– Вот, что значит секс на шелковых простынях! – Шахерезада была в восторге. – Аладдин, наконец-то ты пожелал что-то умное! Я тебя так люблю!
– Я тоже тебя люблю! – воскликнул Аладдин. – Особенно, когда ты в этих тряпочках от «доеного кабана».
– Между прочим, это «Гуччи», – поправила Шахерезада.
– Какие кучи? – переспросил Аладдин.
– Ну да ладно, какая разница – в двенадцатом-то веке, – сказала Шахерезада.
– Да, это было здорово! – Аладдин откинулся на подушки и его взгляд скользнул по стенам к окну. – Слушай, а давно у нас из окна вид на пирамиды?
Как раз в этот момент в спальню вошел слуга с подносом в руках и, поклонившись, заявил:
– Ваш утренний кофе, господин.
– Кофе? – удивился Аладдин. – А почему не чай?
– Разве господин любит чай? – удивился слуга.
– А тебе какое дело? – Аладдина начало это раздражать. – Я тебе ясно говорю: неси чай. Что непонятного?
– Сейчас принесу, господин, не велите казнить! – взмолился слуга.
– Казнить? – переспросил Аладдин. – А что, хорошая мысль. Ладно, если через пять минут принесешь чай – не велю казнить.
– Спасибо, господин! – счастливый слуга убежал за чаем.
– А все-таки в том, что я теперь султан, есть свои преимущества, – пробормотал Аладдин, встав с постели.
Из своей одежды он нашел только рибоковские штаны – видимо, Хаттабыч напоследок прикололся. От нечего делать Аладдин натянул эти штаны, чем-то похожие на турецкие шаровары, и подошел к окну. Из окна был виден шикарный двор, за высокой оградой, видимо, раскинулся город, который Аладдин в данный момент не видел. А вдалеке слияние желтой пустыни и синего неба нарушали три белых треугольника – великие египетские пирамиды.
– Вау! – протянул Аладдин, глядя на этот великолепный пейзаж.
– Нравится? – раздался сзади голос Хаттабыча. – Меня тоже этот вид из окна всегда восхищал. Даже в лучшие времена, а тем более – теперь.
– А, Хаттабыч, ты, видимо, с инструкцией, – Аладдин обернулся. – Ладно, объясняй, кто я и что я, но сначала подкинь мне какую-нибудь одежду вместо этих штанов рибоковских.
– Кстати, о штанах, – сказал Хаттабыч, порывшись в кармане и достав цифровой фотоаппарат. – Я просто обязан тебя сфотографировать!
Аладдин даже рта раскрыть не успел, как Хаттабыч уже его щелкнул.
– Это еще зачем? – спросил Аладдин.
– Да, ребята из «Рибока» просили, – усмехнулся в ответ Хаттабыч. – Представляешь, какая реклама будет – ты, в шикарной спальне, на фоне пирамид в этих штанах… И слоган – “Шейх носит «Reebok»”! Прикольно!
– Слушай, Хаттабыч, знаешь, что я сейчас сделаю с этой твоей рекламой… – султан Аладдин начал впадать «во гнев праведный».
– Погоди секунду, – сказал Хаттабыч, нацеливая фотоаппарат на Шахерезаду. – Шахерезада, снимочек для рекламы «Гуччи»?
– И не мечтай! – воскликнула Шахерезада, надевая паранджу.
– Черт, не успел, – пробормотал Хаттабыч. – Ладно, сдеру с «Рибока» три шкуры.
– Лучше объясни мне, что, черт побери, происходит! – воскликнул Аладдин.
– Ваш чай, господин! – в комнату ввалился слуга.
– Спасибо, поставь вон там, – сказал Аладдин. – А где пахлава?
– Что, господин? – спросил слуга.
– Неужели мне придется учить вас всех готовить пахлаву! – воскликнул Аладдин. – Кошмар! Ладно, убирайся и принеси какие-нибудь местные сладости, чего у вас там есть на кухне.
– Желаете фиников, господин? – спросил слуга.
Султан Аладдин, вспомнив про свою работу на финиковой плантации под Багдадом, снова начал впадать в праведный гнев.
– Никаких фиников! – вскричал Аладдин. – Того, кто принесет мне хоть один фиг, то есть, в смысле, финик!.. Так вот, я лично посажу на кол того, кто мне это принесет!
– Слушаюсь, господин! – и слуга, не переставая кланяться, вышел, пятясь и открывая дверь задницей.
– А ты тут и без инструкций неплохо управляешься, – улыбнулся Хаттабыч. – Ладно, пока нас никто не слышит, обрисую ситуацию. Ты – султан Египта. Только они тут немного твое имя коверкают, по-египетски оно звучит как «Салах-ад-Дин».
– Переживу, – кивнул Аладдин. – Еще что?
– В твоем подчинении весьма внушительная территория, можешь устроить перепись населения, если хочешь знать все в подробностях, – продолжал Хаттабыч. – Я твой министр финансов и, поскольку я собираюсь слегка побаловаться на бирже, можешь считать, что экономика в твоем государстве вполне стабильная. Я тут собираюсь поднять курс местной валюты, надо только сначала узнать, что у нас за валюта.
– А золото у нас есть? – спросила Шахерезада.
– Украшения вон в той тумбочке, слитки в хранилище, хранилище – в подвале, – ответил Хаттабыч.
Шахерезада, открыв тумбочку, завизжала от восторга и начала навешивать на себя золотые украшения.
Аладдин спросил:
– А где тогда подходящая одежда? Народ может неправильно понять, если я появлюсь на публике в этих штанах.
– В соседней комнате вроде как твой гардероб, – ответил Хаттабыч.
– Пойду переоденусь, – пробормотал Аладдин.
Когда он вернулся в спальню в нормальном для арабского шейха одеянии, держа в руках штаны «Reebok», вернулся слуга с подносом, полным сладостей.
– Молодец, – кивнул Аладдин слуге. – Быстро работаешь. Вот, держи в награду штаны с царского… плеча.
– Штаны, которые носил сам великий султан Салах-ад-Дин! – воскликнул слуга. – Спасибо вам огромное, господин! Я побегу, похвастаюсь перед остальными охламонами.
– А много у нас охламонов? – спросил Аладдин.
– Много, – ответил слуга. – Точно никто не считал.
– Может, сокращение штатов провести? – пробормотал Аладдин.
– Не советую, – пробормотал Хаттабыч. – Один египетский фараон уже на этом прокололся. Лучше я буду экономику укреплять. Понимаешь, Аладдин, мудрый правитель позволяет народу воровать, но в разумных пределах. Если позволять народу воровать без этих пределов, будет беспредел. А если вообще не позволять народу воровать, будет голодный бунт. Усек?
– Усек, – кивнул Аладдин. – Ладно, сокращения штатов не будет. А ты, – обратился Аладдин к слуге. – Иди, хвастайся перед моими охламонами. Ладно, Хаттабыч, еще чего хорошего скажешь?
– Ну… – пробормотал Хаттабыч. – Да я уже на биржу убегаю…
Попятившись к двери, Хаттабыч напоследок заявил:
– Ну, у тебя еще сегодня военный совет. Не скучай.
И Хаттабыч быстренько выбежал за дверь.
– Стоять! – крикнул Аладдин. – Какой еще военный совет?
– Дорогой, да забей! – сказала Шахерезада. – Попробуй пирожные – просто офигительные!