Где‑то в Куинсе, среди относительно невысоких зданий, облицованных кирпичом, остановился черный Лексус. Джин, всю дорогу делавшая вид, что оказывает честь своим присутствием, вынырнула из машины и резко захлопнула дверь. Словно это была не премиум машина, а какой‑нибудь французский рандаван.

Алекс, заглушив двигатель, с грустью провел ладонью по рулю и выскользнул наружу. Дум хорошо помнил статью википедии про Куинс, но даже не думал, что вместо английского действительно будет слышать испанский. Либо день был такой, либо здесь на самом деле очень много латино — американцев.

— Эй, Джин, — шикнул парень, подбегая к компаньонке. — тебе не кажется, что те джентльмены странно на нас смотрят?

Некромантка посмотрела в сторону подростков, кучкующихся у круглосуточного магазинчика. Гоповатые на вид, они носили банданы и сверкали многочисленными татуировками.

— Не обращай внимания, — отмахнулась леди. — это местная банда.

— Банда?!

Джин наступила парню на ногу.

— Да не ори ты! — прошипела она.

Дум скрипнул зубами, но промолчал, еще раз посмотрев на "бандитос". Те мало чем отличались от "родных" гопников, разве что слишком уж выразительно топорщились джинсы в районе поясов. А когда мимо проехал полицейский Додж, даже не думавший тормознуть около преступников, Алекс вспомнил одну замечательную фразу. "Коррупция есть везде, просто не везде её рекламируют".

— Они же на колеса обуют.

— Да чего ты так паришься? — Джин от раздражения разве что пятнами не пошла. — Она что, твоя?!

Конечно Лексус не принадлежал Думу, но за проведенное в дороге время он успел сродниться с машиной. Ехать на таком агрегате — все равно что лететь на воздушном облаке. Намного лучше старого корейского ведра, на котором Алекс проходил обучение.

Бросив прощальный взгляд на машину, парень догнал Джин. Та уже успела свернуть на перекрестке. Несмотря на ранний час, на улице было настолько оживленно, что Алекс испугался как бы не потерять спутницу. Но леди предусмотрительно остановилась у газетного киоска и, презрительно фыркнув, пошла рядом.

Вместе они миновали наземный переход и, нырнув в подворотню, оказались у неприметного черного входа. Хотя, если учитывать цвет двери, то вернее будет сказать — у красного.

— Мы же не в бордель идем? — с надеждой спросил Алекс.

— А у тебя какие‑то проблемы со шлюхами?

— Да нет у меня никаких проблем!

— Ну так и успокойся уже! — огрызнулась Джин.

Она поднялась по ступенькам и трижды постучала. Сперва ничего не происходило, но вскоре послышались тяжелые шаги.

— Кто? — прозвучал рычащий, совсем не человеческий голос.

У Дума спина покрылась мурашками, когда он представил что может находится по ту сторону от красной двери.

— Маги, — ответила Джин.

Леди зачем‑то положила ладонь на незаметный круг и что‑то прошептала.

— Проходите.

Алекс сглотнул и приготовился увидеть все что угодно. Дверь открылась и… Дум увидел вполне себе обычного мужчину средних лет. Разве что очень высокого (выше Алекса на полторы головы) и настолько широкого в плечах, что в эту же дверь прошел бы только боком.

— Здравствуй Ораф, — мило улыбнулась Джин и проскользнула внутрь темного коридора.

— Ораф, — натянуто улыбнулся Алекс, проходя следом.

Парень мог поклясться, что спустя мгновение за спиной послышалось презрительное "Люди" и дверь закрылась. Теперь компаньоны шли по довольно узкому и сумрачному пространству. Единствееным источником света служили длинные, мерцающие лампы.

— А кто это был? — спросил Алекс, чтобы хоть как‑то унять дрожь в коленках.

— Ораф, — ответила Джин, идущая чуть впереди. — А что он такое — не знаю. Никто не знает… Но спорить с ним не советую. Сама видела как он лорда — вампира в спираль скрутил… В прямом смысле!

— И почему я не удивлен, — буркнул Дум.

Вскоре они миновали еще одну дверь, пока не оказались в тесной подсобке. Отсюда парень уже мог различить далекие, приглушенные звуки. Будто внутри здания играла музыка и кричали люди.

— Приготовься, — хмыкнула леди и, сделав непонятный пас рукой, толкнула еще одну — теперь уже серую дверь.

Стоило ей это сделать, как Алекса оглушило цунами из звуков, образов и света. Из подсобки они вошли в самый странный клуб, какой только видел юноша. Все вокруг утопало в алом бархате и багровом свете софитов. Сливаясь воедино, они образовывали кровавую круговерть, одновременно притягивающую и вызывающую острый приступ панического желания убежать.

По левой стороне вытянулась барная стойка. За ней стояли самые обычные бармены в белых сорочках и черных передниках. Вот только стоило приглядеться и становилось понятно, что до обычных им было очень далеко. У одного оказалось три руки, другой смотрел на посетителей двумя парами глаз, а третий смешивал коктейли в чем‑то, напоминающим жабий зоб.

Алекса скрутил рвотный позыв, когда он увидел, как смесь выплескивается в высокий бокал и подается клиенту. Тот, надув щеки до размеров глобуса, втягивает ноздрями напиток и выстреливает языком, смахивая с прилавка огромную муху, политую белым соусом.

— Жабары, — скривилась ведьма. — Мерзкие твари. Держат весь подпольный рынок косметики.

За баром следовал танцпол и сцена. Там вокруг шестов крутились леди. Леди такой красоты, что от одного взгляда на них Алекс почувствовал насолько тесными могут быть джинсы. Его сердце стучало все быстрее и быстрее, а лоб покрылся липкой испариной. Они были прекрасны и ни одно слово не могло описать их красоту и желание, которые вызывали движения тел и блеск атласной кожи.

— Мужчины, — в который раз произнесла Джин.

Она подошла к оцепеневшему Алексу и прошептала на ухо:

— Orfeum.

Дум пару раз моргнул. Теперь он видел самых обычных, пусть и очень красивых леди. Они ничем не уступали моделям с обложек глянцевых журналов, но больше не вызывали желания пасть ниц и, вырвав из груди собственное сердце, принести его в дар. Кстати о журналах — Дум мог поклясться, что за одним из пилонов крутилась Мисс Апрель.

— Нимфы, — пояснила Джин. — глупые, но… обворожительные.

Последнее слово некромантка натурально сплюнула. Может у неё еще и с нимфами какая‑то нехорошая история? Похоже Джин успела поссориться в городе со всем, кто умеет ходить и говорить.

За пилонами и танцполом шла вереница столиков. За ними сидела весьма разношерстная публика. Как в прямом, так и в переносном смыслах. Кто‑то, напялив костюм от известного бренда, пытался скрыть натуральный шерстяной покров, сверкая при этом зелеными глазами с вертикальными зрачками.

Иные, приобнимая бледных леди за талию, целовали их шеи. Вот только бегущие из под губ алые струйки намекали на то, что поцелуи были уж слишком страстные. Были здесь посетители с рогами, с чем‑то наподобие крыльев, с чешуей или вовсе — с двумя хвостами.

