§ 1. Первоначальная (Краткая) редакция Жития митрополита Петра

Самым ранним памятником московской агиографии является Житие митрополита Петра в его первоначальной Краткой редакции. В историографии длительное время господствовало мнение, что автором данной редакции был Прохор, епископ Ростовский, который после смерти Петра временно возглавлял Русскую церковь (в 1327—1328 гг.). Исследователи при этом исходили из чтения списка Соф., № 1389, в заголовке которого значилось имя Прохора («Преставленье Петра митрополита всея Руси. А се ему чтенье, творенье Прохора, епископа Ростовьскаго»). Показания других списков, не содержавших имени Прохора, в расчет не принимались — следовательно, неявно подразумевалось, что Софийский список в данном случае сохранил древнейший вид памятника. В. О. Ключевский хотя и разделял общее мнение о Прохоре как о первом жизнеописателе митрополита Петра, сделал между тем очень ценное наблюдение: списки, не содержавшие в заголовке имени Прохора (Син., № 556; Унд., № 565), правильно называют участником Владимирского собора 1327 г. великого князя Александра Михайловича; списки же с упоминанием Прохора (Соф., № 1389; Сол., № 805) ошибочно упоминают участником собора Ивана Калиту, противореча собственному рассказу, что князь Иван, описав чудеса, совершавшиеся при гробе митрополита Петра, послал свиток во Владимир для прочтения на соборе — следовательно, сам не поехал. Стоит добавить, что вторичность замены Александра Михайловича на Ивана Калиту проистекает также из ошибочного перенесения на Калиту титула великого князя Владимирского, каковым московский князь в 1327 г. еще не обладал. Окончательно подорвал веру в легенду о Прохоре как составителе Жития митрополита Петра Е. Е. Голубинский: ученый обнаружил, что в самом тексте памятника Прохор упоминается в 3–ем лице и называется «преподобным» — и отсюда сделал вывод, что Житие «должно быть считаемо произведением неизвестного».

Однако для обоснованного суждения о происхождении рассматриваемой редакции Жития митрополита Петра необходимо было изучить всю рукописную традицию, а не выборочно несколько списков. И с такой задачей в определенной мере справился В. А. Кучкин. Молодой исследователь выявил 19 списков произведения и разбил их на два извода, которые наметил еще В. О. Ключевский. В первом изводе (14 списков) имя Прохора в заглавии отсутстсвует, участником Владимирского собора 1327 г. правильно назван великий князь Александр Михайлович. Списки второго извода содержат в заглавии имя Прохора, участником Владимирского собора ошибочно называют великого князя Ивана Калиту (5 списков). Кроме того, во всех рукописях второго извода вслед за Житием Петра читается другой памятник, в большинстве случаев озаглавленный как «Поучение Петра митрополита, егда препре тверского епископа Андрея в сборе». Общая промосковская окраска Жития Петра, внимание к московскому князю Ивану Калите, тысяцкому Протасию, освещение подробностей сооружения московского Успенского собора — все это позволило В. А. Кучкину высказать убеждение, что автором произведения являлся «неизвестный москвич», составивший Житие Петра до 14 августа 1327 г.

Исследование В. А. Кучкина могло бы полностью исчерпать проблему, если бы не несколько допущенных досадных оплошностей. Во–первых, Кучкин неправильно определил жанр произведения, назвав его «Сказанием о смерти митрополита Петра». Между тем памятник представляет обычное житие святого, хотя и сокращенного, Проложного типа. Во–вторых, рукописная традиция Жития митрополита Петра изучена далеко не полностью, вне поля зрения оказались важнейшие (и притом—древнейшие) списки. Палеографическое описание рукописей, привлеченных к исследованию, не удовлетворяет современным требованиям и должно быть уточнено. Вызывает возражение тезис Кучкина об одновременном написании всех частей произведения — В. О. Ключевский, например, считал заключительную фразу Жития об окончании строительства Успенского собора позднейшей припиской. Наконец, от внимания Кучкина укрылось, что некоторые списки не укладываются в выстроенную схему.

Но это заметила Р. А. Седова. Так, отнесенный Кучкиным к 1 изводу список ЯМЗ, № 14966 не содержит имени Прохора в заглавии, но, тем не менее, ошибочно определяет участником Владимирского собора Ивана Калиту. И наоборот, в выявленном исследовательницей списке БАН, 21.3.3 имя Прохора в заголовке названо («Списано Прохоромь, епископом Ростовским»), но среди участников собора фигурирует великий князь Александр Михайлович. Очевидно, что в перечисленных случаях мы имеем дело с влиянием одних списков на другие, в результате чего и появились тексты, соединяющие чтения обоих изводов. Такие списки должны быть выделены в особый (Смешанный) извод.

В результате исследования Р. А. Седовой количество выявленных списков Краткой редакции Жития митрополита Петра выросло до 23. Но при этом список Егор., № 637 упомянут дважды (под №№ 7 и 17), причем в первом случае отнесен к XV в., во втором — к XVI в. Описание рукописей вообще неудовлетворительно: отсутствуют какие–либо обоснования датировок, не выработано никаких принципов классификации. В обзоре исследовательница забыла указать 7 списков, которые еще ранее были найдены Кучкиным (Син., № 556; Син., № 421; Чуд., № 333; Больш., № 420; Арх., № 751; Арх., № 752; Мазур., № 903). Считая более верными чтения списков с именем Прохора в заголовке, исследовательница отнесла составление Первоначальной редакции к времени около 1339 г.

Р. А. Седова решила, что если в списке БАН, 21.3.3 в заголовке читается имя епископа Прохора, а среди участников Владимирского собора назван великий князь Александр Михайлович, то этого достаточно, чтобы реанимировать идею об авторстве Прохора. Но в таком случае игнорируются все наблюдения, накопленные в ходе предшествующих исследований, касающиеся личности автора Жития Петра. Стоит повторить: о епископе Прохоре в тексте Жития говорится только в 3–ем лице, и сам он называется «преподобным». Уже поэтому Прохор не может быть признан автором памятника. Не мог Ростовский епископ, в те годы возглавлявший Русскую церковь, утверждать, что среди всех русских городов имеется только один «град честен кротостию, зовомый Москва» и что только здесь живет благочестивый князь Иван, «милостивый до святых церквей и до нищих, горазд святым книгам, послушатель святых учений». Такое мог сказать о своем городе и о своем князе только москвич. В момент кончины Петра епископа Прохора не было в Москве, и поэтому он не мог слышать последних слов умирающего, обращенных к Московскому архимандриту Федору, — их, конечно, записал или сам архимандрит Федор, или кто–то из окружения митрополита Петра, присутствовавший при его последнем вздохе. Заключительная фраза Жития: «Тако бо Бог просвети землю Суждальскую и град, зовемый Москву, и благоверного князя Ивана, и княгиню, и дети, и раба Божия старейшину града» (Егор., № 637, л. 451 об. — 452) — со всей определенностью выдает руку московского патриота, занимающего на социальной лестнице место ниже тысяцкого Протасия, что опять же не согласуется со статусом митрополичьего местоблюстителя, каковым Прохор являлся после смерти митрополита Петра.

По тому вниманию, которое уделено в Житии личности Московского архимандрита Федора (к нему обращены последние слова Петра, его же Петр «именова в свое место» на митрополию), можно предполагать, что автором Жития Петра являлся кто–то из окружения архимандрита Федора — монах московского Данилова или Спасского монастыря. Не известно, в каком точно году Иван Калита перевел архимандритию из Данилова монастыря в Спасский, но в 1330 г. архимандритом стал Иван, следовательно, Житие Петра написано до 1330 г. Можно уверенно утверждать, что памятник составлен до 1328 г., до прихода на Русь митрополита Феогноста, после чего претензии Федора на митрополичий престол выглядели бы неуместными.

В свое время В. О. Ключевский считал заключительную фразу Жития об окончании строительства Успенского собора в Москве припиской и в этом видел намек на то, что основная часть Жития написана до окончания и освящения Успенского собора (14 августа 1327 г.). Можно подтвердить гипотезу Ключевского еще одним наблюдением: в основном тексте Жития Калита нигде не называется великим князем, а в упомянутой заключительной фразе статус его повышен: «създана бысть церкы въскоре великим князем Иваном» (Егор., № 637, л. 452). Это означает, что действительно основная часть Жития митрополита Петра была создана в 1327 г. (до 14 августа), а фраза о завершении строительства Успенского собора приписана в 1328 г. или в ближайшее время, когда Иван Калита стал великим князем.

К перечню списков Краткой редакции Жития митрополита Петра, выявленных В. А. Кучкиным и Р. А. Седовой, добавляю еще следующие: 1) РГБ, ф. 242, № 34 (л. 119 об. — 125 об.) — 70–е годы ХV в.; 2) РНБ, Пог., № 947 (л. 654 об. — 657 об.) — 2–я четверть XVI в.; 3) Институт истории, философии и филологии Сибирского отделения РАН, № 11 90—40–е годы XVI в.; 4) ГИМ, Музейское собр., № 2781 (л. 402 об. — 406 об.) — 60–е годы XVI в.; 5) РГАДА, ф. 187, оп. 1, № 113 (л. 189 об. — 194) — 90–е годы XVI в.; 6) РГБ, ф. 209, № 281 (л. 135—141) — 20–е годы XVII в.; 7) РГАДА, ф. 187, оп. 1, № 61 (л. 255—262)—сер. XVII в.

Классификацию В. А. Кучкина считаю необходимым дополнить введением еще одного извода, в котором сочетаются чтения первых двух изводов. Среди важнейших характеристик текста Жития Петра (заголовок, имя великого князя на Владимирском соборе) выделяю еще написание даты кончины Петра (по древнейшей традиции — 20 декабря, позднее утвердилось почитание 21 декабря), а также указание на титул князя Дмитрия Михайловича, присутствовавшего на Переяславском соборе 1311 г.: князь Дмитрий Грозные Очи представлял тогда своего отца великого князя Владимирского Михаила Ярославича, уехавшего в Орду, но впоследствии (в 1322—1326 гг.) и сам занимал великокняжеский стол, что могло учитываться позднейшими переписчиками.

Предлагаемая ниже классификация списков Жития митрополита Петра является предварительной, поскольку я подробно успел просмотреть только древнейшие рукописи. Работа в дальнейшем будет продолжена.

Первый (Основной) извод — включает списки Жития митрополита Петра, в заглавии которых отсутствует имя епископа Прохора, а среди участников Владимирского собора 1327 г. упомянут великий князь Александр Михайлович:

1) РГБ, ф. 98 (Собр. Е. Е. Егорова), № 637 (л. 446—452) — 70–е годы XV в. Филиграни: Агнец под знаменем в круге (1–й вариант) — Брике, № 44 (1463—1475 гг.); Бык — Брике, № 2741 (1470—1479 гг.); Гроздь винограда — Лихачев, № 1131 (1470 г.); Петух—Лихачев, № 2646 (50— 70–е годы XV в.); Корона—типа Брике, № 4645 (1459—1465 гг.); Агнец под знаменем в круге (2–й вариант) — Лихачев, №№ 1264, 1265 (70–е годы XV в.); Перстень — Лихачев, №№ 1262, 1263 (70–е годы XV в.).

В списке утерян первый лист, текст начинается словами: «…твори манастырь и събра братию». После окончания Жития Петра прибавлено описание чудес у гроба Петра в 1347 и 1351 г. — следовательно, список Егор., № 637 того же состава, что и Сол., № 518 537, и должен был иметь тот же заголовок. Об участниках Переяславского собора сказано: «князю великому Михаилу в Орде бывшю, но приехавшю сыну его князю Дмитрею и брату его Александру». День похорон митрополита Петра обозначен как «месяца декабря в 20–й день, на память святого Игнатиа Богоносця».

2) РГБ, ф. 37 (Собр. Т. Ф. Большакова), № 430 (л. 175—180) — 70— 80–е годы XV в. Филиграни: Большая литера Р (два варианта) — Лихачев, №№ 2604, 2606, датируются по Пиккару: III, № 889 (1477 г.) и III, № 877 (1475 г.; Литера Р под розеткой — ближайшая аналогия: Пиккар, IX, № 548 (1481 г.); Литера Р под крестом — типа Брике, № 8764 (1487—1521 гг.); Голова быка под стержнем с перекрестием — Лихачев, №№ 2627, 2628 (1460—1470–е гг.); Голова быка под крестом и 7–лепестковым цветком — Пиккар, XI, № 358 (1485—1486 гг.); но следует учесть, что бумага с последним знаком использована на завершающей стадии: на ней написано Оглавление и последняя часть сборника.

Заголовок: «Месяца декаврия в 21 день. Преставление Петра митрополита на память святыя мученици Ульянии». Среди участников Переяславского собора — «князь Дмитрей». Дата кончины Петра переделана: «месяца декавриа в 21 день, на память святыя мученици Ульянеи». Текст Жития вообще переработан: Иван Калита везде назван великим князем, к имени его добавлено отчество — «Даниловичь», митрополит творит молитву не просто за царей, а за «правоверных царей», Петр не «обита» в Москве, а «сътвори себе обителище», и т. д.

3) РНБ, Соловецкое собр., № 518 537 (л. 201—205 об.) — 1494 г. Житие Петра помещено под 20 декабря, заголовок: «Слово святаго Петра митрополита всея Руси». Список того же состава, что и Егор., № 637 (и того же — новгородского происхождения).

4) РГБ, ф. 37 (Собр. Т. Ф. Большакова), № 420 (л. 60—60 об.) — начала XVI в. (до 1507 г.). На боковом поле л. 53 запись: «Лѣта 7015 положил сесь соборник Успения Пречистые Михайло Есипов сынъ». Филигрань: Рука в рукавчике — Брике, № 11403 (1501 г.).

Заголовок: «Месяца того же в 20 день. Преставление святого святителя Петра митрополита, новаго чюдотворца». Сохранился только первый лист, текст прерывается на словах: «написа убо икону Пресвятую Богородицу и вдасть ю Максиму митрополиту; святителю . » Заголовок близок к списку Пог., № 947, следовательно, и тексты обоих списков должны быть сходными.

5) Ярославский музей–заповедник, № 15326 (л. 453 об. — 458) — конца 20–х — начала 30–х годов XVI в. Филиграни: Узкая тиара — Брике, № 4968 (1525—1528 гг.); Голова быка под крестом — знак рукописи ГИМ, собр. П. И. Щукина, № 99 (1536 г.); Голова быка под 5–лепестковым цветком — Брике, № 14734 (1509—1528 гг.); Голова быка под крестом, обвитым змеей = Лауцявичюс, № 1471 (1532 г.).

Заголовок: «Месяца декабрия в 21 день. Преставление святого Петра митрополита Киевьскаго и всея Руси». Среди участников Переяславского собора указан князь Дмитрий. Дата кончины Петра: «месяца декабрия в 24 (ошибочно вместо «20 день“), на память святого Игнатия Богоносца».

6) РНБ, собр. М. П. Погодина, № 947 (л. 654 об. — 657), в составе Пролога — второй четверти XVI в. (филигрань: Розетка).

Заголовок: «Месяца декабря 20 день. Преставление святого святителя Петра митрополита всея Руси». Об участниках Переяславского собора сказано: «И тогда великому князю Михаилу в Орде бывшю, приехавшу сыну его князю Дмитрею и брату его Александру князю». Статус князя Ивана Калиты повышен до «великого» и добавлено отчество «Данильевичь» — как в списке Больш., № 430.

7) Институт истории, философии и филологии Сибирского отделения РАН, № 11 90 (листы не перенумерованы, текст начинается на обороте пятого листа 12–й тетради и кончается на обороте четвертого листа 13–й тетради) — 40–е годы XVI в. Филигрань: Литера Р под цветком — Брике, № 8712 (1544 г.).

Заголовок: «Месяца декабря 21 день. Преставися пресвященый митрополит Киевьский всея Руси в лѣто 861, пас церковь Божию лѣт 18 и 6 мѣсяць, положен бысть во граде Москве». Если не считать ошибки в дате, то в остальном заголовок заимствован из древнейших списков Церковного устава Иерусалимской редакции. К одной группе с Сибирским списком принадлежат Троиц., № 786 и Егор., № 927, но в них год кончины Петра читается правильно («в лѣто 6834»).

8) РГБ, ф. 304 I, № 786 (л. 299 об. — 305 об.) — 50–е годы XVI в. (до 1559 г.). Филиграни: Кувшин с одной ручкой под розеткой, на тулове буквы ID — Брике, № 12746 (1556 г.); Гербовый щит с 3 лилиями под короной, под щитом литеры IP — Брике, № 1050 (1530—1545 гг.); Перчатка под короной — Брике, № 11391 (1535—1544 гг.). На л. 96 имеется запись, помеченная 7067 г.

Заголовок: «Месяца декамврия в 20 день. Преставися пресвященный митрополить Петр всеа Руси в 3 часа нощи, в лѣто 6834, пас церковь Божью лѣт 18 и 6 мѣсяць. Слово святаго святителя Петра митрополита Кыевъсъскаго, Волынньскаго, Суздальскаго». В тексте отмечено присутствие на Переяславском соборе сыновей великого князя Михаила: «приехавшу сыну его Дмитрею и брату его Александру». Иван Калита в ряде случаев назван «великим князем».

Итак, уточненное описание рукописей XV — середины XVI в. Основного извода Жития Петра свидетельствует, что в них правильно отмечается присутствие на Владимирском соборе великого князя Александра Михайловича (а не Ивана Калиты), правильно определяется титул присутствовавшего на Переяславском соборе Дмитрия Михайловича (просто «князь»), правильно (в большинстве случаев) датируется в соответствии с древней летописной традицией смерть митрополита Петра (20 декабря).

Второй извод — включает списки Жития Петра, которые называют автором епископа Прохора, а среди участников Владимирского собора 1327 г. упоминают Ивана Калиту. Предлагаем уточненное описание списков этого извода.

1) РНБ, Софийское собр., № 1389 (л. 322—326) — 80—90–е годы XV в. Филиграни: Голова быка под стержнем с короной, над которой цветок и трилистник — Брике, № 14592 (1488—1498 гг.); Голова быка под стержнем с литерой Z — Брике, № 15193 (1484—1487 гг.); Агнец под знаменем — Брике, №№ 23, 24 (1481—1495 гг.); Литера Р под цветком — Брике, № 8631 (1500—1502 гг.); Литера У — Брике, № 9184 (1483 г.).

Заголовок: «Месяца того же 21 день. Преставленье Петра митрополита всея Руси. А се ему чтенье, творение Прохора епископа Ростовьскаго». Отмечено, что во время Переяславского собора «князю великому Михаилу в Орде бывши, но приехавши сыну его князю великому Дмитрею и брату его Олександру». Кончина Петра записана как «декабря в 21 день». Следом за Житием Петра помещена статья: «Поучение Петра митрополита, егда препре Тферьскаго владыку Андрея во сборе» (л. 326—327 об.).

2) ГИМ, Собр. Чудова монастыря, № 333 (л. 97 об. — 100) — нач.

XVI в. Филиграни: Литера Р под цветком — Брике, № 8627 (1491— 1500 гг.); Литера В — Брике, № 8015 (1505 г.); Перекрещенные полосы — Брике, № 5719 (1489—1502 гг.).

Заголовок: «Месяца декабря 21 день. Преставление Петра митрополита всея Руси. А се ему чтение, творение Прохора епископа Ростовьскаго». Присутствовавшим на Переяславском соборе отмечен «князь великий» Дмитрий, кончина Петра отнесена к 21 декабря. После Жития помещено «Поучение Петра митрополита, егда препре Тферскаго владыку Андрея в сборе».

3) Ярославский музей–заповедник, № 15522 (л. 430 об. — 434 об.) — нач. XVI в. Филиграни: Голова быка под крестом с цветком, обвитым змеей, — Лихачев, № 1350 (1508 г.); Тиара (несколько вариантов): Лауцявичюс, № 1591 (1506—1509 гг.); Пиккар, XII, № 36 (1506—1507 гг.); Пиккар, XII, № 42 (1499—1517 гг.); Пиккар, XII, № 44 (1481—1507 гг.). Рукопись происходит из библиотеки Спасо–Ярославского монастыря.

Заголовок: «Месяца декабря в 21 день. Преставленье Петра митрополита всея Руси. А се ему чтенье Прохора епископа Ростовъскаго».

Среди членов Переяславского собора назван «князь великий» Дмитрий, кончина Петра датирована 21 декабря. На л. 434 об. — 436 помещено «Поучение Петра митрополита, [егда] препре Тферьскаго владыку Андриа в зборе».

4) РГАДА, ф. 181 (Собр. МГАМИД), № 752 (л. 338 об. — 342 об.) — 1- й четверти XVI в. Филигрань: Гербовый щит с двойной лилией — Лауцявичюс, № 2131 (1514—1520 гг.). Сборник происходит из ярославской посадской церкви Похвалы Богородицы и вложен туда в 1613 г. торговыми людьми Лыткиными.

Заголовок: «Преставленье Петра митрополита всея Руси. А се ему чтенье Прохора епископа Ростовъскаго». Участником Переяславского собора назван «князь великий» Дмитрий, кончина Петра датирована 21 декабря. После Жития следует «Поучение Петра митрополита» (л. 342 об. — 344 об.). Список чрезвычайно близок к ЯМЗ, № 15522, оба имеют даже общие описки и ошибки; но один пример все же свидетельствует о вторичности Архивского списка: чтение «Волыньскую» ЯМЗ, № 15522 ошибочно передает как «Воленьскую», а Арх., № 752 переиначивает во «вселеньскую». Поэтому можно считать, что список Арх., № 752 восходит к ЯМЗ, № 15522.

5) РНБ, Соловецкое собр., № 805 915 (л. 84 об. — 89) — 1557 г.

Заголовок: «Месяца декобря в 21 день. Преставление Петра митрополита всея Руси. Творение Прохора епископа Ростовского». При описании Переяславского собора Дмитрий назван «великим князем», кончина Петра датирована 21 декабря. Но «Поучение Петра митрополита» отсутствует.

По важнейшим характеристикам текста списки 2 извода оказываются явно вторичными по сравнению с Основным изводом. Во–первых, в заглавии добавлено указание на авторство епископа Прохора — неверное по существу, так как Житие написано московским монахом из окружения архимандрита Федора. Во–вторых, ошибочно повышен статус участника Переяславского собора 1311 г. Дмитрия Михайловича (назван «великим князем») — в то время великим князем Владимирским был его отец Михаил Ярославич. В–третьих, списки 2–го извода датируют кончину митрополита Петра 21 декабря, а списки Основного извода в большинстве случаев следуют древней летописной традиции и называют 20 декабря. В–четвертых, участником Владимирского собора 1327 г. списки Основного извода правильно представляют великого князя Александра, а списки 2–го извода — великого князя Ивана Калиту, что неправильно по существу (великим князем Калита стал лишь в 1328 г.) и противоречит тексту самого Жития (см. выше).

Возникновение 2–го извода позволяет датировать обращение к «Поучению Петра митрополита, егда препре Тферьскаго владыку Андрея во сборе», помещаемому в большинстве списков 2–го извода вслед за Житием Петра. Содержание памятника не отвечает процитированному заглавию и представляет по существу Похвалу митрополиту Петру. В. А. Кучкин обратил внимание, что произведение существует в двух редакциях. В 1–й редакции (списки ЯМЗ, № 15522 и Арх., № 752) окончание имеет вид: «Се же от чюдес святаго святителя Петра от честнаго его гроба: хромым дает ходити и слепым прозрети, руци к персем прикорчившася мужа исцели». Во 2–й редакции (списки Соф., № 1389 и Чуд., № 333) текст продолжен: «Тако ж и жену исцели, тою же болезнью зле страдавше, и многи приходя к святому его и честному гробу неоскудно исцеление подавши …», а далее помещена похвала московскому святому в стиле «Слова о Законе и Благодати» митрополита Илариона: «О великое чюдо! Рим хвалится, имея верховнаго апостола Петра. Дамаск велми мудрствует, имея всего мира светило Павла апостола. Еще и Селунски град веселится, имея великаго Христова мученика Дмитрея. Град же Киев хвалится, имея новоявленную Христову мученику Бориса и Глеба, князи русские подають исцеление. Радуйся, град Москва, имея в собе великаго святителя Петра. Богу нашему слава всегда и ныне и присно и в веки веком, аминь» (Соф., № 1389, л. 327 об.).

В. А. Кучкин отнес рассматриваемую Похвалу Петру к творчеству епископа Прохора и датировал 1–ю редакцию 1327 г., 2–ю редакцию — не ранее 1348 г. Возникновение младшего извода Жития Петра, соединенного с Похвалой, исследователь связывает со вторичной канонизацией Петра в 1339 г.

Но высказанные выводы вступают в противоречие с источниками. Кучкин предположил, что чудо у гроба митрополита Петра, записанное последним в 1–й редакции Похвалы («руци к персем прикорчившася мужа исцели»), — то самое, которое случилось через 20 дней после смерти Петра; но в Житии оно читается иначе и о «прикорчении» рук ничего не говорится: «И се юноша некый, имея руце от рожества своего, не владея ими, но кормим бываше другом, и тому от гроба своего исцеление подаваше» (ЯМЗ, № 15326, л. 457 об.). Ничего не говорит о «прикорчении рук» и митрополит Киприан, живший в том же XIV столетии и описавший чудо в своей редакции Жития Петра следующим образом: «уноша некый, от рожениа своего имея руце раслаблении отнудь недвижимы». Более близкое описание чуда (хотя и не вполне совпадающее) находится в Троицкой летописи под 1372 г.: «Бысть чюдо в граде Москве, у гроба святаго Петра митрополита прощен бысть некый отрок седми лет, зане не имеяше рукы, прикръчившеся к персем . . , и простреся ему рука его и бысть цела, яко и другаа». Добавление 2–й редакции («тако ж и жену исцели, тою же болезнью зле страдавше») уже вполне соответствует чуду, случившемуся 26 мая 1348 г.: «Девица некаа прииде, имущи руце свои скорчене, и исцеление получи от гроба его и бысть здрава»; но нельзя исключить из виду и исцеления, прозошедшего 15 марта 1416 г. с «некоей черноризицей», у которой «руце сухи и прикорчени быша». С началом XV в. согласуется и окончание 2–й редакции Похвалы Петру, где акцент делается на прославлении Москвы, занимающей достойное место в списке великих религиозных центров, знаменитых своими святынями (Рим, Дамаск, Селунь, Киев): «Радуйся, град Москва, имея в собе великаго святителя Петра!» Сопоставим с текстом из Жития Стефана Пермского, написанного Епифанием Премудрым: «Хвалит Римскаа земля обою апостолу Петра и Павла, чтит же и блажит Асийскаа земля Иоана Богослова, а Египетскаа Марка еуангелиста, Антиохийскаа Луку еуангелиста, а Греческаа Андрея апостола, Русскаа земля великого Володимера, крестившаго ю. Москва же блажит и чтит Петра митрополита, яко новаго чюдотворца».

Поскольку второй извод Жития Петра тесно связан с Похвалой Петру, то образование этого извода датируется примерно концом XIV в. (после 1372 г.), протограф же списков Жития, в которых представлена 2–я редакция Похвалы, сформировался в начале XV в. Таким образом, исключается возможность авторства Прохора в отношении и Похвалы, а появление его имени в заголовках Жития 2–го извода следует объяснить ошибочным восприятием текста Жития (где говорится, что «взем свиток преподобный епископ Прохор, возыиде на омбон и нача чести чюдо, бывшее во граде Москве») в том смысле, что Житие и есть «Се чтение (творение) Прохора, епископа Ростовьскаго».

Третий извод Жития митрополита Петра содержит списки, сочетающие чтения первых двух изводов.

1) РГБ, ф. 242 (Собр. Г. М. Прянишникова), № 34 (л. 119 об. — 125 об.) — 70–е годы XV в. Филигрань: Корона (2 варианта) — типа Брике, № 4646 (1473 г.).

Заголовок: «Месяца декабря. Преставление святаго Петра митрополита Киевьскаго и всея Руси». Дмитрий Михайлович на Переяславском соборе назван «князем великим», кончина Петра датирована 21 декабря, но на Владимирском соборе указан «князь великий Александр».

2) БАН, 21.3.3 (л. 118 об. — 122) — 20–е годы XVI в. Филиграни: Голова быка под крестом, обвитым змеей, — Лауцявичюс, № 1475 (1524 г.); Тиара: 1–й вариант—Лауцявичюс, № 1579 (1528—1529 гг.), 2–й вариант —Лауцявичюс, № 1578 (1529 г.).

Заголовок: «Месяца декабря в 21 день. Преставление иже в святых отца нашего Петра митрополита. Списано Прохоромь епископом Ростов(ским)». Помимо имени Прохора в заглавии, со 2–ым изводом список сближает упоминание на Переяславском соборе Дмитрия Михайловича в качестве «великого князя». Другие чтения принадлежат 1- му изводу: Петр преставился «месяца декабря в 20 день, на память святого священомученика Игнатия Богоносца», Владимирский собор возглавлял «князь великый Александр». В соответствии с летописями, присутствовавший на Переяславском соборе Прохор назван «архимандритом Ярославским».

3) Ярославский музей–заповедник, № 14966 (л. 34—40 об.) — конец 10–х — начало 20–х годов XVII в. Филиграни: Кувшин с одной ручкой под полумесяцем, на тулове литеры O GR—Лауцявичюс, № 523 (1622 г.); Кувшин с двумя ручками под розеткой, на тулове литеры МР — Дианова («Кувшин»), № 399 (1616—1621 гг.); Кувшин с двумя ручками под горкой из полумесяцев — Дианова и Костюхина, № 780 (1616 г.).

Заголовок: «Месяца декабря 21. Преставление иже во святых отца нашего Петра митропо(лита) Киевскаго всеа Русии, нова(го) чюдотворца». Использован список 1–го извода, в котором Иван Калита систематически называется «великим князем», Дмитрий Михайлович на Переяславском соборе считается просто «князем», Петр скончался «месяца декабря 20 день, на память святого Игнатия Богоносца», а из 2- го извода заимствовано сведение, что на Владимирском соборе присутствовал «князь великий Иван».

В существующих изданиях Краткой редакции Жития митрополита Петра использованы, к сожалению, только тексты поздних изводов. Макарий (Булгаков) опубликовал список 2–го извода Соф., № 1389. Помимо модернизации орфографии, имеются и прямые ошибки: в рукописи значится «Феодора», напечатано «Федора»; в рукописи «стоя», напечатано «стояй»; в рукописи «камением», напечатано «каменем»; в рукописи «преставльшися», напечатано «преставшися»; в рукописи «нарецаемый», напечатано «нарецаемь»; в рукописи «предасть», в издании «предает»; в рукописи «некоему», в издании «некому»; в рукописи «слукому», в издании «слу (слух?) кому»; в рукописи «честно», в издании «что ся»; в рукописи «знамение», в издании «знамение его».

Р. А. Седова опубликовала текст Жития Петра по списку 3–го извода БАН, 21.3.3. Среди неточностей издания следует отметить неправильную нумерацию листов оригинала (указаны л. 118 об. — 126, а должны быть л. 118 об. — 122), текст издан в упрощенной орфографии, без воспроизведения особенностей оригинала, ошибки и описки оригинала исправляются без соответствующих оговорок. Так, в заглавии рукописи читается «Ростов», воспроизведено «Ростовским»; в рукописи — «на росу», в издании исправлено (без оговорок) — «на рогу»; в рукописи «на рере», в издании (без примечания) — «на реце»; в рукописи «върде», напечатано «въ Орде»; в рукописи «не приехаша», напечатано «но приехаша», и т. д.

Для научного изучения Жития митрополита Петра необходимо опубликовать текст Основного извода. Выбирая список для издания, приходится сталкиваться с определенными трудностями. Древнейшая рукопись Егор., № 637, во–первых, дефектна, во–вторых, отражает более позднюю редакцию с добавленными чудесами 1347 и 1351 г. (такой же состав имеет и список Сол., № 518 537). Следующий по старшинству список Больш., № 430 существенно отредактирован с целью возвеличивания Ивана Калиты, а в списке Больш., № 420 сохранился только первый лист. Поэтому приходится принять за основной список ЯМЗ, № 15326 конца 20–х — начала 30–х годов XVI в. Текст издается с учетом особенностей оригинала, вышедшие из употребления буквы древнерусского алфавита заменяются современными (но «е» сохраняется), титла раскрываются, надстрочные знаки вносятся в строку. Исправления производятся на основании списков Больш., № 420 и Больш., № 430 (что оговаривается в примечаниях).

Краткая редакция Жития митрополита Петра по списку ЯМЗ, № 15326

Мѣсяца дѣкабрия въ 21 день. Преставление святаго Петра митрополита Киевьскаго и всея Руси.

Сеи святыи Пѣтръ митрополитъ родися от родителю християну, [отца именем] Феодора, матери же благоверны суще. Да егда ношаше и мати его во утробе младенцем, и виде сонъ таковыи: агнець доброзрачен на руку своею, [имущи на рогу своею] древо, различныя цветы имуща, и свеща пресветлыи [светящася]. И не домышляшеся о семь, что се будеть.

Родижеся отроча и бысть седми лет, и нача учити граматикию, и воскоре навыче всеи премудрости. Бывшу же ему 12 лет, иде в монастырь и бысть мнихъ, служа в монастыри и в поварни, воду нося на всю братью и дрова на свою раму нося. И пребысть в тои службе неколико лет. И посемь вжелавъ, да навыкнеть иконному писмени. И бысть иконникъ чюден, и прообрази по сану образ Господа нашего Исус Христа и Святыя Богородица, и пророкъ, и апостолъ, и мученикъ, и святых отець и иных, когождо по сличию образа их и по сану написуя. А посту и молитве вельми прилежа, яко же никто же инъ в нынешнее время, и ко всему милостыню творя, яже притяжа от праведных своих трудех. И посем постави церковъ Святаго Спаса на реце Рати и со твори монастырь, и собра братию, и прилежаше и со уветом, учя о спасении душь их.

Не утаи бо Богъ таковаго светилника, яко же бо еуангелистъ Лука глаголеть: «Не можеть град укрытися верху горы стоя, ни светилника вжегъ покрыти его сосудом». Тако и сего Богъ просвяти. Написавъ икону Святую Богородицю, и вда ю Максиму митрополиту. Святителю же видевшу, яко санъ бысть Святыя Богородица [истинныи], и украсивъ ю златом и драгим камением, и моляшеся еи, прося милости миру.

И преставльшуся Максиму митрополиту, и дръзну Геронтеи игуменъ прияти санъ святительскыи. И возма ризницю и рипидию, и многыя иконы, и сановникы, яко же подобаеть святителемь, и ону икону Святую Богородицю, ю же написа угодникъ Божии Петръ, еще сыи игумен, и поиде Геронтеи в Костянтинъ град. И по случею же вниде в корабль, явися ему та икона Святая Богородица, ю же бе написалъ преподобныи Петръ игуменъ: «Не имаши ты подъяти Мя, ни великаго чину святительскаго, но от него же рукы сотворена есмь, тои Мя восприиметь, тои убо святитель будеть». Утру же бывшу, и заблудися корабль в мори, и бысть блудяи многы дни.

Преподобному же Петру игумену вшедшю во иныи корабль, по Божиею устроению воскоре прииде в Костянтинъ град и по обычею вниде въ зборъ ко преподобному патриарху Афонасию. Исполнися храмъ благовония, и разуме Духомъ преподобныи патриархъ Афонасеи, яко Богомъ посланъ есть, и испытавъ, яко достоинъ есть пути святительскому, и святи его. И бысть митрополитъ, и видеша мнози вернии лице его, яко солнце светящеся.

По времени же прииде Геронтеи. Патриархъ же Афонасеи испытавъ, и не святи его, но всь сан возма и вдасть Петру митрополиту, и ону святую икону, ю же бе написалъ.

И пришедъ во свою митрополию, и нача учити заблужьдшая християне и ослабевшая нужда ради поганых иноверець, протолковая и апостольская писания и еуангельская, яко же Василеи Великыи и Иоанъ Златоустъ и Григореи Богослов та учения излагая, и ко всему свое смирение являя, темъ утвержая истинную веру во христианех, преходяи Волыньскую землю и Киевъскую, и Суздальскую, учаи закону Божию везде вся.

И позавиде дияволъ и вложи во сердце вражду Андрею епископу послати хулу на святаго Петра митрополита ко Афанасию патриарху. И посла преподобныи патриарх Афонасеи единого от клирикъ своих, мужа сановита и рассудна, разумна и мудра, и тиха, ркуще: «Чадо Петре, не азъ тя избрах, но Святыи Духъ постави тя пастуха и учителя Христову стаду словесных овець. Се приидоша от ваших языкъ носяще словеса тяжькая и велика на твою святыню, потщався буди пред собором святымъ, даи ответ симъ словомъ». Бысть соборъ во граде Переясловли, и ту бывшу преподобному Семиону епископу Ростовъскому, и преподобному Прохору игумену сущу, и приехавшу клирику от Царяграда, и призвану сущу Андрею епископу. А князю великому Михаилу во Орде бывшу, но приехавшу сыну его князю Дмитрею и брату Алексанъдру, и иныя князи мнози, и вельмо жа, и воеводы, и множество преподобных игуменъ, иереи. И бысть пря велика, и абие посрамленъ бысть Андреи епископъ. Святыи же митрополитъ Петръ ничто же не сотвори ему зла, но рече: «Миръ ти, чадо, не ты бо се сотвори, но дьяволъ».

Святыи же святитель начатъ учити не токмо по градом, но и по всем странамъ, и вся места преходя, ни труда бо себе творя, ни болезни чюя на теле своемь, ни лености имея, пекыися о своем стаде словесных овець Христовых. И Сеита еретика препре, приехавшу на прю, и прокля и. Святыи же болшии подвигъ подъя, пощение и молитвы, и милостыня, и утвержая иерея, како водити Христово стадо, черноризець и черноризиць.

Паче же преходяи грады, и обрете град честенъ кротостию, зовемыи Москва, и в нем князя благочестива именем Ивана, сына Данилова, внука Алѣксандрава, милостива до святых церквеи и до нищих, и самого горазда святымъ книгам, послушателя святых ученеи. Обита во граде том, и рече благочестивому князю: «О, сыну, многое твое благочестие, послушаи мене днесь». Благочестивому же князю обещавшуся. И рече святыи митрополитъ: «Созижется церкви камена во граде твоемь Святая Богородица». Благоверныи же князь поклонися и рече: «Молитвою твоею, святыи отче, да будеть». Основаннеи же бывши церкви, и гробъ святыи сотвори собе своима рукама.

По мале же времени возвещена бысть святому ангеломъ смерть. Святыи же нача литоргию творити о здравии благоверных цареи, и за благочестиваго князя Иоана, и за княгиню, и за дети его, и за вся воя его, и о всем мире, и за вся усопшая цари, и за князи и за вся [християне] усопшая. И кончавъ святую службу, и многы нищая накорми, не токмо нищая, но иереи, черноризець и черноризиць, и сотвори милостыня многы, и раздая имение нищим и всем церквамъ. А благоверному князю не сущу тогда во граде. И призва единаго от велможь, иже бе устроенъ стареишина граду, нарицаемыи именемь Протасеи, сеи бе на нищая милостивъ и милосердъ сердцемь. И рече ему: «О, чадо, миръ подаи же благоверно му князю и всему дому его, и тобе миръ». И вда ему влагалище, еже на устроение церкви и на поминание своея памяти, и прочая домы церковныя приказа. Вечеру же бывшу, и нача святыи вечернию молитву. Еще сущи молитве во устех его, и рече архимандриту преподобному Феодору, его же именова на митрополию: «Мир ти, азъ почити хощу». И абие предасть духъ.

И послаша весть ко князю. Благоверныи же [князь] воскоре приеха во град. И несену же святому ко гробу, они же мняху, яко мертвеца несущу, но открыся о святомь некоему иноверцю, и виде святаго седяща на одре своем, со оба полы одра своего благословляюща несущаи одръ и благовернаго [князя] Иоана, и всь род его, и вся христианы. Онем же донесъшим во основанную церковь, надгробныя песни певше, и вложиша и во гробъ святое тѣло его, иже бе сам создалъ, месяца декабрия въ 20, на память святаго Игнатия Богоносца. Но яко же пророкъ Давидъ рече: «Праведникъ яко финиксъ процвететь и яко кедръ, иже в Ливане, умножится», — тако и сии великыи святитель процвете, прия даръ от Бога, исцеления хромым подая от гроба своего ходити.

И бысть ему 20 днеи имущи во гробе, и се юноша некыи, имея руце от рожества своего, не владея ими, но кормим бываше другом, и тому от гроба своего исцеление подаваше. Овому слукому прострение подасть, етеру очима слѣпу и тому прозрети дасть. Молитвою же святаго и ина исцеления быша от гроба его.

Да егда благоверныи князь Иоанъ написавъ та чюдеса и посла во град Володимирь ко святому собору, и взем свитокъ преподобный епископъ Прохоръ, возыидѣ на омбон и нача чести чюдо бывшее во граде Москве от гроба святаго Петра митрополита. И в тои час онъ иноверець нача исповедати, еже виде благословяща со одра своего. И почюдися князь великыи Александръ и всь народ, иже бе в соборе, и возрадовашася радостию великою. Тако бо Богъ просвети землю Суждальскую и град, зовемыи Москву, и благочестиваго князя Иоана, и княгиню, и дети, и раба Божия стареишину града. Тои же и мне испроси оставление греховъ. От гроба того исцеления бывають честне приходящим.

И се пакы ино знамение: создана бысть церкви въскоре великымъ княземь Иоанном, и молитвою Святыя Богородица и Божия угодника Петра митрополита. Богу нашему [слава в веки векомъ, аминь].

 

§ 2. Пространная (Киприановская) редакция Жития митрополита Петра

В конце XIV в. на основании Краткой редакции Жития Петра митрополитом Киприаном была создана Пространная редакция. Из фактического материала к первоначальному тексту добавлено немного, зато Киприан рассказал о последующей канонизации Петра при митрополите Феогносте и еще более (в публицистических тонах) — о своих собственных злоключениях до той поры, пока не был принят (в 1381 г.) с «радостию и честию великою» великим князем Дмитрием Ивановичем. Это означает, что Пространная редакция была создана не ранее 1381 г.

В. О. Ключевский с сомнением относился к идее, что Пространная редакция образовалась в период 1381—1382 гг., считая, что всего год с небольшим Киприан прожил в Москве, причем «не совсем спокойно» (в 1382 г. он опять и надолго был изгнан); более приемлемым в этом смысле историк полагал период 1397—1404 гг., когда для Киприана настало «вполне спокойное и досужее время» для литературных трудов. Е. Е. Голубинский также считал, что Киприан написал Житие Петра после 1390 г., когда «уже твердо сел на кафедре митрополии всея России».

В наше время, однако, возобладала другая точка зрения (распространенная, в основном, в филологической среде), что Житие Петра написано Киприаном точно в 1381 г. Аргументация такова: изложение событий в Пространной редакции доведено до 1381, а в 1390 г. уже будто бы существовал список редакции (указывается на список в Уваровском собрании ГИМ). В довершение Г. М. Прохоров обнаружил в Харьковской государственной библиотеке Служебную декабрьскую минею (№ 816281) со списком Жития Петра Киприановской редакции, которую он немедленно отнес к 80–ым годам XIV в. Однако, перечисленные доводы не являются такими уж бесспорными. Сборник Увар., № 613 (1°) на самом деле датируется не 1390 г., а последней четвертью XV в. Харьковская минея Археографической комиссией РАН не была даже включена в перечень рукописей XIV в., специалистами кодекс датируется первой третью XV в.

Единственной хронологической приметой в тексте Пространной редакции является титул митрополита Киприана. В литературе выяснено, что в русских источниках титул «митрополит Киевский и всея Руси» имел хождение с конца 1391 г. по март 1461 г. Между тем в Пространной редакции Жития Петра митрополитом Киевским и всея Руси называется сам Киприан (в заглавии и в самом тексте), тот же титул усвояется Петру и Феогносту (никогда так не называвшимся). Устойчивое употребление в Пространной редакции титула «митрополит Киевский и всея Руси» свидетельствует о написании ее Киприаном не ранее 1391 г.

Одна деталь в тексте Пространной редакции позволяет, кажется, уточнить время ее создания. В рассказе о последней литургии, проведенной Петром, сообщается, что архиерей «помолився о православных же царех и князех, и о своем сыну, его же возлюби, благочестиваго, глаголю, князя Иоана». В Краткой редакции об этом говорится иначе: «Святый же нача литоргию творити о здравии благоверных царей, и за благочестиваго князя Иоана …» Тенденция Пространной редакции прославления на первом месте «православных царей» находит отклик в событиях 1393 г., когда патриарх Антоний вынужден был написать Василию Дмитриевичу специальное послание по поводу запрещения великим князем поминать имя царя в диптихах. По мысли патриарха, христиане отвергают только царей–еретиков, но должны почитать «царя благочестивого и православного», «самодержца римского, т. е. всех христиан». Характерны в этом направлении усилия Киприана, пославшего 12 мая 1395 г. в Псков Служебник с «Синодиком правым, истинным, который чтут в Царигороде, в Софьи святой», где было изложено, как «православных царий поминати, тако же и князей великих .., яко же мы зде в митропольи поминаем». В Церковные уставы Иерусалимской редакции под 14 сентября, 24 декабря и 5 января были записаны службы с прославлением царя и провозглашением многолетия «державному и святому царству их».

Изложенное позволяет считать тенденции Пространной редакции Жития Петра актуальными в 1393—1395 гг., причем 1395 г. представляется более предпочтительным: предсказание Петра о славном будущем Москвы хорошо согласуется со счастливым избавлением в 1395 г. от нашествия Темир–Аксака, а утверждение, что Бог и «доныне» творит чудеса у гроба святого, подкреплено исцелением «жены некоей» 8 мая 1395 г.

Итак, наиболее вероятным годом создания Киприановской редакции Жития Петра следует считать 1395 г.

С именем митрополита Киприана связывается также составление Похвального слова Петру. Но это — явное недоразумение. Текст первой части Похвального слова перекликается с сочиненным Пахомием Логофетом Словом на перенесение мощей митрополита Петра. Вторая часть Похвального слова представляет переделку Жития Петра Киприановской редакции с дополнениями по различным произведениям Пахомия Логофета: начало («Се настоит, братие, светоносное праздньство …») и последняя часть (со слов «Но чудеса оставль, пакы к похвале устремимся») находит соответствие в Похвальном слове Варлааму Хутынскому; фрагмент «яко да навыкнем, откуду сий таковый великый светилник въсия … но от земля Волыньскыя» представляет переделку Жития Сергия Радонежского Третьей Пахомиевской редакции; фрагмент «Дивно же ми есть … сподобльшеися быти таковому отроку родителие» совпадает с текстом Жития Сергия Радонежского Второй Пахомиевской редакции. При этом видим не простое заимствование из сочинений Пахомия Логофета, а творческую переработку, свойственную самому Пахомию. Против же авторства Киприана свидетельствует и титулатура русских митрополитов: следы пропагандируемого Киприаном титула «митрополит Киевский и всея Руси» в Похвальном слове были стерты и остались нейтральные «престол Рускыя митрополия» и «митрополия Русьскаго престола». Все это позволяет считать автором Похвального слова Пахомия Логофета и датировать его 70–ми годами XV в.

Из списков Киприановской редакции Жития Петра издан только Харьковский. По воспроизведенной в другой работе Г. М. Прохорова фотографии л. 138 об. данной рукописи можно судить о качестве издания: текст передан в сильно упрощенной орфографии, вместо «пришедшу» напечатано «прошедшу», вместо «Акиндонову» — «Акиндинову» (без оговорок), слово «Христово» воспроизведено как «духовное» (?!). Не перечисляя всех недостатков публикации, нельзя все–таки обойти вниманием заключительных слов памятника: «буди всемь нам получити о самом Христе» — в издании Г. М. Прохорова слово «Христе» интерпретировано как «Христосе». К удивлению, публикация Прохорова со всеми ошибками и нелепостями перенесена в книгу Р. А. Седовой, причем исследовательница не только не удосужилась сверить текст с рукописью, но и добавила ряд новых неточностей (например, там, где Прохоров заключал пропуски в квадратные скобки, Седова отбросила и эти условности).

С целью изучения рукописной традиции Киприановской редакции Жития Петра вводим в научный оборот список ГИМ, Собр. Чудова монастыря, № 221 (Лествица с дополнениями). Житие митрополита Петра расположено на л. 219—237. В этой части преобладают знаки: Единорог — Брике, № 9984 (1421—1427 гг.); Корона — Брике, № 4625 (1414— 1424 гг.); Литера М под короной — Брике, № 8400 (1427—1430 гг.); Весы — типа Лихачев, № 583 (1420 г.). Таким образом, список может быть датирован 20–ми годами XV в. Судя по языку, рукопись происходит из западнорусских областей. Текст очень близок Харьковскому списку, который используем для исправления и восполнения пропусков (заключаемых в квадратные скобки).

Киприановская редакция Жития Петра по списку ГИМ, Чуд., № 221

Мѣсяца декабря 21 день. Жытие и жызнь и мало исповедание от чюдесъ иже въ святыхъ отца нашего Петра, архыепископа Кыевьскаго и всея Руси. Списано Кыприаном смѣренымъ митрополитом Киевьскымъ и всея Руси. Господи, благослови, отче.

Праведницы в вѣкы жывуть и от Господа мзда ихъ, и строение ихъ от Вышняго. И праведникъ, аще постигнеть скончатися, в покои будеть. И похваляему праведнику, възвеселятся людие, зане же праведным подобаеть похвала. От сих убо единъ есть и иже нынѣѣ нами похваляемыи священноначалникъ. И аще убо никто же доволенъ нынѣ есть похвалити достоиное по достоиньству, но пакы неправедно судих, таковаго святителя вѣнець неукрашенъ нѣкако оставити, аще и преже нас бывшии самохотиемъ преминувша. Смотрение и се нѣкое Божие, мню, и святаго дарование, яко и мы малу мъзду приимем, яко же и вдовица она, принесшиа двѣ мѣдь ници.

И азъ убо многыми деньми томимъ и привлачим любовию къ истинному пастуху, и хотящу ми малое нѣкое похваление принести святителю, но свою немощь сматряющу недостижьну къ оного величьству, удержаваахся. Пакы же до конца оставити и обълѣнитися тажчаиша вмѣних. Сего ради на Бога всю надежду възложивъ и на Того угодника, по дѣло выше мѣры нашея приях ся — мало убо ми от жытиа его повѣдати, елико Богъ дасть и елико от сказателеи слышах, мало же и от чудесъ его. Ни бо аще не может кто всю глубину исъчрипати, оставити тако и ни поне малою чашею прияти и прохладити свою жажду. Тако и о сем недостоино судих, на его ми мѣсте стоящу и на его гробъ зрящу, и того же ми престола наслѣдьствовавшу, его же онъ преже лѣт остави и къ небесным обителемъ преиде. Начну убо еже о немъ повѣ сть, рождение же его и въспитание, и еже из мира изъшествие.

Съи убо блаженыи Петръ родися от христиану и благоговѣину родителю въ единомъ от мѣстъ земля Велынскыа. Прилучиже[ся] нѣчто сицево и прежде рождениа его, еже не достоит молчанию прѣдати. Еще бо ему сущу въ утробѣ матерни, въ едину от нощыи, свитающы дневи недѣли, видѣ видѣние таково мати его. Мнѣше бо ся еи агньца на руку держати своею, посредѣ же рогу его древо благолиствно израстъше и многыми цвѣты же и плоды обложено, и посрѣдѣ вѣтвеи его многы свѣща свѣтящых и благоуханиа исходяща. И възбудившися, недоумѣяшеся, что се или что конець таковому видѣнию. Обаче аще и она недомышляшеся, но конець посълѣдѣ съ удивлением яви, еликыми дарми угодника Своего Богъ обогати.

Рождьшужеся отрочати, и седмаго лѣта възрасти достигшу, вдано бывает родительми книгамъ учитися. Но убо учителеви съ прилежанием ему прилежащу, отроку не спѣшно учение творяшеся, но косно и всячьскы не прележно. О семъ убо немала печаль бяше родителем, немалу же тщету се вмѣняаше себѣ и учитель его. Единою же яко во снѣ видѣ отрокъ нѣкоего мужа въ святительскых одеждахъ пришедша и ставша над ним, и рекша ему: «Отверзи, чадо мое, уста своя». Оному же отверзъшу, святитель десною рукою прикоснуся языку его и благословившу его, и яко же нѣкоею сладостию гортань его нальявъшу. И абие възбудися отроча и никого же видѣ. И от того часа вся, елико написоваше ему учитель его, малым проучениемъ изъучааше, яко и в малѣ времѣни всѣхъ съверьстьникъ своих превзыде и предвари.

Бывъшу же ему двоюнадесятим лѣтом, иде къ прележащеи тамо пусты ни въ единъ от монастырь, и от тамо сущаго игумена постризается и къ братии причитается. И съ отъятиемъ убо власныимъ и всяко мудрование съотрѣзает плотьское, и бывает свершенъ [въ] всемъ послушникъ, духовному отцю своему послѣдуя. В поварню убо воду на раму своемъ и дрова нося, и братия власницы измывая, зимѣ же и лѣтѣ се творя безъпрестанно. Ни же се остави правило, еже по звону церковному пръвому обрѣтатися въ церкви въ нощьныхъ и въ дневных правилѣх, и по скончани послѣжде всѣх исходити. Но и стоящу ему въ церкви и съ благоговѣниемъ послушающу божественаго писаниа съ всякымъ прилежаниемъ, николи же въсклонися къ стѣнѣ. И лѣта убо доволна въ таковомъ устроени проводи день от дне, яко же нѣкоею лѣствицею въсхождениа въ сердци полагаше, по Лѣствичника указанию же и слову. Всегда убо наставника во всемъ послушая и братиамь без лѣности служа, не яко человѣкомъ, но яко самому Богу. И всѣмъ образъ бываше благъ къ добродетельному житию смѣрениемь и кротостию, и молчаниемъ.

По временѣ же и диаконьское служение приемлет разъсужениемь наставничимь, потомъ же и презвитерьскому сану сподобися, и ни тако пръваго служениа не преста, еже служити братиамъ съ всякымъ смѣрениемъ въ скрушени сердца. Но в желание приходить учению иконному, еже и въскорѣ навыче повелѣниемъ наставника. И сему убо дѣлу прилежа, и образъ Спасовъ пиша и Того всенепорочныя Матере, еще же и святыхъ въображениа и лица, и отсуду умъ всякъ и мысль от земьныхъ отводя, весь обоженъ бывааше умомъ и усвоевашеся къ воображениемъ онѣх, и большее рачение къ добродѣтельному житию прилага же, и къ слезамъ обращаашеся. Обачаи бо есть въ многых се, яко егда помянеть любимаго лице, абие от любве к слезамъ обращается. Сице и съи божественыи святитель творяше, от сихъ шаровныхъ образовъ къ первообразным умъ възвождааше. И убо преподобныи отець нашь и Божии человѣкъ без лѣности иконы дѣлааше, наставникъ же сих приемля, раздавааше, ова братиамъ, ова же и нѣкыим христолюбивымъ, приходящымъ въ монастырь благословениа ради.

По времѣнѣ же благословениемъ и повелѣнием наставника своего исходит от обители, ни бо достояше таковому человѣку не преже проити въся степени и потомъ на учительскомъ сѣдалищы посадитися. Исходит убо от обители и обходить округъ мѣста она пустыннаа, и обрѣтает мѣсто безъмолвно на рѣцѣ, нарицаемои Рата, и ту жылище себѣ водружает. И труды многы подъемлет, и болѣзни къ болѣзнемъ прилагает, и поты проливает, и церковь въздвизает во имя Спаса нашего Исус Христа, и келии въставъляет въ пребывание къ приходящеи к нему братии. И в малѣ времени събрася к нему немало число братии. И съи убо блаженыи печашеся о их спасении, яко отець чадолюбивъ, и не точию словом учаше сихъ, но и дѣломъ большее наказуаше тѣх. Бяше бо нравомъ кротокъ, молчаливъ же во всем, и не яко старѣишина показуашеся братии, но послѣдни всѣх творящеся. Ни же когда разъяряся на кого согрѣшающа, но с тихостию и словомъ умиренымъ [учаше]. Бѣаше же и милостивъ толико, яко николи же просящаго убога или странна не отпусти тща, но от обрѣтающыхся в них подааше, множыцею и вътаи братии, поминая рекъшаго: «Милуяи нищаго, Богу в заимь дает». И самого Господа послушая, повелѣвающа: «Будете щедри, яко же Отець вашь небесныи щедръ есть». Множыцею бо, не имы что ино дати просящымъ, дааше от иконъ писомых от него, иногда же и власаницу сънемь себе, дасть на пути убогому, томиму зимою.

И в сицевыхъ убо пребывая подвигох же и исправлених. Не мощьно бѣ граду укрытися, на горѣ добродѣтели стоящу, но и князю тогдашьному въ слух прииде добродѣтельное мужа жытие, и вельможамъ тако же, и просто рещы, всеи странѣ и земли онои. Тогда бо бяше въ своеи чьсти и времени земля Велынская, всякымъ обильствомъ преимущи и славою, аще и нынѣ по многых ратех не такова, обаче въ благочестии. Всѣми убо чтомъ и славимъ бѣ дивныи съи человѣкъ, княземъ убо и славными вельмужы, и вси слово и учение его приимааху.

Тогда убо прилучися и святителю оному Максиму, иже въ она лѣта престолъ всея Рускыя земля украшаше, проходити землю ону, поучаа люди Божиа по преданному уставу. Приде же и Божии человѣкъ Петръ съ своею братиею благословениа от святителя приати, и образъ Пречистыя Владычица нашея Богородица, иже бѣ самъ написалъ, принесе ему. Святитель же Божии оного убо съ братиею благослови, образъ же Пречыстыа с великою радостию приемъ и, златом и камениемъ украсивъ, у собе дръжаше. Въ дни и в нощы моляшеся еи непрестанно о съхранении и съблюдении Рускоя земли, даже до своего жывота. И жытиа убо сего конець премени архиепископъ Максим, и тѣло его въ гробѣ положено бысть въ славнои церкви Пречистыя Владычица наша Богородица, приснодѣвица Мариа, въ преименитом градѣ Володимери.

