После того, как Демиан и Лейан проводили Балиана и Юана, мальчик почти безвылазно сидел в отведенной ему комнате, втайне надеясь, что когда братья вернутся, с ними придут и его родители. Тогда ему не придется прятаться здесь, опасаясь других обитателей дома. Собственно говоря, он уже почти не боялся, и скрип двери вызывал чувство надежды, а не ужаса – вдруг пришел его отец? Но все равно Демиану было здесь неуютно, он никак не мог привыкнуть к чужой для него жизни. Кроме того, он по-прежнему мало ел и чувствовал слабость и тошноту. Сначала Демиан думал, что это от голода – он знал, что хочешь есть или нет, организму нужна энергия, и нужно заставить себя. Но когда он попытался, его стошнило. Ему показалось это унизительным, поэтому он никому ничего не сказал. Но с тех пор стал есть еще меньше, что уже начинало тревожить Лои.

Сидя в комнате, Демиан прилежно следил за временем суток и вел счет дням. Прошло шесть ночей, Балиану и Юану пора бы уже вернуться – Юан так навострился путешествовать от Эндерглида к Градерону, что занимало у него это много меньше времени, чем у остальных. Поэтому по истечении седьмой ночи Демиан прислушивался к хлопкам входной двери с особенным вниманием. А когда минуло утро, не выдержал и вышел в большую комнату – оттуда было слышно, если кто-то открывает калитку и подходит к дому. Читать ему не хотелось, за прошедшие дни он только и делал, что сидел за книгами, так что он просто сел на пол и, обхватив колени руками, стал смотреть на солнечные лучи и блики, танцующие по деревянному полу.

Так, в полной тишине, прошло около получаса. Потом за дверью раздались долгожданные шаги. Демиан встрепенулся и поднял голову, но это оказался Рэвенлир. Ночью он не был дома, охранял город, и сейчас его вид превзошел все ожидания – одежда кое-где порвана, в одной руке окровавленный меч, в другой – корзинка яблок.

– Привет, – не сразу заметил он Демиана.

– З-з-здравствуйте, – заикаясь, еле выговорил мальчик.

– Вот это да, – в комнату зашла Лои. – В чем дело? Ты кого-то убил за корзинку несчастных яблок?

– Это очень хорошие яблоки, – на полном серьезе ответил Рэвенлир, ставя корзинку на стол.

– Где ножны? – Лои с укором посмотрела на меч, с которого на пол капала кровь.

– Больше нет. Извини, – Рэвенлир отер лезвие краем своей туники. – Была небольшая битва, как видишь. А яблоки сунули только что – вечно найдут момент. – Он взял из корзинки сочный, спелый фрукт и бросил его Демиану. – Попробуй, тебе понравится! Ты ведь еще не ел?

– Нет. А что это? – Демиан посмотрел на плод с некоторой опаской – ему подумалось, что его краснота как-то связана с окровавленным мечом Рэвенлира.

– Яблоко. Фрукт, – сказала Лои. – Попробуй, очень вкусно. Понравится – бери еще, не стесняйся.

Они с Рэвенлиром, негромко переговариваясь, ушли в дальние комнаты. Демиан уже знал, что Рэвенлир сейчас ляжет спать, и пожалел, что не спросил, вернулись ли Балиан и Юан. Но теперь было поздно. Впрочем, если бы они вернулись, он бы, наверное, сказал ему…

Чтобы отвлечься от грустных мыслей, Демиан впился зубами в яблоко. В Градероне он не видел ничего похожего. Там почти все фрукты были удручающие темными (по крайней мере, снаружи) и почти все кислые или горькие, их использовали в основном для приготовления лекарств. Поэтому, стоило Демиану откусить кусочек спелого яблока, он забыл обо всем на свете. Ничего вкуснее он в жизни не ел, даже тошнота враз куда-то испарилась. Демиан разделался с угощением с потрясающей быстротой и, немного подумав, решил взять еще – ужасно сложно было удержаться.

Он встал с пола и подошел к столу. Но, едва его ладонь легла на большое красное яблоко, вдруг послышался торжествующий вопль. Демиан от неожиданности отдернул руку и чуть не упал с дивана, на который забрался, чтобы дотянуться до корзинки.

– Ага! – к его ужасу, прямо к нему подскочил встрепанный спросонья мальчишка. – Я тебя поймал!

Это был Рилан. Его светло-русые волосы топорщились в разные стороны, глаза беспокойно бегали, словно он наткнулся на крайне интересное создание, которое вот-вот бросится наутек. Демиану, в общем, очень хотелось так и поступить, но это было невежливо, поэтому он просто взял яблоко и сел на диван.

– Сколько тут уже! – громко продолжил Рилан. – И все где-то прячешься…

– Рилан! – в комнату заглянула сердитая Лои. – Твой отец отдыхает. Не смей кричать!

– Не смею! – радостно проорал мальчик, но, когда Лои ушла, понизил голос. – Ты ведь из Градерона, да? Да?

– Да, – ответил Демиан, не глядя на него. Ему было не по себе, прежде он не общался со своими ровесниками, да еще эндерглидцами, которые градеронцев на дух не переносят. Но врать смысла не было, наверняка Рэвенлир рассказал всем, как и почему он здесь оказался.

К удивлению Демиана, ни презрения, ни гнева со стороны Рилана не последовало. Он испустил восторженный вздох, правда, почти тут же взял себя в руки и посмотрел на Демиана с подозрением.

– А ты правда Розенгельд? – с сомнением спросил Рилан.

– Наверное, – пробормотал Демиан.

