— Что, Синицына, решила полетать на совковых рыдванах? — вместо приветствия поинтересовался Пронин, когда она зашла в класс.
— А ты, как почтальон Печкин — всё надо знать, чтоб почту разносить, да? — парировала ему Женька. — И почему ты советские самолёты называешь рыдванами?
— Потому что всё совковое вызывает у меня приступ тошноты, как и у моих родителей.
— Хм, а твои предки не жили в Советском Союзе? Откуда такая ненависть?
— Жили?! — вскипел Олег. — Да что ты понимаешь под словом «жизнь»?! Прозябать в этой серости, нищете — это, по-твоему, жизнь?! Ходить строем, кричать лозунги, от которых с души воротит — это ты называешь жизнью?! Проклятые комиссары раскулачили и расстреляли моего прадеда, рассеяли по стране всех моих родственников! Я их ненавижу! Самой лютой ненавистью ненавижу краснопузых и всех тех, кто поддерживал эту свору быдла! Жалко я не жил в то время, я бы вешал их на каждом фонарном столбе! У меня только сейчас появилась возможность отомстить им всем в этой игре! Что смотришь на меня так? Отец купил мне ВИП-аккаунт лётчика! И теперь я буду рвать на части всю совковую технику!
— Ты что, Пронин, совсем сбрендил? — удивлённо воззрилась на раскрасневшегося одноклассника Куприянова. — Как ты можешь так говорить?! Ведь ты сам русский!
— Лучше бы я им не был! Эта культура вызывает у меня приступы рвоты! Ненавижу! Ненавижу вас всех!
— Отныне у нас есть шкала ненависти к нам, — ледяным тоном ответила Женька — и она измеряется в ПРОНах. Слышь, ты, ошибка природы! Не знаю как другие, а я с тобой на одном поле теперь даже гадить не сяду. Какая же ты мразь!
— Да мне плевать, что вы все обо мне думаете! Я здесь только до окончания школы! А потом уеду в Германию или Англию и ваши славянские морды уже не будут мне надоедать! Отец сказал, что оплатит мне обучение. А пока буду вас поджаривать в вашей же совковой игре! Если мы с тобой там встретимся, Синицына, — от тебя останутся только мелкие фракции самолёта! Обещаю!
— Ну что ж, посмотрим, кто кого… — с этими словами Женька села на своё место и стала готовиться к уроку. В классе сразу стало очень тихо. После всего сказанного Прониным, одноклассники не сговариваясь перестали с ним общаться. Даже Зойка пересела от него на свободное место и с серым лицом уткнулась в свою тетрадь.
* * *
После школы Синицына медленно шла по улице, размышляя об утренней перепалке с Прониным.
— Правильно говорил мне папа — после распада СССР вся эта недобитая сволочь вылезла изо всех щелей и кичится своими белогвардейскими корнями. И плевать им на то, что в Великую Отечественную погибло столько народа, защищая даже их мелкие душонки. Гитлеровцы не пощадили бы никого. У меня оба деда воевали, один лётчик, погиб на боевом задании, другой танкист — четыре раза в танке горел, а эти… сволочи! Как таких земля носит! Нет, раз эта тварь бросила мне вызов — я его приму! И подпишу контракт! Назло таким недобиткам подпишу, а потом мы посмотрим кто кого!
Женька достала телефон и набрала номер Антона.
— Алло! Антон? Я согласна подписать контракт. Что? Да, могу подъехать прямо сейчас. Почему не можете? Да, хорошо, раз у вас обеденный перерыв, буду через пару часов.
Потратив полтора часа на обед и подготовив к завтрашнему три предмета, по которым она ожидала опроса, девушка быстро собралась и поехала в офис «Спецком Даталинк Системз». Дзенькнув звонком двери, она угрюмо стала ковырять носком обуви смёрзшийся снег у крыльца. В этот раз Антон открыл дверь намного быстрее.
— Привет.
— Здравствуйте, Евгения Андреевна! Рад, что вы сделали правильный выбор, — сказал молодой человек, пропуская её внутрь.
— Значит так: не нужно со мной по имени-отчеству — я от этого не в своей тарелке. Это раз. И попутно вопрос. Это два.
— Слушаю.
— Олег Пронин тоже имеет ВИП-аккаунт?
— Подождите… да, припоминаю… действительно, у нас есть договор на такую фамилию. Поскольку сам игрок ещё несовершеннолетний, ему отец оплатил аккаунт. Да, точно.