Геронтии же нѣкто, игуменъ сы, дерзну дерзостию восхытити, хотя санъ святительства, не вѣды, яко всякъ даръ свершенъ свыше есть, сходяи от Бога, отца свѣтом, ни бо слыша Писание, глаголющее: «Ни хотящему, ни текущему, но милующему Богу». Но тако самовластиа недугом объят бывъ, своеумием на таковую высоту дръзну. Нѣкако и время благополучно себѣ творяше, никому же възбраняющу ему от таковаго бессловесиа. Подъемлет убо подвигы, приемлет же и святительскую одежду и утварь, еще же и ту самую икону, ю же бѣ своею рукою отець нашь Петръ написалъ и Максиму принеслъ, поемъ же и жезлъ пастырьскыи и церковныа сановникы, поиде къ Константинуграду, яко готово имѣя чаемое.

Се же услышано бысть по всеи земли Рускои, даже и до Велыни, еже и мнози негодоваху. Князь же Велыньскыа земли съвѣщеваше свѣт не благь, въсхотѣ Галичьскоя епископии в митрополью претворити, извѣтом творяся, Героньтиева высокоумиа не хотя. И нападаеть на Петра словесы, подъгнѣщая его къ Царюграду. И се убо творяше на многы дни, овогда самъ князь собою глаголя Петрови, овогда же боляръ и свѣтьникъ своих посылая к нему. И святыи прекланяеться, исходить къ словесемъ их, и самъ убо къ путеви управляшеся. Князь же втаи Петра написует писаниа съ молениемъ къ святому патриарху и къ всему священному сбору, прося молениа своего не погрѣшыти, но того самого Петра на святительскомъ престолѣ видѣти прошаше. И посла убо с писаньми посылает съ Петром.

Геронтиеви же на море пришедшу, на карабль въсходит и къ Царюграду устремляется. Преподобному же отцу нашему Петру море достигшу, таже и на ином мѣстѣ въ корабль вшедшу и тому же Царюграду поплувшю. Но Горонтьеви злополучьно нѣкаково плавание случися, буря бо велика в мори въздвижеся, и съпротивънии вѣтри от носа кораблеви опрѣшася и нужу велику кораблеви творяху, и влъны великы двизахуся. Петрову же кораблеви тих нѣкыи и хладенъ, яко же зефиръ, и пособенъ вѣтръ бысть и яко же во снѣ море прешедшу, къ стѣнам Констанътинаграда прелетѣвше.

Геронтиеви же въ печали сущу, в нощы явися ему икона Пречистыа Богородица, ю же бѣ, яко же преди сказахом, своима рукама Петръ преподобныи написалъ, глаголющи ему сице: «Всуе тружаешися и толику путеви вдалъся еси, не взыдеть на тя святительскыи великыи санъ, его же въсхытити въсхотѣлъ еси, но иже Мене написавыи Петръ игуменъ Ратьскыи, служытель Сына и Бога моего и Мои, тъи възведенъ будет на высокыи престолъ славныя митрополиа Рускыа, и престолъ украсить, и люди добрѣ упасеть, о них же Христос, Сынъ Мои и Господь, кровь Свою, от Мене заимованную, пролиа. И сице богоугодъно пожывъ, въ старости маститѣ къ желаемому Владыцѣ и Первому святителю преидеть радостно». Таковое бо видѣние Горонтии видѣвъ и словеса услышавъ от честнаго и славныя Пречистыа образа, абие възбудися, начат сказовати всѣмъ сущымъ с нимъ, сице глаголя: «Въсуе тружаемся, братие, желаемаго не получымъ». Онѣм же вину въпрашающым увидѣти, всѣм видѣниа и слышаная сказуеть. И тако по мнозѣ истоплени и буряхъ, едва възмогоша Царяграда доити.

Но убо, яко же рѣхом, преподобному отцу Петру Константинаграда предваривъшу, исходит ис корабля и къ святому патриарху въ преименитыи храмъ святыа Премудрости Божиа Слова въсходит. Бѣ же тогда патриаршьскаго вселеньскаго престола украшевая святыи Афанасии дивныи. И Петру убо въ двери входящу, иде же бѣ патриархъ сѣдя, благоухание нѣкое исполнися храмина она. И разумѣ Духом Святымъ патриархь, яко при ходом Петровымъ благоухание оно бысть, и прият его радостьнѣ, благословлению сподоби его съ веселиемъ. Потомь же, яко вину пришествиа их увѣдѣ, абие сборь съзывает священнѣишых митрополитовъ, и избрание по обычаю сътваряют. И явися достоинъ иже и преже рождениа нареченыи Петръ, и в мори тако же образом Пречистыа Богородица. И патриарху убо съ священным сбором божественую таиную службу свершающу, свещает и дивнаго Петра, свѣтилникъ на свѣщьницѣ поставивъ, яко да всѣмъ сущым въ храминѣ свѣтит, и учителя того и пастуха земли Рускои уставляет. Тогда убо, яко же от нѣкыих истинныхъ [слышах] повѣдающых, лице его, рече, просвѣтися, яко всѣм служащымъ с патриархом удивитися. От сего убо болшее извещение патриархъ съ всѣм сбором приимъ, глаголаше, яко «Сеи человѣкъ повелѣниемъ Божиим приде к нам, и. Того благодатию добрѣ стадо упасет, порученое ему». И бысть веселие духовное въ день онъ.

По малѣхъ же днехъ и Геронтии приде къ Царюграду по многых истомлених, яко же преди написахом. И въсходит и тъи къ святѣишему патриарху и, не хотя, вся прилучьшаяся ему сказует, еще же и сонное видѣние. Патриархъ же доволна словеса извѣща, еще же и от правилъ богоносных отець нашыхъ прирекъ, яко не достоит миряном изъбраниа святительска творити, ни же кому смѣти самому на таковыи санъ дръзати, не преже от святаго сбора избранъ, паче же от Пресвятаго и Живоначялнаго Духа назнаменанъ. И ина многа словеса от святых правилъ и божественыих писании изрече ему, абие препокои слово. Ризы же святительскыа с честъною иконою и пастырьскыи жезлъ, тако же и церковныа сановникы прием, в рукы предает истинному святителю и Божию человѣку Петру, сице рек: «Приими Богородичныи святыи объразъ, иже ты своима рукама написалъ еси, сего бо ради и вздарие тебѣ дарова сама икона, о тебѣ прорекъ».

И оттоле убо святѣишы патриархъ Афанасии на всякъ день бесѣды душеполезныа простирааше къ святителю Петру, глаголя сице: «Блюди убо, чадо и брате о Христѣ възлюбленыи, въ каковыи и толикыи подвигъ вшелъ еси. Се тебѣ великыи корабль Христос Богъ поручыл есть наставляти и правити и къ пристанищемъ спасениа привести. Да не облѣнишыся никогда же, да не уныешы, да не отяготишыся великымъ попечениемъ величьства и множьства земля Рускиа. Се приемникъ бысть апостолскаго служениа, дѣлателя тебе Христосъ винограда Своего постави. Буди подражатель апостолом, буди ученикъ истинныи Спасовъ, яко да и ты съ дръзновениемъ въ второе пришествие Его станешы, взывая: «Се азъ и дѣти, еже ми еси дал“». И таковыми словесы и иными множаишыми всегда блаженнаго поучаа, по днех славно Константинаграда отпусти.

Оному изъшедшю и море благополучнѣ преплувъшу, и къ святѣиши митрополи Рускаго престола пришедъшу, и миръ и благословление всѣм подавшу, начат учити Богом порученое ему стадо, преходя от мѣста до мѣста, с велицѣмъ, аще кто речет, смѣрением же и трудом, и кротостию, поминая рекшаго: «Въ сердцѣ кроткых почиет Богъ». И пакы: «Сердце скрушено и смирено Богъ не уничижыть».

Симъ же тако имящым, не бѣ лукавому тръпѣти, но яко изъначала человѣчьскому роду врагъ и ратникъ, не хотя никогда же человѣчьскую ползу видѣти, малу спону святому створи: нѣкыих подгнѣти не хотѣти того пришествиа. По времени же себѣ зазрѣша и святителя приаша, и со смирением тому покоришася. Онъ же не токмо зло помни, но и от душа тѣм отдасть и о них молитву створи, и своему дѣлу прилежаше.

По времени же пакы зависти дѣлатель врагъ завистию подходит Андреа епископа суща Тифѣрьскаго придѣла, легъка убо суща умом, легчаиша же и разумом и изумлена суща, и о суетьнѣи сеи славѣ зинувша, и поостривша языкъ свои глаголати на праведънаго безаконие. И съплетаетъ ложьная и хулная словеса, и посылает во Царьствующыи градъ къ святѣишему и блаженому патриарху Афанасию. Онъ же удивися, невѣрна та вмѣни, обаче яко многа суща наваждениа она. Посылает единого от клирикъ церковных святыи Афанасии съ писанием, глаголя сице: «Всесвященнѣиши митрополит Кыевьскыи и всея Руси, о Святѣмъ Дусѣ возлюбленыи брате и съслужытель нашего смѣрениа Петръ. Вѣси, яко изъбранием Святаго Духа поставленъ еси пастух и учитель словеснаго Христова стада. И се нынѣ придоша от вашего языка и твоего предѣла словеса тяжка на тя, яко же слухы моя исполниша и помыслъ мои смутиша. Подщыся убо сие очистити и исправити».

Таковое убо писание и словеса посланыи от патриарха клирикъ приемъ, Рускоя земли достизает. Но убо шеперная Андрѣева не утаишася преже того пресвященному святителю Петру. И на Бога всю надежу възложив, глаголааше: «Терплю, потерпѣхъ Господа, внят ми», и «Аще Богъ по нас, то кто на ны?» И яко убо патриархом посланыи клирикъ прииде на Русь, сборъ сбирается въ градѣ Переяславли. Приходит и боголюбивыи епископъ Ростовьскы Сумеонъ, и преподобныи Прохоръ, игуменъ тогда сыи. Призвану сущу и Андрѣю епископу Тферьскому, иже бяше самодѣлатель всѣмъ тогдашнимъ молвамъ. Князю бо Михаилу самому въ Ордѣ сущу, но сынове его приидоша, Дмитрии и Александро, и иныхъ князеи довольно, и вельмужыи много, еще же и лучьшии от игуменъ и чернець, и священникъ множество.

Тогда посланыи патриархомъ клирик писаниа и словеса преподобному святителю Петру пред всѣми являет, и велику мятежу бывшу о лжывом и льстивом оклеветани на святаго. Толико бо молва бысть, [яко вмале не безместьно что бысть], аще не бы самыи святитель Божии человѣкъ вепль уставилъ, подражая своего учителя Христа, внегда к Петрови рече: «Вонзи ножь свои в ножницу». Кротъка убо учителя кроткыи ученикъ, въ всемъ Ему послѣдуя, глаголаше бо ко всѣмъ: «Братие и чяда о Христѣ възлюбленная! Не уншы есмь азъ Ионы пророка. Аще убо мене ради волнение се великое, иждените мене, и уляжет молва от васъ. Почто убо мене ради подвижетеся толико?» Обаче онѣм учителя ради и пастуха добраго всѣмъ спирающымся, изыскати хотящымъ, кто и откуду есть, иже таковаа словеса лживая на отца нашего и святителя възведыи. Обаче злому дѣлатель не утаися, но всѣмъ въ явление [прииде неправедное еже на святаго Андреево облъгание], и пред всѣми посрамлен и уничыженъ бысть. Святыи же Петръ ничто же не створи ему зла, но предъ всѣми словесы учителныими поучивъ его, рече ему: «Миръ ти о Христѣ, чадо! Не ты се створи, но изначяла роду человѣчьскому завидяи диавол. Ты же отнынѣ съблюдаися, мимошедшаа Господь да отпустить ти». Князя же и весь причетъ же, и народ тако же довольнѣ поучивъ, с миром отпусти. Сам же къ трудом труды прилагааше, данныи ему талантъ во сто хотя умножыти, смѣрение же тако же къ смирению приложы, и безъ лѣности прохождааше грады же и веси, поучавая порученое ему Богом стадо, ни труда убо, ни же болѣзнеи телесныхъ ощущая. Тако и въ старость приходя бяше, сирым же убо и вдовицам, и убогымъ, яко присныи отець являашеся.

В тожде время и Сеитъ еретикъ явися, туждаа церкве Христовы и православныя вѣры мудрьствуя, его же святыи препрѣ, и не покаряющася того, проклятию предася, иже и погыбе.

И яко убо прохожаше мѣста и грады Божии человѣкъ Петръ, прииде въ славныи градъ, зовомыи Москва, еще тогда мало сущу ему и не многонародну, яко же нынѣ видимъ есть нами. Въ томъ убо градѣ бяше обладуя благочестивыи великии князь Иоанъ, сынъ Даниловъ, внука блаженаго Александра. Его же видѣ блаженыи Петръ въ православии сиающа и всякыми добрыми дѣлы украшена, милостива суща до нищых, честь подавающа святыимъ Божиимъ церквамъ и тѣхъ служителемъ, любочестива къ божественымъ писаниемъ и послушателя святых учении книжных, и зѣло възлюби его Божии святитель и начать большее инѣх мѣстъ жыти в том градѣ.

Съвѣщевает съвѣтъ благъ князю, съвѣтуя ему, яко да створит церковь каменем ставлену во имя Пречистыа [Владычица] нашеа Богородица, приснодивица Мариа, пророчествовавъ сице, яко: «Аще мене, сыну мои, послушаеши и храмъ Пречистыя Богородици въздвигнеши въ своем градѣ, и сам прославишыся паче инѣх князии, и сынове и внуци твои в роды, и град съи славенъ будет въ всѣх градѣх Рускых, и святители пожывут в нем, и взыдуть «рукы его на плеща врагъ его“, и прославится Богъ в нем. Еще же и мои кости в немъ положени будут». Сиа бо словеса князь от учителя с радостию великою прием, начат со тщанием о церкви прилежати. И основаннѣи бывши, начат день от дне спѣяти и въздвизатися. И самому святителю прилежати на всякъ день спѣшыти. И бяше убо веселие непрестанно посрѣдѣ обоих духовное. Князю убо въ всем послушающу [и честь велию подавающу] отцу своему, по Господнему повелѣнию, еже рече къ Своимъ учеником: «Приемляи вас, Мене приемлет». Святителю же пакы толико прилежащу сынови съвоему князю о душевных и тѣлесных, яко с Павлом ему глаголати.

И яко убо начатъ церковь свершатися, проувидѣ святыи смерть свою Божиимъ откровениемъ, и начат святыма своима рукама гробъ себѣ творити близъ святаго жертвеника. И по свершении его пакы видѣ видѣние, възвѣщающее ему жытиа сего исхождение и къ Богу, Его же изъмлада возлюби, прехождение, и весь радости исполнися. И дневи бывшу, самъ входит в церковь и божественую службу свершает. Помолився о православных же царехъ и князех, и о своемъ сыну, его же возлюби, благочестиваго, глаголю, князя Иоана, и за все благочестивое христианьское множество всея Рускиа земля, и о умрьшых тако же воспоминание створи, и святымъ таинамъ причастивъся. По исшествии же его изъ церкве призывает весь причетъ и доволно поучивъ их, яко же обычаи бяше ему тво рити. От оного убо часа не преста милостыню творити всѣмъ приходящым к нему убогым, такожде же и монастыремъ, и по церквамъ ереомъ.

И яко убо позна свое еже из мира исхождение и час увѣдѣ, призывает нѣкоего именемъ Протасиа, его же бѣ князь старѣишину града поставилъ. Князю бо тогда не прилучися въ градѣ. Бѣ же Протасии онъ мужь честенъ, и вѣренъ, и всякыими добрыими дѣлы украшенъ. И рече ему: «Чадо, се азъ отхожу жытиа сего, оставляю же сыну своему возлюбленому князю Ивану милость, миръ и благословление от Бога, и сѣмени его до вѣка. Елико же сынъ мои и мене упокои, да въздасть ему Господь Богъ сторицею в мире сем, и жывот вѣчныи да наслѣдить, да не оскудѣеть от сѣмени его, обладая мѣстом его, и память его да упространится». Таже елико имяше влагалище, дасть ему, завѣщавъ на церковное свершение истъщити то. И всѣм вкупѣ миръ давъ, начат вечерню пѣти. И еще молитвѣ сущи въ устѣх его, душа от тѣла его исхождааше. Самому рукы на небо въздѣвшу, и тѣло убо на земли оста, душа же на небеса възлетѣ къ желаемому Христу.

И князю убо с великою скоростию в град приспѣвшу съ всѣми велможы своими, о преставлении добраго отца и благаго учителя велми тужаше, и на одръ святаго поставлеше, къ церкви понесоша, яко же обычаи есть мертвым творити. Страшно же нѣчто прилучися тогда и всякого ужаса исполнено. Человѣкъ нѣкыи невѣрие имѣя къ святому прѣжде, и тъ приде посредѣ народа оного, в помысле своемъ поношая его, глаголя: «Почто самыи князь и толико народа прѣдходять и послѣдують единому человѣку мрьтву и толику честь дають ему?» И оному убо таковая по(мы)шляющу въ сердци своемъ, абие видѣ, яко же послѣжде съ извѣщениемъ сказа, святаго на одрѣ оном сѣдяща и со обою страну одра народ благословляюща, и князя предидущаго, и послѣдующыи народ. И одръ убо с мощьми къ гробу принесше, иже самъ себѣ бѣше уготовалъ, поставляють его в немъ мѣсяца декабря 21 день, иде же и нынѣ лежыт, чюдеса различная точя иже с вѣрою приходящымъ.

По двадесятихъ же днехъ еже въ гробѣ положениа его уноша нѣкыи, от рожениа своего имѣя руци раслаблении отнудь недвижымы, яко ни къ устом мощы принести ихъ, съи убо с теплою вѣрою къ гробу святаго притече, съ слезами моляся, и абие исцѣление получы. Потом же слукому исцѣлениа дарова, слѣпому же зрѣние подасть.

Сия убо тогда явленнѣ сдѣяшяся у гроба святаго в малѣх днех, яже благовѣрныи князь Иоанъ написавъ, принесе въ славныи град Володимерь. И зборну убо тогда и празничну дневи сътворшуся, на амъвонѣ посреди церкви прочтени быша. Тогда и онъ тамо прилучися, иже преже невѣрие имѣя [к святому], яко же пред и писахом, повѣда посредѣ народа, како видѣ его на одрѣ сѣдяща и благословляюща народы, вънегда къ церкви несом бѣ. Сиа убо князь услышавъ, и причет, и весь народ, единогласно прославиша Бога и Того угодника. «Прославляющых бо Мя, — рече Господь, — прославлю». Не преста бо Господь от оного дне даже и донынѣ, знамениа и чюдеса творя у гроба святаго. Приходящеи бо с вѣрою независтьнѣ приемлють исцѣлением дары. Болшаа же исцѣлениа и втаи бывають, и в семъ и по смерти смирение дръжа Божии угодникъ, и таиныя и скровеныя болѣзни исцѣлѣвая.

По времени же прииде Феогностъ пресвященныи митрополит Киевьскии всея Руси, поставленъ святѣишым патриархом Исаиемъ. И обрѣте у гроба святаго Петра толика исцелениа бывающа, посылает къ Царюграду и възвѣщает патриарху и всему сбору о чюдесѣх святаго. Патриархъ же сборъ сбирает, и писанию митрополичю прочтену сущю, вси единѣмъ гласом прославиша Бога, прославляющаго святых Своихъ. И восписуеть патриархъ Феогностови съ всѣмъ сбором сице: «Пресвященныи митрополить всея Руси и всечестныи о Святѣмъ Дусѣ възлюбленыи брате нашего смирениа и служытель! Благодать буди и миръ [от Бога] твоему святительству. Писание приахом твоего святительства, повѣдающее убо и извѣщающее о прежде тебе бывшаго святителя Петра тоя же святѣишиа церкве, како прославленъ бысть по смерти от Бога, и ближнии Его служытель бысть и угодникъ, яко и чюдесемъ великымъ свершатися от него, и всякиа болѣзни исцѣлити. Възрадовахомся убо и възвеселихомся Духом о семъ и долъжное Богови въздахом славословие. А поне же от нас въпрашает увидѣти твое святительство, како створити о таковых святыхъ мощех, вѣси и самъ, каковыи чинъ в таковых имать святая Божиа церковь. Извѣщение о том приимъше извѣстно и неизмѣнно, таковому церковьному прииметься уставу святительство твое и о том, и пѣньми священными и славословленми почтет Божиа угодника, и къ предним лѣтом предасть въ хвалу и славу прославляющаго Бога Того славящимъ, Его же благодать буди с твоим святительством».

Таковое убо писание принесено бысть святителю Божию Феогносту. Онъ же въ явление князю и всѣм сотворяет, и праздник свѣтелъ святому створяют. И оттоли даже и донынѣ празнуемь есть [святыи] по достоиньству. И яко же источникъ чреплемыи болшее истѣкает, сице и гробъ чюдотворца новаго Петра с вѣрою приходящим исцѣлениа истѣкает душевная и телесная.

К сему же и азъ малу нѣкую душеполезную повесть приложу, таже слово препокою. Преже сихъ лѣт, не вѣмъ, како судбами, ими же вѣсть Богъ, и азъ смѣреныи възведенъ бых на высокыи престолъ сиа митрополиа Рускоя святѣишим патриархом и дивным Филофѣемъ и еже о немъ священнаго сбора. Но къ Рускои земли пришедъшу ми, мало что съпро тивно съприлучити ми ся ради моих грѣховъ. И третиему лѣту наставшу, пакы къ Царюграду устремихся. И тамо ми достигшу по многыхъ трудѣхъ и искушених, надѣющу ми ся нѣкое утѣшение обрѣсти, обрѣтох всяко неустроение въ царех же и въ патриаршьствѣ. На престолѣ бо бяше патриаршьском сѣдя злѣвъзведеныи Макарии безумныи, деръзнувыи кромѣ изъбраниа [сборнаго, паче же назнаменаниа] Святаго Духа, наскочити на высокыи патриарьшьскыи престолъ царьскым точию хотѣниемъ. Святѣишы бо блаженыи онъ патриархъ Филофии бяше преже, тогда украшая престолъ великаго вселеньскаго патриаршьства, иже лѣта доволна добрѣ стадо Христово упасе, и на ересь Акындонову и Варламову подвизася, и сихъ учениа раздрушывъ поученми своими, еще же и Григору еретика словесы своими духоносными поправъ, и учениа и списаниа его до конца низъложывъ, и самых проклятию предасть. Книгы многы на утвержение православнымъ написа и словеса похвалная, и каноны сложы многоразличны. Но сего яко свята, и велика, и дивна суща дѣлом и словом, тогдашнии царь не въсхотѣ, но того ложьными и оболгательными словесы престола сводить и в монастырь затваряет. По своему же нраву избираеть Макариа нѣкоего безумна и всякого разума лишена, и кромѣ церьковнаго преданиа же и устава посаждает. Мерзость запустѣниа на мѣстѣ святѣмъ! Изгоняеть бо ся Иаковъ, вводить же ся Исавъ, иже и прежде рождениа възненавидѣныи. Яко же Аркадии, жены своея послушавъ, заточи Златогласнаго Иоана, Арсакиа же оканнаго престолу его приемника стваряетъ. Но убо дивныи Филофѣи и Божии человѣкъ, и медоточныи языкъ, в таковомъ истомлении, болѣзнехъ нестирпимых, славословя и благодаря Бога не преста. И по лѣтѣ усну сном блаже ннымъ, душу же в руцѣ Бога живаго предасть. И причтенъ бысть лику патриаршьску, их же и житию поревновавъ.

Царь же, озлобивыи его, царьство напрасно погуби. Макарии же, иже от него поставленыи, судом Божиимъ сборнѣ измѣтается и извержению, яко злославенъ, и заточению преданъ бывает. На том же убо сборѣ и азъ со иными святители бых, в том же свитьцѣ изьвержениа его подписах.

Пребых же убо въ оное время въ Константинѣградѣ тринадесять мѣсяць, ни бо ми мощно бяше изыти, велику неустроению и нужы належащы тогда на Царьствующыи градъ. Море убо латиною дръжымое, земля же и суша обладаема безбожными туркы. И в таком убо затворѣ сущу ми, болѣзни неудобьстерпимыи нападоша на мя, яко елѣ ми жыву бы быти. Но едва в себѣ преидох, и призывах на помощь святаго святителя Петра, глаголя сице: «Рабе Божии и угодниче Спасовъ! Вѣмъ, яко дръзно вение велико имѣеши къ Богу и можеши напаствуемым и болным помощы, идѣ же аще хощеши. И аще убо угодно есть тебѣ твоего ми престола доити и гробу твоему поклонитися, даи же помощь и болѣзни облегчание». Вѣруите же ми, яко от оного часа болѣзни оны нестерпимыа престаша, и в малѣх днехъ Царьствующаго града изыдох и, Божыимъ поспѣшениемъ и угодника Его, приидох и поклонихся гробу его чюдотворивому. Внегда убо приятъ нас радостию и честию великою благовѣрныи великыи князь всея Руси Дмитреи, сынъ великаго князя Иоана, внука Александрова.

Такова убо великаго сего святителя и чюдотворца исправлениа, сицевы того труды и поты, ими же измлада и от самыя уности Богу угоди, их же ради и Богъ того прослави, въздарие ему даровавъ. Се тебѣ от насъ слово похвално, елико по силѣ нашеи грубои, изрядныи въ святителех, о них же потеклъ еси, яко безътруденъ апостолъ, о стадѣ порученомъ ти словесных овцах Христовыхъ, их же своею кровию искупи, конечным милосердием и благостию. И ты убо сице вѣру сблюде, по великому апостолу, и течение свершы, яснѣише наслаждаешыся невечерняго Троичьнаго свѣта, яко, небесная мудръствовавъ, възлетѣ благоуправленъ. Нас же, молимъ тя, назираи и управляи свыше. Вѣси бо, колику тяжесть имать жытие се, в том бо и ты нѣкогда трудился еси. Но убо поне же тебе предстателя Руская земля стяжа, славныи же град Москва честныа твоя мощы, яко же нѣкое скровище, честъно съблюдает, и яко же тебѣ жыву, на всякъ день православнии свѣтлии нашы князи с теплою вѣрою покланаются и благословение приемлют съ всѣми православными, вздающе хвалу Живоначалнои Троици, Ею же буди всѣм нам получити о самом Христѣ, о Господѣ нашем, Ему же подобает слава, честь и держава съ безначалным Отцем, Всесвятым благымъ жывотворящим Духом нынѣ и в бесконечныя вѣкы, аминь.

За молитовъ святаго отця Петра, новаго чюдотворця, Господи Исус Христе, Сыне Божии, помилуи мя грѣшника.

 

§ 3. Первоначальная (Краткая) редакция Жития митрополита Алексия

Уже в XV в. Житие митрополита Алексия существовало в двух видах — Кратком и Пространном. Пространная редакция составлена Пахомием Логофетом в 1459 г., Краткую редакцию (которую представляли по тексту Воскресенской летописи) предположительно атрибутировали Пермскому епископу Питириму и датировали серединой XV в. (во всяком случае, не позже 1483 г. — года заложения новой трапезной Чудова монастыря). Когда выяснилось, что в Воскресенской летописи использован Московский свод 1479 г., уже содержавший Краткую редакцию Жития Алексия, то проблема возникновения Краткой редакции Жития Алексия свелась к исследованию источников Московского свода. Без колебаний можно считать, что источником Свода 1479 г., имевшим в своем составе Житие Алексия, являлась так называемая Троицкая летопись 1408 г. Вывод подкрепляют Рогожский летописец и Симеоновская летопись, отразившие Тверскую обработку 1412 г. Троицкой летописи: в обоих памятниках читается Краткая редакция Жития Алексия. Но если Житие митрополита Алексия читалось в Троицкой летописи начала XV в., то оказываются неверными предположения Макария и В. О. Ключевского о датировке Краткой редакции серединой XV в., а также отпадает версия об авторстве Питирима.

Вместе с тем, в Рогожском–Симеоновской и в Московском своде 1479 г. представлены два вида Краткой редакции Жития Алексия. Древнейший вид читается в Рогожском летописце и Симеоновской летописи. В Московском своде имеются две явные вставки: одна — от слов «граду Владимерю декабря 6» до слов «царь и патриярх стваряют волю их», другая — от слов «отходит житья сего мѣсяца марта в 11» до слов «епископ Алексий отходит ко Царюгороду». Вставные тексты заимствованы из Троицкой летописи под 6861 и 6862 г. Поздний характер еще одного текста («лежит честное его тело цело и нетленно, всеми видимо, исцеления многа и различна подава безпрестанно всем приходящим с верою») очевиден тем, что подобное можно было написать только после обретения мощей митрополита Алексия в 1431 г. По сравнению с Рогожским летописцем добавлено о происхождении родителей митрополита из черниговских бояр и о их переселении из Чернигова в Москву — этим сведениям составитель обязан знакомству с Пахомиевской редакцией Жития Алексия. Надо сказать, что обработка текста Жития Алексия в составе московского летописного памятника принадлежит опытному агиографу, а если учесть, что Пахомий Логофет принимал участие в составлении летописи (ср. Повесть об убиении Батыя), то можно предположить его авторство в создании варианта Краткой редакции Жития Алексия, читающегося в Московском своде 1479 г.

Отмеченные характерные детали текста Московского свода 1479 г. проявляются и в Ермолинской летописи, где изложение, правда, сокращено. А. Н. Насонов в свое время высказал гипотезу, что в основе Московского свода 1479 г. и Ермолинской летописи лежит общий источник — митрополичий свод, составленный в 1464—1472 гг. Выводы А. Н. Насонова впоследствии были пересмотрены: протограф Московского свода 1479 г. и Ермолинской летописи точнее оценен как великокняжеский летописец; Московскому своду 1479 г. предшествовал более ранний памятник — Свод 1477 г.; составители оригинала Ермолинской летописи пользовались не только протографом Московского свода 1479 г., но и его источниками (Киевской, Софийской I и Троицкой летописями), дополнительно — Сокращенным сводом 1472 г. В таком случае создание оригинала Ермолинской летописи хронологически сближается с формированием протографа Ермолинской — Московского свода, под которым я и понимаю Свод 1477 г. Итоговый вывод сводится к следующему: переработанный вариант Краткой редакции Жития Алексия появился в Московском великокняжеском своде 1477 г., и к его созданию, по–видимому, причастен Пахомий Логофет.

Древнейший вид Краткой редакции Жития Алексия, таким образом, читался в сгоревшей Троицкой летописи. Троицкая летопись, доводившая изложение до 1408 г., составлена была в 1412—1414 гг.; ее автором, как я старался показать, являлся выдающийся церковный писатель и историк Древней Руси Епифаний Премудрый. В частности, и сам рассказ об Алексии имеет параллели в сочинениях Епифания и в то же время тесно связан с другими текстами в составе Троицкой летописи.

Древнейший вид Краткой редакции Жития Алексия лучше передан в Рогожском летописце, как более старшем; кроме того, следует учитывать, что Тверская переработка 1412 г. Троицкой летописи представлена в Симеоновской летописи в соединении с Московским сводом 1479 г., откуда могли быть заимствованы некоторые чтения (например, замечание о том, что родители митрополита Алексия происходили от «бояр литовскых»). Текст памятника в составе Рогожского летописца издан Н. П. Лихачевым в общем удовлетворительно, хотя орфография списка модернизирована, текст в ряде случаев поправлен без оговорок; из очевидных ошибок отмечу только следующие: вместо читающихся в рукописи «поставляя епископы и священикы» (л. 325) в издании — «оставляя пепископы и священникы».

Датировка сборника, в состав которого входит Рогожский летописец, длительное время вызывала споры. Н. П. Лихачев на основе анализа водяных знаков (правда, не всех листов, а лишь тех, на которых «знак более или менее заметен») пришел к выводу о написании сборника в 40–х годах XV в. Н. П. Попов отнес почерки основной части сборника к концу XV в. (а при допущении архаичности почерков, даже к первой четверти XVI в.). Более правильным представляется мнение Н. П. Лихачева: сравнение с рукописями второй четверти XV в. убеждает, что почерки Рогожского сборника вполне укладываются в это время. Согласился с заключением Н. П. Лихачева также В. А. Кучкин (но только в отношении Рогожского летописца, который датирован им концом 40–х годов XV в.). По предположению Я. С. Лурье, Рогожский летописец составлен не ранее 50–х годов XV в. (времени пребывания Дмитрия Шемяки в Новгороде), список его по своим палеографическим данным немногим позднее этих годов. Последнее по времени описание Рогожского сборника принадлежит Л. Л. Муравьевой, но в методическом отношении оно не идет далее исследования Н. П. Лихачева: варианты знаков не рассмотрены, новых филиграней не выявлено (Лихачевым указано только 7 филиграней, на самом деле их больше), вместо потетрадного принципа описания филиграней применен ничего не значащий способ полистной фиксации, неправильно определено время реставрации рукописи (XVIII в., на самом деле — 30—40–е годы XIX в.). В итоге датировка древней части Рогожского сборника становится расплывчатой: к 40–м годам XV в. (к которым склонялся Н. П. Лихачев) исследовательница прибавляет возможность написания рукописи в 50–х годах XV в.

В связи с существованием разноречивых мнений, высказанных в литературе по поводу датировки Рогожского сборника, и учитывая, что Н. П. Лихачевым определены не все водяные знаки и не указаны границы различных почерков, дается новое описание рукописи.

Рогожский летописец находится в составе сборника РГБ, ф. 247 (Собр. Рогожского кладбища), № 253. Рукопись в 4°, на 453 листах (по карандашной нумерации в правом углу листов). Кодекс реставрирован и переплетен в 30—40–х годах XIX в. Переплетная бумага и л. 1—2, 401—402, 451—453 без филиграней, эта же бумага использована для подклеек; на л. 3—10, 450 имеются филиграни: лилия с литерами УУФ и лилия с литерами НсП. Л. 1—3, 401—402, 451—453 чистые. На л. 4—5 об. помещено оглавление; реставрированный текст — на л. 6— 10 об., 450—450 об. Одним почерком писаны л. 4—10 об., 450—450 об. (искусственный полуустав XIX в.).

Древний сборник переписан группой писцов одной школы, полууставными почерками второй четверти XV в. Первый почерк: л. 11—48, 68—71, 71 об. — 75, 76—76 об., 77—118 об., 118 об. — 119 об., 120—150, 150 об. — 272 (на л. 272 только два первых слова «въ Пьскове»), 403— 428 об. Второй почерк: л. 48, 67 об., 71, 75—75 об., 76 об., 118 об., 119 об., 150, 429—449 об. Третий почерк: л. 272—285 об., 289 об. — 365 об., а также киноварные заголовки и инициалы на л. 449 об. Четвертый почерк: л. 286—289 об. Пятый почерк: л. 366—400. Разворот л. 348 об. — 349 залит чернилами, заклеен чистой бумагой, текст заново переписан почерком первой половины XVI в. Тем самым исправляется и уточняется почерковедческое описание Рогожского сборника Н. П. Попова.

Филиграни сборника:

1) Олень (л. 11—50, 91, 92—97, 98)—два варианта, один из которых представлен в альбоме Брике, № 3311 (1439—1445 гг.). В описании Н. П. Лихачева варианты не отмечены, сам знак определен неточно.

2) Полуподкова (л. 51—90, 93—96, 107—213, 215—216, 218—219, 252—299, 310—313, 316—363, 417—435, 438—440)—три варианта, один из которых близок к опубликованному в альбоме Лихачева, № 2959 (1447 г.); более отдаленный вариант у Брике, № 16060 (1449— 1452 гг.).

3) Рожок в сердцевидном щите, над которым геральдическая лилия (л. 99—106, 236—251, 403—411, 414—416, 436—437, 441—442, 447— 449) — два варианта, один из которых тождествен приведенному у Лихачева, № 2921 (1434 г.), а другой чрезвычайно близок к опубликованному у Лихачева под № 582 (1442 г.); этот тип знака датируется у Брике 1432—1456 гг. (№ 7863).

4) Женская фигура с цветком (л. 214—217—текст здесь писан другими чернилами, что свидетельствует о вставке; л. 443—446) — два варианта, сходные имеются у Лихачева, № 978, 979 (1441 г.), 998 (1452 г.), 2931 (1448 г.); тип знака датируется в альбоме Брике 1423— 1452 гг. (№ 7625).

5) Литера В под крестом (л. 220—235) — Брике, № 7982 (1440— 1456 гг.). В описании Н. П. Лихачева знак не упомянут.

6) Голова быка со слитыми ноздрями, между рогами мачта со звездочкой (л. 300—309, 314—315, 364—365, 370—371, 390—393); другой, возможно деформированный, вариант (с отпавшей звездочкой) имеется на л. 412—413; третий вариант (с более высокой мачтой) виден на л. 396—400. Основной вариант совпадает с опубликованным у Лихачева, № 2926 (1448 г.). В описании Н. П. Лихачева знак определен неправильно.

7) Маленькая голова быка, глаза с присоединенными черточками (л. 366—369) — Брике, № 14954 (1430—1438 гг.). В описании Н. П. Лихачева знак не упомянут.

8) Голова быка с челкой и мачтой между рогами, оканчивающейся пятилепестковым цветком (л. 372—379, 391=392). Такой же знак приведен в альбоме Лихачева под № 2443 из недатированной рукописи, у Брике сходный знак под № 14402 (1455 г.). В описании Н. П. Лихачева знак определен неправильно.

9) Фляга пилигрима (л. 380—387) — два варианта, причем оба приведены в альбоме Лихачева под №№ 983,984 из рукописи 1444 г. (в описании Н. П. Лихачева приводятся и другие варианты, но все они уже отличаются от знаков рукописи 1444 г.).

10) Колесница (л. 388—389, 394—395)—типа Брике, № 3528 (1429— 1461 гг.). В описании Н. П. Лихачева знак не упомянут.

Датировку Рогожского сборника определяют филиграни 1, 2, 3, 6 и 9, остальные сорта более ранней бумаги использованы в остатках (для дополнений и вставок). Таким образом, подтверждается правильность соображений Н. П. Лихачева: рукопись устойчиво датируется 40–ми годами XV в.

Ниже публикуется текст Краткой редакции Жития митрополита Алексия по списку РГБ, ф. 247, № 253 (л. 324—326 об. — по карандашной нумерации в правом верхнем углу листов).

В лѣто 6885 … Тое же зимы, промежи говѣниа, мѣсяца февраля въ 12, на память святаго отца Мелентиа, епископа Мелетиискаго, преставися пресвященныи Алексии митрополит всея Руси въ старости честнѣи и глубоцѣ, бывъ в митрополитех лѣт 23, и положенъ бысть на Москве въ церкви святаго архаггела Михаила, честнаго его чюда, иже самъ созда общии монастырь.

О Алексеи митрополитѣ [114] .

Сии убо преподобныи отець нашь Алексии митрополит бѣаше родом боляринъ, славных и нарочитых бояръ от страны Русскыя, от области Московьскыя, благородну и благовѣрну родителю сыну, от отца нарицаемаго Феодора и матери именем Марии. Родижеся въ княжение великое Тфѣрьское Михаилово Ярославича, при митрополитѣ Максимѣ, до убиения Акинфова, старѣе сы князя великаго Семена 17 лѣт. Крести же его еще младенца суща князь Иванъ Даниловичь, еще сы не в великом княжении. Бѣ же преже въ святомъ крещении наречено бысть имя ему Симеонъ.

И еще дѣтищем буда изучися всеи грамотѣ, и въ уности сыи и всѣм книгам извыче, измлада Бога возлюбивъ и оставле родителя своя и женитву и яже по пло ти ужики и ближикы, и всяко пристрастие мирское възненавидѣ, и Богу единому работати вжелѣ, и видимою веръстою, яко 20–ти лѣт сыи, изыде из мира и въ едином от манастыреи постризается, Алексии преименование въ мнишьском чину приемлет. Сии добрѣ подвизася на добродѣтель и всяко благоизволение иночьскаго житиа исправле, и всяко писание ветхаго и новаго завѣта проиде. И пребысть въ чернечьствѣ даже и до 40–ть лѣт. И добродѣтелнаго ради житиа его честенъ бысть и славим всѣми, и любим мнозѣми, паче же и сам князь великии Семеонъ Ивановичь, купно же и Фегнастъ митрополит зѣло възлюбиша его и таино нѣкако назнаменоваша его, и таковыя благодати достоина бывша, и за премногую его добродѣтель избраша его, нужею возведоша его на старѣишиньство, яко быти ему намѣстнику и наслѣднику по Фегнастѣ митрополитѣ митрополитом на Руси, еже и бысть.

Того бо ради пресвященныи Фегнастъ митрополит, еще сыи и при своем животѣ, самъ постави его епископа своима рукама съ прочими епископы. И тако Алексии пребысть епископом 3 лѣта или четыри, дѣиствуя епископьскаа святительскаа, донде же преставися Фегнастъ митрополит. И по том преставлении Фегнаста митрополита общим съвѣтом и думою всѣх людеи, избранием князя великаго Ивана Ивановича, болѣ же рещи, изволениемъ Божиимъ, понуженъ и отпущенъ бысть къ Царюграду на поставление митрополиа. И Божиим поспѣшением в малых днех путное шествие преходит, елико по суху бес пакости преиде и елико по водам без бѣды плытие, морскую пучину преплывая, въскорѣ устрѣмився, постизаеть Царьград, в нем же и митрополитом на Русь поставляется рукама Божия святителя святѣишаго и блаженаго архиепископа Костянтинаграда, Новаго Рима, вселеньскаго патриарха Филофиа и елико с ним служивших тогда пресвященных митрополит и боголюбивых епископъ и всѣх священникъ, бывших тогда въ честнѣ м том сборѣ.

И не долговрѣменно по поставлении пребывъ, отпущаеться от Царяграда благословениемъ патриарха Филофиа и всего честнаго его сбора и незамедлено приходит на свою митрополию на Русскую землю. И пребысть въ святительствѣ и въ учительствѣ долгоденьствуя многа лѣта, уча слову Божию, по благочестии побараа, правя слово истины православныя вѣры, поставляя епископы и священикы, попы, диаконы. Бяху же епископи ставлениа его: первыи Игнатии, епископъ Ростовьскыи, Василии, епископъ Рязанскыи, Феофилактъ, епископъ Смоленьскыи, Иван Са раискыи, Парфении Смоленьскыи, Филимон Коломеньскыи, Петръ Ростовьскыи, Феодоръ Тфѣрьскыи, Нафанаилъ Брянскыи, Афонасии Рязаньскыи, Алексии Суждальскыи, Алексии Новогородьскыи, Великаго Новагорода, Василии Тфѣрьскыи, Данило Суждальскыи, Матфеи Сараискыи, Арсении Ростовьскыи, Еуфимии Тферьскыи, Дионисии Суждальскыи, Герасим Коломеньскыи, Григории Черниговьскыи, Данило Смоленьскыи. Се же суть епископи поставлениа его.

Поставилъ же есть церковь камену во имя святаго архаггела Михаила, честнаго его чюда, ю же украси подписью и иконами и книгами, и ссуды священными, и спроста рещи всякими церковными узорочьи. Обѣщажеся тому монастырю быти общему житию, еже есть и до сего дне. Многа же села и домы, и люди, и езера, и нивы, и пажити подавал есть и вся, елико довлѣет на потребу монастыреви, не токмо же предиреченаа дааниа и благодѣаниа, но и самого себе въ том монастыри повелѣ положити преставлешася, иде же есть и донынѣ гробъ его, входя въ церковь одесную олтаря. Созда же себѣ таковыи монастырь за двѣнадесять лѣть до своего си преставлениа.

Таче потом по мнозѣх его добродѣтелех и по мнозѣхъ исправлени их преставися, конець житию прият въ старости добрѣ, въ старости честнѣ, въ старости глубоцѣ, в сѣдинѣ честнѣ, честна бо по истинѣ таковаа сѣдина, яко же рече великыи Василии: «Честна сѣдина постом украшена». Добрѣ упасе порученое ему стадо Христово, добрѣ предръжавъ церковнаа правлениа, ибо в черньци пострижеся 20–ти лѣт, а в чернечьствѣ поживе 40–те лѣт, а в митрополиты поставленъ бысть 60–те лѣт, а пребысть в митрополитѣх 24 лѣта, и бысть всѣх днеи и житиа его лѣт 85.

Егда же преставлешеся, заповѣда князю великому, не повелѣ положити себе въ церкви, но внѣуду церкви за олтарем, тамо указа мѣсто и ту повелѣ положити ся конечнаго ради и послѣдняго смирениа. Князь же великии никако же не сотвори того, не въсхотѣ положити его кромѣ церкви, таковаго господина честна святителя, но въ церкви близ олтаря положи его съ многою честию. Проводиша его усердиемь и со тщанием честно епископи, архимандриты, игумени, попове, диакони и черноризци, и множество народа съ свѣщами и с кадилы, и со псалмы, и съ пѣсньми, и съ пѣнии духовными, пѣвше над ним обычныя надгробныя пѣсни. Князь же великии Дмитрии Ивановичь самъ стояше над ним и тако же и брат его князь Володимеръ Андреевичь, князь же Василии, сынъ сыи князя великаго Димитриа, еще тогда младо дѣтище сыи, шести лѣт сущу ему, а князю Юрию Дмитриевичю, брату его, три лѣта сущу. Вси же проводивши его людие, разидошася кождо въ свояси.

 

§ 1. Епифаниевская редакция

В Повести о Темир–Аксаке рассказывается о нашествии на Русь азиатского завоевателя Тимура (Темир–Аксака русских источников) в 1395 г. и о чудесном спасении страны после принесения в Москву Владимирской иконы Богоматери.

Повесть о Темир–Аксаке сохранилась в множестве списков, выявление и классификация которых еще не завершены. Но основные редакции определены уже давно, это: 1) Повесть в составе Московского свода 1479 г.; 2) Повесть, читающаяся в Софийской II летописи; 3) Рассказ о Темир–Аксаке Типографской летописи. О происхождении редакций высказаны различные мнения. А. А. Шахматов предполагал, что Повесть создавалась в рамках Полихрона 1418—1423 гг. Л. В. Черепнин считал ранней версией рассказ Ермолинской летописи и относил его к концу XIV в. (в современной литературе признается, что Ермолинская летопись передает в сокращении Свод 1477 г. — см. Главу I), версию же Софийской II и Типографской летописей исследователь датировал второй половиной XV в. Впервые к изучению Повести о Темир–Аксаке широко привлек рукописный материал В. П. Гребенюк. По его мнению, старшей является редакция Софийской II летописи, созданная между 1402—1408 гг.; редакция, отразившаяся в Московском своде 1479 г., возникла до 1408 г.; вариант Типографской летописи является соединением текстов первых двух редакций. Однако отсутствие прочной базы для текстологических сопоставлений и игнорирование исторических реалий привели исследователя к ошибочным выводам. В итоге редакция (Софийской II летописи), занесенная в летописи церковного происхождения, оказалась «княжеской», а редакция, содержавшаяся в великокняжеском своде 1479 г., — «митрополичьей»; версия, осложненная вставками из дополнительных источников (из Повести о Хоздрое), почему–то признана «старшей» по сравнению с теми видами Повести, которые этих вставок не содержали (Типографская и Свод 1479 г.).

Указанные слабости в работе В. П. Гребенюка подметила (в определенной мере) И. Л. Жучкова. По ее заключению, основные редакции памятника создаются в 70—80–х годах XV в.: сначала в рамках Свода 1479 г. (на самом деле — Свода 1477 г.), на его основе — Типографская редакция, которая, в свою очередь, перерабатывается составителями редакции, отразившейся в Софийской II летописи. Но получить правильный результат исследовательнице помешали крайняя субъективность в трактовке текстологических связей и не совсем верное понимание этапов истории летописания в XV в. Тем не менее, заслуги И. Л. Жучковой в выявлении рукописной традиции Повести велики; к сожалению, только часть ее открытий опубликована (списки Типографского варианта и перечень древнейших рукописей редакции типа Софийской II летописи).

В зарубежной историографии Повесть о Темир–Аксаке привлекла внимание немецкого исследователя А. Эббингхауса и американского ученого Д. Миллера — в обоих случаях с точки зрения истории московской идеологии. А. Эббингхаус считает, что Повесть составлена после 1480 г. (но рукописную традицию в полной мере не исследует). Д. Миллер выдвинул гипотезу, что Повесть создана в Кирилло–Белозерском монастыре в 1470–е годы и что старшая версия текста содержится в Погодинской летописи и списке Царского Софийской I летописи (однако, по современным представлениям, эта версия является производной от Свода 1479 г.).

В другой своей работе я привел данные в пользу того, что вариант Типографской летописи Повести о Темир–Аксаке по своему стилю близок к произведениям Епифания Премудрого и, следовательно, может быть признан его сочинением. В таком случае наличие в той или иной редакции Повести о Темир–Аксаке стилистической системы, свойственной Епифанию Премудрому, может служить признаком первичности текста и является опорой для текстологических исследований.

Помимо Типографского варианта, в XV в. существовали две основных редакции Повести, с которыми Типографскую летопись и следует сравнить. Редакция типа Софийской II летописи отличается от Типографской вставками из Повести о нашествии Хоздроя на Царьград и уже поэтому является вторичной по отношению к Типографской; кроме того, текст редакции подвергся распространению и тенденциозной переделке с целью возвеличить роль в событиях 1395 г. великого князя Василия Дмитриевича. Другая редакция легла в основу Московского свода 1479 г. и более краткого варианта, представленного Ермолинской и сходными с ней летописями. При сравнении с Типографской выясняется, что текст здесь, с одной стороны, сокращен, в результате чего выпала биографическая справка о Темир–Аксаке с соответствующей частью характерной лексики Епифания Премудрого, с другой стороны, подвергся дополнению из другого источника: эмоциональная характеристика завоевателя Тимура заимствована из Западнорусских летописей. Указанная выписка в Прилуцкой и Уваровской летописях и Летописце из собрания Н. П. Лихачева, № 365 помещена перед основным текстом, дублируя сообщение о приходе царя от «восточныя страны», в Ермолинской летописи снята вообще, а в Московском своде 1479 г. включена в основной текст — при известии уже об уходе царя из Руси. Из текста Свода 1479 г., передающего источник более подробно, видно, что каждое упоминание Темир–Аксака или «агарян» сопровождается добавлением слов «безбожный» (или «безбожные»), причем этот эпитет присутствует и в редакционных распространениях текста. В тех случаях, когда речь идет о Владимирской иконе Богоматери, вставляются слова «чудный образ», «чудотворная икона», при названиях Москвы или Владимира добавляется слово «славный». В таком случае предположить обратное — происхождение текста Типографской редакции из Свода 1479 г. — означает признать парадоксальную ситуацию: умаление Владимирской иконы Богоматери, принижение Москвы и Владимира как центров Православия и, наоборот, затушевывание облика завоевателей как врагов веры.

Таким образом, Типографский вариант можно признать старшей редакцией Повести о Темир–Аксаке и атрибутировать его Епифанию Премудрому. По указанию Н. М. Карамзина, текст Троицкой летописи под 1395 г. содержал чтение: «место то было тогда на Кучкове поле, близ града Москвы, на самой на велицей дорозе Володимерьской». Но это означает, что Типографский вариант читался уже в Троицкой летописи, поскольку процитированные слова характерны только для данного варианта Повести о Темир–Аксаке. Составление Троицкой летописи я отнес к 1412—1414 гг. и связал (уже по другим причинам) с именем Епифания Премудрого. Сопоставляя эти факты, приходим к выводу, что Повесть о Темир–Аксаке Епифаний Премудрый написал в 1412—1414 гг. специально для включения в Троицкую летопись.

Епифаниевская редакция Повести о Темир–Аксаке читается не только в Типографской летописи, но сохранилась и вне летописи, в составе различных сборников. Для восстановления первоначального вида Епифаниевской редакции необходимо поэтому сопоставить все известные ее списки.

Типографская летопись известна в нескольких изводах. В составе XXIV тома Полного собрания русских летописей Типографская летопись опубликована по двум спискам: ГИМ, Син., № 789 (далее: С) и РНБ, F.IV.218 (далее: Т). Общий текст обоих списков доходит до 1484 г. (затем в списке С помещены статьи, начиная с 1482 г.). Это обстоятельство позволило А. А. Шахматову высказать мысль, что протограф Типографской летописи представлял Ростовский владычный свод 1484 г., составленный при архиепископе Тихоне. В основание Типографской летописи, по А. А. Шахматову, положен Московский свод 1479 г., но текст его дополнен по летописи, сходной с Лаврентьевской.

А. Н. Насоновым введены в научный оборот новые списки Типографской летописи: РНБ, Собр. Общества любителей древней письменности, Q.202 (далее: Q); БАН, 32.8.3 (далее: А); РГАДА, ф. 201 (собр. М. А. Оболенского), № 40 (далее: О); РГАДА, ф. 196 (Собр. Ф. Ф. Мазурина), оп. 1, № 533 (далее: М); РГБ, ф. 173 III (Собр. по временному каталогу библиотеки Московской Духовной Академии), № 146 (далее: Д). Еще два списка обнаружены Я. С. Лурье: РГБ, ф. 310 (собр. В. М. Ундольского), № 757 (далее: У); СПФИРИ, ф. 11, № 41 (далее: Л). Один список определен нами: ГИМ, собр. Н. П. Вострякова, № 852 (далее: В) (ниже будут указаны еще два неполных списка). Все дошедшие до нас списки Типографской летописи не ранее XVI в.

Древнейшим списком Типографской летописи является Син., № 789. Сборник в 4°, на 340 листах. По нижнему полю первых листов запись XVII в.: «Книга летописная Кирилова монастыря з Бѣлаозера». На внутренней стороне нижней крышки переплета имеется помета XVIII или начала XIX в.: «Из биб. Типограф.» (в XVIII в. рукопись находилась в Типографской библиотеке под № 48). На внутренней стороне верхней доски переплета написан № 57, но зачеркнут и ниже помечено: «По новому каталогу книга сия под № 789».

Сборник состоит из нескольких частей. Первую часть образуют л. 1— 301 об., написанные 1–ым почерком (кроме л. 299—299 об.). 2–ым почерком писан текст на л. 299—299 об. (л. 299, возможно, вставной). Последняя тетрадь (л. 298—301) — укороченная, состоит из 4 листов. Летописный текст доведен до 1502 г. Филиграни: Тиара с литерами АВ (л. 1—149, 250—301 — кроме, может быть, л. 299) — Пиккар, XIII, № 12 (1523 г.); Корона (л. 150—249) — Пиккар, I, № 104 (1508 г.). Эта часть сборника датируется первой четвертью XVI в.

Вторую часть сборника Син., № 789 составляют л. 302—318. Здесь 3- им почерком написаны: на л. 301 об. слова «и люди учали ездити», весь текст на л. 302—318, кончая известием 1528 г. о набеге крымского царевича Ислама. Той же рукой, но другими чернилами вписано известие 1526 г. о женитьбе Василия III на Елене Глинской (л. 317), поправлен текст и восполнен пропуск на л. 311 об., 314. 4–ым почерком написан текст на л. 318—318 об. (известия 1530 г. о рождении у Василия III сына Ивана и посылке воевод на Казань). 5–ым почерком записано на л. 318 об. известие о смерти Василия III. Бумага этой части сборника: Щит с двойной лилией (л. 302—318) — Лихачев, № 3807, 3808 (1531 г.), Лауцявичюс, № 2132 (1533—1534 гг.). Следовательно, вторая часть сборника датируется началом 30–х годов XVI в.

Далее в Синодальном сборнике 6–ым почерком писан текст на л. 319—339 (Родословные материалы). Филиграни: Гербовый щит с литерой В под короной и Звезда с изогнутыми лучами — датируются 30–ми годами XVI в. На л. 340 запись XVI в.: «Лѣта 7059–го царь и государь князь велики Иван Васильевичь всеа Руси постави город на Свиазе рецѣ за полтретьятцать верстъ до Казани и нарече ему имя во свое имя Иван город великой».

В семействе Типографской летописи А. Н. Насонов выделил две редакции: Типографскую–Синодальную и Типографскую–Академическую.

Типографскую–Синодальную редакцию образуют основной список С и близкий к нему дефектный список Q, обрывающийся на статье 1377 г. Список С доведен до 1528 г., но его протограф кончался, как и в Прилуцкой летописи, известием 1497 г. о покаянии Ивана III (в связи со смертью брата Андрея) в присутствии высших церковных иерархов. После этого известия список С использует другой источник — так называемый Троицкий летописец (Летописец выявлен А. Н. Насоновым по спискам БАН, Арх., № 193 и РГАДА, ф. 181, № 365, но существуют и другие списки). Текст Типографской–Синодальной за 1468—1497 гг. отразился в Прилуцкой летописи (где статьи помещены вслед за окончанием Летописного сборника 1477 г.). Фрагмент с изложением событий 1482—1497 гг., отличающий Типографскую–Синодальную от других списков, также проявляет особый интерес к Ростовскому архиепископу Тихону (ср. сообщение 1489 г. о его поставлении, упоминание Тихона в рассказе о покаянии Ивана III).

