– Проходите, проходите! Пардон за бардак… – Стива поднял с ковра и положил на стол книгу, запнул под диван носок, одиноко валявшийся на полу, повертелся на одном месте, почёсывая в растрёпанной шевелюре и, видимо, соображая, что делать дальше – он не был докой по части приёма гостей.

– Предложишь даме сесть? – сказал я, вызволяя друга из состояния замешательства.

– Да, конечно! – Стива быстро развернулся, подхватил и подвинул стул.

– Благодарю, – кивнула Лиз, и села.

– … И попить бы чего-нибудь, – добавил я. Стива с готовностью ринулся на кухню.

– Попить, а не выпить!.. – вдогонку уточнил я.

Выйдя из кухни, Стива вручил нам два разной формы стакана – мне коренастый цилиндрический, Лиз – высокий, фигурный и с рисунком. Стаканы были наполнены апельсиновым соком, имелись и соломинки. Затем он вновь удалился и вернулся, на ходу открывая хищно шипящую баночку пива.

Лиз тем временем встала и подошла к столу. Точнее, это были два стола, неровно придвинутые один к другому. То, что творилось на них, всегда вызывало у меня удивление и вопрос: как человек, имеющий подобное рабочее место, в выполнении практических задач может проявлять системность и упорядоченность? На это мой друг отвечал так: «Старик, порядок – это то представление порядка, которое у тебя в башке. Симметрия в расположении предметов и отсутствие пыли – кто сказал, что именно это является «порядком»?» Способность к упорядоченности в делах была присуща Стиве – а в его домашней мастерской, тем не менее, царил полнейший хаос. Наушники, микросхемы, флэшки, обычные блютузы и их напоминающие полуразобранные «Интендиксы», различные инструменты, размером от отвёртки до иголки (жалко того, кому пришлось бы отыскивать вдруг понадобившийся инструмент в этой пучине!) – а посреди и надо всем этим возвышались два компа: белый стационарный и золотистый ноут.

– Ну, как день прошёл? – спросил Стива, топчась на одном месте.

– Отлично. Ваш шеф о многом мне сегодня рассказывал. Правда, я кое-что не поняла, но зато потом мы с Уиллом гуляли по Невскому проспекту, и он мне всё объяснял.

Лиз прошлась по комнате, осматриваясь.

– Стив, ты мне обещал показать, как выходить в Психонет, – напомнила она.

– Да-да! Устраивайся вот сюда!.. – засуетился мой друг.

– Я слышала сегодня в Институте, как ваш шеф в разговоре упоминал какого-то Ильича… – усаживаясь в кресло перед компьютером, произнесла Лиз.

Мы со Стивой быстро обменялись взглядами.

– …Я не поняла, кто это, но мне показалось по его словам, что этот Ильич – очень важная персона в вашем Институте… и от него многое зависит в вашей работе, – продолжала Лиз.

Мы со Стивой вновь переглянулись, я приложил указательный палец к губам и покачал головой. Мой друг кивнул, и торопливо проговорил, обращаясь к Лиз:

– Так!.. Не отвлекайся! Сейчас мы подключим тебя с помощью непогружного интерфейса…

– Что значит – непогружного?

– Ну то есть когда электроды находятся на поверхности кожи. Один из вариантов подключения, более подходящий для новичков, – объяснил Стива.

– Что, – есть и другой?

– Ага, – погружной…

– Это как?

– Ну, собственно, – вживление электродов непосредственно в мозг, или сращивание с нервами.

– Ой! Ну и ну… А это что ты делаешь? – Лиз кивнула на маленькую ванночку, над которой Стива опрокинул булькающий флакон.

– Щас буду замачивать электроды… для лучшего контакта. Последнее использовал! Ничего для вас не жалко! – с улыбкой подчеркнул Стива, вытряхивая последние капли.

– А когда я в медицинском центре пробовала, там не замачивали…

– Да, есть ещё и сухая разновидность подключения. Но у меня вот такой аппарат. Так… Теперь надень вот это… – Лиз при помощи Стивы водрузила на голову причудливую «корону».

– Смотри сюда… Не отвлекайся…

Он пощёлкал клавиатурой.

– Тебе лучше закрыть глаза на несколько секунд, а потом опять открывай.

