Три года спустя

— Господин граф, карета на дороге!

— Кто?

Главмейстер нахмурился и с тревогой, чуть тихим голосом известил:

— На гербе алебарда и охотничий рог, по бокам — вымпелы: клен среди рощи ялинов. Эскорт одет в те же одежды. Похоже к нам барон Хорвут собственной персоной?

— Хорвут? — Исказился в лице молодой граф, от роду восемнадцати лет, его сестре — пятнадцать, прислушивающейся к разговору мужчин. — Что он делает в Хартовой долине? Мы его не приглашали. Свинк, собери людей и раздай оружие, пускай будут готовы ко всему! Мать еще при жизни говорила, что таким мерзавцам, как барон, нельзя верить и впускать в дом!

Управляющий замком согласно кивнул, поклонился, и широко шагая, ушел в караулку, встречать непрошеных гостей.

— Сестра! — окликнул Милу, встревоженный брат. — Прошу тебя, спрячься в своих покоях, если что-нибудь случится, гувернантка проведет тебя тайным ходом в предлесный ров, сразу за стенами замка, там, у отшельника Лютора, ты сможешь раздобыть лошадь и найти помощи в Фаруме или в первой, попавшейся по дороге деревушке…

— Я не доверяю Лютору, Ронан! Тем более тракт в наше время не менее опасен, чем стены собственного дома. Почему мы боимся жалкого вельможу с когортой головорезов, если имеем Лютора и три дюжины стражников? Ронан, глупо впадать в панику при виде гербов и штандартов какого-то выскочки!

Молодой Земан побледнел, сжал губы.

— Я не боюсь людей, Мила! Но ты ведь должна знать, Хорвут не пренебрегает услугами магиков. В его свите может затесаться чародей. А это похуже, чем равный бой. И не забывай, барон якшался с теми дикарями! Дельссонами!

Теперь побледнела Мила, прижала к груди ручонки, столько времени прошло с того нелепого случая, когда младший из сыновей Дельссонов, приезжал в их замок свататься к Миле, и с каким скандалом закончилась столь нелепая церемония. Натерпелись страху и унижения покойная матушка, Ронан и сама виновница карусели — Мила. С того инцидента Земаны взяли урок, — жить в Хартовой долине в постоянной тревоге и готовности, тем более, под боком такие буйные соседи, не брезгующие ничем, ни разбоем, ни мародерством, ни шантажом. Охотники за удачей! Вот, кем являлись по жизни братья Дельссоны. И такой лихой род еще хотел породниться с ними, с порядочными хозяевами Хартовых земель! Стыд и срам.

Годы пролетели и шаловство Шона Дельссона стали забывать в застенках Земанов, но южные земли Северного тракта безлюдны и немногочисленны на хозяйские руки. Может, кого-то и удивила б такая не собранность герцога и государственного аппарата Северных Королевств, но ближе и, ознакомившись с делом, любой ученый муж, пришел бы к неоспоримому выводу: всему виной эльфы. Эльфы и их повседневные набеги на Северный тракт, поселки и деревушки. Остроухие пакостили и будоражили люд одним своим напоминанием, скоротечными акциями и ускользающими отступлениями с места атак. Чтобы жить вдали от Фарума и защиты столичных гвардейцев, требовалось не абы, какая сила воли и храбрость души. Пожары и мародерство не было редкостью в Королевских лесах и в домах простого человека, но остроухие не всегда останавливались на убийстве скота и уничтожении посевов, жажда крови подтолкнула лесников на край преступлений — долгожители с хладнокровностью стали убивать крестьян и торговцев, местное ополчение и временную дружину старейшин. Противостояние за земли переросло в противостояние за выживание и благополучие рода. Племени. Жители одиноких деревушек и поселков охваченные паникой, бросали дома, сгребали в повозки утварь и немудреный скарб, — искали спокойной жизни на севере или юге страны. Кто смог, тот находил убежище и кров в стенах Мейдрина, кто остановился в Фаруме, а кто находил защиту в хозяйских имениях. Приносил присягу и верно служил новому господину, взамен крова и безопасности. Кому-то война с остроухими принесла беду, а кому-то, кто до этого имел худо-бедное укрепление и железные ворота на въезде, — не малый доход и бесплатную крестьянскую силу. Одним словом, от южных земель до Фарума в черте Королевского леса и пустующих полей выжили и окрепли лишь сильные, упрямые и многожильные. Те, кто имел глубокий ров, каменные, высокие стены, обитые железом и гвардию на стенах, способную в любой момент дать отпор неприятелю. У семейства Земанов был выбор остаться в долине или перебраться в светскую жизнь к родственникам в имение под самым Мейдрином, но Мила с Ронаном отказались, их дом в Харте, они родились и выросли в долине, возмужали и привыкли к суровому краю, к коварным и настырным соседям, и опасности со стороны остроухих карателей, готовность и организованность у них в крови. Суета и сумбурность столицы, увы, не для них. Хотя Мила к мнению Ронана дольше обычного принимала решение, чем следовало. Сердце девицы рвалось к светским приемам и галантным встречам. Кавалерам. Одно напоминание о балах и танцах вскружило Миле голову на целых две седмицы, и она долго еще не давало Ронану покоя. Да это не сальные и дурацкие шуточки и гримасы Шона Дельссона и его братьев, это высшее дворянство и знать Северного Королевства Людей.

Итак, барон Хорвут!

Что его привело в замок Земанов?

Ронан подошел к окну и отодвинул расшитую золотыми лентами занавесь, во дворе уже бегали, суетились и беспокоились. Главмейстер Свинк отдавал приказы и гонял людей, арбалетчики не сводили цепких взоров с высоких ворот. Приезжих окликнули со стены, Ронан, конечно, мог только догадываться какой ответ последовал с той стороны, тем ни менее лично Свинк и никто иной, пошел встречать гостей. С ним отправились интендант и оруженосец. Заместитель главмейстера командовал стрелками, на случай непредвиденных обстоятельств.

Повисла неловкая пауза. Люди скрылись в воротах караулки, в голове Ронана мелькала одна мысль страшнее другой. Почему так долго? Неужели что-то случилось на воротах? Возможно, следовало гнать непрошеного гостя прочь, даже без соблюдения правил приличия? Но Хорвут все-таки барон, а не мелкий торгаш. В свое время Хорвуты роднились с самим герцогом Альвинским и их родом. Что помешало бы, потом аристократу нажаловаться в столицу на семейство Земанов? Никто.

Осторожность и обдуманность! Думай головой, а не эмоциями! — это слова отца и на этом впоследствии настаивала мать.

Осторожность! Бдительность! — Повторил шепотом Ронан Земан, Мейдрин ему казался, недосягаем, а герцог Альвинский мифической личностью. Сейчас мы можем надеяться только на себя. На собственные силы. Рука сжала холодную рукоять кинжала. — Быть ко всему готовым!

Он снова выглянул в окно, к немалому удивлению, ворота открывались, чтобы впустить запряженную тройкой карету и эскорт всадников. Значит, Свинк решился допустить на территорию наглеца Хорвута. Барона Хорвута. Возница правил тройку к конюшне, Ронан понял, что медлить нет смысла, рано или поздно его известят о прибытии гостя, и так или иначе, придется встретить вельможу и уделить ему внимание. Зачем же пожаловал барон? Зачем? Есть только один способ узнать правду — спуститься вниз, встретить Хорвута.

Бешено колотится сердце. Готовое вырваться из грудной клетки и разорваться в клочья, в кровавые клочья прямо в руках. Ронан останавливается на гранитной лестнице. Широком спуске в главный зал. Серый полумрак за колоннами, мерещится враг. В каждом темном углу может прятаться наемный убийца. Только зачем кому-то они сдались? Или неизвестных посягателей заинтересовало имение и замок? Земля? Земля под носом Эльсдара? Прародина безумных остроухих.

Он холодеет изнутри, переживания лишь усиливаются. Вполне реальный мотив. Барон Хорвут мог прибыть из холодного расчета, — прибрать к рукам лакомый шмат земли и родовое имение. А что касается Милы и Ронана, горстки охраны, — то, безусловно, для утонченного в интригах и постоянных междоусобицах барона не составляет труда прибрать с дороги мелкую преграду, а Мила? Мила сгодится на десерт. Угощение для победителя. Мысли! Мысли-мысли. Жестокие и каверзные мысли. Они распаляли бурную фантазию молодого Земана, тем более опасения не беспочвенные. Барона следовало побаиваться, враг еще тот.

— Ваша милость! — кланяясь, возник из ниоткуда камердинер.

Ронан чуть вздрогнул, застигнутый врасплох, в бушующем водовороте мрачных мыслей.

— Брис, будь добрым, присмотри за Милой, я боюсь, она может наделать глупостей. Ни за что не выпускай ее из комнаты вниз. Кто его знает, с чем пожаловал господин Хорвут? От такой личности можно ожидать чего угодно.

— Будьте спокойны, милсдарь Ронан, я присмотрю за госпожой. Она в целости и сохранности. Я берег ваше семейство и не от таких несчастий, как Хорвуты и Дельссоны, прорвемся и в этот раз! — твердо и грозно уверил старик в ливреях.

Ронан даже в такую напряженную минуту не смог сдержать благодарной улыбки, вот на кого в замке можно было всегда положиться, так это на старину Бриса. Абсолютно преданный до глубины души и сердца их роду. Старина Брис. Ронану с безмерным великодушием осталось похлопать камердинера по плечу и с готовностью покинуть стены замка, чтобы уже на улице, во дворе родового имения встретить незваного гостя.

— Дорогой граф! Дорогой граф!

Ронана поразил, приворожил искренне-радостный и благожелательный тон. Голос с легкой хрипотцой. Граф моментально забыл о своих переживаниях и опасениях, с удивлением и стыдом мельком вспомнил о своих кощунственных и наглых обвинениях. Намеках о коварстве господина барона. Да как такое вообще возможно? Неужели такой жизнерадостный и добросердечный муж, может измыслить в их сторону злодейский план? Нет! Да нет же!! Праведная ложь.

Выглядел барон Хорвут шикарно: в мехах и бархате. В дорогих, расшитых золотом и драгоценными камнями одеждах. И в то же время весь его образ был неизменным: штаны на теплой подкладке, высокие сапоги из медвежьей кожи, узорчатая рубаха с фамильной диадемой на воротнике у самого горла, аккуратно застегнута, чтобы не мешать, милорду поворачивать голову, поверх рубахи сюртук из шелка с меховой подкладкой, теплый плащ. В руках его милость держал трость с набалдашником, в центре которого — фамильный герб. При виде идущего навстречу хмурого и напряженного графа, Хорвут радостно улыбнулся, показывая всем своим видом уважение и почтение. Узкое и орлиное лицо барона источало доброжелательность, без тени надменности и высокомерия. К графу барон шел с благими намерениями, как к дорогому и старому другу.

— Граф! Дорогой граф! Как я рад вас видеть! — Хорвут заключил оторопевшего Ронана в крепкие объятия, прижав, не стыдясь к груди. — Как вы поживаете? Все ли здоровы? Я слышал, умерла ваша матушка? Какое горе! Очень жаль, хотел при жизни с ней повидаться, но не успел, очень жаль! Суета и заботы, совсем заморился с этими… делами.

Такой встречей Ронан оказался настолько удивлен, что впервые секунды не знал, как реагировать на слова Хорвута. Он ожидал чего угодно: гневных реплик, угроз, даже нападений, но чтобы вот так мирно и добросердечно беседовать и сопереживать — никогда! Такой поворот событий выбил его из колеи. На что рассчитывал барон Хорвут, не на это ли?

— Безгранично признателен вам… дорогой барон, — охрипшим голосом выдавил из себя любезность Ронан. — Благоприятна ли, оказалась дорога? Не опасен ли путь с Фарума?

— Ох, господин граф, куда там, дорога никудышная, сплошная нервотрепка! — барон посерьезнел, постоянно крутя в руках трость, Ронан, как зачарованный наблюдал за его манипуляциями. — Благо эльфы утихомирились, но скажу я вам, Ронан, по секрету, — и барон таинственно наклонился к графу, — остроухие выродки выжидают, ловят удачного момента, чтобы всадить нам стрелу в спину! Вы слышали о Робуре три года назад?

— Как же не слышал, барон, конечно же, слышал! Мы тогда целый год, как на еловых иглах тряслись. Любой шорох. Любой посторонний шум за стенами замка — сразу эльфийские выродки мерещатся.

— Попомните мои слова, дорогой граф, это не последняя наша с ними встреча! Я три месяца назад гостевал в столице, и знаете, в штабе Королевской армии поговаривают о боевой готовности всех частей. Знаете, что это значит?

Ронан удивлено распахнул глазища.

Весь двор затаил дыхание, прислушиваясь к беседе двух вельмож.

— Ч-что?

— Тайная служба герцога Альвинского проводит масштабную разведку Северного тракта и внешних рубежей Эльсдара. Вам это о чем-то говорит?

— Не может быть? Но ведь, никто не сообщал об их разъездах?

— Хм. — Барон двусмысленно поглядел на восемнадцатилетнего приемника замка. — На то она и тайная служба, чтобы о ней никто не слышал и не видел. Ставка герцога намечает ответный удар. И хотят это сделать как можно незаметнее для высокородных. Вот увидите, герцог еще попросит у нас помощи.

— Интересно, и чем мы ему сможем помочь? — ухмыльнулся Ронан.

— Не удивляйтесь, граф, желающих соберется немало. Пустующих земель предостаточно, а хозяев — нет. Только подумайте, что будет, если Северному Королевству удастся отбить Эльсдар или, к примеру, добиться у остроухих полного нейтралитета? Королевский лес заполонят бароны, графы и местные рыцари. Вассалов при дворе Альвинского пруд-пруди!

— Об этом я не подумал, — задумчиво согласился Ронан.

— Так подумайте, время еще есть! — Широко улыбнулся Хорвут, рассеяно оглядываясь по сторонам. Карету завели в конюшню, и эскорт спешился, препоручив уставших лошадей на милость графских конюхов.

Люди в баронских одеждах толпились в стороне, не мешая вельможам вести светскую беседу, но расторопный ко всему Хорвут, дал намек, что пора молодому Земану принять ответственное решение и проявить порядок гостеприимства.

— Ох, извините барон, я так увлекся разговором с вами, позвольте от имени семьи Земанов, приветствовать вас в стенах нашего родового имения и пригласить…

— Если вы не против, я остановился бы у вас на пару дней, дорогой граф?

Ронан растерялся.

— Ну, конечно не против, милсдарь барон!

И оба искренне расхохотались.

— Свинк! Свинк! — Голосно позвал главмейстера Ронан.

— Да, господин граф? — управляющий появился из конюшни.

— Расположите эскорт барона. Накормите людей и перенесите вещи его милости в гостевую комнату на втором этаже. — Ронан повернулся к барону. — Вы завтракали в дороге?

— Если угостите, то не откажусь, дорогой граф, — вежливо сказал барон.

— Свинк, занимайтесь людьми, а я прикажу Брису, он распорядится насчет завтрака. Идемте, барон!

Разве такого гостя надо бояться? Разве он страшен?

Барон Хорвут умел, когда надо расположить к себе людей. Когда это было для него очень необходимо!..

— Глубоко признателен вам, граф, честно говоря, я ожидал от вас менее радушного приема. Вы меня удивили, — тихо подметил барон.

Ронан зарделся, покраснел.

Не может быть, что бы Хорвут читал его мысли?

— Я ждал резкой встречи. Закрытых дверей и прицела арбалетов. Взамен: теплый прием и радушие. Премного вам благодарен, Ронан! Надеюсь, мы сдружимся, и всегда будете считать меня своим другом?

— Я также надеюсь на это барон, — граф пожал протянутую Хорвутом руку. — Я ваш друг навеки!

Граф Ронан Земан гостеприимно протянул руку к входу в парадные двери замка.

— Милости просим, барон. Чувствуйте себя как дома! Располагайтесь.

Они вошли в фойе роскошной гостевой залы, барон с восхищением огляделся.

— Изумительный вкус! Шедевр! Изысканные стены! Какой декор, а главное — барельефы! Скажите граф, это ваше новшество или чудеса обязаны вашим покойным родителям?

— Мама до последнего часа содержала замок в красоте и изяществе, мы только чтим традиции. Фамильные традиции.

Барон повернул лицо к Ронану, в глазах аристократа светилось предвосхищение и очарование.

— Я покорен! Райский уголок! Никогда бы, ни поверил, что в Хартовой долине способна в крепостных стенах затаиться такая красота! Прелесть! Оазис! Как вам удалось сохранить такое великолепие, Ронан? Признайтесь в чем секрет?

Молодой граф, в который раз зарделся.

— По… понимаете, барон, в этом не только моя заслуга, а… — Ронан смущено замолчал, не зная как продолжить разговор.

— А кого? — барон всецело был заинтригован. Ждал ответа.

Подошли слуги, вежливо приняли у вельмож теплые плащи, тем ни менее барон и граф стояли в фойе, не решаясь ступить в гостиную и возможно проследовать в столовую.

