Алекс остановился у заправки на самой границе Виндлейка. На словах всегда все просто — найди, обхитри и прикончи. На деле же Дум не знал с чего начать. Да и к тому же он опять чувствовал себя голодным. Пытки как‑то не способствуют нормальному пищеварению.
Поставив байк на подножку, Алекс провел рукой по бензобаку, произнеся нехитрое заклинание. Сверкнул сигил, начерченный еще не светофоре и теперь любой, кто прикоснется к Харлею с намерением его украсть лишиться пальцев. Те просто сгниют. Может черная магия и не способна спасать людей, но вот вредить она умеет на все сто.
Заправка оказалась самой обычной. Две допотопные, жестяные колонки с механическим управлением. Немного сюреалистично на подобных боксах выглядели новомодные счетчики карт. Стоило только провести кредиткой (взяв на себя очередное обязательство в банке) и вуаля — у тебя полный бак.
Алекс достал из кармана украденный у фанатика бумажник. Можно ли это было назвать мародерством? Или ценный трофей за победу в битве?
Кредитки парень выкинул сразу. Во — первых их легко отследить, а во — вторых ни один еврей не позволил бы себя так нагло обманывать. Ведь за кредит берут процент, пусть и мизерный, но берут ведь. Они даже могут сказать что "ни — ни, у нас никакого процента нет", но всегда будет какое‑нибудь удержание при переводе или ежемесячное обслуживание или еще что‑то в этом вроде. И вот за бензин ты платишь уже не двенадцать баксов, а двенадцать баксов и пятьдесят центов.
Мелочь, скажет кто‑то… кто‑то, кто не умеет считать. Ведь за месяц пользования кредиткой, таких мелочей может набежать до двадцати баксов. И это с одного человека! Так что если Дум когда и заведет себе карточку, то только дебитовую.
Алекс мотнул головой — опять он завис. Под аккомпанемент экономических мыслей дошел до кассы, да так и остался стоять с протянутой сотней, пока размышлял на тему банковских хитростей.
Внутри заправка почти ничем не отличалась от Питерских. Разве что наличествовала барная стойка, с повешенными над ней глянцевыми плакатами с едой.
— Мне, пожалуйста, семнадцать литров.
За "безно — кассой" стоял невысокого роста афро — американец. В Росии Алекс частенько украдкой смотрел на черных. Там они для него были какой‑то диковинкой. Здесь же он уже не обращал внимания ни на цвет кожи, ни на прически, ни на говорок.
— Шестьдесят четыре, шестьдесят.
Вот вам и дешевый Американский бензин… Получив сдачу, Алекс забрал выданный ему талончик. С ним ему надо будет подойти к жестянке и на пару минут окунуться в канитель прошлого века, но это чуть позже.
Подойдя к барной стойке, Алекс вчитался в меню. Ну, хоть цены на еду не взывали к самому любимому животному — жабе. Вскоре к нему подошла официантка лет девятнадцати на вид. Типичная жительница одноэтажных городков, с поправкой на близость к мегаполису. Это означало, что для избалованного видами красивых женщин Петербуржца, она выглядела сравнительно плохо. Для местных же была миловидной шатенкой.
— Не хотите попробовать пирога? — спросила она, доставая из передника блокнотик и карандаш. — Клубничный получился особенно хорошо.
Алекс любил клубнику в любых её проявлениях, потому согласился незамедлительно.
— И будьте добры малиновое мороженное с чашечкой горячего шоколада.
Дум удостоили такого презрительного взгляда, будто он только что поставил подпись в под актом признания собственной инфантильности. Что ж, ему было плевать. Получив заказ и просьбу подождать немного мороженное, Алекс кивнул единственному посетителю кроме него. Тучный дальнобойщик хрустел жаренным луком и запихивал в себя тройной чизбургер.
Поборов приступ тошноты, Алекс сел у окна. Пустынное шоссе с одной стороны, и древний лес с другой — вот и все его соседи. Уплетая довольно вкусный пирог, Дум размышлял о жизни.
Если что и способствует таким мыслям, так это пироги и дороги. Первые просто сами по себе вкусные, а вторые всегда чему‑нибудь, да способствуют. Если едешь по ним с мыслями о музыке, они помогут тебе сочинить что‑то новое. Решил в качестве багажа взять девушку — наверное ты поймешь, какие чувства испытываешь к зазнобе.
Мысли о звездах, будущем и прошлом, о твоей соседке стрептизерше и о облезлом коте — все это приятно обдумать на дороге. Может люди для того их и изобрели, чтобы хоть иногда можно было проветрить голову, избавив её от лишнего груза размышлений.
Потом, с течением времени, для таких нужд приспособили психологов, но что‑то подсказывало Алексу, что ушлые мозгоправы просто решили "обокрасть" дороги.
— Добрый вечер, молодой человек.
Алекс вздрогнул и повернулся. К нему за столик подсаживался мужчина неопределенных лет. С равной долей уверенности ему можно было дать как двадцать, так и сорок, но не больше. Одетый просто, даже бедно, он был не брит, а заклеенная обувь намекала на бродяжничество. Наверное это какой‑нибудь убежденный бездомный, путешествующий по стране.
Таких еще частенько романтизируют, сочиняя про них небылицы и фотографируя, как те зайцами колесят в товарняках.
— Наверное добрый, — пожал плечами Алекс.
— Конечно добрый, — уверенно кивнул бездомный. — Можно?
Голодными глазами бродяга смотрел на недоеденный пирог. Вместо ответа Алекс пододвинул тарелку. Первые мгновения, ему казалось что сейчас попрошайка набросить на еду не хуже оголодавшего пса, но нет. Тот облизнулся, взял в руки столовые приборы и начал трапезу с чинностью английского лорда.
— Что‑то случилось?
— Что? — переспросил Алекс.
— Вы все время смотрите на дорогу, — бродяга ткнул вилкой с наколотым кусочком пирога в сторону шоссе. — Когда у людей что‑то происходят, они всегда смотрят на дорогу. Уж я‑то знаю..
Наверное все бродяги в какой‑то мере философы… В обычной ситуации Дум молча бы расплатился и ушел, но сейчас ем хотелось еще немного посидеть в компании обычного человека. Все эти люди на заправке — негр — продавец, стремноватая официантка и тучный дальнобойщик. Они были самыми обычными. Никто из них не знал, что в кажущемся им маленьком мире творятся такие большие дела.
Да и сам мир вдруг вырос до немыслимых размеров. Алекс, выучивший большинство спутниковых карт, вдруг начал бояться незнания того, что твориться за соседним углом. Черт, наверное эта шатенка, готовившая мороженное, фанатела по вампирам или прочей популярной нечисти.
Она, наверное, представляла себя в роли избранницы кровососа. Мечтала о том, что тот совершит для неё какой‑то удивительный подвиг, будет весь такой романтичный и красивый. Она будет сперва его отвергать, но потом обязательно смилостивиться и отдастся ему полностью. Ну и в завершении — вампир окажется дьявольским любовником.
Девушка и не подозревала, что любой кровосос будет смотреть на неё не иначе, как на бифштекс. А может и подозревала, и потому ночью, перед тем как выключить свет в спальне, всегда закрывала дверь. Как и любой другой обычный человек. Все они надеются стать главным героем какой‑нибудь истории, в тайне надеясь, что этого никогда не произойдет. Что они так и будут жить своей обычной, такой уютной жизнью.
— Все же очень вкусный пирог.
Алекс отвлекся от дороги. Он вновь завис. Пожалуй, после пытки это какое‑то время будет часто происходить. Надо снова брать собственное сознание под контроль.
— Клубничный, — сказал Дум таким тоном, будто бы это все могло объяснить.
— Клубничный, — согласился бродяга.
И Дум, еще раз посмотрев на дорогу, все рассказал. Не то чтобы он очень хотел, но за последние дни у него не было времени остановиться и подумать. И раз уж сейчас он все же остановился, то неплохо было бы и подумать.
Конечно рассказ пришлось подрихтовать. Убрать все, что касается магии, заменить Черную Мессу на "взял взаймы у серьезных людей", а себя обозвать "у меня есть друг".
— И вот теперь мн… ему надо что‑то делать.
Бродяга умял клубничный пирог и откинулся на спинку кресла.
— И что же ты… то есть твой друг будет делать?
— Не знает, — на этот раз Алекс засмотрелся на горячий шоколад. Такой черный и такой же густой. — Что‑то ему надо делать, а что — не знает.
Бродяга помолчал.
— Просто пусть не забывает дышать.
Дум поднял головой. На него смотрела пара ярко — голубых и очень добрых глаз.
— Проблемы, они как эта дорога — такие же длинные и кажутся, что бесконечные, — бродяга повернулся к окну и слегка улыбнулся себе в бороду. — Все едешь по ним и едешь. Одна проблема всегда сменяется другой. Иногда они гладкие, как новый асфальт — по ним одно удовольствие ехать. Решаются легко и быстро. Иногда на них есть колдобины, в которых ты застреваешь. Порой в днище бьет гравий или тебя заносит на песчанике. Но какой бы сложной или легкой не была дорога — нельзя забывать дышать. Ведь пока ты дышишь, ты живешь, а пока живешь — рано или поздно доедешь до конца дороги. Доедешь и выберешь себе новую. Так что не за…
— Ваше мороженное.
Алекс повернулся и кивком поблагодарил официантку, принесшую вазочку с заказом.
— Не забывай дышать, Саша.
Дум вздрогнул и резко развернулся обратно. Бродяги не было. Только, что неожиданно, облизанная тарелка и качающаяся на столе вилка. Будто её бросили и убежали.
— Вы заказ брать будете? — поторопила официантка.
— Д — да, конечно, простите, — Алекс забрал мороженное. — Простите еще раз, а вы не видели как уходил мой собеседник?
Страшноватая леди фыркнула, демонстрируя ряд неровных зубов.