— Почему ему разрешили воевать за немцев?
— ВИП-пользователь как бы сам волен выбирать, за кого играть в нашей игре.
— Это не пользователь, а мразь высшей категории! — захлёбываясь от эмоций, кричала Женька. — Таких нужно стерилизовать, чтобы они не смогли размножаться!
— Чем он вас так задел?
Девушка передала школьный разговор.
— М-да… не ожидал я такого. Но мы сейчас ничего не можем изменить — договор подписан, деньги переведены на наш счёт.
— Значит, деньги не пахнут?! — взвилась Синицына. — Тогда я отказываюсь подписывать с вами договор! Или он или я!
— Не пори горячку! — вспылил Антон, внезапно перейдя на «ты». — Тебе выпал шанс, какой бывает один на миллион! Лучше наращивай свои боевые навыки и докажи ему в воздушном бою, что из себя представляют советские асы!
— Это игровой бой, здесь нет возможности драться до смерти… — промямлила Женька, пыл которой остудил ор молодого человека.
— Есть одна программная возможность, позволяющая снести аккаунт ВИПа без возможности восстановления.
— Да? А ты меня научишь?
— А что мне с этого будет? — хитро спросил Антон.
— И ты туда же? — с презрением окинула его взглядом Синицына.
— Каждый понимает в меру своей образованности, — менторским тоном ответил молодой человек. — Я хочу договориться с тобой о взаимной поддержке. У меня мама часто болеет, приходится отпрашиваться с работы…
— Даже можешь не продолжать! — перебила его Женька. — Родители — это святое. Если смогу, буду подменять тебя. Давай полностью перейдём на «ты»? Женька.
Она протянула руку.
— Тоха, — ответил рукопожатием молодой человек.
* * *
На смену вьюжной и угрюмой зиме пришла ласковая весна. Женькины родители отнеслись к подписанию договора достаточно настороженно. Отец даже носил копию в юридический отдел у себя на заводе, но там заверили, что без подвоха и поздравили главу семьи с перспективным трудоустройством дочери.
В школе Синицына всё также грызла «гранит науки», только теперь её каждодневный план мероприятий был сродни распорядку дня в каком-то военном училище — никаких лишних или отвлекающих событий.
Женька никак не могла понять, для чего руководство решило превратить её самолёт в неправдоподобного монстра, но Антон лишь отмалчивался или ссылался на указание головного офиса. Попытки прояснить ситуацию не принесли результатов. Девушка хотела серьёзно поговорить с начальником филиала, но как объяснил Тоха, того срочно отправили в командировку, открывать офис в другом областном центре.
Несмотря на сильное желание участвовать в воздушных боях, Синицыну заставляли тестировать отдельные узлы и агрегаты самолёта, которые постоянно модернизировались. От её Ла-5 практически ничего не осталось. На смену ему пришла сильно модифицированная модель Ла-9, у которого вместо четырёх пушек НС-23 были установлены уже известные Женьке спаренные плазменные излучатели. Они отличались лишь повышенной скорострельностью. «АШка-82», родной двигатель истребителя, был безжалостно выдран со своего законного места и на самолёт установили новую копию турбированного движителя на термоядерном генераторе, фактически превратив летательный аппарат в некое подобие космического шаттла, только без герметичной кабины. Единственное, что осталось за Женькой, это номер и цвет самолёта. Будучи мстительной особой и любительницей парадоксов, девушка зарегистрировала свой аппарат в общем реестре, как борт «00» и «выкрасила» его в симуляторе как ярко-рыжий. Антон долго хмыкал по этому поводу и приводил кучу доводов против такого диссонанса, но Синицына осталась непоколебима. В довершении всего она смонтировала в самолёте небольшой закуток, который заполнила сухпайками и пакетиками с кофе. В ответ Тоха покрутил пальцем у виска, но Женька язвительно показала язык, чем окончательно укрепила за собой статус безбашенной.
В середине апреля пришёл приказ о начале её «боевой деятельности на фронтах войны». Собственно, это было лишь пустой формальностью, поскольку несмотря на запреты, девушка нечасто, но вылетала на одиночные миссии и «крошила» немецких асов, стремясь найти и уничтожить своего визави.
О Пронине давно уже ничего не было слышно, а Антон всячески блокировал списки пользователей, не давая Синицыной узнать место дислокации нужного ей борта. Они даже крупно ругались пару раз с ним по этому поводу, но молодой человек оставался непреклонным.