— Кого, милсдарь граф? — поразился Хорвут, в его глазах загорелся металлический блеск и теперь, он уже не казался таким благодушным.

Легкий шорох платья и стук высоких каблучков разрядил неловкую ситуацию, внимание вельмож приковал характерный звук. Ронан и Хорвут в одно мгновение обернулись, застигнутые врасплох. Ответ застрял в горле молодого аристократа, он закашлялся. Пораженный, увиденной картиной, не менее смущено и изумлено притих барон, увлеченный прекрасным зрелищем: по широкому, парадному лестничному спуску ступала Мила Земан в длинном очаровательном платье, с драгоценностями на кружевах и самое интересное — бриллиантовом ожерелье на нежной, лебединой шее. Тонкий, подчеркивающий макияж украшал ее лицо, губы, так и тянули к поцелую, а глаза светились непритворным азартом. Ронан поражено стоял, хлопая глазами и не в силах вымолвить хоть слово, его сестра за каких-то полчаса преобразилась, превратившись в очаровательную красавицу. Поверх бального платья на Миле, на ее плечах лежал тонкий плащ бежевого цвета, гармонирующий с ее прической и цветом глаз. Красавица спустилась к господам. Поклонилась барону, поприветствовала брата, тот в ответ попробовал закрыть рот и не таращиться на сестру.

— Можете граф не отвечать, я догадался, кто следит за порядком. Сударыня! — Барон еще раз низко поклонился, поцеловал графине руку и полюбопытствовал. — Могу ли я у вас узнать, как ваше имя?

— Мила.

— Мила, — как на вкус, испробовав, повторил аристократ. — Какое чудесное имя!

Графиня смущено покраснела.

— Хорвут. Барон Хорвут. — Представился вельможа. — Для вас просто Хорвут.

Мила опустила к полу глаза.

Барон, улыбаясь, повернулся к Ронану.

— Ваша сестра прелесть! Сказочное существо! Я не жалею, что прибыл в замок моих друзей, а вы, Ронан и Мила — навсегда мои друзья! Я молю судьбе, что она привела меня к вашим стенам и вы, быть может, мне поможете?

— Вы нуждаетесь в помощи, барон? — бархатным голоском полюбопытствовала графиня.

Неожиданно лицо Хорвута посерьезнело, исказилось черной тенью.

— К сожалению, да. И вы будете чрезмерно удивлены, когда узнаете правду…

— Не молчите барон, говорите же правду! — воскликнула Мила.

Ронан опасливо покосился на новоиспеченного друга, как бы он не обиделся на такое давление? Но аристократ в ответ лишь горько улыбнулся.

— Дельссоны! Мои враги — братья Дельссоны!

Графиня Земан, не сдержавшись, ахнула, сжав у груди ручонки.

Зато Ронан наоборот, сделал к гостю быстрый шаг и встретился взглядом.

— Не может быть, барон? И вам перешли дорогу эти… эти… мерзавцы!

— Именно, Ронан! — Хорвут был безгранично тверд в своих хитроумных планах. — Еще как перешли! Они… они… мне кровные враги!

— Ч-что?? — Теперь уже Ронан опешил и отступил на шаг назад.

— Они повинны в смерти моей жены и… ребенка.

— Пресвятой Аллон! Изверги! Нелюди! — воскликнула графиня.

Ронан поражено молчал.

— Это жуткая история. В какой-то мере, я сам повинен в трагедии, но… но братья Дельссоны коварно и бесчестно поступили с моей семьей. Навеки обрушили на мои плечи печаль и горе. Навеки!

Мила совершила осторожный шаг вперед.

— Чем мы можем вам помочь, барон? — в ее глазах стояли слезы.

— Не… не знаю, — плечи Хорвута действительно поникли, а в глазах стояла безмерная печаль. — Мне нужна… поддержка.

— Мы с вами барон. Не печальтесь. Что-нибудь придумаем…

— Дельссонов можно наказать! Попросить помощи Королевской армии, наконец! Изложить трагическую ситуацию…

— Вы не поверите, граф, но у меня мало друзей в столице, а с герцогом у меня вечные… вы меня понимаете?

— Понимаю. Но герцог может прислушаться к нам. Мы верные его вассалы. — Предложил Ронан.

Хорвут благодарно улыбнулся. Все слаживалось лучше лучшего. Наивные дети. Дети!

— Я готов выслушать все ваши предложения, — искренность сквозила в каждом его слове.

— Вы не против, если мы продолжим разговор в столовой? За столом?

— Я очень проголодался. Дорога далась нелегко…

— Так прошу вас, барон. Прошу!

Такие разные люди, но в порывах взаимопомощи они готовы на все.

Опыт и молодость…

В который раз барон Хорвут победил над наивной молодостью!..

6 лет спустя

— Сегодня у каждого эльфа торжественный день! Сегодня, вы должны на полную силу показать чему научились. Сегодня первый экзамен за пять лет проведенных в Школе Круга и по итогу, комиссия решит, готовы ли вы, юные рекруты, стать эльфарами? Готовы ли вы к великой почести? Носить зеленые и алые мантии? Быть первыми из первых. Быть оплотом Эльсдара. Сдерживать яростный натиск дайкинов…

Высокородный взор в шеренгу, где стоял Волчонок, эльф-полукровка. Щека мальчугана дернулась под беспощадным пламенем эльфийки. Смешки однокурсников и безжалостных противников. Он тень в зеленых зарослях папоротника. Но, он как всегда, тверд и неприступен.

— …блюсти заповеди и законы Общины эльфов. Верно, служить высокорожденной крови. Верно, служить династии Эльсдинов. Королю Эльриху Эльсдину. Магическому Кругу. Эльсдару!

Мелодично-звенящий голос эльфонессы Амильены стоял в ушах. Певучий глас эльфийки. Для эльфа, возможно, ее крик разливался музыкой, но для получеловека-полуэльфа: звенящим воплем. Но Волчонок терпел, ибо с малых лет научен одному — терпению. Сдерживать пинки и затычины. Пощечины и издевательства. Поругания. Иногда, он даже не понимал, зачем и для чего живет? Живет, чтобы жить. Живет по инерции. Так, как жизнь давала ему энергию для существования, а обучение в Школе Круга распаляла внутреннюю силу, укрепляла и развивала. Глубоко в душе Волчонок питал надежду, странно до конца не осмысливая зачем, время покажет. Не стоило, и говорить, его однокурсники, старшие по годам, но молодые по жизненному опыту, потому как эльфийский век долг и безмерен, в отличие жизненного человеческого пути, но комиссия уже в десять лет Волчонку поставила вердикт: пройти обучение Школы Круга и если, не дай Дьен, пройдет и выживет, допустить в младшие дозорные отряды Эльсдара. Вердикт железный и твердый, как ялиновый ствол и вряд ли, кто из эльфаров Круга задумывался над тем, чтобы опротиворечить поставленное заявление. На единодушное мнение посмотрели сквозь пальцы, ведь никто не верил, что Волчонок-полукровка выдюжит, выживет в Школе, не сломается и тем более, пройдет экзамены теории и практики, никто не учитывал одного важного фактора, — темперамента и упертости подопечного рекрута!..

— Комиссия хочет четко видеть тех, кто готов сражаться в рядах армии Эльсдара и тех… — снова жестокий взор эльфонессы, — кто еще не готов и естественно, никогда не сможет собраться и подготовиться к переломному моменту в своей жизни. Стать полноценным воином. Стать эльфаром! — Амильена на короткий миг, размеренные удары сердец и бушующего ритма в груди полукровки, замолчала, давая возможность рекрутам в полную меру осмыслить услышанное, забить важнейшую информацию в мозг. И затем, продолжила: — если кто-то из присутствующих, по какой-либо причине, не готов к экзаменам… пусть сделает шаг вперед и засвидетельствует публично свою… немощность.

Дикая тишина, словно в ялиновых джунглях.

Волчонок молчит, терпит, он как никогда готов на патриотические подвиги. Душой и телом!

Неуловимый шорох за спиной, словно дуновение ветерка в чаще девственного леса. Короткое, едва заметное движение за спиной Волчонка…

Тычок в спину — болезненный и острый, ибо произведен он умело, по всем правилам рукопашного боя — между лопаток.

Полукровка кривится, но железно стоит на месте, держит боль и строй.

Снова колючий удар — согнутыми пальцами.

С уст Волчонка готов сорваться сдавленный стон. Как же больно! Лисьенн! Мерзавец Лисьенн! Лисьенн идет на провокацию со своими дружками. Сколько он натерпелся от них горя и унижений. Неужели и сегодня, в такие судьбоносные минуты его существования, будут мешать жить? Развиваться? Что он им сделал, что они не отстают от него?

Эльфонесса Амильена медленно прошлась перед шеренгой, допытливым взором выискивая "жертв". Кто останется на повторное обучение? Кто чувствует в себе неуверенность и раскол? У кого мутится от страха перед глазами? Не может быть, что все готовы к экзаменам, к испытаниям, такого никогда не было, всегда находились слабые и беспомощные? Стоило только повнимательней присмотреться.

— Итак, спрашиваю в последний раз! Ничего в том позорного и смертельного комиссия, престол и Магический Круг не увидят. Если вы не готовы сейчас, то в следующем году, вы сможете подготовиться на "отлично", лучше и уверенней, как никогда. — Физиономию эльфийки перечеркнула издевательская улыбочка. — Сейчас мы обсуждаем не честь Домов и престиж рода, а жизненное благополучие и здоровье их отпрысков. Знайте, молодые рекруты, что, отказавшись сегодня, вы будете иметь шанс перешагнуть черту испытаний в другой раз, а, переступив сейчас и ошибившись — вы получите в результате… смерть! Ибо магия и продукты магического развития не умеют прощать и останавливаться… они сжигают, расплавляют, развоплощают, изъедают и расчленяют вашу плоть без жалости и сожаления. Рекруты!

— Да, эльфо-онесса!!! — Громогласно раскатился призыв молодого дарования.

— Вам все ясно, Дьен вас забери? — заорала с той же беспощадностью эльфийка.

— Так точно, эльфо-онесса!! — раздалось под сводами рабочей аудитории Школы Круга.

В глазах Амильены пронеслись торжественно-гордые огоньки: ну, наконец-то, я их хоть чему-то научила! Громко орать.

— Время, господа рекруты! Время! Время уходит!

Лисьенн потерял терпение, и больше не мешкая, ударил полукровку ладонью. Волчонок зашипел и прогнулся телом вперед, сделав правой ногой неосторожный шаг за черту строя. Незаметный, казалось, для многих поступок, но не для зоркой эльфонессы Амильены.

Летящие, торопливые шаги и эльфийка застыла перед строем, возглавляемым Волчонком.

— Господин… — она скривила гнусно-пренебрежительную гримасу, не сводя с тощей, как палка фигуры полукровки взора. — Волчонок.

— Я не сомневалась в вашей неспособности…

— Я го-отов, — тихо, одними губами прошептал приемыш эльфийской Общины.

Взгляд Амильены сделался угрожающим и до смерти колючим.

— Что вы… прошипели, уважаемый рекрут? Повторите?

— Я гото-ов, — чуть громче повторил на просьбу Волчонок.

— К чему? К чему вы готовы, сударь?

— К испытаниям! — Тверже отчеканил полукровка.

Эльфийка повела плечами.

— Действительно?

Неожиданно даже для самого себя, Волчонок приподнял к верху подбородок и бесстрашно с выразительностью, скрестился с экзаменаторшей взглядом. Словно рапирами.

— Безусловно, госпожа Амильена!

СТУК РАЗНЫХ СЕРДЕЦ!

Затаили дыхание рекруты. Затаили дыхание ассистенты Амильены. Наверняка приросли к креслам члены комиссии в своих кабинетах, следящие за церемонией с помощью магических шаров. Затаилась вся Школа Круга.

Эльфонесса Амильена холодно отвела глаза и скользнула за спину приемыша, ища новую "жертву".

— А вы, господин Лисьенн, то же готовы к экзамену? — Вкрадчиво дозналась она.

Такой поворот событий сбил молодого эльфа с толку, рекрут оказался впервые минуты сцены не готовым к достойному ответу. Лисьенну пришлось импровизировать на ходу.

— Если в нашей группе Волчонок готов, то, что тогда говорить об эльфе, госпожа Амильена? Рекрут Лисьенн — давно готов стать эльфаром!

Дьен раздери выскочку, снова он выкрутился!

Ноздри полукровки раздулись от возмущения, он бешено сжал ручонки в кулачки. Выродок! Лисьенн — отъявленный выродок! Вместе со своими дружками. А еще его обзывают…

Эльфонесса к немалому разочарованию приемыша высокомерно ухмыльнулась, купаясь в злорадстве.

— Надеюсь, Томьенн, тоже стремится побыстрее стать магом? — предположила самодовольно эльфийка.

Дружок Лисьенна прирос к месту, все это время, он молил Дьена, чтобы экзаменатор не соизволила заострить на нем свое драгоценное внимание, но получилось в итоге обратное. Так же, как и Лисьенн, виновник инцидента с Волчонком — Томьенн, не остался без присмотра госпожи Амильены и был мигом присоединен в один котел зазнайства.

— Го-отов…

— Уж больно кисло, Томьенн? Вы, случаем, не пропустили завтрак? Вас повара не обделили?

По шеренге прокатился сдавленный смешок. Мелодичный трезвон, едва слышимый.

— Молчать! — Загорланила Амильена. — Следите за строем! Если кто-то подаст звук или шевельнет, хоть пальцем — будет сдавать испытательные экзамены через пять лет! Ясно?

Гробовое молчание.

Три эльфара младшего звена, отделились от монолитных стен аудитории, заложив руки за спины, разделились и, обхватив отряды рекрутов пристальным вниманием, заняли исходные позиции. "Гляделки"! Нет ничего хуже, чем муштра в "гляделки". Изматывающая и депрессивная игра на самовыживание. Ибо если шелохнулся, то все — конец! Попадаешь в карцер. Попадаешь в руки эльфарским "штрафникам". К тем, кто проштрафился в разведке, в карауле, городском дозоре или просто попал в немилость вышестоящему начальству. Естественно такие умники не панькались с рекрутами, гоняли и дрессировали на полную катушку. До последнего вздоха. Каторга! Похлеще рабства! Полукровка дважды попадал под такую раздачу и дважды возвращался, после таких "курортов" в Школу Круга через лазарет. Медчасть. Излечивали его истерзанное тело каждый раз целыми неделями. Незабываемые деньки.

В аудитории можно было услышать, как трещат магические шары и перекликаются в коридоре охранники. В караул в Школу ставили самых желторотых стражей. Круг берег силы на внешние периметры.

Эльфонесса придирчиво изучила физиономии Лисьенна, Томьенна, ну и, конечно же, Волчонка, удовлетворено хмыкнула и распорядилась:

— Разберитесь на тройку, согласно журналу! Станьте группа за группой, быстро, насекомые! Быстрее! Хлат! Хлат, Дьен тебя побери! Меняешься с Волчонком! Да, чего стал, как вкопанный? Быстро поменялись! Волчонок работаешь в паре с Лисьенном и Томьенном, живо! Живее, чего примерзли? А ты Хлат, чувствуешь, наверное, в себе неуверенность?..

— Уверен! Уверен в себе, госпожа! — запричитал эльф.

— Я посмотрю! Только попробуйте… — Амильена не договорила, а разве надо было?

Мелькание тел и быстрых ног. Эльфы-рекруты разбирались по трое. Составляя ровную строевую шеренгу, заканчивающуюся у дверей на выходе из аудитории и начинающуюся у противоположных дверей, металлических и вибрирующих под действиями десятков арканов. Несколько раз Волчонка пихали и пытались сбить с ног, но он юрко уворачивался и твердо держался своих "соратников" — Лисьенна и Томьенна.

— Перед вами, как вы уже догадались, инкубационная ветка. — Амильена дошла до головы колоны. — Кто скажет, что такое инкубационная ветка? Кто??

— Собраны отдельные особи… — прошелестело между рядами.

— Громче, мышата! — Заверещала неистово экзаменатор.

— Камеры с зарождающимися искусственно, под действием магических заклятий, подопытные виды интересующих нас особей…

— Умники!! Вылупки! Белиберда! Хоть и частично правильная. Инкубационная ветка — это система репродуктивных механизмов, существующих для выращивания и размножения интересующих Круг особей. В них могут выращиваться, как полезные для боя твари, так и такие бездарные уроды, как вы! Сколько можно вас учить? И когда Круг получит взращенные немилосердной работой результаты?

Немая тишина.

— Жилькан! Активация дверей! Впускаем этих… вундеркиндов!

Ассистенты зашептали заклинания. Арканы завихрили воздух. Первые ряды учеников попятились на задние.

— Держать строй, насекомые! Вы же будущие маги! Эльфары! Вы должны жить с магией! Питаться магией! Жить в магии! — Скандировала Амильена.

Рекруты, взбодренные ее словами, речью, расправляли плечи, соблюдали дистанцию.

Почему, так немилосерден Дьен? В призыве нет ни одной эльфийки! Разве это справедливо? Скоро Магическим Кругом будут править одни эльфы — эльфары, а для эльфиек дорога к магии станет закрыта.

