#img_4.jpeg

© Copyright by Ryszard Lassota, Warszawa 1977

 

1

Служба контрразведки располагалась на четвертом этаже здания воеводского управления внутренних дел. Окно, возле которого стоял поручник Хенрык Янчак, выходило на магистраль города. С утра до вечера по шоссе мчались легковые автомобили и автобусы. Оглушая ревом моторов, тяжело тянулись грузовики с готовыми конструкциями и материалами для ближайшей стройки комбината. Несмотря на раннее утро, уже чувствовалось тепло наступающего летнего дня.

Вглядываясь в поток машин, поручник Янчак обратил внимание на машину, тянувшую прицеп со спортивной парусной лодкой, которая живо напомнила ему о прошлом.

Он отошел от окна и направился к сейфу, стоявшему в углу скромно обставленного служебного кабинета. Открыл тяжелую дверцу и не спеша вынул папку с особо важными документами, над которыми предстояло еще немало поработать. Бросил мимолетный взгляд на пистолет, лежавший на верхней полке сейфа, вспомнил, что хотел потренироваться в стрельбе на прошлой неделе. Но из этого ничего не вышло. Все свободное время был занят подготовкой к турниру по дзюдо, в котором его клуб защищал чемпионский титул.

Вынув из папки один из документов, поручник Янчак снова подошел к окну. На улице было безлюдно, магазины еще закрыты. Город словно вымер, и лишь появлявшиеся изредка на магистрали машины с туристами рассеивали возникавшее у поручника чувство одиночества.

Хенрык бросил взгляд на свой «фиатик», припаркованный на служебной стоянке. Подумал, что его «автомалюха» так разогреется в течение дня на ярком солнце, что невозможно будет дотронуться до кузова.

На магистрали снова появилась машина с парусной лодкой на прицепе. На этот раз поручник не отошел от окна, а внимательно проводил ее глазами, пока она не скрылась из виду.

Он подумал, что прошел уже год, как случилась эта неожиданная трагедия с его Ирэной. И он до сих пор не может забыть той злополучной парусной лодки, послужившей причиной гибели девушки.

С тяжелыми мыслями поручник Янчак отошел от окна. Усевшись за стол и собравшись с мыслями, начал просматривать содержимое папки. На ее лицевой стороне было вытеснено наименование управления службы безопасности и гриф «Секретно».

На одном из документов красными чернилами размашистым почерком майора Сливки было написано: «Операция «Альфа». Каждое дело, с которым сталкивалась служба безопасности, получало условное наименование. «И если сам шеф лично установил кодовое обозначение, это значит, что необходимо обратить особое внимание на эту операцию», — подумал поручник.

С оперативными документами, находившимися в папке, Янчак предварительно ознакомился еще два дня назад. За это время он успел навести некоторые справки, уточнить факты, выяснить обстоятельства дела, собрать нужную информацию, посоветоваться с экспертами. Необходимые выводы и предложения он изложил в своем заключении, которое было приложено к основным документам по делу «Операция «Альфа». Однако все это еще не раскрывало до конца деятельность вражеской агентуры и размеров опасности, угрожавшей польскому государству. По мере дальнейшего изучения документов и анализа фактов возникало все больше непредвиденных вопросов и проблем в осуществлении этой весьма сложной операции.

И, уже в который раз раскрывая перед собой папку с документами, касавшимися операции «Альфа», Хенрык не надеялся открыть в них что-нибудь новое. Однако как магнитом его тянуло к таинственной папке с грифом «Секретно», как будто там содержался ключ к раскрытию действий вражеской агентуры.

Он чувствовал, что имеет дело с опытным противником, готовым на любое преступление, чтобы выполнить задание своего разведцентра.

Вчитываясь в документы, поручник заметил, что вверху первого машинописного листа было обозначено: «Напечатано в трех экземплярах». Ниже указано наименование вышестоящей организации, отдела с пометкой шифровальщика: «Расшифровал… число… месяц… год… время…» Далее следовал краткий машинописный текст:

«По всей вероятности, появление агента западной разведки ожидается на территории вашего округа. Приказываю принять необходимые меры для пресечения его действий. Информируйте о ходе выполнения задания. О результатах доложить немедленно».

Подпись шефа.

«Если документ напечатан в трех экземплярах, — рассуждал Янчак, — видимо, нет ясности в определении конкретного места действий вражеского агента, заброшенного на территорию Польши».

Задумавшись, Хенрык отложил в сторону сообщение шефа и углубился в чтение других материалов. Особое внимание привлекла перехваченная службой безопасности шифрограмма из центра вражеской разведки, в которой сообщалось:

«Френд. — Приблизительное время приезда Альфы — между двадцатым и тридцатым. Прибудет в один из районов, указанных в предыдущей телеграмме. Альфа следует кружным путем. Располагает особо важными документами, к которым у меня не было доступа. Настоящее имя агента и цель его приезда — согласно паролю, на месте. Дай подтверждение. Френд».

В подобных случаях все сообщения, как правило, шифруются или кодируются, о чем свидетельствует поставленная спецслужбой печать о дешифровке информации вражеского разведцентра.

Ниже депеши Френда твердым, выразительным почерком дописано:

«Указанные районы в предыдущем сообщении Френда: 18, 19 и 128».

Дата, подпись.

Поручник Янчак прочитал другую телеграмму:

«Френд. — Альфа выезжает сегодня. Повторяю — сегодня. Дай подтверждение».

И еще:

«Не получил подтверждения на предыдущее сообщение. Альфа уже в пути. Следует через Мадрид — Женеву. Появится в одном из трех ранее указанных районов. Это агент со специальным заданием. Френд».

Янчак еще раз внимательно вчитался в текст сообщения вражеского разведцентра. «Может, за этими словами скрывается особо важное разведывательное или диверсионное задание, которое получил агент, например, своими коварными действиями нанести удар в одном из важных стратегических районов страны? Струсит он или, хладнокровно выполнив задание своих шефов, будет выжидать удобного момента, чтобы возвратиться обратно в свое логово на Западе? Какие у него явки, связи в Польше? Кто его сообщники?» — упорно размышлял поручник.

Последняя расшифрованная телеграмма Френда указывала на поспешность и скрытность действий вражеского агента. Она вызывала настороженность и необходимость принятия срочных мер для его обезвреживания. В частности, в телеграмме указывалось:

«Информация об Альфе. — Специалист-электронщик. Много лет занимался системами радиоэлектронной связи. Выезд Альфы осуществляется под особым секретом. Время его пребывания в районе выполнения задания будет исчисляться несколькими часами. Альфу опознаете по его действиям. Повторяю: время акции Альфы будет исчисляться несколькими часами. Мне не известно, какая радиоэлектронная аппаратура имеется в его распоряжении. Возможно, он получит ее на месте, по прибытии в Польшу. Дайте подтверждение, Френд».

Это все, чем располагал поручник Янчак. Если деятельность агента в Польше продлится несколько часов, то она несомненно хорошо подготовлена и тщательно спланирована, а задание соответствует технической подготовке Альфы.

«С какой целью вражеская разведка засылает к нам подобного агента? — размышлял поручник. — Может, она намеревается убедить польскую службу безопасности в том, что в Польше нет других западных агентов? А если и имеются, то, видимо, они не в силах выполнить данное задание? А может, в задачу входит только выполнение одноразовой операции, которую не хотят поручать своему постоянному резиденту в Польше? Однако какая же это может быть «одноразовая операция»? Какую радиоэлектронную аппаратуру и у кого может получить агент Альфа на месте, по прибытии в Польшу? Может, это какое-нибудь особое электронное устройство, которое было заранее завезено и укрыто зарубежными спецкурьерами под видом туристов или торговых представителей в Польше?

Располагает ли вражеский агент каким-либо оружием? По-видимому, нет, ибо за последнее время западные разведки предпочитают не вооружать своих агентов, засылаемых за границу с целью сбора информации. Если не считать, на случай провала, ампулы с цианистым калием. Как обычно, оружием снабжают тех агентов, которым поручено кого-то выкрасть из страны и вывезти на Запад. Например, какого-нибудь известного польского ученого или видного специалиста в области электроники или атомной энергетики».

Мысли поручника Янчака постепенно выстраивались в определенную систему. Вражеский разведцентр, скорее всего, намеревался похитить какого-нибудь польского эксперта, в течение нескольких часов принудить его к выдаче государственной тайны и заставить впоследствии работать на западную разведку. «Но это слишком опасно для вражеского агента, действующего на территории Польши», — размышлял поручник.

В папке с документами по операции «Альфа» находились также заметки Янчака, напечатанные на пишущей машинке. Они касались его бесед с офицером, занимавшимся вопросами охраны оборонных объектов и электронных предприятий, расположенных в районе, где предполагалось появление вражеского агента. На этих объектах и предприятиях работали сотни инженеров и научно-технических работников. Каким образом обеспечить их безопасность? Как угадать, на кого из них может выйти Альфа? Сотрудник службы безопасности, отвечавший за охрану этих важных оборонных объектов и промышленных предприятий, также работал без устали. Он старался определить, кто из польских изобретателей в области электронной техники мог стать жертвой вражеской агентуры.

Хенрык еще раз внимательно просмотрел материалы, присланные из центральной картотеки службы безопасности на лиц, которые по своим данным в чем-то походили на ожидаемого агента Альфу.

Раздался телефонный звонок, поручник поднял трубку.

— Через десять минут вас приглашает шеф, — послышался голос секретарши майора Сливки.

Поручник еще дважды с кем-то переговорил по телефону по делу Альфы. Потом, не торопясь, сложил папку с документами и убрал в сейф.

Войдя в кабинет шефа, поручник Янчак представился по уставу.

Майор Сливка, плотный пятидесятилетний мужчина, сидел за журнальным столиком возле письменного стола и о чем-то разговаривал с офицером в авиационной форме. Увидев поручника, майор встал и крепко пожал ему руку.

— Капитан Срока, поручник Янчак, — без лишних слов представил он их друг другу.

В кабинете шефа равномерно работал кондиционер, шума которого Янчак не переносил.

— Янчак, скажите секретарше, чтобы она не соединяла меня ни с кем в течение сорока минут, — приказал шеф. — А теперь, друзья, может, чего-нибудь выпьем?

— Апельсинового сока, — попросил Янчак.

— Чашечку кофе, — добавил капитан Срока.

Елена, секретарша, подала поручнику апельсиновый сок, а капитану — крепко заваренный кофе, аромат которого наполнил кабинет. Хенрык заметил, что шеф выглядит усталым, под глазами у него появились темные круги, видимо, майор много работал над планом предстоящей операции. Секретарша поставила перед шефом стакан с водой. Тот бросил в него две белые таблетки и стал задумчиво пить небольшими глотками, после чего сказал с усмешкой молодым офицерам:

— Подсаживайтесь ближе, какого дьявола вы так смотрите на меня! Я все думаю над предстоящей операцией. — С этими словами шеф повернулся в сторону поручника и без особого вступления, как бы продолжая прерванный разговор, произнес: — Я до конца еще не уверен, что вражеский агент приезжает в Польшу с целью разведки дислокации наших войск и оборонных объектов. Однако сотрудники службы армейской контрразведки другого мнения и для принятия соответствующих мер прислали к нам своего представителя, капитана Сроку. — Майор на мгновение замолчал.

— Какие будут указания, товарищ майор? — спросил поручник.

— Янчак, во-первых, оставьте свой официальный тон, а во-вторых, не спешите, — осадил его шеф. — По мнению представителя армейской контрразведки, замысел вражеского разведцентра более опасен, чем мы думаем. Поэтому мы должны объединить наши усилия и подготовить такую контроперацию, которая обезвредила бы действия агента, засылаемого в Польшу.

Капитан Срока как будто ждал этого момента и в подтверждение слов майора высказал свои предположения:

— Что нас поразило в сообщении Френда относительно Альфы? То, что во всех трех районах, указанных в телеграмме, будут проводиться в ближайшие дни учения войск противовоздушной обороны Польши. И, нужно полагать, это не случайное совпадение. И наконец, уже несколько лет подряд, как нам известно, подобными учениями крайне интересуются штабы авиационных войск стран НАТО.

— Вы служите в войсках ПВО? — спросил Янчак.

— Да, — ответил капитан.

— Тогда как понимать ваше выражение «интересуются штабы авиационных войск стран НАТО»? Что, они уже имеют специальную агентуру в Польше? — не унимался поручник.

— В этом нет необходимости, ибо их интересует то, что возможно наблюдать издалека. Современная авиация насыщена такой электроникой и вычислительной техникой, что нет необходимости выяснять на месте, какая ракета и где находится на боевом дежурстве или сколько истребителей-перехватчиков дежурит в воздушном пространстве.

— А что это за учения? — продолжал выяснять поручник.

— Войск ПВО, — ответил капитан.

— И что, эти учения так важны? Чем они могут заинтересовать вражескую разведку? — бросил с нетерпением Хенрык.

— Бывают, конечно, и более важные учения войск, чем эти. Но, видимо, тактика воздушных боев на современных самолетах и задействованные при этом средства связи в немалой степени интересуют западные разведки и штабы соответствующих войск стран НАТО, коль они засылают к нам на этот раз специального агента, — уточнил капитан Срока.

Майор молча наблюдал за беседой двух молодых офицеров, и его удивляла некоторая резкость ответов капитана.

— Неужели противник, планируя разведывательную операцию, исходил из предположения, что мы не будем бдительно охранять свои военные секреты? — не унимался Янчак.

— Не думаю, что они надеются на нашу беспечность. Однако учения охватывают несколько летно-тактических приемов, которые входят в общий комплекс боевой подготовки наших летчиков, с использованием новейших электронных приборов, — продолжал пространно объяснять капитан. — Это не может не интересовать военную разведку противника. Кроме того, следует принять во внимание, что на этих учениях будут задействованы наши лучшие боевые летчики, передовые эскадрильи. Словом, намечается большая концентрация боевых машин с новейшим электронным оборудованием в ограниченном воздушном пространстве, в необычном для войсковых учений районе. И если вражеской разведке удастся что-либо перехватить при помощи радиоэлектронной аппаратуры или засечь на своих радиолокационных экранах, то им станет многое известно о тактике боя наших пилотов, о летных качествах самолетов и некоторые данные электронного оборудования нашей противовоздушной обороны. Поэтому мы не должны допустить, чтобы вражеский агент получил какую-либо информацию об этих учениях.

На некоторое время в кабинете воцарилось молчание.

— Если бы имелись веские доводы, что Альфа действительно получил задание на месте добыть разведывательные данные в этой области, — медленно начал майор, — целесообразно было бы перенести тактические учения ПВО в какой-нибудь другой район, а в тех трех районах, которые известны вражескому агенту, провести ложные учения, предоставив противнику возможность получить фальшивые данные о нашей ПВО. Но располагаем ли мы для этого достаточным временем? Кажется, учения начинаются уже сегодня, капитан?

— Так точно, сегодня, — подтвердил Срока.

— Возможно, произошла утечка секретной информации о месте и времени начала учений, коль именно в этот момент забрасывается к нам специальный агент? — спросил шеф.

— Это исключено, ибо учения войск ПВО будут проводиться открыто. Приглашена пресса и телевидение, в том числе и некоторые иностранные корреспонденты. Армейские газеты обещали демонстрацию успехов хорошо известных по боевой выучке пилотов… Летно-тактические учения и завоевание первенства в мастерстве ведения воздушного боя — это подведение итогов усилий многих людей. И не только пилотов, но и механиков, техников и инженеров по вооружению, специалистов — ракетчиков, электронщиков, расчетов радиолокационных станций, и прежде всего — руководителей полетов, которые направляют боевые самолеты на цель, — объяснил капитан Срока.

— А вы, товарищ капитан, прибыли к нам с каким-нибудь конкретным заданием? — прямо спросил Янчак.

— Да.

— С каким, если не секрет?

— Мне поручено командованием представить вам версию нашей армейской разведки, из которой следует, что Альфа забрасывается к нам с целью добыть секретные данные о дислокации и действиях войск противовоздушной обороны Польши. Учения войск ПВО будут проходить в районе сто двадцать восемь, именно в том месте, которое указано в телеграмме вражеского разведцентра за подписью «Френд». В двух других районах, сообщенных Френдом, еще вчера был закончен отбор летных подразделений ПВО для участия в предстоящих учениях. В нашем авиаполку будет показана на учениях техника и тактика высшего пилотажа при ведении воздушного боя, с применением нового электронного оборудования, где будут задействованы но только ракеты, но и весь комплекс ПВО. Кроме того, вражеский агент не может не принимать во внимание благоприятный доступ в район учений. Мне лично не известны меры, которые будут предприняты спецслужбами для охраны района учений, но географическое положение нашей части весьма затрудняет эту задачу. Когда-то тут было безлюдно, а сейчас здесь обширный район для отдыха трудящихся. Лесные массивы, водоемы, санатории, дома отдыха, кемпинги, масса туристов. В связи с этим нам очень нужна ваша помощь, товарищ майор.

— Все, что в наших силах, сделаем, хотя я не волшебник… Какие дополнительные данные об Альфе вы имеете?

— К сожалению, пока никаких. Но полагаем, что их доставит сам агент, — неопределенно ответил капитан.

Ответ капитана не удовлетворил Янчака. Он посмотрел на шефа в ожидании, что скажет тот.

Майор Сливка неподвижно сидел в кресле, как будто его интересовал только стакан с водой и лекарством, которое он пил небольшими глотками. На его бледном, осунувшемся лице были заметны следы недомогания.

— Из чего состоит противовоздушная оборона Польши? — прервал молчание Янчак.

— Из реактивной авиации и, главным образом, из истребителей-перехватчиков и штурмовиков, которые являются дополнительным боевым средством к ракетной обороне. И далее, ПВО состоит из ракетных войск и, что не менее важно, из радиотехнических подразделений, оснащенных электронными устройствами.

— Почему именно «не менее важно»? — допытывался поручник.

— Без электроники даже современный истребитель становится слепым, а ракеты не достигнут цели. Радиотехнические войска — это не только связь, но и средства дальнего обнаружения и предупреждения. Думаю, в этом кабинете излишне доказывать, какое все это имеет значение для обороноспособности страны.

— Принимается ли во внимание то, что агент Альфа является специалистом-электронщиком и может распознать любой род наших войск ПВО? — задал вопрос майор Сливка.

— Да. Но мне неожиданно пришла в голову одна мысль. Среди разнообразных летно-тактических приемов на учении будет отрабатываться одно новшество, которое мы называем «радиолокационной цепочкой»…

Майор нетерпеливо прервал капитана Сроку:

— Товарищ капитан, все, что вы рассказываете, очень интересно, но мы должны рассмотреть более конкретные проблемы, касающиеся операции «Альфа». Предположим, что вражеский агент направляется в район расположения наших войск ПВО. Но с какой целью? И не может ни противник воспользоваться кем-то другим для выполнения задания? Скажем, таким же агентом, как и он, но давно внедрившимся в Польше?

— Видимо, такого агента нет, коль вражеская разведка забрасывает в нашу страну специалиста в области электроники, — объяснил капитан.

— Это малоубедительно, — возразил майор Сливка. — Известно, что вблизи наших границ кружит немало военных самолетов и кораблей противника, оснащенных электронной аппаратурой для шпионажа. В странах НАТО базируется достаточно всевозможных радиолокационных и других установок, используемых для военной разведки. И какой смысл, в таком случае, вражеской разведке забрасывать в нашу страну специального агента? Ведь не для того же, чтобы он собрал разведывательную информацию, которую можно добыть при помощи электронных устройств на безопасном расстоянии?

— Ответ на это, товарищ майор, может быть простым, — заметил капитан. — Получить исчерпывающую разведывательную информацию противнику на большом расстоянии при нашем противодействии просто невозможно. Для регистрации особо важных данных, касающихся нашей армейской связи, необходимо воспользоваться на месте чем-то вроде радиопеленгации. Некоторые называют это просто «экраном», отражающим сигналы, которые можно направить на антенны чувствительной радиоэлектронной аппаратуры противника, установленной, скажем, на разведывательном самолете или подводной лодке.

— Хорошо. Допустим, что агент Альфа имеет основательные причины, чтобы появиться в Польше именно в то время, когда будут проводиться учения войск ПВО. Но тогда он должен располагать специальной радиоэлектронной аппаратурой, чтобы не только засекать сигналы связи нашей ПВО, но и передавать их в свой разведцентр. Не исключено также, что он, как специалист-электронщик, будет пытаться ввести в заблуждение нашу контрразведку, — заключил поручник Янчак.

В кабинете шефа снова воцарилось молчание.

— Не говори об Альфе «он», ибо агентом может быть и женщина, новоявленная Мата Хари, — с иронией заметил майор.

— Я хотел бы уточнить, что означает тот «радиолокационный прицел», ради которого, как главной цели, должен прибыть в нашу страну агент Альфа, — с упорством продолжал настаивать Янчак.

В его тоне чувствовалась природная любознательность и непременное желание выяснить все до конца, чтобы не было никаких неясностей в этом щекотливом деле. Лишь только тогда он позволит себе высказать определенное мнение и внести свои предложения. Его продолжали беспокоить многие вопросы, на которые он не получил вразумительных ответов от капитана Сроки. А самоуверенность капитана все больше раздражала его.

— Радиолокационный прицел входит в игру тогда, когда необходимо соблюдать радиомолчание. Когда группа самолетов выполняет боевое задание, следуя один за другим на таком близком расстоянии, что взаимно направляют друг друга на определенную цель. В это время пилот видит только, как говорится, «птичку в прицеле», — попытался объяснить капитан.

Янчак кивком дал понять, что ему теперь стало ясно, чем грозит выход из строя радиолокационного прицела на истребителе в подобной боевой ситуации.

— Вероятно, это один из важных факторов, на который пилоты должны обращать особое внимание на летно-тактических учениях, приближенных к боевым условиям, — отозвался майор, крепко сжимая своя большие ладони на письменном столе.

— Почему, товарищ капитан, вы думаете, что Альфа появится именно в расположении войск ПВО? — продолжал допытываться Янчак.

— Неожиданно увеличилось количество боевых кораблей и самолетов НАТО вблизи наших воздушных и морских границ. Например, появился самолет типа «Атлантик», оснащенный радиоэлектронной и другой сверхчувствительной аппаратурой. За последнее время они усилили патрулирование с целью наблюдения за действием наших армейских средств связи. Противник прекрасно понимает, что более точную информацию возможно перехватить только в том случае, если он воспользуется специальным прибором, который условно я назвал «экраном», — объяснил капитан Срока.

Поручник Янчак снова в мыслях возвратился к тому, что часть войск ПВО — это только фрагмент района, который должна охранять его служба безопасности. Он с тревогой думал о том, что может случиться, если все внимание будет обращено только на район учений войск ПВО, а вражеский агент Альфа будет свободно оперировать против других оборонных объектов.

— Я просил бы капитана Сроку ответить еще на один вопрос. Коль мы не исключаем появления вблизи нашего воздушного пространства нежелательных для нас самолетов противника типа «Атлантик», то какую скорость могут развивать наши истребители-перехватчики «миги»? — спросил Янчак.

— Понимаю, к чему вы клоните, поэтому объясняю, что наши перехватчики могут развивать скорость более двух тысяч километров в час, о других боевых данных «мигов», видимо, нет надобности говорить. Во всяком случае, эти машины быстрее любых разведывательных самолетов противника. Однако должен напомнить, что каждый их самолет или корабль может свободно находиться в международной воздушной зоне или на море за пределами наших территориальных вод, достигающих двенадцати морских миль в глубь Балтики. В случаях нарушения этих зон самолетами или кораблями противника, как правило, принимаются надлежащие предупредительные меры нашим военно-морским флотом или пограничными войсками, а в воздушном пространстве — войсками ПВО Польши.

Майор Сливка, допив свое лекарство, подвел итоги беседы:

— Все наши рассуждения, предположения, обмен мнениями были весьма полезными, но они, к сожалению, не выяснили до конца истинных намерений вражеского агента. Понятно, что среди оборонных объектов, против которых он может начать разведывательную операцию, находится также и часть войск ПВО. Однако пока мы не будем иметь веских доказательств того, что Альфа намеревается появиться именно в районе расположения этой части, мы, товарищ капитан, к сожалению, не сможем оказать вам большей помощи в охране, чем другим оборонным объектам. Надеюсь, мое мнение ваше командование встретит с должным пониманием, с учетом сложившейся ситуации.

— Конечно, товарищ майор, — согласился капитан. — Тем более что ваша служба располагает небольшим количеством оперативных сотрудников. Да и наша часть, как я уже говорил, расположена в многолюдной зоне отдыха, вблизи гражданского аэропорта, словом…

Майор Сливка прервал капитана:

— В подтверждение того, что вы меня поняли, я решил прикомандировать к вам для сотрудничества нашего лучшего офицера, поручника Хенрыка Янчака.

— Благодарю вас, товарищ майор… — В голосе Сроки появились неуверенные нотки. Он окинул Янчака проницательным взглядом своих серых глаз. — А кого еще кроме поручника?

— Никого. Вы же знаете, товарищ капитан, как мало у нас оперативных работников.

— Да, но вокруг нашей части большая зона отдыха, много гражданских построек, огромное количество отпускников и туристов…

Майор снова прервал капитана:

— Когда узнаете поручника Янчака в работе, будете ценить его так же, как я. А что ты скажешь, Янчак?

Поручник обернулся к капитану:

— Вы имеете в виду зону отдыха в районе Гняздово?

— Да.

— Это более десяти километров от Балтики?

— Верно.

— Никогда там не был. Вы говорите, что это модный курорт? С каких это пор авиационные части стали дислоцироваться на курортах, а потом вы вынуждены бить тревогу, что кто-то подозрительный крутится у них под носом?

Вместо ожидаемой резкой реакции капитан Срока только усмехнулся и с иронией ответил:

— Вы, товарищ поручник, упустили одну важную деталь: наша армия тесно связана с народом, активно поддерживает контакты с общественностью. И это не шаблонная фраза. Это наша действительность. А кроме того, как только вы увидите этот чудесный уголок Польши, с его обширными лесами и озерами, то еще не раз пожалуете к нам на отдых с палаткой и удочкой.

Янчак намеревался было сказать, что не хватало еще здесь, в кабинете шефа службы безопасности, проводить вербовку туристов, но воздержался и промолчал. Срока оперировал конкретными фактами, и ему, поручнику, не было смысла сердиться, тем более что в душе он был согласен с ним. Да и шеф доверил ему, Янчаку, сотрудничать с капитаном Срокой в деле государственной важности.

Майор Сливка поудобнее уселся в кресле, вытянув затекшие ноги.

— Я думаю о том, в качестве кого явится Янчак в войсковую часть, — произнес он вполголоса.

— В общем-то, поручнику нет смысла появляться в расположении нашей части, — ответил капитан Срока.

— Следовательно, вы исключаете возможность появления агента Альфы непосредственно у вас? — спросил шеф.

— Да, я убежден в этом, ибо полагаю, что агенту нет надобности проникать непосредственно на территорию расположения нашей войсковой части, — ответил капитан. — Если Альфа направляется в Гняздово, то вся его разведывательная деятельность будет осуществляться где-то вблизи нашей части, в оживленном месте, где бывает много отдыхающих. Именно такое место является более безопасным для действий Альфы, — повторил капитан, как будто хотел преодолеть этим недоверчивость своих собеседников. — Поэтому Янчак более полезен будет не в части, а за ее пределами.

Поручник с сомнением выслушал все эти доводы. Он скептически относился к людям, которые слишком уверены в непогрешимости своих рассуждений и преждевременных выводов. Как правило, подобные люди терпели поражение в сражении с противником.

— Итак, решено, что поручник Янчак, как только внедрится в курортной зоне вблизи вашей части, сразу же приступит к действиям согласно разработанному плану, — заключил майор Сливка. — Вы, товарищ капитан, прибыли к нам на машине?

— Нет. Самолетом.

— Лучше было бы располагать своей машиной, — заметил Янчак.

— При необходимости она вам будет выделена на месте, с гражданским номером, — ответил капитан. — Есть еще вопросы?

— Нет.

Поручник встал. Он не чувствовал еще полного удовлетворения от состоявшегося обмена мнениями относительно предстоящей операции.

Этот капитан из авиачасти слишком высокого мнения о себе, не производит он и впечатления искреннего и покладистого в повседневных контактах человека. Бросив взгляд на хмурое лицо шефа, поручник подумал, не сложилось ли подобное мнение о капитане и у него.

— Мне из дома захватить какие-нибудь туристские принадлежности? — спросил Янчак.

— Это лишнее. Возьмите только немного личных вещей… свитер, сорочку, бритву и другие туалетные принадлежности. Итак, я жду вас, товарищ поручник, в Гняздове, — ответил капитан.

— Разрешите начать подготовку к отъезду? — обратился Янчак к шефу. — Кому прикажете передать папку с документами по делу «Операция «Альфа»?

— Передадите лично мне. — По голосу шефа не чувствовалось, что на этом все закончилось и Янчак может покинуть кабинет, поэтому поручник ждал последующих распоряжений.

— Разрешите, товарищ майор, задать еще один деликатный вопрос? — прервал тишину капитан Срока.

— Слушаю.

— Скажите, поручник Янчак женат?

На лице майора появилось на миг выражение недоумения. Несколько помедлив, он сказал:

— Янчак, вопрос касается вас, отвечайте.

Хенрык пристально посмотрел на капитана, но не обнаружил на лице последнего ни чрезмерного любопытства, ни иронии.

— Нет, я не женат.

— А невеста есть? — допытывался капитан.

— Вы что, сговорились? — вспылил Хенрык.

Майор изредка выражал ему сочувствие по случаю гибели его невесты Ирены. Но сейчас такое впечатление, будто они с капитаном о чем-то заранее договорились и бередят незажившую рану.

— Янчак, не волнуйтесь, эти личные вопросы только для дела, — пытался успокоить его майор.

Поручник, не сразу успокоившись, ответил немногословно:

— Невесты… пока нет, и прошу вас, капитан, не задавать мне больше подобных вопросов.

— Я не хотел вмешиваться в вашу личную жизнь, Хенрык. Мне только необходимо уточнить, с кем вы пожалуете в зону отдыха. Сейчас в разгаре курортный сезон… а тут вдруг появится одинокий молодой человек. Наконец, вражеский агент тоже себе на уме, внимательно наблюдает, кто вокруг него, и делает из этого необходимые выводы.

— А если агентом окажется молодая привлекательная женщина, что тогда? — с иронией спросил Хенрык.

— Это ничего не меняет. Наоборот, может только осложнить решение нашей задачи. Так что прошу вас помнить об этом, поручник Янчак.

— Будьте спокойны, не забуду.

По тону поручника чувствовалось, что он на все согласен, хотя и не в восторге от нравоучений капитана Сроки. Янчак направился было к выходу, но услышал голос шефа:

— Слушай, сынок, в предложениях капитана Сроки, конечно, есть некоторые неясности, но в целом они заслуживают внимания. Как тебе кажется?

— Если меня будет сопровождать случайная особа, то трудно будет сохранять конспирацию.

— А кто говорит о случайной особе? — возразил Срока. — Не следует спешить, все необходимо серьезно продумать.

Хенрык только пожал плечами, ему явно не понравился выпад капитана.

— Может быть, у капитана есть на примете девушка, которая согласилась бы поехать на отдых и жить в одной палатке с холостым мужчиной? — с иронией спросил поручник. — Лично у меня такой девушки нет, и будет лучше, если мы оставим эти наивные рассуждения. Борьба с опытным агентом требует более серьезных мер…

— И вы, поручник, думаете, что это задание могут выполнить только мужчины? — с усмешкой прервал его капитан.

— Минуточку, Янчак. У тебя что, есть возражения против планов капитана? — спросил майор.

— Нет. Жалею только, что заранее не наметил особу прекрасного пола, о которой мы так дискутируем, как будто бы только от нее зависит успех выполнения нашей операции!..

Янчак хотел было еще кое-что добавить, но внезапно осекся: в предложениях капитана Сроки есть то, чего он, Янчак, недопонимает? Может, в шифровках Френда капитан вычитал что-то такое, на что он не обратил внимания? Не может быть! Разумеется, для связи с капитаном Срокой и шефом необходимо иметь при себе доверенного человека. Но почему именно женщину?!

— Думаю, будет лучше, если особой, с которой мне предстоит сотрудничать, займется капитан Срока, — примирительно сказал Янчак.

Но шеф решительно возразил:

— Нет, Янчак! Что бы ты там ни думал, а это дело возьмешь на себя.

— Слушаюсь, товарищ майор. Через час буду готов к отъезду, — отрапортовал поручник Янчак и вышел из кабинета.

Офицеры молча проводили его взглядом.

«Кажется, шеф нашел удобный случай, чтобы под предлогом служебного задания оказать мне мужскую услугу, — подумал Хенрык. — Только этого мне сейчас и не хватало!» В душе его еще не зарубцевалась рана в связи с гибелью Ирэны.

 

2

В этот же день, ранним утром, в Гняздове, в районе расположения части войск противовоздушной обороны страны, из четырехэтажного жилого блока выбежали двое молодых людей.

Небо было голубым и безоблачным, предсказывавшим солнечный летний день. От удаленного в трех километрах аэродрома доносился глухой рокот авиамоторов.

— Быстрее! — крикнул Франек Сцещняк.

— Потише! Не шуми! — предупредил его Збышек Сосновский, указывая на дома с открытыми окнами на противоположной стороне асфальтированного шоссе, ведущего к воеводскому центру.

С теннисного корта, расположенного между деревьями, доносились звуки ударов ракеток.

— Как всегда, опаздываем, — недовольно пробурчал Збышек.

— А я что тебе говорил? Чтобы занять место на теннисном корте, нужно вставать в четыре утра, — укоризненно ответил Франек.

Оба молодых парня сделали глубокий вдох и выдох и начали на месте выполнять спортивные упражнения: приседали, взмахивали руками, бежали, высоко поднимая колени, и снова приседали…

— Если нам не повезет в авиации, то мы с успехом можем выступать в балете, — пошутил Збышек.

Протоптанная дорожка возле автобусной остановки и бензоколонки тянулась вниз, под горку, в сторону живописного озера, окруженного густым лесом.

— Посмотри, они уже на месте! — воскликнул Франек.

И действительно, на деревянном причале стояло несколько молодых людей. Некоторые из них перескакивали с одной моторной лодки на другую. На воде у пристани колыхались причаленные парусные лодки и байдарки.

Обычно в такой ранний час на приозерном пляже бывает безлюдно. Однако на этот раз какая-то девушка уже плескалась в бассейне, который был отгорожен от глубины веревкой, закрепленной между красными буями. Девушка держалась уверенно, иногда уходила под воду и, вынырнув, вновь плыла классическим стилем.

На сторожевой вышке в это раннее утро еще не было дежурного спасателя, поэтому разрешалось купаться только вдвоем, подстраховывая друг друга.

Збышек заметил еще одну девушку, плескавшуюся в воде недалеко от берега.

— Это студентки из педагогического института, — сказал Франек. — Они отдыхают в нашем корпусе.

— Нужно предупредить их об опасности нападения местных «пиратов», которые здесь усердно охотятся на молодых девушек, — с усмешкой проговорил Збышек.

Вдали в утренней мгле маячил белый парус спортивной яхты. Окружавший озеро лес оглашался птичьим щебетаньем. Легкий ветерок шевелил листву на деревьях. Лучи восходящего солнца пробивались сквозь чащу леса и падали на гладкую поверхность озера.

— Тогда поспеши к ним. Думаю, одна из них наверняка не боится «пиратов», — ответил Франек.

Однако Збышек продолжал пристально наблюдать за яхтой, маячившей вдали от берега.

— Друзья, не задерживайтесь! Что вы там застряли? — прокричал кто-то из отдыхающих, готовивших на берегу к спортивным соревнованиям на озере моторные лодки и водные лыжи.

— Плавать по озеру разрешено только с семи утра. Мы еще успеем! — громко ответил Франек. — Неужели и такую жару могут состояться учения с запуском ракет по воздушным целям? — обратился он к Збышеку.

— В высотных скафандрах пилоты будут чувствовать себя как водолазы, — ответил Збышек, не отрывая глаз от озера.

— Я не о том. Боюсь, как бы электронные дешифраторы фотоснимков не подвели.

— Не подвели? Дешифраторы? — Збышек оторвал взгляд от яхты, хотя чувствовал, что на ее борту творилось что-то неладное. Он пожалел, что при нем не было бинокля.

— Разве тебе неизвестно, что может случиться в такую жару? Даже кинопленку невозможно будет потом прочитать, — заволновался Франек. — Необходимо доложить командиру полка и попросить, чтобы он дал распоряжение полевой фотолаборатории работать и ночью, когда будет немного прохладней.

— Хорошо, только сначала я спрошу наших парней из фотолаборатории, что они думают по поводу этого.

Збышек прервал на этом разговор и направился к группе отдыхающих, которые все еще возились с моторными лодками и водными лыжами.

В часть прибывали пилоты из соседнего полка, а так как до начала учений оставалось еще время, было решено провести спортивные соревнования по водным лыжам. Пусть пилоты немного отвлекутся от предстоящих испытаний.

Все они были готовы показать свою боевую выучку, совершенное владение современной боевой техникой. Чтобы достигнуть этого, каждый пилот упорно овладевал не только управлением самолетом и сложной бортовой аппаратурой, но и тактикой современного боя с использованием боевых ракет. Поэтому нельзя допускать ни малейшей оплошности или непредвиденного случая, подобного тому, которого опасался Франек Сцещняк.

Комиссия части но отбору пилотов для участия в общепольских летно-тактических учениях войск ПВО должна получить от каждого летчика не менее шестнадцати доброкачественных аэрофотоснимков. Если фотокамеры, установленные на борту самолета, нечетко зафиксируют хотя бы несколько снимаемых объектов на земле или в воздухе, то пилот получит, согласно установленному регламенту, ноль зачетных очков. Это, в свою очередь, может отрицательно сказаться на общих результатах летно-тактических учений.

Поэтому понятна озабоченность Франека Сцещняка атмосферными условиями, в которых должны работать фотокамеры, установленные на борту самолета, подумал Збышек.

На предыдущих полковых учениях он переживал вместе с Франеком беспокойные минуты, когда ЭВМ заканчивала дешифровку полученных фотоснимков. И когда на указателе рядом с их фамилиями появились данные об отличных результатах фотоснимков, произведенных с борта самолета, они поняли, что будут защищать честь своего авиаполка на предстоящих зональных летно-тактических учениях войск ПВО.

А после этого, в случае успеха, будет открыта дорога для участия во всепольских учениях войск противовоздушной обороны, где соберутся лучшие пилоты страны.

Когда Збышек и Франек подошли к причалу, их шумно приветствовали собравшиеся:

— Где вы пропадали, друзья? Почему так поздно?

— Приветствуем вас, ранние пташки… Мы немного задержались… Наше внимание привлекли две прелестные особы…

Шум заводимых моторов заглушил эта слова. Збышек начал прилаживать водные лыжи.

Пилоты почти все были знакомы между собой еще со времен учебы в офицерском авиационном училища в Демблине. Теперь все они служили в разных авиаполках, между которыми должны развернуться соревнования на предстоящих летно-тактических учениях войск ПВО.

— Это твой приятель? — спросил кто-то Збышека.

— Это мой боевой друг, Франек Сцещняк. Думаю, с его помощью мы одержим победу и на водных соревнованиях.

— Это еще бабушка надвое сказала, — с иронией заметил один из пилотов другого полка.

После успешных полковых учений развернется борьба за титул «мастер воздушного боя». Четыре наилучшие машины примут участие в центральных соревнованиях. Это будет демонстрация боевой выучки трех пилотов, стартующих в групповом соревновании, а также одного пилота, борющегося за индивидуальную награду. И как всегда, к финалу придет тот, кто наберет в соревновании больше зачетных очков.

На общепольских учениях в борьбе за титул «мастер воздушного боя» необходимо также победить и тех пилотов, которые ранее завоевали этот титул и не участвуют в предшествующей напряженной борьбе.

Мастером воздушного боя считается не только пилот, набравший наибольшее количество зачетных очков, но и руководитель полетов. Владея сложной радиоэлектронной аппаратурой, имея теоретическую и практическую подготовку в области авиационной техники, он в значительной степени способствует выполнению боевой задачи пилота. Работая с большим напряжением, руководитель старается безошибочно направить своего пилота на цель. Даже малейшая ошибка в его работе может повлечь за собой не только потерю пилотом некоторых зачетных очков, но и выбытие его из соревнований. И тем более обидно бывает, когда это случается по вине ближайшего товарища по службе, с которым плечом к плечу идешь к познанию боевого левого мастерства, неважно, что один находится в воздухе, а другой — на земле со сложной радиоэлектронной аппаратурой. Чувство взаимного доверия — что твой ближайший товарищ по службе не подведет, сделает все возможное, чтобы обеспечить победу, — является первой и основной заповедью тех, кто обучался в авиационном училище в Демблине. И этой священной заповедью авиаторы руководствовались до конца службы в авиации, а может, и после выхода в запас. Поэтому не случайно мысль, не забыл ли он о чем-нибудь, не давала Франеку Сцещняку покоя. Его раздражало легкомыслие Збышека: перед ответственными соревнованиями занят какой-то яхтой, торчавшей на середине озера.

«Предпочитаю кататься в одиночку», — подумал Тадек Бараняк, дотронувшись ногой до водных лыж, разложенных на деревянном помосте.

Этот высокий блондин, отличный пилот, был главным конкурентом Збышека в его родном полку. Однажды Збышеку удалось опередить его и завоевать индивидуальный титул «мастер воздушного боя». Поэтому Тадек будет упорно вести «бой» на предстоящих учениях.

— Я вчера тренировался в дискотеке гарнизонного клуба, — проговорил один из молодых офицеров, руки которого были измазаны маслом: он разбирал карбюратор моторной лодки. — Рекомендую и вам, друзья! Всесторонне развивайте мускулы, крепите свои физические силы!

Ирония молодого офицера относилась к тем пилотам, которые все еще копались в моторных лодках, хотя в этом не было особой необходимости. Они просто в силу характерной для их профессии привычки хотели лично проконтролировать каждую деталь, чтобы убедиться в исправности мотора.

— Начинайте расставлять буи! — подал команду Збышек. — Но только так, чтобы можно было лавировать между ними, как в слаломе!

В глазах Збышека горел азарт, он готов был попробовать свои силы в воднолыжном спорте. И жалел только, что в соревнованиях не будет участвовать его главный соперник и претендент на первенство.

— Что это за «русалки» там плавают? — допытывался с любопытством Франек.

— Видимо, студентки из Слупска, — ответил кто-то из пилотов.

— Друзья, а не кажется ли вам, что наш прямой армейский долг поддерживать сердечные отношения с общественностью? — с иронией продолжал Франек.

— А если они в пенсионном возрасте? — шутливо предостерег Збышек.

— Не отчаивайтесь, друзья, на наш век девиц хватит… А ты, Збышек, затащил меня вчера к себе домой, вместо того чтобы блеснуть в летной форме в дискотеке гарнизонного клуба, — не унимался Франек.

— Может, этих «русалок» пригласить на водные лыжи? — предложил с усмешкой Збышек, заметив, что девушки закончили купание и, завернувшись в махровые халаты, направились к близлежащему лесу.

— На водные лыжи? К сожалению, это невозможно. У них там, в харцерском лагере, строгий распорядок дня. Если б это было в конце каникул, когда они закончат работу в лагере и начнут свободно отдыхать… — заключил Франек.

— Может, они и сейчас приняли бы нас в свою лагерную компанию? — улыбнулся Збышек.

— Товарищи офицеры, скоро семь! — напомнил Тадек, посмотрев на часы. — Пора! Болельщики затаив дыхание ожидают начала показательных выступлений!

— У нас всего четыре моторные лодки, поэтому будем действовать посменно: один — на лыжах, другой — в лодке, и наоборот, — предложил Збышек.

— Некоторые уже на старте…

— Кого ты имеешь в виду?

— Посмотри! — Тадек показал Збышеку на яхту с белым парусом, мерно раскачивавшуюся на середине озера.

Однако Збышек сменил тему:

— Подготовьте моторные лодки к спортивным соревнованиям так, чтобы наши коллеги из других авиаполков не имели бы с ними хлопот.

В прозрачно-голубом небе нарастал характерный для реактивных самолетов звук, который мгновенно перерастал в оглушительный грохот. Он доносился из-за леса, отделявшего зону отдыха Гняздово от военного аэродрома.

Это стартовало звено реактивных истребителей, которые вскоре появились в небе крыло в крыло, сверкая в лучах солнца серебристой поверхностью. За ними шли, как на параде, второе и третье звенья грозных машин.

— Прекрасно идут соколики, — проговорил Франек.

Збышек Сосновский также проводил взглядом истребители. Он знал, как высоко оценивает комиссия удачный старт и боевое построение звеньев в воздухе. Поэтому летчики, как правило, упорно отрабатывают на тренировках старт и посадку.

За каждые десять секунд задержки на старте пилот получает на учениях по нескольку штрафных очков. Так же строго оценивается комиссией и скорость боевого построения.

Потом судьи внимательно оценивают точность выхода на цель и быстроту готовности «пуска» ракет.

Кто знает, какую фантастическую скорость развивает реактивный истребитель, тот понимает, какие огромные усилия требуются от пилота, чтобы точно вывести самолет на цель.

Кроме того, в ходе летно-тактических учений оценивается еще и точность стрельбы после выхода самолета на цель. Это значит, что пилот должен показать свою боевую выучку, умело произвести демонстрацию ракетной атаки но цели. Предполагаемый пуск ракет регистрируют фотокамеры, установленные на борту самолета. Анализ снимков производится дешифровальными машинами по получении фотосъемочных материалов. При этом жюри берется во внимание динамика атаки или время, требуемое пилоту для боевого пуска ракет.

И наконец, судьи определяют техническую исправность самолета. При этом пилоту засчитываются штрафные очки, если его механик допустил оплошность или радиотехник выпустил в воздух машину с неисправно работающей аппаратурой.

Поэтому добросовестная работа всего коллектива людей, обслуживающих военную авиацию, — это гарантия успешного выполнения летчиками любого боевого задания.

И последнее, что требуется от пилота, наряду с глубокими техническими знаниями, высокой боевой выучкой, хладнокровием и трезвостью ума, — это умелая посадка самолета при выполнении сложных маневров и в любых экстремальных условиях. Известно, что пилот реактивного самолета, возвращающегося на землю с большой скоростью, герметически закрыт в своей кабине. Именно в этот момент летчик показывает свою профессиональную зрелость, умение управлять сложнейшими бортовыми приборами и поддерживать беспрерывную радиосвязь с наземными службами, сопровождающими самолет на посадочную полосу аэродрома.

Поэтому Збышек Сосновский, с виду целиком поглощенный подготовкой к показательным выступлениям на водных лыжах, ни на минуту не забывал, что уже через несколько часов он будет участвовать в первой фазе состязаний среди пилотов истребителей-перехватчиков.

Задание — перехват целей на низких, средних и больших высотах — не из легких, хотя уже не раз отработано в обстановке, приближенной к боевой. Атаки по целям будут производиться в дневных и ночных условиях.

Збышеку нравятся подобные учения, и в особенности тот миг, когда он обнаруживает и поражает цель «противника».

Он был уверен, что задание командования будет выполнено и на этот раз. Но в боевых полетах случается иногда то, чего Збышек всегда остерегался: штурмовая атака на высоте пятисот метров, где от пилота требовались неимоверное напряжение сил и знания, спокойствие и уверенность в управлении машиной и собственными нервами.

Почему подобные полеты считаются такими трудными?

Известно, что основной задачей войск ПВО является перехват вражеских самолетов в воздухе, вдали от цели, предупреждение их атаки на объекты, обозначенные на картах пилотов. Известно и то, что в боевую выучку пилота входит не только умелое управление самолетом и всеми бортовыми приборами, но и искусство ведения боя с противником в любых условиях.

Именно таким, теоретически подготовленным, пилотом и был Збышек. Однако на практике он не любил штурмовых атак, особенно ночных, и не потому, что они в основном ведутся на низких, опасных для жизни пилота высотах. Больше всего его беспокоила необходимость концентрации внимания в неслыханно ограниченное время при атаке.

Пилот, направляющий самолет на цель, должен обнаружить ее в какую-то долю секунды! При этом он должен учитывать, что цель, как правило, тщательно замаскирована. Поэтому боевые условия и непосредственный «бой» с «противником» до крайности осложняются. Штурмовая атака предусматривает бомбардировку и обстрел неуправляемыми ракетами «вражеского объекта». Поражение цели засчитывается судейской комиссией только в том случае, если ракеты взорвались не далее чем в пяти метрах от атакованного объекта!

Збышеку было хорошо известно, что большинство пилотов, участников предстоящих учений, умело владели своим оружием и точно, в доли секунды, могли поразить цель первым же ракетным залпом.

А умение пилотов-штурмовиков молниеносно появляться на сверхзвуковых скоростях над полигоном еще больше убеждало Збышека в боевом мастерстве его товарищей по службе.

И наконец, Збышек понимал, что нельзя рассчитывать на возможность случайных ошибок или слабость других пилотов, участников предстоящих учений, — полагаться нужно только на себя. К победе ведет одна дорога: как можно упорнее готовиться к предстоящим учениям. Збышека мучил вопрос, все ли он сделал? Сполна ли использовал предоставленные ему возможности на предварительных тренировках? Анализировал ли каждый свой полет беспристрастно и без всяких скидок на непредвиденную случайность?

Эти мысли и усердие, с каким Збышек готовил лодку к соревнованиям, отвлекли его внимание, он почти не слышал, о чем говорили товарищи по службе. Наконец Тадек Бараняк тронул его за плечо:

— Как думаешь, когда начнутся учения?

— Думаю, завтра, ранним утром, — ответил Збышек.

Франек, увлеченный профессиональным спором со своим коллегой, чертил на песке какие-то числа и геометрические фигуры.

«Видимо, Тадека также беспокоят трудности, которые могут возникнуть в ходе учений», — подумал Збышек и молча посмотрел на своего товарища по службе.

Тревога молодых офицеров была не случайной: во время штурмовой атаки объектов «противника» на полигоне будут применены не учебные, а боевые ракеты. Результаты воздушного налета и действия ракет возможно будет увидеть и оценить только позднее, на земле, анализируя принятые пилотами в воздухе решения.

