Н-ск. 1 сентября 1941 года 19 часов 00 минут. Отдел НКВД.
— Анастасия Олеговна! Нельзя вас одну отпускать в бой. — кажется, Журавлёв высказал общее мнение с Васей, потому что тот кивнул в знак согласия.
— Почему?
— Потому что после каждого боя вы перепрыгиваете сразу два звания. Ещё одно сражение и так до старшего майора25 дойдёте!
— Тебе завидно?
— Нет, что вы! Просто мы тут сильно переживали за вас, за всех там! Как вы им за всех погибших советских бойцов отомстили!
— Серёжа! Врагу не нужно мстить, его нужно ненавидеть и уничтожать, как бешеного зверя. Запомни это раз и навсегда.
— Товарищ Выхов! А вы у нас Анастасию Олеговну забираете?
— А что такое?
— Ну, теперь она капитан госбезопасности, значит, нами может командовать в открытую.
— Журавлёв! Во-первых, НКВД не может присваивать звания в НКГБ, если только сам товарищ Берия. Стыдно тебе этого не знать. Во-вторых, вы оба, как носители гостайны, следуете вместе с нами. Анастасия Олеговна! Вы определились с вещами и прочим?
— Со мной поедут двое: дочь и Мария Ивановна. Старушка не вызывает никаких подозрений, а её помощь будет неоценимой в бытовом плане. Вещей у нас немного, думаю, что три-четыре сумки.
— Замечательно. После совещания с Баевым, мы следуем на аэродром и оттуда спецрейсом до Москвы.
* * *
М-ск. 2 сентября 1941 года. 10 часов 15 минут по московскому времени.
Сидя на совещании, я вспоминала утренние сборы в дорогу. Я поздно закончила с рапортом, где описала системы закладки фугасов по типу ЖСФ («жестокая смерть фрицам») и тактическое обоснование расстановки засад, коснулась методики взаимодействия различных родов войск при таких операциях. Во втором варианте — ОЖСФ («очень жестокая смерть фрицам»), мною был упомянут лишь набор ингредиентов и пропорции при их смешивании.
Если бы не Мария Ивановна, я точно бы проспала. Она кое-как растолкала меня и любезно напоила крепким чаем. Настёна встала чуть позже, когда все сумки были уже собраны и приведя себя в порядок, девочка надела свою форму. Огромным фурором для неё стала подогнанная по размеру пилотка с красной звёздочкой, которая вкупе с косичками и заплетёнными в них белыми ленточками довершали эффектный наряд маленького воина. Чуть раньше, во время ликвидации группы вражеских диверсантов, мама «похомячествовала» и экспроприировала у одного из них «Браунинг М1906» с маленькой кобурой в наплечном варианте. Сама кобура была переведена на поясной ремень, куда и перекочевал этот дамский пистолет, правда с пустой обоймой. Патроны заблаговременно были убраны в мамин баул. Радостный визг ребенка заглушил все наши разговоры с бабой Машей.
— Мамочка! Я теперь самый настоящий боец Красной Армии!
— Угу, дочь, только не доставай оружие без приказа, договорились?
— Так точно, товарищ младший лейтенант! — она бойко отдала честь мне.
Через час мы дошли до Отдела НКВД и обнаружили капитана и двух младлеев у «Эмки». Поздоровавшись с нами, они помогли уложить вещи в машину, заодно сделав несколько комплиментов моей дочери. Отдав последние указания новоприбывшему в отдел для прохождения службы сержанту НКВД, принявшему дела у Тапочкина, мы двинулись в М-ск.
Наличие пятерых взрослых людей в «Эмке» никак не способствовало комфорту в машине. Если бы не раскрытые форточки автомобиля — приехали бы все потные, а у меня ещё и Настёна сидела на коленях.
