ДЕЙЗИ

— Давай, Поллианна, — стонет Бэкка. — Ты идёшь чертовски медленно.

— Иду я, иду, — кричу я в нескольких шагах от неё, стоя на тротуаре. Одновременно набирать сообщение и идти — не самая лучшая идея, да и получается у меня не очень хорошо, однако я не готова отказаться от своего общения.

С тех пор, как Ник подарил мне телефон, мы постоянно переписываемся.

Он писал мне всю ночь, пока я работала. Его сообщение: «Спокойной ночи, милая моя» — было последним, что я увидела перед сном. А когда проснулась, написала ему: «Доброе утро». И мы переписывались целый день.

Меня расстраивает, что он не присылает мне фотографий. Говорит, что мне не нужно постоянно видеть его уродливое лицо. Он сумасшедший! Для меня он невероятно красивый, у него благородный профиль, хоть и немного грустные глаза. Если бы он прислал мне фотографию, я бы пялилась на неё целый день. Он бы гораздо лучше смотрелся на экране телефона, нежели эти сладкие девчоночьи ромашки.

Из-за домашнего обучения флирт и все подобные игры обошли меня стороной. Я так рада, что учусь этому с Ником, а не с кем-то другим. Потому что он, похоже, плох в этом так же, как и я. Так что мы учимся вместе. Может быть, он тоже учился дома. Мысль о Нике в средней школе заставляет меня улыбнуться. Кажется, будто он родился уже уставшим. Не могу представить его беззаботным ребёнком. Как и себя. Возможно, поэтому мы привязались друг к другу так быстро. Наши души узнали друг друга.

Ник постоянно просит меня присылать ему фотографии, ещё и ещё. А я отказываюсь до тех пор, пока он не пришлёт своё фото. Вот так мы зашли в тупик. Для нас это превратилось в весёлую игру, продолжающуюся до сих пор.

Почему бы тебе не отправить мне своё фото, Дейзи? Я не понимаю твоей жестокости.

Я смеюсь про себя и читаю снова. У меня есть прекрасный ответ, но печатаю я очень медленно.

Ты должен увидеть мою юбку.

Я чувствую себя очень смелой в ней:

Она очень красивая. Бэкка говорит, что я похожа на монахиню, но мне нравится. Я

Руки Бэкки с длинными розовыми ногтями тянутся к экрану и отправляют сообщение прежде, чем я успеваю его закончить.

— Ну, серьёзно. Иди быстрее. Я хочу прийти в клуб до закрытия, — она стреляет в меня раздражённым взглядом.

— Извини, — я опускаю телефон и возвращаю ей виноватый взгляд, хотя совсем не чувствую вины. Ну, разве что немного. Лучше бы я сидела дома и переписывалась с Ником, вместо этой вылазки с Бэккой и Рейган. Но Рейган настояла. Бэкка хочет пойти в клуб, чтобы снять новых парней, и, очевидно, Бэкка получит всё, чего хочет. А у нас с Рейган уже есть мужчины, так что мы будем развлекать друг друга за столиком с напитками, пока Бэкка будет знакомиться.

В моей руке вибрирует телефон, но Бэкка бросает на меня более чем угрожающий взгляд, пока Рейган терпеливо ждет нас в конце улицы, поэтому я заставляю себя проигнорировать сообщение и бегом их догоняю. На моих ногах туфли от Мари Джейнс — мои единственные туфли, да и те дала мне Рейган. А ещё на мне трапециевидная юбка до колена и блестящий топик. Вся одежда новая и нравится мне. Она яркая и разноцветная, меня наполняет потребность отправить Нику фото, но я этого не делаю. Это не заставит меня поддаться.

Я догоняю Рейган и Бэкку, оживлённо растирая свои голые руки. Меня было порывало надеть свитер, но Рейган сказала, что это старомодно, и пристыдила меня. А сейчас мне бы очень хотелось в нём оказаться. Прогулка от автобусной остановки до клуба длится дольше, чем хотелось бы. Я никогда не была в этой части города, и, несмотря на поздний час, на улице сейчас многолюдно. Я чувствую, как у меня в ушах вибрируют тяжёлые басы.

Мы останавливаемся перед дверью клуба. Он находится в подвале, на цокольном этаже. Пока мы стоим в очереди, Бэкка и Рейган задорно болтают, а мой телефон вибрирует от очередного сообщения. Я решаю, что проверю его через минуту, когда Бэкка отвернётся. Ожидание нового сообщения от Ника отдаётся теплом в моём животе.

Когда подходит наша очередь, охранник проверяет наши паспорта. На меня он смотрит немного дольше, будто бы не веря, что мне двадцать один, но затем пропускает внутрь. Клуб тут же захватывает нас стойким звуком битов, отдающимся в ушах. Интерьер клуба выполнен в тёмных тонах и затуманен, повсюду мигают огни, на танцполе друг к другу прижимаются людские тела.

Мне нравится этот новый мир.

Рейган пытается мне что-то сказать, но я не слышу, вижу лишь, как шевелится её рот. Она кричит громче:

— Давай найдём столик и возьмём выпить.

Я киваю, и она берет меня за руку, проводя сквозь толпу. Мне ничего не остаётся кроме как засунуть телефон в сумочку.

Минуту спустя мы оказываемся в задней части клуба, за маленьким столиком, тесно зажатым между другими. Бэкка поднимает руки вверх, двигая ими в такт музыке, и начинает рассматривать танцпол. Она явно очень хочет танцевать. Её груди подпрыгивают от этих движений. А мужчины за этим наблюдают, и подозреваю, что именно этого Бэкка и добивается. Она расцветает от внимания.

Я начинаю уходить в себя. Этот клуб слишком шумный, и я не хочу здесь находиться. Здесь слишком много людей, от такого шума у меня начинает болеть голова. Это место разительно отличается от моей старой жизни, но я не уверена, что мне здесь нравится. Как и мой отец, я люблю аккуратность, упорядоченность и контроль. А хаос вокруг не поддается контролю.

Как только я сажусь, Бэкка бросает сумочку на стол и исчезает в толпе, покачиваясь вместе с музыкой. Рейган переводит взгляд на меня и закатывает глаза, будто бы говоря: «это же Бэкка, чего ещё ты ожидала». В ответ я просто улыбаюсь и оглядываюсь, пытаясь хорошо провести время ради Рейган.

Она гладит мою руку, чтобы привлечь внимание, так как я немного увлеклась, разглядывая окружающих.

— Я пойду в бар за напитками, — кричит она мне прямо ухо сквозь взрывную музыку. — Ты останешься здесь держать столик.

Я киваю, и секунду спустя она тоже растворяется в толпе. Оставляя меня совсем одну. Я оглядываюсь на соседние столики, пустые, но усеянные брошенными на них вещами. Лысеющий одинокий мужчина за соседним столиком машет мне, когда мой взгляд падает на него.

Я застываю, в ужасе, что он подойдёт познакомиться. Разве это не то, что делают в клубе? Я отвожу глаза и достаю телефон, чтобы выглядеть занятой. Наверное, это грубо, но я не знаю, что ещё сделать в такой ситуации. Поэтому я стараюсь стать более незаметной и сосредотачиваюсь на телефоне.

У меня три сообщения от Ника.

Ник (21:19): Ты что?

Ник (21:20): Ты в порядке, Дейзи?

Ник (21:25): Ответь мне сейчас же. Или я выдвигаюсь к тебе.

Последнее сообщение было отправлено пять минут назад. О, боже. Моё обрезанное сообщение заставило его переживать и теперь он даёт пустые обещания. Ведь он не знает, где мы, но его желание защитить меня такое милое. Я набираю сообщение:

Я здесь. Прости.

