Одурманенная, Сорель не сразу распознала оглушительные, волнообразные раскаты сигнала тревоги. Защита от грабителей!

Блейз выругался, отодвинулся, и она осталась растерянно стоять, еле держась на ногах.

— Где у вас это чертово устройство? — прорычал он, перекрывая вой сирены, и Сорель пришлось выпрямиться и возобновить прерванные поиски выключателя. Наконец она нашла его.

— За дверью, — крикнула она, Блейз с силой захлопнул дверь, Сорель набрала код на панели в стене, и вой прекратился. Наступила оглушительная тишина. Сорель медленно и неохотно повернулась к Блейзу. — Забыла отключить.

При ярком свете ее лицо казалось странно суровым, щеки запали, глаза потемнели. Блейз невесело рассмеялся.

— Счастливое избавление, надо думать. А то бы нас далеко занесло.

— Тебя бы занесло. — Сорель изобразила холодность. — Ты, кажется, не заметил, что я не участвовала в схватке.

Его взгляд заострился, упал на перед ее платья. Он яростно засмеялся, нарочито оскорбительно и громко.

— Еще как участвовала! — И он ткнул пальцем в безошибочное доказательство, просвечивавшее сквозь материю.

Сорель отвернулась от него с пылающим лицом.

— Убирайся, — процедила она сквозь зубы; унижение и гнев распалили ее. — И больше не приближайся ко мне ни на шаг.

Улыбка его выглядела вызывающе. Блейз весь казался необыкновенно сексуальным, мужественным, глаза его блестели, щеки горели.

— Почему? — спросил он. — Боишься?

— Конечно, боюсь! После того как на меня напали в собственном доме!

Улыбка его исчезла, выражение лица приобрело опасный вид.

— Напали? — вкрадчиво спросил Блейз. — Сорель, ты знаешь, что я бы не тронул и волос на твоей голове! Если бы ты оказала хоть малейшее сопротивление, я бы сразу отстал. Не делай из меня монстра. Все монстры сидят вот тут… — И он опять дотронулся до нее, постучав пальцем по ее виску, чем вызвал у Сорель бурный протест.

— Я тебе не объект для психологических исследований! А если б и была, у тебя не хватит квалификации поставить диагноз.

— У всех у нас есть свои заморочки, — уступил Блейз. — И сегодня я некоторым из них поддался.

— Нечего срывать на мне раздражение из-за того, что твоя подружка недоступна!

— Чери здесь ни при чем, — решительно заявил он. — И я не давал ей оснований на что-то рассчитывать.

— Она бы пришла в восторг, если бы услышала твои слова сейчас.

Блейз скупо улыбнулся.

— Я ей не скажу. Как и ты. — Он помолчал. — Подумаешь, небольшой экскурс в прошлое, которое держит и не отпускает.

— Говори за себя. Для меня прошлое кончилось.

Его взгляд переместился с ее глаз на губы.

— Неужели? Видимо, для меня все оказалось труднее.

— Это твои проблемы.

Блейз опять уступил. Склонив голову набок, он сказал:

— Я считал, что для меня прошлое тоже кончилось. Пока ты не вернулась, я думал, что сумел пережить тот кошмар, в который ты превратила нашу свадьбу. Я не ожидал, что через столько времени у меня появится сильнейшее желание…

— Свернуть мне шею, — закончила Сорель за него. Но Блейз не свернул ей шею, он ее поцеловал! Ничего себе замена! Секс и ярость кто бы мог подумать, что они так близки… Так бывает только в кино. Извращения совсем не в духе Блейза. Оставалось предположить, что за четыре года ему не на кого было излить свой гнев, а она, Сорель, находилась вне досягаемости. Ему пришлось обуздывать себя, и вот теперь терпение лопнуло. — Могу тебя понять, но не стану служить тебе боксерской грушей.

Он нахмурился.

— Надеюсь, твоя метафора не имеет под собой серьезных опасений. Можешь не бояться физических воздействий.

— Я знаю. — А вот эмоциональных — совсем другое дело. Неизвестно почему Сорель почувствовала страх. Конечно, между ними все кончено, но остался осадок: у него — ненависть, у нее — чувство вины. Тот поцелуй потряс ее до глубины души.

— Рад слышать. — Напряжение слегка отпустило Блейза.

— В любом случае я пробуду здесь недолго.

