Когда лязгнул засов калитки, нищий сжался в клубок и издал несколько бессвязных звуков. Потом он затих, лежа на мостовой, и прислушиваясь к тому, что происходит вокруг. В отдалении за поворотом начиналась центральная улица, на которой вовсю шла обычная вечерняя жизнь, но здесь, в переулке, господствовали мрак и тишина. Охранники ушли и их голоса затихли за забором.

Бок разрывала боль, даже вдохнуть как следует не получалось. Прижав к боку локоть, старик продолжал прислушиваться, стараясь успокоить дыхание. Приподняв голову, он огляделся по сторонам. Никого.

Тогда он, поморщившись, поднялся с земли и проковылял к ближайшим кустам и, еще раз осмотревшись, скрылся за ними.

Оказавшись на небольшой, закрытой со всех сторон площадке, он аккуратно вытянул из рукава свой крюк, вместо которого тут же появилась абсолютно здоровая и к тому же чистая рука. Далее, откинув капюшон хламиды, грязной рукой он взялся за измазанные нечистотами заскорузлые волосы, потянул их назад и они аккуратно отделились от головы. Под жутким париком обнаружился туго повязанный платок телесного цвета. Затем пальцы, которые давно уже перестали лихорадочно трястись, развязали тесемки ветоши, накинутой на тело и, спустя секунду, старое грязное одеяние лежало на земле. Вместе с искусственным горбом.

Быстро оглянувшись по сторонам, мнимый горбун вытащил из кустов большую сумку, аккуратно свернул парик и одежду и сунул их внутрь, а оттуда вытащил небольшую бутыль с водой и чистое полотенце. Смочив ткань водой, он провел ей по лицу, стирая грязь и присохшие струпья. Когда на лице не осталось следов грима, стало видно, что это очень молодой гельд с абсолютно нормальной, чуть бледной кожей. Тем же полотенцем, он протер также и грязную руку, придав ей чистый и здоровый вид. После чего бутыль и измазанное полотенце также отправились на дно сумки.

Пошуршав немного бумагой, неизвестный аккуратно вынул темные брюки, белую сорочку, темный же камзол, пару дорогих туфель, и быстро переоделся. Последним был снят платок, освободивший светлые волосы. Отправив его к остальным вещам, юноша достал из кармана небольшой медальон, открыл крышку, дождался, пока камень, который был под ней, тихонько замерцает, положил медальон в сумку и затянул завязки. Спустя несколько секунд раздался негромкий хлопок, под плотной тканью что-то неярко вспыхнуло, и сумка вместе со всем содержимым с тихим шипением без всякого огня превратилась в небольшую кучку серого пепла.

Неизвестный небрежно разбросал пепел подошвой, и, впервые за несколько часов разогнув спину, осторожно потянулся, чуть покривившись от боли в боку. Ночной свет поиграл волнами на дорогой ткани, когда, протянув руку, он добыл из кустов легкую трость. Затем он спокойно вышел на тротуар, в последний раз обернулся в сторону поместья и не спеша пошел прочь, негромко насвистывая.