К областному Управлению НКВД мы прибыли минут за пятнадцать до начала. Быстро привели себя в порядок и двинулись в небольшой зал совещаний. Перед самым началом, Баев торжественно вручил мне новые петлицы капитана и заметил, что свои слова он всегда держит. При этом он ехидно посматривал на Выхова, словно намекая, что про письмо Берии он тоже не забыл.
Я выступала четвёртой по очереди. Многие уже были в курсе вчерашнего боя и поэтому слушали меня очень внимательно. После доклада я передала письменный рапорт Баеву и села на своё место.
— Вот так, товарищи командиры, — заметил Баев — молодёжь наступает нам на пятки, но это даже хорошо. Сохранилась преемственность поколений, главное — дельные идеи не складывать под сукно. Капитан! Представление на Героя уже на рассмотрении в твоем наркомате. Я, кстати, предупреждён, что тебя ждут в Москве, так что сразу после совещания убываешь на аэродром.
— Так точно, товарищ комиссар третьего ранга!
— Что у нас там с дорогой в Н-ск на западном направлении?
— За ночь инженерно-сапёрная рота полностью расчистила от вражеской техники дорогу и восстановила её. Движение колонн возобновлено.
— Молодец, майор! Всегда бы так слаженно действовали все роды войск — цены бы нам не было!
Дальше было неинтересно про планы передислокации и переформирование воинских частей. Я уже было задумалась о своём, когда выплыл вопрос о взаимодействии подпольщиков, если М-ск придётся сдать немцам. Последняя сводка с фронта просто кричала об этом. Здесь Баев выслушал отчёт о подготовке базы партизан южнее М-ска и казалось, что всё закончится, но я не могла не влезть.
— Товарищ комиссар третьего ранга, разрешите вопрос?
— Говори, капитан.
— Давайте разберём ситуацию, когда немцам надоест бегать за нашими партизанами, и они предпримут широкомасштабную карательную операцию.
— Ты к чему клонишь?
— А к тому, что путей для отхода партизанского отряда нет, пространства для манёвра тоже нет, как и возможности пополнять боекомплект, да и с провиантом будут проблемы. Даже транспортный самолёт послать нельзя — слишком маленький лес, достанут его зенитки. Вот и получается, что отряд в этом лесу обречён на гибель.
— Что предлагаешь?
— Товарищ майор, — обращаюсь к командиру инженерной роты — вы уже проанализировали, сколько немецких танков из вчерашней колонны ещё способны вести огонь?
— С десяток, но ходовая часть сильно повреждена.
— А она и не потребуется. Вот смотрите, — я придвинулась к карте и вместе со мной сгрудились ещё с десяток командиров — при поддержке нашего куратора, капитана Выхова, группа в составе младших лейтенантов Журавлёва, Тапочкина и меня, создала укрепрайон в Семёновском лесу. Почему именно здесь? Оцените местность. С востока овраг, оттуда танкам в лес ходу нет. Там одна артиллерийская батарея положит к чёртовой матери все наступающие танки, а пехота из нескольких ДП выкосит немецкую группу прикрытия моторизованной техники. С остальных сторон густой лес. Сюда немцы тоже не рискнут сунуться.
В этом же лагере будет собран костяк группы технического обеспечения. Я имею ввиду слесарей, медиков, плотника и повара. Возможно доукомплектование на усмотрение руководства. Если создать фортификационные сооружения, сходные с капонирами, в которые можно поставить немецкие танки с рабочей боевой частью, то мы получим мощный укрепрайон с гарантированной возможностью пополнять боеприпасы, продовольствие и медикаменты, как по воздуху, так и за счёт захватываемых трофеев. Даже самолёты могут обеспечивать снабжение медикаментами и боеприпасами.
Вот здесь, здесь и вот тут — замаскированные блиндажи, готовый склад с уже ввезёнными небольшими запасами провианта, инструментов и запасных частей. Их мало, но они есть. Список гражданских лиц, задействованных в проекте, я представлю сразу после совещания.
Подводя итог, могу заметить, что это фактически цитадель с природной маскировкой. А если на подступах организовать минные поля, то немцы будут нести чудовищные потери.
