Лиза уехала почти сразу. Фордик пару раз чихнул дымным облаком и укатился в сторону леса. Причем катился он так, что Алекс всерьез опасался, как бы из‑за подобного вождения не началась третья мировая война. Каким образом связана мировая и война и водительское умение Лизы — ну, пока не увидишь, не поймешь.

По телевизору еще некоторое время передовалаи экстренные новости, связанные со взрывом в школе. Указывлись приметы Думского, его характеристика и просьба немедленно сообщать любую информацию о местонахождении. Даже награду выделили…

— Всего семьдесят тысяч? — фыркнул знакомый голос.

Хлопнули крылья и на подоконник опустилась белопузая ласточка.

— Вот и сиди на улице, раз такой умный.

Керк склонил голову набок и пару раз ударил когтем по стеклу.

— Ты не умничай, — скривилась птица (и как это у него вообще получилось?). — а ну живо открой окно, пока не…

— Пока не что?

— Пока не счел тебя слишком тупым, чтобы тратить на тебя свое время. А то смотри — зарвешься, я могу и к Хартии слетать.

Дум еще помялся с минуту, но нехотя признал поражение. Он зависел от нахального Духа так же, как и Дух от него.

— Туше, — кивнул парень и взмахом руки открыл окно.

Стоило только ставням приподняться, как в помещение ворвалась ночная прохлада. Она обласкала измученную кожу парня и улеглась где‑то в темных углах и щелях в полу. Не самый лучший сосед в неотапливаемом помещении. Особенно если учесть, что лето заканчивается.

— Смотрю ты освоился, — Керк явно намекал на манипуляции с окно.

— Ничего сложного.

— Ну это как посмотреть. У некоторых, вон, по пять лет уходить на то, чтобы перышко над полом приподнять.

— Значит я гений, — согласился Алекс.

— Успокойся, примат, — закаркал Дух. — До гения тебе, как… как… Ну — много, в общем. Но ситуация, конечно, интересная…

Дум не особо обращал внимания на подколки ласточки, будучи занят ранами на ногах. Дробь не столько разрезала, сколько содрала кожу. Щиколтки теперь и вовсе походили на недостянутые носки. Недостянутые, мясные носки. Звучит жутко, выглядит еще страшнее, а на деле ничего особенного. Надо лишь аккуратно, не задевая неповрежденные ткани, снять слои кож…

— Проклятье, — прошипел Дум, сцепляя зубы.

— Да — а-а, — протянул Керк. — Мясник из тебя не важный.

— Ой, заткнись вообще, пернатое папье — маше.

— Как грубо, — притворно всхлипнул Дух. — Ладно, тебе интересно послушать что я узнал?

У Алекса уже не нашлось сил для продолжения перепалки, так что он ответил просто:

— Да.

— Тогда новость первая — в тебе действительно Черная Месса.

Парень закатил глаза.

— Ну офигеть ты ошарашил. Вот прям хоть красной лентой внизу экрана пускай.

Только после этих слов Керк обратил внимания на включенный телевизор. Спустя пару секунд немного просмотра, ласточка активно пыталась прийти в себя. Почему‑то она делала пикируя на собеседника и пытаясь цапнуть его за ухо.

— Ты, отрыжка Змея, решил взорвать школу смертных?! Поганая ошибка природы, ты совсем с ума сошел?!

— Успокойся, — взмолился Алекс. Ему было не до склок со своим Проводникам, или какую там должность занимал Керк. — Я случайно.

— Случайно можно сбить старушку на перекрестке. Случайно можно помацать секретаршу на работе. Случайно можно детей заделать. Но взорвать случайно школу?!

— На нас напали Искариоты! Что мне еще было делать?! Смиренно сложить ручки за спиной и пойти каяться?!

Керк завис в воздухе, пару раз нелепо махнул крыльями и опустился на край столещницы.

— На нас?

— Ну да — на нас. Лиза была со мной.

— Погоди, — ласточка потерла лоб кончиком крыла. — Ты не высадил её, когда поехал на свое расследование?

— А надо было?

Алекс знал много языков, различал на слух еще больше, но те ругательства, какие произнес пернатый напарник — он не слышал никогда.

— Вот ты вроде вундеркинд, а тупишь хуже чем тролль в брачный период!

— Ах я прям задет. Поразил в самое сердце.

— Шут, — сплюнула птица (да как он это делает?!). — кстати о троллях — я как раз от них.

На этот раз завис уже Дум.

— От троллей? Серьезно?

— Ну да.

— От тех самых троллей?

— А бывают не те самые?

— От троллей, которые живут под мостами, ходят в лохмотьях, жутко воняют, каменеют на солнце, едят людей и носят за поясом несколько футовые дубины?

Керк пару раз хлопнул глазами и спрятал клюв в перьях крыла.

— Окстись, примат переросток, мы в двадцать первом веке. Они живут во вполне себе удобных домиках, носят обычную одежду, пользуются парфюмерией, мажутся кремами от загара, предпочитают фаст — фуд и вполне умело владеют винтовками.

Дум попробовал представить себе картину, в которой тролль берет кого‑нибудь на мушку винтовки и передернулся.

— Ну а еще они лучшие торговцы информацией, — добавил Керк. — Если хочешь что‑то узнать из последних новостей магического мира — лучше прайда Арбаверда не найти.

— Прайда?

— Это…

— Я знаю, что такое прайд! — гаркнул Алекс. — Впрочем, не хочу знать подробностей их половой жизни. Продолжай.

— Ну так вот, — Дух прокашлялся и переместился на каминную полку. — Как я уже сказал — в тебе действительно Черная Месса. А не какая‑то ширпотребная подделка, коих по миру гуляет не мало.

Алекс извиняюще поднял ладно — об этом он как‑то не задумывался.

— То‑то же, — кивнул Керк. — Что же до наших проблем, то здесь все несколько туманней. Для чего книга оборотням, Арбаверд даже догадки не строит. Так что пушистики могут иметь самый разный круг интересов. От природного любопытства и до спортивного интереса. Загоняют дичь, так сказать — с.

Внезапно дума осенило.

— Слушай, а этот Арбаверд тебе все это за просто так рассказывал?

— За просто так в этом мире даже в туалет сходить можно не везде. Нет, кончено! Пообещал, что ты выполнишь его просьбу.

— Какую?!

— Да Змей его знает, — пожал крыльями Керк. — Но ты не заморачивайся — Арбаверд человек хороший. Ну, для тролля… Кхм. Так вот — Искариоты ищут книгу ради заклинания. Что‑то связанное с мечом Аббадона. Это такой падший ангел, который…

— Стал демоном и первым научил людей воевать. Говорят именно он показал Каину, как сделать клинок.

— Неплохо, малец. Как ты уже, наверное, видел — их клинки могут разрушать заклинания. Не самая приятная способность. Вот только на каждую силу, находится большая сила.

— Меч Аббадона, — догадался Алекс.

— Бинго! — Керк перепорхнул с полки на спинку рядом стоящего стула. — В том музее, про который тебе рассказал латинос, будет выставляться меч безымянного рыцаря. Вот только ни Змея он не рыцарю принадлежал. А Каину.

— И как же его возраст не определили?

— А я на ученого похож? Наверное по какой‑нибудь сугубо таинственной и не менее магической причине.

Алекс закатил глаза — Керк его несколько утомлял.

— И, наверняка, без книги этот меч не обладает никакими свойствами.

— Смекаешь! — каркнул Керк. — чтобы "пробудить" клинок — нужно специальное заклинание, которое Хартия посчитала слишком опасным.

— Опасным дли Искариотов? Хартия позаботилась о том, чтобы никто не смог разрушить их клинки?

— Нет, о том, чтобы никто не начал жрать души людей. Меч Каина, без малого, превращает душу человека в черную энергию. Черную Волю, если тебе так удобней. И ею подпитывает хозяина. Чем больше зарезал — тем сильнее стал сам.

Алекс передернулся.

— Терпеть не могу вампиров, — прошипел он, вспоминая сцену в баре.

— Понимаю, — съежился Керк. — Что же до Локсли и его прелестной любовница — им нужна книга сама по себе. Знания, ритуалы, заклятья и прочая чернейшая магия.

— Властолюбцы?

— Все маги в какой‑то мере властолюбце. Но здесь дело не во власти, а в силе. А среднестатистический маг за лишнюю крупицу силы продаст не только мать родную, но и любого другого, не менее родного человека.

— Жутко.

— Реально. И тебе в этом "реально" дальше вариться. Так что уясни для себя одно — громя бары, гоняя наперегонки по Нью — Йорку, взрывая Искариотов ты привлекаешь внимание. А для очень большого количества магов это как красная тряпка на быка.

— На самом деле быки реагируют не на цвет, а на мельтешение, — поправил Алекс.

— Умник, — фыркнул Керк.

Дум закончил с ногами и откинулся на спинку стула. Все тело ныло и болело. Но совсем не так, как болело бы у нормального человека. Видимо магия все же с ним что‑то сделала, раз он смог провернуть все это.

— Ладно, говори уже, — вздохнул Дух, усаживаясь на плечо Алексу.

— Говорить… что?

— Ой, не делай мне ха — ха — ха. Я как прилетел, так на тебе лица нет.

Дум пощупал свои щеки и нос.

— Да вроде не месте.

Ласточка склонила голову на бок и чуть округлила глаза — бусинки.

— Серьезно? Слушай, я же не просто так зовусь Проводником. Выкладывай давай. Мы, если эти два дня переживем, еще очень долго будем вместе. Не стоит начинать с плохого старта. Давай вообще начнем заново, — Керк прокашлялся, перепорхнул на стол и на манер офицеров прошлого века, прижал крыло к поясу (ну или к тому месту, где он должен быть) и щелкнул коготками. — Меня зовут Кершмильцектон — герха — альконет’эрно — тортамеркомперк. Дух неба и земли, один из ста двадцати потомков Сидхе, последний из Ираф. Властью и правом Великого Змея назначен Духом Проводником. Все удостоверяющие документы в наличии и вовремя заверены. Имеется лицензия на полеты в любом воздушном пространстве. Для друзей — просто Керк.

— И много людей тебя называют Керком?

— Пока только один, но я не собираюсь останавливаться на достигнутом!

Напарники переглянулись и засмеялись. Алекс давно так не смеялся. Чтобы до слез и боли в животе.

— Теперь твоя очередь.

Юноша тоже прокашлялся и, немного прихрамывая, поднялся со стула.

— Александр Думский. Маг поневоле.

— И что же тебя, мой новоявленный друг, беспокоит?

Алекс тяжело опустился на стул и прикрыл глаза. Перед его глазами в очередной раз пропыла сцена, в которой тело Искариота падает на газовую трубу. Даже если остальные спаслись от взрыва, то тому бедолагу осколок трубы пробил легкое. И не просто пробил — а проделал дыру размером с тенисный мяч.

— Я убил человека.

Какое‑то время в доме висела тишина.

— Магией? — неожиданно строго спросил Керк.

— Технически и де — юре — нет.

Прозвучал облегченный выдох.

— Тогда ничего страшного.

— Ничего страшного?!

— То есть я хотел сказать — какой кошмар! Какой ужас! Да как ты мог!

Думский вновь закатил глаза.

— Мне сейчас не до шуток. Я ведь, проклятье, не кошку переехал!

— Да, ты прав — кошку было бы жаль.

— Керк… — угрожающе протянул Алекс.

— Нет, ну а что ты от меня хочешь? Я не падре, чтобы читать тебе проповедь или исповедь. И не психолог, чтобы копаться в твоем котелке. Убил — значит так был необходимо, чтобы выжить. И, если честно, я думал, что для понятия таких истин у тебя мозгов хватит.

— Хватит, — согласился Алекс. — Но меня беспокоит другое.

— И что это?

Дум устало помассировал виски.

— Я ведь не какой‑то командос. И даже в армии не служил! Нет, в тире бывал, но это не сделало меня способным задушить младенца в постели.

Керк вежливо ждал, не перебивая.

— Я убил человека, Керк. И должен был что‑то почувствовать. Угрызение совести. Может представить, как на его могиле будет плакать мать. Ну или хотя бы как его верный пес не дождется на вокзале…

— Это ведь Хатико?

— Да я просто к слову, — отмахнулся парень.

Вновь ненадолго повисла тишина.

— А ты что‑то почувствовал?

Алекс задумался.

— Немного сожаления? — предположил он. — Нет, не то чтобы я гордился этим или наслаждался… просто… мне просто все равно.

Керк хлопнул крыльями и в очередной раз вернулся на каминную полку. Видимо он все же очень любил летать.

— Магия — это не кролика из шляпы доставать, — тяжелым тоном произнес Дух. — Все имеет цену, Алекс. Да даже чтобы выиграть в лотерею, тебе сперва надо потратиться на билет. А ты выиграл не просто пару миллионов долларов — ты получил новую жизнь! Естественно это будет иметь свою ценую. Особенно когда дело касается черной магии.

— И что теперь?

— У меня нет ответов на все вопросы, парень. Я просто Проводник. Но одно сказать могу точно — почаще вспоминай об этом. Вспоминай, что делая что‑то хорошее, ты эти кому‑то помогаешь. А делая что‑то плохое — вредишь. Помни, что от убийства должно тошнить, а от любви — гореть сердце. Дождь должен вызывать тоску, а солнце — радость. От вина чуть кружиться голова, а от водки… ну, — снова тошнить. Просто вспоминай почаще, что такое быть человеком, а не единственном охранником для Черной Мессы. И, в качестве последнего совета, — пореже называй себя Александром Думским. Хочешь ты того или нет, но в тот день в Ломбарде, Саша Думский умер. Он не выжил — его убили. А вместо него на свет появился Алекс Дум.

— Что‑то вроде улучшенной версии? — улыбнулся парень.

— Ну, улучшена она или нет — мы узнаем потом. Да и вообще — чтобы это узнать, нам надо сперва выжить.

— Кстати об этом. Я тут кое‑что прикинул и выстроил подобие плана.

— Подобие? — брезгливо переспросил Керк.

— А у тебя есть предложения получше?