Списки С и Q обнаруживают вторичные чтения по сравнению со всеми остальными списками Типографской летописи (совпадающими здесь с Московским сводом 1479 г.): под 6643 г. пропущено окончание статьи с известием о бегстве князя Всеволода в Новгород, под 6667 г. пропущено несколько фраз в рассказе о митрополите Климе Смолятиче («отца моего клял…», «а Ростислав не хотяше Клима, но Констянтина»), под 6694 г. читается ошибочное «взяша князя» вместо «взяша вежи их», имеется пропуск под 6879 г., в С частично восполненный на полях другими чернилами. В остальных списках Типографской летописи известие о пострижении Святоши приведено дважды: под 6613 г. (из Ермолинской летописи) и под 6614 г. (из Московского свода); в списках С и Q первое известие отсутствует, и это является показателем вторичности текста, поскольку Ермолинская летопись была использована в Типографской (см. под 6685 г. во всех списках Типографской чтение «Романа пустиша» — характерное добавление Ермолинской к тексту Московского свода).

Список Q не восходит к С, так как не имеет пропуска С под 6710 г. Но список С, по данным палеографии, предшествует списку Q, поэтому можно считать, что оба они восходят к одному протографу.

Еще один список той же редакции: РГБ, ф. 228 (Собр. Д. В. Пискарева), № 175. Рукопись в 4°, на 90 листах. Датируется первой четвертью XVIII в. Филигрань: Герб Амстердама — типа Лауцявичюс, № 77 (1714 г.). На л. 2—11 об. помещены Вводные статьи — такие же, как в Комиссионном списке Новгородской I летописи младшего извода. Типографская летопись находится на л. 12—90 об.: текст обрывается под 1015 г. на словах «внезапу послании от Святополка злыя слуги и немилостивии кровопиицы, аминь» (последние слова записаны треугольником, большая часть л. 90 об. оставлена чистой). Текст Пискаревского списка близок к основному списку С.

В Типографской–Академической редакции, представленной списками А, О, Т, основной текст доходит до 1489 г., кончая сообщением о смерти митрополита Геронтия (но последние известия этого года помещены под 6998 г.); последующий текст со статьями 7001—7066 гг., как установил А. Н. Насонов, совпадает со списком Оболенского Никоновской летописи. В основной части Типографской–Академической летописи имеется несколько характерных чтений, отличающих ее от остальных списков Типографской летописи: сокращен текст заметки 6498 г. с описанием размеров города Владимира; имеются пропуски под 6670, 6979, 6982, 6986, 6988, 6991 гг.

Типографская–Синодальная и Типографская–Академическая в некоторых случаях одинаково отошли от основного оригинала, представленного списками У и М, сохранившими в ряде чтений близость к источнику Типографской — Московскому своду 1479 г. Так, например, в этих летописях читается: «подвиже мя старость» вместо правильного «постиже…», «в том забыти, но причинилася смерть» вместо необходимого «в том забытии учинилася смерть». Отсюда следует, что Типографская–Синодальная и Типографская–Академическая летописи происходят от одного общего протографа.

Распределив списки С, Q, А, О, Т и Пискаревский на две редакции, займемся изучением остальных списков Типографской летописи.

Прежде всего выделяем редакцию, которую назовем Типографской–Библиотечной. Ее представляют списки У, Л, Д и (через производную редакцию) списки М и В. Перечислим характерные признаки этой редакции. Под 6824 г. князь Василий Константинович назван «Ростовским». Под 6919 г. после известия о выдаче замуж княжны Анны в текст вставлены статьи 6919—6925 гг. из летописи, сходной с Московско–Академической, но полнее и древнее ее. Так, под 6920 г. указана дата (августа 1) прихода великого князя Василия Дмитриевича из Орды (список У, а в М, наоборот, как день похода в Орду); под этим же годом приведено известие об освящении Благовещенской церкви на Дорогомилове — 2 августа. Под 6921 г. приведена дата смерти князя Юрия Андреевича (сентября 17). Под 6923 г. указан день смерти князя Константина Владимировича (9 января). Последнее известие — о смерти Ростовского епископа Григория — дано в такой же развернутой форме, как в Типографской (возможно, под ее влиянием?).

Список У доведен до 1485 г. и обрывается на словах: «много обиды от великого князя бояр и детей боярских»; на последующих листах помещены выписки из статей 6953—6962 гг. Московского свода 1477 г. Эти выписки, по–видимому, сопровождали оригинал Типографской–Библиотечной редакции, потому что в списке М статьи 6953—6954 гг. внесены в основной текст.

Между оригиналом Типографской–Библиотечной и списком У существовало еще одно звено (которое назовем изводом Ундольского), как выясняется при обращении к Архивскому списку Софийской II летописи (РГАДА, ф. 181, № 371). Этот список дополнен по Типографской летописи, причем источником дополнений, как показывает анализ, служил такой список Типографской–Библиотечной, который стоял ближе к списку У, чем к списку М. Так, под 6953 г. в Архивском списке переписана статья «О Суздальском бою и о нятии великого князя», читающаяся в приложении к списку У (совпадают и заголовки). Под 6955 г. списки У и Архивский совпадают и одинаково оканчиваются словами «остася у великаго князя служити ему». Под 6956 г. в Архивском читается тот же текст, что и в У, и оканчивается теми же словами: «а сын его Иван был в Володимери». Под 6957 г. в У читается статья свода 1477 г. от слов «Весне князь Дмитрей Шемяка преступил крестное целование» и до слов «тако смиришася»; в том же объеме статья переписана в Архивском. Под 6958 г. в У помещена статья свода 1477 г., кончая словами «а Шемяка убежа к Новугороду к Великому»; в том же объеме статья читается и в Архивском списке. В списке У под 6959 г. помещена статья свода 1477 г. от слов «Великомученика Георгия было в пяток» до слов «множество народа града Москвы и с сыном» (здесь в конце пропуск); в том же объеме (и с той же ошибкой) текст переписан в Архивском (где добавлено: «да Иону митрополита» — явно вторичного свойства, так как об Ионе выше уже было упомянуто). Под 6960 г. в У имеется статья свода 1477 г., кончая словами «с великою корыстью»; в том же объеме она внесена и в Архивский список. Под 6961 г. в У читается только одно известие о смерти Шемяки; это известие помещено в начале статьи Архивского списка, где остальной текст совпадает с Львовской летописью (при этом получилась хронологическая неувязка: первое известие датировано 23 июля, а следующие — 9 апреля и 13 июля). Статья Типографской под 6979 г. переписана в Архивском целиком, причем текст совпадает с изводом Ундольского.

Но в Архивском списке имеются и механические вставки листов с выписками из Типографской–Библиотечной летописи в изводе Ундольского. Так, л. 12—14 и 38—39 являются вставными, все написаны одним почерком и составляли некогда одно целое, поскольку фраза на л. 14 об. непосредственно продолжается на л. 38. Указанные листы представляли ранее часть одной рукописи, причем на л. 38 сохранился номер 18–ой тетради. На л. 12—14 помещен текст прощальной грамоты митрополита Киприана (Типографской–Библиотечной редакции); на л. 14 об. читается начало статьи 6928 г., но текст зачеркнут киноварью и переписан (тем же писцом) на л. 37 об. (который подклеен к л. 38—39). Писец подгонял вставные листы к основному тексту, поэтому ему пришлось часть известий на л. 15 зачеркнуть, переписать на отдельный листок (л. 11) и подклеить к вставленным л. 12—14 (заметим, что для вставок использовалась бумага самого Архивского списка). Интересны некоторые чтения Архивского списка под 6930 г. (л. 39): вместо правильного «в Литовское выидоша» здесь читается «в Литву выидоша» — как в списках У и М; в фразе «глад бысть велик» пропущено слово «велик» — в точности как в списке У.

Список М, хотя и восходит к Типографской–Библиотечной, но представляет совершенно особую редакцию, которую назовем Типографской–Мазуринской. Текст, совпадающий в М с Типографской летописью, доходит до 1489 г. и оканчивается известием о смерти митрополита Геронтия. Далее, начиная с известия о приходе посла Николая от «Римского цесаря», текст М совпадает со списком Царского Софийской I летописи и прерывается (из–за утери листов) под 7002 г. на словах «Они же пришедши» (последний л. 195 является кстати последним листом 29–й тетради). На тех же словах прерывается текст и в списке В (начала XVIII в.), после чего, с л. 285, другим почерком писана своеобразная компиляция, охватывающая события с 1494 по 1705 г., с выписками из различных источников (памятник существует и в отдельном виде). Таким образом, список В является копией списка М (но его значение от этого не умаляется, так как в нем читаются некоторые тексты, не сохранившиеся в М из–за утери листов).

Следует отметить, что вставки известий из списка Царского имеются в М также под 6935, 6963—6964, 6966—6969, 6971 гг. Сопоставление с Воскресенской летописью показывает, что в последней был использован список Типографской именно Типографской–Мазуринской редакции. Возникновение Типографской–Мазуринской вообще следует связывать с созданием Воскресенской летописи: редакция подверглась воздействию одного из источников Воскресенской (списка Царского), сама оказала влияние на него (в списке Царского помещен рассказ Типографской о столкновении митрополита Геронтия с архиепископом Вассианом из–за Кириллова монастыря) и, в свою очередь, была использована в качестве источника Воскресенской летописи. Кроме того, сохранившиеся в списке В тексты показывают, что в вводных статьях Типографской–Мазуринской присутствовали статьи Воскресенской летописи.

Характеристика Типографской–Мазуринской будет неполной, если мы не упомянем о других вставках в этой летописи: под 6816 г. содержится уточнение, что Михаил Ярославич ходил на Москву ратью «из Володимеря»; добавлено известие 6818 г. о приезде митрополита Петра в «Суздальскую землю»; под 6822 г. помещено красочное описание столкновения новгородцев с тверским князем Дмитрием Грозные Очи. Интересно известие 6994 г. о том, что Иван III, захватив Тверь, привел тверскую княгиню в Москву и «посади у Вознесения на материне дворе» — деталь, не известная другим летописям.

Список Л представляет собой сделанные в хронологическом беспорядке выписки из Типографской летописи, причем позднейшее известие читается под 6997 г. (далее следуют выдержки из Разрядных книг). В силу неполноты списка Л есть некоторые трудности в определении редакции, к которой он принадлежит. Но некоторые показания на этот счет все–таки имеются. Текст прощальной грамоты митрополита Киприана в Л не содержит отклонений Типографской–Синодальной и Типографской–Академической от основной редакции, вместе с тем здесь отыскивается ошибочное чтение (как в У и М) «о Святем Дусе и святое прощение» вместо правильного — «чистое прощение». Таким образом, список Л принадлежит либо Типографской–Библиотечной редакции, либо Типографской–Мазуринской. Но под 6997 г. в М и Воскресенской летописи читается «постави иного Тихона», а в Л «поставиша Тихона» — следовательно, Л относится к Типографской–Библиотечной редакции.

Так как список У обрывается на статье 6993 г., то Л позволяет судить об окончании Типографской–Библиотечной редакции: оно, оказывается, совпадает с текстом Типографской–Мазуринской и, в частности, содержит отмеченную деталь в известии о взятии Твери Иваном III (о пленении тверской княгини).

Список Д доведен лишь до 6903 г. и оканчивается именно Повестью о Темир–Аксаке, но в редакции не Типографской летописи, а типа Софийской II. По характеру текста список Д не принадлежит ни к Типографской–Синодальной редакции, ни к Типографской–Академической. Не содержится в нем и добавлений списка М под 6816— 6822 гг. Но судя по тому, что под 6824 г. Василий Константинович назван «Ростовским», а в Оглавлении указано одно из вставленных под 6919 г. известий («Преставление князя Костянтина Володимеровича Ростовского»), список Д относится к Типографской–Библиотечной редакции.

Один список Повести о Темир–Аксаке Типографской летописи находится в составе сборника РНБ, Q.XVII.112 (л. 171—175 об.). Текст писан особым почерком на бумаге с филигранью: Гербовый щит с рожком, контрамарка MCMD — Дианова и Костюхина, № 1167 (1670 г.). Список без начала, сохранившийся текст открывается словами: «приложишася к нему юноши немилостивии и мужи сурови». По своим чтениям сближается с Типографской–Библиотечной редакцией.

Изложенная классификация списков Типографской летописи позволяет охарактеризовать ее оригинал. Хотя общий текст всех полных списков доходит до 1484 г. (в С после этого помещен текст, отличный от других списков), но Типографская–Синодальная, как мы видели, имеет ряд вторичных чтений по сравнению с другими редакциями и, что особенно важно, по сравнению с Типографской–Академической, с которой она связана общим протографом. Но оригинал Типографской–Академической оканчивался 1489 г., как и оригинал Типографской–Библиотечной и Типографской–Мазуринской редакций. Следует также принять во внимание, что присутствующий во всех редакциях рассказ 1484 г. об уходе Геронтия с митрополичьей кафедры находит естественное продолжение в известии следующего года именно Типографской–Академической, Типографской–Библиотечной и Типографской–Мазуринской редакций: «возведе князь великий того же митрополита Геронтия на стол». Следовательно, ближе всего к оригиналу Типографской летописи стоят указанные последние редакции. В основе перечисленных редакций лежит Ростовский свод 1489 г., завершавшийся известием о смерти митрополита Геронтия. Это был летописный свод архиепископа Тихона (Тихон указан последним в каталоге ростовских епископов под 6904 г.). Таким образом, гипотезу А. А. Шахматова о существовании свода 1484 г. — протографа Типографской летописи — приходится отклонить.

Взаимоотношение списков Типографской летописи (и одновременно списков Повести о Темир–Аксаке) представлено на Рис. 1.

Несмотря на отсутствие заголовка и ряд вторичных чтений, летописные списки Повести о Темир–Аксаке, тем не менее, не восходят ни к одному из списков Повести того же Типографского варианта, но нелетописного происхождения. Таких списков известно в настоящее время 10.

1) Санкт–Петербургский филиал Института российской истории РАН, ф. 238 (Коллекция Н. П. Лихачева), оп. 1, № 161 (л. 450—457 об.). Торжественник 70–х годов XV в. Филиграни: Литера Р под цветком (1–й вариант) — типа Брике, № 8584 (1452—1461 гг.); Литера Р под цветком (2–й вариант) — типа Брике, № 8590 (1450—1451 гг.), № 8591 (1452—1465 гг.); Голова быка под стержнем с перекрестием — Брике, № 14256 (1469 г.); Корона — Брике, № 4646 (1473 г.).

Заголовок: «Месяца августа 26. Чюдо Пресвятыа Богородица, вънегда великое и паче надежди избавление наше бысть преславнымъ образом Еа от нашествиа безбожных агарянъ, от Темирь Аксака царя, въ лѣта благочьстиваго великаго князя Василиа Димитреевича, и сказание о Темирь Аксацѣ, откуду бысть».

2) РГБ, ф. 37 (Собр. Т. Ф. Большакова), № 420 (л. 148 об. — 156). Сборник нач. XVI в. (описание см. в Главе I).

Заголовок: «Мѣсяца августа въ 26. Чюдо Пресвятыя Богородица, вънегда велика и паче надежи избавление наше бысть преславным образом Ея, о нашествии безбожных агарянъ, о Темирь Иксака царя». После слов «бысть замятня велика въ Ордѣ, прииде не…» (л. 148 об.) перерыв ввиду утери одного листа, текст продолжается на л. 149: «и от дѣлъ звание приимъ и по дѣиству имя себѣ стяжа».

3) РГБ, ф. 412 (Собр. Г. М. Залкинда), № 111 (л. 437–446 об.). Сборник начала 20–х годов XVI в. Филиграни: Гербовый щит под короной с розеткой, на щите литера L под короной между двумя лилиями, под щитом буква Р — Лихачев, № 1500 (1522 г.); Литера W под короной — Лихачев, № 4294 (1520 г.).

Заголовок: «Мѣсяца августа въ 26. Чюдо Святыя Богородица, внегда великое и паче надежда избавление наше бысть преславным образом Ея от нашествиа безбожных агарянъ, от Темирь Аксака царя, въ лѣто благочестиваго князя Василия Дмитриевича, и сказание о Темирь Аксацѣ, откуду бысть».

4) РНБ, Q.I.802 (л. 237 об. — 246). Сборник начала 20–х годов XVI в. Филигрань: Рука в рукавчике под розеткой = Лихачев, №№ 1504, 1505 (1522 г.).

Заголовок: «Мѣсяца августа въ 26 день. Чюдо Пресвятыя Богородица, внегда велико и паче надежи избавление наше бысть преславнымъ образомъ Ея о нашествии безбожныхъ агарянъ и о Темирь Аксака царя».

5) Государственный архив Ярославской области, № 471 (л. 260— 269). Сборник конца XVI в. Филигрань: Гербовый щит—Лауцявичюс, № 1167 (1592—1593 гг.).

Заголовок: «Мѣсяца августа 26. Чюдо святыя иконы Пречистыя Владычица нашея Богородица Стретение, еже нарицается Владимерская, внегда великое и паче надежда избавление наше бысть преславнымъ образомъ Ея от нашествия безбожных агарянъ, от Темира Аксака царя, в лѣта благочестиваго великаго князя Василья Дмитреевича. Сказание о Темир Аскакаце, откуду бысть».

6) РНБ, Соловецкое собр., № 806 916 (л. 541 об. — 553). Сборник 20–х годов XVII в. Филиграни: Кувшин с одной ручкой под полумесяцем, на тулове литеры GP — не определен; Кувшин с двумя ручками под розеткой, на тулове буква М — не определен; Кувшин с двумя ручками под горкой, на тулове литеры МР — Дианова и Костюхина, № 782 (1622 г.). На л. 114а запись: «Диякъ Иван Яковлевъ».

Заголовок: «Мѣсяца августа въ 26 день. Чюдо иконы Пречистыя Владимерскыя, еже нарицается Стретение образа Ея, како прииде во град Москву. Внегда великое паче надежди избавление наше бысть преславным образомъ Ея от нашествия безбожныхъ агарянъ, от Темирь Аксака царя, в лѣто благочестиваго царя и великаго князя Василия Дмитриевичя. Сказание о Темирь Яксацѣ, откуду бысть».

7) РГБ, ф. 209 (Собр. А. Н. Овчинникова), № 267 (л. 450—456). Сборник 20–х годов XVII в. Филиграни: Кувшин с одной ручкой под полумесяцем, на тулове буква Н под полумесяцем — Дианова («Кувшин»), № 256 (1625 г.); 2) Кувшин с одной ручкой под полумесяцем, на тулове литеры FA O — Дианова и Костюхина, № 667 (1620—1621 гг.).

Заголовок: «Мѣсяца августа 26 день. Чюдо от иконы Пречистыя Владичица нашея Богородица Владимерския, внегда великое и паче надежда избавление наше бысть преславным образом Ея и от нашествия безбожных агарян, от Темирь Аксака царя, в лѣта благочестиваго великого князя Василия Дмитреевича. Сказание о Темиръ Аксаце».

8) РГАДА, ф. 196 (Собр. Ф. Ф. Мазурина), оп. 1, № 921 (л. 72— 82 об.). Сборник середины XVII в. Филиграни: Домик под крестом, обвитым змеей, — Дианова и Костюхина, № 524 (1648—1654 гг.); Кувшин с одной ручкой под полумесяцем, на тулове буквы GG — Дианова и Костюхина, № 617 (1646—1654 гг.). По нижнему полю первых листов повторяющаяся запись XVII в.: «Тетрать Николы чюдотворца житие Сидоровы слободки церкви святаго пророка Ильи и святаго великомученика Егоргия церковная».

Заголовок: «Мѣсяца августа 26 день. Чюдо святыя иконы Пречистыя Владычица нашея Богородица Стрѣтение, еже нарицается Владимерская, внегда великое и паче надежда избавление наше бысть преславным образом Ея от нашествия безбожных агарян, от Темиръ Аксака царя, в лѣта благочестиваго великаго князя Василья Дмитреевича. Сказание о Темиръ Аксацѣ, откуду бысть».

9) РНБ, Q.XVII.114 (л. 248 об. — 254 об.). Сборник 50—60–х годов XVII в. Филиграни: Олень с контрамаркой MG — Дианова и Костюхина, № 984 (1659 г.); Голова шута с 7 бубенцами — Дианова и Костюхина, № 422 (1654 г.); Герб Амстердама, контрамарка МРВ — типа Дианова («Герб Амстердама»), № 229 (1667 г.).

Заголовок: «Мѣсяца августа 26 день. Чюдо великое Пресвятыя Богородицы (читати, благослови, отче) и паче надежди избавление наше бысть преславным образом Ея от нашествия безбожных агарянъ, от Темирь Аксака царя, в лѣта благочестиваго великого князя Василия Дмитреевича, и сказание о Темирь Аксаце, откуду бысть».

10) РНБ, Q.I.1126 (л. 17—26 об.). Сборник 60–х годов XVII в. Филиграни: Голова шута с 7 бубенцами, контрамарка РР — Дианова («Голова шута»), № 312 (1663 г.); Щит с агнцем под короной — Дианова и Костюхина, № 7 (1657 г.).

Заголовок: «Мѣсяца августа въ 26 день.Чюдо от иконы Пречистыя Дѣвы Владычицы нашея Богородицы и приснодѣвы Марии, внегда великое и паче надежды избавление наше бысть преславным образом Ея и от нашествия безбожных агарянъ, от Темирь Аксака царя, в лѣто благочестиваго и великаго князя Василия Дмитреевича. Сказание о Темирь Аксаце, откуду бысть».

Древнейший список 1 наилучшим образом отражает текст Епифаниевской редакции Повести о Темир–Аксаке и играет роль своего рода эталона при текстологических сравнениях. Особую группу образуют списки 2 и 4: у них урезанный заголовок, одинаковая ошибка в указании индикта (10 вместо 3), пропуск слов «в той же день и Темирь Аксак царь убояся»; все окончание Повести со слов «Слышав же благоверный великы князь Василей Дмитриевичь отшествия окаяннаго и зловернаго царя Темирь Аксака и възвратися въ свою отчину въ град Москву…» — заимствовано из Второй Пахомиевской редакции Повести (о которой см. ниже). Списки 3 и 9 сближаются по ряду признаков: вставлена дата события («в лѣто 6900»), в конце Повести после слов «игумен и братиа» пропущено «черньци», и др.; но в каждом из списков имеются самостоятельные вставки из Второй Пахомиевской редакции: в списке 3 добавлено, что Тимур возил Елецкого князя (!) «с собою в клетцѣ желѣзней», а в списке 9 сказано, что Тимур был ремеслом «ковачь желѣзу». Списки 5, 6, 7, 8, 10 образуют особый разряд, характеризующийся большими вставками из Второй Пахомиевской редакции в начале Повести и в конце; наиболее последовательно указанное сближение произведено в списке 5; индивидуальные особенности присущи списку 8: писец заготовил увеличенную 10–листную тетрадь, но ее не хватило, и пришлось подклеить еще один лист — однако текст все равно не уместился, и писец стал его сокращать и закончил на последней строке оборота листа словами «и поставиша князь великий церковь на томъ мѣсте».

Нелетописные списки Повести и списки Типографской летописи (т. е. Свода 1489 г.) образуют независимые изводы Епифаниевской редакции. Несмотря на то, что Типографская летопись в целом хуже представляет общий оригинал, в ней находятся отдельные лучшие чтения. Характерный пример: по Типографской великий князь действует «съ всеми князьми и воеводами и бояры старейшими», в Лих., № 161 (л. 454) и других списках нелетописного извода слова «и воеводами» отсутствуют; между тем первоначальность чтения Типографской летописи поддерживается идентичными выражениями из сочинений Епифания Премудрого: «князи токмо и воеводы и нарочитых и старейших бояр» (Летописная повесть о Куликовской битве), «с прочими князьми рускими и с воеводами … и с бояры старейшими» (Повесть о нашествии Тохтамыша) .

За отсутствием текста самой Троицкой летописи Епифаниевскую редакцию Повести о Темир–Аксаке публикуем по спискам основных изводов, ее характеризующих: по древнейшему Лихачевскому списку и по Типографской летописи Мазуринской редакции .

Повесть о Темир–Аксаке по списку Лих., № 161

Месяца августа 26. Чюдо Пресвятыа Богородица, вънегда великое и паче надежди избавление наше бысть преславнымъ образом Еа от нашествиа безбожных агарянъ, от Темирь Аксака царя, въ л4–та благочьстиваго великаго князя Василиа Димитреевича, и сказание о Темирь Аксацѣ, откуду бысть. Благослови, отче.

Бысть в пятое на десять лѣто царства Тахтамышева, а в седмое лѣто княжениа великаго князя Василиа Дмитреевичя, индикта 3, а въ третье на десять лѣто по Татарщинѣ, по Московьском взятии, бысть замятня велика въ Ордѣ. Прииде нѣкыи царь именем Темирь Аксакъ съ въсточныя страны, от Синие Орды, от Самарханьскиа земля, и велику брань сътвори и многъ мятежь въздвиже въ Ордѣ и на Руси своим прихождением.

О семь убо Темирь Аксацѣ нѣции повѣдаша, яко исперва не царь бѣ рождениемь, ни сынъ царевъ, ни племене царьска, ни княжьска, ни болярьска, но тако спроста единъ сыи от худых людеи, от Зааицьскых татаръ, от Самарханьскьа Орды, иже бѣ за Желѣзными враты. Ремеством же кузнець бѣ желѣзныи, обычаем же и дѣлом немилостивъ и хищникъ, иже бѣ преже рабъ был у нѣкоего у своего си государя, его же за злонравие его отвержеся государь его, отбивъ и отославъ его от себе. Онъ же, не имѣя чим питатися, пребываше татбою кормяся. Единаче бо еще сущу ему тогда младу и въ убожьствѣ крадяи ядяше, и иже нѣкогда украде у нѣкыих овцу, они же абие очютиша его. Он же мняшеся убѣжати от них, но скоро многыми постиженъ бысть и ятъ и удержанъ бысть крѣпко, и биша его нещадно по всему тѣлу и умыслиша дати ему рану смертную, яко да убьют и. И пребиша ему ногу и бедру его на полы и повергоша его яко мрътва, не движущася и не дышуща, мняху бо, яко уже умре, оставиша его псом на снѣдение и отидоша. И нѣ по колицѣ времени едва уздравися от таковыя смертоносныа язвы, въставъ, перекова себѣ желѣзом ногу свою пребитую, и таковою нуждею храмяше. И того ради прозванъ бысть Темирь Аксаком, Темирь бо зовется желѣзо, а Аксакъ зовется хромець, и пакы обое вкупѣ Темирь Аксак, еже протолкуется Желѣзныи хромець, тако бо толмачят половецькым языком. И таковою виною прозванъ бысть Темирь Аксак, Желѣзныи хромець, яко от вещи и от дѣлъ звание приим и по дѣиству имя себѣ стяжа.

Таже потом по исцѣлении от ранъ и по великых тѣх побоех не лишился бѣ лихаго своего обычаа пръваго, ни смирился, ни укротѣл, но паче на горшее съвратися и горѣе давнаго и пущи прежняго бысть лютъ разбоиник. Потом же приложишася к нему юноши немилостивии, мужи суровии и злии человѣци, подобнии ему, тако вии же разбоиници и хищници, и умножишася зѣло. И егда бысть их числом яко сто, и нарекоша его над собою старѣшину разбоиником, а егда бысть их числом яко и до тысящи, тогда уже князем его зваху, а егда болѣ умножишася паче числом и многи земли поплѣни и многы грады и страны и царьства поималъ, тогда уже и царя его у себе именоваху.

Сии же Темирь Аксакъ мнози рати нача творити, многы брани въздвиже, многы сѣчи показа и многы побѣды учини, многым полком съпротивным одолѣ, многы грады раскопа, многы люди погуби, многы страны и земли повоева, многы области и языкы поплѣни, многы княжениа и царьства покори под себе. А се имена тѣмь землям и царьством, иже бѣ поплѣнил Темирь Аксакъ и взял за себе: Самархантъ, Чагадаие, Хорусани, Голустани, Китаи, Синяя Орда, Ширазъ, Испаганъ, Орначь, ГилянъСизь, Шабранъ, Шамахии, Савасъ, Арзунумъ, Тефлизи, Тевризи, Гурзустани, Обези, Гурзии, Багдатъ, Темирь Кабы, рекше Же лѣзнаа врата, и Асурию, и Вавилоньское царство, идежде был Навходоносоръ царь, иже плѣнил Иерусалимъ и три отрокы, Ананию, Азарию, Мисаила, и Данила пророка, и Севастию град, идежде было мученье святыхъ мученикъ 40, иже в Севастии, и Армениа, идежде был святыи Григорие епископъ Великыа Армениа, и Дамаскъ Великыи и Сараи Великыи, и ины многы земли поплѣни. И сиа имена тѣм землям и тѣм градом и царьством, над ними же царствова Темирь Аксакъ, и со всѣх тѣх земль дани и оброки дают ему, и на воину с ним ѣздять.

И со всѣх сих преждереченныих странъ събравъ плъкы многы, и тмочисленыя своя воя подвиже, прииде ратию прежде на царя Тахтамыша, и бысть им бои и прогна царя Тахтамыша. И оттолѣ въсхотѣ ити на Русскую землю и к Москвѣ христианъ воевати. И проиде всю Орду и всю землю Татарьскую, и прииде близ предѣл Рязанскиа земля и взя град Елечь, и князя Елечьскаго изнима, и многы люди помучи. И се слышавъ князь великыи Василии Дмитреевичь, собравъ воа многы, поиде с Москвы х Коломнѣ, хотя ити противу его въ срѣтенье ему. И пришед ратию, ста на брезѣ у рѣкы у Окы. Темирь Аксаку же стоящу въ едином мѣстѣ двѣ недѣли.

Граду же Москвѣ пребывающу въ смущении и готовящуся сѣдѣти въ осадѣ, и многу народу сущу отвсюду събравшюся. И по вся же дни частым вѣстем приходящим на Москву, възвѣщающе прѣщениа и грозы Темирь Аксака, гонителя и мучителя, како готовится воевати Русскую землю, како похваляется ити к Москвѣ, хотя взяти ю, како хощеть люди русскыя плѣнити и святыя церкви жещи, вѣру христианьскую искоренити, а христианъ бити и гонити, томити и мучити, огнем печи и жещи, и мечем сѣщи. Бѣше бо сеи Темирь Аксакъ велми нежалостивъ и зѣло немилостивъ, и лютъ мучитель и золъ гонитель, и жестокъ томитель, всегда въздвиже гонение велико на христианы, яко же древнии зловѣрнии царие, прежние гонителие и мучители на христианы: яко же Иулианъ законопреступник и Диоклитианъ, и Максимианъ, и Декии, и Ли кинии и прочии мучители. Тако же и сии Темирь Аксак мучительскыи похваляшеся, въздвигнути хотя гонение велико на христианы. Сиа же страшныя вѣсти и грозныя слышаще, велми в печали быша народи христианьстии и съ воздыханием и съ слезами моляхуся, дабы избавилъ Богъ от таковыя скорби и бѣды. Тогда Киприанъ митрополитъ заповѣда всѣм людем поститися и молитися, и молебны пѣти. И всии людие, народи христианьстии, с радостию и со тщанием и съ усердиемь и с вѣрою сътворишя постъ и молитву, покаание и слезы, обѣщаниа и завѣты, кто же по своеи силѣ, от мала и до велика, вси моляхуся Богу.

Князь же великыи Василеи Дмитреевичь погадавъ с митрополитом Киприаном и съ всѣми князьми и съ боары съ старѣишими подумавъ, въсхотѣша призвати на помощь Святую Богородицю, заступницу нашю и скорую помощницу нашу, и в печали утѣшение наше, глаголюще: «Нѣсть избавляяи нас от таковыя нужда и печали развѣе Тое, Та бо можеть преложити печаль нашу на радо сть, Та можеть заступити нас и град нашь Москву и всякъ град и страну и всяко мѣсто, идежде с вѣрою призывають Ю на помощь, Та можеть избавити от глада и от пагубы, от погибели и от труса, от потопа и от огня, от меча и от нахождениа поганыих, от натечениа иноплеменник и от нападаниа вражиа, от нашествиа ратныих и от межуусобныя брани, от кровопролитиа всякаго и от мирьскыя печали, от напрасныя смерти и от всякаго зла, находящаго на ны, токмо аще быхом с вѣрою призывали Ее на помощь и съ усръдием молящися Еи, не погрѣшим надежда». Да еже умыслиша, то и сътвориша, и послаша по икону въ славныи и въ старыи и въ столныи град въ Володимеръ. Сим же тако бываемым.

В то же время клирикы святыя и великыя съборныя церкве Святыя Богородица, иже въ Володимерѣ, протопопъ съвѣт сътвори съ прочими попы и съ диаконы и съ клирошаны, пречистую и чюдную икону Пресвятыя Богородица взяша и понесоша от гра да Володимеря на Москву страха ради татарьска, паче же страха ради Темирь Аксакова, его же иногда в повѣстех слышахом далече суща под востокы солнечными, нынѣ же близ яко при дверех приближился еси, и готовится и поощряется на ны зѣло. И бысть тогда мѣсяца августа 15 день, в самыи праздникъ честнаго Успениа и преславнаго преставлениа Пресвятыя Владычица нашея Богородица и приснодѣвыя Мариа, събрася весь град Володимерь, изидоша на провождение чюдныя тоя честныя иконы, ю же проводиша честно вѣрою и любовию, страхомъ и желаниемъ, съ плачем и съ слезами далече шествие сътвориша, от великиа вѣры и от многыя любве и многы слезы излиаша.

Егда же принесена бысть икона сии близ града Москвы, тогда весь град изиде противу еа на стрѣтение еа. И стрѣтоша ю честно Куприанъ митрополитъ и епископи и архимандрити, игумени и попы, и диакони и весь клирось и причетъ церковныи, князи и бояре, княгини и боярыни, мужи и жены, уноши и дѣвы, и старци съ юнотами, дѣти и младенци, сироты и вдовици, нищии и убозии, черньци и черници, и всякъ възрастъ мужьска полу и женьска, от мала и до велика, и все много множество бещисленое народа людеи съ кресты и съ иконами, и съ еуангелиемъ, и съ свѣщами, и с кадилы, со псалмы и пѣсньми и пѣнии духовными, паче же рещи вси съ слезами, и большие и меншие, и нѣсть такова, иже бы не плакалъ, но вси съ молитвою и съ плачем, вси съ въздыхании немолъчными, и рыданием и благодарениемь руцѣ въздѣюще на высоту, вси моляхуся къ Святѣи Богородици, вопиюще и глаголюще: «О Всесвятаа Владычице Богородице, избави град сеи от нахождениа поганаго Темирь Аксака, и всякъ град и страну нашу, защити князя и люди от всякаго зла, заступая град нашь Москву от нахождениа ратныих иноплеменникъ и избави от поганых плѣнениа, от огня, от меча и напрасныя смерти, от нынѣшняя обдержащиа скорби и от печали, нашедшаа нынѣ на насъ, и от настоящаго гнѣва, бѣды и нужда и от предлежащих сих искушении, и избави, Богородице, Своими богоприятными молитвами къ Сыну Своему и Богу нашему, и Своим пришествиемь еже к нам, к нищим и убогымъ, скорбящим и печалующим, умилосердися на скорбящая люди Твоя, на Тя бо надѣющеся не погибнем, но избудем Тобою от врагъ наших. Не предаи же нас, наша заступница и наша надежа, в руцѣ врагом татаром, но избави нас от врагъ наших и противных съвѣты разжени, и съпостатъ наших думы разори, и козни их разруши. И во время се скорби нынѣшняя, нашедшая на ны, буди нам теплая заступница и скорая помощница и предстателница, да от нынѣшняя бѣды Тобою избывше, благодарно Ти взопием: Радуися, заступнице христианом непостыдная».

И тако Божиею благодатию и неизреченною Его милостию и молитвами Святыя Богородица Москва град нашь цѣлъ съхраненъ бысть, а Темирь Аксакъ царь възратися въспять и поиде въ свою землю. О преславное чюдо! О превеликое удивление! О многое милосердие Божие къ роду христианьскому! В которыи день принесена бысть икона Святыя Богородица из Владимеря на Москву, в тои день и Темирь Аксакъ поиде въ свою землю. В он же день изидоша из града на поле градстии народи, христианьстии събори въ стрѣтение иконы Святыя Богородица съ плачемъ и съ молитвами и с вѣрою и со слезами горющими, в тои же день и Темирь Аксакъ царь убояся и устрашися, и ужасеся, и смятеся, и нападе на нь страх и трепетъ, и вниде страх въ сердце его, и ужасъ въ душу его, вниде трепетъ в кости его, и скоро отвержеся и отречеся воевати Русьскыя земля и въсхытишася быстрѣе на течение путнаго шествиа, и скорѣе грядяху къ Ордѣ, а к Руси тылъ показающе. Обратишяся сердци своими пакы въ свояси, въспятишяся и възвратишяся без успѣха, възмятошася и въсколѣбашася, акы нѣкто устраши их.

Не мы бо их устрашили, но Богъ милосердыи человѣколюбець молитвами Святыя Богородица невидимою силою Своею устраши врагы наша, посла на ня страх и трепетъ да окаменятся. Не мы же их прогнахом, но яко же древле при Езекии цари и при Исаи пророцѣ Сенахиримъ царь Асуриискыи прииде на Иерусалимъ ратию, зѣло похваляяся и в гордости велицѣ, и на Бога Вседръжителя хулныя глаголы въспущаа. Царь же Иезекиа тогда боляше, но аще и боленъ бѣ, но обаче помолися Богу съ слезами, купно съ пророком Исаием и со всѣми людми. И услыша Богъ молитву их, паче же Давыда угодника Своего, и посла Богъ аггела Своего, мню же, великаго архаггела Михаила. И абие в ту нощь аггелъ Господень уби от плъкъ Асурииских 100 тысящь, 80 тысящь и 5000. На утриа же въставше, обрѣтошя трупиа мертва лежаща. Царь же Асуриискыи Сенахиримъ в ту нощь устрашився и зѣло убоявся, съ останочными своими вои скоро убѣжа в Ниневгию, и тамо от своих дѣтеи убьен бысть и у мре. Да яко же тогда при Сенахиримѣ было, тако и нынѣ при Темирь Аксакѣ. Единъ тои же Богъ и тогда и нынѣ и едина благодать Божиа дѣиствует и тогда и нынѣ. Милостивъ бо есть Богъ и силенъ, елико хощеть и можеть. Еще и нынѣ милость Его велика есть на нас, яко избавил ны есть Господь из рукы врагъ наших татаръ, избавилъ ны еси от сѣча, от меча и от кровопролитиа, мышцею силы Своея разъгналъ еси врагы нашя, сыны Агарины, рукою крѣпкою и мышцею высокою, и устрашилъ еси сыны Измаиловы. Не наши воеводы прогнаша Темирь Аксака, не нашя воиньства устрашили его, но силою невидимою нападе на нь страх и трепетъ, и страхом Божиимъ ужасеся и гнѣвом Божиим гоним бысть, потщався, отъиде от Русьскыя земля, отступивъ, поиде прочь отнюду же и прииде, а земля Русьскыя отинудь не прикоснуся, ни оскорби, ни стужи, ни вреди ея, но поиде без възъвращениа. Мы же въстахом и прости быхом, онъ заиде и ищезе, и мы ожихом, и цѣли быхом, сѣть его съкрушися и мы избавлени быхом, помощь наша от Господа, сътворившаго небо и землю.

Слышяв же князь великыи о Темирь Аксакѣ, яко не бысть его, и вси князи прочии слышаша и вся воиньства русьскаа, и вси народи христианьстии слышашя, и прославишя Бога, и о семь велико благодарение въсилаху Богу. Потом же митрополитъ подумавъ с великым князѣмъ, съвѣтъ сътворишя, глаголюще: «Добро бы нам не забывати толикы великыа милости Божиа и Святыя Богородица помощи и заступлениа». И поставишя церковь на том мѣстѣ, идѣжде срѣтошя икону Святыя Богородица, принесеную от Володимеря, купно на въспоминание таковаго великаго и многаго благодѣяниа Божиа, да не забудут людие дѣлъ Божиихъ. Бѣ же мѣсто то тогда было на Кучковѣ полѣ близь града Москвы, на самои на велицѣи дорозѣ Володимерьскои. Сию же церковь сам свяща митрополитъ во имя Святыя Богородица честнаго Устрѣтения. Уставижеся таковыи праздникъ праздновати февраля 2, а икону срѣтошя августа 26 день, на память святыхъ мученикъ Андриана и Наталии. И тако ту бысть монастыръ и в нем игуменъ и братиа, черньци живяху о Христѣ Исусѣ.

Повесть о Темир–Аксаке в составе Типографской летописи Мазуринской редакции

Текст публикуется по списку РГАДА, ф. 196, №533.

О Темире Оксакѣ.

Бысть в пятое на десять лѣто царства Тахтамышева, а в седмое лѣто княжения великого князя Василия Дмитреевича, индикта въ 3, а в третьее лѣто по Татарщинѣ, по Московъскомъ взятии, бысть замятня велика во Ордѣ. Приидѣ нѣкии царь име немъ Темиръ Аксакъ съ восточныя страны, от Синие Орды, от Самархииския земля, и велику брань сотвори и многъ мятежь воздвиже во Ордѣ и на Руси своимъ прихождениемъ.

О семъ убо Темирѣ Аксакѣ нѣцыи повѣдаша, яко не царь бѣ рождениемъ, ни сынъ царевъ, ни племени царева, ни княжьска, ни бояръска, но тако проста единъ сыи от худых людеи, от Заецьких татаръ, от Самархиньския Орды, иже бѣ за Желѣзными враты. Ремеством же бѣ кузнецъ желѣзныи, обычаемъ же и дѣломъ немилостивъ и хищникъ, иже бѣ преже раб былъ у нѣкоего своего господина, его же за злонравие его господинъ отвержеся его, отбивъ и отославъ его от себе. Он же, не имѣя чемъ питатися, пребываше татьбою кормяшеся. Единаче бо ему сущу и младу, во убожествѣ крадяше и ядяше, и еже нѣкогда у нѣкихъ украде овцу, они же абие очютиша его. Онъ же мняшеся убѣжати от нихъ, но скоро многими постиженъ бысть и ятъ и удержанъ бысть крѣпко, и биша его нещадно по всему тѣлу и умыслиша дати ему рану смертную, яко да убиют. И пребиша ему ногу и бедру его наполы и повергоша его яко мертва, не движущася и не дышуща, мняху убо, яко уже умре, и оставиша его псомъ на снѣдение и отъидоша. И не по колицѣ времени едва въздравися от таковыя смертоносныя раны и въставъ, перекова себе желѣзомъ ногу свою пребитую, и тако нуждею храмаше. И того ради прозванъ бысть Темирь Аксакомъ, Темирь бо зовется желѣзо, а Аксакъ зовется хромецъ, тако бо толмачатъ половецкимъ языкомъ. И таковою виною прозванъ бысть Темиръ Аксакомъ, Желѣзныи хромець, яко от вещи и от дѣлъ звание приимъ и по дѣиству имя себе стяжа.

Таже потомъ и по исцѣлении от ранъ и по великих тѣхъ побоехъ не лишихся лихаго и своего обычая перваго, ни смирилъся, ни укротился, но паче на горшее совратися и горши давнаго и пущи прежняго и бысть лютъ разбоиникъ. Потомъ же приложишася к нему юноши немилостивии и мужи суровии и злии человѣцы, подобни ему, таковии же разбоиницы и хищницы, и умножишася зѣло. И егда бысть ихъ числомъ яко сто, и нарѣкоша его над собою старѣишину разбоиницы, и егда бысть ихъ числомъ до тысящи, тогда уже княземъ его зваху, и егда болѣ умножишася паче числомъ и многи земли поплени и многи грады и страны и царства поимавъ, тогда же бо и царя его у собя именоваху.

Сии же Темирь Аксакъ многи рати нача строити и многи брани воздвиже, многи сѣчи показа и многи бѣды учини, многимъ полкомъ спротивных одолѣ, многи грады раскопа и многи люди погуби, многи страны и земли повоева, многи области и языки поплѣни, многа княжения и царства покори под себе. А се имена тѣмъ землям и царствомъ, иже бѣ поплѣнилъ Темирь Аксакъ и взя за собя: Самархантъ, Чагады, Хорусани, Голустани, Китаи, Синяя Орда, Ширазъ, Испаганъ, Орначь, Гилянъ–Сизъ, Шабранъ, Шамахи, Ссавас, Арзунумь, Тевризии, Гурзустани, Обези, Тагдаты, Темиры Сабы, рекше Желѣзная врата, и Асирию, и Вавилоньское царство, идѣ же былъ Навходъносор царь, иже плѣнилъ Иерусалимъ и трие отроки, Ананию, Азарию, Мисаила, и Данила пророка, и Савастию град, идѣ же было мучение святыхъ мученикъ 40, иже в Савастии, Армению и Дамаскъ Великии и Сараи Великии, и ины многи земли поплени. И сия имена тѣмъ землямъ и тѣмъ градомъ и тѣмъ царствомъ, над ними же царствова Темиръ Аксакъ, и со всѣх землеи с тѣхъ дани даютъ ему и оброки и на воину с нимъ ѣздят.

И со всъх сихъ прежереченных странъ собравъ полки многи и тмочисленныя своя вои подвиже, приидѣ ратию на царя Тахтамыша, и бысть имъ бои и прогна царя Тахтамыша. И оттолѣ восхотѣ ити на Рускую землю, к Москвѣ християнъ воевати. И проиде всю землю Татарскую и всю Орду и прииде близъ земли и предѣл Рязаньских и взя градъ Елецъ, и князя Елецкаго изыма, и многи люди помучи. И се слышавъ князь великии Василеи Дмитреевичь, собравъ воя многи и поиде с Москвы х Коломнѣ, хотя ити противу его въ срѣтение его. И пришедъ ратью и ста на брезѣ у рѣки у Оки. Темиру Аксаку же стоящу во единомъ мѣсте двѣ недѣли.

Граду же Москвѣ пребывающу возмущении и готовящуся сидѣти во осадѣ, и многу народу сущу отвсюду собравшуся. По вся же дни частым вѣстемъ приходящимъ на Москву, возвещающи прещения и грозы Темирь Аксака, гонителя и мучителя, какъ готовится воевати Рускую землю, како похваляется итти к Москвѣ, хотя взяти ю, како хощетъ люди руския плѣнити, а святыя церкви жещи, вѣру християньскую искоренити, а християнъ бити и гонити, томити и мучити, и огнемъ пещи и жещи, и мечемъ сѣщи. Бяше бо сеи Темирь Аксакъ велми нежалостивъ зѣло и немилостивъ, лютъ мучитель и зол гонитель, жестокъ томитель, всегда воздвиже гонение велико на християны, яко же древнии зловѣрнии царие, прежнии гонителие и мучители на християны, яко же Иульянъ законопреступникъ и Диоклитианъ, Максимиянъ, и Дикии, и Ликинии и протчии мучители. Тако же Темирь Аксакъ мучительски похваляшеся, воздвигнути хотя гонение велико на християны. Сия же намъ страшныя и грозныя вѣсти слышаще, вельми бывша народи християньстии в печали со воздыханиемъ и со слезами моляхуся Богу, дабы избавилъ Богъ от таковыя скорби и бѣды. Тогда Киприянъ митрополитъ повелѣ всѣмъ людем поститися и молитися, и молебны пѣти. И вси людие, народи християньстии, с радостию и со тщаниемъ и со усердиемъ и с вѣрою сотвориша постъ и молитву, покаяние и слезы, обѣщания и завѣты, и кто же по своеи силѣ, от мала и до велика, и всии же моляхуся Богу.

Князь же вели кии Василеи Дмитреевичь погадавъ съ митрополитомъ Киприаномъ и со всѣми князьми и воеводами и с бояры старѣишими подумавъ, восхотѣша призвати на помощъ Святую Богородицу, заступницу нашу и скоропомощницу нашу, и в печали утѣшение наше, глаголюще: «Нѣсть избавляя инъ насъ от таковыя нужа и печали развие Тое, Та бо можетъ преложити печаль нашу на радость, Та бо можетъ заступити насъ и градъ нашъ Москву и всякъ градъ и страну и всяко мѣсто, идѣ же с вѣрою призываютъ Ю на помощъ, может избавити от глада и от пагубы, и от погибели, и от труса, и от потопа, и от огня, и от меча, и от нахожения поганыхъ, и от натечения иноплеменных, от нападения вражия и от нашествия ратных, и от межиусобныя брани, и от кровопролития всякого, и от миръския печали, и от напрасныя смерти и от всякого злаго, находящаго на ны, токмо аще быхом с вѣрою призывали Ее на помощъ, со усердиемъ молящеся Еи, и не погрѣшимъ надежди». Да еже умыслиша, то и сотвориша, и послаша по икону въ славныи въ старыи во стольныи градъ Володимерь. Сим же тако бывающимъ.

В то же время клирики и святыя великия соборныя церькви Святая Богородица, иже в Володимери, протопопъ совѣтъ сотвори с протчими и попы, и со диаконы, и со клирошаны, и пречистую владычнюю икону Пречистыя Богородица взяша и понесоша ю от града Володимеря на Москву страха ради татарьска, но паче же страха ради Темирь Аксакова, его же иногда в повѣстехъ слышахомъ да лече суща под востоки конечными, нынѣ же близъ яко при дверехъ приблизился есть, и готовится и поощряется и вооружается на ны зѣло. И бысть тогда мѣсяца августа 15 день, в самыи праздникъ честнаго и преславнаго преставления Пресвятыя Владычица нашея Богородица и приснодѣвица Мария нашея Богородица и заступница, и собрася весь градъ Володимерь, изыдоша на провожение чюдныя тоя честныя иконы, иже проводиша честно вѣрою и любовию, страхомъ и желаниемъ, с плачемъ и со слезами далече шествие сотвориша, и от великие вѣры и от многия любве многи слезы излия.

Егда же принесена бысть икона сия близъ града Москвы, тогда весь градъ изыде противу ея на срѣтение иконы честныя. И срѣтоша ю честно Киприанъ митрополит и епископи, и архимариты, игумены и попы и диаконы, и весь клиросъ и причетъ церковныи, князи и бояре, княгини и боярыни, мужи и жены, уноша и дѣвы, и старцы со юнотами, дѣти и матери со младенцы, сироты и вдовицы, нищии и убозии, черньцы и черницы, и всякъ возрастъ мужескъ полъ и женескъ, от мала и до велика, и все многое множество безчисленное людии народа съ кресты и со иконами, и со еуангелиями, и со свѣщами, и с кандилы, со псалмы и пѣсньми и пѣньми духовными, но и паче рещи всѣ съ слезами, болшие и меншие, и нѣсть такова, иже бы не плакалъ, но всѣ съ молитвою и с плачемъ, и вси воздыхании немолчными, и рыданиемъ и благодарениемъ руцѣ воздѣющи на высоту, вси молящеся къ Пресвятѣи Богородицы, вопиюще и глаголюще: «О Всесвятая Владычице Богородице (вопиюще и гласы испущающе), избави градъ сеи от нахожения поганаго Темирь Аксака, всякъ градъ и страну нашю, защити князя и люди от всякаго зла, заступи градъ нашъ Москву от нахожения ратныхъ иноплеменных, избави от поганыхъ пленения, от огня и меча и от напрасныя смерти, от нынѣшняя обдержащия скорби и от печали, нашедшая нынѣ на насъ, и от настоящаго гнѣва, бѣды и нужда и от предлежащих сихъ искушении, избави, Богородице, Своими богоприятными молитвами къ Сыну Своему и Богу нашему, иже Своимъ пришествиемъ к намъ, к нищим и убогымъ, скорбящимъ и печалующимъ, умилосердися на скорбящая люди Твоя, на Тя бо надѣемся, не погибнемъ, но избудемъ Тобою от врагъ нашихъ. Не предаи же насъ, наша заступнице и наша надежда, в руцѣ врагомъ сим татаром, но избави насъ от врагъ нашихъ и противныхъ совѣты разждени, супостатъ нашихъ думы разори и козни ихъ раздруши. И во время се скорби нашея нынѣшняя, нашедшая на ны, буди намъ теплая заступнице и скорая помощница и предстателница, да от нынѣшняя бѣды Тобою избывше, благодарно Ти возопиемъ: Радуися, заступнице християномъ непостыдная».

И тако Божиею благодатию и неизреченною милостию и молитвами Святыя Богородица Москва градъ нашъ цѣлъ сохранен бысть, а Темирь Аксакъ царь возвратися въспять и поиде въ свою землю. О преславное чюдо! О превеликое удивление! О многое милосердие Божие к роду християньскому! В которыи день принесена бысть икона Святыя Богородица из Володимеря на Москву, в тои день Темирь Аксакъ поиде во свою землю. В тои же день изыдоша из града на поле градстии народи, християньстии собори въ срѣтение иконы Святыя Богородица с плачемъ и с молитвами и с вѣрою и со слезами горющими, в тои же день Темирь Аксакъ убоявся и устрашися, и ужасеся, и смятеся, и нападе на него страх и трепетъ, и вниде страх въ сердце его, и ужасъ въ душу его, и вниде трепетъ в кости его, и скоро отвержеся и отречеся воевати Русскую землю и восхитишася быстрѣе на течение путнаго шествия, и скорѣе грядутъ ко Ордѣ, а к Руси тылъ показующи. Обратишася сердцы своими паки во свояси, въспятишася и возвратишася, аки нѣкто устраши ихъ.

Не мы бо устрашили я, но Богъ милосердыи и человѣколюбецъ молитвами Святыя Богородица невидимою силою Своею устраши враги наша, посла на ня страх и трепет, да окаменятся. Не мы же ихъ прогнахомъ, но яко древле при Езекѣи цари и пророцѣ и при Исаие пророцѣ Сенахиримъ царь Асириискии прииде на Иерусалимъ ратию, зѣло похваляяся и в гордости велицѣи, на Бога Вседержителя хулныя глаголы воспущаху. Царь же Езекия тогда боляше, но аще и боленъ бѣ, но обаче помолися Богу со слезами, купно съ пророкомъ Исаием и со всѣми людми. И услыша Богъ молитву ихъ, паче же Давыда ради угодника Своего, и посла Богъ аггела Своего, мню же, великаго архаггела Михаила. И абие в ту нощъ аггелъ Господень уби от полка Асирииска 180 000 и пять тысящъ. На утрия же воставши, обрѣтоша трупия мертвых лежаща. Царь же Асириискии Сенахиримъ в ту нощъ устрашися зѣло и убояся, со останочными своими вои скоро убѣжа в Ниневию, и тамо от своих дѣтеи убиенъ бысть и умре. Да яко же тогда при Сенахиримѣ было, тако и нынѣ при Темирѣ Аксацѣ. Единъ тои же Богъ тогда и нынѣ и едина благодать Божия дѣиствуетъ и тогда и нынѣ. Милостивъ бо есть Богъ и силѣнъ, елико хощеть и можетъ. Еще и нынѣ милость Его велика есть на насъ, яко избавил ны есть Господь из руки врагъ наших от татар, избавилъ ны есть от сѣча и меча, и от кровопролития, мышцею силы Своея разгналъ еси враги наша, сыны Агарины, рукою крѣпкою и мышцею высокою и устрашилъ есть сыны Измаильтески. Не наши воеводы прогнаша царя Темирь Аксака, ни наши воиньства устрашили ихъ, но силою невидимою нападе на них страхъ и трепет, и страхомъ Божиимъ ужасеся и гнѣвомъ Божиимъ гонимъ бысть, и подщався отъиде от Русъкия земля, отступивъ, и поиде прочь, отнюду же и приидѣ, а к земли Рустѣи отнюдъ и не прикоснуся, ни оскорби, ни стужи имъ, ни вреди ея, но поиде без възвращения. Мы же востахомъ и прости быхомъ, онъ заиде и исчезе, мы же ожихомъ и исцѣлени быхомъ, сѣть его сокрушися, а мы избавлени быхомъ, помощь наша от Господа, сотворившаго небо и землю.

Слышавъ же князь вели кии о Темире Аксацѣ, яко не бысть его, и вси князи протчии слышавше и вся воиньства Руская, и вси народи християньстии слыша и прославиша Бога, и о семъ велико благодарение посылаху Богу. Потомъ же митрополитъ с великимъ княземъ совѣтъ сотвориша, глаголюще: «Добро бы намъ не забывати толики милости Божиеи и Святыя Богородица помощи и заступления». И поставиша церковь на томъ мѣсте, идѣ же срѣтоша икону Святыя Богородица, принесенную от Володимеря, купно на воспоминание таковаго многаго благодѣяния Божия, да не забудутъ дѣлъ Божиихъ. Бѣ же мѣсто то тогда было на Кучькове полѣ близъ града Москвы, на самои на великои дорогѣ Володимерскои. Сию же церковь самъ свяща митрополит во имя Святыя Богородица честнаго ея Стрѣтения. Уставижеся таковыи ея праздникъ праздновати февраля 2, а икону срѣтоша августа 26 день, на память святыхъ мученикъ Андрѣяна и Наталии. И тако ту бысть монастырь и в немъ игуменъ и братия, иноки живяху о Христѣ Исусе, Господѣ нашем.

 

§ 2. Первая Пахомиевская редакция

Для Московского свода 1477 г. (общего источника Свода 1479 г. и Ермолинской летописи) была составлена новая редакция Повести о Темир Аксаке, наилучшим образом отраженная в Московском великокняжеском своде 1479 г. Повесть (помещенная под 1395 г.) имеет черты самостоятельного произведения и озаглавлена (в списке ГИМ, Увар., № 1366): «Мѣсяца августа 26. Слово о чюдеси Пресвятыя Богородица, егда принесена бысть икона честнаго образа Ея, ю же написа Лука еуангелист, от града Володимера въ славный сей град Москву».

Можно думать, что источником Слова являлась непосредственно Троицкая летопись, так как последняя служила источником для всего Московского свода. В новой редакции текст Епифания умело сокращен и переработан. С такой задачей мог справиться только высокопрофессиональный агиограф, каким являлся Пахомий Логофеттем более, что в работе московских сводчиков он принимал участие (ср.: Повесть об убиении Батыя, рассказ о Флорентийском соборе (из Слова на Латыню), Слово на перенесение мощей митрополита Петра). Преобразованное в жанр Слова, сочинение Пахомия оказалось посвященным «славному граду Москве» и прославлению Владимирской иконы Богоматери в качестве новой патрональной святыни, «заступающей и сохраняющей град сей», являющей «Покров граду нашему». Абсолютной новостью (зафиксированной пока еще только в заглавии) оказался тезис о признании Владимирской иконы Богородицы творением самого евангелиста Луки. Так зарождалась идея о претензии Москвы на роль центра православия и хранительницы мировых святынь.