Арканы рассыпались. Расщеплялись на пыль и испарялись в бескрайнем эфире.

— Вперед, молодежь! За Эльсдар! — Может хоть это их поддержит?

Ученики по трое исчезали в черноте коридора, полутемного и длинного. Сто двадцать шесть боксов. Сто двадцать шесть камер, содержащих по одному представителю из коллекции огромного эльфийского бестиария. Искусственно созданного за не одно тысячелетие умами и руками Магического Круга, воплощено в жизнь и хранимо на крайние "случаи". Используемые редко, а некоторые экземпляры даже никогда. В больших "случаях" использующихся, как показательный материал в Школах Круга.

Трехметровые потолки. Каменные. Сплошные. Замазанные известью стены. Пропитанные магией и охранными секретами.

По сторонам коридора, по обе его части — идут обитые металлом камеры. Боксы. Что в них хранилось и жило, должна узнать каждая тройка учеников. Эльфары и эльфонесса и сами, не всегда хорошо помнили, что содержалось в застенках инкубационной ветки. На замках каждой внутренней двери — свой код и обозначение подопытного материала…

Рогуссы. Граки. Василиски. Морты. Големы. Шиины. Гоблины. Сварры. Элементали. Зомби. Гремлины. Вурдалаки. Вампиры. Оборотни. Лепреконы.

Разношерстную тварь собрала в своей коллекции Школа Круга. Закольцевала охранными арканами и подготовила для испытательного турнира. Чтобы выйти и выстоять против такой нечисти необходимо не абы, какое мужество, конечно, эльфарский совет понимал, что уничтожить монстра, полуразумное существо — многого ума не требуется, поэтому для выпускников Школы, комиссия придумала более изворотливое задание. Задачу на смекалку, расторопность, сосредоточенность и грамотность в использовании внутренней силы. Это испытание на командную работу, а не на мастерство рубаки. Это испытание на умелое управление внутренней силой. Концентрацию Дара в единое кольцо. Отработка сложных плетений на подопытном материале и ловко организованная защита в случаях нестандартных ситуаций. Не зря эльфонесса Амильена, так долго и упорно допрашивала рекрутов, одна маломальская ошибка могла стоить жизней всему коллективу, сразу троим эльфарам. Поэтому бахвальство и дурачество — прочь. В инкубационной ветке отдается безоговорочное предпочтение командной работе. Сплоченному коллективу!

— Перед каждой группой зажигаются идентификационные огни. Не перепутайте, уважаемые ученики! Не осрамитесь! Зеленый цвет — ваш бокс! Красный… естественно, другой группы! Всем, все понятно? — Амильена с придирчивостью следила, как молодые рекруты слегка толпясь в нешироком коридоре, отыскивают свои места. Свои "экзаменационные билеты". Легкое оживление, перепалка. Ассистенты не чураясь и не разбираясь кто прав, а кто, наоборот, виноват, не спеша пробираются к концу залы, по ходу раздавая затычины и оплеухи.

— Итак, разобрались с камерами, да? — Эльфийка насмешливо посмотрела на Эльвина и его группу. Эльвин растирал отхваченный ассистентской ладошкой затылок. Горевший огнем и болью.

Рекрут виновато оглянулся, мгновенно взял себя в руки и застыл по струнке. Еще не хватало вылететь у порога победы! Разве Эвелин может сдаться в нескольких шагах от испытаний? Естественно, нет!

— Разобра-ались, эльфонесса Амильена! — Звонко согласился с нею эльф.

Эльфийка критически изогнула брови, отвела взор и прошлась по рядам. Перед каждым боксом — тройка учеников. Она мысленно сосчитала группы. Семнадцать групп. Пятьдесят один рекрут. Пятьдесят один эльф. О, пардон! Пятьдесят эльфов и один выкормыш. Выкидыш чудовищного акта. Полукровка. Его нельзя и выродком назвать в понимании этого слова, так как в его теле разбавленные гены дайкина и эльфа. Уродство. Мутант. Полуэльф.

— Отлично!

— Жилькан! Активация блоков! Снимаем защиту! Рекруты вперед!!!

Звенящий крик Амильены еще стоял в ушах Волчонка, а прямо у него перед носом творилась многогранная волшба. До сих пор полукровка наблюдал за стандартными и односложными заклинаниями. Заговорами. Отворотами. Защитными блоками. И сериями атакующих выпадов. Более сложные боевые заклинаниям обучались непосредственно в разведке или армии Эльсдара, многому чему учили в башнях Магического Круга. В подземных лабораториях. На полигонах. Поэтому, когда воздух снова, активно завибрировал и перед обомлевшим полуэльфом начали распадаться одно магическое плетение за другим, Волчонок с трудом удержался, чтобы не охнуть от изумления.

— Рот закрой лягушонок, а то смотри, муха влетит! — Тихо оскалился Лисьенн.

— Так лягушки питаются мухами, заодно и обед! — Отмахнулся со спокойствием Волчонок.

Ручонки эльфа гневно сжались, а зубы в негодовании заскрежетали. Томьенн искоса молча, пялился, выжидая словно хищник. Никому из них не нравилось, что полукровку поставили им в пару, кривотолков и насмешек после испытательного раунда не оберешься. В Школе Круга установилось поверье, если в твоей группе оказался Волчонок — жди несчастий. Правда, сам Волчонок на такое замечание смотрел скептически и с легкостью отмахивал прочь. Что ему до вечных предрассудков остроухих выучек, у них на каждый день, на каждый шаг — догмы и правила, не жизнь, а сплошное мучение. Существование эльфийской Общины погрязло в нормах и противоречиях. Иногда полукровка поражался, как можно жить под диктовку "Вечных законов "Крови Эльсдинов"? Как можно жить под эти сухие и черствые критерии клятв? Волчонок ужасался и поражался.

Скрип механизмов. Лязг поворотных стержней. Шипение испаряющейся в воздухе магии. Под действиями противовесов створки входных пластин, бронированных дверей, разъезжаются в стороны, исчезая в стенных пазах. Перед рекрутами предстают полумрачные и овалообразные отсеки. Боксы размерами в двадцать метров каждый, а в некоторых случаях, если подопытный экземпляр превышал допустимые нормы габаритов и все пятьдесят метров в длину, по периметру. Высота таких ангаров была разной и в два с половиной метра, а то и больше. В каждом углу, под самым потолком, засветились магические шары, служащие наблюдательной комиссии не только следили за экзаменами, но и записывали каждое действие в боксе. То есть, комиссия могла в любой момент пересмотреть запись событий, произошедших в том или в другом боксе, и, выходя из полученного материала — выставить окончательную оценку рекруту или группе в целом.

Даже не стоило, и спрашивать, ни Лисьенн, ни Томьенн, ни тем более напряженный до предела Волчонок, не обратили главного внимания: на код на замке, который хотя бы подсказал или напомнил по каталогу, с какой тварью их группа имела удовольствие столкнуться. Поэтому, ступивши на обработанный антиволшебным порошком пол, два эльфа и полукровка столкнулись с нечто странным и омерзительным на вид. Томьенн даже застыл на полушаге, вытаращив от ужаса округленные глазища.

— Ч-что эт-то-о?!

Его тоненькая ручонка поднялась на уровне груди и тыкнула перед собой, в стоявший посреди ангара куб. Стеклянный куб, в котором покоилось чуждое и неестественное. Серо-коричневая масса лежала бесформенно и, представляла собой кусок оторванной от цельной части и полусгнившей плоти, замороженной в морозильнике и оставленной в таком состоянии на долгие годы. Пока в затхлое, ну никак не похожее на морозильную камеру помещение не пришли ученики, — тушка "спала" и продолжала казаться неживой, доселе ошалевший от увиденного ужаса Тольенн, не тыкнул в нее наглючим образом пальчиком. Даже на расстоянии. А, если бы ткнул с упора, то возможно, мигом бы остался без конечности. Мысли и наука, в тот же миг, вылетели из головы эльфа, разметавшись сумбуром и паникой.

— Опусти руку! — Лисьенн беспощадно хлопнул напарника по кисти. — Это маточный эмбрион! Учиться следовало, а не к эльфийкам в расположение бегать!

Томьенн густо покраснел и покосился на Волчонка, тот будто их и не замечал, пристально взирал на куб и пульсирующую в нем плоть. Его взор приковало животрепещущее зрелище: рождение выводка тварей. В том, что в маточном эмбрионе существовала не одна семья нечисти, он не сомневался, размеры подсказывали его чувствам, что неприятностей несколько. Сколько?

— Граки, твою мать!

— А-а-а?! — перепугался окончательно Томьенн, шарахаясь назад.

А позади уже стоял Лисьенн, грозный для своих малых лет и беспощадный. Томьенн, спиною уперся ему в грудь, вздрогнул и отлетел обратно к кубу. Лисьенн никогда, ни с кем не панькался, даже и с собственными дружками и напарниками. Такая у него натура…

— Становись за кубом, будешь страховать мои арканы! — Немедля обернулся и посмотрел на застывшего Волчонка. — Чего замер? Стань слева! Я стану с противоположного краю. Зажмем эмбрион в треугольник. Сперва попробуем разбудить тварей, а уже потом — спеленать!

Ага, как будто существовали другие задачи?

И ослу ясно, что надлежало вывести граков из состояния сна, а затем, разбудив на считанные секунды, тут же усыпить летающих монстров и зафиксировать в состоянии левитации над кубом. Над эмбрионом, до прихода инспекторов и комиссии или явлении эльфонессы Амильены. Граки не рогуссы, но Волчонок мимолетно содрогнулся от невыполнимой задачи тех, кому попались огромные и стремительные хищники. Правда у рогуссов есть ощутимый изъян — они также как сварры, шиины и морты, зависимы от магической подпитки. То есть волшебной энергии. Рекрутам на экзаменах, скорее всего, попадутся полудохлые твари трех видов представителей, с которыми уж не так будет тяжело справиться, как, например, с крылатой, клыкастой нечистью.

Граки! Кровожадные граки!

Интересно сколько их в маточном эмбрионе?

Скоро они об этом узнают…

Рогуссы! Морты! Шиины!

Мускулистые монстры. Даже в полуживом состоянии представляют опасное соперничество. Попробуй их сперва выведи из состояния сна, а потом, также опустить в состояние апатии и полного контроля. Трудная задача для несмышленых и неопытных рекрутов, еще вчера тренирующихся на "куклах" и мыслеобразах…

— Я снимаю криогенное заклятье! Насчет "три": блокируете всякое движение тварей! Ясно?

Двойное "угу".

Лисьенн приступил к чарам.

Глаза эльфа заполыхали ярким огнем.

Руки раскиданы по сторонам, словно обхватывают спертый воздух.

Волосы треплет неощутимый ветерок.

Губы шепчут слова заклинания.

На Томьенна и Волчонка потянуло жаром. Нестерпимое пламя окатило их лица, плечи, опалило волосы. Томьенн зашипел от ноющей боли.

— Дер-рж-жа-ать!! — Просипел новоиспеченный маг. — Де-ержа-ать!!

Треск расколотого стекла.

Прозрачный куб-резервуар-хранилище эмбриона треснул, покрылся плетками трещин.

Лисьенн добавил магической силы, и конструкция развалилась на части. Жидкость растеклась по полу, образовав потеки на осколках стекла. Пульсирующая, словно живая плоть, осталась на прозрачном дне, покрытая острыми осколками. И именно из мешочков эмбрионов, из материнских утроб, одна за другой, стали появляться уродливые, клыкастые мордочки. С остренькими ушками и лысыми головами. Монстры разевали пасти и беззвучно голосили на весь бокс. Кошмарное зрелище!

Лисьенн сосредоточив внимание на колдовстве, игнорировал картину ужаса, Томьенн, наоборот, парализовано таращился на ужас инкубатора. В его молодую голову еще не успели за время обучения в Школе Круга, прийти суровые понятия реалий мира колдовства и магии. Мир для Томьенна представлялся в красочных и цветных тонах, потому в отличие от Волчонка будущий эльфар содрогнулся, омерзительно скривился и, конечно же, потерял контроль над собой, ситуацией и блоком.

— Держ-жи-и-и… — панически заверещал Лисьенн, мигом почувствовавший грозящую всем опасность.

Пот выступил на лбу полукровки, в тот же момент, он ощутил, что один, он один, остался на защите их жизней. Один остался на блокаде с проснувшимися ото сна мутантами. Страх окатил его горящей волной, как волшебством. Лисьенн не успеет помочь, он слишком занят, а Томьенн?.. А Томьенн?..

С диким криком отлетел назад и распростерся на спине, отъехав к каменой стене… вытаращенные из орбит глаза, готовы были выкатиться на пол.

— Томье-енн! — истерично загорланил в панике Лисьенн.

Напарник его не слышал, с головой погруженный в собственный страх.

Один за другим граки вывалились из плоти. Скользкой и противной на вид. Осмотрелись полуслепыми пуговками-глазками, подметив наглецов-рекрутов, впервые за свои короткие жизни — оторвались от эмбриона в полет.

Одна крылатая бестия!

Вторая! Третья!

Четвертая!

Пятую Волчонок успел перехватить и усыпляющим арканом, обезвредить. Существо в полете комично застыло, по инерции вращаясь в воздухе, вокруг своей оси. Придирчиво и комично. Тело грака витало над конструкцией, подымаясь к потолку, изображая кульбиты и развороты.

Зато его сородичи, шипящие и визжащие тварюги, рассвирепели не на шутку, кругами планируя над остолбеневшими учениками, с каждым кругом все ближе и ближе подлетая к горе рекрутам.

— Они сей… сейчас… они… — перепугано блеял Томьенн, подведшись на задницу, но при этом абсолютно позабыв свою роль в задании.

Лисьенн гневно зарычал, отмахнулся от остатков творимой волшбы и о чудо! — пришел на помощь Волчонку, безуспешно пытавшегося поразить хоть еще одну стремительную цель.

— Их надо обезвредить, иначе они нас просто загрызут! — Не помня себя, неожиданно заорал полукровка. Его лицо испачкалось копотью и гарью. Ученическая форма дымилась от магических разрядов.

— Только не распылять! Если погибнет хоть один грак — нам конец! Эльфонесса оставит всех нас еще на пять лет в учениках! — истерично заорал Лисьенн.

Волчонок содрогнулся, как в таком случае быть, усыплять тварей, когда они мечутся по всему боксу и в любую секунду способны наброситься на тебя и растерзать. Придурок Томьенн, он во всем виноват! Идиот!

— Они сбиваются в стаю! Сейчас… — в утробном вое, крик Лисьенна утонул в реве разгневанной нечисти и истошном визге, помутневшего рассудком Томьенна. Эльф от пережитого кошмара, грохнулся на каменный пол, потеряв сознание.

Волчонок акробатично отпрыгнул в сторону, когда четверка зубастых комков пронеслась у его головы, врезалась в стену и двое из них, уверено махая перепончатыми крыльями, снова поднялись к потолку ангара.

— Парализуй их! Парализуй! — заорал очнувшийся от оцепенения Лисьенн.

Два копошащихся на полу комочка, вспарывали коготками на лапках и основаниях крыльев воздух, ушибленные при столкновении со стеною и пытавшихся перевернуться на живот, лохматый от гладкой шерсти. Волчонок пару ударов сердца с отвращением разглядывал чудеса магии и генетики, затем, сконцентрировав в руках силу, выпустил на волю волшебство. Ангар затопил светло-серебристый блеск, а следом, потянуло гарью и дымом.

— Не развопло-о… — окрик Лисьенна утонул в зверином реве. Это сородичи "поверженных" озлоблено разрывали воздух яростью и гневом.

Инстинкт стаи. Инстинкт материнства. Инстинкт к родству. Даже у такой поганой нечисти, как граки.

— Справа! — запричитал эльф.

Полукровка уже летел в другой угол бокса, спасая жизнь. Разметая по воздуху парящие "сомнамбулы". Теперь трое монстров нарезали круги под сводами инкубатора. Охмуренные и опьяненные магией.

Глаза слезятся. Щеки горят.

Порыв ветра над головой и…

В следующий миг он чувствует рядом клацанье голодных пастей и скрежет когтей. Над ухом.

Магия Лисьенна проносится у виска, сбивает одну из безумных тварей. Грак конвульсирует, но в считанные мгновения замирает в воздухе и кувыркается по соседству с парализованными сородичами.

Сила граков в количестве. Они никогда не охотятся по одному. Их племя боится одиночных атак. Трусость в их генах, так же, как беспощадность против ослабевшей и беспомощной жертвы.

Последнее крылатое чудище не ревет. Не кричит от ярости и гнева. Забивается в дальний угол и верещит в страхе. Прячется от собственных хоть и молодых, будущих создателей.

— Загоняй его в угол… сейчас мы его…

Волчонок, в который раз не успевает в глубине души удивиться, за сколько-то лет учебы, в голосе Лисьенна не слышались в его адрес презрение и ненависть. Неужели сегодняшний день переменил отношение чистокровного долгожителя к нему? К ненавистному всеми выродку? Полукровке?