Дум, идя среди этого потустороннего зоопарка, никак не мог свыкнуться с мыслью, что все это реальность.

— Не пялься, — процедила Джин, уверенно рассекая толпу. Благо здесь были и "обычные" люди. — Никто не любит, когда смотрят на его рога.

Была бы обстановка несколько другой — Алекс обязательно бы рассмеялся над двусмысленными словами.

— А как же они по городу ходят? Никто не замечает?

— Глаза отводят, — пожала плечами леди. — Здесь же народ отдыхает. Приятно, иногда, пощеголять в собственной личине, а не напускной.

Да уж — вот тебе и тайная жизнь Нью — Йорка. Никогда не знаешь кто продает пончики в соседнем кофе. Нормальный подрабатывающий старшеклассник или странное, склизкое существо с тремя глазами и пятью руками. Кстати, это самое существо сейчас вполне успешно выступало в закутке, отведенном под караоке.

Дум, покачав головой, старался не отставать от Джин. Та иногда с кем‑нибудь здоровалась, а порой и завязывала недолгий разговор, во время которого Алекс разглядывал носки заимствованных туфель. В краденной одежде, он еще не ходил. Надо же, а ведь всего четыре дня, как прилетел в другую страну и уже такая передряга.

Наконец, закончив с рукопожатиями и щеко — поцелуями, некромантка мило улыбнулась официанту, стоявшему у неприметной двери в конце зала. Обслуга даже не ответила — так и стоял с пустым, стеклянным взглядом и множественными следами укусов на шее.

— Вампиры, — пояснила леди. — для них здесь есть специальное меню.

Живая кукла галантно открыла дверь и улыбнулась. Выглядело это настолько пугающе, что Дум непроизвольно отвел взгляд в сторону и сжал кулаки. Что‑то ему подсказывало, что он попал вовсе не в безопасное место. Ему очень хотелось сбежать, но в то же время юноша понимал, что не избавившись от Черной Мессы он наживет себе еще больше проблем.

— Беги, — вдруг прозвучал в голове тот же голос, что и пару часов назад. — Не верь… беги…

Алекс обернулся, но кукла уже закрыла дверь, отсекая остальной шум. Дума мгновенно обволокла густая, вязкая тьма. Она забралась под воротник рубашки, проскользила под брюки и теперь жадно лизала кожу. Мурашки, казалось, покрыли каждый дюйм тела Алекса.

Джин же шла вперед так, словно совершала утренний променад по набережной. Не обращала внимания на странные двери, из‑за которых слышался чуждый человеческому слуху шум. Костяной скрип и треск, мокрое чавкание, шелест хитиновых панцирей и неестественный свет, льющийся из щелей. Все это наполняло коридор непередаваемой атмосферой потусторонней ямы.

Теперь Дум уже сомневался, что клуб — нормальное заведение. Нормальное, в рамках "сверхъестественных" тварей конечно.

— В штаны еще не напрудил? — через плечо бросила некромантка, поворачивая за угол.

Алекс пробубнил в ответ нечто нечленораздельное.

Спустя еще пару дверей, обшитых бархатными полосками, они оказались перед занавесью. Такую обычно вешают цыганки — гадалки в трейлерах. Побрякушки привлекают внимание клиентов не хуже, чем огонь мотыльков. Вот только что странно, за ней не было видно даже тьмы. Мозг Алекса не понимал, как такое может быть, но создавалось впечатление, словно он смотрит в "никуда".

Взгляд то и дело ловил тусклые блики на стекляшках, но никак не мог проникнуть за них. Этот феномен дурно влиял на вестибулярный аппарат и парня замутило.

— Клавис, жирный лоботряс, — позвала Джин. — я к тебе по делу.

— Знаю я твои дела, — прозвучал задыхающийся голос. — в прошлый раз тот кадавр чуть мне самое дорогое не откусил.

— Да кому нужно твое самое дорогое! Ты хоть помнишь когда им в последний раз пользовался?!

— А может мне этот орган как память дорог?

Ведьма закатила глаза и ударила кулаком по занавеси. В очередной раз Алекс наблюдал как нарушаются законы физики. Побрякушки вместо того чтобы со звоном разлететься в стороны, стали плотнее бетонной стены. Джин вскрикнула и замахала ладонью, пытаясь унять боль.

— Ты вообще озверел, Клавис?! — рявкнула она, на этот раз поступая умнее и используя ногу. — А ну открывай, пока я чего‑нибудь не колданула!

По ту сторону послышалась возня.

— А чего‑нибудь это что? — в неприятном голосе смешались нотки заинтересованности и опаски. — Меня конкретика интересует!

— Сейчас тебя вообще ничего интересовать не будет, гомик проклятый, — прошипела Джин и хрустнула костяшками пальцев. — Ну держись, жироб…

Стекляшки звякнули и занавес разделился на две части, открывая немного не тот вид, который ожидал Алекс. Помещение по ту сторону оказалось очень тесным, но вполне себе уютным. Пол, прикрытый ворсистым ковром, был завален красными турецкими подушками. У стен стояли деревянные шкафы с десятками книг, на чьих корешках лучше не заострять внимания слабонервному человеку.

По центру, опять же вопреки ожиданиям, находился новенький компьютер. Это передовое слово инженерной мысли казалось прыщом, на лице турецкой курильни, под которую и было оформлено помещение. Системный блок, спокойно потянувший бы космические вычисление, спокойно жужжал на низком столике, с которого султаны когда‑то пили терпкие напитки.

— Ты же знаешь, как я не люблю это слово, — насупился толстый, низенький араб.

Одетый в шелковый халат, он, тем не менее, носил обычные сланцы, а в руках держал пакет чипс. В добавок Алекс обнаружил небольший холодильник, а рядом с ним — ящик полный смятых банок энергетика.

— Ну так как мне тебя еще из‑за игр вытащить, — фыркнула Джин, отпихивая хозяина в сторону и плюхаясь на пуфик. — Ну и свинарник тут у тебя! Впрочем, тебе подходит…

— А’hira, — араб обозвал Джин "шлюхой" сохранив при этом все то же радушное лицо.

— Совершенно с вами согласен, мистер Клавис, — хмыкнул Алекс.

Сперва араб застыл, видимо ожидая что его разоблачат, но потом улыбнулся еще шире и схватил Дума за руку.

— Так рад, что хоть кто‑то здесь разговаривает на моем родном языке! — тараторил он, треся чужую конечность. — А то обычно стоит позвонить кому‑нибудь из друзей и тут же полиция ищет бомбу у меня в тюрбане.

— Хватит заливать! — смех Джин был больше похож на лай гиены. — Ты носишь бейсболку Метс, а родился в Бруклине в семье католиков.

— Очень достопочтенные люди, — уверял "араб".

— А мне рассказать этому юноше, что ты сделал со столь "достопочтенными" людьми, когда овладел волей?

Араб сглотнул, отпустил руку и плюхнулся за компьютер.