Его ответ приходит незамедлительно:

Хорошо. Очень хорошо.

Прости. Бэкка захватила мой телефон.

Мне придется отрезать ей руки.

Всё в порядке. Просто я медленно шла, отвлекаясь на нашу переписку. Мы уже в клубе, так что всё должно быть хорошо. Возможно, я буду медленно отвечать тебе следующие несколько часов. Бэкка и Рейган решительно следят, чтобы мы хорошо повеселились сегодня.

Лучше бы ты провела этот вечер со мной.

Я улыбаюсь экрану своего телефона. Хаос этого клуба мгновенно забывается. Я бы тоже хотела провести этот вечер с ним.

Просто это немножко разные вещи. Я постараюсь повеселиться. Не переживай обо мне

Если я тебе понадоблюсь, скажи только слово, и я спасу тебя.

Я буду в порядке.

Я ограничиваю своё сообщение смайликом с весьма дружелюбным выражением. Через мгновение возвращается Рейган с тремя напитками, болтая с каким-то парнем. Я блокирую телефон и засовываю обратно в сумочку, переключая внимание на свою подругу. Через пару минут их разговора я понимаю, что ничего не могу разобрать. Он разворачивается и уходит, а Рейган бросает мне облегчённый взгляд. Она жестом просит меня наклониться к ней.

— Он пытался забрать нас к своим дружкам, — орёт она мне в ухо, что равносильно шёпоту в этом клубе. — Хотел узнать, встречаемся ли мы с кем-то.

Мои глаза расширяются, я поворачиваюсь посмотреть на уходящего парня. Я не хочу, чтобы меня забрали. Я хочу Ника.

— Но ты уже встречаешься с кем-то, как и я, — ору я ей в ответ. Это звучит приятно. Ник мой парень, не так ли? Возможно. Я не уверена, как называть наши отношения.

— Знаю, — говорит она в ответ. — Поэтому я послала его.

Она подталкивает ко мне напиток, жестом предлагая попробовать. Он красноватый, с пластмассовой палкой, на конец которой насажены фрукты. На пробу он оказывается сладким, явно чувствуются фрукты, но вкус спирта перебивает всё. Я прикрываю рот рукой, чтобы сдержать кашель. А рядом, как ни в чём не бывало, посасывает коктейль Рейган. Наверное, я неженка. Ещё один глоток обжигает моё горло так же, как и первый. И со второй попытки он вкуснее не становится.

Мы сосём наши коктейли ещё какое-то время. Через эту музыку, безжалостно молотящую по барабанным перепонкам, трудно разговаривать. Бэкка так и не вернулась к столику, но иногда она мелькает где-то в толпе танцующих тел. Она явно хорошо проводит время. А я довольна тем, что сижу и наблюдаю, как она танцует, однако замечаю, что Рейган чем-то обеспокоена. Она допивает свой коктейль и наблюдает за танцующими, постукивая ногой в такт музыке. Ей приносят новый напиток, и она так же быстро его выпивает. В то время как я всё ещё вожусь со своим стаканом, не выпив даже половины.

Когда к ней подходит молодой парень и жестом указывает на танцпол, Рейган бросает на меня вопрошающий взгляд. Она хочет быть там и веселиться. Я машу ей. Просто пока посижу здесь одна. Я достаю из сумочки телефон, но от Ника нет никаких сообщений. И я не собираюсь писать, не желая отвлекать его.

Через пару минут музыка становится медленнее, а ди-джей что-то бессвязно говорит в микрофон. Его рот находится так близко к микрофону, что я не могу разобрать ни слова. Но танцпол мгновенно пустеет, и кто-то похожий на танцора выходит в середину, тогда как остальные становятся вокруг него. Я вытягиваюсь, чтобы увидеть танцора, но Бэкка и Рейган уже возвращаются к столику, потные и довольные. Бэкка, смеясь, вытирает пот, а розовые щёки Рейган так и пышут восторгом, контрастируя со светлыми волосами, торчащими в разные стороны.

Бэкка проскальзывает в кресло рядом со мной и наклоняется ко мне:

— Ты собираешься пойти туда и повеселиться, Поллианна? — кричит она мне. — Мы привели тебя сюда, чтобы расслабиться.

— Я в порядке, — говорю я ей. — Правда.

— Ты не можешь прятаться в углу весь вечер.

Это именно то, чего я и хочу. Но в ответ просто улыбаюсь.

Музыка снова меняется, и толпа восторженно кричит.

— Все девушки выходят на танцпол, — орёт ди-джей в микрофон. — Этот вечер для вас, леди!

Толпа восторженно визжит и волной поднимает Бэкку и Рейган на ноги. Когда я не встаю, Бэкка хватает меня за руку и тянет за собой:

— Давай, — говорит она. — Ты должна потанцевать.

Я не хочу танцевать, по крайней мере так, как все эти пары на танцполе. Они трутся телами, положив руки друг другу на бёдра. Я не хочу в этом участвовать. Но прямо сейчас танцпол заполнен девушками, бесшабашно танцующими с поднятыми вверх руками под песню, которую, кажется, знают все, кроме меня.

После секундного замешательства я убеждаюсь, что моя сумочка останется на столе в безопасности, и сдаюсь. Я не хочу быть другом, с которым не повеселишься. Бэкка и Рейган мои первые друзья. Мне хочется им понравиться.

Так что я выхожу и танцую. Сначала неохотно и неловко, но вскоре я смеюсь и отплясываю вместе со всеми под музыкальное безумие. Все эти девушки кругом прыгают и танцуют, как сумасшедшие, но это весело. Через несколько минут я начинаю получать удовольствие от этого и чувствовать себя живее чем, когда бы то ни было.

Музыка сменяется слишком быстро, и толпа становится ещё больше. Теперь это стук глухих басов, и люди прижимаются друг к другу всё ближе. Я не готова просто перестать танцевать, поэтому продолжаю двигаться в такт, потерявшись в своём собственном мире. Моя юбка перекручена, кругом куча потных горячих тел. Интересно, что бы подумал Ник, увидев меня сейчас с взлохмаченными волосами и наслаждающейся музыкой. Играет какая-то пошлая песня, в тексте есть что-то о сексе, и я замечаю, как пары на танцполе сближаются бедром к бедру. Я начинаю искать Бэкку и Рейган, но нигде их не видно.

Внезапно кто-то хватает меня за бёдра и начинает тереться о мой зад. Я поражаюсь такой наглости. Он даже не попросил разрешения, просто подошёл и схватил меня.

Я пытаюсь вырваться, но танцующая вокруг толпа не позволяет мне двигаться, никого не задевая. Мужчина подталкивает меня и разворачивает, думая, что я хочу его прикосновений.

Но на самом деле мне хочется лишь ударить его, толкнуть и дать коленом промеж ног за то, что осмелился прикоснуться ко мне. Это моё тело. Я должна быть единственной, кто им управляет. Во мне кипит желание наказать его за то, что в его мыслях всё обстоит иначе.

Но вокруг нас слишком много людей. Каждый раз, пытаясь поднять руки, чтобы оттолкнуть его, я чувствую себя мелкой рыбёшкой, запутавшейся в сетях.

Я начинаю паниковать.

Все эти люди вокруг неконтролируемы.

Я не могу дышать. Его руки скользят вдоль моих, вверх и вниз. Сквозь тонкую ткань юбки я чувствую его эрекцию. Этот мужчина, танцующий со мной, прижимает к моим бёдрами свой вставший член.

Это уже слишком. Я начинаю слепо протискиваться сквозь толпу, пытаясь освободиться от этого мужчины. Музыка давит, я нигде не вижу своих друзей, кто-то хватает меня за руку. Люди повсюду.

