После того, как время отсутствия девушки перешло всякие границы, изведшийся Юан отправил одного из строителей, занимающихся стеной, к Рэвенлиру, чтобы он нашел им замену, а их снял с дежурства и отправил на поиски. Но Рэвенлир лично прибыл к ним, разобрался в ситуации и решил все по-своему.

– Ты, – кивнул он Юану, – остаешься здесь со мной. А ты, – досталось отдельное обращение Балиану, – идешь искать Лейан. И без нее не возвращайся.

Вопреки ожиданиям, Балиан на этот суровый приказ отреагировал спокойно. Он уже и сам начинал тревожиться, ощущая при этом еще и чувство вины. Поэтому он не стал тратить времени на препирательства и бросился на поиски, проклиная про себя всех девчонок мира, кроме, разумеется, Розетты. Балиан с нежностью и болью вспомнил девушку. Чтобы она заревела и пошла куда глаза глядят? Он был уверен, что, обидь он ее, Розетта бы мигом сбила с него спесь, накричав как следует и ударив. Болезненно, зато все отношения выясняются сразу.

Тем не менее, проходя вдоль эндерглидской стены, Балиан почувствовал, что действительно сильно беспокоится. Он бы волновался даже за Кристиана, исчезни он в неизвестном направлении в такое неспокойное время – и это при том, какой силой обладал его старший брат. А тут ухоженная девчонка, которая, был уверен Балиан, и меч держать толком не умеет. И если с ней что-нибудь случилось, он, как ни крути, в чем-то будет виноват, и бесполезно доказывать себе и другим обратное.

Так что Балиан порядком запаниковал, когда обошел город с внешней стороны и никого не обнаружил. Он остановился, гадая, куда же ему еще пойти, когда вдруг услышал далекие отзвуки битвы. Не раздумывая, Балиан бросился искать место сражения. Пришлось взять много в сторону от задней стены Эндерглида.

Наконец, показались сражающиеся, и Балиана охватило разочарование, тем более что двое отступников вдруг сразу свернули бой и принялись спасаться бегством – вероятно, то были не слишком выдающиеся воины, не желающие рисковать жизнью в битве со стражем Рассвета.

Но их противник остался. Балиан решил попытаться выбить из него хоть какую-нибудь информацию и был весьма удивлен, когда выяснилось, что оставшийся противник отступников – это внучка Гволкхмэя.

Лейан выглядела неузнаваемо. Без плаща, без туники, без пояса, в грязной и кое-где порванной одежде, с растрепанными волосами и странным коротким мечом в руках – Балиан никогда таких не видел (десять лет назад преследователи Эндерглида, как и градеронские, были вооружены кинжалами).

– Что… э… – он еще раз оглядел Лейан и случайно заметил следы ран, о которых говорил Юан.

Кроме двух продольных багровых полос Балиан увидел еще один шрам – уже побледневший, но все равно было нетрудно догадаться, что рана была серьезной. Балиан растерялся. Впервые ему подумалось, что, возможно, Лейан совсем не такая, какой ему представляется. Чтобы остаться на посту стража после таких ранений, требовалось немало силы воли, это ему было хорошо известно. По крайней мере, от девчонки он уж точно не мог ожидать такого.

– Хватит, пожалуйста, – Лейан отчаянно покраснела, прикрывая рукой прорезь в рубашке чуть выше талии.

– А! – до Балиана вдруг дошло, что он откровенно пялится туда, куда смотреть вообще не следует. – Сама виновата! – тут же перешел он в наступление. – Я просто раны увидел…

– Старые, – сказала Лейан.

– Без тебя понял, – огрызнулся Балиан, но тут же вспомнил, что именно из-за подобных фраз он и бродил по Этериолу в поисках Лейан. – Извини, что… э… Накричал. Что случилось?