Кроме стрельб ракетами на полигоне будет производиться во время штурмовой атаки и бомбардировка целей. Цементная бомба должна упасть не далее четырех метров от обозначенного объекта. Большее отклонение от этого места уменьшает шансы пилота на завоевание первенства при выполнении учебного задания.

Как показали предыдущие учения войск ПВО, большинство пилотов отлично справились с выполнением задания, умело проводили штурмовые атаки и точно бомбили, что вызвало одобрение командования.

Но удастся ли Збышеку во время молниеносного пролета над полигоном обнаружить замаскированную цель? И не направит ли он случайно свой самолет на ложный объект? Решение должно быть быстрым и точным. При этом не менее важно, какая будет динамика бомбового удара, время прилета и отлета машины с полигона, который в этом случае воспринимается как позиции «противника».

В боевых условиях каждая секунда может иметь решающее значение, поэтому секундомеры членов жюри скрупулезно регистрируют время нахождения самолета над полигоном не только в секундах, но и в долях секунды.

При этом пилот должен учитывать не только скорость своей машины и умение противника маскировать свои объекты на земле, но и собственный темперамент, способность принимать решение в любой ситуации.

— Теперь все в порядке, — послышался голос Збышека.

Мотор легко завелся с первой же попытки. Работал он ровно, без перебоев. Моторная лодка была готова к соревнованиям по водным лыжам.

Солнце все больше пригревало, небо оставалось безоблачным. На пляж потянулись отдыхающие.

— Что-то они там застряли на середине озера, — проговорил Тадек, всматриваясь вдаль из-под ладони. — Начнем без них?

— Кто это «они»? — в нетерпении спросил Збышек, бросая взгляд в сторону белой яхты.

— Ты что, действительно не знаешь? Или притворяешься? — удивился Тадек.

— Кончай, старик! Ты что, решил посмеяться надо мной?..

— Это яхта Казика Магурского, — спокойно ответил Тадек.

Збышек подумал: не свидетельствует ли этот нарочито спокойный тон о том, что всем уже известно о его соперничестве с Магурским?

— Вы бы все попадали с причала, если б я сказал, с кем Казик возится там, на яхте! — с усмешкой произнес кто-то из пилотов.

— Ну так как, начнем без Казика? — спросил Бараняк.

— Он обещал быть на пристани в семь. Вы же знаете, он прямо-таки помешан на водных лыжах… — сказал один из пилотов.

Збышек на это отреагировал довольно резко:

— Казик всегда на земле более легкомыслен, чем в воздухе.

Франек посмотрел на Збышека и примирительно сказал:

— Подождем немного.

— Тогда тащите Казика на буксире, — проговорил Збышек более спокойным тоном. — Наверное, у него веская причина для задержки…

Бараняк, молча выслушав Збышека, выделил четверку водных лыжников для первого заплыва, указал, где расставить буи, кто будет судить соревнования.

Збышек, опершись плечом о деревянный трамплин для прыжков в воду, не спускал глаз с белой яхты.

Внезапно на ее борту появилась загорелая, стройная девушка. Она стремительно прыгнула в воду. Через несколько секунд девушка вынырнула и хорошим кролем поплыла к берегу, поросшему зелено-синим лесом.

У пристани раздался рокот моторов. Первый лыжник стартовал за моторной лодкой, второй сидел на причале с водными лыжами наготове.

Из ближайших кемпинговых домиков с радостными криками выбегали ребятишки, побросав свои завтраки. Слышались недовольные голоса их родителей.

— Неплохо скользят и довольно ловко маневрируют между буями, — заметил Тадек, следивший за лыжниками.

— Я скоро вернусь, — проговорил Збышек, направляясь к пляжу.

Навстречу в направлении светло-зеленого кемпингового домика с красной крышей бежала девочка в голубом платьице. Окна домика были широко распахнуты, чтобы аромат сосны проникал в помещение.

На песке лежала белая купальная шапочка. Збышек поднял ее и пошел дальше по берегу.

— Не знает ли случайно пани, где расположились студентки из лагеря польских харцеров? — обратился он к молодой женщине с девочкой, шедшей ему навстречу.

— Пойдемте с нами, мы как раз идем в этот лагерь, — ответила та с лучезарной улыбкой.

— Благодарю за любезность, — проговорил Збышек. — Теперь уж я точно найду их.

— Не торопись, вдвоем будет веселее… — послышался за его спиной знакомый голос.

Тадек, оставив водные лыжи, тоже устремился в лагерь.

Женщина с любопытством смотрела на молодых людей.

— Через несколько минут стартует вторая пара. Я так же, как и ты, Збышек, предпочитаю соревноваться с более сильными конкурентами, — проговорил Тадек, махнув рукой в сторону озера, откуда все сильнее доносился рокот моторных лодок, шумные голоса лыжников и одобрительные выкрики зрителей.

— Как думаешь, девушки угостят нас завтраком? — Збышек вытащил из кармана купальную шапочку и пытался ее примерить.

— Почему ты вчера не пришел в дискотеку? — спросил в свою очередь Тадек, оставив вопрос приятеля без ответа.

— Занимался литературным творчеством. Составлял рапорт после служебной командировки, — вздохнул Збышек.

Его внимание внезапно привлек какой-то пловец, быстро приближавшийся к берегу. Тадек тоже остановился и внимательно посмотрел в сторону плывущего человека. Вдвоем они подошли ближе к берегу. Пловец оказался девушкой, в движениях которой не чувствовалось и намека на усталость. И когда она вышла из воды, стройная, загорелая, с длинными рыжеватыми волосами, с которых струилась вода, она показалась молодым офицерам наядой, только что вышедшей из водной пучины.

— Может, вам помочь, пани? На всякий случай? — перешел в наступление Збышек.

— Благодарю за любезность, но увы… случая не будет, — с очаровательной улыбкой ответила девушка, выжимая свои длинные волосы.

— Извините, мой друг не хотел обидеть вас, пани. Мы ищем харцерский лагерь из Слупска, — поспешил на выручку другу Тадек.

Незнакомка кивнула:

— Тогда идите прямо, вот по той тропинке.

— А это не опасная тропинка? — продолжал свое Збышек.

— А вы что, боитесь? — усмехнулась девушка.

— О, конечно, пани… И коль скоро мы выдали вам нашу тайну, то не смогли бы вы проводить нас по этой стежке-дорожке?

— Вы прекрасно найдете дорогу сами… — С этими словами незнакомка скрылась в зарослях кустарника.

Ветви деревьев и буйно разросшийся кустарник почти полностью закрывали тропинку, по которой продолжали свой путь офицеры. Они с трудом раздвигали их, чтобы проложить себе дорогу, словно в настоящих джунглях. Это необычное ощущение еще больше усиливали жужжание туч оводов, а также специфический запах подгнившей травы.

Прошлым летом, когда Збышек отдыхал в этих местах, как будто бы все было по-другому, или он тогда не замечал чудесной природы, окружавшей это поистине сказочное озеро?!

Молодые люди вышли на небольшую полянку, где под сенью сосен уже не чувствовалось того зноя и духоты, которые ощущались в зарослях кустарника.

Тадек обратился к своему приятелю:

— Мне не нравится, старик, как ты высказываешься о Казике Магурском. — В интонации Тадека сквозило явное недовольство поведением Збышека. — Он один из лучших пилотов полка. Отлично проявил себя не только в групповых, но и в индивидуальных полетах. И, наконец, он неплохой мастер воздушного боя, как показали полковые учения.

— Все это так. Но сейчас он будет защищать честь своего полка только в групповых полетах, — заметил Збышек.

— Ну и что? Он тогда действительно не получил наивысшей суммы зачетных баллов, поэтому сейчас и не допущен к индивидуальным полетам. А с кем это не бывает? И вообще, о чем ты беспокоишься? Он тебе как соперник ничем не угрожает! И тем более непонятно, почему ты к нему так неприязненно относишься?

— Мне не нравится, каким способом он уклонился от поединка со мной! И это меня злит.

— Это правда? Может быть, ты что-то скрываешь? — с недоверием спросил Тадек.

Збышек хмуро посмотрел на приятеля:

— Если тебе что-то известно, зачем тогда спрашиваешь?

— Все признают, что у Казика лучшая боевая выучка среди пилотов, а в тот раз ему просто не повезло!

— «Не повезло»! Как только слышу это слово, мне кажется, что я попал в детский сад! — воскликнул Збышек.

— Не глупи, старик. Нельзя не считаться с фактами. И что за нелепое сравнение с детским садом?

Произнеся это, Тадек намеревался продолжить путь, но Збышек остановил его:

— О каких фактах ты говоришь?

— Речь идет о запасном самолете, не слышал?

— Тадек, прошу тебя, или говори все по порядку, или вообще ничего не говори! Так что это за запасной самолет?

— Тебе должно быть известно, что каждому пилоту, принимающему участие в таких учениях, положен запасной самолет. Но лететь на нем пилот может только с разрешения с пункта управления полетами. Я не буду вдаваться в детали, ибо тебе, Збышек, известны эти требования. И вот, представь себе, перед самым вылетом в машине Казика отказало одно из гидравлических устройств. Он приказал своему механику сообщить об этом на командный пункт и попросить разрешения использовать запасной самолет. Конечно, подобная ситуация снижала зачетные очки пилоту за неисправность оборудования основной машины, хотя это и не отражалось на общей оценке пилота за весь его учебный полет. Но представь себе, Збышек, что механик не доложил бы на командный пункт о технической неполадке. Что тогда могло бы случиться в воздухе с машиной с неисправным оборудованием?.. Видимо, механик понимал все это и, выполняя указание своего пилота, доложил о случившемся на командный пункт. При этом они оба знали, что зачетные очки будут им снижены.

— Безумно трогательно!.. И он полетел на запасном самолете? А что же дальше? — с насмешкой проговорил Збышек.

— Неужели тебе, Збышек, не дорога честь пилота? — спросил Тадек с укоризной.

— Честь?.. В данном случае не испытываю особой потребности в этом, старик. И вообще, все это меня мало трогает. Ошибки могут быть у каждого, только как их преподнести. Нельзя оправдывать этим оплошности механика, потерю ценных зачетных очков и лишение пилота былой славы мастера воздушного боя, — не унимался Збышек.

— Поэтому Казик на предстоящих учениях и участвует только в групповых полетах. И не потому, что он перестал быть мастером воздушного боя, а в силу технической неисправности в его самолете, — пояснил Бараняк.

— Тогда нет проблемы. Остается только посочувствовать коллеге по службе.

— Нет, дорогой Збышек, проблема остается!

— Какая?

— А такая, что ты личную неприязнь к Казику переносишь на служебную почву! — отрезал Тадек.

— Старик, что с тобой? Ты в своем уме?

— Подумай хорошенько и поймешь, что я прав. — Тадек, решив, что дискуссия затянулась, осторожно раздвинул ветки кустарника и зашагал дальше по извилистой лесной тропинке.

Збышек двинулся следом за приятелем, размышляя на ходу; «Может, я действительно говорил о Казике такое, что дает Тадеку основание упрекать меня? Но какое мне дело до служебных забот Казика и его механика? Или он имел в виду что-то другое?.. Конечно, я был зол на Казика за то, что он тайно встречался с Вандой и способствовал тому, что она ушла от меня. Но откуда это могло быть известно Тадеку? Может, Казик доверился ему? Не исключено, что я обвинял его совсем понапрасну. По правде говоря, я никогда не старался выяснить все до конца. Может, это все мое болезненное самолюбие? Кто знает, не принял ли я желаемое за действительное?»

Тропинка вывела их на поляну, на краю которой, возле опушки леса, расположился уютный белый домик. Рядом с ним были разбиты большие армейские палатки.

Территория лагеря была ограждена забором из жердей, словно перенесенным сюда из фильмов о диком Западе. Везде были отменная чистота и порядок.

Оба молодых офицера уверенно направились к арке у входа. Их задержала дежурная по лагерю с красной повязкой на рукаве:

— Панове офицеры, вы к кому?

— Ищем хозяйку вот этого… — Збышек показал купальную шапочку как драгоценный трофей.

— А также девушку, которая забыла на пляже вот эту мыльницу, — добавил Тадек.

— Благодарю… Видимо, наши девушки оставили эти вещи на пляже. Давайте, я передам им, — строго сказала дежурная.

— А расписку?

— Какую расписку? — удивилась девушка.

— Как — какую? Эти вещи стоят денег… — Збышек внезапно умолк, ибо в этот момент из палатки вышла та самая, заинтриговавшая их, стройная девушка с яхты Казика, которую они встретили на берегу.

Заметив молодых офицеров, девушка поспешно поправила волосы и бросила взгляд на домик. Там уже строились в две шеренги ее подруги, отправлявшиеся на лагерные работы. Пожилой мужчина в форме лесничего что-то говорил им, размахивая руками. Со стороны озера доносился рокот моторов, видимо, стартовала очередная пара воднолыжников.

— Это те самые парни, которые приставали ко мне на пляже, — сказала девушка дежурной по лагерю. — Извините, но я спешу на работу… — Девушка протянула руку, чтобы на ходу выхватить у парней купальную шапочку и мыльницу.

— Наверно, это Зоська забыла их на пляже, — подсказала ей ее подружка дежурная.

— Вы, кажется, летчик? И мы с вами, по-моему, где-то встречались… — игриво обратилась девушка к Тадеку.

— Возможно. Ведь мы не только летаем, но и ходим по земле, — отшутился молодой офицер.

Ему показалось, что девушка не очень спешит на лагерные работы.

— А вы надолго приехали сюда? — поинтересовался Збышек.

— Кажется, на целый месяц! Перед отъездом нас пугали глухоманью, убогой избушкой лесника. А оказалось, это чудесный уголок, настоящий рай для отдыха и развлечений! — проговорила знакомая Казика Магурского. И, обращаясь снова к Тадеку, добавила: — Так где же мы все-таки с вами встречались?

— В дискотеке гарнизонного клуба. Я был тогда с Казиком…

— Извините, но там, на пляже, я как-то не сразу вспомнила…

Девушку явно забавляла беседа с молодым офицером.

— В таком случае, позвольте представить вам моего приятеля, Збышека Сосновского, аса среди истребителей-перехватчиков, — поспешил Тадек выставить друга в достойном свете.

Збышек, улыбаясь, подал девушке руку.

— Рада познакомиться. Каролина.

— Ванда, — представилась дежурная по лагерю.

— Приглашаем вас…

— В дискотеку? — перебила Каролина.

— Нет. Вы увидите нечто необычное, захватывающее, — ответил Збышек.

— Что же это?

— Соревнования по водным лыжам. Тадек — один из лучших мастеров-воднолыжников. У него многие берут уроки и добиваются успеха. Рекомендую и вам попробовать, — шутливо продолжал Збышек.

— А вы уже пробовали? — послышался голос Ванды.

— Что, водные лыжи?

— Нет, науку своего приятеля?

— Конечно. Хотя у него лучше получается с девушками. Он обладает исключительным педагогическим талантом, — закончил Збышек.

— Прекрасно! Кажется, вы убедили нас, — проговорила Ванда, пытаясь закончить беседу.

— В таком случае, встретимся завтра утром? — уверенно предложил Збышек.

— Нет. Утром мы заняты. Лучше после работы, скажем, часу в пятом. Привет, мальчики!

И обе девушки одарили очаровательными улыбками своих молодых собеседников.

— До встречи! — ответили окрыленные офицеры.

Девушки, помахав рукой, побежали к домику лесничего, где их ждали подружки по лагерю.

— Пойдем, старик, здесь нам делать больше нечего. Может, позавтракаем? — предложил Збышек.

— А как же водные лыжи?

— Ну, если Казик на своей яхте уже добрался до пристани, то и я должен там быть, — ответил Збышек.

— Опять этот Казик? Вижу, ты не прочь выиграть соревнование в паре с сильнейшим воднолыжником, — заключил Тадек.

 

3

В этот же день на международном гражданском аэродроме в Варшаве царило необычное оживление.

Летний сезон был в разгаре, толпы авиапассажиров, многие с детьми, ожидали сообщения по радио о предстоящих рейсах. В залах, ресторане и буфетах не хватало мест даже для иностранных гостей, пролетавших транзитом. Длинные очереди пассажиров выстраивались у стоек таможенного досмотра. А до этого они должны были пройти еще паспортный контроль и ожидать получения багажа. У кассы обмена валюты стояла группа пассажиров-иностранцев.

Среди них был один, не привлекавший к себе особого внимания мужчина неопределенного возраста, крепкого телосложения, в очках с металлической оправой, подстриженный под ежик, не слишком модно одетый.

На контрольно-пропускном пункте он предъявил паспорт одного из западных государств на имя Майера. Сейчас он разговаривал с кассиршей:

— Я не хотел бы менять много валюты, поскольку приехал в Польшу ненадолго…

Стоя в очереди, он зря времени не терял. Присматривался к потным лицам таможенников, которых обступила толпа пассажиров, стремившихся побыстрее пройти досмотр и покинуть душный улей аэропорта.

С фотоаппаратом через плечо и небольшой дорожной сумкой Майер направился к особенно придирчивой женщине-таможеннику, которую с опаской обходили многие пассажиры.

Майер не вызвал к себе особого интереса; как обычно, она исправно исполняла свои служебные обязанности.

На вопрос, что у него имеется для таможенного досмотра, Майер в недоумении таращил глаза, пожимал плечами и что-то бормотал на разных иностранных языках. После формального осмотра ручной клади Майер спокойно покинул контрольный пункт.

Местные фарцовщики, охотившиеся на выходе из аэропорта за иностранными туристами, не остановили своего взгляда на скромно одетом иностранце.

Майер подошел к остановке такси и встал в длинную очередь. Он не оглядывался вокруг, никого не выискивал, не реагировал на выкрики в толпе, стоял и терпеливо ждал. Когда подошла его очередь, он спокойно уселся в машину и бросил таксисту по-польски:

— На Центральный вокзал.

По приезде заплатил точно по счетчику. На вокзале заглянул в бар и буфет, побродил по магазинчикам; потом, подобно другим пассажирам, посматривая на часы, стал прохаживаться по залу ожидания. Через какое-то время купил в кассе билет на поезд до одной из курортных станций на юге страны, отходивший через два часа.

В камере хранения он бросил жетон в автомат багажного ящика, в котором оставил свою дорожную сумку и фотоаппарат.

Привокзальный шум и суета, похоже, не раздражали Майера. Он спустился вниз по лестнице и через стекла витрин подземных магазинов стал наблюдать за людьми, мельтешившими во все стороны.

Потом зашел в бар-экспресс. Заказал кружку пива и пару бутербродов. Не торопясь, выпил пиво, без особого аппетита сжевал бутерброды. Через несколько минут вышел из бара, купил местную газету и просмотрел заголовки.

Время от времени он поглядывал на часы, как пассажир, который боится опоздать на поезд. Так прошел примерно час, после чего Майер поднялся по эскалатору в зал ожидания и вышел на улицу.

Разомлевшие от жары пешеходы медленно двигались по тротуарам, застыв, стояли у красных светофоров на пешеходных дорожках.

Выхлопные газы от машин и испарения от разогретого солнцем асфальта затрудняли дыхание. Однако Майер решил прогуляться в сторону больших универсальных магазинов. Вошел в один из них и смешался с толпой покупателей. Через несколько минут вышел через другие двери и слился с толпой прохожих. Спустя некоторое время зашел в другой универмаг, поднялся эскалатором на третий этаж.

Потолкавшись у прилавков, Майер купил рубашку и брюки, а на другом этаже — летние ботинки, носки и соломенную шляпу. Сами по себе покупки эти для него ничего не значили. Важно, что они были польского производства, совпадали с его размерами и отличались цветом от той одежды и обуви, которые были на нем.

В туалете магазина Майер быстро переоделся. Снятую обувь и одежду завернул в газету и выбросил в мусорный ящик. Уничтожил ранее приобретенный на вокзале железнодорожный билет. Паспорт в фольговой обложке приклеил пластырем под коленом.

Внешне преобразившийся, Майер прошел через два этажа универмага, внимательно наблюдая за всем. Ничего настораживающего не заметил. Посмотрел на часы: времени было с запасом.

Вышел на улицу. Заметив телефонную будку, зашел, набрал номер. Никто не отвечал. Он посмотрел на часы, перешел на противоположную сторону улицы, где было кафе со столиками под разноцветными тентами. Оглядевшись, сел за один из них, спиной к прохожим, и стал просматривать газеты.

Через некоторое время он снова подошел к телефону-автомату, набрал номер. Вновь никто не подходил.

Это вызывало недоумение. Майер почувствовал глухое раздражение, усугублявшееся изнуряющей жарой, хотя постепенно, с приближением вечера, она начинала спадать.

На улицах стало заметно больше прохожих. Кончался трудовой день.

В кафе, в барах шла бойкая торговля мороженым и прохладительными напитками. Многие из варшавян просто прогуливались, отдыхали на скамейках в скверах центральной части города. Некоторые спешили в магазины, чтобы до закрытия успеть сделать необходимые покупки.

Вся эта суета раздражала Майера. В телефонной книжке он отыскал нужную ему фамилию и адрес. Сравнил номер телефона с тем, который крепко сидел в его памяти. Все сходится. Снова позвонил. К телефону опять никто не подходил.

Майер в полном недоумении вышел из телефонной будки и направился к стоянке такси. На ходу поймал свободную машину и велел таксисту ехать на центральную площадь города. Там отпустил машину, осмотрелся, подошел к палатке с прохладительными напитками, выпил бутылку кока-колы, потом вновь остановил такси и назвал шоферу адрес. Машина не спеша катила по улицам города, часто останавливалась у светофоров, пропуская толпы прохожих. Майер с недоброжелательностью и вместе с тем с любопытством смотрел на новые, многоэтажные кварталы города и вереницы варшавян. На улицах и площадях царило оживление. В ресторанах и кафе было полно посетителей, у кинотеатров стояли толпы, в магазинах шла бойкая торговля. Все это действовало на Майера расслабляюще, настраивало на мирный лад, чему он не имел права поддаваться.

Такси проследовало через мост и оказалось в другой, более спокойной части города.

Майер обернулся и внимательно посмотрел через заднее стекло, чтобы убедиться, нет ли за ним хвоста. За такси тянулся поток машин различных марок, ни одна из которых не вызывала особого подозрения у Майера. Он попросил остановиться, немного не доезжая до нужного ему места. Расплатился и, не взяв сдачи, быстро вышел из машины и скрылся в толпе прохожих.

Пройдя немного, свернул на улицу, которая хранила на себе следы предвоенных лет. Старинные, в несколько этажей дома, купеческие флигели с облупившимися фасадами демонстрировали остатки былой роскоши, кое-где балконы поддерживали причудливые кариатиды.

Майер, проходя мимо всей этой старины, посматривал на номера домов. От каменных стен, нагретых за день солнцем, исходила жара.

У подъездов под тентами сидели на вынесенных из домов стульях старушки. Они оживленно о чем-то разговаривали, оглядывая прохожих и проносящиеся мимо машины.

«Видимо, еще рано», — подумал Майер. Его раздражало это вынужденное ожидание. Он должен быть уже в пути к намеченной цели, которая находилась в нескольких часах езды от Варшавы, а вместо этого вынужден бесцельно блуждать по улицам.

Наконец Майер подошел к дому с нужным ему номером. Дом находился сейчас в плачевном состоянии, но видно, что раньше это был добротный особняк, принадлежавший состоятельному домовладельцу. Подъезд был обрамлен кованым железом, стены украшены керамикой, вверх вела мраморная лестница. Около дома никого не было. Однако Майер, соблюдая осторожность, не сразу вошел в подъезд, а, пройдя мимо, вышел к перекрестку. В киоске он купил сигареты, почтовую открытку, конверт с маркой. Получил сдачу, осмотрелся вокруг и неторопливо зашагал по малолюдной улице, постепенно погружавшейся в вечерние сумерки. Зажглись уличные фонари, в окнах появился свет, донеслись звуки радиоприемников и телевизоров. Какой-то мужчина без рубашки, сидя на подоконнике первого этажа, играл на аккордеоне.

«Как будто все в порядке, — подумал Майер. — В этом городе все же не лишне быть осторожным… Возможна всякая неожиданность. Хотя, если бы явка находилась под наблюдением, службы безопасности, кто-то обязательно ответил бы по телефону».

Убедившись, что за ним никто не следит, агент решил пойти на явочную квартиру. Он был не из тех, кто пасовал перед неожиданностями. Не торопясь, направился к дому. В подъезде никого не было.

Майер, осмотревшись, поднялся по лестнице на второй этаж и остановился на лестничной клетке, где были три двери из темно-коричневого дерева. На одной из них он увидел медную табличку: «Гузевич». Нажал на кнопку звонка.

За дверью послышались медленные шаги. Майер посмотрел на три замочные скважины в дверях и прошептал: «Что за черт, прямо крепость!» Еще раз нетерпеливо нажал на кнопку звонка.

— Кто там? — раздался за дверью хриплый женский голос.

— Мне пана Гузевича!

— Что?

— Письмо пану Гузевичу! Из-за границы! Срочное!

— Пана Гузевича нет дома.

— Прошу принять письмо! Это очень важно!

Майер кричал все громче, но женщина за дверью, видимо, была совсем старой и глухой, потому что упорно повторяла:

— Что?

— Письмо! Из-за границы! Гузевичу!

— Пана Гузевича нет дома, и он не велел никому открывать.

На верхнем этаже хлопнула дверь. Кто-то спускался по лестнице. Майер еще раз повторил свою просьбу, и старческий голос произнес:

— Бросьте письмо в почтовый ящик на двери. Когда пан Гузевич вернется домой, он заберет его.

— А куда выехал пан Гузевич?

— Точно не знаю. Кажется, к морю…

— К морю? А к кому? — повысив голос, переспросил Майер, повернувшись спиной к проходившим через лестничную клетку жильцам с верхних этажей дома.

Его все еще не покидала тревожная мысль о возможном провале. Он весь напрягся, чтобы в случае опасности одним прыжком очутиться у выхода. Но жильцы, не обратив на него никакого внимания, спокойно вышли на улицу.

«Зачем Гузевич выехал к морю? — эта мысль не давала Майеру покоя. — Неужели сорвется выполнение задания Центра только из-за того, что сообщник вышел из игры?»

Он еще раз внимательно осмотрел замки в дверях явочной квартиры. О взломе не могло быть и речи. Поднялся бы шум по всей лестничной клетке, и даже глухая старуха и та подняла бы тревогу.

Раздосадованный неудачей, Майер вышел на улицу, сел в автобус и поехал к центру города. Выйдя близ остановки такси, сел в первую попавшуюся машину.

«Видимо, следует воспользоваться запасным вариантом связи, установленным разведцентром», — подумал агент. Этим вариантом связи он мог воспользоваться только в исключительном случае. И этот случай, по его мнению, наступил.

«А если кафе, в котором обусловлена запасная связь с Центром, на ремонте или ужо закрыто в этот поздний час? — сверлила тревожная мысль Майера. — Может, выйти из игры?.. Возвратиться обратно ни с чем и лишиться больших денег, которые обещали выплатить после выполнения задания? Нет, это исключено, — размышлял агент. — Проходить потом в разведцентре через процедуру «детектора лжи», испытывать на себе все тесты проверки на честность и преданность, отвечать на десятки коварных вопросов, цель которых — установить истинные причины провала намеченной акции. Но самое главное, конечно, лишиться солидного денежного куша…» Майер не мог позволить себе этого.

Кафе, к которому он подъехал, оказалось открыто. Из окон слышались музыка, громкие голоса. В полумраке зала витали клубы табачного дыма.

Майер посмотрел на часы. Подходило время сеанса связи. Он подошел к бару, где за стойкой суетилась солидная пани. Она готовила кофе, разливала спиртное по рюмкам и бокалам, которые на подносах разносили официантки.

— Прошу вас, пани, я ожидаю телефонного звонка… Если попросят Казика, так это я… — проговорил Майер, любезно улыбаясь замученной работой женщине.

— Телефон в кабинете директора. Многие звонят, но никто не платит!

— Звонить будут лично мне, очень прошу вас, пани…

Майер положил на стойку двадцатизлотовую монету, которая мгновенно исчезла в кармане фартука буфетчицы. Продолжая стоять у бара, он внимательным взглядом окинул зал. Свободных столиков не было.

Шло время, но никто его к телефону не подзывал.

«В то ли кафе я пришел? Вроде все сходится: и адрес, и название. Только телефонный аппарат стоит в другом месте», — размышлял агент.

— Пан Казик? — послышался голос женщины, появившейся в дверях подсобного помещения.

— Да, это я! — встрепенулся Майер.

— Вас просит к телефону шурин.

Майер, не торопясь, озираясь, вошел в небольшой кабинет директора. Ничего подозрительного. Письменный стол завален какими-то бумагами, накладными. Сидевшая за столом полная пани, прервав свои служебные занятия, внимательно посмотрела на вошедшего мужчину.

Майер почувствовал себя неловко, как перед экзаменом, ибо разговор должен был идти на польском языке. Хотя он и владел им, но иногда допускал ошибки, да и акцент чувствовался.

— Привет, Казик!.. Казик, это ты? — послышался, как будто совсем рядом, знакомый голос в трубке, хотя это было на расстоянии сотен километров от Варшавы.

— Да. Это я, Казик. Узнаешь? — Каждое из этих слов, даже паузы между ними означали, что Майер в безопасности, говорит свободно и не схвачен польской контрразведкой. — Слушай, шурин, дорогой, я немного огорчен. Дядя не встретил меня. Может быть, отложим празднование юбилея?

— Не встретил? Где же он?

— В отъезде! Кажется, на море!

Голос в трубке умолк, видимо, решался вопрос, что делать дальше.

— Нет. Празднование должно состояться. Гости приглашены. Необходимо разыскать дядю. Слышишь, необходимо!..

— Не знаю, удастся ли…

— Постарайся! В случае чего, можешь немного задержаться с празднованием юбилея. Но не забудь о подарках… Ясно?

В этих словах Майер почувствовал твердость указаний шефа и вместе с тем понимание создавшегося положения.

Разговаривая по телефону, он заметил, что женщина, сидевшая за директорским столом, прислушивается к его словам. Видимо, ей доставляло удовольствие вникать в чужие дела. Хотя внешне разговор по телефону выглядел как обычный родственный, однако она не могла не обратить внимание на то, что между отдельными словами наступала длительная пауза.

— Задержаться с празднованием юбилея? — повторил Майер с особой интонацией.

— Если дядя задержится, то лучше передвинуть время празднования. Желаю удачи!

— Вам тоже, дорогой шурин.

Майер глубоко вздохнул, положил трубку и вышел из кабинета, провожаемый любопытным взглядом полной пани.

Перед агентом встала проблема, как разыскать человека, к которому он шел на явку. От встречи с ним зависел успех выполнения задания Центра. Может быть, силой проникнуть в явочную квартиру и заставить старуху вспомнить, куда конкретно выехал пан Гузевич?

Выполнение приказа шефа все более осложнялось и становилось опасным. Однако приказ получен, и он должен его выполнить, даже рискуя жизнью.

«Теоретически в Центре могли понять сложность выполнения задания в создавшейся обстановке. Но практически — чем они могли помочь своему агенту, заброшенному в чужую страну?» — размышлял Майер. Он подошел к бару, выпил рюмку коньяка и вышел из кафе.

Центральная улица ночной Варшавы была залита ярким светом электрических фонарей, реклам кинотеатров, витрин магазинов, ресторанов и кафе. На тротуарах — оживленное движение прохожих, на проезжей части громыхали трамваи, мчались машины.

Майер сел в трамвай, через несколько остановок вышел и пересел в автобус. Агента не покидала назойливая мысль еще раз позвонить Гузевичу. На ближайшей остановке он сошел, решительно подошел к автомату и набрал знакомый номер телефона.

Трубку на этот раз подняли, кто-то слегка кашлянул, потом послышался неуверенный скрипучий голос:

— Слушаю! Вам кого?

— Пана Гузевича. Спрашивает его знакомый, хотел бы с ним поговорить.

— Пана Гузевича нет дома. Он в отъезде, будет через две недели, — послышался раздраженный старческий голос и затем треск брошенной трубки.

«Какая дрянь! — подумал Майер о Гузевиче. — В Центре рано или поздно разоблачат его, и тогда не будет пощады изменнику. Он проклянет тот день, когда решил предать нас».

Вместе с тем у Майера начал вырисовываться дерзкий план, один из тех, что были разработаны в разведцентре на случай непредвиденной ситуации. Но выполним ли этот план в чужой стране? Он оказался здесь впервые после многих лет пребывания на Западе. Все его знания об этой стране, где многое изменилось после войны, ограничивались фильмами, прочитанными книгами, прослушанными лекциями, когда готовили его к заброске в Польшу.

В данный момент Майер лихорадочно размышлял над небезопасным планом дальнейших действий, реализация которого требовала от него максимума усилий и изобретательности.

Он подошел к стоянке такси. Взял машину и в игривом тоне обратился к шоферу:

— Подвезите меня к какому-нибудь ночному кабаре… Хочу немного развлечься… Надеюсь, пан понял меня?..

— Можно, — согласился таксист, давая понять, что это для него не впервые.

Машина набрала скорость. Немного покружила по центру и выехала на главную магистраль столицы. Водитель пытался завязать разговор с пассажиром, но Майер не поддержал его. Неуловимым движением руки поправил пластырь, который поддерживал под коленом паспорт в фольговой обложке.

Потом достал из кармана брюк бумажник, отсчитал несколько купюр и демонстративно переложил их в нагрудный карман рубашки.

— Вот в этом ночном ресторанчике пан может неплохо развлечься и найти себе спутницу… — понимающе подмигнул таксист.

Майер расплатился и вышел из машины. Не торопясь, прошелся по тротуару, внимательно осмотрелся вокруг. Ни одна машина не подходила к заведению, откуда слышалась приглушенная музыка и говор посетителей.

Оказавшись в незнакомом месте, агент на миг потерял ориентировку. Однако, поразмыслив, решил, что находится в центре, только в другом районе.

Ресторанчик, с необычным названием «Веселый Юхас», не произвел особого впечатления на Майера. Он непринужденно вошел в прокуренный зал. За стойкой бара, у которой сидели длинноволосые типы с мутными глазами, верховодила пани с бледным, уставшим лицом и погасшей сигаретой. Она автоматически разливала спиртное по рюмкам и бокалам, подавала их, подсчитывала и получала деньги, давала сдачу, споласкивала, вытирала и снова наливала. Ее утомленный взгляд и механические движения рук напоминали автомат.

Майер уселся за один из свободных столиков. После долгого ожидания к нему подошла кокетливо улыбающаяся официантка.

— Что пан желает заказать?

Майер поднял голову и внимательно посмотрел на высокую, стройную молодую женщину.

— Я? Заказываю все, что пани угодно… — игриво ответил агент. — Я приехал в столицу издалека и хотел бы развлечься…

— Я не совсем понимаю пана.

— Да? Очень жаль. В таком случае, принесите бутылку самого лучшего вина и что-нибудь закусить.

Когда официантка принесла заказанное, Майер спросил:

— Может быть, поужинаем вместе?

— Благодарю, но я на службе.

— Какая жалость, пани! А я так надеялся…

Он, не торопясь, налил вина в бокал, отпил глоток-другой, наблюдая за захмелевшим человеком, сидевшим за соседним столиком. Шло время, но никто из посетителей ресторана не обращал на Майера никакого внимания. Расчеты завязать нужное знакомство рушились.

«Неужели снова невезение?» — подумал агент.

— Разрешите присесть к вашему столику? — послышался хрипловатый голос тучного мужчины с опухшим от пьянства лицом.

На мизинце незнакомца блестел перстень с печаткой — символ дешевой элегантности. Его лицо расплывалось в улыбке.

Майер окинул мужчину пристальным взглядом. Мысленно прикинул его возраст — не более пятидесяти. Манеры — нагловатые. Рубашка далеко не первой свежести, галстук засален. Возможно, такой человек и нужен Майеру.

— Прошу пана садиться… — неверным жестом указал он на стул, глуповато усмехнувшись, стараясь при этом казаться тоже охмелевшим.

— Пан коротает время в одиночестве. Не скучновато ли? — процедил незнакомец, тяжело опускаясь на стул и с завистью смотря на бутылку дорогого вина.

— Пан выпьет?

— Не откажусь. Меня зовут Вацек… — представился тот и уверенно протянул руку к бутылке. — Будем знакомы… Выпьем за здоровье пана…

Майер пробормотал первое пришедшее на ум имя.

— Пан приезжий? Издалека? — поинтересовался Вацек.

Он сделал знак официантке, чтобы та принесла второй бокал.

— Нет… Здешний… У меня свое хозяйство, привез на рынок мясо, удачно продал, а теперь хочу немного развлечься… — бормотал Майер, стараясь не выдать иностранного акцента.

— Хозяйство? Мясо? — Глаза Вацека заблестели.

Он наконец обратил внимание на нагрудный карман Майера, сквозь который просвечивала пачка ассигнаций. От столь приятного зрелища губы Вацека сложились в колечко, как будто он намеревался свистнуть.

— Да… Занимаюсь в основном животноводством. В наше время это выгодное дело… Правда, я редко бываю в городе и почти не имею знакомых. Давай выпьем, Вацек, за наше знакомство…

Вацеку не нужно было дважды напоминать. Он быстро наполнил бокалы вином и залпом выпил. Снова налил и произнес хриплым голосом:

— За здоровье пана! Рад был познакомиться!

Майер тоже выпил. Рука его немного дрожала. Неожиданно для Вацека он вдруг воскликнул:

— Все!.. Больше ни рюмки! Я еще должен заказать себе место в какой-нибудь гостинице…

— В гостинице? — удивился Вацек, слегка придерживая Майера и не давая тому встать из-за столика.

Майер, в свою очередь, притянул его поближе к себе и, когда Вацек наклонился к нему, доверительно прошептал:

— У меня с собою большая сумма денег. Я должен остановиться в номере с крепкими дверями и надежными замками, чтобы не проснуться утром обобранным…

— Что, пан выиграл в лотерею?

— Нет, удачно продал… Я же говорил, привез на рынок мясо… Не хочу класть деньги в сберкассу в своей деревне. Зачем людям знать, откуда у меня такие деньги? Лучше сделаю это в столице.

На лице Вацека появилась довольная улыбка. Он покровительственно похлопал Майера по плечу и вполголоса сказал:

— Не беспокойся, приятель. Я организую надежную гостиницу с комфортом… Как твое настоящее имя? — спросил Вацек с нескрываемым превосходством, одновременно окидывая ищущим взглядом зал ресторана и подавая кому-то знак.

Майер сделал вид, что ничего не заметил.

— Мое? Зовут меня Юзеф. Юзеф Ковальчак. — Агент по-приятельски протянул руку Вацеку, который крепко ее пожал.

— Слушай, Ковальчак, дай мне взаймы тысячу злотых. Я должен дать аванс своему другу за то, что он обеспечит тебе достойный ночлег.

— О нет! Никаких авансов! Сначала гостиница, и только с крепкими дверями и надежными замками, а потом — деньги! — деловито возразил Майер.

— Хитрец, хитрец… — заискивающе похвалил его Вацек. — Ну хорошо, сиди на месте, никуда не отлучайся. Не беспокойся, ты находишься под моей опекой. Я сейчас…

Вацек подошел к бару, возле которого сидела компания подвыпивших парней, бросил несколько слов одному, другому. Но, видимо, разговор с ними не удовлетворил Вацека. Он посмотрел в сторону Ковальчака, чтобы убедиться, на месте ли тот.

Майер продолжал разыгрывать подвыпившего крестьянина, который знает себе цену. Он искусно притворялся пьяным, прекрасно понимая, что трезвость — лучший спутник в создавшейся ситуации.

В это время Вацек что-то прошептал на ухо женщине, стоявшей за стойкой бара. Та внимательно выслушала его, не прерывая своей работы. Ее взгляд задержался на Майере, по-прежнему сидевшем за столиком.

Агент чувствовал, что сдает самый трудный экзамен, который поможет ему выполнить задание и возвратиться в разведцентр не с пустыми руками.

Притворившись загулявшим провинциалом, он все же не был до конца уверен, что разыгрывает эту роль убедительно. Зато теперь он имел хорошее представление о ночном ресторанчике в Варшаве, его посетителях, их нравах и поведении. Особый интерес у Майера вызывала женщина, стоявшая за стойкой, механически обслуживавшая гостей и пристально наблюдавшая за каждым, в том числе и за ним — Майером. От ее острого взгляда не ускользнуло ничего: ни то, как он одет, ни его немодная прическа, ни манера держать бокал. Было видно, что ей все это не нравилось. Поведение этой женщины интуитивно беспокоило Майера.

Профессиональное чутье агента подсказывало, что нужно быть начеку. Тем не менее ему не хотелось бы начинать все сначала в другом увеселительном заведении.

Он по-прежнему надеялся, что алчность Вацека и его друзей — любителей прожигать жизнь, падких на деньги, — может оказаться ему полезной.

И Майер не ошибся в своих предположениях. Хозяйка бара бросила Вацеку несколько слов, и он возвратился к столику Майера.

— Ну, кажется, пан Юзеф неплохо заправился за это время, — проговорил с насмешкой Вацек, хотя у самого от выпитого лицо было красным, как кумач.

В ресторане, несмотря на открытые окна, было душно.

— Выпьешь? — Майер налил полный бокал и подал Вацеку.

— Я организовал тебе, пан Ковальчак, комфортабельный ночлег… С крепкими дверями и надежными замками, как ты хотел…

— И я могу там запереться изнутри?

— На все три замка. Спокойно отдохнешь, а рано утром проснешься как огурчик, со всем своим богатством.

Майер прикрыл рукой нагрудный карман. Ему показалось, что два типа, сидевших за соседним столиком, пристально наблюдают за ним. Если это сотрудники милиции, переодетые в штатское, задача которых задерживать легкомысленных выпивох или осторожных фарцовщиков, а также девиц легкого поведения, то дело может дойти до проверки документов. Это не входило в расчеты агента.

Майер доверительно прошептал Вацеку:

— Кажется, вот те из милиции…

Сказанное обеспокоило Вацека. Он насторожился, осмотрелся и приглушенным голосом спросил:

— Откуда тебе известно?

— Кажется, я узнал их… И они, видимо, признали меня. Недавно эти фраеры задержали меня в одном увеселительном заведении…

Вацек подал условный сигнал женщине, стоявшей за баром, потом поднялся из-за столика, предупредив Майера:

— В случае чего, говори, что мы не знакомы… А когда подам знак, следуй за мной. Соображаешь?

— Какой знак?

— Рукой махну. А пока сиди на месте. Милиция тебе ничего не сделает.

— Ты уверен? — в сомнении спросил Майер, но Вацек уже не слушал его.

Шатаясь и расталкивая посетителей, он подошел к хозяйке бара.

— Дай ключи… — потребовал Вацек. — Мы с приятелем должны смыться черным ходом. В ресторане менты, они уже однажды задерживали нашего подопечного. Мы не должны его упустить. При нем большие деньги…

Женщина украдкой подала Вацеку ключи.

— Только я ничего не знаю, — предупредила она вполголоса.

— Хорошо, не бойся… Все будет в порядке.

Вацек подал знак едва заметным движением руки. Майер последовал за ним. Его нервы были напряжены до предела. Он готов был к отражению внезапного нападения. Агент никому не доверял и, как всегда, не исключал «сюрпризов». И не только от польской службы безопасности, но и от этих типов, с которыми познакомился здесь и сознательно провоцировал на задуманную им «операцию».

Вацек отодвинул штору и исчез в подсобном помещении ресторана. Майер шагал за ним. Прошли через кухню, где несколько женщин в белых фартуках трудились около котлов, противней и кастрюль. Занятые нелегкой работой, они даже не обратили внимания на двух мужчин, пробиравшихся к черному ходу.

Майер ногой толкнул дверь, за которой обнаружилось тускло освещенное складское помещение и выход во двор. Быстро протиснулся в узкую дверь, подпираемую сбоку Вацеком. Они оказались в небольшом коридорчике, ведущем на склад. Майер незаметно переложил из нагрудного кармана в брючный пачку денег, думая, как побыстрее выбраться на улицу.

В темном коридорчике, тесно прижавшись к Майеру, Вацек попытался вытащить из нагрудного кармана нового знакомого давно соблазнявшие его банкноты. Делал он это неуклюже, как будто желая помочь Майеру протиснуться через узкую дверь складского помещения. Болезненный удар локтем, как бы случайно нанесенный Майером, сразу же отрезвил его. Застонав от боли, Вацек укоризненно посмотрел на Майера, который в ответ погрозил ему пальцем.

— Где же твоя гостиница? — спросил он, когда выбрались на улицу.

Вацек не отвечал, как завороженный он смотрел на пустой нагрудный карман рубашки Майера.

— Ты… ты… — заикаясь, пробормотал он. — Тебя обокрали!

— Глупый… Я их спрятал… Вот они. — Майер показал ему пачку денег. — В гостинице запру все двери, а в скважины замков воткну шпильки, чтобы никто снаружи не открыл! Так что не беспокойся, к своим деньгам я никого не допущу.

Вацек все еще держался рукой за то место, куда ударил его Майер. На лице его застыла удивленная гримаса.

В столь поздний час улица была почти безлюдной. Проносились лишь отдельные машины. Уставшие водители торопились быстрее возвратиться домой. Изредка попадались навстречу молодые пары, возвращавшиеся с поздних киносеансов или задержавшиеся в ночных барах.

— Вацек, так где же твоя гостиница?. — более настойчиво повторил Майер. — Веди меня туда.

— Собственно говоря, это не настоящая гостиница… — начал объяснять Вацек.

Больше всего его в настоящее время занимал вопрос: как очистить от денег карманы Ковальчака, торговца мясом? Требовательный тон Майера раздражал Вацека, сбивал его с толку.

— Все равно, какая бы ни была гостиница, запрусь на все замки и буду спать, — продолжал свою игру Майер.

— Мы должны поймать такси…

— Так что же ты стоишь, лови!

Вацек шмыгнул носом и начал усердно махать руками проезжавшим машинам. Наконец ему удалось остановить одну из них. Молча сели. Вацек украдкой посмотрел на спутника: что это за человек? В ресторане выдавал себя за веселого, подвыпившего деревенского мужика, а на улице быстро отрезвел, да еще командует.

Машина выехала на неблагоустроенную, плохо освещенную окраину города. Вдали виднелись новые многоэтажные здания, которые теснили довоенные деревянные домишки, предназначенные к сносу по генеральному плану застройки столицы.

Вацек подал команду таксисту, чтобы тот остановил машину около одного из таких невзрачных домиков.

По скрипучей лестнице поднялись на второй этаж. Вацек долго открывал дверь. Майер придирчиво осмотрел замки и похлопал Вацека по плечу, давая понять, что он доволен, думая при этом: «Как дальше будут развиваться события? По моему ли плану? Или этот болван действительно задумал меня ограбить?»

Квартира хозяйки бара оказалась неуютной, неубранной, загроможденной всяким старьем, с грязными занавесками на окнах. Даже Вацек остался недоволен.

— Ковальчак, а где твои вещи? Чемодан? Сумка? — вдруг вспомнил Вацек.

— Вещи? Зачем они тебе? — ответил Майер, проверяя надежность замков в дверях. — Жаль, не захватил с собой бутылочку. Не мешало бы перед сном освежить голову… Вот воткну шпильки в замки, никто их не откроет…

— Да заткнись ты! — раздраженно воскликнул весь взмокший Вацек. — Я буду около тебя, можешь спать спокойно! И выбрось из головы все эти замки, шпильки! Это вполне надежная квартира, здесь тебя никто не тронет!

Вместо ответа Майер поднес ему под нос кулак.

— Извини, но при мне много денег, и я не хотел бы, чтобы около меня здесь кто-то торчал, — с угрозой добавил он. — Поэтому тебе придется отсюда убраться. Я плачу за этот убогий ночлег и требую выполнения моего желания.

Вацек, с раскрасневшимся, злым лицом, хотел наброситься на Ковальчака, но вспомнил о точном ударе, который тот нанес ему на складе. «Спровоцировать скандал? Драку? Услышат через открытые окна жильцы дома. Кому это нужно?» — размышлял Вацек.

Расплывшись в фальшивой улыбке, заискивающим голосом он проговорил:

— Ты что, шуток не понимаешь? Сейчас поищем что-нибудь выпить… Тяпнем по одной, и я исчезну…

Вацек открыл буфет, где стояло несколько бутылок спиртного. Разлил по рюмкам янтарную жидкость. Молча выпил. Его угнетала мысль, что нужно уходить отсюда, а это совсем не входило в его расчеты.

— Может, пан Ковальчак научит меня, как вкладывать эти шпильки в замки? — спросил наконец Вацек. — Я же должен знать, как их заблокировать…

Майер прервал его:

— Это не твоего ума дело. На сегодня хватит. Я еще должен отдохнуть. А перед сном хвачу еще пару чарок. — И силой выпроводил его из квартиры. Вацек неожиданно успокоился и позволил закрыть за собой дверь. Майер слышал, как тот загромыхал в темноте по лестнице, чертыхаясь на ходу.

Агент с облегчением вздохнул, выпил рюмку вина, погасил свет, подошел к окну и из-за шторы стал наблюдать за улицей. Вацек вышел из подъезда и направился к телефонной будке на углу улицы. Переговорив, присел на ящик с бутылками из-под молока. Он явно кого-то ждал.

«Осталось совсем немного времени», — спокойно подумал Майер. Он включил свет, еще раз внимательно осмотрел квартиру. Умылся холодной водой в ванной, разыскал в домашней аптечке лейкопластырь и ножницы. Наклеил пластырь на пальцы рук, чтобы не оставить следов, старательно стер носовым платком отпечатки пальцев на бутылке, рюмке, столе. В ванной комнате открыл небольшое окошко, выходившее во внутреннюю часть двора. Оно показалось ему слишком узким, чтобы кто-то мог проникнуть через него в квартиру. Потом со знанием дела блокировал замки входной двери. Один из них был с пружинной защелкой, и открыть его мог только специалист.