Повисла напряжённая тишина. Баев оглядел присутствующих и повернулся к Выхову:
Ну что, капитан, долг платежом красен?
— Капитан! Почему сразу не доложили?
— Укрепрайон не был санкционирован, но нашей группой была предпринята возможность создания реальной боеспособной базы партизан. Либо действующей, либо законсервированной. В любом случае рапорт мы планировали подать сразу после прилёта в Москву.
Отбрехался, молодец! И нечего зыркать на меня — кто мне намедни подлянки устраивал?
Баев минуты три молча перевал всё сказанное, а потом просто разнёс в пух и прах тех, кто планировал отправить отряд на верную гибель. Затем выпил стакан воды и уже более миролюбиво обратился к Выхову:
— Кто осуществлял расчёты?
— Капитан Рогова. Её задумка.
— Рогова! Ты не перестаёшь меня удивлять. Какое военное училище заканчивала?
— Никак нет, товарищ комиссар третьего ранга, только московский ЕМХТИ.
Ага, счаз я тебе прям расскажу про Академию. Чё, я дура, что ли?
— А-а-а. Я понял. Второй филиал.
Ну и славно. Думай так.
— Список людей мне на стол, сразу после совещания. Майор! Срочно дуй туда и осмотри всё, доставь людей, сделай всё, что сказала капитан. Справишься?
— Так точно, товарищ комиссар третьего ранга! Мысль я понял, ну и голова у капитана Роговой!
— Обычная голова, тарщ майор, не лучше и не хуже других, — парирую я ему.
— Ты мне сказки-то не рассказывай, Рогова, — Баев смотрит на меня каким-то испепеляющее-ласковым взглядом. Вот больше никак не описать. — Опять на тебя представление писать. За своевременное создание военно-инженерных фортификаций.
— Согласен с вами, тарщ комиссар третьего ранга, орден Трудового Красного Знамени или «Знак почёта». Не меньше, — поддакнул майор.
— Не нужно мне орденов, лучше наградите моих помощников.
— О, как! Скромная, значит? Ну, будь, по-твоему. Вызовите после совещания обоих младших лейтенантов. Я кратко с ними побеседую и напишу на них представление. Всё. Совещание окончено, все свободны.
Фу-у-ух! Наконец-то на свежий воздух. Вываливаюсь из Управления и на ступеньках меня ожидают Журавлёв с Тапочкиным, моя дочь, а рядом с ними человек пять младших командиров, рассматривающих военный прикид Настеньки и о чём-то с ней беседующих.
— Товарищ капитан, это ваш ребенок? — задаёт вопрос один из них.
— Это моя дочь, товарищ старший лейтенант. Скажем, воспитанница Рогова, если говорить о её звании, — улыбаюсь я.
И тут выруливает из дверей Баев.
Ну, когда же этот день закончится, а?
— Это что за прелесть? — кивает он на Рогову-младшую.
— Моя дочь, товарищ комиссар…
— Вот это я понимаю! Вот это форма! А в кобуре что?
— Пистолет, товарищ командир! — на свой лад отвечает Настёна.
— «Браунинг М1906», товарищ комиссар третьего ранга, но без патронов. Не положено ведь.
— «Браунинг»? Откуда он у тебя?
— Военный трофей от группы диверсантов.
— Ты хочешь сказать, что это ты их уничтожила? Мне говорили, что там случайно оказался наш осназ… — Баев выпучил глаза.
— Так точно, товарищ комиссар третьего ранга, она, — Выхов опять «взял быка за рога».
Ну, погоди! Снова за тобою должок!
— Я одного, а она остальных.
— Теперь мне понятно, почему её переманили в госбезопасность. Скажи мне, Рогова, что ты НЕ МОЖЕШЬ на этом свете? Есть хоть что-нибудь, чего ты не умеешь?
— Врать, товарищ комиссар, умолчать могу, а вот врать — точно нет.