Лейан глубоко вздохнула. Сейчас требовалось быстро решить, следовало ли рассказывать об увиденном. Ее очень обрадовало, что Балиан пошел ее искать, даже если он сделал это не по своей воле, и ей совсем не хотелось, чтобы он тут же убегал, ища опасной встречи с Тараносом и Эриданом. Но рассказать обо всем рано или поздно все равно придется, и тогда Балиан выйдет из себя, узнав, что она скрыла от него такую важную весть.

Поколебавшись, Лейан быстро рассказала Балиану, что с ней приключилось. Только факты, без особых подробностей – увидела отступников, притворилась такой же и последовала за ними, была замечена, узнала, что идут те к какому-то поселению, сумела убежать и передать эту информацию двум преследователям, которые взялись продолжить слежку.

Выслушав ее, Балиан, конечно, первым делом хотел рвануть к упомянутым горам, чтобы лично позаботиться о Тараносе – какая глупость, следить за ним, если его надо убить! Но потом он одернул себя. Как и Лейан, он вообще не знал этой части Этериола, и если даже она покажет ему направление, он может ничего не найти, только столкнется с оравой отступников. Сейчас нужно было проводить девушку до Эндерглида и тем самым снять с себя ответственность, а заодно успокоить совесть.

– Так куда они пошли? – все-таки спросил Балиан.

Лейан беспомощно огляделась.

– К горам… Если от задней стены Эндерглида спуститься с обрыва и идти сначала прямо, потом налево… Там издали заметно. Если знаешь, где это… Ты только скажи, в какой стороне Эндерглид. Я что-то совсем запуталась.

– Ты его почти прошла, – скривился Балиан. – Ладно, пойдем.

Ни слова больше не говоря, он круто развернулся и направился назад. Лейан, немного помедлив, собралась было догнать его, но, не успела она сделать первый шаг, как Балиан вдруг таким же целеустремленным шагом вернулся обратно, с каменным лицом отдал ей свой плащ и снова ушел. Девушка смутилась, но послушно накинула плащ и поспешила за ним.

По дороге они почти не разговаривали. Лейан была порядком удивлена, узнав, как она заплутала – не появись Балиан, она бы вряд ли нашла светлый город. Но рассказывать о своих скитаниях желания не было, да и вряд ли, думала Лейан, Балиану захотелось бы слушать подобное. Между продолжительными паузами он только уточнял что-то о Тараносе и Эридане, чтобы удостовериться, что это действительно были они, и что Лейан ничего не перепутала.

Когда они дошли до входа в Эндерглид, была уже глубокая ночь. Их смена давно закончилась, но Рэвенлир и Юан все равно стояли на посту вместе с другими воинами. Увидев, в каком состоянии вернулась Лейан, все пришли в ужас, подумав, что на нее напал серьезный противник (в отличие от Балиана, в способности девушки сражаться они не сомневались). Лейан поторопилась их разуверить, твердя, что она в полном порядке, просто пыталась изобразить отступницу, а потом заблудилась и выбилась из сил. Пока она говорила, Юан сдернул с нее плащ Балиана и, к содроганию всех присутствующих, со всей силы надавил ей на плечо. Лейан прервала собственный рассказ вскриком; послышался душераздирающий хруст.

– Юан! – даже опытный Рэвенлир побледнел.

– Порядок! – заверил Юан.

– Да, действительно, – Лейан вздохнула и подвигала рукой. – Так гораздо лучше. Спасибо.

– Кто это сделал? – спросил Юан.

– Это Балиан так извинялся! – предположил один из вновь прибывших охранников.

– Иди ты! – Балиан погрозил ему кулаком. – Ну ты даешь, Юан, – выразил он восторг навыками младшего брата. Юан действовал так быстро и уверенно, словно по десять раз на дню вправлял конечности.

– Умеем кое-что, – скромно улыбнулся Юан. – Так кто это сделал, Лейан? И где твой меч?

– Спроси лучше, где ее одежда! – никак не унимался все тот же воин. – Ну, большая ее часть!

– Слушай, заткнись! – грянул Балиан.