Майер погасил свет. Теперь ему оставалось только ждать. Он еще точно не знал, что предпримет, если его план не удастся. Он должен раздобыть подлинный паспорт и другие документы на имя польского гражданина, тогда свободнее можно будет продвигаться к месту выполнения задания разведцентра. Агент почувствовал усталость, его клонило ко сну. Он пододвинул к входной двери кресло, решив не смыкая глаз ждать дальнейшего развития событий. Чтобы немного встряхнуться, выпил рюмку вина.

Старый дом жил в это позднее время своей обычной жизнью: сквозь открытые окна слышались детский плач и ласковый, успокаивающий голос женщины, разговор карточных игроков, собачий лай, громкий голос мужчины, который рассказывал какой-то анекдот, прерываемый взрывами смеха. Однако в большинстве квартир уже царила тишина, в окнах — ни огонька. Люди отдыхали после знойного летнего дня. Правда, и ночь не принесла желанной прохлады, была страшная духота.

Майеру почудилось какое-то шуршание за входной дверью. Затаив дыхание, он прислушался.

Нет, кажется, ошибся. Никого нет. «Только бы не уснуть!» — подумал агент и стал прохаживаться по комнате.

Послышались голоса и шаги на лестнице, видимо, гости из соседней квартиры, игравшие в карты, прощались и расходились по домам. Потом вновь воцарилась тишина. Однако через некоторое время снова послышался какой-то шорох за дверью. Майер насторожился. На этот раз, кажется, не ошибся, за дверью кто-то возился.

Майер подошел к окну и посмотрел в сторону телефонной будки. Вацека там уже не было.

Однако среди немногочисленных машин, припаркованных у края тротуара, появилась новая. На крыше машины светилась надпись «Такси». Издалека трудно было понять, сидел ли в ней кто-нибудь.

Послышалось легкое щелканье пружинной защелки замка. Майер спокойно ожидал. Разлил остатки вина на столе. Кто-то снаружи пытался протолкнуть тонкую металлическую пластину в отверстие, расположенное выше защелки.

«Неплохая работа», — хладнокровно оценил Майер.

Замок был открыт. Оставалась только защелка верхнего замка в двери.

Майер, не теряя времени, на цыпочках поставил кресло, на котором сидел, на прежнее место, а потом бесшумно вынул шпильку, блокировавшую защелку верхнего замка.

За входной дверью продолжали работать — тихо, спокойно, переступая с ноги на ногу в обуви на резиновой подошве. Наконец и верхний замок был открыт.

Во мраке тесной прихожей медленно, без скрипа открылась входная дверь. Показался небольшого роста человек с вороватыми неловкими движениями. Он потянул носом, принюхался, почувствовал запах спиртного.

— Быстрее… — торопил его кто-то за порогом.

Майер узнал сиплый голос Вацека.

Но ночной гость еще не решался войти в квартиру, стоял неподвижно у порога. Майер спрятался за дверью и в напряжении ждал.

— Мы попусту теряем время, — снова прошипел Вацек.

Ему явно не терпелось побыстрее завладеть деньгами торговца мясом. Он полагал, что в такую пору уставший, подвыпивший Ковальчак давно уже спит и видит приятные сны.

Однако его сообщник не торопился. Может, его беспокоило, что не слышно храпа подвыпившего постояльца?

Вацек напирал на своего приятеля и наконец силой втолкнул его в квартиру. Они так близко прошли около спрятавшегося Майера, что едва не задели его.

— Не бойся, он так упился, что дрыхнет сейчас без задних ног… — вполголоса подбадривал Вацек напарника, закрывая за собой входную дверь.

И в этот момент он интуитивно почувствовал чье-то присутствие. Прислушался. Тихо. Взломщики осторожно вошли в комнату. Их силуэты отчетливо выделялись на фоне открытого окна.

Майер спокойно наблюдал за грабителями из своего укрытия, находившегося в тени, куда не падали отблески уличных фонарей.

Вацек, все еще не доверяя тишине и внутренне чувствуя какую-то опасность, пристально всматривался в темноту.

Майер решил, что наступил момент, когда он должен действовать. Давно отработанным приемом агент нанес Вацеку резкий удар в подбородок, потом — в живот. Тот тяжело свалился на пол. Его сообщник растерялся в темноте, не зная, с какой стороны обороняться. Вслепую он нанес два стремительных удара, которые не достигли цели.

И в этот момент Майер нанес ему сильный удар в живот. Второй удар — ребром ладони по шее — свалил грабителя с ног.

— Спасите… — простонал он, теряя сознание.

Майер насторожился. Не появится ли в дверях еще кто-то?

В доме царила тишина.

Майер наклонился над распростертым на полу приятелем Вацека. Обшарив его карманы, забрал паспорт, документы на машину и водительские права. Настоящий грабитель, отправляясь на операцию, никогда бы не взял с собой столько документов. «Как понимать эту легкомысленность? — размышлял агент. — Может, документы краденые и оказались у него совсем недавно?»

Кроме того, Майер отыскал в карманах еще не пришедшего в себя взломщика то, что ему было так необходимо: комплект отмычек, отверток и напильничков. В общем, все необходимое для проникновения в квартиру.

Рискованный план оказался оправданным. Агент почувствовал удовлетворение. Он сделал все, чтобы шефы в Центре высоко оценили его действия.

На всякий случай он обыскал и Вацека. Ничего особенного не обнаружил. Немного мелких монет и ключ от машины. Майер после недолгого раздумья положил его в свой карман.

И в этот момент с удивлением подумал, почему ключ от машины у Вацека, а водительские права и все документы на машину — у его напарника? Что бы это могло значить? Майер не смог ответить на этот вопрос. Он поспешно уложил в хозяйственную сумку, найденную на кухне, инструменты взломщиков, Небольшие предметы рассовал по карманам на случай, если придется бросить тяжелую сумку и скрываться налегке.

Подошел к двери, прислушался. Кругом было тихо. Вышел на лестничную площадку. Никого, все спокойно. Вышел из подъезда. На улице тихо и пусто. Ускорил шаги в направлении припаркованных у края тротуара машин. Остановился около уличного фонаря, полистал документы, которые забрал у сообщника Вацека.

На водительском удостоверении был изображен Вацек в светлом костюме, с прилизанными волосами и бессмысленной улыбкой на лице. Регистрационное удостоверение на машину было выписано на его имя. Может, Вацек отдал документы на машину в залог своему сообщнику как гарантию удачной операции? А возможно, они оба таксисты, вместе промышляли и другими делами? Во всяком случае, если таксомотор, стоявший около дома, принадлежал им, то Майер располагал достаточным временем, чтобы приступить к выполнению второй части своего плана.

Грабители еще не скоро очухаются после его мастерских ударов, а хозяйка квартиры явится из ресторана не раньше чем под утро. Милицию они наверняка не вызовут, а начнут разыскивать на свой страх и риск торговца мясом, который обвел их вокруг пальца.

Майер подошел к такси, осмотрелся. Все тихо. Открыл дверцу, вставил ключ в зажигание, завел мотор. Машина медленно тронулась с места. Лихорадочно думая о своих дальнейших действиях, агент погнал машину в знакомый ему район города, где проживал Гузевич и где была явка.

Майер еще раз проанализировал создавшуюся ситуацию. Гузевич заранее был предупрежден Центром, что сегодня или завтра к нему явится доверенный человек. Таким образом, он или струсил, или заявил обо всем местным властям. Нет, последнего сделать он не мог. Скорее всего, испугался и сбежал, оставив квартиру на глуховатую старушку. «Это ему даром не пройдет…» — подумал Майер.

Документы на машину он оставил в такси. Ключ от зажигания спрятал в подъезде дома, чтобы не иметь его при себе на случай провала явочной квартиры Гузевича. На пальцах его рук все еще были наклеены полоски пластыря.

В подъезде дома с мраморной лестницей было темно.

Майер вспомнил, что, когда готовилась операция, в разведцентре предусматривались различные непредвиденные варианты обстановки, в которых он может оказаться в Польше. В том числе если вдруг обнаружит провал явочной квартиры или если тайник со взрывчаткой, оружием и радиоэлектронной аппаратурой будет кем-то опорожнен. Или если Гузевич сбежит а содержимое тайника заберет с собой. Правда, специалисты из разведцентра уверяли в преданности Гузевича и заверяли, что содержимое тайника надежно упаковано и предохранено от сырости и смены температуры.

В разведцентре, где Майер проходил стажировку перед отъездом в Польшу, он неплохо овладел радиоэлектронной аппаратурой и взрывным делом и был готов эффективно использовать эти средства при выполнении полученного задания. Его беспокоило только, что аппаратура была устаревшего типа, а новую, более современную, забросить в тайник к Гузевичу пока не представлялось возможным.

В разведцентре категорически рассеивали всякие сомнения Майера относительно Гузевича. И что же оказалось на деле? Пан Гузевич сбежал в неизвестном направлении! А ему, Майеру, приходится теперь ломать голову, как проникнуть в явочную квартиру и добраться до тайника с оружием, взрывчаткой и аппаратурой, без которых он не сможет выполнить задание своих шефов и провести запланированную диверсию.

Подсвечивая себе карманным фонариком, оказавшимся среди вещей взломщиков, Майер внимательно изучал замки в двери квартиры Гузевича. Летом рассвет наступает рано. Жители этого рабочего района вставали с солнцем и дружно спешили на работу. Поэтому Майер торопился до рассвета проникнуть в квартиру. Его учили профессионально вскрывать любые замки и не оставлять следов, а при необходимости — умело использовать все современные приемы борьбы с противником.

Первый замок дался без особого труда. Когда приступил к вскрытию второго, то внизу раздались, повторяемые эхом, энергичные шаги. Кто-то собирается подниматься но лестнице? Нет, загулявший жилец хлопнул дверью квартиры первого этажа.

Майер, успокоившись, снова взялся за отмычки. Второй замок никак не поддавался. Времени оставалось в обрез, но агент не спешил — не хотелось оставлять следов. Его действия не должны вызывать подозрения не только Гузевича и его старушки, но и милиции, в случае если она здесь появится.

Щелчок открываемого замка и вслед за этим звук захлопнувшейся этажом выше двери раздались в тишине спящего дома как грохот артиллерийского орудия. Майер вздрогнул, молниеносно отскочил от двери и погасил фонарик.

На верхнем этаже кто-то прогремел ключами и начал спускаться по лестнице. Агент затаил дыхание, когда человек проходил лестничную площадку, где была квартира Гузевича. Когда внизу хлопнула дверь подъезда, Майер выждал еще секунду-две и снова приступил к работе.

Наконец проклятый замок поддался. К счастью, цепочку старуха забыла накинуть.

Агент осторожно открыл дверь. Луч фонарика скользнул по прихожей. Что, если кто-то затаился тут так же, как он недавно а квартире хозяйки бара?

Он, который недавно исполнял роль охотника, теперь чувствовал себя как зверь, на которого кто-то охотится.

Наконец Майер решился войти. В прихожей — никого. Он с облегчением вздохнул и бесшумно закрыл за собой дверь. Теперь он направил луч фонарика в открытую дверь комнаты. Подошел к кухне — оттуда доносился старческий храп. Он обследовал еще одну комнату. Заглянул в каждый угол, в гардероб, под кровать. Никого.

Отложившийся в памяти план явочной квартиры точно соответствовал тому, что он сейчас видел: размер и количество комнат, расстановка мебели и даже такие мелочи, как гардины на окнах, картины и обои на стенах.

Майер вошел в ванную. Он должен учитывать и такую непредвиденную ситуацию: польская контрразведка случайно обнаружила тайник в квартире Гузевича, оставила тут скрытую аппаратуру, которая, если кто-то прикоснется к тайнику, немедленно подаст сигнал тревоги, и служба безопасности будет тут как тут. Поэтому Майер все тщательно осмотрел в ванной и обратил внимание на четвертую с края кафельную плитку над левым краном.

Он осторожно ковырнул эту плитку. Под ней оказалась небольшая металлическая пластинка. Майер осторожно нажал на нее, и от стенки мгновенно отскочил кафельный квадрат из четырех плиток, открывая глубокий тайник, в котором агент обнаружил предмет, завернутый в фольгу. По форме он напоминал обыкновенный транзисторный радиоприемник с магнитофоном. Рядом, также завернутые в фольгу, лежали батареи, в них была вмонтирована взрывчатка. Все лежало так, как было указано в инструкции. И никаких признаков сигнального устройства.

Убедившись, что все в порядке, Майер осторожно вынул из тайника радиоаппаратуру и батареи.

Перед отъездом в Польшу в разведцентре его предупредили, какого типа предохранители заложены в свертки из фольги. Внешне они походили на гарантийные пломбы на упаковке радиоприемника и батарей, но в действительности это были детонаторы, которые моментально сработали бы, если б кто-то неосведомленный осмелился развернуть свертки. Фольга в таком случае молниеносно бы вспыхнула и возникла такая высокая температура, что завернутая в эту фольгу радиоаппаратура мгновенно бы сгорела, а батареи взорвались.

Обезвредив взрыватели, Майер развернул сверток, где оказалась портативная радиоэлектронная аппаратура с телевизионно-магнитофонным устройством. Аппаратура работала на мощных микробатарейках. Включил, опробовал настройку. Система была готова к действию.

Вытащив из тайника еще один сверток, также завернутый во взрывоопасную фольгу, Майер быстро заделал отверстие в ванной.

Обезопасив взрыватель на последнем свертке, Майер извлек из фольги пистолет. Это был вальтер калибра 7,65 миллиметра.

Вытащив обойму, он проверил наличие патронов, потом дважды спустил курок. Пружина не утратила своей эластичности. Всякое оружие перед употреблением требовало не только осмотра, но и тщательной чистки, в особенности тогда, когда оно долго лежало без действия. Однако в сложившейся ситуации у Майера не было на это времени. К тому же эксперты разведцентра заверяли его, что оружие и боеприпасы, заложенные в тайник, даже через несколько лет будут пригодны к действию. Создавая свою шпионскую сеть, западные спецслужбы заранее оборудовали тайники во многих странах мира с учетом их климатических условий и возможностей ведения шпионской деятельности.

Быстро набив патронами несколько обойм, агент одну из них вложил в пистолет. Проверил подачу патронов. Теперь достаточно только выхватить вальтер давно отработанным, автоматическим движением, большим пальцем оттянуть курок, а указательным — передвинуть предохранитель, и пистолет готов к выстрелу.

Майер подвесил кобуру с пистолетом под рубашку. В карман брюк засунул глушитель, который при необходимости можно быстро надеть на дуло.

Теперь оставалось незаметно выйти из квартиры.

Он подошел к двери кухни. Тихо. Приоткрыл дверь: судя по доносившемуся храпу, старуха продолжала спать крепким сном.

Агент облегченно вздохнул и направился к выходу. Осторожно открыв дверь, выглянул: на лестничной площадке было пусто.

Агент закрыл дверь на два замка, с третьим было бы слишком много хлопот, а времени оставалось в обрез. Майер надеялся, что старуха не заметит, что дверь закрыта не на все замки. Ну, теперь можно было перевести дыхание. Кажется, все проделано удачно. Он спокойно спустился вниз, никем не замеченный, вышел из подъезда и не спеша зашагал по улице. Было раннее утро, прохожие еще не заполонили тротуары. Ему повстречалась только грузовая машина, развозившая молоко по магазинам. Он уверенно направился к оставленному им вблизи дома такси Вацека. Не снимая предохранительного пластыря с пальцев рук, агент сел за руль, завел мотор и погнал машину в южном направлении. Он начал теперь гонку со временем, которого так мало оставалось для выполнения особого задания разведцентра.

 

4

Когда поручник Хенрык Янчак покинул кабинет шефа, чтобы приготовиться к неожиданному отъезду, майор Сливка и капитан Срока занялись согласованием окончательного плана совместных действий. Сборы у Хенрыка не заняли много времени, и вскоре он явился к майору, готовый в путь.

— Товарищ майор, поручник Янчак…

Майор Сливка прервал его:

— Хорошо, отправляйтесь. — И добавил: — Вы едете один? То, что капитан говорил о девушке, стоит внимания.

— Может быть, товарищ майор порекомендует мне эту девушку? — заметил поручник.

Майор Сливка хотел было сделать замечание Янчаку за его неуместную иронию, но передумал. И лишь проговорил:

— Ну хорошо, оставим это… Систему связи с капитаном и его войсковой частью определите на месте. Он также будет передавать вам и мои приказания. На месте ознакомитесь со спецификой района, где вам предстоит действовать. Связь со мной определим позже. Вопросы есть?

— Нет.

— Тогда можете выезжать.

Капитан Срока тоже поднялся и на прощание крепко пожал майору руку. Вместе с Янчаком они вышли в коридор.

— Я умираю от голода, — обратился он к Хенрыку. — Ваша столовая еще открыта?

— Да, спуститесь по лестнице вниз.

— Хорошо. — Капитан критическим взглядом окинул джинсы и спортивную рубашку Хенрыка.

«Еще не начали совместную работу, а он уже корчит из себя начальника», — подумал Янчак.

Он не представлял себе части военной авиации и района ее дислокации, однако само название ассоциировалось в его сознании с суровостью и недоступностью объекта. Поэтому сама мысль выполнять задание в районе базирования военной авиации вместе с девушкой представлялась ему абсурдной. Однако капитан Срока, вероятно, знает, что делает.

Тут он вспомнил вдруг, что забыл свою дорожную сумку в приемной майора Сливки. Вернувшись за ней, неожиданно для себя спросил секретаршу Хеленку:

— В отпуск когда собираешься?

— Видимо, в сентябре. Думаю податься в горы.

— А к морю не согласилась бы поехать?

— Прямо сейчас?

— Да.

— Вместе с тобой? — уточнила Хеленка.

Янчак, улыбнувшись, кивнул. Раздался телефонный звонок. Хеленка, переговорив, переключила телефон на кабинет шефа. При этом она не спускала с поручника удивленных глаз. Положив трубку и одарив Хенрыка очаровательной улыбкой, спросила:

— Это что, указание майора?

— Нет.

— В таком случае, не сердись, но… мне сделали предложение, и мы решили осенью…

— Ясно… Понимаю… — пробормотал Хенрык.

Перекинув сумку через плечо и бросив смущенный взгляд на девушку, поручник вышел из приемной.

«Бессмысленно было заводить этот разговор с Хеленкой», — ругал он себя мысленно, с еще большей неприязнью думая о капитане Сроке с его идеей насчет девушки.

Янчак открыл знакомую дверь. Вошел в гардеробную, взял белый халат. Только так разрешалось входить в специальные комнаты лаборатории.

Накинув на себя халат и оставив дорожную сумку в гардеробе, поручник прошел длинным коридором, по правой стороне которого располагались окна, а по левой — двери обширных помещений лаборатории. Остановился перед одной из них. Красного сигнала «Не входить» не было. Янчак нажал на кнопку, и дверь открылась. Он вошел в фотолабораторию.

— Дверь! Закройте немедленно дверь! — послышался женский голос из глубины помещения.

Янчак быстро захлопнул за собой дверь, и его окружила непроницаемая темнота. Только в углу горел слабый красноватый свет. Подождав, пока глаза привыкнут к темноте, поручник осторожно подошел к столу, за которым сидел кто-то в белом халате.

— Чуть было не засветили мне все! — раздался женский голос.

— Но над дверью не было красного сигнала, — оправдывался Янчак.

— К нам никто не заходит просто так, ради любопытства. Фотолаборатория работает в особых условиях.

Хенрыку показалось, что он уже слышал где-то этот голос. Неужели это она? Невероятно!

— Возле пана офицера кресло, прошу садиться. Заведующая лабораторией ненадолго вышла.

— А откуда пани известно, что мне нужна именно заведующая?

— Кто же еще?

— А может быть, вы?

— Я? По какому делу?

— В темноте мне трудно это объяснить.

— О, да вы хитрец!

— Вы узнали меня?

— А как же, я вижу в темноте как кошка.

— И кого же пани признала во мне? И что вы заметили в темноте?

— Я не хочу никого видеть, слышать и вспоминать о прошлом. Поэтому у меня нет желания отвечать на вопросы пана офицера.

Янчак нащупал в темноте кресло и осторожно присел.

— Не могли бы вы прервать свою работу хотя бы на минутку? Мне нужно с вами поговорить.

— Я же сказала, что заведующая лабораторией вскоре вернется. Пану офицеру следует набраться терпения.

— Послушайте, почему вы так уверены, что мне необходима именно ваша заведующая?

— Это очень просто. Вы же из службы безопасности. А такие, как вы, когда приходят к нам, не разговаривают с рядовым персоналом, вам подавай только начальство.

«Да, несомненно, это она. Тот же самый сердитый, но не отталкивающий голос. Как она назвала себя? Но я ведь не спросил ее имя! А теперь ломаю голову над этим».

— Как ваше имя? — спросил он неуверенно.

— Это что, официальный допрос?

— Да.

— Тогда прошу пана офицера обратиться к моей начальнице. Она все знает, в том числе и мое имя.

— Итак, все-таки вопрос к вам, причем чисто служебный: вы уже использовали отпуск за этот год?

— Отпуск мне не положен, я еще и года не проработала в лаборатории. Вы удовлетворены ответом?

— Сколько сотрудников в вашей лаборатории?

Девушка молчала.

— Кто еще кроме вас и заведующей работает в лаборатории? — допытывался Янчак.

— Прошу пана не задавать вопросов, на которые я не вправе отвечать.

— Извините, я, наверно, немного тороплюсь… — успокаивающим тоном проговорил поручник. — Если действительно так хорошо видите в темноте, то скажите честно: вы меня узнаете?

— Да.

— И вам известно мое имя?

— Конечно.

— По-моему, наш разговор принимает любопытный характер…

— Да, и весьма. Я слушаю пана офицера с неослабевающим вниманием. Надеюсь, вы позволите мне при этом продолжать работу?

— Безусловно. Скажите… не поехали бы вы вместе со мной дней на десять к морю?

Девушка не ответила, и при слабом свете лампы Хенрыку трудно было понять выражение ее лица. Однако он почувствовал, что предложение прозвучало для девушки слишком неожиданно, чтобы она могла принять его всерьез. Наконец прозвучал ее твердый ответ:

— Нет. Не поехала бы с вами на море.

— Очень жаль… а я так надеялся. Ну что ж, в таком случае, забудем об этом разговоре. — Янчак не скрывал своего разочарования.

Девушка на мгновение задумалась, а потом резко бросила:

— Что делать, я так решила. Но не подумайте, что я испугалась опасности.

Янчак задержался в полушаге от двери.

— Опасности? — повторил он. — Почему это пришло вам в голову?

— В противном случае, вы не предложили бы мне эту поездку в таком спешном порядке.

— Может быть, вы и правы. Но поскольку вы, как я чувствую, не из пугливых, что же вас сдерживает?

Девушка молчала, но в ее движениях, в том, как она переставляла бачки с проявителем и ванночки с готовыми снимками, Хенрык почувствовал колебание.

— Что сдерживает? — наконец заговорила она. — Десять дней — немалый срок. А мне бы не хотелось привыкать к вам.

— Привыкать? — Янчаку показалось, что он ослышался.

— Вы же знаете, что я была близкой подругой Ирэны, которая вышла замуж за вашего приятеля, поручника Стефчика. Видимо, вы приглашаете меня на море, чтобы отплатить той же монетой?

— Нет, пани глубоко ошибается, — в изумлении ответил Янчак. — Мне и в голову подобное не могло бы прийти.

— И вы думаете, я вам поверю? Это мужская уловка, и только, — с насмешкой отпарировала девушка.

«Все, все сговорились против меня», — подумал Хенрык. Теперь он вспомнил, что встречался с этой девушкой перед отъездом с Ирэной и Стефчиком на прогулку на парусной лодке. Там и разыгралась драма, от которой он долго не мог прийти в себя. Ирэна тогда порвала с ним отношения, и, как стало известно позднее, причиной тому был Стефчик. Впоследствии Ирэна не была с ним счастлива…

Янчак все еще продолжал молча стоять около двери, а потом проговорил:

— Нет, не мужская уловка и не личные сердечные дела заставили меня пригласить вас на море.

— Вот как! Тогда что же? Какая-нибудь опасная операция?

— Да.

— Значит, вы пришли в лабораторию по делам службы?

— Вы угадали.

— Так чем же я могу быть полезной для пана поручника?

— Если вы согласитесь, тогда поговорим о конкретных делах.

— А если не соглашусь?

— Очень жаль, — ответил Янчак.

— Сколько времени на размышление дает мне пан поручник?

— Времени для размышления почти не остается. Жду вашего согласия.

— Сумасшедший! Что, Балтика горит?

— Наконец-то слышу обнадеживающие слова, дорогая пани. Мне крайне нужна ваша помощь и сотрудничество, — продолжал наступать Янчак.

— Ох, какой вы, пан поручник, нетерпеливый! Я еще не дала согласия, а вы уже строите планы!

— Сам не знаю, как это получилось. Но я умоляю поторопиться, нас ждет самолет.

— Самолет? А почему не лайнер «Баторий»? Вы же пригласили меня на море? Ну, довольно шутить. Вот придет заведующая лабораторией, она и решит.

— Прошу вас, позвоните ей, дорога каждая минута!

Девушка, прервав работу, набрала номер внутреннего телефона. Перекинувшись несколькими словами, молча вернулась к своим занятиям.

Хенрык снова уселся в кресло. Вскоре послышались быстрые шаги по коридору, кто-то постучал в дверь.

— Можно войти! — раздался звонкий голос девушки.

Лучи солнца, проникшие через открытую дверь лаборатории, на миг ослепили Янчака. Заведующая принесла пачку фотографий в черных конвертах. Они с Хенрыком обменялись мимолетными взглядами. Янчак давно знал ее и ценил за то упорство, какое она проявила, чтобы закончить химический факультет университета, работая в милиции на скромной должности лаборантки.

— Привет опоре нашей службы!

— Привет начальству! Решил забрать у тебя одну сотрудницу дней на десять. С возражениями прошу обращаться к шефу, майору Сливке, его кабинет на четвертом этаже.

— Старик… — начала заведующая лабораторией, в ее голосе уже чувствовалось согласие. — Не в моих правилах отказывать тебе при подчиненных. Они еще молоды и наивны. Я не спрашиваю тебя, что случилось и для чего тебе моя сотрудница. Понимаю, что ты не все можешь сказать.

— Ты права. Не все в нашей власти, — подтвердил Янчак. — Так ты согласна отпустить одну из сотрудниц? — повторил он вопрос.

— На десять дней?

— Если все хорошо пойдет, возможно, возвратимся и раньше.

— А у тебя было когда-нибудь все хорошо?

Янчак ответил тихим смехом.

— Ты ставишь меня в трудное положение, — продолжала заведующая. — Я могла бы отпустить ее, но, скажем, через неделю. Это устроило бы вашу службу?

— Увы, нет. Дело не терпит. Да и девушка согласна, — настаивал Янчак.

— Да? Но этого мало! — воскликнула заведующая. — Пойми, старик, в лаборатории столько незаконченной работы! А сотрудников у меня раз, два и обчелся. Одна в отпуске, другая в служебной командировке, а теперь ты и Клару намерен забрать! Нет, это невозможно, я так останусь совсем без работников!

«Клара! Вот как ее зовут!» — мелькнуло в голове Янчака. Почему он раньше не мог вспомнить имя ближайшей подруги Ирэны?

— Пожалуйся на меня шефу! — посоветовал Янчак.

— Жаловаться майору Сливке? Ох, Янчак, оставь эти шуточки для другого случая! — покачала головой заведующая.

— Я не настроен шутить. Нас ожидает самолет.

— Ну, тогда не смею больше задерживать пана поручника, — выпалила с досадой заведующая. — И прошу, Янчак, не приставай больше ко мне, ибо я могу окончательно рассердиться.

— А как же с девушкой?

— Так уж и быть, отпущу, если только она согласна.

Хенрык набрал номер телефона майора Сливки:

— Товарищ майор! Говорит поручник Янчак. Со мной полетит одна из сотрудниц нашей лаборатории.

— Согласен. Только пусть она возьмет с собой необходимое снаряжение: фотокамеру и телеобъектив, — ответил, явно довольный, майор Сливка.

— Хорошо, товарищ майор, все будет сделано. Необходимое снаряжение мы заберем на складе управления.

— Желаю вам успеха, поручник.

Когда Янчак с Кларой вышли из темной лаборатории в коридор, их встретили яркие лучи солнца. Они с удивлением посмотрели друг на друга. У Хенрыка чуть не вырвалось: «Какая ты красивая, Клара!»

Девушка, строго сдвинув брови, внимательно смотрела на молодого офицера. А он любовался ее рыжеватыми распущенными волосами, чарующими серо-голубыми глазами.

Заметив этот взгляд поручника, она спросила:

— Смотрины закончены? Теперь убедились, что я подхожу вам?.. Это обо мне вы говорили с шефом?

— Да, о тебе.

Янчак еще раз протер глаза.

— Мы разве уже на «ты»? — с удивлением спросила девушка. — Не рановато ли?

— Как старший по возрасту и званию, я имею право обращаться к своей помощнице на «ты».

— А я безропотно должна согласиться на это? Тогда зови меня Кларой, — представилась она.

— Хенрык, — ответил поручник.

Когда в гардеробе лаборатории они снимали халаты, взгляд Клары задержался на дорожной сумке Янчака.

— Палатку нам предоставят на месте, — счел нужным уточнить Хенрык.

— Палатку?.. Совместную?! — в недоумении воскликнула Клара.

— А как ты думала? Что, испугалась?

Девушка закусила губу. Потом обиженно проговорила:

— Я вообще об этом не думала.

— А теперь?

— Мыслями я все еще в лаборатории, где моя начальница вынуждена будет просидеть до полуночи, чтобы закончить свою и мою работу.

Клара начала спускаться по лестнице, Янчак последовал за ней.

— Хенрык, мне нужно не менее получаса, чтобы заехать домой и собрать необходимые вещи, не возражаешь?

— Четверть часа, — ответил Янчак.

— Ты куришь?

— Нет.

— А самолет, о котором говорил, это правда, или ты пошутил?

— Правда. Сама увидишь.

В столовой они встретили капитана Сроку, который ждал их с нетерпением, то и дело поглядывая на часы. Подняв руку, он поприветствовал поручника Янчака и его спутницу.

Янчак представил девушку капитану.

— Клара знает, о чем речь? — с ходу приступил к делу капитан.

— Нет. Но во время полета я расскажу ей.

Капитан Срока испытующе посмотрел на Клару, как будто хотел сказать: «Справится ли она с заданием?»

— Товарищ капитан не забыл, что мы спешим? — напомнил Хенрык.

Около здания воеводского управления милиции их уже ожидал армейский автомобиль с молчаливым солдатом-шофером. По дороге на аэродром Клара забежала домой забрать необходимые вещи и оставить записку родителям.

И тут капитан Срока после долгого молчания обратился к поручнику, отрывисто проговорив:

— Благодарю тебя, Янчак. Думаю, что все будет в порядке. Мы сработаемся.

Клара вернулась к машине. На ней были джинсы и тенниска. На шее голубая косынка. Через плечо — сумка в тон босоножек. Легким движением руки она бросила сумку на заднее сиденье и заняла свое место в машине.

При въезде на военный аэродром капитан Срока предъявил удостоверение личности стоявшему на посту часовому. После проверки документов солдат поднял шлагбаум.

Автомобиль помчался по бетонной взлетно-посадочной полосе, сделал круг и затормозил около небольшого самолета, окрашенного в серебристый цвет, с бело-красными полосами на хвосте. В тени под крылом сидел солдат, который, заметив капитана, мгновенно вскочил и отдал честь.

— Как с горючим? — спросил офицер.

— Заправлен по норме, — ответил солдат.

Капитан открыл планшет и внимательно посмотрел на карту. Жестом пригласил Клару и Хенрыка в кабину самолета.

— Что это за машина? — поинтересовался Янчак.

— «Иволга», — отрывисто ответил капитан.

— Где наши места? В задней части кабины или рядом с пилотом? — спросил поручник.

— Где вам будет удобнее.

Капитан Срока продолжал изучать карту. Потом, не торопясь, сложил ее, щелкнул кнопкой планшета и молча занял место за штурвалом самолета.

Клара и Хенрык разместились в задней части кабины. Она вся была из прозрачного материала. При теперешней ясной, безоблачной погоде видимость была отличной.

— Долго будем лететь? — спросил Хенрык.

— Не очень, — ответил капитан коротко.

— Какая скорость?

— Как обычно, сто сорок — сто пятьдесят километров в час. С высоты не более двухсот-трехсот метров все будет отлично видно. Как вам там, удобно? — спросил капитан.

— В общем, неплохо, только жарковато! — прокричала Клара.

— Ничего, потерпите. Сейчас будет прохладней.

Солдат провернул несколько раз винт самолета. Капитан Срока скомандовал:

— От винта!

Солдат мгновенно отскочил.

Мотор равномерно заработал.

Срока жестом предложил своим пассажирам надеть шлемы. Янчак осмотрелся вокруг. Увидел несколько почтовых, санитарных, спортивно-тренировочных самолетов.

Военный аэродром жил в своем повседневном рабочем ритме. Боевые реактивные машины стояли в укрытии, в бетонированных ангарах, обложенных дерном, поросшим цветами. Через открытые ворота ангаров виднелись серебристые острые носы истребителей.

Капитан Срока посмотрел на приборы, перебросился по радио несколькими словами с командным пунктом.

Получив разрешение на старт, капитан вывел «Иволгу» к бетонной взлетной полосе. Солнце поднялось уже высоко над горизонтом, день опять обещал быть жарким. Находившиеся на аэродроме штурманы, пилоты, механики профессиональным взглядом провожали серебристую «Иволгу».

На взлетной полосе самолет на миг задержался. Получив по радио разрешение на взлет, пилот прибавил газу, мотор взревел, и, пробежав несколько десятков метров, машина плавно поднялась в воздух.

— Ну как? — спросил Хенрык Клару, стараясь перекричать шум мотора.

— Отлично! Пойду служить в авиацию! — крикнула в ответ девушка, подняв большой палец руки.

Полет на небольшом самолете не может сравниться с путешествием на огромном пассажирском лайнере. Сидя в последнем, иногда не замечаешь даже, стоит он в аэропорту или уже находится в полете. Кроме того, мало кто из пассажиров смотрит в окна, ибо все равно почти ничего не увидишь с высоты в несколько тысяч метров. Полет над кучевыми облаками и бездонными разрывами между ними не возбуждает особого желания обозревать необъятное воздушное пространство.

Небольшая же серебристая «Иволга» чувствует в полете каждое воздушное течение, она маневренна, легко управляема. Кроме того, полеты на небольшой высоте позволяют пассажирам любоваться земными пейзажами.

Машина, управляемая капитаном Срокой, набрав скорость, оставила за собой аэродром. Большим полукругом описала центральную часть города, в которой Хенрык пытался разглядеть приземистое здание воеводского управления милиции. По правую сторону вырисовывались многоэтажные строения центрального района, а далее — огромные фабричные застройки с высокими трубами из красного кирпича. С небольшой высоты отлично были видны новые жилые массивы, парки, стадионы и дорожные артерии, пересекавшие город. В стороне зеленели лесные массивы, обработанные поля, открывался вид на строительство промышленного комплекса с собственной железнодорожной веткой, по которой двигались товарные вагоны и открытые платформы со строительными материалами. Вдали просматривались жилые дома, подъемные краны, подававшие на строительные площадки железобетонные плиты и готовые секции.

В самолете стало прохладнее — в кабину поступал свежий воздух. Приборы показывали скорость сто тридцать пять километров в час, высоту полета — двести метров.

Вскоре внизу показался военный аэродром с отчетливо видными взлетно-посадочными полосами. На летном поле рядами стояли серебристые «миги». Виднелось несколько небольших поршневых машин, сгруппированных в двух местах этого двухкилометрового зеленого прямоугольника, выкроенного среди леса и озер.

«Живописная местность», — подумал Янчак. Его взору предстали добротные жилые блоки, разноцветные кемпинговые домики поселка, несколько армейских палаток харцерского лагеря. Яркие туристские палатки плотно обступали озеро, со всех сторон окруженное лесом. На озерной глади белели, словно лебеди, парусные лодки. И повсюду туристы, а также отдыхающие в санаториях и домах отдыха — трудовой люд страны.

Капитан Срока связался по радио с дежурным оператором диспетчерской службы аэродрома и попросил разрешения на посадку. Сделав круг над аэродромом, снизился, убавил газ, погасил скорость и плавно направил самолет на бетонную полосу. Машина, подскакивая, покатилась к отдаленной площадке аэродрома, находившейся в стороне от построек, самолетов и бетонных ангаров, замаскированных буйной зеленью.

Мотор заглох, и воцарилась тишина, от которой у Клары и Хенрыка зазвенело в ушах.

— А не могли бы вы научить меня пилотажу? — обратилась девушка к капитану.

В знак согласия Срока подмигнул ей, давая понять, что теперь это их тайна.

Неожиданно воздух разрезал свистящий звук стартовавшего реактивного истребителя. За ним взлетел другой, а через минуту — третий. Звено серебристых птиц, мгновенно набрав скорость и высоту, мастерски выстроилось в треугольник над аэродромом. Капитан Срока проводил самолеты профессиональным взглядом боевого летчика.

Янчак открыл дверку кабины.

— Пока не выходи из самолета, — предупредил его капитан.

В кабине опять становилось жарко. Даже вентилятор не приносил прохлады, ибо солнце палило нещадно. Время перевалило за полдень. Со стороны расположенного невдалеке соснового леса доносился одурманивающий запах разогретой хвои.

— Надеюсь, теперь вы введете меня в курс дела? — спросила Клара.

— Поручник Янчак вам все объяснит, — ответил капитан.

От административного здания, находившегося в двух-трех километрах от аэродрома, к самолету мчалась машина. Это был армейский вездеход с брезентовым кузовом.

Капитан Срока выскочил из «Иволги» и побежал к машине, остановившейся в нескольких десятках метров от самолета. Снова стартовало звено истребителей, и над головами словно гром перекатывался.

Из вездехода вышел сержант. Он обменялся с капитаном Срокой несколькими словами, достал из машины складной велосипед, легко собрал его и быстро, не оглядываясь, уехал.

Все это казалось Кларе загадочным, связанным с какой-то военной тайной. Она молча наблюдала за тем, что происходило вокруг.

Капитан Срока, сев за руль вездехода, подъехал почти вплотную к «Иволге».

— Прошу садиться, — пригласил он Клару и Хенрыка.

Взяв дорожные сумки, Клара и Янчак устроились на заднем сиденье.

В машине под брезентовым пологом был полумрак и не так жарко, как в кабине самолета.

— Итак, — начал капитан Срока, вручив Хенрыку карту окружающей местности, — эта карта туристическая, не армейская, сам понимаешь почему… Обыкновенная карта не вызывает подозрений, ее можно купить в любом газетном киоске. Вот здесь, где держу палец, я установлю тайник, это будет место наших контактов, около дорожного указателя, — это легко запомнить. Если почему-либо откажет радиотелефон, который я сейчас передам тебе, то свое донесение оставишь в тайнике. К нему будет ежедневно утром а вечером приходить мой человек. Не забывай пользоваться кодом БМ-8. В особо экстренных случаях по теряй зря времени, подавай информацию открытым текстом. Последнее касается и Клары, которой шифр неизвестен. Тайник будем проверять немедленно, если только замолчит твой радиотелефон. Мы применяем в радиотелефоне устройства, исключающие подслушивание. Но противник может применить такую аппаратуру, которая сведет на нет наши предосторожности.

— Конечно, все это необходимо учитывать, — понимающе вставил Янчак.

— Вот здесь все твое снаряжение: надувная лодка, фонарик, хлеб, консервы, соки, палатка, бивачные предметы, немного денег и радиотелефон. По карте сориентируешься, где расположена почта, кафе, ресторан «Русалка», гарнизонный клуб с дискотекой, бензозаправочная станция. Возможно, что этими пунктами воспользуется агент Альфа. Около озера увидишь туристический лагерь. Постарайся узнать, не появлялся ли там за последние дни кто-нибудь из «дикарей». Допустим, одинокая женщина или мужчина, которые нелегально поселились среди туристов, чтобы понаслаждаться сказочной природой. Следует учитывать, что в эти прекрасные места нередко наезжают однодневные любители развлечений, за которыми трудно уследить… Посмотри на карту: вот здесь и здесь расположены магазины, закусочные. Не исключено, что и в эти места наведается агент, который повсеместно будет собирать нужную ему информацию. И, наконец, железнодорожный полустанок. Вокзала здесь нет.

— В какое время я должен выходить на связь с вами? — спросил Янчак.

— Через каждые двенадцать часов, в семь утра и вечера. В случае отсутствия от тебя информации по радио — проверяем тайник. Если и там ничего не обнаружим, то будут предприняты срочные меры по розыску тебя и Клары. Подниму своих людей по тревоге, что было бы не очень желательно, ибо это может деконспирировать нас перед агентом Альфа. Надеюсь, до этого не дойдет. Помни, Янчак, операция требует осмотрительности и быстроты. Альфа не будет нас дожидаться, ибо его действия непременно связаны с нашими учениями войск ПВО.

— Во время сеанса еще кто-нибудь, кроме вас, будет выходить на связь?

— Да. Сержант, который подъезжал к нам на вездеходе, будет дежурить у радиотелефона. Сегодня в семь он примет от тебя первую информацию, тогда вы и познакомитесь. Если же впоследствии услышишь чей-нибудь чужой голос, не сержанта и не мой, то это будет сигналом, что противник подстроился под нашу волну. Ясно?

— Так точно! — ответил Янчак.

— Что еще? Гостиницы здесь поблизости нет. Запомни, что, хотя озера в этой части Польши и не соединяются между собой, не исключено, что Альфа может прибыть водным путем: парусной или надувной лодкой, моторкой или дьявол его знает чем еще. Свою машину он может оставить за пару километров от озера и воспользуется какой-нибудь посудиной.

— Где расположен ближайший железнодорожный вокзал? — поинтересовался Янчак.

— Не менее чем в десяти километрах отсюда. Но агент вряд ли воспользуется поездом, ибо у него осталось мало времени. Он будет торопиться попасть в этот район к началу учений. Конечно, это только мои предположения, ясно, что агент поступит так, как ему выгодно. Поэтому мы должны использовать любые варианты его поиска.

— Хорошо, товарищ капитан, я все понял. Если Клара будет со мной, то какое задание будет для нее?

— Это твое войско, а ты командир, которому поручена ответственная операция. Вижу в руках Клары фотоаппарат и телеобъектив. Думаю, она сумеет справиться с ними.

— Конечно, справится. Но я думаю поручить Кларе другое дело, только мне необходимо посоветоваться с командиром вашей части. Я просил бы как можно быстрее устроить мне эту встречу, — проговорил Янчак.

— Встречу с командиром?! Зачем? Не хочешь ли ты оставить Клару на территории части?

— Предположим, — неопределенно ответил поручник.

— Как приманку для Альфы? Нет, я не согласен. Я бы мог это сделать без твоей помощи, Янчак, — недовольно отрезал капитан.

— Вы приписываете мне слова, которые я не говорил. Прежде всего я хотел поговорить с командиром части о моем плане операции, а потом и обсудить его в деталях с вами, товарищ капитан.

— Начинай с Клары. Она тоже должна быть убеждена, что твой план чего-то стоит. В таком случае мы все вместе и обсудим твои намерения, товарищ поручник.

Янчак отрицательно покачал головой и упрямо повторил:

— Сначала посоветуюсь с командиром части.

— Ну, если ты настаиваешь, то я доложу ему, — согласился капитан Срока.

— Хорошо. Но сначала один вопрос. Если Альфа проникнет на территорию части, то какой объект больше всего мог бы заинтересовать его? — спросил Янчак.

— Думаю, что центральная радиостанция. Вероятному противнику необходимо знать коды радиосвязи, чтобы перехватывать нашу информацию. И в особенности переговоры центра управления полетами с пилотами, находящимися в воздухе. Видимо, агент воспользуется для этого каким-нибудь радиоэлектронным устройством, а также соответствующей аппаратурой, установленной на разведывательном самолете, который постоянно барражирует вблизи нашей воздушной границы, — ответил Срока.

— Если вражеский агент так спешит, то он непременно сначала проведет визуальную разведку объекта. Два-три раза покружит возле него, а потом обязательно где-то замаскируется, чтобы выждать время. Для прикрытия он может познакомиться с польской девушкой, в особенности если она работает на радиостанции авиачасти, — предположил поручник.

— Нет, это маловероятно. На радиостанции люди проверенные, с большим стажем работы, — возразил капитан.

— Все это так. Но агент может заинтересоваться кем-нибудь из недавно прибывших в часть. И Клара может оказаться в поле зрения Альфы, — продолжал Янчак.

— Я вас слушаю и… и все меньше понимаю, при чем тут я? — спокойно проговорила молчавшая до сих пор Клара.

— Поручник Янчак определит тебе роль, — заверил капитан.

— Извините, товарищ капитан, — промолвила Клара, — но я хотела бы задать еще один вопрос: что вы будете делать, если я не соглашусь поехать вместе с поручником?

— Думаю, подобный вариант Янчак не предусматривал. Ну, давайте посмотрим, что приготовил для нас сержант, а то я изнываю от жары, — добродушно проговорил капитан Срока.

Он достал из вещевого мешка несколько банок апельсинового сока. Все с удовольствием утолили жажду.

— Подброшу вас поближе к озеру. — Капитан завел мотор. — Предложение поручника обсудим с командиром части. Возможно, он поддержит нас и согласится, чтобы Клара сыграла роль «самой красивой польской девушки», а может быть, этот вариант и не понадобится, — с улыбкой сказал капитан.

Машина подкатила к боковым воротам авиачасти. Около шлагбаума стояли на посту двое военнослужащих. Они проверили документы капитана и пропустили машину, не заглядывая внутрь брезентового кузова.

Через некоторое время кто-то неожиданно вновь остановил машину пронзительным сигналом. Это был еще один тщательно замаскированный пост охраны.

Капитан Срока резко затормозил, предъявил часовому документы и выехал на лесную просеку, ибо шоссейная дорога на этом заканчивалась. Проехав несколько десятков метров в глубь леса, он скомандовал:

— Теперь все. Выходите из машины и приступайте к выполнению задания.

— Может быть, опробуем радиотелефон? — предложил Янчак.

— Не будем терять времени. Аппарат проверялся сегодня сержантом. Еще вопросы есть?

— Нет.

Хенрык выгрузил из машины вещевые мешки, доставленные сержантом, и дорожные сумки — свою и Клары. Капитан Срока на прощание пожелал им успеха и уехал.

Поручник и Клара, оставшись в лесу одни, почувствовали, как их со всех сторон охватила тишина и густой запах хвои.

— Итак, мы начинаем, мой повелитель, — шутливо обратилась девушка к поручнику.

— Начнем, пожалуй! — ответил Янчак.

Они осмотрелись вокруг и сориентировались по карте. Потом медленным шагом двинулись вперед по извилистой тропинке, неся за плечами рюкзаки со своим снаряжением.

Через какое-то время Клара остановилась и спросила Хенрыка:

— Ты ведь знал, что нам предстоит ехать к озеру, почему же приглашал меня на море?

— Да так, старая армейская привычка — соблюдать осторожность и военную тайну, — улыбнувшись, ответил Янчак.

 

5

Летчики утром проводили на озере спортивные соревнования по водным лыжам, играли в теннис или просто состязались в беге по лесу. А теперь они приступили к очередным тренировочным полетам на боевых истребителях. Пилоты филигранно отрабатывали элементы высшего пилотажа перед учениями войск ПВО. Каждый из них стремился показать свое мастерство. Им предстояло бороться за почетное звание «мастер воздушного боя». Для этого необходимо показать отличную боевую выучку, умение управлять самолетом, пользоваться грозным оружием и сложной аппаратурой, которыми оснащены современные истребители. Они будут соревноваться в умении перехватывать цели на низких и средних высотах как в индивидуальных, так и в групповых полетах.

Поручнику Збышеку Сосновскому с полетами повезло. Об этом и шел разговор между ним и Франеком Сцещняком в перерывах между полетами. Они выступали в дуэте. Остальные пилоты относились к ним с большим уважением и стремились им подражать.

Збышек и Франек понимали друг друга с полуслова. Такое взаимодействие — залог успеха, а взаимопонимание между пилотами в воздухе и навигаторами на земле создает благоприятные условия для выполнения боевого задания. Бортовой мини-компьютер в сочетании с ЭВМ центра управления полетами, где за пультом сидел Франек, позволяли немедленно передавать информацию находящемуся в воздухе пилоту. А знания и летное мастерство последнего преобразовывали полученные данные в конкретные боевые действия.

Перерыв в полетах закончился. Судейская комиссия заняла свое место. Члены ее продолжали еще обмениваться мнениями с пилотами, надеясь точнее определить, как прошли первые тренировочные полеты. Оценки мастерства воздушных асов были так высоки, что трудно определить, кто из них лучший.

Збышек бросил взгляд на небо. На нем не было ни облачка, солнце все больше припекало, духота усиливалась. «Хоть бы ветерок подул», — мелькнуло в голове Збышека.

— Погода что надо. В самый раз, чтобы показать высший класс пилотажа и боевое мастерство, — воодушевлял Франек своего товарища по службе.

— Не дразни меня, Франек. Я делаю все, что могу, — ответил Збышек.

— Так делать может каждый. А ты, старик, должен показать больше того, на что способен, — не унимался Франек.

Збышек задумчиво покачал головой. Он не сердился на своего друга, когда тот требовал от него большего, чем от других пилотов, ибо знал, что Франек не меньшие требования предъявляет и к себе. Это было неотъемлемой чертой всех тех, кто посвятил свою жизнь военной авиации или просто проходил срок службы в рядах Войска Польского.

Небольшой серебристый самолет «Иволга» делал круг над аэродромом.

— Посмотри, видимо, прилетели болельщики на наши летные состязания, — заметил Франек.

— Во время учений всегда крутятся вокруг всякие журналисты и фотокорреспонденты из газет, радио и телевидения, — ответил без особого удовольствия Збышек.

«Иволга» плавно приземлилась на дальней посадочной полосе аэродрома. Збышек и Франек не проявили особого интереса к прибывшим гостям. В это время к ним подошел заместитель командира полка по политической части подполковник Тарчевский:

— Привет, орлы! Как настроение?

