Рауд с Азольей с трудом растолкали Збирка и Хрудта. Збирк спросонья ругался и отмахивался от эльфийки, словно от назойливой мухи. Третий час ночи — самое трудное время караула. Самые опасные и смертельные часы дежурства. Враг ловит на сне и усталости. Нельзя засыпать! Но организм не каменный даже у эльфов, даже остроухие и те устают. Притомился за неделю марша и Збирк, притомился молчаливый и постоянно мрачный Хрудт, девчонки осунулись и держались на стимулирующих организм отварах, держались, нет, скорее упирались собственной выносливости Живан и стойкий ко всему кап Ветан. Больше из их отряда похвастаться выносливостью не смог никто, тем ни менее, предрассветные часы выпало стоять Збирку и Хрудту. Смачная затрещина по уху досталась только Збирку, Хрудт понуро уже натягивал поверх легкой туники с мифриловых колец кольчугу. Так же невесомую и удобную, как все снаряжение лесного народа. В таких доспехах можно спокойно промахать не один десяток миль. А выдерживает мифрил любую сталь, любой клинок и наконечник. Золотая и дорогая вещь. Но и ценная.

— Вставай! Хватит спать! — Азолья переживала заодно, что бы она своими криками не дай Дьен, разбудила Ветана, тогда встряски не миновать. — Да вставай же, придурок!

Ветан в полудреме прислушивался к беспорядку в собственном отряде. Да уж, утром придется навести порядок, в передовых рядах следопытов. Но торопиться вмешиваться в разборку не спешил. Успеется.

Збирк, наконец, продрал глаза, заспано заморгал, прогоняя остатки сна и, уставился непонимающе на эльфийку.

— Ты чего?..

— Идиот, ты, что заклинание не поставил? Тебя, что каждый раз на пост будить?

Збирк ответил что-то невнятное, нечленораздельное, одному ему понятное.

Азолья скривилась еще раз, врезала следопыту по макушке.

— Хватит… шлепать…

— Хватит спать! Вставай уже! — не вытерпела раздраженная лучница.

Эльфы на плащах заворочались.

Так и есть, сейчас Ветан проснется.

Ну, естественно проснется! Куда ж дальше дурака валять и претворяться? Весь лагерь на уши успели поднять!

— Что стряслось? Почему крик подняли?

— Да Збирк… — начала виновато Азолья, но Ветан ее тут же оборвал, его взор, затуманенный сном, стрельнул на соню.

— А ну, подъем! Живее подъем! Будешь три ночи подряд заступать… — дальше можно и не объяснять. С лица Збирка моментально слетели остатки сна.

Следопыт окончательно прогнал дремоту, мрачно напялил на себя кольчугу, плащ и, вооружившись мечом и луком, скрылся в темноте, уходя в разросшиеся у ялинов высокие кусты. Все заводила Азолья! Так и хочется, ей врезать от души!

Прощай сон! Три наряда вне очереди! Дьен всех раздери!

Он пробирался сквозь кусты осторожно и не спеша, с присущей только эльфам крадущейся походкой, словно зверь, вышедший на охоту. Збирк остановился под разлапистыми кронами кленов и акаций. Удивительный участок Эльсдара, возможно единственный, где лес эльфов, позволил ужиться неэльфийским деревьям, так плотно и густо, как позволял всюду растущим в этом краю ялинам — покровителям лесного народа.

Збирк следопыт хоть и ленивый, но превосходно оценивающий ситуацию с первого беглого взора, такие места, как эта, поросшая дайкинскими стволами роща, требовала тщательного анализа и проверки, к чему и приступил эльф, как только прогнал сонное состояние.

Внутренний дар растекся по его телу не сразу, с той же ленцой, с какой Збирк просыпался и вставал из-под теплого плаща, энергия потекла по жилам, взбадривая кровь. Чудесная ванная ото сна.

Что там сказал с вечера Ветан: прочесать Грибной Яр, порыскать по Вербовым Ручьям, пройтись по территории дайкин, и даже попытаться просунуть носа в Рарух? Ну не поход, а увеселительная прогулочка, еще не хватало затеять стычку с дайкинами, лучше не бывает!

Збирк отсканировал клены и акации — странно, но незаметно настырной хищной твари, а ночь ведь глубокая, слегка затянутая дождевыми тучами, Збирк втянул ноздрями влажный воздух, вот почему, тяжело подыматься с плаща, теплого и уютного лежака, такая погода клонила ко сну. Где-то, возможно, над эльсдарским дворцом, обрушился затяжной дождь, штурмующий невидимый и невесомый барьер — оплот долгожителей. А может, заливная погода налетела на Королевский лес и Северный тракт, обмывая утоптанную колесами и копытами дорогу, заставляя путников прибиваться к лесной чаще, в поисках, хоть какого-нибудь укрытия? Збирк сладко потянулся, еще бы часок поспать, нет же, разбудили! Въедливая на всю голову Азолья, от эльфиек в отряде одни проблемы! И почему, этого не понимает всезнайка Ветан?

А-ах! — зазевался под кленом Збирк, втягивая свежий, насыщенный влагой воздух. — А-а…

Дичка! Точно дичка! Дикая недозревшая груша, описав в воздухе дугу, врезала следопыта по лбу, Збирк от полной неожиданности оступился, захлопнул рот, сжал челюсти, ошарашено мотая головой по сторонам. Никого! Рука потянулась за тонкий, легкий меч. Нет! Чудес не бывает; фрукты самостоятельно по воздуху не летают, кто-то очень самоуверенный и наглый запустил плодом в него? Кто же это? Наверняка, какой-то идиот из ихнего отряда, подкрался в ночном лесу и решил подшутить над ним? Но кто?

Тишина стояла еще пару секунд, а затем… издевательский, дразнящий хохоток, мелодичный с наглым укором. Нет, так могли смеяться и издеваться только эльфы. До таких сюрпризов дайкинам очень далеко, хотя, если верить жизни и истории их столкновений в лесу и на дороге, "животные" многому чему научились у долгоживущих, и продолжают дальше с превосходством, совершенствовать свой внутренний мир.

Збирк, конечно же, выругался, послал в темноту ментальный зов и, получив в ответ подтверждение, остался спокойно ждать, когда неизвестные покажут себя. Долго упрашивать незваных гостей не пришлось, из темноты и зарослей крапивы, показались юркие и стремительные фигуры командира следопытов и лучников Юлая, за ним крались вся его шустрая команда, организованная из числа, как эльфов, так и эльфиек-лучниц.

Ночь скрывала их лица, но Збирк полностью был уверен в том, что Юлаю очень весело, чересчур весело. В такие минуты любому другому эльфу было крайне тяжело на душе. Неискоренимый талант эльфийского организма — подшучивать и пакостить себе подобным.

— Проспал Збирк?

— Чего пристал? Можно и не красться, я так уж и быть, пожалел бы твою шкуру и свои стрелы.

— Да ну, а я подумал, было, что ты уснул под кленом, а вдруг, вместо нас к вашей лежке крались не эльфы, а…

— Дайкины, — на плече Юлая лежала сталь, эльфийский клинок, серебристый росчерк лунного света в ночи, дотягивающийся до незащищенной шеи вожака разведотряда. — Их бы ждала в лежке смерть!

Юлай с мрачной улыбкой повернул голову, ища глазами Ветана Лийта, так умело и показательно подстерегшего его и их прибытие в расположение умелого Альрина.

Збирк расквасился окончательно, он проглядел появление разведотряда Юлая, тогда, когда весь лагерь уже был на ногах, успел вооружиться, занять позиции и встретить докучливых соперников, что могло быть хуже, чем моральная пощечина по собственному достоинству? Наверное, очередной унизительный выговор от Ветана? На фоне расплывчатости Збирка, вчерашний позор Горана и Хлата — мелкое недоразумение.

— Зачем приперлись Юлай? — Ветан даже не спешил убирать клинок с плеча разведчика, а наоборот, поближе придвинул сталь к горлу заносчика.

Глаза соперника сузились до узеньких щелочек, насторожились бойцы Юлая, насторожились разведчики Ветана, вряд ли эльфы откроют огонь друг по другу, соперничество между командирами могло закончиться очередной ссорой или потасовкой.

— Дело есть, — неожиданно прошипел сквозь зубы Юлай.

— Какое такое дело еще, Юлай? — в тон ему ответил Ветан.

— Безотлагательное.

— Почему, тогда на связь не вышел?

— Еще как вышел, — Юлай поискал взором Збирка, тот густо покраснел в ответ, надеясь, что его реакцию на слова капитана Юлая, хоть кто-нибудь, да не заметит. — Правда, Збирк, вышел на связь?

— Вышел, — промямлил, стыдясь, следопыт.

Ветана зло перекосило, дисциплина в его отряде пошатнулась, придется навести порядок.

Со звонким шелестом клинок вернулся в ножны, капитан выступил из-за ствола клена — можно считать, что Юлай и он, на время нашли общий язык и временное перемирие в их тяжелых отношениях.

— Пошли. Посидим у костра. Расскажешь, что стряслось. Надеюсь, у тебя веские причины и повод, чтобы будить меня среди ночи?

— Тебе судить Ветан? Не бережешь ты себя в дороге, гонишь себя и ребят точно големов, они ведь не эльфарские истуканы, чтобы…

— Ты пришел мне мораль посреди ночи читать, Юлай? Или по делу? Выкладывай свои секреты и… — "проваливай", хотелось сказать в гневе Лийту, но разведчик промолчал, благо собеседник пропустил его горячность мимо ушей, и они, миновав стену акаций, продрались вглубь лесника, в центре которого курились угольки, почти потухшего костра, а из зарослей шиповника и ползучих лиан, выглядывали лица лучниц, хмурые и тревожные. Их луки были давно наготове, а стрелы смотрели Юлаю и его команде в животы. Юлай обвел лесник одними глазами, да уж, бойцы Ветана растеклись по периметру умно и грамотно, взяв площадку в плотное кольцо, организовав, тем самым, серьезную защиту, в случае того, если на месте Юлая и его группы, действительно оказались бы нежданные противники — дайкины.

— Вчера, ближе к вечеру, со мной на связь вышел Вишк, встревоженный и озабоченный, говорит мол, лети на помощь, цель объявилась…

— Какая такая цель? — переспросил, не понимая Ветан.

— Обычная. Дайкинская.

— Дайки… то есть, ты хочешь сказать, в лесу объявились люди? — возбуждено поправил его Ветан.

— Дай, договорю.

— Говори.

— Так вот, по тракту ползет обоз, если точно из слов Вишка — одинокая бричка с эскортом. Одна-единственная телега и два десятка солдат.

— Наемники? Селяне? — Ветан уже прикидывал расклад в уме.

— Ты же знаешь Вишка, как только цель увидит, так и все, пелена, муть перед глазами. Руки чешутся, за меч хватаются, толковое слово с него выдавить, легче самому пойти все разведать.

— Ты предлагаешь пуститься вдогонку?

— Мне Вишк предлагал составить ему компанию, а я тебя зацепил, потому, как ты шастал возле Яра, а от него к тракту рукой подать.

— У нас своя миссия и вряд ли мы, вот так просто, будем шастать по Яру, — огрызнулся Ветан.

— Ладно, успокойся. Мое дело предложить, а твое дело… — Юлай сделал паузу, ожидая от Ветана ответа.

Конечно, как он мог отказаться от предложения поохотиться на дайкинов? Отказаться от атаки на обоз? Да ни как! Такие мероприятия поощрялись Кругом и двором. А игнорирование их, напротив, преследовалось высшими чинами. Поворота назад нет, Юлай по дороге все прекрасно обдумал и теперь играл на публику, их разговор слышали буквально все: и лучницы и следопыты, если Ветан Лийт, вдруг, неожиданно повернет назад, его вряд ли кто из команды поймет, напротив, мгновенно засомневаются в святости Общины и вековечной войне с племенем людей. Дороги назад действительно нет. Тем более два десятка солдат — сущий пустяк.

— Собираемся! — Эту команду Ветан бросил замершим в темноте Горану, Хлату, Малье, Рауду, Азолье, Живану, мрачному, как ночь Збирку и собранному Хрудту.

Костер потушили эльфийки, следопыты быстро паковали и укладывали сумки, проверяли оружие и окутывали лесник охранными заклинаниями, Ветан не хотел, чтобы в следующий их приход в укромную лежку, их вдруг встретил неприятный сюрприз, в виде лесной нечисти, облюбовавшей ночлежку долгожителей. Такие случаи бывали частыми и неоднократными, что приводило и к жертвам.

— Кто ведет группу?

— Хвиз, — обронил Юлай.

— Когда Вишк выходил с тобою на связь?

Юлай сбавил темп бега, приравнялся с Ветаном.

— Полтора часа назад.

— Они могли уже напасть…

— Вишк будет ждать нашего прихода.

— Ты был уверен, что я не откажусь от атаки?

— Я был уверен, что ты не пойдешь против общественных правил.

Ветану осталось лишь фыркнуть. От этих правил не отвернулся бы ни один эльф, и тем более такой правильный разведчик, как Ветан Лийт.

— Надеюсь, вы ни чего не напутали?