И даже с этим удивлением ему не дали справиться, с громыхающим по нервам лязгом, металл на входе разошелся, и путь в испытательный бокс открылся.

Полукровка и, наверняка Лисьенн с Томьенном, вряд ли успели и то заметить, когда створки ангара разошлись за их спинами, отрезав всякий путь к отступлению. И тем ни менее свет; магический свет шаров ударил им по глазам. Душераздирающе заверещал грак, не привыкший к яркому и ослепительному для него явлению.

Тяжелая поступь инспекторов, ассистентов и эльфонессы Амильены. Хмурые и изготовленные ко всему взоры. И насколько удивленные, увидевшие в живых эльфов и… полукровку.

— Гм, посмотрите коллеги! Посмотрите, Жилькан! Удивительно! Просто чудо! Эта тройка абсолютно жива! Поразительно! Правда, Томьенн без чувств, этого и следовало ожидать, он еще слишком слаб. Не готов! — Амильена, как всегда придирчиво смерила Лисьенна и Волчонка своими бездонными глазками и… улыбнулась. — А вас молодые эльфары… поздравляю! С заданием справились. И даже умудрились напугать врага?

Хмурые кивки. Быстрые взгляды. Комментарии. Разъяснения между собой. Лисьенн светился от радости и победы. Волчонок никогда его не видел таким. Сегодняшний день изменил многое. А главное, расставил точки в их тяжелых отношениях.

— На выход господа!

Ослабевший полукровка на каменных ногах, шатающейся походкой переступил через порог бокса, он не помнил, но кто-то из комиссии, поддержал его у самого выхода. Колени тряслись. Тело била мелкая дрожь.

Разве его когда-нибудь называли "господином"? Неужели только сегодня будут такие обольстительные привилегии?

Они остановились в коридоре, а оказались, словно в пещере на пути в ад!

Вокруг разрастался и бушевал сумасшедший кошмар.

Бегали и носились ассистенты и инспектора, здесь же работали на месте врачи и сотрудники медчасти. Один за другим открывались боксы: то тут, то там — доносились вопли, и крики, визги, проклятия и стенания. Оглашали воздух ревы чудовищ и кричали ученики, ставшие чьими-то закусками. Кровь на стенах и полу. Из одной камеры, сразу открывшейся по команде комиссии: вылетел василиск, расшвыривая по коридору окаменевшие останки рекрутов. Эльфары мгновенно его усыпили. В другом случае, вылетали кровавые ошметки и брызги крови, а в оскаленную пасть морта летел десяток заклинаний.

Дьен милостивый, так вот почему Амильена медлила? Вот почему эльфонесса не спешила бросать учеников в бой! Разве к такому ужасу можно подготовиться? Ни когда!

— Ну, чего стали в коридоре? Марш в аудиторию! Ждать приказаний в аудитории! — прикрикнул на них Жилькан.

Тот день, как и последующие дни ученичества в эльфары, Волчонок не забудет никогда. Кровь и мясо! Вот через что проходят рекруты в эльфары? Быть эльфаром, значит, быть безжалостным убийцей! Почему-то полукровке были отвратительны такие догмы. В его душе царил хаос мыслей.

— Эти тоже не выжили! — Заорал над ухом инспектор.

Волчонок вздрогнул, когда ненароком заглянул в очередной, проносящийся мимо него бокс. Кровь и мясо слетали с потолка! Озверевшее и раззадоренное чудище — рогусс, вопило на весь инкубатор, смешивая свой рев с визгами шиинов, сварров и элементалей. Свистели лепреконы и вампиры. Орали гоблины и зомби. Вурдалаки. Оборотни. Кто кому не лень!

Истерзанные и осунувшиеся везунчики выстраивались в редкую колону и следовали шагом в рабочую аудиторию. Ожидая поощрительных призов. Волчонку почему-то ничего не хотелось, даже жить.

Дьен всемилостивый, сколько же их осталось в живых?

Полукровка не смог сосчитать, настолько он был ошарашен и обессилен. Измотан.

Но одно он знал точно — мало. Очень мало!

Разгул нечисти еще стоял в инкубаторе, а они уже выстраивались в аудитории, ожидая эльфонессу и комиссию. Наводить порядок остались естественно инспектора и эльфары.

Жилькан вручил комиссии и Амильене исписанные листы бумаг. Отчеты.

Быстрый и беглый просмотр.

— Ну, что ж, господа рекруты, сегодня вы ступили на еще одну ступень вперед! Не стоит расстраиваться, отсеялись те, кто был слишком слаб. Кто не нашел в себе силы противостоять страху и злу. Знайте, таким как они, в Магическом Круге нет места! В наших рядах самые стойкие и сильные! Беспощадные к врагу! Будьте могущественными и несокрушимыми! — Амильена отступила на шаг назад.

Выступил старикан в мантии Совета. Сухощавый старичок с пронзительным взором.

— Соберитесь в кулак! Кругу нужны бесстрашные и отчаянные воины…

…Кругу нужны бестелесные ниши! Резервуары с источниками внутренней силы. Самоотверженцы! Истуканы, бросающиеся в огонь и полымя. Не щадящие ни своей жизни, ни жизней друзей, ни близких, ни родичей.

Ибо, как уяснил Волчонок, в рядовые эльфар набирают из низшего и среднего слоя общества. А такие редко становятся высшими эльфарами и не дай Дьен, советниками. Все что от них требовал Круг и престол — гибель во имя династии Эльсдинов! Гибель во имя Магического Круга! Гибель во имя Эльсдара!

— …вы должны жить ради чистой крови! Жить, накапливая силу и охранять Вечный сад! Оберегать династию Эльсдинов и Круг! Во славу Эльсдара!

— Во славу Эльс-сда-ара!! — Зазвенело под сводами аудитории.

— Готовьтесь, завтра вас ждет второе испытание! Последнее! Завтра вас ждет… Рарух!

В который уже раз за долгий день Волчонок содрогнулся…

…и не он один!..

— А ты не верил Сульян, а я тебе говорил! А ты брюзжал и брюзжал, да и не верил!

Урф Сульян противно скривился, отворачивая лицо от стола. В душе, чертыхаясь и плюясь. Ну, чего прицепился Харуш? Чего он от него хочет? Чтобы во второй раз Волчонка точно какая-нибудь тварь взяла да прихлопнула? Мало в бестиарии живности?

Малый Совет.

Они собрались вдвоем, чтобы обговорить вечером день экзаменов. Прокомментировать полученные отчеты и факты. Ими и был очень не доволен советник Урф Сульян. Зато советник Желин Харуш несказанно купался в эйфории. Его ученик! Тайный ученик и протеже, делал превосходные результаты. Магия в нем так и цвела, разрасталась день ото дня.

Сульян хмурился, скалился, негодовал, ворчал, но в итоге соглашался, а куда ему оставалось деваться, когда его планы рушились, словно об стенку? Ведь не пойдет он лично принимать экзамены у полукровки? Желин взбесится и раздует неимоверный скандал. А оно ему надо? Из-за какого-то ублюдка?

Второе испытание!

Второй шанс.

Мысленно Урф уже планировал тонкую и изящную акцию. Акцию возмездия. Но что придумать? Вариантов к удивлению много, но что придумать наверняка?

Пока не ясно…

— Он станет эльфаром! Вот увидишь Сульян, еще утрет носа соратникам!

Урф опять скривился.

Ну, что за ребячество? Совсем старик ополоумел?

— Так он же полудайкин, Желин? С какими ровесниками он будет состязаться? С твоими? Или…

— Без разницы! Ты посмотришь, парень еще тот!

Ого, попахивает явной проблемой! Еще не хватало дайкинов в Совете Круга!

— Представляю Сульян, возглавит один из наших управлений в Школе или Круге, в целом…

Урф побледнел, откинулся на спинку стула.

А вот это явная угроза обществу эльфов!

— И ты думаешь, Община его примет?

— А почему бы и нет?

— А почему да? — Воскликнул Урф.

Глаза Желина сузились.

— Ты чем-то недоволен? Ты с самого начала недоволен! Говори!

Сульян вздохнул.

Все-таки он поспешил, надо было играть паиньку до конца. До результата. Так нет же, не стерпел!

— Мое мнение — надо было с ним разделаться еще десять лет назад!

— Это почему еще?

— Да все просто, Желин. Подумай, кто сидит в Совете Круга, не ты и не я. Их амбиции строятся на железных приоритетах, а существование…

— Ты знаешь, Урф, а мне плевать на их мнения…

— Как так? А ну-ка, объяснись!

— Не им его воспитывать! И воспитывали доселе полукровку мы! Не Круг! — закричал в гневе Харуш.

— Ты еще скажи, не престол! Не корона Эльсдина!..

— Ну-у, — замялся советник.

— Да брось, я тебя понял. Во всяком случае, пытаюсь понять.

Харуш благодарно улыбнулся.

— Так что их завтра ждет, определили? — перевел тему Сульян.

— Да. Рарух.

— Рарух?! — ошеломился интриган.

— Да. Лианы.

Лианы? Рарух!! — Дьен всемогущий, как я мог забыть о Рарухе? Вот оно! Вот оно — решение! Рарух!

— Желин, ты говорил, есть повод выпить? Где твое пресловутое домашнее вино? Вытаскивай его, есть повод выпить!

— Ну, конечно! Сейчас! — С радостью поддержал идею напарник. — За что пить будем? За Волчонка?

Урф Сульян отстраненно улыбнулся.

— Ну, а за кого еще? За наших именинников! — Советник поднял бокал.

Партнеры чокнулись. Выпили. — И за Волчонка!..

И за Рарух!

Неприступный и беспощадный!..

Их разбудили на рассвете…

Когда вековечный Эльсдар еще спал. Когда великие Дома Общины в ярких и красочных снах, а кварталы ремесленников и мастеров только-только просыпались. Когда площади и общественные заведения купались в серебристо-лиловом свете купола, а башни Круга и Дворец Эльсдина — в тонкой пелене полумрака. В тени просыпающегося и подымающегося над Зорганом солнца. Пустые улицы и бульвары. Зеленые парки и садовые участки. Роскошные виллы и усадьбы тонули в заревах магических защит — ведь каждый могущественный и амбициозный хозяин Дома в первую очередь думал о своей драгоценной и бесценной жизни, защите родных и близких. И только обычные рядовые эльфы, ютились на высоченных ялинах, с простотой смотрели на полувечную жизнь, — их дома имели высокие заборы, крепкие стены и даже магические, охранные арканы, — двери открыты были каждому и рады любому соседу. Принципиальность богачей и жажда власти не касались рядовых горожан. Не им думать о кровных распрях и налетах на чужие дома, об этих заботах беспокоились харизматичные аристократы. В Эльсдаре боялись скорее внутреннего врага, чем акций извне. О дайкинах, и скажем, троллях с гоблинами, редко задумывались, ибо на пути неприятеля всегда стоял неприступный лес со следопытами и эльфарами, а еще глубже — Рарух. Рарух!

Не надо и говорить, в ту ночь никто не заснул, и потому, к границе Лиан инструктора привели счастливцев первого испытания в помятом и жалком виде. Стража на улицах Эльсдара и то выглядела после смены более бодро и подтянуто. Рекруты плелись за пятеркой эльфар в хвосте, то, отставая, то, шатаясь от усталости на ходу. Возле барьера и Барьерной стражи старший группы инструкторов — эльфар Готьенн не выдержал, зло сплюнул в жидкую у самого купола траву, и резко обернувшись, зашипел на учеников:

— Стадо полудохлых рогуссов! Шиины! Дьен вас всех побрал, големы! Плететесь, словно околдованные чарами големы! — Вещал он, закатывая на лоб свои глаза. — Что придурки, ночь не спали?

Грозные реплики отрезвили строй рекрутов похлеще ледяного душа. С Волчонка и Лисьенна мигом слетело сонное оцепенение. По рядам прошлась взбадривающая волна. Вздохи и ахи.

— Готьенн, может их в озерцо согнать, пускай, по пару раз искупнутся для согрева мышц и твердости духа? — Предложил Кульмин.

— Куда там! Нет времени заниматься с этими… — эльфар скорчил на лице мину, не находя подобающей случаю фразы: — …через полчаса надо выходить на тропу, а там сам, Кульмин, знаешь, время рассчитано на секунды. Держите строй, насекомые! Эй, ты! Ты!!

У барьера купола зазвенела тишина. Даже охрана со сторожки выскочила, чтобы перед сменой развлечься бесплатным представлением, а оно у господ стражников явно происходило не часто. Ответственный за дежурство офицер, сперва посматривал на сцену, а потом, махнув на все рукой, скрылся в постройке. На террасе остались те, кому и положено — рядовые солдаты и два дежурных штатных эльфара.

— Ты! Я тебе говорю! Бледная рожа! — Готьенн нагло и высокомерно ткнул пальцем через весь строй, указывая в застывшего, как статуя Волчонка. Полукровка растеряно оглянулся, соплеменники ошарашено сторонились его, как от чумного, отходили и застывали в нескольких шагах в стороне. Удивляясь, как недоэльф вообще попал в их общество. — Чего морду корчишь? На тебя показываю, да! Как тебя там? Лягушонок?

Гогот среди эльфар и стражников, рекруты стояли в диком оцепенении, им никто не давал повода смеяться.

— В-волчонок…

— Что?! Что ты мракобесина проквакала? Я не расслышал? А ну-ка, иди сюда! Да-да, ступай смелее из строя! Не бойся, — лицо инструктора горело решимостью и злобой.

Ну вот, опять началось! А он уже было, подумал вчера, после пышных слов эльфонессы Амильены и господина советника, что двери в Общину эльфов для него открыты. Куда там! Волчонок почувствовал себя обиженным и незащищенным сильнее и острее, словно необъятная пропасть во взаимоотношениях с обществом высокорожденных не уменьшилась, а наоборот, расширилась вдвойне, стала круче и непреодолимей.

Полетели шутки и открытые издевки. Эльфары и стражники веселились над ним вовсю.

Полукровка постарался отключиться от беспощадного и грубого внешнего мира. Хотя бы на какое-то время. Возможно, хоть в Рарухе ему позволят остаться самим собой? Таким, каким он пришел в этот ненавистный к его генам мир…

Рекруты расступались перед ним, пропуская к озлобленному инструктору.

— Глядите-ка, какой зверек?

— Интересно, а как это он попал нам в Эльсдар?

— Так его Гарьян впустил. А его милость король Эльрион, за него поручился.

— Да не может быть, а почему, мы об этом не знаем?

— Дрых ты тогда, а его еще младенцем принесли, вопящим и скулящим.

— Ха! Волчонок…

— Тихо всем, чего орете? — взъерепенился начальник караула, показываясь из сторожки, пресекая реплики солдат.

— Эй, Готьенн, это кто такие? Рекруты что ли?

— Они самые, господин капитан, — без тени подобострастия ответил эльфар. У магиков всегда выше привилегий, чем у военнослужащих.

— И полукровка даже среди них? — Удивился офицер.

— Вас это смущает капитан?

— Меня это уже надоедает, — съязвил дежурный.

— Позвольте, есть возможность исправить это… маленькое недоразумение, — лукаво улыбаясь с сарказмом, заметил Готьенн.

Смешки. Волчонок холодеет изнутри.

— Куда вы следуете?

— В Рарух.

— Гм. — Офицер окидывает подчиненных солдат двусмысленным взором, им больше и не надо. Солдаты: лучники, следопыты и стражники. Даже эльфары, занимают каждый свой пост. Капитан подходит к инструкторам, останавливается в трех шагах от оцепеневшего в испуге Волчонка и строя, разбитого на группы учеников. — Школа Круга.

Это не вопрос, а констатация очевидного факта.

— Угу, — отвечает просто Готьенн. Эльфары за его спиной молчат.

— Сколько их?

— Восемнадцать.

— Восемна-а… Стоп! — Брови офицера взлетают вверх. — Как восемнадцать? А этот… полукровка?

Волчонок вжимает голову в плечи.

Готьенн злорадно улыбается. Ощеривается.

— Рарух — жестокое место. Не все возвращаются, — тихо, чуть ли не шепотом объясняет эльфар.

Взор капитана становится задумчивым, он легонько кивает головой.

— Конечно.

Холод пронизывает Волчонка изнутри. Смерть! Он ощущает колючие прикосновения смерти, будто объятия.

— Пожалели б своих. Ряды магиков в отрядах и так редки, а вы… — он, дежурный капитан, не договорил.

Зубы Готьенна в гневе заскрежетали.

— Так он же не эльф? Он же — недоэльф! Полу…

— Я не о нем! — Грозно перебивает капитан. — Я об этих! — Он кивает на не ровный строй.

— Нам достаточно будет и тех, кто сумеет выжить! От остальных и так будет мало толку.

— Это ваше мнение, мессир Готьенн?

— Не только. Это еще мнение Магического Круга и престола! Вы с ними не согласны, капитан Фельтьенн? — оскалился инструктор.

Голова Фельтьенна медленно повернулась к говорившему, и капитан смерил наглеца пронизывающим взглядом.