— Все в порядке, товарищ подполковник. Готовимся к полетам, надеемся выиграть… — отрапортовал Збышек Сосновский.

— Товарищ подполковник! Поручник Сосновский хотел сказать, что на предстоящих учениях будет большая конкуренция среди пилотов, — добавил Франек.

— Вы правы. Но пилотам нашего полка не подобает выигрывать у слабого противника, — отпарировал замполит. — Мы уверены, что поручник Сосновский покажет высший класс боевой выучки! Больше собранности, а воли к победе Збышеку не занимать. Помни, командование полка очень рассчитывает на тебя, Збышек!

Сосновский в душе питал тайную надежду добиться успеха на учениях и тем самым оправдать доверие, оказанное ему командованием полка. Он думал не только о своей личной победе, но и о победе других товарищей, помогавших ему готовиться к полетам. Для всех тех, кто служит в военной авиации, непреложным законом является отдавать все свои силы и знания для того, чтобы пилоты могли спокойно летать на таких грозных машинах, как современные реактивные истребители-перехватчики, штурмовики и бомбардировщики, с честью выполняя свое боевое задание.

Беседа подполковника Тарчевского с молодыми офицерами была продолжена в тени, возле здания, в котором пилоты собирались на инструктаж перед полетами. Некоторые расположились в шезлонгах, так, чтобы лучи солнца не падали на них.

Настроение у всех было приподнятое, как всегда перед началом учений. Ведь каждый должен не только показать свою боевую выучку, но и защитить честь и боевую славу своего авиаполка.

Об этом и говорил собравшимся замполит подполковник Тарчевский. Он был для них наставником и старшим товарищем по службе, который всегда приходит к ним в трудные моменты.

Два часа назад замполит получил из армейской контрразведки информацию о возможности диверсий со стороны вражеской агентуры в районе аэродрома во время учений. Он знал, разумеется, что место, где базируются боевые самолеты полка, надежно охраняется специальными армейскими караулами. Кроме того, служба безопасности предприняла соответствующие предупредительные меры в районе, прилегавшем к авиачасти.

В настоящее время подполковника Тарчевского беспокоил вопрос, предупреждать ли пилотов, участвующих в учениях, о возможной вражеской акции.

«А что это им даст?» — размышлял замполит. Ничего нового он им не скажет. То, что вражеская разведка засылает в Польшу своих агентов для сбора военной, научно-технической, экономической и другой информации, проведения разведывательных операций в районах дислокации различных родов войск и оборонных объектов — известно всем военнослужащим с той минуты, как они надели армейскую форму, а многим еще раньше.

И то, что действия противника скорее всего будут направлены не только против пилотов, находящихся в воздухе, но и на бортовую навигационную аппаратуру, радиоэлектронные устройства, которыми оснащены боевые самолеты, тоже не новость. И что пилоты должны проявлять в полетах максимум внимания и отваги, особенно в непредвиденной ситуации, — этому обстоятельству также немало отводится времени в период армейской учебы, и в особенности при подготовке летного состава.

С той минуты, как подполковник Тарчевский ознакомился с информацией, полученной от армейской контрразведки, о предполагаемой диверсии вражеского агента Альфы, он все больше стал думать об ответной операции: «Ждать, пока Альфа начнет действовать, или предупредить, заранее расстроить его акцию? Если так, то как это сделать, чтобы не спугнуть вражеского агента?»

Реактивный самолет поручника Збышека Сосновского медленно двигался по взлетно-посадочной полосе. Пилот уже не чувствовал обжигающих солнечных лучей, ибо включенный в кабине кондиционер позволял забыть о жаре, стоявшей за бортом. Только что взлетел истребитель Казика Магурского.

За Збышеком полетит Тадеуш Бараняк.

— Восемнадцатый, на старт! — послышалась команда в гермошлеме Збышека.

— Восемнадцатый вас понял!

Серебристый «миг» медленно выкатился на взлетную полосу. Збышек опустил на гермошлеме козырек, поправил кожаные перчатки.

— Я Восемнадцатый, разрешите взлет!

— Восемнадцатый, я вас понял. Подождите со взлетом! — послышался знакомый голос диспетчера.

Звучали успокаивающие звуки радио, в кабине было прохладно, самолет дрожал, готовый к взлету. «А Казик отлично стартовал, — подумал Збышек. — Чувствуется рука опытного летчика. Что это говорил о нем сегодня утром Тадек Бараняк? Может, у него была неисправна бортовая фотокамера? Или слишком высокая температура в фотолаборатории повлияла на качество снимков?» В кабине истребителя, заполненной всевозможными измерительными приборами и радиоэлектроникой, даже события сегодняшнего утра казались пилоту далекими и блеклыми. Все, что не касалось предстоящего полета, отошло на второй план.

— Восемнадцатый, вам разрешается взлет! — прозвучал в гермошлеме Збышека голос диспетчера.

— Восемнадцатый вас понял, выхожу на старт!

Пилот почти автоматически выполнял свои обычные функции. Движения его рук были так слаженны, что не было необходимости следить за последовательностью выполнения пилотских обязанностей. Собственно говоря, так и должно быть у каждого военного летчика. Пилот должен концентрировать свое внимание на показателях приборов. Непредвиденные обстоятельства на старте, в полете или при посадке могут возникнуть так неожиданно и молниеносно, что пилоту почти не остается времени на размышление. В этой ситуации его реакция должна быть автоматической, а решение — мгновенным.

Истребитель-перехватчик набирал скорость. Невидимая сила вдавливала Збышека в пилотское кресло. Секунды растягивались так, как не бывает на земле.

В гермошлеме послышался знакомый голос руководителя полетов:

— Восемнадцатый! Курс — сто семь. Высота — пять двести.

— Восемнадцатый вас понял!

Пилот Сосновский получил учебно-боевое задание: лететь на перехват цели, которая находилась на средней высоте — между четырьмя и десятью тысячами метров.

Руководитель полетов Франек Сцещняк вывел его самолет на рубеж, отдаленный от цели не более чем на шесть километров.

В тот момент, когда Збышек поймает «противника» на прицел бортового радиолокатора, последует выстрел управляемой ракеты, несущей в себе пучок лучей, поражающих цель на большом расстоянии. Это идеальное оружие применяется при ясной погоде и относительно неплохой видимости. В случае же облачности, снега или дождя пилот может применить в бою ракеты, которые реагируют в полете на инфракрасные излучения.

Ракеты «мига» способны поражать любую цель противника, даже если он попытается при помощи противоракетного устройства отклонить эти ракеты с трассы полета, применив специальный защитный заслон, или ускользнуть при помощи неожиданного маневра.

Збышек посмотрел на бортовые приборы: они показывали, что истребитель достиг заданной скорости и высоты.

— Восемнадцатый! Сто восемь, — послышалось в гермошлеме.

— Восемнадцатый вас понял. Сто восемь!

— Держи пять триста!

— Есть, держать пять триста!

Збышек повторил поданные команды наземной службы, перенес их на пульт управления, внимательно посмотрел на стрелки измерительных приборов. Если бы он смог глянуть сейчас вниз, то увидел бы серо-зеленые волны Балтики и песчаные берега, вьющиеся светлой нитью.

Ярко-красным светом просигналил один из главных приборов, размещенных около индикатора бортового радиолокатора, на уровне глаз пилота. Этот прибор предостерегал летчика, что его самолет находится в зоне действия радиолокатора «противника» и становится целью для поражения.

Этот пульсирующий красного цвета сигнал информировал также о том, что автоматически включились особые устройства, создававшие помехи действию «противника» и прикрывавшие самолет электронным щитом.

Збышек передал по радио на командный пункт шифрованную информацию о создавшейся ситуации.

Вместе с боевыми самолетами в учениях принимали участие и ракетные войска, которые также должны были показать свою боевую выучку, быстроту и слаженность расчетов при пуске ракет, и главное — точное поражение целей «противника» во взаимодействии со штурмовой авиацией.

Збышек внимательно осмотрел приборы, на своем «миге», проверил переключатели, но пульсирующий ярко-красный сигнал не угасал.

Может быть, наземная служба контроля в учебных целях посылала специальные радиосигналы, чтобы воспрепятствовать связи пилота с командным пунктом? Или делалась попытка вывести из строя радиоэлектронные устройства, в том числе бортовой компьютер, который помогал пилоту решать свои навигационные или боевые задачи?

Збышек послал условный радиосигнал наземной навигационной службе, что в ближайшие секунды он вынужден будет перейти на аварийный канал связи. Подобный радиосигнал немедленно включал на КП автоматическую аппаратуру, регистрировавшую полосы частот и спектры поданных радиосигналов, которые были приняты бортовыми приборами самолета Збышека за действие «вражеского» радиолокатора. Через несколько секунд будет известно, авария ли это на каком-либо из радиопередатчиков на КП или же исключительно «вражеское» радиолокационное проникновение, которое может представлять реальную угрозу боевому самолету.

Хотя в данный момент все это происходило во время летно-тактических учений, однако никто из пилотов и персонала наземной службы не забывал, что каждый полет является приближенным к боевым условиям и требует точного выполнения уставных требований.

Поэтому вполне возможно, что из навигационного центра КП было дано распоряжение привести в действие один из учебных вариантов, чтобы проверить реакцию пилота в неожиданной, а в бою весьма возможной, ситуации.

После соответствующей обработки выявленных радиосигналов было получено неожиданное подтверждение: это было действие «вражеского» радиолокатора.

Одновременно в гермошлеме Збышека раздался голос неутомимого Франека:

— Восемнадцатый, внимание! Даю координаты цели…

Франек с земли вел машину Збышека по оптимальной прямой, которая должна пересечься с целью, «нарушившей» воздушную границу Польши.

Збышек включил бортовой радиолокационный прицел. Перед ним, на уровне глаз, загорелась красная рамка, разделенная на небольшие квадраты.

Пилот снял с предохранителя устройство для пуска ракет, расположенное в рукоятке рычага управления. Этим движением он подготовил также кинокамеру, которая зарегистрирует для оценки судейской комиссии все его действия как пилота.

Но все-таки сейчас главным для Збышека было расстояние его самолета от атакуемого объекта и результат, который был бы достигнут при боевом выстреле ракетой по цели «противника».

— Восемнадцатый! Две двести от цели, — послышалась команда с земли.

— Вас понял. Приступаю к пуску ракет! — ответил пилот.

Однако не слышно было характерного пронзительного визга отрывающихся из-под крыльев самолета боевых ракет, ибо это была условная атака объекта «противника».

— Восемнадцатый! Отлично! Цель поражена! Подаю курс повторный.

— Вас понял, все понял! — радостно воскликнул Збышек.

«Если у него и дальше так же успешно пойдут полеты, то и по теоретическим знаниям он получит высокие оценки судейской комиссии. Ведь теоретическая часть основывается на знании тактики противника и его средств поражения, которыми он может воспользоваться в бою. А в этом Збышек отлично ориентируется, — размышлял Франек. — Ему известны все типы самолетов и ракет. Он помнит их боевые характеристики, хорошо ориентируется в данных, записанных в памяти компьютера. Благодаря всему этому он в состоянии поставить точный вопрос, на который через несколько секунд электронно-вычислительная машина даст соответствующий ответ. Ему известны основные электронные ловушки и хитрости, которые может поставить противник…»

— Восемнадцатый! Курс сорок три, высота две тысячи! — подал новую команду Франек.

— Вас понял! Ложусь на указанный курс! — машинально ответил Збышек.

Умение одновременно наблюдать за несколькими десятками индикаторов многочисленных бортовых приборов, ориентироваться в сложном оборудовании боевой машины и быстро принимать решение — все это должно быть в крови авиатора. Колоссальное значение имела при этом та высокая степень знаний летного дела, полученных молодыми пилотами во время их учебы в авиационном училище в Демблине, а также приобретенных за годы службы в авиаполку, где наряду с усовершенствованием знаний авиатехники повышалась и квалификация военных летчиков.

Почти каждый год появлялась новая боевая техника, более совершенные устройства и приборы, происходила модернизация устаревшего оборудования.

Все это делало жизнь военных летчиков увлекательной и романтичной, и они не могли пожаловаться на отсутствие разнообразия и возможности показать свои растущие способности.

— Восемнадцатый! Курс сорок два, высота две тысячи! — послышалась команда из центра управления.

— Вас понял! Выполняю! — ответил Збышек.

Таким образом, полученные в авиационном училище теоретические знания и практическая служба в авиаполку давали возможность пилоту стать первоклассным военным летчиком.

Однако научно-технический прогресс, в том числе и в военной авиации, требовал от каждого пилота и всего персонала летной и наземной службы повседневного совершенствования своих специальных знаний, боевой выучки, овладения тактикой современного воздушного боя, повышения идейно-теоретического уровня ориентации в международной обстановке и знания своего потенциального противника. Это являлось основной задачей офицеров и рядового состава войск противовоздушной обороны Польши.

Збышек приподнял козырек гермошлема. Над его головой простиралось чистое, прозрачно-голубое небо. Это было сказочное зрелище после тех минут, когда все внимание пилота было сконцентрировано лишь на показателях многочисленных приборов.

На следующий день Збышеку предстояло продемонстрировать на своем «миге» учебный бой над полигоном в трудных условиях штурмового налета. Он должен будет применить в этом бою по объектам «противника» ракеты и атаковать цементными бомбами.

Збышек вспомнил историю, происшедшую с Казиком Магурским. Дело было не в фотокамере. Досадная ошибка пилота случилась по вине механика, который не доложил командованию части о его вылете на запасном истребителе. Интересно, что решила судейская комиссия? Видимо, не засчитала ему нескольких очков, поскольку он лишился почетного места в авиаполку.

Можно представить себе, какое гнетущее состояние было у механика, который допустил оплошность и лишил своего пилота права защищать свой прежний титул «мастер воздушного боя».

Збышек вспомнил, как тяжело переживал когда-то подобную историю техник по вооружению его авиаотряда. Он загрузил тогда многозарядный барабан, согласно полученному приказу, только тремя ракетными снарядами, спутав последовательность загрузки.

Збышек Сосновский тогда в установленное время появился над полигоном, отыскал цель, направил на нее свой штурмовик, нажал на пусковую кнопку, и… ракеты остались на месте.

Потом он сделал второй заход над полигоном, что разрешалось условиями учений. Повторно нажал на пусковую кнопку — и снова тишина.

Может быть, необходимо было подольше подержать нажатую кнопку пуска, тогда барабан успел бы провернуться необходимое количество раз и ракетный снаряд оторвался бы и накрыл цель? Однако Збышек не сделал этого и, не выполнив учебного задания, приземлился на аэродроме уверенный, что случилась авария. Истинная причина срыва бомбометания была немедленно выяснена компетентными специалистами. На разборе его механик сидел красный как рак.

Збышеку было позволено тогда командованием полка повторить учебно-тренировочный полет над полигоном с тем же заданием. Его штурмовик точно вышел на цель, которая была заранее перемещена в другое место. В течение секунды он обнаружил замаскированные бункеры, направил на них самолет и выпустил ракеты. Цель была поражена.

— Восемнадцатый! Держись курса, высота — десять! — прозвучал в гермошлеме голос руководителя полетами.

— Вас понял!

На экране радиолокатора Збышек заметил другие самолеты, выполнявшие учебные полеты в этом же районе. Видимо, где-то здесь и Казик Магурский, стартовавший немного раньше Збышека. Сейчас и он летит тем же самым курсом, указанным с КП.

«Нет, этот Казик у меня положительно не выходит из головы! — подумал с раздражением Сосновский. — И зачем именно на его яхте я увидел Каролину! Хорошо бы как-нибудь пригласить ее покататься на лодке, но будет ли это порядочно по отношению к Казику? И примет ли Каролина мое предложение?» — продолжал размышлять Збышек.

Снова включился бортовой сигнализатор, предупреждающий о «вражеском» пеленгаторе. Не его ли электронное проникновение в зону учений стало причиной возвращения самолетов другой, а не ранее принятой воздушной трассой?

— Я — Восемнадцатый! Докладываю: попал в зону пеленгатора противника!.. — Збышек назвал свои координаты.

— Восемнадцатый! Вас понял. Держи курс шестьдесят шесть! Перехожу на прием, — отозвался КП.

— Указание принял!

Итак, возвращение на аэродром предстояло более короткой трассой. «Благополучно ли произведу посадку, и вообще, доволен ли я своим полетом?» — подумал Збышек.

По его оценке, стартовал он неплохо: уверенно и быстро совершил взлет, набрал скорость, вышел на указанный курс, достиг предельной высоты. Кажется, добился первых эффективных результатов: вышел за два километра от цели. А динамика атаки? Наверняка хорошая. Быстро и уверенно достиг полигона, определил точное расстояние до объекта «противника», выпустил ракету, проверил точность попадания и лег на обратный курс. Что же касается технического оборудования самолета и работы его бортовых систем, то они заслуживали максимальной оценки судейской комиссии. Теперь осталось только благополучное приземление.

Збышек был уверен в себе, он уже неоднократно с большим мастерством сажал свою боевую машину как днем, так и ночью, на сухой или заснеженный бетон взлетно-посадочной полосы; тренировался также сажать самолет в аварийной ситуации на обычном клочке твердой земли.

Сразу же после приземления Збышек, как и другие летчики, направился в информационный пункт, где висела доска показателей с именами пилотов и количеством очков, завоеванных ими во время учебных полетов.

В этот момент Збышеку пришла в голову неожиданная мысль: если Казик Магурский принимает участие в групповых полетах, защищая честь своего полка, то почему тогда он стартовал в одиночку перед его взлетом? Выполнял боевое задание по перехвату цели? Для чего? Может быть, судейская комиссия изменила свое решение, заранее присудив ему положенные очки? Несмотря на его прошлые ошибки?…

А может, полет Казика связан с каким-нибудь секретным оперативным заданием вблизи наших морских границ? Возможно, ему поручено совершить патрульный полет над польским побережьем Балтики, чтобы изучить какое-то необычное явление, зарегистрированное на экранах радиолокатора?

За несколько минут до вылета Казика должно было стартовать его звено истребителей! Збышек вспомнил, что на инструктивном совещании пилотов был установлен твердый график очередности полетов. Может, Казик изъявил добровольное желание совершить патрульный полет над Балтикой? Возможно, не хотел, чтобы пилот, имевший шанс на завоевание индивидуального титула «мастер воздушного боя», допустил на учениях оплошность? Или по тактическим соображениям добивался, чтобы Збышек Сосновский, его главный конкурент, не стартовал вовремя и, таким образом, лишился бы права участвовать в полетах по перехвату «противника» на средних высотах? Все это было настолько необычно и сложно, что их взаимоотношения могут быть выяснены только при личной встрече.

— Восемнадцатый, вызываю Восемнадцатый! — послышался в гермошлеме голос руководителя полетов.

— Восемнадцатый слушает! — отозвался Збышек.

— Измени курс на Г-Н-один, переходи на выполнение патрульного полета вместе с Тридцать третьим в квадрате А-восемь, на высоте нижней границы действия бортового радиолокационного прицела.

— Восемнадцатый вас понял, выполняю!

Збышек совершил маневр вправо, внимательно посмотрел на приборы. Гирокомпас вел самолет с большой точностью. Прибытие в указанный диспетчером квадрат — это несколько минут лета при сверхзвуковой скорости реактивного самолета.

Збышек даже не задумывался, являлось ли полученное задание элементом оперативно-тактического учения или неотложной необходимостью, вызванной непредвиденными обстоятельствами. Возможно, его вызвали потому, что он находился ближе других самолетов от Тридцать третьего, или, точнее сказать, от Казика Магурского.

Включился сигнализатор пеленгатора.

— Восемнадцатый! Немедленно доложи, если будешь запеленгован! — послышался голос руководителя полетов.

— Я — Восемнадцатый! Нахожусь в зоне пеленгации! — Збышек сообщил свои координаты.

«Кто и с какой целью запеленговал мой самолет?» — подумал Збышек. Предупреждение, полученное из центра управления полетами, насторожило Збышека. Возможно, это связано с действием воздушной разведки противника?

На экране бортового радиолокатора Збышека появился самолет.

— Восемнадцатый! Я — Тридцать третий! Подходи ко мне с зеленой стороны! — послышался голос пилота.

Зеленая — это правая, красная — левая сторона, так установлено летной инструкцией.

— Восемнадцатый вас понял! Выполняю маневр!

— Восемнадцатый! Делай то, что и я! — снова раздался отдаленный голос пилота.

— Вас понял, выполняю!

Збышек сразу узнал голос Казика Магурского. Их самолеты поравнялись, шли крыло в крыло. Поворот вправо, и оба истребителя свечой взметнулись в высоту.

— Восемнадцатый! На двенадцати тысячах расходимся! — послышался голос Казика.

— Вас понял, на двенадцати тысячах. Выполняю! — ответил Збышек.

На двенадцати тысячах метров оба самолета сделали разворот и взяли курс на посадку. Пеленгация прекратилась.

Послышался голос руководителя полетов:

— Восемнадцатый и Тридцать третий, возвращайтесь на базу!

Франек сообщил курс и высоту.

Збышек и Казик подтвердили полученное указание. Обе машины снова сошлись и понеслись крыло в крыло со скоростью, превышающей звук. Запросили разрешения на посадку и благополучно один за другим приземлились.

На аэродроме, как обычно, кипела работа. Механики осматривали самолеты. Пилоты после выполнения полетов и снятия с себя летного снаряжения отдыхали, лежа в шезлонгах в тени здания, где размещался штаб полка.

Капот кабины реактивного самолета плавно отодвинулся, механик мгновенно подставил небольшую лестницу, и Збышек не торопясь вылез из кабины. Его сразу охватила изнуряющая дневная жара, а шлем и костюм невыносимо отяжелели. Держась за поручень, Збышек медленно покинул самолет и ступил на твердую землю.

Быстрее освободиться от скафандра — это было его единственным желанием в данный момент.

К самолету подкатила автомашина с сержантом из штаба полка.

— Поручник Сосновский, к командиру соединения!

Збышек, не говоря ни слова, сел в машину рядом с водителем, и та покатила ко второму истребителю, возле которого уже стоял пилот со шлемом в руке.

— Кого еще забираем? — спросил Збышек сержанта.

— Поручника Магурского, — ответил тот.

Казик не удивился, когда перед ним остановилась машина.

— Привет!

— Привет! — ответил Збышек.

Автомобиль мчался, подскакивая на неровностях бетонной полосы.

— Может быть, нам разрешат хотя бы снять летные доспехи? — спросил Збышек.

— Думаю, что нет, — ответил сержант.

Помогая друг другу, пилоты освободились от защитных воротников. Шлемы оставили в машине. Неловко шагая в своих комбинезонах, пилоты вошли в кабинет командира и по уставу доложили. Там их ожидали еще два офицера: подполковник Тарчевский и капитан Срока.

Командир соединения без вступления потребовал:

— Прошу доложить о результатах полета.

Начал доклад поручник Магурский. Он деловито рапортовал о выполнении задания. В это время в кабинете появился командир полка, в котором служил Казик.

Казалось, что полковника вызвали по боевой тревоге, ибо он был также одет в летный комбинезон.

— Начал без вас, товарищ полковник, как договорились, — прервал на минуту рапорт Казика командир соединения.

Для Збышека его совместный полет с Казиком перестал быть тайной. Он многое понял, когда Магурский, докладывая, сконцентрировал внимание на загадочных пеленгационных сигналах, наличие которых зарегистрировала и передала на КП бортовая радиоэлектронная аппаратура его «мига». Он доложил также о полосах спектра и частотах сигналов, продолжительности пеленгации, о результате прикрытия, которое было сделано благодаря его маневру в полете.

— Теперь прошу доложить поручника Сосновского, — сказал командир соединения.

Збышек, рапортуя, излагал факты в сжатой форме.

После доклада пилотов командир соединения подытожил:

— По получении автоматического сигнала о том, что ваши самолеты находятся в зоне электронного проникновения противника, мы запросили фоническим способом, чтобы вы это подтвердили. Нам необходимо было убедиться в местонахождении вражеской подводной лодки и долго ли она будет находиться вблизи наших территориальных вод. Нас интересовало также, когда эта подводная лодка будет снова погружаться? И, как потом было установлено, подводная лодка долгое время этого не делала. Видимо, у нее была важная причина оставаться на поверхности даже после того, как ей стало известно, что мы обнаружили ее и засекли действие ее бортовой радиоэлектронной аппаратуры. Как правило, в таких случаях подводные лодки быстро погружаются, чтобы не навлечь на себя противодействия нашей противовоздушной и морской обороны.

«Снова подводная лодка», — подумал Збышек Сосновский. Они и раньше время от времени появлялись вблизи польских территориальных вод. Неоднократно приближались к польским воздушным границам неопознанные самолеты, против которых, как правило, вовремя стартовала пара дежурных истребителей-перехватчиков. Все это создавало напряженную обстановку на границах. Никогда не известно, не пойдут ли незваные гости на неожиданную провокацию, на нарушение границ Польши.

Выйдя из кабинета, Збышек и Казик облегченно вздохнули и направились к ожидавшей их машине.

— Жми на всю железку! — бросил Збышек шоферу.

Помещение, где хранились высотные скафандры, шлемы и другое летное снаряжение, наполнялось пилотами, только что вернувшимися с боевого дежурства. Их ожидал заслуженный отдых, они старались как можно быстрее избавиться от тяжелого летного снаряжения.

— Как прошел полет? — спросил Казик.

— В целом неплохо, но что-то еще покажут контрольные снимки, — ответил Збышек.

— Кассеты с пленкой отправлены в фотолабораторию для обработки. Будут готовы только завтра утром, — уточнил Казик.

С полотенцами, переброшенными через плечо, Збышек и Казик отправились в душевую. Холодная вода придала им бодрости и возвратила силы.

— Может, пойдем перекусим? — спросил Казик.

— Сначала попьем водички, — ответил Збышек.

— Хорошо. Пойдем вместе, а то, мне кажется, ты чем-то недоволен. — Казик внимательно посмотрел на приятеля.

— А больше ты ничего не хочешь мне сказать? — загадочно спросил Збышек.

— Старик, я вижу, что ты сердишься на меня. Давай спокойно объяснимся! Я готов выслушать тебя!

— Казик, не валяй дурака! Ты же прекрасно знаешь, в чем дело. Речь идет о Ванде.

Казик остановился и удивленно посмотрел на друга.

— О Ванде?.. Значит, это касается Ванды? — выдавил из себя Казик, не спуская глаз со Збышека.

— Ты договорился встретиться с девушкой, с которой я был знаком и проводил с ней время. Этого же ты не будешь отрицать? А теперь почему-то сторонишься меня, — попытался объяснить Збышек.

— Я тебя сторонюсь? Я думал, ты доволен, что так обернулось дело… Как-то я видел тебя на соревнованиях по дзюдо, но ты сделал вид, что не замечаешь меня. Это очень удивило и огорчило меня. Я не мог понять твоего поведения, — сказал Казик.

Молодые офицеры с недоверием посмотрели друг на друга.

Збышек примирительно проговорил:

— Если хочешь, не будем сейчас ворошить старое. Поговорим лучше об этом после окончания учений.

— Старик, а может, речь идет о чем-то другом? Например, о сегодняшнем полете? — Казик все еще сомневался.

Збышек, не отвечая, привычным движением насухо вытер волосы и натянул пилотку, давая понять, что разговор на этом закончен.

— Так что, пойдем пить водичку? — спросил Казик.

Збышек понимающе улыбнулся и похлопал приятеля по плечу. Молодые офицеры направились в буфет.

Збышек и Казик были знакомы давно, не раз вместе участвовали в опасных полетах, и казалось, мелочная обида не может серьезно повлиять на их дружбу.

Сельскими мальчишками начинали они свой путь в Союзе польских харцеров. Трудились в добровольных молодежных отрядах, на строительстве школ в Сосновце. Окончили профессиональное училище, а потом были призваны в армию. Там всерьез увлеклись спортом.

За короткий срок они закончили курс средней школы и были рекомендованы воинской частью в летное училище в Демблине. Збышеку удалось выдержать вступительный экзамен с первого захода, а Казик переступил порог училища только через год.

На какое-то время в их дружбу внесла разлад Ванда. Они стали реже встречаться и делиться друг с другом своими переживаниями.

Приаэродромный буфет размещался вблизи конференц-зала, где проходили лекции и доклады, а также инструктивные совещания пилотов и другого персонала летной и наземной службы. За буфетными столиками сидели несколько военных, с аппетитом уничтожавших сосиски с горчицей.

— Умираем от жажды, — обратился Казик к буфетчице, показывая на бутылки с апельсиновым соком, пепси-колой и содовой водой.

Из всего этого он приготовил коктейль, налил Збышеку и себе.

— Казик, я хотел бы задать тебе еще один вопрос, — сказал Збышек.

— Задавай. Слушаю тебя.

— Как ты оказался в воздухе вместе со мной? Ведь ты не участвуешь в борьбе за звание «мастер воздушного боя»?

— Да, ты прав. Я, как говорится, вышел из игры.

— «Вышел из игры»? Не кажется ли тебе, что это звучит довольно нелепо для такого классного пилота, как ты? — удивился Збышек.

— Если хочешь знать, как я оказался в воздухе рядом с тобой и какое выполнял задание, то хорошенько вспомни, о чем говорил командир, у которого мы только что были.

— Теперь я понял! Это был вызов командования Военно-морского флота? Так?

— Да, ты прав. Они обнаружили вблизи наших территориальных вод подводную лодку противника. Необходимо было срочно выслать для патрулирования пару истребителей-перехватчиков.

— Значит, в тот момент я был к тебе ближе всех пилотов, находившихся в воздухе? — допытывался Збышек.

— Возможно. И давай закончим об этом. Ведь и так все ясно.

— Почему же? Если б с самого начала я полетел так же, как и ты, на неожиданное патрулирование, то мне бы не засчитали баллов, которые я получил в полете на средних высотах, выполняя задание по перехвату «противника». Для меня одного никто бы не стал повторять учений, чтобы выявить мои способности как пилота, — не унимался Збышек.

— Старик, не надо так волноваться. Давай лучше полакомимся черной смородиной со льдом и сахаром.

— Не паясничай, Казик. Если б ты не полетел вместо меня…

Збышек представил себе, как это было. Приказ на патрульный вылет отдан, когда он только-только переодевался в летный костюм. В это время Казик, по-видимому, был уже «в доспехах» и попал в поле зрения командира полка, который и поручил ему этот полет.

Перед вылетом Казик крикнул товарищам по звену: «Полетим на тренировку немного позже!» — и стремглав бросился к своему «мигу», когда стальные ворота ангара уже раскрывались и сверхзвуковой истребитель-перехватчик выкатывался на взлетную полосу.

Размышляя над всем этим, Збышек даже не заметил, как допил свой коктейль. Несколько пилотов встали из-за стола и направились к своим самолетам. Учения авиаполка продолжались.

— Теперь можно и подкрепиться, — предложил Збышек.

Официантка подала им холодную закуску и горячие сосиски с горчицей.

— Удивительно, как это здесь, в буфете, стекла не вылетают, — сказал Збышек, поблагодарив официантку.

— Я привыкла к этому грохоту, панове офицеры. Тишина и одиночество наводят на меня грусть, — ответила молодая женщина.

— Збышек, тебя разыскивает Франек Сцещняк, — сообщил кто-то из наземного персонала.

«Как можно после столь важного полета забыть своем боевом товарище!» — укоризненно подумал Збышек. Он даже не посмотрел на таблицу результате полетов.

— Это прекрасно, Казик, что ты полетел вместо меня. И дал мне возможность принять участие в учебно-тактических индивидуальных полетах.

— Давай лучше поговорим о чем-нибудь другом, старик.

— О чем же? — спросил Збышек.

— Ну, например, о Каролине.

Казик произнес это имя спокойным, безразличным тоном, однако Збышек почувствовал в душе какую-то тревогу, он весь ощетинился и сухо ответил:

— Может, сначала закончим разговор о Ванде?

— Нет. Предпочел бы поговорить о Каролине.

— О Каролине? Тема довольно щекотливая!

— Да, особенно для тебя, Збышек.

— Я вел себя достойно, — с обидой ответил он приятелю.

— Может быть, но она восприняла все это по-другому.

Збышек недовольно отодвинул свою тарелку и, с удивлением посмотрев на Казика, сказал:

— Ты говоришь удивительно странные слова.

— Хватит. Оставим этот разговор. Ты всегда жил иллюзиями и, как я вижу, боишься смотреть правде в глаза.

— Правде? Какой правде? О чем ты говоришь? — заволновался Збышек.

— Тише, мы здесь не одни. — Магурский встал, давая понять, что разговор окончен.

Они молча вышли из буфета. Сочная зелень аэродрома ласкала глаз, наступали мягкие теплые сумерки, но Збышек сейчас ничего не замечал.

— Может, все-таки объяснишь мне, что означали твои намеки насчет Ванды? — настаивал Збышек.

Казик пристально посмотрел другу в глаза:

— Неужели ты до сих пор не понял, что у Ванды и в мыслях не было выходить за тебя замуж!

— Но, вероятно, это потому, что она встречалась с тобой…

— Ванда всем открыто говорила, что не для того вырвалась в большой город, чтобы сразу выскочить замуж. Она хотела сначала «насладиться жизнью», по ее словам. Жить в Гняздове, в небольшом городке, быть женой офицера она не собиралась, — пространно объяснял Казик.

— А тебе не кажется, что это были просто девчоночьи мечты о «большом свете»? Какая интересная девушка не переживала этого увлечения! Нельзя упрекать ее за это! — попытался защитить девушку Збышек.

— Скажи тогда, почему Ванда не отвечала на твои письма и телефонные звонки?

— Откуда тебе известно, что я писал и звонил ей? — удивился Збышек.

— Вот именно, откуда? И не один я знал об этом. Так что на этот вопрос пусть ответит сама Ванда.

Збышек в недоумении посмотрел на приятеля и, не говоря ни слова, подошел к шезлонгам. Но садиться ему расхотелось, хотя рядом были свободные места. Он боялся, что их разговор услышит кто-нибудь из сослуживцев, ожидающих здесь своих очередных полетов.

Казик тоже предпочитал продолжить прогулку по дорожкам вокруг цветочных клумб.

Збышек первым нарушил молчание:

— Ты же с ней встречался… И ее поведение и черты характера не мешали тебе?

— Представь себе, не мешали.

— Почему?

— Я не придавал серьезного значения нашему знакомству.

Збышек слушал эти откровения стиснув зубы.

— То, что ты сказал… оскорбляет Ванду, — с возмущением произнес Збышек.

— Ты сам, старик, вызвал меня на откровенный разговор.

Однако теперь Збышек, чувствуя, что задето его самолюбие, хотел выяснить все до конца. И, не пытаясь овладеть собой, потребовал:

— Перестань болтать попусту, Казик! Лучше скажи откровенно, как другу, ты встречался с Вандой, чтобы оградить меня от ее общества?

— Нет.

— Но тогда как это все получилось?

— Как-то Ванда позвонила мне и сказала, что хочет встретиться со мной без тебя, под предлогом, что хочет сообщить мне что-то важное. Я пришел к ней домой…

Збышек, не дослушав Казика, отвернулся. Он вспомнил то время, когда они учились на курсах пилотов в воеводском учебном центре и жили в офицерской гостинице, вблизи которой находилась школа медсестер. Что за девушки там были!

Почему же именно девушка, которая ему так нравилась, была к нему равнодушна? Он полагал, что со временем, когда Ванда поближе узнает его, она изменится.

Он снова обратился к Казику:

— Ты продолжаешь встречаться о ней?

— Конечно, вернее, уже нет… Она влипла в какую-то историю со старшим офицером, женатым, имеющим детей. Они вместе были в туристической поездке за границей. По возвращении их застала жена этого типа, словом… это длинная и довольно банальная история…

Збышек застыл на месте: он был буквально ошарашен неожиданным рассказом своего приятеля.

— Спасибо за откровенность, — проговорил он глухо, — можешь не продолжать.

— Я думал, что вся эта история в Вандой как-то дошла до тебя и ты понял, что я здесь ни при чем. И, признаться, был удивлен, что ты все еще не доверяешь мне.

— Я ничего об этом не знал.

Пилоты приблизились к зданию, где располагался командный пункт авиаполка. Наступало время последующих серий учебных полетов. Збышек и Казик направились в конференц-зал, где вскоре должен был начаться инструктаж пилотов и наземного персонала, обеспечивавшего предстоящие полеты.

Перед входом в зал Збышек сказал:

— Я хочу пригласить Каролину на соревнования по водным лыжам.

— Думаю, в этом нет необходимости. Она уже приглашена.

Збышеку показалось, что в голосе Казика прозвучала злая ирония.

Инструктивное совещание помогло ему отвлечься от неприятных мыслей. Он сосредоточился на предстоящих полетах, регламенте стартов и подготовке машин к действию. На инструктаже особое внимание уделялось предупредительным мерам, вызванным появлением вблизи польских территориальных вод вражеской подводной лодки, проводившей, очевидно, радиоэлектронную разведку.

Командир полка и его замполит подполковник Тарчевский — офицеры с большим практическим опытом службы в авиации ПВО, — инструктируя летный и наземный персонал, указывали на самое важное, что должно неукоснительно выполняться при учебных полетах, приближенных к реальным боевым условиям.

В голове Збышека то и дело навязчиво возникал образ Ванды. Он лихорадочно искал ключ к пониманию ее характера и мотивов поступков.

«Да, — вынужден был признать Збышек, — видимо, Казик все же прав в отношении Ванды! Она действительно относилась к жизни легкомысленно. И зря я предъявлял какие-то претензии к Казику». Сейчас это несправедливое отношение к другу жгло ему душу.

У выхода из конференц-зала Збышек встретил Франека Сцещняка.

— Ты искал меня? — спросил он.

— Да. Я наблюдал на экране радиолокатора за твоим самолетом и за той вражеской подводной лодкой. И мне известно, что после полета ты докладывал обо всем командиру соединения.

— Спасибо, Франек! Ты отлично руководил мною с земли, — благодарно проговорил Збышек.

Франек внимательно посмотрел на товарища:

— Ты объяснился с Казиком Магурским?

— Да.

Этих слов им было достаточно, чтобы понять друг друга. И они сразу же заговорили об учениях — с увлечением заспорили об особенностях и способах проведения полетов, а также о своих возможных конкурентах в борьбе за почетный титул «мастер воздушного боя». Они не раз обсуждали это, но накал теперешних учений и стремление показать на деле свою боевую выучку распаляли их страсти.

Поздно вечером пилоты авиаполка выехали на автобусе в Гняздово. Механики, радиотехники, вооруженны и другие специалисты остались на аэродроме, чтобы детально осмотреть и подготовить к очередным полетам боевые самолеты.

— Может быть, зайдем в гарнизонный клуб? — спросил Франек.

— Что-то не хочется. Лучше пройдемся, подышим свежим воздухом, — предложил Збышек.

— Хорошо, старик. А завтра утром я разбужу тебя пораньше. Поплаваем на озере.

Через некоторое время друзья разошлись.

— Пока, до завтра, Збышек, — приветливо попрощался Франек.

— Привет Франеку! — ответил с улыбкой Збышек.

Из широко открытых окон ближайших кемпинговых домиков доносились звуки телевизоров и радиоприемников. Вечер не принес прохлады, не чувствовалось даже дуновения ветерка.

Збышек, не торопясь, шагал в направлении озера.

У берега, в камышах, раздавалось кваканье лягушек, в вечерних сумерках спокойно переливалась водная гладь. Збышек решил пойти в молодежный лагерь на костер. Он выбрал дорогу по опушке леса, чтобы не плутать в густом кустарнике. Стрекот сверчков, убаюкивающий шелест деревьев, разноголосица птиц создавали впечатление, что ночью лес живет жизнью более таинственной, более богатой, чем днем.

От гладкой поверхности озера отражались огни фонарей, горевших на плотине, по которой тянулась основная дорога курортного городка.

К пристани, где на ночь были причалены несколько катеров, кто-то подплывал на парусной лодке, помогая себе веслом.

«Скоро должна взойти луна», — подумал Збышек.

Когда он дошел до края леса, где располагался молодежный лагерь, то увидел пламя разгоравшегося костра, вокруг которого сидели несколько молодых людей.

Збышек подошел к деревянному ограждению лагеря. У ворот, спиной к нему, стояли два парня, лениво облокотившись на перекладину.

«Пришли на свидание?» — подумал Збышек. Однако он ошибся: громкие голоса и грубые выходки парней свидетельствовали о попытке насильственно проникнуть за ограждение.

У ворот стояли дежурные по лагерю девушки, которые преграждали дорогу разбушевавшимся молодчикам.

— Мы к девушкам, желаем повеселиться… — настойчиво уверял один из парней.

— Моя невеста ждет меня и, видимо, нервничает, что я опаздываю, — неуверенно объяснял другой.

Высокий, с развязными движениями парень грубо отталкивал девушку, преграждавшую вход в лагерь.

— Мы уже говорили вам, что наши девушки здесь никому не назначали свиданий! — пыталась урезонить парней одна из дежурных.

— Но я хочу видеть свою невесту! — неистовствовал высокий.

— Что, нельзя культурно провести время с девушками у костра? — поддакнул нагловато своему приятелю второй парень, пониже ростом.

Дежурная была непреклонна:

— Панове, вы уже были здесь час назад, и вас выпроводили из лагеря!

Высокий грубо оттолкнул ее плечом, пробивая себе дорогу силой. Однако девушка ни на шаг не сдвинулась с места.

— Уйди с дороги! — грубым голосом потребовал хулиган.

Оба парня навалились на ворота.

— Кому сказано, уйди с дороги, а то… — пригрозил низенький.

Эти крики насторожили девушек, сидевших у костра. Они поняли — у ворот происходит что-то неладное. Дружно встав, направились на помощь дежурным.

Збышека Сосновского возмутила безобразная сцена у входа в лагерь. Стараясь держать себя в руках, ибо был в офицерской летной форме, он спокойно обратился к парням:

— Оставьте девушек в покое и уходите. Вы же видите, они не желают с вами разговаривать.

Парни, продолжая напирать на девушек, стоявших у ворот, сделали вид, что не поняли или вообще не слышали офицера.

— Советую вам прекратить хулиганство и уйти, если вас об этом просят, — повысил голос поручник Сосновский.

Высокий, даже не повернувшись к офицеру, замахнулся, но его кулак только разрезал воздух над головой Збышека, который вовремя успел увернуться.

Одновременно к нему повернулся напарник высокого — коренастый крепыш и пинком попытался свалить его на землю.

Збышеку удался старый, хорошо отработанный прием дзюдо. Ловким движением он схватил ногу противника, которой тот пытался нанести удар, поднял ее вверх и крутанул так, что парень, потеряв равновесие, перевернулся и грохнулся на толстую перекладину ограждения. Проклятия и стоны сорвались с его уст.

Поняв, что незнакомый офицер грозный противник, владеющий приемами дзюдо, высокий выхватил из кармана бутылку с пивом и, замахнувшись, крикнул:

— Пан офицер явился на помощь?! Так я покажу тебе, как бьют штатские!

Но в тот момент, когда он уже собирался ударить офицера по голове, Збышек ребром ладони резко нанес ему сильнейший удар под ребро.

У нападавшего перехватило дыхание, бутылка выпала из рук. Он застонал и на четвереньках отполз к изгороди.

В это время энергичный мужской голос спросил:

— Что здесь происходит?

Это был лесничий, в обязанности которого входила охрана молодежного лагеря. Услышав шум, он выбежал из своего домика в пижаме и с фонариком в руках. Луч его осветил поле непродолжительной схватки у ворот лагеря.

— А… пан летчик? Они что, напали на вас?

— Эти два хулигана… пытались силой прорваться в лагерь, а пан офицер… — волнуясь, объяснила одна из дежурных, с презрением глядя на барахтавшихся еще на земле парней.

— Ну конечно, это они, — узнал их лесничий. — Боля… и его друг Швидер… Все это плохо для вас кончится! Вон отсюда! И чтобы ноги здесь вашей больше не было!

Боля и Швидер злобно окинули взглядом присутствующих и ретировались.

Збышек Сосновский проводил своих противников настороженным взглядом, готовый в случае их возвращения отразить новое нападение.

— Прошу пана офицера к нам в лагерь на костер, — проговорил лесничий. — Извините, что приглашаю вас в таком домашнем виде…

— Кажется, это пан поручник? — раздался знакомый Збышеку девичий голос.

От лагерного костра к ним приближалась Каролина. Подарив Збышеку лучезарную улыбку, она остановилась около лесничего.

— Могу одолжить пану офицеру фонарик. Сейчас ночь, темно, а те хулиганы… — начал было лесничий, но Збышек прервал его:

— А может быть, я приму ваше приглашение и останусь у лагерного костра?

Каролина одобрительно заулыбалась. Лесничий в смущении пробормотал:

— Ну да… Конечно… Я же говорил об этом, но подумал, что пан офицер торопится…

— Просим пана поручника к нашему костру… — пригласила одна из девушек, охранявших вход в лагерь.

— Сначала хотел бы немного пройтись. У вас здесь такие чудесные места. Что скажет на это Каролина? — спросил Збышек.

Девушка сначала заколебалась, но-потом сказала:

— Хорошо, пан поручник, я готова составить вам компанию.

Освещая фонариком дорогу, они вышли на тропинку, тянувшуюся по опушке леса.

— А если те парни решили подкараулить нас в лесу? — спросила Каролина.

— Надеюсь, что ты будешь на моей стороне? — пошутил Збышек.

— Ох, это зависит… Хотя несколько минут назад ты справился с ними один, без моей помощи…

— Я рад, Каролина, что ты согласилась на прогулку со мной.

— Исключительно ради любопытства и в знак уважения к нашим доблестным авиаторам.

— Что ты хочешь этим сказать?

— Мне интересно знать, ты сам пришел в лагерь или он прислал тебя?

— Он? — Збышек насторожился.

Из зарослей послышался какой-то шорох. Девушка остановилась. Збышек направил луч фонарика на кустарник, но никого не увидел.

— Я пришел сам, чтобы встретиться с тобой, — ответил на вопрос девушки поручник.

Несколько минут они шли молча. Тишину прервала Каролина:

— Я имела в виду Казика Магурского, когда спрашивала, не он ли прислал тебя.

— Я видел тебя на яхте Казика.

— Ну и что? Это хорошо или плохо?

— Думаю, что плохо. Это осложняет дело. Хотя и сказал ему, что хочу встретиться с тобой.

— А он что? Забеспокоился или, может, расплакался от ревности? — с насмешкой спросила Каролина.

— Что ты! Он так уверен в себе, что даже не обратил внимания на то, что я ему сказал, — ответил Збышек.

Над лесом взошла луна, и в ее бледно-холодном свете он увидел улыбающееся лицо Каролины. Девушка посмотрела на поручника и спросила:

— А если бы он запретил тебе встречаться со мной? Что бы ты сделал?

— То же самое, что я сделал сейчас.

Где-то вдалеке, на ответвлении лесной тропинки, ведущей к ресторану «Русалка», послышался треск сухого валежника под чьими-то ногами.

Не обращая на это внимания, увлеченные разговором, Збышек и Каролина продолжали прогулку по опушке леса.

Девушка продолжала допытываться:

— Почему Казик так уверен в себе?

— Пусть об этом он скажет тебе сам, — ответил поручник.

— Ревнуешь? — улыбнулась Каролина.

— Может быть, — произнес Збышек неопределенно.

— Мне кажется, ты больше заинтересован тем, чтобы отбить у Казика его подругу, чем конкретно мной, — недвусмысленно высказалась Каролина.

Збышек бросил взгляд на девушку, пытаясь определить выражение лица, с каким были сказаны эти слова, но ничего особенного не заметил. Тогда он посмотрел ей в глаза и прямо спросил:

— Казик рассказывал тебе о Ванде?

— Да.

— Хорошо. В таком случае, я не буду о ней говорить.

— Казик тоже был в нее влюблен. И также пережил большое разочарование, хотя старается этого не показывать.

Збышек удивленно посмотрел на девушку:

— Он любил Ванду?

— А ты еще не забыл ее?

Збышек почувствовал по голосу Каролины, что она спросила это не ради простого любопытства.

— Почти забыл, — ответил он не совсем уверенно.

— В сердечных делах никогда не бывает полной ясности, — заметила Каролина.

— Нет. Это уже прошло, — ответил поручник.

Тут только они заметили, как далеко ушли от лагеря. Решили возвратиться обратно.

— Значит, я стала жертвой вашего мужского соперничества, — глубоко вздохнув, заключила Каролина. — Я имею в виду старое соперничество, из-за Ванды!

Збышек в ответ мягко обнял ее за плечи. Девушка не сопротивлялась, и они шли так вместе до самого лагеря, в котором уже затихали шум и суета. Костер догорал, девушки расходились по своим домикам.

— Завтра утром увидимся? — с надеждой спросил Збышек.

— Да, но у тебя завтра учебные полеты.

— Мы закончим их раньше, чем предполагалось.

— Давай встретимся на озере. Я хочу научиться кататься на водных лыжах, — сказала Каролина.

— Но я не мастер по водным лыжам. А в общем, я согласен.

— Если можешь, приходи к пристани утром, пораньше. Казик отплывает на яхте, как всегда, в пятом часу, когда на озере небольшой бриз. Придешь, вы же друзья?

Збышек задумался.

— Согласен, мы с Казиком друзья. Но я не хотел бы вам мешать. Я буду ждать тебя после полетов так же, как и сегодня, у лагеря.

Каролина согласилась на это без колебаний. Нежно попрощавшись, она быстрым шагом направилась к своему домику в лагере.

Збышек проводил ее долгим взглядом.

 

6

Каролина не ошибалась, когда подумала, что в кустарнике кто-то есть, в то время как они со Збышеком прогуливались по опушке леса.

Это был поручник Хенрык Янчак, шедший по той же самой тропинке. Заслышав их голоса, он сделал небольшой крюк, чтобы не мешать молодым людям.

В пути встретил двух нетрезвых парней, которые, казалось, кого-то подстерегали. Увидев Янчака, они быстро ретировались в направлении ресторана «Русалка», откуда слышались звуки музыки.

Два часа назад Янчак с Кларой покинули машину капитана Сроки и углубились в лес. Тропинка вскоре вывела их на довольно оживленное шоссе.