— И давно ты приняла это решение? Еще вчера вечером ты не знала, стоит ли возвращаться в Австралию.

Сорель прикусила губу. С вызовом ответила:

— Только что.

— Опять убегаешь? — упрекнул Блейз, и во взгляде его она увидела презрение. — Почему-то меня твое поведение не удивляет.

— Не знаю почему! — разозлилась Сорель. — И я не убегаю! Я просто передумала. Почему ты все время приписываешь мне что-то плохое?!

Наступила короткая пауза.

— Извини. Твои родители так обрадовались.

— Да. — Ее действительно заботило состояние матери: она быстро состарилась за прошедшие четыре года, похудела, лицо пожелтело, под глазами круги. И все-таки… — Но иначе мне придется оставить друзей, дом, хорошую работу.

В Мельбурне она жила в одной квартире вместе с девушкой, работавшей в туристическом агентстве.

Блейз прошелся по комнате и, бросив на нее взгляд, проговорил:

— Не впервой, не так ли? Переживешь. Для тебя подобные перемены — не крушение. — Он вздохнул и добавил: — Извини, просто наблюдение.

— Спасибо. Не сомневаюсь, ты говоришь из лучших побуждений, — молвила Сорель.

Ее сарказм вызвал сдержанную одобрительную улыбку.

— Ну что ж, если еще раз передумаешь — позвони.

— Зачем?

— У меня есть связи. Если тебе нужна работа…

— С какой стати ты мне будешь помогать? спросила она. По всем признакам он ее ненавидит. От такой мысли у нее сжалось сердце.

— Скажем, ради прошлых времен, — нетерпеливо бросил он и шагнул к двери. Сорель не шелохнулась. Блейз вышел и с треском захлопнул за собой дверь. Только тогда она отпустила давно сдерживаемое дыхание и пошла к лестнице.

— Ну как выставка? — спросил отец за завтраком.

— Интересная, — неискренне отозвалась Сорель. — А как было в гостях?

— По-моему, хорошо.

Мать подняла на нее глаза и сказала:

— Несколько человек спрашивали про тебя, Сорель. Хотели узнать, останешься ты или нет.

Сорель догадалась, что таким способом мама хотела узнать о ее планах.

— Я еще не решила. — Если бы она не упомянула про такую возможность, увидев рядом с Блейзом ту блондинку, ей не пришлось бы сейчас испытывать слабый нажим. Она сама виновата.

— Тебя долго не было. Все уже забыли, что тогда случилось.

Ты не забыла. Каждый раз, когда произносилось имя Блейза, мать принимала вид мученицы и вздыхала.

— Кого-нибудь встретила в галерее? — спросила она.

— Гус Долимор. — Сорель назвала еще несколько имен и неохотно закончила: — А Блейз подвез меня домой.

— Блейз? Как мило с его стороны, учитывая… — Рода покашляла. — Значит, вы опять друзья?

Друзья?! Сорель чуть не рассмеялась. Что угодно, только не друзья. Она вспомнила вчерашний ожесточенный поцелуй и поднесла к губам чашку, чтобы скрыть выражение лица.

Его вчерашний поступок, конечно, больше не повторится. Он сказал, что все произошло неожиданно. С Блейзом такое редко случается. Обычно он собранный, отнюдь не импульсивный. Все дело в ней. Ведь она сознательно разрушила его планы, чем причинила боль, не изжитую до сих пор. Отсюда и причина того поцелуя; наверное, он сожалеет о нем не меньше, чем она.

Блейз обвинил ее в трусости — вот что ее раздражало.

Сорель развернула газету на странице, где помещались объявления о вакантных местах, и задумалась, знает ли Блейз, что своими насмешками подтолкнул ее к тому, чтобы остаться. Хотя зачем? Она только усложнит ему жизнь. Особенно если ему с трудом удается сохранять хотя бы внешнюю лояльность по отношению к ней.

После завтрака Сорель помогла матери убрать со стола, отец готовился к игре в гольф с приятелем.

— Что в газете, есть какая-нибудь работа? — спросила Рода.

— Ничего стоящего. — Сорель поставила тарелку в посудомоечную машину. — По специальности ничего. Наверное, мне нужно было получить диплом по чему-нибудь более практичному, чем искусствоведение. — В мире коммерции не очень-то нужны выпускники художественных училищ.

— Видишь ли, мы думали, что ты выйдешь замуж за Блейза, — с некоторой долей укоризны отметила Рода.

