Он рванулся было к этому телу, но тотчас остановился, потому что увидел прямо под головой лужу крови.
И лежала она так, как может лежать только труп…
И тут наступил у него разрыв мозга…
Потому что одновременно пришлось думать в трех направлениях:
Кто?
Зачем?
Что делать?
И ещё рвалась, прямо билась в висках бешеная жалость к бедной и такой замечательной старухе…
Но он неимоверным усилием воли отодвинул эту жалость от себя…
Туда же последовали и два вопроса – кто и зачем?
Потому что понятно было, что, кто бы это ни сделал, самый первый подозреваемый в этой ситуации он сам – Слава Прохоров.
А значит, все вопросы и страдания потом, потому что, если не хочешь в тюрьму или дурдом, нужно бежать отсюда скорей…
И не только из квартиры, но возможно и из Берлина и из Германии тоже…
Но и бежать сразу было нельзя, потому что как минимум, нужно было осмотреться и понять:
Какие детали против него, какие – за?
Есть ли что-то, что нужно непременно захватить отсюда или такого ничего не осталось?
И ещё – как уходить? Это нужно было решить, прежде чем двигаться с места:
Извозчик?
Пешком?
По привычному маршруту через Лейбницштрассе или как-то огородами?
Он решил для начала (похоже, какое-то время у него было, ведь никакой суеты вокруг не видно и не слышно) внимательно осмотреть комнату на предмет – что необходимо забрать. Тем самым убивая двух зайцев: такой осмотр, кроме решений по вещам, давал ещё пищу для памяти, которую потом можно будет проанализировать и что-то понять.
А с уходом, куда идти и так далее – всё-таки не сейчас, потом посмотрим, слишком от многих факторов это зависит: начнется ли к тому моменту паника, кого он встретит на улице и на лестнице, на что хватит сил…
Слава решил входить в квартиру только при очень важной потребности, а пока смотреть только с порога, где и стоял уже несколько минут.
Не потому что боялся трупов, а потому что не знал, на какой стадии сегодня у них тут полицейская техника. Наверняка, дактилоскопия уже есть, но пальчиков его в квартире и так полно, а вот зелёный суп или соус, не говоря о крови на подошвах, если его задержат, будет совсем не в его пользу…
Поэтому, внимательно, слева направо…
Игнорируя кухню, так как там и бывал Прохоров редко и вряд ли что-то важное отсюда понесут туда – зачем?
Итак: кота нигде не было видно, похоже, сбежал, не в силах вынести зрелище того, что люди делают друг с другом.
Диван раскурочен вдребезги, заначка Славина исчезла, а что в ней было? Визитки из того мира, что ещё? Флешка, никому не нужная…
Ах да, паспорт на имя Гельмута Коля. Его на полу не видно, на столе нет, может быть, в куче Песиного белья возле шкафа, но вряд ли…
Кто бы ни были убийцы (или убийца), они всегда просто по логике не засвеченные ни в чём документы должны прихватывать с собой – мало ли для чего пригодятся…
Дальше: гора шмоток у шкафа – все шмотки на полу (а на полках просто пусто), как отсюда кажется, Песины, значит, пропал Славин первый костюм, который старуха выменяла тогда на его куртку и джинсы.
Зачем преступникам куча старых ношеных вещей?
На столе?
На столе ничего, даже газет, впрочем, Песя могла их выкинуть сама. В углу возле шкафа лежит разбитый ридер…
Зачем было бить такой предмет?
Теперь сама Песя на полу…
Бедная баба…
Стоп, это всё после. Смотри, что можно увидеть отсюда и запоминай. Жалеть или мстить будешь после…
Руки у неё искалечены и в крови, похоже, пытали. Рот завязан толстой шалью – это чтобы не кричала, точнее, чтобы никто не слышал, как она кричит…
Что это у неё с шеей?
Из шеи с дальней для Прохорова стороны торчал какой-то предмет, смутно знакомый, но не опознаваемый…
Только, похоже, именно этим её и убили…
Неплохо бы хотя бы тронуть тело – остыло или нет, чтобы понимать, давно ли всё произошло. Но этого он делать не стал – не патологоанатом, да и входить в квартиру по вышеуказанным причинам не стоило…
Всё, больше ничего отсюда не выжмешь, надо уходить и уходить срочно.
Слава открыл дверь в коридор, прислушался – тишина.
Осторожно закрыл, запирать не стал, начал спускаться по лестнице, стараясь, чтобы тросточка не задела ни ступней, ни перил… Он вообще-то не имел ни малейшего представления, живёт кто-то ещё в доме или нет. Кажется, раза два он с кем-то сталкивался, точно слышал какой-то шум наверху на третьем этаже, но внимания на это никогда не обращал…
Приоткрыл дверь на улицу, вдалеке и, к сожалению, не сюда, едет извозчик. А может, к счастью, проследить извозчика легче, чем отдельного человека. На той стороне мужчина курит у открытого окна, парочка на перекрёстке чему-то смеётся.
Прохоров дождался, пока мужчина докурит и уйдёт к себе, вышел на улицу и двинулся, как пришёл, по Кантштрассе в направлении Зоо. Пусть, если будут искать и кто-то его видел, не поймут или не сразу поймут, когда он шёл и в какую сторону.
Он сделал полсотни шагов и вдруг остановился, как вкопанный, потом в ужасе осмотрелся по сторонам и мелкой рысцой, спотыкаясь и задыхаясь, побежал, несмотря на всю свою усталость…
Потому что понял, наконец, что именно торчало из Песиной шеи. И это что-то повергло его в неописуемый страх.
Потому что это была ручка переключения скоростей от автомобиля «Жигули».