Видимо, я правильно поступила, когда предложила папе посмотреть со мной видео из семейного архива, потому что на следующее утро нашла его сидящим на кухне за чашкой кофе.

– Уже проснулся? – спросила я.

– У меня сегодня назначена встреча, а потом хочу прибраться дома, прежде чем приступать к работе, – с улыбкой ответил папа. – В кабинете у нас очень пыльно.

– Это… замечательно.

Я вовсе не собиралась делать такую длинную паузу, просто все это звучало слишком хорошо, чтобы быть правдой. Я взяла печенье с джемом и облокотилась на тумбочку.

Папа потупил взгляд и потер колени ладонями:

– Ну, я уже опаздываю.

Он поднялся и отнес чашку в раковину. Пальцы у него слегка дрожали.

– Удачи тебе на встрече, – сказала я.

– Спасибо, конфетка. Правда, там не удача нужна.

Тут я поняла, на какую встречу отец собирается. Я не дурочка и слышала про общество анонимных алкоголиков. В школе нам рассказывали о зависимости, о том, что встречи бывают посвящены не только пьянству, но и другим проблемам – например, увлечению азартными играми… Просто никогда не думала, что папе такие встречи нужны. Но, конечно, я была не права.

Когда отец ушел, стало ясно, что сейчас самое подходящее время оставить ему новое послание. Я решила вывести свой эксперимент на новый уровень. Все происходило так быстро, и мне не хотелось упустить свой шанс. Лоджия лучше всего подходит для прямого намека. Мы как раз вчера смотрели там видео, и папа собирается прибраться в кабинете, так что наверняка заметит послание. Со второго этажа доносится шум воды – значит, Пейдж моется в душе, и я успею забежать на лоджию и написать кое-что на пыльном письменном столе. Всего одно слово.

Вжух.

Прошлой ночью было темно, и папа не поймет, когда именно появилось это слово. Вжух. Родители всю мою жизнь его произносили, и я понятия не имела, что оно значит. На мои вопросы папа с мамой отвечали, что это их общая шутка. Мы с Пейдж постоянно умоляли их объяснить нам, в чем соль, но они так и не раскололись.

В одном из дневников мама поведала эту историю. Оказывается, это была вовсе не шутка, а зашифрованное послание: «Я люблю тебя». Мама с папой познакомились в колледже. Она училась на социолога, его специальностью был бизнес. На семинаре их поставили в пару вести дискуссию. Маме папа не понравился. Папе мама показалась взбалмошной. Им пришлось провести вместе две недели, готовясь к первой дискуссии.

В дневнике мама написала, что всю первую неделю подготовки папа ее раздражал. Вел себя скованно, и взгляды на вопрос том, должно ли правительство Соединенных Штатов «значительно расширить программу исследования космоса за пределами мезосферы Земли», у него были консервативные. Мама, как истинный мечтатель, ратовала за расширение. А папу, видимо, интересовали только деньги.

«Мы никак не могли сосредоточиться на теме, потому что она сама по себе являлась предметом конфликта. Я представить себе не могла, как нам сойтись во мнении за такой короткий промежуток времени, а ведь нам предстояло вдвоем отстаивать одну позицию! Ненависть застилала мне глаза плотным туманом. Он сошел на восьмой день. Я уговорила его позаниматься на природе, и день был чудесный – бабье лето в октябре. До начала холодной осени оставалось всего несколько теплых деньков. Он ворчал, что на улице мы будем чаще отвлекаться, но все же сдался по неизвестной мне причине.

Какое-то время мы работали молча. Признаюсь, я то и дело на него поглядывала. Почему я раньше не замечала, какие у него удивительные глаза? Редкий оттенок коричневого замечательно дополнял смуглую кожу. А этот подбородок! Не то чтобы квадратный, но все же крепкий.

Вдруг подул ветер. Вжух! Наши записи разлетелись во все стороны. Мы вскочили и принялись их ловить. Он кричал, а я смеялась, бегая за бумагами. По его словам, в сердце ему запала именно эта сцена: как я смеюсь и тянусь за листом бумаги. Мол, ветер взметнул не только наши записи. Вжух.

Я поймала почти все и обернулась. Некоторые листы было уже не спасти. Я с улыбкой пожала плечами.

Никогда не видела, чтобы он так широко улыбался.

– Знаешь, ты очень красивая.

