Синеватые сумерки всё еще цеплялись за поляны и просеки, но в гуще леса уже царствовала ночь. Между стволов вспыхивали слепяще-острые лучи фонарей, прорезали на миг темноту, играли полосами живых теней на призрачно-белом снежном насте.

— Хреновые батарейки ты купил. Всю ночь не протянут.

— Нормальные батарейки. Не нравится — сам бы покупал.

— Хоть бы на пару часов хватило…

— А что, боишься в темноте заблудиться?

— Боюсь, в темноте девчонки пищать станут!

— М-м… Ну-ка, где, говорите, тут выключатель? Побережем батарейки. Пускай девчонки попищат. Попугаются, вкуснее будут.

— Не вздумай! Они и так уже ноют. Сорвешь охоту — Ольгерд с тебя шкуру спустит.

— Ой, боюсь-боюсь!..

Пока парни тихо переругивались, проверяли фонари и другое снаряжение, девочки сбились в стайку под заиндевевшей березой. Притопывая от холода, дуя на замерзшие пальчики в перчатках, пригодных только для городской зимы, они действительно воодушевления не излучали.

— Бли-и-ин! Люська мне сказочный вик-энд обещала. Расписывала, как всё будет романтично и красиво! А тут, бли-и-ин, по лесу бегать надо…

— Ночью! По лесу! Спасаться от погони! Разве это не романтично? — подпрыгивала-согревалась другая.

— Тебе что ли нравится? Мне — нет.

— А я замерзла.

— Вот! А Люська, поди, сейчас в тепле сидит, ликер попивает…

— Угу, под бочком у своего душки-шефа.

— А мы тут в зарницу в потемках играть будем!

— Угу, Ольгерд Оскальдович такой милашка!

— Его с такой моськой в кино снимать надо. А он — банкир!

— Богатенький, хорошенький…

— А на нас не смотрит! Зато Люська с ним на ушко шушукается. Зараза…

— Так, девочки! — прохрустел снег под быстрыми шагами. — Отставить капризы! Мы вас насильно на мороз не гнали, все добровольно согласились.

— Да кто ж знал, что тут такое…  — заныли девицы.

— Кто не согласен участвовать в игре, можете возвращаться в усадьбу!

— Поздно, — одернул приятеля другой парень. — Вон Кот подкрепление ведет.

— Значит так, девочки. Условия помните?

— Помним… — уныло отозвались барышни.

— От вас требуется одно: жалобно хныкать, достоверно пугаться, цепляться за мужчин и смотреть на них…

— И на нас тоже! — встрял приятель.

— …как на спасителей и единственную надежду на выживание.

— А я поплакать могу, если надо, — предложила одна энтузиастка.

— Никаких слез! Мужчины от женских слез теряются и тупеют. Ваша цель — заставить их почувствовать себя сильными и смелыми. Одним словом — защитниками. Что повысит мужскую самооценку и доставит им огромное удовлетворение, а вам принесет бесценный опыт в искусстве манипулирования и психологии.

На слове «удовлетворение» девчонки захихикали.

Вскоре на поляну под хруст морозного снега вывалился запыхавшийся отряд рыбаков-бизнесменов под предводительством легконогого, как эльф, Кота. Девчонкам не пришлось разыгрывать испуг, когда они увидели внушительно вида ружья и раскрасневшиеся от бега по сугробам суровые физиономии.

— Слава богу! Василий, ты всех вывел из усадьбы! — Ребята кинулись по-дружески обнимать, хлопать по плечам, жать руки растерянным мужикам.

— А вы? — спросил крайне серьезный Кот. — Вы всех девчонок освободили?

— Нет, — ответили ему со скорбью. — Не всех. Кого-то пришлось оставить, они уже не могли идти.

Девчонки завсхлипывали, пряча лица кто в ладонях, кто уткнулся в бюст подруги, лишь бы побледневшие мужики не заметили обмана, что это они не плачут, а тихонько ржут. Оставшиеся в усадьбы «сестры по несчастью» действительно уже не могли уйти: до того разомлели от празднично-любовной атмосферы, аж ноги не держали после пережитых накануне удовольствий. Так что пришлось их оставить отсыпаться. Но мужикам знать правду вредно, иначе азарта в игре не получится.

