Балиан и Юан простояли на посту всю ночь. С ними были еще двое стражей и один воин немногим старше их, и Балиан остался доволен такой компанией. Он не знал этих ребят, зато они прекрасно знали о нем по многочисленным рассказам и общались с ним уважительно, но не без юмора. Непринужденная беседа пришлась очень кстати, потому как протекали часы, а в округе не было совсем никого. К середине ночи Балиан и вовсе заявил, что ему надоело сидеть без дела, и стал поочередно вызывать на бой своих товарищей. Те с радостью согласились, не забывая следить за обстановкой как за городом, так и в самом Эндерглиде (вдруг Тристану вздумается проверить пост?). Но никому не удалось одолеть Балиана – в конечном итоге он ухитрился выбить меч у всех, даже у Юана.

– Порядок, – удовлетворенно кивнул он, когда Юан с улыбкой поднял руки, показывая, что сдается. – Но когда ты был мелким, было легче.

– Расту, – весело проговорил Юан. – Ну, в чем-чем, а в показательных боях тебе равных нет!

– Это точно, – добавил один из стражей, Телаар. – Говорят, тебя одолели только однажды, и это был сам Рэвенлир.

– А давай его сюда! – мигом завелся Балиан. – Посмотрим, кто кого!

Все засмеялись.

– Кто-то идет, – вдруг насторожился Реарден, первый и самый успешный после Юана соперник Балиана.

Балиан внимательно всмотрелся вдаль и, действительно, увидел одиноко бредущий силуэт. Незнакомец явно направлялся не в Эндерглид и намеревался обойти его стороной.

– Защищайся! – радостно грянул Балиан и рванул вперед. Юан, бросив товарищам «охраняйте город!», бросился за ним.

– Розенгельды, – усмехнулся Телаар. – Кто назначил их главными?

– Ну, я бы не рискнул сдерживать Балиана, если придется…

– Пойду проконтролирую, – решил Реарден.

Балиан тем временем, размахивая мечом, мчался к будущему противнику. В нем все еще бурлила кровь после тренировочных сражений, и он жаждал вступить в новую битву. Но человек явно не разделял его энтузиазма: завидев Балиана, он развернулся и бросился бежать.

– А ну стой! – возмутился Балиан.

Бегал незнакомец неплохо. Балиану пришлось как следует поднапрячься, чтобы настичь его. В пылу погони он даже не заметил, что они убежали довольно далеко от Эндерглида и продолжили бег по совершенно незнакомой ему земле. В какой-то момент Балиан удивился, перепрыгнув через протекающий среди пустоши ручеек, и только тогда сообразил, что не знает, где находится. Спина преследуемого, скрытая черным плащом, маячила впереди.

– Что-то ты слишком медленно бегать стал! – Юан поравнялся с ним, Реарден тоже почти догнал их.

– Иди ты! – привычно возмутился Балиан. – Понес бы… Вчера… Демиана… Столько. А ну вас!

– Балиан, подожди! Совсем необязательно… – Юан хотел сказать, что они слишком далеко от Эндерглида и уже не нужно продолжать преследование, но Балиан, стремясь восстановить свой авторитет, ускорил темп и через пару минут буквально сшиб собой незнакомца. Тот с тихим чертыханьем упал на землю.

– Вот и приехали! – Балиан, не тратя времени на то, чтобы отдышаться, схватился за капюшон жертвы и рванул его на себя. Под ним оказались длинные светлые волосы.

Балиан замешкался. Незнакомец своего шанса не упустил и взмахнул зажатым в руке кинжалом. Балиан чудом успел увернуться – удар был силен, короткое лезвие угрожающе просвистело в каком-то миллиметре от его обледеневшей руки.

Блондин встал на ноги, но на сей раз убегать не стал. Он внимательно всматривался в Балиана и подбежавших к нему Юана и Реардена.

– Балиан! – Юан дал брату подзатыльник. – Это был сарказм! Ты куда рванул? Зачем он нам, если он вообще в сторону… Ой, эндерглидец. Привет.

– Балиан? – усмехнулся отступник. – Значит, слухи не врут… Розенгельд. Двое, – покосился он на Юана. – А я уж понадеялся, что вы совсем сгинули… Вместе с Гволкхмэем.

– Ты кто такой? – Балиан презрительно посмотрел на него.

– Эридан, – губы блондина снова скривились в злобной ухмылке. – Спросите у своего правителя, если представится случай… Он наверняка меня помнит.