Краткая версия Пахомиевского Слова отразилась в Ермолинской и сходных с нею летописях. Указанные летописи не зависят от Московского свода 1479 г.: так, в них правильно читается «дани и оброки дают ему», в Московском же своде 1479 г. (Уваровский и Эрмитажный списки) — «дани и оброкы имаше»; фрагмент с характеристикой «сурового и безчеловечного» образа Тимура, заимствованный из Смоленского свода 1446 г., в Московском своде вставлен в середину текста, в Своде 1518 г., Прилуцкой и Лихачевском летописце помещен в начале рассказа, в Ермолинской удален вообще. Следовательно, Краткая версия восходит не к Московскому своду 1479 г., а к их общему источнику, который я определяю как Свод 1477 г. Помимо глобального сокращения Первой Пахомиевской редакции в составе Ермолинской и сходных с нею летописях текст ее еще и переработан, причем в ряде случаев неудачно: так, в числе встречавших в Москве икону указан великий князь Василий Дмитриевич — тогда как он с войсками находился в это время на берегу Оки.

Оригиналом списка Увар., № 1366 пользовался составитель Сокращенного свода 1493 г. Дело в том, что после слов «многа царства и княженья покори под собе» в Уваровском списке читается «доселе преступи». Смысл этого замечания проясняется при сопоставлении с Сокращенным сводом 1493 г.: в этом своде Пахомиевское слово о Темир–Аксаке переписано как раз до слов «княжениа покори под себе», а затем сделан значительный пропуск. Редакционная помета «доселе преступи» не была понята писцом Уваровского списка, и он внес ее в текст. Любопытно, что в выявленном нами списке ГИМ, Барс. № 1792 Сокращенного свода 1493 г. против данного места на полях сохранилась помета «доселе» (л. 141 об.).

Для последующей истории Первой Пахомиевской редакции имеет значение, что, в свою очередь, текстом Сокращенного свода 1493 г. пользовался составитель списка Царского Софийской I летописи.

 

§ 3. Вторая Пахомиевская редакция: извод А

В конце 70–х годов XV в. была составлена новая редакция Повести о Темир–Аксаке, которая и получила наибольшее распространение в древнерусской письменности. В ее основу был положен вариант Повести редакции Епифания Премудрого, находящийся в составе сборников, и дополнен извлечениями из Повести о нашествии персидского царя Хоздроя на Царьград.

Некоторые детали позволяют определить время написания редакции. Великие князья Московские (Василий Дмитриевич, Иван Красный и Иван Калита) называются здесь «самодержцами Русской земли». В применении к московским князьям такой титул стал употребляться лишь в конце 70–х годов XV в. Так, «самодержцем всея Руси» (и просто «самодержцем») называется Иван III, сын великого князя Василия Васильевича, «самодержца тоя же Рускиа земли», в Слове Пахомия Логофета на перенесение мощей митрополита Петра, написанном по случаю перенесения мощей в 1472 и 1479 гг., — т. е. около 1479 г. В Московском своде 1477 г. Иван III называется «самодержцем Русскыа земли» в финальном известии (1477 г.) о смерти Пафнутия Боровского (в остальных случаях московские летописцы пользуются официальным титулом «великий князь Володимерский и Новогородский и всея Руси самодержец»). Есть все основания считать, что Сказание, написанное по поводу окончания строительства Московского Успенского собора в 1479 г., составлено Пахомием Логофетом: Сказание встречается в рукописях, как правило, вместе с Похвальным словом митрополиту Петру и Словом на перенесение мощей митрополита Петра — но оба Слова, как мы выяснили, атрибутируются Пахомию Логофету. В этом сочинении Иван III называется «самодержцем», «великим самодержцем», «великим самодержцем всеа Руси» и, наконец, «самодержцем всеа Рускиа земли».

Итак, наши наблюдения показывают, что форма титула московских князей — «самодержец Русской земли», употребленная в Повести о Темир–Аксаке, в письменности XV в. имела ограниченное хождение и зафиксирована только в четырех памятниках, написанных в 1477—1479 гг., причем три из них (Похвальное слово митрополиту Петру, Слово на перенесение мощей митрополита Петра и Сказание о строительстве московского Успенского собора) точно связаны с именем Пахомия Логофета и переписывались в составе единого комплекса; к составлению же четвертого памятника (Свода 1477 г.), как было отмечено выше, Пахомий также имел вероятное отношение. Следовательно, титулатура в форме «самодержец Русской земли», можно сказать, специфически свойственна Пахомию Логофету.

С произведениями Пахомия Логофета согласуются идеологические установки новой редакции Повести о Темир–Аксаке. Важнейшим в этом свете представляется вопрос о взаимоотношениях светской и церковной власти. В редакции Епифания Премудрого значительная роль в повествовании уделена личности митрополита Киприана: митрополит «заповеда всем людем поститися и молитися, и молебны пети», во главе освященного собора он торжественно встречает Владимирскую икону в Москве, лично освящает Сретенскую церковь, поставленную на месте встречи иконы. Но важнейшие решения принимаются совместно великим князем и митрополитом: князь «погадав с митрополитом Киприаном и с всеми князьми и с бояры старейшими», приказал послать за Владимирской иконой Богоматери; «митрополит подумав с великым князем, съвет сътворишя» об увековечивании памяти о чудесном избавлении от грозного нашествия и решили поставить церковь на месте, где москвичи встретили чудотворную икону.

Акценты мало изменились в Первой Пахомиевской редакции. Решение о перенесении Владимирской иконы принимается опять же совместно: «Князь же великый Василей Дмитреевич и митрополит Киприан и прочии князи, братия великого князя, умыслиша съвет благ, да принесут чюдотворную икону Пречистыя Богоматере из града Володимера в град свой Москву». Дополнительный штрих — об участии в совете «братьев великого князя» — отвечает реалиям 1470–х гг.: как отмечает Пахомий Логофет, в церемонии перенесения мощей митрополита Петра в 1472 г. участвовали Иван III с сыном и «з братиею своею», по поводу отражения нашествия Ахмата в том же году «самодержець» радуется «с своею братиею и с всем воиньством». Однако в вопросе о поставлении Сретенской церкви инициатива отдана митрополиту, но в виде «совета»: «Киприян митрополит съвет сици съвещевает и глаголеть тако великому князю…» Решение принимается все же совместно: «И въскоре повелеша на том месте церковь поставити». Любопытно, что введенные в текст слова Киприана о чуде, бывшем «пред очима нашима», стилистически согласуются с замечанием Пахомия Логофета о чудесном избавлении от нашествия Ахмата в 1472 г., «яже видеста очи наши».

Иначе трактуются указанные моменты в новой редакции Повести. На первое место выдвинут «самодержец Русской земли» великий князь Василий Дмитриевич, что соответствует историческим реалиям Московского государства в 70–х годах XV в. Великий князь призывает «князей своих и бояр» и объявляет им о своем желании послать в Владимир за иконой Богоматери, после этого уведомляет митрополита Киприана и «повелевает» ему принести икону в Москву. Введены дополнительные эпизоды (основанные на тексте Повести о нашествии Хоздроя) о молениях великого князя Василия Дмитриевича к Господу и Богоматери с просьбой о заступничестве. Решение о постах и молебнах митрополит Киприан принимает не самостоятельно, а только после того, как к нему послал «весть» великий князь. Строить Сретенскую церковь повелевают теперь совместно великий князь и митрополит.

Если проводить параллели, то следует отметить, что так же выпукло обрисована ведущая роль Ивана III в Слове Пахомия Логофета о перенесении мощей митрополита Петра (написанном, кстати, по повелению «самодержца» и по благословению «архиерея») и Сказании о сооружении кафедрального храма Русской церкви.

Сказанное позволяет считать автором новой редакции Повести о Темир–Аксаке Пахомия Логофета. Специфическая форма титулатуры московского князя («самодержец Русской земли»), одинаковые идеологические акценты и совпадающие выражения, добавим к этому привлечение источника сербского происхождения (Житие сербского деспота Стефана Лазаревича), откуда заимствованы сведения о судьбе турецкого султана Баязета (которого Тимур возил в железной клетке), — все эти данные определенно увязываются с личностью Пахомия Серба. В таком случае становится понятным упоминание в Повести и небесного покровителя Москвы митрополита Петра, «крепкаго заступника граду нашему Москве и молебника находящаа на ны беды», — ведь прославлению митрополита Петра Пахомий посвятил специальное Похвальное слово и Слово на перенесение мощей.

Рассматриваемую редакцию Повести о Темир–Аксаке назовем Второй Пахомиевской редакцией. Главный пафос сочинения направлен на возвеличивание Москвы не только среди русских городов, но и в ряду других мировых религиозных центров. Достигается это, во–первых, повышением статуса московских великих князей, которые названы «самодержцами Русской земли» (наподобие византийских императоров), во–вторых, прославлением величайших святынь, находящихся в городе: Владимирская икона Богоматери теперь уже явно объявляется творением апостола и евангелиста Луки (в Первой редакции Пахомия этот тезис прозвучал только в заглавии) — тем самым Москва становилась хранительницей святыни вселенского масштаба; покровителями Москвы, ее заступниками считаются сама Богородица и «великий чудотворец» митрополит Петр.

О времени составления Второй Пахомиевской редакции можно сказать следующее. Она должна была появиться после Первой редакции, т. е. после 1477 г. По палеографическим признакам древнейшие списки произведения датируются началом 80–х годов XV в., а список с вторичными редакционными особенностями существовал уже около 1485 г. Следовательно, написание Повести можно относить к концу 70–х — началу 80–х годов XV в. Но события осени 1480 г. («стояния» на Угре) в Повести никак не отразились (хотя сделать это было бы весьма уместно), более того, о вторичном перенесении Владимирской иконы 23 июня 1480 г. в Повести не упоминается. Сближая Повесть о Темир–Аксаке с произведениями Пахомия, написанными в 1479 г., приходим к выводу, что Вторая Пахомиевская редакция составлена в 1479 — начале 1480 г. (более строго: между 1477 и началом 1480 г.).

При классификации многочисленных списков Второй Пахомиевской редакции Повести следует исходить из близости текста к источникам — Епифаниевской редакции Повести о Темир–Аксаке и фрагментам Повести о нашествии Хоздроя. Сразу выделяются два разряда списков: в одних Темир–Аксак называется «рабом» некоего господина (как у Епифания), в других — «холопом». Как ни парадоксально, но чтение «раб» находится в списках с вторичными признаками, поэтому его появление можно считать результатом дополнительной правки. Характерным признаком является одно место, заимствованное из Повести о Хоздрое; в источнике читается — «виждь скверного варвара», в списках Повести о Темир–Аксаке чтение «скверного» отсутствует, но различаются два основных варианта: «смиренного варвара» (несмиренного, смири онаго) или «безбожного варвара». В соответствии с данным признаком выделяются два основных извода Повести о Темир–Аксаке — А и В. Кажется, чтение «смиренного» ближе по написанию к слову «скверного», поэтому этот вариант считаю более первоначальным, чем чтение «безбожного» (в противном случае не представляю, как из «безбожного» можно получить «смиренного»).

К опорным характеристикам текста, которые могут быть учтены при классификации, отношу также следующие. В заглавии Повести слова «Повесть полезна от древняго списания сложена, являющи преславнаго бывшаго чюдеси» — заимствованы из Повести о Хоздрое и, следовательно, являются признаком первичности текста. Слова Епифаниевской редакции «крадяи ядяше и иже некогда украде у некыих овцу» у Пахомия изложены так: «крадыи ядяше, иже у некого да украде у некоторых овцю» (Соф., № 1389, л. 485). Получившаяся неуклюжая фраза на последующих этапах переписки стала «упрощаться»: исчезло дублирующее «у некого», слово «ядяше» стало пониматься как «шедше», и т. д. В соответствии с получившимися комбинациями возникли способы классификации списков. И еще одно примечание: у Епифания сказано, что Тимур ушел из Руси «без възвращения». В Пахомиевской редакции чаще читается «без възврата», что при выносных «з» привело к гаплографической ошибке — написанию «без врата» (причем ошибка произошла на довольно ранней стадии). Способы осмысления позднейшими переписчиками получившегося текста также представляют возможности для группировки списков.

В данном разделе мы займемся классификацией списков извода А. Основными характеристиками являются определение Темир–Аксака как «холопа» и чтение «виждь смиренаго варвара».

Извод А: Первый вид

В старших списках читается «смиренаго варвара», но в последующих переделано — «свирепаго варвара». Характерно чтение «у некоего да украде у некоторых овцю».

1) РНБ, Q.XVII.58 (л. 17—25 об.). Текст на л. 1—68 об. писан одним почерком на бумаге с филигранью: Голова быка под перекрестием (три варианта) — Шварц, № 138 (1470–е годы); Лихачев, № 2576 (1470— 1490 гг.); Брике, № 15086 (1477 г.). Таким образом, указанная часть сборника датируется концом 70–х — началом 80–х годов XV в. На нижнем поле л. 1 запись: «Из собрания Петра Фролова 1810 года».

Заголовок: «Повѣсть полезна от древняго списаниа сложена, являющи прѣславнаго бывшаго чюдеси о иконѣ Прѣсвятыя Богородици, еже нарицается Владимерьская, како прииде от града Владимеря въ боголюбивыи град Москву и избави нас и град нашь от безбожнаго зловѣрнаго врага царя Термирь Аксака».

Список дефектный: между листами 22 и 23 отсутствует один лист. Характерно чтение — «вижь смиренаго варвара».

2) РНБ, Софийское собр., № 1389 (л. 484—492). Сборник конца 80–х — начала 90–х годов XV в. Филиграни: Голова быка под стержнем с литерой Z — Брике, № 15193 (1484—1487 гг.); Агнец под знаменем — Брике, № 23, 24 (1481—1495 гг.); Голова быка под стержнем с короной, над которой цветок и трилистник — Брике, № 14592 (1488—1498 гг.); Единорог — типа Брике, № 10186 (1487 г.). Судя по почерку, писец — новгородской школы. По л. 1—4 запись: «Книга Кириллова монастыря».

В списке первоначально читалось «вижь смиренаго варвара», но «смиренаго» переделано в «свирепаго». Текст списка публикуется в настоящем издании.

3) РНБ, Софийское собр., № 1486 (л. 193 об. — 203 об.). Сборник начала XVI в. Одним почерком писаны л. 183—194 об., другим почерком — л. 195—203 об. На л. 183—197 знак Руки в рукавчике, на л. 198—203 Герб города Парижа = Лихачев, № 2944 (1504 г.). Список является копией с протографа Соф., № 1389. Характерно чтение: «вижь свирѣпаго варвара» (так и во всех последующих списках).

4) ГИМ, Собр. Чудова монастыря, № 333 (л. 72 об. — 77 об.). Сборник начала XVI в. Филигрань: Литера В — Лихачев, № 1440, 1441 (1513 г.). Почерки писцов Московской митрополичьей кафедры.

5) РНБ, Собр. Общества любителей древней письменности, F.451 (л. 565 об. — 577). Торжественник середины XVI в. Филиграни: Рука под 6–конечной звездой — Лихачев, № 1750—1753 (1551 г.); Литеры RP в картуше — Лихачев, № 4064 (1554 г.).

6) РНБ, Софийское собр., № 1424 (л. 260 об. — 269 об.). Четья минея 50–х годов XVI в. Филигрань: Кораблик — Брике, № 11972 (1540— 1553 гг.). По нижнему полю первых листов запись XVII в.: «Книга Елизарова монастыря».

7) РНБ, Софийское собр., № 1469 (л. 177—188). Сборник 50—60–х годов XVI в. Филиграни: Сфера под звездой — Брике, № 14007 (1559— 1562 гг.); Рука под звездой — Брике, № 11365 (1557 г.). По нижнему полю первых листов запись XVII в.: «Книга Нилова скита Сорские пустыни».

8) ГИМ, Синодальное собр., № 90 (л. 241—250). Сборник 80—90–х годов XVI в. Филигрань: Кувшин с одной ручкой под короной с розеткой, на тулове литеры PD и В — Брике, № 12793 (1583—1599 гг.). Для киноварного заголовка оставлены чистыми 7 строк.

9) РНБ, Софийское собрание, № 1357 (л. 890—900). Минея четья на май–август 20–х годов XVII в. Филигрань: Кувшин с одной ручкой под полумесяцем, на тулове литеры МО — Гераклитов, № 652 (1626 г.).

10) РГБ, ф. 178 (Музейное собр.), № 3474 (л. 94 об. — 117). Сборник начала 80–х годов XVII в. Филигрань: Голова шута с 7 бубенцами (два варианта) — Дианова («Голова шута»), № 500 (1683 г.), 636 (1680 г.).

11) ГИМ, Синодальное собр., № 84 (л. 206—218). Сборник 1719 г. На л. 1 запись: «Сия книга преосвященнаго Георгия епископа Ростовскаго и Ерославскаго келѣиная, 14 мая 719 написася з древния писмѣнныя книги, которая обретается в святои первопрестольнои соборнои и апостольскои церкви во граде Ростовѣ». Филигрань: Герб Амстердама на постаменте, контрамарка IV — Дианова («Герб Амстердама»), № 412 (1721 г.).

Извод А: Второй вид. Вариант Ундольского

Характеризуется чтениями: «виждь несмиреннаго сего варвара» («на смиреннаго сего варвара»), «у некоего украде овцу», вместо «Ординском» читается «Ораинском», вместо «сына» — «господина» (слово под титлом и первое «с» принято за «г», что получило у некоторых исследователей идеологическую трактовку («господина великого князя»)), вместо «великое имя Твое» — «великолепное имя Твое», а также многочисленными пропусками и искажениями текста.

1) РГБ, ф. 310 (Собр. В. М. Ундольского), № 232 (л. 110—114). Сборник составной. Часть, включающая л. 1—103 об., написана в 1497 г. в Троице–Сергиевом монастыре. Далее идут другие почерки и другая бумага. Повесть написана на листах со знаком Большой тиары (первая четверть XVI в.).

Заголовок: «Мѣсяца августа въ 26, на память святых мученикъ Андреяна и Наталии. Повѣсть полѣзна от древняго писаниа сложена, являющи преславнаго бывшаго чюдеси о иконѣ Пресвятыа Владичица нашеа Богородица и приснодѣвыя Мариа, еже нарицается Владимерскаа, како приидѣ от Владимера въ боголюбимыи град Москву и избави нас и град нашь Москву и вся грады и страны христианскыа от безбожнаго и зловѣрнаго царя Темирь Аксака».

2) РГБ, ф. 304 I, № 680 (л. 348 об. — 361). Минея четья на август, 60–е годы XVI в. Филигрань: Кораблик — Лихачев, № 3353 (1561 г.). Вероятно, копия списка Унд., № 232.

3) ГИМ, Воскресенское собр., № 154б (л. 1062 об. — 1069). Воскресенский список Софийской II летописи, 50—60–е годы XVI в. Опубликован в составе ПСРЛ. Т. 6. СПб., 1853. С. 124—128.

4) РНБ, F.IV. 144 — Эттеров список Львовской летописи, 60–е годы XVI в. Опубликован в составе ПСРЛ. Т. 20. Ч. 1. СПб., 1910. С. 212— 217. Софийская II и Львовская летописи восходят к общему источнику — Своду 1518 г.

5) ГИМ, Синодальное собр., № 808 (л. 1095—1110 об.) Милютинская минея на август, 1654 г. Копия списка Унд., № 232 (!).

Соловецкий вариант

По сравнению с вариантом Ундольского отличается еще большим количеством искажений и пропусков, особенно чудовищен пропуск после слов «помянувъ послати по икону Пречистыя» (следующий текст начинается словами: «Благолюбивый же Кипреянъ митрополитъ Киевьский всея Руси, слышавъ таковую рѣчь от господина своего»). Показательное чтение — «виждь, смири онаго варвара».

1) РНБ, Соловецкое собр., № 804 914 (л. 476—484). Сборник 80–х годов XV в. Филигрань: Голова быка под стержнем с короной и 6–лепестковым цветком — типа: Пиккар, XV, № 211 (1479, 1480 гг.). Хотя Второй вид извода А Повести о Темир–Аксаке наихудшим образом отражает текст Пахомиевской редакции, а Соловецкий вариант искажает его до неузнаваемости, тем не менее Соловецкий список был выбран как наиболее «образцовый» и опубликован в Памятниках литературы Древней Руси (XIV — середина XV века). М., 1981. С. 231—242 (естественно, с ошибками).

Заголовок: «Мѣсяца августа 26, на память святых мученикъ Андрѣяня и Натальи. Повѣсть полезна от древняго писания сложена, являющи преславнаго бывшаго чюдеси о иконѣ Пречистыя Богородица, еже нарицается Владимерьская, како приде от Владимеря въ боголюбивыи град Москву, избави насъ и град нашь от безбожнаго и зловѣрнаго царя Темирь Аксака».

2) БАН, 21.3.3 (л. 237—243). Сборник 20–х годов XVI в.

3) РГБ, ф. 113 (Собр. Иосифо–Волоколамского монастыря), № 652 (л. 537—547 об.). Сборник 50–х годов XVI в. Филигрань: Сфера под звездочкой—Лихачев, № 1758 (1555 г.), 1795 (1557 г.).

Егоровский вариант

Текст близок к варианту Ундольского, но имеется искажение в заглавии («забывшаго чюдеси»), Темир–Аксак собрался идти «таи на Русскую землю», сохранено чтение «вижь несмиренаго варвара».

1) РГБ, ф. 98 (Собр. Е. Е. Егорова), № 950 (л. 94—99). Сборник 80–х годов XV в. Филиграни: Голова быка под стержнем с короной и 5–лепестковым цветком — Лихачев, № 2702, 2706 (1480–е годы); Голова быка под стержнем с 5–лепестковым цветком, с подвешенным снизу треугольником — три варианта, один из которых близок к знаку рукописи ГИМ, Увар., № 18 (1°) конца 80–х годов XV в.

Заголовок: «Мѣсяца августа 26, на память святыхъ мученикъ Андрѣяна и Наталии. Повѣсть полезна от древняго писаниа сложена, являющи преславно забывшаго чюдеси о иконѣ Пресвятыя Богородица, еже нарицаеться Владимерьская, яко прииде от Владимеря въ боголюбивыи град Москву избавити град вашь (в других списках — нашь) от безбожнаго и зловѣрнаго царя Темирь Аксака».

2) Ярославский музей–заповедник, № 15326 (л. 201 об. — 209). Сборник конца 20–х — начала 30–х годов XVI в.

3) РНБ, Соловецкое собр., № 805 915 (л. 380 об. — 391 об.). Сборник 1557 г.

4) РГБ, ф. 247 (Собр. Рогожского кладбища), № 678 (л. 701— 718 об.). Сборник последней четверти XVI в.

5) РГАДА, ф. 181 (Собр. МГАМИД), оп. 1, № 564 (л. 561—576 об.) Сборник конца XVI — начала XVII в.

6) РГБ, ф. 299 (Собр. Н. С. Тихонравова), № 266 (л. 491 об. — 507 об.) — в части сборника, относящейся к концу 30–х — началу 40–х годов XVII в. Филиграни: Кувшин с двумя ручками под цветком — Дианова и Костюхина, № 839 (1638 г.); Щит с рожком и литерами МС — Дианова и Костюхина, № 1163 (1642 г.).

7) РГБ, ф. 199 (Собр. П. Н. Никифорова), № 408 (л. 267—280 об.). Сборник середины XVII в. Филигрань: Гербовый щит под короной — Дианова и Костюхина, № 1134 (1647 г.). В списке Темир Аксак назван «Железной ногой».

8) РГБ, ф. 256 (Собр. Н. П. Румянцева), № 378 (л. 129—144). Сборник 1688—1689 гг.

Извод А: Третий вид. Чудовский вариант

Отличается чтениями: «украде у некоторых овцю», Темир–Аксак «постижен бысть многими людми», «вижь несмиренаго варвара», «великолепное имя», Владимирский протопоп совещался с «клиросом своим», вместо «мню же, великаго архаггела Михаила» написано «именем же великаго архаггела Михаила», и др.

1) ГИМ, Собр. Чудова монастыря, № 277 (л. 296—311). Сборник первой четверти XVI в. Филиграни: Щит с лилией под крестом — Брике, № 1568 (1500—1504 гг.); Голова быка под крестом, обвитым змеей и увенчанным 5–лепестковым цветком, — Пиккар, XVI, № 383 (1518— 1519 гг.).

Заголовок: «Сия повѣсть полезна от древняго писания сложена, являющи преславного бывшего чюдеси о иконѣ Пречистыя Богородици, иже нарицается Владимерьская, кака прииде от града Владимеря въ боголюбы град Москву, избави нас и град нашь Москву от нахожения безбожнаго и зловѣрнаго царя Темиря Аксака».

2) Государственный архив Нижегородской области, ф. 2636 (Коллекция рукописной и старопечатной книги), оп. 2, № 52 (л. 307 об. — 313). Рукопись в 1° на 702 листах, конца 10–х — начала 20–х годов XVI в. Написана несколькими полууставными почерками — но это совместная работа нескольких писцов: одни и те же филиграни встречаются у разных писцов, а Оглавление всего сборника (л. 1—4) составлено одним из писцов — именно, тем, который переписал л. 373—402. Филиграни чередуются: Тиара — несколько вариантов, один из которых близок Брике, № 4895 (1498 г.); Рука под 5–конечной звездой — типа Брике, № 11165 (1505 г.); Голова быка под крестом с 5–лепестковой розеткой, обвитым змеей, — Пиккар, XVI, № 383 (1518, 1519 гг.); Голова быка под стержнем с короной, обвитым змеей, — Пиккар, XVI, № 502 (1512—1519 гг.); Голова быка под крестом, обвитым змеей, = Лихачев, № 3359 (1519 г.); Голова быка под стержнем с несколькими пересечениями (два варианта) — близки к знакам в альбоме Я. Синарска–Чаплицка (1983), № 1102 (1524 г.), 1103 (1526 г.).

3) РГБ, ф. 173 III (Собр. по временному каталогу библиотеки Московской Духовной Академии), № 146 (л. 475—487 об.). Сборник составной, к XVI в. относятся л. 108—122 (Оглавление из 300 глав, последняя — «О митрополите первом в Литвѣ о Григории Блавѣ»), л. 135— 487 об. (текст особой редакции Типографской летописи, оканчивается главой 262 — Повестью о Темир–Аксаке). Филиграни этой части: Перчатка под звездой — Брике, № 11348 (1530—1546 гг.); Кувшин с одной ручкой под короной с розеткой — Брике, № 12668 (1542—1544 гг.); Кувшин с одной ручкой под розеткой, на тулове литеры PR—типа Брике, № 12805 (1555 г.). Таким образом, список Повести датируется серединой XVI в.

4) РГБ, ф. 247 (Собр. Рогожского старообрядческого кладбища), № 307 (л. 236—247 об.). Минея служебная на август середины XVI в.

5) РГБ, ф. 113 (Собр. Иосифо–Волоколамского монастыря), № 571 (л. 1—10). Сборник третьей четверти XVI в. На нижнем поле л. 1 запись XVI в.: «Соборник Иосифова монастыря».

Академический вариант

Характерные чтения: «у некоего идяше украде овцю», «вижь беззаконнаго варвара», протопоп совещался с «крилосом своим», «именем же великаго архаггела Михаила». В группе списков искажено заглавие: вместо слов «Повѣсть полезна от древняго писания сложена, являющи преславнаго бывшаго чюдеси» читается «Ко всѣм полезна от древняго писания сложена, являющи прославившаго чюдеси», что породило различные осмысления текста.

1) БАН, 17.14.2 (л. 182—190 об.). Сборник 1515 г. На л. 4 приписка почерком одного из писцов: «Написано лѣта 7023, августа 6». На л. 1 запись XVI в.: «Соборник княжь Дмитриевъскои Углецкого, а в нем…»

Заголовок: «Ко всѣм полезна у древняго писания сложена, являющи прославившаго чюдеси от иконы Пресвятыя Богородица, еже нарицается Владимерьская, како приде от града Владимеря въ боголюбивыи град Москву. Господи, избави нас и град нашь от безбожнаго и зловѣрнаго врага царя Темирь Аксака».

2) Научная библиотека Московского университета, № 1102 (л. 412— 420 об.). Сборник составной, текст на л. 210—443 об. писан особым почерком на бумаге с филигранью: Голова быка под стержнем с 6–лепестковым цветком, обвитым змеей, = Лихачев, № 1400 (1517 г.). Заголовок дополнен по списку Епифаниевской редакции: «Мѣсяца августа въ 26 день, внегда великое и паче надежда избавление наше бысть преславным образом Богоматере от нашествия безбожных агарян. Повесть полезна от древняго писания сложено, являющи прославившаго чюдеси о иконе Пречистыя Богородица, еже нарицается Владимерьская, како приде от града Владимеря въ боголюбивыи град Москву, избави нас и град нашь от безбожнаго и зловѣрнаго врага царя Темирь Аксака».

3) РНБ, Собр. Общества любителей древней письменности, F.245 (л. 591 об. — 598 об.). Сборник 40–х годов XVI в. Филиграни: Единорог — Брике, № 10355 (1540 г.); Рука под звездой и литерами РВ — Брике, № 11383 (1537 г.); Щит под розеткой, под ним буква L — Брике, № 9864 (1531—1540 гг.). Текст заголовка ошибок не содержит, особенное чтение: «виждь безбожнаго варвара».

4) РНБ, Собр. Общества любителей древней письменности, F.229 (л. 599 об. — 608) Сборник 50—60–х годов XVI в. Филиграни: Рука под звездой, на ладони тройка и буквы RN — Брике, № 11386 (1542— 1555 гг.), Лихачев, № 1850 (1562 г.); Рука под звездой, на ладони лилия и литеры PD — Брике, № 11363 (1554—1565 гг.).

Заголовок: «Месяца августа в 26 день. Слово ко всѣм полезна от древняго сложениа славнаго, являющи преславнаго бывъшаго чюдеси …»

5) РГБ, ф. 113 (Собр. Иосифо–Волоколамского монастыря), № 372 (л. 193—202). Сборник конца 50–х — начала 60–х годов XVI в. Филиграни: Перчатка под короной с 6 фестонами — Брике, № 10934 (1557—1558 гг.); Рука под короной — Лихачев, № 1743 (1551 г.); Рука под 5–конечной звездой — Брике, № 11222 (1542 г.); Перчатка под короной с 6 фестонами и буквой Р — Брике, № 11042 (1561—1574 гг.); Кувшин с одной ручкой под розеткой, на тулове две полоски — Лихачев, № 1778 (1556 г.), 1833 (1558 г.). В заглавии для двух киноварных строк оставлено место, далее: «(я)вляющи прославившаго чюдеси …» Текст доведен до слов: «Слышав же благовѣрныи князь великии Василии Дмитреевичь, от нашествия окаяннаго и зловѣрнаго царя Темирь Аксака возратися».

6) ГИМ, Музейское собр., № 398 (л. 533—542 об.). Пролог 1568 г., писан на Вологде. Текст, похоже, скопирован со списка Московского университета.

7) ГИМ, собр. А. С. Уварова, № 67 (1°) (л. 91 об. — 97). Сборник 60— 70–х годов XVI в. Филигрань: Рука под звездой — Брике, № 11250 (1570 г.).

Заголовок: «Мѣсяца августа 26 день. Слово полезно, еже нам являющи прославившаго чюдеси от иконы Пресвятыа Богородици, нарицаеться Владимерскиа».

8) РГБ, ф. 310 (Собр. В. М. Ундольского), № 625 (л. 24—36). Сборник начала 20–х годов XVII в. Филиграни: Кувшин с одной ручкой под розеткой, на тулове литеры AV — Дианова («Кувшин»), № 74 (1620— 1623 гг.); Кувшин с одной ручкой под стрелкой, на тулове литеры GL — Дианова («Кувшин»), № 92 (1621—1623 гг.).

Заголовок: «Мѣсяца августа въ 27 день. Слово ко всѣм полезно от древняго писания сложена, являющи прославившаго чюдеси…»

9) РНБ, Собр. Общества любителей древней письменности, F.468 (л. 445—455). Сборник 1629 г. Текст заголовка ошибок не содержит.

10) РГБ, ф. 37 (Собр. Т. Ф. Большакова), № 194 (л. 487 об. — 495). Сборник 30–х годов XVII в. Филигрань: Домик под крестом с литерами AN — Гераклитов, № 335—339 (1631—1633 гг.).

Заголовок: «Въ тои же день. Сказание полезно от древняго списания сложено о иконе .»

11) РНБ, Собр. Общества любителей древней письменности, F.189 (л. 496 об. — 507 об.). Сборник 1638 г.

Заголовок: «Мѣсяца августа въ 26 день. Слово ко всемъ полезно от древняго писания сложена, являющи прославившаго чюдеси .»

12) РНБ, Собр. Общества любителей древней письменности, Q.486 (л. 57—65 об.). Отдельная тетрадь середины XVII в. со знаком: Кувшин с одной ручкой под полумесяцем, на тулове литеры ВН — Дианова и Костюхина, № 674 (1647 г.). Текст заголовка сокращен, но ошибок не содержит.

13) РГБ, ф. 37 (Собр. Т. Ф. Большакова), № 43 (л. 256—273 об.). Сборник середины XVII в. Филигрань: Орел—Дианова и Костюхина, № 996 (1646—1654 гг.). Текст заголовка сокращен, но ошибок не содержит.

14) БАН, 13.2.4 (Собр. А. И. Яцимирского, № 9) (л. 1—14 об.). Сборник 70–х годов XVIII в. Филигрань: Литеры РФДЗ и лилия — Участкина, № 189 (1778 г.).

Заголовок: «Мѣсяца августа въ 26 день. Слово ко всѣм полезно от древняго писания сложено, являющи преславнаго чюдеси …»

Минейная группа

Представляет группу списков Великих Миней Четьих митрополита Макария. В основу Повести о Темир–Аксаке данного варианта положен список типа БАН, 17.14.2. Древнейшим является список в составе Софийского комплекта миней.

1) РГАДА, ф. 201 (Собр. М. А. Оболенского), № 161 (л. 345—347). Минея Четья (Софийская) на август (вторая половина 30–х годов XVI в.). Августовский том составлялся в несколько этапов. Так, на л. 378—499 об. имеется вставной текст «Козьмы Индикоплова», переписанный в 1538 г. (бумага со знаком Кувшина с одной ручкой под розеткой = Лихачев, № 1650, 1651). Особым почерком сделаны вставки (на бумаге со знаком Щита с литерой А под перекрестием) на л. 329— 334 об. под 24 августа, при этом статьи 25 августа на л. 328 об. были зачеркнуты киноварью и позже переписаны на л. 336 об. (на бумаге со знаком Кувшина с одной ручкой под розеткой). Тем же писцом писано окончание Повести о Темир–Аксаке под 26 августа — на л. 340 (начиная со слов «народи съ слезами руцѣ въздѣюще»), также на бумаге со знаком Щита с литерой А. Начало Повести, переписанное тем же писцом, теперь перемещено на л. 345—346 об., окончание же, оставшееся на л. 340, зачеркнуто киноварью и заново переписано уже другим писцом на л. 347 на бумаге со знаком Кувшина с одной ручкой под розеткой.

Заголовок: «Повѣсть (это слово надписано сверху другим почерком) ко всѣм полезна от древняго писаниа сложена, являющи прославившаго чюдеса от иконы Пресвятыа Богородица, еже нарицаеться Владимерскыа, како прииде от града Владимеря въ боголюбивыи град Москву и избави нас и град нашь от безбожнаго и зловѣрнаго врага царя Темирь Аксака».

Текст Софийского списка отредактирован: над словами «князь Василеи Дмитриевичь» приписано «великии», после окончания молитвы великого князя вставлено: «и сканчавъ молитву», слово «Руси» исправлено на «Русьтѣи земли», и др.

2) ГИМ, Синодальное собр., № 997 (л. 1109—1112 об.). Успенский список августовского тома Великих Миней, 40–е годы XVI в.

3) ГИМ, Синодальное собр., № 183 (л. 399 об. — 404 об.). Царский список августовского тома Великих Миней. Филигрань: Рука, держащая сферу, — Лихачев, № 1668 (1553 г.).

Успенский и Царский списки восходят к Софийскому списку и воспроизводят его правку. Царский список точнее воспроизводит текст Софийского списка, хотя в ряде чтений Успенский список ближе к Софийскому. Следовательно, Успенский и Царский списки восходят к Софийскому независимо. Но, как ни странно, в ряде мест Успенский и Царский списки одинаково отходят от Софийского, что, возможно, объясняется сверкой.

4) ГИМ, Собр. Чудова монастыря, № 317 (л. 526—535). Чудовская минея на август, 1600 г. Текст Повести о Темир–Аксаке списан с Успенского списка Великих Миней Четьих и поправлен по другому источнику.

5) РГБ, ф. 304 I (Главное собр. библиотеки Троице–Сергиевой Лавры), № 681 (л. 687 об. — 697 об.). Минея Четья на август, написанная Германом Тулуповым в 1627 г. Текст Повести о Темир–Аксаке является копией Чуд., № 317.

Вторую Пахомиевскую редакцию Повести о Темир–Аксаке публикуем по списку Соф., № 1389 Первого вида извода А:

Месяца августа 26, Сретение Святыя Богородица, честнаго Ея образа. Повесть полезна от древняго съписаниа сложена, являющи преславнаго бывшаго чюдеси о иконе Пресвятыя Богородица, еже нарицается Владимерская, како прииде от града Владимеря въ боголюбивы град Москву и избави нас и град нашъ от безбожнаго и зловѣЦрнаго врага царя Темирь Аксака. Господи, благослови, отче.

В лѣто 6903, въ дни княжения благовѣрнаго и христолюбиваго великаго князя Василья Дмитреевича, самодерьжъца Рускои земли, внука великаго князя Ивана Ивановичя, правнука же благовѣрнаго и христолюбиваго самодръжъца и собрателя Русьскои земли великаго князя Иоанна Даниловича, при боголюбивомъ архиепископе Киприяне, митрополитѣ Киевъскомъ и всея Руси, въ 15 лето царства Тахтамышева, а въ седмое лето княжения великаго князя Василья Дмитреевичя, а индикта въ 3, а въ 13 лето по Татарщине, по Московьскомъ взятии, бысть замятня велика в Орде. Прииде некоторыи царь именемъ Темирь Аксакъ со въсточныя страны, от Синяя Орды, от Самархииския земли, и велику брань створи и много мятежа въздвиже в Орде и на Руси своимъ приходомъ.

О семъ убо Темирь Аксаце поведаша неции, яко исперьва не царь бе родомъ, ни сынъ царевъ, ни племени царьска, ни княжьска, ни боярьска, но тако испроста единъ сыи от худых людеи, от Заяитцьких татаръ, от Самархииския земля, от Синяя Орды, иже бе за Железными враты. Ремесьствомь же кузнець бе железныи, обычаем же и деломъ немилостивъ и хищникъ, и ябедникъ, и грабежникъ, иже бе прежде холоп былъ у нѣкоего у своего государя, его же за злонравие его отвержеся его осподарь его, отбивъ, отосла его от себе. Он же, не имѣя чимъ питатися, пребываше татбою кормяся. Единаче бо еще ему тогда сущу младу и въ убожьствѣ крадыи ядяше, иже у нѣкого да украде у нѣкоторых овцю, они же абие очютиша его. Онъ же мняшеся убѣжати от них, но скоро многими постижен бысть и ятъ бысть, и удръжанъ крѣпко, и биша его нещадно по всему тѣлу, и умыслиша ему дати язву смертную, яко да убьють и. И пребиша ему ногу и бедру его на полы и повергоша его яко мертва, не движущеся и не дышуще, мняху убо, яко уже умре. И оставиша его псомъ на снѣдение и отидоша. И нѣ по колицѣ времени едва уздравися от таковыя смертоносныа язвы и въставъ, перекова себѣ желѣзомъ ногу свою перебитую, и таковою нужею храмаше. И того ради прозванъ бысть Темирь Аксакъ, Темирь бо зовется желѣзо, а Аксакъ зовеца хромець, тако бо толмачят Половецькимъ языкомъ. И таковою виною прозванъ бысть Темирь Аксакъ, еже протолкуется Желѣзныи хромець, яко от вещи и от дѣлъ звание приимъ и по дѣиству имя себѣ стяжа.

Тажде потом, по исцѣлении от ранъ и по великих тѣх побоех, не лишился бѣ лихаго своего обычая перваго, ни смирился, ни укротился, но паче на горшее совращаяся, и горшее давнаго и пущи прежняго бысть лют разбоиникъ. Потом же присташа и приложишася к нему уноши немилостивии, мужие суровии и злии человѣци, подобници ему, таковии же разбоиници и хищници, и умножишася зѣло. И егда их бысть числомъ яко сто, и нарекоша его над собою старѣишину разбоиникомъ, а егда бысть ихъ числомъ яко и до 1000, тогда уже княземъ его зваху, а егда их болѣ умножишася паче числомъ, и многи земли поплени, и многы грады и страны и царства поималъ, тогда уже царя его у себе именоваху.

Сии же Темирь Аксакъ нача многи рати творити и многы брани въздвиже, многы сѣча показа, многы побѣды учини, многымъ полкомъ съпротивнымъ одолѣ, многы грады раскопа, многи люди погуби, многы страны и земли повоева, многы области и языки поплени, многи княжениа и царства покори под себе. И царя Турьска Крещия полонилъ и царство за ся взя. А се имена тѣмъ землямъ и царствомь, еже попленил Темирь Аксак: Чагадаи, Хорусании, Голустани, Китаи, Синяя Орда, Ширазъ, Испаган, Орначь, ГиненСиз, Шибренъ, Шамахии, Савас, Арзунумъ, Тевризи, Тефлизи, Гурзустании, Обезии, Гурзии, Багдатъ, Темирь Кабы, рекше Желѣзныя врата, и Асурию, и Вавилоньское царство, идѣ же был Навходонасаръ, иже пленилъ Ерусалимъ и три отрокы, Ананию, Азария, Мисаила, и Данила пророка, и Севастѣю град, идѣ же было мучение святых мученикъ 40, иже в Севастии, и Арменѣю, идѣ же был святыи Григореи, епископъ великия Арменѣя, Дамаскъ великыи и Сараи великыи. Сия имена тѣмъ землямъ и тѣмъ градомъ, и тѣмъ царствомъ, над ними же царствова Темирь Аксакъ. Съ всѣхъ с тѣх земль дань и оброкы дають ему и [во] всемъ ему повинующися. Он же на многи брани хожаше, а они с нимъ и воюющи, и пленяше многи земли. Они же во всемъ повинующися ему и покоршеся, и служаше ему, и хожаше с нимъ, и всюдѣ волю его творяще. И царя Крещия Турскаго въ клѣтцѣ желѣзнѣ вожаше с собою того ради, да аще бы видѣли мъноги земли таковую его силу и славу безбожнаго врага и гонителя.

Прииде ратию преже на царя Тахтамыша, и бысть имъ бои на мѣстѣ, нарицаемѣмъ Ординьскомъ, на кочевищи царя Тахтамыша, и прогна царя Тахтамыша. И оттолѣ възгорѣся окаанныи и нача мыслити въ сердци своемъ ити на Русскую землю и попленити ея, аки преже сего, за грѣхи наша попустившу Богу, и поплени царь Батыи Русскую землю, а гордыи свирѣпыи царь Темирь Аксакъ то же помышляше, хощеть взяти Русскую землю.

И собра все вое свое и проиде всю Орду и всю землю Татарьскую, и приде близ предѣль Рязаньския земля, и взя град Елечь, и князя Елечьскаго изыма и многи люди помучи. И се слышавъ князь велики Василии Дмитреевичь и собравъ воя своя многи, и поиде с Москвы х Коломнѣ, хотѣ ити противу его въ стрѣтение ему, и пришедъ ратию и ста на брезѣ у реки у Оки. Темирю Аксаку же стоящу на единомъ мѣстѣ 15 дни. Помышляше окаанныи, хотѣ итьти на всю землю Русскую, аки вторыи Батыи, и разорити християньство.

Слышав же благовѣрныи и христолюбивыи великии князь Василеи Дмитреевичь, самодержець Русския земля, помышление оного безаконнаго и свирѣпаго и гордаго мучителя и губителя Аксакъ Темиря царя, како помышляеть на православную вѣру, боголюбивыи же великии князь Василеи Дмитреевичь руцѣ на небо въздѣющи, съ слезами моляхуся, глаголюще: «Създателю и заступниче нашь, Господи, Господи, призри от святого жилища Своего и вижь свирепаго варвара и сущих с ними, дръзнувших хулити святое и великое имя Твое и Пречистыа всенепорочныя Твоея Матери, заступници нашея. Низложи его, заступниче нашь Господь, да не речеть: гдѣ есть Богъ ихъ? Ты бо еси Богъ нашь, иже гордымъ противляяся. Стани, Господи, в помощь рабомъ Своимъ и на смиреныя Своя рабы призри. Не попусти, Господи, сему окаанному врагу нашему поносити намъ, Твоя бо дръжава неприкладна и царство Твое нерушимо. Слыши словеса варвара сего и избави насъ и градъ нашь от окааннаго и безбожнаго и зловернаго царя Темирь Аксака».

Князь же великии Василеи Дмитреевичь посла весть къ отцу своему боголюбивому архиепископу Киприяну, митрополиту Киевьскому и всея Руси, чтобы народу повелелъ прияти постъ и молитву, съ усердиемъ и съ слезами Бога призывати. Преосвященныи же Киприянъ митрополитъ Киевъскии всеа Руси, слышавъ такую речь от сына своего великаго князя Василья Дмитреевича, и призва к собе вся архимандриты и игумении, и попове, и весь чинь священьскыи и повеле пети по всему граду молебны, а дети своя духовныя повеле имъ наказати, дабы прияли постъ и молитвы, и покаяние съ усръдиемъ от всея душа своея. Самь же пресвященныи Киприянъ митрополитъ тако же и по вся дни призывая к собе благоверныя князи и благочестивыя княгини, и вся властели и воеводы, и по вся часы наказая ихъ и учаше. Самь же Киприянъ митрополитъ по вся дни и часы от церквы не отступая, принося молбы Богу за князя и за люди. Тако же повеле князь наместникомъ своимъ и властелем, и воеводамъ граднымъ укрепити осаду и събрати воя вся. Они же, слышавъ повеление господина своего, събраша людии вси въ град и укрепиша осаду.

Благоверныи же великии князь Василеи Дмитреевичь, помянувъ избавление Царствующаго града, како избави Пречистаа Владычица наша Богородица Царствующии град от нашествия зловернаго и безбожнаго царя Хозъдроя, помянувъ послати по икону Пречистыа Владычици нашея Богородици. И призвавъ к собе князеи своих и бояръ и рече имъ: «Хощу послати въ град в Володимерь по икону Пречистыа Владычици нашеа Богородици, Та бо можеть преложити печаль нашу на радость и можеть заступити нас и град нашь Москву от нахожениа иноплеменных, от нападениа вражия, от нашествиа ратных и от межуусобныя брани, и от кровопролития всякого, от мирьския печали, от напрасныя смерти, от всякого зла, находяща на ны». Помысливъ же сие благоверныи великии князь Василии Дмитреевичь, и посла въскоре къ отцу своему боголюбивому Киприяну, митрополиту Киевьскому и всеа Руси, и поведа ему все свое помышление, повеле ему послати въ славныи въ град Володимерь по икону Пресвятыа Владычици нашия Богородици. Боголюбивыи же Киприянъ митрополитъ, архиепископъ Киевьскии всея Руси, слышавъ такую речь от сына своего великаго князя Василья Дмитреевичя, и посла въ старыи въ славныи град Володимерь по икону Пречистыа Владычица нашеа Богородици.

Клирики же великия зборныя церкви Святыа Богородици, иже в Володимери, протопопъ свѣщася с крилошаны, и Пречистую чюдную икону взяша и понесоша и от града Владимеря на Москву, страха ради Темирь Аксакова татарьска, его же иногда въ повестех слышахом далече суща под востокы солнечными, нынѣ же близъ, яко при дверех, приближился есть и готовиться, поощьряется, вооружаеться на ны зѣло. И бысть тогда мѣсяца августа въ 15 день, в самыи праздникъ честнаго Успения и преславнаго преставления Пречистыа Владычици нашия Богородици и приснодѣвы Марии, събрася весь град Володимерь, изыдоша на провожение чюдныя тоя и честныя иконы, яже проводиша честно, вѣрою и любовию, страхомъ и желанием, съ плачемъ и съ слезами, далече шествующе, от великия вѣры и многыя любви многи слезы излияша.

Егда же принесена бысть икона сии близъ града Москвы, и тогда весь градъ изыде противу иконы на стрѣтение ея. И стрѣтоша ю честно Киприянъ митрополитъ съ епископы и архимандриты, съ игумены и дияконы, съ всѣмъ клиросом и причтомъ церковнымь, с черьноризци и съ черницами, съ благовѣрными князи и съ благовѣрными княгинями, и съ боляры и съ болярынями, мужи же и жены, уноша и дѣвы, и старци съ унотами, дѣти и младенци, сироты и вдовици, нищии и убозии, и всякъ възрасть мужьска полу и женьска, от мала и до велика, все много множьство бесчисленое народа людеи, съ кресты и съ иконами, съ еуангелии и свѣщами, и с кандилы, и съ псалмы и пѣсньми и пѣнии духъвными, паче же рещи вси съ слезами, малии и велиции, иже не обрѣсти человѣка не плачющися, нъ вси съ молитвою и плачемъ, и вси съ воздыхании немлъчными и рыданиемъ и благодарениемъ руцѣ въздѣюще на высоту, вси моляхуся къ Святѣи Богородици, вопиюще и глаголюще: «О Всесвятаа Владычице Богородице, избави град нашь Москву от нахожения поганаго Темирь Аксака царя, и всякъ град християньскии и страну нашу защити, и князя и люди, и от всякого зла, заступи град нашъ Москву от нахожения ратных иноплеменных, и избави плененныя наши от поганых, от огня и меча и напрасныя смерти, и от нынешныа от объдерьжащия скорби, и от печали, нашедшия нынѣ на нас, от настоящаго гнѣва и бѣдъ и нужди, от предлежащих сих искушении избави, Богородице, Своими богоприятными молитвами къ Сыну Своему и Богу нашему, Своимъ пришествиемъ еже к намъ, к нищимъ и убогимъ, и скорбящимъ, и печалующимъ, умилосердися, Госпоже, на скорбящия рабы Твоя, и на Тя надѣющися не погыбнемъ, нъ избудемъ Тобою от врагъ наших. Не предаи же насъ, заступнице наша и надежа наша, въ руцѣ врагомъ татаромъ, нъ избави насъ от врагъ наших, и противных съвѣты разори и козни их раздруши, въ время се скорби нашея нынѣшняя, нашедши на ны, буди теплая заступнице и скораа помощнице и предстателнице, да от нынѣшняя бых бѣды Тобою избавльшися, благодарно взопиемъ: Радуися, заступнице наша непостыднаа».

И тако Божиею благодатию и неизреченною милостию и молитвами Святыа Богородици град нашь Москва цѣлъ и съхраненъ бысть, а Темирь Аксакъ царь възвратися воспять и поиде въ свою землю. Оле преславное чюдо! О превеликое удивление! О многое милосердие к роду християньскому! Въ которыи день принесена бысть икона Пречистыа Богородици из Володимеря на Москву, и въ тои день Темирь Аксакъ царь безбожныи царь убояся и устрашися, и ужасеся, и смятеся, и нападе на нь страх и трепеть, и вниде страх въ сердце его и ужасъ въ душю его, и вниде трепеть въ кости его, и скоро отвержеся и охабися воевати Русские земли, и восхитишися быстрие путнаго шествия, и скорѣе градяху к Ордѣ, а к Руси тылъ показающи, и обратишися сердци своими въ свояси, и възвратишися въспять безъ успѣха, возмятошася и восколибашася, аки нѣкимъ гоними быша. Не мы бо ихъ гонихом, нъ Богъ милосердыи прогони их невидимою силою Своею и Пречистыа Его Матери, скорыа заступници нашея въ бѣдах, и молитвою угодника Его, боголюбиваго и пресвященнаго новаго чюдотворца Петра, митрополита Киевъскаго и всея Руси, крѣпкаго заступника граду нашему Москвѣ и молебника находящаа на ны бѣды. И посла на них страх и трепеть, да окаменяться.

Нъ яко же древле при Езѣкеи цари и при Исаии пророцѣ Сенахиримъ, царь Асуриискии, прииде на Иерусалимъ ратию, зѣло похваляяся въ гордости велицѣи, на Бога Вседержителя хулныа глаголы въспущая. Царь же Езекея тогда боляше, нъ аще и боленъ бѣ, но обаче помолися Богу съ слезами, купно съ пророкомъ Исаиемъ и съ всѣми людми, и услыша Богъ молитву ихъ, паче же Давыда ради угодника Своего. И посла Богъ аггела Своего, меню же, великаго архаггела Михаила, и абие въ ту нощь аггелъ Господень уби от полка Асурииска 100 тысящь и 80000 и 5. На утрии же въставши, обрѣтоша трупие мертва лежаща. Царь же Асуриискыи Сенахиримъ в ту нощь убояся зѣло и устрашися, съ останочными своими вои скоро убѣжа в Ниневию, и тамо от своих дѣтеи убиенъ бысть и умре. И яко же тогда при Сенахиримѣ было, тако и нынѣ при Тимирь Аксацѣ. Единъ тоть же Богъ тогда и нынѣ, и едина благодать Божиа дѣиствуеть тогда и нынѣ. Милостивъ бо есть Богъ и силенъ, елико хощеть и мо жеть, еще и нынѣ милость Его велика есть на насъ, и яко избавил ны есть Господь изъ рукы врагъ наших татаръ, избавил ны есть от сѣча и от меча, и от кровопролития, мышцею силы Своея разъгналъ еси врагы наши, сыны Агарины, рукою крѣпкою и мышьцею высокою устрашилъ еси сыны Измаиловы. Не наши воеводы прогнаша Темирь Аксака и не наши воиньства пострашили его, но силою невидимою нападе на нь страхь и трепеть, и страхомъ Божиимъ устрашилъся и гнѣвомъ Божиимъ гонимъ бысть, потщався и отиде от Русскиа земли, отступивъ и поиде прочь, отнюду же и прииде, а земли Русстѣи отинудь не прикоснуся, ни оскорбѣ, ни стужи, ни вреди ея, нъ поиде безъ возврата. Мы же востахомъ и прости быхом, он же заиде и исчезе, и мы ожихомъ и цѣли быхом, и сѣть его скрушися, и мы избавлени быхомъ, помощь наша от Господа, сътворшаго небо и землю.

Слышавъ же благовѣрныи великии князь Василеи Дмитреевичь отшествие окааннаго и зловѣрнаго царя Темирь Аксака, и возвратися в вотчину свою въ град Москву. И стрѣтоша его боголюбивыи архиепископъ Киприянъ, митрополитъ Киевьскии всея Руси, съ кресты и съ иконами, съ архимандриты и игумены, с попы и дияконы, и весь народ християньскыи с радостию велиею. Благовѣрныи же великии князь и святитель, и вси народи съ слезами руки на небо въздѣющи и благодарение вопияху, глаголюще: «Десница Твоя, Господи, прославися въ крѣпости, десная Твоя рука, Господи, скруши врагы, и множьсвомъ славы Твоея стерлъ еси супостаты наша». Тако убо безумныи Темирь Аксакъ съ множьствомь бесчисленых вои пришед и [съ] срамомъ отиде.

Благовѣрныи же великыи князь Василеи Дмитреевичь въшед въ храмъ Пречистыя Владичици нашия Богородици, видѣвъ чюдотворную икону Святыа Богородици Владимерьскыа, и пад любезно предъ лицемъ образа и пролия слезы сердечныя от очию своею и глаголаше: «Благодарю Тя, Госпоже Пречистыа и пренепорочныя Владычици Богородици, христианьскаа дръжавнаа помощнице, еже о насъ заступление и крѣпость показа, избавила еси, Госпоже, нас и град нашь от злаго и невѣрнаго царя Темирь Аксака».

Благовѣрныи же великии князь Василеи Дмитреевичь и боголюбивыи архиепископъ Киприянъ, митрополитъ Киевьскыи всея Руси, повелѣ въскорѣ на томъ мѣстѣ, гдѣ стрѣтоста чю дную икону Пречистыа Богородици, и поставити церковь во имя Святыя Богородици и честнаго Ея Устретения, на воспоминания таковаго великаго благодарения Божия, да не забудут людие делъ Божиихъ. Сию же церковъ съвеща самъ митрополитъ, и устроиша манастырь, и повеле ту быти игумену и братии. И оттоле уставиша праздник праздновати месяца августа въ 26 день, на память святых мученикъ Андриана и Наталии. Сиа же чюдная икона Святыа Богородица списана бывши от руки святого Христова апостола и еуангелиста Лукы. Мы же грешнии раби Христови, слышавши сие удивление Господа нашего Исус Христа и Пречистыа Его Матери Богородици, и понудих сиа писанию предати въ славу имени Господа нашего Исус Христа и Пречистыа Его Матери Владычици нашия Богородици, заступници нашия. Богу нашему слава и ныне и присно и в векы векомъ, аминь.

 

§ 4. Вторая Пахомиевская редакция: извод В

Основными характеристиками извода В являются определение Темир–Аксака как «холопа» некоего господина и чтение «виждь безбожнаго варвара».

Извод В: Первый вид

Характерно чтение: «украде у некоторых овцю», и др.

