С рассветом на подступах к деревне стал слышен гул. Полусонные и уставшие после вчерашнего сражения бойцы заняли свои боевые позиции.

— Предлагаю расставить между избами трофейные бронетранспортёры, — высказал свою мысль Трубачёв на импровизированном совещании вблизи одного из домов. — По бокам здесь лес — туда немцы поостерегутся лезть. Танк пусть стоит в перелеске. Там на реке есть только один брод. Лена! Твоя задача — не допустить обход немцами села через этот участок.

— Дельно! — одобрительно отозвался Сенцов о плане. — А говоришь, командир, что училищ никаких не заканчивал.

— Так он сам по себе умный, — улыбнулась присутствующая на совещании переводчица.

— Муж и жена — одна сатана, — ухмыльнулся Арсентьев.

— Мы чего-то пропустили? — сделав удивлённое лицо, спросила Лена.

— Есть такое дело, — улыбнулся старшина. — Супруги они с этой ночи. И документ соответствующий имеется.

— Молодец, Севка, последовал моему совету! — захохотал Роман.

— Чего ржёшь, как лошадь? Я давно к ней испытывал чувства, но боялся подойти.

— Трубачё-о-ов! — протянула Лена. — Оказывается, мы старосту ещё плохо знаем.

— И Сальниковых тоже, — ухмыльнулся Севка.

— Что? И эти тоже?

— Ещё с девятого дружим, — послышался голос Серёги сзади.

— Да, Ромочка, заварили мы с тобой такую кашу, что наши родители теперь всю жизнь будут расхлёбывать, — вздохнула Лена. — Остался лишь Валера… а, кстати, где он?

— Ему вчера в ногу попало осколком гранаты. С ранеными он, — сообщил старшина.

Минут через сорок, с востока к селу подошли четыре немецких танка. Они притормозили у околицы, осмотрелись и осторожно вползли внутрь села. Но притаившись за домами, их поджидала смерть от рук бойцов отряда «Мститель». Четыре бутылки с бензином, заблаговременно слитым из трофейной техники, через несколько минут превратили немецкие машины в огненные шары. Следующими в село зашли несколько грузовиков с солдатами, которых встретили проливным дождём пуль. Пришедшие на помощь пехоте два «Тигра» с дальней дистанции попытались расстрелять стоявшие «Ганомаги», но никакого эффекта в наступлении это не дало. Немцы осели на окраине села и лишь временами отстреливались. Время играло на стороне бойцов отряда. То же самое понял и командующий немецкой группировкой. Сразу четыре фашистских танка ринулись к реке, в надежде обойти село вброд и ударить в тыл партизанам. То и дело высовываясь из башни, один из немецких танкистов осматривался в поисках подходящего места. Наконец его внимание привлекла небольшая лесополоса рядом с рекой. Проходящая к ней малозаметная дорога через реку наглядно показывала правильность его выбора. Когда до этого места осталось метров сто, на край лесополосы, который уже миновала вражеская группа танков, выскочил Т-34 и раздались два выстрела из его орудия с небольшим перерывом между ними. Фактически немцы шли, повернувшись к нему боком, и прицельная стрельба Романа заставила запылать двигательные отсеки пары машин.

— В яблочко! — удовлетворительно заметил Овсов по внутренней связи.

— Назад! — раздалась команда Полуяновой.

В то место, где только что стоял советский танк, ударил ответный снаряд одного из оставшихся немцев.

— «Четвёрку» и отсюда достанем, — сообщила Лена. — Рома! Заряжай бронебойным!

Следующий выстрел «цветастого» попал в борт вражеской машины, разворотив его и угодив в боекомплект. Танк перевернуло и оторвало башню. Четвёртый не рискнул вступать в сражение с опытным экипажем противника и предпочёл ретироваться.

— Почему не стреляли, товарищ старший сержант? — спросил Кандыба.

