Из чего рождается ощущение причастности к той или иной духовной традиции? В конечном счете все определяет личный опыт, а это во многом сопряжено со случайным стечением обстоятельств. Если человеку с детства попадаются исключительно умные, вежливые и утонченные люди, то он невольно переносит их достоинства и на авторов книг, с которыми ему приходится сталкиваться. И в принципе в этом нет ничего страшного. Нисколько не сомневаюсь, что если бы я постоянно натыкалась на личностей, которые бы спокойно разгуливали по воде или же, вместо того чтобы бежать в ближайший магазин, превращали обычную воду в вино, то мне было бы гораздо легче поверить в то, что написано в Библии. И в этом не было бы никакого особого вреда ни для меня, ни для окружающих.

Однако, проводя большую часть своей жизни в библиотеке за чтением разнообразных высоконравственных и интеллектуальных сочинений, человек, как бы по инерции, тоже начинает переносить эти прекрасные качества на окружающих. И вот тут, поступая таким образом, он уже подвергает себя серьезному риску, так как ему запросто могут встретиться какие-нибудь жулики, а он будет думать, что перед ним гегели и канты или же на худой конец витгенштейны и фрейды. В результате его просто опустят на бабки, и все!

Не случайно же опытный взгляд преступника чаще всего и отыскивает в толпе в качестве потенциальной жертвы каких-нибудь интеллигентов в очках. И думаю, не только из– за их щуплого телосложения – скорее всего, интеллигенты в преступной среде столь высоко котируются именно из-за своей чрезмерной доверчивости. В этом отношении их даже можно поставить в один ряд с малолетними детьми и впавшими в маразм пенсионерами. А очки в данном случае являются как бы косвенным свидетельством того, что нуждающийся в них человек слишком много читает. Хотя для полной идентификации интеллигента одних очков преступнику, конечно же, недостаточно. Неплохо бы еще знать, что у предполагаемой жертвы имеется диплом о высшем гуманитарном образовании – тогда можно было бы действовать наверняка, не опасаясь нежелательных последствий.

А вот мне почему-то постоянно попадаются одни дегенераты, мудаки и сумасшедшие маньяки. Ну просто как нарочно! При таких жизненных обстоятельствах поневоле начнешь подозревать, что и все так называемые «гении» прошлых веков, авторы наиболее известных книг и философских трактатов, тоже были такими. Хотя мой разум этому и противится, но на подсознательном уровне я все равно не могу избавиться от подобного ощущения. Так что, видимо, я принадлежу к тем людям, которые относятся к существующей многовековой культурной традиции человечества с большим недоверием. Может быть, мне просто не повезло с окружающими людьми. Но ничего не поделаешь – так уж сложилась моя жизнь.

Не так давно в телевизоре я наткнулась на жирную бабу– депутата, которая рассуждала о нравственности и полемизировала со своими потенциальными политическими противниками, ссылаясь не только на привычных в таких случаях отечественных классиков, вроде Пушкина и Толстого, но еще зачем-то на Сократа с Платоном. А поскольку эта баба была, кажется, некогда членом Аграрной партии, то ее засняли на огороде, на фоне ветхого деревенского домика, где жила ее древняя мамаша. Мамаша выращивает в огороде цветочки, а она, стоя перед камерой, теперь картинно поливала их из лейки.

Ну, с Пушкиным и Толстым все более-менее понятно, но что такого она нашла поучительного у Платона, я, честно говоря, так и не поняла. Если бы ей сказали, что Платон был не просто классиком мировой философии, а классическим извращенцем, то есть трахал своих учеников, в том числе и совсем юных, в зад, то ей бы, думаю, это вряд ли понравилось. А поскольку Платон был учеником Сократа, то несложно догадаться, у кого он свои наклонности позаимствовал. В принципе этот факт биографии Платона лично меня мало волнует, но на месте журналиста, который брал у нее интервью, я бы обязательно подкинула ей такую информацию – просто чтобы сломать ей кайф. Уж больно самодовольная физиономия была у этой отъевшейся, как свинья, «народной избранницы».