— Все совершают ошибки, — с придыханием произнес он.

На секунду в помещение повисла тишина. Джин и Клавиус ждали, пока сядет и Дум, но тот не хотел оказаться в невыгодном положении. На таком пуфике удобно сидеть, но вот вставать с него довольно сложно, а парень не хотел стеснять себя в движениях. А ну как вдруг ему придется снова куда‑нибудь и от кого‑нибудь бежать?

Так что Алекс остался рядом с занавесью, благо та пока еще не схлопнулась обратно.

— Ну так что тебя привело ко мне, Джин? — спросил араб, после минутной паузы.

— Вот он, — некромантка беспардонно ткнула пальцем в сторону Алекса.

Клавиус окинул Дума оценивающим взглядом и пожал плечами.

— Мне казалось, тебе нравятся постарше. Сколько там Локсли? Сто сорок три? Или сто шестьдесят три?

— Сто пятьдесят семь, — прошипела леди. — и приглядись внимательнее.

С этими словами Джин щелкнула пальцами и Алекс вскрикнул от неожиданности. Рубашка на нем разошлась по швам, обнажая правую сторону груди. Араб, увидев метку Черной Мессы, чуть не задохнулся. Краем халата он утер мигом вспотевший лоб и трудом унял дрожь в руках.

— Это то, о чем я думаю? — прошептал он.

— Нет, жирный извращенец, не то. Парень хоть и смазливый, но не из твоей лиги.

— Гомофобка, — проскрипел Клавиус. — Это ведь оно, да? Черный гриморий?

Араб поднялся с пуфика и на негнущихся ногах доковылял до Алекса. Клавиус, будто мышь, тянущаяся за сыром в мышеловке, то делал шаг вперед, нелепо хватая пальцами воздух, то отступал. Думу такое поведение крайне не нравилось и парень инстинктивно сделал несколько шагов назад.

— Успокойся, Клавиус, — хихикнула ведьма. — не видишь, что ли? Паренек тебя уже боится.

Араб еще разок качнулся маятником и вернулся за стол.

— Сколько? — с ходу спросил он.

— Не продается.

— У меня есть наличка! Тридцать пять тысяч тебя устр…

Джин захохотала. Смеялась она долго и противно. Алекс стоял все так же неподвижно, смотря за тем как темнеет лицо араба и как в бессильной злобе он сжимает кулачки.

— Тридцать пять тысяч? — леди театральным жестом утерла выступившие от смеха слезы. — Да одна глава Черной Мессы стоит в десять раз больше! А их там — тысяча.

Клавиус довольно грязно выругался, но смысл фразы поняли только двое из присутствующих.

— Тогда что ты от меня хочешь? — процедил толстяк сквозь зубы.

— Нам надо извлечь гриморий из его… — Джин неопределенно помахала рукой и закончила. — Из его души. За эту маленькую услугу я готова заплатить десятку.

— Деньги в данном случае меня не интересуют.

Некромантка прищурилась, от чего её взгляд стал напоминать змеиный.

— Тогда что ты от меня хочешь? — передразнила она араба.

— Дай мне прочесть книгу!

— Я так похожа на тех лопухов, которых ты обчищаешь, мастер Клавиус? — прошипела леди, усиливая сходство с гадюкой. — Дать тебе её прочесть — все равно что продать.

— Ну хоть сто глав, — взмолился араб.

— Три — и это не обсуждается.

Джин хлопнула рукой по столу, оставляя на нем черный ожог в форме ладони.

— И почему всегда три? — буркнул себе под нос араб и покосился на оставленный след. — Ладно, Змей с тобой, три так три.

В который раз Клавиус с трудом поднялся и подошел к Алексу. Только на этот раз в его взгляде не читалось ничего, кроме научного интереса. Ну может еще немного оттенка, с которым мужчина провожает глазами красивую девушку. Вот только Дум не был девушкой. Под этим, по его мнению, противоестественным вниманием он чувствовал себя как под душем из грязи.

Когда же араб протянул к нему пухлые ручонки, Алекс не сдержался.

— Еще один шаг и я за себя не отвечаю, — с напускной бравадой произнес парень.

Сперва Клавиус опешил, а потом помрачнел.

— Гомофобы, — повторил он и повернулся к Джин. — Ну и как мне работать в такой атмосфере?

— Алекс, — девушке происходящее явно доставляло удовольствие. — Не переживай. Я прослежу за сохранением твоей невинности.

Леди красноречиво мазнула взглядом по пятой точке Дума, от чего у того в горле закрутился рвотный ком.

— Надеюсь это будет быстро, — процедил Алекс.

— Как будто мне происходящее доставляет удовольствие.

Почему‑то парень не сомневался, что действительно доставляет. Араб жестом попросил сесть на единственный находящийся здесь стул. Самый обычный — словно привет из советского кино. Даже подушечка была обита зеленой тканью, что наводило на определенные сомнения.

Когда Дум устроился, Клавиус вооружился странной лупой. По рукоятке и краям линзы, шли вереницы рун и иероглифов. Некоторые были знакомы будущему археологу, но большинство оказались неизвестны.

Но самым страшным стал тот миг, когда неприятный толстяк положил ладонь на метку гримория. Когда‑то в детстве, в аналоге пионерского лагеря над Алексом подшутили старшие и закинули ему в кровать с десяток лягушек. Так вот — лягушки были приятней прикосновений холодных ладоней араба. К тому же, когда он водил пальцами и что‑то бурчал, у Алекса складывалось стойкое ощущение, что тот трогает не сколько его тело, сколько нечто более глубокое.

Его одновременно и лапали, и обливали грязью, и просвечивали потусторонним рентгеном, беспардонно врываясь в самые потаенные уголки естества. Пытка длилась не больше минуты, но Думу казалось, что прошел как минимум час. Час, в той самой постели, полной мокрых, склизких, вонючих лягушек.

— У меня для тебя есть две новости, — араб, подмигнув Думу, облизнул пальцы правой ладони. Той самой, который он водил по груди парня.

Алекса скрутила рвота, но он сдержался, мысленно обещая себе больше не возвращаться в это место.

— Судя по твоей роже — ни от одной из них я не выпрыгну из штанов.

— Из штанов выпрыгивать можешь перед Локсли, — парировал Клавиус, возвращаясь к компьютеру. — Это действительно Черная Месса, а не подделка.

— Вот не веришь ты людям на слово.

— Верю, но проверяю. К тому же теперь все мы уверены в его подлинности. Конец восемнадцатого века, сосредоточие темной энергии — зашкаливает. На моей памяти в мире больше не делали книг с такой черной сущностью. Мастеров просто не осталось.

Алекс внезапно осознал, что с интересом слушает араба, чего не скажешь про Джин.

— Ближе к делу, толстяк.

— Ты ведь, моя дорогая Джин, использовала "ленту Мииды"? — некромантка заторможенно кивнула. — То есть ты использовала заклинание запечатывающего свойства.

— Оно останаваливает сердце!