— Нам важно выиграть время, а не подбить немцев. Боезапас у нас невелик.

— И то верно! — согласился с ним Овсов.

Минут пятнадцать ничего не происходило, только вдалеке были слышны очереди из стрелкового оружия. Наконец, ретировавшийся ранее немец привёл подмогу из шести танков.

— М-да… у нас столько снарядов не осталось, — мрачно заключила Лена.

— Придётся рисковать и, подпустив их к броду, сжигать прямо в воде, — озвучил свои мысли Роман. — Возможно, они не рискнут потом вытаскивать битые танки и уйдут.

— А это мысль, Ромочка!

Первый рискнул преодолеть водную преграду «Тигр». Он осторожно спустился к урезу воды, словно захотел попробовать её теплоту и аккуратно стал продвигаться вперёд. Не видя активности противника, остальная группа танков отправилась за своим провожатым. Когда «Тигр» миновал середину, «тридцатьчетвёрка» снова выскочила на берег и сходу выстрелила немцу в бок. Фугасный снаряд попал ему в «ватерлинию», располагавшуюся сейчас в верхней части гусеницы. Вода чуть смягчила взрыв разорвавшегося снаряда, однако не смогла предотвратить повреждение пары катков и самой гусеницы.

— Быстро назад! — скомандовала Лена.

— Говорит 264-й! Сестричка, ответь! — внезапно ожило радио.

— На связи младший лейтенант Полуянова.

— Мы уже близко! Держись!

— Александра! Это вы?

— Так точно! Если ты меня слышишь — значит осталось не более десяти километров. Какая у вас обстановка?

— Веду бой. Осталось один фугас и два бронебойных…

Внезапно двигатель заглох, и стало тихо. Рация тоже выключилась.

— Всё, приехали… — мрачно подытожил Овсов. — Топливо на нуле.

— Вылезайте все! — громко отдал приказ Роман. — Я выстрелю оставшимися снарядами и тоже покину машину.

— Кто здесь командует, а? — на повышенных тонах спросила его супруга.

— А кто быстрее заряжает и стреляет? — парировал он ей.

— Командир! Старший сержант дело говорит! — донёсся голос с места механика-водителя.

— Быстрее, а то немцы поймут, где мы и всё! — торопил их юноша.

— Посмей мне погибнуть! — погрозила пальцем Лена. — Найду и вторично убью!

— Намёк понял, — улыбнулся Роман и, поцеловав жену, кинулся к оставшимся снарядам.

Сержанты помогли спуститься вниз командиру, когда «цветастый» послал первый снаряд по врагу. С непривычки у Лены заложило уши. Она периодически мотая головой двинулась за Овсовым в глубь перелеска, когда Роман накрыл второго немца. Теперь горело уже три танка, два, из которых прочно застряли на месте брода. Однако фортуна изменила «цветастому». Один из стоящих на берегу немецких танков заметил местоположение Т-34 и выстрелил в него. Его башню чуть накренило вбок.

— Рома! Ромочка! — закричала Лена и стремглав кинулась обратно к «тридцатьчетвёртке».

Как бы ответом на её крик Роман произвёл последний выстрел, но промахнулся. Ответный выстрел немца застал Полуянову почти рядом с танком. Её больно ударило в руку и кольнуло в бок. Кандыба бросился на помощь и уже залез на башню, когда с той стороны застрекотал вражеский пулемёт. Прошитый одной из очередей, младший сержант сполз вниз. Овсов в три прыжка очутился рядом с «цветастым» и стараясь не высовываться, осторожно открыл люк.

— Старшой! Ты жив?

— Нормально, только оглушило… сейчас я вылезу…

— Командир ранена…

— Что?! Я сейчас…

В этот момент ещё один выстрел немецкого танка попал в двигательный отсек Т-34 и задел осколками сержанта. Схватившись за грудь, тот обмяк на танке и затих. Помотав головой, Роман пришёл немного в себя и осторожно выглянул из люка. Невдалеке он услышал немецкую речь. Нащупав в кобуре трофейный парабеллум, он быстро достал его и осторожно попытался вылезти из танка. Немецкая фраза «О! Фройляйн!» придала ему сил, и внезапно очутившись на земле, вблизи немцев, он лихорадочно стал нажимать на курок.