Остаток ночи, с перерывами на короткий сон, напарники дорабатывали самый, пожалуй, безумный и дерзкий план, какой только видел волшебный мир за последние несколько десятилетий.

Уже практически засыпая, Алекс добрался до входной двери и ножом нацарапал несколько охранных рун, добавив к нем и некоторые, весьма черные, но полезные чары. Проделав ту же самую работу с черных входом и оконными рамами, парень мирно уснул на ковре.

Лиза приехала только к вечеру, так что захватчики цыганского дома спали без задних ног. Урчание её фордика сработало лучше любого будильника и когда леди стучала в дверь, Алекс уже был во все оружие. Открыв дверь, он мило улыбнулся и без всяких споров смиренно принял протянутую жвачку — умыться здесь было негде. Лиза, перешагнула через порог и покачнулась, на миг потеряв сознание.

— С тобой все в порядке? — спросил Дум, подхватывая компаньонку.

— Да, только голова чуть кружиться.

— Может тогда останешься здесь?

Алекс протянул бы стакан воды, но такой роскоши здесь не водилось. Так что Лизе пришлось доставать бутылку Колы из сумки, а так же сэндвич в политиленовой упаковки.

— О бо… великий Змей! — воскликнул Алекс. — Ты ограбила рог изобилия?

— Заехала на автозаправку.

Думского не волновало происхождение сэндвича. Он умел его быстрее, чем Лиза успела договорить. Парень не ел уже почти два дня, а организму срочно требовались дополнительные строительные материалы. Дырка на плече сама по себе вряд ли затянеться.

— И каков наш план? — поинтересовалась Лиза.

— Мы поедем к Комеденти.

Стронтон замерла, так и не успев надкусить свою сэндвич.

— Но зачем она нам? И вообще — тебе жить надоело?

— Жить, пока нет. Но если мы с ней не встретимся, то вполне вероятно, что очень скоро надоест. Причем чужими руками.

Лиза все же вгрызлась в еду, выжидательно поглядывая на Алекса.

— Ну ладно, — вздохнул он. — Все просто — она единственное другое магическое существо, которое я знаю. И, как мне показалось, она в курсе происходящего и может помочь найти убийц твоего парня и его семьи.

— А как насчет всего остального, что с нами происходит. Почему те маньяки за тобой охотились? И кто такой Локсли, которого ты постоянно упоминаешь?

— Не обращай внимания. Они никак не связаны с нашим расследованиям. Обычные бандиты, пытающиеся меня ограбить.

Стронтон окинула парня оценивающим взглядом.

— А у тебя есть что воровать?

— Ха — ха — ха, — передразнил Дум. — Во мне, чтоб ты знала, запечатана древняя черная книга.

— Звучит немного расисстки, — заметила Лиза. — но мне все равно. Ну так и когда едем?

— Вот сейчас и едем.

Выходя из дома, Алексу снова пришлось ловить Стронтон. Та поблагодарила и осторожно забралась в пикап. Машина подгнивала прямо на глазах. Под батинком Алекса чуть не отвалился порог, а стекла реагировали на пробуждение мотора диким скрежетом.

Но Алекс все равно, разве что не причмокивая от удовольствия, опустил ручник, включил первую передачу, и поддал газу. Стрелка тахометра дрогнула, и машина тронулась. Тяжело прокатив по просеке, Дум переключил вторую, а потом рывком на третью.

Фордик, пусть и не привычный к таким нагрузкам, утробно рыкнул и довольно резво ринулся вниз по дороге.

— А дверь? — напомнила Лиза.

— Обижаешь, — улыбнулся Алекс, показушно щелкая пальцами.

Поправив зеркало заднего вида, Дум с легкой долей самодовольства наблюдал за тем, как самостоятельно закрывается дверь дома, сверкая защитными рунами.

— Показушник.

— Иногда можно, — пожал плечами Алекс, включая дальний свет.

В этот час на запасной дороге почти никого не осталось, так что не было смысла постоянно дергаться и переключать огни. Полотно под колесами, разбитое тракторами, тяжелыми рабочими машинами и дождями, отдавалось в позвоночник на каждой кочке.

В итоге уже через десять минут езды Стронтон, позеленев, открыла окно и разве что не высунулась туда на собачий манер. Сам же Алекс натурально кайфовал. Он специально то разгонялся, то замедлял ход, только чтобы иметь возможность вжать сцепление и переключить коробку.

Каждая кочка и ямка, подбрасывающие авто на добрый дюйм, были лишь сладким напоминанием о том, что он все еще жив. Никакой тошноты в помине не было. Дюжина лет жизни, полная самых сложных и порой опасных для здоровья ситуаций, приучили организм к стойкости.

Асфальтовое покрытие, разделив поля на две равные части, пролегало безо всяких изгибов примерно на ближайшие тридцать — сорок миль. По такой дороге хочешь не хочешь, а в какой‑то момент закемаришь. Спустя еще четверть часа уснула и Лиза, оставив спутника наедине со своими мыслями.

— Не ожидал от тебя подобной интриги.

Ну или почти наедине.

— Что ты имеешь ввиду? — несмотря на то, что Керку не требовалось слушать чтобы слышать, Дум все равно приспустил стекло.

Дух, облеченный в тело ласточки, порхал на ровне с машиной, мчащейся на скорости почти в пятьдесят миль. Все же магия — удивительная штука.

— Почему не сказал мне, зачем она нужна в этом деле.

— Сказал, — возмутился Алекс, нарочно поддавая газу, но Проводник и не думал отставать.

— Цитирую, — Керк прокашлялся и весьма скверно спародировал голос напарника. — Мне нужен человек, которому я могу доверять.

Мимо пронеслась фура и Думский приветственно посигналил тучному дальнобойщику. Тот ответил гудком, который чуть было не разбудил мирно сопящую Стронтон.

— Это чистая правда, — спокойно ответил Алекс. — Одному мне со всем не справиться.

— Нас двое.

— Ты птица, — напомнил Дум. — Вернее Проводник и Дух Закона, облаченный в форму ласточки, но сути это не меняет.

— Ты маг.

— Я ведь тебе рассказывал, как Лиза лихо палила в школе?

Керк еле слышно выругался. Какой‑то у него грязный язык, даже по меркам такого захолустья, как Виндлэйк.

— Хитман в юбке.

— Вот видишь, — усмехнулся Думский. — Теперь и ты со мной согласен.

— Она мне нужна, чтобы использовать в качестве щита от Гвардейцев.

Алекс понизил передачу и стрелка спидометра перевалила на вторую половину циферблата. Поля и редкие деревья слились в единую болотно — зеленую полосу. Но, как говориться, от совести не убежишь и не умчишься даже не гоночном болиде.

— Я такого не говорил!

— Но это главная причина, по которой ты посветил её в наши планы. Да и то — не во все.

Пусть Керк и не дух знаний, но в наличии мозгов ему не откажешь. Главной, но не озвученной, ролью Лизы оставалась роль козыря. Гвардейцы не причиняют вреда обычным людям и присутствие рядом Стронтон, по совместительству являющейся еще и дочерью шерифа, должно сыграть на руку начинающему черному магу.

Дум вгляделся в лицо спящей леди. Её пухлые губы еле шевелились — наверно, если прислушаться, можно различить обрывки слов или даже целых фраз. Думский не хотел прислушиваться. Чтобы он услышал? Как она скучает по тому мерзавцу, несмотря на все его выходки. Или как мысленно корит нового знакомого, догадываясь, что тот рассказал далеко не все. Нет, Дум не хотел ни слушать, ни быть полностью откровенным.

Чтобы не говорил Керк, но из‑за него уже пострадало достаточно человек. Каждый новый труп лишь очередной гвоздь в кармический гроб Алекса. Если вспомнить все, что говорил Локсли и поверить в существование ада, то Дума наверняка там уже ждут с распростертыми объятьями. Не хватало тащить за собой невинного человека.

— Ей этого знать не обязательно.

— И что именно мне не обязательно знать? — проурчала сонная Лиза, разбуженная слишком большой кочкой.

— Что мы почти на месте, — выкрутился Алекс. — Думал дать тебе еще немного поспать.

Стронтон, хоть и одарила водителя полным сомнения взглядом, но ничего не возразила.

Свернув с дороги на грунтовку, Дум заколесил по низине, со всех сторон окруженной оврагами и земляными валами, увенчанными высокими хвойными деревьями. Те, качаясь в такт порывам ветра, напоминали собой беспристрастных судей, призванных наблюдать за возней смертных.

Дум хорошо помнил куда ехать — не зря же он перед пеерездом внимательно просматривал карты Америки на Гугл Мэпс. А по косвенным признакам, таким как частицы хвои на одежде, легкий сладковатый запах озерной воды можно было определить более конкретное место. Когда тебя держат на мушке дробовика — есть время поразмышлять.

Проклятье, если бы он тогда знал, что кроется под маской учительницы — красотки, то никогда бы не осмелился переступить через порог школы. Одно лишь воспоминание о чувствах, вызванных магией нимфы, заставляло парня крепче сжимать руль. Пистолет, отданный Лизе, блестел в свете неполной луны. Это успокаивало куда больше, нежели тысяча заклинаний, надежно запечатанных в собственной голове.

— Приехали.

Дум поднял ручник, заглушил мотор и, выйдя из салона, положил ключи рядом с передним левым колесом. Этот прием юноша вычитал в одной шпионской саге. Там главный герой так поступал, когда шел в логово к потенциальному противнику. Никогда не знаешь, что может произойти на неизведанной территории. Лучше перестраховаться.

— Запомнила куда положил?

Лиза кивнула и поправила блузку. Теперь оружие не так выпирало.

— "Абсурдная ситуация" — подумал Думский, шагая к старому дому.

Недавний студент из Питера, держащий на готове несколько черно — магических сигилов и красавица блондинка, вооруженная сорок пятым калибром.

На фоне поросшей высоким бурьяном лужайке, жадно ловившей каждый луч лунного света, пробивавшийся сквозь крышу сомкнувшихся крон, нежданные визитеры выглядели весьма странно.

Бредущие по колено в мокрой от недавней моросе травы, они то и дело переглядывались, пытаясь таким образом поддержать и себя и компаньона. Керк, как обычно, улетел куда‑то в сторону леса и теперь наверняка сидел на ветке, угрюмо сверкая глазами — бусинками.

Дум жестом попросил Лизу встать ему за спину. Впереди показался дом. Старый, он когда‑то использовался в качестве лодочного причала. Однако, стоило только цивилизации доковылять и до Виндлэйка, здание мигом продали ушлые риэлторы. Комеденти, судя по всему, вложила немало средств, чтобы из обветшалой, разваливающейся на глазах хибары сделать нечто подобное.

Красивые широкие стены, сделанные под "бревно". Косая крыша, выложенная серой черепицей и украшенная медным флюгером в виде русалки с кувшином. Стеклопакеты в оконных рамах резко контрастировали с наличниками в стиле начала девятнадцатого века. Но главной изюминкой дома оставался причал. Длинный помост, уходящий примерно на девять ярдов в глубь озера.

Если выйти с веранды, достаточно было сделать два шага, чтобы оказаться над водой. Часть дома не имела прочного фундамента, а стояла на укрепленных деревянных столбиках прямо над поверхностью озера.

Алекс подошел к крыльцу, поднялся по ступенькам и занес кулак, чтобы постучать. Дверь распахнулась, приветствуя юношу дулом такого знакомого помпового дробовика, направленного прямо ему в переносицу.

— Назови хоть одну причину, по которой я не должен снести твою башку!

Мистер Дэвенпорт, одетый только в гавайские семейники, одной рукой опирался на трость (ранение не прошло даром), а второй держал дробовик так, словно тот весил не больше сухой палки. Рельефное тело бывшего военного свидетельствовало о том, что тот следит за своей физической формой. Вот только явно свежая, пропитанная кровью повязка, стягивающая правое бедро, не внушала позитива.

— Нууу, — протянул юноша, в который раз поднимая раскрытые ладони. — Со мной ваш ученик?

— Не убедил, — рыкнул историк.

Алекс шумно сглотнул. В его голове крутились сотни шуточек, саркастичных высказываний и попыток высмеять отставного морпеха, но не нашлось ни единого здравого довода. Дэвенпорт как‑то по — хитрому дернул рукоять, и помпа самостоятельно скользнула по дуге, заряжая патрон в ствол. Осталось только нажать на курок и голова мага превратиться в разбитую Хэллоуинскую тыкву.

— А как насчет этого? — Лиза щелкнула бойком и заняла стрелковую позицию. Ноги на ширине плеч, правая рука вытянута, левая согнута в локте, и пистолет, зажатый в ладонях, сложенных в форме "кувшина".

— Мисс Стронтон? — кажется вояка был неподдельно удивлен.

— Опустите оружие, мистер Дэвенпорт.

Учитель долго не думал. Он просто ткнул дулом в лоб Думу и широко улыбнулся белоснежной улыбкой.

— Может опустите вы?

— Серьезно? — вздохнул Алекс. — А без Мексиканской дуэли нельзя обойтись?

— Заткнись, — обрубил норд.

Кто знает, чем бы закончилось противостояние морпеха и тинейджеров, если бы не появление Комеденти. Нимфа, на ходу завязывающая широкий пояс на коротком розовом шелковом платье, производила достаточное впечатление, чтобы оружие опустила даже Лиза. Осторожно ступая босыми ножками по полу, Комеденти вышла на крыльцо и положила руку на могучее плечо Дэвенпорта.

Тут даже Дум, будучи весьма ограниченным в опыте межполовых отношений, понял в чем дело. Даже как‑то скучно. Слишком предсказуемая пара в рамках такого маленького городка. Правда стоит им отдать должное — при первой встрече Алекс даже подумать о таком не мог.

— Чего вы хотите, мистер Черный Маг? — с опаской спросила учительница.

От неё как‑то странно пахло. Одновременно сладко и терпко, а стоило её пальцам коснуться грубой кожи норда, как тот тут же расслабился. Неужели в этом кроется причина такой нервозности Дэвенпорта? Они с Лизой прервали парочку на самом ответственном моменте?

