Итак, Ира с Пашей. Ура! Я очень рада за них. Ведь я своими руками сковала их счастье. Да и вообще — они мои самые лучшие друзья. У меня нет никого ближе них!

Это такой тренинг. Самовнушение, можно сказать. На самом деле, эти мысли совсем не помогали мне обрести радость или хотя бы спокойствие в душе. Мне было на редкость плохо и тоскливо. Внутренний голос ехидно напоминал, что свое счастье я упустила сама, более того, своими руками отдала его другой. Мысли о том, что другая — моя лучшая подруга, не помогали. Мысли о том, что теперь мой любимый и моя лучшая подруга счастливы — тем более. Даже наоборот, приходили в голову мерзкие мысли, что они-то теперь счастливы, а мне даже погулять не с кем, брожу по городу в грустном одиночестве. Уже неделю как. Можно, конечно, позвонить Игорю, но мне кажется, от этого легче не станет. Он вообще какой-то странный последнее время — вздыхает, почти не говорит. Мне кажется, он тоже влюблен в кого-то, но тоже без взаимности, поэтому и гулял со мной и Пашкой. Вот будет забавно, если и он попросит меня помочь добиться внимания девушки! Ага, я помогу и в процессе сама в него и влюблюсь. И опять останусь… Одна… От этой мысли стало совсем тоскливо и я, сев на удачно подвернувшуюся лавочку, заплакала.

Рыдала я долго и со вкусом — пока вдруг не осознала, что меня кто-то обнимает и гладит по голове. Я с удивлением отстранилась и узнала Игоря. Я за эти полсекунды успела так сильно понадеяться и даже поверить, что это Паша, что не смогла сдержать легкого вздоха разочарования.

Мне тут же стало очень стыдно, я покраснела до корней волос (я всегда легко краснею) и испуганно взглянула на парня. Мелькнула надежда, что он не слышал.

Но он, конечно, слышал. В его глазах мелькнула безумная тоска, и я почувствовала себя последней негодяйкой. А потом он улыбнулся и сказал мне:

— Пойдем в парк! Развлечемся, станет легче на душе.

Я остолбенела. Я на самом деле ожидала совсем других слов — я боялась, что он сейчас начнет расспрашивать, говорить какие-то ненужные утешения или еще что-то в этом роде.

Игорь расценил мое молчание по-своему.

— Нет, если ты не хочешь, то можем просто побродить по городу или пойти посидеть где-нибудь. Или я могу проводить тебя домой…

Я молчала, парень внимательно посмотрел на меня и добавил:

— Вообще, если хочешь, ты можешь запросто сказать мне, чтобы я отвалил и оставил тебя в покое, хотя мне кажется, тебе наедине с собой будет только хуже.

Я кивнула. Потом слабо улыбнулась и сказала:

— Извини. Ты прав, конечно. Просто я совсем не ожидала, что ты меня позовешь в парк.

— А что такого? — удивился он.

— Да нет, ничего. Я просто подсознательно ожидала, что ты сейчас будешь меня расспрашивать, утешать…

Он засмеялся.

— Ну, я же не дурак! Я же вижу, что ты не хочешь говорить об этом.

Он встал со скамейки, взял меня за руку и повел в парк аттракционов.

Мы отлично провели время! Я давно так не веселилась. У меня совершенно пропали мысли о Паше, Ире, да и вообще обо всем неприятном.

Проводив меня домой, Игорь взял с меня обещание пойти и завтра с ним гулять. Я была согласна — меньше всего на свете мне хотелось оставаться в одиночестве.

Так мы встречались несколько дней. Игорь заходил за мной с утра, и мы ходили в кино, в парк, на речку, просто гуляли. Он помогал мне управляться с домашним хозяйством, бегал по моим поручениям в магазин. Иногда мы просто сидели у меня дома и смотрели телевизор. Иногда заходили к нему в гости. (Кстати, его мама готовит просто фантастически!)

Постепенно мне стало легче. Нет, я не забыла и не разлюбила Пашу, но стала намного спокойнее к нему относиться. Теперь я искренне была рада за его счастье с Ирой, хотя, конечно, желание «перемотать пленку» и влюбить не Иру в Пашу, а Пашу в себя иногда возникало. Все реже и реже. И за все время нашего общения с Игорем ни разу не возникла такая жгучая тоска как в тот день.

Игорь, с его чуткостью и наблюдательностью, не мог не заметить, что мне стало легче. Но, кажется, его это почему-то не особенно радовало. Может по этой причине, а может по какой другой, но он становился все грустнее и грустнее по мере того как мне становилось легче и словно отдалялся от меня. Я сначала этого не замечала. Потом заметила, но делала вид, что все в порядке. А когда это стало невозможно — когда уже моя мама поинтересовалась, почему, мол, Игоречек грустный такой, я поняла, что мне это надоело, и решила поговорить с ним. В конце концов, может у него что-то случилось и нужна помощь?

Мы в очередной раз гуляли в парке, когда я завела разговор об этом.

— Игорь, что с тобой случилось?

— В смысле?

— Ну, ты такой грустный в последнее время. И как будто стараешься все реже у меня бывать. В чем дело?

— Забудь, Дин. Все нормально.

— А все-таки? — мне не занимать упрямства и мне очень хотелось понять, в чем дело.

Он усмехнулся.

— Давай так: я объясню только после того, как ты расскажешь, почему рыдала в тот день в парке.

Я махнула рукой.

— Да так, ерунда. Типа, несчастная любовь.

— Ну, в таком случае тоже отвечу кратко: у меня тоже несчастная. Только я не думаю, что это ерунда.