– Что значит «наверное»? Твой отец Розенгельд или нет? – Рилан хотел во что бы то ни стало докопаться до истины.

– Розенгельд, – еще тише проговорил Демиан.

– Значит, и ты Розенгельд! – возликовал Рилан. – Пошли сражаться!

Демиан, как и всегда, когда заходили подобные темы, очень расстроился.

– Не могу.

– Почему это? – остался недоволен Рилан.

– Мне… нельзя. Запрещено, – Демиан занялся яблоком, чтобы избежать новых вопросов.

Однако Рилан не собирался ничего уточнять. Открыв рот, он со смесью удивления и восторга смотрел на него. Воспитываемый в Эндерглиде и часто слышащий разговоры воинов и хранителей Врат Рассвета, Рилан был свято уверен в том, что в Градероне живут одни кровожадные убийцы. Жаждущий приключений разум тут же выстроил в его голове нехитрую взаимосвязь – Демиан прячется тут ото всех, он из Градерона, но браться за меч ему почему-то запретили. Значить это могло только одно: он уже успел что-то натворить, наверняка нечто ужасное, за что его и сослали в Эндерглид. И теперь его отец, Рэвенлир, лучший воин светлого города, охраняет малолетнего преступника, чтобы он не сделал еще что-нибудь плохое. В красках представив все это, Рилан проникся к Демиану глубоким уважением – такой же маленький, как и он, но уже с такими достижениями! И совсем не хвастается, сидит себе, довольно безразличный, ест яблоко. Рилан решил не отставать и, хотя он не должен был брать фрукты, как и любую другую еду, без разрешения родителей, он выхватил из корзинки яблоко и в считанные мгновения уничтожил добрую его половину.

– Значит, ты тут, – проговорил Рилан с набитым ртом. – А что потом с тобой будет?

Демиан вздохнул. Ему и самому хотелось бы знать ответ на этот вопрос.

– Надеюсь, вернут домой, – сказал он.

– А не хочешь остаться в Эндерглиде? Нет? Не нравится? – немного обиделся Рилан. – У нас, небось, лучше! Отец рассказывал, что в Градероне тюрьмы жуткие!

Демиан не понял, причем здесь тюрьмы, но пояснил:

– Я просто хочу к родителям.

– А! Можешь пользоваться моими, – великодушно разрешил Рилан. – Они ничего! Хотя не Розенгельды.

Демиан не выдержал и улыбнулся. И сам не заметил, как, отвечая на вопросы Рилана, начал рассказывать ему о Градероне.

Они проболтали добрых полчаса. Потом Лои пришла прибраться в комнате и разрешила им выйти во двор, взяв с Рилана обещание, что он не станет выводить Демиана за ограду.

– Это очень серьезно, Рилан, – сказала она. – Это личный приказ повелителя Гволкхмэя. Демиану нельзя выходить за пределы нашего двора.

Рилан, проникнувшись к Демиану еще большим уважением – сам правитель Эндерглида его опасается! – в виде исключения от чистого сердца пообещал ценой своей жизни преградить Демиану путь, если тот вздумает бежать.

– Ты его, главное, не подначивай, – улыбнулась на это Лои.

Мальчики вышли на крыльцо и, усевшись на ступеньки, продолжили разговор. Но минут через пять Рилан спохватился, что они болтают «как девчонки» и, раз уж они во дворе, нужно обязательно сразиться.

– Но мне нельзя, – напомнил Демиан с грустным видом. – И я… Я не умею, – решил признаться он.

– Нельзя, тоже мне! Я научу, – Рилан совсем не удивился такому заявлению. – Как бить, чтобы не убить… Меня отец учил. Вот погоди!

– Но мне нельзя…

– Заладил! – грянул Рилан. – Мне тоже нельзя! Вот взяли и запретили! Отец говорит – не выходи из дома! А я к нему, на дежурство. Край Эндерглида! Воины! Класс! Но прогнали. Ну их! Я бы и дальше мог, в Градерон! Вот возьму и убегу.

– Не надо, – от души посоветовал Демиан. – Там очень страшно. По дороге.

– И чего же там страшного?

Демиан начал рассказывать, как на них нападали градеронские воины, как Балиан сражался, и как им пришлось убегать. Пока он говорил, Рилан вытащил откуда-то из зарослей кустарника небольшой деревянный меч – такими пользовались в начале своего обучения ученики, но Демиан об этом, конечно, не знал.

– Я еще не учусь! – заявил Рилан. – Но меч достал. Через два месяца… или один… Через сколько-то буду! Поучусь немного и побью Балиана.

– Почему его? – Демиан посочувствовал отцовскому брату.

– Потому что он самый известный Розенгельд! Взял и умер сто лет назад, а теперь опять тут, – Рилан возмущенно засопел и протянул меч Демиану.

Демиан неуверенно сжал в руке рукоять. Такое, пронеслось у него в голове, можно не считать настоящим оружием, и пораниться до крови он им не сможет – да и вообще, проклятие ведь уже снято.

С гулко бьющимся сердцем мальчик несколько раз взмахнул мечом – достаточно ловко, у него это вышло само собой.

– Ух ты! – восхитился Рилан. – Ну, нормально! Не умеет он! Только держать вот так надо.

Он выхватил меч у Демиана и показал ему несколько выпадов, которым его научил Рэвенлир. Демиан попробовал повторить их, и у него неплохо получилось. Глаза засияли восторгом, он сразу забыл о том, что ему нельзя учиться, и о том, что это ненастоящий меч. При каждом взмахе у него перехватывало дыхание. Рилан, за последние месяцы уже вдоволь позабавившийся с игрушкой, наблюдал за ним с покровительственной улыбкой.