Ненавижу их. Я ненавижу людей. Мне нужно вернуться в безопасность своего дома.

Из моего горла вырывается приглушенный стон, но в клубе так шумно, что даже я его не слышу. Моим лёгким не хватает воздуха, я не могу дышать. Здесь слишком душно и мало кислорода. Басы долбят на всю мощность. Я спотыкаюсь и толкаюсь, расчищая себе дорогу, не обращая внимания на тех, кто попадает под руку. Наконец, я выбираюсь из толпы к столикам и замечаю мужчину, который подкатывал ко мне. Я на грани того, чтобы разреветься. Игнорируя его попытки привлечь мое внимание, я хватаю со стола свою сумочку. А Бэкки и Рейган до сих пор нет.

Я выбегаю из клуба и бегу до тех пор, пока не оказываюсь на большой улице. Здесь темно, и в моей голове до сих пор колотится музыка. Я останавливаюсь примерно в полутора кварталах и поворачиваюсь к кирпичной стене.

Меня как будто изнасиловали.

Никто и никогда так ко мне не прикасался. Никогда. Так небрежно, так беспощадно. Я хотела просто потанцевать, уж точно не тереться о чужую эрекцию. Внутри меня бурлит слишком много эмоций, и по моему лицу начинают стекать слёзы.

— Ты в порядке, милая?

Я поднимаю лицо на огромного вышибалу. Он толстый, лысый, средних лет, и выглядит раздражённым из-за того, что ему пришлось идти проверять меня.

— Всё хорошо, — отвечаю я ему.

Уходи. Уходи.

— Кто-то обидел тебя?

«Ты», — хочется ответить мне, но я понимаю, что он всего лишь пытается мне помочь. Так что я просто качаю головой, пока он не уходит. Я не могу сдержать дрожь. На улице холодно, но мне нравится прохладный воздух. Он разительно отличается от душной атмосферы клуба и потных тел. Мне нужно в душ. Я чувствую себя грязной. Кто-то трогал меня без моего разрешения, и это было ужасно.

Мужчина внизу улицы окликает меня ещё раз:

— Вызвать тебе такси, девочка?

— Меня подвезут, — хрипло отвечаю я. Когда он отворачивается, я вытираю щёки, пытаясь остановить слёзы.

У меня не выходит. Не получается. Я рада, что Бэкка и Рейган не видят меня. Они не поймут. Лишь один человек сможет меня понять.

Я достаю телефон и смотрю на нашу переписку. Он написал мне: «Если я тебе понадоблюсь, скажи только слово, и я спасу тебя». А я ответила: «Я буду в порядке».

И я отправляю ему четыре коротких слова:

Я не в порядке.

НИКОЛАЙ

Мой телефон стоит на вибрации, потому что в этом клубе слишком шумно, и я не услышу звонка. Этот подвальный клуб просто смертельная ловушка. Я вижу только три выхода из этого пространства. И повсюду шатаются пьяные люди. Я мог бы убить по крайней мере половину из них в давке.

Очевидно, Дейзи нельзя оставлять одну. Она слишком доверчива и готова бесстрашно пробовать новые вещи. Думаю, она не испытывала в своей жизни настоящего страха. Тот факт, что она хочет видеть в ней меня, уже достаточное доказательство её драгоценной наивности. Но именно это и привлекает меня в ней, и я не хочу это уничтожить. Так что я последовал за ней сюда. С GPS это проще простого. Все мужчины улыбаются ей, касаются руками её спины. Мне хочется выть, ведь она принадлежит мне, она моя.

Мои челюсти сжимаются так сильно, что их сводит от боли. Ненавижу то, что она здесь, окружённая потными ладонями и грязными мыслями. Я вижу похоть в глазах окружающих её мужчин. Она всем своим существом источает свежесть, и они хотят её вкусить. Я выворачиваю руку и сжимаю ладонь в кулак, немного снимая напряжение. То же повторяю и со второй рукой. Я пытаюсь расслабить голову и плечи, но не очень-то получается. Единственный способ почувствовать себя хорошо — выйти из этой коробки. Но не раньше, чем Дейзи будет готова уйти.

Мне не нужны советы Дэниела, чтобы вытащить Дейзи отсюда. Я уже сделал несколько неверных шагов с ней. Мне остаётся только ждать, собирать информацию и наблюдать, а затем использовать это, чтобы приподняться в её глазах. Это отличается от работы, что я вёл в прошлом. В конце концов, она должна проникнуться ко мне симпатией, а не оказаться мёртвой на полу.

Незаметный, я сижу в дальнем углу клуба. Время от времени на меня натыкаются пьяные девочки и пробуют на мне свои хитрости, но мой холодный взгляд проникает даже в их тупые головки. Задним умом они осознают истину, а запутанным сознанием нет. Я опасен, а эти девушки здесь не хотят опасности.

Я сталкивался с несколькими, некоторые из них возбуждались этим, а некоторых это привлекало. Этот клуб переполнен худенькими куклами, шатающимися на своих тоненьких каблуках в коротеньких платьицах. Парень и девушка проталкиваются за меня. Тёмный угол даёт им ложное ощущение частной личной жизни. Он поднимает ей юбку, и они начинают совокупляться. В этом пространстве за танцполом я слышу смесь звуков их неаккуратного секса и басов, издаваемых ди-джеем. Интересно, что он будет делать, если я протяну руку и поглажу девушку по спине. Почувствует ли он это? Потеряет ли удовольствие?

Взгляд её глаз стеклянный, то ли от алкоголя, то ли от жары, то ли от всего сразу. Я встречаюсь им с ней и вижу, что это не страсть. Это триумф. Мы смотрим друг на друга около минуты. Она восхищена возбуждением от слежки, но я отворачиваюсь в поисках объекта собственного желания.

Дейзи больше не пишет мне, оставив сумочку на столе и отправившись на танцпол. А вокруг её стола начинают кружить стервятники. Без сомнения, кто-нибудь обязательно решит её обворовать. Дейзи так много работает и так мало зарабатывает. И раз уж я не могу стоять на страже её тела, то хотя бы сохраню в целости её вещи. Вставая, чтобы двинутся к барной стойке, я чувствую на своей рубашке чью-то руку.

Посмотрев вниз, я обнаруживаю красные ногти той девушки, которую трахает нетрезвый мужчина, и понятия не имеющий о том, что внимание его партнёрши слишком далеко от него.

— Стой.

Её красные губы находятся рядом со мной, и я читаю слова, которые не могу услышать:

— Постой, и ты будешь следующим.

Я сбрасываю её руку, будто это змея. Уходя, слышу слабый вздох за спиной. Мужчина воспринимает его как поощрение, а не разочарование и рычит:

— Да, детка.

Я закатываю глаза. Он такой же, как тот мужчина, сосед Дейзи. Слишком зациклен на собственном удовольствии, не замечая ту, что рядом с ним.

Но, возможно, причина этого в том, что он не с Дейзи, не с той, что приносит удовольствие во всё своим собственным светом. Толпа расступается передо мной, потому что я без колебаний иду вперёд. Или потому что инстинктивно понимают, что я иду не к ним.

Бледные пальцы открывают сумочку Дейзи, но это не её рука. Именно этого я и боялся. Мой взгляд на мгновение выхватывает танцующую Дейзи, вокруг которой беспрерывно порхает юбка, за чем многие в этом клубе наблюдают. Моя кровь закипает, и я инстинктивно хочу прикрыть её, но сначала нужно спасти её сумочку.