А Блейз мог бы содержать жену, сидящую дома.

Сорель не стала спорить. Четыре года назад она и сама так думала. Все, что она тогда делала, казалось ей временным, до того как начнется ее настоящее дело — исполнять роль жены Блейза и матери его детей. Вот когда дети вырастут, можно подумать и о полноценной работе. Или, как его и ее мать, она занялась бы благотворительностью вперемежку с домашними делами, развлечениями и теннисом или бриджем.

— Не все получается так, как ожидаешь, — вымолвила она и закрыла машину.

— Но ты себе же сделала хуже!

— Мама, я сама отвечаю за свою жизнь. — В первый раз. Может, Блейз прав: ее испортили любящие родители, которые твердо вели ее по тому пути, который сами для нее выбрали, не спросив ее мнения. — Не волнуйся, у меня все в порядке. Я счастлива. — Ведь именно счастья хотят родители своим детям?

— Ты была бы счастлива с Блейзом! — упрямо возразила Рода. — Мы с отцом… — Она закашлялась и прижала к лицу платок.

— Что с тобой? — спросила Сорель.

— Ничего. — Рода прикрыла платком рот и еще раз кашлянула. — Мы с отцом, как и родители Блейза, уверены, что вы подходите друг другу. А если ты вбила себе в голову романтические бредни про любовь, — она опять закашлялась, — то учти, что любовь — вещь недолгая. Вряд ли можно ожидать таких чувств, когда вы практически выросли вместе.

Сорель не обратила внимания на ее слова. Ее взволновало здоровье матери.

— Ты показывалась врачу?

— Пустяки, не о чем беспокоиться. — Рода отвела платок от лица, покрытого бледностью.

— Тебе нужно пройти обследование. Ты худеешь.

— Дорогая, ты же знаешь, мне приходится следить за весом. Хорошо тебе, ты пошла в отца.

— Обязательно сходи к врачу, — настаивала Сорель. — Хочешь, я схожу с тобой?

Сорель увидела в глазах матери смесь страха и облегчения, что сильно ее потрясло.

— Я уверена, что ты поднимаешь шум из-за пустяков, но если это тебя утешит…

В воскресенье вечером, когда Сорель вместе с родителями смотрела новости по телевизору, зазвонил телефон. Рода вышла в холл, сняла трубку, потом вернулась.

— Тебя, — с любопытством глядя на дочь, сообщила она. — Блейз.

Сорель подошла к телефону.

— Алло.

— Добрый вечер, Сорель.

— Чего тебе надо?

— Извиниться. — В голосе его не слышалось сожаления или раскаяния. — Я тогда был груб… на словах.

Значит, в физическом насилии он не признается? Честно говоря, она не очень-то сопротивлялась.

Ее отвлек кашель матери, доносившийся из гостиной.

— Сорель? — Блейз требовал внимания к себе.

— Да. Извинения приняты. — Она знала, что он не терпит признавать себя виноватым, и понимала, что ему нелегко это далось. — Я тоже наговорила лишнего.

— Я не планировал… тот эпизод.

— Я так и не думала. — «Эпизод» полностью выпадал из его обычных, строго контролируемых манер. Злость за прошлые грехи Сорель всплыла внезапно, ее нужно было как-то показать. И поскольку его кодекс чести запрещает бить женщину, он выразил свои чувства в опустошающем поцелуе.

— Я не хотел бы, чтобы мои панические действия подтолкнули тебя к решению, о котором ты можешь пожалеть, — продолжал Блейз.

— Я поняла. Все? — Рода кашляла так долго, как никогда раньше. Сорель услышала голос отца, силящегося перекричать телевизор.

— Да, — сухо ответил Блейз. — Я тебя отпускаю. Спокойной ночи.

Когда Сорель вошла в комнату, мать вытирала глаза, Айен хмурился, глядя на нее.

— Говорил тебе, иди к врачу, — ворчал он.

— Пойду, вздохнула Рода. — Со мной пойдет Сорель. Мы записались на завтра.

Врач осмотрел мать, но почему-то не послал ее на обследование, а только назначил курс антибиотиков.

— Когда закончите, приходите. Если не наступит улучшение, придумаем что-нибудь еще.

Когда они подошли к машине, Рода сказала:

— Знаешь, я давным-давно бросила курить, но мне кажется, что уже тогда было поздно.