— Нелепый подкат, вы все это время сидели один.
И, гордо вздернув носик, она ушла за стойку попутно нарочито широко качая бедрами. Шокированный Алекс поставил мороженное обратно и вновь посмотрел в окно. На пустынной дороге никого не было. И уйти так, чтобы остаться незамеченным было нельзя. Да и официантка все это время не сводила с Дума глаз — уж такое парень научился замечать.
Кем же был тот бродяга? Еще один вопрос, над которым Алекс решил не размышлять. В данный момент это было неважно. В конце концов, он ведь действительно все еще дышал. Чтобы с ним не происходило за последние дни, Дум все еще дышал. И кроме того, на зло всяким Проводникам и Искариотам, магам и оборотням, Хранительницам и Стражам — ел мороженное.
Не такое вкусное, как родное Питерское, но все же мороженное. А когда ешь мороженное, то и мир становиться чуточку светлее и радостнее.
— "Не забывай дышать, Саша" — прозвучало в голову Алекса.
И что‑то в его душе, что еще недавно казалось окончательно сломанном, встало на место. Пусть и не таким целым как раньше, а замотанным клейкой лентой, посаженным на гвозди и неумело прибито молотком, на все же в какой‑то мере починенным.
Парень оставил на столе чаевые, вытер губы и пошел на выход. Дышать стало проще.
Улица встретился посвежевшего, более или менее сытого Алекса вечерней прохладой. Правильно говорят, что на полный желудок не замечаешь ни сырости, ни холода.
Рукоять заправочного пистолета легла в ладонь не хуже, чем ЮСП. Вот только звук журчащего топлива на слух оказался куда приятнее, нежели щелчки выстрелов.
Заправив стального коня, Дум снял заклятие, чувствуя как часть вложенных сил возвращается обратно. Вернув подножку в паз, юноша поднял передачу и спокойно развернулся к дороге. Ему всегда нравилось ездить, а ездить на добротном транспорте — вдвойне. Еще бы какого‑нибудь пассажира с хорошо подвешенным языком и почти счастье.
Уезжая по шоссе, Алекс не обратил внимание на то, что в боковом зеркале не отражалась никакая заправка. Только заброшенная, уже давно поломонная и местами сожженная лесопилка. Но это было не важно, ведь Дум все еще дышал…
* * *
В состоянии просветления юноша пребывал не долго. Буквально через четыре километра, когда табличка "Добро пожаловать в Виндлэйк" осталась за спиной, в свет фары попал силует. Алекс резко затормозил, а силует, покачнувшись, упал на траву.
— С вами все в порядке? — Дум спрыгнул с сидения и подбежал к пострадавшему.
Шок длился всего секунду. В этой мешанине грязи и крови он довольно легко узнал знакомые черты.
— Иронично.
Именно на этом слове закончилась жизнь некромантки — Джин.
— Проклятье, — выругался Алекс, усаживаясь рядом.
Справа от него лежало бездыханное тело любовницы Локсли.
— Проклятье!
Дум был ошарашен и озадачен одновременно. И если первая эмоция еще хоть как‑то могла улечься сама, то со второй надо было что‑то делать. Переждав минутку, чем, как ему казалось, отдал дань уважение успошей, Алекс достал из кармана приватизированные перчатки и принялся за осмотр.
Начал он, как и подобает не лишенному вкуса мужчине, с ножек. Ступни были сбиты напрочь, будто ведьма бежала не по лесу, а по строительной наждачке. Это говорило только об одном — она от кого‑то убегала. Причем, учитывая ссадины и, судя по опухоли, трещену на берцовой кости — до того, как её нагнал убийца.
— "Получается, она сперва убегала от одних, но убили её другие?" — подумал Алекс.
На бедрах и талии виднелись характерные следы. Кто‑то грубо насиловал Джин. Алекс на секунду почувствовал укол жалости к некромантке, но потом вспомнил, ч то она хотела сделатьс ним. Что ж, каждый в этом мире рано или поздно получит по заслугам. Дум убедился в этом на собственной шкуре. Карма, она стерва почище Джин, но уж ладно — о покойниках либо хорошо, либо никак.
Что же до торса и рук — тут полное мессиво. Одни разрезы сменялись другими.
Приложив ладонь ко рту (чтобы не вытошнило) Алекс почти вплотную нагнулся к телу убиенной. На животе зияла глубокая рана. Настолько, что Джин при беге придерживала то, что обычно вываливается при сеппуку. Наверное боль была адской, но страх еще сильнее, раз заставил поулмертвую некромантку (как бы абсурдно это ни звучало) бежать дальше.
Такую разодранную рану Алекс однажду уже видел. Кажется это был канал Дискавери, где крутили передачу про волчьи стаи. Правда атм она была раза в два помельче.
— Оборотни? — задумался Дум.
Вполне возможно. Полнолунье уже завтрашней ночью, а по свдеениям Керка чем ближе сей час, тем сильнее рвет башню у всех, кто от него зависим. Повышается кровожадность, растет либидо. Что ж, станвоиться понятно зачем Локсли искал Джин и почему ты не появлялась так долго. Её таки нашли чем‑то обиженные оборотни.
Но вот что странно — они её не убивали. Рана в живот это рана не для убийства. Так волки защищаются от медведей — убивают они разрывая горло. А это значило, что Джин после изнасилования не защищалась, а нападала. Девушка, все же, была отчаянной, пусть и…
Но что же её тогда убило?
Немного стесняясь собственной безтактности, Алекс простым заклинанием обратил одежду мертвой в тлен. Обычно им так пытали людей, испаряя кожу и оголяя мышцы, но для одежды тоже сойдет.
Итак, кроме некогда никакой груди, у Джин были и другие порезы. А вот они‑то как раз приблежались к горлу и ключице. Местам, в которые метят звери чтобы убить жертву.
— Голем, — мгновенно узнал отметина Дум.
Именно такие он видел в доме Метфилдов. Но, как выяснилось недавно, голем не был подчинен магам — он служит Искариотам. И если теперь ясно, кто и что убило Джин, то непонятыми остаются мотивы.
Алекс разогнулся и отошел к байку. Хотелось напиться, но юноша не пил по медицинским показаниям. Такая радость жизни как алкоголь была для него под строжайшим табу.
— Голем убил её, но вряд ли по приказу фанатиков, — Дум рассуждал вслух, внезапно пожалев, что Керк еще не вернулся. — Убийство Метфилдов так же никоим образов не выгодно Ордену. Означает ли это, что у голема есть свои собственные желания? Но зачем в таком случае древней твари нужна семья бизнесменов и некромантка?
Дум еще раз посмотрел на тело покойной. Раны голема нанесены уже давно — все это время Джин брела по лесу на одном лишь адреналине. Совсем как курица, все еще пытающаяся убежать, даже когда ей оотрезают голову.
И тут Алекса поразила молния догадки.
— Проклятье! — закричал он.
Покапавшись в кармане и выудив невридимую, бессмертную нокиу он по памяти набрал номер Лизы. Хорошо, что подглядел, когда та разговаривала с отцом. В трубке какое‑то время раздавались мерные, почти похоронные гудки.
— Але? — прозвучал приятный женский голос.
— Лиза?!
— Алекс?! — вопросом на вопрос ответила Стронтон.
— Ты как? — Алекс нервно барабанил по крышке бака. — Все в порядке?
— Вполне.
— Ладно, хорошо, — Алекс облегченно выдохнул. Значит Локсли еще не успел до неё добраться… — Ты сейчас где?
— В кафе "Лаура". Это…
— Я найду! — перебил Дум. Времени не было. — Спрячься там где‑нибудь. Я скоро буду.
Нажав на краную кнопку, Алекс запрыгнул на коня и дернул ручку газа. Не оглядываясь на голый труп, он рванул в сторону города. Джин же так и осталась лежать на обочине, стеклянными глазами всматриваясь куда‑то в даль черной, мраморной крышки, по ошибке названной небом. Словно дорожный указатель, она еле слышно нашептывала, что история подходит к концу. К кровавому концу.
* * *
Дум мчал на полной скорости, выжимая из Харлея все соки. Один поворот за другим, ровные ряды домов слились в одну, неразличимую полосу. Но все же быстрее времени не может быть никто и даже Черный Маг не мог повлиять на бег секундных стрелок. Когда он приехал к кафе, то уже мало чем напоминало уютное местно для школьных посиделок.
Некогда красивая стеклянная витрина обернулась хрустальными брызгами, устлавшими асфальт. Внутри мигал свет от сорванной с потолка лампы. Кровь случайных посетителей разливалась по полу багряными реками. Перевернутые столы, растрелянная в упор официантка и бьющий из стены фонтан воды. Что‑то чрезвычайно сильное и мощное сорвало даже раковину.
— Лиза! — закричал Дум, вырваяст в кафе нисколько не заботясь о собственной безоружности.
Он чувствовал вину перед Стронтон за то, что использовал её в качестве приманки. Скорее даже — спрятался за спиной девушки, пытаясь спасти собсвтенную шкуру. На тот момент это казалось хорошим ходом, сейчас же Дум чувствовал себя последней мразью. И он обязательно должен был смыть с себя это черное пятно. Ему и без того хватает отметок от разннобразной швали, чтобы еще и самому себя очернять.
— Лиза!
Алекс шарился по углам, отшвыривая в сторону куски мебели. Он переворачивал тела, измазавшись в крови. Он даже заглянул под стойку, где нападавший устроил настоящую кровавую баню. Повар, кассирша и даже… На это Алекс не смог смотреть. Да и кто бы смог. Вот только раскуроченная коляска говорила сама за себя.
— Лиза, отзовись! Это я!
Дум рванул в коридор, по дороге перепрыгивая непонятно как окзавашийся здесь толик. И наконец услышал:
— Алекс!
— "Спасибо господи!" — подумал Дум, с кривишись от ожоговой боли.