Продолжения разговора не последовало. Отступник выхватил из-под плаща второй кинжал и ловко прокрутил его в руке. Юан, Реарден и даже Балиан насторожились: все узнали это оружие. Это был кинжал градеронского преследователя. Кроме того, на руке блондина красовалось всем знакомое кольцо. Но прежде, чем кто-то из них успел спросить, что это значит, Эридан бросился в бой.

Конечно, было глупо кидаться сразу на трех противников, вооруженных мечами. Но стоило отдать отступнику должное: действовал он очень ловко. Балиан, Юан и Реарден прекрасно знали, что кинжалы всех преследователей Градерона отравлены. Эридан пользовался этим и, отбивая обычным кинжалом мечи, вторым делал обманные выпады, притворяясь, что собирается метнуть опасное оружие. Из-за этого приходилось тратить время и энергию на то, чтобы увернуться или оттолкнуть зазевавшегося товарища, и отступник не позволял этим мгновениям проходить даром, используя их для нападения. Пару раз Балиану удалось выбить у него кинжал, однако Эридан оба раза умудрился поймать его уже в воздухе.

Еще одна сложность заключалась в том, что было крайне неудобно сразу троим атаковать одного человека – можно поранить товарища. Поэтому волей-неволей кому-то приходилось держаться в стороне. Но и в такой ситуации быстро нашли выход. Все же Юан, как и Реарден, был воином Рассвета, они не раз и не два вместе ходили на миссии и имели кое-какой совместный опыт. Что касается Балиана, хоть Юан уже был не шестилетним ребенком, а шестнадцатилетним юношей, в бою они по-прежнему понимали друг друга без слов. И когда Юан, переглянувшись с Реарденом, рванул к Эридану и одновременно окликнул Балиана по имени, тот, рявкнув «понял!», взмахнул мечом и выбил из руки противника отправленный кинжал. Отступник отвлекся, планируя, как и прежде, поймать свое оружие, но Юан, улучив момент, занял его левую руку. Эридану пришлось сосредоточиться на нем. Отравленный кинжал вонзился в землю в двух шагах от него.

Как и было задумано, Реарден кинулся к противнику. Тот теперь был практически беспомощен – по правую руку от него на всякий случай находился Балиан, не давая отпрыгнуть и взять кинжал, левую сдерживал Юан. Реардену оставалось только опустить меч…

Эридан, ничуть не испугавшись, усмехнулся, глядя на приближающееся к нему лезвие.

– Идиот! – вдруг заорал Балиан.

Он буквально налету сбил Реардена, оба сшибли Юана и все вместе совсем не геройски упали на землю. Подобие черной молнии, вылетевшее из кольца Эридана, пронеслось мимо плеча Балиана и ударило в обломок скалы. Гореть там было нечему, но удар вызвал целый сноп искр. В разные стороны полетели мелкие осколки камня.

– У этого козла точно кольцо преследователя! – Балиан первым вскочил на ноги.

– Любишь же ты мешаться, – криво улыбнулся Эридан.

– Ты это о чем? – недобро поглядел на него Балиан. Он невзлюбил этого человека с того самого момента, как он отозвался о Гволкхмэе (Балиан очень любил и уважал правителя Эндерглида, когда тот не мог его слышать), но чем дальше, тем больше усиливалась неприязнь. Он впервые столкнулся с серьезным врагом, который был родом из Эндерглида.

Подумав об этом, Балиан поймал себя на мысли, что в общем-то поводов для драки в данном случае особо нет. Юан был прав – отступник, каким бы он ни был «гадом», как окрестил его про себя Балиан, вполне имел право проходить мимо Эндерглида, и за Эндерглид тоже – официально это не считалось территорией светлого города. Одно дело градеронцы, да, они могли запретить им приближаться туда, но если отступник не выразил явных намерений, например, попробовать пробраться в Эндерглид через заднюю стену, то к нему не могло быть особенных претензий, по крайней мере таких, чтобы вступать в бой до смерти.

Эридан с самого начала повел себя странно – пытался сбежать, и только потом вступил в бой. Чтобы отвлечь их? Маловероятно, только у него, Балиана, хватило ума броситься в бестолковую погоню за неизвестным. И все же Юан и Реарден не пытались прекратить битву. Значит, они тоже считали, что оставлять такой подозрительный субъект без внимания не стоит. Ведь у него откуда-то взялись кинжал и кольцо преследователя.