— Нет, я только выразил свою точку зрения и проблему армии. Мы теряем в битвах позиции из-за недокомплектации разведотрядов. Отряды слабо или вовсе не обеспечены магическими силами. Не достаёт эльфарских рук. А школа, — офицер поиграл желваками, — а Школа Круга так расточительно относится к собственным кандидатам.

— Вы хотите, чтобы вашу спину оберегали неучи и слабаки? Вы думаете, враг побоится атаковать желторотых юнцов, умеющих лишь утирать слезы и сопли? Эльфар должен готов контратаковать вдесятеро раз за числом сильнейшего противника, чем он сам. Не размениваться на жертвы и вести бой до последней капли крови. До последнего глотка внутренней силы!

— Вы не слишком жестоки к юнцам?

— Тяжело сейчас — легко потом, господин капитан.

— Ну что же, вам видней. Это ваши ученики и вы в ответе за их судьбы.

— Именно, милсдарь Фельтьенн. Это эльфы Магического Круга. И они или будут в его рядах или…

— Погибнут, — спокойно закончил капитан.

Солнце поднималось над Эльсдаром. И купол окрашивали в светлые лиловые тона. Завеса стала видимой и нереально мутной, словно гладь горной, бурлящей реки.

— Нам пора, капитан. Думаю, мы сможем продолжить нашу дискуссию в будущий раз. Например… — Готьенн сделал тактичную паузу.

— Вечером. В каком-нибудь светском заведении, — тут же предложил Фельтьенн. Они учтиво поклонились друг другу, но стоявшие за их спинами стражники у барьера и тем более эльфары прекрасно знали, что за этими словами могла скрываться и обратная сторона медали — спор. Кровная дуэль! Тайное пари и противоборство. Пускай рекруты в недоумении таращатся по сторонам, но повидавшие за долгие века эльфы, хорошо знали правду тяжелых и перекрестных взглядов. Дуэль!

— Совьенн и Шох — пропустить господ эльфаров и группу рекрутов за территорию купола, да поживее! — Громко закричал офицер.

— К барьеру по одному! — командовали стражники.

Замелькали лучники и эльфары.

Волчонок почувствовал покалывание в затылке и ноющую боль при приближении к лиловой завесе.

Инструктора ждали их у границы рукотворного чуда. Защиты Эльсдара. Непроходимого и неприступного магического щита. Сколько столетий это чудо защищало и оберегало остроухих? Наверное, столько, сколько человечеству понадобилось лет, чтобы создать первое более-менее пристойное цивилизованное государство. Века!

Шаг — боль! Еще один шаг — еще один укол резкой боли!

Что же это?

— Подходим живее! Чего топчемся? Живее! — Орали с двух сторон эльфары.

Двое инструкторов остались по эту сторону, а трое — прошли лиловую стену, чтобы дожидаться учеников и встречать их с той стороны.

К барьеру десять метров, а колени и руки у Волчонка мимо воли дрожат. Что с ним происходит? Почему сейчас? Почему страх скрутил его в такую сложную и трудную минуту?

Соплеменники обходили его стороной, обтекали, словно подводный камень, чтобы молча и осторожно исчезать в мерцающем зареве. Цепкие ребяческие руки схватили его за плечи, дружески сдавили.

— Держись! Ни чего не бойся, смело ступай вперед!

Фигура отзывчивого компаньона слилась с остальными учениками испытания. Лисьенн! Дружище Лисьенн! Хоть кто-то в этом чуждом и закрытом для него обществе на его стороне. Единственная понимающая душа. Лисьенн!..

Так получилось, что он остался одним-единственным субъектом, кто не осмелился переступить границу владений эльфов, ступить в защитный лес Общины. Более того, когда до барьера осталось сделать жалких пару шагов, Волчонка охватила болезненная судорога, онемели конечности, он не мог пошевелиться. Мускулы затвердели.

— Началось! Вечно с тобой какие-то проблемы! Чего падло, стал? Топай, давай, живее! — Разъярился Кульмин.

— Я… я… я… не… — заикался в отчаянии полуэльф, дрожа всем телом.

— Бл… — выругался, остервенело эльфар, широко шагнул и пихнул полукровку на полупрозрачное полотно.

Эльфийский слух разрезали дикие вопли — это Волчонок сливался с барьерной защитой Эльсдара. Купол пропускал его тело, молекулы и атомы через себя — сканируя и идентифицируя. Брезгливо ощупывая смешанные гены. Анализируя кровь и органы. И нехотя, с ленцой, забивая в магическую матрицу новые данные. Находя десятилетней давности ответные образцы и показатели проб.

Бесчувственная, казалось бы, штука — барьер, но все-таки наделенная неслыханным источником магии, энергией, способной к невообразимым результатам…

Не успев вволю накричаться и наораться, полукровка вылетел по ту сторону реальности и угодил в не ласковые, жестокие объятия Готьенна. С перекошенной физиономией и пеной на губах.

— Долго тебя, выблюдок, ждать? Скоро обед, а ты еще чудовище, к испытанию не готов! Нас задерживаешь! Кульмин! Алхон! Идете за группой, следите, чтобы никто не отстал, им дозволено подыхать в Рарухе, а не в Эльсдаре! Разберитесь по двое! По двое, жабьё! Живее! — верещал неистово инструктор, швыряя полуэльфа в конец строя. — Подгоняйте особо недоходчивых, в Лианах должны быть через пятнадцать минут, вам все ясно?

— Да, господи-ин Готьенн! — запел хором взвод рекрутов.

— Скорым ша-агом, а-арш!!

Его толкали в спину и плечи. Никогда, за десятилетнюю жизнь в Эльсдаре, Волчонок не мог вспомнить, что бы с ним кто-нибудь панькался. С почтением относился и проявлял хоть долю сожаления. Ноль! Единственное внимание — это зуботычины и оплеухи.

Он снова оказался позади всего строя, за спиною в трех метрах молчаливые и угрюмые инструктора. Полукровка прибавил шагу, выравниваясь за остальными рекрутами. Удивительно, но впервые за десять лет замкнутой и обыденной жизни в стенах Школы Круга, Волчонок оказался за пределами Общины эльфов. Украдкой, не сбивая размеренного шага, полуэльф оглянулся на стену барьера, надеясь увидеть лиловый, полупрозрачный купол, но к немалому изумлению запечатлел удивительную картину: плотную стену ялиновых джунглей, заросли молодого папоротника и побеги лиан. Немыслимо магия остроухих смогла надежно и красочно сокрыть свою вековую обитель от посторонних, нежелательных глаз. Можно месяцами слоняться по девственному лесу и, в конце концов, безрезультатно остаться ни с чем. Хорошо организованная, плотная маскировка. Работа высшей элиты Магического Круга. Работа старших эльфар. Возможно, не обошлось без помощи Совета?

Грандиозная картина оставила в памяти полукровки неизгладимый след, заставила заволноваться, оступиться на ходу, и чуть не споткнуться о высокую, буйную траву.

Тут же этим воспользовался один из эльфар, Алхон.

— Не разевай рот! Под ноги смотри! — Инструктор схватил полукровку за шиворот и подтянул к себе, Лисьенн, шагавший рядом с Волчонком уважительно оглянулся. Полуэльф замотал руками и ногами, стараясь удержать равновесие и не упасть носом в траву. — Ты чего это вырываешься, а? Лягушонок, слушай, что я тебе скажу!

Голос Алхона понизился до полушепота. Следовавший чуть в стороне Кульмин, сделал вид, что ничего не слышит, а сам полукровка от невежественного обращения к своей персоне попросту устал, и перестал бороться.

— Сделай так, чтобы личность твоя колоритная и неприятная для Общины Эльсдара исчезла раз и навсегда, к примеру, не вернулась из Раруха, понял? Выживешь ты в Лианах или нет, это десятый вопрос, главное — ноги твоей в Эльсдаре больше не было, ясно? Вернешься, не жить тебе, понял? В Магическом Круге тебя будут ждать унижения и оскорбления, ты этого хочешь? Судя по выражению твоей ошпаренной морды нет! Ну, так делай выводы, выблюдок, уже не маленький! Одолжение нам — одолжение тебе. Если выберешься, случаем на Северный тракт, сразу определяй север, не растеряешься, обученный, выйдешь к первым дайкинским поселкам. Сдашься. Тебя примут. Все-таки детеныш. Пожалеют. Прибьешься к какой-нибудь семье, вырастишь. Заведешь семью. Женишься на смазливой дайкинке. А там опомнится, не успеешь, как дети заведутся. Обрастешь заботами, старостью. Эльфийской крови, как сам видишь, у тебя не много и нашего долголетия в тебе не больше, чем в болотном комаре, но и то, мне тебе совет, Волчара, поберегись! Побереги свою шкуру! Беги из Эльсдара, куда глаза глядят! Беги без оглядки! Не место тебе среди высокородных, ясно? — Алхон для лучшего запоминания слов, встряхнул обмякшее от услышанного, тело полукровки пару раз и поставил на землю. — А теперь беги за одногруппниками и не переставай думать… думать, как избавить наш мир от собственного присутствия!

Получив ощутимую затрещину, Волчонок стеганул за группой учеников, следовавших за Готьенном и проводниками-эльфарами. Вдогонку донеслось ехидное хмыканье Кульмина и резкая брань Алхона. Эльфары были уверены, что их наставления полукровка запомнил дословно и результат не заставит себя долго ждать.

Бешеным галопом мысли метались в голове Волчонка. Сумятица и обида. Разочарование и грусть. Негодование и нарастающее чувство злости. Как так можно? За что они его порочат? За что так не любят и обижают? Если он не такой как они, то что, сразу изолироваться и отчуждать его из своей семьи? Неужели в их огромной Общине нет для него места? Гонят его прочь. В смертоносные и опасные джунгли. В беспощадный и убийственный Рарух.

В груди разрасталась ноющая боль. Паника. Противоречия. Он ни кому не нужен! А будет ли принят там?.. В бурном и жестоком мире дайкин? Людей? В суматошной цивилизации людей? Или стены Северного Королевства Людей закроются так же перед его носом, как лиловый барьер Эльсдара? Паника! Внутренняя паника!

Кроме Лисьенна наверняка никто не заметил его отсутствии, кто когда-нибудь замечал полукровку? Назойливая муха, приставшая к неповоротливому, обленившемуся и старому василиску. На нее даже жалко тратить лишнее движение. Внимание. Так окружающий мир воспринимал Волчонка — безнравственно и не по существу.

Окружающая картина не смогла растормошить забившееся горем сердце и сознание полуэльфа, после реплик Алхона, ему осталось машинально плестись в хвосте колоны, опустив взор под ноги. Чтобы снова, ненароком не оступиться и не полететь в высокую траву, при этом, умудрившись расквасить нос. И в очередной раз развеселить отряд эльфар. Рекруты помалкивали, охваченные растущим в воздухе напряжением. Им было не до веселых шуточек и разговоров. Впереди ждала неизвестность — редко, кто в Школе Круга рассказывал о Рарухе, и еще реже объяснял, что могло поджидать в его недрах? Лианы — они являлись неприступной преградой на пути к Северному тракту со стороны Эльсдара, но также стеною, для тех, кто отважится сунуться через тот край в обитель высокорожденных. Тягостное напряжение повисло над группой учеников, все участливо переживали, строили в уме догадки, но никто не высказывал в голос каких-либо предположений. На счет этого господа эльфары оставались, неприступны и молчаливы. В Эльсдаре хранили полную тишину. Переговаривались шепотом или мыслеречью. К мыслеречи допущены были только эльфарский состав, к рекрутам эти правила не относились, посему последним приходилось, смущено молчать.

Бурлящая и дикая жизнь. Куда не бросишь взор: всюду величественные посадки старых и молодых ялинов. Девственные джунгли. Нога эльфа, способна настолько утончено и ласково ступать в высокую траву, в мягкий мох, разноцветье бурьянов и кустарников, что следопыту вряд ли удалось бы отыскать след, даже нескольких разведотрядов. Другое дело — рекруты. Их перемещения по Эльсдару портило всякую картину. Словно стадо рогуссов. Необученные и несмышленые наукой выживания в лесу, ученики оставляли за собой достаточно заметную просеку. Следовавшие за колонной Кульмин и Алхон цокали только возмущено и пожимали плечами. Довольно скоро на них вышел сперва один разведотряд, затем через несколько минут второй. Волчонок и его соплеменники с разинутыми ртами смотрели на следопытов и лучниц в маскирующих плащах, на строгие лица эльфаров в боевых мантиях. На бесшумные встречи и невероятно стремительные прощания, исход которых оставался тайной для всех учеников. О чем вели переговоры Готьенн или, кто-нибудь другой из эльфаров группы со встречающимися на пути капитанами отрядов, являлось рекрутам закрытой книгой. Просто — загадкой. Ни кого из разведчиков Волчонок не узнавал и не знал, поэтому в минуты остановок, заворожено таращился по сторонам, с очумелой зачарованностью знакомясь с окружающей красотой.

Ялины высились до небес. Кроны могучих стволов исчезали в небесной вышине, Волчонок задрал голову, пытаясь рассмотреть настоящие, несмазанное светом купола, небо. Чистое и, наверное, прекрасное? Куда там. Разлапистые ветви скрывали природную тайну, храня от малейшего взора. С ветки на ветку перепрыгивали белки, птицы и крылатые насекомые. Такой живности полукровка не видел и в Общине, постоянно лесную тишину нарушали: стрекот, скрежет, пение, стук, уханье, шуршание, повизгивание, хруст, клекот, цокот и ворчание… Сотни и тысячи разноголосых звуков будоражили слух, эльфы естественно продолжали отдыхать, не обращая на живой мир внимания. Привал. Волчонок обвел лагерь вкрадчивым взглядом — поляна, окруженная гигантскими ялинами. Редко такие встретишь и в Вечном саду. А здесь, они плотно растут друг к другу. Эльсдар — родина ялинов. Постоянная тень падала на землю и, полукровка заметил, что в этой части прогалины, где росли могучие стволы, слабо росла трава, в большинстве лишь мох и лишайник, а влага пропитывала сам грунт. Рекруты разместились у стволов; благодарны минутному отдыху.

— Алхон! Кульмин! Поднимайте всех на ноги! До Раруха рукой подать! — Готьенн спешил, поторапливал.

Эта новость отрезвила разомлевших учеников, внесла новую порцию переживаний и мыслей. Волчонок сосредоточился, заставил собраться и откинуть опасения вон, подальше от своего сознания. Что может быть хуже смерти? Та же — смерть…

— Подымайтесь! — Пронеслась над головой тень Кульмина, Волчонок и еще трое рекрутов мигом подорвались на ноги. Его окинули презрительным и быстрым взором, конечно, больше обрадовались бы Томьенну, чем ему, но, к сожалению, это он прошел испытание в инкубационной ветке, а не слабохарактерный Томьенн, и ему, прикрывать ваши драгоценные жопы!..

— Шире ша-аг!! — На пониженном тоне шипел сквозь зубы Алхон.

Колона двинулась в путь. Поляна вековечных ялинов осталась позади, но прохладу крон Волчонок чувствовал даже тогда, когда они вышли в небольшой подлесок смешанных стволов, ялины чередовались с кленами и березами, но прижившиеся на чужбине деревья росли с трудом, доминировали хозяева — извечные цари Эльсдара. Дорога резко ушла вниз, захолмилась, на дне впадины даже протекал ручей, эльфары смилостивились, позволили ученикам напиться. Полукровка едва успел зачерпнуть горсть ускользающей влаги, как немедля получил тумака.

— Хватит! Вставай! Группа уже скрылась в лесу! Тебя долго еще ждать? Подымайся, гаденыш!

Волчонок незаметно заскрипел от злости зубами, благо Алхон смотрел в глубину леса, а то неизвестно чем бы закончился, той инцидент? Возможно, полуэльф не дожил бы до Раруха? А Алхон испепелил бы его на месте…

Молча, сдерживая в душе клокотавшую ярость и гнев, Волчонок сорвался вдогонку, за уходящей в глубину леса колоной.

— Ши-ире ша-аг!! — Сзади подгонял Алхон, наседая на пятки.

Полукровка ускорил шаг, перешел на бег. Удивительно, но эльфар не отставал, хоть и не бежал. Он словно стелился над дорогой и травой, скользя тенью. Пот выступил на лице Волчонка, он не сбавлял темп. За поворотом замаячили спины, рекруты бежали, молча и крадучись, по сторонам колоны бежали эльфары, направляя группу к цели. Так вот почему он отстал от группы. Одногруппнички с шага пустились в легкий бег. Эльфары отставали от графика, за каждое нарушение — отчет перед комиссией.

Подъем наверх, на вершину холма.

На этом участке пути полукровка чуть не выплюнул легкие.

Добравшись до верхней точки, он не только застал строй одногруппников, но и ожидавших, в нетерпении его и Алхона эльфар. Рекруты прерывисто дышали, требовался отдых, но Готьенн думал об этом меньше всего. Алхон, Кульмин и еще двое инструкторов застыли справа, в стороне от группы, построения.

