Люцифер умчался, не оглядываясь, не подсматривая мысленно за ней. Князь Ада — он страшился увидеть отвращение в глазах любимой.

— Вот, насмешка-то, я люблю эту смертную девчонку. Прожив столько тысячелетий, меня все же угораздило заразиться этой болячкой.

— В ней твоя кровь, — тихонько нашептывал внутренний голосок.

Осушив не один кубок вина Преисподней, он немного успокоился. Неожиданная мысль пронзила его затуманенный мозг.

— Это часть твоего плана, а братец Зевс? У-у, я сгною тебя в Переходе, если это так.

Но вспомнив, как стонала и трепетала под ним его маленькая, нежная Лили, он ощутил сладостную истому и, качнувшись на ватных ногах, опустился на колени.

— Еще раз испытать это, — отчаянно прошептал он. — Почувствовать ее. Увидеть любовь в ее взоре. Отдам все, лишь бы не утратить ее.

Он закричал.

— Слышишь, Зевс, Посейдон, Гера — вы все. Слышишь, Иегова, — его крик потряс стены дворца. — Я был Князем подземного царства Аида за много веков до того, как ты вывел свой народ из Египта. До того даже как ты помыслил его избрать. Слышите меня, Князя Света!

Ответом ему было полное безмолвие.

Решение родилось после того, как пьяный угар выветрился из головы.

— Переход…, — пробормотал Люцифер, потирая виски. — Моей силы хватит… Ради тебя, сладкая.

Поднявшись с трона, он закрыл глаза, представляя громадные двери, покрытые письменами, которые не мог прочесть ни один из живущих сегодня лингвистов. Материализовавшись возле них, Люцифер взмахнул рукой, заставляя одну створку приоткрыться. Вошел, ощущая, как кожу начинает покалывать — Переход подбирался к его могуществу, желая испить до дна. Люцифер мгновенно поднял щит. Зал из сереющего в приглушенном освещении мрамора был заполнен шорохом, перешептываниями, восклицаниями.

"Родня узнала отбившуюся овечку", — хмыкнул он.

Фигура, отдаленно напоминающая Громовержца, ступила вперед. Только пылающий взор был тем же. Ненависть так и пенилась в нем горным потоком.

— Я пришел просить о помощи, брат, — в полголоса проговорил Люцифер.

— А где ты был БРАТ, когда я нуждался в твоей помощи? А Люцифер? Трахал избранницу моего сердца! — прогремел Зевс.

— Сигноми* Зевс, я не знал, — с горечью прошептал он.

— Не ври. Хотя все это было так давно…

— Пожалуйста, Зевс, помоги! Я предлагаю тебе обмен.

— Что ты хочешь? Что есть у такого слабака, как я? — встрепенулся бывший царь.

— Ты должен снять свое проклятие с потомков Лилит.

— Род Лилит существует и доныне?

— Да. Я предлагаю тебе открыть Портал, а ты снимешь свое проклятие.

— Что-то поздно ты спохватился. Тебя не волновала судьба Лилит и ее ребенка… твоего ребенка.

— Я не знал, что у нее… что у меня… — плечи гордого Князя Тьмы поникли. — Зевс, разве я мало предлагаю… взамен.

Рокот пронесся среди толпящихся вокруг силуэтов. Бывший царь богов окинул взглядом зал. Сколько раз в мечтах воображение рисовало, что придет некто и освободит их. Но он не мог помыслить, что это будет Люцифер.

— Я не могу… — тихо ответил он.

Люцифер раздраженно отвернулся, приспуская силовой щит. Призрачные руки тут же потянулись к нему.

— Его мстительность будет держать вас вечно в этом месте, — воскликнул он.

— Ты никогда не умел слушать, — эхом прозвучал тяжелый вздох Громовержца. — Я не могу отменить проклятие, но в состоянии положить ему конец. Дочь ныне живущей Лилит будет свободна от него. Так сказано — так будет.

— А мать?

— Если она уже была с мужчиной — я бессилен. Ух, как ты побледнел! — воскликнул Зевс. — Что тебе до нее?

— Она — моя! — разлетелся по залу громогласный рев Люцифера.

Тени бывших властителей Олимпа отпрянули, уязвленные могуществом сородича.

— Красавец Люц влюбился, — раздался через пару мгновений хохот за его спиной.

Люцифер обернулся. К нему плавно приблизилась Афродита. Почему-то ему вспомнилось, как много раз пыталась она увлечь его в свои сети.

— И что же такого она умеет делать своим ртом? — ехидно ухмыльнулась бывшая богиня любви.