Однако больше всего меня бесит, что она наверняка Платона прочесть даже не удосужилась и, рассуждая на все эти «умные» темы, где-то в глубине души полагает, что на свете существуют простачки вроде меня, которые все уже прочитали или же непременно прочитают и все недодуманные ею мысли обязательно додумают, причем таким образом, чтобы в ее рассуждениях комар носа не подточил, да еще абсолютно задаром или же за какие-нибудь жалкие копейки и без малейшей перспективы попасть когда-либо в телевизор. В этом-то все и дело! Я на ее физиономию периодически натыкаюсь, а у нее практически нет никаких шансов увидеть меня и мне подобных. Вот и выходит, что мы с ней как бы принадлежим к абсолютно разным культурным традициям.

Хорошо еще, что за всю свою жизнь я не прочла ни одной философской книги. Ничего не поделаешь, но и нескольких мимолетных встреч с представителями этой древнейшей профессии мне хватило, чтобы навсегда отбить охоту знакомиться с их сочинениями. Вот совсем недавно мне довелось наблюдать одну философскую дискуссию – и опять, между прочим, по телевизору. Вообще, надо сказать, что это чудо техники позволяет современному человеку проникнуть в самые неожиданные и новые для себя сферы жизни и области знаний. Трудно сосчитать, сколько раз благодаря телевидению мне уже удалось побывать в Африке и на других экзотических континентах и полюбоваться на всяких диковинных зверушек, при этом мне даже не надо было покидать пределов своей комнаты и тащиться в зоопарк, а уж в библиотеку тем более. Поэтому нет ничего удивительного, что, переключая каналы, я все-таки наткнулась на философов, хотя их и показывают теперь гораздо реже, чем крокодилов или же гамадрилов. Более того, на сей раз мне попалась целая куча личностей, сгрудившихся за круглым столом и что-то лихорадочно между собой обсуждавших. Естественно, я не сразу врубилась, кто это – на лбу ведь у них не написано, – поэтому мне и пришлось вслушаться, о чем они говорили, а то бы я мгновенно переключилась на что-нибудь поинтересней. Насколько я поняла, все они только что вернулись с международной конференции и пребывали по этому поводу в диком возбуждении. А баба, которая, судя по всему, и возглавляла всю делегацию, так как была еще и директором целого института, принадлежащего Академии наук, и вовсе во время этого заграничного турне окончательно убедилась, что отечественная философия является самой передовой в мире, поскольку «именно российские ученые занимаются сейчас разрешением наиболее острых и наболевших проблем современности».

Однако она привлекла мое внимание не своей речью, а тем, что внешне была как родная сестра похожа на депутатшу из Аграрной партии, о которой я уже тут так много писала. Ну просто вылитая! До такой степени, что если бы их сфотографировать и потом поместить фотографии рядом в газете, то можно было бы, пожалуй, даже объявить среди читателей конкурс «Найди десять отличий!» с призовым фондом в тысячу рублей. Точно такая же круглая лоснящаяся физиономия с двойным подбородком и маленькими заплывшими жиром глазками, как у хорька. Ну, возможно, я слегка преувеличиваю и при ближайшем рассмотрении сходство между ними оказалось бы не столь явным. Скорее, они похожи на уровне того, что в христианстве принято называть «ликами». То есть лица у них, может быть, и различаются, но некая глубинная внутренняя общность заставляет об этих деталях мгновенно забыть, отодвигает их на задний план, так сказать. Стоит ли после этого удивляться, что та баба-депутат с такой уверенностью ссылается на Платона и Сократа?! Ведь она, как и я, имеет возможность периодически наблюдать философов по телевизору, поэтому просто не может не ощущать своего глубокого духовного родства с ними.

