Москва. 11 сентября 1941 года. По дороге в наркомат НКВД. 13 часов 00 минут.

Мой супруг откровенно заскучал, пока я была на совещании. Сейчас он горел желанием просто пообщаться со мной и позаботиться о моём желудке, недовольно бурчащем время от времени. Пока мы ехали в наркомат НКВД, я вкратце обрисовала ему мои потребности в напарнице и попросила совета кого и откуда можно выдернуть.

— Настя! У нас в осназе ты никого не сыщешь, тебе нужны гимнастки. Это я точно тебе говорю. Только время сейчас военное, неизвестно кого как судьба разбросала.

— Кого можно озадачить?

— Ну не знаю… к товарищу Берии как-то неудобно обращаться…

— А Николай может нам чем-то помочь?

— Выхов? Стой! А это мысль! Он, мне помнится рассказывал, как курировал набор девушек в осназ и там, если мне не изменяет память, были гимнастки.

В наркомате мы первым делом пообедали. Потом Федя уехал с моей запиской и номером приказа о повышении мне звания в ателье за новыми петлицами. Я же уселась в кабинете и первым делом позвонила Александру Семёновичу. Бакаев оказался на месте, и мы добрых сорок минут общались на тему новых разработок. Он заверил меня, что исследования, несмотря, что прошло всего ничего, практически завершены и как раз завтра будет закончено изготовление первого опытного образца. В конце беседы Александр Семёнович пригласил меня посетить послезавтра испытания.

После этого я переключилась на поиск Выхова.

Эх, какая жалость, что нет мобильной связи, сейчас бы вообще проблем не было!

Мне ещё повезло в том, что Выхов был в Москве, но связаться с ним я смогла только к вечеру. Николай вник в мою проблему и обещал завтра с утра направить ко мне уже проверенных по обоим наркоматам четырёх претенденток.

Вечером я заехала в спецхран и забрала под личную ответственность костюм «Ева», попутно придумывая ему новое название. Мысли сошлись на «Немезиде».

* * *

Москва. 12 сентября 1941 года. Наркомат НКВД. 9 часов 00 минут.

На работу приехала раньше обычного, поэтому не выспалась. А всему виной Коля Выхов. Уже поздно вечером он разыскал всех четырёх гимнасток и сообщил, что пригласил девушек на собеседование ко мне на 8 утра, а сам утром убывает по личному поручению Берии в Ленинград и потому дела может передать не позднее шести. Пришлось ехать. Пока коротала время до восьми, просмотрела личные дела претенденток. Двух забраковала сразу: одна уже была матерью двойняшек, вторая имела контузию от бомбёжки и сейчас долечивалась в одном из госпиталей. Третьей в списке значилась Елена Рокотова, двадцати пяти лет от роду, незамужняя, чемпионка РСФСР, но сейчас работала на автозаводе и скорее всего форму она потеряла.

Последняя, Екатерина Осмолова, раньше была чемпионкой спортивного общества «Динамо» по гимнастике, сейчас работала в наркомате НКВД, в звании лейтенанта и курировала курсы радиотелеграфистов. Двадцать восемь лет, почти моя одногодка, не замужем, две благодарности за работу.

По моему указанию первых двух девушек завернули обратно, а сначала на собеседование попала Рокотова. Она испуганно косилась на меня, руки её дрожали, а общее впечатление говорило о некоторой её трусости. Я коротко побеседовала с ней, попросила подождать в коридоре и пригласила Осмолову. Сразу видно, что человек из органов! Чёткие ответы на вопросы, достаточно раскованное поведение, насколько это позволяет субординация, некоторые уточняющие контрвопросы. Она произвела на меня более приятное впечатление. Я отпустила Рокотову, и мы с Екатериной полностью перешли к обсуждению её новых обязанностей.

— Товарищ комиссар… — на меня смотрела обычная русоволосая девушка, с карими глазами и немного вздёрнутым носом.