— Итак! — Готьенн смерил строй беспощадным взором. — Итак, господа… вот! — Его рука указала вниз, на простирающийся внизу зеленый край джунглей, так прекрасно просматривающийся с вершины холма. Отдельные участки берез и верб не закрывали панорамный вид. — Это Рарух! Это Рарух, глубокоуважаемые ученики! Внимательно посмотрите на него с высоты холма, полюбуйтесь его беззаботным видом. Ощутите красоту и простоту. Видите?

Девятнадцать пар глаз устремились на реку зелени и волну чарующей, безмятежной красоты. И это и есть Рарух?! — Захотелось с удивлением воскликнуть полукровке, истошно завопить и захохотать в голос. — Не может быть? Разве эта… эта… стена зелени, может быть Рарухом? Может быть беспощадной и неприступной заградительной полосой? Бред!

Лица эльфаров шутливо ухмылялись, физиономии щерились от недомолвок и полученного результата… Они ведь знали!.. Знали истинную правду джунглей Лиан. Смертоносность и беспощадность не в зрелище, а в эффективной, неприметной глазу обыденности. Ложной красоте…

— Кульмин! — Готьенн наигрался полученным эффектом, не стал ждать, пока гримасы на лицах учеников разгладятся, и молокососов попустит. На это у него абсолютно нет времени. Обед. Скоро обед, а они еще и не приступали к основной части испытания. Это нарушение, не иначе…

Эльфар Кульмин выступил вперед, подошел к командиру.

— Браслеты! — Продолжал отдавать приказы Готьенн, протягивая руку.

Кульмин молча, достал небольшой заплечный мешочек, извлек из него торбу, на ней были выгравированы письмена Магического Круга. Так же как и Волчонок, многие среди учеников, почувствовали колебание эфира — магия. Готьенн развязал тесемки мешочка, но вытаскивать на свет его содержимое пока не спешил. Сделав шаг, навстречу строю, командир группы выискивающе осмотрел шеренгу, заложил руки за спину и ректорским голосом, принялся наставлять. Волшебный мешок свисал с правой руки.

— Как видите, не так страшен враг, как его рисуют, правильно? Правильно. То же самое и с Рарухом. Обычный лес. Ни чего в нем страшного и неестественного. Но напомню, перед вами господа, именно Лианы, и, ни что другое. Значит, объясняю для присутствующих, что такое Лианы. Во-первых, это живая заградительная магическая… повторяю! — магическая полоса! Во-вторых, всякий нежелательный в ней гость — умирает быстро и болезненно. Вопрос только времени. В-третьих, для эльфа эта полоса так же опасна, как и для другого мыслящего и умалишенного существа. Раруху плевать, есть у вас разум, и несет вас через него с благими намерениями или злобными помыслами. Рано или поздно Лианы все равно вас уничтожат, ясно? Четвертое, для эльфа опасность начинается со второго кольца — это если брать курс со стороны Северного тракта, и с третьего кольца, если направляться вглубь с этого места, то есть лилового барьера. Значит, переведу на доступный пониманию язык. С Северного тракта — пять миль, а затем — смерть! От барьера — десять миль и те же ласковые и дружеские объятия. Надеюсь все понятно? Повторять не надо?

Испуганные кивки.

Кто-то судорожно глотал слюну.

— Браслеты. — Готьенн показательно вытащил из мешочка, тонкий, покрытый серебристой вязью браслет. Ничем неприметный, но источающий постоянный поток магии. — Это единственное средство от ловушек Раруха. Снимать браслеты категорически запрещено. Если кому-то придет в голову так поступить — считайте себя трупом. Воздействовать на браслеты магией небезопасно, можете изменить наложенные на них защитные арканы и тогда жизнь ваша, не будет стоить и ломаного гроша. Управляются браслеты нами. Как только вы достигнете нужного квадрата, то есть, второго кольца, мы тут же посылаем на ваши браслеты сигналы — пора домой. И если в ваших пустых головах есть хоть капля здравого смысла, вы без лишних телодвижений, сразу же поворачиваете обратно, сюда, на этот холм. Этот холм — наблюдательный пункт. Для вас он главный ориентир в испытательном процессе. Объясняю смысл и значение второго испытания…

Готьенн умышлено сделал паузу, чтобы понимание его вступительной речи дошло до сознания рекрутов.

— …смысл и значение сего испытания состоит в том, чтобы научить вас работать в экстремальных ситуациях, коллективно и собрано. Не забывать о соплеменниках ни секунды. Думать, прежде чем совершить следующий шаг. Всегда знайте, лесная чаща не так безопасна, как может показаться на первый взгляд. Сумеете разобраться с мыслями, страхами и переживаниями — сумеете в дальнейшем выжить в любой ситуации. Понятно рекруты?

— Так точно! — Зазвенело мелодично над холмом.

Эльфары и Готьенн, в том числе поморщились.

— И поменьше создавайте шума, насекомые! По одному ко мне, ма-арш!

Рекруты выстроились, вереницей подходили к старшему эльфару, тот застегивал на запястьях браслеты и тут же направлял к Алхону, Кульмину или остальным эльфарам, — те активировали их мгновенно. Воздух разрезали мелодичные рулады магических заклятий. Так очередь дошла и до Волчонка, Готьенн спокойно и жестко защелкнул на его руке браслет и подтолкнул к Кульмину. Вещица завибрировала, окольцовывая кисть полукровки и въедаясь в кожу Волчонка колючими иглами. Полуэльф зашипел от боли.

— Терпи боец! Подбери сопли! Вставай в строй!

Полуэльф опять оказался в арьергарде группы, Готьенн довольно улыбнулся и проговорил ученикам:

— Десять миль! Не больше… дальше смерть! Помните об этом, будущие эльфары. Впе-е-еред!!!

— Вниз! Вни-из, воины Круга! — Вторили ему Алхон и стоявшие рядом сослуживцы.

— За Эльс-сдар!! За Эльсда-ар!!

Боевой клич, разнесся над вершиной холма, удивительно, но на этом этапе испытания эльфары отбросили правило "хранить молчание" прочь, понукая рекрутов к патриотическим действиям: громкими командами и боевым кличам.

— Впе-ере-еддд!..

Звенело в ушах каждого мальчугана-эльфа и Волчонка.

Они сбежали с холма нестройной лавиной, вломились в частокол молодого лиственника и ялина. Пробежали парочку десятков метров, пока самые смышленые и расторопные ученики Школы Круга не заголосили временный привал.

— Ч-что? Что еще такое? Какой привал? — Возмутился, запыхавшийся от бега Хьюлин. — Чем быстрее доберемся до того самого кольца, тем быстрее вернемся назад, верно говорю, ребята?

По чаще пронеслось нестройное угуканье…

— Алхон… Видх… а-а-а-а-ах, — зевнул во весь рот Готьенн. Сегодня он очень рано проснулся. Вернее его очень рано разбудила эльфонесса и Малый Совет. — Разводите костер, будем пить чай!

— С кренделями, — сыронизировал Кульмин.

Готьенн вопросительно зыркнул на него.

— Ставлю на то, что они разделятся на отдельные группы…

В глазах Готьенна вспыхнул не абы, какой азарт.

— И что ставишь?..

— А я говорю, держаться надо вместе! О Рарухе на лекциях мало чего рассказывали. Это кажется странным, будто нарочно готовили к испытанию. Скрывали правду…

— Испытание было вчера, — Сорх угрюмо обвел невысокие стволы лиственника подозрительным взором. И что тут опасного? Молодая посадка деревьев? Чем лиственник отличается от лиственницы? Да ни чем! — Видели, как Южин с Вьельнном погибли?

Над чащей застыло оцепенение.

— Лепрекон, сучара, содрал с них кожу! Меня Жилькан остановил, не то, я бы той твари точно показал, на что способны истинные эльфары!

Кто-то из мальцов, слева от Сорха, сдавлено сглотнул и ахнул.

Сорх критически смерил того взором. Держись!

— Так что ты, Лисьенн, предлагаешь? — Поинтересовался собранный мальчуган.

А Лисьенн выступил. Выступил с полной решимостью на лице.

— Десять миль — это приличное расстояние от барьера, кто его знает, что может нас ждать в глубине хащи, мало ли Круг вырастил в лабораториях монстров? Сами видели, что вчера произошло!

Снова — вязкая тишина. Странно, но над Рарухом стояла действительно неестественная тишина, своеобразная. Неживая. И дело тут не в молчаливости застывших в нерешительности учеников, а в сущности самой чащи — страной и чужеродной.

— То же верно и что, ты, все-таки предлагаешь? — Допытывался занервничавший Сорх.

Волчонок водил по сторонам головой, Рарух исключительно ему не нравился. Рарух казался ему затаенным, готовым к атаке хищником. Охотящемся не для пропитания, а скорее для развлечения, словно разумное существо.

Лисьенн попытался понятливо ответить.

— Держаться вместе. Дойти до границы кольца и тут же обратно…

— Эй, Волчонок, ты чего это башкой мотаешь? Мух, что ли ловишь? — Застигнул полуэльфа врасплох Торген, рекруты на время расслабились, переложив напряженное внимание на вездесущую потеху группы: полукровку.

Лисьенн обернулся, спокойно глядя на сотоварища, с его губ перестали слетать насмешки и укоры. Теперь этим занимались другие одногруппнички.

Волчонок растерялся, но, увидев ухмылочки на физиономиях соратников, в гневе сжал кулачки и выступил вперед.

— Какие там мухи! Здесь никого и ни чего нет! Лес пуст! Ни одного живого существа, кроме нас.

Эльфы пронзительно уставились на него. Насмешки, как рукой сняло.

— Это понятно, а что еще ты скажешь? — вмешался Форшен.

Полукровка разглядел застывших в ожидании разъяснений эльфов-рекрутов и, переместив глаза на чащу лиственника, ответил:

— Я где-то читал, что лиственник растет на берегу речек и прудов, а мы находимся в Эльсдаре и до ближайшей речушки, возможно, не одна сотня миль, верно Лисьенн?

— Верно, — осторожно согласился "напарник".

Торген, Форшен, Сорх и остальные ученики помалкивали, даже не представляя, к чему клонит полуэльф.

— Лиственник высасывает из почвы влагу, и притом в огромных количествах. Его корни уходят глубоко в землю. Но даже так, такой полосе деревьев необходимо постоянные ресурсы воды, откуда тогда эти… — сам не понимая почему, Волчонок запнулся, пристально изучая двухметровые, небольшие молодые стволы, — лиственники черпают влагу? Не из подземных же рек?

— А если так, то что?.. — напряжено, полюбопытствовал Сорх.

— А то Сорх, что кормятся эти деревца из другого источника, и привыкли поглощать не влагу, а совсем другое… — запнулся на самом главном Волчонок.

Лисьенн догадался, ибо передернул плечами и заозирался. Занервничали остальные эльфы. Назревала паника.

— Послушай, Волчонок, ты чего это смуту в наших рядах разжигаешь, а? И не без того весело. Думаешь, выжил вчера в зверинце, так теперь все можно? Знай, мое отношение к тебе не поменялось, как был выродком, так и остался ним! — Запальчиво процедил сквозь зубы Торген.

Волчонок взъярился, совершил следующий гневный шаг, яростно сжимая кулачки.

Худощавая, но твердая рука Лисьенна, остановила его. Придержала за плечо, не ввязывая в напряженную перебранку.

— Постой, Волчонок! Ты что это имел в виду? Договаривай, если начал говорить! — Подтрунил Лисьенн.

Полуэльф холодно отвернулся, но разве кого-то из долгожителей тронула его душевная боль? Его душевное настроение — постоянно угрюмое и задетое чужим высокомерием.

Торген фыркнул, тоже отворачивая физиономию в противоположную сторону. Дурни! Кого слушают? Полукровку? Вчера щенку просто повезло, а сегодня — он мог загнать их всех в могилу, или того хуже… Торген вспомнил слова Сорха о погибших Южине и Вьельнне, плечи свело судорогой. Ужас!

К немалому удивлению полукровки его слушали, кто в пол уха, а кто даже внимательно и откровенно.

— Я считаю, вся земля здесь пропитана магией. И деревца эти… лиственники — тоже не простые, а обработанные заклятьями. Носом чую — кругом волшба. Она разлита в воздухе. Пропитана…

— А Дьен с ней, с волшбой! — В сердцах выругался Торген. — Что мы его слушаем? Торопиться надо, время идет! Как хотите, но я шурую вперед! Браслет на руке, слышали, что сказал господин Готьенн, пока браслеты на руках, Рарух нечего бояться!

— Торген! Вчера Амильена и Жилькан тоже много чего говорили и что в итоге? Забыл уже? — Встрепенулся Сорх.

По группе пронесся гомон. Никто не хотел зазря рисковать.

— Нельзя разделяться, надо идти вместе!..

Торген отмахнулся от Форшена, как от назойливой мухи.

— Мне плевать вместе или раздельно, главное — благополучно вернуться в Эльсдар. В Круге у меня неплохие перспективы, и я не намерен ждать, пока к некоторым из вас придет озарение. Хотите идти вместе — идите вместе. Нет? Хоть по одному!

— Торген, у меня к тебе просьба! — Неожиданно громко и веско предложил Лисьенн. Ему не понравилось, что за сумасбродным Торгеном собралось больше половины группы. Такими их очень легко брать, легче, чем целой командой.

Торген сузил глаза.

— Говори.

— Я хочу, чтобы команда не разделялась до второго кольца. Пройдем маршрут десять миль. Сделаем привал и потом, как захочешь! Обратный путь — это не в пасть рогуссу, можно разделиться и пойти двумя дорогами.

— Это почему только двумя? — Возмутился, краснея Хьюлин.

Торген и Сорх многозначительно посмотрели на новоявленного "лидера". Хьюлин метил в командиры?

— Дьен с тобой, Хьюлин, хочешь выслужиться? Прийти первым? — На этом месте фразы глазки Торгена сузились еще острей. Новый конкурент? А разве их мало в отряде? Тайно лелеют надежду, чуть ли не третий, если не второй сморчок? Конкуренты, мать их! — …то скатертью дорога! Но только обратно, когда мы будем возвращаться назад в Эльсдар, понятно?

Хьюлин пуще покраснел.

— Такое предложение идет? — Лисьенн жестко вгляделся в лица конкурентов.

— Идет.

— Идет.

Торген зло сплюнул в низкий, чахлый под ногами папоротник…

— Может, ты еще Кульмин скажешь, кто обделается первым? Навалит в штаны посреди Раруха?

— Хватит гикать Алхон, навалить в штаны, это еще полбеды, а вот остаться в живых и доставить, то самое говно в целости и сохранности вместе с телом — это другое дело. Обгадиться и издохнуть — это явно не почесть. В Рарухе, будет тебе любознательно узнать, кроме всего прочего, еще надо очень-очень-очень хорошо постараться, чтобы не исцарапаться до смерти. — Философствовал милсдарь Готьенн.

— Ага, особенно полукровке! — Вальяжно сболтнул Видх.

— А… а что полукровка? — Мгновенно схватил за слово Зольм, допрашиваясь у собеседника. Над костром и кругом ожидающих эльфар зависло молчание. — На рекрутах же браслеты? Дойдут до второго кольца и…

— И обратно повернут, чего переживаешь? Перепугаются сдуру и назад! — Прикрикнул на подручных Готьенн, отхлебывая с кружки душистого чаю.

— Нуда, в прошлом году точно так же было, пока один придурок не удумал…

— Не удумают! Без жертв никогда не бывало, погибнут один-два ученика — это невелика беда, ведь сказано в уставе Круга: нужны лишь сильные и выносливые бойцы. Понятно? Естественный отбор!

Эльфары без раздумий согласились с неопровержимым фактом.

Готьенн глянул на солнце — скоро обед. Где же рекруты, Дьен их за спину?

Ладно, подождем!

— Так Кульмин, кто не выдержит? Кто сдастся?

Младший эльфар задумался.

— Волчонок.

— Вот вы заладили: Волчонок да Волчонок, как будто кроме него в группе никого больше нет? — Готьенн холодно улыбнулся. — И все-таки?..

— Ну и жарища!

— Духота.

— И ни капли воды! Эльфары, ублюдки, хоть бы предложили одну флягу на всех!..

Два с половиной часа они продирались сквозь чащу лиственников и молодых ялинов, чем ближе путь приближался ко второму, злополучному кольцу, тем душней и жарче становилось в Рарухе, словно спускаешься медленно в жерло вулкана. Волчонок с удивлением и изумлением отмечал, что на деревья такой солнцепек никак не влиял. Странно? Полукровка тщательней присмотрелся к веткам и листьям — поразительно! Ни одного пожухлого листочка! Ни одного увядшего пагона! Магия?? Единственное объяснение явлению — магия!

В какой-то момент его глаза стали замечать странную особенность в безжизненной красоте Раруха. Тонкую, едва уловимую деталь общей картины. Волчонок напрягал зрение и обоняние, чтобы отследить существенный феномен. Подсознательную подсказку. И вот тогда, когда, по словам Лисьенна, они промаршировали по джунглям два с половиной часа и с разных сторон донеслись возмутительные возгласы, он, наконец, понял: тоненькие стебельки… стебелечки!..

Каждое деревцо. Каждый куст. Каждую веточку…

Опутывало тоненькое стеблеобразное и гибкое растеньице…

Растение-паразит!