В тот день Женька тестировала свой самолёт в закрытом пространстве, оттачивая фигуры высшего пилотажа, когда внезапно её выхватило из виртуального пространства, и она очутилась в своём «саркофаге». Над ней возникло взволнованное лицо Антона.
— Есть разговор.
— Почему ты прервал мой полёт? Что-то случилось?
— Да, Жень. Есть две новости…
— Хорошая и плохая, да?
— Ты проницательна. Начну с плохой. Один из наших филиалов решил поиграть в демократию. Они позволили одному из ВИП-аккаунтов «прокачать» свой девайс до уровня, схожего с твоим, без согласования головным офисом…
— Что?! Как это возможно?
— Бабло побеждает всё, ты же знаешь.
— Продолжай.
— Так вот этот пользователь попал в красную зону.
— В запретную?! Они в этом филиале совсем свихнулись?
— Руководство уже разбирается, но нам всем от этого не легче. Полчаса назад пришёл приказ, чтобы тебе дали допуск туда. Везёт же некоторым! Даже мне туда хода нет.
— Почему такой ажиотаж вокруг моей персоны?
— Жень! Гринберг вчера пропал. Главный офис мониторил изменения в красной зоне, ну и он решил сам выяснить почему обстановка на фронтах официальной игры стала кардинально меняться. Именно Гринберг классифицировал прокачанный самолёт и попытался его нейтрализовать, а потом вдруг пропал с экрана мониторингового сервера.
— А что за прокачанный девайс?
— Me-262 «Швалбе» — немецкий турбореактивный истребитель, бомбардировщик и самолёт-разведчик времён Второй мировой войны. Является первым в мире серийным турбореактивным самолётом, участвовавшим в боевых действиях.
— Это «Ласточка» что ли?
— Совершенно верно. Прокачан до уровня двух плазменных замаскированных пушек, лёгкий турбированный двигатель такого же принципа действия, что и твой. Стоимость вложенных средств — пять тысяч долларов.
— Ничего себе вложения!
— Не то слово!
— И кто таким аппаратом владеет?
— Здесь тоже не всё так гладко. Самолёт купили две недели назад. Потом несколько ВИП-аккаунтов получили статус «модернизация», один из которых «вынырнул» обратно лишь вчера. Дата прокачки совпадает с датой его «воскрешения». Игрок именует себя знаменитым Гейнцом Бэром по прозвищу «Притцль».
— Кстати, тот тоже летал на таком самолёте.
— Знаю, Жень, и руководство компании это прекрасно отслеживает. Потому им всё это не нравится и они послали Гринберга. Но это было вчера…
— А сегодня произошло ещё что-то?
— Совершенно верно. Остальные семь ВИП-аккаунтов, «исчезнувших» недавно, внезапно «реинкарнировались» прокачавшись до почти такого же уровня, а затем вся эта эскадрилья начала наводить шорох на западном театре военных действий.
— А скажи-ка мне, Тоша, что за «красная зона» у нас в игре? Я знаю про запрет, но там явно не замкнутое пространство, иначе бы туда так рьяно не рвались, — испытывающе посмотрела Синица на молодого человека и он смутился.
— Я сам мало, что о ней знаю.
— Ну, так поделись тем, о чём ты сам в курсе.
— Говорят, что там условия максимально приближены к реальным, как будто ты сражаешься в настоящем бое, тебя могут убить и тому подобное. Это закрытый проект нашей конторы. Он курируется министерством обороны и ФСБ.
— Фигасе!
— Тебе поставили задачу найти Гринберга и вернутся с ним или с данными о нём обратно. Никаких инициатив — дело слишком серьёзное.
— Прорвёмся. Давай, загружай модуль.
* * *
Легенда для Женьки была под стать ей. Младший лейтенант Синицына, окончив до войны курсы ОСОАВИАХИМа, волей случая попала в кабину истребителя И-16, стоявшего на краю леса. Раненый лётчик посадил машину в надежде на то, что перевяжет себя и продолжит путь до аэродрома, но раны были смертельными и он умер. Похоронив пилота, девушка сумела не только подняться в небо 20 августа 1941-го года, но и быстро освоившись с управлением сбить в первом же бою немецкий бомбардировщик. Эскадрилья 198-го ИАПа радушно встретила такое «пополнение» и за год Женька прошла путь от рядового лётчика до командира звена в звании младшего лейтенанта. Дальше её заметили в руководстве страны и возложили на младшего лейтенанта секретную миссию. В её полётном задании, придуманном со всей женькиной безбашенностью, была указана «свободная охота» и обкатка нового экспериментального образца лётной техники с указанием мифического секретного приказа Верховного Главнокомандующего. Расчёт Синицыной был прост: никто в условиях боевых действий не посмеет звонить Сталину с целью подтверждения данного приказа.