— Катерина! Давай на «ты». Нам предстоит много работать, возможно, прикрывать друг друга. К тому же мы с тобой почти одинакового возраста. Без начальства и официальных мероприятий я для тебя Анастасия Олеговна, договорились?

— Договорились, Анастасия Олеговна.

— Для начала, скажи мне как у тебя со стрелковой подготовкой?

— Из нагана 45 очков выбиваю, из «СВТ» 46 из 50 — самый лучший результат, но тренируюсь постоянно.

— Неплохо. Ещё вопрос: после того, как ты попадёшь в мою группу, на тебя станут распространяться определённые ограничения. В частности, ты станешь носителем гостайны, абы с кем контактировать уже будет нельзя. Появятся личная охрана, частые перемещения по стране, а, возможно, и за её пределы. Это в будущем.

— Я не совсем поняла вопрос.

— Катя! У тебя парень есть?

— А, вот вы о чём, Анастасия Олеговна, нет, какие сейчас парни — война ведь идёт.

— Уровень секретности такой, что охране будет позволено входить без стука даже в душ. Это тебя не смущает?

— Ну, как сказать… это же ради моей безопасности, ведь так?

— Совершенно верно и не каждый раз.

— Если так, то я как-нибудь переживу это. А можно вопрос?

— Ты хочешь спросить, как у меня с этим обстоят дела? Мой охранник — мой муж.

— Повезло вам, — Катерина улыбнулась.

— Да уж, в этом ты права. Ладно, не будем вокруг да около, едем на полигон. Подпиши вот здесь расписку о том, что ты обязуешься выполнять требования к носителям гостайны. Сейчас я распоряжусь насчёт машины и в путь.

На полигон мы попали только через час. Одно из помещений нам предоставили в полное наше распоряжение, и мы стали переодеваться. Первой справилась с костюмом я.

— Он же обтягивает всю фигуру! — Катерина удивлённо посмотрела на меня.

— Такой покрой. Зато все потенциальные женихи будут твоими! — подмигнула я ей.

Осмолова оказалась очень смышлёной ученицей. Примерно через двадцать минут она уже лихо двигалась в воздухе. Мы опробовали энергетические мечи, сделали по паре выстрелов из термобарического оружия и обычными пулями. Уже перед самым окончанием тренировки к нам подбежал начальник охраны и знаками показал спускаться. Как только мы приземлились, он подскочил ко мне и взволнованно сообщил:

— Только что звонил товарищ Берия. На товарища Сталина совершено покушение. Идёт бой в районе его дачи. Товарищ нарком просил…

— Доставьте наши личные вещи в наркомат, мы вылетаем на помощь прямо отсюда. Катя, вперёд!

* * *

Москва. 12 сентября 1941 года. На пути к даче Сталина. Около полудня.

Я представляю лица горожан, когда мы пролетали через часть пригорода Москвы, но время не терпит, поэтому наша пара двинулась по самому кратчайшему пути. Пока летели я давала указания Осмоловой в каких случаях применять то или иное оружие. Что поделать, если боевое крещение ей приходилось проходить при таких обстоятельствах.

На уже знакомой мне дороге, по которой мы с мужем следовали к Верховному на дачу, были видны трупы в форме НКВД. Где сразу несколько, где одиночные силуэты, лежащие по ходу движения к даче. Мы уже в самом начале поворота на дачу обогнали два автобуса с движущимися на помощь подразделениями НКВД, поэтому впереди помощи ждать было неоткуда и от нашего взаимодействия сейчас зависела жизнь Иосифа Виссарионовича. Почти у самой дачи шёл ожесточённый бой. Со стороны он выглядел нелепо: люди в форме НКВД стреляли друг в друга. Нападавших было около десятка и подавляющее большинство из них было вооружено ППШ. Защищало резиденцию Сталина всего трое, причём двое уже были серьёзно ранены: даже издалека было видно, что стреляют они, держа оружие одной рукой. У двоих тоже были ППШ, один отстреливался из ТТ, тщательно выбирая цели. Нападавшие теснили охрану, стремясь попасть внутрь дачи.