– Я их видела… – почти прошептала Лейан. – Тараноса и Эридана… Нужно сказать Тристану. Преследователи пошли за ними.

– Так, – вмешался Рэвенлир. – Ты в целом в порядке? Да? Значит, идем к Тристану. Отчитаешься и пойдешь отдыхать. Балиан, ты тоже видел Тараноса?

– Если бы я его видел…

– Ясно. Значит, вы с Юаном идете к себе.

– Еще чего! – возмутился Балиан. – Мы с вами! Это же Таранос.

– Думаю, Тристан не станет возражать, – кивнул Юан.

– Ладно, пойдем, – махнул рукой Рэвенлир.

Балиан, Юан, Лейан и Рэвенлир быстрым шагом направились к Главной башне. На улицах города никого не было – все жители спали. В самой башне царила почти мертвая тишина.

Уже у входа в кабинет Тристана Лейан вдруг спросила:

– А разве он не спит?

– Будет он спать, когда кое-кто испарился в неизвестном направлении, – усмехнулся Рэвенлир.

– И дедушка знает?

– Пока нет. Но утром узнает, не сомневайся, – Рэвенлир постучал и, получив разрешение войти, взялся за ручку двери. – Не исключено, что тебе навсегда запретят покидать Эндерглид, – пригрозил он.

– Ну и ладно, – ничуть не испугалась Лейан. – От меня там больше вреда, чем пользы. Уж лучше у Врат.

Они вошли в кабинет. Тристан, увидев, в каком виде Лейан, даже выронил перо. Юан поторопился заверить его, что девушка в полном порядке и ничего особенно страшного не произошло, но Тристан не поверил ему на слово и самолично проверил состояние Лейан. Только после этого, удостоверившись, что все действительно нормально, он потребовал рассказать, что случилось.

На этот раз Лейан пришлось вспомнить все вплоть до мельчайших подробностей. Тристан и Рэвенлир, в отличие от Балиана, задавали множество вопросов о каждой мелочи, поэтому повествование получилось непомерно длинным, хотя и захватывающим. Даже Балиан поразился, когда Лейан рассказала сначала о своих мыслях касательно ее заведомого проигрыша таким серьезным противникам, а потом о том, как она привела себя в соответствующий вид и все равно пошла за ними.

– Как можно, Лейан! – напустился на нее Юан. – Это же так опасно! У него же Солфордж был, вдобавок ко всему прочему!

– Я знаю, – Лейан не стала говорить о том, что Эридан напугал ее гораздо больше, чем Таранос – рогатый градеронец, по крайней мере, не имел на нее никаких видов и даже поспособствовал тому, чтобы ее отпустили. – Но мне как-то удалось… По-моему, я не сказала ничего лишнего, хотя он потребовал говорить правду.

– То есть ты хочешь сказать, что обошла действие этой штуки, даже когда находилась вплотную к этому козлу? – резко спросил Балиан.

– Не знаю, – не настаивала Лейан. – В голове был туман. Сначала было очень тяжело, но потом я подумала, что очень хочу вернуться в Эндерглид. И сказала, что иду «к своим».

– Вполне возможно! – воскликнул Юан. – У Лейан сильная воля.

Балиан недоверчиво хмыкнул. Лейан продолжила свой рассказ. Когда она закончила, Тристан подвел итог:

– Конечно, будет здорово, если Нейл и Аррон найдут их и хоть что-нибудь выяснят. Вести о поселении тоже интересны, я сообщу о них Руэдейрхи. Но, Лейан, ты должна понимать, что это было крайне опрометчиво с твоей стороны…

– Еще скажи, что это было нелогично! – вспылила Лейан. – То есть я должна была смотреть, как всеми разыскиваемые отступники спокойно себе уходят, а потом сказать тебе, что они прошли мимо, пока я пряталась? У меня есть воинский статус! Что-то я должна была сделать! Выбрала самое разумное и безопасное – слежку!