Лиана!

В начале пути Волчонок их не замечал, значит, не было?

А теперь?..

Куда не глянь — всюду лианы.

Что ялины, что лиственники, что даже папоротники — опутаны растением паразитом.

Лианы!!!

Рарух!!!

Волчонок судорожно сглотнул, значит, они на территории беспощадного Раруха?

— Что стряслось, Волчонок? — На этот раз его панику заметил Лисьенн.

— Лианы…

— Какие такие лианы?.. А, ну да лианы! Мы же в Рарухе, здесь и должны быть лианы! — Вставил спокойно Сорх.

— Раньше их не было, — просто отговорился полукровка.

Торген фыркнул в который раз за полдня.

— Тебе не эльфаром, а следопытом быть! Ну и что, что лианы? Подумаешь, в Рарухе без лиан, что в озере без рыбы.

— Можно подумать, ты много знаешь о Рарухе? Каждый день сюда любоваться пейзажами бегаешь, словно в Вечный сад? — Съязвил Сорх.

Торген покраснел. Назревала очередная ссора.

— Стойте! Тише! Неужели, вы не чувствуете? — закричал полуэльф.

— Да иди ты!..

— Заткнитесь оба! — Неожиданно прикрикнул Форшен.

Многие из команды давно прислушивались к поразительно мертвой тишине.

— Дьен побери, и я чувствую! — Дико вскрикнул Хьюлин, озираясь по сторонам.

— Да, что с вами такое? — Взъерепенился Торген. — Совсем спятили?

— Цыц! Сдурел? Не чувствуешь? Магия разлита вокруг! — Гаркнул на него Форшен.

Сорх и Торген отшатнулись друг от друга, как от стены. На их озабоченных физиономиях читались напряженность и истерика. Не стоило, и говорить, натянутые струнами нервы у каждого ученика, готовились треснуть. У каждого будущего эльфара гремело в бушующем ритме сердце.

— Оно движется оттуда!.. — С металлом в голосе произнес Волчонок, медленно с отрешенностью указывая рукой вперед. Туда, где заканчивалось второе кольцо, и начиналась реальная смертоносная полоса препятствий.

— Ни чего не хочу знать — поворачиваем обратно прямо сейчас! — Внезапно выпалил осипшим голосом Сорх. — Хватит гнать вперед, проявлять долбанный героизм, мы уже достаточно прошли, пора сворачивать обратно!

— Что?! Какое домой? Ты струсил? — Напал мигом Торген.

Сорх побледнел, потом побагровел. Воздух моментально перед ним налился магией…

— Сор-рх не-е-етттт!! Пере-еста-ааааа-ань!! — Дико заверещал не своим гласом Лисьенн.

Паника!

Вот чего больше всего надо бояться в таких местах, как Рарух, так это паники.

Большая часть лесной группы замерла на месте, но самые активные и энергичные, такие как Торген, Сорх, Хьюлин, Форшен и естественно Лисьенн — на месте не устояли, именно они создали беспорядочное и хаотичное движение в Лианах. Именно из-за них в группе начали погибать будущие эльфары… Появились первые жертвы!.. Агрессивность выскочек разбудила дремавший спокойным "сном" Рарух.

Сорх с тем же энтузиазмом привлек внутреннюю силу, с тем же рвением ее отпустил, под гневными криками Лисьенна. Зато Торген, красавчик, пропитался магией с головы до пят, — выставляя защиту. Его примеру последовали Форшен и трое, склонных его взглядам соратников…

Миг — и на участке, среди молодого ялина и низких лиственников заиграла неслабая волшба. Воздух искрил и пропитывался разрядами. На руках учеников светились браслеты — это то, чего так не рекомендовал делать эльфар Готьенн.

Лисьенн схватил Торгена за шиворот и потянул в сторону, ибо он и был заводилой стычки. Кого-кого, а в первую очередь требовалось наказывать именно его. Торген вырывался, бесился и обзывался, Лисьенн собирался хорошенько пустоголового сородича встряхнуть, когда…

…звонкий окрик Волчонка оборвал в Рарухе ругань и гам:

— Сто-ой Лисьенн! Не двига-айся!!

Крик настолько был реальным и серьезным, что эльф не преминул воспользоваться советом, тем более Волчонок, в такие моменты жизни, никогда не шутил. Тем более в Рарухе!..

Застыли Лисьенн и Торген. Торген к великому ужасу немедля скинул руки собрата с плеч и собрался отпихнуть рекрута Лисьенна, когда нечто шустрое, гибкое и колючее… схватило его за горло… лицо… живот и ноги. Больно до ужаса впилось острыми колючками в кожу и мясо, и сильно дернув, стрелою утащило в глубину лиственных джунглей. Торген попытался брыкаться и вырываться — безрезультатно, лианоподобные плети, сплошь усеянные колючками, только сильнее сжали свои мертвые хватки и быстрее утянули трепещущую жертву в свое логово.

Куда?..

Чудовищный вопрос повис в воздухе, пока онемевшие от шока и страха эльфы смотрели во все глаза в последний путь исчезнувшего навсегда Торгена. В проделанной его телом просеке тянулся густой кровавый след — шлейф крови, обрывки одежды и куски плоти. Ялины и лиственники, словно живые сдвигали образовавшийся тоннель — принимая первоначальный, природный вид.

Эльфы и полукровка с трепетом наблюдали за столь поразительной картиной. Рарух не просто магический лес — он еще живой. Или — оно еще живое!

Как бы там ни было, но следовало уносить побыстрее ноги.

Лисьенн один из первых эльфов попытался пошевелиться.

— Лисье-енн сто-ой! — Немедля заорал Волчонок, разглядывая очень пристально что-то с боку. Справа. Совершенно в другой, казалось бы, от опасности стороне. Но нет же, разве можно забывать, что Лианы повсюду?

Лисьенн стоял, замотал головой, выискивая невидимую глаз нечисть. Волчонок только успел открыть рот, а смертельно-быстрая лиана уже бросала в цель свои жгучие "щупальца".

Нет!

Не-ет, только не Лисьенна! Единственного друга!

Эта мысль толкнула полуэльфа, словно пружину, и он бросился на помощь временному "союзнику" очертя голову.

Волчонок сбил Лисьенна с ног, ударом рук откинув на пару метров, но тем самым, не успевая отклониться от удара шипастой лианы. Магическая тварь впилась ему в левый бок, не глубоко, но со всей силой, отбросила тело полукровки в противоположный край, отправив в ощутимый полет. Схватить в цепкие узы лиане жертву не удалось, так же, как и Лисьенна, зато отбросила Волчонка — на добрый десяток метров.

Полукровка взлетел в воздух, срывая листья с крон и обрывая тонкие ветви. Кроны ужасного Раруха шатались и шумели. Рарух буйствовал, ибо его долголетнее спокойствие нарушили какие-то несмышленые мальчуганы.

Полукровке повезло, он приземлился на молодой ялин, сломав и смяв его ветки, а подушку, хоть не особо мягкую, заменил всюду росший папоротник. Тем ни менее приземление выбило из Волчонка дух и сознание. Картинка перед глазами поблекла, и он провалился в беспамятство…

Молодые эльфы склонились над Лисьенном.

— Жив?

— Да жив-жив…

— Берите за руки и ноги — да понесли! — Скомандовал Сорх.

— Э нет, будем тащить его по очереди…

— Заткнись Хьюлин, а то по башке схлопочешь! Выметаемся из этого дурацкого парка, не то… видел, что с Торгеном случилось?

— Да видел…

— Так почему, Дьен тебя возьми, стоим? — Побелел от гнева Сорх.

Хьюлин и еще один тихоня схватили бесчувственное тело Лисьенна, понесли за Сорхом и переполошенной до смерти группой обратно, за маршрутом в лиловый барьер.

— Ааааа? — Начал было Форшен, но Сорх, так на него зыркнул, что тот быстренько заткнулся. Мигом сказалось лидерство Сорха, ведь Торгена, упаси его душу Дьен, наверняка уже нет в живых! А Лисьенн? А Лисьенн в обмороке. А больше?.. А больше на что-либо претендовать и некому.

— Дье-е-е-еннн!! — Жутко заверещали справа.

Наверное, каждый из идущих за Сорхом учеников, подскочил от неожиданности.

— Ты че-его Кор-рэнт спяти-ил? Совсе-ем чокнулся? — Заикаясь, встрепенулся Форшен, держась поближе к центру группы.

— Дар… Дар…

— Ну-у?

— Дарл…

— Дарльянн?

— Дарльянн того…

— Чего?? А где это действительно Дарльянн? — Сорх и сам заметил пропажу одногодки.

Ребята озадачено переглядывались. Отстал?

— Его схватила… схватило…

Снова страх наступил на пятки.

— Бежим! Бежи-им, иначе нам всем крышка! — Жестко приказал Сорх.

Рванули с места, уносясь, прочь.

А Волчонок? — Захотелось крикнуть возмущено Форшену, но он, как и все — снисходительно промолчал…

— Эй, сколько времени?

В ответ тишина.

— Придурки сколько времени? Вы что, насекомые, спите? — Готьенн приподнял голову от торбы из-под браслетов. Точно спят! Как один — дрыхнут!

— Своло-очи! А ну бля… души, подъем! Подъем!

Он поднимал Видха пинками. Алхон, Кульмин и Зольм подрывались нехотя, сонно, с бурчаниями под нос.

— Они должны были час, как вернуться назад, почему, я их не вижу? — Злостно орал Готьенн.

Кульмин зыркнул на солнце, стоявшее высоко в зените, затем на зеленую полосу Раруха.

— А кто его знает? Это же Рарух, Готьенн, не Вечные сады. Лианы просто так еще никого не отпускали. Всегда жертв…

— Заткни свой рот! Собираем манатки! Активируйте браслеты, идем по следам рекрутов! — Взорвался гневно старший эльфар.

Костер затушили, вернее его слабые огарки, взвалили легкие вещмешки и торбы. Готьенн бросил свой мешок мрачному Кульмину, пускай носит и помалкивает!

— Шире шаг!

Секунда и листва Раруха поглотила их в свою пучину.

О присутствии эльфар напоминал еле подымающийся к небу дымок и смятая по сторонам очага трава — лежка отдыхающих магиков.

Солнце нещадно пекло. В Рарухе было душно и… мерзко. В общем, как всегда.

— Ты не только кошель золота мне проиграл, но и отдашь годовое жалованье! — Зло процедил Готьенн, уворачиваясь от стебля лиственника.

Кульмин и не обернулся, сильнее понурил голову в плечи.

— А господин Готьенн, на чем вы все-таки сошлись? На кого ставили?

— На Волчонка, Алхон, на кого ж еще! — буркнул, обгоняя всех, командир эльфаров.

— Так сначала ведь ставили на то, что рекруты разделятся… — вставил свое словечко Зольм.

— Х-хе! Разве на такое интересно и выгодно ставить? И так ясно, что разделятся! Разобщенность у нас в крови!

— Выходит на Волчонка? — Зачем-то повторил вопрос запыхавшийся Видх. — Ну, так тут и так все понятно — полукровка подохнет, не доходя до второго кольца, что еще думать?

— Это тебе понятно Видх. Мне понятно. Другим понятно, а Кульмину, словно особенному, нет.

Молчаливое недоумение. Некоторое время бежали по лесу тихо и вдумчиво.

— Неужели Кульмин поставил?.. — Внезапно пролепетал в голос Зольм.

— Именно! Кульмин поставил на то, что выродок выживет и выберется из Раруха!..

В горле пересохло. Першило. Ужасно хотелось пить. Ужасно парило солнце. Он попытался приподнять голову, под затылком что-то хрустнуло. Голова не поворачивалась, затекли мышцы. По щеке струилась слюна, вязкая и горькая на вкус. Волчонок обтер тыльной стороной ладони щеку и с отстраненным выражением на лице отметил кровавый след на костяшках пальцев. Кисти. Что, Дьен возьми, произошло? Почему он… почему… а где это он?

Вопрос включил сознание. Мозг заработал, вспоминая последние фрагменты жизни. Складывая в единую, понятливую картину. Лисьенн. Лиана-хищник. Шипастая удавка — стремительная и смертоносно-меткая. Ловкий бросок и не менее ловкое вмешательство полукровки. Сам не зная почему, он заступил дорогу твари своим телом и не дал Лисьенну подставиться под удар, принял на себя всю мощь и силу гибкой лианы. Результат — он в бессознательном состоянии лежит в…

Волчонок пригляделся: папоротник. Папоротник? Точно папоротник.

Его тело прохлаждалось в тени зарослей высокого и прохладного папоротника. Удивительное везение при всем том. А могло быть хуже, скажем, как произошло с беднягой Торгеном. Все-таки он жив и это уже хорошо.

Спина, руки, ноги — все тело ныло и болело, он с трудом вспоминал акробатический полет над кронами невысоких деревьев, столкновение с ветками и острыми колючками. Поразительно, почему лианы за время его беспамятства не добрались до его тела? Почему?

Стоило ли об этом переживать? Когда надо было просто радоваться и молить Дьена об удаче.

Волчонок привстал, огляделся, присел на корточки. Странно, Рарух лежал в сумеречной тени. Почему? Очередное почему.

Стволы низких ялинов и лиственников заслоняли обзор. Он отошел в сторону, далеко не отходя от зарослей папоротника…

Солнце! Оно перевалило за половину небосвода, значит, минула половина дня?

Он пролежал четыре часа без сознания? Ужас!

Где остальные? Где Лисьенн? Где Форшен и Сорх? Хьюлин?

Почему он один в Рарухе?..

Догадка отрезвила его похлеще нагайки — его оставили одного! Бросили на произвол судьбы! Бросили в Рарухе!

Полукровка тяжело сглотнул — это верная смерть.

Смерть!

Хлысь!

Визгливый, мелодичный вопль…

Треск сучьев и шелест листвы…

По нервам бьет удаляющийся в чащу лиственника душераздирающий крик…

Сорх прирос на мгновение среди стволов ялинов — кажется Корэнт? Голос, то есть крик, отчетливо характерен Корэнту.

— Сорх, шевели ногами! Шевели! Со-орххх!! — Форшен вламывается в заросли и кусты неподалеку, можно даже дотянуться до него рукой.

Хьюлин с Ритгом тащили бесчувственного Лисьенна, поначалу у них это даже неплохо получалось, но силы не безмерные, и мышцы не каменные, — через пару миль, что Ритгом, что Хьюлин начали уставать. Оступаться и останавливаться, Лисьенн висел на ихних руках словно тряпка, спина волочилась по траве. На одном из участков, где росли ялины, переплетенные лианами, Хьюлин и Ритгом резко затормозили, сбросили ношу в высокую траву.

— Хва-атит! Хва-атит! Я больше не-е мо-огу…

И тут началось…

Хлысь!

Корэнта схватила паутина гибких и шипастых лиан, дернула на себя и утянула в бездонную лиственную глубину. Несчастный едва успел во весь рот загорланить. Истошный вопль еще стоял в эльфийских ушах, а ноги рекрутов давали жару. Ломали и топтали чащу, не зная усталости и отдыха. У Сорха и Форшена срывались голоса, группу охватила настоящая паника. Рекруты спасали свои жизни, каждый за себя. У Хьюлина и Ритгома пробудились резервные силы, дыхания. Оставалось удивляться, как это они не бросили бесчувственное тело Лисьенна посреди Раруха?

Мельтешение рук и ног…

Захлебывающийся полукрик-полувизг…

Сорх дико озирается по сторонам… ни кого! Одинокие бездушные лиственники и ялины. Мрачные стволы. Мрачный лес. Хотя, казалось, откуда взяться напасти, низкорослые деревья и кусты, как на ладони? Видно каждый куст. Каждую ветку дерева…

Магия! Все дело в магии!

Магия виновна во всем, даже в гибели его соратников. Сорх был уверен, что справа, рядом с ним бежал рекрут, теперь в паре шагах от него пустота и ни одной живой души. Значит, Рарух поглотил очередную жертву? Выходит, что так! Кто же это был? Нет времени на перекличку, убийственные лианы не будут ждать. Растянут зазнавшихся эльфов по глухим норам или тайникам… или что там у этих магических тварей вместо схронов-убежищ?

— Они-и сжи-има-ают на-ас в коль… коль… кольцо… — прошипел сквозь зубы, обезумевший от страха Форшен.

Сорх притормозил, остепенился, перевел дух. Легкие горели. В боку начало покалывать. Дьявольский марш! Когда же закончится, наконец, этот безумный и опасный день? Когда закончатся эти дурацкие испытания?

— Что-о ты пре-едлагаешь? — Переводя дыхание, в упор взглянул на одногруппника Сорх. — Мы преодо-олели полови-ину пу-ути… еще наверно-ое столько-о же…

— Все рав-вно…

— Эльфары! Эльфа-ары!! — Закричал торжественно и мелодично чей-то голос. Со всех сторон из рарухской чащи полетели восторженные и радостные крики. Они спасены! Дьен их простил и сохранил!

— Мы спасены Сорх! Слышишь мы… — крик застрял в горле Форшена, глаза его округливаются, выпячиваются из орбит, рот сводит судорогой.

