Когда Маргарита Львовна на пятый день отпуска так и не смогла дозвониться до сына, она решила немедленно вылететь в Москву и «протрубила сбор».

— Мы должны вернуться, — сообщила она мужу, пришедшему с пляжа, заталкивая в чемоданы разбросанную по всему номеру одежду.

— Как хочешь, а я остаюсь, — спокойно заявил Сергей Петрович, догадываясь о причине столь внезапной поспешности. Нужно было выручать сына, и он решил сыграть роль якоря, намертво вцепившегося крючьями в морское дно, в надежде на то, что мать-крейсер, изготовивший орудия к бою, не сдвинется без него с места.

— Что? — изумленно опустилась она на кровать.

— Я никуда не поеду. С какой стати срываться посреди отпуска? Мне здесь нравится, посему я не намерен возвращаться домой только потому, что мамочка решила проверить, хорошо ли ее девятнадцатилетняя кроха кушает кашку!

Сергей Петрович внутренне похвалил себя и поразился своему смелому выпаду.

— Если бы твой сын сейчас слышал тебя, — зловещно произнесла Маргарита Львовна, с каждым словом повышая голос. — Ты законченный эгоист! Себялюбивая тряпка! Тебе плевать на сына! Плевать на все, кроме своих желаний! Сопля соплей! Интеллигент хренов!

Маргарита Львовна походила сейчас на разъяренную фурию. Весь ее внешний лоск слетел, обнажив сердцевину — скандальную базарную торговку.

Сергей Петрович, окончательно осмелев, невозмутимо заметил:

— Сейчас ты бы очень колоритно смотрелась на одесском Привозе.

Она замолчала, поправила растрепавшуюся прическу.

— Значит, ты не едешь?

Сергей Петрович понял, что его уловка с «якорем» не удалась. Жена явно намеревалась лететь обратно. С ним или без него. Если уж дома что-то случилось, то лучше уж быть рядом. Тем более, он и так слишком далеко зашел в своем «бунте». Тактически правильнее было бы сдать сейчас «позиции».

— Ладно, — кивнул он, — я поеду.