— Ты сомневаешься в Вишке?

— Я обеспокоен его маниакальной злобой к людям.

Юлай некоторое время молчал, группа бежала по лесу тихо и собрано, экономя дыхание и силы.

Через семь-восемь миль должны, будут начаться вербовые посадки с редкими, но чистыми и прохладными ручейками. Это Вербовые Ручьи, чуть в стороне — Грибной Яр. За ними граница — Северный тракт и территория людей. Дайкинов.

— Вишк будет ждать нас, Ветан, в его группе два эльфара и за спиною, в арьергарде — взвод рогуссов. Поэтому, он торопиться не будет, дождется удобного момента для боя, а к тому времени, мы успеем их нагнать.

Холодный пот прошиб Ветана.

Горан чуть не оступился на ровном месте.

Збирк врезался в молодую иву.

Эльфы Юлая звонко и мелодично посмеивались.

Рогуссы!! Гнусные твари!

Темень. Кромешная темень.

Орвин прислушался к ночным звукам и… ничего. Лес онемел в жутком ожидании развязки, сержант с трудом проглотил вставший поперек горла комок, и куда теперь бежать? Где дорога? Аллон его знает, где тот проклятущий Северный тракт? Кругом сплошной мрак, ветви деревьев, колючие заросли и паутина. Вязкая и липкая паутина. Орвин тихо чертыхался и плевался. Когда он успел заблудиться, отбиться от шустрого и уверенного в себе Явора, известно только одному Аллону? Правда, одна — он потерял правильный курс, повернул не туда и заблудился. Орать на весь лес и звать на помощь, смерти подобно. Ведь, он четко помнил последние слова капитана Бремара: эльфы рядом и их луки наготове. Орвину мерещились быстрые и тонкие тени в каждом полумрачном свете луны, в каждой глубине кустарника, он видел притаившегося лучника или эльфара. Бояться в дремучем лесу можно даже собственной тени, не то, что карателей разведотрядов.

От дерева к дереву. От жалкого кустика к колючему кустарнику. От рощи к роще — Орвин углублялся в хащи… Хащи! Интересно в хащи Королевского леса или в хащи Эльсдара? Если он бродит по чащам дайкинских дебрей, то у него еще оставалась надежда на выживание, а если в Эльсдаре, то…

Тиль-тиль-тиль… тиль… тиль-тиль-тиль…

Сержант Орвин прирос к земле, ветер трепал ветви деревьев, он судорожно обхватил ствол березы, прячась за деревом, словно за каменой стеной.

Тиль-тиль-тиль… — так рядом, что Орвин ощущал затаенное дыхание противника.

Сержант зажмурил глаза, мысленно прощаясь с жизнью.

Тиль-ти… — мелодичная речь оборвалась на полуслове.

Орвин перестал дышать.

Дуновение ветра, перерастающего в буран, гнущий лесные стволы к самой земле. Орвин услышал взвинченное карканье вороны, пролетающей над кронами берез. Птица пыталась ухватиться за ветку, но ветер нещадно мотал ее. Начал накрапывать дождь. Затаился Орвин. Затаились и эльфы.

Может ли человек, соперничать в лесной гуще за выживание с эльфом? Не надо быть реалистом и практиком, чтобы ответить на этот вопрос с предельной точностью и уверенностью, что нет. Естественно нет. Еще раз нет!

В лесных чащах эльфу нет соперников, тем более в лице человека. Дайкин мог надеяться на победу лишь в равной сече, открытом поле или при помощи профессиональных колдунов. Но в штате его отряда, среди наемников и гвардейцев, к сожалению, мага не оказалось, к великому прискорбию. Надеяться на Явора не стоило, капитан больше переживал за собственную жизнь, чем за души временных попутчиков. Если Бремар и спасался, то только сам, плюнув на оставшихся за своей спиной людей.

Дождь нарастал. Бил по земле. Лил на кроны Эльсдара и Королевского леса, природа смилостивилась над потомками эльфийским экспериментов — людьми, даруя им шансы на равный бой и на спасение. Эльфы чувствовали людей, но непогода сбивала их природное чутье, бросая кости Судьбы на чашу весов. Крохотный шанс на выживание, воспользуется ли им сержант Орвин?

Отрывистое, полуживое дыхание. Прилипшая одежда к голому телу. Холодный пот, смешанный с дождевыми каплями, дрожь по всему телу, Орвин на рубеже сознания и обморока. Такого страха он не испытывал никогда, за всю свою не долгую жизнь. Лучше встретиться лицом к лицу с сотней недругов, чем вот так, застыть в разбушевавшемся от урагана лесу с эльфийскими выродками на хвосте.

Затянувшаяся, мучительная тишина. Орвин спиною, внутренним чутьем чувствовал, что эльфы затаились, выжидают, выслеживают неосторожное малейшее движение. Что делать? Как поступить? Судорога сводит его ноги, он боится пошевелить даже пальцем.

Вой ветра и внезапная тишина…

Карканье треклятой вороны, вцепившейся таки в верхушку березы…

— Гады!! Га-ды!! Тва-ари!! Вырод… — крик захлебывается агоническим воплем и треском кустарника.

Туз?! Аллон пресвятой, точно Туз!

Мурашки пробежали по плечам Орвина, эльфы добрались до Туза.

Далекий треск веток и шелест травы. Дождь, то льет, как из ведра, то моросит с ленцой, с вялой неохотой.

Две тени обошли ствол березы, не приближаясь к приросшему к дереву сержанту, скользнули в ночь с луками наготове. Краем глаза, он заметил холодный блеск на наконечнике стрелы, худющие, тонкие, женственные фигурки, отчетливые движения ног. Эльфийки! Лучницы-эльфийки!

Одна. Две. Три…

Три удара сердца и карательницы скрылись в чаще подлеска. Орвин судорожно глотал влажный воздух, отлип от березы и съехал по шершавой коре к самой земле, умостив свой зад на мокрой траве.

А если за лучницами следовали следопыты? — эта мысль пронзила его отравленной стрелой. Нет! Он не хочет умирать!

Панические телодвижения, Орвин срывается с места, бежит к ежевичным кущам, ныряет в их спасительную густоту, царапает руки и лицо, но с затаенной надеждой прислушивается к внешним звукам.

Завывание ветра ему в ответ. Аллон пожалел его душу, за лучницами ступала лишь безразличная к смертным душам темнота. Стихия буйствовала. Ураган швырял на лесные массивы плотные завесы дождя, местами заливая землю и деревья холодными струями небесной влаги, а в короткие промежутки спокойствия — обдавая хащи пронизывающим и мерзким ветром. Орвин продрог до самых костей. Плащ, промокший до ниток, бесформенной тряпкой висел на его плечах, туника прилипла к отяжелевшей кольчуге и исподней майке, сержант приник к земле, укрываясь от разъяренного бурана в жиденьком кустарнике. Луна то скрывалась, то показывалась из серо-черных туч, заливая лес нереальным, призрачным светом.

Сержант Орвин дрожал, как осиновый лист, опасаясь высунуть из убежища даже носа, в каждой тени, в каждом постороннем шорохе, ему мерещились остроухие каратели. Аллон свидетель, если эльфы набредут на останки сгоревшей брички и разнюхают место преступления, они — трупы, откроют на наемников и гвардейцев бесшабашную охоту. Охоту, целью которой, в первую очередь, будет являться месть. За гибель сородичей лесники карали беспощадно и жестоко. Кровная вражда дайкинам обеспечена.

Туз! В этом Орвин мог свято поклясться, что он слышал отчаянные, предсмертные крики наемника, уже поплатился собственной жизнью за преступное содействие в чудовищной акции. И такая расплата могла ожидать каждого, кто не позаботится убраться с эльфийского леса прочь. Каждого! Нервная дрожь в руках, Орвина била крупная дрожь.

Хруст веток.

Медленная, тягучая пауза.

Вой ветра.

Снова хруст веток.

Свист бурана в ветвях берез…

Треск кустов…

Орвин невольно чувствует, как на макушке головы волосы стают дыбом. Разве эльфы могут себе позволить, так нагло и громко красться по лесу? Конечно же, нет! Тогда, кто это или что это, продирается сквозь хащи? Святой? Соболь? Или все-таки капитан Бремар? Остолопы гвардейцы? Неожиданно перед глазами Орвина замелькали посиневшие, окоченевшие ноги эльфа… эльфийки. Мозг сержанта нарисовал жуткую картину ужаса: неестественно серого цвета кожу эльфийки, стеклянные черные глазища и перекошенный в страшном оскале рот. В довершении: острые лисьи ушки, выбивающиеся из-под копны распатланных, вьющихся волос. Жуть! Орвину перехватило дыхание, он с немым криком вжался в заросли кустарника, мечтая об одном, превратиться в мелкого насекомого, исчезнуть из гибельного места.

Хро-гггх — хро-о-огггх — хро-о-огггх…

Хро-о-огггх… Хрооо-о-огггххх…

Вепрь?!

Сквозь чащи вербняка ломился дикий вепрь.

Страх парализовал Орвина. Обрубал рефлексы, инстинкты, чувства и силу воли. Он превратился в беззащитное, бездеятельное и равнодушное к действительности существо.

Кошмарная, уродливая, громоздкая тень, вывалилась из кущей, прямо на голый пятак подлеска, ветер топорщил зверю густую и лохматую шерсть. Страшилище стояло на четвереньках, а в голове Орвина мимолетно пронеслась устрашающе-дикая мысль, что это "нечто", могло с той же легкостью, стать и на задние лапы, перемещаться как двуногий хищник. Эта мысль окатила сержанта ледяной водой.

Хро-огггх. Хро-о-огггх. Хрооогггхх!

Животное фырканье слетало с его глотки, мешаясь с завываниями ветра.

Тучи разошлись на небосводе, и призрачный свет лизнул серебром по лесным дебрям, Орвину открылась еще более чудовищная картина кошмара: свиное рыло, мощные челюсти с острыми саблезубыми клыками и нижние, загнутые к верху икла, выступающие над верхней губой, желто-яркие, глубокопосаженные глазища. Тварь остановилась возле двух берез, приникла подвижным носом-пятаком к влажной земле, жадно втянула воздух, издала глоткой раздражающий слух звук, подошла к десятилетним, еще молодым деревцам, подпрыгнула и передними лапищами вцепилась в кору. Орвин с замиранием сердца вытаращился на чудовищное действо, существо скребло кору березы с неистовой жадностью, срывая цельные куски. Сержант в редких отсветах луны, мог разглядеть мощные лапы чудовища и поразиться, конечности монстра, даже отдалено не напоминали на кабаньи копыта, а скорее — сильные лапища медведя, заканчивающиеся кривыми, изогнутыми когтями. Такого страшилища Орвину еще не доводилось видеть, но воин уже успел понять, что перед ним, одно из кошмарных порождений эльфарского разума, — ужас исследовательских лабораторий остроухих.

Хро-огггх! Хро-о-огггх! Хрооогггхх!

Чудище приросло к березе, гнуло ствол дерева к земле, крона шаталась и дрожала под могучим телом мутанта.

Грозное рычание переросло в рев.

Орвин с диким отчаянием наблюдал, как с глубины пышных веток мелькнула фигура со скрюченными ногами, перепуганный до смерти крик, к земле летит подсумок с арбалетными болтами, несчастный даже и не думал отстреливаться от монстра, затем болезненный вскрик, треск ломающихся веток, и с гулким ударом на траву летит человеческое тело. С ужасом Орвин видит предсмертное лицо Соболя, перекошенную от боли физиономию и стрелу с черным оперением в спине. Страшилище не успевает наброситься на жертву, когда в спину наемника, вонзается еще одна стремительная смерть. Соболь изгибается в агонии, зверь набрасывается на свою жертву, рвет когтями горячее мясо и впивается иклами в шею человека. Брызги крови летят на траву и покалеченную кору березы. Орвина душит судорога паники и рвота. Кровь! Мясо!

Убийственный крик готов слететь с его губ.

Крепкая ладонь перехватывает ему рот, сжимает дыхание и привлекает назад, к холодному стальному нагруднику.

— Тихо! — Долетает до уха железный приказ. — Это рогусс. Они никогда не охотятся без своих хозяев… эльфаров. Эльфы-магики где-то рядом!

Орвин коченеет от страха.

— Молчи, и будем жить!

Сержант нервно дернул башкой.

— Не вздумай орать, даже пискнуть! — Явор разжал пальцы и ослабил крепкую хватку.

— Со… Со-оболь…

— Он мертв.

С этим фактом было не поспорить.

Рогусс — выращенное магиками страшилище, разодрало несчастного Соболя по всей прогалине.

Хрооогггх!

Из хащи вылетела еще одна такая тварь, увидела трапезу сородича и мигом устремилась к пиршеству, привнося свои права на полуизъеденную жертву.

Визг и рев огласил дебри, сводя человеческий слух до безумства и паники. Не природные вопли тварей повергли лес в тишину, казалось, дебри вымерли, оставив в живых только лесных карателей с их монстрами и перепуганных до смерти жертв, людей.