Безоблачное июльское небо 1942-го встретило Синицыну жарой. Она почему-то подумала, что если бы в самолёте стояла обыкновенная «АШка», фонарь кабины пришлось бы держать открытым. Тонированные стёкла фонаря и по совместительству обзорные экраны этого летательного аппарата, успешно отражали полуденные лучи солнца, поэтому в кабине было терпимо. Женька попала на Западный фронт, куда с миссией был направлен главный тестер «Спецком Даталинк Системз» — Андрей Гринберг. По последней ориентировке, поступившей из головного офиса, «Притцль» недавно был здесь с кратковременным визитом и у руководства есть весьма веские причины считать, что прибыл он только по душу нашего тестера.
Быстро сориентировавшись на местности, она взяла курс на слияние небольших рек Угра и Упа, около которого и пропал Гринберг. Попав в искомый район, после получаса поисков девушка обнаружила остатки такой же «девятки», как у неё самой. Совершив посадку вблизи наполовину сгоревшего одиноко стоящего дерева, она осмотрела место трагедии. Часть кабины со следами пожара была проткнута обгорелой берёзой. Внутри неё, сжимая штурвал мёртвой хваткой, виднелась рука с браслетом-индикатором жизнедеятельности. Точно такой же сейчас находился на Женьке. Преодолевая рвотный инстинкт, Синицына взобралась на кабину, отстегнула браслет и осмотрелась. Внимательно запомнив все подробности состояния объекта, Женька вернулась в свой самолёт.
— Задание выполнено, доказательства гибели Гринберга получены. Осталось возвратиться и написать отчёт, о котором просили в головном офисе. Одно только не понятно: это же игра, как он мог погибнуть? Или всё-таки не игра? Тогда что? Что здесь происходит и почему моей сегодняшней миссии руководство тестер «Спецком Даталинк Системз» придавало первостепенное значение? Почему? Ладно, попробуем разузнать всё дома. Эх, отомстить бы за него! Так и чешутся руки поучаствовать в бою!
Она аккуратно поднялась в небо и не спеша устремилась к месту выхода из красной зоны, используя для маскировки появившиеся кучевые облака. Уже на последних нескольких километрах до условной точки перехода она перехватила тревожные переговоры командира эскадрильи наших бомбардировщиков.
* * *
Группа Пе-2 крадучись пыталась дойти до линии фронта и сбросить свой груз на скопления вражеской техники. Примерно в пяти километрах от места, им навстречу показалось десять мессеров.
— Сейчас зажмут, сволочи! — с болью в сердце бросил комэск в эфир. — А прикрытия, как всегда, нет!
Первого подожгли сразу, второй боролся за жизнь до конца, сумев сесть на брюхо, остальных зажали и собрались методично расстреливать. Вынырнувший из-за туч диковинный рыжий краснозвёздный истребитель немцы заметили не сразу. Он будто разъярённый шмель вырвался на свободу и стал мстить за поруганное гнездо.
Сначала один фриц ушёл вниз, лишившись крыльев, затем второй вспыхнул факелом и взорвался в воздухе. Картина боя резко изменилась: «Пешки» сразу отошли на второй план, а немцы яростно атаковали непрошенного гостя. Женька понимала, что если бы не силовая защита, её Ла-9 уже давно валялся бы на земле, слишком неравны были силы. Но сейчас это было не главное, ею овладела месть. Она заняла каждую клеточку её мозга, а многократно увеличенный в крови адреналин обострил чувства и реакцию. Это было отмщение за советских лётчиков, отдавших свои жизни во имя будущего потомков, за её деда — лётчика-истребителя, воевавшего где-то в этих местах и не вернувшегося из боя. Синицына сжимала штурвал, крутясь в умопомрачительных виражах и беспрестанно атакуя противника. Вот ещё один пристроился к ней и «залип». Женька ушла в глубокое пике. Почти у самой земли её самолёт резко пошёл вверх, на «петлю Нестерова», и поменявшись с фрицем местами, обрушил на врага убийственную дозу огня. Тот, объятый пламенем, на глиссаде уткнулся в землю. Последняя пара мессеров пыталась пересечь линию фронта, оставляя за собой широкий дымный шлейф.