Но вдруг Демиан испуганно бросил меч на траву, будто обжегся.

– Ты чего? – удивился Рилан.

Взгляд Демиана не отрывался от ограды, и он тоже посмотрел туда. К калитке подходила Лейан. Понятно, подумалось Рилану, боится быть обнаруженным! Он тут же подхватил меч, чтобы обеспечить новому другу достойное оправдание – мол, тренировался сам, а ему дал подержать.

Рилан не ошибся. Сначала Демиан действительно рефлекторно отбросил меч, увидев Лейан и испугавшись, что она расскажет его отцу об увиденном. Но только сначала. Мальчик уже был готов убедить себя, что ничего страшного в этом нет и, чтобы успокоиться, надо просто спросить у Лейан, можно ли ему тренироваться с деревянным мечом. Немного страшно, что откажут, но не более того.

Однако эти логичные доводы отступили, когда Демиан увидел, как за Лейан торопливо идет, почти бежит какой-то человек с длинными прямыми светлыми волосами, небрежно забранными в хвост. Демиан сразу узнал его и не поверил своим глазам. Ему показалось, что сознание плавно уплывает от него – так он был поражен. Страх смешался с непониманием, встал комком в горле и мешал дышать… Не отдавая себе отчета в том, что делает, Демиан медленно, чуть покачиваясь, направился к калитке.

У самой ограды Лейан остановилась, обернулась и, посмотрев на спешащего за ней Эксентара, вздохнула. Вместе с тем она не сдержала улыбки: управляющий библиотекой на ходу отцеплял от себя котенка, прицепившегося к его ноге. Следом за ним бежала полосатая мать малыша, интересующаяся, судя по всему, Эксентаром, но никак не своим чадом.

– Лейан, пожалуйста, подождите! – взмолился управляющий. – Если я сказал что-то не так… Да уйди же ты! – он аккуратно отодвинул ногой трущуюся об него кошку. – Конечно, мне не следовало так начинать… Конечно, вы разозлились, но я…

– Господин Эксентар, – Лейан улыбнулась, правда, несколько напряженно. – Я не злюсь. Просто я совсем не понимаю, что здесь можно обсуждать и почему вы мне это сказали.

– Но я же пытаюсь объяснить!

Лейан выжидательно посмотрела на него, впрочем, без особой надежды. Все пятнадцать минут с того момента, как к ней подошел Эксентар, он только и бормотал одно и то же, за что потом извинялся. Вот и сейчас управляющий открыл рот, но потом закрыл, сообразив, видимо, что твердит одну фразу, которая никак не объясняет дела. Он смущенно потер переносицу.

– Ну хорошо, – сжалилась Лейан, уверившись, что этот чудной человек не хотел ее задеть. – Вы сказали, что знаете о моих родителях. Что же вы от меня хотите? Так уж получилось, что я сама знаю о них только на словах.

– Разумеется… Это совсем не то… – Эксентар кашлянул. – Но я совсем недавно узнал… Тристан рассказал мне.

Лейан удивленно моргнула. Вот о чем они говорили тогда! Но почему Тристану вдруг вздумалось рассказывать о подобных вещах постороннему человеку? Такого Лейан от него никак не ожидала.

– Очень хорошо, – безрадостно сказала она. – Но повторюсь: чего вы от меня хотите? Я не понимаю.

Смущенный Эксентар, видя, что девушка сердится, беспокойно помялся, отодвинул снова прильнувших к нему кошку с котенком. Он понял, что совершенно не знает, как все объяснить, но если не сможет сейчас, выйдет совсем уж глупо, да и Лейан второй раз наверняка не захочет вступать с ним в беседу.

Эксентар беспомощно огляделся, ища поддержки у окружающего мира, и увидел, как к калитке с другой стороны подошел мальчик.

– О! – сказал он. – Вот к кому вы так торопились?

– А? – Лейан с недоуменным видом оглянулась. – Демиан! – она улыбнулась и открыла калитку. – Привет.

Демиан не ответил. Он смотрел на Эксентара широко распахнутыми глазами, полными непонимания и страха. Управляющий библиотекой почувствовал нечто неладное и уже хотел от греха подальше обратиться в бегство, но не успел. Демиан, неотрывно глядя ему в глаза, прошептал:

– Повелитель Руэдейрхи?..

Лейан вздрогнула, как от удара, и оторопело посмотрела на враз помрачневшего Эксентара.

Балиан спал очень долго и крепко. Только один раз приоткрыл глаза, почувствовав, как кто-то осторожно коснулся ссадины на его лбу. В полусне он подумал, что это градеронец Рагерттрад – он привел Кристиана и с кислой миной осмотрел их с Юаном, невзирая на сопротивление со стороны Балиана, который голосил, что не нужна ему помощь от «всяких закатных козлов». Градеронец на это мрачно сказал, что удел целителя – лечить даже «таких придурков, как рассветные». Балиана такое суждение, как ни странно, вполне устроило: приятно было иметь дело с человеком, который имеет схожее, пусть и обратное, мировоззрение. Так что он позволил осмотреть себя и даже поблагодарил Рагерттрада. Тот на это только недовольно хмыкнул. Проклятий, как ни странно, на братьях не оказалось – должно быть, потому, что они не пытались завладеть сокровищами и, в общем и целом, находились на запретной территории не так долго, если сравнивать с Кристианом. Но риск был очень велик. Помимо несколько отрешенного психического состояния, у Балиана и Юана оказалось множество внутренних повреждений, почти незаметных внешне. Организм просто не выдерживал долгого нахождения в проклятых горах и постепенно разрушал сам себя. Однако Рагерттраду удалось привести все в относительный порядок. С Кристианом дела обстояли гораздо хуже, хоть и он избежал проклятий. Но, благодаря его выносливости и целительной силе Рагерттрада, за его жизнь можно было не опасаться.