— Не суть, милочка, не суть. Запечатывает оно сердце или что иное — свойство от этого не меняется… Потом, как я понимаю, в этой вакханалии поучаствовал непосредственно гриморий. Следующим слоем я обнаружил непонятную мне сущность.

— Лепрекон, — вставил свои пять копеек Алекс.

— Что прости?

— Лепреконья там сущность.

Клавиус пару раз моргнул и хлопнул себя по лбу.

— Ну конечно лепреконья! А я‑то думал на гоблинскую… Ну и под конец в дело вмешался случай в лице "Зеркала Клеопатры".

— Это про которое братья Гримм сказку написали? Ну, "Свет мой зеркальце скажи" и все такое?

— Это про Белоснежку, — поправил Алекс.

Джин только отмахнулась.

— Да, — кивнул Клавиус. — Оно самое.

Леди наморщила лоб и помассировала виски.

— И что все это значит? — спросила она.

— Оно самое, — повторился араб. — а если быть точнее — полная задница.

— Давай сразу — гриморий не вытащить, да?

— Ну почему же, — араб аж надулся от самодовольства. — какому‑нибудь хартийному не вытащить, а я справился бы, вот только…

Клавиус немного понежился в центре внимания и вынес вердикт:

— Пациент вряд ли выживет.

Дум вскочил со стула, а вот Джин облегченно выдохнула.

— Шуточки твои, — сказал она, вытерев лоб. — Я‑то уж думала книгу не добудем.

— Да не, — отмахнулся араб. — с этим никаких затруднений.

— Я бы попросил! — возмутился Алекс, на всякий случай шагнув к выходу. — моя смерть — вполне себе затруднение.

Клавиус и Джин синхронно переглянулись.

— Да какое это затруднение, — плотоядно улыбнулась некромантка. — слушай, вот зачем тебе все эти проблемы? Ты же простой русский мальчик. Ну куда ты лезешь в мир магии?

— Я никуда не лезу! Меня сюда впихнули!

— Ну вот видишь, — увещевала Джин, каким‑то странными, текучими движениями подбираясь все ближе к Думу.

Её голос заволакивал мысли Александра. Соблазнительные линии тела вызывали жгучее желание сорвать с неё одежду. И плевать на присутствие араба, он был готов повалить её прямо на ковре.

— Я даже сделаю тебя своим кадавром, — её шепот проникал в каждую клеточку тела, заставляя кровь вскипать в жилах. — Подумай? Зачем тебе это полная проблем жизнь, если я могу подарить сладостную негу услужения?

Что‑то внутри Думского пыталось сопротивляться зеленым глазам, но сам он уже был готов согласиться на все, лишь бы она позволила дотронуться. Хотя бы провести пальцами по бархатистой коже, вдохнуть аромат терпких духов. Александр, потянувшись руками к столь желанному стану, наткнулся на упругую стену двух мягких ладоней.

— Нет, моя прелесть, — жарко прошептала она. — сначало скажи. Скажи, что отдаешься во власть моей воли.

Конечно он скажет! Он сделает все, что угодно, лишь бы иметь возможность быть рядом с ней.

— Я… отдаюсь… во… влас…

— Очнись, олух!

Голос, уже дважды мерещившийся парню, вывел его из состояния ступора. Вернее — вывел тот внутренний стержень, что еще сопротивлялся натиску ведьмы. Александр Думский все так же тянулся к Джин, но Алекс Дум очнулся. Тот самый Алекс Дум, восставший против сосбвтенной судьбы. Решивший разорвать толстый канат, опутавший его с прошлым.

Он четыре года рвал задницу, чтобы оказаться как можно дальше от своих "рабовладельцев". Он до крови из носа учил научную литературу, ночевал в библиотеках, читая иностранную периодику, посещал все конференции и съезды, какие только мог. Выступал с докладами там, где пасовали аспиранты и выдерживал натиск таких научных китов, чьего веса хватило бы, чтобы задавить ректора МГУ.

Алекс Дум за четыре года проделал работу, какую не проделывают некоторые кандидаты. И все это только ради одной цели — иметь возможность жить так, как этого желает он. И сейчас у него отбирали единственное, чем владел Дум — его собственную волю.

В голове прозвучал шорох перелистываемых страниц, и перед внутренним взором открылась шестьсот шестьдесят шестая глава.

— Negante, — с трудом произнес парень.

Ничего не произошло, но ошарашенная Джин на секунду замерла и этого хватило, чтобы голос добавил:

— Волю используй, вундеркинд хренов!

Как ему, черт задери этих магов, использовать её?! Ответ, как не странно, нашел себя сам. Алекс просто вложил в слова всю накопленную злобу, раздражение и страх. И когда он произнес:

— Negante! — с его губ сорвался черный дым.

Клубы черного смога разрастались грибными спорами, пока не заполонили все помещение. Что‑то прокричал мистер Клавиус, пытаясь спрятать свою тушу под маленьким столиком. Араб выставил перед собой смартфон и, проведя пальцем по экрану, накрыл свое немаленькое тельце плотным, серебрянным куполом.

Дым обволакивал волшебный щит, вгрызаясь в него сворой собак, но араб держал. Держал, даже когда закричала Джин. От её вопля, полного животного ужаса и смертной агонии, у Алекса кровь застыла в жилах. Дым опутывал её толстыми канатами, сдавливая грудную клетку. Некромантка хрипела, пытаясь поймать ртом хоть немного воздуха, но смог забился и в глотку.

Дум стоял и смотрел и что‑то просыпалось в нем. Что‑то склизкое, грязное и невообразимо мрачное. Оно облизывалось, глядя на страдание леди. Оно хотело продолжить их, хотело пожрать каждую капельку сознания Джин. Сломить волю и поглотить её, взяв словно опьяневший насильник испуганную жертву.

— "Остановись, безумец! Ты убьешь её!"

Если и можно дать мысленную пощечину, то Алексу только что залепили крепкого тумака. Парень очнулся и инстинктивно оборвал мостик, соединявший его волю и заклинание. Дым в тот же миг втянулся в щели и тени. Он исчез, оставив после себя пахнущего аммиаком Клавиуса и бледную Джин. Та лежала на ковре и дергалась в эпилептическом припадке.

— Надо вызвать скорую! — воскликнул Дум, подбегая к леди.

— "Надо делать ноги!" — возразил голос в голове.

И он был прав, но это Алекс понял слишком поздно. Стоило ему наклониться над дергающимся телом, как горло сдавила холодная рука. Джин открыла глаза и в них парень не увидел ничего, кроме ослепляющей ярости.

— Убью! — прорычала некромантка.

Дум, от испуга, впечатал кулак в лицо леди. Не очень достойный джентльмена поступок, но он, возможно, спас нечто большее, нежели просто жизнь. Хватка ослабла и Алекс отскочил в сторону. Джин, сплюнув кровь и пару зубов, медленно поднималась на ноги. Бледная, с размазанным макияжем, окровавленная, она больше походила на мифическую банши, нежели молодую девушку.