Но это было ничего, по сравнению с тем, что он навлек на город. От его беззрассудности, эгоистичности и того, что вел себя не лучше проклятых Искариотов, погибло уже столько людей… Нельзя было позволить, чтобы в их числе оказалась еще и Лиза!
Девушка обнаружилась в ванной, которую по счастливой случайности завалило осколками кафеля и мебели. Испуганная, вооруженная одной лишь тонкой трубой, он сбилась под ракованний. Окровавленная, в изорванной одежде с синяками на руках.
— Проклятье, Лиза, что здесь произошло?
— Зачем ты пришел, — она стучала зубами то ли от страха, то ли от холода. — Зачем ты пришел. Зачем ты пришел, — причитала она.
— Что так…
— Алекс!
И Дум понял, насколько же он глуп.
— Локсли! — крикнул в ответ парень, доставая из‑за пояса пистолет. — Чем обязан, Локсли?
— Мне нужна Черная Месса, Алекс! И нужна сейчас же!
Дум взглянул на испуганную девушку. Та не боялась лезть под пули, но вот магия её пугала. Пугала до дрожи и нервной белезны.
— Погоди, мы выйдем!
Лиза яростно замотала головой.
— Успокойся, — прошептал Дум. — Если мы останемся здесь — он просто обрушит здание и мы будем погребены заживо.
Стронтон замерла, и, сжав губы в тонкую полоску, кивнула. Опершись на подставленную руку, она поднялись и компаньоны вместе вышли в раскуроченный зал.
— Не смотри по сторонам, — предупредил Алекс, но было поздно.
Склонившись в углу, Лиза прощалась со съеденным недавно заказом. Локсли стоял на проспекте. Все такой же небрежный, только немного постаревший. Теперь ему можно было смело дать все пятьдесят. На правой руке темный маг держал младенца. Того самого, чья мать осталась навсегда лежать под стойкой. Ребенок смеялся, играясь с летающими вокруг его головы звездочками.
Красивые чары… Которое никогда не сможет вополотить Дум, ведь в его распоряжении только тысячи чернейших заклинаний.
— Зачем ты вернулся, ублюдок? — щелкнул взведенный боек, а Дум нисколько не удивился, что вопрос задала Лиза.
Блонди стояла за спиной Алекса, держа темного мага на прицеле пистолета. И как она только выхватила его у Алекса из‑за пояса, что тот даже ничего не почувствовал.
— Хороший вопрос, — кивнул убийца. — Всего — лишь небольшой визит к коллеге по цеху.
— Убирайся, — Дум старался произнести это как можно уверенней, но в последний момент сорвался на хрип.
— В этом захолустье вообще никто не знает слова "вежливость" или "манеры"?
— Если тебе так не нравиться Виндлэйк — зачем оставаться? Хочешь поближе познакомиться с Гвардией?
— А они тоже здесь? — Локсли оказался неподдельно удивлен. — Вот это карнавал! Пожалуй я нанесу визит и им, после того как разберусь с оборотнями…
Алекс понял, что Локсли знал. Знал, что Джин убита.
Маг продолжил что‑то неразборчиво ворчать, а Дум пытался взглядом дать понять Лизе, что та выбрала не самую удачную позицию. Девушка не замечала поползновений приятеля. Да и вообще — все её внимание было сосредоточено исключительно на маге.
Сколько всего нового можно узнать о человеке, стоит только вместе попасть в ситуацию, выбивающуюся из общего русла жизни. Алекс никогда не мог подумать, что он может быть таким рассчетливым и холодным.
— Представь, — продолжил Локсли. — Выхожу я на шоссе, а там эта дамочка в город едет. Ну, думаю, уж она точно приедет меня к тебе. Зачем мне гоняться за безбашенным русским, если под рукой есть прелетсная латинянка?
— Как занимательно, — на этот раз голос не дрогнул.
— Во — во, — покивал маг. — Ты бы хоть магию свою маскировал. А то я прям сквозь штаны вижу плашки с сигилами.
— Поздравляю.
— Ой, благодарю, — Локсли подмигнул и взмахом руки леветировал ковбойскую шлюпу, позерски проведя пальцами по её полам. — Впрочем, я еле сдерживаюсь, что не продолжит этот маленький раут. Так что перейдет к делу.
— Шестьдесят лет, — Локсли вздохнул и пнул камень. Тот взмыл в воздух, пролетел пару ярдов и покатился по разбитому кафе. — Шестьдесят долгих лет я носился по всему свету в поисках старика и Гримория и куда меня это привело? В настоящую задницу — Виндлэйк.
— Сочувствую, — вставила Лиза.
Маг проигнорировал девушку, продолжая наматывать круги по прсопекту. Ребенок все так же лежал у него на сгибе локтя.
— Еще в детстве, обучаясь у этого узколобого поклонника Порядка, я услышал легенду о Черной Мессе. Мой учитель, чтоб ему хорошо пропеклось в Аду, был настолько слаб, что боялся даже одного упоминания Черной Магии. Я был его первым учеником… вот только кроме элементарным сигилам ничему он научить не мог. Купил в Гильдиях право на обучение, желая получить больше веса в делах волшебников.
Локсли выругался и с разбегу пнул еще один камень. Тот пролетел в паре дюймов от головы Алекса, но парень даже не шелохнулся.
— Уже в четырнадцать я знал больше, чем он. В шестнадцать бросил Вызов, но этот трус спрятался за законами Хартии… Тогда я его убил. Пятьдесят лет! Пятьдесят гребаных лет я провел сражаясь с Гвардией, Гильдиями, Ковенами и Стражами Хартии и все ради чего?!
— "Опять Стражи?" — подумал Дум.
По словам Керка, это были духи Высшего порядка, приходящие за теми, кто нарушил непреложные законы общества магов. Но если верить Хитману — Стражами служили ангелы. Что ж, кем бы они ни были — хреново работают!
— Ради того, чтобы мою дочь убил недоросль, знающий тайны Мессы?! — от рева Локсли задрожали стены.
— Без глупостей! — крикнула Лиза, показательно упирая указательный палец в дугу стального курка.
— Я не убивал твою дочь! — возразил Алекс. — Погоди, Джин была твоей дочерью?! Но я сам видел как вы… целовались, если то пожирание друг друга можно так назвать.
— Приходилось маскироваться, — огрызнулся на глазах стареющий Локсли. — Никому не придет в голову влиять на Локсли Охонского через его любовницу. А вот через дочь…
— И как же далеко вы зашли в своих маскировках, — не удержался от укола Алекс.
— Заткнись! — взревел Локсли.
Заплакал ребенок.
— Что ты хочешь? — спросила Лиза.
— Именно! — Локсли вздернул указательный палец. — К этому, мои дорогие, я вас и подводил. Мне, как бы это банально не звучало, нужно Черная Месса.
— Ничем не могу помочь, — пожал плечами Алекс. — У меня её нет.
— Не ври мне, крысенышь!
— Послушай меня, я был в застенках Искариотов и они вытянули из меня всю душу.
Локсли будто запнулся и побледнел.
— Врешь, — будто оправдывался он. — Ты все еще жив.
— Нет, — покачал головой Алекс. — Я уже мертв.
И вновь сколько бы ни был чуток магический враг ко вранью — Дум не сказал ни слова лжи. Лишь скользкую полправду.
— Ты все слышал! — вновь влезла Лиза, все еще державшая мага на прицеле. И как только не устала? Пистолет — это не телефон, чтобы так долго его держать на вытянутых руках. — Здесь нет того, что ты ищешь. Проваливай.
— Здесь нет, но есть у Искариотов… Как мне их найти!
— Мы не знаем!
Хорошо, что крик принадлежал Лизе. Ведь если бы сказал Дум, Локсли мог учуять ложь.
— Ты, может и нет, а вот он, — Локсли ткнул в сторону Алекса охотничьим ножом, непонятно откуда оказавшимся у него в руках. — Он может и знать.
Что‑то здесь было не так… Дум чувствовал это так же отчетливо, как странное стремление Лизы поскорее спустить курок. Маг стоял слишком вальяжно, слишком свободно. Крутил в руках нож, даже не думая доставать смартфон. У него больше не было браслета, способного защитить от пуль, да и вообще никаких аксессуаров, кроме шляпы.
Ребенок вдруг замолк и пропали волшебные звездочки.
Что‑то не так…
— Предупреждаю, — процедила Стронтон.
— И что же ты сделаешь, милая?
— Нет! — выкрикнул Алекс, но был поздно.
Все с тем же каменным выражением лица Лиза вдавила курок. Щелкнул боек и первая же пуля, оглушая пороховым хлопком, нашла свою цель. Вот только не было ни крови, ни вскрика, ничего, кроме тонкой мелодии разбитого стекла. Локсли, улыбнувшись на прощание, разлетелся на сотни мелких хрустальных осколков, со звоном упавших на пол.
На мгновение в кафе повисла тишина. Лиза со смятением смотрела на сверкающие, бритвенно острые осколки. Дум же понимал к чему все идет. Он повернулся в сторону детской коляски, обнаружив за ней слишком длинную тень.
— Иллюзии, — тень вспучивалась подобно пузырькам закипающей воды. Словно черный гнойник, выпустивший из своих тесных объятий знакомую фигуру Локсли. — Магия, предназначенная для надувательства глупцов. То есть — вас.
Ковбой держал нож прямо у горла застывшей матери с ребеноком. Она была жива и молча плакала, прижимая к груди спящее чадо… Сталь касалась нежной кожи.
— Возможно теперь вы станете словоохотливей.
— Я застрелю тебя быстрее, чем ты убьешь её.
— Девочка, — маньяк покачал головой. — Знаешь, почему в фильмах никогда не стреляют в таких ситуациях? Потому что жертва тоже умирает.
— Нет, если я попаду тебе между глаз, — на лице Лизы промелькнуло нечто хищное.