Моя рука хлопает по столу рядом с рукой вора, отчего та отскакивает. Это не соседка и не подруга Дейзи. Другая девушка с накрашенными ногтями и размалёванным лицом. Она морщится, после чего посылает мне улыбку, заправляя за ухо каштановые волосы, но не двигается с места. Она намерена сделать вид, что это её сумочка, или просто попытается соблазнить меня. Это не сработает, и я буравлю её взглядом, пытаясь передать сообщение. Но, видимо, она слишком глупа, чтобы понять его, потому что приближается ко мне и кладёт свою руку мне на грудь. Я снова смотрю на танцпол, но Дейзи слишком увлечена и ничего не замечает.

С нетерпением я хватаю её за руку:

— Если ты не хочешь, чтобы я одним движением сломал тебе запястье, ты сделаешь две вещи. Первое. Уберёшь руку с сумочки моей женщины. Второе. Уберёшь руку с моей рубашки, потому что то, что находится под ней, принадлежит только хозяйке сумочки.

После секундного промедления её руки ускользают. А из толпы появляется Дейзи, расстроенная и растерянная. Видела ли она руку шлюхи на моей груди, хоть та уже и растворилась в толпе? А узнав, что я тут, она бы расстроилась? Думаю, да. Это не пикник и не зоопарк, как предлагал Дэниел. Я предоставил Дейзи много возможностей позвать меня с собой, но она ими не воспользовалась. Я позволяю толпе скрыть меня, когда Дейзи подходит к столу, хватает сумочку и поднимает голову в поисках выхода. Не дождавшись своих подруг, она толкает дверь и выходит. Я начинаю следовать за ней, но кто-то преграждает мне дорогу.

— Брат, — говорит он. — Здесь нет выхода.

— Не согласен, — отвечаю я и указываю на светящуюся табличку с красными буквами.

— Это запасной выход, — он показывает на красный знак рядом с дверью. Запасной, но мне всё равно. Только что через эту дверь вышла Дейзи, одна.

— Мне наплевать на эти знаки.

Я начинаю обходить его, но он отталкивает меня обратно.

— Послушай, чувак, проход есть там. Иди и воспользуйся другим выходом.

Вначале я даже не понимаю, что он говорит. Дейзи — девушка. И она без проблем вышла подышать свежим воздухом. А меня он остановил. Значит, снаружи есть хищник, поджидающий девушек, а его сообщник сдерживает меня внутри.

Правой рукой я выбиваю его руку, а левой хватаю за шею, отрывая его тело от пола.

— Если он хоть пальцем к ней прикоснётся, я вернусь и сдеру с твоего тела все волосы, как кожуру с яблока.

Я отпускаю его, и он скользит по стене вниз, задыхаясь и отплёвываясь. Я бегу к двери, уже не заботясь о том, что подумает Дейзи, увидев меня тут.

Я совру ещё раз, сотни раз, если потребуется.

Сначала мне ничего не видно, но из соседнего переулка до моего слуха доносится барахтанье. Я бегу туда и вижу, как Дейзи вырывается из рук какого-то человека.

У него моя Дейзи. Ярость наливает мои глаза кровью и на секунду ослепляет, но я могу слышать инстинкты, ведущие моё натренированное тело. Я хватаю его двумя руками и отталкиваю, но не даю сбежать, ведь он трус, а трусам нельзя давать бежать.

Оттаскивая его от Дейзи, я замечаю, как она продолжает отпихивать его, но терпит не удачу. Кажется, что внутри неё все сжалось, будто она храбрится, но для неё это слишком.

Мужчина в моих руках всё ещё борется. Я хватаю его за шиворот и стягиваю ткань рубашки, пока он не начинает задыхаться. Свободной рукой я беру Дейзи за плечи, от бега она вся мокрая и дрожит.

— С тобой всё в порядке? — спрашиваю хрипло. Пока я заботился о её сумочке и выслушивал внутри ту тварь, этот мудак заставил мою Дейзи плакать. Я слышу его слабое бульканье в попытке избавиться от захвата. Будь у него чуть больше ума, он бы уже расстегнул рубашку и убежал, но сейчас я перехватываю его за шею и оборачиваю вокруг неё свою руку, как будто хватая мешок под мышку. Хотя мы стоим слишком близко к Дейзи, и мне приходится немного отступить назад.

— С тобой всё в порядке? — повторяю я.

Она кивает и вытирает слёзы, так что теперь они текут по вискам, а не по щекам.

— Ник, что ты тут делаешь?

Я задумываюсь, пытаясь придумать хорошую ложь. Наёмные убийцы — плохие лжецы. И, в конце концов, я плохой лжец. И поэтому говорю ей правду:

— Я волновался о тебе, Дейзи, и пришёл в этот клуб.

— Как ты нашёл меня?

Теперь мне действительно нужно солгать:

— Я проходил мимо и увидел тебя на улице.

Она раздумывает над этим с минуту, и я уже решаю, что она верит мне, когда мужчина в моём захвате говорит:

— Он чёртов лжец. Увидел на улице? Он вешает тебе лапшу на уши!

Я сжимаю руку крепче, готовый прекратить его страдания, но не тогда когда на это смотрит Дейзи. Слова это мудака вызывают у неё неуверенность, она отражается у неё на лице.

— Я катаюсь по ночному городу, — вру я снова. — Не могу уснуть.

И это правда. Я едва могу заснуть. Здесь не самое лучшее место для меня.

— Ты… ты преследовал меня? — Дейзи заикается.

— О, да, — фыркает будущий мертвец. — Ты охотник, и это я тут плохой парень?

— Одну минуту, Дейзи, — говорю я. Прежде, чем с ней объясняться, мне нужно позаботиться об этом мусоре.

Я тащу хищника вниз по переулку. Здесь негде спрятаться от взгляда Дейзи. Я прижимаю его к кирпичной стене.

— Я скажу тебе то же, что и твоему другу внутри. Мне не нравится любой, кто касается Дейзи. Она не для вас. Но ты сделал это и заставил её плакать, поэтому ты будешь наказан.

— Мужик, не надо, — он начинает протестовать, тщетно пытаясь ударить меня ногами. Я опускаю его на землю и ставлю подножку. Три быстрых удара — и его ахиллово сухожилие уже не позволяет ему встать.

Он резко вскрикивает.

Я заглушаю его крик рукой.

— Смотри, что я могу сделать одним лишь ботинком. Видит бог, если бы мы были не одни, это был бы не только он. Может быть, однажды ночью я приду в твой дом. Подумай, что я смогу сделать с тобой тогда.

Теперь он хнычет:

— Хорошо, хорошо. Хватит. Я даже не хотел трахать эту сучку.

Ещё один пинок. Дейзи смотрит на меня, здесь больше некуда смотреть. Она прикрывает рот руками. Мне остаётся лишь убеждать себя, что она в ужасе от произошедшего с ней, а не из-за моей жестокости.

— С ним будет всё в порядке, — говорю я отрывисто, выводя Дейзи из переулка.

— Как ты оказался здесь так быстро? — спрашивает она. — Я ведь написала тебе только что.

Я почувствовал это, но не отвлекался на телефон, пока преследовал Дейзи. Меня уже тошнит ото всей этой лжи, поэтому ничего не отвечаю. Я припарковался ниже по улице, поэтому ко всему прочему придется дать какое-то объяснение ещё и этому. С каждым разом накапливается всё больше лжи. Позади меня раздаётся стук каблуков по тротуару, ещё один, и ещё, и до меня доходит, что я иду слишком быстро. Приходится резко замедлиться.

— Ник, поговори со мной, — Дейзи делает паузу. — Я снова чем-то тебя обидела.