— Врач не думает, что у тебя что-то серьезное, поэтому не нужно очень уж беспокоиться. — Сорель старалась говорить убедительно.

Рода взглянула на часы и встрепенулась.

— Не съездить ли нам в город, чтобы вытащить отца на обед? Сходим куда-нибудь.

— Надо позвонить и спросить.

— Ну уж нет, — твердо ответила Рода. — Так он легко сможет придумать отговорку. Ему будет полезно выбраться из офиса.

Секретарша сказала, что у Айена сейчас нет клиента, и Рода проплыла мимо нее, ведя на буксире Сорель.

— Сейчас мы его удивим.

Сорель тоже удивилась: за большим столом сидел Айен, а рядом стоял Блейз, наклонившись над какой-то схемой. Они так увлеклись работой, что не заметили, как вошли Рода и Сорель.

Увидев их, Блейз выпрямился, его взгляд скользнул по Роде, задержался на Сорель. На какое-то время она стала объектом его изучения, потом он произнес:

— Здравствуйте, Рода… Сорель.

— Мы не помешали? — Рода чмокнула мужа в щеку. — Айен, мы решили, что ты мог бы сводить нас на обед, — заявила она. — Мы только что от врача.

Не успел Айен открыть рот, как вмешался Блейз:

— Что сказал врач?

— Простой кашель, — отмахнулась Рода. — Он дал мне таблетки.

Казалось, Блейз испытал большее облегчение, чем Айен.

— Мы заняты, — начал отец, но Блейз его прервал:

— Работа подождет. Тебе нужно перекусить. Забирай жену и дочь, закончим позже.

Айен поднял руки, сдаваясь.

— Пожалуй, часик я могу выкроить. Пойдем с нами, Блейз, тебе тоже нужно поесть.

— Я не хотел бы вторгаться в семейный обед. Не буду ли я лишним?

Рода запричитала:

— Что за чепуха! Ты практически член нашей семьи. Был бы, если бы… — Глаза метнулись на Сорель, потом обратно на него. — Сорель не возражает, правда, детка?

— Сорель, — обратился к ней Блейз, — ты не возражаешь? — Он в упор посмотрел на нее.

Стараясь сохранять нейтральное выражение лица, она вздохнула:

— Конечно, не возражаю.

— Ну вот! Все уладилось! — обрадовалась Рода.

Такою Сорель знала свою мать всю жизнь. Рода обожала что-нибудь организовывать; ее стихией были свадьбы. Может, поэтому она не хотела верить, что за сомнениями Сорель скрывалось нечто большее, чем нервы.

Блейз кротко улыбнулся.

— Благодарю. Буду рад к вам присоединиться.

Они прошествовали по людной улице к ближайшему ресторану — Рода под руку с мужем, Блейз и Сорель шли сзади.

Блейз все время держался на расстоянии и до Сорель не дотрагивался, только, когда дошли до цели назначения, слегка коснулся рукой талии, направляя ее к двери. Вслед за родителями Блейз и Сорель сели за стол.

Айен заказал бутылку вина, но Рода после первого же глотка закашлялась.

Сорель отставила бокал, Блейз взял графин с водой и налил Роде. Вода помогла успокоить кашель. Рода отодвинула бокал, сказав, что больше не хочет вина, в ее глазах отражался страх.

Сорель поняла, что мать боится. Лицо Роды сжалось. Она взяла вилку и, повернувшись к Блейзу, спросила, что слышно от родителей, как проходит их турне.

— Прислали две открытки, последняя из Греции. Они очень довольны.

— Круиз — самый лучший отдых, — заключила Рода. — Вы с Сорель собирались… — (Сорель опустила глаза в тарелку, чтобы не встречаться с укоризненным взглядом матери.) — Ну да. Я рада за Веру и Поля.

Сорель не удержалась и посмотрела на Блейза. Он смотрел на нее.

Для свадебного путешествия он заказал круиз по островам Тихого океана. Значит, ему пришлось отказываться от путевки. Это в числе прочих узелков, которые она оставила ему распутывать, не считая, конечно, денег и немалых неприятностей…

Увидев его холодный взгляд, Сорель подумала, что он сейчас вспоминает, как она безжалостно швырнула его во все сложности нравственного и общественного бытия, выбрав для себя то, что он назвал легким путем.

Айен заговорил, и Блейз повернулся к нему.