В животе у меня все перевернулось. Вжух.

Так к нам и прилипло это словечко. Он повторял его, когда хотел напомнить, как сильно он меня любит, не произнося этих слов. Только вжух».

Надеюсь, папа заметит слово прежде, чем сотрет пыль тряпкой.

Пейдж вышла из своей комнаты, словно во сне. Пока мы ехали в машине, она не произнесла ни слова. И только в одном квартале от школы спросила, не глядя на меня:

– Энди?

– Да?

– Ты сегодня утром заходила ко мне в комнату?

Врать мне не хотелось. Я попробовала схитрить, как это иногда делала мама:

– Почему ты спрашиваешь?

– Да так. Заходила?

– Пейдж, ну зачем мне твоя комната? Я прекрасно знаю, что ты меня прибьешь, если я хоть нос туда просуну.

Сестра засмеялась, но как-то отрешенно, словно находилась где-то далеко-далеко, а не со мной в машине. Но это ничего. Я понимала, где она сейчас.

Когда я вышла у школьных ворот, сестра наконец ко мне повернулась:

– Дойдешь сама домой? Я хочу побегать после школы.

– Правда?

– Да. Присоединяться к команде уже поздно, но вряд ли тренер запретит мне заниматься.

Я улыбнулась:

– Повеселись там.

Про свои школьные проблемы я уже успела позабыть, но, развернувшись, обнаружила, что неподалеку от машины группкой стоят мои «друзья». Неужели они меня ждали?

Я направилась прямиком к зданию школы, не обращая на них внимания. За мной послышался топот ног.

– Ты обязана нас выслушать, – крикнула Бекки. – Ты нечестно по отношению к нам поступаешь.

От ее голоса у меня сдавило горло.

– Нечестно?

– Я про то, что ты вчера сказала. Конечно, мы готовы с тобой поговорить о том, что случилось, но ты же понимаешь, что нам хочется жить обычной жизнью?

Я искренне рассмеялась. А как иначе? Нельзя не рассмеяться над таким безумством. Я посмотрела Бекки прямо в лицо:

– Да, я прекрасно тебя понимаю. Только дело в том, Бекки, что моя жизнь обычной уже никогда не будет. По крайней мере, такой, как раньше. И знаешь, что? Твоя тоже. Сколько ни строй из себя всезнайку и вредную девчонку, твои родители вновь не сойдутся.

Да, я вела себя отвратительно, но мне было плевать. Бекки это заслужила.

– Господи, Энди, мои родители тут совершенно ни при чем!

– Очень даже при чем. Просто ты сама этого еще не поняла. Ты тоже изменилась, с тобой уже не так весело.

– Ну здравствуйте, о тебе можно сказать то же самое!

– Да, не сомневаюсь. Поразительно, как нас способны изменить смерть или развод. Знаю, я теперь немного другая. Но мне нравится думать, что в общем и целом я осталась собой. А кто ты такая, я больше не понимаю.

Лиа опустила взгляд в землю. Ей никогда не нравились ссоры. Она – тот тип подруги, которая стремится уладить все конфликты. Вот только этот так просто не уладишь, и Лиа это понимает. А может, ей и не особенно хочется встревать в наши отношения.

Джизела покраснела, как черешня.

– Может, хватит? – крикнула она и потопала прочь.

Лиа поспешила за ней.

Меня это ни капли не удивило. Я перевела взгляд на Бекки – посмотреть, как она это восприняла.

– Теперь довольна? – усмехнулась я.

– Нет, но и ты тоже не рада, – буркнула Бекки.

– Это что, соревнование? – Я хмыкнула. – Кто представит себя в наиболее жалком свете? – Прямо как на групповых занятиях с миссис Картер. – Если да, забирай на здоровье свое первое место. А я заново найду свое счастье.

Бекки закатила глаза:

– Звучит, как фраза на открытке.

«Или слова психолога», – добавила я про себя.

– Ну и ладно, наверное, тебе лучше проводить время со своим новым другом, а не с нами. Может, он сделает тебя счастливой, – съязвила Бекки.

Врать не буду – ее слова меня задели. Мальчишки меня еще не бросали, для этого я слишком маленькая, но то, что происходило сейчас, было до боли похоже на разрыв. Губы у меня дрогнули, а руки затряслись, и пришлось сжать их в кулаки.

– Как скажешь, – ответила я.

