть, пройдет две зимы, прежде чем я увижу тебя. Надеюсь, ты будешь чувствовать себя хорошо.

Торхильд пыталась улыбнуться.

– Счастливого пути, мой сын, плыви с миром по морским дорогам. Теперь, когда у тебя такой надежный корабль, я уверена, что ты откроешь великую землю, которую ищешь. Моя любовь последует за тобой и туда.

Горло у Лейва перехватило, он молча прижал ее к себе на секунду и побежал по тропе следом за отцом. Каждый из них поднялся на свой корабль. Жадный до военных походов старый Хеллбор присоединился к дружине Эрика.

– Отваливай, – крикнул вождь, берясь за румпель «Кусающего ветер» и разворачивая его носом к отливному течению. – Весла на воду!.. Грузи весла!.. Тяни!