— Значит, эти бабы не только нас, но и девчонок… — выдохнул кто-то из рыбаков в возмущенном изумлении.

— И нас тоже. Причем регулярно, — сокрушенно кивнул один из ребят. Оттянул ворот свитера, показал кровавые отметины на шее.

— Совсем бабы охренели, — сглотнул рыбак. Приобняв бедолагу за плечи, по-отечески взъерошил волосы на поникшей голове, рассеянно чмокнул в висок.

Девчонки снова завсхлипывали.

— Надо уходить! — принял на себя командование Кот. — Нас всех уже наверняка схватились и ищут. Скоро нападут на след и отправят погоню. Нам нужно разделиться. Доберемся до моста разными путями. Это собьет их с толка. Боюсь, не всем из нас удастся спастись… Но так шансов будет больше. Кому-то из нас придется пожертвовать собой — ради спасения остальных.

— Нас голыми руками не возьмешь! Мы будем драться! — заявили мужики, воинственно потрясая ружьями.

— У нас нет выбора, — с решительной миной изрек Кот. — Мы обязаны выжить. Будет непросто. Но мы обязаны добраться до моста. Река остановит их.

— Точно! Вампирши не смогут пересечь текущую воду! — догадались подкованные Голливудом рыбаки.

И опять не заметили, как ребята переглянулись, обменявшись кривыми ухмылками. Река-то поблизости имелась, не заметить ее было сложно. Вот только мостов, до которых можно было бы добраться пешком, в округе не водилось.

Обнялись на прощанье — кто знает, доведется ли свидеться живыми? Разделились на отряды по четыре человека: двое мужчин да парень с девушкой. И притушив свет фонарей на минимум, разными тропами углубились в темный лес.

___________

— Мы на этом поедем? — Соня воззрилась на столетний ржавый уазик.

Покинув подвал вдвоем, они окольными путями, таясь в тени сугробов и прячась от каждого шороха, пробрались к границе территории пансионата. Недалеко от въездных ворот, возле покосившегося сарая, где на зиму складировались лодки и катамараны, их поджидал автомобиль — на вид абсолютно не внушающий доверия.

— Выбирать не приходится, — буркнул Юлий, распахнув перед девушкой дверцу. — Лишь бы до города добраться.

— Странный ты, — заметила Соня, со вздохом забираясь внутрь. — То похищаешь меня и тащишь из города сюда. А теперь наоборот?

Юлий промолчал. Сделал вид, что сосредоточен — заводит кашляющий-чихающий мотор.

Сквозь треск и тарахтенье послышался долетевший откуда-то издалека волчий вой. Протяжный, зовущий, как старинный охотничий рог. Соня невольно передернула плечами — от этого звука было не по себе.

— Не бойся, они не посмеют напасть. — Юлий наконец-то справился с зажиганием и теперь отчаянно крутил руль, выводя машину из крутых поворотов среди лабиринта сугробов и хозяйственных построек.

— А я и не боюсь, — соврала Соня, подпрыгивая на жестком сидении. — Просто… Я думала, что мне нравятся волки. Ну, как звери. А оказалось, в диком виде они не такие уж милые и пушистые. То есть, они пушистые, но…

— Это не совсем волки.

— А?

Несмотря на кочки, машина изрядно разогналась, и поэтому, чтобы перекричать шум в салоне, приходилось разговаривать на повышенных тонах.

— Это не совсем волки! То есть, это совсем не волки. Это оборотни.

— Правда что ли?

— Ты же столкнулась с ними в городе. Помнишь? Они следили за тобой. Поэтому Герд и приказал забрать тебя сюда.

— А нафига я им понадобилась?

— Точно не уверен. Похоже, просто хотят сделать гадость Герду.

— А нафига я ему понадобилась?

— Влюбился он в тебя, — буркнул Юлий.

Петляя зайцем через снега, машина наконец-то покинула пределы усадьбы. Пересекла заснеженную луговую пустошь, по бездорожью въехала в лес, подпрыгнув на невидимом под сугробом бревне. Соня едва головой в потолок не стукнулась, и это также не придало ее настроению позитива.

— Что?! — заорала она, заливаясь краской. Нельзя сказать, что это признание стало неожиданностью, она не то чтобы не догадывалась о чувствах бывшего шефа, но обсуждать такое с другим парнем!..