Балиану очень четко запомнился синеватый свет, который полыхал перед его глазами, и только проснувшись через много часов, он сообразил, что Рагерттрад давно ушел, еще до того, как уснул Юан. Но ссадина на лбу исчезла, да и боль прекратилась: значит, ему не приснилось.

Вставать не хотелось – Балиан слишком долго спал и теперь с трудом возвращался в реальный мир. Устроившись поудобнее (Юан спал, прижавшись к нему, и Балиан старался не потревожить его), он лениво оглядел комнату на предмет подсказок о том, что произошло, пока они отдыхали. Но вместо намеков нашелся ответ. За столом, уронив голову на руки, сидела Сату Рейта. Балиан с опаской прислушался – неужели плачет? Нет, в комнате царила полная тишина, разрушаемая лишь мерным дыханием спящих.

Рейта, будто почувствовав, что на нее смотрят, опустила руки и глубоко вздохнула. Ее лицо было печальным и очень усталым – видно было, что она порядком изнервничалась. Неужели она настолько любит Кристиана, – с некоторой досадой подумал Балиан, наблюдая за тем, как она подходит к его старшему брату, спящему в кресле, и осторожно берет его за руку. Ему стало обидно. Это была ревность, но ревность особенная, направленная не на кого-то конкретного, а на несправедливую судьбу, которая лишила его Розетты и целых десяти лет счастливой жизни с ней. Да, может, им было бы непросто, ведь она была жительницей Дилана, но она так хотела оказаться в Этериоле, рядом с ним, и все почти получилось…

Чувства, захлестнувшие Балиана на запретной территории, так и не оставили его. Всю сознательную жизнь он боролся с реальными противниками, бесстрашно одолевал их мечом и почти всегда выходил победителем. Все печали в его сознании быстро превращались в злость, поэтому он не мог представить точно, каково это – грустить. Даже когда буквально у него на руках умерла их с Кристианом и Юаном мать, он, восьмилетний мальчишка, мог только злиться. Сначала на нее – за то, что она так бесчеловечно поступила, оставив их одних, а после – на болезнь, забравшую ее жизнь. Потом умер отец, и Балиан снова злился. Затем он узнал о Розетте… Но это было не печалью, а горем, окутавшим все его существо. О нем можно было забыть, позволить ему глодать себя изнутри, сознательно загнать его куда-нибудь подальше, чтобы дать себе больше времени на попытку к смирению.

Но сейчас все было совсем по-другому, и Балиан не знал, как бороться с этими чувствами. Они отравляли его и заставляли желать исчезнуть из этого мира, где он ощущал себя лишним. Балиан знал, как любят его братья и как ценят Гволкхмэй и Тристан, но от неприятных мыслей отделаться не мог. До того, как он отправился в горы, это было как-то приглушенно, не столь явно. Однако теперь все изменилось. И, наблюдая за тем, как Кристиан просыпается и ласково отвечает на прикосновение Рейты, Балиану захотелось забраться куда-нибудь в глухое, безлюдное место, только не в горы; туда, где противоречивые голоса не вливаются в голову, а, наоборот, уходят. Посидеть в таком месте несколько дней и решить, исчезать ему или нет.

Балиан резко сел на кровати, совершенно забыв о Юане. Брат тихо ойкнул и сполз на подушку.

– Ты чего? – сонно пробормотал он.

– Извини, – коротко бросил Балиан без особого раскаяния.

– Злой какой, – пробурчал Юан, снова укутываясь в одеяло.

Балиан передернул плечами. Так как он не знал, чем себя успокоить и как вернуть себя в прежнее боевое настроение, у него не было иного выхода, кроме как снова разозлиться.

– Как вы? – Кристиан, услышав их, поднялся на ноги.

– Уж ты бы сидел! – огрызнулся Балиан. – Нормально мы. Да? – зыркнул он на Юана.

– Ну, да, – сонно пролепетал Юан. – А мы где вообще? Где Арес?

– Ареса ему! – возмутился Балиан. – Дался он тебе. Надоел.

– Арес ушел, – сказала Рейта. – Он же был здесь только потому, что нельзя вас одних оставлять… Знаете же, правила…

– Неправда, – надулся Юан. – Он очень за меня волновался. – Он подумал и добавил: – Даже если сам об этом не знает.

Кристиан и Рейта рассмеялись, и Балиан тоже не сдержал улыбки.

Перебросившись несколькими фразами, братья выяснили, что с ними все более или менее в норме, и беспокоиться за жизни друг друга после опасного приключения не следует. Рейта принесла им еды, и во время позднего обеда Кристиан рассказал им, как и почему он отправился в горы один, без предупреждения. Балиан и Юан единодушно его обругали и пригрозили страшной расправой в случае повторения подобного. Сами они поведали Кристиану и Рейте о том, как Демиан нашел карту. Юан хотел показать ее, но выяснилось, что ее нет.

– Арес, наверное, забрал, – сказала Рейта.

– Вот гад! – треснул кулаком по столу Балиан.

– Да ладно, – улыбнулся Юан. – Это же просто копия. К тому же, это принадлежит им. По идее, она вообще у нас не должна быть. Ну и мы в долгу у Ареса… За кольцо.

