Алекс проснулся от страха. Дум за свою не очень длинную жизнь просыпался по разным причинам. Среди них были даже такие неприятные и постыдные, как мокрая постель в раннем детстве. Но от страха он не просыпался еще ни разу.

Ощущение было такое, будто его голову сдавил терновый венок, а сердце сжали ледяные, когтистые пальцы. Алекс вскочил, обнаруживая себя в кромешном мраке. Это была не та, обычная тьма, робко заглядывающее в помещенее, еще недавно освещаемое холодным, электрическим светом. Нет, это был именно мрак. Густой, липкий и вязкий. Даже воздух в нем был похож на холодную смолу.

Стоило только вдохнуть и легкие наполнялись неприятной жижей, а грудная клетка сворачивалась тонкой ниточкой. Воздух вырвался сквозь крепко сжатые зубы и уши прорезал неестественный свист.

Дрожащей рукой Алекс нащупал рукоять пистолета. Словно дубина пещерного человека, она немного успокоила, внушая человеку чувство собственной силы. Вот только эта сила никак не могла повлиять на две красные точки, горящие по ту сторону давно разбитого стекла.

Сквозь жадный до крупиц света мрак, Дум различил силуэт. На уровне подсознания, парень ощутил, что тот никак не может принадлежать обычному человеку. Черт, да и не обычному тоже!

— Кто ты такой?! — как можно громче крикнул Алекс, беря красные глаза на мушку.

Нечто не отвечало. Оно лишь медленно приближалась, напрочь игнорируя стену из бетона и кирпича.

— Я буду стрелять!

Большим пальцем взведя курок, Дум положил указательный на скобу рядом со спусковым крючком.

Из очертаний, отдаленно напоминающих рот, вырвалось облачко пара. Неестественно длинные руки потянулись к горлу Дума и тот непроизвольно зажмурился.

— Только не вздумай стрелять, наркоша!

Крик привел Алекса в чувства и когда тот открыл глаза, то все исчезло. Мрак сменился все той же робкой тьмой. Расчерченная лучами света, испускаемых фонариками, она побитой собакой скулила вокруг двух силуэтов. На сей раз у Алекса не возникало никаких сомнений, что те принадлежать людям.

Вот только в данной ситуации он сомневался, что рад этим гражданам больше, чем той непонятной твари. Черные фуражки, серебрянные звезды на груди и пистолеты, наведенные на Дума. Только сейчас Алекс понял, почему в заброшенном здании не было ни одного бомжа — сюда регулярно наведывались копы.

Раньше парень не допустил бы такой невнимательности, но недавние события выбили его из колеи. Да и кого бы они, спрашивается, не выбили бы? Ну, разве что Чака Нориса.

— Медленно положи ствол на землю, нарик! — рявкнул второй полицейский.

— Хорошо, офицер, — как можно спокойней произнес Алекс. — Вы все не так поняли, это просто недоразумение.

— Смотри как заговорил, — процедил тот, что повыше, отшвыривая пистолет в сторону напарника.

Тот поднял и, разглядев калибр, хмуро убрал за пояс.

— Разрешение у тебя спрашивать бесполезно?

— Я же говорю, — Алекс все так же держал ладони открытыми чуть повыше макушки. Он был наслышан о резкости полиции Америки и не хотел давать повода себя пристрелить. — Это сущее недоразумение.

— Недоразумение, — цедил переговорщики, пока его молчаливый напарник что‑то крутил на планшете. — Документы есть?

— Да, конечно, — кивнул Дум. — Можно достать?

— Валяй, — коп снова взял его на мушку. — но выкинешь какой‑то фокус и… в такой темноте я могу промазать мимо ноги.

Алекс проворчал нечто нечленораздельное и достал из бумажника карточку студента. Для патруля этого вполне достаточно. По закону визу и паспорт ему нужно предъявлять либо в участке, либо по просьбе представителя эмиграционной службы. Ну или если офицеры запросят её напрямую. Так что Алекс надеялся на свое чистое произношение и интернациональную внешность.

— Студент, значит, да? — проворчал полицейский. — Еще и из Колумбийского… ну что, сразу будешь папашке звонить или как?

— Я стипендиат, — парировал Алекс.

— Значит не из тех, — коп как‑то особенно выделил последнее слово. Ну да — классовое неравенство оно во всех странах проявляется одинаково. — Как же ты, студент, оказался в таком месте да еще и с оружием.

— Посвящение, — развел руками Дум. — очень дурацкое и затянувшееся посвящение.

— Ну, с кем не бывает, — вздохнул офицер, убирая пистолет в кобуру. — Ладно, на вид ты не очень‑то и тянешь на наркомана, да и пистолет разряжен.

Алекс мысленно чертыхнулся. Неужели он даже патроны сосчитать не смог? Хотя что еще можно ожидать от комнатного мальчика, оказавшегося в совершенно незнакомом ему мире.

— Сделаем так — я тебя отпущу под честное слово. Но завтра, — коп протянул визитку. — твой куратор позвонит мне и скажет, что все в порядке. Если нет — извиняй, нагрянем в коламбус с помпой и фанфарами.

— Хорошо, — смирился Алекс, понимая что выбора у него особо и нет.

И когда уже все было "хорошо", внезапно прозвучал второй голос.

— Эй, Эрни, — и почему копа обязательно должны звать так клишейно.

Эрни отошел к напарнику и глянул на экран планшета. Не прошло и доли мгновения, как его рука вновь легла на рукоять пистолета.

— Стоять, не двигаться! — рявкнул полицейский. — Вы задержаны по подозрению в убийстве семьи Метфилд!

— Чего? — не понял Алекс.

А в это время его уже профессионально вязали, затянув пластмассовую ленту на запястьях. Наручники нынче не в моде.

— Вы имеете право хранить молчание, — мямлил молчавший до того офицер. — все, что вы скажете, может быть использовано…

— Я знаю свои права, — перебил Дум.

— Тогда заткнись и топай, — проворчал Эрни. — Проклятье, я чуть было не повелся на твою улыбочку. Чертов маньяк. Ну ничего, теперь лейтенанту не отвертеться от повышения на детектива.

Алекса отконвоировали по коридору, выведя на улицу под свет мигающего фонаря. Теперь стало видно, что обоим полицейским лет по двадцать пять максимум. Видимо только недавно отслужили обязательный для всех офицеров пятилетний срок службы "в патруле".

Когда "подозреваемого" усаживали в белую с синим служебную машину, то он успел разглядеть экран планшета. На нем Алекс узнал самого себя, снятого камерой в гараже того злополучного дома в пригороде. На снимке Думский открывал дверь Лексуса и… был совсем один.

— "Вот ведь стерва" — подумал Алекс, вспоминая Джин.

Она ведь наверняка применила какие‑нибудь чары чтобы скрыться от камер, а он повел себя как дурачок. Да и не стоило верить Локсли на слово, когда тот уверял, что жильцы живы. Теперь вот, в графе "преступление", значится убийство матери, отца, старшего сына и пятилетней девочки. Кошмарное деяние, совершенное парочкой сбрендивших магов.

Оставалось только благодарить судьбу за то, что в две тысяча седьмом году в штате Нью — Йорк отменили смертную казнь.

— Да он еще и иностранец! — воскликнул Эрни, забравший у Алекса документы. — Русский, значит. Психопат хренов, что на родине убивать надоело?

— А как же презумпция невиновности.

— Присяжным о ней расскажешь, трогай Фил.

Эрни и Фил — от плесневелости ситуации Думу хотелось завыть. Пожалуй, на это еще как‑то влияло и то, что сидел он за решеткой, на жестком, провонявшем сидении. Заворчал мотор и за окном начало медленно удаляться заброшенное здание.

* * *

Дума привезли в здание, которое больше всего напоминало коробку. Разве что сложенную из кирпича, ну а вместо хрестоматийных дырок — вполне себе приличные стекло — пакеты. Несмотря на середину ночи, во многих горел свет, а у парадного входа стояли не только патрульные машины. Ну и конечно над третьим и по совместительству последним этажом привычно развевался "звездно — полосатый".

— Вылезай, — гаркнул Эрни, буквально вытаскивая задержанного из салона.

Дум не сопротивлялся. Просто не видел в этом смысла. Еще по пути к отделению он нашел в гримуаре заклинание, контролирующее сознание людей, но так и не воспользовался им. Керк, появившийся словно из ниоткуда, высказал свое категоричное "фи". Мол, так и так, прямое воздействие волей на человека без прямой угрозы жизни — нарушение Хартии.

Сказал как отрезал вновь упорхнул во тьму. Небось летал где‑то в ночном небе и смеялся над неудачливым Алексом.

— Пойдем, — скомандовал второй, молчаливый офицер, толкая Дума в спину.

Поднимаясь по мраморным ступеням, Алекс думал только об одном — как бы его здесь не достали Искариоты. Отчего‑то юноше казалось, что знакомство с фанатиками будет поопаснее чем все, с чем он сталкивался ранее. Один только вид сломленной и порабощенной Джин, которую использовали вместо волшебной палочки, наводил на парня самый настоящий ужас.

Открылись тугие двери, и Дума словно волна цунами накрыла. На улице было относительно тихо, для "города — который — никогда — не — спит", но вот в приемной отдела полиции творился сущий хаос.

За решетками храпели бомжи и что‑то кричали разношерстные бандиты. За высокой стойкой мирно похрапывала дежурный сержант. Сухонькая женщина из‑за пьедестала выглядела пугающей даже в таком безмятежном состоянии.

Из хитросплетения коридоров и широкого зала звучали ругательства и сдержанные крики. Там прикованные к стульям мелкие сошки давали показания скучающим, сонным детективам низших "классов". Все это выглядело настолько противоположным безмятежному спокойствию улицы, что Алексу стало не по себе.

— Двигай, — буркнул Эрни подталкивая задержанного к коридору.

Пройдя всего пару метров, Алекса завели в небольшую комнату. Типичная допросная, какую можно увидеть в любом фильме про копов. Невысокий потолок, кафельные стены и раздражающе мигающая красная лампочка включенной камеры. По центру находился жестяной стол и привинченные к полу стулья из того же материала. Именно за один из таких и усадили Дума.

