1. Предсказание

Нина с Маринкой гадали. Вообще-то Нина не особо верила во всякие гадания, гороскопы и прочее. Но, во-первых, приближался Новый год, и хотелось узнать – каким он будет. А во-вторых, Маринка горячо убеждала Нину, что нашла самый лучший, самый точный, практически безошибочный способ узнать будущее. Этим способом была купленная в киоске книжка, на обложке которой было написано «И цзин – древнекитайская Книга Перемен. Популярное переложение для гаданий на каждый день» – Да, Маришка, обрадовала ты меня, – Нина состроила опечаленную гримасу. – Ну подожди, сейчас я еще посмотрю… Знаешь, ведь «И цзин», так же, как и предсказания Нострадамуса, можно толковать по-разному. Черт, опять то же самое! Гексаграмма «Вэнь Сяо»… Встреча с ужасным и неизведанным… При пятой луне демон выпустит стрелу. М-м… А вот это что? Осуществление намерений темных сил принесет любовь. Туманно, непонятно… – Спасибо, хоть про любовь что-то есть. Нина зевнула. – Мариш, я, наверное, пойду. Поздно уже. Проводишь? – Побудь еще! Марина выглядела смущенной. Гадание выходило невеселым. – Да я бы с удовольствием, – Нина взглянула в темное окно, – но мама ругаться будет. Пять минут спустя девчонки стояли на остановке. Медленно падали редкие снежинки. Наконец подъехал автобус и подруги распрощались. Дом Нины находился недалеко от остановки. Поэтому Нина шла не торопясь, любуясь через витрины магазинов праздничными иллюминациями, от которых снег на улице сиял искристым многоцветьем. Морозная дымка, смешиваясь со светом фонарей, накрывала город радужным маревом, в котором Нина шагала, как фея из сказки. Нажимая звонок около двери своей квартиры, Нина услышала, что дома вовсю ругаются. Дверь открыл взъерошенный и сердитый брат Димка – самый вредный пятиклассник на свете. – Что опять натворил? – спросила Нина, прижимая ладони к своим холодным и румяным щекам, чтобы их согреть. – Да вот попросила его попылесосить, так он, за котом гоняясь, вазу с папиным любимым цветком разбил, – ответила мать. – Я что, виноват, что он мне мешает! – имея в виду кота, огрызнулся Димка. – А папа еще не пришел? – Да нет пока. Нина устроилась около телевизора. Шел какой-то сериал. Когда началась реклама, Нина собралась идти на кухню за бутербродом, но остановилась, пораженная тем, что стало происходить на телеэкране. Сначала замелькали полосы, а затем на черном фоне возникла надпись крупными белыми буквами: «Ужас придет в твой дом. Готовься!» Ничего не понимая, открыв рот, как завороженная стояла и смотрела Нина на экран.

– Доча, иди ужинать! – сзади подошла мать. – Мам, что это такое?! – спросила Нина. – Где, где? – тотчас же прискакал Димка, просовывая голову между матерью и сестрой. На экране на несколько секунд возникла мультипликационная улыбка. Потом одна за другой во весь экран стали появляться фотографии надгробий с именами и фамилиями членов Нининой семьи. Дата кончины у всех была одна – тридцать первое декабря этого года. – Ой! – мать села на стул. – Во дают! – выдавил обалдевший Димка. По экрану снова поплыли полосы, а затем восстановилась трансляция сериала. – Черт знает что, – пробормотала мать. Затрезвонил звонок. Всхлипывая, Нина пошла открывать дверь. – Пап, ты опять елку не принес? – огорчился Димка. Сев ужинать, Нина с матерью рассказали отцу о телепроисшествии. Молчавший до того отец покачал головой. – Нет, ну и денек! Меня ведь обокрали сегодня. А тут еще у вас… Ладно, разберемся. – Как обокрали?! – Как. Очень интересно обокрали. Иду я с работы. Немного пораньше ушел, специально, чтобы на елочный базар зайти. Взял елку, иду домой. Вдруг… Тут в дверь тяжело забухали. – Совсем очертенели, звонок же есть, – заворчал отец, вылезая из-за стола. Вернулся он совсем мрачный. – Кто там? – спросила мать. – А никого. Видно, кто-то пошутил. Или пьяный. Так вот, иду я домой. Прохожу по 1-ой Советской и около танка, смотрю – трое топчутся. Ну, думаю, стоят и пусть стоят. Прошел мимо, а они сзади накинулись. – Ой-ой, что творится! – мать закрыла рот рукой. – Двое прижали к земле, третий елку вырвал. – И что?.. – И ничего. Отобрали елку и убежали. Странные какие-то… – А деньги, деньги? – Да ничего больше не взяли. Повозмущавшись, мать снова заговорила о том, что они видели по телевизору. – Я сначала подумала – может, реклама какая. Ну, там, против наркомании, знаешь же, они всякие ужасы показывают. А как увидела эти надгробия… Нина передернула плечами. – Слушай, а может, на тебя кто-то зуб точит? – предположила мать. – Не-ет, я думаю, это шутка. Подключился кто-то через кабельное ТВ… Только вот зачем так? – А давайте спросим у кого-нибудь, что другие в это время видели по телеку, – подал голос Димка. После ужина начали обзванивать знакомых. Оказалось, что никто не видел того, что видела Нина с мамой и Димкой. Папа пообещал, что поговорит о случившемся на телевидении, и семья улеглась спать.