Дум, сглотнув, повернулся к выходу. Клавиус уже что‑то произнес, проводя пальцем по экрану. Алекс, не раздумывая, прыгнул прямо в объятья ожившей занавеси. За спиной сверкнула сиреневая вспышка, но Дум уже врезался в стену напротив, оставляя Джин по ту сторону барьера.

— "Беги, черт возьми!" — на этот раз мысль принадлежала самому Алексу.

Он помчал со всех ног, будто за ним гнались адские гончие. Впрочем, именно их лай и услышал парень когда некромантка все же вырвалась в коридор. Потянувшись к двери, ведущей в клуб, Дум случайно скосил взгляд на хромированную ручку. Для обычного человека это была бы лишь незаметная заминка, но для того, кто обладает абсолютной памятью, это стало причиной ночных кошмаров.

За спиной стояла Джин. Она вытянула перед собой телефон, на экране которого светились магические символы. Перед ней же неслись два пса. Размерами с небольшого пони, они гнили прямо на ходу. С них свисали ломти мяса, лоскуты кожи волочились по земле, а на морде сияли красные глаза. Слюна пенилась на желтых клыках, а длинные когти выбивали щеп.

— Твою же мать! — воскликнул Алекс, рывком открывая дверь.

По ушам тут же ударил гул клуба, а перед галазами замельтешили его посетители. Теперь они пугали Дума намного меньше…

Пошарив глазами, Дум выдернул стул из под пятой точки вампира, присосавшегося к шее молоденькой красотки. Тот, вопреки всем ожиданиям, не упал и даже не изменил позы, будто стул ему и вовсе был не нужен.

— Прошу прощения! — крикнул парень.

Дум подпер дверь железной спинкой стула. Он успел как раз вовремя, потому как меньше чем через удар сердца в створку врезались гончие. С диким лаем они бились о деревянную преграду, прогрызая себе путь к добыче.

— Вам что‑то принести, сэр? — спросила "кукла", все так же стоявшая у входа в подсобное помещение.

Официант начисто проигнорировал даже мускулистую лапу, пробившую дыру в двери. Алекс еле увернулся от сверкнувших в свете софитов когтей. Дум хотел было крикнуть парню "Беги", но понял что это бесполезно. В глазах куклы не было даже тени разума. Лишенная собственной воли телесная оболочка, чья шея покрыта красными точками от заживших шрамов.

— Прости, — к чему‑то прошептал Алекс и развернулся к выходу.

Но не успел он сделать шага, как плечо сжали стальные тиски. Так Дум первые мгновение, пока не услышал слегка шипящий голос.

— И куда торопится моя пища?

Алекс медленно обернулся и уставился на слишком длинные для человека клыки. Тот самый вампир, недавно "лобзавший" красотку (та лежала лицом в тарелке и что‑то подсказывало парню — вовсе не из‑за алкоголя) стоял прямо за спиной Дума. Он оказался ниже юноши почти на две головы, но сильнее в десятки раз. Хотя бы просто потому, что Алекс внезапно понял, что его ноги стоят не на твердом полу, а барахтаются в воздухе.

— Я не ваш обед, сэр, — голос Дума дал петуха и сорвался на писк. — Не могли бы вы поставить меня обратно?

Вампир не спешил отвечать и делать что‑либо, а гончие уже рвали дверь на лоскуты. Сос всем немого оставалось до того момента, как они сменят неподатливое дерево на мягкую плоть Алекса.

— Кажется ты пришел сюда с Джин, — вдруг протянул вампир, шкрябая когтем в бритвенно острых клыках. — Не её ли шавки сейчас так немузыкально тявкают?

— Не понимаю о чем вы говорите.

— Да? Ну тогда ты не будешь против составить мне компанию, пока мы жд…

Дум был против и выразил протест новым для себя методом. Он "собрал волю в кулак" в самом прямом смысле фразы. Когда же Алекс раскрыл правую ладонь, то в грудь кровососу словно таран врезался. Пока вампир летел через весь зал, Дум успел заметить как в его грудине образовалась впадина диаметром с баскетбольный шар.

Рухнув на пол, парень попытался встать. Получилось не сразу — трюк с телекинезом выжал из него почти все соки.

Гончие ворвались в клуб как раз в тот момент, когда вурдалак приземлился прямо на спину шерстянному джентльмену с волчьими глазами. Иными словами — вампир врезался в оборотня.

Алекс не знал, как начинаются обычные барные драки, но зато выяснил, как начинаются потусторонние.

— Ты меня кровью испачкал! — оборотень рычал так громко, что перекрывал собой рев музыки.

Вампир окинул фанелевую, клетчатую рубашку презрительным взглядом и отряхнул свой дорогущий костюм.

— Было бы что пачкать, — фыркнул он. — а мой "армани" провонял твоей немытой шерстью.

На секунду в баре все застыло. Народ отвлекся от еды и напитков и обернулся к барной стойке, где оборотень сверлил глазами вампира. Замерли даже гончие, за чьими тушами лежало тело куклы с разодранной глоткой. Спокойствие нарушил звериный рык и блеск стальных когтей. Вампир, чей кадык остался в лапе оборотня, вновь отправился в полет. На этот раз он приземлился за столом своих собратьев, оторвавшихся от глоток жертв.

После этого вместо танцев клуб увяз в драке. Алекс принял самое верное решение — опустившись на корточки он пополз к барной стойке. Где‑то позади, сквозь музыку и крики, слышался безумный лай гончих и вполне знакомый женский голос. Игнорируя их, парень спешил к укрытию.

Над головой летели молнии, свистели огненные шары. В пол вонзались красные стрелы — кристалы, через мгновения превращавшиеся в лужи крови. Рядом падали тела с порезами, следами укусов, серными подпалинами или вовсе — оторванными конечностями.

Жабар, весь в бородавках, упал прямо перед лицом Алекса. Тварь хрипела и толстыми, перепончатыми пальцами пыталась развязать тугой угол, сдавивший шею. Проползая мимо, дум с удивлением опознал в удавке непосредственно язык монстра. Жабар взглядом попросил помочь, на что Алекс ответил просто — у, кивнул и пополз дальше.

На какое‑то время пришлось спрятаться под столом, так как "сверху" схлестнулся пятирукий коротышка с одноглазым верзилой. Их бой походил на сражение медведя с австралийским пауком. Неудивительно, что вскоре вполне ритмично зазвучал хруст ломаемых костей. Выползая из укрытия, Алекс увидел как малявка, свернутый футбольным мячом, был отправлен в полет пинком ноги.

Верзила завопил, запрыгнул на стол и с него ласточкой сиганул в образовывающаюся кучу — малу. Уже в который раз нервно сглотнув, Дум кое‑как переполз через барную стойку, где обнаружил бармена. Тот не был каким‑то монстром, но и куклой тоже не был.

— Маг? — спросил Алекс.

Работник судорожно кивнул и испуганно вжал голову в колени, когда в стену с бутылками, разбивая последние вдребезги, врезался очередной жабар. Упав, туша так сильно встряхнула стойку, что на пол упал прикрепленный к столешнице знаменитый израильский пистолет. Длинный, тяжелый, с прямоугольным стволом "Десерт Игл" сорок пятого калибра подействовал на Дума успокаивающе.

