Звон будильника снова и снова бьет меня по вискам, словно молоток. Я ударяю по нему ладонью и засыпаю, и так два раза подряд. За чтением историй про призраков и размышлениями над новыми экспериментами прошла большая часть ночи. Чтобы из-под моей двери не сочился свет и Пейдж или папа не зашли ко мне, пока я рисую схемы и изучаю паранормальную активность, я выключила лампу и спряталась под одеялом с фонариком и распечатками. Видимо, там и уснула, потому что фонарик валяется поблизости, а я накрыта одеялом с головой. На улице еще темно, но я все равно откидываю одеяло, встаю и разминаюсь. Стряхнув сонливость, я повторила про себя план. Сегодня мы поедем к Бекки сразу после школы, и мне надо что-нибудь вытворить до того, как я разбужу Пейдж, чтобы обеспечить присутствие призрака в доме.

План я придумала вчера ночью, и, с моей точки зрения, он просто гениальный. Пейдж каждый день ходит в школу со старой тряпичной сумкой. Я спустилась на первый этаж и отправилась прямиком к нашей Главной Мозоли, как называла ее мама. У нас нет настоящей прихожей. Только ряд крючков на стене у выхода в гараж. Там неаккуратно развешаны куртки, зонтики и портфели, а под ними на полу валяется обувь. Сумка Пейдж даже не добралась до крючка – видимо, сестра бросила ее на пол, когда пришла вчера домой. На сумке узор в красно-белую полоску, но лямка просто белая – посеревшая от частого использования, но все же белая. Я взяла бутылочку с кремом от загара, нанесла немного на ладони и потерла ими лямку. Не сильно, чтобы аромат весь день преследовал Пейдж, но чтобы она не смогла догадаться почему. Затем помыла руки и побежала наверх будить сестру.

Удивительно, но папина дверь была не заперта, а распахнута настежь. Я заглянула в комнату и обнаружила, что его там нет.

Я прислушалась – вдруг он в ванной? – но до меня не доносился шум воды. Наверняка папа пришел домой рано или поздно, но куда он теперь-то делся? Это я выяснила только после того, как сходила в душ и переоделась. Когда я наливала молоко в миску «рисовых хрустяшек» – точнее, обычного воздушного риса, – в гостиной что-то зашуршало. Я поставила миску на стол и подошла к двери. Телевизор был включен, а на диване лежал папа.

Наверное, он услышал мои шаги, потому что сказал:

– Доброе утро.

– Ты давно не спишь? – спросила я.

– Почти всю ночь.

Вот почему в спальне пусто.

– Не мог уснуть?

– Да, никак.

– Ты заболел? Тебе как-нибудь помочь?

– Не-т, просто сны плохие снились, понимаешь? – Папа отвернулся и потер лоб.

– Понимаю, – мягко ответила я.

Я вернулась на кухню к своему воздушному рису. Там уже стояла Пейдж и тоже наполняла себе миску.

– Будем наслаждаться, пока есть еда, согласна? – улыбнулась она.

Я кивнула и захрустела хлопьями.

– Он в гостиной? – Сестра вздохнула.

Я еще раз кивнула и продолжила жевать.

– Наверное, с водой что-то не так, – начала Пейдж и запнулась. Она убрала коробку хлопьев обратно в шкафчик и добавила: – Или с воздухом.

Я проглотила ложку воздушного риса:

– Ты о чем?

Пейдж села возле меня за стол и тихо заговорила:

– Прошлой ночью со мной случилось что-то странное. Поклясться готова, что почуяла запах маминого спрея для тела. Помнишь ту дрянь с ароматом тропических островов, которую она покупала в баллончиках?

Я закусила губу и улыбнулась:

– Мне он нравился.

– Честно? Я его терпеть не могла. Меня чуть ли не тошнило. – Пейдж поднесла ложку ко рту и быстро проглотила хлопья. – В общем, вчера мне особенно не хватало мамы.

– Мне жаль.

– Ты ни в чем не виновата.

На самом деле виновата, но не могу сестре в этом признаться. В тот момент я поняла, что мне лучше поспешить или вообще изменить подход к проблеме. Одно случайное воспоминание – это довольно грустно. За ним должен скрываться какой-то смысл. Дом не может называться «домом с привидениями», если жильцы не догадываются о том, что в нем поселились призраки. Крем от загара продолжит традицию, которую я задала вчера вечером. Но, возможно, мне стоит подтолкнуть Пейдж в нужном направлении.

– Я иногда пытаюсь уловить мамин запах, – начала я. – Просто чтобы почувствовать, что она где-то рядом. Не здесь, но как бы здесь.

Пейдж ухмыльнулась:

– Об этом я не думала.

– Так что, наверное… Наверное, тебе повезло. И мама просто хотела показать, что присматривает за тобой… или что-то вроде того.

– Боже мой, не приплетай сюда свои дурацкие истории. Ты же знаешь, как я отношусь ко всем этим сказкам про призраков.

