— Уверена, что хочешь пойти одна? — Стас явно нервничал и не хотел меня отпускать.

— Да. Ты там будешь лишним, — уверенно ответила, отстегивая ремень безопасности. — Родители Никиты мне ничего плохого не сделают.

— А если он сейчас дома?

— Сомневаюсь в этом. А даже если и так, то на глазах у матери он меня все равно не тронет.

Стас тяжело вздохнул и, внезапно обхватив меня за шею, притянул к себе. Он прислонился своим лбом к моему, гипнотизируя взглядом, а затем коснулся губ нежным поцелуем, окончательно выбив из равновесия. Его губы ласкали мои с невыносимым трепетом. Так осторожно, словно мужчина боялся меня вспугнуть. Его пальцы массировали затылок, отключая от реального мира и все глубже затягивая в сладкую негу.

— Ты с каждым днем все наглее и наглее, — немыслимым усилием воли заставила себя оторваться от Андриянова. Как же ему противостоять, когда каждое его прикосновение будит во мне столько эмоций и напрочь отключает возможность трезво мыслить?

— А ты с каждым днем все меньше сопротивляешься, — поглаживая меня кончиками пальцев по щеке, протянул Стас. — Не могу держать себя в руках, когда ты так близко.

— Я уже не знаю, как с тобой бороться, — обреченно простонала и откинулась на спинку сидения. Если он будет продолжать в том же духе, то вся моя оборона лопнет, как мыльный пузырь.

— Когда ты поймешь, что обороняться нет смысла, нам обоим будет проще. Я же сказал, что пути назад больше нет, моя хорошая, — сдержанно улыбнулся Стас и прижался губами к моему лбу. — Все, иди. Я буду ждать тебя здесь.

Выскочив из машины, забежала в подъезд. Бурча себе под нос про то, что кое-кто слишком много на себя берет, не заметила, как оказалась перед нужной мне дверью и замерла, не решаясь нажать на звонок. Разговор предстоял не из приятных, и я бы с удовольствием развернулась и пустила все на самотек, но понимала — если не наберусь смелости, то последствия будут очень печальными.

Зажмурившись, нажала на кнопку и услышала птичью трель. Услышав щелчок замка, вздрогнула и сжала кулаки. Я смогу. Это всего лишь беседа. Несколько фраз, и я буду свободна. Сердце в груди колотилось так, что в ушах стучало. Внутри все стянуло от волнения. В горле пересохло, ладошки вспотели. А к тому моменту, как открылась дверь, я уже еле дышала.

— Риточка, проходи, милая, — Виктория Сергеевна тепло улыбнулась мне и впустила внутрь. Миниатюрная блондинка с мягкими чертами лица выглядела гораздо моложе своих пятидесяти лет и как всегда обволакивала своей аурой доброты и уюта. — Я такой вкусный торт купила. Сейчас с тобой чаю попьем, посекретничаем. А то ты давно не заходила.

Поведение женщины ввело в ступор. Неужели Никита не рассказал даже о нашем разрыве? Почему? Видимо, действительно думал, что мы еще сойдемся. И как же мне теперь рассказать все? Виктория Сергеевна всегда говорила, что мечтает стать моей свекровью. Да и Семен Олегович одобрял выбор сына. Наверное, поэтому Залетов и хотел все вернуть. Знал, что родителям это не понравится, а к их мнению он прислушивался. По крайней мере, раньше.

Опустив глаза в пол, я проследовала за матерью Никиты на кухню. На столе уже красовался порезанный торт и дымились чашки с ягодным чаем.

— Как у тебя дела, милая? Никита в последнее время странно себя ведет. Ходит хмурый, ничего не рассказывает. Я уже начала думать, что вы поругались…

— Я об этом и хотела с вами поговорить, — тихо обронила, так и не решив, с чего начать.

— Так я и знала! — возмущенно воскликнула Виктория Сергеевна и взяла меня за руку. — Он тебя обидел? Конечно, обидел. Никитка всегда был вспыльчивым. Ты не злись на него, Риточка. Я-то вижу, как он переживает. Тем более, милые бранятся, только тешатся. Вы обязательно помиритесь.