Локсли и Стронтон сверлили друг друга глазами.
Дум только и мог что смотреть в глаза женщины. Он был виноват в том, что она уже потярела мужа и может потерять ребенка. Он был виноват в убийстве семьи Метфилдов. Он был виноват в том, что погибли даже те чертовы Искариоты, убитые Хитманом. Он был виноват во всем этом…
Время замедлилось для Дум.
Он видел как Локсли, прошептав короткое, рычащее слово, взмахом руки отправил Лизу в далекий полет, окончившийся мало удачным приземлением в коридоре. Видел, как блонди успела нажать на курок, и пуля просвистела рядом с головой мага, рассекая тому правое ухо. Яркие рубины россыпью взлетели к потолку, мелкой моросью падая на выцветшую стену, окрашивая её свежими, кровавыми тонами.
Видел как еще до того, как послать заклинание, Локсли дернул рукой и нож жадно лизнул податливую. Багровый водопад упал на разбитый кафель. Тонкие струйки потекли на пол, стремясь по скорее забить все щели и трещины.
Но что страшнее, ребенок даже не проснулся. Хотя, может оно и к лучшему.
И все затихло. На долю секунды, микроскопическое мгновение, заметное лишь тени подсознания, все замерло. Дум снова не смог никого спасти. Он не был способен никому помочь. Совсем как в прошлый раз…
Мир вновь закрутился безумным калейдоскопом.
С треском упала висевшая на проводе лампа, выстреливая острыми осколками..
— Тебе так нужны знания мессы? — ледяным тоном произнес Алекс. В его левой руке красовалась не просто плашка, а целый лист А4 с нарисованной пентаграммой. — Ну так подавись! NIGRUMIGNIS.
Бурный поток ревущих черных молний, сплетясь тугой косой, ударил в сторону Локсли. Ковбоя окутал сероватый кокон. Молнии, подчиняясь воле заклинателя, все били и били, сливаясь в единый столп багряного света.
Дум прикрыл глаза и произнес короткую формулу. Еще одна плашка в его штанах раскололась, освобождая второй лист. Тот вылетел из кармана и засиял, вот только силы были не равны. На стороне Алекса — воля и забытая Черная магия, а у Локсли век опыта сражений.
Ковбой что‑то выкрикнул и кокон взорвался небольшой вакуумной бомбой. Взрыв сжатого воздуха во второй раз превратил помещение в центр тайфуна. И в этом ожившем Аду, Алекс увидел брошенного в его сторону ребенка. Дум прыгнул и кончиками пальцев поймал единственного выжевшего свидетеля страшной бойни. Но когда он поднялся — Локсли уже не было.
Колдун сбежал.
Алекс замер. Мысленно он разрывался на три части. Одна хотела предпринять пустую попытку поднять мать ребенка, чтобы попытаться спасти то, что уже почти полминуты как мертво. Другая — броситься в немедленную погоню за давшим слабину убийцей. Последняя же знала, что нужно немедленно вернуться к Лизе. Кто знает миновали ли её осколки стекла, оставившие на руках юноши несколько глубоких порезов.
— Проклятье! — прокричал Дум.
С немой просьбой о прощении он посмотрел на тело мертвой матери и развернулся на стовосемьдесят. Добежав до блонди, Дум мысленно взмолился всем, кто мог бы его услышать, чтобы со Стронтон ничего не произошло. Крест невинных, померших по его вине, и так был огромен и Алекс мог не выдержать, если к нему прибавиться еще хоть одна душа.
Леди, несмотря на явный ушиб в районе плеча, упала весьма удачно. Острые осколки стекла впились в столешницу, в то время как девушка оказалась за ней. Фактически трухлявая фурнитруа выступила своеобразным щитом, спасшим жизнь блонди.
— Лиза! — Дум, чертыхнувшись, отвесил пощечину даме.
Не то чтобы сильную, но достаточную, чтобы привести подругу в чувства. Та очнулась, резко сев, чем чуть было не познакомила свой лоб с носом приятеля.
— Алекс? — спросила она, потирая покрасневшую щеку. — Что случилось?
Дум, убедившись, что жизни Стронтон ничего не угрожает, вздохнул и сел рядом, прислонившись спиной к отваливающейся штукатруке.
— Держи, — сказал он, протягивая девушке спящего ребенка. Наверное Локсли его усупил чем‑то. — Я не могу его держать.
Леди ничего не ответила. Она лишь приняла дитя, понимая, что Алекс чувствует себя виновным в смерти родителей ребенка.
— Что с твоими руками?! — вдруг заметила она.
— Пустяки, — отмахнулся парень. — Кровь скоро остановится.
Лиза, не мешкая, достала из чудом уцелевшей сумочки чулки и затянула самый глубокий очередной порез. От крови рубашка стала липнуть к телу, а нитки из распоротого худи запутались в волосах.
— Болит?
— Щипит, — слукавил юноша.
— Надо позаботиться о нем.
Блонди уже собиралась подняться, но Дум остановил её, схватив за тонкое, обманчивое хрупкое запястье. Пистолет леди все так же держала у бедра, словно собиралась выстрелить.
— Сделаешь это одна, — с трудом произнес Алекс. — Отвези в больницу и вызови шерифа. Скажешь, что здесь был взрыв газа ну или нечто в жтом роде.
— А ты куда?
Неожиданно с улицы донесся металический рев. Слишком знакомый рев, чтобы его проигнорировать.
— Ты куда? — крикнула в след Лиза.
Дум уже не слышал. Выхватив из рук блонди пистолет, он выбежал на улицу и высадил ровно три пули. Одна со свистом вгрызлась в асфальт, а две другие потревожили и без того нервных котов. Благо кафе стояло на отшибе и кроме складов древесины здесь ничего не было.
— Ты с ума сошел?! — завопила Стронтон. — Тебе мало проблем?
— Он украл мой байк, — от тона Дум, блонди вздрогнула и отступила на шаг. — Убил! Всех! Этих! Людей! И! Угнал! Мой! Байк!
Подбежав к ближайшей машине, Алекс с досадой пнул по крылу. Авто такой наглости не пережило и возмутилось звонким ударом бампера об асфальт, за что получило второй пинок. Локсли, удирая, успел проткнуть шины. Причем проткнул их стеклом. Левая передняя и задние шины висели индейской бахромой. Причем все соседние были в точно таком же состоянии.
— Надо уходить.
Блонди явно боялась, что приехавшие копы застукают её вместе с "подозреваемым" проходящим сразу по нескольку дел. Дум её не винил, вот только отпустить мерзавца на байке он не мог. Он мог сколько угодно оправдываться похищенным байком, но в данный момент Алекс жаждал мести. Хотя вернее будет сказать — возмездия.
— Ну и как ты собираешься его догнать?! — Лиза продолжала тянуть приятеля в сторону холмов. — Угонишь машину?!
Нет, угон в данном случае бесполезен. Локсли рванул прямо в город, а на тамошних улочках семейные хэтчбеки не соперники мотоциклу.
Внезапно Дум осенило…
— У меня есть идея получше, — и, немного подумав, парень добавил. — хоть и безумная.
Алекс, не обращая внимания на протесты подруги, рванул в кафе.
Наконец Дум нашел что искал. Среди горы пыли, битого стекла, кухонной утвари и плитки обнаружилась перевернутая инвалидная коляска, печально скрипящая правым колесом. Схватив её и заодно напялив на голову чью‑то кепку, Дум вытащил устройство на улицу..
Всего одного пинка хватило, чтобы выправить ось. О сохранности тормозной шестерни юноша не беспокоился — тормозить ему не придется.
Усевшись в непривычное, продавленное сидение, Дум развернул кепку козырьком назад.
— Ты совсем спятил? — медленно протянула Лиза.
— Скорее всего, — Алекс мазнул пальцем по порезу и вывел на штанине несложный рисунок, увенчанный перевернутой подковой. — In nomine autem Solomon, et aperuerit ianuam inferni Messenger.
Асфальт взбугрился, сквозь трещины повалил пар. Земля задрожала, а в ушах эхом заиграло конское ржание. Словно гейзером в воздух выстрелил поток лавы, за мгновение сформировавшийся в исполинского коня. Его сплетенная из пепла грива искрилась на фоне темного неба, копыта из расплавленной стали отбивали стройный марш, мускулистое тело — воплощенное пламя, было окутано желтоватым паром.
Нос зачесался от запаха серы. Легкие защемило и горло сковал приступ кашля. Из глубоких глазниц на людей смотрели две черные звезды, словно поглощавшие свет реальности.
— И что ты с ним будешь делать? — спросила Стронтон, отступая на шаг назад.
Алекс не отвечал. Внешне он был спокоен, но стекавшая по виску капля пота говорила сама за себя. Демон и человек сражались. Воля адского посланника ощущалась раскаленным металлом, заливающим голову, будто та была готовой к растопке домной. И Дум все крутил и крутил этот металл, опутывал своей волей, еще более черной, нежели глаза исчадия.
Они сражались, оставаясь при этом абсолютно неподвижными. Буря схватки гремела в той области, что недоступна простым смертным. Воля Черной Мессы, сплетенная в тугой узел с гневом мага и его "собственной" волей оказалась сильнее адского жара.
Конь заржал и склонил могучую голову.
Дум усмехнулся и вытянул правую руку. Его высохшие губы с трудом произнесли:
— Obedio!
Демон ударил копытом и начал медленно истончаться, пока и вовсе не обернулся повисшей в воздухе нитью. Нитью, сплетшей тугой огненный клубок, переместившийся в руку мага.
— Встретимся в доме цыганской ведьмы, — произнес Алекс, прикладывая саму сущность Посланника к левому колесу.
Так же быстро как смоталась, нить захватила сперва ось, потом шестерни, а меньше чем через удар сердца, колеса закрутились с такой скоростью, что начал плавиться асфальт.