Пластмассовую ленту сменили на нормальные наручники, которые в свою очередь пристегнули к специальному кольцу. Убедившись в надежности крепления, офицеры переглянулись и вышли из помещения, оставив Алекса любоваться собой. Прямо перед ним находилось одностороннее стекло во всю ширину стены.

— Надо же, — вздохнул юноша. — все прям как в кино.

Звякнув цепями, Дум опустил голову на сложенные ладони.

— "Не спать, салага, обед пропустишь!" — прозвучало в голове.

— Керк!

— "Тише будь, гениальный примат!" — фыркнул Дух.

Всего за несколько часов парень уже успел привыкнуть к вызывающей манере общения Проводника.

— Ты где? — прошептал Алекс, стараясь как можно меньше шевелить губами.

— "На крыше здания" — судя по голосу, Керк был недоволен. — "Ты хоть понимаешь в какую задницу залез?"

— Свою геолокацию я и так знаю, — парировал юноша. — Здесь в комнате никого нет. Сейчас заклинание найду…

— "Не вздумай!"

От бешенного вопля у Алекса заложило его… мысленные уши. Ну или куда там кричат пернатые телепаты.

— Что такое? — раздраженно прошипел Дум.

Кремово — бежевый кафель уже начал его бесить, а мигающая лампочка не давала спокойно мыслить. Кажется не все так просто в обстановке допросной, как может показаться с экрана телевизора.

— "Ты вообще головой думаешь?" — в голосе Духа звучал пугающий птичий клекот. — "Или она тебе нужна только чтобы калории поглощать?! Ты хоть представляешь сколько магов по малолетке в обезъяннике оказывается?"

Дум представил себе подростка, которому в голову дало ощущение всесильности от магии. Даже ему, адекватному и разумному человеку, было сложно сдерживать свои порывы. А что уж говорить про пубертатный организм, думающий исключительно двумя органами. И ни один из них мозгом не является.

— Думаю немало.

— "Немало… немало это ты перед женой в постели будешь оправдываться! А здесь их даже сейчас несколько штук! Стоит тебе хоть что‑то колдануть и в участок слетятся все маги с района!"

— Ну и что мне делать?

— "Выкручиваться" — спокойно ответил Керк. — "К тебе идет смертный."

И Алекс каким‑то иным чувством ощутил, что трансляция от пернатого знакомого прекратилась. В голове будто даже немного места освободилось и думаться стало чуточку легче.

Впрочем, Дух не обманул. Уже через пару мгновений дверь открыл и в допросной появился типичный представитель следственных органов.

Невысокого роста, в простой, но ухоженной одежде. Он вышагивал твердо ставя ногу, но глазами при этом бегал не хуже карманного воришки. Оценивал сразу всего Алекса сразу. Немного неприятное ощущение, будто тебя рассматривают как скаковую лошадь.

Небольшая лысина на макушке, крупные руки и абсолютно спокойное выражение лица. Детектив лет тридцати, может тридцати пяти явно не в первый раз оказался на месте допрашивающего.

— Александр Думский, — произнес следователь, присаживаясь напротив задержанного. Он включил планшет и вчитался. — Девятнадцать лет. Проживал в Санкт — Петербурге, Россия. Круглый отличник. Положительные рекомендации со всевозможных конференций. С десяток опубликованных работ в международных журналах. Полная стипендия от Колумбийского университета. Подозревается в убийстве семьи Метфилд. Я ничего не упустил?

— Вы забыли добавить, что я иностранец, следовательно должен допрашиваться в присуствии уполномоченного представителя моей страны.

Детектив отодвинул планшет и криво ухмыльнулся. От этого его крупное, квадратное лицо стало напоминать сломанный кирпичик "Лего".

— Неплохо, — протянул он. — Значит законы знаешь.

— Знаю, — кивнул Дум. — и не нарушаю. Никого не убивал, но большего вам не скажу. Продолжу беседу только после приглашения уполномоч…

— Уполномоченного из посольства, — перебил детектив. — Вот только видишь в чем дело — на улице ночь. Так что все уважаемые люди уже давно спят.

— Позвоните, — пожал плечами Дум.

Улыбочка следователя стала еще шире.

— Звонки в посольства, уж извини, не входят в мои полномочия.

— Позовите того, у кого они есть!

— Увы, — развел руками допрашивающий. — мой начальник, содранный с постели по твоему делу, сейчас встал в пробке где‑то на выезде с Лонг — Айленда. Так что, учитывая ситуацию, я легко позволю тебе воспользоваться правом телефонного звонка.

С этими словами следователь толкнул к Алексу смартфон неизвестной марки.

— Можешь сам позвонить хоть посольству, хоть адвокату, хоть президенту.

— Какому президенту? — фыркнул Дум, понимая, что его переиграли.

Детектив четко выполнил каждую букву устава, закона и международного права. Придраться не к чему. Как только Алекс, отказавшись от звонка, поскольку он не знает ни единого номера, откажется еще и от диалога со следователям… В общем, это будет квалифицироваться как препятствие следствию и его с чистой совестью запрут никак не на семьдесят два часа, а сразу на три месяца.

— Да какому хочешь, — чуть ли не в открытую засмеялся детектив. — Ну так что?

Дум покривился, поежился, но признал свое поражение.

— Ладно, что вы хотите от меня услышать?

— Чистосердечное и прогноз погоды на завтра — это в идеале.

— Тогда я чисто и никак не менее сердечно признаюсь в том, что ничего злодейского не совершал.

Следователь, покачав головой, поднялся и подошел к одностороннему зеркалу.

— Как‑то не сходиться, умник, — всю наигранная веселость детектива как ветром сдуло. — такой прилежный, молодой студент приезжает в мою страну. Вроде все довольны — нам рейтинг — тебе знания. И тут вдруг меня будят посреди ночи и говорят, что семью видного бизнесмена убили. Причем убили — самое мягкое слово из всех, какие можно подобрать для этого…

Жестом опытного фокусника следователь выхватил из кармана пиджака стопку фотографий. Те проскользили по столу, и остановились аккурат перед Алексом.

Признаться, если бы не тысяча омерзительных картинок "Черной Мессы", от увиденного парня бы тошнило до самого Рождества. Самая невинная из стопки фото — оторванная голова парня, немногим младше Дума. Остальное же… что ж, Алекс пожалел о своей абсолютной памяти.

— И как бы я, по вашему, мог все это сделать? — спросил Алекс. — или вы нашли при мне кусачки исполинских размеров?

— Не знаю как ты это сделал! — неожиданно гаркнул следователь. — но непременно выясню. Впрочем, мы можем упростить процедуру. Через час здесь будут криминалисты. Они возьмут твои пальчики и, я уверен, в доме их будет достаточно для начала процесса. И до того, как все завертится и суд вынесет тебе пожизненное без права на досрочное, я предлагаю сделку.

Детектив, пригладив редеющие волосы, вернулся за стол. Все тем же жестом он достал ручку и лист бумаги.

— Напиши чистосердечное и получишь, скажем… — он сделал вид, что задумался. — пятьдесят лет. И, если будешь себя хорошо вести, выйдешь уже через двадцать пять.

— Двадцать пять лет… — вздохнул Алекс.

— Выйти в сорок пять лучше, чем не выйти вообще, — пожал плечами детектив. — В любом случае — это твой единственный вариант.

Дум мысленно улыбнулся. Еще пару дней назад, попади он в такой переплет, чувствовал себя если бы не в ужасе, то в крайней степени испуга. Сейчас же он с трудом мог разобрать, что пытается до него донести следователь. Настолько ему было все равно. Сила, данная темным артефактом, действительно опьяняла его. И если бы не Керк… что ж, назойливого духа действительно можно было назвать Проводником.

— Сэр, при всем уважении, но вы сами сказали, что у меня полная стипендия, — Алекс сложил пальцы замком и уставился на детектива. — Вам даже не надо знать — я убил или нет. Самое главное — получить чистосердечное и сбагрить прокурору. И вот уже я становлюсь не вашей головной болью, а его. И даже больше — вы получаете похвальбу начальства и возможно даже премию за столь быстро "раскрытое" дело.

Следователь откинулся на спинку стула и скрестил руки на груди. В такой позе стало видно, что его плотность обусловленно зарождающимся пивным животом.

— Не знаю за кого ты меня принимаешь, юниор, но я детектив. И если ты хочешь что‑то мне рассказать, советую это сделать прямо сейчас.

Думский задумался и выдохнул:

— Если я вам сейчас начну рассказывать о том, что меня подставили темный маг и спятившая ведьма… А еще прибавлю, что за мной охотятся фанатики Искариоты, оборотни и еще неизвестно какая тварь с красными глазами, вы меня…

Договорить начинающему черному магу не дал резкий металлический скрежет. Оба — и детектив и Алекс скривились, и если следователь смог дотянуться прочистить уши, то у Дума такой возможности не было.

— Проклятые стажеры, — процедил следователь. — даже микрофон выключить не в состоянии.

Как можно догадаться, звук донесся из колонок, а произвел его некто, наблюдавший за допросом из‑за стекла.

— Посиди здесь, сказочник, — через плечо бросил следователь. — может что‑то по — умнее придумаешь.

С этими словами он захлопнул дверь, оставив Алекса наедине со своими мыслями.

— "Что ж, в целом неплохо… для полного ибмецила!" — ну, может не совсем и одного. — "Ты что устроил, гений в тапках? Да я…"

Алекс не стул слушать, как разоряется его пернатый напарник. Вместо этого он с любопытством посмотрел на стекло. Парень мог поклясться, что с трудом, но сквозь отражение допросной он различил два силуэта. Один, что‑то кричащий и нервно размахивающий руками, принадлежал детективу.

Второй же оказался слишком мал, чтобы принадлежать взрослому человеку и слишком элегантен, чтобы в принципе быть мужским. Видимо какая‑то молодая девушка, не отличающая ловкостью.

Хотя, все это могло быть просто игрой воображения Алекса. В конце концов он не Супермен, чтобы смотреть сквозь стены и односторонние стекла.

