Народы, жившие за пределами страны Счастья, были для детей Города Солнца абстрактными массами, угнетаемыми местными буржуями-капиталистами – толстопузыми дядьками в черных цилиндрах и фраках, как изображали их на плакатах. Единственный народ, который не казался абстракцией, были немцы. В Городе все хорошо помнили последнюю войну, ведь в ней погиб каждый четвертый.

Мы видели немцев почти каждый день в телевизоре, по которому постоянно показывали фильмы про войну. А их смотреть мы любили, потому что наши всегда побеждали, а добро торжествовало над злом. Хотя ненависти к немцам мы не чувствовали, как не было ее ни к одному народу, жившему за пределами страны Счастья. Скорее, мы сочувствовали им, жившим в страшном, жестоком мире. Наш мир был лучше. Он был надежен, в нем виделось светлое завтра, к которому мы непременно придем, как и другие народы, которые еще не прозрели от сна. Среди множества кинолент про войну самой любимой была «Семнадцать мгновений весны». Помню, как я летел из школы домой, чтобы в дневном эфире увидеть повтор новой серии, показанной накануне. Мы любили героев этого фильма. Все мальчишки нашего Города хотели быть похожими на умного, благородного Штирлица, проникшего в самое логово Третьего рейха и ведущего там виртуозную подрывную игру. Как ни странно, но и герои из другого лагеря нам тоже нравились. Пожалуй, это был первый фильм, где немцев показали не как тупых извращенцев, но как живых людей со своими характерами. Нам был симпатичен хитрый старик, добряк Мюллер, обаятельный красавец Шелленберг, генерал Вольф, толстяк Борман и другие герои из центрального аппарата СД и СС. И, конечно, нам нравилась эта великолепная форма, строгие и стильные черные костюмы от Хуго Босс. Из фильмов мы брали нужные нам немецкие фразы. Игра в войну между немцами и партизанами – любимое развлечение всех мальчишек Города Солнца. Роли все время менялись, поэтому каждый становился то немцем, то партизаном. И, конечно же, должен был знать, что означают слова: «Hände hoch! Ausweis! Nicht schießen! Russische Schwein! Spielen, Jude, spielen!» За пределами Города Солнца дети играли в более жестокие игры – драки район на район. Правила были просты. Собирались несколько десятков подростков и отправлялись бить всех без разбору сверстников в соседнем районе. Иногда районы заранее договаривались о встрече на каком-нибудь пустыре. Тогда в указанном месте собирались до нескольких сот человек, вооруженных палками и цепями, и устраивали настоящее побоище, пока их не разнимала милиция. Эта игра почему-то не прижилась в Городе Солнца. Мы могли недолюбливать детей из соседнего двора или квартала, но наша вражда обычно ограничивалась перестрелками из рогаток, заряженных алюминиевыми пробоями. Может, так на нас влиял Город. Одно дело расти в дурманящей зелени парков, среди греческих ваз и скульптур в безвременье античного неба. Совсем другое, когда с детства тебя окружают линии высоковольтных передач, теплоэлектроцентрали, бурые цеха заводов, пустыри и стоящие между ними одинаковые коробки домов. В Городе Солнца, конечно, селили лучших людей страны Счастья – руководителей партии, работников аппаратов Метафизика, госбезопасности, ведущих специалистов, известных писателей, музыкантов, артистов. На окраинах, но еще на его территории – рядовых членов партии, интеллигенцию, спортсменов, врачей, педагогов. За пределами Города Солнца стояли заводы. Там жили те, кто на них работал. Не думаю, чтобы дети пролетариев чем-то от нас отличались. Но Город в предместьях становился иным. Наверное, он по-другому влиял на тех, кто там подрастал.