— Inferflaggelum! — выкрикнул Дум, выписывая кровью очередной волшебный круг.
В небо торпедой взлетел сноп искр. Он крутился, все уплотняясь и уплотняясь до тех пор, пока в правой руке юноши не оказался черно — багровый хлыст. Алекс приготовился и… ничего. Колеса все так же крутились на месте, плавя асфальт, но коляска даже не думала сдвигаться с места.
— Может надо что‑то еще сказать, — задумчиво протянула Лиза, прижимая к себе все еще спящего ребенка.
— Хм, — прогнусавил Дум и с ноткой вопроса добавил. — Йии — ха?
Что не удивительно — демон и к этому отнесся все с тем же безразличием.
— Погоня отменяется? — кажется, девушка посмеивалась. Навеное от шока и адреналина. — Такие спецэффекты и все впустую?
Алекс посмотрел на извивающийся кнут, змеей ползущий по земле, потом на коляску, снова на кнут и снова на коляску. Пожав плечами, юноша, будто заправский ковбой, крутанул кнут над головой и резко выпрямил руку. В раздавшемся щелчке явно прозвучало конское ржание, и коляска сорвалась с места. Впрочем, вернее будет сказать — она моментально переместилась ярдов на десять вперед.
Глаза заслезились, а губы то и дело подрагивали, подчиняясь воле бьющей в лицо плотной стене воздуха. Несмотря на огонь, охвативший колеса и огонь, запечатанный в хлысте, Алекс сразу замерз. Ветер ревел в ушах и драл кожу обезумевшим зверем.
Все вокруг слилось в одну полосу с размытыми очертаниями домов, машин и редких людей, шокировано смотрящих вслед инвалидному креслу на турбинной тяге.
Складская улица пролетела буквально за пару секунд. Сердце стучало так быстро, что Дум боялся, как бы не треснула грудная клетка. Одно радовало — на этот раз оно не отбивало марш боли и пыток, а ревело от восторга и азарта, горящего не хуже демона.
Сквозь соленую пелену, застлавшую глаза, Алекс разлечил поворот.
— "Руль?!" — в панике подумал он, но одержимость адским конем не означала наличие элементов управления. — "А, к черту!!"
Кнут взвился и обхватил стоявший на углу фонарный столб. По всем законам физики, коляска не должна была развернуться, а вот плечевой сустав Алекса должен был раскрошиться до состояния песка на пляже. Но магия решила по — своему.
На одном только правом колесе, выписав на дороге идеальную дугу (дорожникам придется попотеть, чтобы залатать трещины, оставленные раскаленными колесами) коляска вписалась в поворот.
Дорога несла Дума вперед, ветер чуть ли не сдирал кожу. Вместо взвизга шин — шипение; вместо руля — щелчки хлыста, таящие в себе дикость демонического коня; вместо коробки передач — естественное сопротивление воздуха. Коляска, одержимая демоном, была, пожалуй, крепче армированной стали, но вот аэродинамичностью не отличалась.
Из глаз текли уже не слезы, а алые капли. Замедлись адский дух хоть на немного и Алекс увидел бы в отражении витрин глаза по самые брови затопленные кровью. Здания пролетали мимо с такой скоростью, как если бы не стояли на месте, а падали в пропасть уже как минимум вечность.
Алекс, еле сдерживаясь чтобы не улыбнуться от неестественного восторга, упрямо продвигался вглубь городка к противоположному выезду на шоссе. Локсли прожил длинную жизнь и бесспорно научился разбираться в людях. Погоня означала только одно — маг заводит его в ловушку. И Дум, оставляя за спиной две горящие дорожки, с безумной скоростью мчался прямо в оскаленную пасть.
Ему было плевать. Кровь закипала в жилах. Кнут то и дело взвивался, опутывая столбы и редкие светофоры. Нечастые в этот час машины казались черепахами, по сравнению с агонизирующим Посланником, орущим от боли, причиняемой волей черного мага и путами неродной реальности.
В этот миг, когда смерть не просто дышала в затылок, а уселась на колени и соблазнительно обвила костлявой рукой шею, Дум чувствовал себя так, как никогда. В этой безумной погоне, в сплетении кровавых убийств и потусторонней магии, он наконец вдохнул "чистый воздух". Воздух, избавленный от необходимости ежедневных унизительных ритуалов и лишенный неспособности выбирать время, когда ему сходить в туалет.
В очередной раз повернув на перекрестке, Дум различил смутный силуэт. Вот только сколько бы крови не было в его глазах, а этот байк он бы узнал даже в коматозном состоянии.
— Ло… — парень попробовал закричать, но поток воздуха чуть было не придушил его. Пришлось поспешно закрыть рот.
— "Ни черта же не видно!" — выругался про себя Алекс.
Хлыст щелкнул, вдребезги разбив одну из витрин. Керка рядом не было, и никто не обвинит в очередном нарушении Хартии. Вот нефиг смываться каждый раз, когда дело приобретает острый поворот!
Украденные солнцезащитные "пилотные" очки врезались в переносицу. В них, пусть и затемненных, было видно намного лучше, чем сквозь кровь и слезы.
Локсли, обернувшись, чуть ухмыльнулся. Он что, действительно держит Алекса за тупого студента?
В руках угонщика блеснул экран смартфона. Дум был готов. Что бы не сотворил ковбой, он был готов ко всему. Ко всему… но только не к гребаным зомби!
Разбивая крышку асфальта, будто та была поролоном или вовсе бумагой, из‑под земли поднимались живые мертвецы. Зеленоватая кожа лохмотьями висела на желтых скелетах. В редкой одежде увязли черви и прочая мерзость.
Прорывавшиеся сквозь асфальт руки пытались схватить колеса, но их перемалывало в труху. За сохранность коляски Алекс не беспокоился. Его волновали те умертвия, что успели встать в полный рост. Их гнилые, но острые зубы и длинные костлявые пальцы пугали не хуже пыточного набора Искариотов.
Единственное оружие, по совместительству — руль, не могло справиться с лишенными чувства боли мертвецами. Огонь почти не трогал их. Слизывал ошметки плоти и одежды, но это не могло остановить зомби.
— "Ну нет" — Алекс.
Одним движением запястья он свернул хлыст, надеясь, что догадка верна. Обмотав огненную плеть вокруг ладоней, юноша опустил их на колеса. По рукам ударило отбойным молотком, жилы заскрипели натянутыми струнами, но магия вновь нарушила законы мироздания.
Словно делал так всю жизнь, Дум управлял коляской движениями одних лишь рук. Пальцы зомби рассекали воздух за спиной "гонщика", их зубы клацали там, где Алекса уже не было.
Локсли мчался на полной скорости, но этого не хватало. Ярд за ярдом, фут за футом, Дум сокращал дистанцию. Чертов убийца был уже почти на расстоянии выпада кнутом, как из‑за поворота вылетело два мерседеса. За рулем ближайшего сидел Джон Смит собственной персоной.
Их взгляды пересеклись и мгновение Алекс боялся, что Гвардеец ринется преследовать его. Смит, видимо, тоже размышлял над этим, но в последний момент выкрутил руль и ринулся вниз по улице — навстречу потревоженным покойникам. Пожалуй, фанатики не были совсем уж конченными ублюдками. Они поставили спасение города от локального змоби — апокалиписиса выше, чем погоню за Мессой.
Так юноша думал ровно до тех пор, пока из‑за маневра, вызванного несвоевременным появлением Джона, не вылетел с проезжей части в узкий двор.
— Проклятье! — выкрикнул Дум и с трудом остановил коляску.
Оказавшись запертым между двух стен и тупиком, он не мог себе позволить тратить время на трудный разворот. Локсли пусть и подготовил ловушку, но не откажется и от банального побега.
Старик осторожен и предпочтет продумать тактику еще раз, нежели разбираться с противником на скорую руку. К тому же ему нужна инфомрация и он знает про Лизу. Не надо быть гением, чтобы понять, как проще всего обставить шантаж.
— Думай, думай, — твердил Дум.
Керк любил говорить, что в магии самое главное — мозги. Но как эти мозги помогут в такой ситуации?! Если бы только коляска умела летать…
Алекс выдохнул сквозь зубы и снял с ладоней кнут. Прицелившись, он щелкнул им и мгновением позже выпрямил кисть. Огненный змей проскользил по воздуху и обвился вокруг кирпичной трубы. С безумным криком, принадлежавшим Думу, коляска поехала по стене, пока не оказалась на крыше. Погоня продолжилась на разных уровнях.
Локсли мчался по дороге, а Алекс гнался за ним, перепрыгивая с крыши на крышу. Громоотводы, трубы, веранды, все это было ничуть не менее опасными препятствиями, чем ожившие мертвецы или лениво ползущие по полотну машины.
Миновав около двадцати крыш, Дум, разогнавшись до скорости хорошего спорткара, прыгнул вниз и перелетел канаву, разделявшую окраину города и автостраду. Приземлившись на шоссе и развернувшись, оплетя кнутом ближайшее дерево, парень вновь сел на хвост убийце.
Локсли уверенно заманивал жертву в расставленный капкан, еще не догадываясь, что и сам может превратиться в добычу.
На шоссе было намного оживленней и перед тем, как свернуть в след за ковбоем в лес, Алекс успел поприветствовать шокированного дальнобойщика. Кажется, среди дорожных легенд появится новая. Немного бредовая, но интересная. Туристам обязательно понравится.
Именно эти мысли стали для Дума последними, перед тем как ворот ловушки схлопнулся.
* * *
Отпустив демона, Алекс еле успел выбраться из коляски, перед тем как та осыпалась мелкой металлической крошкой и матерчатой трухой. Вокруг высился темный лес, сомкнувший кроны над головой. Байк, с трудом переживший погоню по узким тропинкам, полным корней и колдобин, был небрежно приставлен к покрытому мхом пню.