Хенрык заметил автомобили с заграничными номерами. Некоторые на небольшой скорости пересекали шоссе и сворачивали в глубь леса.

Вскоре Хенрык и Клара достигли берега озера, поросшего камышом.

Следуя по вытоптанной прибрежной дорожке, они вышли к туристским палаткам и кемпингам, расположенным невдалеке от Гняздова.

Хенрык и Клара остановились около одного из заливов с песчаным берегом.

— Остановимся здесь, — предложил поручник.

— Можно и здесь, чудное место.

Клара начала ставить палатку.

— Неплохо получается. Где ты научилась? — спросил поручник.

— Это что, вопрос служебный или личный? — рассмеялась девушка.

— Вот поставим палатку, перекусим, тогда и отвечу, — сыронизировал Хенрык.

— Тогда не скрывай своих способностей. — Клара указала на банки с мясными консервами и туристскую плитку.

Хенрык, готовя ужин, все время помнил о карте, полученной от капитана Сроки, где были обозначены места, могущие иметь в предстоящей операции важное значение. Ему недоставало лишь какого-нибудь определенного пункта, зацепки, чтобы начать действовать. Поэтому поручник решил воспользоваться советом капитана Сроки и обследовать все места, указанные на карте, пока не обнаружится след вражеского агента.

Через несколько минут они уже уничтожали нехитрый ужин, приготовленный Хенрыком. После ужина поручник объяснил девушке задание, которое она должна будет выполнить, и степень риска.

Клара молча выслушала Хенрыка, а потом попросила:

— Посмотри, положил ли капитан Срока бинокль. А я проштудирую местность по карте.

— Бинокль в вещевой сумке, — ответил поручник. — Когда пойдешь, присматривайся к окружающим, особое внимание обрати на номера машин, количество отдыхающих, их возраст, поведение.

Клара занялась картой, потом приготовила фотоаппарат и бинокль.

— Давай искупаемся? — предложил Хенрык, снимая с себя верхнюю одежду.

— Хорошо. Одну минуточку…

Клара вопросительно посмотрела на поручника, не решаясь при нем раздеться. Потом быстро сняла джинсы и спортивную майку.

Оставшись в купальном костюме, она явно стеснялась, хотя и пыталась скрыть это. Искоса посмотрела на Хенрыка, чтобы убедиться, смотрит ли он на нее.

Потом спустилась к берегу и бросилась в прозрачную воду озера.

— Теперь я не жалею, что поехала с тобой в эти чудесные места, хотя это и не Балтика! — раздался ее звонкий голос. Она держалась на воде как русалка.

Хенрык подплыл к Кларе.

— Неплохо держишься на воде, — похвалил он.

Девушка улыбнулась, и они поплыли дальше от берега, где вода была прохладнее.

Когда они выбрались на берег, обсохли и начали обсуждать план операции, Хенрык сказал:

— Пройдись по центральным улицам Гняздова, побывай у бензоколонки и в ресторане «Русалка». Узнай, есть ли свободные домики в кемпинге, кто приехал туда за последние дни, не ожидает ли кого-нибудь со дня на день кто-либо из отдыхающих. Побывай также на почте. Узнай, поступали ли письма до востребования и на чье имя. Радиотелефон я забираю с собой. Встретимся в восемь около автобусной остановки.

— Не ищем ли мы иголку в стоге сена? — засомневалась Клара.

— Это обычное явление. Со временем привыкнешь. Но мы все же найдем эту иголку. Лучше искать, чем сидеть сложа руки и ждать, как говорится, у моря погоды, — заключил Хенрык.

— Ты прав, — согласилась девушка.

Еще раз уточнив все пункты по карте, они молча направились в город.

Курортный городок Гняздово располагался не более чем в двухстах метрах от озера. Он был не настолько велик, чтобы с полным основанием называть его городом, но и не похож на поселок… Здесь имелось несколько современных многоэтажных жилых домов, гостиница, ресторан, кафе, магазины, санатории, дома отдыха, школа, комплекс спортивных сооружений и туристских кемпингов. Тут и там виднелись подъемные краны, дома в строительных лесах, что свидетельствовало о новом строительстве.

Хенрык с Кларой прогуливались по его улицам, заходили в магазины, покупали какие-то продукты, стояли в очереди за болгарскими арбузами, и все время их не покидала мысль, что, может быть, рядом с ними вражеский агент Альфа.

За массивом леса с аэродрома стартовали реактивные самолеты. Звено истребителей выстраивалось в боевом порядке.

Две парусные лодки неподвижно маячили на гладкой поверхности озера. Около плотины тарахтели моторные лодки, тянувшие за собой воднолыжников. Хотя уже вечерело, многие еще купались.

— Итак, я приступаю к выполнению задания, — проговорила Клара.

— Желаю успеха, — ответил поручник.

Он направился к ресторану «Русалка». Издалека была видна его терраса со столиками под разноцветными зонтиками, а за ними — зал ресторана на несколько десятков мест. Все здесь было подновлено, свежепокрашено, царили чистота и уют.

Хенрык заглянул в ресторан. В зале было почти безлюдно. На террасе за столиками сидели несколько посетителей в пляжных костюмах. Они громко смеялись. За кассой сидела полная пани с властным взглядом.

— Ресторан закрыт на получасовой перерыв, — отрывисто произнесла она, заметив вошедшего в зал Хенрыка.

— Может быть, пани все же предложит мне что-нибудь перекусить? — спросил он, улыбаясь.

— Пан из дома отдыха?

— Нет. А эти, за столиком, тоже клиенты пани?

— А чьи же еще? Пан остановился на частной квартире?

— Пока еще нет, но собираюсь. Что, в ресторане бывает много посетителей?

— Приходите попозже, увидите! Наше заведение не только ресторан, но и столовая, и изысканный дансинг, и кафетерий, и вообще все, что пан пожелает! Недавно у нас выступали молодые музыканты, прекрасно играли. Как будто бы еще студенты, очень веселые ребята. Теперь пользуемся магнитофоном. А пан приехал к нам издалека? — Кассирша была словоохотлива.

— Да. Наверно, пани знает здесь всех отдыхающих?

— У меня хорошая память на клиентов. Но много и таких, кто, не успев появиться, уже исчезает. А где они найдут лучшее место?..

— Да, пани права, у вас прекрасное место для отдыха. Но в разгар летнего сезона, наверно, трудно снять домик. Моя знакомая пошла в Гняздово, чтобы подыскать какое-нибудь жилье.

— Да, пан выбрал неудачное время для отдыха со своей девушкой! Кемпинги забронированы профсоюзами еще с весны. А частные квартиры — это слишком большая редкость, чтобы они были свободны в разгар сезона. А пан не обращался с этим вопросом к хозяйке овощного магазина невдалеке от нашего ресторана?

— Еще нет.

— Она сдает комнаты. Рекомендую пану заглянуть к ней.

— Как зовут хозяйку магазина?

— Пани Пискорска. Ее здесь все знают.

— Может, у нее уже кто-то остановился?

— Да, действительно, я слышала, что у нее снял комнату какой-то инженер из Щецина или Варшавы, точно не помню.

— А в кемпинге не приняли бы меня? Бывает же, что выкупившие путевки не приезжают по каким-либо причинам.

— Ну что вы, если это и случается, то профсоюзы присылают другого на это место. Желающих много.

— А та пани на кухне, кто она?

— Моя дочь, студентка. Помогает мне. А пан кто по специальности и где работает? Я к тому, что, может быть, пан, находясь на отдыхе, не прочь был бы немного подработать?

— А что, трудно с людьми?

— О, еще как! В особенности когда нам привозят продукты. Я не директор ресторана, а только кассир и торговый агент, но заплачу неплохо.

— Благодарю, пани. Но я в отпуске и хотел бы отдохнуть, ведь это бывает один раз в году, А потом, я вижу, здесь большое строительство, там тоже, наверно, требуется немало людей, правда?

— А где они не требуются, пусть мне пан скажет?

Хенрык, не получив от болтливой кассирши желаемой информации, возвращался обратно по той же дороге вдоль озера, ведущей в Гняздово. Пройдя аллеей, обсаженной деревьями, он добрался до центра города. Здесь Янчак увидел большой строящийся жилой дом. В это вечернее время на стройке уже царила тишина, застыли подъемные краны, самосвалы, не видно было рабочих.

Правда, в нескольких десятках метров, возле котлована, подготовленного под фундамент нового здания, стояли два молодых человека. Они делали обмеры, а данные наносили на план стройки.

Хенрык уже намеревался подойти к ним, но тут заметил на дверях вагончика табличку с надписью «Начальник».

Поручник постучал в дверь, но никто не ответил.

В окне соседнего вагончика показалась женщина с яблоком в руке.

— Пан к кому?

— К шефу.

— По какому вопросу?

— Относительно работы.

— А вы кто? — Женщина облокотилась на подоконник, явно желая поговорить.

— Шофер.

— О, водители мужу нужны! Какого класса?

— Профессионал.

— Это хорошо. Пан здесь сезонно?

— А что зимой в такой дыре делать?

— Работать, пан, работать!

— За последнее время никто не обращался к вам за работой?

Женщина махнула рукой:

— Придет вот такой, покрутится, и сразу видно, что толку от него не будет. Известно, что многие сейчас ищут легкую работу, чтоб ничего не делать и много получать.

— Где я могу найти вашего мужа, пани?

— Он сам вас найдет, пан может не беспокоиться.

— Я хотел бы поговорить с ним сегодня, не откладывая.

— Ну что ж, он должен скоро вернуться. Развозит после работы людей по ближайшим селам, где они постоянно проживают. В Гняздове трудно с рабочей силой. А люди на стройке нужны как воздух. Поэтому они требуют заботы. Их нужно рано утром привозить, а после окончания работы отвозить обратно. И так каждый день. Вот какая сегодня молодежь, прошу пана.

— А те двое? — Хенрык показал на парней, которые обмеряли котлован.

— Это наши сыновья. Помогают отцу. Мы научили их любить труд. Мой муж — требовательный начальник, но сердце у него золотое. Да вот и он, кажется!

Со стороны Гняздова показалась грузовая машина, управляемая мужчиной в майке. Поставив машину около экскаватора, он с минуту разговаривал с сыновьями, потом направился к жилым вагончикам. Шел не торопясь, вытирая пот со лба. Лицо и плечи его были покрыты бронзовым загаром.

— Пан начальник? — спросил Хенрык.

— Да.

— Я слышал, что вам нужны на стройку водители?

Мужчина строго посмотрел на молодого человека из-под нависших бровей и спросил:

— Специалист или халтурщик?

— Классный шофер.

— Где получил специальность?

— В армии.

— Тогда пойдем, сынок, поговорим.

Начальник стройки открыл дверь жилого вагончика. Его жена, дородная женщина, которая до этого так охотно разговаривала с Хенрыком, слегка улыбнулась. Она была довольна, что муж пригласил гостя в их временное, но уютное жилище.

Внутри вагончик выглядел по-служебному. В углу стоял холодильник, из которого начальник достал две бутылки пива.

— Сначала освежимся, сынок, — предложил он.

— Спасибо, но я предпочел бы что-нибудь другое, — ответил Хенрык.

— Минеральную?

Хенрык кивнул.

— Покажи свои водительские права. — Начальник протянул руку.

— Не торопитесь, пан начальник. А какие условия? — спросил поручник.

— Сначала покажи, на что ты способен.

— Стоит ли нам препираться? Ведь на стройке и так не хватает людей.

— Сынок, у нас в стране тридцать четыре миллиона. Так что нужные нам люди найдутся.

— А за последнее время кто-нибудь нанимался к вам на работу?

— Покажи водительские права, парень, тогда и поговорим, — стоял на своем начальник.

Хенрык, не говоря больше ни слова, протянул права. Начальник внимательно изучил их и возвратил поручнику.

— Теперь все в порядке, — произнес он, вытирая пот со лба. — Еще по бутылочке?

— Можно, только минеральной.

— Понимаешь, крутился тут как-то один тип, называл себя классным шофером, а водительских прав не имел, — сказал вдруг начальник.

— Молодой?

— А почему ты такой любопытный, приятель?

— Мой дружок как-то заглядывал к вам на стройку и говорил, что здесь можно неплохо заработать. Поэтому и спрашиваю.

— Я уже давно никого не принимал на работу. А ты можешь располагаться в соседнем вагончике, он пока пустой. Или будешь подыскивать себе жилье где-нибудь в другом месте?

— Я дам вам знать завтра утром, пан не возражает? А за минеральную большое спасибо.

Начальник задумчиво посмотрел на молодого человека и произнес:

— Ну, тогда честь имею. Встретимся завтра утром.

Поручник Янчак шел по центральной улице городка и вдруг почувствовал на себе пытливый взгляд незнакомого мужчины, стоявшего возле своего старенького автомобиля.

Это был один из рабочих-сезонников, которые странствуют со стройки на стройку, проводя свою трудовую жизнь там, где они больше всего требуются и где есть возможность подзаработать.

В овощном магазине, куда зашел Янчак, была очередь. Привезли свежие овощи и фрукты.

— Магазин скоро закрывается, уже седьмой час! — громко объявила продавщица, заметив нового покупателя.

— Я к пани Пискорской, от кассирши из ресторана «Русалка», — уверенно проговорил Хенрык.

— Слушаю пана, — отозвалась продавщица, оказавшаяся и хозяйкой магазина.

— Хотел бы снять комнату на несколько дней.

— О, эта кассирша всегда присылает ко мне клиентов, как будто в Гняздове нет больше других квартир! — И она продолжала обслуживать нетерпеливых покупателей.

Поручник, решив подождать, присел на подоконник. Ровно в семь хозяйка закрыла двери на ключ, но продолжала обслуживать оставшихся покупателей, то и дело поглядывая на часы.

Наконец магазин покинул последний покупатель.

— Еле живая, скажу я пану, — тяжело вздохнула Пискорска. — Ног под собой не чую… Такая жара… А люди имеют привычку заходить всегда перед закрытием, как будто им целого дня не хватает… А пан откуда?

Хенрык повторил версию, которую изложил кассирше в ресторане «Русалка». А потом спросил:

— Много ли «дикарей» в Гняздове?

— Трудно сказать. Сейчас ведь многие приезжают на своих машинах с палатками. Взять, к примеру, мою дочь. В прошлом году мы с мужем купили «Ладу». Так она теперь каждое воскресенье выезжает в театр или кино, и вообще… А пан надолго к нам?

— На неделю-две, в зависимости от погоды. Мой знакомый тоже собирался приехать в Гняздово. Не обращался ли к пани кто-нибудь с просьбой сдать квартиру?

— Сейчас не только квартиру, но даже комнату снять почти невозможно. А как звать вашего знакомого?

Хенрык назвал первое пришедшее в голову имя.

Продолжая наводить порядок в магазине, хозяйка покачала головой, давая понять, что такой человек к ней не обращался.

— Как только ваш знакомый появится, я скажу, что вы разыскиваете его. Если не найдете комнату, обратитесь к хозяину бензоколонки, он сдает внаем палатки. Только предупреждаю — он дорого берет. С ним нужно торговаться. Еще можно обратиться в молодежный лагерь, который расположен в лесу. Кто знает, может, вам разрешат там остановиться на несколько дней.

— А чей это лагерь?

— Фабрики из Кошалина.

— А как до него добраться?

— По центральной улице в направлении к плотине. Там шоссе поворачивает влево, но вы должны идти прямо, через плотину, и немного лесом. Там увидите на деревьях указатели…

— Благодарю пани за любезность.

И лишь только после семи вечера Янчак добрался до берега озера, где среди кустарников отыскал уединенное местечко. Вынул из сумки радиотелефон, выбросил антенну и вышел на связь.

— Алло! Первый слушает… Алло! — послышался сквозь шум и треск монотонный голос капитана Сроки.

— Алло! Говорит Второй, вас слышу! Перехожу на прием!

— Мы располагаем информацией, которая подтверждает, что агент появится точно в нашем районе. А может быть, уже и появился.

— Сообщите по возможности детали, — попросил поручник.

— Для тебя это не имеет особого значения, — ответил Срока.

Это означало, что речь идет о появлении вблизи польских территориальных вод неприятельской подводной лодки, которая при помощи бортовых радиоэлектронных приборов прощупывала наши военные самолеты, находившиеся на боевом дежурстве. Таким способом разведка противника пыталась обнаружить центральный пункт связи авиации, что позволило бы осуществить радиоперехват переговоров командования с истребителями и по возможности выявить их кодовую систему связи.

— Алло! Первый! Какую помощь можете оказать мне?

— Пока никакую. До завтра.

Поручник Янчак выключил радиотелефон и спрятал его в сумку. Лежа на траве, он с минуту наблюдал за парусными лодками на озере.

Их вид пробуждал в нем воспоминания об Ирэне и прошлогоднем отпуске, который он провел в этих местах.

Приозерный пляж и пристань опустели.

Над террасой ресторана «Русалка» загорелись разноцветные лампочки. Стайка стройных загорелых девушек, смеясь, спешила к гарнизонному клубу.

Хенрык вдруг вспомнил о Кларе. Хорошо, что она согласилась поехать с ним в этот райский уголок. Что она сказала дома? Как объяснила свой внезапный отъезд?

Не создаст ли дополнительные сложности при выполнении задания привлекательная внешность девушки? Поручник заметил, что Клара не рисуется своей красотой, а, наоборот, ведет себя скромно.

Только сейчас поручник вспомнил, что кто-то из воеводского управления говорил об этой девушке, что она родом из деревни, росла в многодетной семье, из которой первая получила образование. Окончив фототехникум, она поступила в фотолабораторию при воеводском управлении милиции.

Хенрык почувствовал ответственность за эту девушку, тем более что майор Сливка предупреждал его об этом перед отъездом.

Несколько молодых людей в спортивной форме с гиканьем приближались к озеру. Видимо, они закончили занятия в спортивной секции гарнизонного клуба, а теперь намеревались поплавать в озере.

«Интересно, — подумал поручник, — имеет ли Альфа сообщника в Гняздове? Располагает ли он доверенным человеком, заранее внедренным в здешнюю среду? Может, его сообщник уже давно живет в этом городке и ждет сигнала к действию? Это был бы дополнительный козырь в руках вражеского агента. Но не исключено, что он вынужден будет искать себе сообщников на месте.

По предварительным данным известно, что он пробудет в этом районе, где дислоцировалась часть ПВО, не более десяти часов!

Как можно за столь короткое время установить местонахождение вражеского агента и помешать ему совершить диверсию?..»

— Прошу пана прикурить, — обратился к Хенрыку незнакомый молодой человек.

Он подошел по мягкой траве так тихо, что Янчак от неожиданности вскочил и приготовился, в случае необходимости, к отражению нападения.

— Не курю! — ответил он отрывисто, стараясь запомнить лицо парня.

Не мог ли он видеть его раньше? Нет, видимо, встретил впервые.

Поручник с тревогой подумал: не подслушал ли этот незнакомый молодой человек его разговор по радиотелефону с капитаном Срокой?

У бензоколонки в очереди стояло несколько машин. Молодой человек в голубой кепочке сидел на складном стульчике и увлеченно читал какую-то книжку.

К нему-то и обратился поручник Янчак относительно комнаты.

— В этой дыре найти свободную комнату? — покачал головой паренек, окидывая Янчака удивленным взглядом. — Зачем пан вообще приехал в Гняздово?

— Здесь прекрасное место для отдыха.

— Ну и что? Разве мало прекрасных мест в Польше? Однако пан приехал почему-то именно в Гняздово!

Хенрык, никак не прореагировав на эти слова, спросил:

— Может, пан одолжит мне палатку?

— К сожалению, все в расходе.

— Но еще вчера они были у пана?

— Вчера? О чем вы говорите! Неделю назад у меня уже не было ни одной палатки! Кто-то подшутил над вами.

— А в молодежном лагере, что за плотиной, могут мне одолжить палатку?

— Не знаю. Спросите у них сами. — И паренек снова углубился в чтение.

Янчак, поняв, что от него больше ничего не добьешься, не спеша отошел от бензоколонки. Но когда неожиданно обернулся, то заметил настороженный взгляд парня.

На окраине Гняздова шоссе пересекала старая узкоколейка, по которой перевозили когда-то материалы для строительства плотины.

Шагая по рельсам, Хенрык подошел вплотную к плотине. Левее, за лесом, располагался аэродром.

Янчак присмотрелся к тяжелым стальным механизмам, при помощи которых открывались шлюзы плотины. Если бы уровень воды в озере внезапно поднялся выше установленной отметки, то ее можно было спустить на нижерасположенную местность. Таким образом, вода не достигала леса, отделявшего Гняздово от военного аэродрома, и не угрожала последнему.

Взору Хенрыка, стоявшего спиной к городу, открылась невидимая до этого часть озера. Тянулась она на протяжении двух километров. Если эту часть озера обозначить буквой «Т», то плотина будет как раз в той точке, где соединяются черточки буквы — вертикальная и горизонтальная.

На дороге, тянувшейся через плотину, виднелись следы автомобильных шин. Видимо, этим путем доставлялись грузы в молодежный лагерь.

В трехстах метрах от плотины раскинулась чудесная поляна с удобным спуском к озеру. Ровными рядами, словно по линейке, там расположились шесть больших армейских палаток, а немного дальше — барак, в котором размещалась кухня и столовая. На середине поляны возвышалась мачта с флагом.

Несколько человек хлопотали на кухне, возле которой были сложены штабеля дров. Одни подносили из леса сухие ветки, другие разжигали огонь в печке.

— Привет! — подошел к ним Хенрык. — Я ищу начальника лагеря.

— Начальство — это мы. Что пану надо? — спросил один из парней.

— Ищу место, чтобы переночевать.

— О, новый приятель объявился! Это чудесно! На причале, около озера, пан найдет начальника лагеря. Но берегитесь — она очень красивая…

Не дослушав, Хенрык направился к берегу озера.

Деревянный помост служил пирсом для лодок и байдарок. Группа молодых людей, среди которых выделялся молодой подпоручник со значком Военно-политической академии на серо-голубом мундире войск ПВО Польши, беседовала с невысокой, смуглолицей, с большими голубыми глазами, девушкой.

Заметив незнакомого мужчину, она поинтересовалась, кого он ищет.

— Я, хотел бы видеть начальника лагеря, — сказал Янчак.

— Начальник лагеря слушает вас, — прозвучал уверенный голос девушки.

— Случайно, не предоставите убежище страннику? — спросил он шутливо.

— Разве пан иностранец?

— Нет. Ну, так как же все-таки с местом?

— Место бы нашлось, только нет свободных кроватей, одеял и подушек.

— А мне говорили, что все это у вас есть…

— Это так, но мы только что приняли дополнительно несколько человек с фабрики в Ольштыне. Постельные принадлежности получили из воинской части в Гняздове. На ваше счастье, у нас сейчас офицер из этой части, поговорите с ним. Может, он пожертвует пану еще один комплект?

— Хорошо, я подожду его. Скажите, пожалуйста, а случайно кто-нибудь еще, кроме тех, из Ольштына, к вам не примкнул?

— Нет, — ответила девушка с удивлением. — А почему это вас интересует?

— Да так, друга ищу.

Подошел молодой статный подпоручник, поздоровался с Янчаком.

— Мне сказали, что у пана какое-то дело ко мне?

— Да. В лагере мне предоставили место для ночлега, но вот беда…

— Понимаю. Могу одолжить раскладушку и одеяло. Достаточно? — спросил офицер.

— Нет. Требуется два комплекта. Я приехал с девушкой.

— Это сложнее, — задумчиво ответил подпоручник. — Но я подумаю, что можно сделать для пана.

Они вместе возвращались через лес в город. На плотине уже загорелись фонари. Слабый ветерок чуть надувал паруса лодок на озере.

— Вы действительно не могли снять комнату в Гняздове? — спросил подпоручник.

— Не мог.

— А в войсковой части? Мне показалось, что вы похожи на офицера, который прилетел сегодня на авиабазу с одним из наших капитанов.

— Нет. Вы ошиблись, — ответил поручник.

Видимо, ответ Хенрыка чем-то насторожил подпоручника, и он, проговорив:

— Если вас устроит один комплект, то меня можно найти в жилом блоке, где расквартированы офицеры нашего подразделения, — поспешил откозырять.

— До встречи. Благодарю за гостеприимство, — простился с ним Хенрык.

Если Альфа так же осторожен и наблюдателен, то нелегко будет его отыскать среди многочисленных курортников.

В темнеющем небе с грохотом пронеслось звено «мигов» с ярко-красными сигнальными огнями на крыльях.

Поручник посмотрел на часы: самое время для встречи с Кларой.

Он заметил ее издалека, перед зданием почты. Клара сидела с незнакомой Янчаку девушкой на низком белом барьерчике, ограждавшем почтовое отделение. Они угощались яблоками и со смехом что-то рассказывали друг другу.

— Знакомься, это мой приятель, — представила его Клара своей собеседнице. — А это моя новая знакомая с почты.

— Над чем вы так смеялись? — спросил поручник.

— Я решила поработать на почте в Гняздове, ибо четыре предыдущие девушки вышли замуж за летчиков, — улыбаясь, объяснила Клара.

— Я посоветовала Кларе, чтобы и она попытала счастья на почте, как те девушки, — добавила ее новая подруга, угощая Хенрыка яблоком, и смело посмотрела в глаза поручнику.

— Я не для того привез Клару в этот райский уголок, чтобы она увлекалась здешними парнями. Я сам хотел бы быть первым кандидатом, — пошутил Хенрык.

Девушки загадочно переглянулись, стараясь изо всех сил сохранить серьезность, но это у них плохо получалось.

Клара толкнула подругу:

— Можешь сказать Хенрыку, у меня нет от него тайн.

Девушка сначала заколебалась, однако, посмотрев на Клару, сказала:

— Как хочешь! — И, обратившись к Хенрыку, продолжила: — Клара спросила меня, нет ли на почте писем до востребования, потому что тот парень, который все время смотрел на нее влюбленными глазами, обещал прислать нежное послание…

— Но письмо куда-то запропастилось, — вмешалась в разговор Клара.

— Приходи завтра пораньше! — предложила девушка с почты, не спуская глаз с поручника.

— Итак, до завтра!

Хенрык и Клара не спеша прогуливались по центральной улице. Поручник обнял девушку за плечи, чтобы быть похожими на другие влюбленные пары, осторожно спросил:

— Что-нибудь удалось?

— На почте лежат два письма до востребования, адресованные какому-то Майеру. Одно из них получено из-за рубежа. Вот уже две недели за ними никто не приходит. Действительно, ищем, как ты говорил, иголку в стоге сена. Поэтому я решила поговорить с этой девушкой, которая давно работает на почте. Она обещала сообщить, если кто-то обратится за этими письмами.

— Хорошо. Что еще?

— О снятии домика в кемпинге нечего и мечтать: они давно закуплены профсоюзами. Никого со стороны не принимали. Все проживающие там — это отдыхающие с семьями. Заглянула также к студенткам из Слупска. Хорошо, что ты не пошел со мной, ибо это опасно для тебя… Уж слишком там красивые девушки. Все они прибыли в молодежный лагерь в начале месяца. К лесничему, который опекает девушек, должен был приехать кто-то из родственников. Но неожиданно пришла телеграмма, что машина в ремонте и что он прибудет только через два дня.

— Что за родственник?

— Как только он появится, обязательно спрошу, — ответила Клара. — А что у тебя?

Хенрык коротко сообщил о том, где он был, с кем беседовал и что, по существу, ему не удалось раздобыть сколько-нибудь ценной информации.

«Что за нудное дело — ходить по городу и ко всем присматриваться, разыскивая вражеского агента, о котором так мало данных и который, возможно, уже начал действовать», — подумал поручник.

— Мне кажется, ты все время заставляешь себя воспринимать Гняздово и его обитателей как бы главами Альфы, пытаешься представить себе, что бы он делал, оказавшись в этих местах первый раз в жизни, — предостерегла его Клара. — Тогда как вражеский агент может действовать совершенно иначе.

— Конечно, ты права. События могут развиваться совсем иначе, чем я предполагаю. Это Альфа диктует нам условия игры. Думаю, вскоре мы будем знать некоторые подробности. Что-то произошло за последние несколько часов. Когда я разговаривал по радиотелефону с капитаном Срокой, то он дал понять, что войсковая контрразведка располагает достоверными данными о прибытии Альфы в район дислокации нашей части.

— А ты что, сомневаешься в этих данных? — спросила Клара.

— В какой-то степени — да, ибо мне неизвестно, что там случилось и что это за достоверные данные!

Хенрык и Клара молча приблизились к своей палатке, которую поставили возле утопавшего в зелени залива.

Открыв «молнию» палатки, Янчак почувствовал какое-то беспокойство, причину которого не мог сразу объяснить. Приглядевшись, понял: здесь кто-то побывал. Некоторые вещи лежали по-другому.

— Что случилось? — спросила Клара.

— Посмотри, все ли лежит так, как мы оставили перед уходом?

Клара, осматривая все внимательным взглядом, вдруг подняла с пола небольшой кружочек, сделанный из какого-то прозрачного материала.

— Это, по-моему, не из наших вещей?

Поручник застегнул на палатке замок-молнию, зажег фонарь и внимательно осмотрел обнаруженный Кларой предмет.

— Видимо, это стекло от часов.

— Может быть, незнакомец оставил его специально? — предположила девушка.

— Не исключено.

— Интересно, последует ли с его стороны новый визит?

— Думаю, да, если мы оставим ему какую-нибудь приманку.

— Что он здесь искал?

— Единственное, что я могу пока предположить, — видимо, тебя, — улыбнулся поручник.

— Не шути так, Хенрык. А не догадался ли агент, кто мы и зачем здесь?

— Не фантазируй, Клара. У нас даже нет еще конкретных доказательств того, что Альфа прибыл в Гняздово. Не думаю, что это он нанес нам визит. Скорее всего, какие-то случайные жулики или кто-то чересчур любопытный из отдыхающих на озере. Правда, немного настораживает то, что ничего не пропало… Кстати, сегодня я заметил нескольких типов, которые вели себя, как мне показалось, весьма подозрительно. Слишком уж они интересовались моей персоной. Завтра постараемся все выяснить.

Хенрык и Клара вышли из палатки и направились к озеру. Он обнял девушку за плечи, и на этот раз уже не для конспирации. Клара не противилась этому.

— Хорошо, что ты рядом, — ласково сказал Хенрык девушке. — Почему ты говорила, что никогда не поедешь со мной?

— Не хотела раскрывать своей сокровенной мечты, — смущенно ответила Клара.

Хенрык прижал ее к себе и поцеловал.

Девушка испытующе посмотрела на поручника и спросила:

— Кто ты по профессии?

— Металлург, — ответил он без колебаний. — Работал на металлургическом комбинате, потом пошел в армию.

— Что дальше будем делать? Сидеть и ждать у моря погоды?

— Мы сейчас немного прогуляемся по окрестностям. Покажу тебе, на всякий случай, где радиотелефон и как им пользоваться: вдруг во время моего отсутствия явится какой-нибудь подозрительный тип или последует вызов от капитана Сроки.

Позднее, когда они вернулись к палатке, Хенрык осмотрел с фонариком окружающую местность, но никого не обнаружил.

 

7

Майер потерял много времени. Во второй половине дня он уже должен был находиться в окрестностях Гняздова и через несколько часов установить радиосвязь с подводной лодкой, курсировавшей вблизи польских территориальных вод. Потом — провести совместную с нею радиоэлектронную разведку в районе аэродрома ПВО.

После выполнения основного задания — он должен исчезнуть, предварительно уничтожив радиоаппаратуру, а если понадобится, в целях конспирации, то и своих сообщников, которых он приобретет в Гняздове. Агент хорошо помнил разговор об этом с шефом по телефону из ресторанчика «Веселый Юхас» в Варшаве.

Вариант второй, или запасной, предусматривал проведение более сложной акции и требовал быть готовым к выполнению нового задания. Так было оговорено в контракте с разведцентром, и в этом случае сумма гонорара Майера намного увеличивалась.

Но удастся ли ему выполнить это опасное задание?

Готовясь к поездке в Польшу, Майер сначала предполагал работать один, без сообщников.

Он никому не должен доверять, тем более посвящать в план предстоящей операции. Его миссия в Польше была тщательно законспирирована даже в разведцентре. Только одному шефу была известна фамилия, которую он выбрал для себя и дал согласие выписать на нее заграничный паспорт.

Майер соблюдал чрезвычайную осторожность, он даже не пытался перевезти через польскую границу какие-либо материалы, не говоря уже о радиоаппаратуре. Он был уверен, что в тайнике в квартире Гузевича найдет все необходимое.

Итак, подводная лодка одной из стран НАТО, задействованная в предстоящей акции, появится вблизи польских территориальных вод еще дважды. Она будет ждать его радиосигналов, чтобы совместно начать разведку оборонного объекта Польши.

Операция должна начаться ранним утром, когда самолеты ПВО Польши в районе Гняздова поднимутся с аэродрома для участия в учениях.

Отсутствие условного сигнала агента в разведцентре будет означать, что он еще не прибыл в район выполнения задания. Тогда разведцентр немедленно сообщит на подводную лодку, что Альфе приказано приступить к выполнению запасного варианта. А они там сами определят, когда ожидать действия агента в условленном районе Польши.

Запасной вариант должен был принудить польские военные самолеты проводить свои полеты в неожиданных, аварийных ситуациях. Он должен был обеспечить перехват радиосвязи пилотов с центром управления полетами, а также приказов командования части — это было одним из важных заданий Майера. Контроль войсковой радиосвязи и наведение радиоэлектронной аппаратуры подводной лодки на цель, а также расшифровка системы передачи и приема распоряжений командования и действий пилотов в воздухе во время боевых полетов были главными задачами агента.

Майер спокойно вел машину, которую угнал у таксиста после схватки на квартире. Он понимал, что через какое-то время те два типа, которые намеревались его ограбить, придут в себя, обнаружат пропажу такси и немедленно сообщат об этом милиции, а та отдаст распоряжение своим постам о задержании угонщика, указав номер, марку и внешний вид угнанной машины.

Он мог бы бросить эту машину по дороге в каком-нибудь захолустном местечке, попутным транспортом добраться до ближайшего аэропорта, купить билет на самолет и очередным рейсом вылететь в воеводский центр.

Однако этот план требовал слишком много времени, которого у Майера было в обрез, к тому же не гарантировал от неожиданностей. Да и почему милиция должна связывать угон именно с его особой?

Майер полагал, что за два часа хорошей езды по асфальтированному шоссе он попадет в район Польши, расположенный невдалеке от Балтики. В Гняздово агент надеялся добраться ранним утром, когда в курортном городке еще не большое движение и отдыхающие только просыпаются.

Из старого «фиата» не много удавалось выжать. Стрелка спидометра с трудом приближалась к сотне.

После бессонной ночи Майер чувствовал усталость, одолевала назойливая дремота. Он посмотрел в зеркальце на ветровом стекле. За ним — никого. Впереди на шоссе — тоже ни одной машины. На ходу агент выбросил инструменты, при помощи которых открывал дверь квартиры Гузевича.

«Сейчас бы крепкого кофе», — подумал Майер.

На дорожном указателе было обозначено, что в полутора километрах от шоссе находится местечко, название которого ничего не говорило Майеру. Он машинально повернул машину и съехал на проселочную дорогу.

Вскоре показался небольшой городок с новыми домами. По дороге двигались тяжелые грузовики. Подъемный кран создал затор на центральной улице городка.

Кто-то призывно махал рукой, увидев надпись «Такси» на крыше машины Майера. Однако он не остановился, подумал при этом: «Неплохо бы въехать в Гняздово с каким-нибудь внушающим доверие пассажиром — офицером или пастором. А может, лучше оставить машину где-нибудь по дороге и пересесть в городской автобус?»

Наконец он выехал на центральную площадь городка. Здесь были расположены рестораны, кафе, магазины, часовые мастерские, газетные киоски «Рух», аптека и несколько административных зданий.

Проезжая мимо спортивного магазина, где на витрине красовался велосипед и другое спортивное снаряжение, Майер подумал: «Турист на велосипеде с рюкзаком за плечами и с удочкой… Было бы вполне естественно появиться в таком виде в курортном городке».

Майер подъехал к кафе, но в такое раннее время оно было еще закрыто. Кто-то показал ему молочный бар, который открывался с раннего утра.

— Свежие булочки будут через десять минут, — сообщила буфетчица. — Может быть, пану только молоко?

— Нет, я подожду, — ответил Майер.

Он вышел на центральную площадь, купил в магазине банку растворимого кофе и вернулся в бар. Заказал стакан кипятку и приготовил крепчайший кофе, который, как всегда, взбадривал его и помогал снять усталость. Не торопясь выпил и отправился в дальнейший путь, не дождавшись булочек, которые обещала ему буфетчица. Он еще перекусит в дороге.

На шоссе все больше появлялось машин, преимущественно грузовиков и легковых с прицепами и туристским снаряжением. На машину с надписью «Такси» прохожие стали обращать внимание, видимо желая воспользоваться ее услугами.

Майер затормозил около стоянки, подальше от шоссе, в тени большого дерева. Решил немного передохнуть и убрать с крыши надпись «Такси».

Вид зеленой, сочной травы и монотонный шелест ветвей вызывали желание прилечь и вздремнуть. Однако он не поддался искушению и, немного отдохнув, снова сел за руль.

Изнывающий от жары, охваченный злобой к жителям этого польского городка, Майер продолжал свой путь. Он не оглядывался, даже не пытался запомнить трассу, по которой проезжал, ибо возвращаться обратно этим путем не собирался. После выполнения задания агент планировал выбраться из Гняздова поездом или автобусом, чтобы побыстрее покинуть эту ненавистную страну.

После двух часов езды, почувствовав головную боль, он снова сделал остановку.

Агент свернул с шоссе на проселочную дорогу, вышел из машины и растянулся на траве, ни о чем не думая. Через некоторое время, немного придя в себя, вынул из кармана носовой платок, разложил его на траве и внимательно уточнил по карте, отпечатанной на нем, место расположения военного аэродрома.

Неожиданно Майер увидел появившуюся на дорого машину с милицейским знаком на борту. Эти две буквы «МО» вызвали у него тревогу: «Наверно, разыскивают угнанную машину».

Он быстро свернул носовой платок и сунул его в карман. Сотрудники милиции бросили мимолетный взгляд на одиноко стоявшую у дерева машину и, не останавливаясь, продолжили свой путь.

«Может, перебраться на параллельное, менее оживленное шоссе?» — подумал Майер. Но тогда поездка продлится на час дольше. Ну и что? Теперь это уже не имеет решающего значения, раз ему не удалось установить радиосвязь с подводной лодкой в шесть утра, как предполагалось.

Внезапно Майера осенило: «Возможно, с самого начала разведцентр запланировал так называемый запасной вариант, считая его основным?» И кто знает, не специально ли был устроен внезапный отъезд Гузевича с конспиративной квартиры в Варшаве?

Анализируя все это, сопоставляя факты, Майер все больше убеждался, что разведцентр информировал его не обо всем, что касалось запасного варианта и его последствий.

Майера охватило неизвестное ему до этого, странное ощущение. Это был не страх, а обида. Все, чему его учили: уловки, подлость, низость, безжалостное отношение к людям — все это он должен был применять к своим противникам. А теперь не стал ли он сам жертвой тех же методов?

Из-за отсутствия на явочной квартире агента Гузевича Майер опоздал с выполнением главной задачи, которая казалась такой простой. Теперь ему надлежало выполнить запасной вариант, который, как ни странно, казался крайне сложным и опасным.

Но ему ничего не оставалось, как только выполнять задание согласно заключенному с разведцентром контракту. Обещанной ему кучи денег он не хотел лишаться.

Обуреваемый невеселыми размышлениями, агент продолжал свой путь, внимательно следя за дорожными указателями, чтобы не сбиться с дороги.

Внезапно он увидел на шоссе отчаянно махавшего руками мужчину.

Тот был одет в какую-то незнакомую агенту форму, что немного встревожило его. Он начал быстро перебирать в памяти все виды польской формы и знаков различия, которые заучивал перед выездом в страну. Моряк? Железнодорожник?

Мужчина был явно чем-то встревожен.

Майер подъехал ближе. «А если это засада? — подумал он. — Предположим, я остановлюсь. Что, выхватывать вальтер и стрелять? Но это бессмысленно, ведь наверняка в случае засады поблизости находятся сотрудники милиции… Может, незаметно освободиться от оружия, взрывчатки и радиоаппаратуры?» — продолжал лихорадочно размышлять агент. Пережитые усталость, разочарование и обида привели его к подобным мыслям.

Майер затормозил и высунулся в окно.

— Прошу пана! — подбежал к нему крайне взволнованный средних лет мужчина в синем мундире. — Ради бога, умоляю пана помочь мне!

Майер молчал.

— Какая-то баба выскочила прямо под колеса моей машины! — кричал, нервно жестикулируя, незнакомец. — Прошу вас подвезти ее до Яблонки, это по дороге, всего в четырех километрах отсюда. Там в медпункте ее осмотрят и окажут первую медицинскую помощь. А в это время, надеюсь, пан не посчитает за труд сообщить пожарной команде в Яблонке, чтобы приехали и вытащили мою машину!

Майер никак не мог понять, чего хочет от него этот человек, который так быстро и невнятно что-то выкрикивает.

— Что? — пробормотал Майер. — Что вы хотите?

— Но я же объясняю пану! — удивился незнакомец. — Нужна помощь людям, попавшим в аварию. Разве не понятно?

Изо рва, куда свалилась пожарная машина, послышался женский крик:

— Ой, моя нога, помогите!

— Сначала лезет под колеса, а теперь кричит! — недовольно проговорил мужчина.

Майер колебался. Что делать? Рвануть с места происшествия, не оказав помощи пострадавшим, рискуя, что водитель свалившейся в ров машины может запомнить номер его такси и сообщить в милицию? Или все же посадить потерпевшую в машину и подвезти ее до медпункта?

Выбрал второй вариант, как показалось Майеру, менее опасный.

Жестом дал понять, чтобы незнакомец поторопился с пострадавшей.

Женщина, опираясь на незадачливого водителя пожарной машины, плача от боли и жалуясь на судьбу, добралась до «фиата» Майера. Она потребовала, чтобы в машину погрузили ее велосипед и две корзины с покупками. Однако пожарник оставил это без внимания.

Женщина начала излагать Майеру свою версию происшествия, но он даже ради вежливости не подал виду, что слушает.

— Прошу пана сообщить моим коллегам из пожарной команды в Яблонке… — начал было водитель, но Майер, не дослушав, включил мотор, и машина рванулась с места.

Вскоре показался дорожный указатель, на котором было написано: «Яблонка». Майер попытался было высадить пассажирку, но женщина подняла крик, жалуясь на боль в ноге, и ему пришлось подъехать к двухэтажному домику, где размещался местный медпункт. Медсестра, заслышав шум машины, выглянула из окна.

— А, пани Матяшкова! — воскликнула она. — Теперь уж на машине раскатываете на городской рынок…

Матяшкова, не дав ей закончить, крикливым голосом начала рассказывать о случившемся с ней происшествии. Медсестра подошла к машине, вместе с Майером они высадили пострадавшую, весьма внушительных размеров женщину, которая кляла на чем свет стоит всех виновных в ее несчастье.

Майер, решив, что сделал все, что от него требовалось, хотел было уже продолжить свой путь, но его задержала медсестра:

— Прошу пана немного подождать, я должна записать данные.

— Я не причастен к этому дорожному происшествию. Я просто подвез пострадавшую. Извините, но я очень тороплюсь. — И Майер направился к машине.

— А вот как раз идет наш страж порядка, — с усмешкой проговорила медсестра.

— Извините, пани, но я еще должен сообщить в пожарную часть, что их машина… — Майер сделал жест, показывая, как она перевернулась.

Молодой милиционер больше слушал медсестру, чем потерпевшую, которая только стонала и показывала на свою ушибленную ногу.

— Вот этот пан, — заключила медсестра, указывая на Майера.

— Документы! — властно потребовал страж порядка.

Майер между тем уже подходил к своей машине.

— Нет! Это не он! — воскликнула Матяшкова, отталкивая медсестру. — Этот пан никакого отношения к происшедшему со мной не имеет. Он только подвез меня к медпункту! Это не он сшиб меня на шоссе!

Майер спокойно смотрел на потерпевшую и медсестру. Если милиционер, проверяя водительские права, обратит внимание на фотографию водителя, которая сильно отличалась от внешности нынешнего владельца машины, то он готов применить свой вальтер.

— Пан торопится? Тогда подвезите меня, — проговорил сержант, продолжая любезничать с симпатичной медсестрой.

— К сожалению, я еду в другую сторону, — пытался отговориться Майер.

— Не обижу пана, заплачу по счетчику. Хотел бы помочь пожарникам вытащить машину, а заодно и обследовать место происшествия, — настаивал страж порядка.

— Извините, но я не располагаю свободным временем, — стоял на своем агент.

— О чем пан говорит? Проделать такой большой путь и без пассажиров? — Милиционер бросил взгляд на варшавский номер его машины.

— Я отвозил семью на отдых, а теперь возвращаюсь обратно, — объяснил Майер.

Может быть, акцент привлек внимание сержанта, может, что-то другое, но он явно не собирался отпускать Майера.

— Почему пана сержанта так беспокоит свалившаяся в ров пожарная машина? — обратилась к милиционеру медсестра. — Пусть сами пожарники и вытаскивают ее оттуда.

— Действительно, что им помогать! Сами гоняют как сумасшедшие, пусть сами и вытаскивают! — вмешалась в разговор Матяшкова.

Сержант снова бросил взгляд на Майера.

— Если пан возвращается домой, то, видимо, по той же дороге? — спросил он Майера и, не ожидая приглашения, открыл дверцу и сел в машину.

Майер, не говоря ни слова, завел мотор и направил машину в направлении шоссе.

— Пан видел, как все это произошло? — спросил милиционер.

— Нет.

— А как же пан оказался на месте происшествия?

— Пан сержант ведь слышал, что говорила пострадавшая. Я только подвез ее в медпункт. На месте происшествия оказался случайно, просто проезжал мимо.

Майер прибавил скорость. Сержант спокойно наблюдал за ним.

Подъехали к месту происшествия. Шофер пожарной машины еще издалека заметил знакомую машину Майера. То, что с ним приехал милиционер, обеспокоило его.

Сержант не торопясь вышел из машины и сразу же обратился к Майеру:

— Прошу пана предъявить документы.

Агент, скрывая волнение, внешне спокойно подал водительские права. Милиционер, внимательно просмотрев их, строго спросил:

— А почему пан снял с крыши машины надпись «Такси»?

— Такси частное, принадлежит лично мне. Я уже говорил, что отвозил на отдых свою семью, и поэтому, чтобы в дороге по просьбе пешеходов не останавливаться, снял надпись.

Милиционер тем временем направился ко рву осмотреть пожарную машину.

Майер, потеряв самообладание, быстро выскочил из машины с противоположной стороны. Под прикрытием дверцы выхватил пистолет.

В этот момент сержант резко повернулся, держа в руках документы Майера. Он наконец заметил, что они принадлежат совсем другому лицу. Одновременно он увидел подозрительные действия мнимого таксиста. Изо всех сил оттолкнувшись, милиционер бросился в ров.

Майер, не целясь, выстрелил через открытые боковые стекла такси. Пуля расколола лобовое стекло в пожарной машине.

Милиционер успел укрыться во рву.

Побледневший водитель пожарной машины смотрел на все это расширенными от страха глазами. Его отделяло от Майера всего несколько метров.

— Брось оружие! — крикнул милиционер.

Если вблизи появится какая-нибудь машина, то милиционер не будет стрелять, чтобы случайно не ранить кого-нибудь, подумал агент. Тогда он попытается, вскочив в машину, на предельной скорости скрыться. Майер не мог простить себе, что позволил милиционеру благополучно укрыться во рву, в то время как он держал его на мушке.

Агент, не спуская глаз со рва, осторожно шагнул к своей машине. Ключ торчал в зажигании. Сработает ли сразу стартер?

Майер направил свой вальтер на водителя пожарной машины.

— Подойди ближе! — скомандовал он.

Но пожарник, бледный от страха, боялся сделать хотя бы шаг.

— Ну, двигайся, да побыстрее! — крикнул Майер.

В это время со стороны шоссе послышалось гудение мотора какого-то грузовика или подъемного крана. Агент не мог оглянуться, боясь выстрела. Пожарник сделал шаг вперед.

— Еще ближе! — скомандовал Майер.

Милиционер понял, что противник пытается создать себе живое прикрытие, и решил занять более выгодную позицию, но Майер и это предусмотрел — не целясь, выстрелил.

Грузовик приближался. Майер приказал пожарнику:

— Ни с места, стой и прикрывай меня!

Появившийся на шоссе грузовик на мгновение отвлек внимание милиционера.

Майер, воспользовавшись этим, пригнулся, молниеносно вскочил в машину, захлопнул дверцу и включил зажигание, приказав пожарнику:

— Ни шагу! Иначе буду стрелять! Стой на месте!

Машина рванулась с места. Изо рва раздались выстрелы. Две пули пробили лобовое стекло, едва не задев Майера. Посыпались кусочки стекла, видимость резко ухудшилась.

В обзорное зеркало агент увидел сержанта, который, спотыкаясь, выбежал на середину проезжей части. Он несколько раз выстрелил по удалявшейся машине Майера.

Одна из пуль разбила зеркало, осколки его оцарапали лицо Майера. Мысль его лихорадочно работала, пытаясь найти вариант, как оторваться от преследования.

Милиционер остановил первую попавшуюся машину и бросился за беглецом по боковой дороге. Однако она также оказалась забитой транспортом, что затрудняло преследование.

На пути следования Майеру вдруг встретились мостик, речка, в тени дерева сидел рыболов с удочкой. Рядом стоял мотоцикл.

«Было бы неплохо избавиться от машины», — подумал агент. Но засомневался: достаточно ли далеко он отъехал от места происшествия, чтобы быть уверенным, что рыболов не слышал выстрелов?

Невдалеке был виден лес. По целине агент загнал машину в чащу и выключил мотор. Убедившись, что автомобиль не виден со стороны шоссе, перекинул через плечо сумку и бегом бросился к речке, на ходу заменяя обойму в вальтере.