Пейдж подмигнула мне, и мы обе набросились на хлопья с молоком. Возможно, я перестаралась; хорошо, что Пейдж оборвала разговор в самый подходящий момент. Она ни о чем не подозревает. Я всего лишь дала ей малюсенькую подсказку.

Мы разошлись по своим комнатам, чтобы собрать в школу. Спускаясь вниз, я заметила, что ладони у меня жирные. Интересно, как сестра воспримет запах крема на тряпичной сумке после нашей беседы за завтраком? Я остановилась в дверном проеме, наблюдая за тем, как Пейдж обувается. Не успела она потянуться за сумкой, а запах уже ударил ей в нос – она замерла и принюхалась, почти как собака. А потом поморщилась и перекинула сумку через плечо.

Тут меня осенило, что у Пейдж крем от загара может и не ассоциироваться с мамой. Как оказалось, тропический аромат спрея для тела сестре никогда не нравился; вдруг она связывает с мамой совсем другие запахи? Черт! Это все меняет.

Пейдж повернулась ко мне:

– Ты обедаешь на улице?

– Бывает иногда.

Сестра взяла бутылочку крема от загара с полки, висевшей над рядом крючков:

– Возьми, нанесешь его в машине. Лучше быть намасленной, чем обгоревшей!

Я широко распахнула глаза и втянула щеки, чтобы сдержать радостную улыбку. Именно эти слова повторяла мама, когда мы жаловались, что нам противно наносить крем от загара. Однажды она заставила нас буквально в нем измазаться, и Пейдж пожаловалась, что на ее теле словно растопили кусок сливочного масла. Так к нам и привязалась эта фраза.

До школы мы ехали в полной тишине, но когда Пейдж высаживала меня у ворот, она улыбнулась – по-настоящему. По коридору я брела словно в трансе. В шкафчике меня ждал сложенный листок бумаги; он выпал, когда я открыла дверцу. На нем значилось мое имя, явно выведенное рукой Исайи. Я подхватила записку и спрятала ее в карман до начала урока, чтобы не пришлось объясняться перед Бекки или другими случайными свидетелями.

Опустившись за парту, я достала из кармана листок и развернула.

В библиотеке в обед?

После всего произошедшего благодаря моим экспериментам мне не хотелось дожидаться урока естествознания, чтобы поговорить с Исайей, так что встреча в библиотеке была бы очень кстати. Но все не так просто. Да, это всего лишь Исайя, и мне нравится с ним общаться, но все в школе считают его странным, а Бекки, наверное, уже выдумывает для меня прозвище почуднее, что-нибудь вроде «гикофилка». Конечно, она скажет, что ей просто хотелось меня подразнить, но я не могу быть в этом так уж уверена. От этих мыслей у меня живот сводит. Иногда Бекки ведет себя просто отвратительно.

Надо придумать, что наплести подругам. Я постучала пальцем по столу. Мы с Исайей вместе готовим научный проект. На следующей перемене я скажу Лиа, что не пойду с ними на обед, потому что нам есть что обсудить. Она из нас самая ответственная в том, что касается учебы, и, скорее всего, поверит в мою историю…

– Вот отстой, – пробурчала Лиа недовольно. – Обязательно этим заниматься во время обеда?

Ответ я подготовила заранее:

– Либо так, либо я должна остаться после занятий. Лучше уж пожертвовать обедом, как думаешь? Кроме того, впереди у нас целая ночь! – Я слегка толкнула подружку бедром, и Лиа прыснула.

Я страшно обрадовалась, что она поверила, и следующий ее вопрос застал меня врасплох:

– А какая у вас тема?

Я совсем забыла, что Лиа тоже ходит к мистеру Сниду, просто в другое время.

– Ну… Мы изучаем призраков.

– Для урока естествознания?

– Да. Рассматриваем разные научные теории о потусторонних материях, размышляем над доказательствами их существования и тому подобное.

С минуту Лиа смотрела в пол, а я наблюдала за ней, гадая, что она скажет. Но подружка молча взяла меня за руку и повела обратно в класс. Я уже думала, что меня пронесло, как Лиа наклонилась ко мне и спросила:

– Ты уверена, что мысль хорошая?

Я взглянула на нее и заметила, что она озабоченно нахмурилась.

– Лиа, ты же знаешь, как я люблю истории о привидениях. Это все только ради забавы.

– Уверена?

– Да.

По крайней мере, мне так кажется.

Библиотека открыта во время обеда, но людей там не особенно много. По правилам есть в ней запрещается, но не всех это останавливает. Я умяла сэндвич с арахисовой пастой и джемом на ходу в коридоре, но протащила с собой бутылочку воды, чтобы отлепить язык от неба. Исайя помахал мне из-за стола в дальнем углу библиотеки. Я огляделась и с облегчением обнаружила, что поблизости нет никого из знакомых. Не то чтобы мне было стыдно общаться с Исайей.