– О-па, – Балиан немного удивился такому внезапному переходу настроения.

Лейан мысленно укорила себя за то, что не сдержалась. Иногда, когда накапливались эмоции, они находили выход в горячих речах, взывающих к справедливости, а это было совсем не в характере девушки.

– Получил? – усмехнулся Рэвенлир, глядя на Тристана.

– Поговорите у меня, – Тристан устало улыбнулся в ответ. – Нет, конечно, ты поступила очень смело, Лейан, и, действительно, разумно. Но постарайся не повторять, не то твой дед с ума сойдет. Ты ведь понимаешь, что это огромная удача, что Эридан отпустил тебя? И что тебе встретились наши преследователи?

Лейан кивнула. Это и в самом деле было поистине счастливой удачей. Как и то, что потом она столкнулась с Балианом.

– Хорошо, – сказал Тристан. – Иди отдыхать. Тебя проводить?

Лейан отказалась от сопровождения и, пожелав всем спокойной ночи, удалилась. Было понятно, что разговор продолжится без нее, но сейчас она была даже рада тому, что Тристан ее выпроводил – она совсем выбилась из сил.

– Ну? – едва она вышла, воззрился Балиан на Тристана.

– Даже не думай, – Тристан прекрасно знал, что творилось в его голове. – Покидать Эндерглид запрещаю. Сейчас в этом нет необходимости – все равно мы не знаем, где они находятся. Дождемся преследователей, потом посмотрим. Кроме того, ты, как и Лейан, недостаточно хорошо знаешь Этериол. Даже ты, Юан, туда не забредал.

– Тогда мы тоже спать, – разочаровался Балиан.

– Подождите, – остановил их Тристан. – Дело есть.

Балиан и Юан переглянулись и вернулись на свои места. Рэвенлир заинтересованно посмотрел на советника.

– Днем мы получили письмо от Кристиана, – сказал Тристан. – С просьбой разрешить ему пройти в Эндерглид… Завтра.

– Наконец-то! – выкрикнул Балиан. – Вот только попробуй сказать, что вы не позволили!

– Конечно, ему дали разрешение, – ответил Тристан. – Тем более что он сам обозначил свою цель только как разговор с Гволкхмэем. Полагаю, вы знаете, о чем он собирается говорить.

– Просить вернуться вместе с Рейтой, – сказал Юан.

– Повелитель Гволкхмэй тоже это понимает. И должен сказать, что попытка Кристиана заранее обречена на провал. В свете того, что волей-неволей нам пришлось иметь дела непосредственно с Руэдейрхи…

– Ну сколько можно! – взорвался Балиан. – Немедленно говори, почему он так его ненавидит! Это уже ни в какие ворота не лезет! Тут судьба всего Этериола, а он выделывается!

– Успокойся, – осадил его Рэвенлир. – Не забывай, он правитель…

– Ну, в чем-то Балиан прав, разве нет? – примирительно заметил Юан. – Я тоже удивлен, что Гволкхмэй здесь столь… м-м… категоричен. Подумаешь, Руэдейрхи.

– Это выше его сил, Юан, – сказал Тристан. – Так что даже не начинай.

– Ладно, не буду, – поднял руки Юан. – Но, между прочим, Лейан рассказала мне, в чем дело.

– В чем? – насторожился Балиан.

– Они с управляющим библиотекой что-то вдруг сдружились, и он рассказал, что Руэдейрхи – его родной брат. Честно говоря, я никогда на него внимания не обращал, а зря. Они близнецы. Я как всмотрелся…

Юан рассказал со слов Лейан историю о том, как Руэдейрхи, желая оградить Эксентара от нежеланного ухода в Градерон, сбежал из Эндерглида. Это потрясло Балиана до глубины души.

