Казалось, ничего особенного не было в ней. Одета в белую пушистую шапочку из песца, светлый утепленный плащ, в тон сапогам длинный шарф, перекинутый через плечо, — так одеваются многие женщины, живущие в этом городе.

Но у доктора привычно заныло сердце.

Было похоже, что эта встреча случайна (случайна ли?!), что она идет мимо и не видит его. И Алексей окликнул девушку — Наташа повернула голову в его сторону. Сколько обаяния было в ее облике! Свежий румянец подчеркивал очарование молодости, а лучистые глаза смотрели с ожиданием — или ему так показалось?

И тут же Алексей окончательно решил: сегодня или никогда он сделает предложение.

Резкий холодный ветер гнал по тротуару целые тучи опавших осенних листьев. Уже чувствовалось морозное дыхание зимы, хотя снега пока не было. Доктор вспомнил июньскую вьюгу и предсказание гороскопа: «звезды не благоприятствуют вашим сердечным делам…»

Он суеверно взглянул на небо, пытаясь найти своего заступника — Скорпиона. Но тщетно. Сквозь рваные, стремительно летящие куда-то облака невозможно было рассмотреть знакомые созвездия…

Поздоровавшись, Алексей медленно произнес:

— Надо бы поговорить, Наташа.

Он предложил пойти в ресторан, но девушка отказалась.

— Давайте побеседуем на улице, здесь никто не помешает…

Алексей кивнул, и они направились в сторону городского парка. Но с чего начать столь серьезный разговор?… Доктор вспомнил рассказ молодой ассистентки и, не называя имен, начал делиться с Наташей той беседой, сопровождая речь своими комментариями и выводами. Потом он рассказал о своей неудавшейся семейной жизни, поведал об ошибке, сделанной в начале пути, о том, что они с женой, два в общем-то неплохих, но совершенно разных человека, так и не смогли за годы совместной жизни стать родными друг другу. Наташа внимательно слушала, то соглашаясь, то в чем-то возражая своему спутнику. Алексею казалось, что она его понимает и сопереживает ему, и он пытался подготовить ее к объяснению, которое неотвратимо должно было состояться. Ветер по-прежнему неистовствовал, вырываясь из каменного капкана многоэтажных домов, высоко поднимая клубы пыли и срывая с деревьев их последний разноцветный наряд.

Наконец, решившись, Алексей остановился у старого толстого клена и, повернувшись к девушке, положил ей руки на плечи:

— Наташа! То, что я сейчас скажу, имеет для нас громадное значение. Я не требую от тебя немедленного ответа… Ты должна подумать и все взвесить, чтобы потом не мучиться раскаянием. Я тебя люблю, и ты это знаешь, и поэтому… прошу, выходи за меня замуж!

Девушка вскинула на него глаза, в которых он увидел интерес, пожалуй, даже радость и удовлетворение от того, что она услышала. Вероятно, она ждала этих слов и была польщена, услышав их, как и любая другая женщина на ее месте, но… явно не была готова на них ответить.

Алексей взял холодные руки девушки в свои пылающие ладони, и только сейчас понял, насколько он заморозил ее.

Он снял пальто и, не слушая возражений Наташи, заботливо укутал ее.

— Ты пойми, — проникновенно говорил он, — я сделаю все, чтобы ты была счастливой. Со мной тебе будет хорошо.

— Спасибо вам, Алексей Петрович, — наконец проговорила девушка после продолжительной паузы, — но… я связана с другим человеком, с которым мы должны пожениться… Боюсь, что я не смогу вас полюбить — а ведь вы этого хотите.

Наступила мучительная для обоих пауза. Теперь Наташа хотела уйти домой, а Алексею не хотелось ее отпускать, ему казалось, что еще не все он ей сказал, что упустил что-то очень важное.

Но, все же почувствовав, что он только усугубляет положение, произнес:

— Пойдем, я провожу тебя…

Они двинулись по аллее в сторону университета.

— Наташа, — продолжал доктор, — я прошу тебя, ты не спеши с выбором. Разве ты его любишь?! Подумай, куда ты торопишься?!

Девушка быстро взглянула на своего кавалера и опустила глаза:

— Вы правы, Алексей Петрович. Наверное, я не люблю Андрея, но я решила соединить с ним свою судьбу.

