– Вот приснится же… – пробурчал он сам себе и повернулся на другой бок досыпать…
Но был остановлен в этом благом намерении сильным тычком в бок.
И такой знакомый голос произнёс:
– Вставай, сука…
Тряся головой, чтобы проснуться окончательно, Прохоров сел на своей постели и открыл глаза пошире.
Сквозь новогодний сон проступала реальность…
То, что он принял за посох Деда Мороза, оказалось трубой, подпирающей багажную полку, белая борода – просто бликом случайного света, рука, держащая мешок с подарками – рукой на перевязи, шуба – непонятной одеждой, скорее женской, чем мужской, а содержимое шубы – Лешим.
– Что надо? – грубо спросил наш герой.
Не то, чтобы он был так крут, что ничего не боялся, примитивно не проснулся ещё и голос спросонок так лихо звучал.
– Тебя, голубчик… – отозвался бандит, усаживаясь в непосредственной близости от Славы.
Наш герой инстинктивно отодвинулся подальше, от Лешего шёл совсем не новогодний дух.
– Что, не нравится? – нехорошо ощерился тот. – Мне тоже не нравится, да выбора нет – не ходить же по улице в одной рубашке… Где тут у тебя свет включить?
Слава, ожидая продолжения, встал, как учил его Василий, зажёг свет, сел только уже не на постель, а на диван напротив…
Чего от него нужно было бандиту, он пока представить себе не мог, но ничего хорошего от этой встречи не ждал.
«С Новым годом тебя, Славик, с новым счастьем…»
Однако долго ждать объяснений не пришлось.
– Сдай, чтоб мне не возиться, – мирно предложил Леший, – деньги, документы, одежду…
– А меня, соответственно за борт?
– А куда же ещё?
Бандит похудел, щеки впали, шуба на нем была явно женская, снятая с какой-то крестьянки или бомжихи, если таковые существовали в это время. Безжизненная рука его, перебитая десять дней назад камнем Ванятки, так и висела на перевязи, а глаза горели нехорошим огнем.
– Что, не получается самому устроиться? – с сарказмом спросил Прохоров. – Надо на чьём-то горбу в рай въехать?
Не могу сказать, что ему было не страшно, скорей от ужаса сводило скулы, но именно этот страх и заставлял Славу хамить бандиту – когда тащишь на себе шестьдесят лет слабостей, глупостей, мелких предательств и позорных поражений, хочется в последние пять минут побыть человеком.
Тем более что было совершенно ясно – ни о какой пощаде или снисхождении речь не пойдет.
– Хорошо держишься, – сказал Леший, – молодец… Уже который раз повторяю… Только не утомляй меня, надо всё делать параллельно: сдавать имущество и хорохориться…
– А как ты будешь, – Прохоров остался сидеть, как сидел, – предъявлять мои документы и вообще выдавать себя за меня? Проводник этого вагона хорошо запомнил мои лицо и голос, тебе будет трудно его провести…
– Начитался детективов? – почти ласково спросил Леший. – Есть ещё фильм такой старый, «Два билета на дневной сеанс», помнишь? Там один из деловых решил зарезать главного героя-мента, а тот, Збруев его играл, спрашивает: «А куда ты денешь мой труп?» И тот вдруг перестаёт злиться, потому что понимает всю безысходность своего положения… Оттуда реплика?
– Фильм такой помню… – телеграфно, чтобы не стучали зубы, ответил Слава, – Реплика не оттуда… Действительно интересуюсь…
– Отвечаю по вопросам… – подхватил его интонацию Леший. – Я просто сойду на первой же станции. Там меня никто не знает. А чтобы проводник меня не хватился, оставлю ему записку: «Надоело ехать, пока…» Он, конечно, удивится, но после бухалова, ему даже лучше будет, что тебя-меня нет…
– Логично…
– Ну, теперь давай, приступай… – скомандовал бандит. – Тебе что велели делать? Думаешь, новогодняя ночь и Дед Мороз тебе подарок принесет в виде ещё пяти лет жизни? Не дождешься, нынче даже сказочные персонажи считать умеют, а ты мне не выгоден живой… Так что шансов у тебя нет…
Говорилось всё это уверенным тоном, но наш герой вдруг понял, что шанс у него как раз есть.
То ли от общего истощения организма, то ли из-за перебитой руки, то ли Леший не ожидал встретить вообще никакого сопротивления и был несколько озадачен, только то, что он позволил Славе сидеть, разговаривать и не выполнять его приказы, свидетельствовало о многом.
– А зачем тебе именно я? – придумал новую тему Прохоров. – Почему ты не мог всё это проделать с любым другим буржуем?
– Ну, тут же одним выстрелом убить двух зайцев получается… – вальяжно откинувшись на Славиной постели, ответил Леший. – Я же не могу допустить, чтобы на свете жил и благодетельствовал человек, дважды у меня выигравший… А тут иду по вокзалу, смотрю, рожа знакомая из окна торчит.
– А я дважды? – изумился наш герой, отметив, что подцепил этого, как дурную болезнь, ещё в Дрездене.
– К тому же я с тобой поговорить хотел… – продолжал бандит. – Ты не надейся, – он словно уловил мысли Прохорова, – что я тебя пока не гоняю, даю поболтать, просто не тороплюсь никуда…
– И о чём же ты хотел говорить?
Славе не хотелось думать, что вся его свобода и отчаянное сопротивление – всего лишь прихоть Лешего.
– А вот об этом самом… – тот кивнул на стол, словно именно на нем располагалось нечто, что и будет служить темой разговора. – Водки плесни мне, да и себе налей – Новый Год всё же…
Будет наливание водки жестом, показывающим, что бандит его сломал? Или просто данью гостеприимства?
Прохоров протянул руку, взял бутылку, плеснул в один из стаканов. Потом глянул на своего визави и долил до краев.
– А себе?
– Я не пью… – он покачал головой, – здоровье не позволяет…
– Здоровье? – хохотнул Леший. – Скоро оно тебе всё позволит… Кстати, не надейся меня напоить… Я спиртное держу легко и много, только злей становлюсь… Твое здоровье… – сказал потом, похоже, сообразил, что спорол что-то не то, покачал головой и исправился. – Мое здоровье, так вернее будет…
Он выпил, крякнул, «закусил рукавом».
– Так почему, как считаешь, ты меня уже дважды сделал?