Последние сомнения отхлынули в сторону, когда Эридан ответил:

– О том, что ты вечно подставляешься в самый неподходящий момент. Например, когда градеронские воины пытались убить мальчишку.

– Ты… – прошипел Балиан. – Откуда ты знаешь?

Эридан хохотнул.

– Будем считать, что мне рассказал один приятель. Слухами земля полнится.

– Ты знаешь рогатого! – грянул Балиан. – Это он затеял? Отвечай! – он бросился на него, но отступник, ловко подхватив отравленный кинжал, скрестил его с другим и остановил меч. Юан и Реарден бросились на помощь Балиану, но Эридан, отскочив в сторону, снова использовал кольцо преследователя. Черная молния полетела прямиком к Реардену, однако он сумел увернуться.

– Не хочешь поговорить? – спросил Юан, глядя на Эридана.

– Заставим! – Балиана трясло от злости. – Он знает, что на нас не действует… Он знаком с ним!

На лице Эридана на миг появилось очень странное выражение – смесь подозрения и легкой досады.

– Куда путь держишь? – спросил Реарден, предусмотрительно перекрывая ему дорогу – отступник явно надумал бежать.

– Разве это должно касаться законопослушных эндерглидцев? – Эридан снова направил в него черную молнию, одновременно с этим отбив меч Балиана и увернувшись от удара Юана. Понимая, что отступник может оказаться ценным источником информации, братья старались бить с таким расчетом, чтобы в случае попадания в цель не причинить слишком серьезных повреждений. Это выходило им боком. Эридан был на редкость ловким и умелым воином. Несколько раз его задело, но только кончиком лезвия – дело ограничилось несколькими неглубокими порезами. Он, в свою очередь, умудрился ранить Реардена, к счастью, не отравленным кинжалом. Тот машинально отпрыгнул в сторону. Эридан, убедившись, что путь свободен, рванул вперед.

– А ну стой! – заорал Балиан и кинулся в погоню, но споткнулся и полетел на землю. В полете он попытался за что-нибудь ухватиться, и это что-то оказалось поясом убегающего Эридана. Отступник не остановился, уповая на то, что хватка Балиана в данном случае не может быть слишком крепкой. Балиан и сам это понимал.

Однако произошло неожиданное: пояс Эридана развязался и упал на землю, а вместе с ним – отравленный кинжал, который он успел убрать, что-то вроде небольшой капсулы и неплотно сложенный лист бумаги. Он развернулся в воздухе и приземлился прямо перед упавшим Балианом. Бумага, безусловно, ни за что на свете не отвлекла бы его от пыла сражения, но когда он стал подниматься, то невольно скользнул по ней взглядом. Неясные линии заставили его подхватить лист с земли и совершенно забыть об Эридане. Чернильные линии сливались и разветвлялись, замыкались, заключая в себя непонятные знаки…

Эридан резко обернулся. Его лицо исказила гримаса ярости. Он метнулся к Балиану, подхватил пояс и кинжал и, не тратя времени на расчет атаки оружием, нанес сокрушительный удар коленом. Увлеченный изучением листа Балиан так и не удосужился встать на ноги, и удар пришелся прямо ему в лицо. Юан и Реарден поспешили к ним, но Эридан, завладевший листом, уже убегал.

– Балиан! Ты в порядке? – Юан помог ему подняться.

– В порядке! – у Балиана из носа шла кровь. – Вот урод.

– Сам виноват! – Реарден, тяжело отдуваясь, отер порез на щеке. – Нашел когда любоваться! Что там было?

– Карта! – выкрикнул Балиан. – Где она?

– Тот листок? Он его забрал, – сказал Юан.

– Черт! Надо было бежать за ним… Ладно, чего уж теперь…

Юан наклонился и поднял с песка забытый Эриданом предмет. Это оказалась совсем маленькая непрозрачная бутылочка. Юан открыл ее и осторожно понюхал; потом капнул немного на пробку. Жидкость была желтоватая, со слабым запахом, приятным, но настораживающим.

– Спросим у Тристана, – он закрыл бутылочку. – Мне это почему-то не нравится. Пойдем в Эндерглид!

– Так что за карта? – спросил Реарден уже на ходу.

– Карта гор! – Балиан в сердцах пнул подвернувшийся камень. – Эта их… Запретная территория!

Юан и Реарден потрясенно уставились на него.