— Поговорить, — спокойно, на сколько это было возможно, ответил Алекс. — И я надеюсь на этот раз вы не будете пытаться поджарить мне мозг.

— Насколько я помню, именно ты применял черную магию.

На слове "магия" любовник нимфы вновь поднял оружие, а в след за ним и Лиза. Ситуация обострялась, а любое подобное обострение в последнее время приводило только к новым трупам.

— Нам обязательно это на улице обсуждать? — улыбка у Дума вышла натянутая, даже пугливая.

Сара некоторое время размышляла. Ей растрепанные черные волосы, покрасневшее лицо, вспаренная кожа и крупные мурашки, бегущие по упругим бедрам — все это заставляло сердце парня биться чаще. Надо же, а оказывается можно испытывать возбуждение к женщине, прерванной посередине коитуса с другим мужчиной. Удивительная смесь отвращения к самому себе и чисто платонического интереса к леди.

— Пускай заходят, — нимфа отошла в сторону и приглашающе махнула рукой.

Норд даже не сдвинулся с места.

— Но…

— Я не чувствую угрозы, — мягко произнесла Комеденти, сильнее прижимаясь к телу мистера Дэвенпорта. — К тому же дома у меня сил больше, чем в школе. Намного больше.

Дум был уверен, что последняя фраза предназначалась именно ему. И когда нимф говорила, в её глазах словно бушевал морской шторм. На миг у Алекса перехватило дыхание, но вовсе не из‑за восхищения бесподобным телом, а от страха. Комеденти не соврала. Здесь она действительно куда сильнее, нежели в школе.

— Давайте, — только и сказал Дэвенпорт.

Он отошел в сторону, пропуская учеников в дом. Дум, как и подобает джентльмену, пропустил вперед Лизу. Вряд ли нимфа решиться нападать на дочь шерифа, так что если что — у Дума будет время, чтобы среагировать.

Проходя в след за Стронтон, парень отметил, как норд, закрывая дверь, украдкой запер её на ключ. Не добрый знак. Учитывая, что дробовик так и не был разряжен, а помповый заряд все еще находился в стволе — и вовсе дерьмовый.

Внутри помещение несколько отличалось, от внешнего вида дома. Изобилие хрома и метала. Мебель, стены, шкафы, даже полы — все было выполнено в стиле хай — тек. Строгие очертания, изобилие прямых углов и бесконечное сочетание черных и белых цветов.

Практически весь первый этаж занимала гостиная, совмещенная с кухней, выполненной в виде "бара". Длинная стойка фактически разделяла помещение на непосредственно — гостинную и помещение с плитой и двух дверным холодильником.

Комеденти жестом указала на обеденный стол. Изящные стулья с металлическими спинками слегка блестели в холодном свете ламп. Что‑то в окружающей обстановке, помимо заряженного дробовика, напрягало Дума.

Был ли это примятый, еще даже с виду теплый диван или целая гора пропитанных кровью бинтов, юноша пока не знал. Единственное, что он четко осознавал — здесь ему не рады. Не рады не только как черному магу, но и банально человеку.

Подобного можно было ожидать от Дэвенпорта, получившего дробью в ногу, ну а Комеденти… Черт, он ведь её и вовсе чуть не убил.

— Болит? — УДмский, чтобы хоть как‑то завязать разговор, кивнул в сторону бинтов.

— Нет, блаженствую, — Дэвенпорт опасно сверкнул ледяными глазами и положил дробовик на колени. — Если хочешь — могу поделиться радостью.

— Уже поделился, — с намеком на присутствие нимфы хмыкнул юноша.

Натруженная ладонь сильнее сжала рукоять дробовика, а из правой ладони Дума потянулись тонкие струйки черного дыма. Двое мужчин, сидя друг напротив друга, неотрывно сверлили оппонента взглядом. Все произошло за одно мгновение. Вот они сидят на стульях, а меньше чем через удар сердца тишину нарушает звон опрокинутых стульев.

Дум вновь смотрел на ствол дробовика, правда теперь дуло оказалось направлено в потолок. Горло Дэвенпорта сжимала черная, когтистая ладонь, сотканная из черного дыма, но от этого не менее тяжелая и опасная. Вторая, такая же, увела дробовик в сторону.

— Один один, я полагаю? — процедил Алекс, держа в руках игральную костяшку, с вырезанной на ней пентаграммой.

— Ты призвал демона, — неверяще прохрипел норд.

— Всего кусочек, — пожал плечами черный маг. — Не думали ли же вы, что я пришел неподготовленным?

— Это демон, идиот! — рявкнул Дэвенпорт. — Ты хоть понимаешь, что наделал?!

— Спас свою жизнь? — Дум недоуменно изогнул правую бровь. — А теперь назовите мне хоть одну причину, по которой я не должен раздавить ваше горло.

Черная рука сжалась и на уголках губ пленника выступила розоватая пена.

— Мужчины, — текучий, словно весенний ручей, насмешливый голос привел Алекса в чувства.

Мисс Комеденти, скрестившая ноги и руки, спокойно наблюдала за тем, как вокруг Лизы кружились водяные клинки. Они слегка вибрировали, создавая впечатление, будто сделаны из плазмы, ну или чем там махались джедаи в общеизвестной франшизе.

Стронтон сидела не шелохнувшись, держа в руках отсеченную прядь собственных волос. Весьма прозрачный намек.

— Ценный ресурс, — насмешливо проскрипел влетевший в помещение Керк. — Как же… Прям бесценный, сапсана мне на хвост.

На кухне вновь повисла тишина. Только еле слышно бились волны о деревянный причал, полностью подтверждая опасения юноши. Деревья, в отличии от озера, стояли неподвижно — ветра не было. У воды не имелось ни единой природной причины для такого поведения. Ни единой, кроме сверхъестественной. С нимфой, вблизи её родной стихии, лучше не шутить.

Но и отпустить Дэвенпорта маг не мог. Он уже проиграл первый раунд, когда дал слабину на пороге дома. Еще один такой финт и информации он не дождется. Разве что пару насмешек и хорошенький прощальный пинок под зад. Если что Алекс и уяснил за свою жизнь, так это то, что переговоры, какие бы они ни были, проще всего вести с позиции силы.

— "Ну вот теперь началась настоящая Мексиканская дуэль" — подумал поникший Дум.

— Это Проводник? — от шока Комеденти забыла поправить халат и тот съехал, открывая весьма соблазнительный вид на два холмика молочного цвета.

Вместо ответа Керк деланно поклонился, разводя крылья в стороны.

— Прошу прощения, — ножи исчезли, а нимфа примирительно положила ладони на стол.

— Отпусти смертного, вундеркинд чтоб тебя, — мысленно прошипел Дух.

Дум, все еще не понимая, что происходит, отозвал заклинание. Черные руки, вновь превратившись в струйки дыма, втянулись в костяшку. Та треснула и рассыпалась серым пеплом. Столько трудов, несколько порезов и вот результат — появление Духа гробит все веселье. Хотя с каких пор Алексу стало весело в подобных передрягах?

Дэвенпорт, потирая красный след, оставшийся на горле, таки разрядил дробовик и отошел в сторону, хмуро подперев собой косяк.

— Если с тобой Дух Закона, значит ты точно не голем, — облегченно выдохнула Комеденти.

В её руках материализовались пачка сигарет и бензиновая зажигалка. Щелкнул кремень, вспыхнула искра и девушка закурила, затягиваясь полной грудью будто бывалый байкер.

— Го…

— Заткнись! — от телепатического крика птицы задрожали вполне реальные перепонки. — Не позорься. Просто сядь и сделай умный вид.

Алекс в кое‑то веки решил последовать совету своего крылатого напарника. Приземлившись на стул, Дум тем не менее достал из кармана небольшую плашку с очередным сигилом. Как показала ночная практика, бумага для этих целей не очень подходит.

— Что ты хотел узнать? — нимфа курила, манерно стряхивая в пепельницу, поданную все еще хмурым нордом.

— Для начала — какого черта здесь происходит?

Комеденти брезгливо поморщилась и выдохнула пару колечек синеватого дыма. Подобное поведение резко контрастировало с присущей ей элегантностью. Перед Алексом будто другой человек сидел. Ну или не человек вовсе.

— Игры "больших парней".

— Больших парней? — удивился Дум. — Это вы сейчас про размер чего именно говорите?

Нимфа сверкнула глазами и как‑то странно дернула рукой. Дум приготовился поплатиться за остроту своего неугомонного языка, но предупреждающий крик Керка восстановил хрупкое равновесие.

— В школе ты застал меня врасплох, — скривилась нимфа. — Я никак не ожидала обнаружить в дрищеватом пареньке черного мага. Но больше такой ошибки не допущу… Я не очень груба, малыш?

— Да ничего, — отмахнулся ДУмский, мысленно показывая стерве средний палец — уколола‑таки. — Что именно за парни?

— Искариоты, оборотни во главе с луп — гару, и какие‑то маги

— И что им всем надо?

Сара докурила и, абсолютно не заботясь о свидетелях, встала, развернулась лицом к Лексу и скинула халат. От открывшегося вида у Дума на миг перехватило дыхание, но сильный пинок Лизы возобновил ток крови по всему телу, а не только в отдельно взятом органе. Комеденти быстренько облачилась в деловой костюм, вот только белье так и не надела.

— Не делай вид, что не понимаешь, — Комеденти вернулась за стол одетой, но все такой же сексуальной. — Уверена, ты появился здесь, как только узнал о слухах, что в городе находиться Черная Месса. Мужчины… Вам бы только ствол побольше и патрон погуще. Неандертальцы.

Дэвенпорт прокашлялся, но нимфа не обратила на него ни малейшего внимания. Сам же Дум чуть было не покраснел, заметив в сравнении с оружием "второе дно". Стронтон же и вовсе хмыкнула. Женская солидарность, чтоб её.

— Предположим, — пожал плечами Алекс. — Почему же вы не вмешались? Как по мне — мечники ордена имеют весьма внушительные… аргументы.

— Хранительницы слишком долго трудились, чтобы добиться нейтралитета с Искариотами. Я не могу, да и не хочу его нарушать ради плесневелого гримория и его призрачной силы.

— Чешуйки Змея! — воскликнул Керк, благо ему удалось сохранить внешнее спокойствие и не выдать свое удивление. — Так и знал. Так, проклятье, и знал! Не показывай виду, что я с тобой разговариваю и слушай очень внимательно. Наша нимфа не простая сверхъестественная штучка, а Хранительница.

— Что вы имеете в виду? — спросил Дум, вспоминая трюк с двойными вопросами

— Умный мальчик, — хмыкнул Проводник.

— То и имею, — поморщилась нимфа.

Керк же сразу догадался, что вопрос адресовался именно ему.

— Хранительницы, это нимфы высшего порядка. Их задача — поддерживать жизнь в ключевых точках. Комеденти ухаживает за озером и тем самым оберегает Виндлэйк. Искариоты к ней не сунуться — им тоже неинтересно воевать на все фронта.

— Как это влияет на меня?

— Никак, — развела руками Хранительница "большой лужи". — Твои дела с луп — гару, магами и Орденом — это твои дела. Я в них не вмешиваюсь, пока моему дому ничего не угрожает.

— Поражен твоей находчивостью, — в голосе Духа Закона явно звучала гордость. — Чем ближе нимфа к родной стихии — тем она сильнее. Но в случае с Хранительницами подобный закон не просто работает на полную, он работает на десять "полных"! Здесь против неё у нас нет шансов. Советую забыть о своей позиции силы и включить "потерявшегося щенка".

— Если столько трупов для вас не угроза…

— Мальчик, — внезапно в глазах нимфы отразилась такая усталость, что ей бы хватило на пару веков. — Я помню времена, когда здесь гибло не десять человек в месяц, а в день, а то и час.

— Не тупи, — добавил от себя Керк. — Ей века три, наверно, плюс минус пятьдесят лет.

— Неплохо сохранились для такого возраста, — нахально улыбнулся Дум.

Дэвенпорт было дернулся, но отмахнулся и вернулся на место подпорки.

— Женщина в любом возрасте хочет выглядеть красиво, — парировала Комеденти, в открытую подмигивая Стронтон.

Лиза, надо отдать должное, все это время сидела с большим пальцем на бойке и указательным — на предохранителе. Кто из двух фурий пугал сильнее, Дум еще не решил.

— Давай перейдем к главному, — Комеденти зажгла вторую сигарету и тонко улыбнулась, заставляя Дум сильнее сжимать новую плашку с сигилом. — Что ты хочешь от меня?

— Мне нужно выйти на хорту оборотней.

Сара стряхнула пепел и оставила сигарету тлеть в пепельнице.

— Проще говоря — тебе внезапно понадобился луп — гару?

— Что‑то вроде, — уклончиво ответил Дум.

— Зачем?

— Мы не хотим вмешиваться в потусторонние разборки! — выпалила Лиза. — Нам просто нужно оытскать убийцу!

— Тогда непонятно за кой черт ты, юная Стронтон, пришла в мой дом. Тебя происходящее не касается никоим образом. Оставила бы расследование отцу и его подчиненным.

Дэвенпорт снова кашлянул. Лиза же, видимо, хотела напомнить про трупы, но промолчала.

— Если сушит горло — выпей воды! — чуть ли не прорычала нимфа. Похоже происходящее было ей совсем не в радость. — Позволь мне уточнить, черный маг, ты не ищешь силы Черной Мессы?

Алекс не сомневался в том, что если он соврет, Хранительница обязательно почует ложь. Размышляв всего мгновение, Дум ответил совершенно простым и честным и в тоже время сложнейшим и лживым словом:

— Да.

— Что — да?

— Я не ищу гриморий, — повторил Дум, мысленно ликуя, что старуха угодила в его лексическую ловушку.

Какое‑то время Комеденти молча его разглядывала. Потом, немного разочарованно вздохнув, леди подняла сигарету и опять затянулась.

— Не врешь, — с сожалением произнесла она. — Если бы соврал — было бы проще.

— Насколько?

— Бросила бы тебе Вызов и убила.