Эльфары и разведчики-эльфы явились на прогалину призраками, вынырнув из-за стволов, словно из морской пучины смертоносными акулами. Застыли чуть в стороне от терзающих кровавые останки рогуссов, залепетали на чудном языке и все так же, незаметно, исчезли в лесной пучине.

Орвин нелепо проводил их тонкие и худощавые фигурки: маскирующие тени следопытов и лучниц, горделивые силуэты в мантиях эльфаров, — ни лиц, ни лишних телодвижений, — быстрое появление и… исчезновение в некуда. Орвин тяжело сглотнул — в стихии девственных лесов, ты становишься игрушкой в руках вечных потомков Зоргана, попадаешь в неравную схватку с Судьбой, где остаться в живых, можно лишь в том случае, если меткому, коварному долгожителю, будет просто лень в тебя стрелять, тратить на тебя время и стрелы. Хотя сейчас каратели Эльсдара работали по другим принципам и законам, пункты которых — убивай побольше и по счету.

— Ждем!

Сержант Орвин побоялся переспросить у Явора, чего же именно они ждут?

Только бы не смерти!..

Они разделились у самого яра…

У самого Грибного Яра.

Ветан с Юлаем встретили разведчиков Вишка у поваленных ветром сосен. Скорее всего, Юлай, не иначе, первым вышел на ментальную связь с вожаком карательного отряда, как впоследствии расценил Ветан, престол Эльсдина и Магический Круг, в полной мере доверяли и располагали амбициозному разведчику Вишку, так как его вылазки осуществлялись в горячих точках неприятельской территории, ну и конечно, с применением диверсионных акций.

До рассвета еще несколько часов, за это время Юлай и Ветан со своими ребятами промахали десять миль, выносливые эльфы способны и не на такие подвиги, но командиры отрядов прекрасно понимали, впереди разведчиков мог ожидать серьезный бой, гвардейцы и наемники — это не крестьяне с хуторов и отдаленных сел. Вооруженные люди могли дать организованный отпор, все равно, что дайкины оказались, застигнуты в лесной полосе, загнанный зверь способен на умопомрачительные чудеса, когда расчет шел на собственные жизни. Вот тогда и творились исторические судьбы двух народов. Это противостояние — человека и эльфа, длилось не одну тысячу лет, каждый раз, по-разному и каждый раз, по-особенному. Но как всегда, обычно, победителей и побежденных, по итогу, очень тяжело определить. Горькая статистика — большие жертвы. Оккупации временных территорий. Временная власть. Жестокие законы. Диктатура. Недовольство коренных жителей и снова бунт, и снова — революция. Загнанный круг. Тупик!

То время, когда долгожители обжили Эльсдар, а именно укоренились под боком людей, последние восприняли с презрительной негативностью, с отчаянным протестом к роду Альвинских — владетелей Северного Королевства Людей и бунтарством отдельных кланов самоуправления. Королевский лес, тянулся до границ аристократических владений и, как самый лакомый кусочек, и его густо-заросшие массивы — был оприходован вельможной знатью герцогского двора или родовитыми дворянами, которые состояли, в не менее властвующей иерархичной структуре светской жизни севера. Те же Хорвуты, графства Земанов и Халоутов. К ним можно причислить: Вирков, Дельссонов, Лаутских и Розаннов. Персоны, если не столь влиятельные, как первые в столице, Мейдрине, то вполне состоятельные в своих землях и имениях. Власть Альвинского требовала беспрекословного повиновения, но в то же время, его фавориты и сторонники имели достаточно привилегий на автономность и самоорганизацию, твердый контроль своих земель и людей, что приводило к негативным всяческим последствиям. Одно, из которых, довольно частое — это открытый конфликт с эльфами. С остроухими.

В эту ночь произошел один из таких случаев…

Хвиз остановил всю группу сразу у заросших мхом и лишайником сосен, тот ветрюган, что поднялся перед их приходом к холмам на спуске в Грибной Яр, не являлся причиной повала пятидесятилетних деревьев, за них это сделало время, а не капризная природа. Хотя и выбирать между первым и вторым способами, Ветан не отважился бы — считая в уме, что разницы абсолютно нет, как в том, так и в другом случаях, — поработала матушка природа. Итак, они на месте! Где же…

Ответ последовал незамедлительный.

Ментальный зов долетел и до него, и до сознания кап Юлая. Из бушующей ураганом темноты, выступили три фигуры, и при близком, но внимательном взгляде Ветан определил, две из них в мантиях, значит, эльфары. С эльфарами у Ветана всегда тяжелый разговор, хоть и к магии, он не был чужд и далек, но к Магическому Кругу почему-то относился всегда холодно. Что поделаешь, таковой его характер и темперамент.

Маскировка сползла с лица Вишка и резкие, острые черты его физиономии, запылали суровостью и решительностью. Значит, эльфы успели уже вкусить неприятельской горячей крови!

Отдаленный раскат грома смешался с гулом — на Северный тракт и участки людских и эльфийских лесов надвигалась сумасшедшая буря.

Зарница молний и искаженная гримаса Вишка, перепачканная глиной.

За его спиной сокрытое под маской, окаменевшее выражение одного из следопытов отряда, подошедшего к командирам, а также неподвижные фигуры эльфаров с плотно надвинутыми на голову капюшонами.

— Мы все-таки не смогли вас дождаться, не устояли, напали на дайкинов…

— Вы им всем перерезали глотки? — жестко переспросил Юлай.

Ветан мог поспорить с кем угодно, что на долю секунды скулы Вишка свела оскома.

— Дайкины разбрелись по лесу. Часть сбежала по Королевскому лесу — одна группа моих следопытов с лучницами преследуют их, а остальные "животные" — трясутся от страха по кущам Эльсдара, моля своего мерзкого божка о помощи и милосердии.

— Слава Дьену, ты хоть, кого-то оставил для нас! Я уже было, подумал, что мы зря приперлись в Грибной Яр, поплевать на их жалкие останки!

Холодный, как ветер смешок, с присущей для высокородных эльфов издевкой. Эльфар тянется к капюшону и подставляет свою голову под крупные струи дождя, переходящего постепенно в ливень.

— Если хочешь, можешь спуститься в Яр и помочиться на их еще свежие останки! Думаю, никто из отряда Вишка и моих зверят, не будет против! Мертвый враг — есть мертвый враг! Дело я говорю, Ветан?

Их острые, словно оточенные стилеты взгляды, скрестившиеся на короткий миг.

— Вполне, — тихо, но и сурово, отвечает мрачный Ветан. Его злоба к эльфарам проявляется ощутимо, становится осязаемой и реальной, пропитывает холодный и влажный воздух.

— Мы прочесываем пятимильный район, но я не уверен, возможно, дайкины могут прорваться и забиться в какую-нибудь нору, наши отряды за всеми и не уследят.

— Юлай говорил, с вами рогуссы? — процедил сквозь зубы Ветан.

И снова за Вишка ответил эльфар, у эльфаров всегда в отличие от разведчиков, были неограниченные привилегии. Магический Круг — это всемогущий орден в Обществе эльфов. Король Эльрих Эльсдин наделил советников безграничными возможностями и властью.

— Рогуссы, к сожалению, проходят подготовительный этап адаптационной программы, но даже, если бы звери находились в полной мощи физических сил, к великому прискорбию, силы закончились бы у нас. Как вы должны помнить, кап Ветан, рогуссы, зверята продуктивные, но очень быстро, расходующие свои энергетические запасы, поэтому черпающие немалые резервы из дополнительных источников, а именно — из нас. А мы, как я уже говорил, не всесильны.

От такой речи, разведчик Ветан помрачнел гуще прежнего, что себе позволяет этот напыщенный магик? Вздумал лекции ему тут читать?

Вопрос состоял в другом, следовало ли затевать ссору на месте стычки? В очаге боя?

Рассудительный и хладнокровный к эмоциям кап Ветан, естественно заключил, что не стоит.

— Наша задача, кап Вишк?

— Помогите одной из моих групп прочесать Грибной Яр, разведчики донесли перед атакой, что конечная цель дайкинов — Грибной Яр, затем, мы налетели на них атакой, но определить, чем занимались эти…

— Будет сделано!

— Еще нескольких следопытов и эльфов Юлая, я попросил бы отослать в помощь моим бойцам на тракт и Королевский лес, наверняка дайкины проскочили мимо дороги и прячутся по кустам.

Согласные кивки.

Буран налетел на сосны, зашатал их кроны.

Разведчики Юлая и Ветана топтались за спинами командиров, дожидаясь ключевых приказов.

Эльфар спокойно и отрешено взирал с высоты холма на впадину Грибного Яра, на волну качающихся крон и на густую полосу леса, с такого расстояния трудно было определить, где простиралась между двумя лесами полоса Северного тракта?

Ветан мимо воли проследил за его взором, скользнул своим презрительным вниманием на полигон вынужденной войны и с немым удивлением заметил… стремительное тело, громоздкое, звероподобное. Его глаза резко округлились. Замолчали Юлай с Вишком, наверное, и сами, заметив столь поразительную картину. Догадка заполнила разум следопыта — рогусс. Та стремительно-опасная тварь и называется рогуссом!

Чудовищное и извращено-гадкое детище маньяков-эльфаров Магического Круга.

Кто на такое способен, если только не магики Эльсдара? В ответ дайкинские чародеи лихорадочно и смехотворно учились и панически пытались, поспевать за праотцами зорганской цивилизации. Их кудесники только постигали азы магических наук, когда высокородные уже вовсю пожинали плоды колдовского мастерства.

Массивная горбатая спина зверя мелькнула и скрылась в хащах Яра. Ветан глубокомысленно задумался, кого же послать в Грибной Яр на помощь эльфарам, чтобы досконально и точно прочесать местность? И секунду подумав, решил…

С такой осторожностью эльфийские разведчики не крались даже по следам заклятых врагов. Напряженность читалась в каждом шаге, в каждом движении. В душе они не переставали молиться Дьену. Искали его могущественного покровительства. Эльфы редко чего боялись, но к тому, что ожидало их впереди, относились с предельной осторожностью. За долгие годы работы привыкли доверяться своему чутью и своим железным чувствам. А сейчас, они твердили — лес затаился, ибо полон потенциальной опасности. Первая, из которых далеко не дайкины, а чего бояться, тех двуногих слизняков? Еще несколько десятков тысячелетий назад, учившихся шагать по земле, впервые ступивших по Зоргану. Разве таких стоит бояться? Нет.

Хлат, Малья и Хрудт внутренне содрогались от встречи с рукотворными гадинами Магического Круга, делом рук пресловутых эльфаров — рогуссами. Любая искусственная нечисть магиков, вгоняла чистокровного разведчика в патологическую дрожь. Дрожь с трепетным страхом. Правда, многие из лесничих отряда, научились умело скрывать свои потаенные страхи. Эмоции.

Но в ложбине Яра, бойцов Ветана ждало психологическое испытание. Нервный Хлат крутил по сторонам головой, выслеживая "союзничков" напряженным взором. Малья жалась к нему, а Хрудт, на удивление пер напрямик, не пытаясь даже оценить внешнюю обстановку. Кап Ветану показалось, что именно Хрудт, как никто другой из его команды, мог справиться с тяжелой задачей. С определенной и опасной миссией. И где только на их голову взялся шустряк Юлай? Нет бы, самостоятельно отправился на помощь Вишку, и уже геройствовали в Яру и Ручьях вдвоем, без их помощи и поддержки. Почему-то судьба регулярно втравливала его в какие-то ненужные и непредвиденные переделки? В которых, главным ребром вопроса и чести, вставали законы и правила эльфийской морали. Служба разведки требовала самоотдачи и, в первую очередь, в борьбе с заклятым врагом. Ветан давно примирился с жесткими принципами армейской жизни, но внутренний голос твердил об отдыхе. Ветану давно нужен был отдых.

Грибной Яр.

Сколько раз Ветан Лийт был в Грибном Яру? Сотню раз? Казалось, по-моему, несколько дней назад? Их вылазки к Северному тракту настолько частые, что он редко, бывает у себя дома, чаще на проторенной колесами и копытами дороге. Сразу же за широкой, заросшей кущами и деревьями ложбиной, начинался путь к столице Северного Королевства Людей. Прямой путь на север. В край холода и морозов. Лето близилось к концу, и день становился все короче. Над лесами буйствовали холодные дожди и ветры — признаки суровой непогоды. Три-четыре седмицы и на землю упадет первый, но не последний в этом году снег. И как всегда, как сотни, тысячи лет подряд, Эльсдар устоит перед неистовым буйством природы. Магия эльфийских чародеев, эльфаров, защитит теплолюбивых долгожителей от коварства стихии. Не одна вьюга, не обрушится на эльсдарские чащи, виной тому мощные и устойчивые заклинания Магического Круга. Остроухие вечно жили в гармонии с природой. Вечно!..

Ветан подозвал Хрудта и Азолью, когда они остановились в роще берез. Над головой грохотало и сверкало. Дождь не на шутку заливал Эльсдар. Ну, вот и сезон дождей! В самом разгаре.

— Хрудт, Азолья, — Ветан скользнул по разведчикам строгим и оценивающим взглядом. — Помогите магикам. Не знаю, чем они тут занимаются, но помочь им надо, ясно?