– Удачи тебе с твоим задротским парнем, – крикнула Бекки.

Меня тут же перестало трясти. Я развернулась на каблуках и пошла в школу.

* * *

На уроках я вела себя тише воды ниже травы. Оставалось посетить только занятие по групповой терапии. Я уже готова была прогулять, но потом подумала, что как раз сегодня мне действительно не помешала бы психологическая помощь.

Я хотела спрятаться за Амандой – той девочкой, которая не умеет держать себя в руках, – но она уставилась на меня и чуть ли не зарычала, так что я поднялась и стала искать другое место. Два передних ряда стульев расположились полукругом, а задние сиденья были все заняты, поэтому, как ни крути, мне пришлось бы оказаться у всех на виду. Оставалось два свободных стула. Рядом с Брайаном я ни за что бы не села, а значит, мне предстоит протиснуться на сиденье между девочкой, которая, судя по всему, уже два дня ничего не ела, и Диланом. Он похлопал по столу, прекрасно понимая, что я выберу.

Миссис Картер влетела в класс за секунду до звонка:

– Приятно видеть, как много сегодня пришло ребят! Скоро конец года, и я переживаю, что летом вам придется тяжело. Хорошо, что сейчас вы посещаете наши занятия.

Ее щебетание было притворным. Она долго шуршала бумагами, и только слепой бы не заметил, что миссис Картер нервничает. Что ее беспокоило?

Вскоре она прокашлялась и вздохнула:

– Итак, прошлая неделя выдалась нелегкой. Думаю, нам стоит об этом поговорить.

Брайан сидел прямо, словно ему в спину железный шест воткнули, и глядел в одну точку перед собой.

– Энди должна извиниться, – заявила миссис Картер.

– За что? – спросил Дилан. Я взглянула на него краем глаза. Парень скрестил руки на груди и ухмыльнулся. – Она не сказала ничего, кроме правды.

Брайан выпрямился еще сильнее:

– Она сказала, что мои проблемы ничего не значат.

– Ничего подобного, – спокойно заявила Аманда. Я так удивилась, что она меня защищает, что уставилась на нее с раскрытым ртом. – Энди сказала, что не у одного тебя есть проблемы. Разница тут большая.

Миссис Картер снова зашуршала бумагами и постучала пальцем по карандашу:

– Хорошо, Энди, тебе есть что добавить?

Меня так и подмывало ответить «Нет». Не высовываться, сделать вид, что ничего и не было. Но Аманда с Диланом выжидающе на меня смотрели. Я решила, что буду говорить – ради всех, кто находился в этой комнате.

– У меня выдалась тяжелая неделя. Очень тяжелая. Было много неприятных моментов. Но не все. Честно говоря, в последнее время у меня появилась надежда, которую я давно утратила. Так что да, я сорвалась и понимаю, что обидела тебя, Брайан. Извини, что накричала. Но Аманда права: у всех нас есть из-за чего расстраиваться. Но если мы не будем ничего с этим делать, а только сидеть тут и жаловаться, лучше нам и не станет.

– Прекрасно, теперь она у нас маленькая Мисс Счастье, – проворчала Аманда.

Дилан рассмеялся, но взгляд у него похолодел.

– И что же ты предлагаешь, о мудрейшая? – съехидничал он.

– Я… Точно не знаю. Это от многого зависит. Например, я пытаюсь напомнить своей семье, чего хотела бы моя мама… Какими мы были раньше. Какими мы должны быть. Может, это и глупо, но мне от этого легче, и мы с папой посмотрели старые видео, он нашел новую работу, так что случается у нас и хорошее. Но нельзя сказать, что вам это поможет, потому что проблемы у всех разные.

– Например, психоз, – рявкнула Аманда.

Уголок рта Дилана медленно пополз вверх, и он кивнул.

– Дилан… – Миссис Картер решила, что пора забрать слово у тринадцатилетней девочки. – Что скажешь, какая у тебя главная проблема?

– Торчать тут каждую неделю с этими фриками, ясно же.

Вот он, Дилан, которого я знаю и терпеть не могу. На минуту я сдалась и разговорилась о личном – и теперь рада, что внимание переключилось на него. Брайан все так же дулся. Мы с ним совсем разные – видимо, не суждено нам стать друзьями. Зато групповое занятие не всегда выдается плохим. Сегодняшнее было очень даже ничего.