Рэйган

— Ну, как я вижу, куколка, у нас есть три большие проблемы, — говорит мне Дениэл, вручая таксисту пачку денег.

Тот высаживает нас посреди отвратительных трущоб и мчится прочь.

Уверена, это прозвище должно заставить меня отвлечься от того ада, в котором мы оказываемся, но я не попадусь на эту уловку:

— Куколка? Ты серьезно?

— О, я серьезно.

Он одаривает меня плутоватой улыбкой:

— Сто процентов самое распространенное клише.

Закатив глаза, я закидываю рюкзак на плечи. С тех пор, как мы покинули квартиру, он постоянно подкалывает меня. Знаю, он делает это нарочно. Это очевидно. Обычно Дениэл все понимает и дает мне свободу, сейчас же постоянно подпихивает меня локтем и называет то «сладким пирожком», то «куколкой». Подозреваю, ему кажется, что, если я раздражена и хочу его убить, то не впаду в слезливую истерику.

И он прав. Должна признать, я до сих пор в шоке. Я пытаюсь выйти из него, но Дениэл сегодня убил человека посреди гостиной. А я ведь отвернулась всего на минутку, и бах! Бах! У человека две дыры в голове, а Дениэл даже не моргнул.

И хоть я ненавидела того человека, но все еще потрясена до глубины души. Это третий человек за последние два дня, которого Дениэл послал на тот свет без особых усилий, делая вид, что ничего особенного не происходит. За этими дьявольскими усмешками и милыми прозвищами прячется очень опасный человек.

Жутковато, хотя я ему доверяю. Я верю, что кому-то суждено было умереть. Не думаю, что Дениэл стал бы бездумно убивать людей. У него было несколько возможностей убить с тех пор, как он спас меня, но он всегда сначала пытался говорить. Пушка была последним шагом.

И то, что ему столько раз приходилось доставать пистолет, лишний раз подчеркивает, в каком дерьме мы оказались.

Дениэл глазами прочесывает трущобы Холма Обезьян.

— Дом, милая дыра, — говорит он. — Держись ближе ко мне, куколка. В этом месте не стоит отдаляться друг от друга.

— Хватит этих твоих «куколок», — говорю я ему, но тем не менее придвигаюсь ближе. Он кладет руку мне на талию и притягивает лицом к лицу. Я уже собираюсь протестовать, но замечаю несколько человек, прятавшихся в тени неподалеку. Хорошо, что ж, если нужно мило обнимать Дениэла, я буду.

— Итак, куда мы идем? — спрашиваю я своим самым сексуальным, самым похотливым голосом, и еще я посылаю ему горячий взгляд, чтобы мы выглядели, словно парочка на полуночном свидании, надеясь, нас никто не остановит и не спросит, что мы здесь делаем.

Дениэл должно быть разгадывает причину моего поведения, потому что в его взгляде мелькает благодарность. Его рука все еще лежит на моей талии, но я знаю, что на самом деле, он держится за пистолет, который засунул мне под рубашку.

— Я тебе говорил, это сюрприз… но ты должна быть хорошей девочкой.

Мы идем мимо скрывающихся в тени парней, и я делаю всё возможное, чтобы расслабиться. Я игриво пересчитываю пуговицы его рубашки:

— О, я могу быть очень хорошей девочкой для тебя.

Как ни странно, рвотный рефлекс от его прикосновений пропадает. Наверное, из меня вышло уже все, что возможно.

— Черт, — хрипло говорит Дениэл, и мне хочется посмеяться над его реакцией.

Кажется, будто просто делать вид ему становится сложно. Я продолжаю поглаживать ему грудь, глядя на него, как любящая распутная подружка, которой не терпится оказаться с ним наедине.

Мы проходим мимо людей без приключений, и Дениэл с задержкой, но убирает руку с моей талии, в знак того, что опасность миновала, но нашу игру нужно продолжить. Мы проходим несколько кварталов по трущобам, и Дениэл говорит мне, что они называются фавелы. Шаткие шлакобетонные или деревянные домики, скрепленные мусором и исписанные граффити, наползают друг на друга, как тараканы. В Бразилии, наверное, неплохо, но я до сих пор видела только трущобы.

— Так, — спрашиваю я его, пока мы идем. — Ты так и не рассказал мне о трех проблемах?

— Хм?

Мужчина рассеянно проводит по мне рукой и замирает, словно вспоминает, что мне не нравятся чужие прикосновения. А я снова удивляюсь, что прикосновения Дениэла не вызывают рвоты. Может быть, наше уродливое маленькое представление этим утром стало для меня последней точкой.