— Но почему?! — чуть не вскричал Алексей.

— Он верный, надежный, смелый… Он сможет обеспечить нашу жизнь. А любовь… это ведь так, забава. И если я выйду замуж — знайте, это будет не по любви.

Алексей был поражен. Он остановился и с сожалением посмотрел на девушку.

— Наташа, что ты говоришь! Ты же разумный человек! Что ты с собой делаешь?! Даже если я не занимаю в твоей душе достойное место… пусть так! Но себя ты за что наказываешь? Ведь ты окажешься в таком же кошмаре, как и я!… Как хочешь, но я этого не допущу! — с угрозой закончил он.

Этот порыв удивил девушку. Она была возмущена и одновременно польщена его словами. С таким сильным чувством ей еще не приходилось встречаться.

— Хорошо, — наконец произнесла она, — я не буду спешить, но и вам обещать ничего не могу… С Андреем мы давние друзья, и обижать его у меня нет причин. Только прошу вас, не трогайте его — вы ничего не добьетесь, только наживете неприятности.

— Это меня не пугает… — вспомнив разговор со «спортсменом», произнес доктор.

Опять повисла пауза. Говорить было уже не о чем, и оба это понимали. Они вышли на освещенный тротуар. Наташа протянула руку.

— Мне здесь недалеко, не провожайте, дойду сама… До встречи.

— До свидания, Наташа. Помни, я люблю тебя всегда.

Алексей долго смотрел вслед удаляющейся девушке… Она не поняла и не приняла его любовь. Почему? Может быть, он в чем-то виноват? Он снова и снова корил себя за то, что не смог достучаться до ее сердца, не нашел нужных слов, чтобы пробудить ее душу…

Доктор долго бесцельно бродил по улицам города. Безысходное чувство невосполнимой потери охватило его вновь. И хотя он предвидел подобный поворот событий, на душе было невыносимо тяжело. Он не тешил себя мыслью, что не получил прямого отказа. Ситуация была ясна — его надежды рухнули.

Несколько дней после этого разговора чувства Алексея находились как будто в наркотическом состоянии. Он не ощущал ни боли, ни радости, был безразличен ко всему, но время шло — оно и лечило…

Закончился октябрь, потянулись первые числа ноября. Алексей старался не думать о своей избраннице, и порой ему это удавалось, но ненадолго. Он пытался обмануть себя, а всякий обман чреват последствиями. Образ Наташи непроизвольно возникал в его мыслях, и теперь в каждой темноволосой девушке он видел свою любимую.

В один из этих дней, проходя утром мимо дежурного, он привычно протянул руку за почтой. Вахтер, поздоровавшись, сообщил:

— Алексей Петрович, вам просили передать пакет.

На столе лежал объемный тяжелый сверток.

— Ого, да это целая посылка, — удивился доктор и покрутил пакет в руках.

Обратного адреса не было, лишь в самом верху ровными буквами выведено: «Главному врачу». Он поднялся в кабинет, не торопясь разделся и начал разворачивать сверток, перебирая в памяти имена друзей, кто мог бы таким образом поздравить его с днем рождения. В том, что это подарок, он не сомневался. Наконец, Алексей извлек две книги — прекрасно оформленный альбом Зинаиды Серебряковой и роман Сенкевича «Куда идешь?» — и — ни письма, ни записки. Он бегло пролистал иллюстрации живописных полотен художницы.

«Своеобразные работы, — подумал доктор, — с большим чувством выполненные автопортреты. Пожалуй, здесь есть чему поучиться… На досуге нужно будет повнимательнее посмотреть… — он открыл титульный лист. — Ах да… вот», — на нем была надпись:

«Алексей Петрович! Я от всего сердца поздравляю Вас с днем рождения! Пожалуй, в жизни сбывается не все, о чем мы мечтаем. Мы сами, своими руками делаем нашу жизнь. Но я все-таки хочу пожелать Вам удачи и здоровья. Буду рада, если Вы встретите свое счастье.

Наталья».

— Наталья, — вслух произнес он это имя. — А вот и снова ты…

Он некоторое время сидел в задумчивости, потом снова начал листать книги, в смутной надежде найти письмо. Затем, набрав номер дежурного, спросил:

— Когда принесли пакет?