Это не так просто уловить, но весь фокус тут, видимо, как раз и заключается в том, что личности, которые действительно культурную традицию творят, при жизни в основном остаются «за кадром». Ничего страшного, вроде бы. Но когда я себе представила, как через пару тысяч лет какая-нибудь свиноподобная дура из правительства или парламента будущего, возможно, точно так же будет всех поучать, ссылаясь при этом уже и на меня, а не только на Платона или же Толстого, то от такой перспективы меня и вовсе чуть не стошнило. Кроме того, в это мгновение я еще раз как-то совсем по-новому поняла и оценила творчество маркиза де Сада. Хотя лично мне, должна признаться, его всегда было довольно скучно читать. Ну и что!? Зато его уж точно никогда не будут цитировать всякие недоумки, даже через тысячу лет. Не случайно ведь от его имени произошло ставшее нарицательным определение «садист», применяющееся в отношении человека, который любит всех самыми изощренными способами доставать. Вряд ли публичному политику когда– либо захочется заполучить подобную репутацию. За одно это Сад уже заслуживает уважения! А вот в России, к сожалению, писатель, которого сегодня любой кретин не смог бы привести в пример окружающим в качестве образца для подражания, до сих пор так и не родился. Поэтому тут все и толкутся вокруг одних и тех же персонажей, стараясь урвать от них как можно больше выгоды для себя.

Естественно, не только русским, но и всем людям вообще свойственно стремление к кому-нибудь примазаться. Просто у одних это получается незаметно, а другие действуют чересчур явно. Думаю, тут тоже многое зависит от воспитания и условий, в которых тот или иной человек вырос. Никогда не забуду, как я однажды обратилась к одному своему знакомому, чтобы он мне помог наладить контакт с беспризорными детьми, радиопередачу о которых мне тогда срочно нужно было сделать. Я обратилась к нему исключительно потому, что он сам в детстве воспитывался в детдоме, и я подумала, что мне пригодится его жизненный опыт. Мы договорились встретиться у метро. Надо сказать, что я давно его не видела, поэтому в первый момент немного испугалась. Похоже, он был с сильного перепоя: небритое опухшее красное лицо, заросшее светлой рыжей щетиной, мятые брюки и исходивший от него специфический запах подтверждали доходившие до меня сплетни о том, что он пьет. Ко всему прочему вместо ботинок на ногах у него были домашние тапки. Неуверенно оглядываясь по сторонам, он предложил мне пойти на детскую площадку, видневшуюся неподалеку. Я согласилась, потому что детей можно было, скорее всего, найти именно там. Мы сели с ним на краю обшарпанной песочницы и закурили, оглядываясь по сторонам. Тут ему ужасно захотелось пива. Я пообещала ему купить пива, но только после того, как разговор с детьми будет записан на диктофон, пока же ни одного ребенка я поблизости не видела. Наконец мы заметили неподалеку троих подростков: двух мальчиков и девочку. Я толкнула своего знакомого в бок, ведь именно он должен был вступить с ними в контакт. И он вихляющей нетвердой походкой направился к этой троице. Но те, как только его увидели, поспешили прочь, а он направился за ними. В это мгновение я окончательно пожалела, что с ним связалась и решила потихоньку уйти. Я уже встала было с песочницы и направилась к метро, но тут услышала позади его голос. Он сказал, что не стоит бегать именно за этими детьми, а нужно поискать других, и поэтому предложил мне пройтись по ближайшим улицам. Короче, трогательных рассказов детишек о своем несчастном детстве в тот день мне записать так и не удалось: мой приятель своим видом распугал, кажется, всех имевшихся в окрестностях этой станции метро детей. Кроме того, мне пришлось потратить едва ли не последние свои деньги ему на пиво, которого он выжрал бутылок десять, не меньше. В результате он вообще уже почти не держался на ногах, а я всерьез начала опасаться, что напуганные им дети куда-нибудь пожалуются, и нас с ним загребут в милицию как опасных маньяков. Уже и не помню, как мне тогда удалось от него избавиться, но стоило мне это огромного труда и нервов, не говоря уже о бабках. Но в принципе, я не в обиде на этого своего знакомого. Как-никак он воспитывался без родителей в детдоме, и привычка цепляться к другим людям у него в крови. Скорее всего, и меня он бессознательно принимал за свою мамочку, а бутылки с пивом были для него чем-то вроде бутылочек с молочком из молочной кухни, которых ему в детстве никто не покупал.