Дума напрягали ледяное спокойствие и упрямая уверенность в своих силах, звучавшие в голосе учительницы. Складывалось такое впечатление, что она терпит его, как огромный дог терпит тявкающую таксу. Незначительная помеха, недостойная даже недовольного мотания головой. Букашка — не более.

— Не знаю я, где банда этого сумасшедшего. И тебе искать не советую. Понятия не имею, откуда ты знаешь заклинания черной магии, но этого не хватит, чтобы справиться с ним. Луп — гару разорвет и тебя и твою блондиночку раньше, чем ты вспомнишь первый сигил.

Комеденти говорила тем тоном, каким обычно взрослые увещевают маленьких детей, копающихся руками в собачьих экскрементах. Тоном, в котором еле сдерживаемого смеха куда больше, нежели поучений.

— И все же, я задал вопрос, а вы обещали ответить.

— Тебе слова "я не знаю" — уже не ответ? — протянул Дэвенпорт, как‑то странно поглаживающий дробовик.

Дум, проигнорировав историка, бесстрашно посмотрел в глаза Комеденти. Его вновь затягивал черный водоворот, сжимая сердце в тиски и закупоривая легкие. Дышать стало сложнее.

— Нельзя с ведьмами в гляделки играть, — чуть печально улыбнулась нимфа, отводя взгляд в сторону.

— Уже слышал нечто подобное.

— Цыганка — Мара, — вдруг сказала Хранительница. — Хорошая женщина. Жаль, что уехала. Но я её понимаю. С таким прошлым сложно не уехать…

Алекс не понял к чему это было, но решил не заморачиваться.

— И все же, — с нажимом повторил Дум.

Нимфа, почему‑то назвавшая себя ведьмой, покачала головой и подняла потухшую сигарету.

— Ты на неё чем‑то похож. Не на Мару, конечно, а вот на неё, — Комеденти продемонстрировала ракового солдатика. — Только горишь в обратном порядке. Я вижу, что сперва ты как окурок был, а как зажгли — расти начал.

— Никогда бы не подумал, что нимфы увлекаются нелинейной философией, — Дум не смог сдержаться и все же вставил саркастичное замечание.

— Я много чем в своей жизни увлекалась, — взгляд леди затуманился, как это бывает у старых людей, мысленно отправляющихся сквозь десятилетия в место, где чувствовали себя живыми, молодыми и всесильными. — Мне действительно не известно, где сейчас оборотень и его приятели. Скажу только, что они точно не рядом с озером. Иначе бы я их почувствовала.

— Прекрасно! — воскликнула Стронтон. — Осталось всего‑то пара сотен квадратных миль сплошного лес массива.

— Такая же вспыльчивая, как и твой отец, — прищурилась нимфа.

Пока женщины вели молчаливый спор, напоминающий собой бесконтактную змеиную борьбу, Алекс размышлял. В его плане преступный ковен занимал слишком большую роль, чтобы строить уравнение без него. Надо было думать. Керк же говорил, что магия — это не только воля, но и разум.

Как ему найти существо, которое пугает Хранительницу. Пугает Хранительницу и заставляет нервничать вспотевшего и сильно помятого Дэвенпорта… Да и на траве рядом с домом какие‑то странны ямки, которые Алекс сперва принял за кротовые норы. В доме видны следы перестановки чувствуется какая‑то тонкая магия.

А что если Дум приехал вовсе не во время секса, а недавно после…

— В той груде, — Алекс кивнул в сторону бинтов. — есть кровь луп — гару?

На этот раз от улыбки Комеденти у юноши побежали совсем другие мурашки. Такие, после которых забиваешься под кровать и лихорадочно набираешь на телефоне заветное "911".

— Лучше бы ты был глупее, — чуть ли не прошипела нимфа. — Да, есть. Отдам за небольшую плату.

— Какую?

— О да, нам, джентльменам, чрезвычайно интересно узнать что же нужно водяной прелестнице.

Всего мгновение в кухне висела тишина. За этот краткий, почти не существующий промежуток времени, все присутствующие успели рассмотреть молодого мужчину, развалившегося на диване. Одет он был весьма неброско.

Дешевая куртка из кожзаменителя, на ногах ковбойские ботинки, потертые синие джинсы, выпущенная наружу короткая серая рубашка с белыми пуговицами. Лицо можно было бы назвать симпатичным, если не приплюснутый нос и слегка выпирающая верхняя челюсть.

В руках незнакомец держал один из дорогущих, новомодных телефонов. Тонкие пальцы лениво скользили по экрану, перелистывая картинки с изображением разнообразных пентаграмм.

Первым, как ни странно, среагировал сам Дум. Обхватив шокированную Лизу, парень, нисколько не заботясь о Хранительнице, плечом перевернул стол и утянул подругу за импровизированное укрытие.

В это же миг над головой пролетел сгусток красного пламени. Врезавшись в противоположную стену, он прожег в ней немалых размеров дыру и с шипением пропал в озерных волнах.

— Неплохая реакция, — прозвучал спокойный, немного хриплый голос. — Мистер Думский, с вами я переговорю позже.

— Кто ты такой?! — рявкнул Дэвенпорт в след за помповым хлопком, зарядившим многострадальный дробовик.

Дум, лихорадочно копаясь в штанах и ища подходящую плашку, не видел что происходит в гостиной. Стронтон же, крепко сжимая пистолет, достала из джинс миниатюрное зеркальце и слегка приподняла его над краем стола.

— Проклятье, — выругалась она.

Алекс уже успел выяснить, что Лиза ругается только в самом крайнем случае. Пожалуй даже — в самом дерьмовом случае.

В отражении было четко видно, как норд прикрывает собой Комеденти. Та, прислонившись к дверцам холодильника, сидела на полу. Её выпученные глаза покраснели от лопнувших капиляров. На губах пузырилась кровавая пена, а волосы прилипли ко лбу от блестящей на свету испарины.

Длинные ногти царапали горло, оставляя глубокие красные царапины. Но как бы не дергалась нимфа, а у неё не получалось стащить с горла легко узнаваемый предмет. Обычная войлочная веревка, связанная петлей и затянутая хитрым узлом.

— Ох, простите, что не представился. Меня зовут — мистер Локсли. Да — да, совсем как известного героя.

— Да мне посрать как тебя зовут! — от рева Дэвенпорт задрожали стекла. — Немедленно сними с Сары проклятье.

— Сара? Какое приятное имя.

Давний знакомец теперь стоял прямо у входа на кухню. Его руки все также сжимали смартфон, чей экран светился совсем не электрическим светом.

— Прошу простить меня за столь вульгарное вторжение, — Локсли козырнул пошлой коричневой ковбойской шляпой. — Но мне тоже любопытно узнать, как найти луп — гару и его друзей.

Стойте, разве ему не нужна Черная Месса? Почему Локсли тоже охотиться за оборотнями?

Маг щелкнул пальцами и петля истаяла серым дымом. Сара, скорчившись в не самой соблазнительной позе, закашляла, с трудом проталкивая воздух через онемевшее горло. На пол закапали багровые капли крови. Шея нимфы представляла собой жуткое зрелище. Словно её не ногти царапали, а хорошенько приласкали теркой с мелким зерном.

— Ты в порядке? — не оборачиваясь спросил Дэвенпорт.

Комеденти дышала так, как, пожалуй, дышит недавний утопленник, с трудом вырвавшийся из водного плена.

— Уб..х..ей! — сквозь хрип прокричала она.

В кухне вновь повисла тяжелая, практически кладбищенская тишина. Лиза было дернулась, но Дум грубо схватил блонди за запястье, притягивая к себе. Покачав головой, он жестами попросил бледную девушку оставаться на месте.

Что‑то подсказывало юноше, что сейчас им нет смысла присоединяться к завязывающиеся схватке. Правильнее будет выждать и оценить силы противника. Кто знает, какими мотивами рукодствовался внехартийный маг.

Словно в замедленной съемке, глядя в зеркальце, Дум наблюдал за тем как неестественно медленно ползет указательный палец историка к курку дробовика. Еще до того, как дуло вспыхнуло бы белым пламенем и выплюнуло дым, вместе с черными шариками дроби, уши прорезал дикий вой.

Из экрана мобильника вырвалась серая собачья морда. Вот только тела за ней не последовало, а вместо шеи — шлейф из красного марева. Разбрызгивая по стенам и полу зеленую слюну, она, рыча и скаля желтые клыки, за долю секунды перелетела несколько ярдов, поднырнула под ствол ружья и с радостным визгом вгрызлась в ничем не прикрытый живот Дэвенпорта.

Бывший военный закричал, выронил трость и рухнул на спину. Дробь с громкими шлепками врезалась в потолок, обрушивая на норда несколько крупных кусков штукатурки.

Историк кричал, тщетно пытаясь оттащить морду в сторону. Пес же только глубже вгрызался в податливую человеческую плоть. Брызги крови длинными лентами выстреливали в разные стороны, превращая стены и пол в полотно художника экспрессиониста. Ошметки плоти, падая на пол, скользили по алым дорожкам, а Дэвенпорт все кричал. Вместе с ним кричала и Сара.

В этом хороводе безумия, когда собачья голова прогрызала в теле человека дыру; когда кричала женщина, смотря на то как умирает её возлюбленный; когда Лиза, не в силах больше смотреть, выронила зеркальце и заливала пол рвотой; в этом море из крови, плоти и крика, Дум сохранял чуждое ему ледяное спокойствие.

Правильно говорят, что один и тот же ужастик на третий раз уже не пугает, а вызывает смех. Алексу, конечно, до смеха еще было далеко, но больше подобные сцены не заставляли его сердце замирать и, собрав чемоданы, путешествовать по глубинам организма.

Локсли, смотрел на происходящее с абсолютной невозмутимостью. Даже когда руки Дэвенпорта плюхнулись на пол плетьми, а его лицо навсегда застыло в непередаваемой гримасе ужаса и обреченности, маг не проявил ни тени эмоций. Он спокойно произнес короткое слово на неизвестном Алексу языке и окровавленная собачья морда, облизнувшись, исчезла.

Вместо кубиков пресса, живот Дэвенпорта теперь обзавелся дырой в полфута диаметром. От подобного вида Лизу вырвало еще раз и Дум не мог её за это винить. Парня и самого мутило, но он держался.

— Ох уж эти китайцы, — Локсли скривился и брезгливо отер сапоги платком. — Цену взвинтили, обещали "быстро, надежно, качественно". Нет, все действительно как и в брошюре, но крови‑то, крови‑то! Никогда больше не буду покупать темные заклинания у желткожих! Мисс, не могли бы…

Окончание фразы заглушил оглушительный треск, за которым последовал штормовой рев. Еще не застывшая алая кровь, порозовела от водяных брызг. В помещение ворвался огромный водяной змей.

Пробив стену, расплескивая вокруг куски штукатурки, засохшей краски и бритвенно острых стеклянных осколков, он взвился, обнажая два сабельных клыка. Созданный из ревущих потоков черной воды, волшебный ужас сверкал сапфировыми глазами. От шума у Дума закружилась голова, а от осознания силы Сары — скуртило живот.

Сама нимфа стояла посреди кухни. Её волосы, будто обретшие собственные сознание и волю, извивались наподобие шевелюры Горгоны. Лицо Комеденти посмурнело, застыв непроницаемой гранитной маской. Разведенные в стороны руки покрылись пульсирующим голубым светом.

На улице же бушевал ураган. Чистое, звездное небо резко контрастировало с темной водой, бьющей о берег много футовыми волнами. Теперь становилось понятно, почему вновь сбежавший Керк так боялся Хранительницы.

Змей, воплощенный и подконтрольный водяной смерч, многотонным ударом обрушился на голову Локсли. Треснул пол. Бетонные камни выстрелили на все триста шестьдесят, превращая уцелевшую несущую стену в решето. Дом завибрировал. Крыша запела на пятой октаве, предупреждая, что такие нагрузки не для неё.

Внутренний голос кричал, молил о скорейшем бегстве, но Дум не мог отвести взгляда от магической схватки. Над убийцей, вооруженным смартфоном, сиял стальной, фантосмогоричный щит. Пришедший из далеких глубин средневековья, он был украшен красным гербом, изображающим голову какой‑то птицы.

— Сильна, — скривился Локсли. — Но недостаточно.

Еще одно незнакомое слово прозвенело где‑то на грани человеческого слуха, и водяной рев заглушил рев огненный. Красная птица с диким криком вырвалась из двухмерного металлического плена. Вонзив клюв в тело водяного змея, феникс (теперь Дум в этом не сомневался) запел свою жаркую песню.

Струя белого пламени рассекла змея на двое. Клубы горячего пара закружили безумный вальс, закутывая помещение непроглядной едко — серой пеленой. Водяной аспид, издав тонкий, почти детский писк, в последний раз ударился о раскаленный щит и исчез, мелкой моросью рухнув на разбитый пол.

— Продолжим танец, миледи, или поговорим?

— Сдохни, — только и ответила Сара.

Нимфа вновь взмахнула руками и облака пара задрожали. С каждым движением изящных запястий, пелена разрывалась и скручивалась тонкими жгутами, пока перед Локсли не появилась дюжины бледно — серых кнутов, оскаленных пастями хищных рыб.

Двенадцать хлыстов медленно окружали невозмутимого мага. Когда же кольцо было сформировано, Комеденти резко вскинула правую руку, словно отвешивала кому‑то звонкую оплеуху.

Один из кнутов ринулся в хлестком выпаде, пытаясь протянуться по спине убийцы. Маг лениво дернул большим пальцем и на экране мобильного появился новый сигил.

— Yu daopian!

Алекс не сразу узнал путунхуа — китайский язык, на западе нареченный мандарином. Произношение у Локсли было просто ужасное. Видимо из‑за этого он все же получил пару хлестких ударов, отправивших его в короткий полет, закончившийся удачным приземлением на софу.

Рубашка повисла на маге непотребными лохмотьями, а на спине теперь краснело две полосы, протянувшихся от плечей и до поясницы.

— Гребанные китаезы! — прорычал Локсли, мигом теряя всю свою напускную куртуазность. — Yu daopian!

Двенадцать кнутов, свившихся в подобие морского чудища, ринулись в сторону раненного мага. Когда оскаленная морда сказочной гидры уже почти вонзила клыки в тело чужака, из экрана телефона вырвалось настоящее торнадо.

