Я трижды постучала и прислонилась к двери: не слышен ли за ней шорох одеяла или тихие шаги? Нет, ни звука. Я приоткрыла дверь, заглянула в комнату и крикнула сестре:

– Пейдж, пора вставать!

– Отстань, Энди, – ответила сестрица с тяжелым вздохом. Правда, одеяло отбросила, а это хороший знак.

Я вернулась в коридор, но дверь оставила открытой.

Пейдж уже семнадцать – она на целых четыре года меня старше, но при этом бужу ее всегда я. Раньше все было не так. Пейдж успевала сходить в душ, высушить свои чудесные каштановые волосы и накрасить губы блеском, пока я валялась в постели. Она силой вытаскивала меня из-под одеяла и волокла за собой на кухню. Там я торопливо уминала яичницу, а она ласково хлопала меня по голове, неспешно проходя мимо. Теперь Пейдж с трудом разлепляет глаза, натягивает первые попавшиеся джинсы, которые валяются на полу у кровати, и убирает волосы в хвостик.

Впрочем, за этот год многое изменилось.

Я подошла к двери в папину спальню. Порой мне кажется, что там все еще пахнет ею. Сейчас я не отказалась бы даже от намека на аромат ее спрея для тела, который напоминал мне о тропических островах. Я глубоко вдохнула, но ничего не почувствовала. Наверное, это к лучшему. Даже если я уловлю этот запах, то сразу пойму, что сама его себе вообразила. Потому что ее больше нет.

Нам сказали, что она сама не поняла, что произошло. Ни боли, ни жизни, пролетающей перед глазами, – ничего. Просто раз – и ее нет. И это якобы к лучшему. А я вот в этом не уверена. Маме нравилось держать все под контролем. Она вполне могла бы поспорить с судьбой. Вот только с грузовиком, который мчится на тебя со скоростью семьдесят миль в час, особо не побеседуешь. Хотя если бы кто и умудрился это провернуть, то только моя мама.

Даже сейчас мне слышится ее сердитый голос: «Ну что ты делаешь? Нет, мне некогда обниматься. У меня уйма дел! Ну же, шевелись!» Так она выгоняла нас по утрам в школу. Кто бы мог подумать, что я буду скучать по ее ворчанию? Или по крикам? Но теперь я бы все отдала хотя бы за одно «Энди, скорее!» или даже «Хватит упрямиться! Полезай в машину. Ну же, шевелись!».

С другой стороны, понимать, что вот-вот умрешь, ничем не лучше. Это было бы несправедливо по отношению к маме. В свою последнюю минуту она думала бы о том, какая страшная буря разразится в нашей семье и сколько всевозможной дряни она на меня обрушит. Маме бы точно этого не хотелось.

Я даже не подумала стучать в папину дверь. Не факт, что он вообще дома. И все равно он не проснется, даже если сыграть на барабанах рядом с его кроватью. Папа всегда крепко спал, а теперь, когда он взял в привычку сидеть допоздна в казино и заливать свое горе, его стало вовсе не добудиться. Мы с Пейдж старались ему помочь, чтобы он не опаздывал на работу или, того хуже, не прогуливал ее вовсе. Но после того, как папа потерял второе по счету место, я сдалась. У меня хватало своих забот.

В школу я собралась быстро, потому что несколько месяцев назад коротко остригла волосы. Они не такого насыщенно-каштанового цвета, как у Пейдж, и длинными, наверное, смотрелись лучше. Зато теперь с ними нет никакой возни, как и с джинсами и простой серой футболкой, которую я на себя натянула. Теперь я успею прочитать еще одну историю до завтрака.

Мне всегда нравились рассказы о привидениях. Только это громко сказано. Я любила читать дурацкие страшилки, от которых мурашки по коже, и детективы про кошку-призрака. Но это в прошлом. Теперь я увлекаюсь историями о паранормальном. Нахожу их в Интернете. Прочла уже немерено и могу сказать, что большинство из них скучные и, без сомнения, лживые, но остановиться просто невозможно.

Я быстро просмотрела новые записи на форуме. «Мой спиритический сеанс». Таких тут много. «Ко мне обратился сам дьявол». Я закатила глаза.

Тут у меня перехватило дыхание, а сердце бешено застучало в груди.

Дрожащей рукой я щелкнула на «Меня навестила мама?».

«Прошлой ночью мы с сыном сидели перед телевизором и смотрели старые семейные записи. Я хотела показать ему свою маму, и первое видео с ней, которое попалось нам под руку, оказалось снято на Хеллоуин, когда мне было лет одиннадцать. Я нарядилась ведьмой и упрашивала маму скорее пойти за конфетками. На видео раздался звонок в дверь. Мама открыла девочкам в нарядах принцесс и подала им угощение. Я нажала на паузу и рассказала сыну о том, как мама шила мне костюм ведьмы. Вдруг в дверь позвонили. Я подбежала ко входу, распахнула ее – никого. Ни убегающих детишек, ни подброшенных проказниками „вонючих мин“ на крыльце. У меня по коже пробежал холодок. Я вернулась в гостиную и сняла видео с паузы. На нем мы с мамой уже шли по улице. Камера выхватила меня крупным планом, и маленькая я нажала на дверной звонок. Я выкрикнула: „Угощение или жизнь“, а мама дружелюбно помахала нашим соседям. В эту же минуту раздался звонок в дверь – уже не на видео.