Её голос звучит так, будто она… вот-вот заплачет?

Это заставляет меня остановиться. Я поворачиваюсь к ней и вижу её расстроенное лицо с болью в глазах.

— Нет, Дейзи, я не обижен, — произношу я, заглядывая в её глаза. Это правда. Видит ли она меня?

Её рука слегка касается моей щеки в качестве неуверенного предложения.

Я закрываю глаза и вворачиваю своё лицо в её руку так, чтобы её пальцы касались моих подбородка и губ.

— Я подумала, что ненароком оторвала тебя от чего-то важного, написав тебе.

Она так добра ко мне, так доверчива. Я чувствую острый порыв оберегать её, ведь сама она этого не может.

— Я дурак, — говорю я в её руку. — Тупица. Давай сядем в машину, и я расскажу тебе всё.

Не всё, но достаточно.

Я придерживаю для неё дверь машины, и мы уезжаем. Но я решаю не возвращаться в наш район, а вместо этого отвожу её на одно из озёр поблизости. От поверхности воды отражается лунный свет. На мой взгляд, это умиротворяющее место как нельзя лучше подходит для моих признаний.

— Дейзи, — проговариваю я, заставляя её посмотреть на меня. — Должен сказать, я не всегда был честен с тобой.

Она поднимает на меня свои печальные глаза, они кажутся такими опытными и знающими на её невинном лице:

— Я знаю, Ник.

— Знаешь?

— Да, знаю. В смысле, ты не самый хороший лжец и не раз противоречил сам себе. Ты… — она немного медлит, но спрашивает: — Ты женат?

— Женат? — её вопрос звучит так, будто это худшая вещь в мире. И за это я ей благодарен. — Нет, никогда, — и в подтверждении поднимаю свою руку, будто принося ей присягу.

Она облегчённо вздыхает:

— Тогда что?

Я взвешиваю в уме, сколько можно ей рассказать.

— Нет, Ник. Не надо подбирать слова. Просто расскажи всё как есть.

Я внутренне сжимаюсь. Нельзя рассказывать ей всё, но тем не менее:

— Я из России, родился в Украине, но вырос на улицах России, в Братве. Ты знаешь, что это такое? — она качает головой, поэтому я объясняю: — Это как небольшая семья, но в ней нет добра. Мы не любим друг друга.

— Как и в настоящих семьях, мне кажется, — она слабо удивляется моим словам.

— Возможно. Но эта семья плохая. И я ушёл из неё. Из-за своей работы мне приходится разъезжать по всему миру, и сюда я тоже приехал из-за неё.

— Что это за работа?

— Компьютерная, — это ведь не ложь. Большую часть работы я действительно делаю на компьютере. Дейзи принимает это, потому что видит правду, часть правды. — И живу я не в твоём доме, а напротив.

— Помню, ты говорил. Почему ты соврал мне об этом?

Я забыл об этом. Какую ложь я ей сказал, потеряв её нить? Я мудак.

— У меня не было оправдания находиться в твоём здании.

Она не отталкивает меня, но раздумывает над этим.

— Ты врёшь мне, потому что считаешь меня наивной?

— Нет! — поражаюсь я. Она думает о себе хуже, чем есть на самом деле. Будто в её невинности может крыться что-то плохое. — Я думаю что ты прекрасна, Дейзи. Прекрасна.

Мои слова заставляют её покраснеть, отчего отблеск лунного света на её щеках будоражит мою кровь. Но я не животное и продолжаю сидеть на своей стороне автомобиля.

— У меня нет ничего своего. Я арендую и квартиру, и машину. Хорошо, что ты не пришла. Там ничего нет.

— У меня тоже, — признаётся Дейзи. — Просто я чувствую себя не в своей тарелке рядом с тобой. Возможно, это потому, что я девственница и просто не понимаю, что происходит.

Мы оба поражаемся этому признанию. Дейзи прикрывает рот рукой, и даже в тусклом свете я вижу, что она пунцово-красная. Её признание меняет одновременно всё и ничего. Я знал о её невинности с того момента, как увидел её прикосновения к себе. Или, может быть, надеялся. Но теперь, после её собственных слов об этом, у меня даже голова кружится от удовольствия.

Я сдерживаю стон.

— Это плохо, да? — ей стыдно. — Ты не хочешь девственницу. Никто не хочет. Я такая неудачница.

— Как ты можешь такое говорить? — я протягиваю руку и прижимаю её к лицу Дейзи. Если бы все в клубе это знали, мне бы пришлось бороться с каждым, кто бы там был. Я притягиваю её к себе, желая сократить расстояние между нами, и её ослабленное тело позволяет мне это сделать.

— Твоя невинность бесценна.

— Так вот в чём дело? В моей девственности? А будь это не так, что бы ты сделал? Ушёл?

— Нет, — бросаю я. Как же это исправить? — Ты могла бы быть хоть с сотней мужчин до этого, и всё равно сохранила бы невинность в моих глазах, — я делаю паузу, запыхавшись. Как же мне объяснить? Что бы сделал Дэниел? Он советовал мне больше практиковаться во лжи, но как можно подготовиться к таким вопросам? — Я чувствую, что не достоин тебя.

— Меня? — фыркает она. — А я чувствую себя недостаточно опытной для тебя, — она улыбается мне, будто мы два дурака.

А так и есть. Я поднимаю уголки своих губ в попытке улыбнуться:

— Ты как раз то, что мне нужно, — я перевожу взгляд на свои руки, а затем поднимаю его к её глазам. — А я для тебя?

Я задерживаю дыхание.

— А ты бы научил меня? — спрашивает Дейзи.

— Научил чему? — я слышу её слова, но не вижу в них никакого смысла. Может быть, я отупел оттого, что вся кровь оттекла от головы к коленям, ведь Дейзи взяла меня за руку… где-то в районе моего бедра.

— Ну, ты знаешь… как прикасаться к себе, — я слышу смущение в её голосе. Она старается, но ей по-прежнему неловко.

— Я не хочу быть девственницей. Научи меня сексу. И оргазму. Всем эти вещам. Покажи мне как.

— Как что?

— Как кончить?

Я умер. И Мадонна в раю смотрит мне в лицо. Я был уверен, что попаду в ад. А сейчас в моей машине сидит ангел и просит меня прикоснуться к её влагалищу. Чтобы довести её до оргазма. Я точно в раю.

Дейзи сжимает мою руку, вытягивая из слишком долгого задумчивого молчания. Она напряжена, ожидая отказа.

— Прости, — признаюсь я. — Мне показалось, что я умер и попал в рай. Ты просишь меня доставить тебе удовольствие? Конечно же, да.

— Прямо здесь? — шепчет она. Её глаза светятся в предвкушении.

— Да, прямо здесь.

Мне ни за что не доехать домой в таком состоянии. Я приподнимаю свою руку к её затылку и легонько берусь за её волосы, наклоняя её голову так, чтобы мы могли заглянуть друг другу в глаза, оценивая нашу искренность.

— Я сделаю ровно столько, сколько ты захочешь, моя сладкая Дейзи.

Она борется с чем-то, но затем признаётся:

— Я не знаю, чего в точности хочу. Я читала об этом в книгах, но не знаю каково это в реальности.

— Тогда я решу это за тебя. Ты доверяешь мне? — всё внутри меня трепещет при мысли о её вере в меня, о её желании ко мне. Она кивает, но мне нужны слова. — Ты доверяешь мне?

Дейзи дарит мне маленькую улыбку:

— Да, — говорит она по-русски. — Я доверяю тебе.

— Сначала я поцелую тебя, мой котёнок, а затем буду делать другие вещи, — я глажу её волосы, рассыпавшиеся по спине, и она кивает в знак согласия.