— Внутри нее не пена, а в голове не ракушки, — огрызнулся он.

Афродита обиженно вздохнула и отошла.

— Зевс, — вплотную подходя к брату и опаляя того жаром своей мощи, прорычал Князь Тьмы. — Ты должен исторгнуть из нее мою кровь.

— Твой аппетит просто ненасытен сегодня, Люцифер, — процедил Громовержец, отступая от лучащегося могуществом брата.

— Повторюсь Зевс: я открою для вас Портал, и вы сможете уйти.

Бывший царь Олимпа некоторое время пристально всматривался в Люцифера.

— Хорошо, — наконец-то сухо проговорил он.

Одобрительный гул пронесся по залу. Зевс порылся в складках своей мантии и протянул Люциферу перстень с острым прозрачным кристаллом.

— С его помощью ты заберешь у нее свою кровь. Прямо из сердца. Потом сразу же приходи к нам. Мы устали томиться в Переходе.

Сказав это, Зевс отвернулся и направился вглубь зала. Люцифер, потрясенный предстоящим, пару минут стоял в нерешительности.

Два силуэта приблизились к нему. Аид с Персефоной.

— Ты должен знать, адэрфос**, что открыв Портал, окажешься в опасности.

— Аид, о чем ты?

— Подумай…

Персефона неслышно оказалась с другой стороны.

— Ты что по-настоящему влюбился, Люц? — как обычно она бесцеремонно перебила своего супруга. Аид же по-прежнему любовно одарил ее улыбкой.

"Вот это любовь! Даже бессилие Перехода не остудило ее", — подумал Люцифер и коротко кивнул.

— Тогда скажи ему, Аид. Пусть Зевс останется с носом.

— Ты не сможешь остаться в Переходе. Подумай, ведь он рассчитан на прохождение в одну сторону. Тебя утянет вместе со всеми нами.

Руки Люцифера сжались в кулаки.

— Ах, он подлый…

— Не стоит. Люцифер, у меня есть идея, как помочь и тебе, и нам. Воспользуйся перстнем Зевса, но не возвращай кровь себе. Принеси перстень мне. Мощи твоей крови будет достаточно, чтобы я смог открыть Портал, но уже после того, как ты окажешься в безопасности.

– — - — - — - — - — - — - — - — - -

*сигноми — греч. извини

** адэрфос — греч. брат

Вернувшись в свой дом, Люциан помедлил в холле. Надеялся, что найдет Лилиан здесь, и одновременно боялся встречи. Перстень, лежащий в кармане пиджака, весил, казалось пуд. Нервная дрожь прошлась по спине Князя Тьмы.

— Трясусь, как что твой Ромео под балконом! — насмешливо проворчал он и начал подниматься вверх по лестнице. Благодаря своему мысленному взору Люциан знал, что девушка в его спальне.

— Ты решил воспользоваться дверью? — Лилиан выгнула дугой бровь, услышав, как он вошел. Старалась сохранять спокойствие, но он заметил, как тонкие пальчики впились в подлокотники кресла.

— Калисфера, сладкая Лили.

— А ты уверен? Когда ты рядом я сомневаюсь в "доброте" того, что может приключиться со мной в следующий миг. Ты разложил мой мир на атомы, и сложил из них нечто такое, к чему еще долго придется привыкать.

Люциан присел у ее ног.

— В этом отношении, глика, мы — квиты.

— Нет, ну гляньте, он еще меня смеет в чем-то обвинять!

— Если бы тебя не занесло в мой бар…

— Если бы обезьяна не слезла с дерева…

Люцифер улыбнулся и положил голову ей на колени.

— Скажи-ка мне другое, милый, — растягивая это "милый", проговорила Лилиан, — ты все это время знал о нашем так сказать родстве? Как после такого…

— Нет, сладкая, я не знал до недавнего времени, и о твоем проклятии тоже, — признался он.

— До сколь недавнего? О каком еще проклятии?

— Один небожитель поведал мне, торгуясь за твою душу, что ты прямой потомок Лилит. Понимаешь, я по неведению увел ее из-под…хм, носа… у Зевса. А он возьми да втихую прокляни весь ее род: дочь Лилит могла познать мужчину только раз, после чего производила на свет младенца женского пола и утрачивала всякую привлекательность в глазах всех мужчин. Жила в одиночестве без мужской любви и ласки. И так из поколения в поколение, — Люциан слово в слово передал глубоко врезавшуюся в его память речь Рамиила.

Брови девушки полезли на лоб, а руки вцепились в подлокотники так, что обшивка прорвалась.