Он рассказал, как Арес дал ему кольцо, которое потом рассыпалось в прах. На Рейту это особенного впечатления не произвело, но она сказала:

– Большое счастье, что он дал вам его, и что вы так сделали. Думаю, пока Кристиан был там, в снегах… – она побледнела так, что даже Балиану стало не по себе, но сдержалась и продолжила ровным голосом: – Думаю, на нем было не одно проклятие. Если не трогать сокровищ, они не действуют в полную силу, но столько проклятий в одном месте питают друг друга и рождают новые, уже не имеющие отношения к сокровищам. Странно, что для вас это прошло более или менее бесследно… Возможно, потому, что вы держали Ключ. Сложно сказать. Кольца, которые были у Кристиана, скорее всего, впитали все, что можно, и просто не выдержали. Запретная территория… Когда создавались эти сокровища, никто о таком месте и помыслить не мог. Очень жаль, конечно. Думаю, то кольцо могло бы помочь тебе, Балиан, – она мельком взглянула на его руку, покрытую тонкой голубоватой коркой.

– Через Врата пройду. Проблем сколько, – пожал плечами Балиан. – Умная какая! Надо было тебя туда отправить. Все знаешь.

– Балиан! – одернул его Кристиан.

– Ничего страшного, – улыбнулась Рейта. – Смысл в этом есть, я много знаю о проклятиях. Но так долго, как вы, я там не протяну – слишком слаба. Рагерттрад сказал, что ему пришлось порядком вас подлечить.

– Это точно! – воскликнул Юан. – Вот кто тебе, значит, все рассказал. Послушай, а ты случайно не знаешь, откуда в Эндерглиде взялась карта запретной территории?

– Мне неприятно вам об этом говорить, – Рейта потупила взгляд, – но у нас ходит слух, что к исчезновению карт был причастен Розенгельд.

Балиан хмыкнул. Ему во всех красках вспомнился отец, Максимилиан Розенгельд, который, наворотив шороху в Этериоле, сбежал в Дилан, прихватив с собой магический золотой пергамент, а потом стянул у бунтующих градеронцев золотое перо.

– Охотно верю, – сказал он удивленной Рейте.

Кристиан и Юан с улыбками переглянулись.

– Ладно, – сказал Балиан. – Теперь мы знаем, что рогатый козел в горах. Ты, Кристиан, использовал свой чертов Ключ, как того и хотел этот ваш… Радаерхи. Пошли в Эндерглид. Демиан там без вас киснет.

Рейта неуверенно посмотрела на Кристиана. Тот ответил ей задумчивым взглядом.

– Думаю, это действительно возможно, – проговорил он, и Балиан от избытка эмоций вскочил на ноги. – Не сразу, – Кристиан улыбнулся. – Я отчитаюсь о произошедшем, и мы уйдем. Но не в Эндерглид.

– А куда? – раскрыл рот Балиан.

– Помнишь тот дом, где мы были, когда ты проснулся? – спросил Кристиан. – Вот. Пока мы пойдем туда. У нас нет никакой уверенности, что Гволкхмэй позволит Рейте пройти. Поэтому мы просто переместимся поближе и будем настойчиво добиваться своего. Я схожу в Эндерглид один, а там посмотрим.

– А может, по-тихому? – предложил Юан.

– Мало здесь бунтов, – отказался Кристиан. – Десять лет прошло. Многие меня даже не вспомнят. А если и вспомнят, примут за врага. Который, вдобавок к своему предательству, привел женщину из Градерона без разрешения правителя.

– Это да, – погрустнел Юан. – Но это вы правильно решили, – тут же приободрился он. – Да здравствует прогресс! И с Демианом встретишься. А мы поможем Гволкхмэя обработать. Он со своей ненавистью к Руэдейрхи явно перебарщивает. Что же он ему сделал, интересно? – он вопросительно посмотрел на Рейту.

– Не знаю, честное слово, – искренне ответила та. – Могу только сказать, что сам он к Гволкхмэю относится спокойно. Никогда не слышала, чтобы он говорил о нем что-то плохое. Так, смеется иногда.

– Смеется? – Юан напряг воображение, но так и не смог представить правителя Градерона смеющимся.

Через некоторое время Балиан и Юан спохватились о том, что обещали Гволкхмэю не задерживаться, и собрались уходить. Рейте пришлось лично отправиться к Руэдейрхи, чтобы разъяснить ситуацию. Вернулась она с Линном – тот, жутко нервничая, держал в руках кипу листов, а в руке крутил перо. На Балиана и Юана он смотрел так, словно имел дело со смертельно опасными преступниками. Но ему было велено слово в слово записать все, что они расскажут о запретной территории, и он постарался исполнить приказ как можно прилежнее. Тщательно расспросил о дороге, попросил показать на их же карте, которая была у него, как они шли, не забыл выяснить и о Тараносе. Он потребовал как можно точнее рассказать о его словах.

– Может, они укажут, что он там делает и где его искать, – сказал он.

– У него есть то кольцо, – вспомнил Юан. – Из-за него со всех сторон поднимаются колья и глыбы. Ой, точно! Это они повсюду были…

– Ледяные глыбы? – переспросил Кристиан. – Я тоже их видел, но только вначале.

– Он точно не доходил до того места, где мы нашли Кристиана, – заявил Балиан.

– Я тоже так думаю, – согласился Юан. – Там было совсем… Раньше мы видели следы и эти проклятые глыбы. А там совсем уж дикие места. Хотя Таранос сказал, что он единственный, кто может здесь ходить. И что мы умрем, если пройдем дальше. Он не угрожал, – предупредил он вопрос Линна. – Просто констатировал факт. Был уверен в том, что говорит.