Мы с Катериной решили разделиться, взяв в клещи всю группу диверсантов. Я ударила электроимпульсом, сразу пригвоздив к земле троих, затем Катя повторила мою атаку, нейтрализовав двух бандитов. Нападавшие как по команде развернулись к нам и дали по очереди из ППШ. Защита не подвела, и уже приземлившись, мы дали себе волю попрактиковаться энергетическими мечами. Бандиты явно не ожидали контратаки со стороны дачи, да ещё таким необычным способом.

Ликвидировав нападение вражеских лазутчиков на подступах, мы ринулись на саму дачу. Сталин идентифицировал меня, потому что в одном из окон на секунду появился его силуэт и тут же пропал. Через пару минут послышался щелчок замка, и дверь чуть приоткрылась,

Я мигом влетела вовнутрь и бегло осмотрела главу государства, вышедшего ко мне с пистолетом в руке.

— Товарищ Сталин, вы как? Не ранены?

— С такими защитницами мне даже черти не страшны, — благожелательный голос главы государства и его приветливый взгляд несколько озадачил меня. Я никогда не видела его таким. — Вы обе сами-то как? Я видел, что в вас стреляли.

— У нас защита в костюмах. Обошлось. Все диверсанты нейтрализованы, но не убиты.

— Отличная работа, товарищ Асташёва. Я сам смог увидеть вас в действии и теперь меня никто не переубедит в том, что вы представляете собой очень грозную силу.

— Товарищ Сталин! Вы не ранены? — это один из защитников, несмотря на раны, добрался до здания дачи.

— Нет, товарищ Мягков, при таких защитницах у нападавших не было ни единого шанса.

— Так точно! Девушки знатно поработали. У нас боезапас на исходе был, а тут такая неожиданная помощь. Я уже допросил пленных. Их было двадцать человек. Сюда добрался только десяток, остальные погибли при ликвидации наших постов.

— Вы, кстати тоже, — парировала я ему — если бы вы их не задержали, даже боюсь представить, чтобы могло случиться. А теперь, с вашего разрешения, товарищ Сталин, я схожу встретить автобусы с подкреплением.

— Можешь даже их отправить назад, Настя. Сейчас они мне уже не нужны.

О, как! Иосиф Виссарионович меня по имени назвал! Неужели я попала в Ближний Круг?

Пока ожидали подкрепление, Осмолова помогла перевязать раненых офицеров охраны, а я согнала диверсантов в кучу. Это нетрудно было сделать: часть из нападавших лишились кто левой, кто правой руки, и прибывали в состоянии болевого шока. Пятеро из них, получившие электрический разряд, вообще представляли собой бесчувственные тела и их транспортировкой заняли их товарищи, просто стащив всех в одну кучу.

Выскочивший из первого автобуса майор НКГБ остановился на достаточном расстоянии, вскинул автомат и прокричал:

— Кто такие?!

— Комиссар третьего ранга госбезопасности Асташёва. Командир спецподразделения Ставки Верховного Главнокомандующего.

— Товарищ комиссар, что с товарищем Сталиным?

— С ним всё в порядке.

Услышав это, майор опустил автомат и бегом приблизился ко мне.

— Нам поздно сообщили.

— Сталин сказал, что вы ему сейчас не нужны. Где руководство командующее операцией?

— Должно прибыть с минуты на минуту.

— Ох, и достанется кому-то на орехи. Верховный очень зол. Занимайтесь диверсантами, а я поспешу на дачу.

— А что у вас за форма такая и оружие?

— Это, майор, такая секретная штука, что нас здесь вообще нет и не было. Ясно вам?

— Так точно, товарищ комиссар третьего ранга!

Катерина неотлучно находилась около главы государства, я же контролировала входную дверь. Минут через двадцать на дачу въехали две «Эмки» Из них выскочили Берия и Абакумов.

— Что с Кобой?! — взволнованно крикнул на бегу Лаврентий Павлович.