Вовсе нет. Честное слово! Мне плевать на то, что ребята про него говорят… Правда! Просто на уроке мне как-то легче. Не приходится беспокоиться о том, что подумают мои друзья. Я понимаю, что Исайя не заслуживает плохого отношения, и мне чуть-чуть стыдно за свое поведение, но когда умерла мама, я потеряла еще и папу и теперь боюсь потерять подруг.

– Привет, – сказала я, опускаясь на стул.

– Ну как ты сегодня? – озабоченно спросил Исайя.

– Нормально. Почему ты спрашиваешь?

– Сама знаешь, Энди, неделя выдалась странная. Ты то расстроена, то искришься энтузиазмом, как вчера. Я вижу, что тебе тяжело.

– Мне каждый день тяжело, Исайя.

– Да, но…

– Честное слово, все в порядке. Я вчера вечером приступила к операции «Дом с привидениями».

– Правда? Уже? И как все прошло? Что ты сделала? – затараторил он, копаясь в своем рюкзаке. – Ты не воспользовалась моей схемой! И почему не сказала, что начинаешь действовать так скоро?

– Я думала, это неважно.

– Ладно, скажи, ты начала с запахов, как и собиралась?

Я кивнула:

– Да. А что?

– И больше ничего не делала?

– Нет. Объяснишь наконец, в чем дело?

– Смотри. – Исайя пододвинул ко мне лист бумаги с подробным списком возможных экспериментов. Он даже оставил пустые места для заметок. – С этим ты сможешь отслеживать результаты и делать выводы о том, какие действия произвели наибольший эффект. К тому же, если будешь все записывать, проект получится более… научным, что ли…

– Исайя, я это делаю не для работы по естествознанию.

– Знаю. Но все-таки это проект, включающий ряд экспериментов, и он заслуживает хорошей организации.

Сначала я почувствовала раздражение. Но, изучив список, поняла, что Исайя потратил на него всю ночь. Ради меня. Внезапно его поступок вызвал у меня такой восторг, что мне захотелось поместить листок в рамку и повесить над кроватью. А этого, конечно, делать нельзя ни в коем случае.

– Спасибо. Выглядит здорово.

Исайя слегка выпрямился:

– Не за что. Все детали заноси в этот пустой столбец. Запиши результаты прямо сейчас, пожалуйста. Пока твои наблюдения еще свежи в памяти.

– Свежи в памяти? – усмехнулся я. – Тебе что, сорок лет?

Исайя фыркнул:

– Я развит не по годам.

Наверняка он часто это слышит. Исайя и правда мыслит, словно взрослый, но энергии в нем, как в тринадцатилетнем парне. Только нет одержимости туалетными шутками.

Я достала ручку и принялась за дело. Описала вчерашнюю реакцию Пейдж. Отметила, где нашла сегодня утром папу, и занесла в столбец все, что Пейдж сказала и сделала сегодня утром. Я заметила, что Исайя пытается заглянуть в бумажку, и подвинула лист так, чтобы ему было лучше видно, потому что и так собиралась все ему рассказать.

Пока я строчила, Исайя бормотал:

– Любопытно. О! Хм… Вот как? Ух ты!

Закончив писать, я отложила ручку, скрестила руки на груди и спросила:

– Ну, что скажешь?

– План гениальный.

– Разве? Мне кажется, что я делаю только хуже.

– Энди, история с кремом от загара просто замечательная. Пейдж переняла добрую привычку у твоей мамы. Или… взяла на себя роль твоей мамы. Неважно. Ты же к этому стремилась?

Меня приободрили слова Исайи. Возможно, я слишком остро на все реагировала. Про мамины кольца я ему не рассказала. Не знаю почему, но я еще не готова этим поделиться.

– Что дальше? – поинтересовался Исайя. – Я разбил все идеи на категории по воздействию на органы чувств и по времени, необходимому на подготовку.

– Вижу. Я пока ни в чем не уверена. Сегодня вечером меня не будет дома, так что все планы придется отложить до завтра.

– Куда?

– А?

– Куда ты пойдешь?

– А, ну… Всего лишь к Бекки в гости.

Улыбка Исайи погасла.

– Я ей не очень-то нравлюсь, да?

– Она тебя совсем не знает.

– Меня все недолюбливают, Энди.

Я замялась. Что ему ответить? Мы оба знаем, что это правда, и врать мне не хочется.

– Только не я.

– Почему?

– В смысле – почему? Мне ты нравишься, вот и все, – ответила я и попыталась сменить тему: – Какие у тебя планы на выходные?

Исайя пожал плечами:

– Буду делать уроки.

– Все выходные?

– Почти.

Голос у парня бесцветный, и заметно, что он обижен.

– Мне жаль, Исайя.

– Но недостаточно, чтобы пригласить меня погулять, да?

Исайя резко поднялся из-за стола и ушел.

Я осталась смотреть на листы бумаги перед собой, а щеки у меня пылали, как огненные шары.