 

2. Джинн на балконе

Среди ночи Нина проснулась от стука. Будто кто-то негромко, осторожно заколачивал гвозди. Стук доносился с балкона. Замирая от страха, Нина прислушалась… Рядом, на соседней кровати сопел Димка. В другой комнате было тихо. Видно, родители крепко спали. На балконе опять раздался тихий стук. Нина, стараясь не шуметь, встала с постели. На балконе определенно кто-то был. Через окно, частично покрытое морозными узорами, видна была тень, движущаяся с одного края балкона на другой и обратно. Нина крадучись подошла к окну… Она поперхнулась. Ей едва удалось сдержать испуганный возглас. От их балкона тянулся широкий шлейф дыма. В дыму, словно отражение в воде, плавало огромное трепещущее лицо… Оно уродливо гримасничала и росло, приближаясь и покачиваясь. В глазах, покрытых мутной пленкой, неясно мелькали темные сгустки, мертвенно-синюшные щеки дрожали. Казалось, сейчас эта жуткая химера надвинется, поглощая балкон, квартиру и весь дом. На мгновение Нина зажмурилась. Открыв глаза, Нина увидела, что клубы не то тумана, не то дыма заслонили мерзкое лицо. Из серо-белесой мглы откуда-то сбоку вынырнула и прижалась к стеклу оскаленная обезьянья морда. – Мама!.. – Нина бросилась в спальню родителей. – Что, что? – встрепанный отец выскочил навстречу Нине. – Там… – Нина прижалась к отцу, показывая на балкон и стуча зубами в шоке. Отец решительно двинулся было к балкону, но тут же развернулся и вышел. Вернувшись со шваброй в руках и в куртке, надетой прямо на майку, он открыл балкон, громко щелкнув неподатливой задвижкой. В комнату повалил дым и холод, но отец сразу закрыл дверь. Проснувшийся Димка непонимающе хлопал глазами на мать и Нину, жмущихся друг к другу у входа в комнату. С балкона раздались приглушенные крики. Зазвенело разбитое стекло. В зубатой черной дыре мелькнуло окровавленное лицо отца с ошалелыми глазами. Балконные двери загрохотали и в комнату боком упал отец. Белая от ужаса Нина вскрикнула, Димка сиганул с постели к матери. – А-а, черт подери! – отец встал, морщась от боли и придерживая порезанную руку, из которой обильно струилась кровь. – Милая, закрой дверь. И дайте что-нибудь… Хоть шубу старую Нинкину, заткнуть дырку. Мать бросилась к отцу, согнувшемуся пополам, и повела его в ванную. Через десять минут мать и дети, расположившись вокруг сидящего в кресле перебинтованного отца, слушали его рассказ. – Не знаю, как сказать… Отец выглядел ошеломленным. – В общем, по-моему… там были обезьяны. – Обезьяны?!. Мать и Нина переглянулись. – Я понимаю, что это дико… Но я видел двух огромных обезьян. – Откуда они там могли взяться? – Не знаю, – раздраженно ответил отец. – Одна из них что-то делала… со стеклом. Другая, кажется, перелезла на балкон снизу. Она ударила меня, мы стали бороться. – Нет, я скоро с ума сойду! – мать взялась за виски. – А что за дым там был, папа? – спросила Нина. – Не знаю. Я нигде не видел огня. – А где сейчас обезьяны? – испуганно прошептал Димка. – Спрыгнули вниз. Поговорив еще немного, все разошлись спать – недоумевая и со смятением в душе от всего случившегося. Нина ничего так и не рассказала о своем видении. Наутро все встали хмурые и невыспавшиеся. Отец отказался завтракать и, побрившись, стал одеваться. – Ты куда? – спросила мать. – Ну, во-первых, на телевидение съезжу. А во вторых, елку надо купить! Тридцатое декабря все-таки! – Пап, я с тобой! – засуетился Димка. Мать тоже словно только что вспомнила, что завтра – праздник, и решила пройтись по магазинам. Нине не хотелось оставаться одной дома, и она пошла к Маринке. Маринка, выслушав Нину, сделала большие глаза. – Слушай, все сходится! – Что сходится? – Ну, гадание и то, что ты говорила! – А-а. Да ну, брось, я даже забыла об этом. Нина действительно забыла о гадании и не вспомнила бы о нем, если бы Маринка не напомнила. Но теперь Нина ощутила сомнение, волнение и… Неужели правда то, что показал «И цзин»? – Ну ты не переживай, Нин. А обезьяны, может быть, сбежали из цирка… – Ага, или из зоопарка, которого у нас нет. Папка на телевидение пошел выяснять, так теперь еще в цирк осталось сходить. «У вас случайно не сбегали две обезьяны?» Подруги засмеялись. – Ладно, я пойду. Нина изобразила губами дружеский воздушный «чмок» и отправилась домой. Всю дорогу она размышляла, пытаясь найти объяснение виденному ночью. Дверь квартиры была чуть приоткрыта. Толкнув ее, Нина вошла. – Мама? Дома никого не было. Нина бросилась проверять под бельем в шкафу, где мать прятала деньги. Они лежали на месте. Облегченно вздохнув, Нина пошла на кухню. На столе в луже крови валялся большой нож с зазубринами.