— Мы расстались с вашим сыном. Окончательно. Понимаете, он…

— Не говори глупостей, милая. Ну, подумаешь, поругались. С кем не бывает? Сейчас оба остынете, да поговорите спокойно. Вы такая пара красивая. Я уже денег вам на свадьбу отложила.

— Пожалуйста, послушайте меня…

— Я недавно нашла отличный свадебный салон. Там такие красивые платья. Риточка, тебе обязательно нужно это увидеть…

— Виктория Сергеевна, — пыталась достучаться до женщины и остановить этот поток бреда.

Для себя я уже все решила и знала, что с Никитой не сойдусь ни при каких условиях. Но почему-то сейчас, слушая маму бывшего парня, испытывала дикое чувство вины. Уверена, что она уже все поняла. Лишь оттягивала момент, когда изменить уже ничего нельзя. И от понимания этого мне становилось еще хуже.

— А еще…подожди минутку, я сейчас, — Виктория Сергеевна вскочила со стула и бросилась в коридор с такой скоростью, что я даже не успела понять, что произошло.

Спустя минуту она вернулась, держа в руках маленькую бархатную коробочку. Нет, только не это!

— Это наша фамильная драгоценность. Это кольцо моей прабабушке подарил ее муж — мой прадедушка. Очень дорогое и безумно красивое. Никита недавно забрал его у меня. Хотел сделать тебе предложение. Он действительно хотел, Риточка. Пожалуйста, не бросай моего мальчика. Он же без тебя совсем пропадет. Мы только обрадовались, что он изменился и взялся за ум…

— Так, стоп! Что вы имеете в виду? Что значит изменился?

Виктория Сергеевна вздрогнула и виновато опустила глаза. По ее щеке скатилась слеза. Я совсем запуталась и напряженно ждала ответа.

— Он с тобой становился спокойнее, мягче. Ты хорошо на него влияла, Рита.

— Я же понимаю, что вы имели в виду не это. Скажите мне правду, — решительно потребовала.

— Тебе показалось, Риточка…

— Мы с Никитой расстались из-за того, что он мне изменил и стал принимать наркотики, — не выдержав, выпалила. Надо было остановиться и дать Виктории Сергеевне возможность переварить информацию, но меня понесло. — А вчера он ударил меня. А может и убил бы, если бы мне не помогли.

— Что? Нет-нет-нет, только не снова! — воскликнула женщина и, бессильно опустившись на стул, закрыла лицо руками и заплакала.

Смотря на то, как она дрожит, выругалась и обняла ее. Нельзя было так срываться. Уж кого-кого, а эту замечательную женщину я обижать не хотела. Она уж точно не виновата в том, что ее сын слетел с катушек.

— Простите. Я не должна была так резко высказываться. Виктория Сергеевна, ну, не плачьте, пожалуйста, — поглаживая ее по спине, приговаривала, испытывая дикое чувство вины.

— Нет, милая, ты права, — всхлипнула женщина, вытирая слезы. — Мы так надеялись, что все позади, что все образуется…

— Так…вы расскажете мне правду?

— Ты же знаешь, что мы переехали сюда три года назад. Мы были вынуждены. До этого мы жили в Новосибирске. У нас все было замечательно. Мы с мужем занимались карьерой. Он успешный бизнесмен, а я лучший в городе дизайнер интерьеров. Никита отличник, спортсмен, наша гордость. Но, видимо, мы плохие родители. Гнались за успехом и не заметили, как сын попал в плохую компанию. Узнали об этом, когда забирали его из полицейского участка. Повезло, что у нас были влиятельные знакомые, и ту историю получилось замять. Никита прошел курс лечения в хорошей наркологической клинике, а мы с его отцом решили, что будет лучше переехать в другой город, чтобы сын был подальше от своих знакомых. Я даже работу бросила, чтобы приглядывать за сыном. И ведь все хорошо было. Никита доучился, встретил замечательную девушку, устроился на работу. Мы нарадоваться не могли. А теперь…боже, что же будет теперь? Неужели придется все это проходить заново?