Детектив, кстати, так больше и не появлялся. Как он и обещал, через час в помещение вошли криминалиста. Два сонных, недовольных умника в очках с толстыми линзами. В руках у них вместо чернил и бумаги, было по чемоданчику. Керк был прав насчет двадцать первого века.

Ладонь Алекса отсканировали, взяли мазок изо рта, пожелали спокойной ночи и ушли. Вся процедура не заняла и минуты. Пока один разбирался с отпечатками, другой брал образцы ДНК.

— Поздравляю, — кивнул зеркалу Алекс. — теперь и ты в "системе".

Еще через полчаса в допросную наведались конвоиры. В роли провожатых выступили все те же Эрни и Фил. На этот раз они не зубоскалили и вообще делал вид, что видят подозреваемого в первый раз в жизни.

Сперва Дума вывели в общий зал и тот уже обрадовался, что его посадят в "обезьянник", но все вышло не так. Конвоиры, не снижая скорости, буквально отволокли задержанного сперва в какой‑то темный коридор, а потом и вовсе к отдельной клетке. По другому эти сооружения и не назовешь.

На весь довольно большой зал, здесь находилось всего одна камера. Одновременно в ней стояло, лежало, сидело и ходило около тридцати человек. И в отличии от своеобразной приемной, здесь никто не кричал и уж тем более не храпел. Только иногда среди небольших групп людей, не больше чем по пять человек, звучал слишком громкий шепот.

— Наслаждайся, — с ноткой угрозы произнес Эрни, закрывая за Алексом вход.

Стоило Думу оказаться взаперти, как вся его самоуверенность тут же улетучилась. Среди находящихся в клетке людей, не было никого с телосложением Рони Колмана, и все же что‑то в них было. В их глазах, походке, даже в том, как некоторые лежали — сквозило поведение хищника.

Алекс оказался один на один с тремя десятками готовых к прыжку волков. И уж Дум не сомневался, что эти хищники легко опознают в нем если уж и не травоядного, то уж точно не "опасного" противника.

Робко улыбнувшись присутствующим, Дум прошел к свободному месту на длинной, пластмассовой скамье. Усевшись между подкачанным латиносом и высоченным, но сухопарым афро — американцем, Дум ощутил себя абсолютно не в своей тарелке. Будь он сейчас в родном УВД один среди такого же количества, но все же — "родных" горцев и то чувствовал бы себя свободнее.

— Эй, ты чего свои лыжи расставил, — прорычал проходивший мимо скин — хэд.

Невысокого роста, крепко сбитый, с кучей свастики на бритой голове, шее и руках. Алекс даже не удивился, что к нему прицепился именно скин — хэд. Парень не знал, кто в свое время обрюхатил его маман, но что‑то подсказывало, это был еврей. Нет, у Дума не было ни горбатого носа, ни сростающихся бровей, ни низкого лба. Но все же что‑то внешности буквально кричало — "таки да, я ем только кошерное".

— "Волю поумерь!" — прозвучало в голове. — "Никакой магии, вундеркинд!".

А в камере уже повисла тяжелая, стальная тишина. Все смотрели на зарождающийся конфликт. Будто ждали, пока просыпающийся вулкан рванет и хлынет красная, как кровь лава… ну или наоборот. Кровь, красная и горячая как та самая лава.

Алекс, мысленно дав себе пощечину за любовь к приключениям, прокашлялся

— Прошу прощения, — произнес он, имитируя настолько сильный русский акцент, какой только мог. — Вы что‑то сказали?

Если до этого в камере весела стальная тишина, то теперь — кладбищенская. Дум мог поклясться, что скин — хэд сглотнул и сделал едва заметный шаг назад. Ну да, никто не хочет связываться с одной из "четверки". Триада, Итальянская мафия, Якудза и "Братва". Да — да, что странно, в последние годы русскую мафию на западе называли "Братвой". Им что, никто так и не объяснил значение этого слова?

— Ты ноги свои убери, — огрызнулся бритоголовый, правда это больше походило на испуганное тявканье.

— Прошу прощения, — спокойно повторил Алекс, подтягивая ноги к себе.

После этого он скрестил руки на груди, прислонился затылком к стене и прикрыл глаза. Спустя мгновение, камера вернулась к своей прежней жизни, но Дум чувствовал что примерно в одном квадратном метре от него нет никого. Эдакая зона отчуждения.

— "В тебе гибнет голливудская звезда!" — смеялся Керк, а сам Думский в это время еле сдерживался, чтобы не заскулить от страха.

Через полчаса страх ушел. Еще через час Алекс перестал обращать внимание на тянущее ощущение под животом. Такое обычно возникает, когда стоишь на пяти метровой вышке и дышишь, пытаясь успокоиться перед прыжком в холодный бассейн.

Дум, черт побери, уже давно даже не находился в полете, а приземлился на воду прямо брюхом. Уже поздно дышать — пора выныривать.

Единственный шанс на спасение в этой ситуации Дум видел только в одном — он должен был самостоятельно найти убийцу. Был ли это Локсли? Или Джин? Если вдуматься в ситуацию, то ни одному из них трупы не нужны. Нет, некромантка конечно чокнутая дамочка, но поперек слова любовника точно бы не пошла. А Локсли показался Алексу довольно расчетливой личностью.

К тому же какой резон оставлять на телах убитых такие… экстравагантные отметины. Если уж Джин умела стрелять из экрана смартфона, то и в качестве орудия смерти маги могли найти что‑то более ортодоксальное.

— "Проклятье" — мысленно вздохнул Алекс. — "Но кому тогда надо убивать Метфилдов?"

Здесь парень видел несколько вариантов. Первый и самый желанный — смертных убили другие смертные. Если верить словам детектива, отец семейства был видным бизнесменом. Так что можно было надеяться, что его прихлопнули конкуренты или простые грабители. Ну, не совсем простые, раз решили замести следы, растерзав тела на лоскуты.

Второй и более вероятный — постарался кто‑то из преследователей. Были ли это оборотни (что наиболее вероятно, учитывая следы), орденцы или третья сторона — Алекс не знал.

В данный момент он мысленно блуждал по дому почивших. Идеальная память позволяла Алексу проделываться такие трюки. Удалив из воспоминаний всех присутствующих на тот момент в доме людей, в том числе и себя, парень ходил по гостинной.

Будто в живую он представлял что где находиться, мог вспомнить примятый ковер и слегка облупившуюся краску. Увидел чуточку сдвинутый графин, оставивший на ровном полотне пыли свежий, чистый отпечаток. Немного накренившуюся картину, отвалившийся "крокодил" с карниза, клочок бумаги под тумбой и, что самое важное — свежий газетный выпуск на столике.

Дум открыл глаза и нахмурился.

Может Локсли его обманул? Он говорил, что Дум пролежал в отключке больше трех дней. Вопрос — стал бы Локсли подбирать газету с порога каждое утро, рискуя засветиться. Нет, для ответа у Алекса решительно мало знаний в области магии.

Пока стоит взять за аксиому, что парочка магов может все, что захочет. Значит Локсли каждое утро забирал газету. Делал ли он это чтобы просто не взывать подозрений или ему нужно было что‑то знать?

— Дружище, — Дум повернулся к латиносу.

Тот вздрогнул и забегал глазами по камере, но спасения так и не нашел.

— Йо, чего тебе? — буркнул сосед по лавке.

— А в городе на днях не произойдет какое‑нибудь событие?

— Чего — о-о?

Алекс устало покачал головой. Гопники, они везде одинаковые.

— Ну, что‑нибудь масштабное. О чем давно говорили в новостях.

Латинос задумался, а потом улыбнулся во все тридцать два золотых зубы.

— А, йо, верняк. Йо, я вспомнил, йо. Ты, руссо, ботаник, шоль?

Алекс с трудом фильтровал мало — понятную речь, но вопрос уловил.

— Можно сказать и так.

— Да, йо, в Метрополетене в пятницу, йо, открывается показ барахала. Всякие, йо, старые "перышки" показывать будут. Лепеней наедет тьма. Самый, йо, угар чтобы щипать.

У Алекса, наверно, дым из всех отверстий повалил.

— Выставка антикварного оружия?

Латинос пару раз моргнул.

— Йо, руссо! — возмутился он. — я тебе, йо, нормальным языком изъяснял, а ты меня чмаришь? Йо, не по понятиям это, братка, не по понятиям.

Латинос сплюнул на пол и отвернулся.

Дум решил не переспрашивать, что сейчас сказал бандит. Его ушам и так с неделю восстанавливаться. Даже голова заболела от попыток отфильтровать поток непонятного сленга, помноженного на акцент.

— Спасибо, — поблагодарил Алекс, но латинос уже не обращал на него внимания.

Значит Локсли следил за новостями о выставке оружия. Зачем? Парень даже не хотел об этом думать. Все равно никак не узнает, но зато теперь стал понятен всеобщий ажиотаж с "Черной Мессой". Видимо в ней содержалось некое знание, связанное с выставкой. Или, если быть точнее, с одним из экспонатов.

Значит как минимум цель одного из преследователей Алекс узнал. Локсли хотел заполучить гриморий и экспонат. Мотив вполне себе клишейный для ситуации, но Дум не жаловался.

Что же до фанатиков и оборотней, то с ними Алекс "разбереться" позже. Сейчас было главное найти убийцу Метфилдов и очистить своей доброе имя. Кстати, учитывая, что выставка в пятницу, на это у парня имелось всего два дня.

— Керк, — одними губами прошептал Дум.

Никакого присутсвия в голове он не ощутил.

— Керк! — чуть ли не в голос произнес начинающий маг.

— "Чего тебе, болезный?"

— Мне все еще нельзя колдовать?

— "Можно конечно" — фыркнул дух. — "Если хочешь, чтобы тебя поймали и вздернули, так хоть заколдуйся здесь!"

Алекс чертыхнулся.

— А чего ты так печешься обо мне?

— "Я твой Проводник"

На этот раз Дум заметил в голосе собеседника нотку неуверенности.

— Не договариваешь, напарник.

Некоторое время Керк молчал.

— "Если ты умрешь, умру и я" — вдруг ответил он.