— Влюбился! В тебя! — упрямо повторил Юлий.

— Да я слышу!!! — завопила в ответ Соня, на каждой частой кочке меняя цвет с красного на бледный. — Вот ведь счастье привалило — маньяку приглянулась!

— Герд не маньяк!

— Ну да! Это у него хобби такое — людей кинжалами дырявить и кровищу пускать! Это просто по праздникам он так развлекается! А по будням он обычный скромный директор банка!

— Он не маньяк!

— А ты не защищай своего бой-френда!

— Он не мой бой-френд!!!

— Ну да! Будто я не видала, как ты к нему липнешь!

— Ты всё неверно поняла!

— А я уже давно ничего не понимаю! И понимать не хочу!!!

Просто чудо, каким образом машине удавалось не развалиться на ходу. Не застрять в снегу и не вмазаться в какой-нибудь ствол, выхваченный из мрака испуганно-бледными фарами.

— Я понятия не имею, что тут у вас за секта! Что за кровавые ритуалы вы тут устраиваете?! Что за венчание такое было?!

— Нормальное венчание, — проворчал Юлий.

— Для кого «нормальное»?! — взвилась Соня. — Для вампиров?!

— Ну да, — ответил он. — Я думал, ты уже догадалась. Ну, после того, что было этой ночью.

— Ну да! Конечно! Разумеется! Как же иначе! — бушевала Соня. — Где оборотни, там и вампиры!

Она перевела дыхание, обернулась к окошку. Надо чуток успокоиться, иначе она взорвется. Всмотрелась в прыгающие за стеклом силуэты деревьев и кустов, высвеченные фарами. С хлещущих по кузову ветвей, с крон задетых деревьев на крышу осыпались с глухим буханьем комья снега.

Юлий взглянул на нее, неожиданно притихшую, стал объяснять:

— Ты, наверное, думаешь, что вампиры — это вылезшие из могил мертвецы, от которых разит плесенью и тухлятиной?

Соня пожала плечами.

— Вампиризм — это некая заразная болезнь, — процитировала она по памяти. — Неизвестный науке вирус, передающийся через кровь. Предположительно, этот вирус встраивается в структуру дэ-эн-ка всех клеток организма, и зараженный индивид получает иммунитет к старению и разнообразным распространенным среди человечества болезням. Но побочным эффектом является острая аллергическая реакция на ультрафиолетовый спектр света, а также на специи вроде чеснока, имбиря и перца чили. Начальная стадия заболевания включает в себя острый период интоксикации, в результате чего организм впадает в состояние анабиоза, в глубокую кому. В древности люди принимали это состояние за смерть.

— Откуда тебе это всё известно? — изумился Юлий.

— В вашей библиотеке специфический подбор литературы, — ответила Соня с подчеркнутым равнодушием к собственным знаниям. — Вот и начиталась.

— Ясно, — сказал Юлий. И всё-таки решился объяснить: — У нас не секта. Ольгерд глава нашего клана. Он наш хозяин. Только он — единственный из нас, кто имеет способность и право обратить простого смертного человека в вампира. Так он поступил в свое время с каждым из нас, я имею в виду себя, ребят и наших дам. Прошлой ночью он обратил Нину. Смешал ее кровь с кровью Ромки и своей собственной — обвенчал их, соединил их жизни и судьбы на вечность.

— Как романтично, — хмыкнула Соня, не обернувшись.

От однообразного мельтешения за стеклом начинало укачивать. И к тому же машина постоянно закладывала крутые петли, плутая по оврагам и пригоркам. Будто на одном месте кружили, как в заколдованной чаще.

— В отличие от нас, обращенных, Герд вампир прирожденный. Его укус смертелен. Мы можем пить кровь любого человека без особых последствий для донора. Кстати, некоторым людям такие кровопускания даже полезны.

— Гирудотерапия, да? — съехидничала Соня. Но Юлий пропустил колкость мимо ушей.

— Нам нужно сильно постараться, чтобы выпить человека до смерти. Но Герд — другое дело. Один его укус смертоносен.

— Он такой ядовитый?

— Если Герд укусит хотя бы один раз — человек обречен! Только если, конечно, он не решит обратить свою жертву и не позволит испить своей крови.