– Я думал, карт запретной территории не существует, – неуверенно проговорил Реарден.

– Кристиан говорил, что в Градероне их тоже нет, – кивнул Юан. – Что он туда для того и ходил… Посмотреть, как там… Балиан, ты уверен?

– Абсолютно! По-твоему, я зря своей воинской гордостью пожертвовал? – Балиан демонстративно шмыгнул разбитым носом. – Там это дурацкое озеро, и сразу за ним… Я не мог ошибиться. Черт, какой же гад!

– Жаль, конечно, что упустили, – вздохнул Реарден. – Раз у него кольцо преследователя есть, и он от нас убегал так долго, то ему есть, что скрывать…

– И я так думаю! – энергично закивал Юан. – Ну, ладно, что теперь сделаешь. Предупредим наших, опишем его. Но, может, он просто обобрал мертвого преследователя? – предположил он.

– В любом случае, он знает рогатого! – заявил Балиан. – Пусть ловят. И дадут мне. Я его в следующий раз…

Они вернулись в Эндерглид. На посту все было спокойно – в поле зрения стражей больше никого не попадало. Балиан и Юан сначала хотели немедленно отправиться к Тристану, но потом вспомнили, что на дворе глубокая ночь, и советник правителя, скорее всего, спит. Решив, что новости не такие уж срочные, братья вняли разумным доводам Реардена и согласились подождать до утра. Все равно воинов Рассвета сейчас не хватало, и вряд ли было возможно послать поисковый отряд на поиски загадочного Эридана.

У гор было необыкновенно спокойно. Все отступники куда-то исчезли, градеронские охранники тоже ушли. После того, как Кристиан встретил довольно далеко отсюда отряд, отправленный на поиски Тараноса, ему не встретилось ни одного человека. Это не обнадеживало. Сейчас Кристиан предпочел бы яростную битву угрожающе нависающей могильной тишине. Встреченные им воины и сами были немного растеряны из-за устрашающего спокойствия, окутавшего запретную территорию. Они рассказали Кристиану, что отступников в округе давно не видно. А когда они узнали, что он направляется далеко в горы, на их лицах отразилось некоторое облегчение. Почти все были уверены, что Таранос именно там.

Но Кристиан не думал о том, что может повстречать градеронского беглеца на запретной территории. Ему было не до него. Стоило ли опасаться Солфорджа и Алгола, когда он шел туда, где все проклятия сливаются воедино и сжигают человеческие жизни?..

Он остановился. У его ног была черта, переступать которую запрещалось законами Этериола. Запрещалось всем, кроме него. Впереди виднелась неширокая, заросшая чахлыми растениями тропа, перекрытая большим обломком скалы. Обойти его ничего не стоило, а за ним простиралась совершенно иная, бесплодная и заснеженная проклятая земля. Уже здесь чувствовалось немыслимая сила; Кристиан, привыкший подниматься на гору, где спал Балиан, давно привык к этому неприятному ощущению и умел его игнорировать. Но сейчас это воспринималось несколько по-другому – не сознанием того, что рядом роится нечто немыслимое и смертельно опасное, а как поток ледяного ветра, снежным вихрем заслоняющий дорогу обратно.

Кристиан переступил невидимую границу и пошел вперед. Обойдя скалу, он снова остановился, но лишь для того, чтобы призвать Ключ. Он знал, что вряд ли сможет сделать это, если пройдет дальше. Что бы там ни произошло, Ключ не будет лишним и сумеет поддержать его жизнь, а если он умрет и им завладеет какой-нибудь человек – тот же Таранос – толку от этого не будет. Ключ могли использовать только Хранители. Кристиан понимал, что в этом и была причина, по которой Руэдейрхи со спокойной душой отправил его сюда.

Дело в том, что впервые за долгие годы ситуация сложилась так, что в Этериоле находились два бывших Хранителя Ключа. Арес знал, как обращаться с Ключом Заката, и мог передать эти знания еще одному преемнику. В Эндерглиде такими же знаниями, только касательно Ключа от Врат Рассвета, обладал Тристан. Некогда он был его Хранителем, но передал этот гордый статус Кристиану, потому как официально принял должность советника Гволкхмэя и не мог больше покидать Эндерглид. Если Ключи найдут, Хранители продолжат свое существование. Кроме того, Кристиан, как и Руэдейрхи, полагал, что в случае смерти нынешнего Хранителя, то есть его самого, бывшие владельцы смогут снова призвать Ключ. Они подготовят новых преемников, и все снова встанет на свои места.