— Эх, какой кадр пропадает… — мечтательно произнёс один из энкавэдэшников, — готовый плакат на патриотическую тему.
— Правильно мыслишь, Афанасьев, — согласился с ним Баев — по-партийному, по-государственному. Да только ты мыслишь, а товарищ Рогова так поступает. Настоящий коммунист.
— Никак нет, товарищ комиссар третьего ранга, не являюсь таковым.
— Не успела? Поправим! Сейчас вызову Самохина и сам лично напишу рекомендацию.
— А как же с кандидатским сроком, товарищ Баев? — удивился Афанасьев.
— Её кандидатский был при ликвидации «мессеров», а колонна вражеской бронетехники — это уже поступок коммуниста. Или я не прав?
— Совершенно верно, товарищ комиссар третьего ранга.
* * *
Берлин. 2 сентября 1941 года
Совершенно секретно.
Рейхсфюреру СС Г. Гимлеру
Рапорт
Операция «Пылкие объятия» провалена. По сообщению агента «Опоссум», непосредственным организатором обороны Н-ска была сама «Шахерезада». С учётом всей поступающей информации об объекте, она, возможно, обладает демоническими способностями. В этой связи её участие в одном из наших проектов будет чрезвычайно важным. В настоящий момент Советами готовится транспорт для переброски объекта в Москву. Срочно прорабатываем вариант перехвата на пути следования её транспортного самолёта.
Штандартенфюрер СС В. Вюст
* * *
Окрестности М-ска. Военный аэродром. 2 сентября 1941 года. 13 часов 45 минут по московскому времени.
Ну, наконец-то всё закончилось. Мне вручили партбилет, на Журавлёва и Тапочкина написали представление к ордену «Знак Почёта», Настёна скоро станет самой юной фотомоделью СССР. Фотограф был просто умилён ребёнком в форме и констатировал большую фотогеничность моей дочери. Обещал прислать отдельное фото и несколько плакатов.
Загружаемся в ПС-84. Я его раньше только на картинках видела. Для меня такой самолёт — жуткий раритет! Кроме нас пятерых взрослых и одной девочки, экипажа, тоже состоящего из пяти человек, погрузили два мешка каких-то бумаг и зашли двое гэбэшников в чине лейтенантов. Выхов шепнул мне, что это наша охрана на всякий случай. Лейтенанты Скворцов и Карцев, кроме личных пистолетов, были вооружены «светкой» и ППШ. Штурман — лейтенант Пономарёв, балагур и весельчак, прошёлся по салону, посмотрел, как все устроились, и передал привет от экипажа. Взлетаем. Самолёт бодро набирает высоту, и мы уже мчим в столицу нашей Родины — Москву. Я неплохо переносила воздушные путешествия в нашем времени, а тут, в спартанских условиях… в общем, меня начало укачивать и я решила расслабиться. Именно поэтому я пропустила шёпот Выхова, что Скворцова он знает, а Карцев только недавно прибыл с фронта. Как оказалось — зря пропустила. Примерно на половине пути, я проснулась от лёгкого толчка в бок. Открыв глаза обнаруживаю, что «Карцев» стоит посередине салона с ППШ в руках и пытается нас разоружить. Решив не рисковать ребёнком, мы побросали оружие к его ногам.