Рыболов, в старой шляпе и поношенной куртке, сидел у берега на раскладном стульчике и, видимо, дремал с удочкой в руках. Он даже не повернул головы в сторону бежавшего к нему человека. Стоявший рядом мотоцикл выглядел вполне исправным.

Рукояткой вальтера Майер нанес рыболову удар по голове. Тот, коротко вскрикнув, повалился на землю. Шляпа слетела с его головы.

Агент резким толчком ноги завел мотор мотоцикла и выехал на тропинку, тянувшуюся вдоль ручейка, надеясь, что она выведет его на какую-нибудь дорогу. Ему встретился на пути мостик, перекинутый через небольшой ручеек. Майер, оглядевшись вокруг и убедившись, что ему ничто не угрожает, слез с мотоцикла.

Вынув из кармана карту, агент разложил ее на траве. Итак, до Гняздова уже недалеко. Даже если милиция начала погоню, то прежде всего она ищет вооруженного преступника, угнавшего такси в Варшаве, и вряд ли будет искать его в районе военной авиабазы.

Стоял жаркий летний день. На небе ни облачка, лишь иногда слабый ветерок приносил легкую прохладу. Мучила жажда. Майер спустился к ручью и зачерпнул воды. Она показалась ему горьковатой. По крутому подъему он втащил мотоцикл на мостик. Потом выехал на шоссе и взял курс на юг.

В городке, который проезжал Майер, не было видно патрулей. Агент вздохнул с облегчением: ведь теперь у него не было никаких документов. Водительские права на имя варшавского таксиста остались у милиционера. Расчеты шефов Майера на то, что внутренние польские документы можно легко достать на месте, оказались ошибочными. Возле здания местного отделения милиции, опутанного дикорастущим виноградом, с широко открытыми окнами, было тихо, лишь постовой мерно прохаживался, посматривая по сторонам. Видимо, здесь еще не было известно о происшествии на шоссе и не объявлено о розыске мнимого таксиста, применившего оружие.

Внезапно появилась милицейская машина с мигающей синей лампой. Сидевшие в ней даже не посмотрели в сторону мотоциклиста, они явно куда-то спешили.

«Началось…» — подумал Майер, сдерживая волнение.

Интересно, когда они найдут брошенную им в лесу машину со следами пуль и разбитым лобовым стеклом? И что будут делать, обнаружив рыболова?

Покинув городок, Майер выехал на перекресток шоссе. На дорожном указателе было обозначено: «Гняздово — 8». Агент облегченно вздохнул, поняв, что наконец добрался до места.

«Если милиции стало известно о мнимом таксисте, то не исключено, что уже обнаружили рыболова и узнали, что у него угнан мотоцикл…» — продолжал размышлять агент. Проехав еще не более пяти километров, он углубился в лес и бросил мотоцикл, замаскировав его ветками.

Сориентировавшись по карте, Майер направился в сторону озера, до которого было не более часа ходьбы.

В лесу, разогретом солнцем, стояла духота. Уставший Майер тяжело шагал по лесной тропинке. От жажды пересохло в горле.

Вдруг вдали послышались голоса. «Ну, наконец-то вода! Похоже, кто-то купается?» — с облегчением подумал агент. Жажда и голод ощущались с двойной силой. Еще раз он посмотрел на карту. Двигаясь в западном направлении, вышел к берегу. Лес обрывался у самой воды. Среди камышей поблескивало огромное озеро. Майер окунул лицо в воду. Пить не решился, только умылся и намочил голову.

Немного передохнув, зашагал по тропинке вдоль берега. В местах, где он был отлогим и песчаным, виднелись разноцветные туристские палатки. Около одной из них стояли мотоцикл и велосипед, а ближе к берегу — байдарка. Здесь же какая-то семья мирно закусывала. Майер приблизился к отдыхающим. Похвалил здешние чудесные места, рассказал о дорожном происшествии, случившемся с ним: мотоциклист наехал на него и немного поранил лицо.

— Иду в Гняздово, хочу обратиться в медпункт за помощью. А хоть какой-нибудь ресторан там есть? — болтал непринужденно Майер.

— А зачем пану ресторан? Садитесь с нами, подкрепитесь чем бог послал, — последовало приветливое приглашение. — Нам приятно будет угостить вас и познакомиться.

— Спасибо. За угощение я готов заплатить…

— Ну, о чем пан говорит? С гостя брать деньги?

Майер попытался изобразить благодарную улыбку.

Присел к гостеприимным хозяевам. Выпил два стакана компота, закусил бутербродами. Жажда и голод перестали мучить, заметно отступила усталость, менее ощущалась жара.

Над лесом с грохотом пролетело звено реактивных истребителей. Через минуту — другое.

— Мешают отдыху? — спросил Майер.

— Да. Особенно много их летало вчера и позавчера, сегодня как будто поменьше… А где пан поставил свою палатку?

Майер махнул рукой в ту сторону, откуда пришел.

К отдыхающим подошли двое парнишек с пойманной на удочку рыбой. Они были довольны своей удачей, так как нашли место, где хорошо брали окуни.

— Мы впервые встречаем пана в этих местах, а отдыхаем здесь уже почти две недели, — проговорил один из пареньков, приглядываясь к давно не бритому лицу агента.

— Путешествую, не люблю сидеть на одном месте.

— Включите, пожалуйста, ваш радиоприемник. Как вижу, он новой марки? — обратился к нему другой паренек.

Майер начал объяснять, что приемник, к сожалению, не работает: сели батареи. Потом, поблагодарив за гостеприимство, любезно распрощался и быстрым шагом удалился в направлении Гняздова.

На озере маячило несколько парусных лодок, на берегу под разноцветными зонтиками располагались группки отдыхающих, некоторые купались.

С прибрежной тропинки, по которой шел Майер, открывался чудесный вид на озеро, плотину и окружавший их лес.. Агент внимательно осмотрелся. Плотина была отмечена и на плане, который он досконально изучил в разведцентре перед выездом в Польшу.

Налево от плотины — застройки курортного городка.

На противоположном берегу озера — пристань, там мерно покачивались парусные и моторные лодки. На берегу, у самой воды, лежали байдарки. Вдали тарахтела моторная лодка, тянувшая за собой воднолыжника.

«Дальше идти пока нет смысла», — решил Майер. Он расположился на берегу озера, разделся. Старательно завернул в одежду пистолет и туристский паспорт, которым намеревался воспользоваться при возвращении, и погрузился по пояс в воду.

«Может, в спортивном магазине купить надувной матрац или резиновую лодку? — подумал агент. — Хотя нет, на пристани много разных лодок, одну из них можно будет взять напрокат».

Взгляд Майера притягивала массивная плотина, поднимавшаяся на несколько метров выше уровня воды. Особо выделялись стальные ворота шлюзов, трансформаторная подстанция, асфальтированная дорога, пролегающая по верху плотины.

Он обратил также внимание на крытую машину с надписью «Продукты». Видимо, поблизости в лесу находится какой-то лагерь. Еще до этого агент заметил небольшой деревянный помост, ведущий к огражденному красными буями месту для купания. Теперь он понял, что это было лагерное хозяйство.

Майер решил переждать, пока спадет дневная жара, и вечером, когда вокруг будет меньше людей, обследовать интересовавший его объект. А с наступлением сумерек попытаться совершить диверсию, которая была определена ему разведцентром как запасной вариант.

В оперативном отделе воеводской службы безопасности все больше накапливалось всевозможной информации, которая могла иметь отношение и к действиям вражеского агента Альфы.

Офицер, обрабатывающий поступавшие материалы, систематизировал их и готовил к докладу по первому требованию шефа. Шло время, но из полученной информации нельзя было установить что-нибудь определенное о действиях агента, который, как предполагалось, уже прибыл в Польшу.

Майор Сливка ежечасно требовал от подчиненных доклада об обстановке и принимаемых мерах к раскрытию агента.

«Перестрелка между милиционером и водителем такси…» — начал отстукивать телетайп.

Дежурный офицер мгновенно посмотрел на карту. Это на шоссе недалеко от Гняздова!

Не спрашивая разрешения, включил аппаратуру на письменном столе майора, чтобы сообщение по телексу одновременно с картой появилось перед ним на экране. А сам продолжал следить за текстом.

«Милиционер обстрелян из пистолета калибра 7,65. Гильзы переданы на экспертизу. О результате сообщим через тридцать минут. Милиционер ранен, преступник уехал на машине по шоссе в западном направлении. Начали поиск мнимого таксиста, а также настоящего владельца водительских прав, отобранных милиционером во время проверки документов. Дано распоряжение блокировать шоссе в квадрате Х-136, Г-99 и быть готовыми к действию в следующих квадратах…»

Резкий звонок приглашал дежурного офицера в кабинет шефа.

— Информируйте об этом капитана Сроку!

— Слушаюсь, товарищ майор!

Через некоторое время милицейский телекс снова отозвался:

«В двух километрах от места перестрелки, на берегу реки, обнаружен без сознания человек, на которого напал неизвестный преступник. Рана на голове от удара твердым предметом. Угнан мотоцикл потерпевшего марки ВСК №…»

Дежурный офицер передал по телетайпу информацию капитану Сроке с указанием шефа — довести до сведения поручника Хенрыка Янчака. Одновременно телекс сообщил новые данные:

«Обнаружено такси с варшавским номером и следами пуль из пистолета милиционера, брошенное в лесу, невдалеке от места нападения и угона мотоцикла».

— Ну, кажется, началось, — проговорил хрипловатым голосом майор Сливка.

— В Варшаве уже приступили к поиску владельца такси, — вставил дежурный офицер.

— Поддерживайте связь с Варшавой и доложите, как только его найдут. Никто не обращался с заявлением об угоне этой машины? — спросил майор.

— Нет, — ответил дежурный офицер.

Служба безопасности получила описание внешности и данные владельца угнанного варшавского такси. Было установлено, что таксист — частый посетитель ресторана «Веселый Юхас», где однажды встретился и долго разговаривал с неизвестным гражданином, выдававшим себя за сельского торговца. Таксист был знаком с буфетчицей ресторана.

Дежурный офицер, поддерживавший постоянную связь с Варшавой, записал все эти данные и бросил в трубку:

— Майор Сливка ожидает информации о результатах допроса таксиста и других свидетелей.

Прошло некоторое время, В воеводском управлении милиции ожидали новых сообщений из Варшавы и с места происшествия на шоссе.

Застучал телетайп. Из Варшавы передали данные о результатах допроса таксиста и буфетчицы ресторана, Данные были путаными.

Владелец такси якобы ничего не знал об угоне его машины, утверждая, что вчера вечером в ресторане «Веселый Юхас» так загулял, что не имеет понятия, где теперь его такси. Буфетчица ресторана при допросе никакой ясности в это дело не внесла, только подтвердила, что действительно вчера в ресторане таксист сидел за столиком с неизвестным ей человеком и они о чем-то оживленно разговаривали.

Майор Сливка запросил по телефону дополнительные данные:

— Уточните, с кем выпивал таксист, где был и что делал в течение дня и после посещения ресторана? Когда и с кем вышел из ресторана человек, с которым общался таксист? Не передавал ли он кому-либо свою машину? Если да, то кому конкретно? Доведите до сведения таксиста, что он может быть осужден за соучастие в разбойном нападении на сотрудника милиции, а уголовный кодекс в таких случаях…

Положив телефонную трубку, майор Сливка начал вслух размышлять:

— Допустим, что машина была угнана неизвестным человеком, но почему тогда владелец такси не заявил сразу об этом в отделение милиции? По данным центральной картотеки, у владельца такси не безупречное прошлое: трижды судим, отбывал сроки за ограбления в период первых двадцати лет после войны. Уже длительное время ведет нормальный образ жизни, работает частным таксистом. Может, снова занялся преступными делами, а такси — это только прикрытие?

Вместе с дежурным офицером майор углубился в изучение поступивших донесений, из которых каждое могло иметь важное значение для раскрытия преступления, связанного с действиями вражеского агента.

В приморском курортном городке, в центральном пансионате, дорогой номер с видом на море снял солидный, уже в годах, мужчина.

Он, очевидно, не любил проводить время на пляже, не загорал, не купался. Но ему нравился успокаивающий шум воли и свежий ветер с моря. Отдыхая на балконе, он, уже в который раз, перечитывал почтовую открытку на имя Гузевича с заграничным штемпелем и маркой.

«Несколько лет молчали, не беспокоили, — думал солидный курортник, — а теперь вдруг это неожиданное требование! Почему-то понадобился мой срочный выезд из Варшавы не менее чем на неделю. Все равно куда, но лучше подальше, к морю… Вот я и выполнил их указание! А дальше что? Моя дочь учится там, на Западе. И в случае моего непослушания они в любое время могут отыграться на ней».

Западная спецслужба, которая выделила для дочери этого человека персональную стипендию, следит за каждым ее шагом. И в случае чего, как они предупредили, предпримет надлежащие меры. Они регулярно присылали ему условленную сумму денег. Поэтому ничего не оставалось, как выполнять их приказы.

«Чем я мог помешать им, находясь дома, в Варшаве? — продолжал размышлять пан Гузевич. — Видимо, дело не в моей варшавской квартире, коль они позволили остаться там моей престарелой, глуховатой хозяйке?»

Он еще раз перечитал полученную из-за рубежа почтовую открытку: ни слова о хозяйке и квартире. Так в чем же дело? Может быть, решили проверить его лояльность? Или убедиться в возможности дальнейшего сотрудничества с ним? И лишь только тогда поручат ему более ответственное задание? А может, отправили на море, чтобы он не стал свидетелем какой-нибудь секретной операции в Варшаве?

Мягкий звук гонга, приглашавший отдыхающих на обед, прервал размышления Гузевича. Не торопясь он спустился вниз, в столовую.

Поручник Янчак рано утром обошел места, которые его интересовали. В это время Клара фотографировала и описывала окружавшую их местность.

В отсутствие Хенрыка она должна была дежурить и у радиотелефона на случай срочного вызова капитаном Срокой. Ближе к полудню Янчак возвратился к их палатке.

Он не увидел в местах отдыха ни одного подозрительного лица, которое заинтересовало бы его в связи с выполнением задания. Может, враги надеются на своего доверенного человека, который заранее здесь внедрен? Хотя это маловероятно. А может, отложили диверсию? Тогда зачем прибыл в Польшу их специальный агент Альфа?

— По выражению твоего лица не узнаешь, о чем ты думаешь, — сказала Клара.

— Что у тебя нового? — спросил Хенрык.

— Пока ничего. Радиотелефон молчит. Может быть, Альфа обосновался где-нибудь в другом месте?

— Не знаю. Подождем новой информации от шефа. Ты купалась?

— Немного. К нам никто из посторонних не приходил. Подозрительных вокруг палатки не замечалось, — доложила Клара.

Хенрык молча выслушал все это, вспомнив, что, когда он докладывал сегодня утром по радиотелефону Сроке о подозрительном визите в их палатку, то капитан напомнил о бдительности а обратил внимание на то, что за последние два дня было несколько случаев кражи фотоаппаратов и денег, оставленных без присмотра в палатках туристов.

Прозвучал сигнал радиотелефона. Поручник подумал, что, видимо, произошло что-то важное. Капитан Срока спокойным голосом передал данные, полученные несколько минут назад от майора Сливки.

Збышек Сосновский выполнил свой учебно-тренировочный штурмовой налет на предполагаемый военный объект противника. Вскоре после посадки на аэродром с учебного полигона было получено сообщение, что его бомбы и ракеты поразили цель.

— Браво, Збышек! — послышался в наушниках гермошлема обрадованный голос Франека, который еще не покинул своего поста около центра управления полетами.

— Вылезай из своей норы, чтобы видно было, кто мешал мне своей болтовней в полете! — пошутил Збышек.

— Если бы не я, то тебе пришлось бы ежеминутно приземляться, и спрашивать у людей дорогу к цели!

— Балтика слишком велика, чтобы не заметить ее с высоты!

Это была очередная порция безобидных шуток, которыми, как правило, обменивались между собой пилоты, чтобы замаскировать прилив радостных чувств после удачных полетов.

Из подведенных итогов учений стало ясно, что Збышек набрал самое большое количество зачетных очков и будет представлять свой авиаполк на общепольских учениях войск ПВО, которые состоятся через несколько дней.

Подошел Казик Магурский:

— Поздравляю с победой! Отличился на медаль!

— Хотел бы получить ее от Каролины.

— Мы ждали тебя сегодня утром у озера. Но я знал, что ты не придешь, ведь у тебя полеты.

— Я уже встречался с Каролиной вчера вечером.

Казик Магурский неодобрительно улыбнулся, хотя сделал вид, что это его не волнует.

— Порядок, — отрезал он. — Сегодня вечером я зайду к ней. Слышал, что ты участвовал в матче по боксу?

— Да. Отвел душу. Можешь не беспокоиться, все в порядке. И я доволен, что твое звено истребителей будет защищать честь полка в групповых общепольских летно-тактических учениях.

Когда жара немного спала, Майер направился в Гняздово. Зашел в парикмахерскую, не вступая в пространный разговор, побрился, хотя парикмахер пытался было поболтать с незнакомцем.

В спортивном магазине агент купил небольшую дорожную сумку, в которую положил свою радиоаппаратуру и взрывчатку, а немного позже сунул в нее и пистолет.

— Где здесь поблизости ресторан? — спросил он в магазине.

Продавец показал ему на дорожку, которая вела к «Русалке».

— Пан с турбазы? — безразличным тоном осведомилась кассирша.

— С турбазы, — подтвердил Майер.

— Талоны пан имеет?

— Нет…

Кассирша подала ему меню.

— Прошу пана побыстрее выбирать, а то перед ужином мы закрываем на перерыв. К вечеру снова нахлынут толпы посетителей…

Майер заказал обед. Ему подали скромную туристскую закуску и горячее блюдо, от которого у него еще больше разгорелся аппетит.

— Если у пани имеются лимоны и апельсиновый сок, то я с благодарностью купил бы, — обратился он к молоденькой официантке.

Через несколько минут Майер, забрав несколько лимонов и банок с апельсиновым соком, покинул ресторан. «Неплохо бы сейчас поспать», — подумал он. Однако тут же прогнал эту мысль: сперва надо выполнить задание. Если все удастся согласно плану, то через несколько часов он будет уже на пути домой. «Может, счастливая судьба поможет мне найти надежных помощников, которые сыграли бы определенную роль в сегодняшнем спектакле?» — подумал агент.

Он подошел к пристани. Внимательно присмотрелся к лодкам. Большинство из них было привязано только цепями или канатами прямо за крюки, вбитые в деревянный помост.

Многие отдыхающие, изнывая от жары, покидали пляж. Оставались только шумные ватаги подростков. С деревянной вышки, принадлежащей спасательной службе, они прыгали в воду. На специальной доске отмечались мелом зачетные очки за стиль и четкое исполнение прыжка.

Майера прежде всего интересовала плотина. Установлены ли там милицейские посты? Издалека их не было видно. Он подошел поближе, внимательно присмотрелся к стальным воротам шлюзов, трансформаторной будке, стоявшей вдали. На ее дверцах ярко выделялось предостережение: «Опасно для жизни!»

Ночью все это наверняка отлично освещается лампами дневного света, подвешенными на высоких мачтах в нескольких метрах от плотины. Заржавевшие рельсы узкоколейки свидетельствовали о том, что по ним уже давно не проходил локомотив.

В разведцентре существовало противоречивое мнение о назначении этой узкоколейки, ведущей в лес. В обязанности Майера входило проверить на месте, что она представляет собой и не ведет ли, в частности, к какому-нибудь военному объекту.

Майер почувствовал усталость и вместе с ней какое-то безразличие к предстоящей диверсии. У него заранее был разработан план действий, и он не намеревался выдумывать что-то новое. Он был уверен в успешном исходе операции. Это подсказывал ему многолетний опыт разведчика-диверсанта.

За плотиной тянулся лесной массив. На опушке раскинулся молодежный лагерь. Юноши и девушки, одетые в яркие спортивные костюмы, выстраивалась на линейку.

Возле разгоравшегося костра шло веселое представление.

Зрители сидели на сложенных вокруг костра бревнах.

Агент подумал: не солдаты ли это, охраняющие ночью плотину?

Когда Майер возвращался обратно, он увидел двух парней с удочками, которые, подвернув брюки, ловили рыбу около основания шлюзов. Одновременно, покуривая сигареты, они внимательно наблюдали за плотиной. Майер остановился вблизи. Он мог теперь спокойно определить конструкцию стальных ворот.

Именно в этом месте, как было определено на макете плотины в разведцентре, он должен будет заложить мощный заряд ВВ. Майер неоднократно тренировался на модели, как лучше и быстрее вставлять взрыватель и пользоваться часовым механизмом.

В случае удачи он пошлет радиосигнал в разведцентр. Этот сигнал молниеносно будет передан на подводную лодку, ожидавшую вблизи польских прибрежных вод на Балтике, или на борт разведывательного самолета, оборудованного специальной радиоэлектронной аппаратурой, чтобы он приблизился к воздушным границам Польши.

Огромная масса воды хлынет через взорванные шлюзы в долину, на поля, в лес, достигнет военного аэродрома и других оборонных объектов. Ввиду этой катастрофы будет объявлена тревога и отданы специальные приказы пилотам и аэродромной службе безопасности, а также центру управления полетами. Наверняка будет введена в действие радиоэлектронная аппаратура особой связи с самолетами, несущими патрульную службу в воздушном пространстве Польской Республики, а также с кораблями ВМФ Польши на Балтике.

Это и есть тот запасной вариант, который был предусмотрен разведцентром.

Таинственное исчезновение Гузевича из варшавской явочной квартиры не давало покоя Майеру. Он никак не мог уяснить, в чем заключалась действительная роль Гузевича в Польше.

— Клев бывает лучше вечером, — обратился Майер к близстоящему рыболову.

— Вечером? Чтобы здесь брали окуни? — с пренебрежением пробурчал рыболов.

— В этом месте вечером вообще нет клева, это я говорю пану… — включился в разговор его напарник.

«Значит, мое появление в этом месте с удочкой отпадает», — подумал Майер.

— Приходили сюда некоторые, пробовали ловить, но ничего не вышло, — продолжал первый рыболов.

Но Майер его больше не слушал.

«Итак, это место с наступлением темноты будет залито ярким светом ламп дневного освещения. Поэтому нет надобности мозолить здесь глаза», — заключил про себя Майер, отходя от рыболовов.

Агент подошел к пристани, где стояли на приколе несколько лодок и байдарок.

— Сколько стоит час прогулки на лодке? — спросил он молодого парня, крутившегося около причала.

— Для военных бесплатно.

— А для штатских?

— У пана есть абонемент лодочной станции?

— Да.

Майер сделал вид, что полез в карман. В эту минуту он даже не подумал, что сделает, если у него потребуют документы.

— Тогда пану следует пройти к той зеленой будке с надписью «Спасатель», там вам выдадут лодку.

Майер направился в указанную ему сторону, заметил тропинку и зашагал по ней. Проходила она мимо разноцветных кемпинговых домиков и ресторана «Русалка», откуда доносились звуки музыки.

Над террасой уже горели электрические лампочки. Все места за столиками были заняты. Агент внимательно осмотрелся, но никого, кто бы мог быть ему полезным, не заметил. За столиками сидели в большинстве своем семьи с детьми.

— Сейчас обслуживаем только отдыхающих в кемпингах! — покрикивала официантка на тех, кто ожидал свободные столики.

— Тогда пойдем в гарнизонный клуб, — проговорил кто-то, стоявший рядом с Майером.

— В это время там в разгаре дискотека, а не ужин, — добавил другой незадачливый посетитель ресторана.

Майер направился к гарнизонному клубу. Там толпились группки молодежи, на доске висело объявление о прибытии известного телевизионного комментатора, который выступит в клубе с лекцией о международном положении. Рядом помещался репертуар кинофильмов. Из открытых окон доносились звуки музыки.

Майер задержался и осмотрелся вокруг. Нет, здесь он тоже не видит возможности найти подходящих ему людей.

В гарнизонном клубе было несколько помещений разнообразного назначения. В обширном зале кафетерия размещалась дискотека, где под современные мелодии танцевали несколько молодых пар.

— Сумку пан может оставить в гардеробе, — предложила кассирша, продавшая Майеру входной билет.

— Я ненадолго, — ответил он.

Пробыв в дискотеке не более четверти часа, агент убедился, что и здесь ему не удастся найти человека, который сыграл бы свою роль в предстоящей диверсии. Не спеша он вышел на улицу. Утверждение руководства разведцентра о том, что в Польше легко найти изменников, готовых пойти на службу врагам своего народа, не оправдывалось.

Стемнело. «Наконец-то пришло время», — подумал Майер. Он вернулся на пристань, присел на деревянном причале, делая вид, что любуется озером и окружающим лесом после захода солнца.

На спасательной вышке, господствовавшей над приозерным пляжем, сидела какая-то парочка. Агент не спешил, он открыл банку апельсинового сока, с удовольствием выпил, не отрывая взгляда от спасательной вышки.

Через несколько минут, когда молодые люди спустились и направились в сторону леса, Майер поднялся и подошел к будке спасателя. Рывком сорвал замок с двери, забрал спасательный пояс и весла. Закрыв наглухо дверь, не спеша спустился к берегу в, вскочив в первую попавшуюся лодку, оттолкнулся от причала. Сильными взмахами весел выплыл на середину озера.

— Во-ой-тек! — послышался голос не то из леса, не то с плотины.

Майер не реагировал. Кто-то осветил его лучом фонарика с байдарки, которая проплыла с правой стороны. Раздался девичий смех.

Его лодка все больше удалялась от берега.

На другой стороне озера, около молодежного лагеря, высокие деревья бросали глубокие тени на воду. Там, в камышах, он решил оставить лодку и со взрывчаткой вплавь подобраться к плотине.

Луна на небе еще не появилась. Это было на руку Майеру. На воде плавал какой-то темный предмет. Что-то большое, непохожее на байдарку. Если это моторная лодка, то почему с выключенным мотором? Рука Майера машинально потянулась к кобуре.

Наконец он отчетливо увидел парусную лодку. Но кто в ней?

— Войтек! — раздался опять крик а смех. — Войтек, перестань сердиться! — просил женский голос.

Луч света, направленный на Майера, высветил его хмурое лицо, сжатые губы и запавшие глаза.

— Ой, извините, мы приняли пана за нашего приятеля, который…

— Не встречался ли пану одинокий парусник с молодым обиженным человеком? — прозвучал тоненький голосок девушки.

— Нет…

Луч света на встречной лодке погас. Майер, успокоившись, поплыл в свою сторону.

Наконец он выбрался на берег вблизи высоких темных деревьев. Только намеревался вынуть из сумки взрывчатку, как перед его глазами возник какой-то предмет, оказавшийся при внимательном рассмотрении парусной лодкой.

— Войтек? — осторожно спросил Майер.

— Да…

— Друзья тебя ищут. Вон там…

И Войтек отплыл в указанном ему направлении.

На пристани молодежного лагеря несколько молодых людей пели какую-то веселую песню. Над макушками деревьев можно было заметить отблеск разгоравшегося костра. Майер не допускал мысли, что со стороны молодых людей, собравшихся на причале, ему может грозить какая-нибудь опасность.

Оставив в лодке брюки, завернутый в рубашку пистолет и туристский паспорт, агент вошел в воду, которая была ему по колено, ступни утопали в тине.

На плотине никого не было. В лучах ламп не заметно было даже охранников. Взрывчатка, которую Майер извлек из дорожной сумки, внешне напоминала четыре скрепленные между собой радиобатареи, которые находились в водонепроницаемом пакете. Батареи были соединены со взрывным устройством, снабженным часовым механизмом.

Он еще раз осмотрел пакет со взрывчаткой, повесил его на шею и пустился бесшумно вплавь, ежеминутно оглядываясь, чтобы запомнить место в камышах, где оставил лодку.

Вода показалась ему слишком холодной. Но это было обманчивое ощущение, ибо, нагретая за день солнцем, вода еще хранила это тепло.

В снаряжении Майера в момент приближения его к плотине не было ничего металлического.

Дело в том, что эксперты западного разведцентра были убеждены, что подобного рода оборонный объект непременно будет находиться под наблюдением военной охраны. Не исключено, что на нем установлено специальное радиоэлектронное устройство, реагирующее прежде всего на металл. Поэтому даже облегченный водолазный костюм, которым мог бы воспользоваться агент, стал бы не только вещественным доказательством в случае провала, но и мог вызвать предупредительный сигнал, который появится на экранах чувствительных радиоэлектронных приборов, установленных на плотине.

Кроме того, в той ситуации, в которой находился в данный момент Майер, в случае провала — а с этим нельзя не считаться — он сможет легко сбросить пакет со взрывчаткой на дно озера и освободиться от вещественного доказательства. А потом пусть попробуют доказать, что это было его снаряжение. Таким же путем он освободится от пистолета, из которого стрелял в милиционера.

После размещения взрывчатки в полутора метраж ниже уровня воды, в стыке двух крыльев шлюза, оружие ему больше не понадобится. Он настроит свою радиоаппаратуру так, чтобы она стала одним из необходимых экранов-отражателей для радиоэлектронного перехвата сигналов с подводной лодки или разведывательного самолета, курсирующих вблизи территориальных вод и воздушного пространства Польши. По получении подтверждения из разведцентра, что его радиоаппаратура сработала, он немедленно покинет район диверсии и двинется в обратный путь под видом туриста.

Майер все ближе подплывал к плотине.

Он был предупрежден разведцентром, что в случае каких-либо трудностей с размещением взрывчатки под шлюзом плотины можно представиться ныряльщиком в хорошо освещенной воде вблизи оживленной части плотины. В курортном городке, где некоторые отдыхающие купаются и в ночное время, это примут за забаву подвыпившего туриста.

До плотины оставалось еще несколько метров.

Из молодежного лагеря вышла небольшая группа юношей и девушек, которые решили прогуляться по плотине, а потом отправиться в дискотеку гарнизонного клуба.

Какой-то паренек присел на железные перила мостика, раскинувшегося над шлюзом плотины, делая вид, что не замечает подходившую к нему девушку.

— Угадай, где я спрятался? — крикнул он.

— О боже, только не прыгай в пропасть ради меня! — взмолилась девушка, заметив паренька, сидевшего на перилах.

— Пропасть на другой стороне плотины. А подо мной только водная стихия, хотя тоже небезопасная.

Девушка подошла к парню, который находился уже на самой плотине, и они поцеловались.

— Говорят, есть примета: если бросить монету в озеро, то снова сюда вернешься, — проговорила она.

— Тогда я брошу две монеты, чтобы вернуться вместе с тобой, — с радостью подхватил юноша.

— О, я еще должна подумать…

Они подошли к перилам и посмотрели на бившиеся о волнорез волны, в которых отражался свет неоновых ламп, высоко подвешенных на столбах.

— Посмотри, — с удивлением сказала девушка, присматриваясь к воде. — Там кто-то плавает…

Солдат, который был обязан по службе наблюдать за предохранительными радиоэлектронными устройствами на плотине, изнывал в этот теплый вечер от скуки. Он был огорчен, что в его дежурство ничего не происходит. Да и что могло произойти? И если б не напоминание сержанта о том, что необходима особая осторожность и бдительность в связи с проводимыми учениями, то он не обратил бы сейчас внимания на то, что один из аппаратов начал транслировать беспрерывные сигналы.

Неизвестный предмет приближался к центральной части плотины, контролируемой чувствительными радиоэлектронными устройствами.

Солдат доложил сержанту:

— Слышу сигналы на четвертом объекте.

— Хорошо, сейчас буду там. Действительно были сигналы? — усомнился сержант.

— Да… — ответил солдат не совсем уверенно. — Сначала сигналы, а потом на экране видны были равномерные полосы без помех.

Паренек посмотрел вниз в направлении, указанном девушкой.

— Какой-то сумасшедший решил искупаться при луне… — иронически прокомментировал он.

— Да, но ведь запрещено плавать ближе чем за сто метров от плотины! Здесь опасные водовороты и подводные течения! Крикни ему, чтобы возвращался! — настаивала девушка.

Майер уже отсчитал шестиметровое расстояние от правого края стальных ворот шлюза. Он понимал, что приближается к одному из ярко освещенных мест плотины. Помнил также предупреждение о водоворотах и подводных течениях, которые, как правило, возникали около подобных сооружений.

Сделав глубокий вдох, он нырнул. Холодное подводное течение выталкивало его на поверхность.

Передохнув, Майер попытался еще раз нырнуть поглубже. На этот раз достиг места, где должен был заложить взрывчатку. Но водоворот с силой оттаскивал его влево, а подводное течение снова выталкивало на поверхность озера, на первый взгляд такого тихого и спокойного.

Сквозь шум в ушах до него донесся чей-то пронзительный крик:

— Пане! Осторожно! Поворачивайте, пане, обратно! Здесь водовороты, опасно для жизни!

Майер посмотрел вверх, в сторону кричавшего, и увидел какого-то парня, наклонившегося через перила на верху плотины.

Девушка рядом с ним все время повторяла:

— Утонет! О боже!

«Идите все к черту!» — пронеслось в голове Майера. Еще несколько минут — и он бы сделал свое дело: прикрепил бы взрывчатку к определенному месту, и оставалось только ждать мощного взрыва.

— Спасай его! — крикнула девушка своему парню, который уже перекинул ногу через перила, готовый прыгнуть вниз, в водную пучину.

Люди, прогуливавшиеся вблизи, услышав крики, подбежали к плотине.

Майер решил обратить свое появление у плотины в такой поздний час в шутку подвыпившего человека. Он лег на спину и начал махать рукой, давая понять стоявшим на плотине людям, что все в порядке.

— Ты видел его лицо? — прошептала девушка.

— Да. Казалось, он действительно тонул…

Агент, не торопясь, хотя и горел желанием побыстрее выбраться из ярко освещенного круга неоновых ламп, отплыл от шлюза. Ему не хотелось, чтобы там, на верху плотины, подумали, что он убегает. С облегчением вздохнул, попав в темную зону. И только теперь посмотрел на плотину, освещенную огнями неоновых ламп, поминая тех, кто помешал ему на этот раз совершить диверсию.

Собравшиеся на плотине люди начали расходиться, как будто ничего особенного не случилось. К паре молодых людей присоединились их друзья. Все направились в сторону Гняздова, забыв о странном человеке, который рисковал жизнью около шлюза.

Сержант из караула, появившийся в помещении, где солдат обслуживал радиолокационную аппаратуру, спросил:

— Что с сигналом на четвертом объекте?

— Исчез. Больше не появлялся.

— Значит, все в порядке?

— Да. Пока все в порядке, товарищ сержант.

— Дай знать, если снова что-нибудь заметишь.

— Будет исполнено! — ответил солдат.

Хотя сигнал на четвертом объекте был единичным, сержант доложил об этом капитану Сроке.

Капитан приказал сержанту выехать на плотину и далее двигаться в направлении молодежного лагеря, внимательно наблюдая в пути за окружающим.

Подобные сигналы регистрировались и ранее, когда кто-то из молодежи, нарушая строгий запрет, бравируя перед ровесниками, прыгал с плотины вниз.

Майер добрался до камышей, где укрыл свою лодку. Посмотрел в сторону ярко освещенной плотины. Какой-то мотоциклист задержался наверху, беседуя о чем-то с проходившей мимо девушкой.

Через минуту-две мотоциклист отъехал в направлении молодежного лагеря.

Майер, преодолев вплавь длинную дистанцию, чувствовал усталость. Однако необходимо еще раз попытаться добраться до плотины.

Он снял с шеи пакет со взрывчаткой и вытянулся в лодке. Со стороны молодежного лагеря доносились звуки губной гармошки. Он не хотел слышать мелодии, которая расслабляла его. Его клонило ко сну. Это была уже вторая бессонная ночь.

Снова кто-то крутился на плотине, на большой скорости промчался мотоцикл. Нет, видимо, сегодня ночью ему не удастся осуществить диверсию. Майер в мыслях возвратился к своему ранее задуманному плану привлечь к операции каких-нибудь типов, падких на деньги. Может быть, как раз сегодня ему улыбнется счастье и он найдет подходящих людей.

Мощными движениями весел Майер направил лодку к пристани. Находясь уже на середине озера, он осмотрелся. Кроме него, не видно было ни одной лодки. Агент решил добраться до удаленного от Гняздова берега, поросшего камышом. Дно лодки царапнуло по мелководью. Агент спрятал ее в камышах так, чтобы она не была видна со стороны берега и озера. Оделся, привел себя в порядок, взял с собой деньги и пистолет.

Приозерной тропинкой направился в сторону Гняздова. Перед кемпингом, где уже царила ночная тишина, тропинка разделялась: одна вела к пляжу, другая — к ресторану «Русалка», а от него в Гняздово.

Майер решил непременно зайти в ресторан в надежде встретить там нужных ему людей из числа завсегдатаев — пьянчуг, готовых за бутылку на все.

На террасе за столиками сидело много отдыхающих: бородатые парни-автостоповцы в соломенных сомбреро, несколько военных и группка юношей и девушек из молодежного лагеря.

Майер выбрал свободный столик в слабо освещенном углу террасы, чтобы не бросаться в глаза и иметь хороший обзор. Грязные ботинки и мокрая мятая рубашка могли обратить на себя внимание. Он старался не думать о первом, не удавшемся раунде своей акции. Через несколько часов отдыхающие разойдутся по домикам и палаткам, и тогда он снова попытается добраться до объекта, уже с большей гарантией успеха, ибо в такой поздний час там наверняка будет безлюдно.

Агент заказал пиво, продолжая внимательно наблюдать за посетителями ресторана.

— Может, вот это он? — толкнул Боля своего приятеля Швидера.

— Где?

— Там, в углу. Он наблюдает за нами.

Оба парня все еще переживали обиду за свое поражение от поручника Сосновского, да еще в присутствии девушек. Они решили во что бы то ни стало разыскать и наказать строптивого офицера. Весь день они внимательно присматривались к молодым летчикам, появлявшимся в городе, надеясь встретить своего противника и проучить так, чтобы он дорогу забыл в молодежный лагерь. С той же целью они зашли и в ресторан.

В тот момент, когда Майер заметил этих парней, они уже приняли изрядную дозу спиртного и были в самом боевом настроении.

— Где он сидит? — поднялся со стула Швидер. Он не принадлежал к тем, кто мог сдерживать свои эмоции.

— Ты что, не видишь того фрайера, сидящего в углу? Или уже струсил? — подначил его Боля.

— Кто? Я?! — Швидер бросился на приятеля с кулаками.

Несколько человек, сидевших за столиками, повернули голову в их сторону.

— Сядь! Сядь, идиот… — осадил его Боля. — Чего разошелся, прибереги силы для того офицерика.

Успокоившись, они продолжали следить за Майером, потягивая пиво.

— Думаешь, это тот? — злобно переспросил Швидер. — А почему он в штатском?

— Видимо, в мундире неудобно ходить по ресторанам.

— Он наблюдает за нами уже целый час, — заметил Швидер.

— Не суетись. Посмотрим, чего он от нас хочет.

— Не стоит больше ждать! Разделаемся с ним, и дело с концом!

— Ты прав. Отделаем так, что родная мать не узнает! — поддакнул Боля.

Майер продолжал наблюдать за подвыпившими парнями. Он понял, что у них агрессивные намерения в отношении какого-то военного, а выпитое еще более усиливало их злобу. С удивлением агент заметил, что парни не спускают с него глаз и явно что-то замышляют.

— Нападем на него по дороге, когда он будет возвращаться в Гняздово, — решил Боля. — Ты — сзади, я — спереди. В темноте этот тип даже не разберется, что произошло…

Парни явно следили за Майером. Эта ситуация ему не понравилась.

Он встал, они тоже встали.

Сел, парни тоже сели.

«Этого еще мне не хватало», — подумал Майер. Если б даже в случае их нападения он применил оружие с глушителем, все равно о происшествии в ресторане стало бы вскоре известно милиции. При разбирательстве без особого труда будет установлена связь между выстрелами в милиционера на шоссе и здесь, в Гняздове.

Это было небезопасно, круг мог замкнуться, а ему так нужны еще несколько спокойных часов, чтобы выполнить задание. Вместе с тем Майер был уверен, что если ситуация обострится, то он сумеет без особого шума отделаться от этих подвыпивших парней, хотя его не покидала мысль использовать их в своей подрывной работе.

А может, это хитрая уловка польской контрразведки? Возможно, его хотят спровоцировать на действия, которые могли бы КРО использовать для очной ставки со многими их сотрудниками.

Не лучше ли, пока не поздно, выйти из игры?

«Но если попал в поле зрения контрразведки, то далеко не уйдешь», — лихорадочно размышлял агент. Внезапно Майер принял решение. Он не торопясь поднялся со стула и направился к парням.

Музыка неожиданно умолкла. И в этот момент раздались голоса:

— Нельзя ли еще немного?

— Музыка — это хорошее настроение!

— Пани убивает таланты молодых танцоров!

Дородная пани-администратор любила, когда ее о чем-нибудь просили посетители ресторана. Через минуту музыка возобновилась, и танцы продолжались.

Парни, примолкшие было за своим столиком, с возобновлением музыки снова начали выяснять отношения.

Майер посмотрел на красные лица парней, заметил синяки на лице Боли и разбитые губы его приятеля. Он почувствовал ярость, кипевшую в парнях.

«Это явно не сотрудники службы безопасности», — подумал агент.

— Ты… — грубо обратился Боля к Майеру. — Не думай, что ты герой нашего времени. Ты просто ловкий пройдоха.

— Вчера тебе удалось, но сегодня… — с угрозой добавил Швидер, окидывая его недоброжелательным взглядом. И тут до него вдруг дошло, что этот человек совсем не похож на офицерика, задавшего им трепку у ворот молодежного лагеря.

— Ошибаетесь, панове, — проговорил Майер. — Вы принимаете меня не за того, кто вам нужен.

Парни пристальнее вгляделись в незнакомца. Майер быстро сориентировался в обстановке и, не спрашивая разрешения, присел к их столику.

— Итак, вы ошибаетесь, панове, — повторил Майер. — Вчера меня здесь не было. Я только что приехал в Гняздово.

— Тогда что пану нужно? — грозно спросил Боля.

— Хотел бы угостить вас пивом, — быстро нашелся Майер.

— А кто ты такой? С первым встречным мы не пьем.

— Я тот, кто может помочь в вашем деле.

Парни с недоверием посмотрели на незнакомца.

— Давай отваливай! — процедил сквозь зубы Боля.

— Не хотите, чтобы я помог вам встретить вашего недруга?

Эти слова вызвали у парней любопытство, они обменялись многозначительными взглядами.

— О ком пан говорит? — прикинулся непонимающим Швидер.

— Не валяйте дурака! Я могу помочь вам встретиться с вашим обидчиком, — с уверенностью проговорил Майер.

Какое-то мгновение все трое молча, испытующе смотрели друг на друга.

Наконец Боля не выдержал:

— Где же именно?

Агент почувствовал, что парни клюнули на его удочку.

Поудобнее усевшись на стуле, он расслабился и вынул руку из кармана, где держал наготове пистолет.

— Шесть пива! — громко крикнул он официантке.

— Пива больше не подаем, — ответила та, неприязненно глядя на клиентов, заметно отличавшихся от постоянных посетителей ресторана.

— Почему? — выкрикнул Швидер.

— Буфет закрыт, — ответила официантка.

— А если мы заплатим вдвойне? — спросил Майер.

— Даже втройне, все равно не поможет, — строго ответила женщина.

Раздражение Боли и Швидера все больше нарастало.

Около эстрады, плавно покачиваясь в такт музыке, танцевали молодые пары.

— Давайте сорвем им танцы! Что нам музыка без пива!

Эти слова Майера произвели должное впечатление на парней. Их подозрительность к незнакомцу заметно спала, теперь они начинали считать его за своего, хотя полностью в этом еще не были уверены. Они ждали от незнакомца еще подтверждений.

Майер вынул из кармана стозлотовую купюру и протянул ее Боле.

— Купи на эти деньги бутылку пива.

Парень не понял:

— Да за эти деньги можно купить десять бутылок…

— А я говорю — одну, — настаивал агент.

Отяжелевший Боля неохотно встал, взял протянутую ему банкноту и подошел к еще неубранному столику официантки, где стояли бутылки. Купив одну, возвратился к Майеру. Тот снова положил на стол деньги, на этот раз уже две стозлотовые купюры.

— Еще две бутылки, — распорядился Майер.

Когда Боля принес и их, настроение за столом изменилось. Парни повеселели, стали более разговорчивыми и доверчивыми. Все это было на руку Майеру.

— Человек, которого вы ищете, скоро появится на плотине. Удобный случай, чтобы рассчитаться с ним, не так ли, панове? — продолжал провоцировать агент.

— На плотине? Не понимаю… — пробормотал Боля.

— Сейчас поймете, — подхватил Майер. — Выпьем?

Разлили пиво по кружкам.

— Я тоже должен с ним кое за что рассчитаться, — проговорил Майер. — Если вы его отделаете так как надо, то поставлю не одну бутылку, и не только пива.

Боля и Швидер обменялись понимающими взглядами.

— А что, этот офицерик чем-то не угодил пану? — с иронией спросил Швидер.

— Да, не угодил, да еще как… — поддакнул Майер.

— И пан хотел бы отыграться?

— Да, хотел.

Вконец захмелевшие парни согласились с предложением Майера.

— Мы можем подстеречь его за плотиной, в темном местечке… — начал было Швидер, но Майер прервал его:

— Нет. У него есть друзья. Как только он крикнет, те сразу прибегут, а тогда, знаете, что с нами будет…

— А на плотине что, он не может позвать своих друзей? — не унимался Боля.

Майеру трудно было ответить на этот вопрос. Но парни были уже такими осоловевшими и так жаждали мести, что не могли улавливать всю вздорность объяснений.

— Кто его может услышать на плотине ночью? Если только рыба в озере, — ворчливо поддержал Майера Швидер.

Агент сделал вид, что больше ничего не намерен добавить к сказанному. Однако Боля еще не был до конца убежден:

— Но как это сделать? Плотина ярко освещена лампами…

— Это пустяки. Мы их просто выключим. Может же выйти из строя электрокабель, — успокоил его Майер.

Боля покачал головой:

— Проше пана, освещение и охрана плотин — это дело военных. Мы не собираемся заниматься вредительством.

— Не нужно преувеличивать. Я видел невдалеке от плотины трансформатор… Обычный, в будке…

— Если бы в трансформаторной будке случилось замыкание, — подмигнул Швидер, явно довольный своей догадливостью.

— Тогда и в ресторане «Русалка» было бы не до танцев, — поддержал его Майер.

— Да, но как добраться до этого трансформатора? — с осторожностью заметил Боля.

— Дам вам ключ, которым откроете будку. У меня есть такой, — подбадривал Майер.

— Это надо обдумать, — вставил Швидер. — А откуда у пана ключ?

— Это глупая и небезопасная затея, — заключил Боля. — Предпочел бы встретить того офицерика где-нибудь в лесу.

— А ты уверен, что он будет возвращаться лесом? — отрезвил его Майер.

Агент решил идти ва-банк. Он положил на стол две тысячезлотовые купюры, скрытно наблюдая за реакцией парней.

Увидев деньги, те многозначительно переглянулись.

— Это, — Майер указал на деньги, — получите сразу же, как только отделаете того типа.

Агент не был уверен, правильно ли он произнес по-польски последние слова. Он был зол на этих жадных подонков, которые, однако, никак не решались приступить к делу по задуманному им плану. Время шло, а он все еще возится с этими пьяницами. Майер боялся также, чтобы кто-нибудь случайно не наткнулся на укрытую в камышах лодку, в которой он оставил взрывчатку и радиоаппаратуру.

Боля протянул было руку к деньгам, но Майер опередил его, молниеносно схватил бумажки и спрятал в карман.

— Получите только тогда, когда расправитесь с ненавистным нам офицером, — предупредил Майер.

— Цена слишком мала, чтобы ставить нам условия, — раздраженно заметил Боля. — Придется пану прибавить еще по пятьсот.

Не говоря ни слова, Майер встал из-за стола. Он еще не решил, уйти или продолжить игру. Давали о себе знать усталость и пережитое напряжение.

Швидер схватил его за рукав рубашки.

— Что это пан так разволновался? — примирительно спросил он.

Сидевшие за соседним столиком с любопытством глядели в их сторону. Не часто случалось видеть, чтобы посетители платили триста злотых за три бутылки обыкновенного пива.

Майер не обращал на эти взгляды особого внимания.

— Это наш с вами общий интерес, а коль это так, то нужно спешить, пока офицер не уехал в свою часть, — наставлял он своих сообщников.

Ему стало почти безразлично, примут эти парня участие в его диверсии или останутся в ресторане. Ему надоело попусту тратить время, хотелось, чтобы все уже было позади.

— Давай, пан, по две тысячи на нос, и все будет порядке, — примирительно проговорил Швидер. — Мы согласны.

— Хорошо. Но только это надо заслужить на деле, — ответил Майер.

— Пан может быть уверен — не подведем, — добавил Боля, не отрывая глаз от кармана его брюк, куда агент положил соблазнительную для парней сумму.

— Как пан думает, с чего мы должны начать? — решил получить конкретные указания Швидер.

Майеру вдруг пришла в голову мысль, что в создавшемся безвыходном положении он снова берется за исключительно рискованное предприятие. Ему показалось, что, как только он удалится от ярко освещенного ресторана, эти пьяницы набросятся на него, чтобы ограбить. А применять оружие ему не хотелось.

Майер решил объяснить сообщникам составленный им наскоро план операции:

— Я буду в лодке около плотины. Когда увижу, что противник появился, подам сигнал электрическим фонариком. Вы немедленно сделаете короткое замыкание в трансформаторной будке. Повсюду погаснет свет. В городе наступит такая темнота, что можно будет без особого риска расправиться не только с вашим офицером, но и еще кое с кем….

Парни, почти уже отрезвевшие, внимательно слушали Майера, улавливая в его словах какой-то скрытый смысл.

Чтобы подбодрить своих сообщников, агент выложил на стол вожделенные четыре тысячи злотых.

Музыка смолкла, пары возвращались к своим столикам. Через некоторое время музыка зазвучала вновь. Молодые люди в соломенных сомбреро образовали круг и вовлекли в него добродушную хозяйку ресторана.

— Ну, пан, давай свой ключ, — решился Боля. — И прошу авансик.