Кристиан отогнал прочь мрачные мысли, вспомнив слова Ареса. Он должен выжить. Во что бы то ни стало. Ради братьев. Ради Рейты. Ради себя. Просто очередная миссия, которую нужно выполнить. Он справится с этим, а потом вернется в Градерон и, доложив обо всем Руэдейрхи, отправится к Гволкхмэю, чтобы уговорить его позволить Рейте прийти в Эндерглид.

Все вокруг на мгновение озарилось серебряным свечением, и в его руке возник огромный Ключ. Кристиан почувствовал себя немного лучше и двинулся вперед.

Казалось, с тех пор, как он был здесь в первый и, как он думал, последний раз, ничего не изменилось. Грязная пустынная тропа с прорывающимися сквозь подмерзшую землю колючими растениями пробегала вперед, не обходя изредка попадающиеся каменные валуны. Но потом Кристиан убедился, что изменения имели место быть.

Еще задолго до того, как тропа начала постепенно уходить под снег, путь ему преградил странный осколок льда – казалось, он состоял из множества острых кольев. Кристиан коснулся его рукой. Он был холодным, но, несмотря на то, что его руки еще не успели замерзнуть, о хоть каком-нибудь таянии не могло быть и речи.

Кристиан поднял голову и посмотрел вверх. На ближайшей горе не было никаких признаков снега. Единственной природной грудой льда, находящейся поблизости, была гора, на которой находился Солфордж. После того, как магический браслет исчез, она начала медленно, почти незаметно таять, но от этой тропы ее отделяло слишком большое расстояние.

Кристиан сделал еще несколько шагов вперед. У него уже начало возникать тошнотворное ощущение, что он продирается сквозь что-то невидимое и вязкое. Звенящая тишина неуловимым эхом отдавалась в ушах, вызывая головокружение, дыхание перехватывало подозрительно часто, чтобы обвинить в этом усталость или холод. Но Кристиан продолжал идти смутно знакомой дорогой. Теперь ему казалось, что тогда, годы назад, путешествие было куда легче. Все-таки он был почти уверен, что никто, кроме него, никогда сюда не забредал. А сейчас он знал, что в последнее время здесь погибло множество людей.

Очень скоро ему стало казаться, что он слышит чьи-то шепчущие голоса. Кристиан пытался не обращать на это внимания, им владело только чувство целеустремленности: пройти и вернуться, не думая о том, что происходит вокруг. Но запретная территория, судя по всему, была своего мнения о его путешествии. Обрывки мыслей – Кристиан был уверен, что не его собственных, – превратились в жужжащий рой, жутко подпевая чьему-то шепоту, в глазах мутнело от неясных образов. Уже через три часа он почувствовал, что ему совсем нелегко держаться на ногах.

Чем дальше он уходил, тем холоднее становилось. Припорошенная недавним снегом тропа постепенно превращалась в непроходимые прежде сугробы; прежде, но не теперь. В какой-то момент Кристиан остановился, опираясь на Ключ и тяжело переводя дыхание, и увидел на снегу множество следов. Здесь явно прошел не один человек, и, конечно, не слишком давно. Неведомые путники шли строго по прямой, дорога их наверняка подошла к концу очень скоро. Кристиан готов был поклясться, что впереди из сугроба выглядывает чья-то почерневшая рука. Но он не собирался разглядывать несчастного. Он чувствовал, что, несмотря на то, что это казалось верным путем, идти туда совсем не стоит. За небольшим холмом притаилось нечто ужасное, нечто, прямо противоположное ауре Врат Рассвета.

Как и в прошлый раз, Кристиан взял немного левее. Большой и очень тяжелый серебряный Ключ совсем не затруднял его хода – раньше ему было сложно столько времени нести его, но теперь это не составляло особого труда. Время от времени от него с тихим треском разлетались в разные стороны ослепительно белые искры, и, как ни странно, это здорово успокаивало. Ключ будто отбивал чьи-то невидимые атаки.