 

3. The horrors

Когда пришли родители, начался большой переполох. Вызванные отцом сотрудники милиции взяли для экспертизы пробу крови со стола, нож, осмотрели балкон, ничего подозрительного там не найдя, но все же пообещав провести расследование в первых днях Нового года. Выслушав возбужденные признания членов семьи, сотрудники милиции предложили, чтобы в квартире дежурили двое охранников. На том и порешили. После всего случившегося страшно было оставлять квартиру пустой минимум на два дня. Дело в том, что встречать Новый год семья Нины по традиции уезжала на дачу. Второго января отец отправлялся на работу в город, а неработавшая мать жила на даче с детьми, пока длились каникулы. Тридцать первого декабря семья Нины отбыла на дачу. Отец в пути всячески подбадривал мать и детей, расписывая во всех красках дачные развлечения типа «лыжи-санки-снеговик». Что бы там ни было, а все-таки завтра должен был наступить любимый праздник, и на душе у Нины постепенно становилось все спокойнее и радостнее. Когда прибыли на дачу, все плохое и вовсе забылось. Место было великолепное – есть где и на лыжах покататься, и по лесу летом побродить. Под Новый год насчет леса отец всегда шутил: что, мол, за времена такие – из города в лес елку приходится везти! Здесь было строго насчет неразрешенной порубки деревьев, и лесник ревностно соблюдал порядок. Отец построил дачу довольно далеко от других дачных домиков, желая, по его словам, «отдыхать здесь полностью от города и от соседей». Так что пришлось изрядно пройтись, чему, в общем-то, все были рады. Сугробы нежно розовели в закатном освещении, а снег аппетитно хрустел под ногами, и дорога не показалась слишком длинной. Елку со всеми хлопотами начали наряжать только в восемь вечера. На дворе уже давно стемнело. Мать готовила салаты, отец возился с электрогирляндой, которая каждый Новый год барахлила. Димка не столько наряжал елку, сколько носился за котом. Наконец семья начала устраиваться за столом. – Мам, скажи ей! – плачуще вопил Димка, пытаясь отнять у Нины телевизионный пульт. – Там фильм идет! Нина не хотела уступать и упрямо переключала на другой канал. – Ребята, ну не ссорьтесь! – унимала детей мать. Конец гвалту положил папа, вошедший в комнату и включивший новости. Когда начали бить куранты, отец подмигнул Димке и встал. Бом!.. Бом!.. Бокалы с шампанским – родительские, и с газ-водой – детские, были взяты наизготовку… ТР-Р-АХ! – Не понял?! – в полной темноте, вдруг затопившей комнату, отец что-то задел. Со звоном упала вилка. Запахло перегоревшей проводкой. – Мать, у нас что, обе плитки включены? – Нет, на кухне вообще все выключено. – Пойду посмотрю пробки. Нина с Димкой притихли, сидя рядышком на диване. Из другого угла комнаты протяжно мяукнул кот. Он, видимо, играл около елки, потому что Нина услышала стеклянный стук подвешенных к веткам игрушек. – Че он так долго? – громко прошептал Димка.

