— То есть все это было исключительно ради моего артефакта? — устало спросил Корнев.

— Что… это?

— Ну, это, — он с нажимом произнес последнее слово. — Твое безумное желание пообщаться со мной. Вон, друзья твои уже кипятком с этого писали.

— Если ты про Сою.

— А, так зовут блонди?

— Она не блондинка, — прошипела Мара. — Просто краситься.

Томас за свою жизнь повидал немало женщин. Перед тюрьмой, так и вовсе перстал их как считать, так и различать. Когда у тебя много, действительно денег, то редко когда ложишься в постель один. Только если сам того не захочешь.

Кто-то может сказать, что это не так и вообще народ целомудренный, но фишка ведь даже не в деньгах. А в свободе, которую они с собой несут. Возможности, которые открывают. И прочее и прочее.

Так что Корнев выучил для себя уроков. И самый главный — не так глупы блондинки, как стервозны те, кто в них перекрашиваются. Почему так? Ну, кто его знает. В такие тонкости Томас не лез. Просто вывел для себя забавную статистику.

Редко когда она его подводила.

— Ну, раз уж ты добилась своего и мы с тобой наедине, — Корнев скептически отнесся к множеству камер на потолке. — Спрашивай. Ничего не утою.

— Серьезно?

— Это твой первый вопрос или просто издеваешься?

Глоумбуд, если гномы были на это способны, засветилась счастьем. Буквально расцвела. Она резко откинула одеяло, обнажая стройные, в меру мускулистые ноги. Прикрытые по край бедра одной лишь ночнушкой, для кого-то они бы точно стали бы предметом пускания слюней.

В нормальное время, Корнев не стал бы исключением. Сейчас же его куда как больше волновали иные вопросы.

— Тогда расскажи мне, почему черная магия? — Мара уселась рядом на стул.

Она скрестила ноги, совершенно не беспокоясь, что Томас теперь видит куда как больше, нежели только бедро. Это, собственно, и самого Томаса почти не волновало. У сильных магов вообще отношению к телу было очень простым.

— Странный вопрос, — Корнев понятия не имел, что именно должно интересовать артефакторов, так что решил отвечать прямо. Так у него будет меньше забот в будущем. Да и, если честно, он чувствовал себя немного немного обязанным этой миниатюрной девушке. — Если подумать, то меня ей учили с раннего детства. Сперва родители, потом наставник. Дальше сам занимался, но скорее по инерции.

— А твоим наставником был Профессор Райевс… Райевскх…

— Райевский, — помог Томас. Странно, он ожидал привычной вспышки гнева, но… ничего. Он легко говорил об учителе с Марой. — Да, он меня учил. Ну, как учил, больше лупил. Частенько запирал на ночь в кабинете и не выпускал, пока я не выучу новые печати. Если ленился — не кормил.

Глаза Глоумуб по мере рассказа все увеличивались и увеличивались.

— И ты никогда не думал сбежать?

Думал ли он сбежать? Ха! Да он раз двадцать добирался до Стрельны — пригорода Питера. И это в девять лет. Но каждый раз возвращался обратно. Сам. Его не звали и не искали, он просто приезжал обратно и смиренно возвращался под строгий взгляд черных глаз.

Сперва потому что было страшно и некуда идти. Потом, чтобы научится выпендриваться перед «взрослой» соседкой. А потом… потом он и не думал о побегах.

— Думал, — кивнул Томас. — Но знаешь, это как-то… Черт! Слушай, если у тебя вопросы будут мне душу наизнанку выворачивать, то я лучше посплю.

— Это важно! — Мара таже ударила кулаком по коленке. — Поверь мне, это очень важные вопросы, когда дело касается мощных артефактов.

— Тогда я требую равноценного обмена.

Глоумбуд как-то странно скривила верхнюю губу.

— Немного архаичная концепция для наших дней.

— Урсула Ле Гуин бессмертна, — отмахнулся Томас. — В общем, вопрос на вопрос — лады?

Мара немного поразмышляла, а потом кивнула.

— Тогда моя очередь, — Томас окинул взглядом девушку. — Какой у тебя размер груди?

Она покраснела. Слегка. Чуть-чуть. Но достаточно, чтобы Корнев узнал ответ и на еще один. Наверное полугномихе было сложнее найти себе пару на свидание, чем SS черной ведьме.