Время словно остановилось. Юноша почувствовал себя в каком-то киселе, тягучем и вязком, однако этот «кисель» помогал именно ему, убыстряя его движения и замедляя реакцию немцев. Его палец жал курок, пока не закончились патроны. Когда Полуянов пришёл в себя, рядом с ним лежали трупы немецких танкистов и чуть в отдалении Лена. Над головой что-то загрохотало, но он уже не обращал внимание на небо. Словно робот Роман подошёл к супруге и, взяв её на руки, побрёл к селу. Почти у самой опушки перелеска он почувствовал, как что-то кольнуло его в бок, потом в спину. Полуянов, пройдя вперёд несколько шагов, потерял равновесие и падая бережно прижал драгоценную ношу к себе.

* * *

— Внимание! Я «Рыжий», проход в красную зону осуществлён, начинаем работу! — известила по рации Женька и привычным движением штурвала пошла набирать высоту, одновременно увеличивая скорость.

— «Рыжий», я «красный ноль пять». До объекта двенадцать километров, — оповестил один из истребителей прикрытия её эскадрильи.

— Принято, «красный ноль пять». Мальчики! Включаем вторые рации на частоту танковой группы войск в этом районе!

Через несколько секунд все лётчики услышали переговоры 264-го и таинственного танка, ведущего бой с немецкой группировкой. Женька включила пеленг на этот радиосигнал и нашла курс, когда рация вдруг исчезла из эфира. Резко уйдя в вниз, Бабенко прошла облачность. Её взору представилось поле боя вокруг небольшого лесистого участка, где стоял повреждённый Т-34 и несколько подбитых немецких танков. Чуть поодаль его внимание привлёк человек в танкистском комбинезоне, несущий кого-то на руках. В этот момент в него видимо стреляли, из-за чего он, пройдя пару шагов, вдруг остановился и медленно стал падать, прикрывая собой свою ношу.

— Получите, гады! Вот вам по всей морде и загривку! — кричала Бабенко, зачищая очередями пространство около упавшего человека от немцев, бегущих к нему.

Развернувшись от места боя, Женька атаковала оставшиеся танки врага, вложив в гашетку всю свою злость и ярость. Напрасно те пытались спастись бегством, четыре огненные струи плазмы превратили их в огромные огненные шары.

Справа от реки внезапно выскочило восемь советских танков и лихо ставших переправляться вблизи брода. Минут через десять они вышли к опушке лесополосы и подъехали к месту падения танкиста. Из одного из них выскочил человек в таком же танкистском комбинезоне и ринулся к коллеге.

— В селе идёт бой! — оповестил один из истребителей прикрытия.

— Уходим туда! «Капсула», я «рыжий»! Как только зачистим село — садитесь на ровную площадку возле него. Туда будем выводить эвакуированных.

— Принято, «рыжий». Пока барражирую на высоте две тысячи.

* * *

Полуянова очнулась от того, что её губы почувствовали обжигающую жидкость. Она неосознанно сделала глоток, в нос ударил едкий запах спирта и она закашляла. Сразу болью отозвались рука и бок. Открыв глаза, Лена увидела девушку в таком же, как и она, комбинезоне, без шлема и с короткой причёской.

— Ты — младший лейтенант Полуянова? — улыбнувшись, спросила та.

— Так точно… кхм-гхм… ох, я, кажется, ранена…

— Ничего, сестричка, подлечат в госпитале. Главное — мы успели.

— Мне нужно кое-что сказать вам, Александра… пока никто другой ещё не пришёл…

— Лежи-лежи, сейчас аптечку принесут.

