– «Главное – это выстроить правильное сочетание кристаллов». Я ему устрою правильное сочетание!

Глиняная кружка с громким стуком опустилась на стол и тут же подскочила от удара хоть и небольшого по размерам, но, судя по всему, крепкого кулака.

Впрочем, в натопленном зале стоял такой гул голосов, что мало кто обратил на это внимание, только трое гельдов, сидящие за соседним столом и вполголоса обсуждающие какие-то свои дела, подняли глаза на совсем молоденькую еще гедарку с огненно-рыжими волосами, гневно стучащую по столу рукой.

– Я не знаю, об какой угол шарахнулся головой Вилхельм, но платить за его забавы собственной шкурой я не намерена!

Сидящая рядом с ней, то ли компаньонка, то ли, сестра, что, учитывая их внешнюю схожесть, было более вероятно, даже не подняла головы, продолжая вылавливать куски вареного мяса из горячего супа.

– Что он тебе сделал? – поинтересовалась она.

– Да чтоб ему нос его жирный тульды отжевали!

– Сядь, не ори. Что случилось?

Плюхнувшись на стул, рыжая пробормотала под нос какое-то неразборчивое, но крайне грязное ругательство. Потом надула щеки

– В общем так. Вызвал он меня сегодня утром и говорит: «Вейга, радость моя, не знаю что с тобой делать. В шахту тебя не отправишь, к работе с драгоценным камнем у тебя тоже склонности нет. Какое тебе применение найти – ума не приложу. А ведь пора бы уже – по шестнадцать лет уже вам с сестрой. Ну, та хоть при деле, а вот ты все еще ни туда, ни сюда.»

– Айц ротайн кен рауг штака, – громко произнес вдруг один из гельдов и вся компания весело загоготала.

Рыжеволосая изменилась в лице. Секунду она выглядела растеряно, потом зло прищурилась.

– Ты слышала, что он сказал? – спросила она

– Слышала, но не поняла ничего, – ответила вторая. – А что он сказал?

– Подожди-ка минутку.

– Эй, ты куда?!

Но та уже подходила к столу, за которым сидела веселая троица. Подтянув свободный стул, она уселась как раз напротив шутника и мило улыбнувшись, захлопала ресницами.

– Прости, но ты же сейчас говорил на шпрай?

Тот, усмехнувшись, смерил ее взглядом.

– И что из того?

– Здорово! – рыжая восхищенно покачала головой. – Знаешь, мне нравится ваш язык. Я его учила даже. Только что толку, поговорить все равно не с кем – все повсюду говорят на общем. И тут, слышу – знакомые слова!

Усмешка на лице гельда растянулась еще шире.

– И что ты поняла?

– Вейга! – позвала сестра.

Гедарка не поворачиваясь, отмахнулась.

– Ну… Я поняла и «рыженькая» и «милая», – улыбнулась она.

Гельды одобрительно загоготали, подталкивая друг друга локтями.

– Но я не поняла, что значит «штака»… Можешь сказать мне, что означает это слово?

Парнями овладел еще один приступ смеха.

– «Штака» – это значит… как бы тебе сказать, – гельд закатил глаза, размышляя.

– Красавица! – подсказал один из его приятелей.

– Да, точно! Именно «красавица»!

– Ой…

На щеках рыжей вспыхнул яркий румянец. Она смущенно потупила взгляд и принялась водить пальчиком по ручке только что принесенной кружки, над которой еще стояла пенная шапка.

– Столько комплиментов… Ты меня смутил.

– А ты выпей! – гельд кивнул на кружку, а его друзья с энтузиазмом закивали. – Сразу полегчает!

– Угощаешь?

– Угощаем, угощаем!

– Ну, раз так…

Взяв кружку за ручку, гедарка оглянулась на соседний стол, за которым сестра не сводила с нее настороженного взгляда и снова повернувшись, улыбнулась самым трогательным и простодушным образом.

– За настоящих мужчин!

И она выплеснула содержимое кружки прямо в лицо шутнику. Тот отпрянул, раскрыв рот и выпучив глаза. Лучше бы прикрыл физиономию – меньше зубов бы потерял, когда в нее отправилась уже сама кружка. Глина не выдержала силы удара, и разлетелась на куски, так, что в руках у девчонки осталась лишь ручка. Отшвырнув ее в сторону, рыжая запрыгнула на стол и ударом ноги в грудь опрокинула гельда на пол вместе со стулом.

Раздался грохот. Схватившись за разбитое в кровь лицо, недавний душа компании, захрипел, выплевывая выбитые зубы. Его друзья, подскочив со своих мест, в ступоре стояли рядом и не торопились прийти ему на помощь. Перевернувшись, он попытался не то подняться, не то уползти подальше.