– Не сомневаюсь.

Только тут братья заметили, что на пороге комнаты, прислонившись плечом к дверному косяку, стоит Арес и внимательно слушает. Юан было выразил бурную радость, но Балиан пихнул его локтем, и он удрученно умолк.

– Возможно, он хотел проверить, что будет, если вы пройдете дальше, – продолжил Арес. – Сам он вряд ли рискнет.

– Черта с два ему, – сказал Балиан. – Я его побил.

– И он тебя? – припомнила Рейта ссадину на лбу.

– Еще чего! – возмутился Балиан. – Это я упал, – скрыл истину он. Битва с Тараносом помнилась ему смутно, но в глубине души он был уверен, что приложился об лед благодаря градеронскому предателю.

– Балиан ранил его, – вмешался Юан. – Но где он, мы не знаем. Убежал куда-то. Ориентируется уверенно. И… Ой, Балиан, у него наверняка была та карта, помнишь? Которая у Эридана! Наверняка это он сделал!

– Эридан? – резко спросил Арес.

Упоминание этого имени встревожило не только его. Кристиан закрыл глаза и тяжело вздохнул. Он хорошо помнил кровавую историю и некогда лично знал и Эридана, и его жертву. Линн опасливо поежился и стал выглядеть совсем несчастным.

– Ладно. Ты его помнишь, я понял, – сказал Балиан Кристиану. – А вы-то чего? – обратился он к градеронцам.

– Ваш Эридан у нас на плохом счету, – поморщился Арес. – Он не раз убивал воинов Заката.

– Слабаки! – заявил Балиан.

– Воины Рассвета тоже пострадали, – осадил его Арес. – Странно, что вы об этом не знаете. Впрочем, объявили, наверное, без вести пропавшими. Или жертвами отступников.

– Среди градеронцев было больше жертв, – сказал Линн дрогнувшим голосом. – Они вроде затевали что-то вместе. Вроде бы бунт. Но потом он их убил. Нескольких человек сразу. Я слышал об этом… Давно.

Балиан и Юан переглянулись. Оба подумали об одном и том же – не было ли это «давно» тем самым бунтом, в котором принимал участие Таранос?

– Так что с ним? – поторопил их Арес.

Юан в подробностях рассказал, как они встретились с Эриданом, узнали, что у него были кинжал преследователя, кольцо, карта запретной территории и градеронский яд. Это произвело на Линна и Ареса гнетущее впечатление. Они тоже не сомневались, что этими замечательными предметами отступника одарил Таранос.

Линн тщательно все записал и ушел, дав Аресу официальное разрешение вывести Балиана и Юана из Градерона. Братья попрощались с Кристианом и Рейтой; на этот раз прощание вышло не болезненным, очень теплым. Кристиану не нужны были слова, чтобы передать, как он благодарен Балиану и Юану за то, что они пошли за ним на запретную территорию. Он молча обнял их, и в его молчании сполна выразилось все то, что он чувствовал.

– Давай к нам, – Балиан стукнул его по плечу.

– Скоро, – улыбнулся Кристиан.

– И только попробуй еще раз…

– Без вас не пойду.

После этого Балиан и Юан под предводительством Ареса покинули Градерон. Кристиану хотелось их проводить, но он был еще слишком слаб и позволил уговорить себя остаться. Запретная территория оставила на нем свой тяжелый отпечаток. Он не мог назвать себя беспомощным, но мысли были в беспорядке, тело ломило, голова иногда отзывалась вспышками сильной боли, дыхание перехватывало. Но Рейта говорила, что вскоре все пройдет. После возвращения Кристиана и прихода Балиана и Юана она чувствовала себя много лучше, чем раньше, и была настроена очень оптимистично. Даже нечеловеческий ужас, вызванный известиями о миссии мужа, притупился сравнительно быстро. Все-таки все были в относительном порядке, да еще и лично подтвердили, что с Демианом все хорошо, и он живет в доме одного из известнейших воинов Эндерглида с другими детьми, под постоянным наблюдением. До этого Рейту не раз и не два мучили кошмары, в которых градеронцы пробираются в светлый город и, видя свободно гуляющего по его улицам мальчика, принимаются за дело.

Чтобы полностью восстановиться, Кристиану потребовалось несколько дней. Все это время к нему приходил Линн, и они занимались тем, что составляли новые карты запретной территории, обширные и подробные. Поэтому волей-неволей Кристиану приходилось мысленно возвращаться к своему путешествию. И чем больше он о нем думал, тем сильнее убеждался – нельзя все это так оставлять. Да, у гор есть четкая граница, но это не значит, что каким-нибудь образом уничтожающая, тошнотворная сила не выйдет за дозволенные ей пределы. Рейта и Линн подтверждали его опасения, говоря, что в старых книгах о горах записи о проклятиях не идут ни в какое сравнение с тем, что творится сейчас.

Когда карты были закончены, Руэдейрхи счел, что Кристиан достаточно отдохнул, и приказал ему прийти и лично рассказать обо всем, что с ним произошло. Правитель Градерона снова неважно себя чувствовал, однако отложить визит не пожелал.

Снова оказавшись в серебристо-фиолетовой спальне, Кристиан подумал, что он вернулся назад во времени. Разница была только в том, что здесь горело больше свечей, чем в прошлый раз, и Руэдейрхи не спал, а сидел в кровати и перелистывал страницы записей Линна. Отвлекшись на секунду, он жестом велел Кристиану сесть. Тот послушно опустился в кресло, не забывая, впрочем, держаться прямо.