Алекс поперхнулся, чем привлек внимание сокамерников.

— А это не работает в обратную сторону?

— "Ой, да иди ты в жо…"

Договорить птице не дал металлический скрежет давно не смазываемых петель. Алекс, поддавшись порыву, повернулся ко входу в зал. К клетке медленно приближалась фигура среднего роста. Плавные линии тела, едва заметное щелканье миниатюрных, но все же каблучков. Запах ромашки и вишни.

Когда же на свет вышла миловидная блондинка, в камере зазвучал свит и улюлюканье. У неё было красивое, симметричное лицо с правильными линиями скул, точеным носиком и невысоким лбом. Стройная талия, длинные ноги и выразительный бюст — такая кого угодно заставит свистеть.

Алекс, правда, к их числу не относился. Как‑то не везло ему по жизни с противоположным полом. А может с этим были как‑то связаны мачеха и её мерзкие дочери.

Девушка была одета в синюю форму патрульного и держала в руках магнитную карту.

— Александр Думск… Думскх…

Дум только устало вздохнул. Ну вот не способны они выговорить его фамилию.

— Я за него, — сказал парень, вставая со скамьи.

— Подойди, — приказала леди.

Парень подчинился и подошел в плотную к решетке. Девушка достала из кармана пластиковую ленту и жестом попросила вытянуть руки. Когда лента крепко связала запястья, полицейская велела всем отойти за желтую линию. Народ, пусть и не переставая отпуская сальные комментарии, послушно перебрался за ограничитель.

Девушка, еще немного подождав, провела картой по считывателю. Раздался щелчок и дверь открылась.

— Без резких движений, — предупредила офицер.

Алекс вышел наружу и леди тут же закрыла дверь в клетку. Слишком поспешно закрыла…

Леди вывела Алекса в коридор. За окнами было так темно, что фонари казались похожи на холодные звезды. Значит скоро светало. Увы, часы у Алекса, как и все остальное небогатое имущество, отобрали. Конечно его обещали вернуть, но когда это будет, отчего‑то не сказали.

Офицер как‑то особенно настороженно прошла мимо сержанта. От взора Дума не укрылось и то, что блонди прикрыла собой его наручники. Специально шла так, чтобы их не было видно.

— Стронтон, — окликнули девушку.

Та отчего‑то побледнела и повернулась к дежурной.

— Ты бланки все заполнила?

— Да, мэм.

Выстояв под скептическим взглядом, провожатая получила скупое:

— Тогда иди.

Выдохнув, блонди развернулась и уже намного спокойней повела Алекса на выход.

Улица встретила парня ночной прохладой и чуть затихшими звуками. Видимо и Нью — Йорк все же иногда дремлет. Но после душной тишины тюремной клетки, Алекс был рад и такому. Правда долго наслаждаться ему не дали.

Офицер Стронтон толкнула его в бок и они вместе пошли на парковку. И, вопреки всем ожиданиям, сели отнюдь не в патрульную машину, а в старый пикап болотного цвета.

Блонди завела старенький форд с третьей попытки и довольно неумело тронулась. Алекс никогда не жаловался на вестибулярный аппарат, но уже после переключения на третью передачу его изрядно замутило.

Машина еще не вырулила на проезжую часть, колеся по дублеру, а парню уже хотелось вернуться обратно в клетку. Каждое движение рулевой колонки и изменение скорости отзывалось животе настоящим водоворотом.

— Леди, при всем уважении, — прокряхтел Алекс, еле сдерживая рвотный позыв. — верните меня обратно или пристрелите. Но остановите эту адскую пытку!

То, как Стронтон тормозила, могло вполне стать пособием к убийству пассажира. Ремень настолько сильно сжал грудную клетку Дума, что тот всерьез опасался услышать хруст костей.

— Тогда сам садись за руль, — и с этими словами офицер сняла ленту с запястий вроде как "русского маньяка".

— А что…

— Я верю в твою невиновность, — произнесла девушка, выходя из салона автомобиля.

Алекс быстренько переполз на водительское сидение. Признаться, пока блонди обходила капот автомобиля, парень боролся с желанием вдавить педаль газа и свалить ко всем чертям. Но что‑то останавливало его от импульсивного поступка. Девушка вызывала доверие.

— Так вот, — продолжила она, усевшись рядом. — я вчера слышала то, что ты говорил детективу Майлзу.

— Тогда давайте мы отвезем вас в психушку. Потому что ту историю я выдумал на ходу.

— Успокойся. У меня есть свои причины верить в оборотней и вампиров.

— Предположим, — кивнул Алекс и решил выложить все карты на стол. — Но раз так, то позволь узнать, что это за причины. А то меня немного напрягает ездить с шестнадцати летней стажеркой, укравшей форму офицера полиции, стянувшей магнитную карту у дежурного сержанта и угнавшую форд своего отца. Ах да — еще отключившей камеру и поспособствовавшей побегу подозреваемого в убийстве.

Стронтон аж задохнулась. Будто выброшенная на берег рыба, она беззвучно открывала и закрывала рот.

— Как ты узнал?

— Ничего сложного, — пожал плечами Дум. — Вчера детектив упомянул стажера и я увидел твой силуэт через стекло. Сперва подумал что это обман зрения, но сегодня в темноте увидел второй раз. Форма на тебе не сидит. Рукава слишком длинные, а брюки слишком короткие, да и кобура пустая. Магнитную карту, с точно такой же вмятинкой, я вчера видел у своих конвоиров. Водить ты, уж извини, не умеешь — значит машина отцовская. Отключение камер я увидел в дежурке — там экраны мелкой рябью ходили. Ты, видимо, у распределителя оставила подавитель сигнала.

— Магнит, — поправила девушка. — я оставила магнит.

— Вот потом мне и интересно — почему такая смела и умная леди верит в подобную чушь. Кстати, я твоего имени не знаю.

— Лиза, — мгновенно ответила юная преступница. — и может мы уже поедем? Скоро тебя спохватятся.

— Как и тебя, — заметил Алекс, но все же переключил сцепление и спокойно покатился к дороге.

— А я скажу, что ты меня в заложники захватил.

— Разумно, — согласился Дум.

Выкатив на проспект, черный маг аккуратно, соблюдая все правила, встроился в крайний правый ряд. Только в фильмах удирающий от полиции нарушает все мыслимые и немыслимые рамки.

Самое же разумное решение — ехать как все. Тогда даже если будут искать именно твою машину, могут и просмотреть в общем потоке автотранспорта. Благо, даже в такой час на дороге оказалось довольно тесно. Все куда‑то ехали и куда‑то спешили. Особенно много было такси. Эти желтые коробочки мелькали повсюду, сильно напрягая непривычного человека.

— В первый раз я их увидела еще в детстве, — голос Лизы звучал тихо и немного испуганно. — Мой отец работал помошником шерифа в нашем городке. В ту неделю из тюрьмы сбежал опасный преступник и все стояли на ушах. Я плохо помню, что произошло, но мы с подругой возвращались из школы и решили срезать через лес и там…

Алекс свернул в тоннель, надеясь что хоть здесь ремонта нет. Не хотелось бы оказаться в таком же положении, как и при побеге из бара.

— Я не знаю, что это была за тварь, но она держала беглеца за горло примерно в футе над землей, — Лиза поежилась и сжала пустую кобуру. — Мы спрятались в кустах и смотрели как здоровый человек за пол минуты превращается в иссушенную мумию… Эти красные глаза я никогда не забуду.

Дум с подозрением глянул на стажера, но промолчал.

— Чего? — спросила она.

— Да странно, что ты выжила. Я мало знаю о вампирах, но свидетелей они бы точно не оставили.

— Нам повезло — поисковая группа оказалась поблизости и спугнула его.

— Спугнула? — переспросил Алекс.

Лиза кивнула и вжалась в спинку кресла.

— Та мумия, ну — беглец. Он рухнул на землю, а вампир превратился в черное облако и исчез.

— "Девочка либо очень хорошо умеет врать, либо чертовски везучая!"

Алекс вздрогнул от неожиданности и чуть было не врезался в едущую рядом Хонду. Керк, как и всегда, появился из ниоткуда.

— Что это значит? — спросил Дум.

— То и значит! — Лиза хлопнула ладонью по бардачку. — Взял и исчез! Нас потом почти год по психологам таскали, а подруга из‑за этого с родителями во Флориду переехали!

— "Ай молодец!" — восхитился Керк. — "Прям одним вопросом — двух зайцев. А значит это, мой подающий надежды примат, что девочка столкнулась с вампиром ранга не ниже "лорда". Более слабые просто не способны в туман обращаться!".

Дум пока еще не знал, что такое вампир — лорд, но уже понимал, что безобидного упыря так не назовут.

— А второй раз?

— Что?

Алекс выехал из тоннеля и поколесил в сторону шоссе, ведущего прочь из города.

— Ну, ты говорила, что это был первый раз, — напомнил юноша.

— Второй… — Лиза отвернулась к окну, демонстрируя изящную шею. Черт, все же она была очень красива. — В ту ночь, когда убили Метфилдов, мне снился их дом. И там я увидела чудовище. Не такое, как по ящику показывают, а настоящее чудовище. И оно… оно… оно убило их всех.

В салоне повисла тишина. Да уж, за эти дни Алекс стал экспертом в вопросах тишина. На этот раз она не была кладбищенской, стальной или пугающей. Просто мертвой. Такой же мертвой, как и Метфилды, простите за нелепый каламбур.

— И что ты хочешь от меня? — спросил, наконец, Дум.

— Помоги мне найти убийц! — в голубых глазах сверкнул воинственный огонек. — Я же знаю — ты наверное какой‑нибудь охотник на нечисть!

— Если бы, — мечтательно вздохнул Дум. — но, увы, я вообще про их существование пару дней назад узнал. Так что здесь я тебе не помошник.

Блонди опять некоторое время пародировала рыбу, пока не пожала плечами.

— Тогда помоги сам себе, — пожала она плечами. — вряд ли полиция станет искать убийцу, когда у них есть беглый подозреваемый.

Алекс, крепко сжав руль, процедил ругательство. Девушка была права — в первую очередь все копы штата, а может и агенты ФБР, начнут поиски беглеца.