От каждой царапины на хромированном корпусе, от комьев грязи свисающих с подвески и протекторов Думу стало плохо. Стальной конь не предназначен для ралли по пересеченной местности. Ему бы гладкий асфальтовый шлейф…
Алекс помотал головой и отогнал неуместные мысли.
Локсли был где‑то рядом.
Затаившись в листве ждал, пока жертва окончательно потеряет себя в омуте паники и паранойи. Словно опытный хищник, он нападет лишь тогда, когда добыча будет бояться каждого ночного шороха и щелчка. Вот только ковбой не учел одного — Дум прожил всю жизнь прожил в Петербурге и большую её часть провел "катаясь" по пригородным конференциям. А до них, за частую, приходилось топать через лес. Так что здесь он чувствовал себя вполне уютно.
Повернувшись правым боком к шоссе, Дум начал осторожно продвигаться в глубь леса. В лицо дул ветер — так он сможет почуять запах солярки и пота; слева вдалеке шумело озеро — любой неестественный шорох с этого направления выдаст маньяка; шум шоссе играл ту же роль. Неприкрытой оставалась только спина, но парень специально двигался так, чтобы каждый шаг заканчивался за деревом.
Вонь от крови, покрывшей его руки, дурманила мозг. Глаза слезились уже не от ветра, а от страха, испытываемого при виде смартфона, заполненного тошнотворными заклинаниями.
Дум следовал за этими вонью и страхом, ощущая, как все ближе и ближе к нему центр ловушки. Осторожно пройдя сквозь ягодный куст, Алекс вышел на поляну.
Локсли стоял в центре, небрежно сложив руки за спиной. Обманчивая вальяжность. Пока экран телефона спрятан от взгляда, Алекс не сможет понять колдует его противник или нет. Огненный кнут, обмотанный вокруг правой руки, с шипением расправился и зазмеился в густой траве.
— Не пойму, то ли ты дурак, то ли самоуверенный… дурак, — довольно произнес убийца.
Дум не тратил время на разговоры. Он выпрямил руку, дернув при этом кистью. Кнут свистнул, рассекая воздух и оставляя за собой размытые белые полосы, совсем как от бенгальских огней.
Алекс и не надеялся, что внезапная атака хоть как‑то заденет Локсли. Черт, он вообще ни на что не надеялся, кроме как то, что зрение, в отличии от ног, не подвело его.
Маньяк, сверкнув вычурно — голливудской улыбкой, провел пальцем по экрану и кнут взорвался снопом зеленых искр. Вскрикнув от неожиданности, Дум разжал руку и сделал пару шагов назад.
В траве шипела готовая к прыжку черная гадюка. Её два длинных клыка плотоядно сверкали, а розовая полость рта была заполнена слюной, напоминающей о смертельном яде. Алекс, стараясь не делать резких движений, наклонился и подобрал длинную палку. На то, чтобы в очередной раз начертить сигил собственной кровью банально нехватало времени.
Змея, скрутив тело в тугое кольцо, прыгнула, зеленной вспышкой размазавшись в неистовом выпаде. С криком, выплеснувшим весь испуг и нежелание умереть от укуса твари, Дум выполнил удар в лучших бейсбольных традициях.
Холодные капли крови брызнули на лицо. Черное тело, рухнув в траву, агонизировало, одновремено комично и пугающе дергая размаженной башкой.
— Неплохо, — покивал Локсли.
Алекс тяжело дышал. Погоня и подобная неожиданность дались ему нелегко. Проклятье, ботаники не предназначены для таких передряг!
— Как ты…
— Как я обратил твое заклинание против тебя же самого? — самодовольно хмыкнул убийца. Хочешь отвлечь социопата? Дай ему похвалить самого себя. — Признаю, твои сигилы мне незнакомы. О каких‑то я только слышал, но большинство, — Локсли покачал головой. — их я встречаю впервые. Но магия, мой юный недруг, сложная наука. Неважно насколько уникально твое оружие и как хорошо ты хранил его в секрете — люди придумали бронежилет.
— Контр заклинания? — неуверенно спросил Дум.
— Именно, — маг лениво разминался, сгибаясь в поясе и растягивая руки. Показушно готовился к бою, полагая, что у противника нет ни шанса. — Стили, мой юный друг, стили магии. Кто‑то любит бить в лоб со всей силы; кто‑то, запершись в подвале, насылать проклятья; кто‑то делать из врагов — дураков. Признаюсь, я скромно причисляю себя к последним.
— Иллюзии, змеи, те вороны, — перечислял Алекс, понимая что к чему.
— Ага. Все совсем как в… — Локсли опять помотал рукой, подбирая подходящую метафору. — в хрен знает чем. Проще говоря — на каждое действие, есть свое противодействие. А поскольку ты применяешь магию как по учебнику, то тут даже противодействие искать особо не надо. В твоих сигилах все так просто, так серо и клишейно, что аж хандра находит.
— Тот взорвавшийся кокон, — внезапно Алекс все понял. — Это не было частью твоего плана… Молния…
— Она его зарядила, — закончил теперь уже приседающий Локсли. — Если бы не твое заклинание, а предположим, еще один выстрел той малышки — я бы серьезно пострадал.
Дум действительно оказался в ловушке. Но не в ловушке, сооруженной убийцей, а в своей собственной. Он оказался слишком высокого мнения о Локсли. Тот никуда его не заманивал, а просто сбегал. Сейчас же, выбрав для себя удачный плацдарм, решил контратаковать. Почему? Потому что таков его "стиль". Впрочем, все это уже не важно.
— Ну, было приятно познакомиться, — маг вытянул ладонь с зажатым в ней смартфоном.
— Погоди! — Дум прошиб холодный пот. Еще пару секунд, всего пару секунд.
— Чего еще? — недовольно пробурчал ковбой. — Последнее желание это не ко мне. Я, видишь ли, после смерти дочери собираюсь примерить маску беспринципной твари, а она под благородство не заточена.
— Тогда давай поговорим как деловые люди, — всего пара секунд… — Ведь ты хочешь узнать, где тело Джин?
Локсли замер и жестом попросил продолжать.
— Я могу сказать где оно!
Маг склонил голову на бок и сощурился.
— Действительно можешь… — протянул он и задумался. — Но прости. Ты слишком странный малый. Ты ведь знаком с магией всего пару дней, а отмачивать подобные финты с таким опытом… Лучше я прикончу тебя сейчас, чем дам еще одну возможность.
Большой палец дрогнул над тускло светящимся экранчиком.
— Но как же гриморий! Без меня ты не узнаешь где база Искариотов!
— Глупая попытка, — очередной безумный оскал голливудской улыбки вызвал дрожь в коленках. Локсли действительно был маньяком. — Я предпочитаю компанию девушек. А когда это молодая и красивая девушка… Нам с той малышкой будет что обсудить!
— Лиза ничего не знает!
На этот раз в глазах мага отразилась снисходительность.
— Примитивная ложь. Я был о тебе лучшего мнения. До скорого, мой юный друг. Может свидимся в котле у чертей.
Большой палец проскользил по экрану и… ничего. Локсли нахмурился и еще раз тыркнулся в смартфон. Гаджет не отозвался. Экранчик мигнул и погас.
— Техника, — Дум позволил себе чуточку самодовольства. — Порой она имеет свойство разряжаться.
Локсли грязно выругался и остервенело, насколько это возможно, засунул телефон в задний карман брюк. Еще в доме мисс Комеденти Дум заметил, что заряда у телефона почти не осталось. Конечно имелся шанс, что маг зарядит устройство после схватки, но встреча в кафе расставила все по своим местам. Смартфон жил на последних крупицах столь необходимого ему электричества.
— Думаешь обхитрил меня, малец? — прошипел Локсли. Его рука скользнула в правый корман пиджака, пошарила там, да так ничего и не вытащила. — Что за…
— Знаешь почему у байкеров все карманы на молниях? Потому что иначе они слишком быстро пустеют.
Ковбой сплюнул и весьма показушным жестом скинул шляпу. Та пролетела несколько футов, упав у границы поляны. Дум, не раздумывая, принял боевую стойку… ну или то, что должно было ей быть. Последний раз юноша дрался… никогда и вряд ли смог бы показать класс против опытного бойца. А судя по насмешливой улыбке, Локсли знал толк в кулачных потасовках.
Опасения подтвердились, когда маньяк скинул ветровку, обнажая тугие мышцы предплечий и сухие бицепсы, с валунообразными, непропорциональными плечами. Такие бывают только у тех, кто по нескольку часов в день самозабвенно колотит грушу. И хорошо если груша при этом не вопит от боли и не истекает кровью. Вот только что‑то подсказывало Думу, что Локсли предпочитает "живые" манекены для своих тренировок.
— Ну, покажи класс, парнишка.
Локсли подпрыгивал на мысках, то и дело меняя опорную ногу. Выглядело это так, словно перед Алекс стоял не стереотипный маг, а Мухамед Али собственной персоной. Обманчиво расслабленные ладони прикрывали одновременно подбородок и горло. Предплечья закрывали солнечное сплетение, а локти — бока и центр живота. В стойке мага не виднелось ни единой бреши, куда можно было бы нанести удар.
И все же Дум сделал шаг.
Даже пол шага.
И тут же пожалел о своем безумном, авантюрном плане.
Ноги Локсли двигались со скоростью оголодавшего гепарда. Всего мгновение и брит оказался на расстоянии в полтора фута. Правый кулак свистнул молотом.
Исключительно на инстинктах Дум успел подставить под удар левую руку. Уши явно расслышали неприятный хруст, а в голове зазвенел колокол. Собственное запястье врезалось в скулу с силой достаточной, чтобы парень на мгновение потерял ориентацию и неловко закачался на непослушных ногах.
— Знаешь как появились первые стили магии, мальчик? Вот есть Воля, вот есть мамонт. Мамнот быстро бегает, а ты медленно. Так направь магию в ноги и станешь быстрее. Это были первые стили, мальчик. Но ты ничего об этом не знаешь, ведь ты неуч.