Я кладу руку на её шею и притягиваю ближе. Лицом к лицу, чтобы соответствовать ритму её дыхания. Она вдыхает, я выдыхаю, и так до тех пор, пока наше дыхание не превращается в симбиотический цикл. Воздуха в автомобиле больше не существует. Только клубы кислорода, которыми мы обмениваемся. Ничего кроме нас.

Я притягиваю её рот к своему и нежно глажу языком её губы. Она борется с чувством неуютности, и моё терпение окупается, она открывается и её язычок выскакивает навстречу. В этом кроется столько шокирующего эротизма, что я чуть не кончаю в штаны. Меня накрывает желание одновременно поглотить и оттолкнуть её, и я овладеваю ей, не смущаясь больше.

Одна моя рука поглаживает её спину и шею, вторая придерживает её подбородок. Но я хочу коснуться других мест. Хочу держать её грудь, касаясь пальцами сосков. Хочу пробраться между её ножек и покрутить клитор. Хочу протолкнуть один, два пальца внутрь её тепла.

Я хочу сделать все эти вещи, но продолжаю просто гладить её щёки, скулы и шею. Я чувствую её гладкую нежную кожу под кончиками своих пальцев. Всё это крутится водоворотом в моей голове, пока мы целуемся. Так мало пространства между нашими телами, но я держусь. Я чувствую, как сильно бьётся пульс на её шее под моими пальцами, что выдаёт силу её желания ко мне. Но она так невинна, я не могу взять её здесь, в машине, даже если она позволит мне. Я разрываю поцелуй и утыкаюсь лбом в её лоб. Мы оба тяжело и отрывисто дышим.

— Ты хочешь большего? — спрашиваю я.

Её руки сползают с моих плеч на грудь. Она чувствует её твердость. Я никогда особенно не заботился о своей внешности. Моё тело — просто оружие. Но когда её пальцы исследуют мои мышцы, я горжусь своей стройностью и тем удовольствием, что она находит в моём теле.

— Ты очень сильный, да? — спрашивает она в своей удивительной манере. Я киваю. Кажется, что если она продолжит говорить с тем же придыханием, я смогу поднять целую машину.

— Поэтому я смогу защитить тебя, — повторяю я. Затем наклоняюсь, чтобы дать ей больший доступ к своей груди. Её рука движется ниже, скользя вдоль V-образного выреза и кубиков пресса на животе, и утыкается в молнию на джинсах. Мой член упирается в ширинку, дыхание перехватывает от того, что её рука парит над выпуклостью в моих штанах.

Клянусь, тепло её ладони чувствуется сквозь все слои ткани, а мой пенис буквально тянется к этому прикосновению. На этот раз я не могу сдержать стон удовольствия, ведь она прикасается ко мне. Простой мысли об этом уже достаточно, и я кончаю.

По джинсам расползается влажное пятно, но я не стыжусь этого, потому что её довольный и удивлённый взгляд одурманивает.

— Ты только что?.. — она не может собраться, чтобы произнести это вслух.

— Да, — признаюсь я. — От одной мыли, что ты трогаешь меня. Этого достаточно.

— Я никогда… — она прерывается и начинает снова: — Я никогда не видела мужчину в этом смысле.

— Ты хочешь увидеть это?

Она быстро кивает.

Я отодвигаюсь и расстёгиваю молнию. Моё освобождение не занимает много времени и мой член снова в ожидании, снова голоден и твёрд. Из него по-прежнему вытекает сперма, светящаяся в тусклом лунном свете.

— Могу я его потрогать?

Я сжимаю зубы и киваю, испугавшись, что снова кончу. Мне нужно подумать о каких-нибудь отвратительных вещах, чтобы сократить своё возбуждение. Но я не могу думать ни о чём другом, кроме её руки, касающейся моего члена. У меня большой член. Так говорили шлюхи: одни в восторге, другие в страхе. Её рука оборачивается вокруг моего члена, и я сжимаюсь от возбуждения. Другой на моём месте расплакался бы.

Её указательный палец касается моей головки, и член в ответ качается. Ещё два пальца скользят вниз по толстой вене. Я таращу глаза. В этой нежной ласке чувствуется столько эротизма, она будет питать мои фантазии в течение нескольких недель.

— Он очень мягкий, — бормочет она будто для себя. — Я думала, он будет… ну, не знаю, что я думала, но не это.

Я щипаю себя сильнее и предупреждаю её:

— Он немного липкий оттого, что я кончил.

Затем она делает то, чего я не мог представить даже в снах. Она поднимает пальцы ко рту и облизывает их, пробуя мою сперму на вкус.

Я чуть не кончаю в неё, но беру себя в руки и вместо этого сжимаю свой член сильнее, а мои яйца чуть не закатываются вовнутрь. Боль притупляет возбуждение, и я в очередной раз успокаиваюсь.

— Котёнок, — говорю я, быстро застегивая штаны. — Я не могу позволить тебе снова прикасаться ко мне. Я слишком слаб, а ты даже не начала понимать, как получить удовольствие от своего собственного тела. Позволь мне показать тебе, что такое освобождение.

Она выглядит растерянно:

— Я… я не уверена, готова ли.

Я киваю:

— Ты скажешь мне, когда остановиться.

Я хочу испытать это, чтобы стать идеальным для неё. Поэтому отстёгиваю ремни безопасности и опускаю сиденье:

— Ложись сюда.

Она ложится, но нервничает оттого, что её наряд прикрывает не всё. Я начинаю её гладить, долгие томные проходы вниз от плеча до колена. Её грудь дрожит под рубашкой, но я её игнорирую. Сначала мне нужно, чтобы ей стало комфортно рядом со мной и под моими прикосновениями.

Каждый проход моей руки отражается на ней. Я выравниваю её дыхание в соответствии со своим. Этот трюк я узнал, успокаивая других, но он работает и здесь. Вскоре с её рук спадает напряжение, бёдра расслабляются и открываются. Теперь я задерживаюсь у её груди и усложняю узор на бедерах. Её дыхание и пульс учащаются.

Будь в машине больше света, а не один лишь серебряный луч луны, я бы мог разглядеть, как покраснели не только её щёки, но и шея и грудь. И когда-нибудь я увижу это, однако сейчас придётся ограничиться только видимыми признаками возбуждения.

В следующем движении я позволяю себе коснуться её груди и чувствую через ткань набухший сосок.

— Твоё тело просит об облегчении.

— Почему ты так говоришь? — в её голосе отражается каждое прикосновение моего большого пальца к её соску.

— Потому что твоё тело напряжено. Твои маленькие сосочки готовы к ласкам. А под тонкой кожей на шее бешено бьётся пульс, — я шепчу это, целуя вершины её щёк и облизывая точку, где колотится пульс. — А между ног у тебя пульсирует несколько фунтов крови, подогревающих твою киску. Это видно по тому, как сдвинуты твои бёдра.

Я позволяю своей руке опуститься между её ножек чуть выше лобка.

Она невольно толкается мне на встречу.

— Я наслаждаюсь этими признаками, — шепчу ей прямо в ухо. Она дрожит, когда я облизываю её нежную кожу за ушком. — Эти признаки говорят, что тело моей женщины поёт для меня.

— Твоей женщины? — вырывается у неё удивление.

— Да, моей, — говорю я, и в этот раз сильнее надавливаю между ног, так, чтобы мои пальцы легли прямо на её влагалище. И, как я и предсказывал, её сердце будто спускается вниз и начинает яростно колотиться в самом центре её влагалища. За тканью её юбки и трусиков я чувствую влагу.