Однако гедарка не дала ему такой возможности. Подхватив с пола опрокинутый тяжелый стул, она придавила его спинкой голову и руки гельда, наступив сверху сапогом.

– Что ты там говоришь, я не поняла? – спросила она, слушая, как он скулит на полу. – Еще что-то про нас с сестрой? Еще что-то смешное?! Давай посмеемся вместе!

Но гельду уже было не до смеха.

– Что, шутки кончились? – она обернулась к сестре, – Винга, ты знаешь, что он сказал? «Из этой рыженькой милашки вышла бы отличная подстилка» – вот что!

В наступившей тишине она повернулась к приятелям лежащего:

– А вы что не смеетесь? Не весело?!

Те, стоя у стола, настороженно осматривались в наступившей тишине, под тяжелыми взглядами молча окруживших их со всех сторон здоровенных гедаров – шахтеров и лесорубов.

– Слушай, мы просим прощения, – сбиваясь заговорил один. – И за него… и вообще.

– Да, не стоило так говорить, – затравленно оглядываясь по сторонам, сказал второй.

Пробираясь между столпившимися гедарами, подошел Акса – хозяин корджи.

– Вейга, отпусти его. Пусть убираются на все четыре стороны.

Не убирая ноги со спинки стула, гедарка наклонилась, выдернула из ножен на поясе трясущегося гельда дорожный нож. Посмотрела на лезвие и усмехнулась.

– Сталь-то дрянь. Такая же дешевка, как и ты.

Затем полоснула по завязкам, держащим на поясе кошелек, и бросила его Аксе.

– Тут как раз хватит, чтобы возместить их поведение и бардак, который они устроили.

Она повернулась к гельдам:

– Или я не права?

Те замотали головами.

– Нет-нет, все верно.

– Мы пойдем?

– Топайте! – Вейга убрала ногу, подняла стул и поставила его рядом, освободив лежащего на полу. – И мой вам совет: в следующий раз говорите на общем – прислушиваться меньше будут к тому, что вы болтаете!

Не обращая внимания на дальнейшее, она вернулась за свой стол, не глядя на то, как гельды подхватили своего побитого приятеля и вытащили из зала.

Плюхнувшись на стул, она схватила обеими руками кружку, осушила ее в несколько глотков, раздувая белую пену, и откинулась на деревянную спинку.

– Уф, ну вот, кажется, полегчало.

Она подтянула к себе тарелку и застучала ложкой.

– Так на чем я там остановилась? Ах да, вспомнила! В общем, дал он мне эту коробку и мешочек с кристаллами и говорит: «Поставишь ее у второго выхода в верхний северный тоннель. Потом откроешь крышку и в гнезда вставишь кристаллы, как написано вот тут». И сует мне бумажку какую-то. «Не перепутай, – говорит – Главное – правильное сочетание кристаллов. Тогда устройство начнет издавать звук, который будет отпугивать всякую живность. Под землей тепло – вот зверье и лезет в тоннели. А потом шахтеры вместо работы дохлятину вонючую по разломам собирают».

– Какую коробку?

– Да вот эту, – Вейга, не отрываясь от поедания супа толкнула ногой лежащий под столом мешок. – Открой, посмотри. Там и штука эта и камни.

– Так ты, что, ничего не поставила? Совсем мозги отморозила что ли?!

– Ну, так я же тебе рассказываю, а ты перебиваешь!

– Что ты мне рассказываешь? Тебя артельный старшина послал…

– Уж он послал, так послал. Погоди ты орать-то, дослушай сначала!

Винга покачала головой. Она была младше своей сестры всего на час с небольшим, но, несмотря на общее сходство, они с ней заметно различались – в отличие от рыжей Вейги ей достались более привычные для Севера светлые волосы и более спокойный и рассудительный характер.

– Вот ты горе. Рассказывай, что с тобой делать.

– Так вот, я и рассказываю.

Вейга отодвинула опустевшую тарелку.

– Лезла я по этим старым туннелям, руки-ноги все подрала. Но, в конце концов, добралась до этого проклятого выхода. А он наверху. Нет, правда – в потолке! Видать, порода обвалилась вокруг. Ну что делать – думала, думала – придумала, как забраться. Выбираюсь на воздух задом кверху, мешок этот за собой тащу, и что ты думаешь? Оказываюсь прямо посреди вольгова логова! Они, видать, чуют, что из-под земли тепло – и жмутся к этой дыре. Лежат вокруг нее, греются. Щенята визжат, бегают. Спасибо Гедрэ – не наступила ни на кого, пока корячилась. Короче, вытаскиваю я этот мешок, разгибаюсь – и вижу перед собой серые морды с вот такими клычищами! Я стою перед ними, они смотрят на меня, и не понятно кто в большем ступоре от такого моего появления – они или я.