Придя в себя, Алекс увидел небрежно скачущего Локсли, вновь вернувшегося на прежнюю позицию. Этот долбанный кенгуру продолжал улыбаться при этом пригласительно размахивая ладонью. Бледнолицый Мерфиус, чтоб его.
Дум сплюнул комок крови и плоти. Удар непросто разбил губу, а еще и разорвал десну. Только чудом к багровому комку не присоединился какой‑нибудь зуб. От медно — металлического привкуса во рту немного мутило, но парень держался. За последние дни он привык бывать избитым, так что еще одна трепка не сильно повредит и без того растоптанной самооценке.
— Для столетнего старика ты неплохо махаешься, — очередной плевок окропил зеленую траву красными вишенками.
— Сто сорок семь завтра стукнет, — нахально парировал Локсли.
— Не стукнет.
Кинув в лицо противнику подобранный комок земли, Алекс с криком бросился в ноги. Только бы повалить его на землю, а там уже дело пары крепких ударов.
Дум не сомневался в силе своих рук — всю жизнь он ими что‑то делал, что‑то мастерил, мыл, вытирал, драил, чинил и никогда они его не подводили. Не подведут и сейчас. Вот только парень не учел всей степени собственных заблуждений.
Брит, выполнив какой‑то странный маневр, сочетавший в себе одновременно шаг в сторону и в бок, развернулся на пятке. Правая нога убийцы взлетела наточенной косой. Каблук прожужжал перед глазами и фонтан крови брызнул в воздух, на миг застыв багровым мостом, соединившим вражеский сапог и покореженный нос.
Упав и откатившись в сторону, Дум, скрепя зубами, обхватил выбитый хрящ ладонью и одним резким движением вернул на место. Боль была такая, будто ему в лицо плеснули соленым кипятком.
— Это была вторая попытка, да? — Локсли отряхивал рубашку от земли. — Давай дам третью? Даже нет, предоставлю фору! — ковбой повернулся боком, заложив левую руку за спину. — Ну как, согласен?
Как будто у Алекса был выбор.
Поднявшись, юноша вытер лицо, морщась от едкого пота, попавшего на порезы. Если он доживет до рассвета, то лицом будет мало чем отличаться от той ведьмы…
Носом дышать стало больно и Дум вдыхал полной грудью, ощущая, как воздух щекочет его разгоряченные легкие. Локсли же был свеж и бодр. Он все так же пружинил на мысках, подманивая противника правой ладонью.
Во всех фильмах говорят, что дважды один и тот же финт не срабатывает, но Дум, тем не менее, пнул землю ногой и бросился в атаку. На этот раз, облепив правый кулак, надломивший нижние ребра, Алексу удалось достать врага.
Крепкий лоб парня встретил рыхлый подбородок. Ощущение теплой, чужой крови, стекающей по лицу, доставило Думу чуждое, иррациональное наслаждение.
Локсли отшатнулся, грязно выругался и дернул корпусом, плетью выбрасывая левую руку. Алекс, не заботясь об отсутствующем имидже крутого бойца, позорно рухнул лицом в грязь и схватил оппонента за ноги. Один рывок и вот идеально чистая рубашка маньяка оказалась испачкана сырой землей.
Рука нашарила в траве палку, недавно раздробившую змеиную пасть.
С очередным криком юноша обрушил древнейшие оружие человека на голову маньяка. Алекс не знал зачем он кричал — видимо так организм справлялся с непривычной дозой адреналина.
Поваленный маг ловко перехватил руку, выбил из ладони палку и, с довольно мерзкой ухмылкой, надавил на локоть. На этот раз уже Дум заорал от боли.
Жилы стонали под давлением захвата, мышцы ныли, еле сдерживая почти бесконечную силу рычага. Еще немного и сустав оглушительно хрустнет, сдаваясь на милость врагу.
Стискивая зубы и теряя сознание от боли, парень выхватил из‑за пояса блестящую полсокую оторванного металла. Самодельное лезвие сверкнуло и почти впилось в глотку Локсли, как тот разжал захват и с силой оттолкнулся от плеча Дума. Ведомые инерцией, сражающиеся прокатились по мокрой траве, разрывая дистанцию на несколько футов.
Первым поднялся Локсли, не растерявший напускного лоска даже несмотря на облепившую его грязь и стекавший по лбу пот. Алекс же, вероятно, представлял из себя жалкое зрелище.
Правая рука почти не двигалась. В районе локтя расползалась огромная, тошнотворная гематома. От боли живот скручивало пружиной, а спина пропиталась холодным, вонючим потом. На плече начала расходиться рана от пули.
Ноги почти не держали парня. Его единственный шанс на победу заключался в припасенном козыре — полсоке металла, найденной в раскуроченном кафе.
— Ну давай, — Локсли сплюнул сквозь зубы и принял странную стойку.
Будь Дум сведущим в боевых искусствах, он бы мигом распознал в позе брита заготовку для захвата, но он почти ничего не знал о драках. Именно поэтому юноша, не боясь, что ему сломают пару костей, вновь бросился в безрассудную атаку, выставив лезвие перед собой как штык времен войны за независимость.
Магу даже не пришлось напрягаться. Плавно уйдя с линии выпада, Локсли пропустил руку с полоской стали за спину, схватил предплечье и резко согнул ногу в колене.
От хруста заложило уши, а мир затанцевал безумную джигу. Лезвие, блеснув на прощание, затерялось в примятой траве, а рука, выгнутая под неестественным углом, повисла безвольной веревкой.
Дум завыл, прижимая поврежденную конечность к телу. Рухнув на колени, юноша был готов грызть землю, лишь бы хоть что‑то оказалось между зубами, стачивающимися друг о друга.
— Слабак, — презрительно скривился Локсли. — Уверен, твоя малышка бы не кричала. Хотя, у нас еще будет возможность это проверить.
Ковбой нагнулся и подобрал лезвие. Ловко прокрутив его между пальцами, показав известный всем гопникам трюк, он подмигнул юноше.
— Пришло время прощаться, — произнес он. — Может есть что сказать на последок. М? Не слышу? А, прости, забыл что ты занят рыданиями. Ну, сейчас будет немного больно. Или не "немного". Давно не прибегал к столь варварским методам убийства, впрочем, и у них есть своя из…
Думу на лицо вновь упали горячие капли чужой крови. Вот только на этот раз они были не ярко — алыми, а темно багровыми. Та самая палка, надломленная о череп змеи и окончательно треснувшая в недавней драке, торчала из глотки Локсли. Маньяк кукольными, "сломанными" движениями царапал горло, пытаясь вытащить занозу, мало совместимую с жизнью.
Алекс же, крепко стиснув зубы, поднялся на ноги. Может быть он и не Агент 007, способный одним кухонным ножом перебить всю армию Китая, но и не простой ботаник.
— Я бы рассказал тебе, как это провернул, — сплюнул юноша. — Но ты уже сдох.
Очередная вспышка звезды воли и телекинез, сдобренный черной энергией проклятого гримория, поднял вновь упавшее лезвие, крутанул его в воздухе и вонзил в центр лба Локсли. Глаза мага закатились, разом высохшие губы исторгли последний, предсмертный хрип и тело, дернувшись, успокоилось, застыв в нелепой, коленопреклонной позе. Будто рыцарь, склонившийся перед дамой сердца.
Все так же придерживая руку, Алекс развернулся и пошел в сторону байка, как почувствовал за спиной ужасающую вспышку воли. На секунду у него возникло ощущение, будто взорвался ядерный реактор, работающий на волшебной энергии.
Повернув голову, он увидел, как глаза уже мертвого Локсли заполняются багровым туманом. Синеющие губы задвигались и безвольный язык прошептал.
— Ты ошибешься. Ошибешься и она умрет..
Слова, напоминая о визите демона, загорались в душе юноши. Загорались и не тухли, сияя там неподалеку от метки Балтаила. Будто еще одна печать, наложенная до скончания времен. Дум схватился за грудь и с трудом протолкнул в легкие столь необходимую им порцию кислорода.
Отдышавшись, он не увидел ничего, кроме иссушенного трупа старика. Исчез лощеный, пышущий жизнью южанин — ковбой. На его месте остывала мумия, одетая не по своему размеру и с выжженными до тла глазницами.
— Что за хрень? — прохрипел парень, держась одновременно за выбитый сустав и сердце. — Что за чертова хрень?
— Посмертное проклятье, — из тени вышел "старый" знакомый Дума.
— Посмертное проклятье, — из тени вышел "старый" знакомый Дума.
Хотя, вернее будет сказать, что красноглазая тварь не вышла, а выплыл из тьмы. Тени расступались перед неё, а после — ласково провели по телу, стекая каплями речной воды. Ни шуршания травы, не свиста потревоженного куста. Нежить появилась так же тихо, как и двигалась сейчас. Думу казалось, будто вампир не идет, а плывет в паре миллиметрах над землей.
Не более, чем оптическая иллюзия. Наваждение, созданное удивительно грациозной и ловкой походкой. Но чертовски пугающее наваждение.
Именно он тогда посетил Дума в заброшенным здании. И по счастливому стечению обстоятельств, копы подоспели раньше.
— Хотя — не уверен. Только слышал о таком.
— Ты, — даже эти две буквы дались парню с трудом. Челюсть плохо слушалась его и каждое движение причиняло боль.
Алекс узнал его — именно этот вампир помешал ему сбежать от Джин в баре. Именно из‑за него Алексу пришлось пережить много из того, что он пережил.
— Я, — кивнул вампир, перешагивая тело умершего. — Круто ты его уделал. Я сперва подумал, что мне не судьба тебя порвать, но вот этот трюк с палкой — удивил.
Говорок у бугая был еще тот. У некоторых тинэйджеров концентрация сленга на одно "квадратное предложение" и та меньше.