Комнату заполнила тишина.

– О! – вдруг издала Лиз восхищённый возглас. – Co-ooll! Что… что это такое?

– Всё, милочка, – вот ты и вышла в психопространство, – горделиво заявил мой друг, совершенно осчастливленный удивлением Лиз. – Видишь картинки перед собой? Ну, которые как будто прямо в воздухе висят, будто голография, или галлюцинации?

– Да… и комнату вижу сквозь них… и вас с Уиллом… – вращая головой, поражённо пробормотала Лиз.

– Во-от, эти картинки – не глюки, а иконки программ…

Лиз неуверенно протянула руку, – видимо, пытаясь «потрогать» то, что сейчас было перед её взором:

– А как это… где они?

– Ты про картинки? В твоём сознании; я думал, ты поняла.

– Ты хочешь сказать, что вы с Уиллом их не видите?!

– Конечно, не видим – ведь мы-то в психовиртуал не вышли.

Лиз замолчала, продолжая обшаривать воздух перед собой. В тишине было слышно, как она сопит и сглатывает от волнения: как я не раз убеждался, новички всегда крайне изумляются, впервые сталкиваясь со зрительными проявлениями психовиртуальной среды.

– И что с ними делать? – наконец, спросила Лиз, немного придя в себя после лицезрения красочных миражей, невидимых для нас со Стивой в данный момент, но таких реальных для неё.

– Так, в поле твоего зрения, внизу должна быть синяя буква «Р», в красном ободке… нашла?

– Да!

– Вот, это иконка Психонет Эксплорера.

– А почему тогда буква «Р»? «Психонет» ведь начинатеся на «п»…

– Ну, русская «Р» – это же английская «пэ»! Вот у нас в Институте и решили, что иконка должна быть интернациональной. Так, теперь смотри на иконку… думай, что хочешь её коснуться… Не-не-не, – мышку не надо трогать!.. – отводя её руку, пытающуюся нащупать манипулятор на столе, проговорил Стива. – Ты сосредоточься и подумай о том, что твой взгляд – это курсор, и представь, будто ты им «нажимаешь» на иконку… – проговорил Стива. Чтобы контролировать процессы, происходящие сию минуту с Лиз в психопространстве, нужно было поглядывать на мониторе в окошечко, отображавшее специальные знаки, и Стива склонился к Лиз. Ну, так-то низко уж можно было бы и не наклоняться… Бородатая щека Стивы помещалась близко к лицу Лиз, чересчур близко, чересчу-ур…

Раздался резкий хлюпающий звук: это я втянул сок через соломинку – неожиданно громко даже для себя, и с каким-то присвистом, аж сам вздрогнул.

– Ух ты!

– Очень хорошо, – ты успешно открыла Психонет Эксплорер… Ну, это здесь маленький новостной сайтик, я его слепил, – мимоходом похвастался Стива. – Это что-то вроде доски объявлений по нашему Институту… ну, попробуй скопировать эту страничку… взгляд влево… ещё… кликай! Теперь – по вон той иконке, в правом верхнем углу, ну, «Мои документы», видишь? Веди взгляд… кликай!

– Получилось! – Лиз даже в ладоши хлопнула, заёрзав в кресле.

– Ну-ка… ага, да, это «Мои документы». Всё, скопировала. Молодец… быстро схватываешь… Теперь выйди…

– Как?

– Да так же, как в старом добром Интернете! Видишь в правом верхнем углу крестик? Кликай по нему взглядом! Молодец! – Стива выпрямился, довольный – было очевидно, что девушку заинтересовал и развлёк его «аттракцион».

– А это что?

– Где? – вновь наклонился Стива. – Э, э! Э!.. Туда не надо!.. – мой друг засуетился вокруг Лиз, запинаясь в проводах и побледнев.

«Наверное, на порнушку случайно наткнулась…» – злорадно и довольно равнодушно подумалось мне. Однако, подойдя ближе, я и сам, наверное, побледнел: «Вот кретин, не мог подальше эту папку засунуть!» – промелькнула досадливая мысль.

Смущённый Стива, стараясь не смотреть на нас, возился вокруг компа.