— Борт два нуля! Спасибо за помощь! Назовите себя, чтобы я мог отразить это в рапорте! — но ответом было молчание.
Вдогонку за отбомбившимися самолётами нагрянула новая группа немцев, и «рыжий» повернул назад.
— У него же не осталось топлива! — с болью в голосе прокомментировал кто-то из экипажей бомбовозов.
— «Улей», я «Пчела-один». Задание выполнено. Помог борт два нуля, не знаю, откуда он взялся, но без него нас бы всех сожгли! Сейчас он остался на прикрытие! Парень жертвует собой ради нас. Против него три звена! Прошу для него помощи! Как слышите, приём!
— «Пчела-один», я «Улей». Мы не успеем.
— Товарищи! Да сделайте что-нибудь!
— «Улей» это «Лютик». Соседи! У нас два звена вылетело на поддержку. Дайте точный и короткий курс до него!
Когда восемь «Яков» подошло к месту боя, из трёх звеньев мессеров не осталось никого, а рыжий борт с загадочным номером «00» вёл бой уже с группой немецких бомбардировщиков выше на тысячу метров.
Стараясь не попасть под падающие обломки юнкерсов, оба звена сталинских соколов ударили в хвост вражеской эскадрильи. На одном из виражей комэск 118-ого ИАПа увидел через открытый фонарь загадочного истребителя женский силуэт с коротко стриженной копной рыжих волос. Вопреки всем приказам, девушка пилотировала истребитель без шлема.
— Мать честная, парни! — передал он по рации. — Там девчонка в кабине! Ну, дела! Да она уже столько сбила, что к Герою представлять нужно! Борт два нуля! С вами говорит старший лейтенант Бабенко! Назовите себя!
— Горит и кружится планета, над нашей Родиною дым, а, значит, нам нужна одна победа, одна на всех, мы за ценой не постоим! Я борт два нуля! Мальчики! А для чего? Я что, плохо сбиваю фрицев?
— Вы? Плохо? Да никто из нашего ИАПа столько не сбил за весь период с начала войны! И что у вас за машина?
— Тогда какие ко мне вопросы? — рыжий Ла-9 сделал умопомрачительный вираж и скрылся в облаках.
На высоте 4000 метров Женька увидела новую группу юнкерсов в сопровождении истребителей. С дальней дистанции ей удалось сбить сразу троих, отправив их вниз пылающими факелами, но свора мессеров облепила её самолет, пытаясь уничтожить ненавистного им противника. Звенья Бабенко, с болью в сердце наблюдавшие за неравной схваткой, заметили, как из клубка самолётов, то и дело скрывающихся в облаках, стали выпадать разрозненные части немецких машин.
— Нас ждёт огонь смертельный и всё ж бессилен он, сомненья прочь, уходит в ночь, отдельный, десятый наш десантный батальон! — донеслись до них искаженные перегрузкой слова девушки.
— Что она творит? — с комком в горле спросил кто-то из лётчиков.
— В атаку! — прозвучал приказ комэска. — Причешем «юнкерсов»! Чтобы ни одна сволочь не ушла домой!
На шестой минуте боя строй немецких бомбардировщиков значительно поредел. У наших заканчивался запас топлива, и они уходили на аэродром.
— Командир, а как же рыжая? — поинтересовался один из пилотов.
— У неё уже давно закончился боезапас и топливо. Сбили её. Прилетим — помянем такого пилота, — с дрожью в голосе ответил Бабенко.
— А умирать нам рановато, есть у нас ещё дома дела! — раздался в эфире бодрый девичий голос. — Спасибо за помощь, парни! Надеюсь, мы ещё встретимся!
— Девушка, а где вы базируетесь? — задал вопрос Бабенко.
Она не успела ответить, потому что в эфире разнёсся окрик:
— На двух тысячах «бубновые»!
— Не судьба нам на свиданку сходить, да, Бабенко? Ну, ничего, в другой раз как-нибудь. Старлей! Уводи своих, я прикрою!
— А топливо? У тебя же баки уже сухие!