— Спасибо, — Дум отходил в сторону леса. Вернее полз, переставляя ноги что твой зомби, но кого волнуют такие детали. — Польщен.
— Да не вопрос, — франт не торопился, наслаждаясь коварной игрой. Натурально кот, забавляющийся с отчаявшейся мышью. — Знаешь, а я ведь даже не знал в чем дело. Забавно, да? — вампир присел на корточки перед Локсли и сорвал с его шеи увесистый золотой амулет с витиеватой гравюрой. — А потом последил, попригляделся, а здесь, на те, самая "самая — черная — книжка".
— И почему я не удивлен… В этой стране есть хоть кто‑нибудь, кому не нужен гриморий?!
— Кажись я знаю одного, — вампир размахнулся и бросил амулет. Тот лишь блеснул на фоне луны и исчез где‑то за линией горизонта. Сил у твари было не занимать. — Знаешь, все никак не мог врубиться — какого ляда ты жив. В той заварушке, мне казалось что я у тебя кровь высосал.
— Вот вроде высосал, — Дум дохромал до леса и облокотился о дерево. — а де — факто — отсосал.
— Не дрейфишь, это хорошо, — просвистел вампир. — Значит кого‑то другого приговорил. Там такая свалка была, что не поймешь.
Ну почему. Почему все это дерьмо должно происходить именно с ним. Неужели карме было мало пытки в застенках Искариотов? Неужели в прошлой жизни он был настолько глобальным засранцем, что вынужден так страдать в нынешней… Может стоит присмотреться в отражение и под носом обнаружиться нелепый квардратик черных усов?
— Хочешь сделку? Я тебя не убью, а превращу вампира.
— Спасибо, обойдусь. Лучше уж сдохнуть, чем вампиром.
— Ну и правильно, — засмеялся вампир. Не, до демонического этот гогот не дотягивал. Балтаил брутальнее. Однозначно. — От такого предложения всегда надо отказываться. Впрочем, я могу предложить
— Слушай, меня этой ночью уже искушали. И покруче, чем ты. А еще меня успели поджарить, побить, допросить и снова побить, — Дум сделал вид, ч то ему все равно. — Так что давай решим наши вопросы.
— Давай решим, — согласился вампир. Он чуть запрокинул голову. Не сильно, но достаточно, чтобы в свете луны показались красные зрачки и длинные, белые клыки. — Мне нужна книга!
— У меня её…
Все, что увидел Дум, это размытую черную линию. Мгновение — вампир стоит в центре поляны. Еще мгновение, и он уже держит парня за горло, подняв при этом на фут от земли.
— Заткнись! — прошипел вампир. Ну, хоть не рычит. — Я знаю, что она у тебя… Только одурманенные детки думают, что вампиром быть круто. Сила, молодость, красота, деньги, свобода… Херня все это! Чушь, для разжижения мозгов!
Хватка чуть ослабла, и парень жадно втянул воздух. Как человека не бей, а жить он хочет всегда.
— Быть вампиром в реальном мире. Мире магов. Значит быть чертовым планктоном. Вам достаточно сказать пару слов и нас уже нет. Пшик! И даже пепла не останется.
— Ага, — хрипел Алекс, словно котенок стуча правой рукой по плечу качка. — Именно так ты и сдохнешь.
Очередное шипение защекотало уши.
— Хорошая попытка, но этим ты меня не выведешь, — вампир облизнул клыки. Не губы — клыки. — Знаешь кем я был раньше? Художником. Я любил рисовать рассветы в горах. А знаешь, что сейчас будет, если я увижу рассвет?
— Барбекю?
— Юморист, — улыбка у нежити вышла не столь пугающая, сколь по животному хищная. — Но знаешь, даже маги и солнце не такая большая проблема, как Искариоты и Охотники. Чертовы смертные, охотящиеся за нашими головами ради денег. Орден им платит — они убивают. И правительству нет дела до погибших нелюдей. Знаешь сколько в стране безвести пропавших за год, м?!
— Уверен, часть из них — ваша пища.
— Именно, — вновь засмеялась тварь. — Пища. Конечно среди нас есть маньяки, убивающие ради удовольствия — но большинство ради того, чтобы выжить.
Франт разжал хватку и Дум мешком рухнул на землю. Откашлявшись, он прислонился спиной к дереву и уставился на вампира. Тот сел на корточки и показательно дул на ногти — когти, отраставшие прямо на глазах у жертвы.
— Еще скажи, что ты вегетарианец и не употребляешь мясо.
— Я тебя умоляю, — устало протянул Алекс. После такого взрыва адреналина на него нашла апатия. — Вот только давай без этого избитого спора. Каждый сценарист и режиссер им страдает.
— Туше. Но мысль ты уловил.
— Если ты не хочешь меня убивать, то зачем я тебе нужен?
Вампир замолчал и даже округлил глаза.
— Не хочу убивать?! Да я еле сдерживаюсь, чтобы не порвать твою жидовскую глотку!
Ну вот, антисеммитизм. А еще говорят Штаты свободная страна.
— Тогда я не понимаю, в чем суть.
— Суть в том, что я начал догадываться, что не мне одному нужен гримморий. И меня осенило, куда ты мог его спрятать. Так что давай проведем маленький эксперимент, — и вновь эти смертоносные когти — мечи. Не такие, как клинки Искариотов, но тоже впечатляющие. — Поищи в свой голове заклинание, дающие вампиру возможность ходить под солнцем.
— И что я за это получу?
— Легкую смерть, — пожал плечами вампир. — Я не стану неделями пытать тебя, попутно используя в пищу. А просто убью. Но, не сердись, вырву сердце. Из трупа, конечно. Так, чисто на всякий случай.
Думприкрыл глаза. О магии без сигилов и думать не стоит. В таком состоянии она убьет его быстрее, чем очередной безумный монстр. На собственное тело — да даже будь он здоров, свеж и полон сил, все равно бы не выгорело. Вампир не только сильнее двадцатерых мужчин, но и быстрее примерно стольких же.
Что же делать?
Подул ветер. Зашуршали кроны. Свежий воздух приятно обласкал уставшее, побитое лицо. Щеку лизнул холодный, сорванный порывом лист. Круглый, с заостренными краями, он смешно щекотал кожу… Круглый? С заостренными краями?
Оставалось надеяться, что масс — медиа врут не во всем.
— Я выбираю третий вариант.
Вампир, может и был скор телом, но явно не мозгом. Звезда воли вспыхнула еще раз, отдавая те последние крохи энергии, что остались в ней. Вампир заорал. В нос ударил запах палёной плоти.
Открыв глаза, Дум смотрел на то как тварь катается по земле, пытаясь скинуть с себя листья и мелкие веточки осины. Что ж, может карма и не такая стерва, как он думал раньше. Парню повезло, что Локсли завел их именно в осиновый бор, а не в ивовый, который был не так уж далеко отсюда.
Поднявшись, тяжело опираясь о ствол дерева, Дум подобрал палку, уже убившую одного маняка и встал над телом нечисти. Вампира не только жгло, плавя кожу словно та была пластмассой, а еще и вытягивало силы. Алекс чувствовал, как жизненная энергия (ну или что там у немертвых) буквально вытекает из тела твари. Мышцы франта постепенно иссыхали, кожа серела, а клыки желтели. Красные зрачки тускнели и крик срывался на жалкий хрип и писк.
— Одним трупом меньше, одним больше, — сплюнул юноша, занося над грудью вампира классический осиновый кол. — Все равно за уголовника держат.
Размахнувшись, Алекс нанес удар… и остановил острие в дюйме от сердца нежити.
В его душе все еще горели слова посмертного проклятья. "Ты ошибешься. Ошибешься и она умрет." Что подсказывает ему разум? Надо немедля прикончить тварь. Нельзя оставлять такого врага, как мстительный вампир. Пока он жив, в опасности не только сам Дум, но и все кто когда‑либо будет рядом. Ошибкой, будет оставить его в живых. Но с другой стороны, такие послания, если верить детским сказкам, всегда с двойным дном. Несложно догадаться, что в данном случае ошибка — убийство вампира.
Нужно решать и вновь делать сложный выбор… Чертова магия!
— Убирайся и никогда не возвращайся. Никогда не пытайся причинить мне вред или вред тем, кто мне дорог или тем, кого я знаю или кто знает меня.
— Ублюдок, — прохрипел вампир.
Дум надавил на кол и тварь заорала. Из груди, в том месте где острие коснулось кожи, завился столбик дыма.
— Поклянись.
— Клянусь.
Слишком легко… что‑то здесь не так. Внезапно в голове юноши всплыло знание. Было ли это пресловутым осинением или просто вспышкой гримория, кто знает. Это даже не важно.
— Поклянись волей.
Вампир стиснул зубы и прохрипел.
— Клянусь.
На этот раз Думу пришлось почувствовать какого это — выжигать что‑либо у кого‑либо в душе или субстанции её заменяющей. Паршивое чувство, но так он будет уверен в верности своего решения.
— Живи. Ну или существуй, я в ваших тонкостях не разбираюсь.
Алекс отбросил кол и вновь заковылял к байку. Ему еще нужно было найти убежище на ближайшие несколько дней, пока он не решит, что делать с оборотнями и Искариотами. Проклятые гримории. Проклятые вампиры. Проклятые неведимки. Проклятые демоны. Проклятые ласточки.
Дум, конечно, когда‑то в жизни мечтал о приключениях, но в этих мечтах он обычно был цел, невредим и обязательно с красивой девушкой в обътьях. А сейчас ни того, ни другого, ни даже полцарства в придачу. Одни синяки да проблемы с властями.
— Эй! — крикнул вампир. — Помоги мне освободиться!
— Сам справишься.
— Да я же тут сдохну!
— Буду только рад, — под нос пробурчал Алекс и скрылся в чаще.