— А говоришь, не маньяк. Серийный! И скольких человек в день он пускает в соковыжималку?

— Он редко позволяет себе увлечься смертными. Обычно он пьет кровь только у нас, у своей свиты, — признался Юлий, отчего-то слегка смутившись. — Взамен он иногда разрешает…

— Угу, по праздникам, — вставила Соня.

— Ты не понимаешь, — терпеливо улыбнулся Юлий. — Его кровь настоящий эликсир бессмертия. Для нас это как святое причастие.

— Я же говорю — сектанты! — фыркнула Соня.

Юлий набрал было воздуха в грудь, чтобы горячо возразить, но сдулся, так и не придумав оправдания, которое в ее глазах выглядело бы достаточно убедительным.

— Стой!!! — заорала она вдруг. — Мы кого-то задавили! Может, лося?!

— Скорее лосиху, — сквозь зубы процедил Юлий.

И вместо того чтобы остановиться, наоборот прибавил газу. Машину еще пуще затрясло по буеракам. Под колеса с треском подминались кусты, по стеклам хлестали обледенелые ветви. Соня вцепилась во всё, во что можно было вцепиться: в ручку на дверце одной рукой, в край сидения другой, уперлась коленом в приборную панель, чтобы не вылететь с пассажирского места. Зубы стучали, шапка слетела с вставших дыбом волос. Сердце от тряски бултыхалось где-то в желудке… От глухого удара по крыше сердце подскочило до горла, где, кажется, и застряло. Это не ком снега свалился на машину. Машину встряхнуло изрядно! У Сони в предчувствии ужаса дыхание спёрло.

— Нас нашли! — крикнул Юлий, бешено выворачивая руль. Похоже, крутыми разворотами он старался скинуть нечто с крыши.

Машина крутилась волчком, Соню болтало из стороны в сторону. Пытаясь удержать желудок внутри тела, она не сразу разобрала, на что уставилась. Поняв же наконец — хотела заорать, но лишь как рыба заглотала ртом воздух.

Над лобовым стеклом прилепилась, заглядывая в салон, какая-то страшная нежить! Повисла вниз головой. Клыки торчали из алого рта. Провалившиеся щеки отливали синюшным на бледной морде. Выпученные глазные яблоки, сплошь кровавые, с узкими зрачками-щелками, бешенством горели в черных пятнах глазниц. Невероятно длинные когти скреблись в ярости. И вдобавок по стеклу хлопали-полоскались лоскутья лохмотьев, похожих на призрачный туман, на истлевший саван покойника, и пряди выбеленных волос мотались длинными скрюченными червяками.

Несмотря на все крутые виражи, вампирша крепко цеплялась за машину. Стучала в стекло, скреблась, рвалась проникнуть в салон. Брезентовая крыша провисла под тяжестью, трещала и обещала разодраться под лезвиями острых когтей.

Каким-то краешком сознания, умудрившемся не удариться в панику, Соня опознала в этом отвратительном облике знакомые черты: бывшая коллега по конторе, старший бухгалтер, блистательная и ухоженная бизнес-леди. Это в основном она первые дни гоняла Соню из конца в конец по городу с бессмысленными поручениями.

Вампирше, видно, было не жаль свой хеллуинский маникюр. Брезентовое покрытие крыши с треском разорвалось в нескольких местах, в дыры просунулись корявые пальцы. Зашевелились, расширяя отверстия.

Соня сорвала с приборной панели картонную иконку на присоске — и прижала к стеклу, к самой морде нежити.

— А ну отвали от нас, стерва старая!!! — гаркнула она, всё тем же краешком сознания дивясь на собственную смелость.

Вампирша вытаращила глаза. В изумлении отвисла клыкастая челюсть. Моргнув, с истошным воплем нежить скатилась с крыши на капот. Оглянулась на иконку — картинно прикрылась руками, изобразив на страхолюдной физиономии смертельный ужас. И спрыгнула куда-то в темноту, а, может, даже взлетела! Машину качнуло так, что Юлий едва сумел справиться с управлением.

— Вот ведь упыриха! — тяжело дыша, проговорила Соня.

Юлий промолчал, одарив ее задумчивым взглядом.