— Ах, да. Три проблемы. Первая в том, что у твоей миленькой задницы нет документов. Вторая — мы не можем пойти в посольство, чтобы их получить по очевидным причинам. А третья — ублюдок Гомес продолжит посылать парней из трущоб за тобой. Мистер Фриз хочет тебя вернуть и навредить тебе.

— Не знаю, почему. Во мне нет ничего особенного.

— Ох, сладкая крошка, да ты сама особенность.

— Ты был бы худшим в придумывании имен домашних животных.

— Это мой талант, — усмехается он, жестом указывая куда-то вниз по улице. — Идем туда.

— Туда?

Я смотрю на здание, стараясь не паниковать. Оно напоминает мне бордель. Это узкое трехэтажное здание из красного кирпича. На окнах болтаются бельевые веревки, а на крыше виднеется клубок проводов, значит, в здании есть электричество.

— Серьезно, туда?

— Боюсь, что да, — небрежно говорит Дениэл. — Мы спрячемся прямо у них под носом на несколько дней. Я подергаю за ниточки и посмотрю, что смогу узнать, мой компаньон поможет.

Дениэл не кажется напуганным видом этого здания, и я проглатываю свой страх, позволяя ему увлечь меня за собой. В мои штаны заправлен пистолет, и я использую все пули, прежде чем позволю кому-нибудь затащить меня обратно в бордель.

Мы приближаемся к зданию, а из соседнего доносится дребезжащая музыка. Двери широко распахнуты с развалившимися людьми прямо в грязном коридоре. Я почти уверена, что в углу кто-то стреляет. Здесь пахнет мочой, дерьмом, мокрыми собаками и еще черти чем. Дениэл заходит с улыбкой и направляется к ближайшему человеку:

— Перея, — говорит он, и это скорее требование встречи, чем вопрос.

Человек изучает Дениэла, и его резкий взгляд скользит по мне. На всякий случай, я бочком пододвигаюсь к Дениэлу, и он берет меня за руку.

Дениэл произносит что-то дружелюбное на португальском языке и поправляет куртку, невзначай показывая пистолет.

— Добудь мне Перея, — снова говорит он. — Быстро.

Мужчина кивает и растворяется внутри дома.

Через пару мгновений выходит еще один человек, и все улыбаются. Он одет в майку Манчестер Юнайтед, хотя это британская команда, и бейсболку. Еще у него тощая длиннющая бородка. Он с улыбкой протягивает Дениэлу руку:

— Чувак.

— Перея. Как дела?

Они обмениваются запутанными рукопожатиями, будто закадычные приятели.

— Не могу жаловаться, не могу жаловаться. Дела идут.

Перея оглядывает меня сверху вниз:

— Сладенькая маленькая конфеточка.

— Она моя, — обыденно говорит Дениэл, будто я и не человек вовсе.

Я хочу запротестовать, но высокомерный вид Дениэла внушает безопасность, и я позволяю ему себя так вести. Он наклоняется ближе к Перея и спрашивает:

— Доки тоже?

Перея кивает, коснувшись своего носа большим пальцем, и оглядывается вокруг.

— Да, — говорит Дениэл в ответ на незаданный вопрос.

— Пойдем тогда.

Мужчина жестом указывает на пару праздношатающихся в дверях мужчин, и они выходят наружу. Возможно, телохранители. Перея смотрит на Дениэла и кивает головой, указывая на заднюю комнату.

Дениэл берет меня за руку и двигается вперед, но Перея качает головой:

— Только ты, Хейз. Никаких дамочек.

Паника протыкает меня, но Дениэл крепче сжимает мою руку и притягивает меня ближе. Ему явно не нравится эта идея.

— Ты не слышал меня, Перея. Я сказал, она моя и останется со мной. Это проблема для тебя?

Перея оценивает меня и бормочет что-то на португальском, затем пожимает плечами и проводит нас к задней комнате.

Это комната на удивление чистая. В ней нет окон, а единственный источник света — тусклая мерцающая лампочка, болтающаяся под потолком. Перея пропускает нас в комнату, закрывает за нами дверь и вытаскивает связку ключей из кармана. В углу комнаты стоит небольшой деревянный стол, и Перейра оттаскивает его в сторону, обнажая люк с замком. Открыв замок, он поднимает его вверх. В полу оказывается запертая стальная решетка, и он прыгает вниз на неё.

— Какие пожелания, Хейз?

— Думаю GPS навигатор, если у тебя есть. Пару полуавтоматических пистолетов. Много патронов. Может, несколько хороших гранат.