— Два, — ответила она железным голосом. — С половиной.

— Скорее с третью, — прикинул Корнев.

Девушка было замахнулась, но потом опустила руку и… засмеялась. Томас к ней присоединился.

Они долго и заливисто хохотали. Так громко, что к ним наведалось пара санитаров, но, покрутив пальцами у висков, ушли. Так сильно, что Томас от боли в ребрах и животе чуть было не взвыл.

Ему было легко. Все еще неспокойно, тревожно, но легко. Давно он уже так не смеялся, да и в принципе — не смеялся. Даже до тюрьмы это были редкие моменты в его жизни. А уж после — ну, тут и так все понятно.

— Теперь я, — произнесла Мара утирая слезы. — Ты ведь убил своего учителя.

И тут же смех стих. Как-то сам собой. Не постепенно, а резко. Будто утопили в мутном озере.

— Да, — кивнул Томас. Он все еще чувствовал боль, но теперь уже не знал какую именно. От смеха и травм или иную. — Хотя, на суде это признали самообороной. Он, знаешь ли, хотел принести меня в жертву демону.

Корнев внезапно понял, что сейчас он не один. Внутри него проснулась, и уже давно, одна балахончатая тварь с белыми волосами.

Подслушивал, зараза.

— Это было тяжело?

Томас молча спустил одеяло по пояс, оставаясь в одних лишь комичных трусах с зелеными оленями. Он всегда отличался особым креативом в выборе нижнего белья. Маленький праздник, по его мнению, должен был быть во всем.

— А ты как думаешь? — вопросом на вопрос ответил Томас, кивая на шрамы.

Большая часть левой стороны груди походила на паутину рубцов и шрамов. В центре же находилось большое пятно от ожога.

— Напоминает печать.

— Она и есть, — кивнул Томас. — Он выжигал её на мне каленым прутом. Обездвижил, но чувств не лишил. Я потом прочитал, что это испортило бы ритуал. Так что было ли мне легко? Нет! Скорее приятно.

Глоумбуд кивнула. Корнев вернул одеяло на место. Быстрее и резче, чем ему хотелось бы.

— Что у тебя с семьей?

Мара вздрогнула и сделала вид, что не понимает вопроса.

— А я думал мы по-честному, — Томас начал заваливаться на подушку.

Он уже почти лег, когда маленькая, но сильная ладошка схватила её за плечо.

— Ты ведь понимаешь, — глаза Мары стали чуть влажнее. — Что я задаю вопросы из-за дела, а ты просто мне душу собираешься вывернуть?

Наивная девятнадцатилетняя девочка. Она, вероятно, забыла, что имеет дело с…

— Ну я же черный маг, — хищно улыбнулся Корнев. — Скотина, мразь и подонок.

На этот раз она не спорила.

— Почему ты спришваешь? — только и сказала полугномиха.

Томас пожал плечами.

— Я ни разу не видел, чтобы ты ездила домой. А уж где стоит высотка вашей семьи знает, наверное, весь город. Ни разу не слышал, чтобы ты говорила с ними по телефону.

— Магофону, — машинально поправила Мара, но наткнулась на усталый взгляд.

— Спасибо, зануда.

— Сам зануда. Нужно говорить правильно.

Томас все чаще понимал, что скоро действительно начнет закатывать глаза.

— Как скажешь, — отмахнулся он.

Мара крутила в пальцах ночнушку, все больше оголяя ноги. Нет, Томас был тертым парнем с немалым опытом в этой сфере, но уже и его предел подходил к черте. Почти два с половиной года воздержания из кого угодно сделают озабоченного.

— У меня мама была человеком, а папа… гномом, — начала девушка свой рассказ. Томас же старался не представлять себе такого мезальянса. Он еще позавтракать хотел… Но, говорят, любовь зла. — Она умерла при родах и это сильно подкосило отца. Он выпивать начал. Потом при работе пару раз ошибся. Сперва ничего серьезного, но чем дальше… Короче, он лишился обеих рук.

Корнев не издал ни звука. Он только молча лежал рядом. Что такое для обычного человека в новом мире потерять руки? Просто большая статья расходов на лекарей или протезы. Но, если есть средства, ничего непоправимого.

Что же для гномов такая травма? Значит невозможность зайти в артефакториум. Вопреки стереотипам не все гномы занимались именно таким трудом, но вот если, все же… В общем, потеряв руки, её отец умер. Может не для Мары, но для остальной семьи — точно.

