Праздник и в самом деле обещал пройти великолепно. Столы, установленные в парке поместья, ломились от угощения, повара трудились без остановки, слуги с широкими блюдами и полными кувшинами носились туда-сюда, музыканты старались вовсю, а свечи в прозрачных фонариках, спрятанных в листве деревьев, поменяли уже четвертый раз. Дорогие (и весьма, надо сказать, дорогие) гости ели, пили, хохотали, весело били посуду, валялись на траве. В общем, торжество плавно переходило в такое состояние, когда хозяин может удалиться, не беспокоясь, что его отсутствие будет замечено.

Ольтар потихоньку отошел в ту часть парка, что лежала в тени. Здесь, в стороне от посторонних глаз, в стоящей на небольшом возвышении беседке, его уже дожидались нанятый распорядитель праздника, управляющий поместьем и начальник охраны. Присев на каменную скамью, он с силой провел ладонью по лицу, словно пытаясь стереть приклеенную к нему улыбку.

– Что там у нас дальше по плану? – спросил он у распорядителя.

– Еще две перемены блюд до полуночи, потом огненные развлечения и раздача подарков. Все уже готовят.

Ольтар погрозил ему кулаком.

– Ты не спали мне тут ничего!

Распорядитель сделал большие глаза и открыл рот, но он махнул ему рукой.

– Ладно, иди, делай там все. И помни, я тебя предупредил: хоть один слух после услышу, что что-то у меня кому-то не понравилось – считай, отвеселился ты свое. Навсегда. Что там у нас с запасами?

Вопрос был адресован управляющему поместьем. Тот кашлянул.

– На сегодня запасов хватит с избытком, но потом…

– Потом – это мне не интересно. Потом, мое дело – спросить, а чтобы все было в достатке – это уже дело твое. Думай, тебе за то жалование и платят. Что ты мне за бумаги суешь?

Управляющий действительно протягивал ему пачку исписанных листов.

– Это список того, что ваши гости разбили и сломали. И ущерб.

Ольтар уставился на него немигающим взглядом. Его еще не старое, но морщинистое лицо не выражало абсолютно ничего, хотя даже в полумраке было видно, что оно, понемногу краснея, постепенно становится того же цвета, что и праздничный красный галстук на его шее.

– Я не понял, ты мне предлагаешь взять инструменты и все починить? – спросил он. – Или в лавку сбегать, новое купить?

Управляющий растерянно посмотрел на него.

– Я тебе повторяю: чтобы было, и чтобы все было в порядке – это твоя работа. Если ты с ней не справляешься, значит, тебя надо менять. Или я что-то не то говорю? Так ты меня поправь.

Сглотнув ком в горле, управляющий поднялся со скамьи и спрятал бумаги за спину.

– Нет, все так. Все правильно. Я прослежу, чтобы… И если что-то вдруг…

– Не надо, чтобы «вдруг». Ты меня понял?

– Да, конечно. Я прослежу! – практически лысая голова управляющего влажно заблестела.

– Ну, проследи, проследи… Выйди-ка, вон там постой, пока не позову.

Ольтар небрежно махнул рукой и управляющий покинул беседку. После чего он поднял взгляд на того, кто все это время молча дожидался своей очереди.

– Что там они? – спросил он без всяких предисловий.

Но тот, к кому он обратился, вопрос понял прекрасно.

– День просидели дома, потом пошли в корджу, пили, говорили об отце, вспоминали.

– Еще о чем говорили?

Собеседник усмехнулся:

– О вас.

– И что говорили?

– Ничего нового.

– И ни с кем не встречались?

– Нет. С тех пор, как они старые обязательства исполнили и из поместья съехали, желающих к ним обращаться нет. В торговой среде слухи разлетаются быстро, кому они теперь нужны без капиталов и без повозок? Дней пять назад, вроде бы, какая-то девица к ним заехала, с фермы по виду. Поговорили минут пятнадцать от силы, и расстались явно ни с чем – больше ее не видели.

– Ясно… Что с охраной?

– Семдесят постов, через каждые десять шагов по человеку. Вдоль ограды с внешней и внутренней стороны и патрули по парку.

Издалека, оттуда, где за ярко освещенными столами сидели гости, донесся радостный веселый крик подхваченный множеством голосов. Кажется, хозяина там еще не хватились.

– А что судья? – вдруг спросил Ольтар

– Не приехал. Но и повозку не отпустил.

– Чем занят?

– Мои парни перекинулись с помощником парой слов. Говорит – сидит один в темноте, злой, как голодный гольва.

Губы Ольтара скривились в усмешке:

– Злой – это хорошо. Значит, ничего сделать не может. Пусть посидит. Что он, что папочка, всю жизнь: «То не так, это не эдак, так нельзя, так не нужно». Правильные… И что? Раз ты такой правильный – откуда вокруг тебя грязи столько собралось? Это же не я их в скотов превратил. Они и без меня ими были. Я им только жратвы в корыто сыпанул – они и прибежали, хрюкая.

Он снова посмотрел на начальника охраны.

– У тебя все?

– Нет.

– Что еще?

Гельд, хрустнув ремнями, поднялся с места и, повернувшись в темноту, махнул рукой. Затем, снова вернувшись на свое место, спокойно сказал:

– Мы тут нарушителя поймали.