Сначала он хотел закричать. Потом передумал и захотел обвинить Руэдейрхи в том, что тот бросил родного брата на произвол судьбы, а худшего преступления для Балиана не существовало. Затем ему вспомнилось, что идти в Градерон должен был Эксентар, значит, братья в любом случае разлучились бы. Тогда Балиан решил укорить Эксентара за то, что тот невольно заставил брата страдать вместо него, но снова передумал – не похоже было, что Руэдейрхи когда-либо страдал по этому поводу. Балиан окончательно запутался в своих мыслях и потому так и не смог сказать что-нибудь дельное.

– Что ж, – проговорил Рэвенлир, тоже в первый раз услышавший об этом. – Это объясняет, почему повелитель Гволкхмэй за километр обходит библиотеку.

– Да, – сказал Тристан. – После того случая он сказал, чтобы Эксентар ему на глаза не попадался, – он едва заметно улыбнулся. – Сказал, иначе за себя не ручается. Конечно, он был поражен… м… слабостью Эксентара и решимостью Руэдейрхи, это верно. Разумеется, ему это не понравилось. Это выставило его в не слишком хорошем свете перед прошлым правителем Градерона, да и спутало нам все карты. Впрочем, – добавил он, – я тогда только-только прибыл в Эндерглид и меня это, конечно, не задело. Но дела некоторое время обстояли неважно, это было ясно.

– Как это вообще возможно, – пробормотал Балиан. – Зачем он так…

– Зачем разлучил братьев? – спросил Тристан. – Они не такие братья, как вы, Балиан. Руэдейрхи подавал большие надежды как воин – ему не было равных, во всяком случае, среди сверстников. Эксентар все время проводил за книгами и не изучал воинское искусство. Руэдейрхи был суров и решителен, Эксентар – слишком мягок и робок. Они были полными противоположностями, хоть и выглядели на одно лицо. Никто никогда не упоминал, что скорая разлука их расстраивала, и, я уверен, в этом не было никакой серьезной проблемы. И все же Руэдейрхи повел себя как настоящий брат, не находишь? Он избавил Эксентара от нежеланной участи.

– Угу, – буркнул Балиан – заяви ему Тристан, что Руэдейрхи некогда спас весь мир и его лично, он бы все равно не смог проникнуться к нему симпатией. – В чем тогда проблемы у Гволкхмэя? Объяснить ему, что такое братская любовь, что ли?

– Проблема повелителя Гволкхмэя в том, что причина его ненависти не в этом, – сказал Тристан. – Если только совсем отчасти. Поэтому я бы рекомендовал не вмешиваться…

– Тогда в чем дело? – растерялся Юан.

Тристан задумчиво покрутил в пальцах лезвие для заточки перьев. Казалось, он раздумывал, говорить или все-таки не следует.

– Рассказывай! – рявкнул Балиан. – А то сами докопаемся.

– В чем-то ты прав, – хмыкнул Тристан.

– Ну? – Балиан даже подался вперед. – Что этот козел ему сделал?

– Обесчестил его дочь.

Балиан несколько раз недоуменно моргнул. Вид у него стал такой, словно его внезапно ударили по голове чем-то очень тяжелым, и он теперь никак не может сообразить, что к чему.

– Руэдейрхи уже был правителем Градерона, – продолжил Тристан. – Дочь повелителя Гволкхмэя, Леона, была воином Рассвета. Она столкнулась с воинами Заката, и ее взяли в плен, хотя это против законов Этериола. Руэдейрхи распорядился ее отпустить. Она вернулась в Эндерглид и через несколько месяцев умерла от родов. Только перед самой смертью сказала повелителю Гволкхмэю, кто отец ребенка, – он вздохнул и посмотрел на ошеломленных слушателей. – Что ж, теперь вы знаете, в чем дело. Неужели все еще собираетесь проповедовать нашему правителю какие-то истины?

– Ты… Вы… – Балиан не находил нужных слов. – Да ну вас всех! – вспылил он.

– Причем тут мы? – ответил Рэвенлир. – Руэдейрхи поступил низко, ниже просто некуда. И лично я полностью на стороне Гволкхмэя.