1) РНБ, Софийское собр., № 1384 (л. 143 об. — 148 об.). Сборник 1490 г. Список дефектный: после слов «В лето 6903, въ дни княжениа благовернаго» отсутствуют два листа, текст начинается со слов «Богу попустившу и поплени царь Батыи Рускую землю».

Заголовок: «Повесть полезна от древняго списаниа изложенна, явлеющи преславнаго бывшаго чюдеси о иконе Пресвятыя Богородица, еже нарицается Владимерьская, како прииде во боголюбивыи град Москву и избави нас и град нашь от безбожнаго и зловернаго царя Темир Аксака».

2) РГАДА, ф. 196 (Собр. Ф. Ф. Мазурина), оп. 1, № 637 (л. 488—500). Сборник конца XV в. Одним почерком написаны л. 402—403 об., 408 об. — 512 об. Филиграни: Кувшин с одной ручкой под крышкой с крестиком — Брике, № 12491 (1491—1497 гг.); Голова быка под крестом, обвитым змеей, — Лихачев, № 1271 (1497 г.). Почерки писцов из скриптория Иосифо–Волоколамского монастыря. По нижнему полю л. 5—20 запись XVII в.: «Сия книга Соборникь инока Корнилия Гурьева, отдана в Толскои монастырь в церковъ всемилостиваго Спаса Нерукотвореннаго образа, что у больницъ».

Заголовок: «Месяца августа въ 26, на память святых мученикъ Андреяна и Наталии. Повесть полезна от древняго писания сложена, являющи преславнаго бывшаго чюдеси о иконе Пречистыя Богородица, еже нарицается Владимерьская, како прииде от града Владимеря въ боголюбивъ град Москву, избави нас и град нашь от безбожнаго и зловѣрнаго царя Темирь Аксака».

3) РГБ, ф. 113 (Собр. Иосифо–Волоколамского монастыря), № 640 (л. 31 об. — 42). Сборник, 20–е годы XVI в.

4) Научная библиотека Московского государственного университета, № 1303 (л. 789 об. — 796). Торжественник первой четверти XVII в. Филиграни: Маленькая двойная лилия — Дианова и Костюхина, № 893 (1614 г.); Гербовый щит с рожком и литерой В — Дианова и Костюхина, № 1152 (1622 г.).

Заголовок: «Слово душеполезно от древних списано на Устрѣтение Святѣи Богородици Владимирскиа, пришедши иконѣ от Владимеря града в боголюбивыи град Москву, явлѣющи чюдеса своя, избави же град нашъ, зовомыи Москву, от безбожнаго и зловѣрнаго царя Темиръ Аксака». В начале текста ошибка — «В лѣто 6010–е». Конец Повести заменен текстом Епифаниевской редакции.

5) РГБ, ф. 209 (Собр. П. А. Овчинникова), № 264 (л. 29—36 об.). Сборник конца 20–х — начала 30–х годов XVII в. Филигрань: Рог изобилия — Гераклитов, № 68 (1628—1630 гг.).

6) РГАДА, ф. 187 (Собр. Российского государственного архива литературы и искусства), оп. 1, № 61 (л. 527 об. — 542). Сборник середины XVII в. (Казанский?). Филигрань: Столбы — Дианова и Костюхина, № 1205 (1641 г.).

7) Повесть о Темир–Аксаке в составе Тверского сборника: ПСРЛ. Т. 15. СПб., 1863. Стб. 447—456; в издании не учтен список ГИМ, Музейское собр., № 288б (л. 178—183 об.) — 20—30–х годов XVII в. Компиляция из двух видов Повести извода В.

Извод В: Второй вид

Характерные чтения: вместо «неции поведаша» — «мнози поведаша»; добавлено имя Турецкого султана («Баазыта»), захваченного Тимуром.

Саратовский вариант

1) Научная библиотека Саратовского государственного университета, № 90 (л. 259—264). Пролог на мартовскую половину, составлен около 1485 г. Филиграни: Голова быка под стержнем с короной и 5–лепестковым цветком = Лихачев, № 1202 (1485 г.); Голова быка под крестом и перекрестием = Лихачев, № 1206 (1485 г.); Голова быка под шестом с 6–лепестковым цветком (два варианта) — близких аналогов в справочниках не нашлось.

Заголовок: «Повесть полезна от древняго списаниа сложена, являющи преславнаго бывъшая чюдеса о иконѣ Пресвятыа Богородица, еже нарицается Владимерьская, како прииде от града Владимеря в боголюбивыи град Москву и избави нас и град нашь от безбожного и зловѣрного врага царя Темирь Аксака».

2) РНБ, собр. М. П. Погодина, № 802 (л. 434 об. — 441). Сборник 1553 г.

3) РГБ, ф. 178 (Музейное собр.), № 3682 (л. 12–22). Сборник конца 20–х годов XVII в. Представляет часть какой–то рукописи, так как на листах видна славянская нумерация листов, начиная с 556. Филигрань: Двуглавый орел, на груди которого щит с рогом изобилия и литеры I и D, — Дианова и Костюхина, № 1024 (1628, 1629 гг.).

Уваровский вариант

Иван Калита назван «вседержавным и всея Руси великим князем», к характерным чтениям относятся: «мнози человѣци повѣдают», «украде у нѣкоего сусѣда овцю», великий князь посылает не «весть», а «вестника» к митрополиту, и др.

1) ГИМ, Собр. А. С. Уварова, № 46 (1°) (л. 379 об. — 386). Сборник начала XVI в. Филиграни: Голова быка с перечеркнутым стержнем — Брике, № 15251 (1492–1503 гг.); Тиара — Брике, № 4895 (1498 г.); Литера Р под цветком — Брике, № 8361 (1500—1502 гг.); Кувшин с одной ручкой под крышкой — Брике, № 12493 (1510 г.).

Заголовок: «Мѣсяца августа 26. Стретение иконы чюдотворныя, нарицаемыя Пречистыя Владимерскиа, ею же списа еуангелистъ Лука».

2) РГБ, ф. 7 (Собр. Амфилохия), № 16 (л. 252—259). Первая часть сборника (л. 1–179) писана в 1513 г., другим почерком написаны л. 181—281 об. на бумаге со сходной филигранью, следовательно — вскоре после 1513 г.

3) РНБ, собр. М. П. Погодина, № 561 (л. 280 об. — 284). Минея служебная 20–30–х годов XVI в. Филиграни: Голова быка под крестом с 5–лепестковым цветком, обвитым змеей, — Лихачев, № 1407 (1512 г.); Литера Р под розеткой (1–й вариант) — Лихачев, № 1586 (1531 г.); Литера Р под розеткой (2–й вариант) — Лихачев, № 1554 (1529 г.); начиная с л. 263 бумага без филиграней.

4) РНБ, собр. М. П. Погодина, № 871 (л. 219—226). Сборник 30–х годов XVI в. Филигрань: Тиара — Брике, № 4969 (1531 г.).

5) РГБ, ф. 92 (Собр. С. О. Долгова), № 48 (л. 22 об. — 31). Сборник конца XVI в. Филигрань: Кувшин с одной ручкой под короной с трилистником, на тулове литеры GD — Лихачев, № 1955 (1594 г.).

6) РНБ, Собр. Общества любителей древней письменности, F.217 (л. 80—85). Сборник начала XVII в. Филигрань: Кувшин с двумя ручками под пятью полумесяцами, на тулове литеры О IL — Дианова («Кувшин»), № 387 (1606 г.). Копия списка Долгова.

7) РГБ, ф. 209 (Собр. П. А. Овчинникова), № 281 (л. 116 об. — 123 об.). Сборник второй четверти XVII в.

8) РНБ, Собр. Общества любителей древней письменности, Q.198 (л. 1—10 об.). Сборник конца 50–х — начала 60–х годов XVII в. Филигрань: Голова шута с 7 бубенцами — Дианова и Костюхина, № 424 (1656 г.). По нижнему полю первых листов запись: «Лета 7171–го году месяца ноября въ 6 день сия книга соборникъ Бронные слободы, что за Тверскими вороты, в приходъ Иоанна Богослова, Василия Иванова сына Шарапова».

9) РНБ, Собр. Общества любителей древней письменности, Q.258 (л. 211—218). Сборник второй половины XVII в. (знак плохо различим). Список дефектный: первые листы утрачены, текст начинается словами «врата, и Асирию, и Вавилонское царство». Имеется вставка из Хронографа («Бысть же сия брань в лето 6911 году»).

10) Текст в составе Вологодско–Пермской летописи: ПСРЛ. Т. 26. М.; Л., 1959. С. 282—285, 342—344.

Извод В: Третий вид

Характерная особенность: Москва избавляется от нашествия Темир–Аксака не только молитвами митрополита Петра, но и «молитвами иже во святых отца нашего другаго чюдотворца преосвященнаго архиепископа Алексея митрополита Киевского и всеа Русии».

1) РГБ, ф. 178 (Музейное собр.), № 3141 (л. 191—214). Сборник конца 20–х — начала 30–х годов XVII в. Филигрань: Кувшин с одной ручкой под полумесяцем, на тулове литеры I PO — Гераклитов, № 523 (1629 г.), 524 (1628—1630 гг.), 527 (1631—1633 гг.), 528 (1631—1633 гг.).

2) РГБ, ф. 310 (Собр. В. М. Ундольского), № 622 (л. 79—92 об.). Сборник конца 30–х годов XVII в. Филигрань: Столбы с литерами ВР—Гераклитов, № 1135 (1639 г.).

3) РГБ, ф. 228 (Собр. Д. В. Пискарева), № 146 (л. 85—107 об.). Сборник 40–х годов XVII в. Филигрань: Гербовый щит с лилией под короной — Дианова и Костюхина, № 910 (1647 г.).

Извод В: Четвертый вид

«Молитвенником» Русской земли опять же назван митрополит Алексий, но заглавие составлено из двух частей: начало заимствовано из Епифаниевской редакции, продолжение — из Второй Пахомиевской. Характерное чтение: «у некоего да украде некоторыих овцу».

1) ГИМ, собр. Е. В. Барсова, № 1417 (л. 432—439 об.). Сборник 20–х годов XVI в. Филигрань: Голова быка под стержнем с перекрестиями — Лауцявичюс, № 1467 (1527 г.). Последний лист утерян и текст прерывается на словах: «Благовѣрныи же великии князь Василеи Дмитриевичь и боголюбивыи архиепископъ».

Заголовок: «Мѣсяца августа 26. Внегда великое паче надежда избавление наше бысть преславнымъ образомъ Богоматере от нашествия безбожных агарянъ. Повѣсть полезна от древняго списания сложена, являющи преславнаго бывшаго чюдеси о иконѣ Пречисты Богородици, иже нарицается Владимерьская, како прииде от града Владимеря въ боголюбивыи град Москву и избави нас и град нашь от безбожнаго и зловѣрнаго царя Темирь Аксака».

2) БАН, собр. Текущих поступлений, № 1194 (л. 222 об. — 232 об.). Сборник второй четверти XVI в. Филигрань: Голова быка под стержнем с литерой Т (и другие варианты), некоторая аналогия — Пиккар, Х, № 138 (1502 г.).

3) РНБ, собр. Н. М. Михайловского, Q.450 (л. 118—121). Сборник второй четверти XVI в. Список дефектный: в нем отсутствуют первые листы, текст начинается со слов «Киприян митрополит Киевскии всея Руси, слышав таковую рѣчь от сына своего».

4) РНБ, собр. М. П. Погодина, № 947 (л. 635 об. — 639). Сборник середины XVI в. Филигрань: Розетка — типа Лихачев, № 3328 (1559 г.).

5) ГИМ, собр. А. С. Уварова, № 204 (4°) (л. 159—169). Сборник третьей четверти XVI в. (филигрань: Сфера под звездой).

6) РГАДА, ф. 181 (Собр. МГАМИД), оп. 1, № 559 (л. 309 об. — 319 об.). Сборник второй половины XVI в.

7) РГБ, ф. 310 (Собр. В. М. Ундольского), № 584 (л. 15–26 об.). Сборник 30–х годов XVII в. Филигрань: Гроздь винограда — Дианова и Костюхина, № 102 (1639 г.).

Извод В: Пятый вид

Темир–Аксак называется не «холопом» некоего господина, а «рабом»; вместо «замятня» написано «смятение»; в списках этого вида употребляются также чтения: «украде у некоторых овцю», «виждь безбожнаго варвара». Первоначальным представляется:

Академический вариант

1) РГБ, ф. 173 III (Собр. по временному каталогу библиотеки Московской Духовной Академии), № 86 (л. 414 об. — 417). Торжественник первой четверти XVI в. Филиграни: Три горы — типа Брике, № 11800 (1463—1485 гг.); часть бумаги без филиграней; Полумесяц — Лихачев, № 3648 (1516 г.).

Заголовок: «Повѣсть полезна от древняго писаниа съложено, являющи преславнаго бывшаго чюдеси и о иконѣ Пресвятыя Богородица, еже нарицается Владимирьская, како прииде от града Владимиря въ боголюбивъ град Москву, избави нас и градъ нашь от безбожнаго и зловѣрнаго царя Тимирь Аксака».

2) ГИМ, Собр. Чудова монастыря, № 325 (л. 135 об. — 146). Сборник первой четверти XVI в. Датировку определяет филигрань: Голова быка под шестом с короной, обвитым змеей, — Пиккар, XVI, № 501 (1512—1519 гг.).

3) РГБ, ф. 722 (Собр. единичных поступлений), поступление № 76 за 1996 г.. Сборник составной, но в начале бумага 20–х годов XVI в.: Единорог — Лихачев, № 1538, 1539 (1527 г.). По нижнему полю первых листов вкладная запись 1528 г.: «Дал сию книгу соборникъ в дом Пречистыя Богородиця честнаго и славнаго Ея Рожества, в строение великых старцев Ферапонта и Мартиниана в лѣта 7036, при настоательствѣ игумена Геронтиа грѣшны Игнатнище по рекло Карачев». Таким образом, первая часть сборника написана около 1528 г. Нумерации листов нет, но Повесть о Темир–Аксаке составляет особую тетрадь (на бумаге со знаком Единорога), в которой первые 4 листа вырваны (от них сохранились только обрывки), но на последующих 4 листах сохранился текст Повести, начиная со слов: «славнаго преставления Пресвятыя Владычаца нашея Богородици и приснодѣвици Марьи, и собрася весъ Володимерь, изыдоша на провожение чюдныя тоя и честныя иконы».

4) ГИМ, Собр. Чудова монастыря, № 264 (л. 164 об. — 172 об.). Сборник начала 40–х годов XVI в. Филиграни: Рука под короной — типа Брике, № 10968 (1541—1542 гг.); Рука в рукавчике под розеткой = Лихачев, № 2978 (1540 г.). Текст Повести передан в литературной обработке.

5) РГБ, ф. 228 (Собр. Д. В. Пискарева), № 124 (л. 491 об. — 497 об.). Сборник начала 40–х годов XVI в. Филиграни: Тиара (1–й вариант) — Лауцявичюс, № 1556 (1540 г.); Тиара (2–й вариант) — Лихачев, № 3343 (1541 г.); Тиара (3–й вариант) — Брике, № 5030 (1525—1556 гг.); Тиара (4–й вариант) — Брике, № 5034 (1540—1541 гг.); Щит с топором под короной —Лауцявичюс, № 1668 (1541 г.).

6) РНБ, F.I.524 (л. 264—274). Торжественник 80–х годов XVI в. «Молитвенником» Русской земли назван митрополит Алексий.

7) РГБ, ф. 209 (Собр. П. А. Овчинникова), № 270 (л. 647—655). Сборник середины XVII в. «Молитвенником» Русской земли назван митрополит Алексий.

Вариант Вяземского

Заголовок представляет соединение текста Епифаниевской редакции и Второй Пахомиевской.

1) РНБ, собр. П. П. Вяземского, F.140 (л. 553—562 об.). Сборник первой трети XVI в. Филигрань: Кувшин с двумя ручками под розеткой — Брике, № 12862 (1521 г.).

Заголовок: «Месяца августа 26. Внегда великое и паче надежи избавление наше бысть преславьнымь образомъ Богоматери от нашествиа безбожных и зловерных агарянъ. Повесть полезна от древняго писаниа сложена, являющи преславнаго и бывшаго чюдеси о иконе Пресвятыа Богородица, еже Владимерьскиа, како прииде от града Владимеря в боголюбивыи град Москву, избави нас и град нашь от безбожнаго и зловернаго царя Темирь Аксака».

2) РГБ, ф. 98 (Собр. Е. Е. Егорова), № 310 (л. 331—340 об.). Сборник составной, часть на л. 1—350 датируется 30—40–ми годами XVI в. Филигрань: Кувшин с одной ручкой под короной и розеткой — типа Лихачев, № 2950 (1541 г.).

3) РГБ, ф. 310 (Собр. В. М. Ундольского), № 578 (л. 223 об. — 248 об.). Сборник конца 30–х — начала 40–х годов XVI в. Филигрань: Козел — Пиккар, III, № 425 (1539 г.), 429 (1541 г.).

4) РГБ, ф. 242 (Собр. Г. М. Прянишникова), № 78 (л. 375 об. — 381 об.). Торжественник конца 20–х годов XVII в. Филигрань: Перевитые столбы с литерами AD и В — Гераклитов, № 1501 (1627—1628 гг.). Последние два списка образуют отдельную группу: в них «молитвенником» Русской земли назван митрополит Алексий.

Троицкий вариант

Главная особенность: великий князь не посылает весть к митрополиту, а «прииде скоро» к Киприану и «поведа ему все свое помышление».

1) РГБ, ф. 304 I (Главное собр. библиотеки Троице–Сергиевой Лавры), № 647 (л. 436—445). Повесть о Темир–Аксаке писана особым почерком на бумаге со знаком: Большая тиара — первая четверть XVI в. Сборник принадлежал Новгородскому архиепископу Серапиону Курцову.

2) РГБ, ф. 212 (Собр. Олонецкой духовной семинарии), № 11 (л. 128 об. — 134 об.). Сборник 50–х годов XVI в. Филиграни: Тиара — Лихачев, № 1821 (1558 г.); Медведь — Брике, № 12350 (1554 г.). Последний лист утрачен, текст прерывается на словах: «Благодарю Тя, Госпоже Пречистаа и пренепоро…»

3) ГИМ, Музейское собр., № 505 (л. 506—514 об.). Торжественник 1553 г. На л. 521 киноварная запись: «Сия святая книга Торжественникъ списана с пергамѣ(_____ )токыя же книгы в граде Остроже еринархомъ Аркади(…) Соловьевым року 1553 марта 2 дня». Филигрань: Ваза с цветами — Брике, № 12892 (1536—1553 гг.).

4) РГБ, ф. 304 I (Главное собр. библиотеки Троице–Сергиевой Лавры), № 787 (л. 30—41 об.). Сборник написан в 1562 г., судя по Пасхалии, начинающейся (на л. 119 об.) с 7071 г. Филигрань: Рука под короной —Лихачев, № 1846 (1562 г.).

5) РГБ, ф. 37 (Собр. Т. Ф. Большакова), № 31 (л. 85 об. — 96 об.) Сборник конца XVI — начала XVII в.

6) РГБ, ф. 37 (Собр. Т. Ф. Большакова), № 1 (л. 705—714). Торжественник, переписанный около 1626 г., почерк Троицкого книгописца Германа Тулупова. Филигрань: Гербовый щит с лилией под короной, под щитом литеры МР — Дианова и Костюхина, № 932 (1626 г.).

7) ГИМ, Собр. А. С. Уварова, № 439 (1°) (л. 540 об. — 547). Сборник 30–х годов XVII в. Филигрань: Кувшин с двумя ручками под лилией, на тулове литеры С НВ — Дианова («Кувшин»), № 549 (1635—1640 гг.). Вместо Ивана Калиты значится Даниил Александрович.

8) РГБ, ф. 304 I (Главное собр. библиотеки Троице–Сергиевой Лавры), № 202 (л. 307 об. — 317). Измарагд, писан в 40–х годах XVII в. Филигрань: Гербовый щит под короной с агнцем под знаменем — Дианова и Костюхина, № 3 (1646 г.). Добавлено имя Турецкого султана «Базыта».

9) РНБ, Собр. Общества любителей древней письменности, Q.514 (л. 402—415 об.). Сборник середины XVII в. Филиграни: Голова шута с 7 бубенцами, контрамарка DIEAVDE — Дианова и Костюхина, № 436 (1647 г.); Гербовый щит с медведем под короной, под щитом буквы WR, контрамарка РС — Дианова и Костюхина, № 973 (1651—1659 гг.).

10) РГБ, ф. 310 (Собр. В. М. Ундольского), № 632 (л. 194—214 об.). Сборник 60–х годов XVII в. Филиграни: Голова шута с 7 бубенцами — Дианова («Голова шута»), № 402 (1665 г.); Герб Амстердама — Дианова («Герб Амстердама»), № 224 (1665 г.). Вместо Ивана Калиты значится Даниил Александрович.

11) РГБ, ф. 178 (Музейное собр.), № 4099 (л. 153—164). Сборник конца 1664 — начала 1665 г. Записи о написании различных частей сборника писцом Петром Юшковым помещены на л. 97 («в лето 7170 втораго маия въ 10 день»), л. 118 об. («лѣта 7172–го году в чистоте и в благоденьствии»), л. 202 («въ лета 7173–го году»), л. 222 («7174–го октября»). Непосредственно перед началом Повести о Темир–Аксаке имеется помета о времени окончания предшествующей части (на л. 152 об.): «Написано сие житие мѣсяца декабря въ 19 день, на паметь святаго мученика Внифантия») — следовательно, к переписке Повести Петр Юшков приступил после 19 декабря 1664 г.

 

§ 5. Повесть о Темир–Аксаке в составе Никоновской летописи

На протяжении XV—XVI вв. были установлены три праздника, посвященные Владимирской иконе Богоматери: 26 августа — в память о чудесном спасении Москвы от нашествия Темир–Аксака, 23 июня — в связи с избавлением от нашествия Ордынского хана Ахмата, 21 мая — в память об избавлении от нападения Крымского хана Магмет–Гирея.

Празднование Сретения Владимирской иконы 26 августа вряд ли отмечалось ранее 70–х годов XV в., когда были написаны Пахомиевские редакции Повести о Темир–Аксаке. Во всяком случае в редакции Епифания Премудрого празднование было приурочено ко дню Сретения Господня — 2 февраля. Но от 1480–х годов имеются уже прямые свидетельства о существовании праздника: под 26 августа Повесть о чудесном избавлении от нашествия Темир–Аксака была включена в Пролог (Саратовского университета, № 90), написанный около 1485 г., и под 26 августа празднество занесено в месяцеслов сборника Троиц., № 762, составленного в Ростове в 1487 г. Праздник Сретения Владимирской иконы под 26 августа упоминается в Церковных уставах с конца XV в.: ГИМ, Вахр. № 778 — 1497 г.; началом XVI в. датируются списки РГБ, ф. 209, № 393; ф. 247, № 738; ф. 344, № 110 (около 1514 г.); ф. 98, № 1300 (первой четверти XVI в.); Троиц., № 242 (20–е годы XVI в.), и др. Самые ранние тексты служб, посвященные Сретению Владимирской иконы, датируются началом XVI в.: Церковный устав РГБ, ф. 344, № 110 (л. 242—243), Служебная минея 1511 г. Троиц., № 597 (л. 328—332), сборник первой четверти XVI века ГИМ, Увар., № 184 (4°) (л. 305—313 об.), и др.

О судьбе самой Владимирской иконы в XV веке не все ясно. Епифаний Премудрый о дальнейшем местопребывании иконы ничего не сообщает. Во всяком случае в 1410 г. икона находилась во Владимире и подверглась ограблению со стороны напавших на город татар. Икона была перевезена в Москву для починки, по заказу митрополита Фотия для нее был изготовлен новый золотой оклад. После этого, можно предполагать, Владимирская икона уже оставалась в Москве и хранилась в Кремлевском Успенском соборе. В 1451 г. великий князь Василий II склонился перед «образом Пречистыа» и другими иконами в благодарственном молебне за чудесное избавление от нашествия войск царевича Мазовши. В 1471 г., собираясь в поход на Новгород, Иван III молился у «чюдотворной иконы Пресвятыя Богородица Владимирския». В 1472—1479 гг. в Москве осуществлялось строительство нового здания Успенского собора, и в этот период, скорее всего, чудотворная икона Божией Матери находилась во Владимире. Это подтверждается фактом, что 23 июня 1480 г. Владимирская икона была вторично перенесена в Москву. В литературе указанная дата не получила объяснения. Но день был выбран знаменательный: 23 июня 1480 г., в воскресенье, Иван III с основными войсками отправился к Коломне навстречу Ахмату. Очевидно, как и в 1471 г., великий князь перед походом должен был молиться перед Владимирской иконой Божией Матери, и с этой целью икона была вновь перенесена в Москву. В современных летописях событие не описано, а впервые зафиксировано, по наблюдениям Е. Е. Голубинского, в месяцеслове Следованной псалтыри XVI века Троиц., № 321. Е. Е. Голубинский полагал, что праздник перенесения Владимирской иконы 23 июня был установлен в том же 1480 г., но следует сказать, что в источниках XV в. и первой четверти XVI в. праздник не отмечен. Поэтому необходимо уточнить датировку Псалтыри Троиц., № 321. В свое время мне удалось выяснить, что рукопись Троиц., № 321 составлена около 1528 г. в Московском митрополичьем скриптории. Запись о перенесении иконы помещена в месяцеслове под 23 июня: «В тои же день прииде чюдотворная икона Пречистаа Богоматерь из Володимеря въ град Москву в лѣта 6988. Того же лѣта приходилъ безбожныи Ахмат съ дѣтми на рѣку на Угру в осень, на Покровъ Святыя Богородица. Оттолѣ уставиша сии праздникъ празновати» (л. 1190—1190 об.). Под 26 августа записан праздник Сретения Владимирской иконы: «В тои же день празднуемъ Стрѣтению иконы Пресвятыа Владычици Владимерскыя» (л. 1230 об. — 1231). Таким образом, точные данные об установлении праздника перенесения Владимирской иконы 23 июня относятся ко времени правления митрополита Даниила.

Праздник 21 мая в память о чудесном избавлении от нашествия Магмет–Гирея (в 1521 г.) установился также не сразу. Осмысление события как «новейшего чюда Богоматери» зафиксировано лишь в Степенной книге, законченной около 1563 г., хотя подготовительные материалы были написаны несколько ранее. В источниках первой половины XVI в. такой праздник не отмечен. Описания крестных ходов с Владимирской иконой на 21 мая, 23 июня и 26 августа содержатся, насколько мне известно, в рукописи 1609 года РГБ, ф. 247, № 82 (л. 276 об. — 278, 278 об. — 279). Следовательно, установление празднества 21 мая следует относить ко второй половине XVI в.

В XVI веке образованы новые редакции Повести о Темир–Аксаке.

Русский Хронограф создан в 1516—1522 гг. В главе 203 Хронографа, в тексте из Жития Стефана Лазаревича, сделана вставка из Повести о Темир–Аксаке с добавлением известия о перенесении древней иконы из Киева во Владимир Андреем Боголюбским (фрагмент от слов «И пришед в Великую Орду и царя Тахтамыша победив» до слов «праздник светел сотвориша и церковь воздвигоша и празновати предаша чюдо Пречистыа Богородица», а также отрывок «прият же и Асирию и Вавилоньское царьство … и Шамахию и Китай»). Фрагмент передает текст Повести в сильном сокращении, и только судя по фразе, что Тимур «царя Турьска Баозита в железной клетке с собой вожаше», можно догадаться, что использован извод В Повести в Саратовском варианте Второго вида.

Коренная переработка Повести представлена в Никоновской летописи. В основу новой редакции положен список Академического варианта Пятого вида извода В, типа Чуд., № 264. В качестве дополнительных источников использованы Хронограф (откуда взято имя Турецкого султана «Баозита») и Симеоновская летопись (из нее заимствовано сообщение о том, что оборону Москвы возглавил князь Владимир Андреевич). Никоновская летопись составлена в конце 20–х — начале 30–х годов XVI века в окружении митрополита Даниила. Стилистические приемы составителя Никоновской летописи проявились и в тексте Повести о Темир–Аксаке: длинные родословные ряды, название Киприана «великим начальником и пастырем», использование характерных для митрополита Даниила слов типа «сласти плотские», «щапление» и др. Интересы Церкви стоят у автора явно на первом плане: фигура «великого начальника и пастыря» митрополита Киприана заслонила собой личность великого князя, митрополит Петр назван «великим чудотворцем и заступником Русскиа земли», церковная фразеология пронизывает весь текст, но среди прочего не забыто, что Сретенский монастырь был «удоволен от великого князя всякими потребами». Однако главной новостью явилось введение в повествование сюжета с явлением Темир–Аксаку в «страшном» сне Богородицы со множеством воинства, парящей над сонмом святителей и «претящей ему люте». После такого видения Темир–Аксак, «трепеща и трясыйся», устремился «на бег», гоним гневом Божиим. До этого Богородица в церковных сказаниях Северо–Восточной Руси являлась лишь Сергию Радонежскому и обещала покровительство Троицкому монастырю. Здесь же Богоматерь предстала заступницей Москвы и всей Русской земли. Культ Владимирской иконы стал приобретать государственное значение.

Рассказ Никоновской летописи был использован в последующих летописных сводах.

Свод 1560 г. составлен на основании Никоновской, Воскресенской летописей и других источников. Повесть о Темир–Аксаке образована с использованием тех же компонент: в основание положена Никоновская летопись, текст дополнен статьей Хронографа (по–видимому, из той же Никоновской летописи) и сближен с Воскресенской летописью (совпадающей в данном случае со Сводом 1479 г.). Основные списки:

1) РГБ, ф. 256, № 255 (л. 86—92 об.) — конец XVI — начало XVII в.; 2) РГАДА, ф. 181, № 11, ч. 1 (л. 116—126 об.) — начало XVII в.

Рассказ о Темир–Аксаке Русского Временника — летописно–хронографического свода начала XVII в. — представляет текст Хронографа, в который сделана большая вставка из Никоновской летописи. Любопытной подробностью является добавление имени Елецкого князя, захваченного Тимуром (Георгий или Юрий). Списки: 1) ГИМ, собр. А. Д. Черткова, № 115б (л. 103—104 об.) — начало 20–х годов XVII в.; 2) РГАДА, ф. 201, № 46 (л. 181 об. — 184) — 40–е — начало 50–х годов XVII в.; 3) РГАДА, ф. 188, № 13 (л. 791 об. — 792 об., имя князя Юрия отсутствует) — 40–е годы XVII в. Филиграни: Гербовый щит с литерой М — Гераклитов, № 1443 (1646 г.); Щит с лилией под короной — Дианова и Костюхина, № 905 (1643—1644 гг.); Кувшин с одной ручкой, на тулове литеры РО — Гераклитов, № 716 (1644 г.); Голова шута с 5 бубенцами, контрамарка MG — Дианова («Голова шута»), № 98 (1647 г.); Щит с полосой, контрамарка IG — Дианова и Костюхина, № 1050 (1654 г.); Гербовый щит с медведем под короной, под щитом буквы WR, контрамарка РС — Дианова и Костюхина, № 973 (1651—1659 гг.); Лотарингский крест — Гераклитов, № 379 (1650—1651 гг.); 4) РНБ, F.IV.244 (л. 787—789) — последняя четверть XVII в.

В так называемом Троицком сборнике рассказ о Темир–Аксаке также скомпонован из текста Хронографа и Никоновской летописи — наподобие Русского Временника. Списки: 1) РГБ, ф. 310, № 754 (л. 255 об. — 256 об.) — 40–е годы XVII в., почерки писцов Троице–Сергиева монастыря; 2) РНБ, F.XVII.17 (л. 382—383 об.) — 50–е годы XVII в. (Хронограф Арсения Суханова).

Патирарший летописный свод 1670–х годов вобрал в себя множество источников. Повесть о Темир–Аксаке передает текст Патриаршего списка Никоновской летописи. Списки: 1) РГБ, ф. 556, № 34 (л. 353 об. — 355 об.) — 70—80–е годы XVII в.; 2) РГАДА, ф. 181, № 351 (л. 276—277 об.) — 70—80–е годы XVII в.; 3) РНБ, собр. М. П. Погодина, № 1404б (л. 578 об. — 581 об.) — конец XVII в., восходит к Архивскому списку; 4) РГАДА, ф. 181, № 15, кн. 4 (л. 87 об. — 94 об.) — около 1727 г., непосредственная (!) копия Вифанского списка.

В заключение публикуем Повесть о Темир–Аксаке редакции Никоновской летописи по ее оригиналу: РГАДА, ф. 201 (Собр. М. А. Оболенского), оп. 1, № 163 (л. 620—624).

Повесть преславнаго чюдеси о иконѣ Пречистыа Богородици, еже нарицается Володимерскиа, ю же, глаголють, написа Лука еуагелистъ, ея же принесоша от града Владимеря въ боголюбивыи град Москву в нахожение нечестиваго царя Темир Аксака.

Во дни княжениа великого князя Василиа Дмитреевичя, внука Иванова, правнука Иванова же, праправнука Данила Московскаго, препраправнука Александрова, пращура Ярослава Всеволодичя, при началствѣ и пастырствѣ пресвященнаго Киприана, митрополита Киевскаго и всеа Русии, и в 16 лѣто пастырства его, в 15 же лѣто царства Болшиа Орды Воложскиа царя Тахтамыша, в седмое же лѣто княжениа великого князя Василиа Дмитреевича, в 14 лѣто по взятии Московском от Тахтамыща царя. Бысть замятня велика во Ордѣ: прииде нѣкии царь Темирь Аксакъ с восточныа страны, от Синиа Орды, от Самархиискиа земли, и много смущениа и мятежь воздвиже во Ордѣ и на Руси своим пришествием.

О сем убо Темирь Аксаце повѣдаша нѣции, яко исперва не царь бѣ, ни сынъ царевъ, ни племяни царска, ни княжьска, ни боарска, но тако от простых нищих людеи, от Заяцких татаръ, от Самархиискиа земли, от Синиа Орды, иже бѣ за Желѣзными враты, ремеством же бѣ кузнецъ желѣзныи, нравом же и обычаем немилостивъ и злодѣиственъ, и хищник, и ябедникъ и тать. Прежде же был рабъ у нѣкоего ему господина, его же злонравиа его ради отверже от себе господинъ его, он же не имѣа чим питатися и одеватися, крадяше и разбиваше. Еще бо ему тогда младу сущу; и украде у нѣкоего овцу, он же съ своими ему сущими ятъ его и би много, и преломи ему ногу и бедру на полы, и повръже его, аки мертва, псом на снедение. Он же по времени мнозѣ едва исцелѣ, и прекова себѣ ногу свою пребитую желѣзом, и таковою нужею храмаше. И того ради прозванъ бысть Темирь Аксакъ: Темирь бо зовется татарским языком желѣзо, а Аксак хромецъ, и тако прозванъ бысть Темиръ Аксакъ, иже толкуется Желѣзныи хромецъ, яко от вещи и от дѣлъ имя прият. И сице по исцелении отъ ран не токмо не лишися злаго обычая, но и на горшее наипаче возтече, бысть разбоиник лютъ и немилостивъ, и совокупишася к нему мужи и юноши жестоцы и немилостиви, всегда разбивающе и кровь проливающе. И егда их бысть числом яко сто, и нарекоша его над собою старѣишину разбоиником, и егда же бысть их числом и до тысящи, тогда уже называху его князем, егда же наипаче умножишася, и многи земли поплени и многи грады и страны и царства поимал, тогда уже царя его у себе именоваху.

И нача многи рати творити, и многи брани воздвиже, и много кровопролитиа показа, и многи побѣды и одолѣниа супротивным сотвори, и многи грады и страны и земли повоева, и люди поплени, а иных смерти предаде. И многи области и языки и княжениа и царства покори под себе, и царя Турскаго Баозита плени и царство его за себе взя. А се имена тѣм землям и царством, еже попленил Темир Аксак: Чегадаи, Горусани, Голустани, Китаи, Синяа Орда, Ширазы, Азпаганы, Арначи, Гиненъ, Сиз, Шибренъ, Шамахии, Савас, Арзунум, Тевризи, Тефлизи, Гурзустани, Обези, Гурзи, Багдаты, Темирь Баты, рекше Желѣзная врата, и Асирию великою, и Вавилонское царство, идѣ же бысть Навходоносоръ царь, иже плѣнил Иерусалимъ и трие отроцы, Ананию, Азарию, Мисаила, и Данила пророка, и Севастию градъ, идѣ же было мучение святых мученикъ 40–тих, и Армению, идѣ же бысть святыи Григореи епископъ, и Дамаскъ великии, идѣ же был Иоаннъ Дамаскин, и Сараи великии. И со всѣх тѣхъ земель и царствъ дани и оброки даяху ему, и во всем повиновахуся ему, и на воинства хожаху с ним. И царя Турскаго Баозита в клѣтке желѣзнои вожаше съ собою славы ради и страха землям и царствам.

И поиде съ тмочислеными полки на царя Тахтамыша Болшиа Орды, и бы(сть) им бои в поле чистѣ на мѣсте, нарицаемом Ординьском, на кочевищи царя Тахтамышя, близ реки Севенчи, и победи и прогна царя Тахтамыша. И толико бысть побито от обою в соимѣх тѣхъ, аки нѣкиа великиа сенныа валы лежаше обоих избиенных, в коем же снятии местъ техъ тмы тмами безчислено много мертвых. И тако превознесеся гордостью окаянныи и похули христианскую веру и святыа великиа чюдотворцы, наипаче же великого Петра чюдотворца, и возхоте поити на Русь пленити христианьство, яко же Батыи царь, за грехи христианския Богу попустившу.

Сице и сеи разгордевъ, мысляше, и прииде в землю Рязанскую и взя Елець градъ и князя Елецкаго поима, и люди плени, а иных изби. Слышав же сиа князь велики Василеи Дмитреевичь, и собравъ своя воинства многа, и поиде с Москвы къ Коломне, и ста у великиа реки Оки на брезе. Темирю же Аксаку царю стоащу в Рязански земле и обаполъ Дона реки пусто вся сотворившу, и стоащу ему тамо 15 днии. И возхоте ити и на Москву и на всю Русскую землю пленити и мечю предати всехъ.

Слышав же сиа князь велики Василеи Дмитриевичь, и посла на Москву ко отцу своему Киприану митрополиту Киевскому и всеа Руси, поведая ему, яко хощет царь Темирь Аксакъ и Москву пленити и всю Русскую землю, и сказа ему свои помыслъ, еже бы от града Володимеря во град Москву пренести чюдотворную икону, иже нарицается Володимерская, ея же, глаголють, святыи Лука еуангелистъ написал, и заповедати бы людем постъ и покаяние и исповедание къ Богу и ко отцем своим духовным. Великии же началник и пастырь пресвященныи Киприанъ митрополит, помянувъ покаяние Ниневицкое, и Езекиа царя Израильскаго, и Манасиа, и на Царствующии град Перскаго царя Хоздроа нашествие, како избави Господь Богъ и Пречистая Его Мати люди Своа и супротивных посрами и низложи, и сице заповеда людем постъ и милостыню, и во вражде сущим разрушати вражду и согрешающим к ним не отмщати, и покаяние и исповедание къ Богу и ко отцем духовным, и от плотских нечистотъ и сластеи и пианствъ и гордости и щаплениа отлучитися, но в смирении и умилении молити Бога и Пречистую Богородицу и великаго заступника Русскаго Петра чюдотворца и всех святых о гресех своих и от нечестиваго царя Темирь Аксака нашествиа избавитися. И вскоре посла в Володимер по икону Пречистыа Богородици. Протопоп же тоя церкви Володимерскиа съ презвитеры и клирошаны взяша ю оттуду на празникъ Ея Успение.

И егда бысть близ града Москвы, и выиде Киприанъ митрополит за град далече съ кресты, съ епископы и со архимандриты и игумены, и со всем священническим чином, и множество иночествующих, и мирских, и князеи, и бояръ, — тогда бо сущу во граде Москве во осаде и князю Володимеру Андрѣевичю, внуку Иванову, правнуку Данилову, праправнуку Александра Невского, препраправнуку Ярославлю, пращуру Всеволожу, прапращуру Юрьа Долгорукаго, — и множество народа мужска и женска полу, от мала и до велика, вси изыдоша из града во срѣтение со кресты, и со псалмы и пѣсньми, и кадилы во срѣтение, на славу и честь Господу Богу и Пречистои Его Матере Богородице, молящеся со слезами, дабы избавил Господь Богъ и Пречистаа Его Мати от нашествиа Темирь Аксака царя землю нашу и град нашь, и всяку землю и градъ православнаго христианства, и от огня и меча и от напрасныя смерти и от нынѣ настоащия скорби. И прииде съ чюдотворною иконою Киприанъ митрополит и со всѣм священным собором во святую соборную церковь Пречистые Богородици митрополскую, идѣ же бѣ гроб блаженнаго Петра митрополита, великого чюдотворца и заступника Русскаго, и пѣша молебен Пречистеи Богородици и великому чюдотворцу Петру и плачь и слезы пролиаша ко Господу Богу и Пречистеи Его Матере Богородици и великому чюдотворцу Петру заступнику Русскому.

И тогда показа Пречистая Богородица великое чюдо. В которыи убо день принесена бысть чюдотворная икона от града Владимеря во град Москву, и срѣте ея великии святитель съ всѣм священным чином, и внесоша в соборную церковь, и молебнаа сотвори великии святитель со всѣм священнымъ събором, Темирю же Аксаку тогда стоащу в Рязанскои земли обапол Дона реки, и возлеже на одрѣ своем и усну, и видѣ сон страшен зѣло, яко гору высоку велми и з горы идяху к нему святители, имущи жезлы златы в руках и претяще ему зѣло; и се паки внезапу видѣ над святители на воздусе жену в багряных ризах со множеством воинства, претяще ему лютѣ. Он же внезапу воздрогнувъ и вскочивъ, возопи гласом велиим, трепеща и трясыися, глаголя: «О, что сие есть?» Князи же его и воеводы вопрошаху его о бывшем, хотяще увѣдати случшееся ему. Он же ничто же можаше повѣдати им, точью трясашеся и стеняше, и тако едва в себе пришед, и повѣда им прилучившеяся ему видѣние. И вскоре повелѣ всю силу свою безчисленую возвратити вспять, и устремися на бѣгъ, Божиим гнѣвом и Пречистыа Богородици гоним, и молитвами святого чюдотворца Петра, заступника Русскиа земли, бѣгом и страхом многим отъиде во своя.

Слышав же сиа князь велики Василеи Дмитреевичь и возвратися в вотчину свою, во град Москву, и срѣте его со кресты великии началник и пастырь пресвященныи Киприанъ митрополитъ со всѣм священным събором. И внидоша в соборную церковь Пречистыа Богородици, и молебная Господу Богу и Пречистеи Богородице и великому чюдотворцу Петру пѣша, и благодарственыа пѣсни Господу Богу воздаша и Пречистеи Богородице и великому чюдотворцу Петру, и в радости со слезами вопиаху, глаголюще: «Поим Господеви, славно бо прославися, яко коня и всадники Измаилтескиа невидимо устраши и на бѣжание сотвори; десница Твоа, Господи, прославися в крѣпости, десная Ти рука сокруши враги, и множеством славы Твоеа сътрълъ еси супостаты наша». Сице убо Божественаго смотрѣниа и милости Пречистая Богородица, христианская дръжавнаа помощница, таковое заступление и чюдо показа и преславное спасение дарова, свободи от ярости Темирь Аксака царя и от безчисленаго его воинства нашествиа. И тако князь велики Василеи Дмитреевичь со отцем своим Киприаном митрополитом Киевским и всеа Руси совѣтъ сътвориша и на том мѣсте, гдѣ срѣтоша чюдотворную икону Пречистыа Богородици, вскоре повелѣша поставити церковь во имя Пречистыа Богородици честнаго и славнаго Еа Срѣтениа, на возпоминание и славу бывшаго Еа чюдеси, да незабвенно будет таковое чюдо в род и род. Сию же церковь Срѣтение Пречистыа Богородици свящал сам Киприанъ митрополитъ, и устроиша манастырь, и поставиша в нем игумена, и собраша иноков, и удоволенъ бысть тои манастырь от великого князя всякими потребами. И оттоле уставиша празникъ празновати на славу и честь Господа Бога и Пречистыа Его Матере Богородицы мѣсяца августа в 26, на паметь святых мученикъ Андреана и Натальи. Сице убо благодарение и хвалы воздадим Господу Богу и Пречистеи Его Матери Богородице. Аще бо и потрудитися и подвизатися на добрые дѣла ленивы есмя, но убо словесы благодарение принесем Божии Матери и тако благодать и милость обрящем благодарениа и славословиа ради, и в тихости и в кротости и в смирении и умилении и в любви и милостыни богоугоднѣ живуща, и от враговъ видимых и невидимых свободимся и неизреченных благъ получим, благодатию и человѣколюбиемъ Господа нашего Исуса Христа, Ему же слава и дръжава со Отцем и со Святымъ Духомъ нынѣ и присно и в вѣки вѣком, аминь.

 

§ 6. Сказание о Владимирской иконе Богоматери

Для Степенной книги было составлено так называемое Сказание о Владимирской иконе Богоматери — компилятивное произведение энциклопедического характера, вобравшее в себя все известные рассказы о чудесах от Владимирской иконы и различные редакции Повести о Темир–Аксаке. Среди источников следует выделить древнее Сказание о чудесах от Владимирской иконы, написанное при Андрее Боголюбском, Повесть о Темир–Аксаке в редакции Никоновской летописи, хронографические статьи о Тимуре (заимствованные из той же Никоновской летописи), Воскресенскую летопись, Пахомиевскую редакцию Повести о Темир–Аксаке в списке, близком Соф., № 1424. Все эти источники умело переработаны в единой стилистической манере, свойственной автору — составителю Степенной книги. Основная идея произведения является развитием главной тенденции предшествующих памятников: Москва стала в ряд мировых религиозных центров, превратилась в столицу Православия, хранительницу святынь вселенского масштаба. Тезис о написании образа Владимирской Богоматери евангелистом Лукой сопровождается специальной статьей об истории создания иконы, «ю же при животе Ея написал богогласный евангелию Христову списатель премудрый апостол Лука». Дальнейшим повествованием всячески подчеркивается мысль, что «неизреченная милость Богоматери и до нашего Рускаго рода достиже». Автор привлекает также Сказание о Тихвинской иконе, чтобы сообщить о «приходе» на Русь другой византийской святыни — Лидской иконы Богоматери. Таким образом, Русская земля прославлена не только сонмом своих «великих чудотворцев», но и как хранительница мировых святынь.

Сказание о Владимирской иконе Богоматери опубликовано в составе Степенной книги. Принципы издания должны быть пересмотрены, так как в основу положены не древнейшие списки (каковыми следует признать списки 60–х годов XVI в. — Чудовский и Томский), а более поздние и вторичные по текстологическим признакам. Степенная книга окончательно сформировалась около 1563 г., но отдельные памятники, вошедшие в ее состав, были подготовлены на более раннем этапе. К их числу относится и Сказание о Владимирской иконе: список РГБ, ф. 113, № 632 датируется концом 50–х — началом 60–х годов XVI в. В рукописи Сказание занимает л. 226—263, текст писан особым почерком на бумаге с филигранью: Ваза под трилистником (2 варианта) — ближайшей аналогией является Лихачев, № 2854: знак из основной части Патриаршего списка Никоновской летописи, датируемой концом 1550–х годов. Современен списку Вол., № 632 список Вол., № 633, являющийся непосредственной (!) копией предыдущего. В рукописи Вол., № 633 Сказание помещено на л. 534—584 и писано особым почерком на бумаге со знаком: Рука под короной с 6 фестонами — Лихачев, № 2859 (знак из второй части Патриаршего списка).

Содержание Сказания в полной мере отражает его заголовок (по списку Вол., № 632): «Месяца августа 26 день. Повесть на стретение чюдотворнаго образа Пречистыя Владычица нашея Богородица и Приснодевы Мариа, его же написа богогласный еуангелистъ Лука, самовидно зря на истинную Богородицю при животе Ея; и како божественая та икона бысть в Рустей земли: первое во граде Киеве и в Вышеграде, преславно в церкви на воздусе являяся; како преиде во град Владимерь и отнеле же нарецашеся икона Владимерьская; и ея же ради вины прииде въ боголюбивый царствующий град Москву и паче надежда сугубо чюдесно избавление намъ содеа от нахождениа безбожнаго и зловернаго царя Темирь Аксака; и о составлении манастыря, иде же сретоша той пречистый Богоматери образъ».

Из Степенной книги Сказание о Владимирской иконе Богоматери перешло в Лицевой летописный свод Ивана Грозного, составленный в 1568—1576 гг. В составе Лицевого свода Сказание о Владимирской иконе подверглось правке и дополнениям по источникам, которые были использованы в других частях Свода, — Никоновской и Воскресенской летописям.

Списки Сказания о Владимирской иконе до сих пор не систематизированы, история памятника нуждается в дальнейшем изучении.

 

§ 7. Повесть о Темир-Аксаке в составе Пролога

В середине XVI в. возникла Проложная редакция Повести о Темир–Аксаке: в основу был положен список Второй Пахомиевской редакции 1–го вида извода А типа Соф., № 1424. Текст значительно сокращен (главным образом, за счет исключения молитв) и переделан для чтения в Прологе, куда обычно и включался под 26 августа. Обращает на себя внимание ошибка, которую допустил редактор: приход Владимирской иконы в Москву отнесен к 15 августа (в то время как на самом деле 15 августа икона только еще покинула Владимир). Приведем заглавие по Прологу РНБ, Собр. Н. М. Михайловского, F.223 (л. 438): «В той же день Стрѣтение иконы Владимирскиа Пресвятыа Владычицы нашеа Богородица, иже на Москве, и о побежении злаго и безбожнаго царя Темир Аксака Татарскаго».

Укажем древнейшие списки:

1) РНБ, Собр. Н. М. Михайловского, F.223 (л. 438—440) — 60–е годы XVI в. Филигрань: Щит с тремя башнями — Брике, № 2335 (1564— 1571 гг.).

2) ГИМ, Музейское собр., № 398 (л. 533—542 об.) — 1568 г.

3) ГИМ, Синодальное собр., № 241 (л. 999—1001) — около 1628 г. Филигрань: Гербовый щит с лилией под короной, под щитом литеры МР — Дианова и Костюхина, № 932 (1626 г.). По нижнему полю первых листов запись 14 ноября 1628 г. иеродиакона Чудова монастыря Евфимия Вязмитина о вкладе рукописи в Чудов монастырь. Очевидно, Пролог был переписан по заказу Евфимия Вязмитина для вклада в Чудов монастырь около 1628 г. Вся рукопись (в том числе и статья 26 августа) правлена киноварными чернилами — для подготовки к изданию Пролога 1643 г. — и явилась его типографским оригиналом.

Первое печатное издание мартовской половины Пролога осуществлено на Московском Печатном дворе 6 декабря 1643 г. Повесть о Темир–Аксаке помещена под 26 августа (л. 848—849 об.) и имеет заглавие: «В той же день празднуемъ Срѣтению иконы Пресвятыя Богородицы, нарицаемыя Владимерския».

Имеется список РГБ, ф. 37, № 162 (л. 95 об. — 98), конца XVII в. — переработанная копия с издания 1643 г.

Второе издание мартовской половины Пролога закончено 1 марта 1660 г. Текст Повести о Темир–Аксаке под 26 августа (С. 1770—1773) отличается от первого издания лишь стилистической правкой.

Третье издание мартовской половины Пролога осуществлено 17 марта 1662 г. Статья о Сретении Владимирской иконы под 26 августа (л. 445 об. — 447 об.) отличается от предыдущего издания лишь стилистическими изменениями.

Четвертое издание мартовской половины Пролога закончено в январе 1677 г. Статья о Сретении Владимирской иконы (л. 691—692 об.) отличается от предыдущего издания минимальной правкой. Копиями издания 1677 г. являются списки: 1) РГБ, ф. 37, № 404 (л. 160—161) — XVIII в.; 2) РГБ, ф. 344, № 38 (л. 44—45 об.) — XVIII в.

В сборнике ГИМ, Синодальное собр., № 542, принадлежавшем Симеону Полоцкому, на л. 1—10 об. переписана Проложная статья о Сретении Владимирской иконы Богоматери (копия издания 1643 г.). Бумага со знаком Щита под лилией, под щитом лигатура из букв WR — Дианова и Костюхина, № 1068 (1675 г.). Текст правлен киноварными чернилами явно рукой правщика Московского Печатного двора, причем правка производилась по изданию Пролога 1677 г. и по еще какому–то списку. После этого текст статьи набело переписан в том же сборнике на л. 63—66. Следует заметить, что Сказание о Владимирской иконе, помещенное в сборнике на л. 15—62 об., также отредактировано рукой отмеченного правщика, а затем Симеоном Полоцким, после чего получившийся черновой вариант переписан набело на л. 68—112.

Литературное переложение Повести о Темир–Аксаке в редакции Степенной книги в соединении с известиями Проложной статьи помещено в августовской Минее Димитрия Ростовского. В конце рассказа имеется отсылка: «Зри в Прологу». Как известно, Димитрий Ростовский пользовался изданием Пролога 1685 г. (в Отделе редких книг РГБ хранится экземпляр Пролога издания 1685 г. (инв. № 1287, 1290) с собственноручной записью Димитрия Ростовского).

 

Как памятники идеологии и политической мысли агиографические произведения не получили еще должной оценки. Но в формировании Российской государственной идеологии роль агиографии, как и других сочинений церковных писателей, является ведущей. В зависимости от исторических условий можно выделить три этапа становления концепции Московского царства. На первом этапе, охватывающем почти весь XIV век, усилия московских идеологов были направлены на оправдание политики местных князей и возвеличение Москвы, как первого среди русских городов. Второй этап, который начался по существу в конце XIV в. и продолжался до середины XV в., характеризуется известным «противостоянием» Москвы и Константинополя, складыванием воззрений о «Русском царстве» и непреодолимым стремлением к автокефалии Русской церкви. На третьем этапе (середина XV — третья четверть XVI в.) на базе успехов централизаторской политики создается в целом виде концепция Московского царства: Москва понимается как центр православного христианства, как «новый град Константина», следовательно — как новый «Иерусалим», новый «Рим», новый «Сион»; московские правители озабочены поисками «римских» корней в своей генеалогии — для повышения международного престижа царской династии. Выход был найден: московские Рюриковичи через мифического Пруса возвели свое родословие к Римскому кесарю Августу, а не оставшиеся в долгу князья Суздальские через исторического варяга Шимона протянули родословное древо к Римскому кесарю Клавдию. В области церковной политики важнейшими представляются два фактора: слежение за чистотой веры и обоснование тезиса, что Русская земля находится под покровительством Божественных сил и становится средоточием святынь вселенского масштаба. Венцом Московских идеологических предприятий следует признать Степенную книгу царского родословия и Лицевой свод Ивана Грозного.

 

§ 1. «Град славен во всех градех русских»

Источники по ранней московской идеологии немногочисленны. Летописей XIV в. не сохранилось, древнейшая московская летопись — Троицкая — относится к началу XV в. и доводит изложение до 1408 г. Но из текста памятника можно понять, что летописные записи велись в Москве на протяжении почти всего XIV и начала XV в. Здесь подробно представлена семейная великокняжеская хроника, описаны храмовое и городское строительство, пожары, эпидемии, погодные катаклизмы, нападения врагов, события внутренней городской жизни. Москва в XIV веке становится местом пребывания великих князей Владимирских и митрополичьего двора, центром общерусской религиозной жизни и столицей складывающегося единого государства. Поэтому кругозор летописцев не ограничивается историей Московского княжества, их интересуют события светские и церковные в общерусском масштабе, а также политические коллизии в Византии, Золотой Орде и Великом княжестве Литовском.

Местом ведения древнейших летописных записей в Москве со всей определенностью может быть назван Кремлевский Спасский монастырь — придворная обитель Московских великих князей. Об этом свидетельствует исключительное внимание к монастырю Спаса на Бору, зафиксированное на страницах Троицкой летописи: под 1330 г. подробно рассказывается об основании монастыря, об особой любви к нему Ивана Калиты, упоминается имя первого архимандрита (Ивана), за судьбой которого летописец продолжает следить и далее (после поставления на Ростовскую епископию); под 1331 г. читается известие о смерти великой княгини Елены и погребении ее в церкви Спаса; под 1345 г. сообщается о смерти великой княгини Анастасии, ее захоронении в церкви Спаса, о росписи храма «казною и велением» княгини (работы были закончены в 1346 г.); под 1350 г. — об окончании строительства придела у церкви Спаса; под 1356 г. — о смерти Ростовского епископа Ивана, причем добавлено, «что был преже архимандрит у святого Спаса на Москве»; под 1364 г. — о смерти великой княгини Александры и ее захоронении в Спасском монастыре; под 1378 г. рассказывается о судьбе великокняжеского духовника и печатника Михаила–Митяя, ставшего за два года до этого и архимандритом Спасского монастыря, после того как прежний архмандрит Иван Непеица оставил свой пост по старости; под 1379 г. упоминается уже новый печатник Дорофей, а в свите Митяя называется Спасский диакон Григорий; под 1382 г. сообщается об убиении Спасского архимандрита Семена при взятии Москвы Тохтамышем; под 1387 г. отмечена смерть князя Федора Фоминского и погребение его в Спасском монастыре; под 1388 г. в свите митрополита Пимина упоминается Спасский архимандрит Сергий; под 1393 г. помещено известие о смерти сына великого князя — Ивана и его захоронении в церкви Спаса; под 1396 г. — о смерти Пермского епископа Стефана и захоронении его в церкви Спаса; под 1399 г. — о смерти великой княгини Марии и ее захоронении в Спасском монастыре; в 1404 г. митрополит Киприан поставил Спасского архимандрита Феодосия наместником в Киеве; под 1405 г. отмечена смерть архимандрита Дорофея печатника, о котором добавлено «добрый наш старец». Следовательно, уже с XIV в. складывается традиция, когда духовником великого князя являлся архимандрит (или кто–то из старцев) Спасского монастыря, совмещавший в своем лице одновременно и должность великокняжеского печатника (и заведующего архивом!). Традиция сохраняется и в XV веке: духовным отцом Василия Темного являлся Спасский архимандрит Трифон, духовниками Ивана III были Спасский архимандрит Вассиан и старец–печатник Дементий, со слов которого записан известный рассказ о «наречении» родившегося в 1415 г. Василия II неким старцем–духовником из Спасского монастыря.