Над городом уже поднималось солнце. Небо подернулось кровавой пеленой. Бесконечная вереница небоскребов, их хром и стекла потонули в рассветном багрянце. С Гудзона и атлантики все еще дул холодный ветер. Дум повернул допотопную ручку, поднимая стекло повыше.

После комфорта седана бизнесс — класса, пикап казался ему двоюродным братом отечественного Жигули. Разве что в первом была место побольше и подвеска не такая… гулящая. Дорогу ветеран автопрома держал хорошо, пусть и бил по заднице каждой кочкой и швом от заплатки. Миф о том, что на западе дороги лучше — действительно миф. Люди ведь везде одинаковые, вот и дороги — тоже.

— Уела, — согласился Алекс. — Хорошо, тогда поедем к Метфилдам. И, надо полагать, твой отец теперь там шериф?

Стронтон пару раз хлопнула длинными ресницами.

— Раз ты такой умный, чего копам попался? — отчего‑то недовольно прошипела она и снова отвернулась.

— "Женщины" — телепатически крякнул Керк, выражая общую для них с Алексом мысль.

До городка невольные напарники доехали молча. Лиза все время смотрела на проплывающие мимо поля, а Дум копался в своей голове. В такой час на дублере шоссе было тише, чем в церкви на Хэллоуин. Так что можно было позволить прошерстить "Черную Мессу".

Знания там действительно хранились весьма определенного характера. Во всяком случае вряд ли можно назвать светлой магией жертвоприношение, в котором участвует человеческий младенец. И это еще самый гуманный из обрядов.

Одна глава сменялась другой, один поворот исчезал за другим и вот Дум уже оказался в знакомых ему местах. Надо же, какая ирония судьбы. Дум уезжал отсюда надеясь, что никогда не вернуться да и вообще избавиться от всех связей с "волшебным миром".

Теперь же возвращается вооружившись знания темного гримуара от которого, по идее, должен был освободиться. Видимо бог действительно посмеялся над планами русского студента.

На фоне небоскребов Нью — Йорка, этот маленький город с благозвучным названием "Виндлэйк" казался заблудившейся овечкой. Красивые двухэтажные коттеджи, ухоженные газончики, постриженные будто под линейку. Прибранные тротуары и идеально ровные поребрики. Даже магазин на заправке и тот — вылизан, вычищен и сверкает новенькой вывеской.

Алекс и Лиза провели на шоссе почти три часа и за это время солнце успело подняться повыше. Дорога в пригороде оживилась и народ потянулся к работе и школе. Лениво плелся желтый школьный автобус, везший малолетних учеников и тех, кто еще не стал счастливым обладателем водительского удостоверения.

Свернув около старой и давно уже вышедшей из эксплуатации водонапорной башни, парень повернул прямо к лесу. Странно, но почему‑то бизнесмен отстроил свой дом прямо на окраине.

— Ты что, робот? — спросила Лиза.

— М? — промычал Алекс.

— Да я про твое поведение. Сначало говоришь, что запомнил вмятину на магнитной карточке, теперь вот — едешь.

— Ездить многие умеют, — Думский понизил передачу и чуть притормозил двигателем.

Слишком жесткие тормоза не внушали доверия на грунтовке. А до ближайшего полицейского участка было рукой подать. Не хотелось привлекать внимания местных служивых.

— Да, но я думала ты будешь спрашивать дорогу!

— У меня память хорошая, — улыбнулся парень.

Припарковав фордик, Алекс собирался галантно подать руку леди, но та справилась и сама. Видимо манера продемонстрировать него не получиться.

— "Потом донжуанствовать будешь" — в пролеске мелькнула белопузая ласточка, занявшая ветку идеально приспособленную для наблюдения.

Лиза, будто не в первый раз была в этом доме, решительно пошла к опечатанному крыльцу. Дум же, сделав вид что нагнулся завязать шнурки, прошептал:

— Следи за дорогой, пернатый.

— "Я Проводник, я Дух Закона, я наследие Хартии!" — распылялся Керк.

— Ты, вроде, умрешь если я умру.

— "А еще я очень люблю жизнь и потому ни одна муха мимо меня не просочиться!"

Парень прыснул и поспешил следом за шерифской дочкой. Та уже миновала желтую, блестящую ленту. Алекс никогда не понимал, зачем её везде лепить, если никакого останавливающего эффекта она не дает. Повесили бы знак и не портили красивый дом. Его потом еще риэлторам продавать.

Кстати дом действительно был красивый. Сделанный в стиле французского квартала Нового — Орлеана, он, тем не менее, не казался слишком большим и массивным. Довольно просторный, но в то же время аккуратный и не пестрящий богатством. Даже гараж стоял простенький, без наворотов в виде дополнительных доводчиков или пандуса под мотоциклы.

Любой нормальный человек, зайдя в прихожую, а потом и в гостинную, сказал бы что за день здесь ничего не изменилось. Для любого, кроме Алекса. Для него картина, что он видел тогда и сейчас — две абсолютно разные комнаты. Криминалисты старались ничего и нигде не задеть, но это невозможно сделать когда в одном помещении находиться десять человек.

Мелкие штришки, такие как примятый ковер, отсутствие все той же пыли, небольшие пятна на стенах — все это говорило о чужом присутствии.

— Ты иди вперед, — Стронтон замерла у лестницы, до скрипа суставов сжав кулачки.

Обычная, дубовая лестница покрашенная под красное дерево вряд ли могла напугать такую смелую девушку. Да и такое рвение расследовать дело…

— Друг? — спросил Алекс, обходя леди стороной.

— Мы встречались, — нехотя ответила Лиза.

Теперь все встало на свои места. Да, месть была бы в духе такой леди, какой в глазах Алекса предстала блондинка.

Дум, вздохнув, поднялся по лестнице. Та даже не скрипела под ногами, настолько хорошо рабочие подогнали ступени. Нога слегка утопала в ворсистом ковре, выдавая частые приходы домработницы. Может она что‑то видела или слышала? Нет, вряд ли, будь в тот день здесь кто‑то из прислуги, полиция бы уже обладала всеми им необходимыми сведениями. Ну или еще одним трупом.

На качественно покрашенных стенах висели написанные маслом картины. Немного безвкусные по мнению Алекса, и слегка не вписывающиеся в общий антураж.

На втором этаже, что странно, не было ни следа неведомой твари, убившей чету Метфилдов. Обычный паркет, обычные двери (за исключением последней) в четыре спальни и коридор с еще одним ухоженным ковром. Кое — где виднелись следы присутствия чужих людей, но это можно было списать на визиты следователей и криминалистов.

— Не дрейфь, — подбадривал себя парень, подходя к спальне хозяев дома.

Вот от нее‑то, как раз, разило чем‑то пугающе неприятным. Казалось стоит только повернуть керамическую ручку, и окажешься в чане, кишащем самыми жуткими паразитами, приходящими на ум. Алекс буквально слышал их омерзительное хитиновое жужжание и ощущал мерзостный, гнилостный запах.

Дав себе мысленную оплеуху, "сыщик по — неволе" все же вошел внутрь.

Обстановка почти не отличалась от того, что осталось навечно запечатленным на цифровых фотографиях. Довольно большая, раскуроченная в хлам спальня. Складывалось впечатление, будто здесь не гражданских на куски рвали, а три сотни спартанцев сдерживали натиск персов.

Жирные мазки крови на обоях, разорванное постельное белье, паутиной облепившее перекошенные карнизы и содранную "с мясом" люстру. Крупная щепь, выбитая из лакированного паркета и, что самое удивительное — помятые трубы. Серьезно, они выглядели так, будто маленький любитель фастфуда мял их между пальцами, как трубочку для газировки.

Буквально в труху размолотая кровать и пух, до сих пор танцующий на ветру, проскальзывающем сквозь выбитое окно. Как‑то раз Алекс пытался разбить стеклопакет молотком и то получилось не сразу и пришлось вспотеть. Здесь же его раскололи проще, чем старую, фарфоровую китайскую вазу.

Фурнитура и техника представляли из себя еще более жалкое зрелище. Шкаф, компьютерный стол, сам компьютер и когда‑то висевшая на стене плазма, даже стулья и тумбы были буквально уничтожены. Такое впечатление, что убийца, кем бы он ни был, был убежденным пещерным человеком и испытывал суеверную ненависть ко всем современным удобствам.

— Может Амиши? — Алекс встал посреди комнаты и прикрыл глаза. — Ну ладно.

Хрустнув шейными позвонками, Дум восстановил в воображении образ комнаты таким, каким он только что его увидел.

— "Для начала отмотаем на несколько часов".

И парень, напрягшись, начал медленно поворачивать время вспять. Не самый сложный трюк… если у вас, конечно, абсолютная память и IQ достаточный, чтобы вступить в Менса.

Вот у окна стоят следователи, нашедшие на полу небольшую улику. О ней говорил неправильной формы след крови. Видимо капли на что‑то упали. Что‑то достаточно маленькое, чтобы его не заметили скрупулезные криминалисты, но большое и плотное, чтобы кровь не протекала насквозь.

Сами криминалисты, одетые в защитные халаты, бродили по комнате. Осторожно и аккуратно, но не настолько, чтобы утаить свое присутствие от Алекса. Их ботинки задевали щепки, а всевозможные приборы приходилось ставить на еще влажный пол.

Вот, кстати, недалеко от кровати находилось несколько фотографов. Они толпились, переминались с ноги на ногу и непрерывно щелкали тела. Это ослепило одного из специалистов.

Дум сосредоточился, ощущая как в районе затылка разгорается очаг боли.

Да, скорее всего, учитывая отпечаток пятой точки, это была довольно тучная женщина лет тридцати пяти. Скорее всего недавно вышла из декрета. Ну или просто увлекалась плаваньем. Анализировать женские пропорции всегда было делом неблагодарным, ими любоваться нужно, а не высчитывать углы, синусы и составлять графики.