Дышать становилось все труднее. Ноги отказывались твердо ступать по замерзшей земле и перебираться через сугробы. По ощущениям Кристиана, прошло уже много часов, но он не узнавал окружающую местность, хотя был уверен, что еще очень нескоро достигнет своего прежнего финиша, не говоря уже о нынешнем. Вдобавок, погода ухудшалась. Медленно падающий с неба снег грозился перейти в настоящую метель. В прошлый поход Кристиан избежал этого, но в этот, учитывая скверную погоду и за пределами запретной территории, так легко отделаться явно не удастся. Рассчитывать на снисхождение небес было нельзя…

Кристиан продолжил идти, до боли в пальцах сжимая в руке Ключ. Металл будто превратился в лед, но его это не волновало. Перед глазами расстилался угрожающий пейзаж – молчаливые заснеженные горы и бесконечное белое поле, кое-где подкрашенное багровым цветом. Пересилив себя, Кристиан пробрался к одному из таких мест. Но трупов не было, хотя, безусловно, совсем недавно они здесь были. Последние сомнения отхлынули прочь: Руэдейрхи был прав в своих подозрениях. Кто-то не только бывал на запретной территории, но и по-своему здесь хозяйничал.

Ветер стал совсем ледяным. Сквозь его завывания Кристиан слышал тяжелое, пугающе медленное биение собственного сердца. Стараясь отрешиться от неясных наваждений, он приметил еще несколько мест, которые следовало обойти, и, к своему облегчению, вспомнил, что уже проходил здесь прежде. Во всяком случае, он не сбился с пути. Это было уже что-то.

За прошедшее время Кристиан потерял счет горам, ничтожным остаткам голых деревьев и другим ориентирам. Несколько раз ему попадались полуразложившиеся или замерзшие тела людей – отступников и воинов Заката. Наверняка это были жертвы Тараноса. Еще более прискорбные картины встречались ему там, где, по его предположениям, находились проклятые сокровища. Тела около таких мест часто были вмерзшими в ледяные стены, что неприятно напоминало о проклятии, наложенном на Балиана (а ведь оно еще не снято, – изредка проносилось в голове у Кристиана), а порой и вовсе растерзаны – страшно было даже представить, что за наказание ждало дерзнувших попытаться завладеть заветной вещицей. Один раз, у того места, где закончилось его прошлое путешествие, Кристиан увидел человека, насквозь пронзенного ледяным колом. В его руке было зажато нечто, напоминающее ожерелье. Рядом, с тянущейся к нему рукой, покоилось еще одно тело, также пронзенное льдом, вырвавшимся прямо из земли. С другой стороны – еще одно. И только этого оказалось достаточно, чтобы страждущие добыть сокровище убедились – не стоит и пытаться.

После этого у Кристиана возникло отчетливое ощущение, что запретная территория перестала быть таковой. Таранос с успехом превратил ее в Землю Мертвых. Банальное, но как нельзя точное название. Если раньше случайного путника окружали сплошные угрозы безвременной смерти, выдавливающие из него малейшие крупицы жизни, то теперь повсюду была сама смерть, избежать которой не было никакой возможности.

Пугающий шепот продолжал вливаться в разум, приглушая завывания ветра, гоняющего вокруг гор вихри снега. Кристиан чувствовал, как его покидают остатки сил. Сознание, отягощенное неведомыми энергиями, постепенно угасало, тело отказывалось слушаться. Ветер сбивал с ног, ударяя в лицо тысячами снежинок, больше похожими на кубики льда. Кристиан знал, что они больно царапают кожу, но уже не чувствовал этого – и это тоже пугало. Он устал и замерз. Жуткий мертвый простор, окружавший его, поменялся на узкие лабиринты давно забытых троп, вьющихся между гор. Кристиан с трудом пробирался по ним, обращаясь с Ключом не слишком достойным образом – он использовал его как посох, вонзая в снег и помогая себе передвигаться. Только так он все еще мог оставаться на ногах. С помощью Ключа и одной-единственной мысли. Ему как-то удавалось сохранить в голове цель своего путешествия. Он помнил, куда и зачем он идет, и не забывал пытаться отмечать все странности, попадающиеся ему на пути, хотя ему очень хотелось бросить все и упасть на снег, смирившись с мыслью, что его обманули, жестоко посмеялись над ним – как тут могли ходить люди? Как мог пробраться маленький ребенок? Но каждый раз, когда он почти сдавался, на глаза попадался очередной труп, и Кристиан вспоминал слова Ареса. Кто-то дошел сюда. Значит, и он дойдет. И обязательно вернется.