— Не твоя забота! — отрезала она. — Отходите! Это приказ! У меня чрезвычайные полномочия!
— Вас понял, — голос Бабенко сразу стал официальным.
— Взлетает красная ракета, бьёт пулемёт, неутомим, а, значит, нам нужна одна победа! Одна на всех, мы за ценой не постоим! Будем жить, парни!
— А можно узнать ваше имя и фамилию?
— Ангел мщения за всех сбитых наших лётчиков, — с этими словами борт два нуля круто развернулся и двинулся навстречу немецким асам.
* * *
Привычно сняв с себя шлем виртуального мира, Женька потянулась, дабы размять затёкшие участки своего тела. Внезапно ворвавшийся в комнату Антон сходу обрушился на девушку, словно коршун на свою добычу.
— Ты что натворила?! Ты хоть понимаешь, КУДА тебя послали?! А ты просто перечеркнула все наработки других людей!
— Не ори! Я сама это умею. И да, я нашла Гринберга.
— Что? Ты нашла Андрея? Где он?
— Там, где и предполагали. Браслет остался в кабине. Я успела его снять, — Синицына хотела указать рукой на шлем, но почувствовала в кармане инородный предмет. Она извлекла его и с изумлением уставилась на настоящий браслет.
— Ты ещё не поняла, куда попала? Нет? Ну, теперь получи и распишись. Теперь-то ты понимаешь, ЧТО ты сегодня натворила?
— Вы… вы… вы пытаетесь изменить ход истории?! — почти шёпотом спросила Женька.
— Не я конкретно, но в целом ты права.
— И я сегодня…
— Ты сбила тридцать шесть самолётов противника! Тридцать шесть!
— Наверное, больше.
— Столько подтвердили наземные войска. У немцев, которые перехватили радиообмен советских истребителей, ты получила прозвище «Рыжая Валькирия», а руководство Западного фронта очень заинтересовалось твоей персоной. Отправлен запрос Берии, на предмет твоей идентификации. И да, за такое положена звезда Героя Советского Союза, в придачу с орденом Ленина. Довольна?
— Откуда у тебя такая информация?
— После отъезда Константина Сергеевича, я назначен главой филиала и мне открыт доступ к оперативной информации. Кстати! Гейнц Бэр «Притцль», на своём МЕ-262, уже получил вызов в группу армий «Центр» для ликвидации загадочного пилота, так что тебе туда путь заказан. И всё из-за твоей неуёмной безбашенности! Мы столько надежд на тебя возлагали, а ты нас подставила!
— Ну и дурак! Теперь у нас есть возможность ликвидировать сингулярность. «Притцль» уничтожил Гринберга и тем самым создал временной прецедент, а я сегодня «возвратила долг».
— Но засветила себя перед руководством страны!
— Через некоторое время все забудут об этом инциденте.
— Не забудут. Берия ни о чём не забывает. За рыжим истребителем теперь будут следить Особые отделы всех подразделений и фронтов, и как только ты появишься снова…
— А мы начнём продвигать мистический ореол моего персонажа! Немцы назвали меня Рыжей Валькирией? Отлично! Советские люди в то время были атеистами, а на фрицев мы нагоним страх перед их арийскими корнями.
— А наши будут только статистами, смотрящими на это со стороны? — недоверчиво поинтересовался Антон.
— А кто из политработников рискнёт отразить в рапорте мистику, когда Рыжая Валькирия начнёт в эфире свои проповеди, взывающие к истокам их веры?
— И ты сможешь такое сделать?
— У меня по немецкому «пять», две олимпиады за плечами.
— Ну, не знаю… нужно проконсультироваться с руководством.
— А где, кстати, Бабенко? Почему его срочно перевели в другой город?
— А что ты так за него переживаешь? — хитро посмотрел на девушку Антон. — Он тебе, как мужчина, понравился?
— Он нормальный мужик. Не пристаёт. Общается по делу, а не зубы скалит, как ты! — парировала Женька.
— Я не могу тебе рассказать про него. Это закрытая информация.
— Во время воздушного боя я общалась по радио со старлеем Бабенко. И голос, кстати, был очень похож на Константина Сергеевича.
— И что? Мало ли «Бабенко» было тогда, есть сейчас и будет существовать в будущем?
— Ох, и вредный же ты, Тоха! Вреднее меня! Бэ! — показала она ему язык.
— С кем поведёшься! — парировал он ей.