— Жив и здоров. Даже не испугался нападения. Когда я добралась до него, он встретил меня с пистолетом в руке. Железные нервы.

— Настя! (и этот туда же! Вы что, сговорились, что ли?) Этот день многие запомнят навеки, мамой клянусь! Вы с помощницей теперь самые доверенные люди Верховного Главнокомандующего! Я до последнего не верил в ваши способности, но теперь… а-а-а… что тут говорить… А ты мне ответишь! — обернулся он к Абакумову. — За всё ответишь! Где твой СМЕРШ?! Отвечай, собачий сын! Твоя контора способна ловить только мелочь пузатую! А вот они — да! С другого конца города! Долетели и ликвидировали диверсантов! И после всего произошедшего сегодня ты хочешь показаться на глаза Хозяину?! Впрочем, давай! Пусть он сам даст оценку твоей работе!

Абакумов понуро пошёл к двери. Поравнявшись со мной, он зло взглянул на меня и прошествовал мимо.

— Всё-таки он меня невзлюбил, — ухмыльнулась я поравнявшемуся со мной Берии.

— А тебе не всё равно, Настя? Забудь о нём, теперь он никто и звать его никак, — Лаврентий Павлович аккуратно взял меня за талию.

Эй, бабник, полегче! Я всё-таки замужем и Сталин меня точно в обиду не даст! Костюмчик мой тебе понравился? Ню-ню.

Галантно пропустив меня вперёд, Берия вошел в дом и закрыл дверь.

Мы поднялись в столовую, где сидел Сталин и слушал «мычание и блеяние» Абакумова. Внезапно у главы государства закончилось терпение и он осадил начальника СМЕРШа:

— Виктор Семёнович! Меня сейчас не интересует, почему не обнаружили, меня интересует, почему не смогли вовремя нейтрализовать опасность для Верховного Главнокомандующего? Вы, товарищ Абакумов, видимо, допустили преступную халатность. Так я понимаю, товарищ Берия?

— Так точно, товарищ Сталин. А преступники у нас сидят в подвалах НКВД, — с каменным лицом заключил Лаврентий Павлович. — Вы арестованы, товарищ Абакумов, сдайте оружие комиссару третьего ранга Асташёвой.

Мне показалось, что он как-то слишком резко стал расстёгивать кобуру.

— Эй-эй! Потише! — я мгновенно включила мой энергетический меч. Абакумов оглядел меня исподлобья и, аккуратно вынув ТТ, передал его мне за ствол.

— Товарищ Асташёва, а кто вторая девушка? — поинтересовался Берия.

— Лейтенант НКВД Екатерина Осмолова, товарищ нарком. Очень способная ученица, уже прошедшая такое ответственное боевое крещение.

— Старший лейтенант, — улыбнулся Верховный Главнокомандующий.

— И обеим по Боевому Красного Знамени? — Берия внимательно посмотрел на Сталина.

— Не возражаю.

Что-то они добренькие сегодня…

— Разрешите вопрос, товарищ Сталин?

— Слушаю вас, Анастасия.

— Осмоловой понадобится персональная охрана. Кого разрешите назначить?

— У неё муж есть? Чтобы было как у вас.

— Никак нет. Даже намёка.

— Может, у товарища Асташёвой есть подходящая кандидатура?

— Я боюсь, что товарищ Берия будет на меня обижаться, если я попрошу хорошо подготовленного человека, являющегося его личным порученцем.

— Это Выхова что ли? Нет, Настя, не обижусь. Для такого дела не жалко — забирай.

* * *

Москва. 12 сентября 1941 года. На пути к наркомату НКВД. 19 часов 45 минут.

Череда последних сентябрьских дней стала для меня чересчур насыщенной.

Сейчас хотелось как в «Бриллиантовой руке» — принять ванн-н-ну, выпить чашечку кофэ-э. Эх, мечты, мечты…

Катерина сидела на заднем сидении и без умолку щебетала. То количество потрясений, произошедших с ней за сегодня, наверное, сравнялось с тем количеством, что было в её жизни до этого вместе взятых.