Ее нет с нами вот уже десять лет, но, быть может, мама хотела показать нам, что она все еще рядом. Как знать?»

Рассказ – полная чушь, но мне все равно завидно. Я бы все отдала за призрачный звонок в дверь. Расстроившись, я закрыла страницу и спустилась на первый этаж.

Я несколько раз перепроверила все шкафчики и тумбочки на кухне. Можно было бы позавтракать консервированным горошком, но меня от него тошнит, а сколько он здесь стоит – и представить страшно. В последнее время дома редко появляются овощи. Я достала пакет из хлебницы. В нем лежали мятый кусок и корка белого хлеба. Принюхалась: плесенью они не пахнут. Закинув их в тостер, я открыла холодильник и оглядела содержимое в поисках масла. Масла я не нашла, зато остатков джема мне хватит по крайней мере на один тост. К моему удивлению, в холодильнике обнаружилось еще и молоко. Я открутила крышку, и кислая вонь защипала мне ноздри. Пришлось вылить его в раковину, зажав нос рукой.

На кухню тенью проскользнула Пейдж с привычно опухшими от недосыпа и горя глазами. Она села за стол и подперла рукой голову. Я бросила ей половину тоста, и она тут же его надкусила.

Я медленно подошла к сестре, словно к бродячей собаке. Вообще она смирная, но может неожиданно сорваться.

– Слушай, Пейдж, – неуверенно начала я. – У меня кончились деньги на школьные обеды. В столовой уже об этом знают. Меня не будут кормить горячими обедами, пока мы их не оплатим.

Сестра вздохнула и почесала затылок:

– У меня нет ни цента. Я получу зарплату только в пятницу.

Пейдж замолчала, но я понимала, о чем она думает. Даже тогда на обеды денег не хватит. Ей еще надо заправить машину и погасить хотя бы часть долгов за электричество. Я же видела конверт с большими красными буквами. Пейдж не виновата. Я прекрасно это понимаю, но все равно на нее сержусь.

– Ну и чем мне тогда обедать? У нас ничего нет. Да что со всеми не так в этом доме?!

Я с громким топотом подошла к раковине и открыла кран, чтобы уничтожить оставшийся тухлый запах молока. Хотя на самом деле хотела избавиться вовсе не от вони.

Теперь я сержусь еще и на себя. Пейдж тяжело и без моих капризов.

– Прости, Энди, – ответила она бесцветным голосом. – Я постараюсь взять еще одну смену на этой неделе.

Я взглянула на пустой пакет из-под хлеба. Зря я поджарила тост. Проще взять с собой в школу кусок хлеба с джемом, чем банку консервированного горошка.

– Как думаешь… – Я осеклась. О папе мы стараемся не разговаривать. – Ну, как думаешь, у него есть деньги?

Пейдж пожала плечами:

– Можешь разбудить его и спросить.

Я закрыла глаза. Помню, как раньше мы с сестрой забирались к родителям на кровать по воскресеньям, хихикали и толкались. Папа делал вид, что еще не проснулся, наигранно храпел, а потом резко подпрыгивал и принимался нас щекотать. Теперь, когда мы пытаемся его разбудить, он либо ворчит, либо ругается, либо бросается тапками в дверь. К тому же, будь у него деньги, он бы уже их потратил. Я слышала, как Пейдж на него ругается за то, что он все спускает в казино. Все, что оставила мама, а это не так уж и много. К счастью, большую часть папа внес за дом, так что забрать его не смогут. Если бы нам пришлось переехать, у меня пропала бы всякая надежда уловить витающий в воздухе мамин тропический запах. На нас с сестрой открыты два личных счета, но мы не сможем брать с них деньги, пока нам не исполнится восемнадцать. Пейдж осталось ждать всего четыре месяца, и я побаиваюсь, что она уйдет от нас в тот же день.

Так что я стараюсь не действовать ей на нервы.

– Нет уж, – вздыхаю я в ответ на предложение сестры.

– Я пойду проверю все свои джинсы. Может, в карманах найдется мелочь тебе на обед.

Я покачала головой:

– Забудь. Я что-нибудь придумаю.

– Извини, – повторила Пейдж.

Я отвернулась, чтобы сестра не заметила, как я плачу. Вот же несправедливость! Ни я, ни она этого не заслужили. Я перевела дыхание и сморгнула слезы. Мама частенько повторяла: «Как поплачешь, всегда становится лучше, но проблемы так не решить». Уж она-то умела решать проблемы.

Умела бы она еще звонить в дверь!