Я, автор этих строк, люблю тебя, мой родной голубой Каспий. Да и невозможно тебя не любить, особенно в тихие тёплые дни, когда ты нежно несёшь свои изумрудные воды, или когда, ласковое, ты мирно плещешь свои волны у моих ног, переливаясь тысячами цветов радуги. Но бываешь ты и жестоким, беспощадным, и без причины вызываешь на неравную смертельную схватку того, кто оказался в момент твоего гнева в твоих объятьях. Так было и 26 октября 1948 года.

При создании рыболовецкие колхозы в прибрежных туркменских аулах в Гасан-Кули, на Челекене, Огурчинском, в Кизыл-Су, Киянлы и Карши на вооружении имели только парусные лодки, поднимающие не более пятисот — полутора тысячи пудов. Эти лодки в то время считались самыми манёвренными. Моторных баркасов или быстроходных рыбацких сейнеров, какие имеются сейчас во всех колхозах, туркменские рыбаки тогда не знали. Обычно в каждом рыболовецком колхозе было по несколько таких лодок. Команда состояла из шести рыбаков во главе с командиром. Рыбаки, в зависимости от периода путины, на утлых судёнышках, под парусом выходили на северо-запад Каспия на длительное время, иногда на несколько месяцев.

Парусные лодки подвластны ветру, и почти каждый рыбак обладал в совершенстве искусством плавания на них. Но, прекрасно знающие море, бесстрашно плавающие по его просторам, словом, отличные практики, прибрежные рыбаки плохо разбирались даже в элементарных правилах мореходства. Правила расхождения судов, сигнализации, движения в ночное время и другие правила мореходства им были не знакомы. Многие командиры парусных лодок были малограмотными, а порой и совсем неграмотными. Поэтому не только в портах, но и в открытом море случались столкновения с пароходами и другими судами.

Особенно тяжело приходилось парусным лодкам во время шторма. Вынужденные спустить большие паруса, они поднимают штормовые или, по возможности, становятся на якоря. Случалось, когда якоря срывало сильной волной, и тогда лодка пускалась по воле ветра в открытое море, где огромные валы волн обрушивались на неё, бросали, как щепку. Но рыбаки привыкли ко всем неожиданностям Каспия и по мере своих сил и опыта старались победить разыгравшуюся стихию и, надо сказать, они почти всегда выходили победителями в единоборстве с морем.

В то утро, 26 октября 1948 года, когда тринадцать парусных лодок туркменских рыболовецких колхозов «Большевик» с Челекена, имени Ворошилова с острова Огурчинского, имени Верховного Совета ТССР Гасан-Кулийского района, имени Калинина из посёлка Киянлы и другие собирались выйти в море, ничто не предвещало непогоды. Взошедшее солнце озаряло чистую лазурь востока, а само море было похоже на зеркало. Днём, после полудня, наступил штиль. Яркие солнечные лучи ласково пригревали гладь моря, и лёгкий южный ветерок, веевший над разогретыми водами, был бессилен взволновать их. Рыба уходила от берегов в открытое море в поисках более прохладных вод.

Через несколько дней, по окончании путины рыбаки возвращались из бухты Ералиева в Кизыл-Су — надо было заменить снасти и пополнить запасы судовых материалов.

Лов был удачным, и настроение у всех было приподнятое. В ожидании скорой встречи с родными, товарищами и друзьями пели весёлые песни. И уж, конечно, никому и в голову не могло прийти, что море, до сих пор проявлявшее к ним милость, бывшее их кормильцем, их жизнью, на этот раз может стать для них смертью.

Хорошее настроение рыбаков очень скоро было омрачено. Ко второй половине дня с северо-запада стали зловеще надвигаться чёрные тучи. Рыбаки знали, что это — верный предвестник шторма. И предчувствия их оправдались. Вскоре с запада подул сильный ветер. Он всё крепчал, гребни волн, набегавшие на лодки, с каждой минутой становились выше. Произошло то, чего боялись и смелые рыбаки. Море, сначала глухо стонавшее, стало реветь и стенать, оно покрылось сплошной пеной. Бушующие волны выбрасывали со дна моря ракушки и водоросли, и вскоре лодки, находившиеся поодоль одна от другой, потерялись друг у друга из вида. Экипажи из всех сил сопротивлялись бушующей стихии, но тщетно. Их беспрестанно заливало водой, море металось, как разъярённый зверь. Волны швыряли судёнышки с одного гребня на другой. С каждым часом опасность нарастала. Западный ветер стремительно гнал лодки к берегу и скалам… Ещё какое-то мгновение, и они превратятся в щепки. Но людям хотелось жить, и они изо всех сил боролись со стихией. Неравная борьба продолжалась всю ночь. На утро шквал усилился, и люди, обессилевшие, потеряли надежду на спасение. Очевидец этого шторма Караджаев Ата-Кара, капитан парусной лодки из колхоза имени Верховного Совета ТССР, спасшийся со своей командой чудом, рассказывал: «Я видел, как одна из лодок повернулась бортом к волне… и в ту же секунду её не стало… Мы с ужасом успели заметить, как вместе с лодкой море поглотило и всех наших товарищей.