Однако на этой оптимистичной мысли силы окончательно оставили его. Кристиан, прислонившись к довольно гладкой поверхности очередной ледяной горы, сполз на снег. В горле стоял ком – будто бы ему хотелось заплакать. Но вместо этого Кристиан вдруг рассмеялся. Смех показался совсем чужим и потонул в снежном вихре, но он продолжал смеяться и долго не мог остановиться. Очередное наваждение окутало разум. Несколько минут Кристиан был уверен в том, что находится на горе Солфорджа, рядом со спящим во льду Балианом, и понимает, что он никогда не вернется… Долгие десять лет службы, его страдания, одиночество и надежды Юана – все было зря… Балиан спит во льду.

Смех оборвался. Кристиану вдруг показалось, что этот бред, схожий с тем, что бывает в ночных кошмарах, является истиной… Чтобы убедиться в этом, он обернулся… В ледяной стене навеки застыла чья-то рука с тонкой золотой цепочкой на запястье.

Метель усиливалась. Кристиан прошептал несколько слов – он сам толком не понял, каких. Ключ слабо полыхнул серебряным светом. Он вонзил его в снег, с трудом поднялся на ноги и, покачиваясь, двинулся прочь. Что-то подсказало ему, что только что он сам чуть не стал жертвой проклятия. Он отходил все дальше от зловещего места, где его угораздило остановиться, но в голову по-прежнему лезли страшные видения и мысли. Создавалось впечатление, что его «я», его душа, медленно куда-то уходит… Рассыпается на множество маленьких частичек, которые уносит ветром, а взамен приходит все то, чего он когда-либо боялся.

Голова отчаянно заболела. Еще больше захотелось уснуть. Руки и ноги уже почти не чувствовались – слишком холодно было вокруг. Но, шаг за шагом, Кристиан медленно пробирался вперед.

Он давным-давно сбился со счета часов, которые он провел в пути, и ему показалось, что прошла целая вечность, прежде чем вдали показался огромный разлом. Метель немного утихла, и разглядеть его не составляло труда. Кристиан не удивился и не обрадовался. Если бы кто-нибудь увидел бы его здесь, то едва ли принял за человека, скорее, за призрака, блуждающего здесь не один год. Длинные золотистые волосы покрылись инеем, Ключ от Врат Заката напоминал ледяной посох. Лицо Кристиана было сравнимо с лежащим повсюду снегом и не выражало ровно никаких эмоций. Он слабо понимал, где он и что происходит, и двигался очень медленно. Если бы он шел таким шагом из Градерона в Эндерглид, это заняло бы не одну неделю.

Его пустые глаза несколько минут смотрели на огромный разлом. Неподалеку от него лежало что-то, напоминающее человеческие останки. Напротив высилась совсем невысокая гора, даже, пожалуй, просто слишком большое ледяное образование, в котором некогда вырубили пещеру. Из нее струился слабый свет – значит, там хранилось сокровище… Кольцо, которое теперь принадлежало Аресу.

Кристиан равнодушно отвернулся от разлома – единственного шанса на спасение. Он знал, что не сумеет добраться до него и уж тем более выбраться за пределы запретной территории. Возможно, это было под силу – какая ирония! – маленькой исхудавшей девочке, которая могла протиснуться в какую-нибудь расщелину, но не ему. Заманчивый проход был всего лишь иллюзией. Даже в таком состоянии Кристиан легко понял, что шанса на спасение нет. Люди, добывшие кольцо, наверняка понадеялись на него – и поплатились жизнью. Он пойдет другим путем… Он вернется назад.

Кристиан обогнул бывшее хранилище сокровища. Удивительно, но за ним оказалась дорога. Самая настоящая дорога, выложенная по обе стороны неровными камнями, взгроможденными друг на друга. Кристиан встал на эту изгородь и посмотрел вдаль, туда, куда ему уже не нужно было идти. Впереди раскинулось белое поле, а дальше, насколько хватало глаз, высились бесконечные горы…

Он вернулся на тропу и побрел по ней, не разбирая, идет ли он обратно или отходит в сторону. Здесь уже точно столетиями не ступала нога человека. Кристиан рассеянно думал о том, кто и когда сделал каменную ограду. Должно быть, это случилось в незапамятные времена, когда запретная территория была просто горной местностью, пригодной для прогулки…

Ключ ударился об один из камней и выпал из его ослабшей руки. Кристиан наклонился, чтобы поднять его, но упал на колени, не чувствуя в себе сил подняться. Было бы разумно устроить хотя бы небольшой отдых, он думал об этом еще много часов назад. Но как показала практика, отдых здесь обменивался на рассудок. Стоило лишь немного задержаться на одном месте, и разум разрывали мысли и голоса, полные отчаяния, а неведомые силы еще сильнее и больнее давили со всех сторон. В эти моменты Кристиан желал себе смерти, но вспоминал о братьях и поднимался на ноги. Наверняка не у всех было такое пылкое желание жить.