Пока Руэдейрхи дочитывал рассказ Балиана и Юана и просматривал сделанные карты, Кристиан невольно оглядел комнату. Взгляд снова зацепился за потрет с Тристаном. Кристиан подумал о том, сколько времени не видел своего наставника. Неужели вскоре он действительно встретится с ним, с Гволкхмэем и со всеми теми, кого он оставил годы назад? В это было так трудно поверить. Но, напомнил себе Кристиан, вряд ли они встретят его с распростертыми объятиями. Не стоило забывать о том, что многие считают его предателем, и они правы.

– Что тебя заинтересовало, Кристиан? – отвлек его от мыслей голос Руэдейрхи.

Кристиан отвел взгляд от портрета.

– Прошу прощения, – сказал он. – Что вы хотели узнать?

Руэдейрхи, чуть прищурившись, некоторое время изучающе смотрел на него. Затем приказал Кристиану рассказать в подробностях о своем походе. Кристиан ничего не скрыл и описал все, что смог вспомнить. Руэдейрхи задавал много вопросов, и ему пришлось поделиться даже своими чувствами, которые он испытывал, пока шел мимо гор.

– Хорошо, – наконец, сказал Руэдейрхи. – Повторюсь – я отправил тебя туда только потому, что, в отличие от моих подданных, знал, что если кто и способен вернуться, то это ты.

– Если бы не мои братья, я бы не вернулся, – жестко сказал Кристиан.

– Я предлагал тебе взять с собой братьев, – беспечно проговорил Руэдейрхи. – Но ты отказался.

– Ладно, – не стал развивать тему Кристиана. – Я выполнил задание. Теперь я могу уйти из Градерона?

– Не советую, – сказал Руэдейрхи и усмехнулся. – Ничего личного. Просто хороший совет. Если хочешь, можешь не послушать и уйти. Но, учитывая, в каком месте ты побывал, я бы на твоем месте повременил.

– Со мной будет Рейта.

– Она рассказала мне о ваших намерениях, – проговорил Руэдейрхи. – Но прошу не забывать о том, что в Этериоле сейчас неспокойно. И было бы лучше, если бы ты был в состоянии защитить мою сестру. В противном случае, боюсь, я должен воспротивиться.

– Но вы говорили… – начал Кристиан, но осекся.

– Верно, Кристиан, я говорил о том, что она может уйти с тобой в Эндерглид. Но, как я понял с ее слов, сейчас вы собираетесь направиться не туда. Можете, конечно, взять воинов, – равнодушно добавил правитель Градерона. – Позволяю это только потому, что в противном случае Рейта может уйти без всякой защиты, что меня не устраивает. Но я не могу разрешить это надолго.

– Возможно, мы воспользуемся помощью, – сказал Кристиан. – Для начала. В остальном нам помогут мои братья.

– Почему ты так торопишься, Кристиан? Опасаешься, что я дам тебе новую миссию?

Кристиан помедлил, прежде чем ответить. Но Руэдейрхи смотрел на него пристальным, испытывающим взглядом, ожидая объяснений. Он действительно хотел услышать ответ на этот вопрос, поэтому скрывать что-либо было бесполезно.

– В Этериоле действительно неспокойно, – сказал Кристиан. – Таранос находится на запретной территории. Мне страшно представить, что будет, если проклятия… Если запретная территория станет больше, чем сейчас. Я видел дорогу, повелитель Руэдейрхи. Раньше запретная территория была куда меньше.

Руэдейрхи молча взирал на него. Потом отложил записи в сторону.

– Да, ты прав. Люди уносили сокровища далеко в горы, чтобы они никому не причинили вреда и, конечно, чтобы их никто не нашел. Но они недооценили силы проклятий. Подпитывая друг друга, они создавали нечто невообразимое, в чем и сами создатели не могли разобраться. Тогда было решено немного ослабить эти силы и перенести часть сокровищ в другие места. Дорога, что ты видел, вела от Градерона к тогдашней запретной территории. Несколько сокровищ, наиболее безобидных, удалось забрать и разместить поближе.

– Безобидных? – переспросил Кристиан.

– Да, Кристиан. Безобидных. Поверь, там есть вещи и пострашнее, чем Солфордж или Алгол. Но Тараносу, равно как и никому другому, туда не добраться. Раз ты дошел до дороги, то почувствовал.

– Но раньше вы говорили, что Тараносу и по началам запретной территории не пробраться.

– Он завладел Алголом и, судя по всему, кольцом преследователя. Но ты сам сказал, что следы его пребывания есть только в начале. Он не мог пройти той же дорогой, что и ты. Конечно, есть вероятность, что ценой множества жизней он добьется того, что кто-то добредет туда живым. Но это все, что он сможет сделать. Впрочем, я понимаю твои опасения, – Руэдейрхи устало прикрыл глаза. – Я дал ряд приказов, тебе тоже следует о них знать. Тараноса при столкновении нужно убить. Никаких задержаний. Чем дольше он будет оставаться живым, тем больше проблем у нас будет. В случае успеха, Солфордж и Алгол обязаны вернуть мне, так же как и кольцо преследователя и книгу, если она найдется. Вступать в битвы с эндерглидцами разрешается только в целях самообороны… Или если они встанут на защиту Тараноса, в чем я сомневаюсь. Всех его приверженцев убить. Я отправил просьбу в Эндерглид… Думаю, они не откажутся помочь. Вчера стало известно, что погибли двое воинов Рассвета.

– Двое воинов?

– Если бы среди них был твой брат, – сказал Руэдейрхи, – тебе бы, безусловно, сообщили. Эти воины бились с нашими отступниками – теми, кто ушел с Тараносом. Расклад был не в их пользу, и отряд Ареса, помня мой приказ, решил им помочь. Но один из эндерглидцев был уже мертв, другой умер после.