— Встретимся через полчаса у пристани, — ответил Майер.

Боля и Швидер поднялись из-за стола. Агент задержал их:

— Нет, вы пока останетесь в ресторане. Встретимся через полчаса на пристани у спасательной вышки.

Майер не спеша вышел на улицу. После табачного дыма и грохота музыки в ресторане было приятно вдохнуть свежего воздуха и ощутить окружающую тишину.

Он хорошо запомнил местонахождение трансформаторной будки.

Вскрыть ее было не так просто, но он надеялся на свой многолетний опыт взломщика. Если ему удастся, в чем он не сомневался, открыть замок, а те двое парней помогут ему, то все будет в порядке. В крайнем случае, он сам сделает замыкание.

Вместе с тем Майер не забыл о появлении на плотине странного мотоциклиста уже после того, как ему не удалось подложить взрывчатку. Возможно, вокруг плотины размещены чувствительные электронные приборы?

Тогда короткое замыкание на трансформаторной подстанции может вызвать непредвиденные трудности. Приборы, зарегистрировавшие замыкание в электросети, могут послать аварийные сигналы и привести в действие более сложную аппаратуру, которая вызовет тревогу не только на плотине, но и в авиачасти. А может быть, замыкание выведет из строя всю электросеть и никаких аварийных сигналов не последует? Хотя это, продолжал размышлять Майер, маловероятно, ибо электронные приборы могут работать на автономном питании.

Он на минуту приостановился, оглянулся, чтобы убедиться, не идут ли за ним те два парня. Вокруг было тихо. Видимо, они решили напасть на него на пристани. Он не питал особых иллюзий относительно «честности» выпивох.

Трансформаторная будка находилась в ярко освещенной неоновыми лампами зоне. Каждый приближавшийся к ней человек отчетливо был виден издали. К счастью, в ночное время вблизи плотины никого не было.

Майер опустился на траву и по-пластунски добрался до будки. Наклеил на пальцы рук пластырь, прихваченный из аптечки в квартире Гузевича. Осмотрелся по сторонам. Ни души, тихо, только отблески неонового света на глади озера.

Агент лег на спину и, вооружившись отмычками, приступил к вскрытию замка. Он так спешил, что даже не старался избавляться от своих следов. На это не было времени.

Он рассчитывал, что после проведения операции будет далеко и в безопасности. Поэтому его мало беспокоило, где и когда специалисты криминальной службы обнаружат оставленные им следы, установят, каким инструментом он пользовался при вскрытии замка и сколько микроосколков краски или железа оставил в траве около будки.

Замок оказался сложным. Майер трудился в поте лица. Он работал в неудобном положении, кроме того, вынужден был все время проверять, не появился ля кто-нибудь вблизи дороги, пролегавшей через плотину, от которой его отделяло всего несколько десятков метров. Да и лунная ночь, в которую многие не спят, может преподнести сюрприз.

Неожиданно послышался рокот мотора. Майер насторожился и прервал работу.

Армейский вездеход с четырьмя солдатами внутренних войск промчался по дороге в направлении плотины. Видимо, это был обычный ночной патруль. Как только машина удалилась, Майер возобновил работу.

Раздался треск. Отскочил какой-то осколок. Он даже не потрудился отыскать его в траве. Пусть найдут его те, кто появится здесь для расследования аварии. А он тогда будет уже далеко, за пределами Гняздова.

Треск повторился. Щелкнула пружина замка. Металлическая дверка будки открылась.

Осторожно, рассчитывая каждое движение, Майер воткнул заостренную палку в уязвимое место между проводами и металлическими конструкциями трансформатора. Теперь достаточно будет какого-нибудь металлического предмета, желательно длинного оголенного провода, брошенного с небольшого расстояния в это место, и произойдет замыкание, которое выведет из строя не только трансформатор, но и всю электросеть вокруг плотины. А это облегчит Майеру проведение главной диверсии у шлюзов.

Если же его сообщники окажутся при этом неосмотрительными и навлекут на себя подозрение, то он освободится от них как от нежелательных свидетелей.

Агент осторожно поднял голову, осмотрелся: вокруг ни души. Он быстро отошел от трансформаторной будки, оставив дверку приоткрытой, вышел на приозерный пляж и направился к деревянному причалу пристани. Швидера и Боли не было видно. Трусливо сбежали? Отказались от такого куша? А может быть, затаились где-то поблизости, чтобы внезапно напасть на него и дочиста ограбить?

Не успел Майер обо всем этом подумать, как неожиданно из-за спасательной будки появились его сообщники.

— Итак, где ключик, который обещал пан? — спросил язвительно Боля, пряча от Майера за спиной правую руку, в которой что-то держал.

С другой стороны заходил Швидер, который хотя и еле держался на ногах, но, подзадоренный приятелем, угрожающе приближался к своей жертве.

Майер оценив обстановку, сделал вид, что намеревается вручить Боле ключ от трансформаторной будки, шагнул в его сторону, но, внезапно отскочив назад, нанес Швидеру молниеносный удар в подбородок. Удар оказался столь внезапным и сильным, что парень не смог оказать сопротивления. Не дожидаясь, пока тот придет в себя, Майер нанес ему еще один удар. Подскочил Боля, готовый вступить в драку.

Но Майер не стал ввязываться в потасовку с двумя разъяренными забулдыгами. Он бросился бежать и вскочил в первую попавшуюся лодку, привязанную цепью к причалу. Без особого труда ему удалось снять цепочку с крюка и оттолкнуть лодку.

Боля хотел было вскочить следом за Майером в качавшуюся на воде лодку. Но агент взял в руки цепь и угрожающе начал ею размахивать, не позволяя Боле приблизиться к лодке. Последний выхватил из кармана электрический фонарик, наивно полагая, что ослепит Майера.

— Не валяй дурака, — приглушенным голосом обратился к нему Майер. — Если хочешь получить деньги, то честно заработай их… Подай мне фонарик и не вздумай фокусничать, если хочешь жить.

Боля и пришедший в себя Швидер о чем-то пошептались.

— Ну хорошо, — сказал Боля. — Мы решили вместе с вами взяться за дело, о котором условились в ресторане. Гони, пан, задаток и ключик.

— Дверка трансформаторной будки уже открыта, и ключ вам не нужен. Когда на плотине появится противник, я дам сигнал фонариком. В этот момент вы должны бросить эту цепь именно в то место в трансформаторе, где воткнута палка. И когда произойдет замыкание и вокруг воцарится темнота, вы спокойно расправитесь со своим офицериком.

— А деньги? — забеспокоился Боля.

— Плата от вас не уйдет. Как только сделаете свое дело, приходите к пристани, я буду вас там ждать. А теперь давайте фонарик, — потребовал Майер.

— А как пан поплывет на этом корыте без весел?

— Не твоего ума дело. Помогу себе руками. — Майер, со злостью хватаясь за борта других лодок, подплыл к пристани.

С цепью в руках агент выпрыгнул из лодки на помост. Парни отскочили в сторону, боясь нападения.

Майер положил на помост цепь и две банкноты по пятьсот злотых и строго сказал:

— Это задаток. Остальные — после выполнения работы.

Боля, не говоря ни слова, подал ему свой карманный фонарик. Молча, опасаясь коварного нападения своих ненадежных «друзей», агент направился к спасательной станции, где вооружился веслами. Проходя мимо остолбеневших парней, он держал весла наготове, на случай нападения.

— Три сигнала фонариком будут означать: противник появился, бросайте цепь в трансформатор и быстро к плотине. Надеюсь, у вас хватит храбрости отделать как следует того, кто там появится? Или вам помочь? — с усмешкой проговорил Майер.

— Пан может быть спокоен. Сами справимся, — с обидой в голосе ответил Швидер.

— Тогда все в порядке. Действуйте, как договорились.

Боля и Швидер кивком дали знать, что им все ясно. У них пропала охота нападать на властного и сильного незнакомца. Они понимали, что Майеру ничего не стоит расправиться с ними.

Парни зашагали по дороге, ведущей в Гняздово. И когда их фигуры пропали в темноте, Майер направился в противоположную сторону. Он крепко держал в руках весла на случай, если бы сообщникам пришло в голову вернуться.

У дороги, которая проходила вдоль небольшого залива, стояла туристская палатка. Майер не мог вспомнить, была ли она на этом месте до того, как он оказался в ресторане. Это говорило об усталости. Даже тропинка, по которой он шел, была какой-то другой.

Только бы не показались на горизонте признаки раннего рассвета! А то у тех двух оболтусов могут возникнуть сомнения, зачем выводить из строя трансформатор, коль вскоре станет светло? А с офицериком они могут расправиться и днем.

Берега озера, поросшие камышом, выглядели почти одинаково. Уже долго Майер бродил по воде, не подворачивая штанин и не снимая ботинок, и даже не замечал этого.

Итак, как заядлый актер, агент приступил к исполнению своей роли в последнем действии драмы, расписанной по сценарию разведцентра. Он понимал, что это решающий шанс, от которого во многом зависит его дальнейшая судьба разведчика.

«Неужели перепутал место, где укрыл лодку?» — мелькнула у него мысль.

Он остановился, чтобы передохнуть. В камышах раздавалось кряканье уток и кваканье лягушек. Майер вздрагивал при каждом шорохе. «Нервы ни к черту», — подумал он.

Повернул обратно. Ведь где-то здесь, в камышах, невдалеке от Гняздова, он оставил лодку! В ботинках хлюпала вода, ноги скользили по илистому грунту. Он снова вышел к заливу и опять увидел ту же одинокую палатку.

Клара внезапно проснулась: кто-то бродил рядом с палаткой, отчетливо слышались неуверенные шаги. Может, это тот самый непрошеный гость, который уже заглядывал к ним?

Вчера он не появлялся. Хенрык не исключал, что таинственное посещение незнакомца может вывести их на след агента.

«Будить ли Хенрыка?» — подумала Клара.

Уставший от дневных забот, он только-только заснул.

Полученная информация о перестрелке на развилке шоссе, о покушении на рыболова и угоне мотоцикла вызвала беспокойство у поручника Янчака. Все это требовало от него более тщательного изучения окружающей местности, расширения контактов и связей со многими людьми, отдыхающими на озере. Не жалея сил и времени, Хенрык бродил по пляжу, по улицам городка и близлежащему лесу. Заглядывал в ресторан и кафе, посещал магазины и рынок. При этом соблюдал осторожность, старался не быть излишне назойливым и подозрительным. Он понимал, что каждый его неосторожный шаг мог спугнуть вражеского агента, который, вероятно, также скрытно наблюдает за тем, что делается вокруг.

Клара решила не будить Хенрыка, тем более что шаги неизвестного гостя постепенно удалялись и через какое-то время снова воцарилась тишина.

Клара, успокоившись, заснула мирным сном.

Боля и Швидер, расставшись с Майером на пристани, не торопясь шагали по дороге в сторону Гняздова. В душе у каждого все усиливалось подозрение к типу, который бросался такими большими деньгами и говорил по-польски с акцентом.

— Однако этот гусь себе на уме, как ты думаешь? — спросил Боля приятеля.

— Да, видимо, сорвал где-то большой куш. Как ты считаешь, заплатит он нам? — забеспокоился Швидер.

— А я знаю? Задаток ведь дал.

— Да, но что-то эта история мне не нравится, — продолжал Швидер.

— А ты заметил, в какую сторону он пошел?

— Нет. А что?

— В сторону залива, к той палатке, — уточнил Боля.

— К той палатке, где мы… к той самой?.. — удивился Швидер.

— Да, там, где я посеял стеклышко от часов.

— Может, этот фрайер решил подставить нас под удар, а сам заняться палаткой? Но там нечего взять. Если только девушку?..

— Да, это еще тот тип, он все носит при себе. Нужно с ним разделаться, как только отдубасим офицерика.

— А может быть, сообщить в милицию?

— Ты что, сдурел? Не знаешь, как там бывает: допросы, протоколы, свидетели, а там, глядишь, дознаются и еще кое до чего. Нет, только не в милицию.

— Да, пожалуй, ты прав. Проще бросить в трансформатор цепь, и дело с концом. А там устроить темную офицерику, получить деньги — и поминай как звали. Пусть ищут ветра в поле, — многозначительно заключил Швидер.

Парни свернули в сторону плотины. По существу, они ничего не знали о Майере. Впервые увидели его в Гняздове, случайно познакомились в ресторане. Видимо, этот субъект из числа туристов, а может быть, просто прохвост, избежавший правосудия? Они сами приехали в Гняздово в начале летнего сезона, надеясь подработать. Однако заниматься честным трудом им не улыбалось, да они и не стремились к этому. Начали комбинировать: что-то покупали, перепродавали, оказывали мелкие услуги зарубежным туристам. Им нравилось безделье и пустое просиживание в ресторане «Русалка» за кружкой пива. Иногда, чтобы раздобыть немного денег, они промышляли в туристских палатках, когда там не было отдыхающих. Приставали к девушкам на пляже, в молодежном лагере или на дискотеке в гарнизонном клубе.

Боля и Швидер незаметно подошли к трансформаторной будке. Они еще колебались, бросать ли цепь или…

Наконец Майер обнаружил в камышах свою лодку. Взрывчатка и радиоаппаратура лежали на месте. Вставив в уключины весла, он начал усиленно грести, направляя лодку к плотине. Вода казалась холодной, и от одной мысли, что ему придется почти раздетым, со взрывчаткой на шее, плыть к шлюзам, его бросало в дрожь.

Вскоре он оказался невдалеке от причала молодежного лагеря, на другой стороне озера. Осмотрелся. Ничего подозрительного не заметил. Лишь парочка молодых людей еще сидела на помосте и о чем-то разговаривала. Из транзистора слышалась лирическая музыка.

На плотине пока никого не было видно. Но скоро из ресторана начнут выходить последние посетители. Майер забеспокоился, как бы они не заметили его, когда он будет подплывать к шлюзам.

Агент подогнал лодку поближе к плотине. Подал три сигнала электрическим фонариком.

Стояла мертвая тишина. Яркий свет неоновых ламп падал на плотину и причудливо отражался в озере.

«Они что там, идиоты, ослепли?» — подумал в раздражении агент. Видимо, придется снова нырять в ярко освещенную неоновыми лампами воду. Он снял рубашку и брюки — холод пронизал его. Подождал еще несколько минут и снова посигналил фонариком.

— Кажется, он подает нам сигналы, — пробормотал Швидер.

— Тогда бери цепь и бросай в трансформатор.

— А деньги тоже все мне отдашь? — бросил Швидер.

— Брось эти шутки. Мы же вместе, — сказал Боля.

— А если в темноте на плотине мы отдубасим не того, кто нам нужен? — засомневался Швидер.

— В этом положись на меня. Я узнаю нашего офицерика из сотни, — с уверенностью произнес Боля.

Осмотрелись вокруг — тихо. Со скрежетом открыли дверцу. Все делали не торопясь, со страхом поглядывая на череп со скрещенными костями, который ярко выделялся в свете неоновых ламп.

Шум и монотонное жужжание трансформатора подтверждали его рабочее состояние. В одном месте они заметили торчавшую палку.

Боля внимательно осмотрел замок в дверце.

— Знаешь, что я тебе скажу? — прошептал он. — Тот тип не открывал его ключом.

— Ну и что?

— Как что? Это значит, что он должен заплатить нам вдвойне, а может, и больше. Он взломщик, раз так умело пользуется отмычками!

Три очередных сигнала со стороны плотины заставили их поторопиться.

Боля сунул Швидеру цепь, а сам отскочил в сторону.

Швидер подошел поближе и бросил цепь в трансформатор. Произошло замыкание. Раздавшийся треск в ночной тишине прозвучал как раскаты грома.

Молниеносно вырвавшиеся ослепляющие искры посыпались на места смазки, и огненная струя брызнула на растерявшихся парней, вызывая ожоги. Незадачливые диверсанты закричали во весь голос, прося о помощи.

Майер заметил голубую вспышку и тотчас же услышал звук взрыва на трансформаторной подстанции. Электрический свет всюду погас. Воцарилась кромешная тьма.

— Наконец-то удалось! — с облегчением выдохнул Майер.

Он почувствовал прилив энергии. Не теряя времени, разделся, подвесил на шею пакет со взрывчаткой и нырнул с лодки в воду, быстро подплыл к плотине, не боясь, что его могут заметить. В темноте труднее было определить расстояние до шлюза.

Громкий треск при замыкании на трансформаторной подстанции разбудил многих отдыхающих в кемпинговых домиках, туристских палатках, молодежном лагере и в жилых домах. Людей обеспокоила внезапная авария, кое-где в домах зажглись свечи. Повсюду раздавались тревожные голоса:

— Что случилось?

— Кто там так кричит?

В ближайших от плотины туристских палатках поднялась тревога. Люди выбегали наружу с фонариками в руках.

— На помощь! — слышались крики со стороны трансформаторной подстанции.

Несколько человек стремглав бросились к тому месту.

Майер нырнул еще раз, поглубже. Ему не нужен был свет, он отчетливо представлял, куда должен заложить заряд.

Борясь с водоворотами, агент подплыл к шлюзу, заложил взрывчатку, приладил взрыватель, завел часовой механизм и развернул маскировочную сетку, которая была похожа на водоросли.

С болью в груди и шумом в ушах агент вынырнул на поверхность. Он вынужден был бороться с водоворотами и подводным течением, на что у него ушло немало сил. Жадно хватая воздух широко раскрытым ртом, с трудом повернулся на спину, чтобы, лежа на воде, немного отдохнуть. Он был совершенно без сил и не смог бы быстро уплыть, если б кто-то вдруг заметил его с плотины.

Однако в эту ночь было не до любования ночным озером. Люди бежали к трансформаторной будке, где на траве корчились от боли два молодых парня.

— Боже мой, взорвался трансформатор! — закричал кто-то из туристов.

— Доктора! — послышался женский голос.

— Бегите в войсковую часть, пусть пришлют «скорую помощь»!

Кто-то, не растерявшись, сорвал еще тлевшую одежду с пострадавших. Другие светили фонариками, чтобы можно было оказать им первую помощь.

Майер слышал крики, топот ног, отчетливо видел мигавший свет фонариков. Все это тревожило его. Вместе с тем он чувствовал внутреннее удовлетворение от того, что ему удалось выполнить задание. Дело теперь только во времени, когда сработает часовой механизм и произойдет мощный взрыв.

Агент успешно преодолел все трудности, а что случилось с теми жадными до денег парнями, его мало интересовало. Вскоре после взрыва он сообщит в разведцентр, что Альфа задание выполнил и направляется в обратный путь.

Майер подплыл к лодке, секунду-две подержался за борт, чтобы передохнуть, потом одним взмахом перевалился на дно посудины, схватил весла и спокойными движениями начал грести к пристани в Гняздове.

Подплывая к берегу, Майер осмотрелся. На пляже и у пристани никого не было. Поставив на прежнее место лодку, отнес весла к спасательной будке. Он был уверен, что в такую темень вряд ли кто-нибудь здесь появится.

Соблюдая меры предосторожности, агент направился извилистой тропинкой к дороге, ведущей в город.

Солдат, обслуживавший несколько сложных радиоизмерительных устройств, обратил внимание на одно из них, которое предохраняло плотину. Как только вышла из строя главная линия электроснабжения, тотчас же загорелись красные сигналы индикаторов, информируя об аварийной ситуации.

— Говорит пост номер восемь. Загорелись аварийные сигналы, — доложил солдат охраны.

Рапорт принял дежурный сержант и тотчас же переключился на телефон капитана Сроки.

— Докладываю, что пост номер восемь подтвердил аварийный сигнал с четвертого объекта!

— Вас понял, сержант, — ответил капитан.

Если первый аварийный сигнал мог быть случайностью, то теперешний — это наверняка дело рук Альфы.

«Но зачем ему нужно это озеро? Что он там делает?» — размышлял капитан.

Сержант, сидевший рядом, разговаривал по телефону с постом охраны, выявляя причины аварии электросети.

— Неожиданное аварийное отключение трансформаторной подстанции? — громко повторил сержант, чтобы слышал капитан.

Срока связался по телефону с постом номер восемь и спросил:

— Что с аварийными сигналами?

— Думаю, сигналы были следствием замыкания в трансформаторе. В последующих показаниях приборов отмечалось колебание напряжения в электросети… — Солдат назвал несколько чисел.

Капитан записал и положил трубку.

— Восьмой утверждает, что случилась неожиданная авария на трансформаторной подстанции! Вызовите электриков. Приготовьте также снаряжение аквалангистов, — отдал распоряжение капитан.

— Костюмы аквалангистов готовы, только что проверил их.

Сержант набрал номера телефонов электриков.

— По тревоге — в полной боевой готовности к Сто первому, — передал он распоряжение капитана Сроки.

Командир отделения электриков, выслушав указания капитана, пулей выскочил на улицу.

Через открытые окна домов слышался вой сирены машины «скорой помощи». За нею на предельной скорости мчался армейский грузовик с солдатами.

Спустя некоторое время капитан Срока связался по радиотелефону с командиром патруля, прибывшего к месту происшествия.

— Ну, что там?

— Два каких-то штатских парня… С ожогами. Трансформатор выведен из строя.

— Направляю электриков. А доктор?

— «Скорая помощь» уже на месте.

Срока посмотрел через открытое окно на погруженный в темноту городок. Он выглядел как перед налетом вражеской авиации. Это напомнило ему тяжелые годы войны и гибель родных и близких.

Капитан набрал номер телефона. В трубке раздался голос солдата:

— Пост номер восемь слушает.

— Как сигналы, все еще поступают?

— Да, товарищ капитан, аварийные сигналы беспрерывно поступают.

Что случилось? Может быть, агент Альфа утонул в озере? Или что-то оставил под водой? А может, всему этому имеется какая-либо естественная причина? Но в таком случае электронная аппаратура не реагировала бы так и не выдавала бы непрерывно тревожные сигналы.

— Быстро машину! — распорядился Срока.

— Слушаюсь, товарищ капитан!

Раздавшийся невдалеке треск мощного разряда и крики разбудили Хенрыка Янчака. Он машинально схватился за пистолет…

— Что случилось? — прошептала проснувшаяся Клара. — Какие-то крики… Света нет. Возможно, что-то произошло на электростанции?

— Я сейчас выясню. А ты следи за радиотелефоном: капитан Срока может нас вызвать.

Клара натянула на себя свитер, хотя ночь была теплой. Ее пронизывала дрожь от нервного возбуждения. Не задавая больше никаких вопросов, она молча уселась около радиотелефона.

Хенрык выскочил из палатки. В темноте бросились в глаза мелькавшие огни фонариков, беготня вблизи плотины. Слышались тревожные крики.

Хенрык побежал в сторону трансформаторной будки.

«Видимо, моя помощь не нужна, — подумал поручник. — Если эту диверсию совершил Альфа, то его наверняка уже нет на месте преступления. Необходимо установить, где сейчас находится вражеский агент? И не готовит ли он очередную диверсию? Как воспрепятствовать этому?» — размышлял Янчак.

Полученная вчера от службы безопасности информация о поиске таксиста, стрелявшего в милиционера, о найденном в лесу мотоцикле рыболова, а также сообщение о появлении вблизи территориальных вод Польши таинственной подводной лодки, оснащенной специальной аппаратурой для радиоэлектронной разведки, окончательно убедили капитана Сроку, что Альфа в Гняздове, где расположен ряд оборонных объектов.

О своих предположениях Срока сообщил поручнику Янчаку, действовавшему в этом районе.

Хенрык решил осмотреть окрестности города, в особенности район озера и плотины, со спасательной вышки. «Если бы я был Альфой, то где бы попытался укрыться?» — подумал Хенрык, внимательно исследуя окружавшую местность.

Неожиданно он почувствовал приставленное к затылку дуло пистолета.

— Руки за спину! — потребовал кто-то тихим, но властным голосом.

Янчак, застигнутый врасплох, вынужден был подчиниться. Человек, который внезапно появился за его спиной, на миг отвел от затылка пистолет. В этот момент поручник попытался повернуть голову, чтобы краем глаза определить вид оружия, которым угрожал ему нападавший.

— Не двигаться!.. — послышался предупреждающий возглас.

Чьи-то руки обшарили его карманы, дотронулись до бинокля, который Хенрык захватил на всякий случай.

— Спускайся вниз и не вздумай бежать, — потребовал человек, стоявший за его спиной.

Янчак начал осторожно спускаться вниз по железным ступенькам лестницы.

— Стой! Обыскать! — раздался повелительный голос.

В этот раз руки уже другого человека исправно обыскали его с ног до головы.

— Ничего особенного, кроме бинокля.

В момент обыска Хенрыку удалось наконец определить тип оружия у задержавшего его человека. Это был автомат польской конструкции П-6.

Когда Янчак определил тип оружия и его принадлежность, то внутреннее напряжение у него заметно спало. Теперь он догадывался, с кем имеет дело. Однако молчал, стоя спиной к задержавшим его людям.

— Документы! — послышался требовательный голос.

— Документов при себе не имею.

— Имя, фамилия, цель приезда в Гняздово?

— Не имею чести знать, с кем разговариваю, — начал наступать Янчак.

— Сколько у вас сообщников и где они?

— Вы же видели, что я был на вышке один.

— Пан поедет с нами. При попытке бежать применим оружие, — предупредил стоявший за его спиной человек.

И только после этого Янчаку было позволено повернуться лицом к допрашивающим. Он увидел двух солдат в касках с белой каймой. Третий лежал в нескольких шагах с оружием наготове, обеспечивая безопасность своих сослуживцев.

«Чистая работа», — подумал Хенрык.

Солдаты проводили его к армейскому автомобилю с погашенными фарами, стоявшему невдалеке от вышки. Около машины находился четвертый солдат армейского патруля.

Садясь в машину, один из солдат на миг осветил лицо Янчака ручным фонариком.

— Так это тот!.. — загадочно воскликнул он.

В данной ситуации Янчак не намерен был ни протестовать, ни вдаваться в дискуссию. Он спокойно уселся на заднем сиденье, а два солдата сели по краям, охраняя его. Армейская машина, набирая скорость, подскакивая на выбоинах лесной дороги, покатила в сторону Гняздова.

Через некоторое время она, скрипя тормозами, остановилась около бокового входа в здание, где располагался штаб войсковой части.

— Выходи! — послышалась команда.

Солдаты сопроводили Янчака в скромно обставленное караульное помещение: письменный стол, два стула, металлический шкаф. Старший караула исчез в соседней комнате, из которой слышались телефонные звонки и голоса людей.

Открылась дверь — на пороге стоял капитан Срока. На его лице не было заметно ни удивления, ни недовольства.

— Ну, так, — произнес он спокойно. И добавил, обращаясь к солдатам: — Можете быть свободны.

— Благодарю вас, товарищ капитан, за столь экстравагантное приглашение, — поприветствовал его Хенрык.

Командир патрульной службы, доложив, с разрешения капитана вышел в соседнее помещение.

— Я так и думал, что речь идет о тебе, Янчак, — начал Срока без особого вступления. — Когда я получил информацию из достоверных источников, что какой-то подозрительный тип все время крутится по улицам Гняздова и бесцеремонно расспрашивает о чем-то прохожих, я дал команду патрулю задержать этого человека. Но, к сожалению, солдаты задержали не того, кого нужно… Ну, оставим это недоразумение. Положение в данный момент выглядит так. Какие-то два типа совершили дерзкую диверсию на трансформаторной подстанции. Однако во время пожара они так пострадали сами, что в течение нескольких часов не в состоянии будут объяснить мотивы своих преступных действий. Сейчас еще трудно определить, просто ли это хулиганство подвыпивших парней или серьезное преступление, связанное с деятельностью вражеского агента. Возможно, Альфа подкупил этих пьяниц, взвалив на их плечи исполнение первой части своего преступного плана. Ведь авария трансформатора повлекла за собой вывод из строя всей энергосистемы. А в темноте агенту легче осуществить подрывную операцию.

— Имеются доводы? — спросил Янчак.

— Да.

Капитан Срока принес из соседней комнаты магнитофонную ленту с записью нескольких колонок цифр.

— Мы направили в электронно-вычислительный центр на дешифровку записи на магнитофонной ленте, доставленные с восьмого участка охраны плотины. Вскоре получили ответ, подтвердивший наши предположения: вражеский агент что-то установил на плотине. Не исключено, что это взрывное устройство или неизвестный радиоэлектронный разведывательный аппарат. К сожалению, на месте нам не удалось расшифровать запись, для этого потребовался компьютер. Но что характерно, именно в это время вблизи наших территориальных вод снова появилась вражеская подводная лодка. Установлено, что она ежечасно подает радиосигналы. Создается впечатление, что подводная лодка, оснащенная сложной радиоэлектронной аппаратурой, терпеливо чего-то ожидает. Возможно, сигналов агента?

— А какое это имеет отношение к еще не опознанному предмету, который, вероятно, установил Альфа на плотине?

— Вернее, не на плотине, а под водой, в месте так называемого узла шлюзов, где напор воды особенно сильный.

— Что теперь ты намерен делать? — спросил Янчак капитана.

Срока открыл дверь соседней комнаты. На полу лежало снаряжение аквалангистов: маски, кислородные баллоны, ласты, подводные рефлекторы, резиновые комбинезоны. Один из офицеров уже примерял снаряжение.

— А другой комплект для кого? Не хочешь ли сам попробовать? — спросил поручник Янчак.

— Нет, на задание пойдут два аквалангиста.

— Позволь мне, — настаивал Хенрык.

— Нет, не позволю, — строго ответил капитан.

— Располагаешь какими-нибудь данными, где сейчас находится агент Альфа?

— Думаю, затаился где-то вблизи Гняздова. Выжидает.

— Может быть, удастся вытащить его из укрытия? — спросил поручник.

Где-то далеко просигналила машина. Капитан Срока обратился к одному из своих подчиненных, находившихся в соседней комнате:

— Сержант, пошлите кого-нибудь из наших людей в госпиталь подежурить около пострадавших. Альфа непременно будет стараться избавиться от своих помощников, если узнает, что они живы!

— Когда устранят аварию в электросети? — спросил Янчак.

— Служба связи сообщила, что восстановить электросеть можно хоть сейчас, включив запасную линию электропередачи. Но я попросил пока подождать. Пусть Альфа думает, что, лишив нас электрического света, он надолго вывел из строя не только коммунальные службы города, но и оборонные объекты. Нужно подождать, что он будет делать дальше.

— А будет ли? — усомнился Янчак.

— Думаю, что, немного выждав, агент будет пытаться каким-то путем дать сигнал подводной лодке, которая явно чего-то ожидает. Если Альфа воспользуется для этого радиопередатчиком, то мы запеленгуем его, установим местонахождение и попытаемся задержать с поличным.

Янчак в сомнении покачал головой. Он высказал свое мнение о сложившейся ситуации и миссии Альфы.

— Позволь мне связаться по радиотелефону с Кларой.

— Прошу, аппарат в соседней комнате.

— Что у тебя нового? — спросил Хенрык у девушки.

— Все в порядке. Я слышала сирену «скорой помощи»…

— Я все объясню тебе позже. Посылаем за тобой машину. Не уходи далеко от палатки. Жди.

Клара прекрасно понимала, что Альфа где-то поблизости, и, возможно, это именно он нанес им визит сразу же по прибытии в Гняздово. Не зная, как выразить свое беспокойство за Хенрыка, она спросила:

— Где ты находишься?

— У капитана Сроки.

Это ее успокоило. Значит, Хенрык в безопасности.

— За Кларой лучше послать не армейскую машину, — заметил Срока, прикрывая ладонью телефонную трубку. Он ожидал, пока его соединят с госпиталем.

— Надеюсь, вы не будете на виду у всех входить в воду? — спросил Хенрык у аквалангиста. — Альфа наверняка не спускает глаз со шлюзов.

— Мы все предусмотрели. Совершим длинную подводную прогулку, не менее чем в полтора километра, — ответил сапер. — Войдем в воду на другом конце озера, где агент не сможет наблюдать за нами.

Хенрык вынул из кармана завернутое в бумагу стекло от наручных часов, найденное в палатке.

— Может быть, объявится владелец часов, — сказал он, протягивая его сержанту.

Тот понимающе кивнул, вложил стекло в конверт и спрятал в сейф.

Подъехал на мотоцикле электрик. Коротко доложил о разрушениях на трансформаторной подстанции и возможностях ее восстановления.

— Когда произошла авария, я сразу же поехал на место происшествия, — сказал Срока. — Тогда еще не было ясно, как могли парни забраться внутрь трансформаторной будки.

— Сотрудники уголовного розыска обнаружили на месте аварии заостренную палку, железную цепь и другие следы диверсии. Замок был открыт, вероятно, отмычкой. Найдены отколовшиеся кусочки краски, которой была окрашена дверца будки, — продолжал докладывать прибывший сапер.

Капитан Срока соединился по радиотелефону со следователем, который на месте занимался этим делом:

— Что у вас нового?

— Сломанная отмычка, которая была найдена у трансформаторной будки, весьма любопытна. Сделана из высококачественной стали и какой-то особой конфигурации.

— Оставим это для специалистов. Что еще?

— Следствие продолжается. Если будет что новое, сообщим.

Машина с гражданским номерным знаком выехала за Кларой.

— Только прошу привезти девушку без конвоя, не так, как меня, — попросил Янчак, обратившись к солдатам патрульной службы.

Капитан Срока оставил замечание поручника без комментариев.

— Может, выпьем кофе? — предложил он.

— Не откажусь. — Янчак посмотрел в окно. Занимался рассвет.

В эти предутренние часы все выглядели уставшими, на лицах — следы переутомления и бессонницы.

Поступила информация следственных органов о пострадавших. Установлены их имена, фамилии, год и место рождения, последнее место работы. Они подозревались в мелких кражах в палатках и кемпингах.

— Узнай, ручные часы у них были? — спросил Хенрык.

— Были, — ответил капитан.

— Кто-нибудь из них случайно не потерял стеклышка от них?

— Да, потерял.

Капитан Срока набрал номер телефона местного отделения милиции. Попросил установить, с кем Боля и Швидер встречались за последние дни. Важно установить внешность этих людей, имена, фамилии, место работы и жительства, давно ли прибыли в Гняздово и с какой целью.

— Полагаешь, пострадавшие имели контакты с Альфой? — допытывался Хенрык.

— А что думаешь ты? — спросил капитан.

— Я уверен. Это будет доказано при очной ставке.

Оба аквалангиста были готовы к выполнению задания. И тут как раз подъехала машина с Кларой. Увидев их снаряжение, она пошутила:

— Не собираетесь ли вы в космос?..

Но шутка не была поддержана: слишком уж напряженной была обстановка.

Раздался телефонный звонок из отделения милиции. Их оперативный сотрудник посетил директора ресторана «Русалка». Она сообщила, что двое парней, некие Боля и Швидер, пили вечером в ресторане. Сначала одни, потом к ним подсел незнакомый мужчина, для которого они покупали пиво по сто злотых за бутылку. Описание внешности незнакомца ни о чем не говорило: обыкновенное лицо, ничем не примечательная наружность, без каких-либо особых примет.

— А она уверена, что это был мужчина? — спросил Янчак, прислушиваясь к разговору.

— Да, она точно помнит, что это был мужчина и он довольно энергично о чем-то разговаривал с теми парнями.

Получена очередная информация из госпиталя. Пострадавшие были пьяны. В карманах у них обнаружены пятисотзлотовые банкноты одной и той же серии.

Капитан Срока и поручник Янчак задумались. Значит, Альфа уже в Гняздове! Если это он был в ресторане, то что ему нужно было от этих парней?

Если агент не соблюдал элементарной конспирации, значит, он на что-то надеялся или готов был в любую минуту исчезнуть. Может быть, он уже покинул Гняздово? Однако не из-за того же, чтобы вывести из строя трансформатор, оказался здесь агент западных спецслужб!

— Всю полученную информацию и наши предположения немедленно передай по радиотелефону майору Сливке, — отдал Срока распоряжение сержанту.

— А что мне делать? — спросила Клара.

— Это зависит от поручника Янчака, — ответил капитан. — Ты в его распоряжении.

— Я хотел бы осмотреть место взрыва, — высказался Янчак.

— Хорошо, — согласился капитан.

Плотина все еще не была освещена. Оперативные сотрудники милиции, закончив допрос немногих свидетелей, продолжали оставаться на местах.

Группа работников следственного отдела при свете прожекторов трудилась на месте происшествия. Они делали фотоснимки, замеры и описания.

— Здесь необходимо как следует поработать, — произнес Янчак.

Он внимательно осмотрел обгорелый участок травы, оплавленную железную цепь и другие следы аварии. Люди постепенно расходились, обсуждая происшедшее.

Янчак бегом возвратился к машине, где его ждали капитан и аквалангисты.

Майер тем временем энергично пробирался через лес. Он миновал туристские палатки, молодежный лагерь и снова углубился в чащу.

Агент все время ждал, когда сработает часовой механизм и произойдет мощный взрыв, в результате которого вода хлынет неудержимым потоком через поврежденную плотину, затопит долину, ближайшие застройки, прорвется к лесу и военному аэродрому.

В авиачасти будет объявлена тревога, раздадутся различного рода сигналы и команды пилотам боевых самолетов, патрулировавших в воздушном пространстве над частью и другими военными объектами.

Кто расшифрует эти сигналы и команды, тот будет иметь ключ к важному элементу связи между боевыми самолетами и центром управления полетами. Могут измениться коды или шифры, но электронная запись сигналов останется. При соответствующей обработке перехваченных электронных сигналов вражеская разведка в боевых условиях сможет изменять направление полетов военных самолетов и не давать им возможности достигнуть цели.

Майер почувствовал озноб, несмотря на быструю ходьбу. Подумал, что хорошо бы где-нибудь укрыться, обсушиться, немного переждать. А когда произойдет взрыв, он включит свой передатчик и пошлет в разведцентр условный сигнал о выполнении задания. Через час он будет уже далеко от Гняздова, с паспортом солидного туриста в кармане.

Агент с нетерпением поглядывал на горизонт, ожидая восхода солнца. Он присел под деревом вблизи озера и обхватил себя руками, чтобы хоть как-то согреться. Пристально наблюдал за плотиной, которая, хотя и была на значительном удалении от этого места, все же отчетливо просматривалась.

Он не заметил какого-либо подозрительного движения людей или машин. Агент был уверен, что вывод из строя трансформатора не только создал аварийную ситуацию в энергоснабжении, но и парализовал предупредительную радиоэлектронную систему, если она была установлена на плотине.

Армейский автомобиль, преодолев неровности лесной дороги, доставил аквалангистов в отдаленный конец озера.

— Не забудьте маскировочную сетку, — напомнил капитан Срока.

Они вытащили из машины маскировочную сетку, как в боевой обстановке, быстро натянули ее над автомобилем. Под ее защитой аквалангисты вышли из машины.

Капитан напомнил:

— Будьте осторожны, агент может преподнести сюрприз. Если вам необходимо будет подняться на поверхность, делайте это только в густых камышах, чтобы вас никто не заметил. Там будет дежурить солдат с радиотелефоном. При необходимости докладывайте обстановку. И еще — держитесь поблизости друг от друга.

— Все в полной боевой готовности, — в один голос доложили аквалангисты.

— Тогда в бой!

Когда аквалангисты бесшумно исчезли в темных водах озера, капитан Срока доложил по радиотелефону о начале операции.

Начальник, выслушав доклад капитана, спросил:

— Как вы, товарищ капитан, думаете: возможен ли взрыв плотины?

— Альфа опередил нас. Вероятно, взрыв трансформатора, повлекший аварию в энергосети, — это его рук дело. Он нанес нам первый удар и добился временного перевеса. Поэтому не исключена диверсия и на плотине. Я уже дал указания о подготовке к боевой тревоге.

По радиотелефону раздались позывные майора Сливки, который сообщил:

— Внешность мнимого таксиста, стрелявшего в милиционера, сходится с внешностью человека, с которым Боля и Швидер пили в ресторане «Русалка». Вражеская подводная лодка все еще находится вблизи наших территориальных вод. Одновременно вблизи нашего воздушного пространства появился вражеский разведывательный самолет.

— У нас так мало времени! — пожаловался капитан Срока.

— Я бы не сказал этого, — ответил майор. — Действуйте по согласованному плану и обстоятельствам.

Хенрык смотрел на гладкую поверхность озера, в которой отражались ярко-красные лучи восходящего солнца. Он жалел, что не находится в данный момент под водой вместе с аквалангистами. Ему представилась сказочная картина: голубизна озера, плавающие вокруг рыбки, колышущиеся водоросли, мерцающие отблески солнца, отражающиеся на поверхности. Когда-то он занимался подобным видом спорта. В его воображении это было захватывающее зрелище. Но прежде всего он хотел бы видеть плотину без человеческих жертв и разрушений.

«Какую взрывчатку подложил агент? Что за взрывное устройство? Как предотвратить трагедию? Где сейчас этот неуловимый Альфа?» — тревожно размышлял поручник Янчак.

Саперы тем временем исследовали дно озера около плотины.

Существовало предположение, что Альфа закопал что-то в иле, вблизи фундамента плотины. Миноискателями, приспособленными для работы под водой, саперы старательно исследовали грунт.

Потом, поднимаясь к поверхности воды, обследовали шлюзы. Используя мощные рефлекторы, они освещали себе путь на многометровой глубине, где в это время было совсем темно. Толща воды еще не просвечивалась лучами солнца.

Срока и Янчак все чаще посматривали на часы. Минуты казались бесконечными.

Кто окажется быстрее — саперы или Альфа?

По радиотелефону раздался позывной командира авиачасти.

— Что нового?

— Пока ничего, — ответил капитан.

Через несколько секунд снова послышался сигнал по радиотелефону. Раздался голос одного из саперов-аквалангистов:

— Нахожусь на поверхности около плотины. Приезжайте как можно скорее.

— Выезжаем немедленно, — ответил капитан.

Видимо, саперы обнаружили что-то важное и не хотели открыто сообщать об этом, опасаясь перехвата информации.

Шофер затормозил около плотины. Капитан Срока, поручник Янчак и Клара выскочили из машины. Сапер так замаскировался, что они заметили его только за несколько шагов.

Все скрылись под маскировочной сетью. Сапер, все еще в подводном снаряжении, доложил:

— Обнаружена мина в стыке шлюзов плотины. Небольшая и, на первый взгляд, не очень грозная, хотя определить ее взрывную мощность пока не удалось. Мина заложена в самом уязвимом месте плотины. Видно, что ставил ее опытный специалист. Взрывное устройство замаскировано под пучок водорослей.

— Взрыватель — с часовым механизмом? — спросил капитан.

— Очевидно, — неуверенно ответил сапер.

— Ваши предложения?

— Объявить общую тревогу в части. Усилить патрулирование воздушного пространства. Быть готовыми к вероятному взрыву, если нам не удастся обезвредить мину. Эвакуировать в безопасное место туристов.

Капитан Срока доложил командиру части, что саперы обнаружили взрывное устройство у шлюзов.

— Предлагаю в сложившейся ситуации не осуществлять радиосвязи с нашими самолетами, патрулирующими воздушное пространство. Если не удастся предотвратить взрыв, необходимо ввести в действие систему дезинформации противника. Они будут убеждены, что совершилось то, чего они так терпеливо ожидали, и покинут район вблизи наших воздушных и морских границ.

Саперы рекомендовали предпринять меры предосторожности в курортной зоне.

Командир части молча выслушал доводы капитана. И отдал распоряжение:

— Приступайте к обезвреживанию мины, соблюдая полную осторожность.

— Будет исполнено, — ответил капитан.

С характерным для реактивных самолетов гулом стартовала пара дежурных истребителей, взявших на этот раз курс на Балтику. От пристани в Гняздове отплыла моторная лодка с двумя солдатами. Через несколько минут они приблизились к парусной лодке, появившейся на середине озера. Четверо молодых людей, ловко управляя парусом, пытались прокатиться, пользуясь утренним бризом.

Солдаты без лишних объяснений взяли парусную лодку на буксир и доставили к пристани. Кажется, в этот ранний час на озере никого из отдыхающих больше не было видно.

В радиотелефоне снова раздался позывной командира части.

— Как с обезвреживанием мины?

— Начали, — ответил капитан.

— Поторопитесь. Я уже отдал распоряжение о приведении в действие комплекса мер по дезинформации противника.

Янчак и Срока понимали, как важно было вовремя отбуксировать к пристани парусную лодку, появившуюся ранним утром на озере. Это не могло не обратить на себя внимания Альфы, если он находится где-то поблизости. Он должен будет понять, что демаскирован, и будет искать возможность незаметно скрыться.

— Послушай, старик! Полковник, видимо, что-то придумал и предпринял какие-то меры, чтобы дать понять Альфе, что мы ни о чем не подозреваем, и тем самым успокоить вражеского агента и его шефов в разведцентре, — предположил Срока.

Хенрык и Клара пристально всматривались в то место на озере, где ныряли в воду аквалангисты. Если Альфа оставил там западню, то саперам больше уже никогда не подняться на поверхность.

На плотине показался какой-то человек на велосипеде, Он спокойно нажимал на педали и явно никуда не спешил.

Срока бросился к радиотелефону.

— Позовите к аппарату сержанта! — приказал он дежурному.

Через секунду раздался голос сержанта.

— Почему не перекрыта дорога на плотине? — строго спросил капитан.

— Перекрыта, товарищ капитан.

— Так в чем же дело? Почему на дороге какой-то штатский на велосипеде?

— Это наш человек, — робко ответил сержант.

Капитан мгновение оторопело смотрел на аппарат и наконец произнес:

— Пусть он не маячит на плотине без надобности!

Шло время. Все напряженно наблюдали за плотиной, каждую минуту ожидая взрыва. А вокруг пробуждалась природа. Раздавалось пение птиц, слышались шум леса и характерные звуки проснувшегося города. И все это, привычное, казалось странным на фоне возможных трагических событий.

Солдаты на моторной лодке невдалеке от берега бросили буксир, на котором тащили парусную лодку к пристани. Молодые люди, сидевшие в лодке, взялись за весла. Моторка с солдатами развернулась и пошла на перехват небольшого суденышка с двумя рыболовами, неожиданно вынырнувшего из маленького залива.

Капитан Срока связался по радиотелефону с майором Сливкой, который в эту ночь совсем не ложился спать. Он сидел за столом в кабинете воеводского управления милиции и просматривал только что поступившую оперативную сводку.

— Направил вам помощь. Вертолет должен приземлиться в Гняздове. На его борту два специалиста по обезвреживанию мин. Необходимо их встретить, — сообщил майор.

— За это время мы попытаемся предпринять что-нибудь на месте, — ответил капитан.

— Не рискуйте, подождите специалистов, — посоветовал майор Сливка.

Капитан Срока что-то буркнул в знак согласия.

Все с волнением продолжали наблюдать за плотиной.

И тут раздался все нарастающий характерный звук низко летевшего истребителя. Мощной воздушной волной людей прижало к земле.

— Что за идиот!.. — крикнул капитан, не слыша даже своего собственного голоса в оглушительном реве реактивных двигателей. Он посмотрел вслед удалявшемуся самолету, который промелькнул с ошеломляющей быстротой так низко, что его шасси едва не касались верхушек сосен и буков.

Янчак посмотрел на капитана, начиная понимать, с какой целью истребитель пролетел так низко.

Судя по ослабевавшему звуку двигателей, самолет уже был далеко и начал делать круг над прилегавшей местностью. Со стороны пристани в Гняздове взметнулась в небо предостерегающая красная ракета, описавшая дугу над надувной резиновой лодкой, в которой сидели два человека и не спеша гребли к берегу. Заметив приближавшуюся к ним моторную лодку с двумя солдатами, они перестали грести, с волнением ожидая, что будет с ними дальше.

«Если Альфа наблюдает за всем тем, что делается вокруг, то наверняка делает необходимые выводы», — подумал поручник Янчак.

Реактивный самолет снова показался над аэродромом. Он молниеносно пролетел над лесным массивом и начал низко планировать над озером.

Неспокойный утренний рассвет, который после ночной аварии на трансформаторной подстанции поднял на ноги раньше времени многих отдыхающих, готовил им и дальше, в течение дня, неожиданные сюрпризы.

Странные полеты истребителя не на шутку встревожили отдыхающих. Казалось, что пилот не смог выпустить шасси при заходе на посадку.

— Выпустил только одно колесо, — заметил Срока.

— Возможно, будет вынужденная посадка? — предположила Клара.

— Альфа должен поверить, что именно поэтому мы не разрешаем туристам находиться на озере, — продолжал объяснять капитан.

По радиотелефону раздался позывной командира части.

— Информируйте туристов по внутренней трансляционной сети, что в связи с аварией на трансформаторной подстанции заблокирован аэродром. Нарушена связь с некоторыми нашими самолетами, находящимися в воздухе. Возможно, один из пилотов решится посадить свой самолет в аварийной ситуации на озеро. Может быть, в это поверит и Альфа? Если на плотине произойдет взрыв, то возвращайтесь с поручником Янчаком в штаб для руководства поисками агента. Вы, капитан, — на территории войсковой части, а Янчак — в Гняздове. Я буду координировать операцию.

— Вас понял, товарищ полковник, — ответил капитан Срока.

Янчак представил себе, сколько сейчас раздается различных сигналов, приказов и распоряжений в эфире и по радиотелефонам на разных частотах.

Альфа со своей аппаратурой будет стараться пробиться через все электронные барьеры, охранявшие секретность отдаваемых приказов и распоряжений, и перехватить их.

Однако перехватить он сможет только небольшую часть, по которой невозможно раскрыть всю систему связи вокруг военных объектов. Переговоры командования с подчиненными ему подразделениями осуществляются, как правило, через наиболее сложную систему связи, оснащенную предохраняющей от подслушивания аппаратурой.

На пристани молодежного лагеря несколько молодых людей, разбуженных необычным, тревожным шумом мегафонов, выскочили из палаток и с удивлением разглядывали озеро, плотину и Гняздово. На плотине прекратилось всякое движение людей и транспорта. Только один человек на велосипеде, как будто ничего не случилось, преспокойно катил по опустевшей дороге. Рискуя жизнью, он делал все возможное, чтобы убедить вражеского агента, что никто не подозревает о возможном взрыве и что тревога связана лишь с аварией на трансформаторной подстанции.

— Мне нужна помощь одного из твоих специалистов, — обратился Янчак к капитану Сроке.