– Но ведь Кристиан не Руэдейрхи сюда приводить собирается! – Балиан в порыве чувств вскочил на ноги. – Да с его точки зрения… Наоборот! Здесь будет его сестра, он ее вроде как любит, так Гволкхмэй ее в заложницах держать может и этим мстить…

– Что ты несешь, Балиан! – перепугался Юан.

– Пытаюсь мыслить, как он! – Балиан ударил кулаком себя по колену. – Конечно, Радаерхи этот козел… Кто бы спорил! Но ведь Рейта ему даже не родная сестра!

– Хочу заметить, – Тристан решил сказать до конца, – что, лично зная Леону… – он кашлянул. – Вполне допускаю, что вина Руэдейрхи несколько преувеличена.

– Что ты имеешь в виду? – спросил Рэвенлир.

– Они с Руэдейрхи в детстве дружили, – объяснил Тристан. – И после возвращения из Градерона дня не проходило, чтобы она им не восторгалась… Ну и, в целом, темпераментная была девушка. Всегда добивалась, чего хотела.

– В любом случае, ответственности с Руэдейрхи это не снимает, – жестко проговорил Рэвенлир. – Он не имел права так поступать, даже если это не было насилием.

– Разумеется, – кивнул Тристан. – Безусловно, у Гволкхмэя есть основания. И, конечно, все, что связано с Руэдейрхи, вызывает неприятные чувства. В конце концов, хоть и косвенным образом, он стал причиной смерти Леоны. Кроме того, тут есть и политические основания – градеронку в Эндерглиде действительно не может ждать теплый прием, сами понимаете. А если с ней что-нибудь случится по вине эндерглидцев, это может стать причиной для войны, я уже говорил.

Балиан и Юан молчали. В словах Тристана была истина.

– Но Демиан… – начал Юан, но осекся.

– Не будем пока загадывать заранее, – сказал Тристан. – Выслушаем Кристиана. В общем, я хотел вас предупредить о его приходе и попросить тебя, Рэвенлир, не удивляться тому, что я пришлю кого-нибудь за Демианом. Кристиан наверняка захочет с ним увидеться.

– Конечно, захочет, – проговорил Юан несколько угрожающе.

– Поэтому предупреди Лои, – продолжил Тристан. – Но привести Демиана надо уже после того, как состоится наш разговор. Я дам знать. Утром от тебя потребуется… Хотя, сегодня ты и так был вынужден переработать, забудь. Я сам предупрежу тех, кто будет на посту, чтобы они пропустили Кристиана. Так что завтра, Рэвенлир, можешь быть свободен.

– Могу проверить пост вечером, – сказал Рэвенлир. – Несложно.

– Договорились.

Тристан попрощался с ними. Они вышли на улицу, где Балиан и Юан расстались с Рэвенлиром. Настроение у них было не самым лучшим. Конечно, было замечательно, что Кристиан, наконец, вернется в Эндерглид, пусть и ненадолго. Но слова Тристана не обнадеживали.

– Ужасно, конечно, – вздохнул Юан. – И Лейан как жалко.

– Она тут причем? – поморщился Балиан. – Живая же.

– Я об истории с Руэдейрхи, – внес ясность Юан. – Зато теперь понятно, почему она так сблизилась с Эксентаром, – приободрился он. – А то я боялся, что она тебя на него променяла.

– Причем тут она? – продолжал недоумевать Балиан.

Юан посмотрел на него сначала недоверчиво, потом сочувственно.

– Балиан, а тебя не смущает тот факт, что Лейан – единственная внучка Гволхкмэя? Перевожу – дочь его дочери…

Балиан замер и оторопело уставился на него.

– Хочешь сказать, этот гад – ее отец?! – грянул он на весь двор – они уже были у своей башни.

– Громче, – улыбнулся Юан. – Не весь Эндерглид слышал.

– Весь, – послышался голос откуда-то сверху.

Братья вздрогнули от неожиданности и подняли головы. Из окна своей комнаты, которое находилось прямо над ними, выглядывала сонная Лейан.