— Ты носишь трусики, которые я тебе купил, Дейзи? Ты думаешь обо мне каждый раз, снимая их? Разве тебе не интересно, что было бы, если бы на месте этого шёлка и кружева оказались мои руки?

И она выдаёт то, чего я хочу. Задыхающееся «да».

— Могу я посмотреть? — спрашиваю я. Она кивает, и этого достаточно. Я поднимаю её юбку вверх и вижу светлые трусики непонятного цвета:

— Голубые?

— Голубые, — соглашается она и дарит мне натянутую улыбку.

Я успокаиваю её, поглаживая лоб. Все эти вещи, паузы и лёгкие прикосновения я совершаю для того, чтобы усилить её оргазм. Ведь это её первый оргазм. И что бы ни произошло, я гарантирую, что она не забудет этот момент. Она будет вспоминать этот день каждый вечер, от этой мысли я снова возбуждаюсь.

Однако одной руки будет мало для моей цели. Я проклинаю себя за то, что мы начали это в машине и приходится импровизировать. Хороший убийца — король импровизации. Между рулём и сиденьем для меня достаточно места, чтобы встать на колени. И я склоняюсь над ней в этом неудобном положении. Я мог бы сидеть так часами, если бы это помогло доставить ей удовольствие. Это поза не наказания, а награды.

Её лицо обращено вниз, ко мне, а пока я был занят своим размещением, в её глаза прокрались страх, трепет и неуверенность. Я кладу руки ей на бёдра и признаюсь в ещё одной правде:

— Я так жажду тебя, Дейзи, до боли в зубах. Мой рот весь наполняется слюной при мысли, что я попробую твой нектар. А руки чешутся от желания погладить каждый дюйм твоего тела.

От моих слов ей становится легче, и она ласково улыбается мне. Я целую её колени, глажу её лодыжки вверх и вниз. Затем поднимаю юбку чуть выше, чтобы иметь возможность поцеловать её округлый животик. Снова и снова мои руки скользят по её бёдрам, почти касаясь шёлковой поверхности её трусиков, однако не допуская прямого контакта. Она выгибается, сжимая меня бёдрами, и я чувствую влажность напротив моей груди. Я продвигаюсь выше, чтобы узнать контуры её рёбер и живота.

Её руки проникают в мои волосы и тянут меня вниз. Она невинна, но её тело знает, где горит пожар и кто может его потушить.

Клянусь, только я. Теперь только я должен быть тем, кто приносит ей облегчение. Все её оргазмы мои, с этого момента и до самой смерти. Горячо дыша, я сдвигаюсь вниз, а её руки тянутся за мной, как на буксире. Она заставляет меня остановиться, когда моё лицо утыкается в трусики, что я для неё купил.

— Ты уверен, что хочешь этого? — спрашивает она, прикусывая нижнюю губу.

— Конечно же.

Вопрос кажется мне таким смешным. Каждый захотел бы оказаться на моём месте, знай он, какое сокровище тут его ждёт.

ДЕЙЗИ

Я ужасный человек.

Я должна провалиться под землю прямо сейчас. Эта мысль приходит мне в голову, когда рука Ника проникает мне под юбку, а щетина на его щеке царапает моё бедро. Сейчас я должна думать о том, как он нашёл меня. Или дрожать от страха из-за почти удавшегося нападения маньяка.

Вместо этого я задыхаюсь от прикосновений Ника. Его рот находится прямо над шёлком моих трусиков. И я чувствую через ткань его дыхание. Отрывистое, как и моё. И я видела его пенис, я трогала его.

Если он преследует меня, то крайне неразумно хотеть прикасаться к нему. Так приятно, что он увлечён такой скучной и простой мной. Мне хочется сосредоточить всё его внимание на себе. Стать центром его мира. И я в восторге оттого, что он позволил мне доставить ему удовольствие и даёт шанс получить его взамен.

Это обещание удовольствия отключает всю осторожность и тянет меня глубже в омут.

Он хочет меня. Невозможно притворяться, когда так быстро кончаешь. И сейчас он хочет спуститься вниз и сделать то, что, как говорит Рейган, Майк никогда для неё не сделает. Это самое эротичное, что может сделать мужчина для женщины. Я чувствую себя полной невеждой, находящейся рядом с сексуальным шведским столом. Он даёт мне так много, и я просто не могу обработать всю информацию прямо сейчас.

— Я чувствую твой запах, — говорит он очень низким голосом.

Его слова такие грубые, поразительные и… возбуждающие. Я задыхаюсь. Будто весь воздух из машины исчез вместе с моим разумом. Однако он прав. Я мокрая, такая мокрая. Даже сейчас я стараюсь сжать свои бёдра так, чтобы почувствовать, как плоть трётся о плоть.

— Расскажи мне, что ты чувствуешь, Дейзи, и я прикоснусь к тебе.

Ник хочет, чтобы я говорила такие же грязные вещи? Не знаю, получится ли у меня. Ведь это настолько личное, рассказывать кому-то свои тайные фантазии. А что делать, если я скажу что-то не то? Что, если он посмеётся надо мной? Или я покажусь ему скучной?

Меня парализовывает собственная нерешительность от нехватки знаний. Я читала романы, но в них не было таких подробностей. Там были просто восторженные фейерверки и покалывания. Я хочу убедиться в правильности своих слов, прежде чем говорить о них.

Я не хочу показаться ему глупой.

Когда я ничего не отвечаю, руки Ника обнимают мои трусики, а пальцы ложатся на самые чувствительные места.

— Я напугал тебя, котёнок?

Я качаю головой. Я хочу его больше, чем что бы то ни было, и если я не буду осторожна, моя трусость приведёт к тому, что я упущу шанс исследовать его.

— Я не знаю, что говорить. Прости, если разочаровала тебя.

— Никаких разочарований, — его акцент становится резче. — Никаких. Ты хочешь, чтобы я удовлетворил тебя сегодня, Дейзи? Хорошо, да, я сделаю это. Но при условии, что в следующий раз ты покажешь мне, чему научилась.

О, это звучит гораздо лучше. Мой энтузиазм возвращается, и я в нетерпении киваю:

— Покажи мне.

Я до сих пор чувствую на языке его вкус, и это сводит меня с ума. Даже сейчас, облизывая губы, я жажду попробовать больше его.

— Думаешь, мы увидимся снова?

Ник вымученно смеётся:

— О, в этом нет никаких сомнений, милая Дейзи.

Он издаёт такой звук, будто я самая восхитительная женщина в мире, и мой пульс вновь зашкаливает. Я откидываюсь на сиденье. Боль между ног перерастает в неизбежность.

— Но сначала, — говорит он тем вкусным тембром, что я так обожаю, — я буду ублажать свою женщину, пока она не закричит.

За всю свою жизнь я никогда не кричала от испытываемых эмоций. Но это поправимо. Возможно, сегодня ночью я закричу.

— Влагалище женщины — самая мягкая и вкусная вещь, — говорит он. — Как цветок с нежными лепестками, — его большой палец гладит мои трусики, я чувствую, как он находит центр моей сексуальности. Я такая влажная, что трусики прилипают к коже, это выглядит непристойным. Я одновременно в ужасе и очарована этим зрелищем.

— Я должна быть такой мокрой? — спрашиваю я его.

— Только если я счастливчик, — его рот щекочет мои трусики, и я непроизвольно сгибаюсь, будто хочу встать на пути его прикосновений.

— Сегодня ты дашь мне всё, Дейзи, — говорит он, в то время как его рука тянет за один из белых бантов, расположенных на бёдрах. — Я вспомню этот момент, когда буду засыпать сегодня.