Вместе с тем на всем протяжении XIV в. не заметно явных признаков составления московских летописных сводов, т. е. литературно обработанных сводных памятников, проводящих определенную политическую и идеологическую концепцию. Только при описании княжения Ивана Калиты обращают на себя внимание слова «князя нашего» (под 1327 г.) и финальная часть некролога князя (под 1340 г.): «и бысть господину нашему князю великому Ивану Даниловичю всеа Руси вечная память», — в которых некоторые исследователи признают современность записи и даже свидетельство составления летописного свода. Но следует сказать, что подобные выражения свойственны, например, стилю Епифания Премудрого (составителю Троицкой летописи), который называет Дмитрия Донского «нашим царем», «предоблим господином», «господином всей земли Русской» (Слово о житии и преставлении великого князя Дмитрия Ивановича), епископа Стефана — «добрым господином и учителем» (Житие Стефана Пермского), Сергия Радонежского — «добрым господином» (Похвальное слово Сергию), — а ведь все эти произведения отнюдь не современны событиям и написаны много лет спустя после смерти героев. Добавим, что провозглашение «вечной памяти» в некрологе Ивану Калите типично и для других статей Троицкой летописи: под 1378 г. — в некрологе княгине Василисе («и бысть ей вечная память»), под 1396 г. — в известии о смерти епископа Стефана Пермского («ему же на велицем сборе по вся году возглашают вечную память»). В характеристике Ивана Калиты вообще очевидны поздние моменты: так, описывая под 1330 г. христианские добродетели князя, летописец прибавляет — «сице и дети его, и внучата, и правнучата по тому же ходяще и тако же творяще, ту же мзду и славу приемлют». Все эти детали ведут нас ко времени Василия I, а именно, к моменту составления Троицкой летописи.

Сказанное не означает, однако, что в XIV веке памятники идеологии, возвеличивавшие Москву и оправдывавшие политику московских князей, не создавались. Так, в 1327 г., в связи с канонизацией митрополита Петра, было составлено Краткое житие святого, в котором Москва представлена как «град честен кротостию», удостоенный чудес от гроба святителя Петра, а «благочестивый» и «благоверный» князь Иван Данилович характеризуется «милостивым до святых церквей и до нищих», «гораздым святым книгам и послушателем святых учений», в заслугу князю ставится строительство московского Успенского собора, что подано как «Божие знамение».

Другим ярким памятником московской письменности является Похвала Ивану Калите, составленная в 1340 г. и помещенная в Сийском евангелии. Московский князь сравнивается по своим делам с правоверными императорами Константином, Юстинианом и Мануилом, в «царство» Калиты наступила «тишина велия в Русской земле», «благочестию велию восиавши, многим святым церквам съзидаемым, учению божественых словес от уст его яко источнику велию текущи, напаяющи благочестивых святитель сердца и христолюбивых в его державе людий».

В конце XIV века митрополитом Киприаном создана была Пространная редакция Жития Петра, в которой содержится пророчество о великом будущем Москвы, вложенное в уста святителя Петра: «град съй славен будет въ всех градех рускых, и святители пожывут в нем, и взыдуть «рукы его на плеща враг его“, и прославится Бог в нем» (Чуд., № 221, л. 230 об.).

 

§ 2. Царь Русский

Особой интенсивностью отличалось развитие русской исторической мысли во втором десятилетии XV в. Летописная работа сосредоточилась в Москве, при дворе митрополита Киевского и всея Руси, куда поступали летописные материалы со всех крупнейших центров СевероВосточной Руси: Новгорода Великого, Пскова, Твери, Ростова, Нижнего Новгорода, Смоленска и др. К составлению исторических трудов были привлечены лучшие интеллектуальные силы, образованнейшие деятели того времени.

Между 1412 и 1414 гг. в Москве составлен общерусский свод, известный в историографии под названием Троицкая летопись. Изучение идейного содержания памятника, особенностей литературной манеры его составителя привело к заключению, что автором Троицкой летописи являлся крупнейший писатель русского Средневековья, инок Троице–Сергиева монастыря, исполнявший одновременно функции митрополичьего секретаря, — Епифаний Премудрый. Истории Троице–Сергиева монастыря, его постриженникам и особенно преподобному Сергию Радонежскому Епифаний уделяет значительное внимание. Достаточно сказать, что если всему конспекту библейской истории, заключающемуся в известной речи Философа под 986 г., было отведено 11 листов текста, то одна Похвала Сергию под 1392 г. занимала вдвое больший объем — 20 листов. Но по основным идеям, воплощенным в Троицкой летописи, она является в полном смысле московской. Во всех конфликтах Москвы с Рязанью, Тверью, Новгородом, Литвой московская сторона всегда объявляется правой. Промосковскими же интересами объясняется обоснование права вотчинного владения московскими князьями великого княжения Владимирского («по отчине и по дедине»). Представителей династии Даниловичей Епифаний характеризовал как «благочестивых христолюбцев», оборонителей Русской земли, защитников святых церквей и «правоверной веры христианской». В рассказе о нашествии Едигея в 1408 г. получил дальнейшее развитие культ святого митрополита Петра как заступника Москвы, молитва которого может спасти «от всех злых, находящих на нас». О самой же Москве Епифаний Премудрый восторженно писал как о «преславнем и пресловущем и велицем граде» (Похвальное слово Сергию Радонежскому).

Но у Епифания были и свои идеалы: так, политическое устройство Северо–Восточной Руси он представлял себе в виде союза суверенных княжеств во главе с великим князем Владимирским. Поэтому писатель остро воспринимал действия московских властей, направленные на ущемление самостоятельности отдельных княжеств, критиковал поступки людей, не укладывающиеся в рамки христианской этики. Например, он не скрывал отрицательного отношения к «насилованиям» и «гонениям» в Ростове со стороны представителей московской администрации при Иване Калите (Житие Сергия Радонежского), упомянул о «данях тяжких и насильствах» москвичей в Пермской земле (Житие Стефана Пермского). Аналогичные критические высказывания имеются и в Троицкой летописи. Так, под 1368 г. резко осуждены действия великого князя Дмитрия Ивановича и митрополита Алексия, которые «любовью зазвали на Москву» тверского князя Михаила Александровича, арестовали его и всех его бояр и держали в «истоме».

Новый взгляд на место Руси в современном мире был высказан составителями Летописного свода 1418 г., который создавался в несколько этапов. Сначала (в 1414—1418 гг.) на основе византийских хроник Георгия Амартола и Иоанна Малалы и других источников была составлена всемирно–историческая компиляция, включающая также статьи о походах русских князей (Олега и Игоря) на Византию; изложение завершается перечнем византийских императоров, доведенным до Мануила Палеолога (1391—1425 гг.). В литературе памятник получил название Летописца Еллинского и Римского (второго вида) и представляет первый, еще довольно осторожный опыт включения Русской истории во всемирно–исторический процесс. Показателен выбор русских статей для всемирной Хроники: это победоносные походы Олега и Игоря на Царьград в первой половине X в., а в рассказе о царствовании Алексея Дуки Мурцуфла вставлена обширная русская Повесть о взятии Константинополя крестоносцами в 1204 г. Очевидны мотивы, руководившие авторами Еллинского летописца: поставить Русь в равное положение с Византией, показать, что и в давние времена русские князья совершали победоносные походы на Царьград, плачевное же состояние империи (очевидное для современников Мануила Палеолога) подчеркивалось напоминанием о разгроме византийской столицы крестоносцами в 1204 г. и длительном пребывании ее под владычеством «фрягов».

В более ранней работе мне удалось показать, что в Еллинском летописце 2–го вида были использованы Троицкая летопись, Хронограф по великому изложению и новгородский источник (сходный с Новгородской I летописью), причем именно в том сочетании, который проявился в тексте Общерусского свода — протографа Софийской I и Новгородской IV летописей. Составление Еллинского летописца явно предшествовало работе над Общерусским сводом (который я теперь датирую 1418 г.), поскольку хронология последнего исправлена на основании других данных. Вообще же использование одних и тех источников в Еллинском летописце и Своде 1418 г. сближает время создания обоих памятников (ограничивая его снизу 1414 годом, когда уже существовала Троицкая летопись).

Свод митрополита Фотия 1418 г. можно рассматривать как естественное продолжение Еллинского летописца, но построенное целиком на русском летописном материале. Составители постарались сгладить конфликтные ситуации, возникавшие между различными русскими центрами, но антиордынский и антилитовский акценты, наоборот, были усилены (в 1415 г. произошел раскол общерусской митрополии, так как в ее западной части был поставлен отдельный митрополит Григорий Цамблак). Епифаний Премудрый был вновь привлечен к составлению Свода, для которого он написал ряд специальных повестей (пространную Повесть о Куликовской битве, Повесть о взятии Москвы Тохтамышем, Слово о житии и преставлении великого князя Дмитрия Ивановича, Слово о житии и преставлении тверского князя Михаила Александровича и др.). При этом прославление князей московской династии поднято на новую высоту: Иван Калита назван «собирателем Русской земли», Дмитрий Иванович — «господином всей земли Руской», «великим царем Рускыа земля»; при князе Дмитрии «въскипе земля Руская в лета княжения его, яко преже обетована Израилю; и страхом господства своего огради всю землю; от въсток и до запад хвално бысть имя его, от моря и до моря и от рек до конець вселеныа превознесеся честь его».

Начавшееся на Руси в конце XIV века активное сопротивление византийской политической доктрине, утверждавшей, что «только один царь во вселенной», переросло во втором десятилетии XV века в теорию о признании великого князя Владимирского суверенным «царем», не уступающим в могуществе и благочестии византийскому императору. Такая мысль пронизывает, как мы показали, Летописец Еллинский и Римский. В подтверждение этой теории мусин–пушкинская рукопись 1414 г. называет князя Владимира Святого «благочестивым царем Русским». В договоре 1417 г. с Ливонским орденом Василий I именуется «Русским кайзером». В епифаниевском Слове о житии Дмитрий Иванович определяется как «царь Русский» и восхваляется как «отрасль благоплодна и цвет прекрасный царя Володимера, новаго Костянтина, крестившаго землю Рускую».

К указанным памятникам должно быть присоединено Сказание об иконе Владимирской Богоматери. Критическое издание текста Сказания (по 8 спискам) недавно было осуществлено В. А. Кучкиным и Т. А. Сумниковой. К этой публикации можно относиться по–разному. Кому–то придется не по душе, что князь Дмитрий Михайлович Грозные Очи назван «Звериные Очи» (483) — зато очевидна крепость нового определения; кто–то затруднится определить в потоке глаголов «можно можем ожидать» (484) авторский вариант, кому–то будет не по силам подсчитать общее количество опечаток в статье. Не исключено, что при воспроизведении древнерусского текста опыт реконструкции слова «месяц» то с буквой «ѣ», то с буквой «е» (501—502) не получит должного понимания у специалистов, а слитное написание глагола с местоимением («поставию» (503)) или вообще всех слов в заголовке (501) вряд ли будут расценены как попытки восстановления древней традиции. Следует добавить, что группировка списков произведена довольно грубо, без выяснения текстологических связей. Досадно также, что к исследованию не привлечены другие известные списки Сказания, по древности стоящие на втором месте после Егор., № 637. Тем не менее, положительное значение работы В. А. Кучкина и Т. А. Сумниковой трудно переоценить. Впервые было четко показано, что древнее Сказание о чудесах от иконы Владимирской Богоматери дошло до нашего времени в составе цикла статей, сформировавшегося в достаточно позднее время. Цикл состоит из пяти статей: 1) Слово об установлении праздника Спаса 1 августа; 2) Статья о походе Андрея Боголюбского на булгар в 1164 г.; 3) Сказание о 10 чудесах от иконы Владимирской Богоматери, случившихся при Андрее Боголюбском; 4) О иконе Одигитрии; 5) О ризе Богородицы в Лахерне. Авторами было замечено, что статьи 4 и 5 совпадают с аналогичными статьями, сопровождающими рассказ 1204 г. Софийской I летописи о взятии Царьграда крестоносцами, а отсюда был сделан вывод, что данные статьи попали в Сказание из гипотетического Полихрона 1423 г. Рассказ о походе 1164 г. выписан из летописи типа Лаврентьевской или Троицкой, т. е. из летописи, которая была привлечена при создании того же свода 1423 г. В итоге авторы пришли к выводу, что весь цикл, составляющий Сказание о иконе Владимирской Богоматери, составлен после 1423 г., скорее всего, в окружении митрополита Фотия.

Хотелось бы внести некоторые уточнения в рассуждения публикаторов Сказания об иконе Владимирской Богоматери. Гипотеза о существовании Полихрона 1423 г. в настоящее время в науке оставлена. Общий источник Софийской I и Новгородской IV летописей я датирую временем около 1418 г. и называю Сводом митрополита Фотия. Можно утверждать, далее, что статьи «О иконе Одигитрии» и «О ризе Богородицы» Сказания выписаны не из Свода митрополита Фотия. Аналогичные статьи, действительно, читаются в Софийской I летописи, в данном случае лучше отражающей текст Свода Фотия. Однако, несмотря на утверждение публикаторов, что обе статьи Сказания «слово в слово» совпадают с соответствующими рассказами Софийской I летописи, между памятниками наблюдаются расхождения. В тексте первой заметки Софийская летопись добавляет в заголовке лишние слова «в Цареграде», неправильно определяет время владычества иконоборцев — 10 лет (вместо шестидесяти); в заголовке второй заметки в летописи добавлено лишнее слово «Пресвятей». Первичность текста Сказания в отмеченных примерах подтверждает более ранний памятник — Летописец Еллинский и Римский второго вида, что упустили из вида В. А. Кучкин и Т. А. Сумникова. Вместе с тем указанные статьи не могли попасть в Сказание и из Еллинского летописца. В последнем читается «И абие обрѣтоша ю», «не загасло въ тую 60 лѣт», «абие въскыпе море», в Сказании же и в Софийской I летописи выделенных слов нет. Очевидно, что скорее составитель Еллинского летописца добавлял слово «абие», чем составители Сказания и Свода Фотия систематически его исключали. Следовательно, статьи «О иконе Одигитрии» и «О ризе Богородицы» попали в Сказание о иконе Владимирской Богоматери, Еллинский летописец второго вида и Свод митрополита Фотия из общего источника. В таком случае Сказание следует датировать 10–ми годами XV века — временем создания Еллинского летописца второго вида и Свода митрополита Фотия.

Полученную датировку подтверждает также анализ первых двух статей Сказания — Слова об установлении праздника Спаса и Статьи о походе на булгар в 1164 г. Статья о походе 1164 г., как правильно было установлено упомянутыми авторами, является сокращением текста летописи типа Лаврентьевской или Троицкой и прямо связана с древним Сказанием о чудесах от иконы Владимирской Богоматери, поскольку трактует успех похода как «чюдо новое Святѣи Богородици Володимерьскои». Но Слово об установлении праздника Спаса авторами не проанализировано. Пафос произведения направлен на прославление нового русского праздника, учрежденного в честь успешного похода императора Мануила Комнина на «срацын» и князя Андрея Боголюбского на «болгар», совершенных в один день — 1 августа, на Происхождение Креста Господня. Слово закономерно поставлено в один ряд с рассказами о чудесах от иконы Владимирской Богоматери, поскольку успех предприятия князя Андрея зависел от иконы Богородицы и креста, которые перед ратниками несли «прозвитера два в священных ризах». Источником известия о походе на булгар послужила Троицкая летопись, судя по чтению: «И падоша вси на колену пред Святою Богородицею». В Лаврентьевской летописи читается «удариша челом», в Радзивиловской — «поклонишася», а в Троицкой (судя по отражению ее в Московском своде 1479 г.) содержался ближайший аналог — «и падше вси поклонишася». Отмечу теперь связь Слова о празднике Спаса со Статьей о походе 1164 г., которая идет далее тематической близости в ряду повествований о чудесах от иконы Владимирской Богоматери. Оказывается, в Слове и Статье 1164 г. использованы две непересекающиеся «половинки» статьи 6672 г. Троицкой летописи: в Статью 1164 г. включен рассказ о начале похода Андрея Боголюбского, а Слово о празднике Спаса основано на летописном известии о взятии нескольких булгарских городов, в том числе «славного» города Бряхимова.

Таким образом, с историческими трудами московских книжников второго десятилетия XV века Сказание об иконе Владимирской Богоматери связывают не только заметки «О иконе Одигитрии» и «О ризе Богородицы», но и использование одного летописного источника — Троицкой летописи. Составление Сказания об иконе Владимирской Богоматери не может быть вынесено за пределы 10–х годов XV столетия, поскольку существуют списки Слова о празднике Спаса (а оно неотъемлемо от Сказания!) начала XV в.: см. Прологи мартовской половины РНБ, собр. Санкт–Петербургской Духовной Академии, А. I.264 (Т. 2), л. 212 об. — 213 об., и РГБ, ф. 247 (Собр. Рогожского кладбища), № 511, л. 151—151 об.

Если существующее Слово о празднике Спаса не может быть датировано ранее начала XV в., то вопрос об установлении самого праздника Всемилостивого Спаса остается открытым: в ранних списках Пролога или Церковных уставов указаний на существование праздника не содержится, хотя в Троицком Кондакаре начала XIII в. под 1 августа отмечен праздник «Спаса всемилостиваго» (РГБ, ф. 304 I, № 23, л. 47).

В цикле, составляющем Сказание об иконе Владимирской Богоматери, основную идеологическую нагрузку несет Слово об установлении праздника Спаса. Автор называет Андрея Боголюбского «нашим царем», утверждает, что «царь» Мануил и «царь» Андрей жили «в любви и братолюбии», что оба «царя» установили праздник 1 августа «повелением патриарха Луки и митрополита Костянтина всея Руси и Нестера епископа Ростовьскаго». Все это свидетельствует о стремлении поднять статус русского князя как христианского «царя», равного по значимости византийскому императору. Но на первый план выступает все же идея об объединении усилий обоих «царств» в борьбе с «неверными». Очевидно, что идеи Слова о празднике Спаса были особенно актуальны в начале 10–х годов XV в., когда в 1411 г. дочь великого князя Василия Дмитриевича Анна была выдана замуж за византийского цесаревича Иоанна.

Большой круг вопросов, навеянных осмыслением положения Русского государства и Русской церкви, был поднят в связи с Флорентийским собором. Ближайшая реакция русской стороны на решения Флорентийского собора представлена литературой двух видов: первая предназначалась для широких кругов русского просвещенного общества, вторая состояла из посланий внешнеполитического характера.

Русский читатель получал информацию о Флорентийском соборе, во–первых, из Повести Симеона Суздальца (1441—1442 гг.), во–вторых, из редакции Жития Сергия Радонежского, написанной Пахомием Логофетом в 1442 г.

Повесть Симеона Суздальца создана после изгнания Исидора из Москвы в сентябре 1441 г. (в Повести Исидор назван «бывшим митрополитом»), причем в самом скором после этого времени, поскольку произведение наполнено неподдельной радостью и славословием к Богу, «вразумившему» великого князя Василия Васильевича распознать «безумие зловернаго хитреца и златолюбца и православныя веры разорителя». Во всяком случае Пахомий Логофет, писавший в 1442 г. рассказ о чуде в «Латинских странах», уже был знаком с содержанием Повести. Главный пафос произведения направлен на обличение неких «от греков», прельстившихся «сребролюбием и златолюбием» и «приложившихся единодушно к папе». Досталось и «самому тому царю греческому кир Иоанну», отступившему от «света благочестия» и «омрачившемуся тмою латиньския ереси». Это дает повод Симеону отметить в свою очередь существующее «в Руси великое и преславное христианство» и прославить «благоверного и христолюбивого и благочестивого, истинного православного великого князя Василия Васильевичя, белого царя всеа Руси» (!).

Пахомий Серб, составивший в 1442 г. новую редакцию Жития Сергия Радонежского, в рассказе о Флорентийском соборе акценты расставляет иначе. Главным для него является обличение «злохитрия Исидорова» (выпады против императора и греков–сребролюбцев отсутствуют). Вместе с тем на небывалую высоту поднята характеристика величия «Русской великой земли», прежде находившейся без «просвещения», «ныне же богоразумьем украшену и явльну въ вся конця земли» и превзошедшей даже те страны, «иже исперва святого просвещениа приимши». Великого князя Василия Васильевича Пахомий называет «православным самодержцем, Русским царем», «великодержавным царем Русским», а до этого Дмитрия Донского наделил эпитетом — «победоносный великий царь Русский». Москва фигурирует как «господствующий великий град Москва», «господствующий град», «богохранимый град». Заметим, что и Симеон Суздалец назвал Москву «царствующим градом».

В становлении идеологии Московского царства перечисленные памятники имеют огромное значение. Впервые в московской литературе великий князь титулуется «самодержцем». Впервые Москва названа «царствующим градом», «господствующим градом». О церковном и политическом равноправии Руси и Византии заявлено со всей определенностью. В последующих же произведениях главной темой является идея автокефалии Русской церкви (которая и была установлена в 1448 г.), но эти послания носят в основном дипломатический характер и в идейном плане маловыразительны.

Зато правительственная канцелярия чутко отреагировала на изменение внешнеполитической обстановки и уже в начале 1452 г. разработала представление о верховном правителе государства как «самодержце всея Руси». Впервые такой титул прозвучал в устах великокняжеского дьяка Степана Бородатого и записан в документе хотя и частного происхождения, но предназначенном для читателя все еще мятежного Новгорода. Имею в виду приписку, помещенную в хронографическом сборнике РГБ, ф. 98, № 863, на л. 347 об., и венчающую часть, состоящую из хроник Кедрина и Амартола:

«В лѣто 6900 и шестьдесятное написаны быша сиа книги въ преименитом градѣ Москве при державе благовернаго и благочестиваго великаго князя Василиа Васильевича Володимерьскаго и Новогородскаго и всея Руси самодержца и при сыну его великом князи Иванѣ Васильевиче всея Руси и при пресвященомъ архиепископѣ Ионѣ Киевъском и всея Руси, а замышлениемъ великого князя диаком Степаном Никифоровичем. И посланы быша от него въ Великии Новъгород къ архиепископлю Великаго Новагорода Еуфимиа казначею старцю Феодору сердечнаго его ради еже о сеи книзѣ желаниа и любви. А початы быша писати книги сиа мѣсяца генуария въ 8 день, а кончаны быша мѣсяца марта въ 25 день, на Благовещение Пресвятыя Владычица нашиа Богородица Приснодѣвы Мариа».

 

§ 3. Православное великое самодержавство

Наиболее яркие памятники идеологии формирующегося Русского государства были созданы во второй половине XV в., уже после падения Византийской империи. Самым значительным из них является «Слово избранно от святых писаний еже на латыню», изданное А. Н. Поповым по Успенскому списку Великих Миней Четьих за июль (ГИМ, Син., № 996). Этот, по выражению А. С. Павлова, «памятник величайшей важности в истории нашей древней церковно–политической литературы» не получил еще должной оценки в историографии, не установлено его авторство, не выяснено до конца его соотношение с другими произведениями, содержащими сходные тексты. Таких произведений еще два: статья 1437 г. Московского свода 1479 г. и статья Свода 1518 г. (Софийская II и Львовская летописи) под 1438 г. По поводу взаимоотношений «Слова на латыню» с летописными статьями высказано много мнений, но итог подведен в недавней работе Н. В. Синицыной: «Слово на латыню» и перечисленные летописные статьи восходят к общему протографу (созданному в 1458—1460 гг.), при этом основными видами являются статья Софийской II — Львовской и «Слово на латыню», статья же Московского свода признана разновидностью основных вариантов.

Представляется, что неопределенность в выводах о взаимоотношении указанных трех памятников проистекает из непонимания авторского замысла «Слова на латыню». Предварительная датировка «Слова» такова: оно написано не ранее 3 мая 1461 г. (поскольку в нем упоминается поставление митрополита Феодосия) и не позже 27 марта 1462 г. (когда умер Василий II, к которому автор Слова обращается как к еще живому). Более точная датировка зависит от установления автора произведения, о чем скажем ниже.

А. С. Павлов предположил, что автором «Слова на латыню» являлся Пахомий Серб . Основанием для такой «догадки» оказываются следующие признаки. Прежде всего, бросается в глаза постоянное употребление титула «царь» при имени великого князя Василия Васильевича (365, 372, 377, 379, 380, 381, 382, 384, 392, 393, 395). Конечно, как мы видели, «царем» именовали великого князя и другие авторы. Но справедливости ради следует заметить, что Пахомий употреблял слово «царь» чаще других. Обратим внимание на форму «великий царь» (365, 380) — она встречается только у Пахомия. Кроме того, А. С. Павлов уловил наличие сербизмов в тексте «Слова»: «поклечит, приклекнет, клечит» (365, 371, 374) вместо «поклячит, приклякнет, клячит», «бегу ется» (378) вместо «бегу ятся»; обращает на себя внимание употребление слов, не свойственных, по утверждению Павлова, тогдашней русской литературной речи: «жаки» (365), «скрина» (371), «Костянтинополь, Костянтинопольский» (364, 373, 375, 385, 386, 387, 389), — правда, я не встретил этих слов и в сочинениях самого Пахомия.

Но зато имеем возможность дополнить наблюдения А. С. Павлова новыми данными (анализируем тот слой лексики «Слова», который отделяется от его источников: Повести Симеона Суздальца, «Повести о латынех, како отлучишася от грек», Послания митрополита Ионы 1460 г. православным литовским епископам). Именование великого князя «великодержавным» — типичная черта «Слова на латыню» (363, 372, 379, 380, 382, 392, 395), но она свойственна только (!) Пахомию. Его вариант — «великый державный» (377) — опять же встречается лишь у Пахомия. Сочетание «великодержавный Рускый царь» имеется как в «Слове» (377), так и в Пахомиевской редакции Жития Сергия Радонежского. Русь в Слове называется «богопросвещенной землей Русской» (360, 394), в Житии Сергия — «новопросвещенной великой землей Русской». В «Слове» злодеяния Исидора комментируются цитатой из Псалтыри: «еже ровъ изры и ископа, въпадеся въ яму, ю же створи, и обратися болѣзнь его на главу его и на верхъ его неправда снидетъ» (383); рассказывая об Исидоре в Житии Сергия, Пахомий обращается к тому же тексту: «поне же зачят болезнь и роди безаконие, ров изры и ископа и впадеся в ню, ю же сътвори». Наконец, следует обратить внимание на употребление автором «Слова» любопытного сравнения — «на всю подсолнечную» (380), но оно характерно и для Пахомия: «многы велики светилницы въсиавша, яко же бы рещи, всю подсолнечную просвещающи».

Теперь «догадка» о Пахомии Сербе как авторе «Слова на латыню» приобретает черты полноценной уверенности. Но в таком случае возможно уточнение даты создания «Слова»: поскольку повелением «самодержца» Василия Васильевича и благословением митрополита Феодосия (следовательно, в тот же узкий отрезок второй половины 1461 — начала 1462 г.) Пахомий отправился в Кирилло–Белозерский монастырь составлять житие святого игумена Кирилла, то «Слово на латыню» он должен был написать во второй половине 1461 г. По аналогии с тем, что Житие Кирилла Белозерского было составлено Пахомием по официальному заказу, можно сделать вывод, что и «Слово на латыню» было написано по заказу официальных властей — великого князя Василия Васильевича и митрополита Феодосия (вспомним, что до этого, в 1459 г., также по официальному заказу — по повелению великого князя Василия II и благословению митрополита Ионы — Пахомий создал новую редакцию Жития московского митрополита Алексия).

Выявление стилистической структуры «Слова на латыню» позволяет определить взаимоотношение памятника с Московским сводом 1479 г. и со Сводом 1518 г. В Московский свод включена та часть «Слова», в которой повествуется о событиях, связанных с Флорентийским собором, — причем сокращены значительные фрагменты текста. Легко убедиться, что в части, общей с Московским сводом и «Словом на латыню», остались неизменными те своеобразные черты, которые мы отметили выше при анализе «Слова» в целом: сербское написание некоторых выражений, присутствие редких слов, не свойственных русскому литературному языку того времени, наконец, вся стилистическая система, характерная для творчества Пахомия Логофета. Но в тех фрагментах, которые не попали в текст Московского свода (присоединяем сюда и всю вторую часть «Слова»), наличествуют те же признаки — отсюда следует неизбежный вывод: именно «Слово на латыню» послужило источником годовой статьи Московского свода 1479 г.

Но составитель Московского свода 1479 г. воспользовался хронологическим уточнением, присутствовавшим в более раннем Своде 1477 г., и вместо неопределенного начала «Слова на латыню» — «в лѣта же и во дни» великого князя Василия Васильевича — написал: «В лѣто 45 … въ вторник светлой недели по Велицѣ дни». По этому признаку, а также по характерным сокращениям текста, определяем, что в Своде 1518 г. использована годовая статья Московского свода 1479 г. Здесь же привлечены и другие источники: Послание Василия II в Константинополь, сведения (из митрополичьего архива?) о после Полуекте Море, ездившем в свое время в Царьград с епископом Ионою, и др. Любопытно, что несмотря на хронологическое указание, почерпнутое из Московского свода (переданное, правда, с ошибкой: «на второй недели по Велицѣ дни»), составитель подборки самостоятельно обратился к «Слову на латыню» и выписал из него начало, в результате чего возникла неудачная по смыслу дублировка: «В лѣта же и во дни благочестиваго великаго князя Василия Васильевича всея Руси, пришедшу нѣкогда Сидору митрополиту на Русьскую землю, на второй недѣли по Велицѣ дни …» Получившаяся сложная статья о Флорентийском соборе Софийской II и Львовской летописей рассечена известием о похоронах митрополитом Исидором княгини Евпраксии, заимствованным из так называемого «Летописца Русского». Летописец использован и в других известиях Свода 1518 г., поэтому от решения вопроса, на каком этапе был привлечен данный источник (на этапе составления Успенского летописца конца 80–х годов XV в. или же самого Свода 1518 г.), зависит датировка указанной статьи о Флорентийском соборе.

Таким образом, в основе рассмотренного цикла памятников лежит «Слово на латыню», и оно определяет идеологический настрой последующего времени.

«Слово на латыню» по существу является манифестом нового православного царства, или, как выразился митрополит Иона, «православного великого самодержьства». Обоснование автокефалии Русской церкви и мысль о перемещении центра православного христианства в Москву являются стержневыми темами произведения. Русь объявляется «богоименитым народом истинного православия», по сравнению с другими странами провозглашается «болшее православие и вышьшее христианьство Белые Руси» (364), московская митрополия названа «великого стола Руских земль митрополией» (393). Величие государства подчеркнуто в титуле правителя: «боговенчанный Василей, царь всея Руси» (381), «великый дръжавный боговенчанный Рускый царь Василей» (377), и т. п. Но подлинных высот красноречия автор достигает при прославлении «богопросвещенной земли Русской», которой «подобает въ вселенней подсолнечьным сианием с народом истиннаго к вере православья радоватися» (395).

Сочинения Пахомия Логофета были положены в основу Российской официальной доктрины. Такие его произведения, как «Слово на латыню», Повесть об убиении Батыя в Венгрии, Повесть о Темир–Аксаке, включаются в Московское великокняжеское летописание 70–х годов XV в. В трудах агиографического плана (Житие митрополита Алексия, Житие Кирилла Белозерского, Слово на перенесение мощей митрополита Петра, Похвальное слово Петру, Слово на сооружение московского Успенского собора) Пахомий вполне следует сложившейся доктрине: Москва понимается как новый центр православной ойкумены, великие князья титулуются не иначе как «самодержцами», «самодержцами Русской земли», «царями всея Руси». Успехи централизаторской политики Ивана III способствуют расцвету литературы официозного толка. В Пахомиевской редакции Повести о Темир–Аксаке разрабатывается концепция о перенесении на Русь «вселенской» святости: Владимирская икона Божией Матери объявляется творением самого апостола и евангелиста Луки.

В произведениях послепахомиевского времени отражаются взгляды, сложившиеся в конце княжения Василия II и начале правления Ивана III. В 1480 г., в условиях активного противостояния нашествию Ахмата, Ростовский архиепископ Вассиан укрепляет патриотический дух Ивана Васильевича напоминанием, что тот является «великим Русских стран христьанским царем», более того — «Богом утверженым царем», в отличие от «безбожного» Ахмата, который собственно и «не царь сый, ни от рода царьска» (здесь Вассиан пользуется терминологией Повести о Темир–Аксаке).

Хотя Вассиан подтвердил значение Москвы как «царствующего града», но более точное представление о Москве в качестве столицы православного мира было высказано в Предисловии к пасхалии 1492 г. Многозначительно напомнив о евангельском предсказании: «И будут прьвии последнии и последнии прьвии», автор рассказывает о распространении христианской веры в «первая лета» и при первом православном царе Константине, о построении «града Констянтина, еже есть Царьград, и наречеся новый Иерусалим», а затем переходит к «последним» временам, когда Бог прославил «нового царя Константина», самодержца Ивана Васильевича, «новому граду Констянтину — Москве и всей Русской земли и иным многим землям государя» (РНБ, Сол., № 858, л. 613 об.). Таким образом, в произведении недвусмысленно заявлено, что новым духовным центром православного мира является Москва, а роль «вселенского» царя переходит к русскому государю.

Предисловие к пасхалии, составленное в конце 1492 г., несмотря на широкую его известность в литературе, остается по существу малоизученным. Автор произведения не установлен (хотя настойчиво связывается с именем московского митрополита Зосимы). Критическое издание текста (по 5 рукописям) осуществлено лишь в недавнее время. Все списки разделяются на два вида: первый вид образуют списки, в которых Царьград определяется как «новый Иерусалим», а пасхалия рассчитана на 7001—7020 гг., второй вид представлен единственным списком Троиц., № 46 — в нем Царьград назван «новым Римом», пасхалия составлена на 7004—7018 гг. И. А. Тихонюк оценил текст Троиц., № 46 с чтением «новый Рим» как вторичный по сравнению со списками первого вида (поскольку пасхалия начиналась не с 7001 г., а с 7004 г.), датировал рукопись временем около 1495 г. и связал ее происхождение с Троице–Сергиевым монастырем, с кругом троицкого игумена Симона Чижа. Данный факт послужил основанием для Б. А. Успенского высказать предположение, что изначальным автором концепции «Москва — третий Рим» являлся Симон — троицкий игумен и затем московский митрополит.

Однако, по мнению Н. В. Синицыной, л. 94—96 об. троицкого сборника, содержащие пасхальные таблицы (ошибка: на самом деле—л. 94— 94 об.), написаны другим почерком, позднее и не могут служить основанием для передатировки самого предисловия. В итоге вопрос о первичности того или иного варианта предисловия остался открытым, заявлено было о непонятном их «сосуществовании», тем не менее в последнем издании текста предисловия к пасхалии 1492 г. (!) приоритет был отдан списку Троиц., № 46, который определен был «основным» (и единственным!).

Обращение к рукописи Троиц., № 46 позволяет оценить справедливость высказанных мнений о ее происхождении. Сборник РГБ, ф. 304 I, № 46 представляет собой конволют из трех рукописей. Первая рукопись (л. 1—94 об.) содержит Псалтырь, Четвероевангелие и другие более мелкие произведения, переписана двумя писцами: 1–ым писцом написаны л. 1—26, 2–й писец, начав с последних двух строк на л. 26, переписал весь(!) текст на л. 27—94 об. Предисловие к пасхалии на л. 93 об. — 94 он писал еще в сжатой манере, поскольку на последнем листе тетради (л. 94) необходимо было разместить оставшуюся пасхалию (безнадежная задача!), но он вышел из положения тем, что начал пасхальные таблицы не с 7001 г., а с 7004 г. (т. е. с того года, в котором он переписывал текст) — поэтому стал писать в более свободной манере (л. 94—94 об.). Это обстоятельство и ввело в заблуждение Н. В. Синицыну, посчитавшую, что текст пасхалии выполнен особым почерком. На самом деле пасхальные таблицы на л. 94—94 об. переписаны тем же 2–ым писцом: характерная лигатура «бого» присутствует и в предыдущей части (л. 56, 56 об., 87), индивидуальные варианты написания высокого «б» и «в» с характерной петлей видны в предшествующем тексте (л. 76 об., 80 об., 90 об., 91), и др. Следовательно, первая рукопись сборника Троиц., № 46 написана около 1495 г. (филигрань: Три горы под крестом — типа Лихачев, № 1272 (1497 г.) — не противоречит высказанной датировке). Переработка пасхальных таблиц определяет вторичность того варианта Предисловия к пасхалии, который содержится в Троиц., № 46 (с чтением «новый Рим»), и датирует его 1495 г. Внесу лишь уточнение в вывод Н. А. Тихонюка о месте создания рукописи. Почерки сборника Троиц., № 46 не принадлежат писцам Троице–Сергиева монастыря — следовательно, рукопись создана не в Троицком монастыре, а, скорее всего, при московской митрополичьей кафедре. Попадание кодекса в собрание Троице–Сергиева монастыря вполне объяснимо — ведь с начала 1495 г. троицкий игумен Симон по сути дела являлся «нареченным» митрополитом и исполнял функции главы Русской церкви.

В других списках Предисловия к пасхалии заглавия нет, но в Троиц., № 46 киноварный заголовок надписан по верхнему полю л. 93 об. — 94: «Изложение пасхалии на осмую тысущу лѣт повелением государя великого князя Иоанна Васильевича всея Руси прѣсвященным Зосимою митрополитом всея Руси, в неи же чяем всемирнаго пришествиа Христова». В этом обычно видят указание на авторство митрополита Зосимы. Однако заголовок, помещенный на полях рукописи Троиц., № 46, просто является сжатым пересказом содержания Предисловия к пасхалии 1492 г. Более того, предположение об авторстве митрополита Зосимы противоречит тексту памятника. О самом Зосиме здесь говорится всегда в 3 лице и в выражениях, не соответствующих тогдашнему пониманию авторского самовыражения: прежняя пасхалия скончалась в 3–е лето «паствы пресвященнаго Зосимы митрополита всея Руси»; «пресвященный Зосима митрополит всея Руси упование . возложи на Господа Бога и на Пречистую Его Богоматере»; «смиреный митрополит Зосима митрополит всея Руси трудолюбно потщався написати пасхалию на осмую тысящу лѣт».

Действительный автор Предисловия к пасхалии 1492 г. может быть определен при сравнении текста Предисловия с Вологодско–Пермской летописью, именно, с ее общерусской основой (доведенной до 1492 г.). Об этом летописном памятнике можно сказать следующее. Во–первых, общерусская основа Вологодско–Пермской летописи происходит из кругов, связанных с митрополитом всея Руси. О таком происхождении свидетельствуют: известие 6988 г. о «звучании» колоколов в Москве, очевидцем которого был митрополичий ключник Гридя («а митрополиту сказывал дворетцкий его Сухан»), сообщение 6988 г., где митрополит Геронтий назван «святым» (263 — см. Музейный и Лондонский списки), сообщение 6999 г. о поставлении митрополита Зосимы, который был избран «по благодати Божии и по избранию Святаго Духа .., яко достойна суща управляти Богом порученное ему стадо» (281). Во–вторых, общерусская основа Вологодско–Пермской летописи прошла редактирование при дворе Сарского епископа Прохора (1471—1493). Имя Прохора настойчиво добавляется при описании освящения московского Успенского собора в 6987 г. (258), при перечислении лиц, находившихся в Москве в 6988 г. (263—265), при описании освящения Благовещенской церкви в 6997 г. (279), и он упомянут среди иерархов, присутствовавших при поставлении митрополита Зосимы в 6999 г. (280, 281). В–третьих, составитель летописца проявил специфический интерес к Троице–Сергиеву монастырю и его деятелям: под 6988 г. сообщается о послании Троицкого игумена Паисия к великому князю Ивану Васильевичу (266, 273), под 6998 г. уточнено место захоронения дьяка Василия Мамырева в Троице–Сергиевом монастыре — «противу Никонова гробу на той стране церкви» (280), под 6999 г. добавлено о присутствии на соборе в Москве Троицкого игумена Афанасия и бывшего игумена Паисия (281).

Среди перечисленных особенностей общерусской основы Вологодско–Пермской летописи определяющим является указание на причастность к ее составлению Сарского епископа Прохора. Митрополичий характер отдельных известий объясняется особой близостью Сарских (Крутицких) епископов к митрополичьей кафедре, так как Сарские епископы являлись своего рода «заместителями» митрополита. Специфический же интерес составителя к Троице–Сергиеву монастырю может быть объяснен особыми симпатиями к этому монастырю либо со стороны епископа Прохора, либо со стороны кого–то из его ближайшего окружения (известно, правда, что в январе 1493 г. Прохор ушел на «покой» в Богоявленский монастырь).

Есть все основания утверждать, что Предисловие к пасхалии 1492 г. написано тем же автором, который составил текст статьи 1491 г. Вологодско–Пермской летописи (более точно — общерусского Летописца, положенного в ее основу):

1) Не вызывает сомнений, что Предисловие к пасхалии является официальным памятником митрополичьего происхождения. Но такой же характер имеет, как было объяснено выше, и общерусская основа Вологодско–Пермской летописи.

2) Составитель этой общерусской основы, помимо близости к митрополичьему двору, выказывал особую симпатию и интерес к Троице–Сергиеву монастырю. Но и автор Предисловия к пасхалии из всего сонма русских святых выделил только «святых отець наших новых чюдотворець пресвященных митрополит всея Руси Петра и Алексия и преподобнаго отца Сергия» — и больше никого!

3) Оба памятника отличаются антиеретической направленностью. Статья 1491 г. Вологодско–Пермской летописи пространно излагает решения церковного собора, осудившего новгородско–московскую ересь. Предисловие к пасхалии прославляет Ивана III, который «веру православную яже в Христа Бога утверди, еретичьствующих же на православную веру Христову отгна, яко волкы». В Вологодско–Пермской летописи (282): Иван Васильевич вместе со всем освященным собором «православную веру христьянскую утвердиша», а еретиков «проклятию предаша и в заточение их послаша». В последних строках Предисловия осуждаются инако «мудрствующие», что «сим не съгласны и развратны, — да отвратятся, и не приемлются, и от святыя съборныя и апостольскыя церкве отлучятся». По Вологодско–Пермской летописи (281—282), решения собора также направлены против «скверных еретиков», «развратников вере христианстей», творящих «противно правилом святых апостол и святых отец», — тех «от святыя соборныя церкви отлучиша».

4) Совпадают стилистические приемы составителей рассматриваемых памятников. Автор Предисловия обращает внимание на то, что пасхалия на 7000 лет закончилась «в тридесят первое лето царства» великого князя Ивана Васильевича. Составитель летописной статьи замечает, что Грановитая полата в Москве была создана «в 30–е лето государьства» великого князя Ивана Васильевича, «самодержца, царя и государя всеа Русии» (286).

5) Автор Предисловия называет Ивана III «государем и самодержцем всея Руси», в одном же случае добавляет: «и иным многим землям». В Вологодско–Пермской летописи Иван III также называется «государем и самодержцем всея Руси» (281, 286), а в одном случае добавлено: «и иных» (282).

6) Автор Предисловия к пасхалии называет Ивана Васильевича «новым царем Константином», князя Владимира — «вторым Константином». Летопись уподобляет Ивана III — «яко же вторый благочестивый великий царь Костянтин» (282).

7) В Предисловии употребляется выражение «всего освященнаго собора Рускиа митрополииа». Точно так же выражается автор летописной статьи (280, 281).

Изложенное позволяет сделать вывод, что статья 1491 г. Вологодско–Пермской летописи и Предисловие к пасхалии 1492 г. образуют идеологическую пару, составленную одним автором. Этим автором можно признать Сарского епископа Прохора.

Мировое положение Руссийского государства осмыслено в Русском хронографе, составленном в 1516—1522 гг. «великим старцем» Досифеем Топорковым. Всемирная хроника доведена до 1453 г., до падения Византийской империи, и представлена как история смены мировых монархий. В финальной части переплетены судьбы Византии, южнославянских народов и Руси. Отметив печальную участь всех «благочестивых царств», кроме Русского, составитель Хронографа оптимистически заключает: «Наша же Росиская земля Божиею милостию и молитвами Пречистыя Богородица и всех святых чюдотворець растет и младеет и возвышается, ей же, Христе милостивый, даждь расти и младети и разширятися и до скончаниа века».

Таким образом, трудами автора Пасхалии 1492 г. Прохора Сарского и составителя Хронографа Досифея Топоркова создана теория о Русском царстве как преемнике Византийской империи, о перемещении центра православного мира в Москву, которая под пером митрополита Симона стала называться Новым Римом.

Сформулированная теория находит воплощение и в атрибутах власти. В 1498 г. Иван III венчал внука на великое княжение Владимирское по Чину византийских императоров и возложил на него «бармы Манамаховы и шапку», что свидетельствует о существовании уже в конце XV в. легенды о византийском происхождении царских регалий, хранившихся в великокняжеской казне. Литературное оформление легенда получит к началу 20–х годов XVI века в Послании Спиридона–Саввы и Сказании о князьях Владимирских; но в указанных памятниках появляется и новый момент: обоснование высокого происхождения рода Рюриковичей от римского императора Августа. Впрочем, самоутверждение русской правящей династии в глазах Европы начинается с 90–х годов XV века, когда на государственной печати Ивана III появляется двуглавый орел — геральдический символ Священной Римской империи.

Самым заметным идеологическим предприятием последующего времени является Никоновская летопись, созданная в конце 20–х — начале 30–х годов XVI в. при личном участии митрополита Даниила. Защита Православной веры, борьба с еретиками, обоснование автокефалии Русской церкви, отстаивание имущественных интересов митрополичьей кафедры и права монастырей на владение селами с населяющими их крестьянами — вот круг животрепещущих вопросов, волновавших составителей летописного свода. Но митрополит Даниил не упускал из вида и аспекты «большой» политики: великий князь Иван III последовательно титулуется «самодержцем и царем», Василий III — «православным царем»; преемственность от византийского наследства подчеркивается упоминанием «Мономаховой шапки», украшавшей головы российских венценосцев; рассказ о падении Константинополя в 1453 г. дополнен так называемой «Хронографической» редакцией Повести Нестора–Искандера, сопровождавшейся многозначительным пророчеством о судьбе города: «пишет бо: Русии же род с преждесоздателными всего Измаилта победят и Седмохолмаго приимут с преждезаконми его и в нем въцарятся». Значительно усилена тема о Божественном заступничестве Русской земле: под 1392 г. вставлена Пахомиевская (2–я) редакция Жития Сергия Радонежского с описанием явления преподобному Сергию Богородицы с апостолами Петром и Иоанном Богословом, в котором Пречистая обещала покровительство «святому месту сему»; под 1395 г. читается Пахомиевская редакция Повести о Темир–Аксаке с добавленным эпизодом о явлении парящей в воздухе Богородицы со «множеством воинства», «претящей люте» азиатскому завоевателю, — в результате чего грозный Тимур «устремися на бег», гонимый гневом Божиим. Конечно, в летопись перенесен основной тезис Повести о написании иконы Владимирской Богоматери апостолом Лукой.

Самыми выдающимися историко–литературными трудами XVI в. являются Степенная книга и Лицевой летописный свод Ивана Грозного. В Степенной книге, составленной, по убедительному заключению П. Г. Васенко, в начале 1560–х годов царским духовником и протопопом придворного Благовещенского собора Андреем (позже — митрополит Афанасий), Русская история представлена по «степеням» — правлениям великих князей, биографии которых приближены к житиям святых. В основу положена Никоновская летопись, дополненная Сказанием о происхождении русских князей от императора Августа и многочисленными житиями святых, некоторые из которых сочинены специально для Степенной книги (например, жития князя Владимира и княгини Ольги). Последующее изложение ведется по памятнику официального происхождения — Летописцу начала царства. Степенная книга является ярким выражением идеологии Московского православного царства: Московское «самодержавство» строится в тесном союзе с Церковью, заботящейся о чистоте православия и активно поддерживающей борьбу с неверными. Вместе с тем государь — «самодержец» понимается не просто как покровитель, а как земной глава Церкви. Величие Православия подчеркивается описанием всего сонма русских святых–чудотворцев и средоточием на Руси святынь вселенского масштаба (Владимирская Богоматерь, Лидская Богоматерь).

В Лицевом летописном своде (1568—1576 гг.) те же идеи развернуты на фоне всемирной истории (излагаемой по Еллинскому летописцу, Иосифу Флавию и Русскому Хронографу). В русской части основным компонентом является Никоновская летопись, дополненная по другим источникам, в том числе по Степенной книге. Российская держава рассматривается как наследница христианских государств, а царствование Ивана Грозного — как апофеоз мировой истории. Неизвестный редактор, правивший рукопись на заключительном этапе, с оптимизмом рисовал состояние Российского царства: «Православию процвитающу, и рог христианский възвышашеся, и повсюду крестоносней хоругви прославляеме сущи и Христово имя прославляшеся, и християнское Росийское царство възвеличашеся и бесерменская жилища изспражняхуся, Казань и Азстарахань, и безверныя языцы, Крым и Литва и Немцы, страховахуся».

 

§ 1. Житие Михаила Ярославича

Древнейшим памятником тверской агиографии является Житие князя Михаила Ярославича. Произведение (под не совсем точным названием «Повесть о смерти в Орде Михаила Ярославича Тверского») получило законченную характеристику в фундаментальном исследовании В. А. Кучкина . Тщательно изучив рукописную традицию, историк обосновал положение, что первоначальный текст лучше всего представлен Пространной редакцией (читающейся в отдельных сборниках). В этой редакции рассказано о мученической кончине в Орде тверского князя, казненного по приказу хана Узбека 22 ноября 1318 г., последовавших затем чудесах и, наконец, о захоронении князя Михаила в Твери 6 сентября 1319 г.

Житие написано по типу произведений о князьях–мучениках, хотя собственно мотив страданий за веру здесь отсутствует. На первый план выдвинута идея о гражданском долге и ответственности правителя перед своим народом, понимаемая в христианском смысле и выраженная словами Евангелия: «Аще кто положитъ душю свою за другы своя, сей великый наречется въ царствии небеснѣмъ» (ГИМ, Увар., № 184 (4°), л. 211). Автор Жития, лицо явно духовное, являлся «самовидцем» воспитания и «добронравного возраста» тверского князя, называет его «своим господином» и описывает события, произошедшие в «последняя времена, во дни наша». Автор был очевидцем смерти Михаила, судя по выражению: «Горесть бо намъ воистинну, братие, въ той час бысть, видѣвъшимъ таку смерть поносную господина своего князя Михаила Ярославича» (л. 226), — следовательно, ему же принадлежит описание подробностей о пребывании князя в ханской ставке и его мученической смерти. Не видно, чтобы автор сопровождал тело убиенного князя в конце 1318 г. при следовании до Москвы, так как описывает произошедшие чудеса со ссылкой на различных свидетелей и со слов некоего иерея — «от него же мы слышахом и написахом» (л. 228). Очевидно, автор оставался в Орде вместе с плененными тверичами и вернулся на Русь на «другое лѣто». Во всяком случае встречу в Твери гроба с телом Михаила Ярославича, привезенного из Москвы, и его погребение в городском Спасском соборе 6 сентября 1319 г. автор описывает живо и с подробностями. Со времен Филарета (Гумилевского) предполагается, что автором Жития Михаила Ярославича является игумен Александр, сопровождавший тверского князя в его поездке в Орду.

В. А. Кучкин считает, что Житие написано вскоре после похорон Михаила Ярославича в Твери, в конце 1319 — начале 1320 г. Однако более вероятной представляется другая датировка. Следует обратить внимание на то, что Михаил Ярославич в тексте Жития довольно последовательно титулуется великим князем Владимирским, даже тогда, когда он этого титула формально лишился, князь же Юрий Данилович ни разу великим князем не назван. При этом всячески подчеркивалось старшинство тверской княжеской династии перед московской. Думается, что такое положение более объяснимо для периода 1322— 1327 гг., когда Владимирским великим княжением владели сыновья Михаила Ярославича — Дмитрий и Александр.

Текст самого Жития Михаила Ярославича, к сожалению, сохранился лишь в списках не ранее XVI в., но его отражения имеются уже в памятниках первой половины XV в.: Софийской I летописи старшего извода и Рогожском летописце.

Житие Михаила Тверского в составе Софийской I летописи опубликовано в 1851 г. — по Толстовскому списку младшего извода (списки старшего извода использованы только в вариантах), в настоящее время имеется отдельное издание старшего извода Софийской I летописи. С Софийской I сходна Новгородская IV летопись (обе они восходят к общему источнику), и хотя в последней рассказ о смерти в Орде Михаила Ярославича отсутствует, в обеих летописях под 1380 г. имеется выписка из Жития тверского князя — следовательно, в их общем источнике Житие Михаила Ярославича читалось. Общий протограф Софийской I и Новгородской IV летописей определялся сначала (А. А. Шахматовым) как «Свод 1448 г.», затем — как «Новгородско–Софийский свод 30–х годов XV в.», в настоящее же время сформировался взгляд на памятник как на Свод митрополита Фотия 1418 г. Таким образом, Житие Михаила Тверского в составе Софийской I летописи оказалось заимствованным из Митрополичьего свода 1418 г.

Другая редакция Жития Михаила Ярославича содержится в Рогожском летописце и близких к нему тверских летописных сводах. В. А. Кучкин, следуя концепции А. Н. Насонова, определил, что общим источником Рогожского летописца и Тверского сборника был Тверской великокняжеский свод 1455 г., в который (через ряд промежуточных этапов) «Повесть о Михаиле Ярославиче» проникла из гипотетического тверского свода 1409 г. Теперь эти взгляды уже устарели хотя бы потому, что рукопись Рогожского летописца устойчиво датируется 40–ми годами XV в.

Обратимся к анализу Рогожского летописца. Его состав охарактеризовал А. А. Шахматов: текст до 1288 г. представляет краткую компиляцию, в основе которой лежат извлечения из «Свода 1448 г.» и суздальская летопись; известия 1288—1327 гг. близки к тексту Тверского сборника; следующая часть (1328—1374 гг.) представляет соединение тверского источника с известиями, читающимися в Симеоновской летописи; текст 1375—1412 гг. сходен с одной Симеоновской. Извлечения из «Свода 1448 г.» сделаны, по предположению А. А. Шахматова, в 60–х годах XV в., но Я. С. Лурье уточнил, что источником служил не сам «Свод 1448 г.», а Новгородская IV летопись (следовательно — извлечения произведены уже после 1428 г., которым датируется первоначальный вид Новгородской IV летописи). Представляется правильной точка зрения М. Д. Приселкова, что в основе Рогожского летописца (и соответствующей части Симеоновской) лежит Троицкая летопись в редакции, доведенной до 1412 г. и составленной в Твери.

В связи с тем, что рукопись Рогожского летописца датируется 40–ми годами XV в., принципиальное значение получает вопрос о соотношении текстов Рогожского летописца и Тверского сборника. Содержание Тверского сборника, как известно, разделяется на две части: первую (до 1255 г.) занимает фрагмент ростовского свода 1534 г., вторая часть, начинающаяся с 1247 г. и продолжающаяся до 1499 г., в основе представляет тверскую летопись, с ростовскими вставками (сходными с Московско–Академической летописью), окончание же (после 1485 г.) имеет московское происхождение (хотя оно могло быть заимствовано через ростовское посредство).

Текст второй части Тверского сборника вплоть до начала XV в. сходен с Рогожским летописцем, что свидетельствует о их происхождении из общего источника. История создания обоих памятников проясняется из сопоставления известий за 1402—1408 гг. В Рогожском летописце статьи 1402—1408 гг. просто отсутствуют, в Тверском сборнике они читаются, но уже в поздней переработке (текст кончая известием о смерти Федора Моложского). Покажем, что статьи 1402—1408 гг. Тверского сборника восходят к общему с Рогожским летописцем источнику.

Обратим внимание прежде всего на то, что в повести о нашествии Едигея в Рогожском и Симеоновской читается заметка о знамении на Коломне с ссылкой на прежнее упоминание: «Зде съвръшися в человецех, еже преже бывшее знамение истекшаа крови на Коломне от иконы». Но сам рассказ о знамении читается как раз в Тверском сборнике под 1408 г.: «Той же зыми в стране Московстей, близь Коломны, бысть знамение на Похре, вь церкви святаго Николы, от иконы истече кровь и наполнишася съсудець вощан». Таким образом, статьи 1408 г. Тверского сборника и 1409 г. Рогожского летописца в смысловом отношении смыкаются друг с другом. Обе статьи сближаются также общими рассуждениями о неправильной политике «юных» бояр, обращающихся за помощью к иноверцам. Сравним тексты:

Таким образом, можно уверенно говорить о том, что общий материал (начала XV в.) был в какой–то мере распределен между Тверским сборником и Рогожским летописцем. Общим источником Тверского сборника и Рогожского летописца в таком случае являлся тверской свод 1412 г.