– А что ты шепчешь? – спросила мать, сидящая в темноте напротив. – Смотрите! Через занавешенные окна стали видны какие-то огни, будто приближалась машина. В прихожей заскрипели половицы. Большое темное пятно вплыло в комнату и остановилось. – Папа, это ты? – Ну, что там? – спросила мать, видимо, поднимаясь со стула. Пятно, ничего не ответив, уплыло из комнаты. В спальне кто-то с дребезгом забарабанил в окно. Нина похолодела. – Мам, я боюсь! – захныкал Димка. – Сейчас, сейчас, – голос матери был нетверд. – Помоги-и-ите! Все вздрогнули. Крик донесся со двора, но это был не голос отца. – Что это? Кто это? – уже не в силах скрыть страх в голосе, спросила мать. – Ребята, где вы? – Ай!

– Нина, это ты? – Я! – А где Дима? Дима! Прижимая к себе Нину, мать крикнула: – Отец! Иди сюда скорей! Никто не ответил. – Дима, где ты, ответь! – позвала мать. – Надо свечку зажечь, – прошептала Нина. В углу взметнулся столб огня – невесть отчего загорелась елка, вспыхнув моментально, словно облитая бензином. Нина с матерью с криками бросились тушить елку, сбивая огонь покрывалом с дивана и заливая газ-водой. – Господи, да что же это такое творится? – всхлипывала мать. Натыкаясь на мебель, мать с Ниной двинулись в другую комнату – за свечкой. Там что-то шуршало… Нине стало дурно. Еле стоя на ватных ногах, Нина прошептала: – Мам, не пойдем туда! – Мама, – позвал совершенно спокойный Димин голос. – Сынок! Димочка, где ты? – мать подалась вперед, шаря в темноте рукой… Что-то лохматое с ревом бросилось на мать и, опрокинув ее, с топотом помчалось вон из дома, хлопнув входной дверью. Мать поднялась, трясущимися руками зажгла свечку… По стенам вытянулись ее и Нинина тени. Из сумрака, мыча и протягивая вперед костлявую руку, выступил… человек ли? Он был в лохмотьях; ужасен был контраст между желтовато-серыми костями облезшего черепа и полусгнившими, но все еще живыми, движущимися глазами… Фигура отвратительно содрогалась, словно в начинающемся эпилептическом припадке. Подвывая, мать шагнула назад и наступила на что-то, едва не упав. Внизу что-то с шипением взметнулось, ударив ее по ногам. Мать машинально бросила взгляд вниз… Словно блестящий кожаный ручей, в комнату из зала извилисто перетекал жирный питон. С воплем перепрыгнув через него, мать бросилась за убегающей Ниной на веранду. На улице резко поднялся сильный ветер, вихрем закрутивший снег. На крыше от ветра даже загремел отставший лист кровеля. Вокруг разлился темно-красный, как в фотолаборатории, свет. Раздался стрекочущий звук, а затем из-за дома и откуда-то сверху возникло железное дирижаблеобразное нечто. Раскрыв рты и замерев, ошеломленные мать с Ниной смотрели… Медленно и зловеще, словно в страшном сне, огромное нечто приближалось к застекленной веранде. Хорошо видны были какие-то трубки и заклепки. Раздался оглушительный хруст и звон, весь дом пошатнулся. Нина с матерью едва успели выскочить на улицу. Железное нечто застыло, разворотив в щепки полверанды.

 