Парень потянулся к стволу, но его опередил бармен. Он схватил оружие и, взведя боек, наставил дуло прямо на лоб Алексу. Руки работника дрожали так сильно, что прицел оказывался то на уровне переносицы, то на уровне паха юноши.

— Давай обсудим ситуацию, — успокаивающе произнес Алекс.

— Здесь мало места для двоих! — завизжал маг и положил палец на курок.

Дум, к собственному удивлению, вспомнил "Отче наш", но молитва ему так и не пригодилась. На последней полке покачнулась одна из уцелевших бутылок. Самый раскрученный бренд виски, сверкнув черно — белой этикеткой, приземлился прямо на макушку бармену. Пуля унеслась куда‑то под потолок, а Алекс подхватил падающий пистолет.

Вооружившись понятным простому человеку оружием, Дум выглянул из‑за стойки. В зале творился сущий хаос. Кто‑то кого‑то кусал; другие самозабвенно мутузили друг друга всем, что приходилось под руку, включая мало габаритных посетителей; иные пытались спрятаться, но их неизменно находили заклинания, пущенные магами.

Алекс пригнулся, пропуская над головой кусок стола, вонзившийся в стену на манер сюрикена. Утерев выступивший пот, парень вновь выглянул из‑за стойки и взял на мушку рыщущую по залу гончую. Вторая вполне успешно служила в роли биты для все того же одноглазого верзилы. Дум уже собирался было выстрелить, как ему вновь пришлось пригнуться.

Сперва в стойку врезалась скулящая и подвывающая "бита", а потом в воздух взмыл и бугай. Он, картинно раскинув руки, пролетев через весь зал и врезался в диско — шар.

— Ораф! — крикнул кто‑то и бывшие враги объединились перед лицом большей опасности.

Секьюрити, почему‑то опоздавший на потасовку, прошел сквозь драку как ледокол сквозь талый лед. Движениями рук он сминал кости, ногами отправлял в полет столы, привинченные к полу. Его рык оглушал и заставлял изображение двоится в глазах. На Орафа напрыгивали в четвером, и даже впятером, но уже вскоре смельчаки находили пристанище в потолке и стенах. Их настолько сильно впечатывало, что не было возможности просто так выбраться из каменного плена.

— Вот где ты пряче…

Алекс не стал дослушивать и выстрелил прямо в лицо Джин. Та только усмехнулась, а пуля внезапно превратилась в огромного ворона. Дум выстрелил еще два раза и, сиганув через стойку, нырнул в драку. Он с трудом лавировал между дерущихся потусторонних тварей, слыша как над головой каркают три ворона, ищущих убегающую жертву.

Поднырнув под кулаком — кувалдой Орафа, парень выскочил в коридор и, облегченно выдыхая, пробежал до выхода. Там он буквально вылетел на улицу и, выждав секунду, выстрелил еще раз.

Дум не отличался особой меткость, но удача сегодня была на его стороне. Одной пулей, по великой случайности он подбил сразу две птицы, сократив число преследователей в половину.

На этот раз дверь подпереть было не чем, так что Алекс вскочил на прислоненный к стене байк. Старый чоппер "Харлей" даже не был поставлен на цепь, а запасной комплект ключей обнаружился в багажнике. Видимо принадлежал кому‑то из посетителей бара, а сверхъестественные, как уже понял Алекс, не особо боятся грабителей.

Когда Джин выскочила из клуба, Дум уже мчался по улице, лавируя в потоке лениво плетущихся автомобилей. У Алекса, кроме памяти, было всего несколько сильных сторон. И одна из них — вождение. Парень умел водить все, что имело колеса, а что не имело — то ими обзаводились и тоже успешно водилось.

Указательным пальцем отодвинув рычаг сцепления, Алекс мыском ноги переключил передачу, заставляя байк рычать. Переход к ускорению оказался такой силы, что чоппер слегка приподнял переднее колесо. Кто‑то из водителей, опустив стекло, крикнул в догонку про "выпендрежника", но тот же юркнул в салон, когда в притирку к его Доджу пронесся черный Лексус.

Джин, скорее всего, наврала про собственные навыки вождения, так как вполне успешно неслась в след за байком. Мимо проносились здания и в одну полосу сливались бредущие по тротуару пешеходы. Ветер бил по лицу, за секунду вымораживая кожу. На улице было градусов двадцать пять, а Алексу казалось, что он вышел голым в разгар зимы.

Дернув рычаг сцепления, Алекс на нейтральной передаче вогнал байк в скольжение, ловко входя в поворот на перекресте. Выключая сцепление и выкручивая рукоять газа, Дум сорвался в галоп. Его стальной конь заржал, и понесся вниз по улице. В боковом зеркале показался Лексус. Джин не успела среагировать на маневр и вылетела на встречку. Засвистели подвески, завизжали клаксоны, а преследовательница уже неслась следом.

Алекс, держа руль левой рукой, правой достал из‑за пояс пистолет. В данный момент ему было плевать на студенческую визу и полицейское Шевроле. Авто копов любопытствующее выглядывало из подворотни, но фараоны пока еще не могли увидеть погоню.

Дождавшись удачного момента, Дум спустил курок прямо перед лобовым стеклом офицеров. Стальной шмель лизнул передний бампер и тот отлетел в сторону, вонзаясь в пожарный гидрант и сбивая с него вентиль. В небо ударил фонтан алмазных брызг, джин включила дворники, а на хвост ей сели копы. Вой сирены заглушал рев встречного ветра, а Дум, включив сцепление, на тормозе вылетел на встречку.

Заднее колесо задымило, на мгновение закрыв обзор Джин. Этого хватило, что Дум выиграл пару метров расстояния. Лексус и фараоны, что‑то кричащие в громкоговоритель, все так же неслись в своем потоке, а вот Алекс мчался по встречному.

Даже не думая сбавлять скорости, парень пытался прижаться к крайнему левому (для него) ряду, но у него не получалось. Паникующие водители, выкручивая руль и вдаряя по тормозам, буквально отлетали к обочине, тем самым создавая еще больший хаос. Кричали пешеходы, жмущиеся к зданиям, а из самых неожиданных мест вылетали все новые бело — синие Шефроле с золотыми звездами на дверях.

Дум видел перед мысленным взором карту города, где мигающей красной точкой представлял самого себя. Ему нужно было свернуть на следующем повороте и тогда он сможет скрыться в хитросплетении узких улочек. Именно поэтому он искал место, где смог бы нырнуть в левый ряд и уйти одновременно от Джин и копов. Увы, парень не взял в расчет случай и тот факт, что в городе он всего несколько дней.

Понижая передачу и приподнимая переднее колесо, Алекс на секунду увеличил отрыв и приготовился к скоростному повороту. Мимо пронеслась высотка, открывая вид на перекресток, где всю полосу перекрыли рабочие в оранжевых жилетах. Они меняли асфальтное полотно как раз в нужном Думу направлении.