Сотни, тысячи, а может и сотни тысяч миниатюрных кинжалов, смахивающих на крылья мотыльков. Их металлическое пение заглушило и шипение четырех главой Гидры, и зубовный скрежет Стронтон на пару с Думским.

Пар ударил о сталь, но вопреки законам физики не прошел сквозь неё, а врезался с такой силой, что лопнули оставшиеся стекла. Кажется теперь чародеи боролись не заклинаниями, а волей.

Со лба Сары падали крупные градины пота. Нимфа медленно сводила руки, стремясь скрепить ладони в тесный замок. И с каждый преодоленным дюймом с озера тянулось все больше пара, подпитывающего и увеличивающего гидру.

Чужак, протянув над смартфоном левую руку, что‑то шептал и с каждым слогом из экрана вырывалось все больше лезвий, сливающихся единой порхающей стеной.

Дум не знал, у кого первым из носа брызнула кровь — у Комеденти или у Локсли. Впрочем, парень четко осознавал, что даже если Хранительница и справиться со столь сильными чарами, то она точно будет не в состоянии не то что продолжить беседу, а банально дожить до утра.

— Стреляй, — прошептал Алекс.

Лизу не пришлось просить дважды. Она, на манер героев ковбойских фильмов, вынырнула из‑за стола и, положив локти на его край, за доли мгновения разрядила всю обойму, почти не поддаваясь действию отдачи. С виду хрупкая девушка смогла справиться с обратной силой сорок пятого калибра, отправив пули так густо, что те превратились в одно размазанное пятно цвета сырой грязи.

Время вновь замедлило свой бег. Дум с ужасом наблюдал за тем, как трескается деревянный браслет на запястье волшебника. Как осыпается он коричневой крошкой и как пули застывают в паре дюймов от тела противника. Покрывшись черным пламенем, баллистические снаряды меняли очертания. Их тела вытягивались, увеличивались и плавились, до глупого напоминая сыр в микроволновке.

— Кар! Кар! — щелкали черные клювы.

Семь огромных воронов, сверкая неестественно зелеными глазами, летали вокруг заклинателя.

— Спасибо дорогуша, — подмигнул Локсли.

В следующее мгновение Комеденти подавилась собственным хрипом. Две птицы пробили её грудь. Мощные крылья разбрасывали яркие вишенки крови, оставляя на стенах пугающий узор. Могильщики набрасывались на Сару, пронзая её словно наточенными клинками.

Лизу вновь скрутил рвотный спазм, а у Дума так сильно кружилась голова, что пришлось прижаться к полу, чтобы хоть как‑то восстановить равновесие.

— Бежим, — на выдохе произнес Алекс. — Бежим!

— Не так быстро! — рявкнул Локсли.

Тело нимфы, растерзанное и окровавленное, еще билось в конвульсиях, когда покрытые багрянцем вороны ринулись к новым жертвам. От их карканья кровь не просто стыла в жилах, она, казалось, кристаллизовалась, причиняя боль венам и артериям.

Алекс выхватывая из кармана плашку, развернулся на каблуках и, будто это могло усилить чары, прокричал во всю мощь легких:

— Naharu Mah’adar!

Деревянная плашка, вращаясь в воздухе, разлетелась в пыль, обрушивая на Локсли бурный поток синеватых чернил.

Дум не видел, что происходит за его спиной, но судя по звуку мага неплохо приложило о стену. Еще одно арабское заклинание, приготовленное как раз на случай экстренного бегства, отлично справилось со своей задачей. Криминалисты, пожалуй, с этим не согласятся, пытаясь отыскать среди чернильных разводов следы крови и хоть каких‑нибудь улик, но Алекса в данный момент больше волновала целостность шкуры.

Буквально слетев с крыльца, Лиза на ходу перезарядила пистолет и уже развернулась, чтобы встретить противника очередным градом пуль.

— Терминатор что ли?! — не сдерживаясь проорал Дум.

Схватив Стронтон за руку, он рванул к машине.

Старый фордик обнаружился там же, где его и оставили. Буквально насильно всучив блонди ключи и чуть ли не силой затолкнув её в салон, Алекс прорычал:

— Не вздумай ехать в полицию! Спрячься в каком‑нибудь кафе и не вылезай!

— А ты?

— А я…

Взрывная волна впечатала Дума в кузов машины. Старый металл заскрипел и парню показалось, будто приподнялись левые колеса, томно чавкая мокрой от мелкой мороси землей.

Буквально ощущая, как на груди расплывается синяк, Алекс все же обернулся.

Со стороны озера небо окрасилось золотыми и багровыми тонами. Из разрушенной крыши дома поднимался огромный столб огня, в котором четко различались гуманоидные очертания. Видимо не один Алекс поднаторел в арабской магии — Локсли призвал огненного джина. В Черной Мессе приводились примеры такого призыва, но джины черной магии намного сильнее и опаснее джинов темной магии.

И все же — какой же силы был этот Локсли (по словам Керка — средний маг), если не побоялся подчинить своей воле безумное от собственной ярости создание.

— А я буду молиться, — Алекс пытался бравадой скрыть страх, но видимо у него получилось плохо. — Езжай!

Юноша, не оборачиваясь, поспешил в противоположную от Лизы сторону. Если та поедет в город, ему необходимо бежать к лесу. Когда психованный маньяк, колдующий с телефона, бросится в погоню, а он бросится, то попадет в самую старую ловушку. За двумя зайцами гнаться бесполезно. Ну и, в конце концов, Алекс не мог признаться, что надеялся, что преследовать будут не его.

Отбежав на достаточное расстояние, Дум нырнул в низину и порылся в кармане. У него оставалось всего два заклинания. Все же, говоря, что пришел подготовленным, парень больше блефовал, чем говорил правду. У него не было ни времени, ни опыта, чтобы подобрать нужные сигилы. В итоге выбор пал на отвечающие принципу "моя дубина больше и толще".

Достав плашку с вырезанными закорючками, Алекс несколько раз произнес короткую фразу на родном русском. Костяшка треснула и в землю ударили два луча ожидаемого черного цвета. Локсли это не убьет, но задержит. Справиться с парой "леших", судя по книге, довольно сложно даже группе магов.

Алекс, продолжив "стратегическое отступление", старался не размышлять что будет если колдун сумеет отправить в погоню еще и ту огненную тварь. Вряд ли у кого‑то из них есть хотя бы призрачный шанс не то что справиться, а уйти от маньяка, разделившегося с Дэвенпортом, Хранительницей и в довесок призвавшим гребаного джина.

Оставалось надеяться, что Локсли не совсем спятил и не станет использовать огненного духа в центре Виндлэйка. После такого шоу, сюда слетятся не только все Искариоты, находящиеся в стране, но и каратели от Ковенов и Гильдий и, возможно, сами Стражи Хартии. А в таком котле из сверхъестественных ублюдков Дум вряд ли сможет выжить.

Выскочив на шоссе, Алекс успел подумать лишь о том, что он слишком много на себя взял. Какой Орден, какой луп — гару с его бандой, при чем здесь Локсли, куда там до дрязг с чокнутой некроманткой — Джин, если Думского способен вырубить удар бейсбольной битой.

Фары трех автомобилей слились в один тошнотворный омут и Алекс, чувствуя, как по виску бежит веселый ручеек крови, упал на холодный асфальт.

* * *

Странно, но Алексу снилось будто он отплясывает в кабаре, где на сцене Луис Прима исполняет "Closer to the Bone". В какой‑то момент прокуренную атмосферу "клуба" шестидесятых, сменил бассейн, в котором Алекс активно тонул. На пятую попытку вынырнуть он глотнул вовсе не иллюзорной, а вполне себе реальной воды.

— Кх — кх, — закашлялся Дум.

— Мистер Думский, — прозвучал голос, который Алекс хотел бы услышать меньше всего. Особенно в подобной ситуации. — Вот мы и встретились с Вами снова.

— А обяза — кх — тельно мне матрицу цитировать?

Дум поднял глаза и огляделся. Он находился в чем‑то, больше всего напоминающим каземат из Выборгского замка. Такое же тесноватое, каменное помещение. Досчатый пол, с прикрученным к нему стулом, на котором, собственно, и находился сам парень. Руки оказались сцеплены за металлической спинкой, а наручники присоединены к сидению.

Ножки были стула оборудованы скобами, в данный момент облепившими икры Алекса. Содранная рубашка валялась рядом, так что Дум некоторое время не понимал, почему он еще жив. Метка Черной Мессы все так же красовалась над сердцем, вот только взгляды столпившихся рядом Искариотов её не замечали. Оставалось загадкой, как её вообще увидели Локсли с Джин. Или это как‑то связано с тем сонмом заклинаний, кои они с Керком изучали прошлой ночью?

— Прояви уважение, разговаривая с Мечником!

Мощный тычок по зубам вывел Алекса из прострации. Сплюнув кровь, юноша решил не объяснять, что подобная заминка была связана не с воспитанием, а с особенностями мозга.

Прямо перед ним стоял мистер Смит. Все такой же горо — образный и лощеный. Вокруг несколько новых личностей, но мелькали и те, кто осаждал школу. Некоторые с порезами на лицах, но большинство выглядящие не хуже начальства.

— Чем обязан, Джон?

Ближайший мордоворот вновь замахнулся, но мечник остановил его властным жестом.

— Все тем, чем и обычно, мистер Думский, — Смит возвышался не просто как гора, он закрывал собой единственный источник света в помещении. Старую масляную лампу на стене. — нас очень интересует местонахождение гримуара.

Алекс ухмыльнулся. Стоит хоть что‑то рассказать на эту тему и в лучшем случае его убьют. Вряд ли Искариоты захотят держать в живых мага, знающего заклинания из гримория.

— Могу ли я поинтересоваться, искали ли Вы в св…

Очередной тычок в зубы не дал договорить оскорбление.

— Удивительно, почему все Хранители так любят эту фразу, — протянул Джон. — Даже тот малютка леприкон произнес нечто подобное.

Алекс сплюнул кровь и кусок сломанного зуба.

— Ну, возможно мы просто предлагаем дельный совет.

— Только не по лицу, — кивнул Смит мордовроту. — Нам нужно, чтобы он мог говорить, а не мямлить.

На этот раз Алекса мутизили дольше. Били, в основном, в живот, стараясь не задевать область селезенки и ребер. Кишечник, конечно, отбили напрочь, так что пару дней придется походить в туалет кровавым месивом.

Вот и строй после этого подлые планы, где в качестве приманки для маньяков — магов выступает симпатичная блондинка. Карма, она тварь еще та…

— Хватит, — как сквозь туман донеслось до Алекса.

Мордоворот ударил еще раз, выбивая остатки воздуха из легких и отошел в сторону. В то время пока Алекс судорожно пытался вдохнуть, к нему тащили какое‑то ведро. С виде в нем плескалась самая обычная вода, но даже это не внушало доверие юноше. Неужели начнут топить? Или задумали и вовсе что‑то похуже.

— Я даю Вам, мистер Думский, последний шанс на сотрудничество.

— Сэр, я бы показал вам средний палец, но у меня связаны руки.

Смит даже бровью не повел. Он просто надел сантехнические перчатки и достал из ведра мокрую губку.

— Знаете в чем минус черной души, мистер Думский?

Джон слегка тряхнул рукой и несколько капель воды упали на тело Алекса. Стоило им только коснуться кожи, как юноша закричал. Боль была такая, будто каждую клеточку его тела опустили в кипящее масло, а после — поместили на само солнца.

Думу казалось, что у него горели волос и глаза, плавилась кожа и обращались в пепел нервы. Он был в огне, но не мог ни пошевелиться ни вздохнуть. Кровь прыснула из разорванных криком щек. Губы потрескались и маг начал захлебываться.

И внезапно все прекратилось.

Алексу понадобилось почти пять минут, чтобы вновь суметь различать не только разноцветные пятна, но и очертания. Смит все так же стоял напротив, держа в руках злосчастную губку, а рядом примостился мордоворот, сменивший кулаки на тряпку, которой он и вытер несколько капель.

— И как Вам святая вода, мистер Думский? — на миг в глазах мечника отразилось нечто хищное. — Не правда ли освежает?

Если бы Алекс мог, он бы обязательно что‑нибудь ответил, но боль причиняло даже дыхание.

— Я думаю Вы не очень распробовали, — Смит подошел поближе и наклонился так, чтобы его слова слышал лишь пленник. — Надеюсь ты еще долго не заговоришь, мерзкое отродье Змея. Не лишай меня такого удовольствия, уродец.

И на этот раз на грудь упали не капли. Там оказалось вся губка. И тело больше не было раскаленным, оно вдруг погрузилось в расплавленный металл. Он забивался в каждую пору и там вспыхивал сверхновой звездой. Он расплавлял кости и посыпал искрами нервы.

Кто‑то, наверное, сжал Алексу челюсти и язык, чтобы он его себе не откусил и не вывихнул от крика челюсть. Хотя Алекс уже и не понимал, что он кричит. Он вообще не понимал кто он и где он. Все его сознание исчезло. Оно растворилось во вселенной боли и агонии. Здесь не было ни прошлого, ни будущего. Лишь настоящее бесконечной агонии. Будто сам ад разверзся и досрочно поглотил душу юноши.

Это длилось не меньше часа, но в той вселенной прошли тысячелетия. Тысячелетия заполненные болью и агонией. Когда же все прекратилось, Алекс мог только дышать и смотреть в пол. Размазанные пятна что‑то говорили.

— Оставьте его, — произнесло самое большое пятно.

Что значит "оставьте его"? Оно говорит, но… что такое "оно" и что значить "говорить". Алекс не понимал что происходит. Он был контужен, оглушен и дезориентирован одновременно. Сколько раз он сходил с ума за этот час? Сколько раз плавилось и сгорало его сознание?

— Прервемся ненадолго. Я не хочу спалить его мозг окончательно. Вернемся утром.