— Угу, — ответила Азолья, маскировка скрывала ее лицо, так же, как лицо Хрудта, следопыт остался, молча, слушая капитана.

— Берегите себя. Как только освободитесь, выйдите со мной на связь. Думаю, мы будем, где-то неподалеку? Дайкины вряд ли успели оторваться от наших…

— Ветан! Ветан! — Вишк с Юлаем вынырнули, словно из морской пучины, нежели из темноты. Их движения были резкими и красноречивыми — эльфы заждались боя. — Следопыты нагнали гвардейцев! Мы зажали их в клещи!

— Идем! — поддержал сотоварищей Ветан. — Удачи!

Хрудт и Азолья взяли курс правей, туда, куда скрылись эльфары и, где на пути в Грибной Яр, все хорошо видели громоздкое туловище чудища — рогусса…

Азолья тихо кралась за призрачными, казалось, бестелесными фигурами эльфаров. Сердце отчаянно стучало в груди. Напряжение нарастало. В Грибном Яру враг! Рогуссы и магики с разведчиками Вишка загнали дайкинов в тупик. Тупиком неожиданно для всех стал Грибной Яр. А как, знает каждый смышленый и обученный разведчик, худшего врага, чем загнанный в угол противник — нет ничего опаснее на Зоргане. Поэтому, пристальная осторожность. Удвоенная внимательность по сторонам. Особая аккуратность к недругу. Сканирование местности.

Хрудт двигался чуть в стороне. Тоже крался, словно лесной зверь. Азолья жадно и боязливо озиралась на качающиеся под напорами буйного ветра березы, опасаясь углядеть притаившихся, и готовых к атаке дайкинов. Разве полностью можно довериться эльфарам? Разве можно положиться на Хрудта? Слава Дьену, с ней в паре шагал Хрудт, а не скажем, придурок Горан или остолоп Збирк! Тогда ее опасения были бы не беспочвенны.

— Аз-золья, — долетел до ее слуха визгливый шепоток.

Лучница нервно дернула головой. Ее обдало холодными дождливыми каплями. С верхушек берез слетели крикливые вороны и неловко, махая крыльями, спикировали на соседние кроны. Водопад прекратился, оставив за собою эскадроны противных мурах по спине. Азолья втихаря выругались. Правда, стремительный ветер ловко унес ее ругательства прочь. Лук в ее руках натянулся, а стрела нацелилась на размытые, неясные цели. Она машинально испугалась, чтобы за время марша к Северному тракту не отсырела тетива, но в судьбоносные моменты жизни, стоило лишь уповать на Дьена.

Боковым зрением, она замечает нечеткое движение — резкий полуоборот. Ее зрачки расширяются до предела, в груди нарастает ужас. Мышцы немеют от паралича. Хрудт, где-то бездействовал неподалеку, тоже впав в ступор.

Рогусс!

Зверь смотрел прямо на нее с безразличной внимательностью. Его чувства обоняния подсказывали ему — перед ним свой. Перед ним эльф. Эльфары программировали искусственных чудовищ на четкое выполнение задач. На колоссальную восприимчивость окружающей местности. На идентификацию мишеней. На характерную устойчивость к полевым условиям. Выносливая боевая и живая машина. Прототипы образцов древних мастеров магических наук. Вот только новые поколения, почему-то выходили на свет с поражающими ум дефектами. Почему? Разгадка сплеталась в головоломку, а та, в свою очередь, в неразрешенную гипотезу. Нонсенс.

Тем ни менее, проблемы с рукотворными существами в Общине эльфов вырастали на первом месте и именно из-за них, и из-за нескольких летальных случаев в работе с подопытными образцами, у эльфов вырос конфликт, который с огромным трудом, разрешил Магический Круг. Разведчики, эльфары и их детища, прижились лишь со временем, привыкли друг к другу, но у заурядных бойцов армии Эльсдара накопилась с годами боязнь. Психологический барьер. Непреодолимая фобия. Если эльфары с легкостью могли контролировать своих зверят, то рядовые разведчики и даже штатные следопыты с задатками магии, все равно, испытывали к нежити подсознательный страх и неприязнь. И этим все сказано!..

Руки начали дрожать. Незаметно, но с каждой секундой, отчетливей и сильней. Справа, с боку, донеся низкий вопль, — это Хрудт потерял последние остатки мужества. Хоть бы не наделал в штаны!

Монстр оскалился. Показал кривые и белесые икла. Шерсть на горбатой спине стала дыбом. Под дождем она лоснилась и блестела. Азолья предательски задрожала всем телом, повела рукой, держащей лук, пальцы, что натягивали тетиву и оперенное древко, дрогнули и разжались. Смертоносное древко сорвалось в полет. Лучница панически закричала, где-то рядом от ужаса заверещал Хрудт.

Рох-х-х-х-х! Ро-о-о-ох-х-х-х-х!

Тело чудища пронеслось над эльфийкой и скрылось в зарослях ежевики. Стволы молодых верб и берез зашатались, осыпая землю и впавшую листву капелью. Рычание монстра разрезало слух. Рогусс ломал чащи, выплескивая обильную ярость на не в чем неповинную природу, существом которой, увы, не являлся.

— Ты что сдурела? Чего палишь по чужой собственности? Дуреха! — Над Азольей, вжавшейся в густую траву, навис разъяренный эльфар. — Могла же его ранить…

— Да успокойся ты, Грильсс, она же боится! Правда, боишься? Наших зверят боится вся разведка, х-ха! — из темноты выступил второй маг, тот, что встретил их у Грибного Яра. — Страх порождает ярость. Страх притягивает гнев, особенно вызывает агрессию у наших милых зверят.

Долбанные философы! Дьен сожрал бы их печенки!

Азолья в бессильной ярости отвернулась, в столь безудержном гневе скрипя зубами.

Мелодичный смех был ей ответом. Эльфы, в особенности эльфары, никогда не брезговали, случаем подшутить над слабым по силе и умению сотоварищем. Такая уж у долгожителей паскудная привычка.

— Боится, не боится — плевать! Разъярила б зверя — осталась бы без головы!.. — эльфар Грильсс еще хотел что-то добавить, но неожиданно замолчал, прислушался.

Завывающий рев — рогуссы напали на чей-то след.

— Грильсс, звери учуяли дайкинов, пошли! — тянул за собой напарник.

Грильсс холодно повел плечами и, развернувшись, скрылся вслед за товарищем.

Прекрасно, они остались одни в Грибном Яру. Или бежать по следу магиков?

Азолья снова заскрежетала зубами от бессильной ненависти. Законченные идиоты — эти эльфары! Вместе со своими зверятами.

— Хрудт! Хрудт! Хру-удт! — позвала в отчаянии лучница. И куда запропастился ее единственный покровитель. Она набралась храбрости и мужества. Вперед!

К безграничному ее удивлению, эльфары не оставляли за собою следов, ловко стирая отпечатки мокасин на траве и земле умелыми заклинаниями. Издеваются дилетанты. Неужели они могут соперничать в умелости и сноровке со следопытами и лучницами? Простаки. Дьен с ними, с эльфарами! Азолья взяла другое направление — повернула за Хрудтом, легко отыскивая его отпечатки на влажных листьях и мхе. Хрудт пер по чаще, не разбирая дороги, только уворачиваясь от гибких веток и колючих стеблей.

Она руками раздвигала перед собой кусты и молодые стволы вербняка, продираясь на нюх и чутье.

Неожиданно заросли поредели, открыв чистую прогалину между частоколом берез и редких кленов. Азолья повернулась к гуще веток, ненароком ободрав щеку. Акация! На губах почувствовался привкус крови. Она умудрилась, как желторотый юнец оцарапать до крови щеку. Позор.

Следующий поворот событий выбросил всякие осуждения из ее головы…

До ее нюха докатился отчетливый запах гари. Резкий запах горелого дерева и… тела. Здесь жгли дерево и чьи-то тела?! И именно человеческие тела! Тлен эльфа не источает такого запаха. Такую вонь может издавать только плоть дайкина!

Она насторожилась и всмотрелась в однотонную картину раннего утра. Из-за дождливых и пасмурных туч, ночь не спешила отступать, а утро — не торопилось браться за повседневную работу, ленясь и упиваясь возможностью отдохнуть лишние часы.

Что же здесь произошло? Какая напасть приключилась в Яру?

В какой-то момент поиска, она даже забыла о Хрудте, полностью сосредоточив внимание на новых фактах. Ясное дело — здесь хозяйничали дайкины. Эти скоты, что-то жгли в их лесу? Эти "звери" вольно чувствовали себя на их земле. За что всенепременно должны поплатиться собственными никчемными жизнями.

Прячась в тени акаций, Азолья вложила в тетиву очередную стрелу, подобралась и, навострив уши, напрягая зрение, изучила прогалину глубоким взором. Детальная разведка не выявила ни единого следа дайкин, наверняка солдаты, совершив миссию, тут же покинули место акции, оставив после себя минимум следов и напоминаний. Азолья различила потухшие и обгоревшие останки деревянных бортов и железные обода, которыми была сбита конструкция. Бричка! Так и есть бричка.

Крадущиеся шаги. Осторожные шаги. Эльфийка подходит к черным бесформенным огаркам. Запах гари, удушающей волной, терзает ее нюх.

Магия! Дайкинская магия!

В воздухе облаком рассыпалось чужое волшебство — эти выкормыши эльфийского народа, еще творили на их земле мерзопакостные чары!

Ее грудь переполняют безумно-гневные эмоции, руки изо всех сил сдавливают ялиновое древко. Взгляд рыщет по лесным хащам в поисках жертв.

Интерес крохотным росточком, пробивается сквозь грунт раздражения и злости — так что же творили в Грибном Яру дайкины? Какая нечистая завела этих "животных" в Эльсдар? Вопросы лавиной обрушились на перенапряженное работой сознание. Среди группы гвардейцев и наемников есть маг, конечно, если его не ликвидировали эльфары — а это в корне меняло дело. На такую рыбу и крючок нужен другой, посолидней. Азолья решила — нужно немедленно связаться с Ветаном или эльфарами, тогда, можно было получить нагоняй от командира отряда, за то, что первым не узнал о таких серьезных фактах. Значит Ветан.

Она открылась ментальному сознанию, когда… до ее слуха долетел слабый, еле слышимый… младенческий крик.

Азолья приросла к месту, превратившись в каменное изваяние. В изготовленную к прыжку дриаду, освещенную редкими лучами ночной луны.

Тихо в лесу — только звук бьющихся на землю дождевых капель. Порывы дождя смешались с хаотичными навалами ветра. В Яру ярость бурана ощущалась лишь на открытых участках местности, куда ветер прикасался редкими, но довольно жалящими укусами леденящих поцелуев. Листья на кронах зашелестели и, Азольи внезапно показалось, что короткий и нечеткий слуху крик младенца, ей почудился, а не явился в ночном лесу, ускользающей и страшной реальностью. Разве могла судьба поступить, вот так с ребенком, бросить одного в ночи, да еще в дремучем лесу? В Эльсдаре?

Ветер утих и лес наполнился тишиной и гарью.

Азолья пошевелила рукой и опустилась на корточки, бегло рассматривая заросли.

И опять — плач! Такой же короткий, как в прошлый раз, требующий к себе внимания. Азолья тяжело сглотнула: что же делать? Она попыталась выйти на ментальную связь, но сознание не могло сфокусироваться на фигуре Ветана и найти его в потоке эфира. Что же делать?

Снова плач.

Тем временем, какая-то необъяснимая сила подняла ее на ноги и заставила направиться в заросли, из недр которых доносился плач, она шла медленно, с максимальной осторожностью, словно боясь за свою жизнь, как будто младенец, способен нанести ей какой-нибудь вред? А вдруг это уловка дайкинов? А вдруг, это умелая ловушка дайкинского мага?

Столь шокирующие мысли на мгновение испугали ее, но затем, когда из густых стеблей бурьяна, в который раз до ее слуха долетел вереск, она переборола себя и шагнула в темноту.

Она раздвинула заросли одной рукой, второй — держала лук и изготовленную на тетиве стрелу, — в любую секунду готовая выстрелить в противника прямо в упор. В голове маячила предательская мысль — западня! Впереди могла поджидать западня.

Наверное, ребенок почувствовал ее приближение, потому, что принялся реветь погромче, призывая еще больше внимания.

Рогуссы! Только бы рогуссы не учуяли в глуши Грибного Яра беззащитное создание. А с другой стороны, почему это твари, до сих пор не растерзали младенца? Странный случай?

Она нашла его в крапиве, на изрытой барсуками земле, Азолья с диким изумлением рассматривала ребенка, еще до конца не поняв, что за существо перед нею? Но с первого взора — человек.

Детеныш дайкинского племени.

Грудной дайкин!

В грубых, изорванных тряпках, завернутый в них на скорую руку. Младенец перестал рыдать. Затаено наблюдая за новоявленной гостьей и ожидая, когда эльфийка отважится взять его на руки и подарить свое тепло. Для него, сейчас не было войн и расовых разногласий, он хотел покоя и ласки.