— Проклятье! — выругался Дум и вильнул в сторону.

Из открытого окна Лексуса высунулась тонкая женская ручка, зажимавшая новенький смартфон. Алекс ожидал, как ему в следу устремиться молния, но неожиданно прямо из экрана вылетела пуля. Просвистев в дюйме от переднего колеса байка, она впилась в перевозную бургерную.

Дум только в последний момент успел вернуться в свою полосу, как позади раздался взрыв. Видимо Джин попала в балон с газом и тот рванул, обрушивая на тротуар дождь из фастфуда… Кажется подобное было в каком‑то мультфильме и…

Алекс с трудом отмел в сторону непрошенные мысли. Не время было зацикливаться на какой‑то чепухе, когда в воздухе слышатся пропеллеры полицейской вертушки. Джин все продолжала палить из телефона и Думу приходилось вилять из стороны в сторону. Пули свистели совсем рядом с байком, вонзаясь то в машины, то в витрины. Стекло летело на дорогу и несколько осколков оцарапали лицо Алексу.

Кровь из рассеченного лба начала заливать в глаза и парень все чаще рулил одной рукой. Подъезжая к перекрестку, Алекс слишком поздно заметил блокаду из полицеских внедорожников. Он уже не успевал вылететь на заблокированный тротуар, не то что развернуться. Чего не скажешь о Джин…

Буквально пятой точкой почувствовав неладное, Дум вильнул в сторону. Как раз вовремя, чтобы половина сжатого воздуха не впечатала его в асфальт, а разворотила блокаду. Невидимая стена врезалась в машины, снеся им капоты и развернув почти на девяносто градусов. В итоге Харлей, Лексус и вся колонна фараонов пронеслась мимо. По байку даже не стреляли, а вот черное авто обзавелось изрядным количеством дыр.

Сразу за перекрестком обнаружился мост, ведущий прочь с Лонг — Айленда. Вот только по направлению на Манхэттен стояла пробка. Неожиданно у Дума на лице сверкнула полубезумная улыбка, и он, понизив передачу, выкрутил ручку газа, подстегивая байк.

Погоня неслась по мосту, все приближаясь к хвосту пробки. Джин убрала смартфон и "спокойно" рулила, полагая что загнала мышку в угол. Сама мышь была совершенно иного мнения. На этот раз Алекс выставил пистолет перед собой. Он прицелился и нажал на курок. Предпоследняя поля попала точно в цель, врезавшись в рычаг эвакуатора. Две стальные полосы съехали с поднявшейся платформы и Дум закричал.

Он несся на полной скорости прямо на своеобразный трамплин. Ветер бил по лицу и ушам, а парень и не думал тормозить. Колеса оторвались от асфальта, а затем и от трамплина. Горизонт оказался где‑то под "ватерлинией" и дум несколько секунд провел в воздухе. Затем рухнул по ту сторону затора, образовавшегося из‑за аварии и, миновав мост, нырнул в подземный тоннель.

Погоня осталась за спиной.

Три часа спустя

Алекс, в который раз убедившись, что за ним нет хвоста, продолжил петлять по подворотням. Только в кино показывают, что на Манхеттене нет полузаброшенных дворов или недостроенных зданий. Есть, пусть и не много. Одно из таких нашел и Дум. Заброшенный детский сад, разукрашенный граффити, вынырнул прямо перед носом студента.

Устав от свалившихся на голову приключений, Алекс заглушил мотор. Он откатил харлей к мусорным бакам, где завалил его дурнопахнущим пакетами и газетами.

Перелезть через проволочный забор оказалось проще, чем найти вход в заброшенное строение. Внутри здание ничем не отличалось от собратьев по ту сторону Атлантики. На полу валялись картонки, сломанная мебель, осколки стекла, шприцы и куски кирпича. Ничего такого, что удивило бы или насторожило больше обычного.

Опасаясь встретить наркомана, Дум достал пистолет с последней пулей. Он даже не собирался стрелять, скорее пугать, вот только напугался сам, когда в голове прозвучал все тот же голос:

— "Ну ты и дал джазу, вундеркинд!"

— Где ты? — спросил Алекс, озиравшийся по сторонам. Но в помещении был только он один.

— А ты не хочешь спросить кто я? — на этот раз голос звучал не в голове а… снизу.

Алекс опустил взгляд и отпрыгнул в сторону. Он наставил пистолет на белопузую ласточку, слишком уж по — человечески склонившую голову на бок. Она сидела на подоконнике и внимательно разглядывала юношу.

— Ага, это я, — кивнула птица.

— Ты! — закричал Дум. — Я видел тебя сегодня!

И действительно — ласточка сидела на проводах, когда они уезжали из занятого на время дома.

— Ага, — опять кивнул хозяин голоса. — пришлось попотеть, чтобы пробиться сквозь заслон того мага.

Дум отдышался и четко произнес:

— Ты. Разговаривающая. Птица.

— Как грубо, — деланно возмутился птах. — Я твой Проводник, Дух Закона! У меня и имя есть — Керком можешь звать. Настоящего все равно не выговоришь.

Пришлось отдышаться еще раз.

— И кто такой Проводник? — спросил Дум, еще не зная, что не очень‑то хочет слышать ответ.

Существо тяжело вздохнуло и совсем по человечески спрятало… клюв в крыле.

— Тебе тот внехартийный что‑то ведь объяснял, да? — спросил Дух.

Алекс кивнул.

— Что?

Дум, не став спорить, быстро пересказал все, что ему удалось узнать от Локсли. Керк, выслушав недлинную исповедь, сперва некоторое время матерился, а потом перелетел с пола на распоротую диванную обивку. Смотря на то, как птица покачивается удерживая равновесие на ржавой пружине, Алекс не в первый раз за день ощутил себя сумасшедшим.

— В целом верно, — нехотя промямлил Дух. — Но есть одно "но"! И это но — я!

Он с гордостью ткнул себя кончиком крыла в крошечную грудь.

— И мы возвращаемся к изначальному вопросу — а ты кто?

— Дух, мать его, Закона! — рявкнул птиц. — Который ты, к своему счастью, за эти дни не нарушал. Иначе охотились бы за тобой не только оборотни, Локсли и конченная стерва — некромантка, а еще и Стражи Хартии. И, уверяю тебя — не с твоим уровнем с ними тягаться.

— То что ты дух, я уже понял, — кивнул Алекс, все так же держа палец на курке. — Но если ты такая важная… птица, — Керк никак не отреагировал на каламбур. — то почему не появился раньше?

Дух сперва помолчал. Склонил голову на бок, а потом опять вздохнул.

— Резонный вопрос, — кивнул он. — Сперва я, грешным делом, подумал что ты как многие маги. Как всегда недоволен телом Духа. Но мы разве в этом виноваты?! Чертово мироздание еще хуже, чем игра в кости на Бродвее! Так или иначе — ты всегда проигрываешь! Хотел иметь четыре лапы, хвост и гладкую шерстку? Чтобы молодые леди кричали тебе вслед "Кис — кис", а звезды наделяют чешуей и метровым языком, добавляя к этому пагубное пристрастие к жабам…

На середине пылкого, страстного монолога Керк заметил скептическое выражение лица своего собеседника.