Что‑то криминалисты и следаки все же обнаружили. Причем не только у окна. Вот детектив отходит от подоконника, подзывает главного умника и что‑то ему протягивает. Тот отдает приказ и гордые владельцы алюминиевых чемоданчиков дружно опускаются на карачки. Надо отдать должное, к ним присоединяются и два детектива.

От них на полу остались ниточки недорогой одежды из качественного материала. Судя по косвенным признакам, одним из них был допрашивавший Алекса офицер. Второй же, судя по близости к тучной криминалистке, имел с ней тесные связи. Причем не только постельного характера, но и пищевого, так как весил тоже немало.

Небольшой дискомфорт в затылке распространился на виски, и уже напоминал легкую мигрень.

— "Терпи" — процедил Дум. — "Нужно отмотать еще".

Из комнаты исчезли следователи и детективы. Испарились фотографы и расстроилась вся многочисленная аппаратура. Мысленно приказав картинке замереть, Дум все так же мысленно подошел к окну.

Что же здесь нашел детектив? Отверстие маленькое и узкое. Не достаточно глубокое для пули и слишком неправильной формы для отломившейся ножевой стали.

— И что же ты такое? — пробурчал Алекс, морщась от пульсирующей, но пока еще терпимой боли.

Мысленно проведя руками по паркету, Дум вспомнил все связанные с этим ощущения. Шершавость старого лака, легкое покалывание вздутых пупырчиков, рожденных близостью к батареи и едва заметный земляной налет от часто открываемого окна. Но в этом мысле — образе комнаты было не так. В этом отверстии, заполненным черным туманом неизвестности, находилось что‑то другое.

— Камень? — парень чавкал, будто жевал жвачку. — Нет… не совсем. Кость? Да, точно, кость.

Туман замерцал, наполняясь красками. Алекс начал ощущать, как по спине побежали мурашки. До этого, еще раньше во времени, здесь что‑то было. Сейчас, в голове юноши, оно стояли сзади и… рычало. Да, это нечто, пока еще скрывающееся в том же тумане, рычало, прижимая пасть к земле. Именно оно оставило эту кость — этот коготь.

Формы явно не псовой и не медвежьей. Да, это был кошачий коготь.

— Еще раньше!

Картинка в голове замелькала и боль возросла десятикратно. По мере того, как сращивались половые доски, как срастались лоскуты обоев, соединялись воедино элементы фурнитуры и техники, исчезала кровь со стен, Дум чувствовал как его голову погружают в чан с кипящей водой.

Наконец, комната предстала в том виде, в каком её в последний раз видели жильцы. Это был вечер, да… вечер. Шторы задернуты, свет включен. На кровати кто‑то лежит. Хозяева?

Дум подошел поближе и провел рукой над двумя призрачными силуэтами.

Нет, фигуры не принадлежат взрослым. Но и детям тоже. Скорее им лет по шестнадцать. Может семнадцать — ровесники Лизы. Да, наверное девушка будет не рада узнать, что её парень ей изменял. Впрочем, сейчас не об этом.

Родителей дома не было, именно поэтому рандеву состоялось в хозяйской спальне, где кровать удобнее и больше. Голова уже трещала по швам, но Дум не сдавался. Он мысленно пустил зверя в комнату.

Сперва это была рысь, но по мере движения по комнате, стремительно увеличивалась в росте. И в момент бесшумного прыжка на кровать, уже достигала размерами лигра.

Парень оказался не из слабаков. Он успел не только оттолкнуть от себя девушку, но и увернуться от тяжеленного тела. В итоге вся эта груда ярости, мяса и шерсти подмяла под собой дубовую кровать. На мгновение запуталась в постельном белье и это дало фору. Правда ребята ей так и не успели воспользоваться.

Родители вернулись в дом раньше времени и, услышав крик, рванули на верх. Открыв дверь, последнее, что они увидели перед собой — освободившегося из плена зверя. Так на стене и двери оказались первые кровавые следы. Чтобы увидеть что было потом — не надо обладать ни памятью, ни умом. Достаточно представить себя, безоружного и ошарашенного на месте жертвы.

Все закончилось за считанные мгновения. И даже маленькая, пятилетняя девочка, не послушалась отчаянного крика брата, просящего её бежать. Вместо этого она вошла в комнату и попала под удар мощной лапы. Именно так плазма упала со стены, а миниатюрное тельце изломанной куклой рухнуло в обломки.

Последним умер, как ни странно, парень. Ему откусили голову. Так что перед он смертью успел в полной мере насладиться сутью выражения — "Karma is a bitch".

Все было кончено.

— Или не все? — протянул Алекс. — Замри!

И картинка застыла. Что‑то в этой комнате было не так. Чего‑то не хватало. Голова уже была готова взорваться, а Дум погрузился еще глубже. Он забрался на полки, где хранились воспоминания о воспоминаниях и там он увидел тень. Тень девушки, которую во время бойни скинули с кровати. И теперь две картинки наслаивалась друг на друга.

На одной замерший Лигр, а на другой вновь бойня, только на этот раз с другой перспективы. Теперь уже Алекс стоял за спиной тени девушки. Он сжалась в комок, прикрывая рот обеими ладонями и сильно елозя локтями по обоям, оставляя на них жирные, сальные следы.

Неужели Лигр застал жертв нагими? Прямо в процессе? Дум начал испытывать по отношению к парню двоякие ощущения — омерзение и уважение одновременно.

Внезапно на пол брызнули хрустальные брызги. Неимоверно мощная лапа зверя отправила системный блок в короткий полет. Окончился он разбитым стекло — пакетом и единственным путем спасения. Коим и воспользовалась нагая девушка. Она прыгнула в открытое окно и, скатившись по пологому навесу, упала в кусты. Поднялась и не разбирая дороги, в панике бросилась бежать.

Картинки синхронизироались и Лигр, повертев головой, зарычал и сиганул следом в окно.

— Разумный зверь? — не поверил своим глазам Дум. — нет, невозможно — скорее натасканный на запах. Кто‑то хотел убить именно девушку или парня тоже? Тогда почему не было новостей о новом трупе? Тварь не справилась?

Вопросы сыпались как из рога изобилия, а голова горела в огне.

Дум, корчась от боли, пытался вернуться обратно в реальность. Чем глубже погружаешься в подобные проекции, тем сложнее вернуться. Это схоже с попыткой вынырнуть из толщи воды, когда кислорода не хватает даже чтобы рукой дернуть. Легкие уже силяться вдохнуть, но волей ты им запрещаешь. Здесь же шла битва подсознания с сознанием.

Все вокруг Дума говорило — вот она реальность и только боль, как зищатный механизм, убеждала вернуться обратно.

— Эй… — донеслось до юноши.

Он стоял посреди дороги, сотканной из тумана и выложенной обрывками воспоминаний. Его собственная жизнь проносилась перед ним со скоростью хорошей гоночной машины.

— Алекс…

Чей‑то голос позвал его и Дум зацепился за него, как грешник за ниточку Будды.

— Да… очнись… же… ты!

С каждым словом ниточка крепла, уплотнялась и увеличивалась, пока, наконец, канатом не обвила тело парня и не выдернула на поверхность.

Алекс снова стоял посреди разрушенной спальни, но на этот раз он был не один. Он, сидел, прислоненный к стене и терпел нещадно избиение. Бледная Лиза лупила его по щекам с остервенением обиженной женщины.

— Ай! — воскликнул Дум, пытаясь защититься от неожиданно тяжелой руки.

— Проклятье! — воскликнула Лиза и ударила еще раз.

— За что?! — ошалело спросил маг, прикладывая к горящим щекам ладони. — я же уже очнулся.

— Ты меня до черта напугал, — парировала девушка.

— Чем?

— Да, проклятье, всем! — не выдержала девушка. — Я захожу — а ты стоишь по центру этого ада, руки раскинув. Бубнишь что‑то и кровь все лицо заливает.

— Кровь?

— Сам посмотри!

И Стронтон всучила ему в руки карманное зеркальце. Оттуда на Дума посмотрел некто, обладавший лицом цвета молока с кровью. Действительно — Алекс был похож на актера дешевого фильма ужасов. Струйки крови текли из уголков глаз, ушей, носа и рта. Рубашку явно придется выкидывать, а лицо довольно долго отмывать.

— Что это, черт возьми, было?! — продолжала вопить Лиза.

— Расследование, — проворчал Алекс, пытаясь встать.

С первого раза не получилось.

— И кончай ругаться, — добавил парень, когда Стронтон помогла ему подняться. — Тебе не идет.

— Да ты в таком виде тоже не красавец. И, еще раз, почему ты похож на… мертвеца?

— Возвращался в прошлое, — как ни в чем не бывало, ответил Алекс.

— Что? — возмутилась леди. — Ты меня за дуру держишь?

— Образно, — скривился Дум. — я образно выражался.

Дурой Лиза не была. Ни одна дура не способна вытащить подозреваемого в убийстве из полицейского участка. Но при этом, блонди оказалась не способна заметить интрижку своего бойфренда. Говорило ли это о слепой любви или о чем‑то другом? Алексу показалось, что он нащупал след беглянки.

— У тебя ведь есть подруги?

— Как и у любого нормального школьника, — Лиза убрала выбившуюся прядь и подошла к разбитому окну. — Хотя, в наличии друзей у тебя я немного сомневаюсь.

Дум не стал отвечать на шпильку. В конце концов леди была права — друзей у парня никогда не имелось. Да он как‑то и не стремился к успешной социализации. Одному всегда проще и удобнее.

— Позвони им.

— Обеим сразу?

— Если можешь так — звони обеим, — пожал плечами Алекс, краем рубашки вытирая лицо.

Когда‑то он уже использовал этот метод "исследований" для решения довольно сложной теоремы. Увы, теорема ему так и не поддалась, а вот два дня мигрени было обеспечено.

Стронтон еще немного "полюбовалась" разбитой в хлам комнатой, после чего достала телефон. Тонкие пальчики заскользили по телефону и вскоре из динамика донеслись мерные гудки.

— Не берет, — немного удивилась Лиза и набрала второй номер. — И Мали тоже не берет.

— Занятия уже начались? — спросил Дум.

В ответ блонди тихонько кивнула.

— Тогда поехали в твою школу.

— Зачем?