Та же неизведанная сила, что привела ее к неожиданной находке, заставила опять опуститься на корточки и поднять кроху на руки. Ребенок издал грудной гогот. Азолья едва не выпустила его из рук. В долгой эльфийской жизни, ей еще не приходилось сталкиваться с новорожденными детьми, особенно с собственными, не то, что с чужими.

В свете луны и редких, наползающих тучах, она смогла четче разглядеть детеныша, сомнений не могло быть — перед нею человеческое дитя. Мальчик или девочка? Для жестоких эльфарских сердец разницы никакой — за ноги и об дерево. Другое дело она! Ведь это она отыскала в лесу человеческое дитя и сердце, ее эльфийское сердце, подсказывало ей, что младенец вполне мог принадлежать ей. Ведь родители, то есть люди, эти жестокие звери, без угрызения совести и морали, бросили его одного в дремучем лесу. В эльсдарском лесу. Благо на беззащитное существо не набросились лесные твари.

Как бы ощутив ее внутреннюю борьбу, младенец заплакал, заголосил на весь дикий лес. Забил ручками и ножками.

Дьен всемогущий, до чего несносны дети!

Лохмотья слезли с нежного тельца, и очам эльфийки предстала шокирующая картина: головку ребенка покрывали редкие светлые волосы, а черты лица имели резкие характерные контуры, и что самое поразительное — это уши. Лисьи ушки! Гладкая кожа и не присущая эльфийской тонкой фигуре полнота. О Дьен всемилостивый, чье это создание?! Какая мать могла породить столь колоритное существо? С такими очевидными признаками полукровства?

Почувствовав ее ужас и трепет, дите заверещало, задрыгало ножками. Пресвятой Дьен, так дите еще мужского пола! Мальчик! Немой крик застрял в ее горле…

Он смешался с ненавистным ревом рогусса за ее спиной…

— Ползи! Ползи, давай!

Орвин дерется сквозь жалящую крапиву и репейник.

— Не останавливайся, лезь! Лезь вперед!

Под нос осталось одно — выругаться.

— Аллон сохрани наши души, я чувствую эльфийскую магию! Магики где-то рядом! — В темноте в гуще бурьяна, Явор задрал голову к верху, и как лесной зверь, втянул ноздрями тяжелый, оседающий туманом, влажный воздух. На дремучие чащи опускался густой туман, холодный и вязкий. Рассветная рябь окрасила серо-фиолетовое небо. Мрачные краски природы. Мрачная ситуация в жизни капитана Бремара и его подопечного — сержанта Орвина.

Наемник затравлено мотал башкой по сторонам, вряд ли звуки леса и передвижения юрких остроухих, долетают до его слуха? Кроме бешеного стука сердца и дрожи в руках, Орвин абсолютно ничего не смог услышать, в данной ситуации. В ситуации, когда человек становится мишенью, а его противники — изощренными и безжалостными мясниками.

Загнанный зверь не только опасен, он еще боится любого шума, шороха и притаившейся, казалось за спиной смерти.

Хруст веток и… Орвина не остановить, в панике он, все так же, ползком, лихорадочно перебирая руками и онемевшими от усталости коленями, ползет без ведомо и цели, вглубь бурьяна.

Крапива жалит. Репьяхи цепляются в одежду и волосы. Колючие ветки царапают руки, а настырные и вездесущие насекомые, умудряются каждую секунду жалить и больно кусать.

Сперва за ноги, а потом за плечо, Явору удалось, наконец, остановить прыткого солдата, прижать к земле и заставить не то, что замереть, но и заткнуть на время рот.

Орвин жадно глотал воздух, сопел, Явор приложил к его губам грязные от земли и песка пальцы, показывая, что надо молчать, не издавать ни малейшего звука.

Хро-о-огггх… хро-о-огггх… хро-о-огггх…

До понимания Орвина долетает смысл всех опасений капитана Бремара, как всегда, они оказались не беспочвенными: очень рядом затаилась опасная тварь — ручной зверь эльфаров.

Зверь не прятался, ломал кусты и молодые деревца, трещало под ногами монстра все, что попадало ему на пути. Такому чудовищу, как рогусс не пристало таиться в дебрях, хищники, отважившиеся с ним соперничать, уже давно успели насытиться охотой и теперь залечь в своих норах, а мелкая живность леса в испуге попрятаться по норам.

Рогусс остановился в десяти метрах от ихнего схрона, принюхался, закружился, выискивая на земле след, противно завыл, призывая к убежищу дайкинов своих сородичей и хозяев.

Сердце Орвина бешено заколотило в груди, всемилостивый Аллон, неужели ты позволишь нам умереть?

По его спине прошлась волна жара — это Явор створил защитное колдовство, скрывая их спины и жизни от клыков монстров. Плетение невидимой волной накрыло их лежку, спасая от гибели.

Тиль-тиль… тиль-тиль-тиль… тиль-тиль…

Орвин зажмурил глаза.

Тиль-тиль-тиль…

Ну, вот и все!

Тиль-ти…

Лошадиный храп оборвал эльфийскую речь.

Тиль-тиль!

Тиль!

Лес словно ожил. Мгновенно показали себя звери остроухих, не таясь и не скрываясь, бросились на лакомую добычу.

Лошади! Как же мог Орвин забыть о скакунах?

Они оставили своих коней на попечение гвардейцев, которые, если не успели удрать, то стали мишенями для эльфийских луков. Здесь уже зависело от удачи. Почему-то Орвину слабо верилось, что неповоротливым армейцам удалось избежать атаки смертоносных стрел. Его предчувствие подтверждало веру.

Храп. Фырканье. Дикое ржание. Галоп.

Орвин отчетливо слышит отдаленный стук подков.

Явор по-прежнему висит на его плечах, наваливаясь всем телом и давя к сырой земле.

Слабые лучи подымающегося над горизонтом солнца, разгоняли ночную серость и сырость. Над кронами смешанных деревьев вставал густой пар. Грозовые тучи расходились и обещали ясную, еще теплую погоду. Орвин сильно вжался в крапиву, боясь, что его фигуру сможет разглядеть какой-нибудь остроухий выродок. Явор его опасениями не переминался, спокойно ждал, пока долгожители уйдут прочь.

— Пропали наши лошади, будем пробиваться пешком!

Капитану Бремару оптимизма было не занимать.

— Эльф-фы…

— Ушли. Кажись, оставили нас в покое? — Явор, в который раз задрал голову к верху, обнюхивая воздух. — Судя по всему, тракт рядом…

— Бе-ежать…

— Еще как! Очень, я тебе скажу, быстро! — Бремар перевел на него острый и суровый взор. — За мной по пятам, иначе…

Не стоило даже договаривать, и так, все предельно ясно.

— Готов?

— Д-да…

— Бежим!

— Там еще трое!

Ветан сдержано в ответ кивнул. Хорошая работа нечего и говорить: его ребята на пару с бойцами Юлая прекрасно поработали. Кап следопытов холодно констатировал в уме очевидный факт, иногда в таких бесшабашных операциях группы разведчиков на удивление могли сработать на "отлично", слажено, что показывало в итоге превосходные результаты. И сегодня, к величайшему удивлению, достойный пример.

В ста метрах от точки выхода обеих групп, как раз там, где Грибной Яр выходил на тракт и граничил с Вербовыми Ручьями, лучницы насели на гвардейский отряд, расстреляли коников буквально с десяти метрах, что при колоссальных возможностях эльфиек не оставило дайкинам и малейшего шанса на спасение, тому такой показатель — восьмеро. Ветан насчитал восемь тел. Вытянутых на валу тракта, в кольчугах и латах. Эльфийские стрелы нашли, даже такие сложные цели. Славная охота выпала в эту ночь, нечего и сказать, ночь выдалась на славу.

Юлай призраком выплыл из стелящегося по земле утреннего тумана, лицо командира, перепачканное глиной, одежду скрывала маскирующая сетка на комбинезоне.

— Где лошади?

— Зачем они тебе Ветан?

— Может, чего ценного нашли бы в их седельных сумках?

— Хочешь дайкинским золотом поживиться?

— Нет! Раздобыть планы. Карты.

— Ты в их каракулях разбираешься? — Криво ухмыльнулся разведчик, обе группы подчиненных следопытов, краем уха слушали их разговор, лучницы стояли в стороне, безмятежно и тихо переговариваясь, естественно свою работу они на сегодня выполнили.

— В штабе разобрались бы, тем более в Круге мозговитых хватает…

— В их сумках одни лишь припасы и медяки, если тебе это интересно, забирай все барахло себе! — Из темноты Королевского леса выступила фигура эльфара, в руках маг держал, запакованную до отказа торбу, которую и бросил к ногам Ветана. Та с глухим стуком шлепнулась у ног Лийта, распахнув узелковые петли и, на дорогу выкатились немудреные пожитки: утепленный плащ, козий сыр, завернутый в мешковину, вяленая рыба, яблоки, хлеб и тряпчанный мешочек. Ветан мигом заострил на нем свое внимание, наклонился и подобрал вещь.

— Ты гляди, золото нашел? — съехидничал эльфар.

По собранию следопытов прокатился веселый рокот.

Кап Ветан пропустил замечание мимо ушей.

Развязал тесемки и высыпал на ладонь мелко помолотые хлопья иссушенной травы.

Увидев содержимое мешочка, эльфы замолчали, удивлено рассматривая мелкий порошок.

— Что это? — первым задал вопрос Юлай.

— Кто его знает? — ответил за всех и за Ветана Хвиз.

Эльфар сделал шаг к Лийту, все почувствовали, насколько раскалился воздух перед магиком, эльфы занервничали, потянулись за оружие и раздались по сторонам. Опасались не без оснований, на ладонях могла лежать любая опасность — и даже активизирующее мгновенно смертельное плетение. Артефакт.

— Они это пьют, — неожиданно с уверенностью сказал Ветан, пальцем разглаживая по ладони чаинки.

— Пьют?! — изумился эльфар. — А ты, почем знаешь? Может, это колдовское зелье?

Ветан хмыкнул.

— Нет, они бросают эту траву в кипяток, ждут, пока она осядет и заварится, а потом — пьют.

— Да ну? И где, ты это видел? — сощурив глаза, пристально глядел на него магик, сородичи как один молчали.

— Пару месяцев назад, наша группа вышла на след обоза, который шел в Мейдрин, вот тогда, после того, как дайкины покинули стоянку, мы осматривали ее всей группой. Там и отыскали в золе вот эту… траву.

— Точно зелье! Брось его на землю, а то рука еще того… — эльфар осекся, неожиданно вкрадчиво переспросил: — а чего не атаковали тогда обоз ночью? Почему не напал на…

— К ним подоспел вооруженный эскорт, видать торгаши, в Мейдрин спешили и перестраховались, — оборвал любознательного мага Ветан. Тот порядком начал его раздражать. И почему это уважаемый маг, вдруг надумал устраивать на дороге ему допрос? Какое такое право, он вообще на то имеет? А никакого!

— Послушай Ральм, может не стоит затевать…

— Я… — эльфар не успел толком огрызнуться, мыслеречь буквально затопила сознание, обрушившись камнепадом на их мозги.

"Господин Грильсс! Господин Грильсс!"

"Чего надо?" — за Грильсса, резко взъелся Ральм.

"У нас непредвиденное обстоятельство…"

"Ну, что еще?"

"Мы нашли сгоревшую бричку…"

"Я рад за вас! Зачем нам обгоревшая телега, мать вашу?"

"Да, но среди дерева полуобгоревший труп…"

"Труп?!"

"Труп и мы… мы… не можем его опознать".

Ральм на какое-то мгновенно задумался, переваривая услышанное.

"Оставайтесь на месте, мы идем к вам".

"Еще одно, господин Ральм!"

"Я слушаю".

"Азолья… лучница кап Ветана, подобрала на месте пожара младенца…"

"Если это дайкинское дите — сами знаете, что с ним делать!"

"Что?! Что Дьен побери, у вас там творится? Отдайте-ка, все ваши проблемы и загадки на съедение рогуссам, следопыт!"

"Нам кажется, лучше бы вы сами, оценили ситуацию и приняли соответствующее решение…"

"Мы сейчас будем у вас!"

Группа эльфов снялась с места и покинула придорожный вал, Ветан напоследок бросил задумчивый взгляд на сложенные тела армейцев, первым из погибших лежал сержант Рикос.

— Не останавливайся! Только не останав… не останавли-ивайся! — с отдышкой, в полголоса, твердил на бегу капитан Бремар.

Орвин последние несколько минут, уже не слушал его, бежал, не отставая от баронского офицера, ну, и естественно, не вырываясь далеко вперед, продолжая держать одинаковую дистанцию в беге.

— Будь про-окляты выро-одки! Бу-удь прооокляяты… — Явору не удалось договорить, возле уха прожужжала стрела, чародей заковыристо ругнулся. — Бежим! Бе-ежи-им!!

Он уже не помнил зачем, но перепугано и со страха завизжал на всю округу.

Еще парочка стрел, пронеслись в неимоверной близости от груди Орвина, сержант дал стрекача, вырываясь, наконец, вперед, страх перед смертью удвоил силы и дал второе дыхание.

