Песя тихой мышкой сидела за столом, в ужасе разглядывая ослепительные скатерти и такие же столовые приборы. А наш герой напротив неё неспешно листал газету.

Когда они вышли от пресловутого Давида (путеводитель был торжественно продан за полторы марки) Прохоров вдруг понял, что дальше идти не может – ноги, набегавшиеся и настоявшиеся с утра, отказываются служить и требуют передышки. К тому же подошло время обедать…

Железная Песя Израилевна на его предложение сделать перерыв и потрапезовать скривилась, но потом, внимательно посмотрев на своего спутника, поняла, что выхода нет, – пора действительно пошабашить.

Выбор между возможными местами обеда был прост: три квартала до дома или «Клаузевиц» на соседней улице.

Понятно, что выбрал Слава…

Понятно, что старуха, услышав предложение его, чуть не вцепилась в седую шевелюру…

– Ты что, сошел с ума? – шипела она так, что в соседних домах слегка дрожали стекла, – Дома такой рибний суп, а ты хочешь спалить зараз все деньги, которые успел заработать?

Ясно, что это была такая фигура речи, раз вчера ей выделили пятьдесят марок, то они, конечно, были у Прохорова не последними, старуха это прекрасно понимала, понимала, но…

– Песя, – прервал её буйство наш герой, – это я плачу за обед, не ты. И ещё, я лучше знаю свои ноги, и они мне честно говорят, что всё – ещё двести метров, и тебе придется тащить меня волоком…

– И потащу…

– И последнее, – Слава не стал обращать внимания на ее вопли и предложения, – пока ты со мной, я решаю, куда мы идём и что делаем. Нужно, спрошу совета, но совета, а не приказа…

Вот тут Песя притихла и целый час вела себя, как примерная жена. Даже ещё примерней: почти ни одного вопроса – почти одни ответы.

А наш герой с любопытством прислушался к себе – чего это он так развоевался? Может быть, потому что начал понимать больше в этой местной жизни и чувствовал себя в ней более уверенно. И догадывался, что если разрешить Песе сесть себе на шею, то тащить этот сто с лишним килограммовый груз придётся долго, если не всегда…

– Ты что будешь? – спросил наш герой, протягивая ей меню.

– То же, что и ты… – робко сказала она.

– Тогда два супа с лисичками… – продиктовал он подошедшему хозяину. – И какое-нибудь мясо, без томатного соуса и не свинину…

– Разумеется… – кивнул тот. – Но ты понимаешь, что после этого твоего визита мы в расчёте?

– Догадываюсь…

– А что… – открыла рот Песя Израилевна, когда хозяин отошёл.

Но тут же закрыла его, видимо, вспомнив полученную только что выволочку.

– Говори…

– А что, он тебе должен? – с почтением спросила старуха.

– Был должен… – кивнул Прохоров.

И углубился в газету.

Справочник Филиппова он решил отложить на вечер, возможно, придётся что-то выписывать, а располагаться тут с открытой книгой, ручкой (не забыть купить, а лучше карандаш) чернильницей и какой-то бумагой – не очень…

Он развернул газеты.

Две из них были питерскими, а одна – «Русское слово» – московской, вот с неё-то и начал наш герой. Перечитал читанный еще в юности фельетон Власа Дорошевича «Маленькие чиновники», поразился тому, насколько за сто лет ничего не изменилось в России. И школа сегодня, как гимназия тогда, вместо того чтобы учить детей, делает из них одинаковые патроны для обоймы.

Узнал, что магазин при заводе «Богатырь» в селе Богородском продаёт калоши оптом и в розницу, что видный промышленник и меценат Степан Рябушинский отбыл в Германию на открытие филиала своего завода. Что в магазине господина Шибанова можно купить старинные русские и иностранные книги, а стоматолог с чудовищной фамилией Механик с удовольствием вырвет вам старый зуб и вставит новый.

И как-то его захлестнула ностальгия…

На «Богатыре» (судя по названию и адресу, это был тот же самый завод, только в наименовании добавилось слово «Красный») наш герой работал, будучи студентом.

О Степане Рябушинском он довольно много читал, когда они с Володей купили на пару редкую книгу, принадлежавшую этому человеку. Нет, не так, книга принадлежала брату Степана, Николаю, но наш герой перепутал и искал материал по этому самому Степану.

В магазине Шибанова он бывал в своё прошлое посещение тринадцатого года, бывал вместе с Надей…

А стоматолог по фамилии Механик (сын или скорее внук упомянутого в газетном объявлении) вытаскивал ему, двадцатилетнему, больной зуб в поликлинике у метро «Сокол»…

Правда, нового не вставил…

– Что это за казку я ем? – услышал вдруг сквозь грезы Слава голос Песи Израилевны.

Он поднял голову.

Похоже, старуха не выдержала наложенного на себя обета молчания и была так сражена вкусом супа с лисичками, что прорвалась сквозь самой себе поставленные ограждения.

– Суп… – Прохоров взял ложку и тоже начал есть, возвращаясь назад в Берлин, в тринадцатый год, из которого уже не выбраться, к своей квартирной хозяйке. – Суп с лисичками…

– Это я сама вижу… – огрызнулась Песя. – Только это не суп, а песня…

– Можно позвать хозяина и попросить рецепт… – предложил Слава.

– Ты не понимаешь… – сокрушенно покачала головой старуха. – Где я возьму такие салфетки, такие приборы, такие лисички?

– В магазине и на рынке… – пожал плечами Прохоров. – В чём проблема-то?

– Все мужчины, даже лучшие из них – просто косматые обезьяны в сюртуках и шляпах… – грустно вздохнув, констатировала мадам Шнор, – Они никогда и ничего не понимают…

Наверное, рассказ о звероподобных мужчинах продолжился бы и дальше, но тут к столику с новым блюдом подошел хозяин ресторана.

– Ты был у моего поляка? – спросил он.

– Как раз собираюсь…

– Можешь не спешить… – лысоватый покачал головой, – Он сегодня был здесь и сказал, что уезжает на два дня… Я ему, кстати, о тебе сообщил…

– Ясно… – кивнул Слава. – И спасибо…

– А у тебя нет чего-нибудь ещё интересненького?