— Одна из твоих подруг сегодня не придет на занятия.

Стронтон некоторое время разглядывала Алекса, пока, наконец, не махнула рукой. Видимо девушка окончательно убедилась в его ненормальности. Что ж, Думу и не требовалось производить впечатление на шерифскую дочку. Впрочем, стоит быть откровенным с самим собой — вряд ли он способен произвести впечатление хоть на какую‑нибудь представительницу прекрасной половины человечества.

— Все выяснил, что хотел? — спросила Лиза.

— Вполне, — кивнул Алекс, отрывая спину от стены. Его слегка покачнуло, но на ногах устоять получилось. — Ты пока машину заводи, а я здесь еще немного поброжу.

Леди скептически на него посмотрела. Пожав плечами, она произнесла нечто нечленораздельное и исчезла в коридоре.

— "Стойкая" — прозвучал голос Керка. — "Как думаешь, она догадалась?"

— О чем?

— "Вот только не надо" — по ту сторону разбитого стекла приземлилась белопузая ласточка. — "Как думаешь почему ты так долго продержался со своим трюком?"

И действительно. Алекс сжигал мозг практически десять минут, хотя в первый свой опыт свалился без сил уже после двух.

— Ты?

— "Телепатия — полезная штука." — нахохлился Керк и нехотя добавил — "Пусть это и единственное, на что способны Проводники".

Алекс как‑то по новому воспринял присутствие в его компании говорящей птицы.

— Спасибо, — сказал юноша.

— "Что‑то, я не расслышал. Не мог бы ты повторить?"

— Да иди ты, — отмахнулся Дум.

Он сел на корточки и провел рукой по паркету. Было необходимо запомнить это новое для него чувство. Чувство необычайной близости к смерти. Буквально шестнадцать часов назад здесь разорвали на части целую семью.

В Думском бурлил азарт исследователя. Будь у него побольше времени, он бы обязательно задержался здесь, поглощая каждую кроху информации, до которой только мог бы дотянуться.

— "Эй, отвисни!"

Алекс вздрогнул и опомнился. Его опять замкнуло. Хотя на этот раз замыкание оказалось немного другим. Раньше он бы принялся считать трещины в полу, а вовсе не нежно гладить следы крови…

— Ты чувствуешь? — внезапно спросил парень.

— "Как ты сходишь с ума? О да, это я чувствую постоянно!"

Возможно дело было вовсе не в последствиях такой памяти. Ведь действительно — его никогда не замыкало на ощущениях, только на образах.

— Здесь что‑то не так.

— "Понятное дело" — Керк ударил клювом по подоконнику. — "Что может быть "так" в такой‑то резне?"

— Помолчи, — скривился парень.

Что‑то не так было вовсе не в этой комнате. Скорее — во всем здании. В его атмосфере. Ауре, если можно так сказать. Сперва Думский этого не заметил, но теперь ощущал так же отчетливо, как боль в щеках. Тяжелая, все же, рука у этой дамочки.

Выйдя в коридор, Дум доверился непонятно откуда взявшемуся чутью. Ощущение неправильности и некого непорядка тянуло его за собой. Будто опытный пес, парень шел по следу потустороннего аромата.

Пройдя несколько метров по коридору, Алекс оказался перед лестницей на чердак. Узкая, сбитая намного хуже центральной, она вела к неестественно черной двери. Но удивляло вовсе не это, а то, что маг сперва принял за узоры на стене. Стоило только приглядеться и становилось понятно, что это черные отпечатки. Отпечатки, никак не могущие принадлежать взрослому человекe. Скорее маленькому ребенку.

— Ты не хочешь туда подниматься, — прошептал Алекс, чувствуя, как потеют ладони.

Внезапно прозвучавший скрип эхом отражался от стен, и в этой симфонии, смешанной из вполне естественных тонов и толики потустороннего, Дум четко различил детский плач… А может и смех… Или мольбу о помощи.

Дверь на чердак завибрировала и из всех щелей повалил густой, черный смог. Всего за доли мгновения он закутал лестницу непроницаемым коконом.

— Ладно, — Дум глубоко вдохнул, зажмурился и досчитал до десяти. — Теперь я заинтригован.

Стоило его пальцам коснуться перил, как черный туман буквально взбесился. Стена мрака волной накрыла парня. По спине пробежали мурашки размером со слоненка. Именно это Думский ощутил, когда вошел на место убийства.

Отпечатки на стенах увеличивались, пока не превратились в тени. С каждым шагом те принимали все более пугающие очертания. Их клыки и когти будто пытались выбраться из двухмерного пространства.

Алекс мог поклясться, что в некоторых местах порвались разукрашенные обои, а иногда сама стена покрывалась небольшими холмиками и буграми. Словно нечто живое, жуткое и безумно злобное жило внутри и ждало шанса выбраться в объемный мир.

Ступеньки не скрипели, как это часто бывает в фильмах ужасов. Нет — нет, они всего лишь пытались засосать ногу внутрь, но стоило опустить взгляд, как дерево вновь приобретало положенные ему твердые свойства.

Кожа, мокрая от холодного пота, немного скользила по перилам. И когда ступени в очередной раз попытались закусить чужой ногой, Дум потерял равновесие. Он схватился за поручень и крепко зажмурился, пытаясь унять вибрацию в голове и звон в ушах. К горлу подкатил тошнотный ком. Живот скрутило тугой пружиной, ноги подкосились.

— Керк! — во всю мощь легких закричал юноша, но ответа не было.

В такой ситуации нормальный человек, выкрикивая известные ему молитвы, свалил бы куда подальше, но Дум уже не был нормальным. Он был начинающим магом, недавно одолевшим некромантку и сбежавшим из притона темно — магической швали.

Алекс не мог позволить, чтобы путь к очищению своего доброго имени преградила какая‑то неведомая, потусторонняя страшилка. Дум должен был решить эту проблему. Решить немедленно.

Накрутив себя подобными мыслями, юноша открыл глаза.

Лучше бы он этого не делал.

Пролет, разделявший второй этаж и чердак, внезапно вытянулся. Не десять, а пара тысяч ступенек отделяли Алекса от черной двери. Сотни окон пропускали тяжелые, багровые рассветные лучи. Тени вырвались из плена и резвились, обретая все более чуждые человеческому взгляду форму.

Дум повернулся, планируя использовать излюбленный прием всех авантюристов, но и до пола ступенек было не меньше. Мысль о бегстве как‑то сама собой потухла.

Что‑то мягкое, липкое и дурно пахнущее ткнулось в спину магу.

Алекс резко обернулся, но не увидел ровным счетом ничего. Пропала дверь, исчезли окна и тени. Теперь лестница вела в далекое ничто — воронку абсолютного мрака. Черная дыра, появившаяся в доме Метфилдов затягивала в себя. Ступени затрещали и щепки наточенными кинжалами полетели в сторону провала, сверкнувшего острыми стальными клыками.

Дум потерял чувство реальности. Он больше не знал стоит он или летит в сторону голодной пропасти; наверху ли он или под лестницей; жив он или мертв. Единственное, что еще поддавалось человеческому разуму это понимание того, что происходящее не имеет никакого отношения к миру людей.

Алекс, осознавая, что времени (если оно вообще здесь существовало) у него почти не осталось, прикрыл глаза и вспомнил вчерашнюю стычку. Он собрал волю, все свое желание жить.

— Negante!

Черный дым, обволакивающий юношу, показался лишь пятном краски, по сравнению с тем мраком, что вырвался изо рта мага. Оживший океан тьмы затопил бесконечное пространство и то задрожало мыльным пузырем. На этот раз приступ морской болезни показался Думу чем‑то приятным. Хоть что‑то человеческое в этой бездне.

Чувство полета исчезло, и парень рухнул на ступеньки. Ребра отозвались ноющей болью. Черная дыра исчезла, тени втянулись в стены, но бесконечные ступени даже не думали сокращаться. Напротив. Стоило только моргнуть, как их количество тут же увеличивалось по меньшей мере вдвое.

— Значит тебе было мало?

На этот раз Алекс вложил в заклинание ярость и гнев. Он словно накрутил на штангу дополнительный вес и использовал гораздо больше силы. После такого приема простое слово сорвалось с губ не так просто, и Думский буквально физически ощущал тяжесть Отрицания. Так называлось это заклинание.

— Negante!

Дум обнаружил себя стоящим вплотную к двери, ведущей на чердак. Рубашка, мокрая от пота и крови, была покрыта черными разводами. Как, собственно, и брюки.

— Да я так на одной только одежде разорюсь, — хмыкнул Дум и потянулся к ручке.

Вот только вместо холодной нержавейки, пальцы коснулись острой чешуи. Змеиное шипение заставило юношу вздрогнуть и резко отдернуть руку. Но когда Алекс посмотрел на дверь, то ручка вновь была обычной ручкой, а вовсе не капюшоном королевской кобры.

— Вот так вот, да? — прорычал раздраженный маг. — Ну, я в любом случае давно хотел сделать нечто подобное.

В этот удар хилый телом Алекс не вложил ни капли магии, но даже этого хватило, чтобы косяк сдался под давлением дверного замка. Оглушительный треск подействовал на парня не хуже хлесткой пощечины.

Мысли прояснились, а боль в ноге, использованной в качестве тарана, напоминала "смельчаку" о реальности. Пусть от страха сердце все еще обитало где‑то в районе пяток, но Дум все же сделал шаг вперед.

Чердак не встретил редкого визитера сонмом голодных вампиров, оборотней или еще какой нечистью. Картина помещения почти не отличалась от представления Дума о чердаках. Царство пауков, захламленных картонных коробок, разбитого ростового зеркала, ломаной мебели и прочего хлама, скопившегося за несколько лет жизни четы Метфилдов. Толстый слой пыли и вовсе намекал, что сюда не заходили по меньшей мере несколько лет.

Осторожно ступая по узкой дорожке между коробками и парой ящиков, Дум увидел местного новичка. Не слишком пыльный пакет с детскими игрушками висел на вешалке, составляя компанию дырявому драповому пальто, проеденной молью шубе и, что странно — кухонному переднику.