Ему сперва показалось, что Явор Бремар безнадежно отстал, что эльфийки все-таки достали его, но через два десятка ударов сердца услышал прерывистое дыхание за спиной — это вельможный дружок спасал свою жизнь от летящей вокруг смерти.

Кто знает, почему стрелы умелых лучниц, ложились столь близко от целей, но не доставали беглецов? Почему Бремар и Орвин еще продолжали жить? Какие силы берегли их жалкие душонки? Или на их защиту стал непосредственно сам великий и всемогущий Аллон? Противоречивые загадки для философов и мудрецов. Тем ни менее, сержант и капитан продолжали жить. Жить и бежать, унося ноги подальше от эпицентра пагубных злодеяний, инициаторами которых, очевидно, скорее всего, являлся Явор, а сподручниками ему стали наемники, гвардейцы и лично сам сержант Орвин.

— А-ах, — раздалось за спиною.

Что?! Неужели Бремара таки достали? Подстрелили?

Через страх и испуг Орвин обернулся на ходу, нет же, капитан продолжал бежать, правда, его движения затормозились, стали вялыми и скованными.

— Бе-еги! Бе-е-еги!!

Энтузиазм капитана к собственному спасению ускользал на глазах. Теперь Орвин обгонял офицера на три корпуса.

— Беги-и…

Явор споткнулся, полетел на тракт.

В последний момент Орвин обернулся и увидел падающего Бремара, утыканную стрелами спину офицера.

Ужас перехватил его дух, он едва не задохнулся, сознавая, насколько сильный оказался Явор и, как быстро сдался.

Фиу! Фи-иу! Фи-иу!

Это остроконечные жала смерти пронеслись в жестокой близости от плеча и лица, Орвин увернулся, отпрыгнул на бегу в сторону, с диким удивлением глядя на оперенные, торчащие из земли древки. Сорвался с места, бросаясь в отчаянный бег. Выжить! Мне надо выжить!

Фиу! Фи-иу! Фи-иу!

От кольчуги отскакивает особо умело пущенная стрела, попавшая в него по касательной траектории. Неужели он родился в рубашке? Кольчуге?

Фиу!

Мимо…

Фи-у!

Руку прожгла адская боль. Он с шоком поглядел на правую конечность и от ужаса закричал — наконечник стрелы, окровавленный, пробил мышцу навылет, причинял при каждом движении тела нестерпимую боль. Его жизнь на волоске. Смерть подступила к нему на расстояние вытянутой руки. Нет!

Он не останавливается, бежит, как упорно твердил при жизни капитан Бремар, медлительность, значит верная смерть. Кровь стекала по руке. По кисти. Капли крови слетели с пальцев на утрамбованную под ногами землю, оставляя за Орвином четкий и ясный след.

Бежать!

Бежать!

Бежать…

— Дай его сюда!!

Азолья оцепенела.

— Ты что, сумасшедшая? Не слышишь, что я тебе говорю? Дай мне этого выродка! — Затянувшаяся на Северном тракте кампания начала Ральму надоедать. — Я хочу взглянуть на этого урода!

Азолья не шевелилась. Хлопали пространно только безумно-круглые ее глаза. В них читались: беспокойство, переживание и самоотверженность. Ветан мрачнел на глазах, ситуация ускользала из-под их контроля.

— Нет, ты погляди на эту выскочку, Грильсс, эта… принцесса не хочет расставаться с дайкинским детенышем! Может, это твое чадо? Может, это ты с "животным" выблюдком…

— Не затевай ссоры, Ральм! Хватит трепать всякую ерунду! Видишь девчонка в ступоре!..

— Может ее отрезвить? — Эльфар был готов на самые крайние меры.

Хро-о-оггх! Хро-о-оггх!

О, вот и рогуссы подоспели!

Зверье рыскало по кущам, присматриваясь к месту инцидента.

Ветан бегло огляделся: Хрудт, Збирк и Малья — тут как тут, остальные отправились под началом молодцов и лучниц Юлая и Вишка, по следам беглецов.

— Что тут стряслось?

А вот и сам Вишк.

— Азолья бричку нашла, — просто ответил Юлай.

Вишк прошелся по мрачным физиономиям, остановился на Азолье.

— А что она в руках держит?

Значит, главный заводила всей созревшей кампании в мыслеречи не участвовал? Интересно, чью сторону выберет Вишк?

— Азолья младенца нашла.

— Ого! А еще, что она нашла?

— А это время покажет? Все может быть! — зло сыронизировал Ральм.

Послышалось редкое веселое хмыканье. Над лучницами многие горазд подшутить, но в открытую только всесильные эльфары.

— Дите человеческое? — с прищуром захотел удостовериться Вишк.

Ральм неожиданно зарычал, словно взбешенный от ярости рогусс и в два шага, очутился возле стоявшей столбом Азольи, рывком выдернул из ее объятий, заверещавшего ребенка, поднял его вверх. Лохмотья и тряпки слетели с несчастного, глаза остолбенелых эльфов приковались к дрыгающему ножками мальцу. Теперь все хорошо увидели, что младенец мужского пола.

— Будущий гвардеец, — констатировал на весь Яр Вишк, неотрывно глядя на орущее чудо.

— А может, того… чародей, — попытался вразумительно добавить фразу Збирк.

— Выродок — одним словом, — поддержал Юлай.

Его приговор зазвучал как приказ, Ральм схватил ребенка за одну из ножек. Малец закричал пуще.

Азолья внезапно вздрогнула, зашаталась, лицо ее перекосилось от душевной боли и борьбы, она протянула к чаду руки и полушепотом пролепетала:

— От-тдай… От-тдай… отда-ай…

Глубокое изумление перечеркнуло физиономию Ральма, Грильсс ошарашено наблюдал за ходом событий. Разведчики мрачно молчали.

Рука, державшая младенца, поднялась повыше, головка задралась к небу. Правая рука эльфара запылала рукотворным огнем — маг привлек внутреннюю силу. Огонь растекался между его пальцев.

— Сейчас, я его поджарю!

— Эй, смотрите, а он… эльф! Эльф!! — проредили обстановку возгласы Юлая.

— И точно — эльф! Взгляните-ка на его уши!

— Чего уши? Ты еще на его отросток вылупись! — пренебрежительно зашипел Ральм, убирая при этом искусственное пламя.

— Отдай!

— Он точно эльф! Пускай, Круг с ним разберется!

— Отдай! — канючила Азолья.

— Что с ним разбираться?..

— Отдай, ей младенца! — с агрессией в голосе вмешался, наконец, Ветан Лийт.

Ральм перехватил мальца поперек тела и медленно, обернулся к капитану разведчиков.

— Ты что, это мне Ветан угрожаешь?

— Он тебе не угрожает Ральм, он тебя просит, отдать дите Азолье! — твердо отметил Вишк.

Прищуренные глаза Ральма, спокойствие Грильсса, напряженность разведчиков, следопытов и отчаяние Азольи.

— Тьфу, ты! — скривился Ральм недовольно, он еще им все припомнит. — Н-на! — эльфар презрительно бросил ребенка в объятие эльфийки, даже не беспокоясь о безопасности последнего. Благо лучница успела поймать малыша, летящего на голую землю.

Ральм угрюмо отвернулся, отошел от столпившейся группы сородичей, ему было абсолютно плевать на психологическое и душевное состояние эльфиек, он издавна не поощрял решение Круга и престола, разбавлять разведотряды женскими лицами. Где это видано, чтобы эльфийки воевали рука об руку с эльфами, да тем более еще с эльфарами? В итоге и получаются столь глупейшие ситуации, как сегодня.

— Юлай, я что-то не пойму, чья мать могла родить это… этого…

— Ну, явно не эльфийка…

— У него тело дайкинское, а… а…

— Черты лица и уши эльфийские! — воскликнул Ветан.

— Точно.

— Полукровка, — тихо, но слышимо, процедил сквозь зубы Ральм, и его услышали все. Все без исключения. — Полукровка. Дитя эльфа и человека. Выродок! Полуэльф! Дьеново проклятие!!

Эльфы отшатнулись от Азольи с ребенком, словно от прокаженных. В их глазах застыл суеверный ужас.

— Я говорил — спалить его, и все дела!

— Н-нет! Не-ет!! — закричала лучница.

— Тьфу-у! — мерзко сплюнул Ральм.

Грильсс скривился.

— Пускай, все же Круг решает, что с ним делать, в нем течет и эльфийская кровь!

Эти слова придали эльфам некоторой уверенности, особенно Азольи.

— Здесь останки трупа!! — неожиданно закричал Збирк.

— Чего орешь дуралей?

— Знаем мы о трупе.

— Эй, Ральм, подойди-ка сюда!

— Чего надо, Грильсс? — возмущено ощетинился Ральм.

— Магия! Над пожарищем магия!

Быстрое сканирование.

Напряженные ожидания.

— Дьен милостивый, ты только посмотри, останки эльфа! Эти твари жгли тело эльфа!! Эльфа!!! — верещал на весь Эльсдар Грильсс.

— Останки в плащ — отнесем во дворец. На их должен взглянуть Круг и высшие эльфары!

— Изрубить и изничтожить всех гадов! — орал Вишк.

— Лучницы Юлая преследуют… — начал Хвиз.

— Плевать! Они поплатятся за содеянное зло, мы истребим поголовно…

— Хватит!! — скомандовал Грильсс. — В дорогу! Разобраться по отрядам!

Азолья продолжала сжимать малыша.

Ветан скосил на нее взор.

— Спрячься, где-нибудь…

И на время о ней и полукровке забыли…

Бег!

Отчаянный и задыхающийся бег.

В этой сумасшедшей гонке, Орвин мог надеяться только на себя. В чудеса и спасение со стороны, сержант не верил, так же, как не верил в то, что проклятущие остроухие, оставили его в покое и прекратили безумное преследование. Вряд ли, не теми созданиями считаются лесные жители, чтобы кардинально изменять своим железным правилам и уставу. Каждого человека. Каждого дайкина, посягнувшего ступить в вековечный лес, ждала неминуемая смерть.

Рука онемела, Орвин не мог, даже пошевелить пальцами. Острая боль терзала внезапными спазмами от запястья до предплечья. Сержант боялся, чтобы остроухие в довершении всего не использовали стрелы, смоченные, каким-нибудь ядом, тогда гибель обеспечена и являлась вопросом времени. Он бежал по инерции, сбивался с ритма, спотыкался на ровных участках дороги, но, ни разу за весь маршрут не остановился, страх перед стремительной расправой витал за плечами, поджидал в придорожных кустах и на ветвях деревьев. Орвин боялся собственной тени.

Утро вступило в свои права. Ранее солнце разогнало дождливые тучи. Местами над Эльсдаром и Королевским лесом клубился призрачный туман, словно живой, цеплялся за кроны, зависал на листве и разбавлял живописную картину в блеклые, неясные тона. Горланили, разбуженные рогуссами и эльфами, лесные птицы. Мелкое зверье резвилось с ветки на ветку, надрывно завывая и издеваясь над бегущим человеком. Кому, как не им, было абсолютно наплевать на состояние дайкина, на его внутренние страхи. Правда, в тот миг, ровным счетом на животный мир Эльсдара и на их суету, было начхать и сержанту Орвину. Что его больше интересовало и тревожило, так это физическое здоровье. Останется ли он в последующие минуты живым или вездесущие эльфы, разделаются с ним так же, как и с капитаном Явором?

Фиу! Фи-иу… фи-у…

Стрелы проносятся у него над головой.

Сердце бешено стучит, вырывается из груди.

Лучницы висят у него на хвосте.

Он задыхается от бешеного темпа, глаза мимо воли рыскают по лесополосе. Слева Королевский лес. Справа — Эльсдар. Ему кажется, враг наступает на пятки с обеих сторон. Остроухие зажимали его в кольцо, брали клином. С глотки Орвина слетают отчаянные крики. Нечленораздельные вопли. Милостивый Аллон! Только Аллон, способен ему помочь!

Огромная горбатая туша вырывается из лесной глуши, продирается сквозь придорожные сосны и перелетает через вал. Секунда и тварь на дороге. Орвин орет на полную грудь, на полную мощь легких. Неужели спасения нет?

Рогусс! Рогусс в открытую атаковал его!

Эльфары больше не таились, наплевали на хваленую осторожность, отдали чудовищу ментальный приказ на уничтожение цели. Забыли, что Северный тракт — это оживленное место. Что Северный тракт принадлежит людям. Дайкинам. А не их народу. В ранее утро дорогой на север в столицу, всегда спешили торговые обозы, а еще чаще — курировали вооруженные отряды Фарума и армейцев. Но что-то, чего в тот момент, не знал и не понимал бедняга Орвин, заставило долгожителей изменить своей тактике, пойти в разрез всяким нормам и правилам. То есть, открыто и нахально ринуться в погоню за беглецом. И в последний момент, рогуссу удалось нагнать сержанта наемников. В тот миг, когда до слуха, онемевшего от страха Орвина, долетели грохочущие стуки конских копыт…

В той размытой картине безумия, наемнику естественно померещилась иллюзорная реальность, фантазия — юрким эльфам и их тварям удалось-таки обойти его с фланга и прицелится в лицо, но…

С крутого изворота тракта, навстречу сержанту Орвину, вылетела легкая конница, наемник не удержался на ногах, с диким криком полетел под копыта строевых жеребцов…

— Дьен всех раздери, назад!