— Я всегда знала, что со мной что-то не так. Мой сон. Мне много лет снился один кошмар — рыжую девушку с ребенком ударяет жезлом какой-то… — пробормотала она, а потом ошарашено уставилась на свой живот. — Так что ты теперь я стану его непосредственной участницей!?

Проследив за ее реакцией, Люциан поспешил успокоить возлюбленную.

— Нет, нет, глика. Со мной твое проклятье не сработало, верней, сработало немного по-другому. А сон — генетическая память. У моей Лилит были восхитительно-рыжие локоны…

— Ты не забыл о ней за столько веков?

— Ревнуешь? Се латрево, Лили, — прошептал он, прижимаясь губами к ее обнаженному короткой юбкой колену.

Молчание легло меж ними, и каждый опасался продолжать.

— Скажи, ты сможешь освоиться в новой модели нашего мира? — спросил наконец-то Князь.

— Ты имеешь в виду: не свихнусь ли от того, что мой мужчина — Князь Тьмы, что я умирала и воскресала, что в довершение сего букета я — его потомок…

— С этим нам помогут, — Люциан пристально посмотрел ей в глаза.

Девушка нервно хихикнула, пожимая плечами.

— Снова-здорово: чем еще меня порадует Властелин Черных Сюрпризов?

Брови Люцифера сошлись на переносице.

— Лилиан, твоя ирония начинает меня злить.

— Иначе как с юмором всю эту чертовщину я воспринимать не могу. Или тебе больше по вкусу плач. Хочешь, чтобы я билась в истерике. Ну, давай добей меня очередной хорошей новостью.

Он запустил руку в карман. Нехотя разжал пальцы — перстень Зевса приютился на его ладони.

— Этим кольцом я должен буду извлечь из тебя мою кровь, — с трудом выговаривая слова, сообщил Люциан.

— Мне что надо надеть его?

— Если бы… — сокрушенно покачал головой мужчина, надевая перстень на средний палец правой руки.

Потом расстегнул блузку на ее груди и коснулся пальцами свежего, еще не побелевшего шрама. Понимание промелькнуло в лице Лилиан. Ее ладонь стиснула его руку.

— Я потерплю.

— Это будет последняя боль, которую я причиню тебе, красивая.

— Даже ты, мой Князь, не сможешь обеспечить стопроцентной гарантии. Потому хватит терзать меня ожиданием. Покончим с этим.

Она перевернула перстень на его пальце камнем внутрь. Люциан замахнулся и всадил кристалл в грудь девушки. Любовники вскрикнули в унисон. Люцифер с опаской перевел взгляд на перстень. Крови не было, камень аккуратно пронзил плоть Лилиан и начинал пульсировать в такт биению ее сердца.

— Иф… — услышал он шепот девушки, а пальцы Лилиан впились в его плечи с такой силой, что даже ему — бессмертному богу — стало больно.

Охваченный дрожью Князь Ада боялся посмотреть в лицо своей возлюбленной.

— Иф… — снова позвала она, и ему пришлось-таки решиться. Она была бледна, так бледна, что даже губы побелели. Одни только глаза сверкали синим пламенем, казалось, жили собственной жизнью. Бисеринки пота покрыли лоб девушки.

— Я с тобой, пайди, потерпи немного.

Камень неспешно делал свое дело, приобретая цвет багрянца. Грани поблескивали, напевая беззвучную мелодию жизни. Хватка Лилиан ослабла, ее руки безвольно упали по сторонам, голова откинулась на спинку кресла.

— Лили! — воскликнул Люцифер. Тут же порыв силы отбросил его руку с перстнем прочь.

— Сагапо, глика му, — целуя щеку Лилиан, прошептал он.

— Эго имэ агапи су*, — одними губами успела проговорить она, прежде чем спасительное забытье наконец-то приняло ее в свои заботливые объятия.

Мистер Лайт перенес бесчувственную Лилиан Карвер на застеленное снежно-белыми простынями ложе. Ложе Люцифера. Присел рядом, перебирая пряди волос, гладя по лицу, переплетаясь пальцами свободной руки. Тело девушки было холодным, но сердце билось.

— Дождись меня, глика. И больше мы не расстанемся.

Путешествие в Переход заняло не более минуты. Аид поспешно спрятал пульсирующий мощью перстень под хламидой.

— Гелиайне**, адерфос.

— Гелиайне, Аид, тон эона***.

– — - — - — - — - — - — - — - — - — - — -

* эго имэ агапи су — греч. я любовь твоя или же я твоя половинка,

**гелиайне — прощай,

***тон эона — навеки.