Утром? Если там было утро, значит сейчас ночь? Ночь — темно, прохладно и светят звезды. Думский вспоминал что это такое. Он вспоминал все, что его окружало и все это многообразие щербинок и трещин в древних камнях обрастало образами. Вся его жизнь оказалась заключена лишь в нескольких царапинах на полу, но этого хватило, чтобы прийти в себя. Правда, как и всегда, вся его жизнь до семи лет оказалась под печатью забвения.

Удивительно, но когда‑то Алекс научился забывать о том, что не помнит себя лишь с семи лет. Ничего особенного для обычного человека, но для такого как Дум — настоящая загадка. А если эту загадку никак нельзя решить, то лучше о ней забыть. Так Алекс и сделал, когда несколько лет поисков собственного прошлого ни к чему его не привели.

Дум сплюнул кровь и кровожадно улыбнулся в сторону тяжелой, стальной двери:

— Ублюдки, — прорычал он. — Одной лишь этой фигней вы меня не возьмете!

Последнюю фразу он, впрочем, произнес как можно тише. Не хотелось, чтобы фанатики вернулись раньше срока. Дум не был уверен, что его, к ак выяснилось, крепкое сознание выдержит второе подобное родео.

Где‑то на переферии сознания знакомо хлопнули крылья.

— Ну как? Полетал, крылья размял? — еле протолкнул Алекс сквозь онемевшее горло.

— Я не…

— Да — да, — вздохнул маг. — Ты без клюва, когтей и вообще не орел.

— Именно, — кивнул Проводник. — Еще немного построишь из себя обиженную принцессу или перейдем к делу?

— Обиженную принцессу? — возмутился Алекс. — Я тут, между прочим, в застенках чертовых Искариотов!

Керк неожиданно замолк.

— Прости, где ты еще раз? — переспросил он.

— В каком‑то подземелье, — овтетил Алекс. — А если быть точнее — то в полной жопе.

Дух грязно выругался. Ну, на этот раз его хотя бы можно было понять. Во всех смыслах этой фразы.

— Ты там как?

— Нормально. Только что был в душе. Из святой воды.

И снова вереница ругательств.

— А ты крепкий орешек, вундеркинд, — как‑то горько произнес Керк. — Большинство темных, не говоря уже про черных магов, сходят с ума после пытки святой водой.

— Я всегда знал, что латиняне послабее духом будут, — Алекс в кое‑то веки позволил себе расистскую шуточку. — Наших таким не проймешь.

— Ты ведь знаешь, что ты еврей? — напомнил Керк. — К "своим" отношения особого не имеешь.

— Наполовину! — возразил Дум. — Так что имею — аж на пятьдесят процентов!

Они немного посмеялись, пытаясь хоть как‑то разрядить обстановку.

— Я не знаю, чем тебе помочь, Алекс, — в голосе Керка звучало отчаянье. — Из застенок Искариотов выбирались единицы. В своем уме после этого осталось еще меньше.

— У меня был прекрасный пример — Джин. Не могу сказать, что она осталась в разуме, но… Ладно, — Дум мысленно махнул рукой. Сейчас ему надо было отвлечься. В конце — концов у него есть не меньше нескольких часов, чтобы разобраться с планом побега. А пока… пока, надо чем‑то занять мысли. — Откуда там появился Локсли?

— У меня есть две идеи.

Маг пожал плечами:

— Меня устроит любая.

— Первая и самая для нас дерьмовая, — тут Керк сделал неуместную театральную паузу. — Локсли получил информацию от Арбаверда.

— Действительно не радует, — согласился Дум. — Если купил он, может купить и любой другой.

Даже не видя Духа, Алекс чувствовал его сарказм.

— Смотри‑ка, думать начал! Может тебя надо чаще под святой водой держать?

Алекс понимал, что Керк старается не показывать своего волнения и поэтому выдерживает разговор в привычном русле. Неплохо было бы ему подыграть. Паника сейчас никому не поможет.

— Ты издеваться прилетел или по делу?

— Ой — ой — ой, какие мы важные, — Керк выдал малопонятный звук, одновременно похожий на человеческий смешок и птичий клекот. — Впрочем, вряд ли Локсли купил информацию у троллей. Их общины живут исключительно за счет своей репутации. Стоит один раз промахнуться и поток клиентов рискует существенно сократиться, если вообще не исчезнуть.

— Значит он преследовал нас с самого начала?

— Либо так, — согласился Дух. — Либо среди фанатиков есть крыса.

Алекс старался дышать через раз. Амбре в помещении не отличалось особой изысканностью и глаза слезились порядочно. Парень не хотел даже думать сколько времени ему придется провести в душе и сколько мыла потратить, чтобы избавиться от самого воспоминания о ночи в этой камере.

Ну, хотя бы он теперь знал, что вранье это про "свое гуано не пахнет". Еще как пахнет!

— А внехартийные?

— Луп — гару и команда? — Керк задумался… — Может они и были бы рады привлечь на свою сторону пусть даже такого мага, как Локсли, но вопрос — за кой оно ему?

— Пусть даже такого? — Дум от возмущения чуть было не скинул с лица импровизированную повязку, о чем тут же пожалел бы. — Этот гражданин призвал джина, завалил Хранительницу, морского котика и ты называешь его "даже таким"?!

— Спокойнее, вундеркинд, после травмы души вредно повышать голос.

Думский скрипнул зубами и пожалел, что решетка не позволит что‑нибудь кинуть в нахальную птицу.

— Если позволишь, поясню, — Керк, будь он проклят, явно не собирался делать скидку на ситуацию. — Хотя нет, я ведь тебе уже пояснял. Помнишь, говорил, что если судить по рангам, то сила Локсли где‑то на уровне середнячка.

— Представь себе.

— Так вот поэтому их и отменили. Раньше все заклинания были сугубо личными наработками или держущимися в строгой секретности — семейными тайнами. Сейчас же приди на любой магический рынок и купишь все, что пожелаешь. Так что сила больше не решает. Решает умение, опыт и гибкость ума. И по всем этим показателям — Локсли простая серая масса.

Дум сглотнул и выругался. Если в "большом мире" большинство колдунов и чародеев такая вот "серая масса", то кто тогда он сам. Планктон?

— А ты чего хотел? Думал за пару дней стал великим и ужасным черным магом? Я тебе, кажется, говорил, что обучение адептов идет больше десяти лет. И то после этого они все равно мало что могут сделать при брошенном Вызове. Должны пройти еще пара лет, если не все пять, практики, чтобы маг в полной мере осознал свою волю, нашел собственный стиль и хоть немного углубился в волшебную науку.

— И как мне тогда, проклятье, выжить? И не надо мне про то, что я сижу в подземелье. Я над этим работаю!

— Черная месса, — как ни в чем не бывало ответил Керк. — Твой единственный, но в то же время — сильнейший козырь. Выучить даже одно заклинание, это месяцы кропотливого труда. У тебя же их тысяча и все в твоем распоряжении. Да, ты неуч, пользуешься волей как вандал дубиной, ничего не знаешь о стилях и практиках, но для выживания должно хватить. А на Вызове тебя уделает даже ученик, закончивший только первую ступень.

— Мог и не напоминать, — скривился Дум.

— Остается последнее — Локсли действительно преследовал нас

— И зачем? Или ему уже не нужен гриморий? Черт, да я больше надеюсь, что он один такой шустрый. Если кроме него мы с Лизой принесли на хвосте еще кого‑то — я тогда лучше здесь подыхать останусь.

— Ну, как минимум одного преследователя ты вызвал сам, — Дум часто слышал в голосе Керка страх и даже ужас, но подобную животную панику — впервые. — Приятель, был рад знакомству. Надеюсь твоя гибель никак не отразится на моей несравненной красоте.

Дум не успел ничего ответить, как хлопнули крылья и ощущение присутствия пропало.

В камере повисла тишина.

Неестественная, тяжелая, вязкая тишина. Не звучало эха каблуков из коридора, да и ножки стула перестали скрипеть в такт дыханию.

Казалосьв се вокруг замерло. Не застыло как если бы погрузилось в прозрачный цемент, но именно замер. Вот только Дума это нисколько не успокаивало.

Внутри него все вновь горело. Легкие превратились в раскаленную домну, а воздух — в расплавленный метал. Алекс хотел прокашляться, но боялся что первый же спазм сожжет до тла горло и язык.

Это был совсем другой огонь. Не где‑то на уровне души, что‑то эфемерное, влияющее на разум. А вполне себе живой, настоящий огонь. Как если бы кто‑то рядом разжег костер.

Глаза высохли, словно в камере резвился песчаный самум, принесший жар арабских пустынь. Кожа стала настолько чувствительной, что швы на джинсах резали осокой.

Камера стремительно уменьшалась. Сперва до размеров кладовки, потом до гроба, а вслед за последним вздохом — до объема спичечного коробка.

Дум хотел вздохнуть, но не мог.

Он барахтался в кипящей смоле, мысленно выцарапывая горящие глаза и пытаясь откусить угольно — черный язык. Наверху, будто лунный блик на водной глади, рябило отражение камеры. Дум видел, как он все так же сидит на металлическом стуле, с покрытой кровью грудью, но вот только это был обман.

Сотни рук, покрытые гнойными струпьями, вынырнули из раскаленной мглы. Они обхватили тело юноши, обвивая его разъяренными змеями. Изо рта вырывались горящие пузырьки мгновенно вспыхивающего кислорода.

Сквозь толщу булькающей от жара смолы Дум расслышал крики и стоны. Но самое страшное было вовсе не в их обреченности и буквально физически ощущаемой печали, а в голосах.

Алекс слышал голоса.

Они звали его. Нашептывали страшные предсказания и тянули вниз. К пламенному отчаянью и темной безысходности. Они тянули куда‑то, откуда уже не вернуться целым.

Думский вновь сидел на стуле. Легкие спокойно качали воздух, а глаза больше не вытекали из глазниц, оставляя ожоги на высушенных щеках.

— Проклятые небеса, ну и запашок!

Парень вздрогнул и повернулся насколько позволяла физиология. В самом темно углу камеры на полу человек, больше всего подходивший под описание "преподаватель колледжа". Скорее всего учил тот литературе и работал не в самом престижном заведении. Фетровый пиджак с деревянными пуговицами, сверкал кожаными заплатками на локтях — стилизованно, конечно, но выглядело несколько потрепанным.

Очки с широкой пластмассовой душкой темно синего цвета, льняная мятая рубашка, украшенная странным гербом с подбитым орлом. Джинсовые брюки, ремень увенчанный блестящей бляхой и туфли столь старые и разношенные, что, наверно, казались удобнее домашних тапочек. Лицо же у незнакомца было и вовсе неопределяемым. Дум, сколько не старался, не мог разглядеть ни единой запоминающейся черточки.

Вроде есть уши, глаза, рот, нос, но стоило только моргнуть, как память тут же очищалась от образа странного Литератора. Единственное, что Алекс запомнит на всю оставшуюся жизнь, это еле заметный, почти неуловимый привкус серы на кончике языка.

— Ты демон, — Думский даже не спрашивал, он утверждал.

— Попрошу без оскорблений, — скривилось существо, которое юноша до недавних пор считал выдумками церковников. — Мы предпочитаем, чтобы нас называли Падшими.

— И в чем разница?

Алекс не знал, к чему он продолжает вести пустопорожний почти светский диалог, но хотел хоть как‑то потянуть время, чтобы обдумать свое положение.

— Как между предками и потомками, — пожал плечами Падший. — Демоны — наши дети.

Дум икнул.

— Тогда выходит…

— Де — факто, — кивнул он. — демоны являются и Его детьми, как когда‑то были мы.

Алекс не мог упустить шанс задать весьма важный вопрос.

— А Он существует?

Демон, или как он там себя называл, усмехнулся, демонстрируя белый ряд ровных, ухоженных зубов.

— Может да, а может нет. Лично я Его никогда не видел, а внизу о Нем говорить не принято. Впрочем, я пришел не ради теологического диспута.

Падший сидел все так же неподвижно, лишь изредка отбивая пальцами несложный ритм.

— Слушай, а все сверхъестественные существа любят языками трепаться, перед тем как перейти к делу? — Думский откровенно бравировал, попутно на полной скорости крутя шестеренки в мозгу.

— Никогда об этом не задумывался, но — пожалуй. Мы живем слишком долго, чтобы куда‑либо торопиться. Если хочешь, можем болтать хоть всю ночь. Правда те два смертных, идущие по коридору в, — Падший огляделся столь презрительно, будто находился в прогнившем хлеву. — эти апартаменты, вряд ли будут рады нашему рауту.

— Тогда прошу, — Дум неопределенно качнул головой. — переходи к сути.

— Люди, — улыбка на секунду превратилась в гримасу отвращения, но лишь на секунду. — Этим вечером ты призвал Хайло. Генерала — обезьяну. Не самый мудрый выбор, на мой взгляд. Судя по твоему внешнему виду, даже частичное воплощение берсерка далось тебе плохо.

— Я бы попросил — меня тут, к слову, пытали Искариоты.

Демон неожиданно прыснул, но быстро взял себя в руки. На первый взгляд — вполне добропорядочный чел… потусторонний ублюдок. Ублюдок именно потому, что библия учит не верить лукавому. Впервые в жизни Дум решил прислушаться к словам священных писаний.

— Всякое в жизни бывает. Припоминаю…

— Искариоты, — прошипел Дум. — Это они сюда идут.

— Ах да, прости, — от этой улыбки любая леди покраснела бы до ушей. Слава природе — Алекс не леди. — Так вот. Призвав демона, ты постучал в двери Ада, если выражаться поэтично.

— А ты, стало быть, посыльный? Я что, мимо очереди проскочил? Или в двери Ада сегодня никто не стучит? Мне казалось всяких сатанистов, готов и прочих имбецилов — хоть отстреливай.

— Добавь ко всему этому восторженных вампирофилов, — подхватил Падший. — и стук последние несколько лет стоит такой, что секретари устают менять беруши.

— Ну и?

Несмотря на показное безразличие, Дум всерьез опасался, что еще через пять минут ему потребуется сменить нижнее белье. От демона веяло такой опасностью и ощущением силы, каким могли позавидовать три огненных джина вместе взятых.