"Ты чего Юлай, спятил?"

"Марьян с Ливьеном конный разъезд учуяли, сейчас здесь будут армейцы! Наза-ад!"

"Твою…"

— Отхо-о-одим!! — заорал во всю глотку Ветан, разворачивая всю группу в Эльсдар.

— Что-о?! Какого Дьена? — взревел от бешенства Ральм. — Совсем сдурели, что ли? Забыли, зачем живем? За что дайкинов бьем?

— Конники на тракте! Марьян сигнал подал — отступать! — зарычал на эльфара в защиту Юлай.

Миг и все отряды застыли посреди дремучего леса, застыли с выжидающими минами на лицах. Что делать дальше?

Треск сучьев — это рогуссы ломились по чаще. Гул тяжелых лап — а это монстры выбрались на тракт, который совсем не далеко оказался, по левую сторону, в каких-то десяти шагах. Но нет же, теперь нависла угроза на столкновение с организованным врагом, а в конных отрядах армейцев всегда присутствовали штатные маги. И не всегда один. Такая встреча могла перерасти в затяжной бой. А к таким рода стычкам, Круг не давал распоряжений и штаб разведки тоже помалкивал.

Естественно, можно было атаковать тремя рогуссами, но энергетическая живучесть зверей на пределе, так же, как и магическая сила эльфаров на исходе. Ральм и Грильсс устали за всю ночь и за дорогу, рассчитывать на геройство глупо, следовало смотреть на вещи реально, без присущего юнцам фанатизма.

Ральм ляпнул очередное ругательство.

Командиры разведчиков пожелали не обращать на открытое вульгарство излишнего внимания, уже и так, хватало грызни и трений с эльфарами. Решили остаться на том, что успели заслужить.

"Вишк, ты справился со своей задачей?" — разнеслась в сознании мыслеречь эльфара Ральма.

"Да".

"Тогда отходим".

Грильсс прилежно сохранял молчание и многие из разведчиков, были за это ему очень благодарны. Что достаточно нравилось в характере Грильсса, так то, что тот никогда попусту не раскрывал рта в отношении своих коллег. Иногда с Грильссом работать само удовольствие, а иногда — сущая каторга. Сегодня он проявлял необычайное спокойствие и уравновешенность, что радовало слух и не терзало нервы.

Уходим? Значить, уходим.

Ни кто и не стал особо спорить. Следопыты и лучницы уже успели наесться войной. Насытится человеческой кровью, и устать от азарта охоты. В этом рейде многие из ребят совершили для Общины эльфов государственный подвиг — сразили кто одного, а кто даже парочку дайкин.

Так же внезапно, как объявились, эльфийские отряды уходили вглубь эльсдарских лесов, с той же таинственной незаметностью, и с той же профессиональной точностью. Эльфы явились неожиданно и неожиданно скрылись. Эльсдарские джунгли мигом поглотили их тонкие тела, будто сотканные из утреннего тумана и лесной тени. Секунда и чащи одиноки. Дышат столетней девственностью.

В голове Ветана продолжали кружиться слова Ральма, последние приказы своенравного мага: отдававшего загадочные приказы командиру Вишку? Какие такие приказы? О чем эльфар мог просить разведчика? Ветан надеялся, чтобы поставленные задачи, не касались больным боком его ребят, и в особенности любвеобильную к жизни Азолью. Хлопоты на будущее время обеспечены, а лишних проблем хоть отбавляй.

Решения Магического Круга и королевского трона могли быть кардинально жесткими и конкретными — чужое и неэльфийское, а именно чужеродное — высокородные вельможи сторонились, боялись, осуждали, критиковали, изничтожали и, просто ненавидели. Ненавидели грубо и очень жестоко. Без тени сожаления и крупицы слабины. Рассчитывать на понимание и сострадание крайне глупо, даже категорически глупо. Нация эльфийского народа достаточно редко баловала себя, не то, что чужаков.

В двухмильной полосе от Северного тракта их нагнал отряд лучших следопытов Юлая, а именно — Марьян, Ливьен, Гильян и Сольер. Сделали остановку. Переживать за какое-либо преследование со стороны дайкинов не стоило, вряд ли, те отважились бы полезть в Эльсдар, даже после обнаружения мертвых тел, стена леса для них считалась каменным бастионом, неприступным барьером. Прекрасный довод, как неоднократно говорил Грильсс, для последующих атак.

"Рогуссы ушли без потерь" — лицо Марьяна пылало азартом.

На этот раз разговор на себя взял Грильсс.

— Надеюсь, они не столкнулись с конниками?

— Нет, мы сразу отозвали их назад, как только поняли, что не достанем дайкина…

— Дайкина?! Не понял, было сказано, что всех людей уничтожено? А выходит, что кому-то удалось уйти? Жду объяснений! Кап Вишк, я жду ваших объяснений? — в лесной чаще повисла гнетущая тишина, такой оборот событий не ожидал никто.

Вишк заскрипел от недовольства зубами. Облажались! Неслыханный промах!

— Мои лучницы гнали двоих по тракту, одного удалось сразу подстрелить… выяснилось — маг. Ранили второго, думали, сдохнет, ан нет, добежал до подмоги. Его выручил конный отряд…

— И ты не доложил нам о ситуации? — Грильсс полыхал от ярости. Еще бы с самого начало была поставлена задача — бить дайкинов до последнего человека! А что получили в итоге? Они переиграли себя, оставили в живых подранка. Смех и издевки обеспечены.

В какой-то момент Грильсс крутил в голове нахальную идею — повернуть всю группу назад, а их не меньше пятидесяти бойцов, и расстрелять наездников и везунчика с ялиновых ветвей. Но тут же вспомнил о предостережении Юлая, в разъезде всенепременно могли участвовать дайкинские маги, а это обязательно затяжная схватка, и уже не без жертв. О рогуссах, издыхающих и оголодавших по внутренней энергии, можно на время забыть, с них толку не больше, чем с козла молока. Бесплотные, безвредные сущности. Жалкие оболочки. Их подпитать энергией удастся только в застенках Круга. В зверинцах Круга. Фатальная неудача. И все началось из-за фатальной глупости!

— Я же, Дьен его забери, говорил, выродка об дерево или в огонь — и все дела! Вот вам и результат — меньше панькаться со всяким отребьем надо! Пожалеешь одного, второй уйдет под самым носом! Герои, мать их! Тьфу! — снова начал гнуть свое Ральм.

Грильсс лишь досадно отвернулся.

Над чащами стояла непроницаемая тишина.

Когда неожиданно: хро-о-оггххх… хро-о-ооогггх… хро-о-оггххх…

Треск ломающихся веток…

Это рогуссы топтали тропы в эльсдарских чащах.

Шли звери на последнем издыхании, поэтому ломились напрямик, благо следопыты и лучницы Вишка, прикрывали всеобщее беглое отступление. В такой юле могло случиться всякое…

"В Эльсдар!" — в мыслеречи Грильсса читалось разочарование, раздражение и, конечно же, гнев…

— Сто-ой!! Сто-о-о-ой!!!

Дикое ржание и храп.

В такой разноголосице отчаянный крик помощи Орвина утонул во всеобщем гвалте.

Лязг доспехов и сбруи. Скрежет лат. Шелест вынимаемых из ножен мечей. Крики оруженосцев и монотонное пение магов.

Эльфы угадали в отряде сира Рубчика аж три мага, что для обычного патрульного разъезда считалось поразительной роскошью. А проблема, если на таковую посмотреть, являлась вот в чем… От крепости Робур до Фарума почти двести миль и это третья часть пути до столицы, Мейдрина, этот участок тракта входит в управление родовых господ — семейства Рубчиков, барона Хорвута и графов Вирка и Дельссона. За последние недели набеги остроухих участились и на внеочередном консилиуме, достославные вельможи приняли единодушное решение: усилить патрулирование Северного тракта, дабы обезопасить путь торговым обозам и передвижению военных групп. Что повлекло за собою следующее:

— первое, самоорганизацию военных отделений в каждом замке и прилегающих к нему поселений;

— второе, включить в штат магиков и, конечно же, усилить уже имеющиеся взвода лицами, управляющимися внутренней силой;

— и третье, уплотнить график разъездов до ежесуточного контроля дороги.

Естественно такое распоряжение высших инстанций вызвало у провинциальной аристократии бурное недовольство. На что мейдринской власти конкретно было начхать, а ежели кто-то, думал увильнуть от службы, то прекрасно понимал, что у каждой стены и у каждого куста есть глаза и уши, а также вредный язык, доносящий на всех без раздумий и совести куда следует.

В дозор пошли все: по чину и без чину. Служить Родина обязала всех, без разбору и привилегий.

Поскулили. Покривлялись. Поругались и…

— Сто-ой!! Арбалеты к бою! Живее, мать вашу! Це-ельс-ся!! — С губ сира Рубчика летела пена, глаза с ужасом и неподдельным страхом следили за шустрыми тушами рогуссов на дороге.

Рыцарь спиною почувствовал осязаемый, животный страх оруженосца, взводного и рядовых солдат. Трепет и дрожь судорожно сжимали мышцы. Оружие предательски скакало в руках из стороны в сторону. Строй конников дал слабину.

— Арбалетчики к бою! Голожопые сви-и-иньи! Целься по… — по кому? Разве этому ужасу есть здравое объяснение?

Монстры в три прыжка ушли в густую чащу, слетели с тракта, оставив за спиной шрапнель камня и песка, и прямо с края дороги — скрылись в дебрях Эльсдара.

Симон Рубчик остолбенело, задрал к верху забрало шлема, петля впилась в подбородок, по щекам лился липкий, холодный пот. Вот дела! Враз и тварей не стало! Только что были гадины на тракте, а сейчас, словно ветром сдуло. Магия! Как пить дать — магия!

По нестройной шеренге всадников прокатился ропот удивления, разрезал нестандартную случаю обстановку, резкий голос чародея Нестора, отрезвляющий всех:

— Отступаем! Эльфийские звери ушли прочь. Вслед за своими хозяевами. Вряд ли остроухие отважатся напасть снова, не настолько они безумны…

— Может пальнуть по чащам? — сорванным до шепота голосом, предложил рыцарь.

Старший маг скривил недовольную мину, его два подручных ассистента не отвлекались, все время сканировали окружающую тракт местность, как и в сторону Эльсдара, так и в чащи Королевского леса. На хитрости и уловки долгожителей следовало быть готовым, иначе выжить на территории высокородных, у человека нет ни малейшего шанса. С предосторожностями Нестор согласился, как никогда, посему и поддержал господина сира Рубчика:

— Сделайте контрольный залп… — "может, чему-то поможет", хотелось закончить чародею, но вовремя решил не встревать со своими выводами, еще успеется.

— Арбалетчики пли-и-и!

Свист болтов. Щелчки арбалетных механизмов. По непроходимой взгляду стене леса, пронеслась стая летящей смерти. Снесла тонкие ветви кленов и акаций, сорвала желтеющие листья, рассекла кору и острыми наконечниками навеки осталась в стволах.

Сир Рубчик удовлетворительно хмыкнул, вряд ли им удалось, кого-нибудь из вертких остроухих зацепить, за то спугнуть, отогнать на почтительное расстояние, пожалуй? На другой вариант на покинутом Северном тракте, можно было и не рассчитывать, слишком скользкая дичь: ушастые следопыты и лучницы. Да не стоило забывать их умелых магиков, то есть эльфаров, способных, вон на какие ужасающие разум чудеса, творить живых чудищ.

— Сир Рубчик, а что делать с этим?..

Вопрос застал его с неподдельной внезапностью.

С кем еще "этим"? — захотелось огрызнуться рыцарю, когда Шалей, его личный оруженосец, спрыгнув с коня, поднял на шатающиеся ноги растрепанного, окровавленного и измученного типа. Десятка три пар глаз с нескрываемым интересом разглядывали несчастного.

— Эй, служивый, ты кто? — с дельной внимательностью вопросил вельможа, приходящего в себя сержанта наемников.

Кто я?! — Орвин, попытался выдавить из себя хоть одно слово, но пережитые ужас и страх, выбили из него уверенность. Орвин силился прошептать собственное имя и звание, но глухое мычание — было единственным ответом на вопрос сира Рубчика.

— Может, твари оглушили его? Вырвали язык? — подал голос Шалой.

— Не похоже, — отсек предположение Нестор.

— Он стал жертвой чар эльфиек, — подал идею один из арбалетчиков.

— А лучницы-эльфийки еще те фурии! — многозначительно заметил взводный, и его поддержали многие.

— Он ранен. Надо извлечь стрелу. Рован, помоги мне! Фарлей, отсканируй тракт на возможную дистанцию! Кто его знает, куда спрятались эльфы? — обрел речь Нестор, руководя своими людьми, магами и не прикасаясь к солдатам, находящимся в подчинении сира Рубчика. Сейчас не та ситуация, чтобы навлекать ссоры из-за субординации и излишнего самоуправства.