Шторм захватил все лодки почти одновременно в самом опасном районе прибрежных гор, между Суэ и Киндерли, выше Бек-Даша. Это место туркмены называют Каялар, то есть «горы» или «скалы». Прибитые к скалам побережья, они почти все превратились в щепки. Только двум из тринадцати чудом удалось уцелеть. Лодку Караджаева Ата шторм выбросил на берег в Бек-Дашскую бухту, защищённую скалами. Другой лодке, «Киянлы», где капитаном был Бултеков Мухаммеддин, с большим трудом удалось выйти далеко в открытое море и благополучно спуститься в рыбацкий посёлок бухты Киянлы. Капитан Бултеков потом рассказывал, что до начала шторма он плыл впереди колонны лодок до вечера 26 октября. Ночью, когда начался шторм, он, чтобы увести за собой остальные лодки подальше от берега, некоторое время давал сигналы фонарями, но безуспешно. Через несколько часов, когда на лодки стали обрушиваться шквалы волн, всё скрылось из виду и он их больше уже не видел. Ночью на его лодке ветер порвал парус, но команде удалось быстро зашить его. Когда было пытались поднять парус, сильный ветер снова порвал его на куски и все старания что-либо сделать с ним были безуспешными. Оказавшись без паруса, рыбаки, чтобы удержать лодку хоть на какое-то время на море, выбросили в воду якоря и все тяжести. На утро не выдержал и лопнул пеньковый трос. Тогда бросили на дно последнюю железную цепь с последним якорем. Это помогло продержаться на воде несколько часов. Они смогли починить порванные паруса и поднять на полмачту. Лодку медленно стало нести дальше в открытое море. На душе у команды стало спокойнее. Появилась надежда на спасение. Весь день их лодку носило по открытому морю. На третьи сутки ветер начал стихать, и они с большим трудом выбрались из открытого моря к берегу. Наконец они увидели бухту Киянлы и благополучно добрались до неё.

Мухаммеддин Бултеков сказал, что его команде удалось спастись лишь благодаря выдержке и высокой дисциплине на протяжении всего шторма.

Шторм продолжался тридцать шесть часов. Погибло шестьдесят четыре рыбака и только трупы восьми, спустя несколько дней после бури, нашли в районе Кара-Богаз-Гола. Их выбросило волнами на отмель, либо на берег.

Невозможно передать скорбь в ауле, когда эта страшная весть дошла до женщин и детей рыбаков. В Гасан-Кули, Челекене, Кизыл-Су, Огурчинском и Киянлы, откуда были погибшие рыбаки, долго ходили в трауре. В течение несколько дней и после в районах Бекдаш — Карши на берег выбрасывало обломки лодок и остатки одежды погибших, напоминая о случившемся.

Но жизнь есть жизнь. Зарубцевались со временем и раны рыбаков. Государство не оставило осиротевшие семьи в беде. Им была выдана безвозмездная единовременная помощь. Всем нетрудоспособным членам семей были назначены постоянные пособия из кассы взаимопомощи колхозов. В настоящее время они обеспечиваются пенсией за счёт государства. Капитаны спасшихся парусных лодок Караджаев Ата и Бултеков Мухаммеддин сейчас находятся на заслуженном отдыхе — на пенсии.

Сегодня дети потомственных моряков тоже бороздят морские просторы седого Каспия. Но им он теперь не страшен. На смену парусным лодкам пришли первоклассные моторные баркасы и быстроходные сейнеры, которые в любую непогоду могут благополучно добраться до порта. Капитаны имеют специальное образование, в совершенстве владеют правилами и техникой вождения судов. И теперь море давно не знает человеческих жертв.