Глаза Падшего закатились, жутко сверкнув темноватыми белками. Пальцы забились в неестественной для человеческого тела агонии.

— Они споткнулись, — жутковато подмигнул пришедший в себя демон.

Дум сглотнул и с трудом протолкнул.

— Бывает.

Падший кивнул и хлопнул по коленям.

— Давно я не беседовал с черными магами, так что выиграл нам несколько минут. Гвардейцы придут попозже. Итак, юный Думский, — Алекс даже не удивился, что эта тварь знает его фамилию. — в двери Ада стучат многие. Подавляющие большинство от глупости, но мы рады всем визитерам, — Падший вновь подмигнул, от чего по телу мага замаршировали мурашки.

— И почему же я удостоился чести проскочить без предварительной регистрации?

— Бьют барабаны, трубачи дуют медь! — демон весьма ловко и при этом издевательски дирижировал. — Юному магу присужден статус вип — клиента. Серные бани и суккуба каждый праздник и выходной.

— Сверхъестественное не отличается юмором — это я понял. А что по нашему делу?

— Люди, — повторился Падший, мигом растеряв напускную дурашливость. — Скажем так, магов, рискнувших обратить на себя наше внимание в этом мире не больше пары сотен. Воистину черных среди них, не пойми меня неполиткорректно, — на этот раз насмешливая ухмылка вызвала зубовный скрежет. — Что‑то около двадцати. Даже среди вашего брата вызов демона считается отчаянным шагом. А тех, кто призвал бы демона Старших Легионов за последний век я могу пересчитать по пальцам.

Падший медленно отогнул большой, указательный и средний. Замерев, он помахал ими и приглашающе улыбнулся.

— Неожиданно, — сглотнул Дум, осознавая чем был вызван шок Дэвенпорта.

— Так что ты не просто постучал в двери, ты выбил их с петель, перелапал весь ресепшен, плюнул в общественный куллер, не спустил воду в уборной и пнул местного кота!

— Это было настолько громко?

— На тебя уже делают ставки, — странно, но Падший, кажется, испытывал гордость. Причем не за себя. — Лично я поставил на пятнадцать лет. Если не лопухнешься — могу подкинуть десять процентов с выигрыша.

— Я еще не настолько пал, — Алекс специально сделал ударение на последнее слово. — чтобы брать деньги у чертей.

На этот раз демон засмеялся. Смеялся он долго, громко и с чувством, но никто в казематах, видимо, не обратил на это внимания. Все вокруг оставалось таким же безжизненно замерзшим. Проклятье, не удивительно, если весь квартал почувствовал острый приступ сонливости, а в церкви внезапно вспыхнули свечи.

— Адские звезды, помилуй, какие деньги! Мы ставим только волю. И я еще не встречал мага, который бы отказался от прибавки к силе. Даже мизерной. И не важно, гильдейский он или ковенский.

— Все равно пятнадцать лет — длительный срок. Я уже устал повторять, что не планирую дальше следующей пятницы, потому что кто знает — доживу ли до… следующего вечера!

— И опять неправильно. На жизнь мы тоже не ставим, впрочем, это уже другая история, — Падший замолчал и повернулся в сторону входа. — Они обнаружили барьер, — недовольно произнес он. — неужели у них руки из плечей начали расти… Переходим к сути, потомок Шломо. У тебя есть Проводник от белокрылых и их Хартии, теперь у тебя есть наш Проводник. Прошу любить и жаловать.

Постойте! Если он правильно понял слово "белокрылые", это значит Хартию написали… ангелы? Нет, о таком Алекс даже задумываться не хотел. Теология никогда не была его сильной стороной. Да и верить в какого‑то дядьку, сидящего на небесах и дергающего за ниточки твоей "судьбы" как‑то не хотелось. Так что Алекс оставит всю эту религиозную мешанину тем, кому это по душе.

— Прости, не обижайся только, но мне нравится Керк и его глупые шуточки. Место уже занято. Можешь отправляться обратно в свое пекло.

— Как бестактно, — в голосе прозвучала скрытая угроза. Пока что скрытая… — Извини, но я не Дух Закона и не собираюсь постоянно носиться за тобой хвостиком. Увольте, есть занятия и поинтересней.

— Тогда чего ты, проклятье, хочешь?! — Алекс не сдержался и перешел на крик.

Не от раздражения, а от испуга. Падший пугал его. Пугал до жути.

— Всего лишь помочь. Хочешь — сломаю эту дурацкую клетку. Хочешь — убью всех Искариотов. Хочешь — сниму с тебя печать Хартии и сделаю невидимым для белокрылых и их судий. Или, — падший в третий раз подмигнул. — ты хочешь малышку Лизу? Тоже не вопрос. Стоит тебе лишь попросить и вам обеспечена ночь в лучшем люксе Ritz. Или две. Или десять — сколько пожелаешь… Но не больше месяца! У меня, все таки, тоже бюджет… чертова бюрократия.

— И все эти блага всего — лишь за мою душу?

И вновь этот полубезумный, кристально — чистый, лживый смех.

— Мы живем долго, — повторил Падший. — за такое время хочешь не хочешь, а учишься правильным вложениям. Что я получу с одной твоей души? Так, пшик. Нет, я в тебя проинвестирую. Тебе даже не надо ничего делать. Никаких кровавых жертвоприношений и прочей мути. Просто согласись.

— Говоришь много, а цену так и не назвал.

— Душа.

Алекс поперхнулся.

— Ты издеваешься?!

— Да не твоя! — надо заметить, чертыхания из уст черта звучат немного сюрреалистично. — Чужая. Какую сам выберешь, — Падший огляделся и улыбнулся внезапно возникшему образу Локсли. — Пусть даже его. Ну вот сам подумай, зачем он нужен? Чтобы убивать, как вы говорите, невинных людей? Или воровать понемногу из банков у малоимущих семей? А если тебе чем приглянулся этот отщепенец, выбирай другого. Можешь взять газету и ткнуть пальцем в отъявленного злодея, которому через пару дней все равно с электроприводом дело иметь. Ну или Мечника своего выбери. Это сложнее, но тоже осуществимо. Двух зайцев сразу прихлопнешь! Ну, что скажешь на…

Демон все вещал и вещал. Слова вытекали из его рта, словно реки меда и молока в библейском Ханаане. Падший говорил прямо и ровно, без подобострастия, звучащего из уст продавца пылесосов, что только сильнее затягивало в омут чертовского красноречия.

А ведь все действительно просто. Чего ему стоит попросить демона разобраться с Искариотами. Можно даже не трогать Локсли, а помянуть ту тварь — голема. Дум не был уверен, что у главного "злодея" этого переплета есть душа, но попытка ведь не пытка. А можно искуситься и Лизой.

Оказаться в Ритц где‑нибудь в Лондоне, а оттуда отправиться колесить по свету. И тогда ни Гвардия, ни Хартия ему не страшны. Цена‑то плевая, всего лишь стать чьим‑то палачом. Любой, у кого побольше мозгов, принял бы такое предложение и еще благодарен остался. Но Алекс, несмотря на свою почти гениальность, иногда бывал настоящим кретином.

— Проваливай.

— … только представь какие это возмж… что?

Падший был не просто удивлен — он был потрясен до глубины души, ну или чего там у адских отродий вместо неё.

— То что слышал — проваливай откуда вылез.

В камере явно стало сложнее дышать. Воздух высох и вновь заслезились глаза, но Дум не собирался так просто отступать.

— Не забывайся, дитя, — голос из сладкого журчания обернулся змеиным шипением. — Помни, с кем ты разговариваешь.

— А я помню, — в Алексе внезапно поселилась уверенность в себе. Не в своих силах, а именно в самом себе. Это была глубинная уверенность, не такая, как может появиться от излишнего само накручивания. Она появилась откуда‑то из глубин, откуда при сражении с Комеденти вынырнула пугающая чернота. Дум просто осознал, что пока он не впустил демона в свое сердце, свое я, тот не сможет причинить ему вред. — И создал Бог человека, и первым наделил его свободой воли.

Падший дернулся, будто его только что огрели хлыстом, смоченным в святой воде.

— Мне всегда казалось странным, что этой "свободной волей" наделили только людей. Глупо ведь, да? — Алекс сплюнул кровь и выпрямился. Не дело говорить с таким противником, сидя при этом побитым псом. — Лиса может выбрать за кем ей гнаться, птица — куда лететь, рыба — куда плыть, даже навозный жук способен найти дерьмо себе по вкусу. А свободная воля, внезапно, только у людей.

Вокруг демона завивалось что‑то черное и жаркое. На стенах оживали тени, но Алекса это не волновало. Он чувствовал себя в безопасности, какую можно ощутить разве что в президентском бункере.

— Но последние дни, можно сказать, пролили свет на эту логическую ошибку. Вампир не может свободно передвигаться днем — солнце ограничивает его волю. Нимфа не могла достойно сражаться в школе, даже с таким лузером как я — вода ограничивала её волю. Оборотни слабеют от полнолунья к новолунью — луна ограничивает их волю. Именно поэтому они пока не появились на сцене. Улавливаешь?

— По опасному льду шагаешь, человек, — изо рта Падшего вырвалось серное облачко.

— Не думаю, — покачал головой Думский. — Думаю, если бы ты мог, демон, то еще пять минут назад вырвал бы мое сердце. Но ты не можешь. Ты ничего не можешь. Тебя так вымотал тот трюк с дбарьером, что ты еле дышишь. Может мне и заказан вход в церковь, как и молитвы, но это не значит, что я приму тебя с раскрытыми объятьями. Славянская кровь (черт, от такого пафоса Алекса затошнило), пусть и её половина, знаешь ли, не вода.

Демон резко вскочил на ноги, и только неожиданность не позволила Дума позорно вскрикнуть и забиться в кандалах. В центре камеры из черного торнадо, отбрасывающего багровые искры, появилось нечто, одновременно похожее на минотавра, летучую мышь и Бэтмена соответственно.

Могучее, восьмифутовое тело прикрывали желтые костяные пластины. Длинный чешуйчатый хвост бился о кафельный пол, оставляя длинные царапины, больше смахивающие на кровавые порезы. Словно самой реальности было больно от присутствия Падшего. Кожистые крылья, сложенные за спиной, слегка трепыхались, создавая тошнотворную симфонию, где первой скрипкой играли смесь отвращения и древнего ужаса.

— Все еще думаешь, что я ничего не смогу?! — рычала зубастая, нечеловеческая пасть, украшенная тремя парами ромбовидных глаз.

Проклятье… Проклятье. Проклятье! Алекс не был уверен даже в том, обмочился он в очередной раз за эти посиделки в камере или еще нет.

— Попробуй. Мне даже стало любопытно.

Падший, зарычав, ринулся в сторону замершего юноши. В момент, когда Дум уже был готов почувствовать на себе остроту трёхдюймовых когтей, демон закричал. От рева затряслась каменная кладка, а сама тварь увязла в еле заметной золотой паутине. Почти невидимые нити держали монстра так крепко, как если бы были стальными канатами. А жгли не хуже лазерной установки.

Завоняло палёной плотью.

— Против Закона не попрешь, да?

— Человек, — прохрипел Падший, все еще боровшийся с сетью. — Чем ближе ты будешь к пропасти, тем ближе к тебе её край. Мне не надо тебя туда толкать, лишь подтолкнуть, когда обрыв окажется под ногами ступающего!

— Успехов, рогатый.

— Жалкий мешок костей! — стены треснули и из них полилась смола. — Я заставил Геракла убить собственных детей! Ланселота переспать с женой короля! Моисея убить надсмотрщика! Далилу предать Самсона! Париса предпочесть Елену родине!

— Офигеть какие достижения, учитывая кем их запомнили люди, — в этот раз пришел черед Алекса усмехаться. — Ну, за исключением Далилы и Париса, конечно.

Очередной рык на мгновение оглушил Дума, а когда тот очнулся, то увидел жженую лапу, вонзившую кончики когтей в район сердца. Боль была не сильной, но страха — хоть отбавляй.

— Я буду рядом, — прошептал исчезающий Падший. — Буду ждать, когда ты споткнешься. И тогда я приду за своим. Балтаил, имя мне. Балтаил, злому року имя твоему.

Сетка вспыхнула белым пламенем и за мгновение свернулась в клубок, а затем и вовсе исчезла миниатюрной точкой. Вот только имя осталось. "Балтаил" выжгло где‑то так глубоко в душе Алекса, что одна лишь мысль об этом имени могла призвать Падшего обратно. На правой стороне груди, вокруг метки Черной Мессы, там где вонзились когти демона, теперь сияло три черных звезды. Почему‑то Алекс знал, что эти отметины не исчезнут никогда.

— Ну почему все это происходит со мной, — вздохнул Думский. — Я не рок звезды, чтобы меня так изрисовывать

В качестве ответа судьба предпочла смачное ругательство. Именно так Искариоты отреагировали на падение барьера. В самой же камере ничего не говорило о визите адского посыльного. Исчезли даже трещины, еще недавно украшавшие пол и стены.

Осталось только имя. Страшное имя и сокрытый в нем соблазн.

— Я все же идиот, — обреченно вздохнул Дум.

Дурацкий характер. Можно ведь было решить проблему без наживания врага в лице древнего Падшего. От стула его так никто и не отвязал!

Нет, Алекс, конечно, уже придумал около десятка планов побега, но в каждом из них был изъян — чертов стул. Чтобы освободиться от кандалов, ему нужно было нечто большее, нежели рваные джинсы и испачканные трусы.

— Еще какой.

Алекс вздрогнул.

— Кто здесь? — спросил он. — Демоны уже побывали, теперь ангелы?

— От них дождешься. Я, лично, за всю свою жизнь ни одного не видел.

Алекс не видел говорящего, но ощущал присутствие. Внезапно его кандалы растворились болотной тиной, кровь с груди "втекла" обратно в рот, зубы исправились сами собой и чистая рубашка вновь легла на плечи. Да даже трусы стали сухими и совсем не пахли.

— Не люблю запах амиака, — будто бы оправдывался голос. — остальное излечить, чтобы не привлечь их внимание, я не в состоянии. Сам справишься.