– Ой, прости, пожалуйста! – вплеснул руками Юан. – Ты не должна была слышать…

– Да я все знаю, – равнодушно проговорила Лейан. – Ну, отец, и что? Ему все равно, мне тоже, – девушка зевнула. – Потише, пожалуйста, – и она закрыла окно.

Балиан и Юан переглянулись, но нужных слов, чтобы выразить свое удивление, так и не нашли.

Остаток ночи выдался для них беспокойным. Несмотря на усталость, волнение перед приходом Кристиана никак не давало Юану крепко уснуть. Десять лет он не видел в Эндерглиде старшего брата, не считая того раза, когда Кристиана пропустили в город во время его болезни. Юан не стал подробно рассказывать Балиану эту историю – уж больно невеселой она была. Тогда его постоянно мучила жесточайшая лихорадка и не отпускал плен видений, главными героями которых были братья, уходящие от него. Тогда ему было восемь лет. Он громко кричал в бреду, зовя Балиана и Кристиана, и у Тристана и других людей, которые присматривали за ним, буквально разрывалось сердце от жалости. Но со временем крики становились все тише, его силы таяли; наконец, Тристан был вынужден сообщить Гволкхмэю, что велика вероятность, что Юан скоро умрет – болезнь была очень тяжелой, и его попытки вылечить мальчика почти ни к чему не приводили. Тогда Гволкхмэй распорядился привести в Эндерглид Кристиана, чтобы Юан, по крайней мере, не так страдал и ушел с миром. Эффект от встречи с братом превзошел все ожидания: вырвавшись ненадолго из своих ужасных снов в реальность и выслушав Кристиана, который, хоть и жутко перепугался, увидев Юана в таком состоянии, ровным голосом напомнил ему, почему они оказались разлучены, мальчик заметно приободрился. И даже сумел передать пришедшему с Кристианом Аресу кое-какую информацию о градеронском заговоре, которую случайно приобрел во время одного из своих тренировочных заданий.

Но, к сожалению, совсем скоро им пришлось уйти. Юан пролежал в постели еще целых два месяца, зато все это время он медленно, но верно шел на поправку. Видения уже не тревожили его так сильно, болезненное отчаяние постепенно затмевала решимость. Он вспоминал слова Кристиана и думал, как поступил бы на его месте Балиан. Юан пришел к выводу, что не имеет права предаваться глубокой печали и тем более умирать, в то время как старший брат ставит на кон свою жизнь ради их воссоединения. Прошло столько лет и их желание все-таки исполнилось… Но все оказалось не так просто, как казалось тогда.

Именно поэтому теперь Юана терзали волнения, и в конце концов в вязкой дреме он стал видеть то же самое, что и когда-то в тяжелом бреду. Он пытался проснуться, вспоминал, что должен вернуться Кристиан, даже видел его рядом с собой, как тогда, но все это оказывалось наваждением. Юан напоминал себе, что он уже взрослый, что Кристиан еще не возвращается в Эндерглид, и, конечно, все не может в одночасье стать, как раньше. Но эти убеждения были тщетны, и Юан снова погружался в беспокойный сон, полный кошмаров, к которым примешивалась и Лейан – тут сыграло свою роль волнение за подругу.

Наконец, Юан, не выдержав, заставил себя встать, махнул рукой на сон и вышел из комнаты.

Балиану было немногим лучше. Сначала он достаточно крепко уснул, потом его тоже начали тревожить какие-то мутные сновидения. После случилось кое-что гораздо хуже. Обледеневшую руку пронзила дикая боль. Балиану пришлось закусить край одеяла, чтобы не закричать. Боль была настолько сильной, что он даже прикинул краем разума – не взять ли ему меч и не распрощаться ли с проклятой конечностью?