— Анастасия Олеговна! Я просто не могу отойти от осознания, что видела товарища Берию и САМОГО товарища Сталина! Надо же… какой-то лейтенант…

— Уже старший лейтенант, — улыбаюсь я, поворачивая голову в сторону Катерины.

— Как?

— Вот так, Катя. С сегодняшнего дня, есть старший лейтенант Осмолова, награждённая орденом Боевого Красного Знамени.

— Меня ещё и наградили?! За что?!

— А спасение Верховного Главнокомандующего — это не работа? — влез в разговор мой супруг.

— Простите, тарщ капитан, я не думала, что за мою обязанность защищать руководство страны, если понадобится, я ещё и орден получу.

— Кроме того, завтра прибудет твой охранник. Между прочим, порученец самого товарища Берии. Вот как тебя ценит руководство страны.

— Порученец? Самого товарища наркома?! — бедная Катя. Ну, не привыкла она к такому вниманию по отношению к своей персоне.

— Настя, это кто же надоумил Лаврентия Павловича отдать для старлея Выхова? — в ответ на вопрос мужа многозначительно смотрю на него. Он хмыкает и начинает ржать. — Ну, ты вообще!

— А что ты хотел, солнце моё? Долг ведь платежом красен!

— Тебе, правда, в разведке надо работать!

— Ты лучше за дорогой смотри, разведчик. Мы с тобой в госбезопасности работаем, а не в НКВД. Тут приходится несколько ходов вперёд просчитывать.

— А Выхов, он кто? — осторожно интересуется Катя.

— Капитан госбезопасности Выхов, личный порученец наркома НКВД, технически грамотен, физически сложен отлично. Имеет подготовку осназа, не женат.

Угу. Еще скажи «характер нордический, истинный ариец» и будет полный комплект из «Семнадцать мгновений весны».

— А он не старый? — Осмолова подалась вперёд, и её голова показалась на уровне шофёра.

— А тебе его что, варить? — беззлобно подкалываю напарницу. И тут уже мой Федя приостанавливает движение и начинает дико хохотать.

— Ой, Настя! Ха-ха-ха! Ну, уморила! Ха-ха-ха!

— Ты давай не отвлекайся! Нам переодеться нужно и ещё Катерину домой отвести!

— Да я и сама могу добраться…

— Уже не можешь.

— Как это?

— После подписания утром одного документа, ты стала носителем гостайны, участвовала в спецоперации. Дальше объяснять?

— Ой… не надо…

— Теперь только на спецтранспорте передвигаться будешь. А, кстати, совсем забыла спросить: у тебя как с немецким?

— В школе изучала, но не очень, а что?

— Теперь нужно и по нему подтянуться. Завтра с утра к тебе приедет охранник и поможет с изучением. Он этот язык хорошо знает. А ты где живёшь?

— В коммуналке.

— У-у-у… придётся завтра решать вопрос и с этим.

— Почему, мне очень даже неплохо в моей комнатке.

— Катя! Повторяю ещё раз: ты участвуешь в секретном проекте, применяешь оружие СТРАТЕГИЧЕСКОГО значения. Иногда придётся возвращаться с задания очень поздно и скорее всего прямо в спецкостюме. Ты предлагаешь это делать в присутствии твоих соседей?

— Ой, а об этом я и не подумала. И что же мне теперь делать?

— Это не твоя забота. Сегодня переночуешь у себя, соберёшь вещи, а за завтра что-нибудь решим.

— Да… столько всего за сегодня произошло… прямо сказка какая-то…

— Привыкай. Скоро на такое вообще не будешь обращать внимание. Будут поважнее дела.

Почти к полуночи мы, наконец, прибыли домой. Наши домочадцы уже видели сны, поэтому мы решили побыстрее вдвоём принять душ и баиньки. Но быстро не удалось, сами понимаете почему.