— Виктория Сергеевна…

— Не осуждай нас, Рита. Да, мы не сказали тебе правду, но… Если бы мы это сделали, то ты бы бросила Никиту, а он с тобой стал тем мальчиком, которым был раньше. Которым мы гордились. Ты так хорошо на него влияла. Мы не могли лишить нашего мальчика шанса начать все с чистого листа, — схватив меня за руки, выпалила она, а у меня сердце разрывалось от боли, сквозящей в ее голосе. От слез матери, которая безгранично любит своего ребенка и всегда будет верить в возможность его исправления. Вот только Никита сейчас доказал, что бывших наркоманов не бывает.

— Я не могу вас осуждать. И все понимаю. Но после всего, что произошло, с Никитой не останусь.

— Я не смею просить тебя об этом, — обреченно выдохнула женщина.

— Я не обращалась в полицию…

— Спасибо. Огромное тебе спасибо, Рита. Ты такая хорошая девочка…

— Но я боюсь вашего сына. И мне бы хотелось быть уверенной, что он больше не приблизится ко мне и не причинит вреда.

— Конечно-конечно. Мы уже проходили это. Знаем, что нужно делать, — севшим голосом протянула Виктория Сергеевна и схватилась за телефон. — Андрей… он опять… Да! Немедленно приезжай домой! Нет… сейчас! Он ударил Риту! Я жду тебя.

— Еще раз простите, что пришла с таким…

— Ты ни в чем не виновата, милая, — прервала меня мать Никиты и нежно погладила по волосам. — Как жаль, что мой сын не оценил, какой подарок преподнесла ему судьба. У него был такой шанс, а он его потерял. Ничего не бойся. Он больше тебя не потревожит.

— Спасибо вам. Я, наверное, пойду, — промямлила, чувствуя себя погано.

Даже злость на бывшего мгновенно прошла. Душу сковало жалостью к его родителям, которые и так столько всего уже пережили, а теперь им придется начинать все заново. Мне самой было стыдно смотреть в глаза Виктории Сергеевне. Такая добрая, мягкая женщина. Неужели Никите даже ее не жалко? Неужели он не понимает, какую боль причиняет своей семье?

— Конечно, идем, я провожу тебя, — тихо произнесла она.

У меня сердце разрывалось от одного взгляда на нее. Я еле сдерживала слезы. Из квартиры практически выбежала, желая оказаться как можно дальше. Так торопилась, что даже не заметила, как оказалась в машине Стаса, рыдающей у него на плече.

— Не плачь. Все будет хорошо, — он гладил меня по спине, примкнув губами к макушке.

Его поддержка успокаивала, дарила умиротворение. Стас так бережно обнимал меня, окутывал теплом, словно пуховым одеялом, укрывая собой от всех бед. И я была безмерно благодарна ему. За то, что он всегда рядом, даже когда гоню его и, возможно, обижаю словами.

Захлебываясь слезами, я рассказала ему про разговор с Викторией Сергеевной. Делилась тем, как было тяжело сказать правду этой замечательной женщине. Как мне жалко их семью. Андриянов внимательно слушал, не перебивая. Лишь прижимал к себе крепче, когда было особенно горько и паршиво на душе, словно он чувствовал каждую мою эмоцию.

— Ты не должна ни в чем себя винить. Никита сам сделал свой выбор. Ты здесь ни при чем. Слышишь? — шептал он мне, нежно целуя в лоб. — Теперь все зависит от него. Ты сделала все, что могла.

— Я понимаю, но…

— Но ты просто очень добрая и чувствительная девочка, которая никогда не сможет пройти мимо чужой беды. Ты всегда такая была. И это одна из черт, которой ты меня пленила.

— Что?

— Ты не похожа на других, моя хорошая, и в этом твоя прелесть. Но тебе нужно учиться, хоть иногда абстрагироваться от чужих проблем. Иначе тебя просто выпьют энергетически. Я не дам этому случиться.

Слова Стаса смутили меня. Я отстранилась и опустила глаза, прокручивая сказанное в голове. Стало неловко. Я еще никогда не слышала от Андриянова таких комплиментов и растерялась. Не знала, как правильно себя вести. Да и разговор с мамой Никиты до сих пор давил, вызывая болезненные ощущения.