— Нет, Саша, послушайте… когда в 1945-м попадете в маленький польский городок Лобеж… там… у фонтана… не смейте вылезать из танка, чтобы посмотреть на красивую клумбу… слышите?

— Да-да, слышу тебя, сестричка. Тарщ Ступин, помогите второму, а! А ты такая молоденькая… сколько тебе?

— Александра! Обещайте мне сделать то, что я вам сказала… — он дёрнулась встать, но острая боль пронзила левую руку. Охнув, Лена снова опустилась на землю.

— Хорошо, обещаю. Как ты сказала, город называется? Лобеж? Запомню. А это кто — механик-водитель или заряжающий? И такой же молодой, как ты.

— Что?! Что с ним?!

— Успокойся…

— Это мой муж! Да скажи, что с ним?!

— Ему прострелили левый бок и спину, — ответил второй танкист, пытающийся перевязать его. — Надо бы медицину сюда, боюсь, не довезём мы его.

— Здравствуйте, товарищи! — сзади к танкистам приблизился военный с погонами госбезопасности. — Капитан Бабенко, Особый отдел фронта. Эти люди полетят с нами. На борту нашего самолёта есть всё необходимое для оказания им медицинской помощи.

— Старший лейтенант Ступин, командир танковой роты, — козырнул помогавший перевязать Романа.

— Большое вам спасибо, товарищ старший лейтенант, за своевременное оказание помощи, — поблагодарил капитан и повернулся к Лене. — Косухина! Ты как себя чувствуешь?

— Я уже младший лейтенант Полуянова… — с трудом улыбнулась девушка.

— Вот как? Ладно, разберёмся в Ставке Главнокомандующего, — он подмигнул ей.

— Так ты работаешь на Ставку? — удивилась Самусенко. — Ого! Важная птица!

— Александра… мы обязательно встретимся… главное — не забудьте, что я вам сказала.

— Всё помню, товарищ младший лейтенант. Спасибо за предупреждение, хотя и такое странное.

— Ну, как они здесь? — к Косте подошла супруга.

— Сейчас грузим в самолёт и порядок. А где остальные?

— Костя! Короче, семерых мы обнаружили. Судя по состоянию этих двоих — все они раненые, а вот остальные погибли.

— Как?!

— Вот так, тарщ капитан. Я только что говорила с Трубачёвым. Он мне всё рассказал и ещё… ты в курсе, что они тут все переженились?

— Немного. Косухина заявила, что на теперь Полуянова, да ещё младший лейтенант.

— Ты меня не забыл? — ухмыльнулась Женька. — Да и себя тоже.

— Товарищ старший лейтенант, разрешите обратиться? — Самусенко удивлённо разглядывала Женьку.

— Разрешаю.

— Простите, но мне ваше лицо знакомо. Про вас статью в газете не печатали?

— Нет, товарищ лейтенант, обознались вы.

— Вообще-то у меня хорошая зрительная память, но… хм… возможно, что и обозналась. Я вас приняла за одну лётчицу, она наводила страх на немецких лётчиков, а потом они с мужем погибли.

— Вы хотите сказать, что я мёртвая?

— Виновата, не подумала… — Самусенко быстро отошла в сторонку.

— Всё, забираем эту парочку и в путь, — распорядился Костя, указывая двум подошедшим медикам на Полуяновых.

* * *

Транспортный самолёт медленно приближался к точке выхода и красной зоны, когда слева по курсу из-за облаков вынырнули два звена «худых». Костя хотел предупредить группу прикрытия, но не успел.

— Внимание! Два звена «бубновых» нарисовалось, — раздался в динамике голос его супруги. — Каждый на своего!

Но боя не получилось. Превосходя противника, как в лётных качествах, так и в оружии, группа прикрытия разделалась с немцами за несколько минут. Проводив взглядом падающие обломки, Женька сделала вираж и ушла на высоту четыре тысячи. Её радар зафиксировал новую группу вражеских самолётов.