– А градеронцы?

– Отряд не пострадал. Трое отступников из шестерых были убиты.

Кристиан промолчал. Воины Рассвета… Должно быть, друзья Юана. До этой минуты он не думал, что все так серьезно. В свете этого их с Рейтой планы выглядели легкомысленными. Действительно, имел ли он право подвергать ее такой опасности?

Но ни в коем случае нельзя было показывать отступникам своих слабостей. Нужно дать им отпор.

Кристиан вспомнил о Демиане, вспомнил, какой потерянной стала Рейта после его ухода. К тому же, если его предположения верны, отступники постараются в первую очередь сократить количество своих бывших товарищей – воинов Заката, в отличие от воинов Рассвета, было довольно много. Эту теорию подтверждало число погибших градеронцев с того момента, как он в последний раз поднялся на гору Солфорджа. Таким образом, получалось, что Градерон в большей опасности, чем Эндерглид. Наверняка Руэдейрхи и сам так думает, раз, в принципе, свободно отпускает Рейту в такое неспокойное время.

– И все же, – Кристиан вскинул голову, – мы попробуем. Я думаю, что так будет лучше для Рейты. Но если так не считаете вы, путь она пока останется в Градероне.

– Ей решать, не так ли?

Кристиан кивнул. Это было равноценно согласию.

– Ушедшие не были патриотами, – усмехнулся Руэдейрхи. – Ты, вероятно, не знаешь, но они зачем-то пытались прорваться в город. Их, судя по всему, интересовали Врата Заката.

– Непонятно, что у них на уме.

– Именно, – кивнул Руэдейрхи. – Что ж, полагаю, это все. Можешь идти.

Правитель Градерона выглядел усталым – беседа порядком его утомила. Кристиану он опять кого-то напомнил. Раньше он не мог уловить собственное воспоминание, но теперь, после того, как он вспомнил Эндерглид и представил свое возвращение, знакомое лицо постепенно всплывало в его памяти.

Уже почти дойдя до дверей, он обернулся и снова посмотрел на портрет.

– Что-то не так, Кристиан? – спросил Руэдейрхи. Он по-прежнему сидел в кровати, прислонившись к высокой серебристой спинке и закрыв глаза.

– Просто вы напомнили мне одного человека, – сказал Кристиан.

– Да? Интересно. Кого?

– Он работал в библиотеке Эндерглида.

– В библиотеке. – Руэдейрхи открыл глаза и усмехнулся. – Подумать только. Что ты смотришь, Кристиан? – проследил он за его взглядом. – Если хочешь что-то спросить, ты волен это сделать.

Кристиан совсем не был уверен, что волен спрашивать у правителя подобные вещи, но все-таки проговорил:

– Я… Я просто удивлен, что вы храните у себя портрет Тристана.

Руэдейрхи посмотрел на стоящий в рамке потрет, затем перевел взгляд на Кристиана. И вдруг рассмеялся – тихо, почти незаметно.

– Поверь, я не питаю к советнику Эндерглида теплых чувств, – сказал он. – Мы даже не были знакомы. Правда, помнится, я видел его издали.

– Издали? – удивился Кристиан.

– Понимаю, что тебя смущает, – сказал Руэдейрхи. – На портрете не я. Это Эксентар, мой брат.

– Брат? – Кристиан не поверил своим ушам.

– Да, – равнодушно кивнул Руэдейрхи. – Мы близнецы. Полагаю, я напоминаю тебе именно его.

Кристиан потрясенно смотрел на правителя. Ему вспомнилось, как Балиан и Юан рассказывали о найденных ими старых записях, где советником, посланным в Градерон, значился Эксентар, но имя почему-то было перечеркнуто. Теперь все встало на свои места.

– Вы… Вы выдали себя за него?

– Я не выношу лжи, Кристиан! – глаза Руэдейрхи гневно сверкнули. – Уж тебе бы следовало помнить об этом. Это верно, что советником Гвильдергерра должен был стать Эксентар. Я был воином Рассвета, но советника выбирают отнюдь не по боевым качествам. Эксентара несколько лет готовили к уходу в Градерон, однако у него не хватило смелости даже на то, чтобы сказать Гволкхмэю, что он не хочет этого. Он боялся темноты и градеронцев. Поэтому после того, как он изволил проплакать всю ночь, я ушел вместо него. Разумеется, – правитель Градерона ухмыльнулся, – Гволкхмэй об этом не знал. Я пришел к Гвильдергерру и сразу сказал, кто я такой и почему оказался здесь. Ему понравилось, что я не стал лгать, хотя вполне мог это сделать. Так что прежде, чем Эксентара отправили сюда как советника, Гвильдергерр уведомил Гволкхмэя, что это излишне, потому что он сделает советником меня.

Кристиан еще раз вгляделся в светловолосого мальчика, стоящего рядом с Тристаном. Теперь его несчастное лицо показалось ему вполне уместным. И Кристиану подумалось, что, должно быть, именно из-за такого своевольного поступка Гволкхмэй ненавидит Руэдейрхи.

Он попрощался с правителем Градерона и покинул его покои. Возвращаясь домой, Кристиан старался представить, каково это – по своей воле навсегда расстаться с родным братом, когда всего несколько слов могли бы позволить им остаться вместе.

Но у него так ничего и не вышло. Не похоже, что Руэдейрхи сожалел о своем бегстве в Градерон. Впрочем, Кристиану было куда интереснее, есть ли сожаления у его брата.