Выясним, на каком этапе произошло «разъединение» текстов свода 1412 г. Обратим внимание на то, что изъятие статей 1402—1408 гг. из Рогожского летописца можно сопоставить с фактом составления (в рамках Тверского сборника) похвального слова тверскому князю Михаилу Александровичу, которое указанным статьям непосредственно предшествует и фрагменты из которых включены в самый текст похвалы. Рука составителя прошлась по статье 1408 г. и переработала предшествующий текст. Если связать с указанной редакторской работой включение в текст свода известий из московского источника (так, сходно с Софийской I летописью дано описание нашествия Тохтамыша в 1382 г., разгрома смоленских войск под Мстиславлем в 1386 г.) и учесть, что изъятие статей 1402—1408 гг. произошло не позже 40–х годов XV в., то можно остановиться на дате 1446 г. составления свода, положенного в основание Тверского сборника: действительно, под 1445 и 1446 г. очевидно использование московского источника, вставки из которого были выявлены в текстах XIV в. (бой с татарами под Суздалем, пленение Василия Васильевича, его ослепление, война между Шемякой и Василием Темным).

Житие Михаила Ярославича вошло в состав тверского свода 1412 г. уже в сокращенном, а также дополненном из других источников виде: именно, добавлен некролог Михаила Ярославича, списанный, как установил В. А. Кучкин, с более позднего некролога тверского князя Михаила Александровича. «Слово» о Михаиле Александровиче атрибутируется Епифанию Премудрому и датируется серединой второго десятилетия XV века (произведение адресовано тому же архимандриту Кириллу, с которым Епифаний переписывался в 1415 г., стилистические характеристики «Слова» сближают его с Троицкой летописью и «Словом о житии и преставлении» великого князя Дмитрия Ивановича). Свод 1412 г., таким образом, также датируется серединой второго десятилетия XV в. и представляет тверскую реакцию на московскую Троицкую летопись (автором тверской переработки признается архимандрит Спасо–Афанасиева монастыря Кирилл).

В заключение проследим историю различных переработок свода 1412 г. Первоначальный вид памятника представлен в фрагменте Тверской летописи за 6822—6852 гг., обнаруженном и опубликованном А. Н. Насоновым. В Кашинской редакции 1414 г. этот же первоначальный вид отразился в Никоновской летописи. Около 1446 г. тверской летописный памятник подвергся редактированию по одному из вариантов Новгородской IV летописи, статьи 1402—1408 гг. были использованы для составления Свода 1446 г. (сохранившемуся в Тверском сборнике), а новая редакция свода 1412 г. (с «изъятыми» статьями 1402—1408 гг.) дошла до нас в составе Рогожского летописца.

Впрочем, возможна и другая схема редакций тверского летописания, а именно: 1) Симеоновская летопись, содержащая до 1392 г. текст одной лишь Троицкой летописи (за исключением позднейших вставок из Московского свода 1479 г.), как раз и является «тверской переработкой Троицкой» 1412 г.; 2) Тверской свод второго десятилетия XV в., сохранившийся в Музейском фрагменте 6822—6852 гг. и Кашинской редакции 1414 г., представляет особую традицию тверского летописания; 3) Около 1446 г. фиксируются следующие этапы редакционной работы: статьи 1402—1408 гг. из «тверской переработки Троицкой» были изъяты и использованы для составления другого свода (переработка 1412 г. без статей 1402—1408 гг. сохранилась в Симеоновской летописи); Тверской свод № 2, дополненный по Новгородской IV летописи, был соединен с переработкой 1412 г. с изъятыми статьями 1402—1408 гг. (компиляция дошла в составе Рогожского летописца); наконец, Тверской свод № 2, дополненный по Новгородской IV летописи и другим источникам и включивший указанные статьи 1402—1408 гг., образовал свод 1446 г. (вошедший в Тверской сборник).

При обоих рассмотренных подходах, во всяком случае, сохраняется уверенность в том, что редакция Жития Михаила Ярославича, читающаяся в Рогожском летописце, Музейском фрагменте и Тверском сборнике, возникла не ранее второго десятилетия XV в. и представлена уже рукописью 40–х годов XV в. (Рогожский сборник).

Переходим теперь к обзору списков Пространной редакции Жития Михаила Ярославича. К концу XIX столетия разысканиями В. О. Ключевского и Н. П. Барсукова было выявлено четыре списка Пространной редакции (из них старейший — список Ундольского—датируется 30–ми годами XVI в.). Спустя сто лет В. А. Кучкин обнаружил еще три списка: Лихачевский фрагмент середины XVI в. и два списка XVII в. — Першинский и Тверского архива. Все семь списков исследователь разделил на четыре группы, восходящие к общему оригиналу: список из Милютинских миней и Тверской — через дефектный протограф, список из Тулуповских миней и Тихонравовский — через протограф 1485 г., списки Ундольского и Першинский — через общий протограф и, наконец, Лихачевский — непосредственно.

В настоящее время можно указать еще два списка Пространной редакции (ГИМ, Увар., 184 и РНБ, F.I.306) — более древние, чем известные до сих пор. В связи с этим обстоятельством требует пересмотра вся схема соотношения списков Пространной редакции.

Дадим уточненное описание списков Пространной редакции Жития Михаила Ярославича:

1) Уваровский: ГИМ, собр. А. С. Уварова, № 184 (40). Сборник житий и служб русским и славянским святым, в 40, на 402 листах, датируется первой четвертью XVI в. Переписан пятью почерками одного времени. Основная часть (л. 3—327) написана первым писцом, но в ней имеются тетради, переписанные вторым писцом (л. 105—112 об., а также л. 382—402 об.) и третьим (л. 305—313 об.); филигрань: Тиаратипа Брике, № 4910 (1503—1517 гг.). Четвертым почерком переписаны л. 327—337 об., пятым — л. 338—381 об. на бумаге с филигранью: Тиара с литерами «З» и «ѣ» — Лихачев, №№ 1382, 1383 (1511 г.). Житие Михаила Ярославича помещено на л. 210—229 об. и имеет заголовок: «В лѣто 6800. Убиенъ бысть благовѣрныи и христолюбивыи великыи князь Михаило Ярославичь месяца ноемвриа 22 день». Перед житием, на л. 198 об. — 210, переписана служба благоверному князю Михаилу Ярославичу (древнейший среди известных список службы). На л. 241—251 помещена служба еще одному тверскому святому — епископу Арсению (также древнейший список).

2) Библиотечный: РНБ, F.I.306. Сборник переписан в 1528—1529 гг. в пределах Ростовской епархии, как это следует из записи писца на л. 547 об.: «В лѣто 7000 тридесят седмаго написана бысть сиа книга при дръжаве великого князя Васильа Ивановичя всея Руси и при священном архиепископѣ Кириле Ростовском повеленьем многогрешнаго священоинока Сергеа Васильева сына Батурина». Житие Михаила Ярославича помещено на л. 200—212 об. и имеет заголовок: «В лето 6000–ное 800 убьенъ бысть благоверныи вел[икыи] князь Михаило Ярославичь месяца ноемвриа въ 22 день». В конце текста приписка: «В лето 6894 (!) написано бысть сие убьение великаго князя Михаила Ярославичя месяца ноемвриа въ 17 день».

3) Список Ундольского: РГБ, ф. 310 (собр. В. М. Ундольского), № 1254. Сборник в 40, на 709 листах. Житие Михаила Ярославича написано на л. 30—50 об. в 30–х годах XVI в. (филигрань: высокая тиара, под ней литера А — Брике, № 4979 (1532—1536 гг.)).

Заголовок: «В лѣто 6800 убиенъ бысть благовѣрныи и христолюбивыи великыи князь Михаило Ярославичь месяца ноября 22 день».

4) Лихачевский: Санкт–Петербургский филиал Института российской истории РАН, ф. 238 (Коллекция Н. П. Лихачева), оп. 1, № 397. Фрагмент Жития Михаила Ярославича Тверского в 40, на 5 листах. Датируется концом 50–х годов XVI в.; филигрань: Перчатка под короной с 6 фестонами — совпадает с указанной Лихачевым под № 2980 (1559 г.). Текст начинается со слов «…выи Кавгадыи самъ судия, тои же и сутяжии», обрывается на словах: «И посла на Москву боляръ своих со игумены и с попы, и привезоша мощи.» Между 4 и 5 листами также недостает нескольких листов: текст на л. 4 об. кончается словами «Минувши же 20 и 4–мъ», на л. 5 начинается словами «сании святого, множьство народа съ свищами» (факт не отмечен в описании В. А. Кучкина).

5) Першинский: ИРЛИ, Коллекция М. Ф. Першина, № 7. Сборник 20–х годов XVII в., филигрань: Кувшин с одной ручкой под короной с цветком, на тулове литеры G и RO — Дианова («Кувшин»), № 34 (1622— 1623 гг.). Житие Михаила Ярославича занимает л. 498 об. — 523 об., заголовок: «В лѣто 6800. Убиение благоверного и христолюбиваго великого князя Михаила Ярославича месяца ноября въ 22 день». Текст обрывается из–за утери последнего листа на словах: «Да како можемъ по достоянию въсхвалити, блаженныи княже…» Житие Михаила Тверского по данному списку опубликовано.

6) Тулуповский: РГБ, ф. 304 I (Главное собр. библиотеки Троице–Сергиевой Лавры), № 671. Минея четья на ноябрь Германа Тулупова, составлена в 1628—1629 гг. На л. 258 об. — 259 запись писца: «А писал сию святую книгу многогрѣшныи чернецъ Герман Тулуповъ Стариченинъ в лѣто от создания миру 7137, индикта 12, по отце своем иноке Ионе и по матери Марье, и по иноке Акилине, и по иноке Анисие, и по дияконе иноке Серапионе, и по Дарье, и по Козме, и по своеи душе и по всех своих родителех». Впрочем, рукой Германа Тулупова переписаны лишь л. 1—216 об., 245—259; л. 217—244 об. написаны другим почерком и на другой бумаге (Кувшин с одной ручкой под полумесяцем, на тулове полумесяц и литеры F BH — Дианова и Костюхина, № 665 (1617 г.)). Пространная редакция Жития Михаила Ярославича находится на л. 111—129 об., заголовок: «Месяца того же въ 22. Убиение великаго князя Михаила Ярославича Тверскаго от безбожнаго царя Азбяка». В конце текста помещена приписка: «В лето 6994 написана бысть сие убиение великаго князя Михаила Ярославича мѣсяца ноемврия 17 день».

7) Тихонравовский: РГБ, ф. 299 (Собр. Н. С. Тихонравова), № 587. Сборник начала 30–х годов XVII в. Водяные знаки: Столбы — Дианова и Костюхина, № 1185 (1632 г.); Кувшин с двумя ручками под полумесяцем, на тулове литеры AG — Гераклитов, № 808 (1631—1633 гг.); Рог изобилия (бумага в остатке) — Дианова и Костюхина, № 1128 (1626 г.). Житие Михаила Ярославича расположено на л. 305—326 об., заголовок: «Мѣсяца ноября въ 22 день. В лѣто 6800–ное убиен бысть благовѣрныи христолюбивыи великии князь Михаилъ Ярославичь в Ордѣ». В конце текста приписка: «В лѣто 6994–е написано бысть сие убиение великаго князя Михаила Ярославича мѣсяца сентяврия в 17 день».

8) Милютинский: ГИМ, Синодальное собр., № 799. Минея четья на ноябрь Иоанна Милютина (комплект Милютинских миней датируется 1646—1654 гг.). Житие Михаила Ярославича находится на л. 1152— 1179, заголовок: «В лѣта 6826–го мѣсяца ноября въ 22 день. Убиение святого благовѣрнаго и христолюбиваго великаго князя Михаила Ярославича Тверскаго».

9) Тверской: Государственный архив Тверской области, ф. 1409, оп. 1, № 1103. Сборник содержит службы и жития Арсения и Михаила Тверских. Рукопись в 40, на 125 листах. Текст на л. 1—123 об. писан одним почерком — крупным полууставом, л. 124—125 переписаны другой рукой, но в подражание основному почерку. Водяные знаки: 1) Герб Амстердама (без пьедестала), контрамарка PD (л. 1—123) — в альбоме Т. В. Диановой («Герб города Амстердама») знак (№ 221) без контрамарки датируется 1665 г., а с контрамаркой РВ (№ 220) — 1658 г.; 2) Голова шута с 5 бубенцами и литерами DC (л. 124=125) — Дианова («Голова шута»), № 81 (1661 г.). Таким образом, рукопись может быть датирована 60–ми годами XVII века. Хотя Тверская рукопись является самой поздней среди списков Пространной редакции Жития Михаила Ярославича, она в то же время и наиболее авторитетна, поскольку запись по нижнему полю л. 1 —14 свидетельствует о ее принадлежности в XVII веке Тверскому Желтикову монастырю.

Списки Пространной редакции Жития Михаила Ярославича разделяются на два вида: Первоначальный вид образуют списки Милютинский, Тверской и Лихачевский фрагмент, Вторичный вид представлен всеми остальными списками.

Первоначальность списков Милютинского, Тверского и Лихачевского вытекает из следующих наблюдений. В Тверском (л. 89) и Милютинском (л. 1152 об.) фраза: «И положи на сердцы си, како пострадати Христа ради» — выглядит логичнее, чем в остальных списках, где выделенные слова отсутствуют. В Тверском (л. 1154 об.) правильно говорится, что «не восхотѣша в повинении быти сынъ под отцем, брат меншии под стареишим братом», в других списках выделенные слова пропущены, в результате чего искажен смысл фразы. В Милютинском (л. 1156 об.) и Тверском (л. 93 об.) читается «вложу любовь в сердца князем вашим и мир в земли вашеи», в других списках выделенных слов нет. В Милютинском (л. 1157 об.) и Тверском (л. 95) правильно читается «аще бо сотвориста мир между собою», в других списках искажено — «сварястася многажды». В Милютинском (л. 1160) и Тверском (л. 98) сказано, что князь Юрий после сражения «побеже» в Торжок, что соответствует тверской летописной традиции (в Рогожском летописце — «бежа»); в других списках Пространной редакции слово «побеже» переделано в «отъеха» — в соответствии с московской летописной традицией, отраженной в Софийской первой летописи (где также — «отъеха»). В Милютинском (л. 1161) и Тверском (л. 99 об.) правильно написано «уладившеся, целоваста крестъ», в других списках первое слово испорчено — «удалишася». В Милютинском (л. 1161 об.) и Тверском (л. 100) говорится, что Михаил «последнее же исповедание сотвори на реце на Нерли», что совпадает с древней летописной традицией, отраженной в Софийской I летописи; в других списках вместо выделенного слова читается «его». В Милютинском (л. 1161 об.) и Тверском (л. 100—100 об.) читается так же, как в Софийской I летописи: «множаишая тягота сотворяется в нашеи (в наю) разности, и ныне, отче», в других списках выделенные слова отсутствуют. В Милютинском (л. 1162) и Тверском (л. 100 об. — 101) читается так же, как в Софийской I летописи: «Он же поиде къ Володимеру, а с ним любимая сына его Дмитреи и Александръ. И бывшу ему в Володимере», в других списках выделенные слова пропущены. В фразе «дав им дар» более правильным представляется чтение «ряд» списков Милютинского (л. 1163) и Тверского (л. 102 об.), тем более, что оно совпадает со старшей редакцией Софийской I летописи.

В сохранившемся тексте Лихачевского фрагмента можно также выделить более правильные чтения. Про Кавгадыя здесь сказано: «самъ судия, тои же и сутяжии» (л. 1), что совпадает с Софийской I летописью, в других списках выделенные слова отсутствуют (в Милютинском и Тверском текст испорчен). В Лихачевском (л. 4) читается: «да благо ми будеть съ преподобными Твоими, давно бо сего вжадах, дабы ми пострадати Христа ради» — так же в Милютинском (л. 1168), Тверском и Софийской I летописи; в других списках: «яко благо ми будеть пред преподобными Твоими, давно бо жадах, да ми пострадати за Христа» (Увар., л. 221 об.; Унд., л. 42 об.; F.I.306, л. 207—207 об.; Тр.671, л. 122). В Лихачевском (л. 4): «со слезами моляше Бога», «светлымъ лицемъ» так же читается в Милютинском (л. 1168), Тверском и Софийской I летописи, в других списках: «славя Бога», слово «лицемъ» пропущено. В Лихачевском (л. 4 об.), Милютинском (л. 1168 об.), Тверском и Софийской I летописи читается «не печалуете про древо се», в списках вместо последних трех слов читается «пребывше». В Лихачевском (л. 5 об.), Милютинском (л. 1177 об.), Тверском и Софийской I летописи сообщается, что тверичи «едва умолиша» князя Юрия, в других списках — «едва сладишася».

В. А. Кучкин привел убедительные примеры того, что списки Милютинский и Тверской восходят к одному протографу. Этот протограф имел значительные дефекты: в Предисловии пропущен целый фрагмент текста от слов «влечет к собе» до слов «восприимаху царство небесное и венець» (Милютинский, л. 1152; Тверской, л. 88 об.); в фразе «но ревностию любве» опущено последнее слово (Милютинский, л. 1153; Тверской, л. 89 об.); в фразе «подаи же ми разум и ум» опущены выделенные слова (Милютинский, л. 1153 об.; Тверской, л. 90), и др.

Списки Вторичного вида, в свою очередь, разбиваются на две группы. Первую группу образуют списки Уваровский, Ундольского и Першинский, которые характеризуются следующими чтениями: «уместы» (Увар., л. 211; Унд., л. 31; Перш., л. 499 об.), в других списках правильно — «уметы»; «сами» (Увар., л. 211; Унд., л. 31; Перш., л. 499 об.) — ошибка, правильно читается в других списках: «самовидци»; «жестоком» (Увар., л. 212 об.; Унд., л. 33; Перш., л. 502) вместо правильного «же том»; ошибочно указывается, что князь Андрей преставился «во Тфери» (Увар., л. 213; Унд., л. 33; Перш., л. 502); «виде» (Увар., л. 214; Унд., л. 34; Перш., л. 503 об.) — вместо «вниде» (Милютинский, Тверской) или «поиде»; в фразе «един от стрегущих в нощи возлеже» выделенные слова пропущены (Увар., л. 228; Унд., л. 49; Перш., л. 522); в фразе «не бе мощно вести донести» — последнее слово отсутствует (Увар., л. 228; Унд., л. 49; Перш., л. 522 об.).

Списки Ундольского и Першинский сближаются чтениями: «приказываше про отчину свою» (Унд., л. 45; Перш., л. 517) — в других списках первого слова нет; «отпустити во Тверь» (Унд., л. 49 об.; Перш., л. 523) — в других списках выделенные слова отсутствуют. Более поздний Першинский список не является копией списка Ундольского. Следовательно, оба списка восходят к общему протографу. Протограф списков Ундольского и Першинского не может при этом восходить к Уваровскому списку, в котором имеются ошибочные чтения: «безаннии» (л. 214 об.), «берменъ» (л. 215), «въстъ» (л. 223 об.), «убие» (л. 225), в списке Ундольского и Першинском правильно — «безаконнии», «бесермен», «въставъ», «убиение».

Вторую группу вторичного вида составляют списки Библиотечный, Тулуповский и Тихонравовский. Они выделяются в первую очередь наличием приписки, датированной 6994 г. (Тулуповский и Тихонравовский) или 6894 г. (Библиотечный). В Библиотечном, очевидно, допущена ошибка, свойственная писцам Пскова и Новгорода, путавшим написание чисел 800 и 900. Поэтому приписку во всех трех списках следует датировать 6994 г. (т. е. 1485 г.), хотя названия месяцев в них различались: ноябрь (Библиотечный и Тулуповский списки) и сентябрь (Тихонравовский). Кроме того, указанные списки имеют общие характеристики текста, присущие только им. Так, лишь в данных списках употребелен эпитет «божественыи» в отношении Михаила Ярославича (Библ., л. 200 об.; Тул., л. 111 об.; Тихонр., л. 306), тогда как в других списках, в том числе и в первичном виде, читается «блаженыи»; в словах «вѣру срачиньскую» выделенное слово опущено (Библ., л. 202 об.; Тул., л. 114 об.; Тихонр., л. 309 об.); вместо правильного «колико зла» ошибочно воспроизведено «велико зло» (Библ., л. 203; Тул., л. 115 об.; Тихонр., л. 310 об.); вместо «воименова рать» читается лишь «воименова» (Библ., л. 204 об.) или «вои именова» (Тул., л. 118; Тихонр., л. 313); в Библиотечном (л. 206 об.), Тулуповском (л. 121), Тихонравовском (л. 316 об.) пропущена фраза «но пакы славяше Бога со многыми слезами», вместо «въздыханием» употреблено «исповеданием»; пропущены слова «сътворилъ еси лесть» (Библ., л. 207; Тул., л. 121 об.; Тихонр., л. 317 об.), и др.

Герман Тулупов выправил текст (и заголовок) по макарьевским Великим Четьим Минеям. Поскольку эта правка не отразилась в Тихонравовском списке, то последний не может восходить к Тулуповскому. В свою очередь, Тулуповский и Тихонравовский списки не восходят к Библиотечному, поскольку в Библиотечном списке имеются свои искажения: после слов «съкрывшаго талантъ» (л. 201) опущено «господина своего»; после слов «браняаше ему итти» (л. 202) опущено «в Орду»; вместо «соимася» написано «поимася» (л. 204); после слов «не дадяше сна очима своима» добавлено «ни вѣкома дрѣманиа» (л. 206 об.); пропущены слова «в он же день, аще тужу, приклони ко мне ухо Твое» (л. 206 об.); название реки Адеж, испорченное в Тулуповском и Тихонравовском списках («идеже»), в Библиотечном вообще опущено (л. 210 об.).

Можно думать, что Библиотечный и Тулуповский списки происходят от одного протографа: во–первых, в их приписках фигурирует название одного месяца (ноябрь), в то время как в Тулуповском указан сентябрь; во–вторых, в тексте имеется сближающий их одинаковый пропуск имени князя Владимира после слов «приведе князя Русскаго» (Библ., л. 201 об.; Тул., л. 112 об.). В. А. Кучкин предположил, что название месяца ноября ошибочно внесено в приписку Германом Тулуповым; теперь мы видим, что искажение внесено уже в протографе списков Библиотечного и Тулуповского. Вместе с тем можно согласиться с В. А. Кучкиным, что в протографе всей группы списков значилась дата 17 сентября 1485 г.

При выборе для публикации основного списка Пространной редакции Жития Михаила Ярославича приходится констатировать, что для данной цели мало подходят рукописи Первичного вида: Лихачевский список представляет лишь небольшой фрагмент текста, а Милютинский и Тверской списки, во–первых, восходят к дефектному оригиналу, во–вторых, являются довольно поздними и датируются серединой — 60–ми годами XVII в. Из списков Вторичного вида останавливаемся на Уваровском списке, как самом старшем и наиболее авторитетном (помимо Жития Михаила Ярославича, список содержит службы Михаилу Тверскому и епископу Арсению, что скорее всего свидетельствует о тверском происхождении сборника).

Ниже публикуется Пространная редакция Жития Михаила Ярославича по списку ГИМ, Увар., № 184 (40) первой четверти XVI века. Испорченные чтения исправляются, а пропуски восполняются по другим спискам, что оговаривается в примечаниях.

В лѣто 6800 убиенъ бысть благоверныи и христолюбивыи великыи князь Михаило Ярославичь месяца ноемвриа 22 день. Благослови, отче.

Вѣнець убо многоцвѣтенъ всякым украшениемъ, всякымъ цвѣточьным, видящимъ его очима многу свѣтлость подають, кыиждо убо възора своего видѣнием влечетъ к себѣ. Ово бѣлымъ образом цветочным просвещается, ин же червленым и багряным и зѣлоточным лице имѣя, а въ единомъ совокуплении смѣсившимся от многъ араматъ, чюдоносную воню испущающе благоухания, изимающе злосмрадиа от сердца вѣрных. Сице убо жития имѣющих велие усвоение ко единому Богови, желающе, како угодная Ему сътворити, киимъ [образом] доити и видѣти горнии Иерусалимъ. Овии же отлождьше плотскую немощь, постом и молитвами в пустынях и в горах, в пещерах изнуряюще тѣло свое, и вѣнець, и поръфиру, и весь санъ своего суньклитъства временнааго, ничто же вмѣняюще, оставляаху, токмо единого Христа любящи въ сердци и желающе нетлѣннааго царства, но еще тѣло свое предаша на поругание узамъ, и темницамъ, и ранамъ, конечное кровь свою проливающе, восприимааху царство небесное и венець неуведаемыи. Яко же сии крепкыи умомъ и терпеливыи душею блаженныи христолюбивыи великыи князь Михаило Ярославечь свое царство, уметы вменивъ, остави, приятъ страсть нужную, положи душю свою за другы своя, помня слово Господне, еже рече: «Аще кто положитъ душю свою за другы своя, сеи великыи наречется в царствии небеснемъ». Сии словеса измлада навыче от божественааго писания, положи на сердци си, како бы пострадати. Нам же се не от инех слыщавше, но самовидци бывше четному его въспитанию и добронравному възрасту его и премудру разуму усерднаго къ Богови усвоения.

Сего блаженнааго великаго князя Михаила Ярославича несть лепо в забвение ума оставити, но на свещьнице проповедания поставити, да вси видящи светъ богоразумнаго князя житие и терпения, конечнаа его страсти, просве тятъ сердца своя умная светомъ немерцаемыя благодати. Азъ же аще грубъ сыи и невежа есмь, но ревностию любве господина своего палимъ есмь, убояхся оного раба ленивааго, съкрывшаго талантъ господина своего въ земли, а не давшаго добрымъ торжникомъ, да быша куплю сътворили сторицею. Но пакы боюся и трепещю своея грубости, како въспишю от многа мало, известити о конечнеи страсти блаженаго Христова воина великого князя Михаила Ярославича, еже сътворися въ последняя времена, во дни наша. Се начиная, молю Ти ся: «Владыко, Господи Исусе Христе, подаи же ми разумъ и умъ и отверзи ми устне, да възвестять хвалу Твою, да провещаю подвигъ блаженааго раба Твоего».

Въ последняя бо лета Господь нашь Исус Христос, слово Божие, родися от Пречистыя девы Мария Богородица и приятъ страсть, исправляя падения рода нашего, и въскресе въ третии день, и възнесеся на небеса въ день пятедесятныи. Посла Господь Богъ нашь Духъ Свои на апостолы, оттоле начаша учити, обходяще вся страны, и крестити во имя Отца и Сына и Святого Духа, и в себе место поставляаху патриярхи и митрополиты, епископы же и прозвитеры. Господь же премилостивыи Богъ божественым Своимъ промышлениемъ на послѣднии векъ яви благодать Свою на Русьскомъ языце, приведе князя Володимира Русьскаго въ крещение. Володимеръ же просвещенъ Святого Духа благодатию, введъ всю землю Русьскую въ крещение. Оттоле распрастранися святая вера по всеи земли, и бысть веселие и радость велика в новопросвещенных людехъ, точию единъ дияволъ сетовашеся, побежаемъ от тех, ими же преже теми чтимъ бывааше, жертву приимаа и всякая угодия. Сего не терпя врагъ душь нащих, опрометашеся льстивыи, како бы совратити съ правааго пути их, и въложи въ сердце их зависть, ненависть, братоубииство, начаша въсхищати [власти] и имения, [не восхотеша в повинении быти] сынъ под отцем, брат меньшии под стареишимъ братом, умножися неправда и злоба многа въ человецех, и предашася въ слабость света сего скороминующаго. Господь же премилостивыи Богъ, не терпя видети погыбающа от диявола род нашь, претяше намъ казньми, хотя нас обратити от злобъ наших, посла на ны казнь, овогда глад, овогда смерть въ человецех и скотех, конечную пагубу [наведе на ны], преда нас в руце измалтяном. Оттоле начахом дань даяти по татарьску языку. И егда коему княземъ нашимъ достовашеся княжение великое, хожаше князи русьстии въ Орду ко цареви, носящи множество имения своего. По великомъ жестокомъ пленении русьстѣм минувъшимъ 30 и 4 лета.

Сеи блаженыи и приснопамятныи и боголюбивыи великыи князь Михаило бысть сынъ великого князя Ярослава, въ нукъ же великого князя и блаженаго Ярославль Всеволодича, сконьчавшагося нужною смертью въ Орде за християны. Роди же ся от блаженныя, воистину преподобныя матери великие княини Оксиньи, его же святая та премудрая мати въспита въ страсе Господни и научи святым книгам и всякои премудрости.

Князящю же ему [въ] вътчине своеи въ Тфери, преставися великыи князь во Тфери Оньдреи, благослови его на свои столъ на великое княжение, сего христолюбиваго великаго князя Михаила, ему же по стареишиньству дошелъ бяше степени великаго княженья. И поиде въ Орду къ царю, яко же преже бывшии его князи имяху обычаи тамо възимати княжение великое.

Въ то же время сыновець его князь Юрьи поиде въ Орду же. Бывшу ему в Володимере, блаженыи приснопамятныи митрополитъ всея Руси Максимъ со многою молбою браняше ему итти в Орду, глаголя: «Азъ имаюся тебе съ княинею, с матерью князя Михаила, чего въсхочешь изъ отчины вашея, то ти дастъ». Онъ же обещася, рекъ: «Хотя, отче, поиду, но не ищу княжениа великаго». И бывшю ему в Орде, не хотяще добра роду християньску дияволъ въложи въ сердце княземъ татарьскым, свадиша братию, рекоша князю Юрью: «Ожь ты даси выход болши князя Михаила, тебе дамъ княжение великое». Тако превратиша сердце его, нача искати княжения великааго. Обычаи бе поганых и до сего дни — вмещущи вражду между братиею, князи русьскыми, себе множаишая дары възимаютъ. И бывши при велице межу има, и бысть тягота велика в Руси за наша съгрешениа. О томъ рече пророкомъ: «Аще обратитеся ко Мне и останетеся от злобъ ваших, то вложю любовь князем вашим, аще ли не останетеся злаго обычая вашего, ни покаятеся от многых безакониихъ своих, всякою казнью покажню вас». Но милостию Пречистыя Богородица и всех святых прииде благоверныи великыи князь Михаило и посаженъ бысть на столе деда [и] отца своего у Святеи Богородици в Володимере блаженым и преподобным Максимом митрополитомъ всея Руси.

И князившю ему лето в великомъ княжении, седе инъ царь именемъ Озбякъ. И поиде въ богомерьскую веру сороциньскую, и оттоле начаша не щадети рода християньска, яко же бо о таковых рекоша царскыя дети, въ плену в Вавилоне сущии, глаголааху: «Предасть ны в руце царю немилостиву, законопреступну, лукавнеишю паче всея земля». Егда бо Господь Титу Иерусалимъ предастъ, не Тита любя, но Иерусалимъ казня. И пакы, егда Фоце Царьград предасть, не Фоку любя, но Царьград казня за людскаа прегрешения. Еже и сие нас деля бысть за наша съгрешениа. Но мы бывшае възглаголемъ.

Оттоле нача быти вражда между князема сима, а еще сварястася многажды миръ межю собою, но врагъ дияволъ пакы рать въздвизааше. И пакы бывъшимъ княземъ в Орде, бывъши при велице межю има, оставиша Юрья у себя в Орде, а князя Михаила отпустиша в Русь. И минувшю лету, пакы безаконнии измалтяне не сыти суще мъздоимьства, его же ради желааше, въземши многое сребро и даша Юрью княжение великое, и отпустиша с ними на Русь единого от князь своихъ, безаконнааго треклятаго Ковгадыя. Блаженыи же великыи князь Михаило срете его с вои своими, посла къ князю Юрью, рекъ: «Брате, аже тебе далъ Богъ и царь княжение великое, то и азъ отступлю тебе княжения, но в мою оприснину не въступаися». Роспустя вои свои, пои де въ отчину свою с домочадци своими.

Пакы не престая дияволъ, желая кровопролития, еже сътворися за наша грехы. Прииде князь Юрьи ко Тфери ратию, съвокупя всю землю Суздальскую, и с кровопиицемъ с Ковгадыемъ множество татаръ, и бесерменъ, и моръдвы, начаша жечи городы и многая села. И бысть туга велика, имающи бо мужи, мучиша разноличными ранами и муками и смерти предааху, а жены их оскверниша погании. И пожьгоша всю волость Тверьскую и до Волгы, и поидоша на другую страну Волгы, въ тои стране то же хотеша сътворити.

Блаженыи же великыи князь Михаило призва епископа своего, и князи, и бояре и рече имъ: «Братье, видите, княжениа великаго отступилъся есмь брату моему молодшему и выход довалъ есмь, и се над тѣмъ, колико зла сътвориша в отчинѣ моеи, азъ же терпях имъ, чаях, убо престанетъ злоба сии. Наипаче вижю, уже головы моея ловят. А нынѣ не творюся, в чемъ виноватъ буду ли в чемъ виноват, скажите ми». Они же единѣми усты съ слезами рекоша: «Правъ еси, господине, въ всемъ пред своимъ сыновьцемъ таковое смирение сътворилъ еси, се възяша всю волость твою, а на другои странѣ вотчинѣ твое то же хотятъ сътворити. А нынѣ, господине, поиди противу имъ, а мы за тебя хотимъ [потягнути] животомъ своимъ». Блаженныи же великыи князь Михаило тако же съ многым смирениемъ рече: «Братие, слышите, что глаголеть святое Еуангелие: иже аще кто положитъ душю свою за другы своя, великъ наречется въ царствии небеснемъ. Намъ же не за едина друга, на за два положити душа своя, селико народа въ полону, а инии избиени суть, жены же и дщери осквернени суть от поганых. А нынѣ мы иже за толико народа положимъ своя душа, да вмѣнится намъ слово Господне во спасение».

И утвердившеся крестомъ честным, и поидоша противу ратным, и яко быша близ себе, бысть видѣти ратных бесчисленое множество. И яко съступишася полци, и бысть сѣча велика, не могутъ брани носити противнии и вдаша плещи свои. Милость бо Святого Спаса и Пречистыя Его Матери, помощию великого архааггела Михаила победи великыи князь Михаило, бысть видѣти бесчисленое множество ратных падающих язвени под коньми, акы снопы в жатву на нивѣ. Князь же Юрьи видѣвъ свои вои росполошенъ, акы птици въ стадѣ, отъеха къ Торжьку с малою дружиною, оттолѣ вборзѣ к Новугороду. А окааннааго Ковгадыя съ другы [не] повелѣ князь великыи избити. В немъ же бысть послѣдняя горкая погыбель.

Сии же побѣда сътворися мѣсяца декамврия 22 день, на память святыя мученици Анастасии, въ день четвертокъ, в год вечернии. Самому же великому князю Михаилу бѣ видѣти доспѣх его весь язвленъ, на тѣле же его не бысть никоея же раны. Рече же блаженныи Давыдъ: «Падет от страны твоея тысяща и тма одесную, к тебѣ не приступитъ, не приидет к тобѣ зло, и рана не приступить к телеси твоему, яко аггелом Своимъ заповѣсть о тебе съхранити тя въ всѣх путех твоих, и на руках възмуть тя». Яко же и бысть, тогда съхраненъ великыимъ архаггелом Михаилом. И избави изъ плена множество душь, бывъшаа въ скверных руках поганьскыихъ, възвратися въ свое отечьство с великою радостию. Приведе оканнааго Ковгадыя въ домъ свои, и много почтивъ его и одаривъ, отпусти его. Он же лестию ротяшеся много не вадити къ цареви, глаголя: «Зане же воевалъ есмь волость твою без царева повеления».

Князь великы Юрьи съвокупи множество новогородцевъ и пьсковичь, поиде ко Тфери. И срете его благоверныи великыи князь Михаило противу Синеевьского, пакы не хотя видети другого кровопролития за толь мало дни, уладившеся и целоваша крестъ. И рече блаженыи князь Михаило: «Поидеве, брате, оба в Орду, жалуемся вместе ко царю, абы ны чимъ помочи християномъ симъ». Князь же Юрьи съимяся с Ковгадыемъ, поидоста наперед в Орду, поимше с собою вси князи Суздальскые и бояре из городовъ и от Новагорода, по повелению же окааннаго Ковгадыя написаша многа лжа свидетельства на блаженнааго Михаила.

Князь же Михаило посла сына своего Костяньтина, а самъ в Орду же поиде после сына своего Костяньтина, благословяся у епископа своего Варсунофья, и от игуменовъ, и от поповъ. И у отца своего духовнааго игумена Ивана последнее исповедание его на реце на Нерьли на многы ча сы, очищая душю свою, глаголаше: «Азъ, отче, много мыслях, како бы нам пособити християном симъ, но моих ради греховъ множаишия тягота сътворяется [в нашеи] разности, а ныне, [отче], благослови мя, аще ми ся случитъ, пролью кровь свою за них, да некли бы ми Господь отдалъ греховъ, аще сии християне сколко почиють». Еже до того же места проводиста его благороднаа его княини Анна и сынъ его Василеи, възвратишася от него съ многым рыданиемъ, испущающе от очию слезы яко реку, не могуще разлучитися от возлюбленнааго своего князя.

Он же поиде к Володимерю, [а с ним любимая сына его Дмитреи и Александръ. И бывшу ему в Володимере], приехалъ посолъ от царя, глаголя: «Зоветь тя царь, буди вборзе за месяць, аще ли не будешь, уже воименовалъ рать на твои город, обадилъ тя есть Когвадыи къ царю, глаголя: не бывати ему в Орде».

Думаша же бояре его, рькуще: «Сынъ твои в Орде, а еще другого пошли». Тако же и сына его глаголаста: «Господине отче драгыи, не езди самъ в Орду, которого хощеши, да того пошлеши, зане же обаженъ еси ко цареви, донде же минетъ гневъ его». Крепкыи же умомъ исполнився смирения, глаголааше: «Видите, чада, яко царь не требуеть вас, детеи моих, ни иного кого, но моеи головы хощеть. Аще азъ где уклонюся, а отчина моя вся в полону [будет и много християнъ] избиени будутъ, а после того умрети же ми есть, то лучьши ми есть ныне положити душю свою за многы душа». Помянулъ бо бяше блаженнааго отечьство боголюбца великаго Христова мученика Дмитрея, рекше про отчину свою и про град Селунь: «Господи, аще погубиши ихъ, то и азъ с ними погыбну, аще ли спасеши их, тъ и азъ с ними спасенъ буду». Сии бо тако же сътвори, умысли положити душю свою за отечьство, избави множество от смерти своею кровию и от многоразличных бед. И пакы много поучивъ сына своя кротости, уму, смирению же и разуму, мужеству, всякои доблести, веляше же посл ѣдовати благымъ своимъ нравомъ. На мнозѣ же целовашеся съ многыми слезами, не можааху разлучитися от аггелообразнаго възора, красныя светлости его и святого лица его, не могуще насытися медоточнааго учения его. Егда разлучистася слезни и уныли, отпусти их въ отечьство свое, давъ имъ ряд, написавъ имъ грамату, раздели имъ отчину свою, ти тако отпусти ихъ.

Дошедшю же ему въ Орду месяца септеврия въ 6 день, на память чюдеси великого архааггела Михаила, на усть рекы Дону, иде же течеть в море Сурожьское, ту же срете его князь Костяньтинъ, сынъ его. Царь же дасть ему пристава, ни дадуще его никому же обидети. Се бо умякнуша исперва словеса их паче елея, та бо ны быша и стрелы, егда одари вси князи и царицю, последи же и самого царя. Бывшю же ему въ Орде полтора месяца, и рече царь княземъ своимъ: «Что ми есте молвили на князя Михаила, сътворита има суд съ князем Юрьемъ, да котораго сътворите въ правду, того хочю жаловати, а виноватаго казни предати». А не веси окаанне, аже ся своею казнью исплелъ еси ему венець пресветелъ.

Въ единъ убо от дни събрашася вси князи Ординьстии за дворъ его, седше въ единои вежи, покладааху многы грамоты съ многым замышлениемъ на блаженнааго князя Михаила, глаголюще: «Многы дани поималъ еси на городех наших, а царю не далъ еси». Истинныи же Христовъ страдалець Михаило любя, глаголя, истинну со всякою правдою обличаше их лживое сведетельство. О таковых судьяхъ речено бысть: «Поставлю властеля, ругателя их, и судию, не милующа их». Сеи бо бяше нечестивыи Ковгадыи самъ судиа и сутяжеи, тои же и лживъ послух бываше, покрывааше лжею своею истинная слове са вернааго Михаила. И изрече многозамышленыя вины на блаженнааго, на непорочьнааго Христова воина, а свою страну оправъдая.

Пакы минувши единои недели по суде томъ, въ день суботныи, от нечестивых изыде повеление безаконно, поставиша и на другом суде связана блаженнаго Михаила, износящу ему неправедное осужение: «Царевы дани не даялъ еси, противу посла билъся еси, а княгиню Юрьеву повелѣлъ еси уморити». Благовѣрныи же князь Михаило со многымъ свидѣтельствомъ глаголаше: «Колико сокровищь своих издаялъ есмь цареви и князем, все бо исписано имяше, а посла како избави на брани и съ многою честью отпусти». А про княиню Бога послуха призывааше, глаголаше, яко «ни на мысли ми того сътворити». Они же безаконнии, по глаголющему пророкомъ, «уши имуть и не слышат правды, уста имуть и не глаголють правды, очи имуть и не видят», ослѣпи бо их злоба их, не вмѣниша себѣ нимала словеса на блаженнаго, но рѣша в собѣ: «Поносы и узами истяжимъ его и смертию нелѣпотною осудимъ его, яко неключимъ есть нам и не послѣдуеть нравом нашим».

Яко же бо въсхотѣша злобы, тако и сотвориша. Въ настоящую бо нощь приставиша от седьми князь седмь сторожовъ и инѣх немало и покладааху пред блаженнааго многыя узы желѣзныя, хотяще отягчити нозѣ его. Въземше от портъ его, подѣлишася, и в ту нощь мало облегчиша ему от узъ желѣзных, но связанъ тако пребысть всю нощь. Тое же нощи отгнаша от него всю дружину, силно бьюще, и отца его духовнааго Олександра игумена, и оста единъ в руках ихъ, глаголаше бо в себѣ: «Удалисте от мене дружину мою и знаемых моих от страстеи».

Наутрия же, в недѣлю, повелѣниемъ безаконных възложиша колоду велику от тяжка древа на выю святого, прообразующе ему поносную муку прияти, ю же приимъ, благодаряше Господа Бога с радостию и съ слезами, глаголя: «Слава тебѣ, Владыко человѣколюбче, яко сподобилъ мя еси прияти начатокъ мучения моего, сподоби мя кончати подвигъ свои, да не прельстятъ мене словеса лукавых, да не устрашатъ мя прещениа нечестивых».

И повелѣша безаконнии вести святого послѣ царя, бяше бо пошолъ царь на ловы. Премудрыи же благовѣрныи великыи князь Михаило яко же [имѣяше] обычаи измлада, николи же не измѣняше правила своего, въ нощи убо пояше псалмы Давыдовы. А како поиде из Володимеря, от тои недѣли до недѣли постящися, причащающися тѣла и крови Господни. А отнеле же ятъ бысть, наипаче беспрестани по вся нощи не дадяше сна очима своима, не да уснеть, не въздремлеть, храняи его аггелъ, но пакы славяше Бога со многыми слезами и съ глубокым въздыханиемъ, исповѣдаяся к Нему, глаголаше: «Господи, услыши молитву мою, и вопль мои к Тебѣ да приидеть, не отврати лица Твоего от мене, Владыко. В он же день тужду, приклони ко мнѣ ухо Твое, в он же час призову Тя, Господи, скоро услыши мя. Се бо минуша яко дымъ дние мои, прочее спаси мя, Боже, яко внидоша воды до душа моея, приидох бо семо, яко въ глубину морьскую, аки буря потопи мя. Се бо умножишася на мя паче влас главы моея ненавидящии мене без ума. И преже сего мои хлебъ ядяше и мою любовь видевша, а ныне укрепишася на мя врази мои, быша досажающи ми бес правды».

Егда безаконни они стражие в нощи забивааху в тои колоде святеи руце его, но ни тако озлобляемъ, не престая пояше псалтырь, а единъ отрокъ его седяаше, прекладая листы. Он же прилежно глаголаше: «Господи, не отврати лица Твоего от отрока Твоего, яко скорблю, скоро услыши мя, вонми души моеи, избави ю от врагъ моихъ. Ты бо единъ веси помышление мое, студ мои и срамоту мою, се бо пред Тобою суть вси стужающии ми бес правды. Иже бы со мною кто поскорбелъ, и утѣшающаго не обретохъ, развие Тебе, Господи, въздаютъ бо ми злаа въздобрая, пролеи на ня гневъ Твои и ярость гнева Твоего да объиметь я. Почто ся хвалиши о злобе своеи? Безаконныи же Ковгадыи злая мыслит на мя по вся дни, языкъ свои яко бритву изъостренну, сътворилъ еси лесть, възлюбилъ еси злобу паче добра, забылъ еси многых моихъ даровъ, глаголалъ еси на мя неправду ко цареви. Сего ради раздрушитъ тя Богъ, въсторгнетъ тя и преселитъ тя от села твоего и корень твои от земля живых. Но терплю, Господи, имени Твоего ради, яко благо ми будеть пред преподобными Твоими, давно бо жадах, да ми пострадати за Христа. Се бо видя себе озлобляема, сице радуюся о спасении твоемъ, во имя Господа Бога нашего възвеличимся. Но въскую, Боже, при скорбна еси, душе моя, воскую смущаеши мя, уповаи на Бога моего, яко исповемся Ему, спасение лицю моему Богъ мои».

Тако же на всякъ часъ славя Бога съ слезами, въ день же бяше всегда видети светлым веселым възоромъ, словесы сладкыми и веселыми тѣшаше дружину свою. И бяше видети, яко никоего озлобления приемлюще, глаголаше: «Се ли вы едино было [любо], дружино моя, егда преже сего яко въ зерцало зряще на мя, тешастася. Ныне же видящеи на мне древо се, печалуетеся и скорбите. Помяните, како прияхом благаа въ животе нашемъ, сих ли не можемъ претерпети? А что бо ми есть сия мука противу моимъ деломъ? Но болша сих достоина ми прияти, да негли бых прощение улучилъ». И приложи слово праведнааго Иова: «Яко Господеви годе, тако будеть. Буди имя Господне благословено отныне и до века. Да не печалуите про древо сие, помале узрите прочее выя моея».

Минувшем же днемъ 24 святому в неизреченномъ терпении, нечестивыи же Ковгадыи имея ядъ аспиденъ под устнами своими, пакы досажаа души долготерпеливаго Михаила, повелѣ его привести в торгъ в таковои укоризнѣ. Созва вся заимодавца и повелѣ святого поставити на колѣну пред собою, величашеся безаконныи, яко власть имыи над праведнымъ, и многа словеса изрече досадна праведному. Посемъ рече: «Вѣдая буди, Михаиле, таковъ царевъ обычаи: аже будеть ему на кого не любо, хотя от своего племени, то таково древо въскладаютъ на него, егда же гнѣвъ царевъ минетъ, то пакы въ первую честь введет его. Утро бо въ предъидущии день тягота сии отъидеть от тебе, потомъ в большои чти будеши». Възрѣвъ, рече сторожомъ: «Почто не облегчите древа сего?» Они же рекоша: «Заутра или на другои день тако сотворимъ по глаголу твоему». И рече окаанныи: «Поддержите ему древа того, да не отягчаеть ему плещу». Тако единъ от предстоящих за нимъ подъимъ, держаще древо то.

Многу же часу минувъшю о въпросѣх, а праведному отвѣты дающю, посемъ велѣ вонъ вести блаженааго. Ведше его вонъ, и рече слугамъ своимъ: «Дадите ми столець, да прииму покои ногама своима, бѣста бо отягчали от многаго труда». В то же время съехалося бесчисленое множество от всѣхъ языкъ, сшедшеся стояще, зряще святого. Рече же единъ от тых стоящих ему: «Господине князь, видиши ли, селико множество народа стоятъ, видящи тя в таковои укоризнѣ. А преже тя слышахом царьствующа въ своеи земли, абы еси, господине, въ свою землю шолъ». Блаженыи же рече съ слезами, яко «позору быхом аггелом и человѣком, и вси видящии мя покываша главами своими». И пакы: «Упова на Господа, да избавитъ и, яко хощеть Ему, яко Тои есть исторгии мя ис чрева, упование мое от сесцю матери моея». Въставъ, поиде к вежи своеи и глаголя прочее псалма того, и оттоле бяше видѣти очи его полны слезъ, чюяше бо ся въ сердци, яко уже сконьчатися доброму течению.

Бывъшю же блаженому князю Михаилу в неизреченномъ томъ терпѣнии, в такои тяготѣ 26 дни за рекою Терком, на рѣцѣ на Сѣвѣнци, под городом Тютяковымъ, минувши горы высокыя Ясскыя и Черкаскыя, близ вратъ Желѣзных. В среду рано повелѣ отпѣти заутренюю и часы, сам же съ плачем послушавъ правила причащениа и рече попови, да бых самъ молъвилъ апостолом сии. Онъ же въда ему книги. Приимъ книги, нача глаголати тихо, со умилениемъ и многымъ въздыханиемъ и со многыми слезами, испущая от очию яко рѣку слезы, глаголаше се: «Сохрани мя, Господи, яко на Тя уповах. Псалом 2. Господь пасеть мя, ничто же мя лишит. Псалом 3. Вѣровах, тѣмъ же и възглаголахъ». Посем нача каатися ко отцем своим духовным со многым смирениемъ, очищая свою душю, бяше бо с ним игуменъ да два попа. Посемъ же приседящю у него сыну его Костаньтину, он же приказываше къ княгине и сыномъ своимъ про отчину свою и про бояре и про тех, иже с нимъ были, [от блъших] и до меньших, иже с нимъ были, не веля их презрети. И посемъ уже часу приближающюся, и рече: «Дадите ми псалтырь, вельми бо есть прискорбна душа моя». Чюяше бо сии въ сердци — при дверех пришелъ святыи зватаи по блаженую его душю. Разгнувъ, обрете псалом: «Внуши, Боже, молитву мою, вонми моление мое, въ скорбех печалию моею смутихся от гласа вражия и от стужениа грешнича, яко [уклониша на мя безаконие и] въ гневе враждоваху мне».

Въ тои час окаанныи Кавгадыи въхожааше къ царю и исхожааше съ отвѣты на убиение блаженааго Михаила. Сеи же чтяше: «Сердце мое смутися во мне, и страх смерти прииде на мя». И рече попомъ: «Отче, молвите псалом сии, скажите ми». Не хотяше болшему смущати ему: «Се, господине, знакоми то молвыть въ последнеи главизне: възверзи на Господа печаль твою, и Тъи тя препитаеть, не дасть бо в векы смятения праведнику». Он же пакы глаголааше: «Кто дасть ми криле, яко голуби, полещю и почию. Се удалихся бегаа, въдворихся в пустыню, чаахъ Бога, спасающаго мя».

Егда вожааху блаженнааго Михаила в ловѣхъ со царемъ, глаголааху ему слугы его: «Се, господине, проводници и кони готови, уклонися на горы, животъ получиши». Он же рече: «Не даи же ми Богъ сего сътворити, николи же бо сего сътворих во дни моя. Аще бо азъ гдѣ уклонюся, а дружину свою оставя в такои беде, кую хвалу приобрящу, но воля Господня да будеть». И рече: «Аще бы ми врагъ Ковгадыи поносилъ, претерпелъ убо бых ему. Но и сеи ненавидяи мене велеречю еть о мнѣ и се ему нѣсть изменениа от Бога, азъ же, Господи, уповаю на Тя». И тако сконьча псалом и съгнувъ псалтырь, и дасть отроку.

И се в тои час единъ отрокъ его въскочи в вежю обледевъшимъ лицем и измолкшим гласом: «Господине княже, се уже едутъ от Орды Ковгадыи и князь Юрьи съ множествомъ народа прямо къ твоеи вежи». Он же наборзе въставъ и воздохнувъ, рече: «Въмъ, на что едутъ, на убиение мое». И отсла сына своего Костяньтина къ царице. И бе страшно въ тои час, братие, видети от всех странъ множество женущих [къ двору] блаженааго князя Михаила. Ковгадыи же и князь Юрьи послаша убиици, а сами в торгу сседоша с конеи, близ бо бяше в торгу, яко каменемъ доврещи. Убиици же яко дивии зверие, немилостивии кровопивъци, разгнавше всю дружину блаженааго, въскочивъше в вежю, обретоша его стояща. И тако похвативъше его за древо, еже на выи его, удариша силно и възломиша на стену, и проломися стѣна. Онъ же пакы въскочи, и тако мнози имше его, повергоша на землю, бьяхуть его нещадно пятами. И се единъ от безаконныхъ именемъ Романець изъвлече великыи ножь, удари в ребра святого въ десную страну и, обращая ножь семо и овамо, отреза честное и непорочное сердце его. И тако предасть святую свою блаженую душю в руце Господни великыи христолюбивыи князь Михаило Ярославичь месяца ноября въ 22, въ среду, въ 7 час дни. И спричтеся с ликы святых и съ сродникома своима с Борисом и Глебом и с тезоименитомъ своимъ с Михаиломъ с Черьниговьскым, и приятъ венець неуведомыи от рукы Господня, его же вжеле.

А дворъ же блаженааго разграбиша русь же и татарове, а имение русьское повезоша к собе въ станы, а вежю всю расторъгоша подробну, а честное тело его по вергоша наго, никим же не брегомо. Единъ же пригнавъ в торгъ и рече: «Се уже веленое вами сътворихом». Ковгадыи же и князь Юрьи вседше на кони, приехаша въскоре над тело. Ковгадыи же виде тѣло наго, лаяше съ яростию князю Юрью: «Не отець ли сеи тебе бяшеть князь великыи, да чему тако лежитъ тело наго повержено?» Князь же Юрьи повеле своимъ покрыти единою котыгою, еже ношааше, приоде его, а другыя кыптомъ своим.

И положиша и на велицеи веце, и възложиша и на телегу, и увиша и ужи крепко, и привезоша и за реку рекомую Адежь, еже речется горесть. Горесть бо намъ воистинну, братие, въ тои час бысть, видевъшимъ таку смерть поносную господина своего князя Михаила Ярославича. А дружина наша не мнози гоньзнуша рукъ ихъ: иже дерзнуша, убежаша въ Орду ко царици, а другых изимаша, влечахутъ нагы, терзающи нещадно, акы некыя злодея, и приведши въ станы своя, утвердиша въ оковах. Сами же князи и бояре въ единои вежи пьяху вино, повествующе, кто какову вину изрече на святого. Нъ възлюблении князи русьстии, не прельщаитеся суетными мира сего и века суетнааго скороминующаго, иже хуже паучины минуеть. Ничто же бо принесосте на светъ сеи, ни отнести можете, злата и сребра или бисера многоценнааго, нежели градовъ и власти, о них же каково убииство сътворися! Но мы на первое възращьшеся, сътворившееся чюдо да скажемъ.

В настоящую бо нощь посла князь Юрьи от слугъ своих стеречи святого телеси. И яко начаша стеречи святого телеси, яко страх великъ и ужасъ приятъ, не могуще терпети, отбегоша въ станы. И рано пришедше, не обрѣтоша телеси святого на вѣжеѣ, но телѣга стояще и вѣку на неи ужи привя зоно, тѣло особь на единомъ мѣсте лежаша раною к земли и кровь многу изедшу изъ язвы, десная рука под лицемъ его, а лѣваа у язвы его, а порты одинако одѣнъ. Преславно бо Господь прослави вѣрнааго раба Своего Михаила и тако удиви: об нощь бо лежало тѣло на земли, а не прикоснуся ему ничто же от звереи, от множества сущю бесчислену. Съхранитъ бо Господь вся кости ихъ, ни едина же от них не съкрушится. Смерть же грѣшьникомъ люта, еже и бысть треклятому и безаконному Ковгадыю: не пребывъ ни до полулѣта, злѣ испроверже окаанныи животъ свои, приятъ вѣчныя мукы окаанныи.

Мнози же вѣрнии и от невѣрных тое нощи видѣша чюдо преславно: два облака свѣтла всю нощь осѣняета над телесемъ преблаженнааго, раступающася и пакы съступающася вмѣсто, осѣняющи яко солнце. Наутрия глаголааху: «Святъ есть князь сии, убиенъ бысть без винно, облакома сима являеть присѣщение аггельское над нимъ», — еже исповѣдаша намъ съ слезами и съ многыми клятвами, яко истинна есть бывшее.

И оттолѣ посла тѣло въ Мжачары и съ всѣми бояры. И тамо слышаша гости, знаеми ему, хотѣша прикрыти тѣло его съ честию плащаницами многоцѣнными и съ свѣщами славно въ церкви поставити. Приставлени же немилостивии бояре не даша ни видѣти блаженнааго, но со многою укоризною поставиша въ единои хлѣвинѣ за сторожи. Но и ту прослави его Господь: мнози от различьных языкъ, живущих въ мѣсте томъ, по вся нощи видяху столпъ огненъ, сияющь от земля и до небеси, инии же яко дугу небесную, прикладающе над хлѣвину, иде же лежитъ тѣло [святого]. И оттолѣ повезоша его к Бездежю. И яко приближившимся имъ къ граду, и мнози видѣша из града около санеи святого множьство народа съ свѣщами, инии же на конех съ фонари на въздусѣх ездяще. И тако привезше въ град, не поставиша его въ церкви, но въ дворѣ стрежахуть его. Единъ от стрегущих [в нощи] възлеже верху санеи, сущих с телесемъ святого. И тако невидимо нѣкоторая сила сверже его далече съ санеи святого. Онъ же с великою боязнью едва въста, живу ему сущю, пришед, повѣда сущему ту иерѣови вся бывшая ему. От него же мы слышахом и написахом.

И оттолѣ повезоша его в Русь. Везуще по городомъ по русьскым и довезоша Москвы, положиша и въ церкви Святого Спаса в монастыри. Княиинѣ же его и сыномъ не вѣдущимъ ничто же сътворьшагося, далече бо бяше земля, не бѣ мощно вѣсти [донести] никому же.