Через некоторое время после того, как он возобновил путь, чудовищным усилием воли отказавшись от такого «отдыха», ему попалось на глаза замерзшее тело – воин Заката пронзил себя насквозь своим собственным мечом. И самое ужасное заключалось в том, что Кристиану не в чем было его упрекнуть. Это путешествие с самого начала было настоящим адом, а теперь он находился в самом сердце запретной территории… Возможно, правда, что центр был дальше, но Кристиан не мог себе представить, чтобы существовало место еще более страшное, чем это.

Он попытался что-то сказать, но ничего не вышло. Онемевшие губы отказывались слушаться, равно как и голос.

Собрав ничтожные остатки воли и сил, Кристиан все-таки поднялся на ноги и продолжил идти, опираясь на Ключ. Не дожидаясь конца дороги он, сам не зная, почему, перешагнул через изгородь и пошел по ровной снежной глади к ближайшей горе. Он куда-то сворачивал, перебирался через холмы… По большому счету, сейчас ему было все равно, где умереть. Кристиан поклялся себе идти, пока может, но он чувствовал, что у него недостаточно сил… Что вынести большего он не способен… Что холод и обитающее здесь Нечто уже давно забрали его жизнь, и он теперь не более чем пустая оболочка, которую, даже если она выберется отсюда, сложно будет назвать Кристианом Розенгельдом. И все же Кристиан старался идти, отчаянно пытаясь удержать в голове поддерживающие его воспоминания, которые вспыхивали и тут же угасали, оставляя после себя зияющую пустоту.

Но неожиданно разум словно бы обдало теплой, приятной волной. Невероятно отчетливо ему вспомнилось то, о чем он не столь давно рассказывал Руэдейрхи – как Балиан и Юан звали и подбадривали его, умирающего от яда, чтобы он призвал Ключ от Врат Рассвета и тем самым сохранил себе жизнь. Тогда ему удалось это сделать. В память намертво врезался момент, когда он уже почти провалился в темную бездну, но голоса братьев сумели вернуть его обратно.

Кристиан чуть улыбнулся. Ему пришло в голову, что как здорово было бы призвать здесь и сейчас золотой Ключ… Снова почувствовать его обжигающую силу… Поднять его над головой, осветить себе путь сквозь падающий снег, гордо прокричать наперекор всем проклятиям «Я – страж Рассвета!» и покинуть запретную территорию… А Балиан и Юан, быть может, встретят его у озера и будут ругаться и одновременно смеяться над его криком, который донесется даже до них.

Кристиан упал на снег. Снова подул сильный ветер: метель возвращалась с новыми силами. Кристиан посмотрел бездонным, но полным надежды взглядом на свою бледную, почти синюю замерзшую руку. Целую минуту он верил, что в ней появится Ключ от Врат Рассвета.

Но ничего не произошло. Прежняя череда отчаянных наваждений вернулась, путая воспоминания, мысли и время. То ему казалось, что его рука – это рука Балиана, и он пытался слабым движением сбросить с нее лед. Потом замечал, что льда не было, и мыслями возвращался к тому времени, когда они с Балианом и Юаном шли к столице Асбелии, надеясь встретиться с королем. Как вместе с армией Роланда одержали победу в войне. Как он и Балиан после смерти матери отказывались отдавать Юана. Как он сквозь слезы смотрел на брата, погребенного во льду. Как задолго до соединения с Сату Рейтой лежал на жесткой постели, мучаясь страхом темноты и сильнейшей лихорадкой – в месте, где все его ненавидели, и некому было помочь. Как Тристан привел их в Эндерглид. Как Руэдейрхи, стоя на лестнице, смотрел на него сверху вниз и спрашивал «почему ты все еще здесь?»

Последним видением Кристиана стала невозможная, но такая желанная картина – в Эндерглиде, в саду у Главной башни, Балиан тренирует маленького Юана, а они с Рейтой наблюдают за поединком, подбадривая их. И где-то вдали слышится радостный смех…