Но он стерпел. Минут через пять боль стала слабее, и Балиан осмотрел руку. Лед прополз вперед на целых два сантиметра. Теперь до локтя оставалось совсем чуть-чуть. Балиан помнил, что должен пройти через Врата Рассвета до того, как это случится, но не мог заставить себя поговорить об этом с Кристианом и Юаном. Какое он имел право заставлять их рисковать своим пребыванием в Этериоле, своим положением? Разумеется, узнай они о подобных мыслях, пришли бы в ярость, Балиан прекрасно это понимал. И все равно молчал. Братья и так слишком много отдали из-за него.

Сейчас уже было абсолютно ясно, что Врата Рассвета появятся в Эндерглиде многим позже, чем нужно. Они не могут их призвать, иначе снова нарушат смену дня и ночи в Дилане. Он мог бы прорваться в Градерон и пройти через Врата Заката, а для этого с ним должен быть Кристиан – иначе кто откроет двери Врат Рассвета, которые находятся в Дилане? Но даже если Гволкхмэй позволит ему это – Балиан был уверен, что позволит, – весьма сомнительным было то, что Руэдейрхи даст добро на прохождение Кристиана через Врата Заката. Он был Хранителем, и непослушание в такой ситуации было преступлением.

Боль отошла, но руку продолжало неприятно покалывать. Ни о каком сне больше не могло быть и речи, и Балиан решил пройтись. Взяв с собой меч, чтобы потренироваться, он вышел в коридор, спустился вниз, покинул башню и медленно побрел в обход. Раннее утро было хмурым и серым. Небо заволокли темные облака, на землю не падало ни одного лучика солнца. В этом мрачном свете Эндерглид вдруг предстал перед Балианом совсем по-другому, и ему стало невыносимо горько. Как он ни старался, смириться с прошедшими мимо него годами не получалось. Он не чувствовал себя частью этого мира. Он мог по-прежнему охранять Врата, мог пытаться найти градеронских отступников, отомстить Тараносу за отца и Розетту, покарать Эридана за жестокие преступления – но все это все равно не давало ощущения жизни. Вокруг была бесконечная пустота.

Балиан решил немного потренироваться, чтобы отвлечь себя от непривычных мыслей. Но когда он подходил к своему излюбленному месту, услышал чьи-то негромкие голоса – там уже кто-то был.

Гадая, кто мог прийти сюда в такую рань, Балиан быстрым шагом приблизился к небольшой площадке, окруженной деревьями, и замер. Там стояли Юан и Лейан. Балиан подумал, что его брат обнимает девушку, и его захлестнула обида, не менее болезненная, чем боль в руке. О Лейан он вообще старался лишний раз не думать, чтобы не портить себе настроение. Но Юан не раз и не два говорил, что они всего лишь друзья, и эта предполагаемая ложь из уст брата, десять лет жизни которого он пропустил, сильно задела Балиана.

К счастью, он не успел вмешаться или уйти прежде, чем услышал их разговор.

– Совсем не уверен, что сейчас время для этого, – сказал Юан. – Ты же даже не отдохнула толком!

– Ну и что, – ответила Лейан. – Что я сделаю, если не спится? Зря время теряю. Ты же все равно не спишь.

– Ну, ладно… Но ты все неправильно делаешь. Видишь, если я держу так, то у тебя шансов почти ноль. Если я еще и руку заломлю, – Юан, повторив описанный Лейан жест Эридана, осторожно завел руку девушки за ее спину, – то нет смысла даже пытаться вырваться. В таком случае тебе не только вывихнут плечо, но и руку сломают. Поэтому надо сразу бить. Смотри… Подержи меня, покажу.

Они поменялись местами, и Юан начал показывать ей действия, с помощью которых можно было вырваться из захвата. Балиан хотел было подойти к ним, но, немного понаблюдав за ними, передумал. Хоть его предположение и оказалось ошибочным, оно еще больше испортило ему настроение. Поэтому, стараясь оставаться незамеченным, он обошел их, сел на белые ступени одного из крылец и сам не заметил, как провалился в сон.