4. Профессия: сказку делать былью

Из-за дома выбежало человек шесть мужиков в странной униформе. Они волокли отца, у которого рот был закрыт полосой материи. Следом шел еще один мужик, держа на руках Димку – не брыкающегося, но тоже с завязанным ртом. Мать, что-то крича, бросилась вперед, но ее остановили. Тот, кто нес Димку, поставил мальчика перед матерью и сказал, глядя ей в глаза: – Успокойтесь, пожалуйста. Давайте зайдем в дом, и я вам все объясню. Через пять минут был включен свет, и все сидели за разгромленным праздничным столом. Отца держали двое. Мать попыталась снять материю, закрывавшую Димкин рот и обнаружив, что это липучка, но мужик, несший Димку, сделал знак: «Не надо!» – и заговорил: – Не бойтесь нас. Произошло недоразумение. Мы приносим извинения и надеемся, что вы нас поймете. Дело в том что в результате ошибки ваш уважаемый супруг был принят за другого человека. Неприятности, произошедшие с вами за последние три дня, предназначены были для совсем другого лица. – Ничего не понимаю… Кто вы? Наемные убийцы? – спросила мать. – Нет, что вы, – улыбнулся мужик. – Мы сотрудники фирмы, организующей досуг состоятельных людей. – Как?! – не поверила своим ушам мать. – Я понимаю, что в это трудно поверить, но это правда. У нас в стране существует категория людей, так называемых «новых русских». Многие из них – люди, пресыщенные всеми мыслимыми и немыслимыми удовольствиями и развлечениями. Такими развлечениями, которых рядовые люди вроде вас и представить себе не могут. Для таких людей мы и работаем. – А что… В чем заключается ваша работа? Что: вот это – досуг? – мать показала на обгоревшую елку, махнула рукой в сторону полуразрушенной веранды. – Я все объясню. Богатым и пресыщенным людям иногда жизнь кажется пресной, скучной. Тогда они делают нам заказ. Каждый новый заказ отличается от предыдущего. Один заказчик желает пережить приключения в духе Робинзона Крузо. Тогда мы организуем морское путешествие на специально построенном паруснике старинного образца, организуем кораблекрушение вблизи необитаемого островка – естественно, приняв максимальные меры предосторожности для того, чтобы не пострадал заказчик. Собственно, в подобных ситуациях наши агенты незримо, чтобы не нарушить натуральность происходящего, присутствуют рядом. А кто-то желает встретиться с инопланетянами, или почувствовать себя Джеймсом Бондом. Мы разрабатываем соответствующий сценарий со всеми подробностями, потому что заказчик подает только основную идею. Иногда заказчик делает заказ не для себя, а для кого-то из друзей, желая подарить экстравагантный сюрприз. Так было и в настоящем случае, но мы ошиблись, ваш муж – не тот, для кого готовился сюрприз. Мы поняли это, поймав его. Он не сказал пароль. Хотя сомнения у нас были с самого начала. Вы вели себя не так, как предполагалось. Оттого и мы много напортачили. Наш главный принцип – предельное правдоподобие создаваемой ситуации. Все, что вы видели – бутафория и спецэффекты, каких нет и в Голливуде. У нас лучшая техника и лучшие спецы – от профессиональных актеров до профессиональных спасателей. – Но ведь все это, наверное, стоит бешеных денег? Кому это по карману? – спросила мать. – Само собой, – усмехнулся мужик. – Такие развлечения доступны тем, кто для личной безопасности может снять целый этаж в отеле, тем, кому на обед доставляют редкие морские деликатесы из Марианского желоба – это одиннадцать километров глубины в Тихом океане. Предыдущим нашим клиентом был миллиардер из Саудовской Аравии. Мы работаем и в России, и за рубежом. У вас в городе мы впервые. Мы еще раз приносим извинения. Ремонт на даче мы сделаем за свой счет в кратчайший срок. Ну, а теперь, я думаю, вы все поняли, и мы можем полностью освободить вас… Со рта у отца сняли повязку, сидящие рядом с ним отпустили его руки. Сняли повязку и у Димы. Полминуты сохранялось молчание. – А я вот чего не пойму, – сказал отец, разминая затекшие запястья. – Если вы такие крутые, почему о вас никто не знает? Мужики заулыбались. – Кому надо, тот знает, – ответил главный. – Скажите… – несмело начала Нина, не отрывая глаз от молодого красавца, сидящего напротив. – А как же то лицо…в облаке? Ведь это вы сделали? – Голография и дымовая шашка, – ответил красавец. – А чем это вы веранду разворотили? – Это экраноплан. Последнее слово самолетостроительной науки. – А обезьяны? – спросил отец. Красавец нагнулся, достал из сумки какую-то скомканную резину и, натянув ее на голову, повернулся к отцу. Нина покраснела. А отец вдруг захохотал – заразительно, закинув голову, так, что все остальные тоже невольно начали смеяться. – Ну, – вытирая слезы, воскликнул отец, – за такой новогодний маскарад обязательно нужно выпить! Мать, у нас есть еще шампанское? Немедленно была распечатана вторая бутылка. Нина, бросая взгляды на молодого красавца, включила магнитофон. «…Ты не верь слезам – все вернется, Былью сладкий сон обернется…» – зазвучал на весь дом голос Шуры. Бокалы со звоном сошлись над столом: – Счастья в Новом году!