— Ему предлагали протезы и лекарей, но сам понимаешь… это уже не то. Работать он больше не смог. Начал пить еще сильнее и, в конце концов, исчез. Лет пять назад. А у семьи осталась такая вот я. Не гном и не человек.

— Но ты ведь сильный маг, — напомнил Томас. — S ранг. Разве это не повод…

— Не повод к чему? — Мара вытерла глаза. — Семья Глоумбуд — у нас одни из лучших артефактов в мире! Вот такой вот у нас маркетинговый слоган. А у кого какой ранг — мало кого интересует. Да и к тому же я не… не гном.

Последнее далось ей тяжело. Так же тяжело, как Томасу говорить о Профессоре. Только сейчас им почему-то было легче, чем обычно.

Наверное, всегда проще выговариваться неизвестному человеку, чем знакомому. В таких диалогах всегда плевать, что подумает противоположная сторона.

— Ты поэтому в турнире участвуешь, да? Чтобы что-то им доказать.

Девушка кивнула. Её едва ли не серые волосы выглядели красивыми в этом царстве белого света. И это печальное лицо сильной личности. С него, наверное, можно было нарисовать прекрасный портрет.

От обезболивающих, Томаса потянуло на лирику.

— Просто показать, что я тоже… тоже Глоумбуд.

Они немного помолчали. Совсем чуть-чуть, но достаточно, что это часть разговора превратилась в прошлое и стало легче продолжать.

— Можно посмотреть твой клинок?

Томас знал, что рано или поздно они придут к этому. Ну что же — лучше как пластырь. Сорвать быстро, потерпеть и забыть, чем играть в прятки с пятеркой S магов.

Корнев коснулся кольца и произнес:

— Coldflame!

Его руки обвили черные перчатки с серебряными пентаграммами. В ладонях лежала рукоять меча. Мерно светилось узкое, тонкое лезвие клинка, порой заставляя воздух загораться, создавая иллюзию пламени.

Мара придвинулась поближе. Настолько, что Томасу пришлось отвернуться, дабы уж совсем бессовестно не тонуть в её декольте.

- «Все же с половинкой», - подумал он, искоса бросая чисто мужские взгляды на два белых холмика.

Гломбуд же, настолько близко, насколько позволял жар пламени, разглядывала меч.

— Жаль, что мы не в лаборатории, — проворчала она.

— Это разовая акция, — покачал головой Томас, поняв намек. — Как только мы с тобой договорим — разойдемся по разным сторонам и забудем обо всем.

Девушка промолчала, что сильно не понравилось Корневу.

— Кто тебе его изготовил?

— Старый… коллега, — Корнев вовремя себя остановил и не произнес «друг». У него не было друзей. — Мы с ним вместе работали в…

— Картеле контрабандистов? — не отрывая взгляда от клинка, спросила Мара.

— А ты…

— Все в Академии знают, что у нас учится бывший заключенный.

Корнев почесал подбородок.

— Я такой популярный?

— Ну, давай прикинем, — она водила пальцами над лезвием. — Черный маг. А вас не так много осталось. В первый же день ты сражался с деканом Бронсерном. SSS магом. Попал в сотню лучших за всю историю Академии по теоритическому экзамену. После этого про тебя и мисс Левенштайн некоторое время ходили весьма пикантные слухи.

— И ведь беспочвенные же, — вздохнул Томас.

— Это уже мало кого волнует… Ну и, конечно же, недавний случай в парке. Прибавь сюда еще и то, что ты единственный маг выше B ранга, кто так и не смог найти себе команду… В общем, по тем или иным причинам, о тебе некоторое время вся Академия говорила. Сейчас поменьше, но ты, как бы высказаться, на виду.

— Плюс тебя вчера продырявил.

Мара прокашлялась.

— Ну да, — кивнула она. — А делал гном?

— А это так важно? Ладно, не смотри на меня так — гном. Почему, меня, кстати, в команды не берут.

— С таким характером? — на этот раз уже девушка коварно улыбалась. — К тому же, кто-то пустил слух, что тебя очень не любит профессор Летов. Чем ты, кстати, так насолил генералу?

Ох, если бы он знал. Если бы он только знал, почему для Лето свет клином сошелся на том, чтобы подгадить жизнь отдельно взятому черному магу. Может он по пьяни ему под дверь нагадил? Или еще чего-нибудь в таком духе.