Рекрут Сорх вздрагивает, когда нечто колючее и до ужаса жалящееся, впивается ему в ногу, в правую ногу, пронзает насквозь легкий комбинезон, вонзается острыми шипами в тело. Сорх чувствует, как иглы пробивают кожу, мясо и достают до самих костей. Вопль боли срывается с его уст. Он орет дико и неистово. Рвется тщедушно вперед, навстречу долгожданной помощи и свободе. Но хватка лиан жестока и цепка, они рвут мышцы и тело. Еще несколько цепких плетений оплетаются на левой ноге и поясе. Сорх сильнее орет и вырывается. В беспомощной попытке он бросает в помощь внутренний дар: энергия вырывается из него толчками, — рассекает деревья и листву, воспламеняет кустарник. Форшен отскакивает и спасает собственную жизнь. Никто не рвется на помощь Сорху. Да разве кто-то успеет?

Петли лиан оплетаются сильней. Хватки сжимаются, а гибкие ветки натягиваются — миг — и от бедняги Сорха, остаются только крик и кровавые брызги на листве и траве.

С перекошенным лицом Форшен провожает Сорха в последний, смертельный полет…

Это ж, какую силищу надо иметь, чтобы с такой легкостью и быстротой уносить свои жертвы? Воистину магия эльфов не имела границ! Даже против тех же эльфов.

— Рекрут очнись!

Голос крепкий и властный расшевелил обомлевшего Форшена.

— Не отставай, ты пока живой, радуйся! Будешь медлить — будешь, как он! — Алхон кивнул на кровавую дорожку — все, что осталось от железного духом Сорха.

— Крепись! Будешь эльфаром!

Эльфаром? — В душе Форшена аж перекрутило от высокопарных слов…

Они вывалились из Раруха уставшими, голодными и злыми, как собаки. Эльфары помалкивали, за них постоянно говорил Готьенн, а Готьенн, как правило, говорить много не умел. Всегда по-делу и четко. Покинули они кошмарный парк уже ближе к вечеру, солнце лизало кроны низеньких ялинов, лиственники приобрели пепельно-золотистый блеск. Готьенн с мрачным и довольным видом построил оставшихся в живых победителей.

— Рекруты стройся!

Жалкое шевеление. Ходячие, дохлые сомнамбулы!

Но Готьенн воздержался от комментариев.

Ученики заслужили хоть на какую-то слабину.

— Кто из выживших может взять на себя командование?

На физиономиях рекрутов читалось удивление. Готьенн больше не орал, он спокойно ждал, когда разум возьмет над усталостью в молодых головах.

Форшен сделал неуверенный, осторожный шаг вперед.

— Я-я…

— Ваше имя младший эльфар?

— Фо-оршен, — на рекрута, бывшего рекрута было жалко смотреть.

— По приходу в Школу составьте список оставшихся в живых и погибших. Знайте, молодые эльфары, завтра у вас великий день, завтра вы станете полноправными адептами Магического Круга. Эльфарами Магического Круга. Гордитесь этим!

Готьенн высокомерно поднял подбородок.

— Круг!

— За Эльсссдаа-аарр!! — Заревели на всю округу призыв будущие магики.

Эльфар Готьенн довольно улыбнулся.

— Форшен, не забудьте и этого, — старший магик указал на поникшего на руках бесчувственного Лисьенна. — Ему все-таки удалось выжить.

Форшен понимающе кивнул.

— Рекрут Волчонок, я вижу, остался в Рарухе?

— Так точно, эльфар Готьенн.

Готьенн самодовольно ухмыльнулся, скосил глазами на поникшего Кульмина.

— Чего и следовало ожидать…

Сам тому, удивляясь, но Волчонок все еще был жив. Жив и боролся за свою жизнь. Зубами и когтями цеплялся за малейший шанс выживания. Крался и прятался. Крался и… терял с каждой минутой надежду на выживание. Понимал, что жизнь ускользала из его рук, ладоней, холодной ключевой водой.

Как можно выжить в Рарухе?

До сегодняшнего дня, он мельком слышал о чудовищной полосе. До сегодняшнего дня он ни разу не покидал застенки Общины. Школы Магического Круга. Полностью доверился нюху и сознанию. Внутреннему голосу и чувству самосохранения.

А Рарух внезапно ожил. Ожил демонической силой. Чужеродной жизнью. Лиственники и ялины — источали угрозу, а сам первобытный ужас таился в кронах, листве и даже почве. Лианы! Они появлялись отовсюду, ползали, искали, прощупывали, шипами ощупывали каждую пядь земли в поисках жертвы. У Волчонка мгновенно создалось впечатление, что они его чувствуют, чувствуют, но по какой-то злой ошибке, не могут точно и четко определить его местонахождение? Он радовался даже такой победе. Помнил, как погибал Торген. Быстро и стремительно. Раз! И тело эльфа уносится в глухую чащу, остается кровавый след. Неужели так будет и с ним? Он в бессильной ярости заскрежетал зубами. Нет! Не-ет! Бороться! Бороться за собственную жизнь.

Полтора часа назад он покинул рощу папоротников, теперь кружился возле двухметровых ялинов. Лианы оплетали ствол, ветки, свисали с каждого прутика и листочка.

Пот заливал спину и глаза, напряжение накалялось и выматывало, он понимал, так долго продолжаться не может. Рано или поздно — он оступится и тогда…

Он снова вспомнил Торгена. Выкатившиеся до ужаса глазища, немой крик, плети лиан, шипы и полет в вечность! Жив ли Лисьенн? Почему-то Волчонок больше переживал за него, чем за себя? Почему? Возможно, пробудилось чувство взаимопонимания? Доверия? Ведь в Общине эльфов у него вовсе нет друзей…

Ш-ш-ш-ш-ш-ш-ш-ш-ш-ш-шшшш…

И снова плети лиан…

Полукровка затаился. Замер. Перестал дышать. Малейший звук и он труп.

На что реагируют магические путы Раруха? На тепло его тела? На внутренний дар? На что-нибудь еще? На что?!

Сам не зная почему, он задумался над этим вопросом. Думал, пока омуты смерти шуршали в опасной близости, выискивая замершую на месте жертву.

Шелест и хруст прекратились.

Лианы исчезли.

Странно, куда они деваются? Замирают на деревьях и выжидают? Или прячутся в корнях?

Трудно сказать…

Тут могли разобраться только эльфары. Творцы этой нечисти.

Ужасно хотелось пить. Спать. За два дня испытаний рекруты практически не спали. Сплошные нагрузки. Сплошные укрепляющие организм программы. От них становилось дурно и тошно.

Волчонок миновал ялины, лиственники, прошел больше трех миль и решил передохнуть. Солнце размерено и нещадно опускалось, ему абсолютно безразлично на чужие проблемы. Тем более на проблемы полукровки. Жалко мальчугана. Десятилетнего пацана.

Ш-ш-ш-ш-шшш…

Надоедливое, неугомонное шуршание…

Проклятие этого безжизненного края.

Теперь Волчонок знал наверняка, лианы усердно и беспощадно преследовали его, не оставляя ни единого шанса на спасение.

Чего они ждут? Удобного случая? Или шипастые плети реагируют на резкие движения? Ощутимые колебания воздуха? На что?

Такое количество вопросов, а когда же будут ответы?

Ш-ш-ш-ш-ш-шшшш…

И с этой стороны неприятель!

Ш-ш-ш-ш-ш-шшшш…

И с ЭТОЙ!..

Его зажимают в круг! В кольцо!

На что же они реагируют?

От этой разгадки зависела его жизнь, в этом Волчонок, почему-то был твердо уверен?

Может браслет? — Шевельнулась в голове короткая мысль. — А разве есть что еще терять? Ради спасения ее, можно и обойтись без браслета. Пользы от него…

Медленным движением Волчонок скидает с запястья браслет. Блеск серебра. Перелив вязи в сумерках. Он не успевает увидеть, куда падает магическая вещица, зато ощутимо улавливает треск ветвей и листьев — лианы набросились на артефакт, словно на лакомую жертву. Волчонок поспешил от места стычки убраться подальше. Шипы-плети орудовали на злачном участке. Рвали землю, траву и… воздух. До слуха докатывался звон браслета. Лианы добрались и до подарочка эльфар!..

Ха, а еще говорили защита от Раруха! После этого хоть кому-то в Круге можно верить? Или этот сувенир предназначался исключительно ему, Волчонку? Полукровке? Полувыродку?

В такую очевидную правду он мог поверить, ведь отношения к нему в Общине желают лучшего.

Еще полчаса и в Рарухе будет полная темнота, и чувство опасности с каждым биением сердца увеличивалось. Обострялось. Стоит заночевать в Лианах — и ты покойник!

Бежать!

Бежать?

Резкие движения — это не выход. Но что поделаешь? Остается только бежать.

И рекрут Волчонок побежал.

Побежал, так как никогда в жизни и не бегал за всю свою короткую в Общине жизнь.

Ветви ялина и лиственника хлестали по лицу. Рвали комбинезон. Сбивали темп.

Лианы шуршали рядом. Рядом очень. Он чувствовал их спиною, затылком. Каждым мускулом тела.

Бежать!

Ш-ш-ш-ш-ш-шшшшш…

Вибрация воздуха.

Он полетел вперед, расставляя руки. Амортизируя падения.

Жалящая плеть пронеслась над головой. Продрав на затылке волосы. Он смачно сплюнул и выругался.

Сорвался с колен и понесся снова вперед.

Ш-ш-ш-ш…

На этот раз нападение свершилось с дерева, которое и заступило бросок лианы. Ствол лиственника затрясся. Захрустели ветки. Зашаталась крона.

Полукровка стеганул изо всех сил — хватит прятаться! Или жизнь или…

С лиственника упали хлысты-шипы, чудом не зацепили Волчонка, он с ужасом подметил, что гадин было не меньше десятка. На него уже охотился, чуть ли не весь Рарух.

Он врезался в чащу…

Свирепо заверещал, над кронами пронеслось его эхо. Темень наступила беспросветная. Ватная и мерзкая. Луна светила ярко и чисто, но до Раруха ее лучи не доходили, терялись, словно в невидимом барьере. Ну, прям Эльсдар!

Волчонку начхать. Он бежал напролом. Ломая частокол гибких веток и колючек. Под его руками они извивались и бурно сопротивлялись. Самые напористые попытались оплести ноги и руки, обхватить туловище, добраться до незащищенного горла.

Магия вырвалась из него инстинктивно — полоснула обеими сторонами его разномастной сущности. Грубость дайкинской крови и утонченность эльфийского мастерства. Два полюса сошлись и взорвались бледным, полыхающим на весь Рарух огнем. Еще несколько секунд лианы сдерживали напор, но потом, когда пламя сожгло самые рьяные плети, а остальные живые побеги, как разумные существа замешкались, Волчонок с ревом, проломился через сокрушенный им барьер и полетел дальше, к спасению. Ноги сами несли его вперед, там казался ему выход.

Лианы-плети хлестали ему вслед.

Частенько доставая его спину и руки. Он пригнул голову к шее, боясь порешить лицо и самое главное — глаза. По щекам и голове уже текла кровь, хотя он ее и не чувствовал.

После минутной схватки Рарух отпустил, отступил от Волчонка и полукровка четыре мили пробежал в рваном, но спокойном темпе. В какой-то момент ему показалось, что он заплутал. Потерялся в смертельной чаще, но…

Вылетел на ровный участок, открытое пространство без ялинов и лиственников с треском и хрустом костей. Рарух выплюнул его как несъедобное существо. Кость!

Волчонок пробежал метров двадцать, затем на четвереньках прополз и бесчувственно рухнул возле погасшего костра эльфаров. Тяжело с хрипом дыша. Не веря в собственное спасение. В чудо.

И когда ясная и торжественная мысль закрепилась в его мозгу — горько заплакал…

Такого штопора и оцепенения Волчонок не забудет никогда. Никогда полукровка не видел и не увидит на лице эльфов и эльфаров таких эмоций. Встречать его вышел весь караул. На дежурство заступил старшина Олаф Гарьян и полковник Эльрион, дежуривший в ночные смены. Их физиономии выражали глубокую задумчивость и растерянность.

— Ты откуда такой взялся? — Окликнул его стражник. Его прикрывали лучники и два эльфара.

— С Ра… Ра-арухаа…

Шок заткнул высокородным рты.

Еще, какой шок!

Затем пришли и офицеры. Смотрели и удивлялись. Изумлялись.

Не вытерпел грозный Эльрион, махнул ладонью.

— Пропустить! Пропусти-ите… младшего эльфа-ара в… Общи-ину!

* * *

Из тайного письма в герцогскую канцелярию "лично в руки его милости Важичу Альвинскому" от Уполномоченного коменданта сира Бреда Сольчика, начальника Резервных Королевских сил армии расквартированной в Фаруме:

"Милостивый государь, прошу принять официальный отчет разведки и оперативных групп. За последние полгода со стороны территории противника замечены локальные передвижения отдельных отрядов. Противник не проявляет существенной активности, и следствий к кардинальным мерам на усмотрение штаба Резервной армии остаются прежними. То есть, укреплять юго-восточный и юго-западные рубежи Северного тракта преждевременно, так как сосредоточенное на этих участках массованное перемещение военных частей, может спровоцировать врага к ответным действиям. Наши силы работают в режиме полной дезорганизации противника. Мы жертвуем Робуром, Роганом, Еловым утесом, Дубчиком, Ромашкином, Краеном, Житным, Жихом, Елкином, Лесогором и Ветряком. В случае внезапной контратаки, укрепляем позиции не дальше Свитра. Поддержку обеспечивают графские и баронские дружины. За Эльсдаром и Северным трактом ведутся неустанные наблюдения. В случае непредвиденных ситуаций, Резервная армия готова к бою. Жду дальнейших указаний, Ваш преданный слуга — сир Сольчик".

Ниже дата и подпись.

Из герцогской канцелярии под грифом: "совершенно секретно", подписано лично Важичем Альвинским, адресовано в приемную Начальнику Тайной службы Северного Королевства Людей Реннону Гишвану. Лично в руки.

"Глубокоуважаемый милсдарь Гишван!

Аппарат герцогской канцелярии направляет в ваше ведомство подробный отчет Резервной армии относительно интересующих государство севера дел на Северном тракте и близлежащих территорий, граничащих с Эльсдаром. Просим Вас, как можно быстрее разобраться с бумагами и приступить к активной следственной работе:

1.) Разработать план по качественной и тайной слежке за перемещениями эльфийских отрядов;

2.) Внедрить в штат Резервной армии опытных агентов по агитации личного состава и информатизации гражданских лиц;

3.) Обеспечить уровень секретности дислокации отдельных войск в сектор Фарума;

4.) Создание отдельного Управления по разведывательному развертыванию спецслужб в южной части нашей страны;

5.) Организация спецотрядов, а именно — карательных групп в Фаруме и "горячих точках".

Подпись владыки и печать.

Письмо-распоряжение Начальнику Резервных Королевских сил армии сиру Бреду Сольчику от Начальника Тайной службы Мейдрина Реннона Гишвана:

"Уполномоченный комендант сир Сольчик, довожу до Вашего ведома, что герцогской канцелярией, а также, Центральным аппаратом и лично, Владыкой Мейдрина и Северного Королевства Людей Важичем Альвинским приняты единодушные решения к началу тайной операции под кодовым названием: "Восток-пепел".

Строжайше прошу придерживаться полной секретности, держаться нейтралитета в стычках с врагом и попрошу не создавать конфликтов. Враг должен дремать и ничего не ведать, что творится у него под носом. С Вашими подробнейшими отчетами я успел полностью ознакомиться. Хвала Аллону, в наше время работают такие умные и компетентные люди, как вы! Вы настоящий патриот и солдат! Я Вас лично рекомендовал герцогу Альвинскому, думаю, вы по заслугам оцените мою доброту!

В ближайшие месяцы, к Вам будут направлены специалисты из моего ведомства, пожалуйста, обеспечьте их всем необходимым. Они научат и подскажут Вашим людям, как вести карательные и шпионские операции. Диверсии.

Но знайте, от герцога идет прямой приказ: никаких наступательных и агрессивных акций, до вышестоящего приказа, — полная инкогнитость. Иначе — трибунал!

Прошу принять мое письмо к сведению и внимательно отнестись к инструкциям!"

Подпись, дата и печать…

"Восток-пепел" — этот девиз срывался с уст офицеров. Был тайным паролем. Пять лет герцогский Центральный аппарат готовил Королевскую армию к войне с остроухими.

Но только через еще пятнадцать лет у государства людей получится осуществить задуманное… Тогда при власти поменяются люди, а в верхушках управления осмыслено придут к решению — к тотальной войне с долгожителями. Граф Сермен Коршун займет должность Начальника Тайной службы, а мнимое Управление по разведывательному развертыванию спецслужб успеет исчезнуть и рассеяться на отдельные предприятия. И только идея и цель толкнет северян к широкой конфронтации. Жажда полной власти, новых земель и подвигов. Им было, у кого учиться…

"Восток-пепел".

Эльсдарская Сеча!

Кровавое пятно в истории Зоргана…