— Ты можешь отвезти меня домой? Пожалуйста, — тихо обронила, комкая подол футболки.

— Конечно. Все, что захочешь.

Пока Стас вез меня домой, косо поглядывала на него, не узнавая. Его отношение ко мне резко изменилось? Или он решил играть в открытую? Ту нежность, с которой он успокаивал меня, сыграть так натурально невозможно. И самое страшное — внутри все отзывалось и трепетало от внимания Андриянова. Я начала привыкать к тому, что он постоянно где-то рядом, что в любой момент может появиться, словно рыцарь в сияющих доспехах. Как тогда, в детстве, я начинала смотреть на него, как на мужчину. И это пугало до дрожи.

— Приехали, — жаркое дыхание коснулось уха. Кожа тут же покрылась мурашками от чуть хрипловатого глубокого голоса. Вздрогнув, осмотрелась и поняла, что мы уже у меня во дворе.

— Спасибо. Я…пойду…

— Подожди, — Стас взял меня за руку. — Ты сегодня общалась с Тимуром?

— Да, — напряглась, не зная, куда дальше пойдет разговор. Ведь Тимуру я не поверила насчет слов Андриянова.

— Так…что ты решила? — коснувшись губами тыльной стороны моей ладони, спросил Стас. Все мысли от этого жеста испарились. Ну почему?! Почему от каждого его прикосновения у меня плавится мозг?

— Я еще не думала об этом, — вырвала свою руку. — Я пойду. Пока, — протараторила и, быстро открыв дверь, вылетела из машины. С каждым днем это становится все сложнее.

Не успела я и шага сделать, как из автомобиля раздался раскатистый смех Стаса. Нет, ну это уже ни в какие ворота не лезет! Сколько можно издеваться надо мной?

Недовольно засопев, уверенно пошла к подъезду, делая вид, что ничего не слышала. Быстро поднялась на нужный этаж и забежала в квартиру, где меня уже ждали Вероника с Милой.

— Ну, как прошло? — услышав меня, девчонки выскочили в коридор. — Идем, у нас там тортик вкусный и обалденный чай, — даже не дав переобуться, Мила потащила меня на кухню и усадила за уже накрытый стол. Ника в это время разливала чай по чашкам.

— Рассказывай, мы тут обе как на иголках, — поторопила меня Мила, поставив передо мной дымящийся напиток.

— Что сказали родители Никиты? — присоединилась к разговору Вероника.

Тяжело вздохнув, поделилась с девочками всем, что узнала. Переживать все это в одиночку было слишком тяжело. Ведь Никита мне не чужой человек. Все же мы были вместе целых два года. И хоть он своими последними выходками перечеркнул все хорошее, я не могла относиться к этой ситуации равнодушно и искренне переживала за бывшего парня. Даже в какой-то степени чувствовала себя предательницей. Считала, что люблю его, а сейчас не чувствовала к Залетову ничего. Да еще и все чаще стала думать о лучшем друге сестры. Разве это нормально? Разве я не должна была впасть в депрессию? Разве могут настоящие чувства так быстро и бесследно пройти, уступив место новым…или давно похороненным старым? Я совсем запуталась.

— Не вздумай себя ни в чем винить, поняла? — грозно выпалила Мила, наставив на меня палец. — Залетов тебя обманывал все это время. И во всех своих проблемах виноват сам. И слава богу, что Стас открыл тебе глаза на него.

— Вот именно! — поддержала Сатинскую Вероника и приобняла меня за плечи. — Малышка, я знаю, что тебе сейчас тяжело, но прекрати себя изводить. Пусть скажет спасибо, что ты не пошла в полицию.

— Да, наверное, вы правы, — натянуто улыбнулась, решив не спорить. — Кстати, торт, действительно, очень вкусный.

— Еще бы! Я же выбирала, — выпятив грудь, похвасталась Мила.

— Кстати, Рит…а что насчет того вечера? — скромно спросила Вероника с невыразимой надеждой во взгляде.

— Если ты еще не выбрала платье, то тебе стоит поторопиться.

— А-а-а! Серьезно? Ты серьезно?! — заверещала сестренка, душа меня в своих объятиях. — Спасибо-спасибо-спасибо!