— Понятия не имею.

Мара улыбнулась.

— Умеешь ты… ну… это… В общем — молодец, насолил SSS магу.

— Переживу.

Потом она примерно полчаса возилась с его мечом. Звучало, конечно же, весьма «интересно», но на деле ничего такого Томасу не перепало. Может его прокляли как-нибудь неприятно? Такого длительного воздержания у него со средне школы не было. Да еще и когда находился в компании едва ли не полураздетой леди.

Корнев же смотрел за окно. Интересно, как с ним теперь свяжутся Стражи? Но, самое главное, сколько, будь он не ладен, стоит проездной в местное надземное «метро»! Говорили, что не так уж и дешево кататься в монорельсных вагончиках.

Именно поэтому в трущобах так популярны были трамваи и автобусы. Троллейбусов в городе, отчего-то, почти не было. Только редкие, специализированные маршруты.

— Какой-то он весь из себя… нескладный, — вынесли вердикт Глоумбуд, отодвигаясь от клинка.

Томас вернул его в кольцо.

— Объясни, — попросил он.

— Так сразу и не скажешь, — Мара стучала пальцем указательным пальцем по губам. В данный момент, несмотря на свою среднюю внешность, она выглядела чертовски привлекательной. — Для начала — материалы. Они очень дешевые и старые. Если быть откровенной, то я бы не удивилась, если они и вовсе со склада б/у.

— Типо барахолки?

— Скорее помойки, но не важно. И это еще не все. Его выплавили на скорую руку. Никакими ГОСТами здесь даже не пахнет. Невооруженным взглядом виден брак.

Корневу не нравилось, к чему клонило леди. Очень не нравилось.

— Так что остается только одна причина, по которой артефакт мог получиться таким сильным.

— И?

— Ядро. Ну или начинка. Как тебе проще, так и воспринимай. В него что-то добавили. Что-то безумно мощное.

— Здесь есть кровь саламандры.

Мара нахмурилась и произнесла нечто похожее на «Ме-е».

— Вряд ли, — сказала она. — саламандры ограничены в развитии максимум S рангом. А один лишь твой артефакт одной ступенью не сходится.

— Сюда еще добавили мою кровь и…

Мара побледнела и прикрыла ладонью рот Корневу. Пальцы у неё были тонкие, но хватка твердой, а кожа мозолистой. Такая уж точно не будет рыться в сумочке, когда у неё попросят ключ на «18». Корневу нравились девушки, которые не боятся испачкать руки. Не в сексуальном плане, а в обще-человеческом.

— Ты хоть понимаешь, что сейчас ляпнул?

Корнев что-то промычал и нарочно лизнул чужую ладошку. Мара вскрикнула и отдернула руку.

Он ведь говорил, что подонок и козел?

— Ну кр…

— Замолчи! Ты откуда свалился?! Магия крови уже два года как вне закона.

Томас склонил голову на бок и изогнул правую бровь.

— А, ну да, прости, — опомнила Мара. — Нет, ну ты бы мог хотя бы последние сводки новостей полистать?

— И чем ООР магия крови не угодила?

— Не знаю, — Мара вытерла ладонь об одеяло Томаса. Редиска. — В газетах писали, что кто-то с её помощью ставил опыты на монстрах и… людях.

Опять опыты на людях. Прям популярная нынче тема.

— Это все, что там напичкано? Ты уверен?

— Вполне, — кивнул Корнев.

Ну не говорить же ему, что в нем живет черт знает какой силы демон, чья сущность тоже была замешана в клинок. Нетрудно было сложить два плюс два и получить, в качестве результата то, что ему нельзя было открывать этот факт. Никому.

Сколько найдется среди гражданских желающих пинты другой крови Корнева? Плеснул такую в горн и на выходе получил артефакт SS ранга. А сколько среди военных?

Нет, некоторые тайны навсегда должны оставаться таковыми.

— И почему мне кажется, что ты врешь? — прищурилась Мара.

— Потому что ты параноик, — парировал Томас. — Серьезно, я ничего от тебя не скрывал. Во всяком случае, касательно предмета нашего разговора.

И он не соврал. Она ведь не спрашивала, запечатан ли в нем дух из потустороннего мира.