Я с деланно беспечным видом цедил сок, а Лиз, уже переместившись из кресла на стул, сидела, зажав молитвенно сложенные ладони между колен, и со странным выражением лица, в котором смешались сердитая насупленность и лукавая улыбка.

– Теперь вы не отвертитесь от объяснений, кто такой Ильич. От этого зависит наша дружба… – тихо и отчётливо поставила ультиматум Лиз. И тут же рассмеялась:

– Мальчики, – ну правда, расскажите! Я прекрасно понимаю, что ваша работа во многом секретна… но если уж сам профессор Рудин, не скрываясь, во всеуслышание разглагольствовал об этом таинственном Ильиче, – разве не можете и вы немножко мне о нём рассказать?

Мы молчали.

– Ну пожалуйста… – серебристо прошептала Лиз, положив свои тонкие пальцы на мою ладонь.

– Кто такой Ильич? – проворковала Лиз, чувствуя, что ещё миг – и я уступлю.

– Нн… ну… у нас много разных людей работает… – борясь с собой, промямлил я.

– И не только людей!.. – вставил Стива, громыхнув крышкой от системного блока, которая стояла прислонённая к ножке стола и которую он задел ногой.

– То есть? – удивлённо обернулась к нему Лиз.

Я был благодарен другу – кажется, в удивлении Лиз отвлеклась от вопроса, который задала мне и на который я не имел права отвечать.

– Дельфины. И их дрессировщики. Это когда мы занимались алгоритмами мыслительных реакций, на примере дельфинов это оказалось удобнее, – пояснил Стива.

– …А ещё военные ученые, которые разрабатывают электронные и кибернетические системы для наблюдения и контроля вооружения. Они создали модель, позволившую нам понять, что происходит в нервной системе человека при употребления лизергиновой кислоты, и…

– Лизергиновой кислоты? Это ЛСД, что ли? – прервала меня Лиз.

– Ага, – кивнул Стива, и вдруг загорелся: – Кстати! Раз уж вы про это упомянули…

– Стива! – укоризненно произнёс я, взглянув на друга.

– Опять что-то от меня скрывают, а ещё называются друзья, – покачала головой Лиз.

– Да никто ничего не скрывает! Что тут такого? – последнюю фразу Стива с вызовом адресовал уже мне, и авторитетным тоном продолжал: – ЛСД – отстой и каменный век. Так же, как и оксибутират натрия и другие гипнотики метаболического действия. И даже диметилтриптамин уже не рулит. Но зато есть одна штуковина…

– Сти-ва! – вновь – погромче и повнушительнее – воззвал я к его благоразумию. Но он уже подошёл к стенному шкафу и открыл дверцу.

За нею зияла пустота, а в тёмной глубине ящика, у самой внутренней стенки смутно поблёскивала металлическая панель с переключателями, и рядом можно было разглядеть шершавый шнур, свернувшийся спящей змеёй. Мой друг начал его разматывать, вытаскивая наружу, и я понял, что Стиву теперь не остановить.

Это была любимая игрушка моего шаловливого друга, побочный продукт институтских разработок. С виду довольно простая штуковина, похожая на плоскую коробку с отходящим от неё шнуром и подобием штекера, который упирали в нёбо. А начинка этой коробки работала, если коротко, следующим образом: точнёхонько «нащупав» сканером в голове микроучастки, ответственные за производство естественной мозговой химии, машина целенаправленно воздействовала на них сложно организованной электростимуляцией. В результате мозг начинал усиленно вырабатывать – по выбору – тот или иной из нейротрансмиттеров. Мой друг предпочитал дофамин. Насколько я знал, с некоторых пор каждое утро Стива включал этот стимулятор и подвергал дофаминовой бомбардировке свой мозг. Словив кайф, взбодрённый Мстислав отправлялся на работу, одаряя блаженной улыбкой каждого встречного сотрудника Института, а его характерная походка вразвалочку приобретала оттенок чуть заметного нарушения координации.

– Что это? – спросила Лиз, глядя, как мой друг с загадочной улыбкой расправляет кольца шнура.

– Попробуй, – тебе понравится! – отозвался Стива, протягивая Лиз твёрдый наконечник, заканчивавшийся тонкой блестящей иглой.

Лиз смотрела на Стиву снизу вверх.

– Сначала объясните, что это такое! – потребовала она.