Перея хрюкает и открывает настоящий склад оружия, хранящийся в коробке. У меня округляются глаза. «Неужели мы пришли сюда, чтобы еще вооружится? Сколько же еще нам нужно оружия?» Перейра откапывает среди оружия еще один пистолет. Он передает его Дениэлу, и тот проверяет его с особым вниманием.

В комнате становится угнетающе тихо. Я облизываю губы и нервничаю, пока Перея вытаскивает пистолет за пистолетом и коробки с патронами.

Дениэл смотрит на меня:

— Ты что-то хочешь, куколка?

— Чтобы ты перестал называть меня куколкой, — говорю я приторно сладким голосом, и добавляю, — я хочу вооружиться до зубов.

— Ты слышал леди, — говорит Дениэл, специально растягивая слова, возможно, имитируя южный акцент, видимо, это часть прикрытия. — У тебя есть ножи?

Перея вытягивает пару небольших ножей в кожаных чехлах.

— Для твоей девушки. Она сможет спрятать их даже в своих ботинках.

Он скептически оценивает мои ужасные сандалии.

— А есть ботинки для неё? — спрашивает Дениэл.

— Седьмой размер, — добавляю я с надеждой.

Мне нравится идея надеть сапоги и наполнить их оружием.

— А может, и джинсы тоже второго размера.

— Я посмотрю, что смогу найти, — говорит Перея, бросая вещи к ногам Дениэла. — Дай мне время до утра.

— Доки? — снова спрашивает Дениэл.

— Скоро, — отвечает Перея.

— Еще нам нужно где-то переночевать, — говорит Дениэл, вытаскивая пачку денег и отсчитывая купюры. — И хотя это, само собой разумеется, нас здесь никто не видел.

Перея скептически смотрит на нас, пожимая плечами, будто ему наплевать.

— Есть комната наверху, но мне придется выгнать оттуда мою старушку, а это будет стоить кое-чего.

— Без проблем, — спокойно говорит Дениэл, отсчитывая больше денег для Перейры.

Я оглядываю эту комнату. Нет окон. Одна дверь. Близко к передней части здания. Я указываю на пол:

— Мы хотим эту комнату.

Перея смотрит на меня, как на сумасшедшую.

— Здесь нет кровати, цыпочка.

— Принесите нам одеяла и подушки, — говорю я ему. — Мне нравится эта комната.

И это правда. Я не смогла бы чувствовать себя в безопасности в комнате, полной окон. Здесь можно забаррикадироваться, и все же мы близко к выходу, если потребуется бежать.

Дениэл посылает мне полуулыбку, будто ему интересно, что я задумала, но не спорит. Он смотрит на Перея, вытаскивает еще несколько купюр и передает их ему.

— Думаю, ты устроишь нас на ночь?

Перея берет деньги, даже не пересчитывая, сует их в карманы, собирает оружие и закрывает люк на висячий замок.

— Вернусь с постельным бельем для вас, — говорит он, оставляя нас с Дениэлом в комнате.

* * *

Когда Перея возвращается, с ним приходит пожилая женщина с добрыми глазами. Она несет черную сумку.

— Здравствуйте, я…

Дениэл прерывает её:

— Никаких имен.

Сжав губы, она кивает и открывает сумку.

— Я возьму на анализ образцы крови и мочи. Результаты будут у меня уже через час.

Не знаю, испуг или облегчение испытываю я при виде врача. Наверное, и то, и то. Я боюсь, что она может обнаружить во мне после стольких клиентов, но все равно хочу это знать. Поэтому я позволяю ей основательно обследовать меня, не дрогнув, даже когда её прикосновения становятся столь же грубыми, как прикосновения клиентов. Она задает мне личные вопросы без всякого осуждения, берет кровь и мочу. Все это время Дениэл рядом по моей просьбе. Не думаю, что смогла бы выдержать чужие прикосновения, если бы его не было рядом. И он все равно отвернулся из уважения ко мне.

Врач оставляет нас, чтобы провести анализы, а я сижу в комнате и жду, обняв себя руками, будто это поможет сдержать мой страх внутри.

Звонок раздается довольно быстро. Дениэл слушает слова в трубке и говорит мне:

— Все чисто.

Меня разрывает от облегчения.

— Ничего нет?

— Ничего. Ни ЗППП, ни беременности. Ты чиста, как слеза.

Я уставилась на него. «Как слеза?» Ничего не понимаю, но вряд ли я снова когда-то буду чистой. Тем не менее, большое облегчение, что у меня даже гепатита нет. Благослови Господь помешанность мистера Фриза на гигиене.