Винга ошарашено уставилась на сестру, забыв о еде.

– Что?!

Вейга вместо ответа постучала ложкой по глиняному боку кружки. Тут же подбежала дочка Аксы. В одной руке она держала две полные кружки, а в другой – тарелку с нарезанной закуской.

– Отец сказал – это в подарок. И за обед можете не платить.

Подхватив пустую посуду, она упорхнула. Некогда задерживаться, когда за столами столько народа.

– Передай ему спасибо! – крикнула ей вслед Винга. – Ну чего молчишь? Дальше-то что?!

– Да что дальше… – Вейга тут же принялась набивать род дареным угощением. – Первые пару секунд я думала, что вот прямо тут и останусь, на части поделенная. Потом думаю – дыра-то рядом. Ну, и начинаю потихоньку подталкивать к ней штуку эту. А гольвы, видать, опомнились – зубы скалить начали, шерсть дыбом, подступают со всех сторон. Щенята подальше сбежали. И тут я мешок этот в дыру уронила. Грохнул он изрядно – аж гольвы в стороны шарахнулись. Ну, я, не будь дура – следом за мешком. Упала на него прямо. Слышу – сверху гольвы бесятся: рычат, зубами щелкают, землю роют, головы в дыру просовывают. Но прыгать боятся. Дожидаться, пока они осмелеют, я не стала – мешок в охапку – и бегом оттуда. Не помню, как назад прибежала. Но не остановилась ни разу.

Она отпила из кружки.

– Как добралась – хотела сразу пойти к Вилхельму и штуку эту об его башку старую расколошматить. Но потом почувствовала, что если сейчас не перекушу и хотя бы глоток пива не выпью – сдохну прямо на снегу. Зашла к Аксе – а тут ты.

Она улыбнулась и махнула рукой, убирая со лба рыжие пряди.

– Так что, будешь теперь на меня орать, что я эту коробку там не оставила?

– Непутевая ты, вот что. Вот что ты туда потащилась без оружия-то даже? И еще в одиночку. Ну, жива – и хорошо.

Кружки стукнулись глиняными боками.

– Можно подумать, спас бы меня там топор, – усмехнулась Вейга. – Там этих гольвов с полсотни голов было, если не больше. Но ничего – выбрались. Правда, железка?

Она с благодушным видом пнула лежащий под столом мешок. Внутри его что-то то ли скрипнуло, то ли хрюкнуло.

– Ну а если Вилхельм вдруг решит, что я ему в артели не нужна – упрашивать не буду. Соберусь и уеду…

– Куда это ты одна поедешь?

– Ну, вместе уедем. Поедем к саллейда, на самый юг, к морю. Сядем там под деревом, откроем лавку «Вейга и Винга». Я буду ловить и обдирать какую-нибудь живность, а ты – шить одежду и возить ее на продажу гельдам. Живности и гельдов много – с голоду не умрем. И не замерзнем – говорят, у них там, на юге, и снега никогда не бывает.

Засмеявшись, сестры допили пиво, оделись, и, захватив из-под стола мешок, помахали на прощание стоящему за деревянной стойкой Аксе и вышли на улицу. Солнце тысячами искр вспыхивало на белом снегу. До начала настоящей зимы было еще далеко, и погода была теплой и спокойной.

Сзади послышался топот. Мимо бодро прошагали два мохнатых тувара, тянущие за собой большую крытую повозку на широких полозьях. За толстыми стеклами, не пропускающими уличный холод, были видны лица пассажиров сидящих в удобных мягких креслах. В тепле и комфорте по скрипучему снегу за несколько часов они доберутся до Ховскоода и отправятся далее – к самым границам Гельдивайн Тарен.

Сестры проводили повозку взглядом.

– Сегодня десятый день, ты помнишь? – спросила вдруг Винга.

– Да помню я… – Вейга поковыряла носком сапога утоптанный снег. – Помню.

– И что думаешь?

Вейга снова посмотрела вслед сворачивающей в долину повозке.

Там, на юге, за горами, за белыми, сверкающими под солнцем вершинами, за перевалами и ледниками, за широкими полями, на которые еще не выпал снег, окруженный с трех сторон лесом и болотами – лежал Диверт – небольшой городок, в котором им недавно пришлось побывать.