— Подожди немного. Сейчас там много дел с обеспечением безопасности аэродрома в случае взрыва на плотине и угрозы остальным оборонным объектам. Это всецело поглощает внимание моих людей.

— Да, но у меня тоже неотложное дело, — настаивал поручник.

Срока, не говоря больше ни слова, передал ему радиотелефон. Янчак соединился со штабом части и попросил, чтобы ему подготовили некий предмет величиной примерно в два кулака, обернутый искусственными листьями, похожими на папоротник или водоросли, и прикрепили к ним пластиковые стебли зеленого цвета.

— Что? Какой предмет? — удивился сержант, выслушав необычную просьбу поручника.

Янчак терпеливо разъяснил суть своей просьбы. Срока чрезвычайно внимательно прислушивался к разговору.

Потом с усмешкой добавил:

— Такой искусственный папоротник я видел над приборным щитком у водителя нашего автомобиля. Ужасная безвкусица!

Снова по радиотелефону послышался голос сержанта:

— Теперь я понял. Будет исполнено, товарищ поручник. — В голосе сержанта все еще чувствовалось удивление. На фоне происходивших тревожных событий подобная просьба показалась ему весьма странной.

— Не позже как через час все должно быть у меня, — настаивал Янчак.

Потом он обратился к капитану:

— Видимо, уже догадался, что я задумал?

— Хочешь вытянуть агента из укрытия?

Хенрык кивком подтвердил его догадку. Больше об этом они не говорили.

Из воды вынырнул один из аквалангистов. Офицеры, ожидавшие его на берегу, сорвались с места. Аквалангист снял маску, хватая широко открытым ртом свежий воздух.

— Товарищ капитан, — проговорил он с одышкой, еще наполовину находясь в воде, — прибыл по вашему приказанию!

— Обезвредили мину?

— Нет… Старший минер со своим помощником все еще возится с ней, а мне приказал возвращаться на берег… и ждать!

— Там, где двое, третий лишний, — пошутил капитан. — Так что там, под водой?

— Обнаружено взрывное устройство… Проще говоря, мина… Подобные бомбочки, замаскированные под водоросли, нам были знакомы еще два года назад. За это время специалисты из вражеского подрывного центра могли изобрести что-то новое, с более сложным механизмом… Однако непонятно, почему они все-таки решили использовать это давно устаревшее взрывное устройство? — размышлял вслух аквалангист.

— Интересно, что за этим кроется? — произнес в задумчивости капитан.

— Не успел это выяснить. Как видите, меня отослали в тыл, — с усмешкой ответил аквалангист.

Капитан подал ему руку, помогая выбраться из воды. Подводный сапер, оказавшись на берегу, с любопытством посмотрел на Клару. Расстегнул «молнию» и легким движением освободился от скафандра. И лишь только тогда все увидели, какой он еще молодой, этот сапер. Видимо, только-только окончил специальную школу.

Его более старший коллега на глубине полутора метров уже начал осторожно разгребать зеленые искусственные стебли и листья, в которых была искусно замаскирована взрывчатка. Один из стеблей мог оказаться взрывателем. Неосторожное прикосновение к нему повлечет за собой мощный взрыв с тяжелыми последствиями не только для сапера, но и для всех ожидавших наверху. Работать было неудобно. Его подбрасывали водовороты и подводные течения, ударявшие в стальные шлюзы плотины. Приходилось ежеминутно делать перерывы, борясь с водой, которая все больше отталкивала сапера от места разминирования.

Реактивный истребитель снова пронесся с оглушающим ревом на невероятно низкой высоте над лесом и озером.

За штурвалом самолета сидел Збышек Сосновский, который даже не знал в этот момент, что принимает участие в операции против агента Альфы.

Истребителя отделяло от верхушек деревьев такое маленькое расстояние, что капитан Срока, оглушенный ревом самолета, прокричал во весь голос:

— Набери высоту! Разобьешься!

 

8

Для выполнения этого рискованного задания, которое еще неизвестно как могло закончиться, полковник выбрал лучшего пилота авиаполка Збышека Сосновского. Командир предупредил его, что в районе плотины в непредвиденное время может произойти мощный взрыв, который отразится на стабильности истребителя во время полета на исключительно низкой высоте в этой зоне.

Збышека разбудил внезапный телефонный звонок. Через некоторое время за ним заехала машина. На предельной скорости она доставила его на аэродром, прямо к самолету, который уже выкатили из ангара. Это было для Збышека так неожиданно, что он забеспокоился, но, когда узнал, что летит без ракетного вооружения, облегченно вздохнул.

Неожиданностью для пилота было и то, что подполковник Тарчевский не по радиотелефону, а лично, при встрече, объяснил ему задание. Оно заключалось в том, чтобы имитировать вынужденную посадку.

Збышек не знал об аварии на трансформаторной подстанции, он одевался, не включая света. И только смутно слышал воющие сирены «скорой помощи».

— Завидую твоему крепкому сну, — улыбнувшись, проговорил подполковник Тарчевский.

Его бледное лицо, крайне усталый вид говорили, что в эту ночь он даже не вздремнул, обеспокоенный создавшейся ситуацией вокруг оборонных объектов.

Уточнили еще некоторые подробности полета, в том числе и порядок связи. Подполковник предупредил, что в определенный момент могут возникнуть помехи в работе бортовой радиоэлектронной аппаратуры, обеспечивавшей навигационную связь и информацию для соответствующих электронно-вычислительных машин части.

Думая о полученном задании, Збышек спросил подполковника Тарчевского:

— В случае взрыва может пострадать и молодежный лагерь, расположенный близ плотины?

— Если бы это было так, то командование давно бы распорядилось об эвакуации всех отдыхающих из опасной зоны, — успокаивающе ответил подполковник. — Кроме того, командование постоянно находится в контакте с северной группой войск, в обязанности которой входит и обеспечение безопасности гражданского населения в случае каких-либо непредвиденных событий.

Збышек поднялся в кабину истребителя. С легким шипеньем закрылся за ним прозрачный герметический щиток. Воротник комбинезона и гермошлем ограничивали поле обозрения. Но он был уверен, что подполковник Тарчевский ожидал его взлета в машине, на которой приехал на аэродром.

Пилот включил двигатель. Бортовые приборы и указатели пришли в рабочее состояние, подтверждавшее, что самолет готов к старту. По карте уточнил направление полета. Это на случай, если возникнут трудности с навигационной связью.

— Восемнадцатый, отзовись!

Это был голос Франека Сцещняка, которого привезли на аэродром, когда Збышек облачался в скафандр.

— Я — Восемнадцатый! Докладываю: к старту готов! Прошу разрешения на взлет.

— Вас понял. Ждите команды.

В воздушном пространстве вблизи государственной границы появился разведывательный военный самолет неизвестной принадлежности. Радиолокатор аэродрома засек его в тот момент, когда стартовали два самолета польских ВВС, осуществлявшие патрульные полеты вдоль границы. Подобные военные самолеты осуществляют полеты с полным боевым комплектом, готовые к отражению возможного нападения противника.

Стартовавшие истребители-перехватчики, взявшие курс на север, появились на экране бортового радиолокатора самолета Збышека.

Из штаба командования подъехал мотоциклист, который вручил подполковнику Тарчевскому пакет. Прочитав распоряжение командования, он дал знак, чтобы к самолету приставили лестницу.

Збышек отодвинул предохранительный щиток кабины и взял пакет, поданный ему подполковником.

Распоряжением командования предписывалось:

«Радиосвязью в полете не пользоваться. При необходимости вызовем тебя. Имитируй отсутствие радиосвязи. Услышав сигналы, начинающиеся с условного знака «Сто двадцать один», можешь выйти в эфир и отозваться на наши радиосигналы.

По выполнении задания надлежит совершить посадку на запасном аэродроме Б-2 и ждать дальнейших распоряжений. Во время полета необходимо трижды пролететь над озером на предельно низкой высоте, имитируя аварийное состояние самолета».

Збышек, прочитав распоряжение, обратил внимание на хорошо известную ему подпись командира авиаполка. Подал знак, что все понял. Таким же жестом ответил ему подполковник Тарчевский.

— Я — Восемнадцатый! К старту готов!

— Старт со второй взлетной полосы! — послышался голос диспетчера.

Самолет плавно тронулся с места. Через несколько секунд он задержался на указанной взлетной полосе. Двигатель работал нормально, все предстартовые обязанности пилота Збышек выполнил. Приборы были в рабочем состоянии. Он внимательно посмотрел на стрелки показателей.

— Я — Восемнадцатый! Прошу разрешения на взлет!

— Разрешаю!

Не отрывая глаз от приборов, Збышек с привычной легкостью стартовал. Совершив традиционный круг над аэродромом, взял курс в северном направлении. Через несколько минут под его самолетом показалась зелено-синяя морская гладь Балтики с разнообразными большими и малыми судами, окрашенными в белые и красные цвета.

Збышек плавно сделал разворот, снизил высоту и начал выполнение задания командования. Он наполовину выпустил шасси, полностью выпустив только одно колесо.

— Восемнадцатый! Не полностью выпустил шасси! — послышался в гермошлеме знакомый голос ведущего.

Збышек молчал. Соблюдал абсолютную тишину. Сделал круг над аэродромом.

— Восемнадцатый, отзовись!

Еще один круг над аэродромом. Збышек имитировал отсутствие радиосвязи на борту его самолета.

— Восемнадцатый! У тебя заклинило шасси. Переходи на аварийную систему связи!

Секретное задание, порученное Збышеку, не было известно в центре управления полетами, и в голосе дежурного офицера появилась беспокойная нотка.

Збышек слышал, как офицер, не разъединяясь с ним, докладывал о происшествии по другому микрофону командиру авиаполка.

Тот приказал перейти на запасной канал, а если и это не поможет, то предупредить пилота с помощью красной ракеты, когда самолет снова появится над аэродромом.

Збышек Сосновский помнил, что не должен без разрешения выходить в эфир, и упорно соблюдал тишину. Бортовые приборы на его самолете работали в заданном режиме. На максимально низкой высоте он пролетел над лесным массивом и вышел на озеро. Потом развернулся и направил самолет в сторону Балтики, чтобы сделать небольшой круг и снова совершить на минимальной высоте облет озера.

Пролет над озером реактивного истребителя на такой низкой высоте не мог не вызвать беспокойства у капитана Сроки, хотя в душе он был доволен мастерством пилота своего авиаполка. «Настоящий актер, умело выполняющий свою роль в разыгравшейся драме», — подумал капитан.

— Думаю, что Альфа сразу же после взрыва плотины приведет в действие свою радиоаппаратуру и подаст в эфир закодированные радиосигналы, которые попадут на электронно-лучевые экраны подводной лодки противника и будут при помощи бортового компьютера расшифрованы. Это позволят вражескому разведцентру не только удостовериться в успешном выполнении его агентом намеченной диверсии, но и в создавшейся аварийной ситуации перехватить радиосвязь полка с пилотами патрульных самолетов вдоль нашей границы, — предположил Янчак.

— Все это вполне возможно, — ответил Срока.

— А наша электроника будет в состоянии запеленговать сигналы радиопередатчика Альфы и установить его местонахождение? — не унимался поручник.

— Мы к этому готовы, — успокоил его капитан.

— А пилот еще много раз будет подобным образом рисковать?

— Зная правила игры, думаю, что нет.

Янчак с интересом посмотрел на капитана и спросил:

— Что ты хочешь этим сказать?

— Тебе тоже известны правила игры. При первом появлении нашего самолета над озером Альфа непременно должен был заметить, что летит он на недозволенно низкой высоте, с заблокированным в аварийном состоянии шасси. При втором появлении самолета агент уже будет уверен, что настало время действовать, чтобы помочь подводной лодке записать при помощи бортовой радиоэлектронной аппаратуры лихорадочные разговоры между нашим пилотом и аэродромом. И во время третьего появления самолета над озером Альфа непременно включит свой радиопередатчик, чтобы обо всем проинформировать своих шефов.

— А если этого не случится?

— Тогда у поручника Янчака будут развязаны руки. Ведь ты тоже что-то замышляешь?

— Да, ты прав. Хотя, честно говоря, я еще не уверен, что́ из этого получится.

Клара молча посмотрела на Хенрыка.

Радиотелефон молчал. Связь с авиабазой на время была прервана. Операция по обезвреживанию вражеского агента продолжалась.

Янчак ощущал свою беспомощность. Но он должен проявить терпение и выдержку. Агент действовал а обстановке, которую сам себе определял. Он неожиданно появлялся на какое-то время, наносил удар и скрывался.

В данный момент агент не имел ни верных сообщников, ни опоры среди окружавших его людей. Никто ему не предоставит надежного укрытия или помощи. Он мечется в одиночестве как затравленный зверь, в страхе перед неминуемой расплатой.

Пилот Збышек Сосновский готовился к третьему, последнему, заходу. Он понимал, что специалисты-электронщики во время его полета должны провести какую-то сложную операцию. Им известны современные виды радиотехнических устройств, которыми пользуется вражеская разведка, их новейшие достижения в радиоэлектронной технике, применяемой в области шпионажа.

Контрольные приборы показывали, что колесо шасси самолета опущено до нормы, скорость уменьшена.

Под крылом показался зеленый массив леса, окружавший Гняздово, дома городка и озеро, которое уже виднелось на горизонте.

Майер решил действовать. Он снял и отбросил в сторону предохранительный чехол с портативного радиопередатчика с электронно-телевизионным устройством, по внешнему виду напоминающего транзисторный радиоприемник. Агент посмотрел на регулировочные рычажки и шкалу настройки. Выбросил телескопическую антенну необычной формы.

Самолет, который дважды появлялся над озером, создавал впечатление, что находится в аварийном состоянии и вынужден будет приводниться. Но почему пилоту не отдано распоряжение вести самолет на аварийную посадку на аэродром какой-нибудь другой авиабазы? Видимо, повреждена радиосвязь или кончилось горючее?

«Если действительно на самолете выведена из строя радиосвязь, — размышлял Майер, — то это было бы неплохим случаем помочь подводной лодке записать на магнитофонную ленту радиоэлектронной аппаратуры особые способы связи авиачасти с пилотами, которые применяются в непредвиденной аварийной ситуации». Это было одним из заданий разведцентра агенту Альфе.

Майера бил внутренний озноб, хотя лучи солнца уже пробивались сквозь ветви деревьев. Пытаясь включить и настроить радиопередатчик, он не смог сразу управиться с регулировочными рычажками и ручкой настройки: пальцы одеревенели от холода. Лишь спустя несколько минут, проделав несколько комбинаций с регулировочными кнопками и сложными антеннами, ему удалось настроить радиопередатчик и звукозаписывающее устройство на соответствующие волны.

Агент послал в эфир закодированные сигналы. Теперь подводная лодка должна была направить свои сверхчувствительные антенны бортовых радиоэлектронных устройств на радиопередатчики авиачасти. В это время радиоэлектронная аппаратура подводной лодки зарегистрирует и сигналы Майера, которые информировали разведцентр о выполнении им своей миссии.

Послышался характерный гул реактивного самолета.

«Наверняка с третьего захода он будет приводняться, — подумал агент, — иначе не летел бы так низко».

Майер вооружился небольшими наушниками, чтобы лучше слышать сигналы и регулировать аппаратуру ручками настройки. На экране телевизионной приставки величиной со спичечную коробку появилась точка. Это был приближавшийся к озеру самолет. Агент напряженно следил за его полетом.

Збышек Сосновский вел свой «ястребок» с большой точностью, на заданной высоте и скорости. Через несколько секунд он окажется над озером. Это был последний маневр. Потом он возвратится на полевой аэродром невдалеке от Гняздова.

В этот момент он заметил, что стрелки некоторых приборов, осуществлявших радиоэлектронную связь с аэродромом, начали неестественно колебаться. Одновременно замигал сигнализатор, предупреждавший об обнаружении пеленгатора в зоне полета.

«На такой низкой высоте — и вдруг радиопеленг противника?» — подумал Збышек.

Уверенные движения и умение выполнять сложные маневры в воздухе, тем более на низких высотах, приобретаются пилотами в упорной учебе в процессе овладения специальностью военного летчика. И когда Збышек заметил красный сигнал прибора, размещенного около радиолокационного прицела, он автоматически воспроизвел боевой маневр самолета: прибавил скорость, сделал разворот, потянул на себя штурвал и вышел с поля потенциальной угрозы противника.

В считанные секунды истребитель набрал многокилометровую высоту. В этот раз прибор, зарегистрировавший неизвестный радиопеленг, предупреждающих сигналов не подавал.

«Значит, все в порядке? Вышел из зоны действия радиопеленгатора противника?» — подумал Збышек.

В гермошлеме не слышно было каких-либо распоряжений из центра управления полетами. Он выполнил заданные три полета над озером на предельно низкой высоте, имитируя аварийную ситуацию. В зоне полета обнаружен неизвестный радиопеленгатор.

А теперь — курс на запасной аэродром Б-2.

— Восемнадцатый, — послышался голос диспетчера контрольной вышки, — придерживайся третьей посадочной полосы.

Перед этим не последовало условного знака «Сто двадцать один», который позволял бы Збышеку отозваться на указание с авиабазы.

Те, кто следил на аэродроме за его полетом, увидели, что пилот выполнил их распоряжение в направился на указанную ему посадочную полосу.

Збышек точно посадил истребитель на запасной аэродром. Подвел самолет к замаскированному ангару. Выключил двигатель, отодвинул предохранительный щиток кабины и сиял гермошлем. Почувствовал теплый, ласкающий ветерок раннего утра. Над ним простиралось голубое, безоблачное небо. Лучи солнца уже прогревали воздух, напоенный утренней свежестью.

Из ангара выбежали механики, подставили лесенку к его самолету. Подкатил автомобиль, который подвез Збышека к палатке, раскинутой на поляне. Войдя в палатку, он сбросил с себя гермошлем, освободился от воротника и рукавиц. Выпил стакан фруктового сока. Огляделся вокруг, и ему показалось, что кто-то, в летном комбинезоне, готовый к немедленному старту, смотрел на него из полумрака палатки.

— Казик Магурский? Что ты здесь делаешь? — удивленно произнес Збышек.

— Какая неожиданная встреча! — ответил с усмешкой Казик.

— Оказывается, мы неразлучные друзья?

— Не удивляйся. Я должен был выполнять этот же самый полет в случае, если бы ты не стартовал по какой-либо причине. — Казик вытянул перед собой длинные ноги. Жестом пригласил Збышека присесть рядом на шезлонг. — Как полет, удался?

— Все в порядке. Задание выполнил.

В углу палатки раздался телефонный звонок. Дежурный офицер поднял трубку.

— Поручник Сосновский, к телефону!

Збышек узнал голос командира. Кратко доложил о выполнении задания.

— Прошу еще раз, более подробно, повторить доклад, — попросил полковник.

Пилот детально проинформировал об условиях полета, работе бортовых систем, приборов, радиоэлектронной аппаратуры и действии неизвестного радиопеленгатора в зоне полета.

— Отлично, — заключал полковник. — Возьмите какой-нибудь поршневой самолет, у них есть на аэродроме «Иволга» или АН, и немедленно прилетайте в штаб авиаполка. Заберите с собой поручника Магурского.

Дежурный офицер отдал распоряжение о подготовке самолета. Казик снял с себя летный костюм, и оба молодых пилота вышли из армейской палатки и направились к ожидавшему их самолету.

За штурвалом был их товарищ по службе. Офицеры приветствовали его рукопожатием.

Радиоэлектронная аппаратура вражеского агента начала действовать. Это было зарегистрировано соответствующими сверхчувствительными приборами одного из радиотехнических подразделений, обслуживавших район, прилегавший к Гняздову. Специалисты старались установить точное местонахождение вражеского агента и определить систему радиоэлектронной аппаратуры, которой он пользовался.

Командованию было доложено:

— Агент Альфа обнаружен.

— О результатах докладывайте ежечасно. Ожидаем более конкретных данных о его местонахождении, — ответил полковник.

— Вас поняли. Будем докладывать.

Командир соединился по радиотелефону с капитаном Срокой:

— Как дела у саперов?

— Продолжают работать.

— Вызовите патруль. Вскоре получим информацию о приблизительном местонахождении Альфы. Скорее всего — это место действия его радиоаппаратуры.

— Понятно. Но я предлагаю провести операцию на более широком уровне.

— А что конкретно вы предлагаете?

— Поручник Янчак разработал оригинальный план на случай, если Альфа будет ожидать подтверждения того, что его акция удалась, проще говоря, будет ждать взрыва на плотине.

— Передайте трубку поручнику Янчаку, — приказал полковник.

В нескольких словах Янчак объяснил командиру свой замысел.

— Согласен. Выполняйте, — после некоторой паузы сказал полковник.

Майер испытал чувство удовлетворения, когда истребитель выполнил именно тот маневр над озером, который якобы был запрограммирован радиоэлектронным устройством его аппаратуры. Значит, его радиопередатчик, начиненный сложной микроэлектроникой, действует исправно. Но послала ли авиачасть в эфир достаточное количество тревожных сигналов, чтобы можно было судить об удаче миссии Альфы? И были ли эти сигналы зарегистрированы бортовой радиоэлектронной системой подводной лодки?

Агент понимал, что с включением своего радиоэлектронного аппарата с телевизионной приставкой он сам становился объектом электронного наблюдения со стороны польских спецслужб.

Майер выбрал укромное место, поросшее кустарником, недалеко от берега озера, и укрыл там свою аппаратуру, полагая, что при необходимости так будет легче добраться к ней и использовать по назначению или же уничтожить в случае провала.

Он решил немного подождать, укрывшись недалеко от того места, где спрятал аппаратуру. Поднимавшееся над лесом солнце понемногу начинало пригревать. Однако мокрые рубашка и брюки вызывали неприятное чувство озноба.

Майер посмотрел на часы. Определил время своего выхода из укрытия, не дожидаясь взрыва на плотине. Но тогда как он объяснит разведцентру, почему не дождался, не проследил за взрывом, не изучил, при возможной неудаче, причин, по которым не сработала бы заложенная им мина? Тем более что он не был раскрыт польской контрразведкой. Еще обвинят его в излишней осторожности, а может быть, даже и в трусости.

Агент снова посмотрел на часы. Время тянулось медленно. Он с трудом подавлял в себе волнение и какое-то неуловимое беспокойство.

Старший патруля доложил капитану Сроке, что прибыл в назначенное место, имея при себе необходимое снаряжение: бинокли, надувные лодки, масксети.

Капитан не отрывал взгляда от плотины. Взрыв мог произойти в любое время.

Без единого всплеска из воды появилась голова аквалангиста. Он посмотрел на берег, выискивая наиболее подходящее место, куда можно выйти и положить закругленный, как будто заросший водорослями, предмет, который он бережно держал в руках.

Срока мгновенно сорвался с места. Все остальные, ожидавшие на берегу, в растерянности застыли.

— Ложись! — скомандовал Янчак, прижимая к земле капитана. Тот подчинился поручнику.

Маскировочная сетка была натянута так, что Альфа, даже в бинокль, не смог бы обнаружить их группу.

Аквалангист плавными движениями, как в замедленном кино, выбирался из воды на берег.

Капитан Срока, не выдержав, вскочил и помог саперу, который осторожно положил на землю небольшой предмет, похожий на клубок водорослей.

— Наконец-то удалось «поймать» эту штучку, — сказал сапер, снимая маску.

Его коллега подбежал и помог ему освободиться от снаряжения.

— Взрыватель обезврежен, мина не опасна, — добавил аквалангист.

Срока подозвал Янчака и по радиотелефону доложил командиру части:

— Саперы выполнили задание, мина обезврежена.

Янчак соединился по радиотелефону с сержантом, которому поручил вместе с саперами подготовить имитацию мины, идентичной с обезвреженной. Раздался позывной командира.

— Даю параметры месторасположения радиоаппаратуры Альфы…

Капитан записал переданные цифры.

— Вас понял. Приступаю к выполнению задания.

— Напоминаю, главное в операции — это агент, а не его аппаратура. Хотя и это не менее важно, — уточнил полковник. — Уличающих его свидетелей для очной ставки у нас достаточно.

— Вас понял. Предпримем все меры предосторожности, — заверил капитан Срока.

Янчак обратил внимание капитана:

— Альфа действительно пользуется сложной радиоэлектронной аппаратурой, но она известна нам по предыдущим действиям вражеских агентов. Мне необходимо не более получаса, чтобы испробовать мой план. Если же мне не удастся его осуществить, тогда начинайте свою операцию.

— Почему ты так заостряешь внимание на аппаратуре агента? — спросил Срока.

— В ней вмонтированы два сложных радиоэлектронных устройства. Одно он приводит в действие в случае провала, а другое — после выполнения задания. Оба, как вы догадываетесь, дают один и то же результат, уничтожающий улики. Мы не можем подвергать опасности туристов и случайно появившихся на берегу озера людей. Да и Альфа нам нужен живым.

— Хорошо, — согласился капитан, — даю тебе полчаса для осуществления твоего плана.

Видимо, этими соображениями руководствовался и командир, не поднимая по тревоге спецподразделение для прочесывания леса вокруг озера.

Машина с гражданским номерным знаком остановилась в лесу. Кто-то направился к ней с удочкой и рюкзаком за плечами. Это был сержант с аэродрома. Из рюкзака он достал искусно изготовленную копию мины.

Поручник Янчак, принимая искусственную мину от сержанта, поблагодарил за точное выполнение задания.

— Прошу доставить этот пакет на авиабазу специалистам-подрывникам, — приказал капитан одному из саперов, показывая на обезвреженную мину. — А ты, — обратился он к другому, — поможешь поручнику. Надевай свой костюм аквалангиста. Ну а мы, сержант, направимся на встречу с Альфой. Предупреждаю, что агент вооружен.

Сержант, одетый в штатское, и капитан — в мундире, который никого не мог здесь удивить, ибо около авиабазы можно было увидеть немало военных, тронулись в путь. Они захватили с собой радиотелефон и оружие.

Машина с сапером и обезвреженной миной медленно тронулась по лесной дороге, объезжая поваленные деревья. Янчак объяснил аквалангисту его задание.

— А я? — спросила Клара.

— Пойдем вместе на плотину. Будешь изображать публику, без которой Альфа не поверит в мое представление.

— Что ты намерен делать?

— Порисоваться перед тобой, — с усмешкой ответил Янчак.

Девушка с удивлением посмотрела на него. Между тем аквалангист с искусственной миной исчез под водой. А Хенрык и Клара зашагали по лесной тропе, ведущей к плотине.

На озере появилась парусная лодка, а на резиновом понтоне кто-то уже ловил рыбу. Значит, тревога отменена? Так должно казаться и Альфе, который связывал ее с аварией самолета, намеревавшегося приводниться на озере.

Самолета, пролетевшего над озером с поврежденными шасси, уже не было слышно. С аэродрома стартовали истребители. Словом, все как обычно. С пристани доносились голоса отдыхающих, кто-то проехал на мотоцикле по верху плотины. В молодежном лагере слышались музыка и пение.

Хенрык и Клара стояли около перил плотины и, наклонившись, смотрели вниз, на бурлившую около шлюзов воду. Хенрык разделся, делая вид, что собирается купаться.

— Не делай этого… — не слишком громко сказала Клара, а когда он не ответил, добавила: — Прошу тебя, Хенрык…

Однако Янчак, делая вид, что ему все трын-трава, приготовился к прыжку в водную глубь, игнорируя указатель, запрещавший делать это.

Хенрык понимал, что сейчас рискует. Но его товарищи по службе, задействованные в операции «Альфа», разве меньше рисковали? Подводные саперы, капитан Срока, сержант или солдаты патрульной службы, идущие в этот момент на встречу с вооруженным вражеским агентом, подвергались не меньшей опасности. А милиционер, в которого стрелял агент?

Хенрык встал на перила многометровой плотины и выпрямился во весь рост, чтобы его заметил Альфа.

И действительно, Майер, продолжая наблюдать за всем, что делалось вокруг, заметил мужчину, решившего проявить храбрость перед рядом стоявшей девушкой.

«Мальчишеская забава», — подумал он.

Между тем мужчина с силой оттолкнулся от барьера и стремительно исчез под водой.

Некоторое время смельчак не показывался на поверхности. «Еще не легче! — со злостью подумал Майер. — Если этот тип не выплывет, девка поднимет шум, встревожится спасательная служба, начнут искать у плотины… А там случайно могут наткнуться на взрывчатку и поднять тревогу..» Агент не на шутку забеспокоился.

Наконец тот, кто совершил такой смелый прыжок с перил, вынырнул. Он уверенно разгребал сильными руками воду. Однако на помощь «утопающему» уже спешила лодка с пристани молодежного лагеря.

Хенрык, заметив подплывавшую к нему лодку с двумя молодыми парнями, глубоко нырнул, чтобы как-то оторваться от непрошеных спасателей. Вынырнул вдали от лодки. Однако один из парней налег на весла, чтобы настигнуть «утопающего», а другой что-то кричал и грозил ему кулаком.

«Идиотская забава», — оценил Майер, наблюдая необычную сцену на озере невдалеке от плотины. Посмотрел на часы. Если мина не взорвется в то время, на которое он поставил часовой механизм, то он должен переждать еще один час, тогда наверняка произойдет взрыв, вызванный последующим передвижением стрелок часов.

И этот час ожидания был границей, которую еще раньше определил себе Альфа. Наконец ему стало теплее. С надеждой он ждал следующего, решающего для него часа.

И вдруг Майера охватило беспокойство. Он увидел невдалеке двух неожиданно появившихся мужчин. Один — в армейском мундире, другой — в штатском, с удочкой в руках. Они подыскивали себе удобное место для рыбалки.

Рыболовы не спеша шагали по прибрежной тропинке, о чем-то разговаривали, размахивали руками, не глядя особо по сторонам. Они подошли к месту, где агент укрыл свою радиоаппаратуру, но прошли милю, ничего не заметив, и углубились в лес. Майер с облегчением вздохнул.

Убедившись, что их никто не преследует, капитан Срока включил радиотелефон. Послышался голос командира части.

Капитан доложил:

— Альфа пока не обнаружен. Его аппаратура укрыта в том месте, где и предполагалось.

— Зато Янчак начал свое цирковое представление. Рассчитываю на него, — ответил полковник.

— Тогда мы продолжим наблюдение в зоне, где Альфа укрыл аппаратуру. Может быть, агент вернется к ней.

— С вами еще кто-нибудь есть?

— Да, сержант с аэродрома.

— Тогда действуйте, только осторожно, — заключил полковник.

Капитан вместе с сержантом возвратились к озеру. Уселись в удобном месте на берегу и раскинули удочки, демонстрируя полную поглощенность рыбной ловлей. Одновременно они не спускали глаз с плотины, присматриваясь к тому, что там делалось. Не упускали из поля зрения и место, где была укрыта радиоаппаратура Альфы.

Хенрык Янчак далеко оторвался от спасательной лодки и тех парней из молодежного лагеря, которые хотели вытащить его из озера. Он быстро доплыл до берега, вышел, отряхиваясь от воды. Подводное течение снесло его в сторону железобетонной стенки шлюза. К счастью, вблизи дежурил аквалангист, который был готов оказать ему помощь.

Хенрык вернулся на плотину. Те два парня с лодки кричали, чтобы он не смел делать глупости. Они предупредили, что сами появятся на плотине и отобьют у него желание прыгать в воду в недозволенном месте. Янчак в ответ дружески помахал им рукой.

Не было надобности раздражать этих милых ребят — он должен совершить еще один прыжок, несмотря на строгий запрет. Янчак непринужденно уселся на барьере, около которого стояла Клара.

— Пойди на пристань молодежного лагеря и попроси у них на время лодку. У тебя есть плавательный абонемент? — обратился поручник к девушке.

— Думаю, достаточно будет милицейского удостоверения личности.

— И задержи тех двух парней на спасательной лодке, которые любой ценой решили спасти мне жизнь.

Но этого уже не требовалось, ибо какая-то неведомая подводная сила тянула эту спасательную лодку к берегу. Оказалось, что это был аквалангист, который понял, что парни мешают Янчаку в его хитро задуманной операции.

Клара, спустившись с плотины, подошла к ним.

Парни с удовольствием отдали ей лодку и весла, отошли от берега на несколько шагов и уселись на пригорке, как будто в ожидании следующего захватывающего прыжка Янчака.

И Хенрык совершил второй прыжок.

Майер не обратил на это особого внимания. В этот момент он старался быстрее укрыться в ближайших кустах и высокой траве, которой порос берег озера. Ему не хотелось лишний раз показываться на глаза людям.

Хенрык принял под водой от аквалангиста искусственную мину. Держа ее в руках, с усилием выплыл на поверхность. В этот раз с ним могла случиться неприятность, если бы не помощь аквалангиста, ожидавшего его под водой. Водоворот зажал поручника с такой силой, что почти сковал ему руки и ноги, лишая возможности выбраться на поверхность.

Клара с сочувствием смотрела на побледневшее лицо Хенрыка. Вместе с тем девушка была рада, что он остался жив и что больше не будет рискованных прыжков в воду, хотя приближавшаяся встреча с вооруженным вражеским агентом тоже может быть небезопасной.

Она подплыла на лодке так, чтобы Хенрык мог схватиться за ее борт. Поручник с усилием влез в лодку со стороны кормы, стараясь не обронить в воду искусственную мину.

Он поднял ее так высоко, чтобы ее могла увидеть не только Клара, но и Альфа, если б наблюдал за ними в бинокль.

— Спасибо, Клара, за помощь, — поблагодарил Янчак. — А теперь я должен оставить тебя на пристани, а сам отплыть на лодке на встречу с Альфой.

— Один? Это вызовет у него подозрение. Совсем другое дело, если ты будешь с девушкой. Каждому известно, что влюбленная парочка ищет тихое, укромное местечко. И неважно, что один из них обнаружил глубоко под водой у шлюза какой-то необычный предмет, обросший водорослями.

— Агент может стрелять для того, чтобы мы с перепугу выбросили в воду этот предмет, похожий на его взрывчатку. Он заинтересован в исчезновении вещественного доказательства его преступления, — предупредил Хенрык.

— Но не осмелится же он убить молодого парня, который ищет с девушкой уединенный уголок, — не то в шутку, не то всерьез ответила Клара.

— Сейчас не время шутить и гадать, мы имеем дело с коварным противником, готовым на любое преступление. Поэтому, Клара, греби поскорее к берегу. Считай, что это приказ, — сухо проговорил Янчак.

— Я только исполняю те обязанности, которые возложил на меня майор Сливка в данной операции, — с обидой ответила девушка.

Хенрык на миг умолк. Потом, опомнившись, выдавил из себя:

— Я хотел как лучше. Не могу подвергать тебя опасности… Почему не могу? Я скажу тебе об этом в другой раз.

Выплыли на середину озера. Хенрык еще раз со всех сторон осмотрел добытую из-под воды искусственную мину и удивился мастерству тех, кто ее делал. «Теперь Альфа непременно должен ее заметить и принять за свою взрывчатку, подложенную под шлюзы, — подумал Янчак. — Но что он решит? Возможно, захочет заполучить ее обратно? В таком случае, он может напасть, применить оружие… Но что это ему даст? Избавится от улики? Но тогда не будет взорвана плотина, и что он скажет в оправдание своим шефам ил разведцентра? Вероятнее всего, агент попытается каким-то путем отобрать мину и еще раз попробовать подложить ее под шлюзы», — решил про себя Янчак.

Майера бесило, что все неприятности неожиданно сосредоточились в одном узле, что могло уничтожить все его старания. И как это ни нелепо, но сделано все это руками какого-то идиота, который случайно обнаружил под водой и вытащил на поверхность заложенную им мину только для того, чтобы похвастаться храбростью перед своей молодой гусыней.

«К счастью, — подумал Майер, — этот гусь лапчатый не знает, что в действительности нашел под водой и что сейчас везет в лодке. Может быть, свою погибель?»

Агент посмотрел на часы. Время прошло. Взрыва не последовало. Видимо, не сработал в определенное время часовой механизм. «Тогда следовало бы, — продолжал размышлять Майер, — отобрать мину у этого парня, который сейчас плывет с девушкой в лодке, и спрятать ее в том месте, где укрыта радиоаппаратура».

В случае, если это место обнаружит служба безопасности, то ему, Майеру, или, точнее, Альфе, было бы легче объяснить своим шефам причины провала подрывной акции. Пусть там в разведцентре думают, что мина не взорвалась по каким-то техническим причинам, не зависящим от агента. Нет ничего проще, как проследить за тем, в каком укромном местечке пристанет лодка с влюбленной парой, и потом внезапно напасть на них и завладеть взрывчаткой. Потом попробовать привести в действие часовой механизм, если действительно он был причиной неполадки со взрывателем мины. И если все окажется в исправности, то не следовало бы снова попытаться подложить мину под шлюзы плотины?

Лодка, управляемая Хенрыком, плыла в сторону небольшого залива.

— Ты полагаешь, Альфа уже здесь? — спросила Клара.

— Во всяком случае, он будет нас искать.

Хенрык и Клара сделали вид, что загорают. Сами же в напряжении ждали, что предпримет агент. Однако в этом месте ими никто не заинтересовался. Они решили проплыть немного подальше в направлении берега.

Майер внимательно следил из укрытия за лодкой с парой влюбленных. «Как перебраться на тот берег и напасть на них?» — задался он вопросом.

Недалеко от берега агент заметил резиновую надувную лодку, в которой сидел одинокий рыболов. Лицо его закрывала широкополая соломенная шляпа. По удлиненным шортам и фланелевой рубашке в клетку можно было предположить, что это был турист уже в возрасте, спокойно дремавший над водой с немудреной рыболовной снастью.

Майер вошел по колено в воду и крикнул, обращаясь к рыболову:

— Прошу пана!

Человек с удочкой не торопясь повернулся в сторону незнакомца.

Майер шестами показал, чтобы тот подплыл к берегу.

— Я из милиции, — припугнул он.

— А в чем дело?

— Видел пан того, кто прыгал с плотины?

Рыболов неуверенно кивнул.

— Мне необходима ваша лодка на полчаса. Я должен задержать того нарушителя. Пан будет свидетелем, когда его будут допрашивать.

Рыболов все еще колебался, ибо странный вид Майера не внушал ему особого доверия. Однако, чтобы получше разглядеть незнакомца, он приблизился к берегу.

Майер схватил лодку и подтянул ее к себе.

— Прошу пана не беспокоиться, я быстро. Только никуда не уходите с этого места, ждите меня здесь! — строго распорядился он, почти выталкивая рыболова из его лодки.

Энергично работая веслом, агент направил лодку к противоположному берегу, наблюдая за посудиной Янчака и Клары. Он решил внезапно напасть на парочку, отобрать взрывчатку, проверить взрыватель и снова поставить часовой механизм на определенное время. Затем попытаться незаметно подложить мину в каком-нибудь месте под плотиной. А если не произойдет взрыва, то объяснить это своим шефам из разведцентра плохим качеством взрывного материала, который так долго лежал в тайнике на квартире Гузевича. «Во всяком случае, — продолжал размышлять Майер, — в разведцентре должны будут признать, что я выполнил свою миссию».

— Кто-то плывет в нашу сторону на надувной лодке, — сказала Клара Хенрыку.

— Кто же это такой? Неужели пожаловал сам Альфа?

— На понтоне мужчина. Как видно, он спешит к нам.

— Ложись на дно лодки, а я начну грести. Посмотрим, что будет делать этот тип.

— Думаю, это вызовет у него подозрение. А ты без оружия, — забеспокоилась девушка.

— Если бы даже я и имел оружие, то не успел бы им воспользоваться, — спокойно ответил Хенрык.

— Тогда ложись рядом и делай вид, что загораешь. Не будет же он стрелять просто так, без всякой причины.

В нескольких местах озера были небольшие заливы, поросшие тростником и камышами.

«А может, встретиться с Альфой на открытом месте? — подумал Янчак. — Тогда капитан Срока лучше сориентируется и быстрее поспешит на помощь… Но, заметив офицера, Альфа непременно попытается убить меня и Клару, воспользовавшись гулом пролетающих истребителей, которые заглушат выстрелы. Лучше всего дать возможность агенту завладеть «миной» без применения оружия», — размышлял Янчак.

— Алло, панове! Я к вам обращаюсь, молодые люди, — раздался с рыбацкой надувной лодки голос незнакомого мужчины.

Хенрык не реагировал. Клара, вся в напряжении, продолжала грести, не обращая внимания на незнакомца, лодка которого все ближе подплывала к ним.

— Пан спортсмен, я из милиции, остановитесь, — снова послышался голос незнакомого мужчины.

Клара перестала грести. Янчак повернул голову в сторону Майера и проговорил:

— А что, уже нельзя и поплавать на лодке с девушкой?

— Прошу без глупых шуток. Свидетели видели, как пан прыгал с плотины в недозволенном месте. Поворачивайте к берегу, а там поговорим.

Берег, поросший камышами, уже близко. «Как бы капитан Срока не потерял нас из виду», — подумал Хенрык. Если б располагать радиотелефоном, можно было бы его предупредить. Он взял у Клары весла и сделал несколько гребков.

— Нет, не туда. — Альфа указал ему другое направление. — Туда…

Хенрык заметил, как Майер пытливым взглядом шарил по лодке, ища свою взрывчатку. Янчак прикрыл «мину» на дне лодки свитером Клары так, чтобы только край ее был виден постороннему глазу.

Поручник и Клара подплыли к берегу первыми. Янчак легко выскочил из лодки и намеревался помочь незнакомцу вылезти из надувной лодки на берег.

— Заберите это с собой. — Майер указал на «мину», которую Клара при высадке запихнула еще дальше на корму лодки.

Хенрык сделал вид, что выполняет указание Майера, подошел к лодке и взял весло.

— Положи весло на место и возьми то, что лежит в лодке. — В руке Майера неожиданно появился вальтер.

Хенрык влез в лодку, взял в руки «мину» и повернулся к агенту.

— Спрячь свой пистолет. Я служил в саперных войсках и могу этой «игрушкой» в один миг отправить тебя на тот свет. — Янчак сделал вид, что готов взорвать «мину».

На лице Майера появился страх.

— Не трогай ату штуку! — воскликнул он.

«Теперь необходимо выиграть немного времени, — подумал Янчак. — Капитан Срока наверняка уже заметил наше исчезновение в обществе незнакомого человека на надувной лодке».

Янчак, увидев, что агент снял пистолет с предохранителя, молниеносно бросил «мину» в Майера, который, заметив летящую в него «взрывчатку», со страху потерял равновесие на неустойчивой надувной лодке и свалился в воду.

Хенрык подскочил к агенту, надеясь разоружить его. Однако Майер быстро пришел в себя и нанес рукояткой пистолета удар, который пришелся Хенрыку по плечу. К счастью, удар был не сильный, хотя Янчак не удержался на ногах и упал.

Майер не рискнул вступить в схватку с молодым и крепким парнем. Он быстро выскочил из воды на берег и побежал в лес. По дороге наткнулся на какого-то мужчину, ехавшего на велосипеде. Свалив его и мгновенно завладев велосипедом, он, изо всех сил нажимая на педали, покатил дальше в лес. Янчак бросился за ним в погоню.

— Стой! Бросай оружие! — раздалось несколько грозных команд.

Это были солдаты из патруля, на которых неожиданно наткнулся в лесу Майер.

Агент, увидев солдат, мгновенно свернул на тропинку, ведущую в чащу леса. Хенрык бросился за ним.

Солдаты блокировали часть леса, где скрылись Майер и Янчак.

Агент, бросив велосипед, побежал в сторону озера. Увидев Янчака, он выхватил пистолет и, не целясь, нажал на спусковой крючок. Однако выстрела не последовало. Пистолет дал осечку.

Янчак бросился наперерез агенту. Одним прыжком он спрятался за дерево и, когда Майер пробегал мимо, нанес ему сильный удар по голове.

Агент упал. Но, лежа, сумел ногой ударить Янчака так, что тот скорчился и тоже упал на землю.

Майер же что есть сил побежал к берегу.

Клара, увидев бегущего к лодке агента, на всякий случай вооружилась веслом, чтобы отразить его нападение.

На лесной тропинке появился солдат из патруля. Он увидел Янчака, который уже пришел в себя и готов был к дальнейшему преследованию агента. Вместе с солдатом он побежал к берегу озера, где оставалась Клара с лодкой. Поручник опасался, что агент может напасть на девушку, чтобы завладеть лодкой.

Майер на глазах у Клары неожиданно сделал поворот на сто восемьдесят градусов и побежал в сторону прибрежных зарослей. Он пытался любой ценой добраться до своей радиоаппаратуры, привести в действие радиопередатчик, который автоматически передаст в разведцентр сигнал о его провале.

В надежде, что ему удастся как-то выбраться из западни, Майер, торопясь, продирался сквозь подмокший мелкий кустарник, перепрыгивал через неглубокие канавы, сокращая себе путь, и показывал незаурядную ловкость и быстроту.

Хенрык и солдат подбежали к Кларе.

— Все в порядке? Ты его видела? — торопливо спросил поручник девушку.

Вместо ответа Клара указала направление, в котором убежал Майер. Все бросились в погоню.

Недалеко от места, где укрыл свою радиоаппаратуру, Альфа заметил двух мужчин, выходивших из леса. Это были уже знакомые ему рыболовы. Ускорив шаг, они пытались пересечь ему дорогу.

Майер насторожился, вставил новую обойму в пистолет и нажал на спусковой крючок. Грянул выстрел.

Звук выстрела отозвался эхом над озером. Капитан Срока и сержант прижались к земле, пули просвистели над их головами.

Сержант вскинул оружие, готовый одной автоматной очередью прошить преступника.

— Не стрелять! — приказал капитан.

Он понял, что Альфа побежал к тому месту, где спрятал свою радиоаппаратуру. Агента необходимо взять с поличным, даже, может быть, в момент, когда он будет передавать свою последнюю информацию в разведцентр.

— Стой! Сопротивление бесполезно! — прокричал бежавший за агентом поручник Янчак.

Майер не реагировал, хотя уже понял, что окончательно раскрыт. «Как они могли выследить меня? Неужели с самого моего приезда в Польшу?» — мелькнула у него мысль.

Он уже был почти у цели.

— Капитан! Стреляйте! Не допускайте его к радиоаппаратуре! — крикнул охрипшим голосом Янчак, чувствуя, что сейчас может произойти непредвиденное.

Майер на крик ответил выстрелом, который хотя и не достиг цели, но заставил Янчака и солдата припасть к земле. Солдат вскинул автомат, намереваясь дать очередь по агенту.

— Стреляй по ногам! Он нужен нам живым! — приказал Янчак.

Солдат дал короткую очередь из автомата. Майер припал на колено и скрылся в кустах, яростно отстреливаясь. Одна из пуль попала в каску солдата.

— Не трогай аппаратуру! Погибнешь! — изо всех сил кричал Янчак.

— Будьте вы прокляты!.. — ответил со злостью Майер.

Но какая-то неведомая сила удерживала его от того, чтобы нажать на красную кнопку аппарата, известную в разведцентре под наименованием «спасение души». И вдруг он вспомнил намек, высказанный однажды одним из его коллег, что еще никто из агентов не возвращался живым, подав сигнал о своем провале.

— Сдавайся! Спасешь себе жизнь! — прокричал капитан.

Долговременная муштра в духе беспрекословного выполнения указаний своих шефов и боязнь за будущее были сильнее всего другого. А приказ есть приказ! Он еще верил в сигнал своего спасения. Альфа машинально нажал на красную кнопку.

Хенрык увидел вырвавшееся пламя в месте укрытия агента и его аппаратуры. Он плашмя бросился на траву. Взрывная волна выбросила в воздух фонтан песка, земли, корней деревьев и обломков камней. Все это посыпалось на головы Янчака и солдата. А когда они поднялись, то увидели, что на том месте, где только что находился Альфа, зияла воронка, а вокруг были разбросаны окровавленные куски разорванного мощным взрывом тела агента и обломки его радиоаппаратуры.

Подбежавшие капитан Срока и сержант остановились как вкопанные. На опушке леса показались какие-то туристы, спешащие на звук взрыва.

Капитан Срока, заметив их, приказал солдату из патруля очистить район от посторонних лиц.

По радиотелефону он доложил о случившемся командованию. Одновременно попросил прислать на место происшествия следователя из прокуратуры и специалистов-подрывников.

Появилась Клара, измученная переживаниями за Хенрыка. Она вынуждена была показать солдату, который не хотел пропускать ее к месту происшествия, милицейское удостоверение личности.

Девушка была поражена увиденным.

— Ты не ранен? — тихим голосом спросила она Хенрыка. — Что нам дальше делать?

Янчак обнял девушку за плечи и отошел с ней в сторону, чтобы она больше не видела этого ужасного зрелища.

— К сожалению, никаких очных ставок для полного разоблачения агента уже не потребуется, — промолвил поручник.

Часом позже в кабинете командира полка капитан Срока попытался рассеять мрачное настроение. Он обратился к подполковнику Тарчевскому:

— Как сделать, чтобы поручник Янчак и его помощница еще немного погостили у нас в полку?

— Очень просто, — поддержал его шутливый тон Хенрык, — поставьте один из истребителей перед зданием воеводского управления милиции. Все сотрудники бросятся его осматривать, и тогда никто не заметит нашего отсутствия на службе.

По телефону и радио поступала информация от следственных органов, которые скрупулезно, шаг за шагом, расследовали преступные действия агента Альфы, засланного вражеским разведцентром в Польшу.

— Хотел бы доложить майору Сливке о выполнении задания, — обратился поручник Янчак к командиру полка.

— Обязательно доложите, поручник. Майор Сливка вскоре прибудет к нам в полк. Будет время поговорить обо всем, даже о вас, поручник Янчак, и о Кларе. Вы с честью выполнили задание командования, — ответил полковник. Потом, обращаясь к дежурному офицеру, добавил: — Прошу подготовить номер в отеле для наших гостей.

Вскоре на полковом аэродроме совершил посадку самолет, которым прилетел майор Сливка. Выйдя из самолета, он приветствовал встречавших крепким рукопожатием.

Стоял теплый, солнечный день. В сине-голубом, безоблачном небе появились ярко-оранжевые полосы. С базового аэродрома стартовало очередное звено реактивных истребителей ПВО, бдительно охранявших рубежи родины.

Перевод В. А. Головчанского