— Еще не было восьми. Его оставила какая-то девушка. Она очень спешила и сказала, что не сможет вас дождаться.

— Спасибо, Тихон Николаевич, — Алексей положил трубку, но телефон тут же зазвонил — начинался рабочий день…

Впереди были выходные и праздничные дни, которые его не радовали. Несмотря на проявленное девушкой внимание, Алексей понимал, что строить иллюзий у него нет повода. Вечером, отдыхая от суеты и хлопот прошедшего дня, он устроился в кресле, разложив перед собой подаренные книги. Женские образы, созданные кистью талантливой художницы, волновали его, потому что почти в каждом из них он видел милый облик своей избранницы…

На время память вернула его в прошлое, позволив вновь пережить мгновения счастья наедине с любимой, но, ощутив себя вновь в реальном мире, он тяжело вздохнул, остановив взгляд на романе Сенкевича «Куда идешь?». Этот непростой вопрос поразил его воображение.

— Да, куда же ты идешь? — прошептали губы доктора. Это было не ясно ему самому.

День рождения он праздновал в кругу самых близких людей. Веселая компания, обилие выпитых разнообразных алкогольных напитков помогли на несколько часов забыться…

Следующий день он провел с дочерью. Надо было отдать должное его бывшей супруге — она не препятствовала этим встречам, не пыталась заменить ребенку отца «чужим дядей», как поступили бы на ее месте многие женщины. Она была справедлива и снисходительна к своей бывшей «половине», может быть, потому, что обрела, наконец, настоящее счастье и не хотела ничем омрачать жизнь когда-то бывшего близким человека.

В такие дни Алексей увлеченно играл с девочкой, читал ей книги или рассказывал забавные истории, стараясь хоть чем-то возместить дочке свое отсутствие.

Неудовлетворение, оставшееся от прежних семейных отношений, настолько врезалось в память, что он и сейчас, по прошествии времени, не сожалел о случившемся. Но, как и всякому любящему отцу, ему было жаль ребенка, который неизменно страдал, разрываясь между мамой и папой.

Вечером он увез дочку к родителям жены и, отказавшись от не очень настойчивого приглашения поужинать с ними, отправился обратно, сев на первый попавшийся автобус. Сойдя на центральной площади, он долго ждал попутного транспорта, успев не раз пожалеть, что так много выпил вчера, иначе сейчас сидел бы за рулем своей «Волги», не стуча зубами на холоде.

Снова подумал о Наташе, а ноги уже несли его в сторону общежития. В окнах университетского городка кое-где горел свет, да это и понятно: студенты — люди, легкие на подъем. Сдав зачеты, большинство из них разъехались по домам, кто-то отмечал праздник в кругу друзей или на дискотеках, и лишь единицы оставались прозябать в своих апартаментах…

Алексей без труда нашел знакомое окно на пятом этаже. «Никого нет»… — подумал он, увидев темный квадрат.

Доктор шел сюда без определенной цели и все-таки был разочарован, не застав Наташу дома. Он медленно вышагивал по тротуару, и мысли одна нелепее другой роились в его голове.

Сколько времени прошло: двадцать, тридцать минут, — он не знал, но что-то не давало ему уйти от заветного окна.

Ноги, обутые в легкие туфли, совершенно замерзли, и Алексей направился в общежитие, намереваясь хоть немного согреться в фойе. Поднимаясь на крыльцо, он снова бросил взгляд вверх — и заметил в окне светящийся голубоватый огонек включенного телевизора, который почти тут же потух. «Неужели показалось», — с сожалением подумал доктор.

Спустя некоторое время, Алексей почувствовал, что ноги согрелись, и он решил отправиться домой, но тут же внезапно остановился, увидев поднимающегося по лестнице крыльца высокого молодого человека с характерной знакомой походкой.

Тот, видно, пребывал в прекрасном расположении духа и, что-то напевая, вошел в фойе, не заметив стоящего в стороне мужчину. У доктора сильно забилось сердце: «Андрей? Неужели это он?! Да, это он, я не мог ошибиться… Где же тогда Наташа?»