Чародеи пришли в движение, вместе с тем, военный отряд рыцаря сира Симона Рубчика тоже зашевелился, рассредоточился на дороге. Взводный Гжелот Любаш пришел, наконец, в себя и взял людей в полное подчинение, особенно после того, когда сир Рубчик умело, откомандовал его арбалетчиками. Стрелки перезаряжали тяжелые орудия. Натягивали пружины в седлах, что представлялось непосильной задачей, так как лошади нервничали и гарцевали на месте. Возились добрых двадцать минут, за которые Гжелот успел сорвать голос и охрипнуть, сир Рубчик с чародеями, мрачно переглянутся, а пернатая и ползучая живность — разбежаться по хащам.

— Шалой, когда обозы должны пойти с юга? — решил воспользоваться паузой для разговора еще молодой рыцарь со своим оруженосцем, когда суета дел оставила их не причем, а обязанностями занимались солдаты и их милости магики.

— А кто его знает? — вопросом на вопрос ответил подчиненный, постоянно оглядывающийся по сторонам и, в особенности на стену Эльсдара. Откуда ждать нападений, в первую очередь, оттуда, да и Королевский лес не следовало откидывать поспешно из подозрений.

— Гм. Я-то думал, хоть кто-то знает? Ты ведь из купеческого рода Шалей, должен разбираться в их торговых схемах?

— К сожалению, мой сир, сердце позвало меня в солдаты. С детства мечтал мечом махать, в схватках участвовать и сражать…

— Чудовищ, — закончил за него господин вельможа, — прекрасных принцесс спасать. И думать о любви. К твоему глубокому огорчению, в жизни все серьезней. Серьезней и страшней. К примеру, здесь на тракте, мы как один, можем сложить свои головы, если же конечно, эльфы не отступили. Но не будем навлекать на свои задницы неприятностей, моя жизнь мне еще дорога, хочется пожить.

Шалей остался с ним солидарен, озабочено с тревогой оглядываясь по сторонам.

— Будем надеяться Нестор, управится с защитой или хотя бы вовремя поднимет тревогу, если остроухие надумаются вернуться и напасть, — закончил сир Симон Рубчик.

От этих слов, тревога Шалея только усилилась.

— Господин сир Рубчик!

Рыцарь и оруженосец обернулись. Кони замотали гривами, чувствуя напряжение своих господ.

— Я вас слушаю, взводный?

— Тот несчастный… выживший… сержант наемников…

— Сержант наемников?! И что же?

— Он кажись, пришел в себя, хочет поговорить с начальством…

— А понятно, сейчас идем. Шалей, придержишь моего коня, хочу расспросить того господина о случившемся. Как такое произошло, что его преследовали эльфийские твари на Северном тракте? И где, судя по всему его отряд? Не может такого быть, чтобы он в одиночку путешествовал по тракту или Эльсдару? Что-то здесь не чисто, Шалей? Моя интуиция подсказывает, что ночью произошло нечто ужасное? Идемте, Любаш! — Рубчик спрыгнул с седла на утрамбованную столетиями дорогу тракта, оруженосец Шалей, тут же получил в награду от своего господина поводья и непослушного жеребца. Симон только украдкой хмыкнул, пускай приучается к полевой жизни.

А тем временем, на Северном тракте в полную силу "окопался" взвод патруля сира Рубчика, в том смысле этого слова, в каком понимании это можно понять и представить, — солдаты взводного разделились на две группы и, вооружившись арбалетами и пиками, следили за лесом. В центре лагеря управлялись магики, наскоро штопали и бинтовали раненого, а Фарлей устроившись на циновке, медитировал, упав на колени. Это казалось со стороны несколько смешным, если бы не раскаленные вибрирующие потоки воздуха над головой чародея, расходящиеся волнами в эфире и столь внезапно, сжимающиеся в прочные, практически осязаемые человеческому глазу узлы. Симон знал, расходящиеся круги воздуха — это сканирующие местность заклинания, а тончайшие узлы — сотканные из других эфирных потоков, стенки защитного купола над трактом. Иногда работа чародеев приносила действительно чудесные результаты и пользу смертным людям, особенно, когда от волшебства ждешь благонадежной помощи. Сегодня — именно такой случай.

Нестора и Рована защищала легкая защита, сир Рубчик, ощутил ее слабые прикосновения, когда проходил через незримый круг, выставленный старшим магом. Нестор махнул ему рукой, мол, подходи все в порядке.

Рыцарь приблизился к уложенным на голой земле плащам и мешкам, именно на них возложили раненого наемника. Руку успели перевязать, теперь хлопотали над психологическими травмами. Сержант лежал с закрытыми глазами, тихо дыша и не шевелясь.

Нестор обернулся к командиру патруля:

— Ему уже лучше, сразу захотел поговорить с начальством.

— Его жизнь вне опасности?

— Думаю, он будет жить, сир Рубчик.

— Хорошо. Тогда если вы позволите… — начал вельможа.

— Да, конечно! Прошу! — жестом Нестор пригласил к импровизированному ложу несчастного, тот, услыхав голоса и речь, приоткрыл глаза, всматриваясь в лицо рыцаря, силясь узнать Симона. Рован тут же отступил в сторону, позволяя военным начать разговор.

— Сержант… — Симон даже не знал, как зовут пострадавшего.

— Ор-вин, — тихо прошептал наемник. — Меня зову-ут Орви-ин. Сержант Орвин. Я и моя группа людей… Нас нанял барон Хорвут…

— Вы возглавляли отряд? — изумился сир Рубчик. Прислушивались и маги.

— Д-да. В Фаруме квартировал взвод гвардейц-цев. Сержант Рикос их командир. Хорвут наня-ял и их. А также… также капитана Явора Бре… Брем…

— Бремара! — подсказал Нестор, внимательно слушающий рассказ.

Симон хмурился, его предчувствия оправдывались: на Северном тракте разыгралось темное дельце. Черное дельце. Всюду, где участвовал барон Хорвут, происходили злодеяния и нарушения закона. Давно уже не секрет, что барон Хорвут претендует на власть в Северном Королевстве Людей и совершает к своей цели, воистину подлые шаги. А то, что в Фаруме квартировал отряд гвардейцев — в этом, нет ничего подозрительного, в свое время и в крепости Робур останавливались военные части Королевской армии. Герцог Альвинский старался укрепиться на каждом участке своих земель, и что в этом плохого? Тем более в этом деле, ему никто не мог помешать, а только способствовали.

Итак, снова барон Хорвут!

— Мы гнали к… к Эльсдару бричку…

— Что в бричке? — резко оборвал Орвина рыцарь.

Перед глазами сержанта мелькнуло страшное видение: выглядывающие тонкие женские ноги. Он со страхом закрыл глаза, ужас сдавил его горло.

— Что было в бричке? — наседал сир Рубчик.

Насторожились чародеи, внимавшие каждому слову.

Сказать или нет? Сказать или нет? — проносилось в голове сержанта.

— Я… я не зна-аю, — наконец, выдавил он из себя фразу.

Проклятье! — зло выругался в душе Симон.

— Кто-то еще мог выжить из вашего отряда?

— Мы бежали вместе… я и капи-итан Бре-емар…

— А где остальные ваши люди, сержант?

— Мы оставили бричку в Эльс-сдаре. Подпалили, — Орвин снова закрыл глаза, вспоминая тот ужас, — затем все произошло так быстро. Эльфы напали со всех сторон! Со всех сторон!

— Ясно, не кричите, Орвин, мы прекрасно вас слышим и так. То есть, ваши люди, и люди сержанта Рикоса остались в эльфийском лесу? Я вас правильно понял, сержант?

— Да… правильно.

Задумчивые выражения на лицах. Что же везлось в бричке? Почему Бремар отдал приказ спалить повозку в эльсдарском лесу? Сколько всего странного? Попахивает очередной интригой господина барона Хорвута.

Сир Рубчик был полностью уверен, о том же самом думали и хитроумные чародеи. Нестор вполне мог знать разгадку, только скажет он ее Симону, вот в чем вопрос? Скорее всего, нет!

— Эти твари… твари… они напали на Туза… Святого и… и… всех моих…

Рован мигом пришел на помощь несчастному, сержант впадал в безумие и обычный разговор превращался в душевное расстройство. Шок. Рован возложил руку на лоб пострадавшего, даруя исцеляющее тепло и покой. Сержант Орвин успокоился, закрыл глаза и заснул.

— Ему нужен покой. Сон исцелит его…

— Господин Нестор, я, кажется, кое-что нашел на тракте! — в тоне Фарлея чересчур много нетерпения и изумления, иначе, он бы ни когда не осмелился прервать речь старшего мага.

— Что именно? В каком направлении? — устроил допрос Нестор.

В голове Рубчика зазвенели тревожные колокольчики: эльфы, все-таки не отступили, перегруппировались и наступали атакой.

— Впереди нас! За поворотом тракта! В трех сотнях метров от нас!

— Это могут быть эльфы!! Они наступают на нас!!

— Нет, господин Нестор, — с уверенностью отклонил предположение начальника Фарлей. — Объекты не живые и от них не исходит внутренняя сила…

Нестор с Рубчиком изумлено переглянулись. Кто же это может быть?

— Рован останешься с раненым! Сир Рубчик, возьмите-ка парочку молодцев, и давайте все поподробнее разузнаем!

Нестор, Фарлей, сир Рубчик и четверо бойцов их отряда спешились, пешком отправились в разведку. Донесение Фарлея ошарашило всех, но предосторожность, ни когда, никому не мешала, особенно сейчас, когда штурма остроухих ждали, как никогда.

Солнце вышло в зенит, никто и опомниться толком не успел, как половина дня безвозвратно миновала, а тракт как был безжизненным, не считая патруля и эльфийской встречи, так и оставался покинутым и свободным, — от обозов, разъездов вельмож, карет и быстронесущихся вдаль гонцов. Может, час не наступил? Или не сезон?

— Странно, тракт безлюден? — не вытерпел безмолвия Рубчик и адресовал свой вопрос Нестору и никому другому. Так-то оно так, если не считать лязга лат и оружия. Они оставили патруль за поворотом, и теперь шествовали к подозрительному месту без основного прикрытия, только рассчитывая на умение солдат и магов.

Выступив на открытый участок дороги, патрульные огляделись, лес пребывал в удивительной тишине, словно еще окончательно не проснувшись от тревожной ночи, не собравшись с силами и мыслями. Первым остановился на полушаге передовой арбалетчик, замер на месте парализовано, его примеру последовали остальные бойцы, а затем, волна окоченения достигла и командиров отряда. Остались в полной боевой готовности чародеи, Нестор даже умудрился процедить сквозь плотно сжатые зубы, грубое ругательство.

Впереди, в ста метрах от них, сразу же за поворотом широкого тракта, посреди пути, высилась бесформенная гора тел. Человеческих тел. Некоторые из них представляли собой чудовищное зрелище: обглоданные до костей останки. Это пиршествовали эльфийские твари! Другие несчастные лежали друг на друге — утыканные древками стрел. Работа остроухих! Работа проклятущих остроухих!

— Мать их! — не сдержался один из арбалетчиков.

— Аллон спаси их души!

— Не раскисать! Смотреть в оба!

— Это… это…

— Соратники сержанта Орвина! — скорее для чародеев и себя, констатировал факт, сир Рубчик.

Темное дельце! Барон Хорвут как всегда, испачкался от ушей до пяток. И снова ему удалось чистеньким выбраться из передряги. Пойди, докажи его вину! Кто поверит? А сержантик лишь тонкая ниточка в цепочке событий и ее надо беречь, — подумалось в тот момент Рубчику.

— С Эльсдара их тянули… — словно, между прочим, заметил Нестор, разглядывая следы от придорожного вала и в лесную чащу. Именно маги отважились сделать решающие шаги к ужасной находке.

Ну откуда еще их могли приволочить? — взъелся в душе Рубчик, сетуя на то, что столько бойцов не смогли дать отпор остроухим. Но потом вспомнил о зверях и успокоился. Тактика и быстрота атаки сыграли свое.

— Стойте! — резко остановил отряд Нестор. Ощетинился волком и Фарлей.

— Ч-что еще?

— Магия! Я чувствую магию!

Люди перепугались окончательно.

Нестора приковало следующее зрелище: тела жертв под действиями непостижимых человеческому разуму сил, были страшно перекручены и деформированы. Словно гигантская рука вывернула каждое тело в разные стороны, ломая кости и суставы, после чего, наигравшись, побросала умерших в одну кучу, заставив мертвецов смотреть в небо…

Какой ужас!

— О Аллон! — выдохнул сир Рубчик.

Чародеи молчали.

Шелест лесного ветра прошелся по дороге, заворошил кудрями и одеждой…

— Сейчас они будут петь, — тихо промолвил Фарлей и в голосе столько печали.

Петь?! — волосы под шлемом у сира Рубчика стали дыбом. Переполошились все.

А мертвые лица солдат ожили…

Ожили и запели древнюю песнь боли…

Последнюю песнь печали!..