Интересно, что тут у нас получается: агент немецкой разведки получает документы Карцева, легенду и задание захватить носителя важной информации. Ясно, что это «вторая ласточка» после механизированной колонны и понятно, что «Карцев» до этого не был в М-ске. Что он знает: город — нет, резидентуру — нет. Ну, не пошлют разведчика туда, где его могут случайно опознать. Он благополучно добирается до М-ска, где попадает в службу охраны носителей гостайны. Здесь «Карцев» узнаёт, что вывозят не одного, а четверых. Логично предположить, что он начинает просчитывать, как быть в такой ситуации. Наверняка он ознакомлен с приказом, где черным по белому указано количество носителей гостайны. Он понимает, что кроме девочки остальных надо брать на заметку. Кто они? Какой информацией обладают? Может, носитель уже передала сведения остальным? Идем дальше. Как быть с экипажем? Ликвидировать? Ладно, но как заставить самолёт попасть на сопредельную территорию? Во-о-от! Тут начинается самое интересное! Зная среднюю скорость транспортного самолёта, а они никогда не летают на максимальных скоростях, если везут вип-персон, он предполагает время подлёта к нужной точке. Посадка в труднодоступном месте? Не думаю. Линию фронта просто так не перейти, поменяв экипаж на таком самолёте не взлететь. Остаётся что? Правильно, поддержка! Воздушная поддержка — вот как даже правильнее будет! Значит, на свет появляется весь план этой операции: захват самолёта, при поддержке двух-четырёх истребителей прикрытия, и вывод на сопредельную территорию.
— А теперь Рогова налево, остальные в хвост самолёта! — Как же! Я никогда не была сторонницей беспорядочных связей. Хоть пошутить в создавшейся ситуации. М-да, а она совсем не в нашу пользу: до врага около двух метров, ничего для меня особенного, в принципе, но ты попробуй, Настя, дотянись до него. Пока допрыгнешь, он из тебя дуршлаг сделает — ППШ это тебе не «светка»! Эх, только бы его чем-то отвлечь!
И тут моя дочь становится нашим спасителем. Уж не знаю, почему она так сделала, но именно её демарш позволил нам нейтрализовать бандита. «Карцев» решил, что у ребёнка только кобура и проигнорировал её. Пока он взирал на нас, Настёна вытащила свой пистолет и с криком «Сдавайся, фашист!» направила его обеими руками на лже-лейтенанта. Тот инстинктивно отвлёкся на неё, и здесь уж я не дала ему никаких шансов.
Что, сволочь, решил ребёнка «срезать»?! Да я тебя за дочку порву, как тузик грелку!
Он так и осел кулём, после моего тычка в шею. Выхов, несмотря на свою подстреленную ногу, тигром бросился на «Карцева» и скрутил ему руки, используя брючный ремень врага.
— Что мама, что дочка, — сипло проговорил он, переведя дух — иногда мне кажется, что я сплю. Нет, я понимаю вашу психологическую подготовку, Анастасия Олеговна, но ваша дочь…
— Есть такой термин — «мамина дочка», так вот Настенька его оправдывает на все сто! Иди ко мне, моё солнышко! — я поманила рукой своё сокровище.
— Мамочка, а я правильно поступила?
— Воспитанник Рогова! — с напускной важностью обратился к ней Выхов.
— Я, товарищ капитан! — она с не меньшей серьёзностью ответила ему.
— Объявляю вам благодарность!
— Служу трудовому народу! — отдала честь Настя.
— По прибытии на место, напишу представление на медаль «За отвагу».
— Выхов, вот только не надо, а? Она же ещё маленький ребенок.
— Надо, товарищ Рогова, очень даже надо! Будем делать из Анастасии Николаевны детскую политическую фигуру. Все данные для этого у неё имеются.
— Мама, товарищ капитан прав! Мы должны теснее сомкнуть ряды против немецких захватчиков! — да-да, я уже где-то это слышала. А-а-а, это же из курса истории! Один из знаменитых лозунгов — «теснее сомкнуть ряды…» ды-ды, ды-ры-ды-ды. Чего-то там. Это мне такое в голову не придёт, а она дитя этого времени. Как же я могла это забыть! Минус тебе, как матери, Анастасия Олеговна!
— У твоей дочери, несмотря на столь юный возраст, очень правильный политический взгляд! — сказал Выхов, поднимаясь с пола. — Нет, так не бывает…
— Ты о чём? — удивлённо поднимаю на него глаза.
— Я о ваших поступках. Обеих Анастасий. Просто не верится…
Он не договорил, когда его взгляд привлёк посторонний шум снаружи. Мы всем скопом прильнули к иллюминаторам.