— Тарщ старший лейтенант! — возник голос мужа в динамике её самолёта. — Вы опять за старое?

— Никак нет, тарщ капитан. Выполняю предписанную мне миссию — прикрываю ваш отход. Если они ринутся за нами — может произойти новая нештатная ситуация.

— Только не увлекайся.

— Есть, не увлекаться.

Женька переключила приёмник на волну люфтваффе и услышала речь одного из немецких пилотов:

— Один русский против нас — это на две минуты боя!

— Ты сначала попробуй сделать это, а потом говори, — сквозь зубы ответила ему девушка.

— О! На борту русского истребителя фройляйн? Какой приятный сюрприз! Я очень люблю экзотические воздушные бои!

— Когда ты узнаешь, кто я такая — наделаешь в штаны, — злорадствовала Женька, поджигая уже второго немецкого аса.

Вираж, ещё вираж, резкий уход вниз, потом умопомрачительный резкий подъём наверх и всё это сопровождается очередями в немецкие самолёты. Они падают. Самолёт за самолётом.

— Фройляйн! — раздался голос того же немецкого пилота. — А вы действительно пилот высокого класса. Только вам меня не одолеть. Я раньше служил в эскадрилье «Серебряный череп»…

— Не может быть! Они погибли все!

— Я спасся, выпрыгнув с парашютом. А откуда вы знаете подробности того боя?

— Это я вас гоняла и отправляла вниз горящими факелами!

— Рыжая Валькирия?! Не может быть! Вы же погибли!

— Валькирии не умирают или ты не читал арийскую историю?

— Майн гот…

— Я всегда буду на страже справедливости и те, кто творит беззаконие на земле, будут мной безжалостно уничтожены.

Через несколько минут ещё пары звеньев немецких асов больше не существовало. Женька устало вздохнула и твёрдой рукой направила самолёт к точке выхода из красной зоны.

* * *

Привычно сняв шлем, Евгения Андреевна села в «саркофаге», свесив ноги вниз. Размяв немного затёкшие мышцы и потянувшись, она скользнула вниз и очутилась на полу. Закончив минут за пять переодевание из костюма в обычную одежду и подправив макияж, она вышла в коридор, где увидела нескольких людей из группы прикрытия, о чём-то эмоционально переговаривающихся.

— О! А вот и Евгения Андреевна, собственной персоной! Ну, как ощущения после такого большого перерыва?

— Класс! Одно плохо: маловато.

— А тебе нужно всех немцев подушить, покромсать и извести? — раздался сзади неё голос мужа.

— Дорогой! Не нужно утрировать. Я высказала лишь свои впечатления.

— Оно и понятно! Ты увеличила свой боевой счёт ещё на девять самолётов.

— А тебе завидно?

— Ну, как сказать…

— Фу-у-у… Константин Сергеевич, — она скорчила ехидную рожу. — Не ожидала такого от вас. Зависть — плохое чувство.

— Мы ещё с тобой дома об этом поговорим.

— Как скажете, — ехидная рожа сменилась невинным личиком. — А где наши подопечные?

— Отдыхают и проходят курс интенсивной терапии. У Рудых вообще нагноение пары ран. Его перевели в военный госпиталь.

— Родителям сообщили?

— Нет пока. Подождём их выздоровления, определимся с дальнейшей профессиональной ориентацией и тогда оповестим родных. Не завидую я тому, кто будет сообщать о смерти половины группы их родителям. Пока они пропавшие без вести, остаётся какая-то надежда, а так…

— Костя! Убеди руководство оставить всё как есть. Пусть все считают, что класс при переносе разделился на две части. Этих спасли, а где оставшиеся — мы интенсивно выясняем.

— Это хорошая идея! Ты прямо растёшь на глазах.

— А я, муженёк, ещё ни разу не усыхала. Не те мои годы, чтобы опускаться вниз.