Алекс встал, покачнулся, но его тут же поймали чьи‑то сильные и явно мужские руки. Что ж, этого хватило, чтобы хотя бы примерно выяснить очертания невидимки. И то, что крыльев за спиной у него не было.

— Я не твой ангел — хранитель, — незнакомец грубо отодвинул от себя Дума. — Мог не лапать, а просто спросить.

С этими словами "спасатель" материализовал из воздуха пистолет… Самый простой ЮСП с глушителем.

— С магами сражайся магией, со смертными — смертным оружием, — пояснил Некто, видимо наткнувшись на недоуменный взгляд Алекса. — Не стоит лишний раз привлекать их внимание.

Они подошли ко входной двери и невидимка издал звук "Тс — с-с — с".

— Ты это повторяешь второй раз, — прошептал Алекс. — но я не понимаю, чье, к черту, внимание!

— Если я их не встречал, то это еще не значит, что их не существует. Или кто, по — твоему, являются Стражами Хартии? Впрочем, ты не урожденный, так что тебя подобное не коснется. Но ведь есть и правила хорошего тона. Все, понеслась! Приготовься к джазу!

Дверь слетела с петель и грянул первый выстрел.

Вернее — пшикнул, так как из‑за глушителя нормального грохота не получилось. Сразу же за щелчком бойка, последовал сдавленный стон. Короткое ругательство и все повторилось. В коридоре лежало два тела и каждое с дополнительной красной дыркой на лбу.

— Пойдем, — произнес голос перешагивая через тела.

Алекс сглотнул и последовал за парящем в воздухе пистолетом. Они шли по темному пространству, закованному в тот же камень, что и камера. Алекс даже подумать никогда не мог, что подобное строение могло оказаться под землей в Нью — Йорке. Хотя, учитывая местные россказни про аллигаторов в канализации, то…

— Замри, — прозвучал строгий шепот.

Дум застыл как вкопанный еще до того, как Некто успел договорить. Они находились за углом поворота. А по ту сторону раздавались щелчки каблуков. Стоило поблагодарить фанатиков — франтов за их демоскирующие туфли.

— Учись.

С этими словами, вернее — словом, Некто высунул пистолет и еще два раза нажал на спусковой крючок. Вновь упали два тела и никакой сирены или тревоги. Видимо Искариоты были уверены в неприкосновенности дозорных на собственной территории. А может им просто везло. Алекс не собирался ломать над эти голову. В данный момент он хотел только одного — выбраться поскорее из казематов.

— Идем.

Короткие, односложные команды говорили о многом. Еще о большем говорило то, что пистолет невидимки при стрельбе не сдвигался ни на дюйм. Либо Некто был военным с многолетним опытом, либо чертовым киллером. Так что Дума радовало уже хотя бы то, что это не ему нужно сражаться с невидимым и столь смертоносным противником.

Ему пока драки с вполне себе обозримыми ублюдками даются большой кровью. А тут такое…

Миновав еще один, ничем не отличающийся от предыдущего коридор, беглецы остановились перед дверью. Алекс подметил едва ощутимое дрожание воздуха и легкую рябь, прошедшую по пистолету. Будто бы тот исчез и сразу появился.

Видимо Некто переложил его в другую руку. В правую, если быть точным. И взмахнул левой, отворяя стальной засов безо всякого заклинания. Одной лишь волей. Значит невидимка был не только искусным убийцей, но и отличным магом. А если припомнить оброненную им фразу про урожденных… Что ж, хоть иногда в этой жизни везло и Алексу.

На этот раз они очутились в месте, больше напоминавшим современный тюремный блок, нежели древний каземат. Вот только вместо решеток, каждая камера была отделена стеклянной стеной.

— Не смотри на них, — скомандовал "волшебный Хитман".

Алекс подчинился. Он вперил взгляд в пол и шел следом, стараясь не смотреть на жертв пыток Искариотов. Так он прошел около двадцати шагов, пока не увидел собственное отражение в луже. И надо же было так совпасть, что отражение захватило кусочек соседней камеры.

Там, за прозрачной преградой, лежала девочка.

— "Ну почему так банально" — вздохнул Алекс. И буквально против воли подошел к камере.

Девочка с некогда красивыми рыжими волосами лежала на полу. Нагое, истощенное тело, упитанности коего позавидовали бы дети Освенцима, сломанной куклой валялось на помятой шконке. Вместо матрасов — пара уже давно прохудившихся шерстяных пледов. Правда заплаток и дыр на них было больше, чем шерсти, да и самих "пледов" тоже. Как бы глупо это ни звучало.

— "Проклятье" — взмолился Алекс. Только такие молитвы у него и остались… — "Пусть она будет мертва, ну пусть она будет мертва".

Вместо глаз — выжженные провалы. Вместо густой копны волос — тонкие струйки, спускавшиеся на обтянутые кожей плечи. Остальные были вырваны или тоже сожжены. На правой руке почти отсутствовали пальцы, а где они были — там не оказалось ногтей. На левой — изогнуты под невероятными, тошнотворными углами.

На ноги Алекс старался не смотреть. Такого даже его, закаленная Черной Мессой психика могла не выдержать.

— Пойдем, — на плечо легла тяжелая, но гладкая ладонь. Без мозолей и морщин. — Ты ей ничем не поможешь. Здесь никому не поможешь.

— Открой мне проход, — неожиданно сам для себя произнес Алекс.

— Зачем?

— Открой! Мне! Чертов! Проход!

Некто вздохнул и по воздуху вновь прошла рябь. Стеклянная стена никуда не делась, но Алекс прошел сквозь неё не почувствовал ровным счетом ничего.

Он опустился рядом со шконкой.

Тело, некогда бывшее девочкой лет двенадцати, забилось в испуге. Из последних сил оно старалось отодвинуться от "палача". Беззубый рот, отрезанные губы и оторванный язык. Она даже мычать толком не могла.

Алекса не вырвало только потому, что он, наверное, в данный момент седел. Его иссиня — черные волосы обзаводились седыми прядями.

— Черт, мальчик, я тебя предупреждал! Нам надо уходить — мы здесь ничего не сделаем.

— Заклинание, — сказал Алекс, сглатывая колючий ком в горле.

— Чего?

— Дай мне исцеляющее заклинание!

— У тебя нет времени рисовать сигил, — возразил Некто.

— Я произнесу так! — рявкнул Дум, не заботясь о конспирации. — Дай мне заклинание.

— Послушай меня…

— Заклинание! — рычал Алекс.

Тени на стенах начали оживать. Тьма сгущалась, обретая формы и очертания. Дум не видел, но сотни рук потянулись из приоткрывшей глаза бездны. Повеяло холодом. Скрипели древние камни и заключенные в камере задрожали от ужаса.

— Проклятая Месса, — прошипел Некто. — Повторяй за мной Aloedna shir mah’ard As’saa’a.

— Aloedna shir mah’ard As’saa’a, — повторил Алекс и…

И… ничего не произошло. Дум даже не ощутил, чтобы потратилось хоть немного его воли. Тогда он повторил еще раз. А потом еще. И еще. И еще раз. И снова повторил. Повторял до тех пор, пока Некто не залепил ему пощечину.

— Ты не маг, мальчик! — и исчезли живые тени, пропали образы мрака, успокоились заключенные в камерах.

И это оглушало. Это комкало и рвало, но это было именно то, что все это время подозревал Думский. Ему никогда не везло в жизни, так почему было должно повезти так сильно, чтобы он стал магом?

— Вернее, не совсем маг, — поправился невидимка. — Ты обладаешь всеми способностями магов, но твой выбор, твоя Воля всегда будет ограничена Черной Мессой. Тысячью её чернейших заклинаний. Не меньше, но и не больше.

Алекс сглотнул еще раз.

— Тогда кто я теперь, черт побери? Не человек, не демон, не ангел, не маг и даже не чертов лепрекон!

Девочка наверное хотела что‑то сказать. Наверное в её воображении по её некогда красивому лицу текли слезы. Но все, что она могла, слепо тянуться к Думу, молча прося его бежать.

— Уж точно не спаситель и не помощник, — голос убийцы звучал как приговор небес. — Черная магия не способна никому помочь и никого спасти. Смерть уже рядом с ней. Она умрет завтра на рассвете.

Алекс смотрел на эти трясущиеся, немощные руки. Что‑то в этот момент треснуло в нем. Еще не сломалось, но уже надломилось.

Он поднял ладонь, грязь с пола начертил на лбу несчастной небольшой знак и произнес короткое:

— Hulm, — что на фарси означало "сон".

И леди погрузилась в глубокий, черно — магический, дурманящий сон. Он будет вытягивать из неё силы, пока та не умрет. Но все это время маленькая ведьма будет видеть самые замечательные и прекрасные сны. Черное проклятье медленной смерти в нирване — единственное, что мог сделать Алекс.

— Идем.

Дум поднялся и они пошли дальше. До самой лестницы они не встретили ни одного фанатика. Прикрытием пыточной и тюрьмы в одном флаконе служил, как ни странно, книжный магазин поддержанных книг. Оказавшись в подсобке, Алекс бездумно следовал за Убийцей.

Вот они миновали маленький проем, скрытый за высокими и пыльными стеллажами. Вот вышли в пустой, читальный зал. Убийца взмахнул рукой и единственный фанатик, стоявший за прилавком, взмыл в воздух, схватившись рукой с сдавливаемое, покрасневшее горло. Совсем как в известной космо — опере от не менее известного режиссера.

Некто прицелился.

— Дай, — Алекс протянул руку.

Тишина. Секунда безмолвия и ЮСП перекочевал в ладонь Думу. Рукоять была чуть теплой. Её уже успели нагреть до него.

Думский посмотрел в глаза фанатику. Там был страх. Такой же, как и любого иного живого существа, знающего, что смерть уже занесла косу над его нитью жизни. Алекс поднял мушку на уровень лба Искариота.

Где‑то на переферии он слышал смех Балтаила. Адский смех. Но того заглушала барабанная дробь марширующего сердца. Алекс уже ничего не замечал, кроме лба человека, охранявшего изувеченных людей. И не слышал ничего, кроме стука своего сердца.

Выстрел.

Потом еще, уже в упавшее тело.

Еще.

И еще.

И так пока боек не бил в холостую, а вместо выстрела не раздавалось механическое щелканье. Алекс стоял над телом фанатика и вжимал дугу спускового крючка.

— Щелк — щелк, — был ему ответ. — Щелк — щелк, — так отпевали нечто, что сломалось в душе юноше. Сломалось, не выдержав пытки своей и чужой.

— Хватит, — Некто забрал пистолет и тот исчез.

Алекс еще некоторое время не мог справиться с собственной рукой, продолжавшей спускать эфемерный крючок.

— Она была ведьмой.

Дум кивнул.

— У неё не было Духа, а значит она уже давно не служит Хартии и её внешний вид — лишь обманка.

Дум снова кивнул.

— Я знаю, на что способны ведьмы. Черт, то что она делала со своими жертвами — хуже в сотни раз.

Алекс снова кивнул.

— Я не за неё. Я за себя, — Алекс говорил это в пустоту. Не для своего освободителя, а для кого‑то или чего‑то другого. — Они убили меня. Они добили Александра Думского.

Теперь уже Алекс Дум, не оглядываясь, перешагнул через труп и вышел на оживленную Стагг Стрит. Оказывается, они все это время были под Бродвеем… Да уж — в символичности не откажешь.

* * *

Алекс немного удивился, когда обнаружил украденный им байк в том же месте, где он оставил его прошлой ночью. Если задуматься, то чокнуться можно. С тех событий прошла всего одна ночь. А казалось, будто бы не меньше года. Учитывая новый стиль Дума, и менно седину в его волосах, так можно и вовсе подумать, что не меньше десятилетия.

— И ты даже не спросишь, почему их было так мало?

Дум вздрогнул от неожиданности. Он не думал, что Некто последовал за ним и вытерпел несколько пересадок в метро в час — пик. В это время особенно остро чувствуется проблема лишнего веса граждан.

— Думаю, ты устроил диверсию.

— Слабо сказано — я призвал Ифрита!

Наверное, это было что‑то крутое, но Алекс не особо разбирался в магии, не касавшейся Черной Мессы.

— Надо было призвать его там.

Подняв подножку, парень при помощи воли завел мотор и крутанул ручку, прогревая стального коня.

— Мальчик, это лишь тринадцатый отдел — самое маленькое и бедное подразделение Ордена. Даже сравняй я его с землей, это не принесло бы никакой пользы. Все равно никто не знает, где находиться головной офис Искариотов. А уж привлекать внимание Стражей по таким пустякам…

— Но меня‑то ты спас.

— Тебя спас.

— И почему, конечно же, не скажешь? — спросил Дум, заранее зная ответ на свой вопрос.

— Не скажу.

— Тогда отвали с дороги, мне нужно съездить по делам!

— Я, вообще‑то, и не стою у тебя на пути.

И Алекса хлопнули по левому плечу. Действительно — все это время Дум мог спокойно ехать. Чертовы невидимки…

— Может просветишь, зачем ты едешь обратно? Уж лучше бы в аэропорт и на родину.

— Скажу, — Алекс мыском ноги поднял передачу и слегка газанул. — Мне нужно прибить одного старого мага. Завалить сумасшедшую — некромантку. Скорее всего подпалить несколько оборотнических шкур. И, в завершенее банкета, отыскать убийцу семьи Метфилдов и припомнить должок Мечнику Искариотов.

Некто икнул.

— Ты умрешь.

— Скорее всего, — пожал плечами Алекс.

— Тогда зачем?

— У меня эти дни.

— Какие? — в вопросе звучало неподдельное удивление.

— Убийственные.

Дум резко стартанул, вставая на дыбы. Перед тем, как выехать на дорогу, в зеркале заднего вида он заметил следы на строительной грязи. Следы подошв с выгравированными брендовыми символами. Во вкусе Хитману (так его решил звать Алекс) точно не откажешь. Обувь, которую он носил, стоило никак не меньше байка, на котором Дум мчал в сторону Виндлэйка.

За спиной, еле заметно, звучал смех демона Балтаила.