Его слова заставляют меня чувствовать себя такой сексуальной. Будто жидкость, просачивающаяся сквозь мои трусики, — самое эротичное, что с ним когда-либо происходило. Я издаю бессловесный всхлип, звучащий слишком громко для автомобиля.

— Снимай их, котёнок, — успокаивающе мурчит он. Его пальцы тянут мои трусики из стороны в сторону, и он смотрит на меня этими великолепными глазами. — Я могу посмотреть на всю тебя? Покажешь мне, да?

— Да, — отвечаю я, и возбуждённая дрожь в моём голосе передаётся в пальцы. Я нашариваю ткань и тащу её вниз. Мои волосики торчат перед ним, и я чувствую себя абсолютно голой. А ведь он даже не видел мою грудь. Мне бы хотелось показать ему свои самые женственные детали.

Ник стонет, словно он боли, глядя на меня. Он берёт свои руки под контроль и засовывает мои трусики в карман пиджака, пока я лежу перед ним абсолютно голой от талии и ниже.

— Раздвинь ноги, — командует он. Его взгляд прикован к моей плоти. — Покажи мне своё желание.

Моё дыхание прерывается, и я выполняю его приказ. Мне нравится, что он главный и говорит мне, что делать. Мне комфортней, когда кто-то управляет мной и направляет.

Но он продолжает просто смотреть, пока его заворожённый взгляд не сталкивается с моим нервным.

— Ты самая красивая вещь, которую я когда-либо видел.

И становится не важно, что мы в машине, что он неловко сгорбился, а я лежу с задранной одеждой. В его глазах я сексуальная и красивая. Я расставляю ноги шире в приглашении для него и не смею дышать от собственной смелости.

Ник бормочет что-то по-русски, его щетина касается внутренней поверхности бёдер. Я дрожу, чувствуя его там, сейчас ничто не отделяет его от меня.

Он поднимает на меня взгляд. Его глаза тёмные, зрачки расширены.

— Я собираюсь прикоснуться к тебе ртом, Дейзи.

Я киваю, не в силах отвести взгляд. Меня дёргает от желания. Я хочу, чтобы он сделал это. Мне это нужно.

Его голова, словно в замедленной съёмке, опускается, и жёсткий рот спускается за завитки моей промежности. Я смотрю, как он вжимается меня, и чувствую это. Волны возбуждения пронизывают меня, не принося облегчения.

Эмоции, должно быть, находят отражение на моём лице.

— Терпение, котёнок, — говорит он. — Я ещё не начал ублажать тебя.

— Я знаю, — говорю я. — Просто…

И тут он лижет меня.

Слова застревают во рту. Я ошеломлена столь личным действом, лизнуть само сочленение моей влажной плоти.

Он рычит:

— Идеально.

Я каменею, мои чувства нуждаются в перезагрузке. Это сильнее меня. Я нажимаю на него, не зная, понравится ли ему это.

— Нет, Дейзи, — говорит он неровным голосом. — Позволь мне больше. Я сделаю тебе хорошо.

Затем он зарывается в меня ртом. Его язык скользит по моей щели, поглаживая горящую нуждающуюся кожу. А моё тело в ответ подпрыгивает. Его руки ловят меня, надавливая на бёдра, и ставят на место. И он снова скользит языком по моей промежности.

Я хнычу. Меня захлёстывают ощущения: щекотно, дико, эротично. Я действительно не уверена, что могу с этим справиться. Мои руки снова тянутся к его волосам, но я не уверена для чего, — чтобы оттолкнуть или притянуть.

— Ник…

Он поднимает голову, чтобы взглянуть на меня. Его рот мокрый от моей влажности.

— Это моя мечта — услышать, как ты произносишь моё имя, когда мой рот в твоём влагалище. Я хочу услышать, когда ты кончишь.

Мне нравятся эти слова. Они такие озорные и прямые, а я не могу быть такой. Это пугает меня. Я немного расслабляюсь под его ласками. Он делает лёгкие движения, исследуя меня, описывая каждую складку. А я, задыхаясь, наблюдаю за ним.

Мне нравится, что его рот там, но я всё ещё жду фейерверка. Ник избегает клитора. Неужели он не знает, что это наиболее чувствительное место? Если нет, то я хочу показать ему. Я с интересом наблюдаю за ним. Его ресницы порхают как тёмные бабочки, пока он облизывает меня.

Это приятно и удивительно, но это не взрыв. Видимо, у женщин это происходит не так.

Его язык скользит по верхней части моей промежности и щёлкает по клитору.

Я напрягаюсь, будто меня обжигает огнём:

— М-м-м…

— Хорошо?

— А-ах, — у меня не получается произнести хоть что-нибудь связное. Я нажимаю на его голову, чтобы вернуть обратно. К огню.

— Милая Дейзи, — бормочет он. — Сейчас я заставлю тебя кончить, — и когда он снова наклоняет голову, ожидание наполняет меня до боли.

Но вместо того, чтобы снова лизнуть клитор, он ставит свои губы напротив и всасывает его.

Я вскрикиваю от потрясения. Как же это хорошо. Мои руки порхают в его волосах. Я еле сдерживаюсь, чтобы не вырвать все его волосы. Я даже раздвигаю ноги шире, но он не останавливается, продолжая интенсивно сосать, периодически щёлкая языком по клитору.

Я не замечаю, что его руки сдвигаются, пока не чувствую его палец в центре моего влагалища. Он такой большой и твёрдый, я задыхаюсь, когда он проталкивается вперёд, оставляя внутри меня жгучий след.

— Успокойся, — говорит он, прежде чем снова прижаться языком к моему клитору. — Позволь мне удовлетворить тебя.

Его палец продвигается глубже, глубоко внутрь меня.

Теперь я стону и извиваюсь под натиском ощущений. Я не испытывала такого, когда ласкала себя сама. Его язык прижимается к клитору, дразня его круговыми движениями, а палец внутри проникает глубже. Я чувствую ноющий огонь и его герметичность внутри, но мне так хорошо, что я даже не думаю просить его остановиться. Я прижимаю руки к себе, мои бёдра бьются в изнеможении. Я не в силах остановить стоны, вырывающиеся из моего горла. Это то страстное удовольствие, что я хотела получить? Оно гораздо лучше, чем я себе представляла.

— Такая узкая, — говорит он и добавляет по-русски: — Боже мой!

Он снова щёлкает языком по моему клитору и добавляет второй палец. Я чувствую себя невероятно растянутой, и это больно.

Но я не хочу, чтобы он останавливался.

Я запрокидываю голову назад, бездумно повторяя его имя. Мои глаза закрыты, я больше не могу видеть его красивое лицо в гнезде между моих ног, порхающие ресницы и глаза, сосредоточенные на том, чтобы ублажить меня.

Его язык не останавливается и нажимает на мой клитор всё быстрее и быстрее.

Сумасшествие. Это замечательно. Мои бёдра впиваются в его рот, я упираюсь рукой в дверь машины, и это единственное, что удерживает меня от коллапса. Всё моё тело напряжено, я чувствую приближение чего-то тёплого и вкусного. Мне нужно больше, но я не знаю, как это получить. Оно всё ближе и ближе.

Его пальцы выходят из меня, и я чувствую боль кратковременной потери. Но прежде, чем я успеваю возразить, он снова глубоко утапливает их. И снова боль сопровождается пронзающим выстрелом удовольствия. Движение ускоряется.

Ник снова засовывает пальцы — и всё.

Фейерверк.

Я содрогаюсь и задыхаюсь в огне пульсирующего интенсивного оргазма. Из меня вырывается его имя. Я потерялась. Рай, чистый рай. Ник подарил его мне.

Я никогда не страну прежней.