С очередным шагом, железный солдатик проткнул ружьем полиэтиленовую преграду и вырвался на свободу. Со звоном он покатился по пыльным доскам, пока не ткнулся в носок красных детских туфель.

Алекс медленно поднимал взгляд. С красных туфель, увенчанных черным бантом, до белых чулок с багровыми разводами. Выше — рваное алое платьице с черными пятнами. Еще выше — неестественно белая кожа тонких ручек.

Этого хватило, чтобы Дум отшатнулся и схватился за треснувшую раму старомодного зеркала. Резкий древесный скрип стрелой промчался по комнате, пока не исчез в многочисленных темных щелях.

Сглотнув, Алекс заставил себя поднять глаза еще на один уровень.

Девочка, лет пяти, стояла у окна, спрятав лицо так, словно была водящим в прятках. По её ладоням стекала черная смола. Вязкая и глянцевая, она падала на платье и спутывала волнистые золотые волосы. Большие капли с шипением срывались ниже, оставляя на полу знакомые Дэму черные пятна. Именно их он принял за узоры.

— Ты пришел поиграть? — прозвучал абсолютно обычный детский голос. — Давай поиграем.

Эти слова напомнили парню, что ему в девятнадцать лет не с руки бояться миниатюрной леди.

— Конечно, — кивнул Дум, делая шаг в сторону незнакомки. — Меня, кстати, Александром зовут, а тебя?

— Соя.

— Очень красивое имя, — слукавил парень. Может её родители не могли выговорить "з"? — Давно ты здесь?

Неизвестно откуда взявшийся порыв ветра растрепал золотые волосы, срывая с них капли смолы. Прикрывшись валявшейся на полу крышкой от кастрюли, Дум отметил как на коробках и ящиках, в местах, куда попали миниатюрные снаряды, появляются новые отметины.

— Ты пришел поиграть? Давай поиграем.

Маг сделал еще один шаг вперед. Почему‑то такое продолжение разговора его не удивило. Разум обычного городского жителя отказывался воспринимать девочку, как неживое существо, но что‑то более древнее, нежели мозг, не питало иллюзий в отношении Сои.

— Соя, может поищем твоих родителей?

— Родителей?

Дум подбирался все ближе. Он не знал, что будет делать, когда достигнет личного пространства существа. Единственное, о чем думал Думский — выиграть время разговором. В конечном счете, его масса тела гораздо больше, чем у пятелетней девочки. В крайнем случае — выбросит её из окна.

— Мама! — от визга у Алекса заложило уши. И почему все потусторонние твари так любят визжать.

За спиной девочки лопнуло стекло. Хоровод бритвенно острых осколков влетел в помещение. Алекс в очередной раз использовал крышку от кастрюли в качестве щита. Леди же как стояла, так и стоит. Только капли кипящей смолы с мерным шипением срывались с её локтей. Отвратное зрелище. Зрелище, которое не могло принадлежать "человеческому" миру.

— Братик просил Сою убежать. Соя должна была убежать, — голос девочки изменился. Из тонкого, детского, он стал густым, назким басом, принадлежащим молодому парню. — Беги! Соя, беги! Ради всего…!

Голос исчез, а вслед за ним пропал и образ брата. Мысли успокоились и Дум задышал ровнее.

— Соя плохая. Большой кот был здесь. Надо бежать… бежать. Соя не послушалась…Плохая. Она не послушалась… А ты хороший?

— Посмотри на меня, — попытался отшутиться Алекс. — разве такой симпотяга может быть плохим?

Еще до того, как закончить говорить, Думский понял, что сморозил что‑то не то.

Смола на ладонях девочки задрожала и вскоре та действительно смотрела на парня. Вот только леди даже не думала убирать руки от лица. Её глаза открылись прямо так — на тыльной стороне ладоней. Темноватые белки, маслянистые, зеленые радужки и темные, чуточку блестящие зрачки.

— Ты незнакомый, — взвизгнула леди.

— "Издеваешься?" — мысленно возмутился Дум.

— Мама не велела говорить с незнакомыми!

Алекс не успел заметить ошибку в логике существа, как девочка опустила руки. Теперь понятно, почему глаза у неё были на ладонях. Лицо, как таковое, отсутствовало. Вместо него зияла та самая дыра, с которой Думский уже имел счастье сразиться. Огромный провал во всю голову ребенка, по кругу увенчали треугольные, акульи клыки.

Смола на руках твари зашипела, волосы, будто наэлектризованные, вздыбились. Пригнувшись, уродец рванул, целясь в глотку магу. Парень на одних лишь рефлексах ударил существо все той же крышкой.

Призрак, разбрасывая коробки и ящики, отлетел к противоположной стене. Обычной пятилетке такой удар свернул бы шею, но тварь и не думала издыхать. Она поднялась на ноги, подняла руки, пару раз моргнула глазами и… переместилось на потолок. Словно таракан она забралась на стену, а с ней — на крышу. Замерев прямо над головой Дума, Соя зашипела.

Предчувствуя неладное, Алекс отпрыгнул в сторону. Мгновением позже в том месте, где он стоял, образовалась лужа кипящей смолы.

Закрепившись на потолке, тварь принялась плеваться черной смесью со скоростью пулемета Гатлинга. Дум, ощущая себя военным находящимся под арт — обстрелом, опрокинул зеркало и скрылся в импровизированном доте. В осколках он мог наблюдать за передвижением Сои, пытающейся отыскать ускользнувшую целью.

— "К черту тебя и твою Хартию!" — обматерив Керка, Алекс воскресил в памяти потрепанную книгу в кожаном переплете.

Страницы вновь зашелестели, вот только теперь поиски заклинания затянулись — существо больше не отражалась в осколках. Александр не успел ничего понять, как мощный удар в грудь отправил его в короткий полет, закончившийся столкновением с вешалкой.

Перекатившись в сторону, парень, схватив шубу, поднялся на ноги. Соя мчалась на него по стене так, словно та была беговой площадкой. Острые когти сверкнули на пальцах. Сердце, если бы могло сбежать из пяток, спряталось бы в подвале. Думу было так страшно, как еще никогда в жизни. И все же он сумел перебороть оцепенение и вскинуть шубу, словно тореадор красную тряпку.

Когти прорезали ткань, но запутались в меху. Алекс, крутанув запястьями, связал руки призрака и скинул того со стены. Увы, он никак не предполагал, что силы маленькой девочки хватит, чтобы разорвать плотную зимнюю шубу как тряпку.

На мгновение повисла тишина.

Сражающиеся стояли друг напротив друга. Думский, не дравшийся с десятилетнего возраста и потусторонняя тварь, обезумевшая от ярости. Удивительно, как парень только успел увернуться от выпада когтистой лапы. Тварь, чьи когти были в два раза больше её собственных предплечий, не справилась с инерцией и потеряла темп.

В этот самый момент Дум выполнил классический прямой правый. Удар, помноженный на скорость разворота, вес тела и разницу в росте, должен был свернуть челюсть пятилетки.

Послышался хруст…

Хруст пальцев Дума.

— Твою мать! — только и успел вскрикнуть парень.

Соя повалила его на спину, уперла колени в плечи и потянула клыкастую пасть к горлу юноши. Нечеловеческие сильные руки прижимали голову к полу, а сама леди весила никак не меньше центнера. Дум ужом извивался, пытаясь сбросить с себя существо, но не сдвинул ту ни на дюйм. Его словно бетонным блоком придавило. Смрадное дыхание забило ноздри, шею свело судорогой, и кожа покрылась мурашками. Шершавый язык коснулся адамова яблока.

— "Нашел!"

Страницы замерли и Дум прохрипел:

— Igniinferna!

Соя уже почти сомкнула пасть, как на ладонях Думского засияли пентаграммы. В воздухе запахло озоном, и сиреневая молния подбросила тварь на три фута в воздух. Этого хватило, чтобы Алекс выпрямил руки и вновь назвал слово — ключ. На этот раз он не прохрипел, а прокричал, использую все духовные силы, какие только имел.

Если вы когда‑нибудь видели молнию вблизи, то поймете, что вызвал новоявленный черный маг. Столб сиреневого света вырвался из ладоней, ударив прямо в грудь существа. Крик, полный боли и ужаса, медленно переходил в визг, а Алекс все держал и держал руки, ощущая, как сам слабеет чуть ли не быстрее, чем истончается образ Сои. Не надо было быть гением от математики, чтобы понять, что первым сдаст сам заклинатель.

Взгляд упал на солдатика. Пришло время служивому исполнить свой долг. Оживший благодаря телекинезу армеец взмыл в воздух. Сверкнуло жало штыка, исчезая в клыкастой пасти. Соя в последний раз вскрикнула и исчезла, а волшебная молния, пробив потолок, растворилась в рассветном небе.

Все, что смог Дум, это отряхнуть лицо от осыпавшейся древесной крошки и процедить:

— Жаренный полтергейст в собственном соку.

Затем парня вырвало. Прямо так — себе же на грудь.

— Не могу сказать, что одобряю метод.

Алекс одновременно был рад услышать Керка, но вместе с этим хотел запустить в птицу чем‑нибудь тяжелым.

— Где ты, проклятье, был?!

— Улетал подальше, — Проводник развел крыльями — совсем как человек.

— Ты мог помочь!

Дум с трудом поднялся на ноги и с отвращением стянул с себя рубашку. Оторванные пуговицы покатились по выжженному полу.

— Помочь? Может ты видишь у меня когти размером с саблю? Или клюв длинной с кинжал? Я ласточка, а не орел!

Думский, как не кряхтел, а не мог не признать правоты летуна. В конце концов Керк и так помогал чем мог, нельзя было требовать от него невыполнимого.

— Ладно, извини, — стушевался Алекс. — Забыли. Что это за тварь была?

— Потом расскажу. Твоя знакомка отчаянно пытается выбраться из машины, у которой случайно заклинило замки. Беги к ней, пока не пришлось ничего объяснять слишком умной девочке.

Маг, сверкая худым голым торсом, повернулся и благодарно кивнул не такому уж и бесполезному Проводнику. Керк в ответ только фыркнул и взмыл в кроваво — красное небо.