— Нечем дышать, — прохрипела, закатив глаза. Все-таки захват у нее железный.

— Ой, прости, — тут же освободив меня, Ника чмокнула меня в щеку. — Тогда, может, на выходных устроим забег по магазинам?

— А что? Отличная идея! — воодушевилась Мила.

— Эм… — замялась я, помня о просьбе Тимура. Ведь он звал нас на дачу как раз на выходные.

— О, кажется, у кого-то другие планы? — игриво выгнув бровь, поинтересовалась подруга. — Колись, Стас куда-то пригласил?

— Не Стас, — осторожно начала, но продолжить не успела.

У девочек расширились глаза от удивления. А следом на меня полились вопросы.

— У тебя кто-то еще появился?

— Он симпатичный?

— Вы уже целовались?

— А Стас знает?

— Он же любого в порошок сотрет за тебя.

— Остановитесь! Ей богу, вы как дети малые! — прервала этот поток бреда и недовольно запыхтела. — Дайте до конца договорить.

— Ок, мы все во внимании, — скрестив руки на груди, заявила Мила, переглянувшись с Никой.

— Это Тимур. Он…

— Тимур?!

— Цыц! — шикнула я на Сатинскую, которая уже набрала воздуха для очередной тирады. — Они с Костей пригласили нас к себе на дачу на выходные.

— Кого это нас? — подозрительно прищурилась Мила.

— Стаса, меня и тебя. Он сказал, что Костя всерьез на тебя запал и хочет реабилитироваться после провального свидания.

— Ха! Пусть катится далеко и надолго. Никакая реабилитация его не спасет, — презрительно фыркнула подруга и, со злостью запихнула в рот ложку с тортом.

— А кто это у нас так бурно реагирует? — поддела ее Вероника.

— Кто реагирует? Я?

— Не я же.

— Кстати, точно. Смотри, как у нее глаза загорелись, — поддержала сестренку и подмигнула подруге. А то все только и знают, что надо мной подтрунивать. Пусть побудет в моей шкуре.

— Ничего у меня не загорелось! — пробурчала Сатинска.

— Ну да, ну да, — с улыбкой протянула Ника.

— Интересно, а если Костечка пригласит на дачу другую, кто-то заревнует?

— Боюсь, кто-то не просто заревнует, а кастрирует бедного Костечку…

— Так! А ну прекратили! — стукнула кулаком по столу Мила. — Устроили мне тут!

— Как ее зацепило-то, — не унималась Вероника.

— Да, надо, наверное, мне отказаться. Или мы поедем со Стасом, а близнецы кого-нибудь еще из девочек позовут, — продолжала атаку и я. Тем более Мила так ярко проявляла эмоции, что я не могла остановиться.

— Вообще-то, я еще не ответила! — возмутилась она.

— Ты же сказала, чтобы он катился далеко надолго. Вот Костя пусть и катится, а я тоже хочу хорошо отдохнуть на этих выходных. Кстати, без меня вас со Стасом ни на какую дачу не возьмут.

— Не знаю — не знаю…

— Короче, решено! Мы все едем на дачу. И Тимуру скажи, что я согласна только, если с нами поедет Ника. Уж если гулять, то всем вместе.

— Нет, девочки, я пас, — поспешила отказаться сестренка.

— Почему?

— У меня дела.

— Какие это у тебя дела, если ты с нами собиралась ехать за платьями?

— Ну…я…ой, мне пора уже! Совсем забыла! Все, милые мои, пока. И не скучайте, — Ника вскочила со стула так резко, что опрокинула его. — Ой, извините, — быстро протараторила, подняла его и убежала в коридор, а уже спустя несколько секунд хлопнула входная дверь.

— Что это с ней? — растерянно спросила Мила.

— Понятия не имею, — пожала плечами. — Наверное, она просто навязываться не хотела. Я бы на ее месте тоже отказалась. Как-то неудобно.

— Да ну, глупости это все! — махнула рукой Сатинская. — Ну раз не хочет, то и ладно. Я просто хотела ее отвлечь немного, а то она задумчивая такая, грустная.

— Я с ней поговорю.