Все-таки наиболее гнусный способ жить за чужой счет – это такой, которого практически никто вокруг не видит. А для того чтобы незаметно примазаться к чужим достижениям и успехам, некоторые люди проявляют настоящие чудеса изобретательности. В последнее время все чаще стали появляться публикации, документальные фильмы и передачи, в которых как бы невзначай подкидывается мысль, что в 1941 году, в тот самый момент, когда немцы вплотную подошли к Москве, вокруг нее трижды облетел самолет с иконой Божьей матери на борту. Из чего столь же ненавязчиво делается вывод, что Москва была не сдана врагу вовсе не только благодаря героизму советских солдат, а еще и с помощью поддержки потусторонних сил в лице Девы Марии. Конечно, с учетом того, как коммунисты относились к религии, этот факт выглядит совершенно невероятным. Но даже если это правда, в 1941-м такой полет все равно никому из советских солдат остался бы неизвестен, то есть самой минимальной моральной поддержки он им и то оказать не мог. Зато теперь, по прошествии многих лет, православной церкви удалось неплохо погреть руки на чужом горе и героизме, задним числом приписав часть заслуг в победе на войне так называемому «богу». Получается, что одни мучились, жертвовали своей жизнью, замерзали в окопах, а тут самолет с какой-то дощечкой на борту просто облетел вокруг города три раза, и все!

На этом фоне и жирная баба-депутат с лейкой начинает казаться чрезвычайно скромным и безобидным существом. По-своему я даже завидую ее безмятежной уверенности в том, что Платон, Гегель, Кант, Маркс и писательницы вроде меня давно уже за нее додумали все самые сложные мысли о добре и нравственности. И ей самой теперь остается только прилежно выполнять наказы своих избирателей, да утрясать неувязки и противоречия в новых законах. На самом деле, мне бы тоже хотелось просто сидеть и сочинять романы, а на досуге поливать цветочки или же смотреть сериалы, ни о чем больше не заботясь и не забивая себе голову лишней чепухой. Наверное, было бы совсем неплохо, если бы население Земли состояло исключительно из профессионалов, где каждый бы отвечал за специально отведенную ему сферу.

В принципе, современное общество приблизительно к такому устройству и стремится! Физики занимаются изучением законов окружающего мира, а «лирики» сочиняют о нем стихи и песни. Наука, в свою очередь, делится на множество областей, сфер, подсфер, разделов и подразделов: кто-то изучает микромир и невидимые для глаза атомы, а кто-то – земную гравитацию и свойства разнообразных твердых тел, вроде шаров и резиновых шин. Ну а в литературе, соответственно, поэты сочиняют стихи, а прозаики – повести и рассказы. Не говоря уже о дальнейшем дроблении внутри литературы на всевозможные жанры: детективы, приключенческие романы, триллеры, стихи в рифму и без. И в каждом из этих жанров есть свои корифеи – точно так же, как и в любой из областей науки существуют общепризнанные авторитеты и специалисты.

Более того, подобное разделение труда не только не противоречит, но вполне соответствует гармоничным отношениям человека с природой. Всем известно, что посаженные в городе деревья, кустики и прочая растительность поглощает выделяемые заводами и автомобилями отходы в виде углекислого газа и других вредных и бесполезных веществ, а взамен производят столь необходимый для жизни людей кислород. Я слышала, что тополя, от которых весной и в начале лета повсюду бывает так много мерзкого белого пуха, который забивается в нос и глаза, и те, оказывается, как-то умудряются отсасывать из атмосферы излишки вредной для человека радиации. Поэтому, вероятно, люди их и терпят в городах. То есть разделение функций, возможно, вовсе не является порождением извращенного развития человечества, а изначально присуще всей природе. И широко распространенное представление о том, будто в каждом растении и живом существе заложен чуть ли не образ целого мира, скорее всего, тоже мало соответствует действительности. Лично я не сомневаюсь, что и всасывающие в себя радиацию тополя, и изнывающие от африканской жары жирафы не ощущают абсолютно никакой сверхъестественной связи с окружающим миром и ничуть не менее одиноки, чем современный человек.

Правда, в животном и растительном мире есть маленькие травинки и огромные дубы, крошечные комарики и увесистые бегемоты, а люди, занимающиеся совершенно разной по объему и масштабам деятельностью, все приблизительно одного роста и вообще слишком похожи друг на друга – по крайней мере, гораздо больше, чем кролики на слонов. Вот это, по-моему, и вносит в человеческую жизнь самую большую путаницу.