Мокрые ветки так низко нависли над дорогой, что приходилось постоянно пригибаться. Эльдрик, задумавшись, пропустил одну, увешанную целыми гроздьями капель – и получил как будто полный таз ледяной воды на волосы и за шиворот. Молча натянул на голову капюшон.
– Зря вы отослали всех солдат, комендант, – послышался голос Хиетт. – Если Айзен прав, то нас могут ждать и на дороге.
Эльдрик покачал головой. Уже несколько часов они двигались по лесу и периодически то от одной, то от другой группы, отправленных им разные стороны от дороги, приходили сообщения, что все обнаруженные стоянки давно брошены и вокруг нет никаких следов – даже примятая трава уже распрямилась.
– Зима на пороге, Хиетт. Торговцев нет, пешеходов – тем более. Что тут делать грабителям? Не Зигверт же они собрались брать штурмом, – он покачал головой. – К тому же наши бравые вояки подняли такой шум, что если кто и оставался, в чем я сомневаюсь, то уже давно бежит без оглядки на юг.
– При всем уважении… Вам хватит и одной точной стрелы с дерева.
Комендант усмехнулся.
– Порой мне кажется, что это было бы самым удачным стечением обстоятельств.
Он почувствовал тяжесть в груди. В последнее время это ощущение стало появляться все чаще, и игнорировать его было все труднее. Эльдрик глубоко вздохнул и невидимый груз исчез.
– Вы опять выглядите нездоровым, – Хиетт подьехала ближе и внимательно посмотрела на его лицо. – Плохо себя чувствуете? Может, стоит вернуться?
– А кто осмотрит лес? Сигилль в городе, Айзен ее сопровождает, вернутся только к вечеру. За это время мы все успеем. Да и мне прогулка не помешает. Кстати, – он огляделся вокруг и понизил голос: – Наши санорра… Что такого они сказали ему, что он бросился ставить решетки в гарнизоне?
– Я не была при их разговоре, – Хиетт отвернулась и принялась смотреть по сторонам.
Эльдрик внимательно посмотрел на нее.
– Порой я жалею, что не могу, как они видеть, когда мне врут.
Он снова потер грудь.
– Вы тоже многое скрываете от всех, комендант, – заметила раг`эше. – Знаете, как у нас говорят? Что наши тайны – это камни, привязанные к шее.
– Осталось найти озеро поглубже… – проворчал Эльдрик еле слышно.
Некоторое время они ехали молча.
– Знаете, Хиетт, – вдруг сказал он, – я сегодня утром разговаривал с Фремм. Она рассказала, что Сигилль проплакала всю ночь после разговора с Мэй Си. А вечером долго говорила с Айзеном. Ушел он от нее весь на нервах.
– Комендант, не думаю, что мне стоит это знать…
– Брось, – Эльдрик махнул рукой. – Ты же сама завела этот разговор. Все прекрасно видишь, переживаешь за Фремм, хоть все эти годы и не говоришь ни слова. Стрелы с дерева боишься? А я ее жду. Знаешь, почему? Потому что сил моих больше нет биться головой в эту стену! Уехать им? Так Фремм с ума сойдет, я же вижу. Оставаться – сколько так жить еще? Камни, на шее, ты говоришь? Не камни страшны, а петля вокруг горла от той веревки. Она с годами все туже и туже.
Он опустил голову.
– Давайте я расскажу вам одну историю, комендант Скелл? – вдруг предложила Хиетт. -Может быть, она подскажет вам какие-то мысли? Или, наоборот, немного отвлечет от них?
Эльдрик внимательно посмотрел на нее.
– Расскажи, может, дорога не такая мерзкая будет.
Раг`эше кивнула. Она ехала неторопливо, глядя не на дорогу, а прямо перед собой, словно все, о чем она собиралась рассказать, происходило прямо перед ее глазами.