Задумывая написание этой книги, я для себя решил быть предельно правдивым в своем повествовании. Как любая война, Афганистан вместил в себя кроме мужества и героизма наших войск, к сожалению, и немало негативных моментов.

Когда мы вышли из Панджшера, то первой проблемой, с которой столкнулись в «зеленой зоне» Чарикара – это местное население, а точнее контакты наших бойцов с этим населением, со всеми вытекающими отсюда последствиями. Самой глобальной проблемой стало широкое распространение наркотиков, особенно гашиша или чарза, как его называли и мы и афганцы. Постоянно возле наших застав крутились «бачи» (пер. с фарси «мальчик, подросток»), предлагая за сущие копейки эту дрянь. И чего греха таить, многие бойцы пристрастись к этой гадости именно в Афгане, привезя этот опыт и привычку в Союз.

Не скрою, что и мне довелось попробовать «чарз», это было ужасное состояние.   Двое суток был в коматозе, язык не ворочался. Помню, фельдшер никак не мог диагностировать моё состояние, но какие-то капельницы ставил. В общем, отошел я, и слава Богу. Спасибо молодому организму, что отошёл не в мир иной!

Моджахед позирует перед иностранными журналистами с нашим РПГ-7.

Уже с позиции прожитых лет, размышляю, а что если бы каждый, кто впервые попробовал наркотик получил бы не удовольствие, а такое состояние, как я, может так остро проблема наркомании не стояла бы сегодня в России.

Это был мой единственный в жизни опыт и пусть молодежь, кому попадет в руки моя книга, прочтя это, задумается. А стоит ли это сомнительное удовольствие тех потерь по жизни, которые, как правило, несет с собой употребление наркотиков?

Приведу еще случаи общения с местным н а с е л е н и е м, к о т о р ы е п р и в о д и л и к непредсказуемым последствиям. Командиром одной из наших застав в «зеленке», возле кишлака Мирбачакот, был старший лейтенант Сергей Хухарев, неплохой офицер и вот как-то прибегает на заставу к нему мальчишка, который ежедневно общался с личным составом, доставал, приносил всё, что ему заказывали, и просит Хухарева посмотреть машину, которая сломалась рядом с заставой. Серега берет автомат и идёт с этим бачой к машине. Подошли, отрыли капот, Хухарев положил автомат рядом на траву и через несколько минут неожиданно из кустов выходят четверо «духов», направляя стволы своих АК на старлея, забирают его автомат и исчезают с ним в кустах «зеленки». Вечером того же дня прибегает бача (а что ты сделаешь ребенку, мы же советские солдаты, наше воспитание, наша советская ментальность не позволяла предпринимать что-либо в отношении любого ребенка) и говорит, что моджахеды требуют выкуп за автомат, не помню сумму, то ли 50, то ли 100 тысяч афгани, сумма довольна приличная.

С бойцами 2 МСБ н. п. Гульбахар.

Хухарев понимает, что время решает всё, пока об этом не узнало командование или, упаси Боже, особый отдел. Мозг старшего лейтенанта начинает интенсивно работать, и Серёга находит на свой страх и риск решение этого вопроса. Он делает «куклу». В коробку из-под обуви «Salamander» он кладет настоящие афгани, собрав со всех, сколько было на заставе, а остальное нарезанной аккуратно и крашеной замполитовской тушью бумагу. Причем «кукла» выглядела очень натурально. Через этого пацана Хухарев назначает «духам» встречу на вечер, возле заставы. Моджахеды – вымогатели пришли в назначенное время, только уже вшестером, застава наша тоже в полной боевой готовности, если вдруг переговоры пойдут не так, раскроется обман и т. д. Темнеет рано в Афганистане, может это и сыграло положительную роль в передаче «куклы». В общем, прошло всё пристойно и обе стороны были довольны, но вот утром следующего дня, рассерженные «духи» интенсивно начали обстреливать заставу из миномётов. Но нет вечного в мире, где-то через день-два обстрелы прекратились, застава не понесла никаких потерь. Еще один достоверный факт отношения и «порядочности» местного населения. Был в девятой роте боец, фамилию не помню, таджик из Самарканда, симпатичный, спортивный парень, мастер спорта по фехтованию, сосланный в Афганистан из спортивного клуба армии КТУРКВО из-за серьезной ссоры с руководством клуба, причём парня отправили не в Кабул или Баграм, а к нам на воспитание, в Руху! Уже будучи в чарикарской «зеленке» на одной из застав, естественно прекрасно владея языком, потому что он много общался с местным населением, бачами, которые постоянно «крутились» возле наших застав в «зеленке».

Моджахед позирует перед иностранными журналистами с ПЗРК.

Не знаю, зачем наш боец пошел вечером на встречу с афганцами, причем ему хорошо знакомыми, то ли какие-то вещи заказывал на «дембель» или что еще, но суть в том, что придя на встречу, его окружили несколько моджахедов, один быстро отстегнул магазин от его автомата и предложили ему уйти с ними. Что оставалось бойцу под «духовскими» стволами? Короче – плен. Ситуация непростая, дело к выводу войск, а тут пленение нашего солдата. Естественно, начались всевозможные движения со стороны командования дивизии, армии и, конечно, особого отдела. Не знаю на какие уступки пошло наше командование, но через месяц солдата освободили и немедленно отправили в Союз.

Году в девяностом, я еще служил после Афгана в Самарканде, чисто случайно, иду по улице, тормозит машина и меня кто-то окликает:

«Товарищ, капитан!». Смотрю, глазам не верю, передо мной тот плененный «духами» боец. Гостеприимства у восточных людей не отнять, тем более нас сближало то, что мы не просто «афганцы», а еще и однополчане. Традиционно ресторан, стол полный всевозможных восточных кушаний и. конечно, водочки. И вот под водочку он и рассказал мне историю своего нахождения в плену у моджахедов.

После его захвата в «зеленке», повели какими- то тропами через виноградники, дошли до какого-то полузаброшенного кишлака, завели в трехэтажный глинобетонный дом, больше похожий на крепость.

Во 2 МСБ н.п.Гульбахар, после рейда по

«зеленке» отдых у бассейна.

Они прекрасно знали, что он таджик, мусульманин. Короче говоря, с первого дня пребывания в плену его обрабатывали, чтобы остался здесь в Афганистане, что у него хорошие перспективы здесь, зачем ему ехать опять к «неверным» и т. д. Обращались, говорит, нормально: не били, все давали читать Коран, уговаривали всеми правдами и неправдами остаться. Он говорил им, мол, отпустите у меня мать одна, четверо братишек в Самарканде, зачем я вам? Не сломали парня все доводы и уговоры «духов» и, где-то через месяц, его повели в один из кишлаков в «зеленке», там была встреча с представителями нашего командования и передали его им.

Вот так удачно для него окончился плен. К великому сожалению – это единственный случай в истории афганской войны, еще немало наших ребят остались там, «за речкой», в плену. И даже по прошествии двадцати пяти лет после войны, судьбы многих из них не известны.