Я засмеялась. Все же хотелось знать поподробнее.

— Ну, хорошо. Я умудрилась влюбиться в парня моей очень хорошей подруги. Он влюблен в нее по уши и мне ничего не светит. Даже если он вдруг ее разлюбит, бросит и придет ко мне — надеюсь, этого никогда не произойдет, — мне придется послать его куда подальше ради дружбы, которая все равно дороже. Так пойдет?

— Ага. Тогда так: я влюбился в девушку, которая давно и совершенно безнадежно влюблена в моего лучшего друга. Там ей ничего не светит, потому что мой друг влюблен — и совершенно взаимно — в ее хорошую подругу. Но сердцу не прикажешь, поэтому мне тоже ничего не светит… Вот.

Я машинально подумала: ну да, я так и думала. Влюблен в кого-то.

Стоп. Но ведь его лучший друг — Паша, так ведь? То есть Игорь тоже влюблен в Ирку, ведь девушка, которую он любит, влюблена именно в его лучшего друга… Не, тут что-то не сходится. Ну да, точно, Игорь ведь сказал, что той девушке ничего не светит, потому что Паша влюблен в ее подругу. То есть Игорь любит Иркину подругу. То есть… меня? Ведь он же не знает других ее подруг, да?

У меня внезапно стали ватными колени и сел голос. Я сама не ожидала, что такой вывод так меня впечатлит. Но впечатлил же! Снова очень кстати рядом оказалась свободная лавочка. Увидев, как я на нее упала, Игорь испуганно сел рядом и посмотрел в мое лицо.

— Эй, Дина, с тобой все в порядке? Ты так побледнела…

— Игорь… — я улыбалась и держала его за руку. Я не могла не улыбаться, в тот момент отсутствие улыбки казалось мне чем-то невозможным, фантастическим и не нужным — вроде нахождения в открытом космосе без скафандра и тяжких последствий для организма, — Игорь, ты любишь кого-то из Иркиных подруг? — я намеренно не называла себя, чтобы не спугнуть свое счастье. Да, я почувствовала себя не просто счастливой, а ненормально счастливой — есть, правда есть человек, который меня любит! Это же ужасно здорово!

Он осторожно вытащил свою руку из моей, отвернул лицо в сторону и как-то глухо произнес:

— Дин, ты уже и сама догадалась. Я влюблен… нет, не влюблен — я люблю тебя. Жаль, что ты любишь Пашку … Ты только не подумай, я тебе от чистого сердца помочь пытался. Надежды у меня давно уже нет… А видеть, как тебе плохо, мне было невыносимо… Не подумай, я ничего от тебя не жду. Просто мне ужасно нравится твоя улыбка и твой смех, а когда вижу твои слезы, мне самому рыдать хочется…Кстати, мне Пашка рассказал всю эту дурацкую историю. Ты знаешь, я тобой восхищаюсь… Так дорожить дружбой… А Пашка, кстати, насчет тебя так и не догадался… Впрочем он, по-моему, вообще урод. Использовать одну девушку для привлечения внимания другой, ее подруги…

Мы помолчали. Я знала, что он неправ, зря обвиняет своего друга — но меньше всего на свете мне тогда хотелось спорить. Игорь выглядел таким грустным, что мне очень захотелось хоть как-нибудь помочь ему. Но когда я уже собралась сказать что-нибудь, он неожиданно добавил:

— Извини, я наговорил тебе всяких глупостей. Забудь об этом, Дин. Ты звони мне, если помощь понадобится — что смогу, сделаю. Что не смогу — тоже сделаю, так или иначе. Главное, звони.

Потом он встал и пошел куда-то прочь. Я посмотрела ему вслед, и мне вдруг стало ужасно тоскливо. Я вскочила и окликнула его:

— Игорь!

Парень обернулся, подошел ко мне.

— Игорь, я не люблю Пашку.

На мгновение его лицо озарилось, а потом снова помрачнело.

— Дин, зачем мне твоя жалость? Ты же сама сказала, что плакала тогда из-за него.

Я усмехнулась.

— Не буду спорить. Я тогда была в него влюблена без памяти.

Игорь медленно подошел еще ближе ко мне.

— А сейчас? — хрипловато спросил он.

— Нет, — я покачала головой, — Игорек, ты помог мне практически избавиться от этого тяжелого чувства — любви к парню лучшей подруги. Я даже представить не могу, сколько бы это все еще тянулось без тебя…

Я начала все это говорить на самом деле из жалости. Ну, и из желания оставить его рядом с собой в надежде, что когда-нибудь — не скоро! — он действительно поможет избавиться от наваждения по имени Паша. Но когда я говорила последнюю фразу, я внезапно поняла, что говорю правду и на самом деле больше не люблю Иркиного парня. И не влюблена в него. Остались лишь чистые дружеские чувства.

Я положила руки Игорю на плечи и откинула немного голову назад, чтобы видеть его красивые светлые глаза.

Он обнял меня за талию и прошептал:

— А как начет новой любви?

Я прошептала в ответ:

— Не знаю. Посмотрим по вашему поведению. И, кстати, раз уж ты в курсе этой истории. Пашка-то со мной так и не расплатился за услугу. Придется тебе по дружбе отдавать его долг…

Он засмеялся, прижал меня к себе и…

В этот день я стала самым счастливым человеком в мире. И долгов больше не осталось, и несчастных влюбленных… Ну, разве что Владик — но он тут лишний, я не хочу ничего знать о нем. И как, оказывается, все просто: Игорю было достаточно лишь мне признаться — и я в него влюбилась. Жизнь — вообще штука несложная, как оказалось.