— Кхм — кхм, — прокашлялся он. — Короче — как звезды встали, так тело и сформировались, а маги этого не понимают. Кто‑то хотел котенка, а получил игуану. Вот и я подумал, что ты недоволен моей формой.

— Да нет, что ты, — Алекс активно замотал головой, не желая нервировать кажется — безумную птицу. — У тебя вполне хорошая форма. Небось следишь за собой, делаешь зарядку и качаешься по утру? Я даже вижу кубики.

— Ха — ха, — передразнил Керк. — То же мне — умник. Если бы не я, быть тебе сейчас либо кадавром той сучки, либо преступником.

— Так значит твоя задача…

— Беречь тебя от нарушения Хартии, — кивнул Дух. — Поэтому и называемся мы Проводниками, потому что ведем вас, неразумных магов, по дороге жизни.

— Пафоса‑то сколько, — фыркнул Алекс.

— Цыц, карапуз! — каркнул Керк. — Ты вообще представляешь, в какой передряге ты бы оказался, не продерись я сквозь заслоны этого Локсли. Тебе повезло, что маг из него, как и из Джин, весьма посредственный. В целом — ниже среднего среди общей массы.

— А если чуть подробней? — Дум даже подался вперед.

— Да ничего особенного, — отмахнулся Керк. — Ранги это вообще атавизм средневековья. Но раз уже тебе так хочется..

И Дух начал рассказ. Если Алекс все правильно понял, то маг начинал свой путь "Посвященным". Так именовали тех, кого настоящий "маг" выбрал себе в ученики. Длилась эта ступень обычно до тех пор, пока юный падаван не осваивал первый сигил.

Следом шла ступень "Ученик" — аккурат пока будущий любитель огненных шаров не освоит свою волю и не проявит её в телекинезе. После этого он мог претендовать на звание "Адепта" — то бишь, приближающегося к завершению обучения у наставника. Тот же, кто смог выпорхнуть из под крыла своего учителя, отправлялся в Ковены или Гильдии.

Там он мог сдать экзамен комиссии, получить сертификат, ступень "Практикующего" и отправиться в вольное плаванье.

Всего получалось четыре ступени — но это только официальных. Так сказать — переживших эпоху индустриализации. Всего же в народе еще помнили и остальные десять. Но сейчас, в силу эволюции сознания и техники, их вычеркнули из Хартии, оставив только эти четыре.

— Не думаю, что Локсли перешагнул седьмую ступень, — задумчиво протянул Керк. — Держится где‑то на уровне шестой — Подмастерья. Как, собственно, и две трети всех магов.

— Я применял телекинез, — неожиданно вспомнил Алекс.

Нет, не то чтобы он что‑либо в принципе забывал, но информацию, хранящуюся в недрах бездонной пропасти его памяти еще и использовать надо. Так что именно такое "использование" Алекс и именовал воспоминанем.

— Вот именно об этом я тебе и толкую! — вновь каркнул Керк, перелетая с дивана на какую‑то деревяшку. — Не взирая на мое к тебе безграничное расположение, — Дум скривился от слишком явного сарказма. — Ты сейчас находишься где‑то на уровне Практикующего. И это за сколько? За два дня? За два, чертовых, дня, когда даже урожденные маги тратят на это не меньше семи лет! Да, задери меня Великий Змей, ты ходячее нарушение основных положений Хартии! Будь я проклят, за тобой ведь начнут охотиться не только Стражи и маги, но и вообще — все! Даже самый последний внехартиный мусор и подонок будет спать и видеть, как бы испепелить тебя!

— Не ворчи, — отмахнулся Алекс, убирая палец с курка и устраиваясь в углу поудобнее. — Тут неизвестно доживу ли до пятницы, а ты все про отдаленное будущее.

— Отдаленное, — передразнил Керк. — О чешуйки Змея, мне достались "глаза змеи".

Алекс прыснул. Надо же, у говорящей птицы получалось каламбурить лучше, чем у человека.

— Кстати, если ты не знаешь, — Дум решил добить собеседника. — То за мной еще и Искариоты охотятся.

Настолько грязных ругательств Алекс никогда не слышал. Не будь у него идеальной памяти, он бы обязательно их записал.

— И что ты планируешь делать? — спросил Керк.

— Не пытайся — я не такой дурак, как ты думаешь.

— Ну давай, удиви меня.

Алекс вздохнул и помассировал переносицу.

— Я уже понял, что в Ковены и Гильдии мне вход заказан.

— Смотрите‑ка! — воскликнул Дух. — Оно еще и соображать умеет!

Дум проигнорировал выпад птицы и продолжил:

— Возвращаться к Локсли и Джин у меня большого желания нет. Сотрудничество с Искариотами — про это даже думать не хочется. Остаются оборотни… как ты вообще про них узнал? Я их, если исключить сцену в баре, в принципе не видел.

— Конечно не видел, — кивнул Керк. — Хищник всегда ведет себя так, чтобы жертва его не замечала.

— А оборотни они как — очень, ну, как сказать — агрессивны?

— Младенцев не едят и девственниц не жрут, если ты об этом. И вообще — хватит мыслить категориями детских страшилок. Ты в двадцать первом веке! Нежный филейный кусочек стройной леди лучше видеть в своей постели, а на столе — хорошо приготовленный бифштекс.

— Это радует, — Алекс облегченно выдохнул. — Остается надеятся, что в роли бифштекса выступлю не я.

— Змеиный яд, — судя по физиономии (и как у птицы вообще может быть "физиономия"!) Керк в очередной раз выругался. — Ты обладаешь "Черной Мессой" — самыми черными знаниями этого мира. Проклятье, до они чернее задницы самого Люцифера, чтоб ему горелось в Аду!

— Немного, грубо, не находишь?

— А ты что, школьница, чтобы я с тобой церемонился?

— Туше, — кивнул Алекс. — Но, даже дай ты мне в руки ядерный чемоданчик, я все равно не знаю как им пользоваться. Смекаешь?

— Не коси под Воробья, малец, — Керк вновь осадил паренька. — Из тебя пират, как из меня святой Клаус.

— Надо же, Дух Закона увлекается кинематографом, — пропыхтел Алекс, укладываясь поудобнее. Насколько это вообще было возможно сделать на холодном кафеле.

— У всех свои интересы.

Дум не видел, но Дух, если мог, то точно пожал плечами. Совсем как человек.

— Значит решено, — просопел засыпающий парень. — Утром пойдем искать оборотней.

— Они, скорее всего, сами тебя найдут, — хмыкнул Керк.

Хлопнули крылья и по стене проплыла большая тень от маленькой птицы — Дух вылетел в окно. Алекс засыпал, не зная, что назвал не всех своих преследователей. Все это время за ним следило еще несколько существ. И одно из них подбиралось все ближе и ближе, сверкая во тьме искрами кроваво — красных глаз.