В конце концов Мара как-то очень ловко «забыла» упомянуть с какого перепугу её так интересовал клинок. Всякие дурацкие предлоги про крики не считаются.

Они еще некоторое время поговорили о разных мелочах, а потом оба отправились спать. Глоумбуд вечером забрали её друзья. Соя кинула очередной полный ненависти взгляд в сторону Корнева. Тем же его одарил и азиат.

К ночи Корнев остался в лазарете в полном одиночестве. Прикрыв глаза, он мысленно потянулся куда-то вглубь себя. Когда же он их открыл, то вновь обнаружил себя в центре красной, безжизненной пустыни.

Рядом стояла одинокая фигура в непроницаемом для взора плаще. Она смотрела в небо. Неподвижно и неотрывно. Будто пытаясь что-то отыскать там. Что-то очень важное.

— Ты все слышал?

— Да, — голос у духа остался все таким же глубоким и густым.

— Что думаешь по этому поводу?

Дух повернулся, но Корнев все равно не видел его лица. Только белую прядь волос.

— С каких пор ты со мной разговариваешь?

Да будь Томас Корнев трижды проклят! Неужели тварь научилась сарказму.

— Ха-ха, — передразнил маг демона. — Мне этот диалог приятен настолько же, насколько и тебе. И я бы, уверяю тебя, не оказался бы здесь, не касайся это нас обоих. Ты сделал клинок сильнее?

— Нет.

— Тогда ответь мне, почему, даже не поглощая у.е.м. я за последние три месяца чуть ли не тридцать ступеней перемахнул?

— Не знаю.

— Ты делаешь меня сильнее? Как-то передаешь свою силу.

Демон отвернулся и вновь обратил свой взор к небу. Что же он там искал и высматривал.

— Нет.

Корнев выругался. Ему хотелось двинуть этой твари в морду, но благоразумия хватило, чтобы этого не сделать.

— Хватит мне вешать лапшу на уши.

— О лапше я знаю только то, что тебя от неё пучит. Зачем мне её тебе вешать на уши.

Томас выругался еще раз.

— Значит мы оба понятия не имеем, почему в клинке такая сила.

— Потому что в нем твоя кровь. А в ней — моя.

Томас хлопнул себя ладонью по лицу. Ну да, он задал не верный вопрос. Демон не делал клинок сильнее. В нем просто оказалась частичка сущности духа.

— Это бесполезный разговор. Ладно, не болей, а я пошел.

Корнев уже почти растворился среди песков, как услышал.

— Мне приятн…

Что там приятно демону, Томаса волновало мало. Наверняка хотел попросить добавки к суточной норме его магии. Прожорливая скотина. Прямо как личная жаба, только совсем не метафорична.

Засыпая, Томас думал о том, сколько ему потребуется объясняться перед О’Шелли за такое количество пропусков на сменах. Если его вообще еще не уволили.

* * *

Томас, облаченный все в тот же передник и с банданой на голове самозабвенно драил полы в таверне. Боцман, конечно, вставил ему по самое оно, но отошел быстро. Вы́дал рабочий инструмент, записал в журнал на ночную смену и удалился.

Веснушка, вместе с её френд-зоной, лишь сочувственно помахала рукой на прощание.

Ну, хоть кто-то.

И, будто это уже стало традицией, только Томасу стоило помогать любимую радио-волну, как в зал вошли. Несмотря на защитные заклинания, повешенные нанятыми Шелли магами. Несмотря на личные наработки Корнева. Несмотря даже на новые, армированный замок. Просто взяли и открыли замок.

На пороге стоял кореец с посохом в руках и покореженный красноволосый поляк.

— А я-то все думал, когда вы зайдете, — Томас вложил в голос весь скепсис, который только мог.

— Добрый вечер, господин Корнев.

Чон Сук взмахом посоха отправил свои фетровую шляпу и пальто на вешалку. Грибовский же, с тяжелым вздохом, дошел до гардероба пешком. При этом явно хромая на правую ногу. На его ковбойской перевязи отсутствовал один револьвер.

Видимо для стражей схватка с демоном прошла не проще, чем погоня для Томаса.

— Присядем? — Майор по хозяйски указал на столик у окна.

— Как будто у меня есть выбор.

Кореец улыбнулся. Недобро.

Томасу показалось, что лучше бы он остался должен Синдикату, чем начал «сотрудничество» со Стражами.