— Я говорила, они использовали презервативы. Даже когда я сосала у них.

— Не могу поверить, что Гомес продал тебя. Какой глупый и жадный козел. Если я его не достану, то мистер Фриз точно, — с отвращением говорит он, будто не может поверить в такую глупость.

Я соскальзываю на пол, чувствуя слабость в коленях, сажусь рядом с кучей оружия у ног Дениэла, наблюдая, как он собирает его, и еще раз оглядываю комнату.

— Ты уверен, что это место безопасно?

— Не совсем, — говорит Дениэл. — Но черт его знает и все такое.

Я понимаю, что он имеет в виду.

— Хорошее замечание.

Дениэл раскладывает наши новые пистолеты по сумкам.

— Так, почему же тебе понравилась эта комната?

— Причины две: нет окон и близко к выходу.

Мужчина что-то ворчит, не глядя на меня, и организовывает хранение оружия.

— То есть, быть ближе к выходу лучше, чем быть в кровати?

— Как я посмотрю, все в этом доме представляют опасность, — говорю я. — Если бы наступил зомби апокалипсис, и мне нужно бы было спастись, я бы выбрала комнату без окон. Тебе не захочется оказаться наверху, в случае опасности.

Дениэл с задором смотрит на меня:

— Зомби апокалипсис?

— Да, — говорю я. — А что? Я люблю фильмы ужасов. Это недооцененные жемчужины кинематографии.

Дениэл качает головой, усмехаясь, но ничего не говорит, потому что входит Перея с полной женщиной. Они приносят нам несколько подушек и одеял, некоторые их них относительно чистые. Хотя неважно. Последнее время я спала и в худших условиях. Я беру у них постельные принадлежности и начинаю сооружать постель в углу нашей крепости, пока Дениэл и Перея говорят о чем-то. Еще появляется пакет с какой-то едой и газировкой.

Дверь закрывается. Дениэл блокирует замок, придвигая приземистый деревянный стол, и сооружает неуклюжую баррикаду. Он идет ко мне и садится рядом на импровизированный матрас, пихая меня локтем.

— Я не позволю тебе гадить здесь, — говорит он. — А на самом деле, было очень умно, предложить нам остаться здесь. Я был удивлен.

Я пихаю его локтем в ответ. От его комплимента на меня набегает тень игривого настроения.

— Если еще остались сомнения, посмотри зомби апокалипсис.

Дениэл смеется и зевает. Я вдруг вспоминаю, как он устал, прежде чем стал сводить меня с ума. Мужчина измотан, а мне нужно, чтобы он был свежим и здоровым на случай, если появятся плохие парни, или мы попадем в перестрелку, или что еще там происходит с убийцами.

— Почему ты не спишь?

— Я не могу перестать наблюдать, — говорит Дениэл. — Я сплю немного иначе.

— Я тоже могу наблюдать, — говорю я ему. — У меня есть пистолеты. И нож. И, по-видимому, пара гранат для дерьма и смешков.

Я снова игриво пихаю его локтем.

— Ты думаешь, сможешь выстрелить в человека, если он ворвется в эту дверь, милая?

Никаких больше куколок. Дениэл больше не дразнит меня, и я могу различить усталость в его голосе.

— Конечно, — беспечно говорю я, поглаживая одну из грязных подушек и приглашая его прилечь. — Я сделаю вид, что каждый вошедший заражен вирусом, превращающим мозги в корм для монстров.

Он все еще смущен и явно колеблется.

— Там щель под дверью, — говорю я. — Она около дюйма шириной. Я буду наблюдать за ней всю ночь и закричу «Зомби!», если возникнут неприятности. Хорошо?

Мужчина медленно трет свое лицо, и его взгляд пуст.

— Хорошо. Но если устанешь, разбуди меня.

— Ложись отдыхай, — говорю я ему.

Странно, что командование им заставляет чувствовать меня самой собой. Дай девчонке немного власти и всё. Я снова хлопаю по постели.

— Я даже подоткну тебе одеяло.

— Как я могу сопротивляться такому? — говорит Дениэл, заваливаясь на постель полностью одетый. Через пару минут он засыпает, несмотря на постоянный шум снаружи. Люди говорят и ходят наверху, и я напрягаюсь от каждого шороха за стеной. Дениэл вырубается с пистолетом в руке, видимо, не чувствуя себя защищенным на сто процентов. Но как бы то ни было, он уснул.

Я снимаю сандалии и беру пистолет в руки, убедившись, что тот на предохранителе. Затем подползаю и устраиваюсь напротив двери так, чтобы видеть сквозь щель внизу.