На другое же лѣто приеха в Русь князь Юрьи, приведе с събою князя Костяньтина и дружину отца его. И се уведавши княини его Анна и епископъ Варсунофеи, и сынове его, послаша уведати на Москву. По слании же приехаша, поведая, яко христолюбивыи великыи князь Михаило убиенъ бысть. И плакашася на многы дни неутешно.

Бывшю князю Юрью в Володимере, посла к нему князь Дмитреи брата своего Олександра и бояръ своих, и едва сладишася. И възя князь Юрьи множество сребра, а мощи блаженнааго Михаила повеле отпустити. Послаша на Москву бояръ своихъ съ игумены и съ прозвитеры, привезоша же мощи святого въ Тферь со многою честию. И срете и Дмитреи, Олександръ и Василеи и княини его Анна в насаде на Волзѣ. А епископъ Варсунофеи съ кресты съ игумены, и с попы, и дияконы, и бесчисленое множество народа сретоша его у святого Михаила на березе. И от многаго вопля не бяше слышати поющих, не можаху ракы донести тесноты ради до церкви, поставиша пред враты церковными. И тако на многы часы плакавшеся, едва внесоша въ церковь, пѣ вши надгробныя пѣсни, положиша въ церкви Святого Спаса въ гробе, яже самъ создалъ, на деснои стране, посторонь преподобнааго епископа Семеона, месяца септеврия въ 6–и день, на Чюдо архааггела Михаила.

Се чюднее сътвори Богъ Своею чюдною неизреченною милостию: ис толь далечее стороны везено тело святого на телезе и в санех, потом же лето все стояло на Москве, обретеся все цело и красно, а не истлевше. Да како по достоянию въсхвалити можемъ, блаженыи княже Михаиле. Радуися, воине Христовъ непобедимыи, но всегда по6ѣ–жавыи находящая бес правды въ отечьство твое. Радуися, страстотерпьче Христовъ, яко проиде святое имя твое въ всю вселенную. Радуися, ею же вжеле, тъ и сътвори, течение съверши, веру съблюде, приятъ венець от всех Христа Бога, Его же моли за отечество свое, яко имея дерзновение, да избавимъся от грех и бед и напастеи твоими молитвами и всех святых, да сподобимся царь ствию небесному, славящи Святую Троицю, Отца и Сына и Святого Духа, и нынѣ и присно и в векы векомъ. Аминь.

 

§ 2. Житие Софьи Ярославны

Памятник древней Тверской агиографии введен в научный оборот Л. В. Тигановой и опубликован по списку начала XVI в. — РГБ, ф. 247 (Собр. Рогожского кладбища), № 658 (л. 228 об. — 231). Заголовок в Рогожской рукописи имеет вид: «В лето 6800, месяца февраля въ 10 день. Житье госпожи нашея Софьи». В тексте говорится о пострижении тверской княжны Софьи, сестры Михаила Ярославича, в мужском монастыре архангела Михаила (несмотря на противодействие родных), ее иноческих подвигах, о построении Софьей церкви святого Афанасия и монастыря, наконец, о кончине княжныинокини в год, когда ее брат Михаил Ярославич получил в Орде великое княжение — т. е. в 1305 г.

Сочинение отнесено Л. В. Тигановой к жанру повестей и названо «Повестью о Софье Ярославне Тверской», однако несомненные признаки агиографической литературы, название «Житие», присутствующее в Рогожском списке, позволяют видеть в нем типичное житие краткого, Проложного типа.

Хотя публикация текста Рогожского списка не безупречна, но и в самой рукописи имеются явные ошибки, устраняющиеся при сравнении с новым списком, сведения о котором содержатся в работе Ю. Д. Рыкова и А. А. Турилова. Новый список Жития Софьи включен в состав Торжественника РГБ, ф. 775 (Собр. М. И. Чуванова), № 1 (л. 398 об. — 400 об.). Рукопись отнесенана названными авторами к третьей четверти XV в., но датировку можно уточнить: основной филигранью является Голова быка под стержнем с 6–лепестковым цветком и трилистником — ближайшая аналогия в альбоме Пиккара, XII, № 674 (1457—1460 гг.). Поэтому рукопись можно с полным основанием датировать 60–ми годами XV века.

Помимо явного старшинства, Чувановский список содержит правильные чтения, позволяющие исправить дефекты Рогожского списка.

Так, пострижение Софьи датировано в Чувановском списке 6801 г., в Рогожском — 6800 г. Указано, что пострижение произошло 10 февраля, во вторник. Но 10 февраля падает на вторник в 1294 г., следовательно, верно чтение Чувановского списка, датирующее событие 6801 мартовским годом. Пострижение Софьи 10 февраля 1294 г. согласуется с известием Жития, что в тот момент князь Михаил Ярославич находился в Орде: по летописям, Михаил Тверской был в Орде именно зимой 6801 г.

В Рогожском списке сказано, что Софья скончалась во «второе лето пострижения еа», когда Михаил Ярославич «прия великое княжение», что является ошибкой, потому что Михаил Тверской получил великое княжение только в 1305 г. Правильно читается в Чувановском списке: «наставъшю же 2–му на 10 лету пострижениа ея» (л. 400). Двенадцатое лето по пострижении Софьи, действительно, приходится на 1305 г.

Чувановский список позволяет восстановить пропуск Рогожского, касающийся дня освящения церкви святого Афанасия (ср. Рогожский, л. 229 об.), а также пропуск после слов «и мы дѣвы» (Рогожский, л. 230 об.).

Можно утверждать, что Чувановский список почти на всем протяжении содержит верные чтения по сравнению с Рогожским, за исключением, пожалуй, только одного места: в Чувановском (л. 399— 399 об.) читается «священнымъ Андреемъ», правильным представляется чтение Рогожского (л. 229 об.): «священоепископомъ Андреемъ».

Что касается времени создания Жития Софьи Ярославны, то Л. В. Тиганова предположительно отнесла его ко второй половине XV в. С этим, однако, нельзя согласиться. Во–первых, пострижение Софьи (в Чувановском списке) датировано по мартовскому стилю, а применение на Руси мартовского стиля ограничено первой третью XV в. Во–вторых, указание автора, что он не может подробно описывать события по причине «скудости ради харатии» (л. 399 об.), вводит нас в век господства харатейного писчего материала, т. е. в XIV век. Но в тексте Жития содержатся уникальные подробности исторического характера, отсутствующие в дошедших до нас источниках: приведена дата пострижения Софьи (10 февраля 1294 г.), указано имя игумена монастыря архангела Михаила (Юрьи Явидович), постригшего Софью; уточнено, что в момент пострижения (10 февраля 1294 г.) князь Михаил Ярославич находился в Орде; воспроизведены даты закладки и освящения церкви святого Афанасия; отмечены день отъезда в 1305 г. Михаила Ярославича в Орду (1 мая), день и час похорон Софьи (20 октября, в 7 часов дня) и факт отсутствия в Твери в тот день князя Михаила.

Полученные данные могут свидетельствовать о том, что автор составлял Житие Софьи во время, близкое к описываемым событиям. Однако — не в начале XIV в. Стремление поставить в центр повествования Михаила Ярославича указывает уже на существование культа Тверского князя. Эту мысль подтверждает фраза, что Михаил Ярославич отправился в Орду, «заступая крестьяне от нашествия поганых» (Чувановский, л. 398 об.). Хотя отмеченная фраза отражает общую идею Жития князя Михаила Тверского, но ближайшим образом она связана с текстом Службы Михаилу Ярославичу:

«град свои заступи от нахожения поганых»,

«кровию своею избавилъ еси нас поганых нашествия».

Принимая во внимание, что Служба Михаилу Ярославичу написана на основании его Жития, признаем, что наиболее вероятным временем создания Жития Софьи Ярославны являются 20—30–е годы XIV в. (тем самым утверждается факт составления в те же годы и Службы Михаилу Ярославичу).

Ниже публикуется текст Жития Софьи Ярославны по списку РГБ, ф. 775 (Собр. М. И. Чуванова), № 1 (л. 398 об. — 400 об.):

В лѣто 6801–е месяца февраля въ 10 день, на память святого мученика Харлампия, въ седмыи час нощи, пострижеся госпожа наша Софиа, великая княжна, Ярославна, и постриже ю епископъ Андрѣи и Юрьи Явидовичь, тои бо бѣ игуменъ у святого Михаила. Ту бо пострижеся Софиа в манасътыри в мужскомъ святого архистратига Михаила, поне же убо таяшеся матери своеа великиа княини и всих домашних своихъ.

И в то бо время не бѣ брата ея в градѣ великаго князя Михаила, но бяше в Ордѣ, заступая крестьяне от нашествиа поганых. Брат же ея князь велики Михаило любляше свою сестру, акы свою душю, великую княжну Софию, и не можаше же долго терпѣти, не видѣвъ сестры своея, рано и поздо бьяше еи челомъ. Егда же поиде в Орду и вниде к неи, пролиявъ слезы своя, и рече: «Госпоже моя, сестрица милая, послушаи мене, брата своего, не мози сего сотворити без мене, еже еси умысълила въ сердци своемъ», — вѣдяше бо хотѣние сестры своея, како любляше чинъ аньгилскыи. Се же бесѣдующу брату к неи, она же видѣвши скорбяща и ея ради, и обѣщася не створити без него. Он же рад бывъ и, цѣловавъ ю, и отъиде от нея и тако поиде в Орду. Она же помысли въ себѣ, глаголющи: «Аще послушаю брата моего, обрящюся боящися брата, а не Бога». И нача сице молитися Богу: «Господи, открыи очи мои умнеи, да разумею чюдеса от закона Твоего», — поне же жадаше чину ангелскаго, яко елень источника, яко рыба воды, и яко земля росы, и яко птичь въздуха, и яко младенецъ сытости.

И егда же отвержеся мира и яже въ мире, по заповедемъ Господнимъ, и начатъ почитати житья преждних святых девъ, Феклы, Февронии, Еупраксии и прочих, како презреша славу мира сего и света сего прелестнаго. И вниде умиление въ сердце ея любити Бога всею душею и всимъ сердцемъ своимъ, и нача томити плоть свою постомъ и жажею, и пениемъ нощным, и наголеганиемъ, и железа ношаше на теле своемъ. Тогда бо уже омерзе еи злато и сребро и камение драгое, и моляшеся Богу, помощи просящи на супостата врага.

И хотяше, дабы умножити черноризицъ, и поставиша манастырь на поли, обложиша церковь месяца маия на память святого апостола Андроника, въ 17 день маия, и священа же бысть церковь святого Афанасиа месяца сентября въ 17 день, на память святых трех девъ Веры, Любви, Надежи и матери ихъ Софии, священнымъ [епископомъ] Андреемъ и игумены его, их же именъ не писах скудосъти ради харатии, и с презвитеры и зъ дьяконы. И тогда бысть радость велика Софии о священии церковнемъ.

Оттоле начат болми подвизатися на труды иноческаго житья и понужати сродници свои отврещися мира, глаголющи сице: «Госпожи и сестрици мои, помяните, где цари, где князи, где деди и прадеди наши? Не все ли земля и попелъ, въ малъ бо час красится, а в веки мучитися. Но подтщитеся внити тесными враты, узок бо путь и тесни врата, въводяи въ жизнь вечную, а широкии путь и пространна врата вводяи в пагубу». Они же слышаще словеса ея, инии отверзоша сердца своя и приемлюще со страхомъ и радостию и надеждею вечных благъ, и уневестишася Христови. А инии заткоша уши свои, да не слышать, возлюбивъши прелесть света сего и надеющеся в немъ вечновати.

София же молящися Богу и святому Афонасию, кого приведетъ во ограду свою. И колико их имяше во обители своеи, учаше я, глаголющи: «Сестры и матери, Бога деля внимаемъ къ своему спасению, възыщи Бога и жива будеть душа ваша. И самъ Христосъ то же глаголеть: Аще кто хощеть по Мне ити, да отвержется себе, сиречь своих хотении душепагубных и всякиа утѣхы плотския, и возметъ крестъ свои и по вся дни по Мне ходить, сиречь да зря на крестъ и помня Христовы страсти, по вся дни терпитъ всяку нужю и хулная словеса». И паки рече: «Ищите писаниа и в томъ живота вечнаго Христа обрящете, и по тому разумети, ажь гнилою и мертвою вещью, образомъ Святыа Троица, сущимъ в нас умьнымъ талантомъ и словомъ и душею. Аже ли кто умныи талантъ, даръ Божии, свѣтилникъ спасенаго промысла, погребъ въ земли, погибающих вещеи, начнет ленитися о своемъ спасении». Или паки кому въсеетъ врагъ въ сердце изыти изо ограды святого Афонасиа, похуляюще небрежениемъ иноческое житие, глаголюще сице: А которая чюдеса или знамениа дѣются въ манастыри семъ, почему разумети, аже добро житье общее; тако глаголя: «Причитается в часть неверных жидовъ, просящих знамении от Христа, на них же Спасъ страшенъ отвѣтъ отвеща, глаголя: Род золъ лукавъ любодеивыи знамениа ищетъ, и знамение не дасъться ему. Мужи Ниневгитстии и царица Южская въ последнии день страшнаго пришествия, вставше на суд, судят ищющих знамении и чюдесъ в муку вечную. Лѣпо было комуждо насъ того боятися, поне же дѣвы есмы. И паки о семъ молю вы, сестры, Бога ради не укаряите стариць, глаголющи: Мы девы. Блюдитеся сего, еже глаголетъ писание: Мнози от блудниць девы быша, и мнози девьство соблюдше, прокажены быша». И сице учаше, глаголющи, яко мати чадолюбивая, учаше чада своя умилно.

Наставъшю же 2–му на 10 лету пострижениа ея, месяца маия въ 1 день, на память святого пророка Еремея, поиде брат ея князь Михаило во Орду, тогда прия великое княжение. Того жде лета София начат тужити и плакати много о отхождении брата своего, глаголющи, яко «уже брату моему не видѣти мене въ свѣтѣ семъ». И тако разболеся и предасть душю свою Господеви въ 6 часъ нощи.

И бысть великъ плачь и рыдание во всемъ граде, не токмо въ градѣ, но и по селомъ, вси слышаще и плакаху, и глаголаху «прибѣжище наше и утѣха», а инии заступления и помощи, многия бо в печали утѣшающе, и бѣднымъ помагаше. Прииде же епископъ со игумены и прозвитеры и дьяконы, и тако отпевше над нею погребеное пение, и положиша ю в гробѣ мѣсяца октября въ 20 день, на память святого мученика Артемия, въ 7 часъ дне, о Христе Исусе Господе нашемь.

 

§ 3. Житие Михаила Александровича

Два древнейших вида Жития князя Михаила Александровича Тверского имеют летописное происхождение: 1–й вид представлен в Новгородской IV и Софийской I летописях, 2–й вид — в Рогожском летописце и Симеоновской летописи. Оба рассказа посвящены в основном описанию последних дней жизни Михаила Александровича (скончавшегося 26 августа 1399 г.), прославлению его христианских добродетелей и завершаются похвалой тверскому князю. Включение 1–го вида Жития Михаила Александровича в Новгородскую IV и Софийскую I летописи свидетельствует о том, что памятник уже содержался в их общем источнике — Своде митрополита Фотия 1418 г. В Софийской I летописи Житие читается в урезанном виде, без Предисловия. Однако доказано, что как Предисловие, так и остальной текст атрибутируются известному русскому средневековому писателю Епифанию Премудрому. Житие Михаила Александровича Тверского написано Епифанием явно в Троице–Сергиевом монастыре, поскольку адресовано тому же архимандриту Кириллу тверского Спасо–Афанасиева монастыря, которому Епифаний отправил другое свое послание в 1415 г. Таким образом, епифаниевское Житие Михаила Александровича можно датировать серединой второго десятилетия XV века.

Полный вид Жития Михаила Александровича, написанного Епифанием Премудрым, содержится в Новгородской IV летописи. Поэтому для публикации мы выбираем первоначальный вид Новгородской IV летописи, отразившийся в Карамзинском списке первой трети XVI века:

О преставлении князя Михаила Тферскаго

Егда единою видѣвы пришлець великаго града изрядное стоание, что убо хощеть рещи о немь, но токмо же в собѣ видѣнию дивится, яко инѣм же глаголеть: «Видѣх убо аз преславное граду видѣние, о нем же по части нѣсть ми съглаголати. Преудивиша бо мя мудраа основаниа, твердости и крепости стенъ, и утвръжение врат, и сведение стлъпъ, и полатъ украшение, разум же не преде ми ни къ единому ухищрению». Да тѣмь не могу инемь исповедати, ибо сам азъ не насладихся неизреченныа красоты. Яко же и се в томь подобное вещи, отче отцемь Кирилъ, г.с. р.ч.е.е.г., еже повелел ми еси написати от житиа премудраго Михаила боголюбца князя, и то же выше силы и не досажема умалению нашему. Обаче же блюсти подобает, да не преслушание в нас обрящется. Молю твое боголюбство, честнаа главо, ибо самь чюдяся мужа разуму и нравомъ, и не могы единаго разсужениа въ умъ привести, ослушаниа же бояся, да аще от великых многъ малаа некаа речемь, всяко прощение въ оглаголаниа место да приимемь от священнаго верха.

Разболеся князь великыи Михаило Александровичь Тверскии по Госпожине дни, и бысть ему болезнь тяжка, изнемагааше добре, уже и грамоты духовныа повеле писати, уже бо мало владеаше собою. И в то время приспешя пришедшии из Царяграда послове, их же бе посылал к Царюграду с милостынею, Данило протопоп с дружиною своею, и привезе ему от патриарха благословение и поминок, икону патриархову, на неи же написано бяше страшныи суд. Он же повеле владыце Арсению съ всемь сбором, съ игумены и с попы, и сь диаконы, и съ кресты, и с кадилы, и свещами срести честно святую икону ту и пети молбены. А самъ вставъ от постеля своеа, аки забыв болезнь свою, и чюдо бе зрети: обновися яко орелъ уностью, аки не чюяше ни старости, ни болести, и срете икону на своемъ дворе у церкви святого Михаила, и нача целовати любезно святую икону. И повеле створити пиръ великъ, и позва на пиръ епископа своего Арсениа и архимандриты, и игумены, и попы, и дьаконы, и крилошане, и черньцев, и черниць, нищих и убогых, и слѣпыа, и хромыа, и вредныа, и понудися вечеряти с ними вкупе. Бяше убо велми изнемогаа, поддръжахуть его. И потомъ испивъ ко всемь, и нача пращатися съ всеми, преже съ священскымь чиномъ, комуждо их из своеа рукы подавь чашю и, целуя их, къ всякому глаголаше: «Простите мя и благословите». Они же надолзе не могуще ся удержати, целующе его, жалостно плакахуся по немь. И тако всехь поряду целовавъ от мала и до велика и отпусти я. Они же идяху от него дряхли, плачуще. Последи же целоваша своих детеи и бояръ, и слуг, и домочадых, и учаше дети своя, веля им имети обычаа благыа, боголюбие и милостыню, правду, мужество, целомудрие и братолюбие, и заповеда имь брату брата чтити и любити, а стареишаго брата всемь слушати. «А вы, братие моа боляре, вспоминаите моим детемь, чтобы жили в любви, яко же указах имъ». И раздели их комуждо их часть отчины. Сыну Ивану и его дѣтемь, Александру и Ивану, — Тферь, Новыи Городок, Ржову, Зубцев, Радилов, Въбрынь, Опоку, Вертязинъ. А Василию и Борису и его сыну Ивану — Кашинъ, Коснятинъ. А сыну Феодору два городка Микулина и с волостми. И яко же написах грамоты духовныа, по чему княжити и жити, и «не преступати моего слова и моеа грамоты духовныя».

И встав, поиде в церковь съборную, в Святыи Спасъ, бивъ челомь великому Спасу и Пречистѣи Его Матери и святому архаггелу Михаилу. И потом нача гробом кланятися: своего дѣда гробу, великого князя Михаила Ярославича, и своего отца гробу, Александра Михаиловича. И пришед к столпу, иже на правои странѣ, идѣ же бѣ написани Авраамь и Исаакь и Иаковъ, и под тѣмь мѣстомь повелѣ гробъ себѣ сѣчи. А самь поиде вонъ из церкве Святого Спаса. И вышедъ из дверии церковных на степени, и бѣ народа много множество стоаху, сшедшеся. Он же к нимь поклонися, смиреномудриа и любве образ показаа, про щениа от них от всѣх прошаше, глаголя: «Братие, простите мя и благословите вси». Они же яко единѣми усты, съ въсклицаниемь плачюще и глаголюще: «Богъ простит тя, добрыи нашь княже господине».

Бяше бо тогда видѣние доброты его премѣнися на дряхлость и свѣтлость лица его на блѣдость преложися от многыа истомы и от великыя ему болезни. И оттолѣ поиде по степенемь доловь. Князи же сынове и бояре его мняхуть пакы на свои дворъ хощет поити, он же, кажа рукою, повелѣваше вести себе в монастырь. Княгини же его Овдотья с прочими княгинями и снохами, тако же и князи сынове его и внучата, и бояре и слугы то от него слышавше, велик плачь створиша. Он же тако поиде в лавру святого Афанасиа. Они же вси проводиша его с плачемъ.

И в том часѣ повелѣ пострищися въ мнишьскыи чинъ, и пострижен бысть рукою преподобнаго Арсениа, епископа Тферскаго, августа 20, и наречено бысть имя ему въ мнишскомь чину Матфеи. И пребысть в монастыри 7 днии, в то ж день и преставися благовѣрныи и христолюбивыи Михаило, сынь Александров, внук Михаилов, правнукъ великаго Ярослава Ярославича. Бысть всѣх днии житиа его лѣт 66. И отъиде от житиа сего к Господу августа 26, въ вторник на ночь, в куроглашение. А в гробъ положень бысть на заутра, в среду, въ своеи отчинѣ въ градѣ Тфери, въ зборнои церкви в Святомь Спасѣ. И мног плачь бѣ по всему граду в тои день.

Бяше бо сеи князь был тѣлом великъ боле людии, крѣпокъ и сановитъ, и смышленъ, и разумен, взоръ имѣлъ грозенъ, и преудивленъ лише человека; зело боголюбивъ и любя церковныи чинъ, и чьсть подаваше Божиим служителем священником, и зело любляше пение церковное, и милостивъ зело къ убогымь; паче же любляше суд праведенъ, не на лиця судити, бояромь не потакаше, но паче сиротамь въ всемь помагаше, милостыню всегда беспрестани творяше. Того ради и Богъ удиви милость Свою на немь, давше ему толику благу и красну житию кончину. И вечнаа ему память.

Второй вид Жития Михаила Александровича содержится в так называемой тверской обработке Троицкой летописи, доведенной до 1412 г. и представленной в Рогожском летописце и Симеоновской летописи. Здесь тверской идеолог оправдывает политику тверских князей и излагает свою точку зрения на события конца XIV — начала XV в. Текст представляет своеобразный тверской «ответ» на идеологию московской стороны, отраженную в Троицкой летописи. Рассказ о кончине в 1399 г. Михаила Александровича Тверского написан в иной, чем у Епифания Премудрого, стилистической манере (автор ориентируется в качестве источника на Сказание о Борисе и Глебе) и насыщен многими бытовыми подробностями, которые могли быть известны только местному писателю–монаху. Автором тверской переработки признается архимандрит Спасо–Афанасиева монастыря Ки–рилл. Датируется памятник, как и 1–й вид Жития Михаила Александровича, серединой второго десятилетия XV века. Ранее текст Жития был издан в 1–ом выпуске XV тома ПСРЛ (Пг., 1922. Стб. 167—176), однако с многими ошибками: модернизирована орфография рукописи, пропуски восстановлены по смыслу без указания в примечаниях, имеются неправильные прочтения («ангельскаго» вместо «аггелскаго», «во иже» вместо «в он же», «святого» вместо «святаго», «ангельскыи» вместо «аггелскыи», «святыи» вместо «святыя», «добролетныхъ» вместо «добролепных», «граду» вместо «град», «странии» вместо «страннии», и др.). Поэтому мы переиздаем текст Жития Михаила Александровича непосредственно по рукописи Рогожского летописца 40–х годов XV в. (РГБ, ф. 247, № 253, л. 352 об. — 358 об. — по карандашной нумерации листов):

Того же лѣта преставися благовѣрныи великии князь Михаило Александровичь Тферьскыи, бывъ от рожества летъ 65, добре удръжавъ столъ Тферьскыи летъ 34, в нихъ же сынове Тферьстии благодатию Божиею многа блага въсприаша. При семъ корчемникы и мытаря и торжьныя тамгы истребишася, бе бо благородныи изрядне княжа, церкви Божиа съзидая и украшаа, и люди бещислено сладце и благочинно собра, и грады Тферьскыя утверди, и в добреденьстве многа лета поживе, миръ глубокъ имея къ всем странам, его же именемъ сынове Тферстии хваляться, поминающе и въ род и род. О таковых бо пророкъ Давидъ рече: «В память вечную будет праведнику», тако же и Соломонъ, удивляя память, рече, с похвалами праведнаго бываеть. И сии бо благочестивыи князь великии Михаило Александровичь, иже от уности Господа Бога возлюби всею душею и произволениемъ, и сведении Его взыскаа паче злата и топазиа, по пророку, сего ради, яко же рече, ко всем заповедем Его направляшеся и милостивъ бываше ко убогым и маломощным, нагыя одѣваа и алчюща напитаа, и болным посетитель и кормитель бе, и просто, яко же и по Иову рещи, нога бе хромых и око слепых, и пришелцем согреянныи покои обреташася и обидемыя от насильствуемыих, яко отець, заступаше, наипаче же черноризца, яко самого Христа любляше, и сим честь паче князи подаваше. Толми же милостивъ бываше на иночьскыи чинъ, иже многажды любезне со слезами лобызашеть я, и съ крепкым желаниемъ сердца, зело радуяся, тѣм предстояше. Обаче же многа и неизочтенна благонравиа показа и к Богу велию веру в делех стяжа, образ добръ оставле всѣм князем, хотящим властовати на земли. Тъмъ же и Господь Богъ необидемыи дародавець зѣло Сам и возлюби и многа тому бещисленаа блага дарова, славою бо и честию венча и, и въ странах прослави и. Самъ бо рече: «Прославляюща Мя прославлю», и сему сбысться по пророку, еже въ слухъ уха послушаша и, и от странъ к нему сбирахуся, и сынове туждии поработаша тому, и Господь бо постави и во главу многыим, и люди земля его веселиа и богатьства исполни, и всегда веселитися ему сподоби, зря сыны своя окрестъ трапезы, яко новорасли маслинныя, по пророку, видѣ бо ины сыновъ своих благородиемь цветуща пред очима его и всеми въ благыхъ исплъни желание его: «Азъ бо, рече, люблящаа Мя люблю».

Преставление же боголюбиваго сего великаго князя сице есть. Бысть яко же богоспасенному граду Тферьскому живущу всем миром и благочестиемъ, церковнаго ради благостояниа, и сему князю великому Михаилу Александровичю изрядне строящу град и люди, и людем всем благовременнующе обилне и всемъ благодарящим Господа Бога о таковем благовременнем пребывании града. И бысть яко же исходящу лету тридесять четвертому дръжавныя области Тферьскаго настолованиа и мирънаго царства Михаила, достославнаго великаго князя, в лето, в не же обновлена бысть святаа великаа съборнаа Тфѣрьскаа церкви, приидоша посолници Тфѣрьстии от Констянтиняграда иереи Даниилъ, началникъ прозвитером сборныя церкви святаго Михаила, и Калоаннъ, преже бо двою лет посланныим сиимъ сущим от благороднаго Царюграду зѣло съ многым имѣниемъ къ святѣи православнѣи съборнѣи и апостольстѣи церкви, къ царю же и патриарху, яко же обычаи бе ему и многащи посылати прежде. Царь же и патриахъ многами сих почтивше и отъпустиша, таче же съ сими и своя послы отъпустиша с дары къ благородному. Патриархъ же, видыи по вере боголюбиваго, посылаеть любовныя безценныя дары, яже паче богатьства всего мира: святую чюдоносную икону, написание имеющу страшнаго суда, преудивлено и преславно съделание имеющи, и многа от святых мощии и мира честнаа и драгая. И бысть яко же сиимъ приближающимся ко граду, повелѣ благородныи и да не внидуть въ град вечеру сущу, радости же духовныя исплънися, бе бо всею душею ждыи благословениа и молитвы от святаго патриарха, мысляше бо, яко да святаго молитвою хотяще тещи в добрыи путь, имъ же добрии текше, добраа неизреченнаа въсприаша, еже въ иночьское житие, и восприати святаго аггелскаго образа, его же се от многых лет горениемъ сердца желаше, и сего ради со слезами завидяше иночьскому житию и яко бо аггела Божиа съ любовию инока среташе. Абие же тогда въскоре премени си умъ от тленных на нетленнаа и от маловременных на безконечнаа, сице бо рече: «Да аще мя сподобить Господь Богъ срѣсти и видѣти животворивую икону, еже от святаго мѣста, и восприати благословение от праведнаго патриарха и от вселенскаго святаго збора, живъ Господь Богъ мои, к тому не возвращуся в дом мои, но да будеть ми сие вождь в вѣчныи животъ». Всю же нощь бе[з] сна пребысть, моляся Господеви съ слезами, сице глаголя: «Господи, иже премногыя Ти ради милости сподоби мя въ утрии день въсприати иночьское житие святаго аггелскаго образа и причти мя, Владыко мои, недостоинаго въ святем избраннем стаде Твоем, яко мне зело честни быша друзи Твои, Боже, да со всеми и азъ въспою Твою силу».

На утрии же день, сущу вторнику, благородныим сыномъ его сущем у него, прочиимъ же княземъ и бояром и всем людем ждущем и хотящем приити къ нему обычнаго градскаго ради управлениа, и уже не повелѣ никому же внити к собѣ, повелѣ же сыномъ и всѣм изыти от него. И призываеть к собѣ единаго блаженаго епископа Арсениа и с тѣм наедине многа со слезами бесѣдова и сице глагола: «Мене, его же видиши недостоинаго, отче, ибо человѣколюбивыи Богъ, даровавыи ми мирнаа лѣта животу, и в них здраву ми быти сотвори, и многоденьство ми без пакости препроводи, къ симъ же славою въ человѣцѣх почте мя и богатьства многа мя исплъни, да при всем том боюся благаго моего бесмертнаго Дародавца, еда нѣколи въсхощеть у мене въпросити от длъгу того, аз же обрящуся, яко и онъ лѣнивыи рабъ, иже не ждавыи господина своего и небрежением изгубивыи вся порученнаа ему. Нынѣ же, честныи отче, моли Господа Бога, да мя сподобить въ день сии пострищися въ иночьское житие от честныя ти рукы и еще же помози ми святыми ти молитвами, да ничто же тлѣнных сих и мирскых красот ослабить ми на пакость». Блаженыи же епископъ Арсении, видѣвъ мужа божественым огнем возгорѣвшася и зѣло на Христову любовь духомъ того горяща, и к симъ же начать епископъ многа от божественых писании прилагати в доброжеланное ему сердце, яко да и еще всяко силенъ Христовъ воинъ явится, еще крепцѣ могыи оттещи славы мира сего и презрѣти честь сего суетнаго маловрѣменнаго царства. На длъзѣ же бесѣдующема князю же и епископу, послѣди же рече великыи князь: «Богъ, честныи отче, твоими молитвами по милости Своеи, яко же въсхощеть и сотворить, аз же уповаю на Нь, ты же, отче, всяцѣмь сохранениемъ соблюдаи сие, да некако сынове мои, княгини стужати ми начнуть, дни же сего повели всему святому събору, да сберуться к тобѣ архимандрити, игумени и прочии вси въ срѣтение святыя иконы».

И яко же изыиде епископъ от благороднаго, повелѣ же и посолником да внидуть въ градъ. От того же часа изыиде въ слух по всему граду, яко дни сего хощеть великыи князь Михаило Александровичь оставити княжение и хощеть пострищися и черноризець быти. И дивляхуся людие зѣло, инии же не вѣроваху глаголемым, и сбирахуся людие, яко на дивное чюдо. Бояре же и отроци по малу, склоншеся другъ ко другу, слезы истачаху, тако же и княгини его и сынове его особь плакахуся. Пред ним никто же не смѣя что рещи, бояху бо ся его, яко бѣ мужь страшенъ, и сердце ему, яко сердце льву. Послании же яко же поидоша во град, носяще честнаа и бесцѣннаа скровища. Епископъ же и весь соборъ и множество народа изыдоша съ свѣщами и с кандилы въ срѣтение честныя иконы, ликующе и поюще Господеви. Изыде же и самъ благоразумныи великыи князь Михаило Александровичь и яко же честнѣ въсрѣте святую икону, и видѣвъ ю, возрадовася духовным веселиемъ сердца, и со слезами и радостию поклонение сотвори, со страхомъ же и вѣрою знаменашеся от нея, в он же благодаряше Господа Бога, сице глаголя: «О слава Тобе, слава Тобе, премногыи въ милости и человеколюбивыи Боже, яко толику грешну и недостоину ми сущу, по безмернеи Ти милости желание сердца моего дал ми еси, да слава Тобе, благыи богатодавче Боже, слава Тобе». Посолници же въдаша ему грамоту преподобнаго патриарха и от всего святаго събора, миръ и благословение и разрешение в неи ему имѣющи. Повеле же епископу да въ полатнеи церкви святаго Михаила поставлеше честную икону и вослють благодарныя пѣсни Господ еви Богу. Епископъ же и весь съборъ въ светлах ризахъ воздааху благодарныя песни, Господеви Богу молящеся и Пречистеи Его Матери, и самь же богоразумныи князь частыми воздыханми сердца и многыми слезами молящеся и благодаряще Господа Бога. И по скончании же молитвенемъ сотвори обедъ честенъ и учрежение велие епископу же и всему собору и маломощным, и много имениа ереом же и маломощным раздаваше. Повеле же и несоша пред нимъ святую икону въ соборную церковь Святаго Спаса, самъ же радуяся, въ слѣд ея грядяше. И поставиша честную икону близъ святаго олтаря на деснеи стране. И яко же святыя иконы дожда святаго патриарха вселенскаго събора, еже въ грамоте благословениемъ даровася, и сиа вся желаннаа получивъ, Давидьскы рещи, яко многую користь обрет ея, зѣло радовашеся, целова же святыя иконы въ соборнеи церкви.

И яко же обещася к тому не возвратитися в дом свои, но вся славнаа возненавиде и уже пометаеть княжение, исходитъ же изъ церкви красными враты, и се народ, множьство людии зѣло бещислено, он же ставъ на высоце степени пред церковию, поклонися всемъ людемъ, прощениа от них прося, и си глагола им: «Братие мои и дружина, добрии сынове Тферьстии! Мнѣ Господь Богъ доселе повеле быти в вас, ныне же простите мя, и се вы оставляю любимаго и стареишаго сына моего Иоанна, да будеть вы князь в мене место, вы же любовь имеите к нему, яко же и ко мнѣ, и онъ о Бозѣ да блюдеть вас, яко же и азъ». Людие же, слышавше сиа, въсплакаша зело, горце рыдающе и глаголаху: «Кде нынѣ отходиши и камо грядеши от нас, о Тферскаа великаа свободо и честнаа слава сыновъ Тфѣрскых, великыи страже  Тфѣрскаго града, иже тако всегда стрегыи, яко же орелъ гнѣздо свое, и тобою сынове Тфѣрстии въ странах честни и необидими бываху». И бысть плачь в людехъ велии зѣло, он же смирено всѣмъ поклонився, конечную любовь и миръ им подавъ, в монастырь святаго Афонасиа на пострижение грядяше.

О умиленое видѣние и слезъ достоино! Кто бо не почюдиться о сих или кыя слезы не пролѣються зрящи, иже въ странах славенъ бывъ великыи князь и страшенъ бывъ ратным, толику славу княжениа воскорѣ оставляеть и толми своима ногама в монастырь приходить и умиленнѣ у епископа пострижениа просить. Преподобныи же епископъ Арсении, со слезами благодаря Господа Бога, постриже и и облече и въ святыи аггелскыи образ, Матфеи тому имя нарек. Людие же рѣша: «Воистину Господь не лишить добра хотящиих не злобою, се очи Господни на боящихся Его, и благословенъ Богъ, иже сотворяя волю боящихся Его». Доблии же душею Матфеи, уже к тому безо власти, нося смирениемъ къ брату иноку Григорию приходить, в келии у него упокоитися прося и мъзду тому подаваа. Премудрому же съдѣтелю Господу Богу, иже вся человѣколюбнѣ строящу, начать болѣзнию изнемагати крѣпкыи Матфеи, въ 4 день призываеть епископа и скимнаго совершениа желанием просить. Епископъ же, радуяся духовнѣ, в куколь и въ скиму съверши и, и святымъ масломъ по многы дни мазахуть его и пречистых Христовых таинъ частѣ причащашеся. Благодатию же Божиею болѣзнь его не бѣ тяжка, но сѣдя вся исправляше. Повелѣ бо и прихожаху к нему всего града игумени и попове, своима рукама многое сребро на сорокоустие тѣмъ подаваше, и свое имя пред собою написовати в поминание веляше. Они же предъ очима его и зрящу ему написовахуть Матфеи имя его. И тако благодатию Божиею пребысть днии 8 въ святѣм аггельстѣм образѣ, и бысть яко же скончевающуся дни осмому вторник, вечеру сущу, благородным сыном его присѣдящим ему, уже конечное им благословение отдасть, отъпусти я, остави же архимандрита Корнилиа и священоинока Парфениа, и тѣма повелѣ пѣти канон въ исход души. И бысть яко же скончавшем им канон, часу же пришедшу, абие простеръ нозѣ, иже бѣста красно текли от славы мира сего, тихо и кротко преставися блаженыи Матфеи и во добрѣ исповѣдании къ Господу Богу отиде, Его же возлюби. По вѣрѣ же его тогда приключишася преподобнии иноци Святыя горы Сава и Спиридоние, мужие духовнии, и сии скуташа тѣло по обычаю Лаврьскому, яко же видѣша в велицѣи Святѣи горе. Престави же ся в монастыри святаго Афонасиа, вторник, вечеру глубоку сущу.

И в том часѣ увѣдѣся по всему граду преставление его и восплакаша человѣци в домѣх своих и смутися весь град нощи тоя, печали ради бывшиа. Наутриа же, свитающи средѣ, стѣкахуться людие всего града, мужи и жены, раби и убозии, и чада маломощных, старии же и болнии влечахуся, глаголюще: «Конечное дадим благыи конець добраго посетителя нашего». Блаженыи же епископъ Арсении, собравъ весь съборъ, сънидошася всего града архимандрити, игумени, попове и диакони, и вжегше свѣща и кандила въ свѣтлах ризах приидоша ко одру блаженаго. Повелѣ же епископъ, да положено будеть честное его тѣло в велицѣи соборнѣи церкви у отець своих. Много же плакашася его благороднии его сынове. Кто же исповесть умиленое рыдание и слезы любимаго и стареишаго сына его благороднаго Ивана, колико рыдаа глаголаше: «Отче, отче мои, господине сладкы, любезнѣи ми, драгыи свѣте очию моею, благыи наказателю и вожу уности моея! Азъ всегда веселяхъся, зря, яко аггела Божиа, светлыя красоты лица твоего, ныне же кто ми утешить многосетованную скорбь сердца моего, яко разлучившу ми ся сладкыя и неизбытныя любве твоея, к тому бо уже не узрю благаго и любимаго лица твоего, ни к тому целую честных добролепных сединъ твоих, ни же насыщуся красныя ти беседы, яко уже не услышу тихаго наказаниа благаго ти гласа». И многа же и ина со стенаниемъ в печали сердца глаголаше. И яко же понесоша благороднии князи тело любезнеишаго отца, народу же бещислену сущу, муж и женъ и дѣтии, въгнѣтахуться людие зѣло, кождо хотяи конечьно видети одръ любимаго си господина, и в болезни сердца въпиаху, жалостныя слезы испущающу, плакаху разлучениа сладкыя любве господина своего. Гостие же мнози от странъ тогда быша ту, и тѣ тако же плакаша зѣло, видяще толикъ недоумѣнныи плачь народу имущь, глаголаху друг ко другу: «Виждь, како ти любезенъ бе таковыи князь граду сему, яко же нигде тако видено есть». И пакы глаголаху: «Блаженъ еси въистину Тферскыи граде, иже таковую красоту по много время пред очима имевыи». Епископъ же и весь соборъ въ светлах ризах со свещами и с кандилы честно провожахуть и, и принесше, поставиша на одре тело его во соборнеи церкви. И не бе слышати пениа въ плачи мнозѣ, и тако со многыми слезами пѣвше над нимъ надгробныя песни, конечное целование и обычное благословение и разрешение о Бозѣ ему подавше, и погребоша и в велицѣи и соборнѣи церкви Святаго Спаса на деснеи стране, в лето 6907 месяца августа въ 27, на память святаго отца Пимина.

Бысть же плачь в людех велии зело, яко же не бе такъ преже иногда никогда же, бѣ бо дни того видѣти въ всем градѣ жалость и рыдание, яко же бо мати единороднаго отрока предавши земли, плакахуть бо вси различными слезами: иерее церковнаго строителя и дозирателя, черноризци же великое прибѣжище и утѣшение, раби свободителя, болнии добраго посѣтителя и кормителя, нагыи одежду, вдовы яко печалника, алчющии питателя, страннии покоителя, сироты помощника, унии наказание, вси же людие суд не обидим и дръжаву крѣпку. Благородныи же сынъ его Иванъ, видѣвъ толику несовратну любовь людии къ отцю его имуща, и со многыми слезами моляше Господа Бога, еже слѣдовати въ стопы отчаа, и прошаше всего суда и исправлениа, смиренъ тогда глаголъ, кроткыи увѣтъ подасть всѣм людем и благочиннѣ утѣши сыны Тфѣрьскыя, и взята быша всѣх сердца сладкою любовию къ благородному, и возлюбленъ бысть всѣми благонравиа ради.

 

§ 4. Житие епископа Арсения

Житие епископа Арсения Тверского известно в нескольких редакциях, но самым ранним является рассказ о последних днях святителя и его кончине 2 марта 1409 г., сохранившийся в составе Новгородской IV летописи. Поскольку не видно, чтобы в Новгородской IV летописи особо привлекались тверские источники, то рассказ о смерти епископа Арсения следует возводить к Своду митрополита Фотия 1418 г. Этот своеобразный рассказ–плач об Арсении некоторые исследователи сближали с творчеством Епифания Премудрого (Г. М. Прохоров), однако, как представляется, автором рассматриваемого памятника являлся упоминавшийся выше архимандрит Кирилл Тверской. Мы публикуем рассказ о кончине епископа Арсения по первоначальной редакции Новгородской IV летописи, отраженной в Карамзинском списке (РНБ, F.IV.603, л. 418—419):

В лѣто 6917. О Христѣ Исусѣ Господи нашемь, Богъ щедротамь, благыи человѣколюбець Спасъ всѣмь приходящимъ к Нему с вѣрою, хотяи всемь человекомь спастися и в разумъ истинныи приити, не хотяи смерти грѣшникомь, но ожидая обращениа, приемляи кроткыа и упокоевая смиреныа по деанию добродетели их. Бысть в богоспасаемемь граде Тфери, при благоверном великом князи Иване Михаиловиче, священному епископу Арсению Тферскому от жития преставитися сицевымь образом. Индикта 2, приспевшу Сбору всегодищному, и многолетствовахом пастырю и учителю своему в неделю Сборную, в понеделник же поучение слышахом от устъ его и некаковаа исправлениа о законных дѣлех, послѣ же всѣмь благословение и прощение, и отъидохом въ свояси. Бысть же мѣсяца февраля 28, тоя же недѣли в четверток, поболѣ главою велии нашь учитель, к полунощи же случися словесному органу угаснути и затворитися гласу. Наставшу месяцю марту, по книжному день первыи, а по лунному февраля 15, в пяток, по заутрении, приходить к нему князь великыи с своею братьею и з детми и з боляры, и съзывает архимандриты, и игумены, и попове на освящение масла и на помазание святителя. Сему же тако бывшу, приходящим же к нему всѣмъ, благословениа ради и прощениа, глубоцѣ нощи суще, приседяху у него 10 черноризцов, чающе некоего словеси услышати от него. И не бысть гласа, ни послушаниа. О нужа! Страхъ бо ны обдержить и ужасъ: в толице сыи славе и чьсти бывыи, лежить безгласенъ и нечювствен, истязаяся, приемля за пищу алкание, за покои болѣзнь, за беспечалие тугу. Увы, увы! Слышати въздыханиа болезньная и стенаниа сердечнаа. Тое нощи, бысть за полътретья часа, пастырь нашь и учитель, сборныа великыа церкве Святого Спаса настолникъ, от житиа к Богу отходить, нас же сирых оставль, своя овця, не имущих пастыря. О нужда, плачь и рыдание, вопль мног, по Богослову: не зле ли и болезнь, не старость над главою, печалемь сплетение? Изчезе доброта, умножися злоба, друзи невѣрны, церковь бес пастыря, путье нощию, свѣщи нѣсть, посѣтитель спить, бывыи на своемь столе, добре упасъ свою церковь лет 19 и 6 месяць, месяца марта въ 2, свитающи суботѣ, на память святого священномученика Феодота Киринеиска.

И вложи Богъ в мысль великому князю и всѣм людемъ положити честное тело его у Святои Богородици въ богосъзданнемь его монастырѣ и у святых отецъ Феодосиа и Антониа. Събравшужеся събору священному и всему множеству народа, и певше надгробное в Святомь Спасѣ, и проводиша и честно в богосъзданнѣи его церкви, и тамо пѣвше над гробомь и положиша и в гробъ. О великое человеколюбие Божие! Бывъ пастырь и посѣтитель всеи земли Тферскои, гробу предается, имѣа честь славну и слугы доволны обладаемаа, вся преминушяся, по пророку: в тои день погыбнуть вся помышлениа их, в гробѣ покрываются. Котораа слава свѣта сего пособьствуеть? Токмо единь Господь Богъ Владыка, всемогии Исус Христос и Пречистаа Его Мати, да избавить ны в день будущаго суда в векь на векъ и в векъ веку, слава в Троици единому Богу. Аминь.

В 1483 г. установлено местное празднование епископу Арсению, «новому чудотворцу». По поручению Тверского епископа Вассиана инок Желтикова монастыря Феодосий составил Службу Арсению. Текст Службы Арсению известен по Сборнику РГБ, ф. 256 (Собр. Н. П. Румянцева), № 397 (л. 137 об. — 146), написанному, судя по палеографическим данным, около 1556 г. На л. 146 помещена запись: «В лѣто 6991, при державѣ благовѣрнаго и богохранимаго великаго князя Михаила Борисовичя, въ пространномъ градѣ Тфери, по благословению боголюбиваго священноепископа Васьяна Богом спасаема града Тфери и честнаго събора, съставленъ бысть сии канон и стихиры священноепископу Арсению Тферьскому, новому чюдотворцу, въ обители Пречистыа, иже въ святых отца нашего Николы и преподобных отець Печерьскых Антониа и Феодосиа, на Желтиковѣ, при строении господина игумена Горонтеа, рукою многогрѣшнаго инока Феодосия».

Существуют еще два списка Службы епископу Арсению в Минеях служебных 50—60–х годов XVI в.: РГБ, ф. 152 (Собр. И. Я. Лукашевича — Н. А. Маркевича), № 56 (л. 164—173 об.) и № 57 (л. 85 об. — 94 об.). Однако выше, при анализе Жития Михаила Ярославича, мы указали более ранний список первой четверти XVI в.: ГИМ, собр. А. С. Уварова, № 184 (40), л. 241—251 (но без приписки Феодосия).

Естественно предположить, что монах Феодосий не ограничился составлением Службы Арсению, но написал также Житие святого. В связи с этим следует обратить внимание на Житие Арсения, помещенное в упомянутом сборнике Рум., № 397 на л. 418—419. Указаний на авторство оно не содержит, а по своему характеру представляет краткое житие Проложного типа. В составе Пролога удалось обнаружить такое же житие только в рукописи ГИМ, собр. А. С. Уварова, № 684 (10). Сам Уваровский Пролог относится к концу XVI в., но первые 13 листов переписаны в середине XIX в. Здесь на л. 8—8 об. (под 2 марта) и помещено Житие Арсения, причем, судя по отличительным признакам, данный текст послужил источником для публикации в «Памятниках древнерусской церковно–учительной литературы». Хотя В. О. Ключевский полагал, что Проложное житие Арсения является сокращением более позднего Пространного жития, без сомнения, Проложный вариант и представляет искомое сочинение Феодосия:

В Проложном житии сообщается, что Арсений «бѣ от пространнаго града Твери» (Рум., л. 418); в приписке к Службе также говорится о «пространномъ градѣ Тфери» (Рум., л. 146).

В Житии читается: «от младых ногтеи Христа възлюбив и Пречистую Богородицю» (Рум., л. 418); в Службе: «Сеи бо измлада възлюби Христа и Пречистую Его Матерь» (Рум., л. 145).

В Житии: «и инокъ собрав много … и вельми украсив обитель свою и добрѣ иноков възлюбив» (Рум., л. 418); в Службе: «и обитель сътвори и вельми украси и множество инок събра» (Рум., л. 146), «иноцы твоея обители, любимая тобою чада» (л. 140).

В Житии: «христолюбивым князем и вельможам бывъ твердое защищение, и научивъ их правыя вѣры» (Рум., л. 418 об.); в Службе: «быв христолюбивым князем учитель правыя веры, вельможам твердое защищение» (Рум., л. 146).

В Житии: «и увѣдѣвше благочестивыи князь … и священноиноцы и любимая чада святого отца обители и вси людие .., вземъше тѣло честное святого» (Рум., л. 418 об.); в Службе: «увѣдѣвъше благочестивии князи и священноиноцы и вси людие, вземъше честное тѣло твое» (Рум., л. 140).

Таким образом, многочисленные параллели между Проложным житием Арсения и Службой, наличие обоих памятников в составе одного сборника (Рум., № 397) — приводят к очевидному предположению, что и Проложное житие Арсения является творением инока Феодосия и должно датироваться 1483 г. Легко видеть, что в основу Проложного жития Арсения положен летописный рассказ о его кончине в 1409 г., другие же сведения об Арсении недостоверны (о тверском происхождении святителя, об основании Желтикова монастыря еще до занятия Арсением владычной кафедры).

Редакцию 1483 г. Жития епископа Арсения публикуем по старшему (1556 г.) и наиболее исправному списку Рум., № 397:

Мѣсяца марта в 2 день. Иже въ святых отца нашего Арсениа, епископа Тверскаго, новаго чюдотворца.

Иже въ святых отець нашь Арсенеи бе от пространнаго града Твери. Иже от младых ногтеи Христа възлюбив и Пречистую Богородицю, и оставивъ миръ и яже в нем суетъства и богатство, и высокую любовь родителеи своих приобидѣв, и шед въ един от монастыреи и бысть мних. И добре подвизася к Богу постомъ и бдениемъ и молитвами. И посем нашед мѣсто, еже нынѣ зовется Желтиково, от града яко вдале треи поприщь или множае, и возлюби место то. И паки на мѣсте том обитель состави пречюдну въ имя Пречистыя Богородицы и иже въ святых отца нашего Николы Чюдотворца и преподобных отець Антониа и Феодосиа Печерьских. И инокъ собрав много Христу работати с собою, и вельми украсив обитель свою, и добре иноков възлюбив, яко чадолюбивыи отець, и настави их на пажи ти духовныя. И посем за премногую его добродетель и чистое его житие поставленъ бысть от князеи и от вельможь в том же граде Твери епископомъ. И велми подвизася к Богу и труды ко трудомъ приложив, и христолюбивым князем и вельможам бывъ твердое защищение, и научивъ их правыя вѣры, еже судъ творити имъ праведенъ, и ошаятися имъ граблениа и на въсхищение не желати, сирѣчь чюжаго имѣниа не взимати обидою. И посем многи церкви Божиа въздвиже въ градѣ Твери и въ окрестных местех, въ славу святых, и украсивъ их чюдно. И паки нищим и сиротамъ и вдовицамъ бывъ кормитель и заступникъ, яко отець чадолюбивыи. И добрѣ упас церкви Божиа святыи лѣтъ 19 и 6 месяць, и стадо Христово словесных овець тако же упас, и во старости маститои къ Господу отъиде, Его же възлюби, и присовокупися к ликомъ святитель. И увѣдѣвше благочестивыи князь великии Иоан Михаиловичь Тверскии и священноиноцы, и любимая чада святого отца обители, и вси людие града того, и вземъше тѣло честное святого со псалмопениемъ и с песньми и с фимианом, и положиша честно в созданнем от него монастыре, въ церкви Пречистыя Богородицы. Мощи же святого отца Арсениа чюдеса творять и до сего дни въ славу Христову с вѣрою приходящимъ к честнѣи его рацѣ. Богу нашему слава съ Отцемъ и Святымъ Духомъ, ныне и присно и въ веки векомъ.

Иная биография Арсения изложена в Пространном житии епископа. Еще В. О. Ключевский указал на существование двух списков Пространного жития Арсения Тверского: Унд., № 286 — с двумя посмертными чудесами (помеченными 1566 и 1594 г.) и Унд., № 1224 — с приложением дополнительных 26 чудес XVII в., из которых последнее датировано 1664 г. Классификацию редакций Пространного жития Арсения с привлечением уже 42 списков провела Э. И. Валлич. Первая, самая ранняя редакция Пространного жития Арсения представлена списками с двумя посмертными чудесами. Вторую редакцию составляют списки, в которых добавлены рассказы еще о 26 чудесах, последнее из которых относится к 1664 г. К Житию присоединяются Слово на переложение мощей Арсения в 1655 г., а также Похвальное слово Арсению и Молитва к святому, которые, как показывает анализ текста, в основе своей ориентируются на Похвальное слово и Молитву к преподобному Сергию Радонежскому и заимствованы, очевидно, из издания 1646 г., подготовленного Симоном Азарьиным. Списки Жития Арсения с сильно сокращенной статьей о переложении мощей в 1655 г. образуют третью редакцию. Известен один список четвертой редакции, в котором рассказы о чудесах Арсения были пополнены тремя новыми, последнее из которых датировано 1690 г. (ГИМ, Музейское собр., № 986 — начала 90–х годов XVII в.). Наконец, выделяется еще пятая редакция Жития Арсения, составленная в 1764 г. ректором Тверской духовной семинарии Макарием и представленная группой списков. Следует, однако, заметить, что изучение и классификация списков XVII—XVIII вв. Жития Арсения не могут считаться завершенными (в равной степени это относится и к Житию Михаила Ярославича Тверского).

Наше внимание занимает первая редакция Жития Арсения, образованная в конце XVI века. Древнейшим ее списком является рукопись РГБ, ф. 310 (Собр. В. М. Ундольского), № 286. Сборник в 40, на 27 листах, датируется концом XVI — началом XVII в. Филигрань: Кувшин с двумя ручками под крышкой и розеткой, на тулове обозначен год «1598», под ним литеры GG — Лихачев, №№ 3323, 3324. Сборник составляют Житие великомученицы Евдокии, память которой отмечается 1 марта (л. 1—8 об.), и Житие Арсения Тверского, память — 2 марта (л. 9—27 об.). Указанные 27 листов образовывали ранее часть некоторой рукописи: на л. 10 виден знак 27–й тетради, на л. 18 — знак 28–й тетради, на л. 26 — знак 29–й тетради. По нижнему полю л. 1—14 запись почерком начала XVII в.: «Домовая церковная соборнаго храму Благовѣщения Пречистой владычице нашей Богородицы и приснодѣвы Марии и предѣлов ея у Соли Вычегодской на посаде, положение Никиты Григорьева сына Строганова для своего поминанья заздравнаго и для своих родителей за упокой».

Существует другой извод редакции конца XVI в., представленный пятью списками не ранее середины XVII в. Если учесть, что во всех списках извода (за исключением одного) Житие Арсения сопровождается Житием Михаила Ярославича в редакции, составленной в 1657— 1658 гг., и что, в свою очередь, Похвальное слово Михаилу Тверскому использует Пространное житие Арсения, то можно датировать данный извод Жития Арсения серединой 50–х годов XVII в.

Текст извода 50–х годов XVII в. содержит по сравнению с Унд., № 286 в ряде случаев лучшие чтения, поэтому следует предполагать существование общего протографа у всех списков обоих изводов, относимого к концу XVI в. Мы пользуемся древнейшими списками извода 50–х годов XVII в.:

1) ГИМ, собр. Н. П. Вострякова, № 948. Сборник в 40, на 178 листах. Текст Жития Арсения находится на л. 90—119, эта часть рукописи датируется концом 50–х — началом 60–х годов XVII в. Филиграни:

1) Голова шута с 5 бубенцами, контрамарка DA — Дианова («Голова шута»), № 151 (1659 г.); 2) Щит с лилией под короной, под щитом литеры SLG — Дианова («Старопечатные книги Украины и Литвы»), № 442 (1659—1661 гг.); 3) Голова шута с 5 бубенцами и литерами IC, контрамарка — лигатура из букв С и К — в справочниках отсутствует; 4) Голова шута с 7 бубенцами, контрамарка DIEAVDE — Гераклитов, № 1395 (1663 г.).

2) Государственный архив Тверской области, ф. 1409, оп. 1, № 1103. Рукопись 60–х годов XVII в. (описание см. в первом параграфе настоящей главы), Житие Арсения находится на л. 24—56 об.

3) РГБ, ф. 299 (Собр. Н. С. Тихонравова), № 624. Сборник в 40, на 246 листах. Датируется концом 70–х — началом 80–х годов XVII в. Филиграни: 1) Голова шута с 7 бубенцами, контрамарка PD — Дианова («Голова шута»), № 331 (1682 г.); 2) Голова шута с 5 бубенцами, контрамарка IGANNE в картуше — Дианова («Голова шута»), № 182 (1678— 1682 гг.); 3) Голова шута с 5 бубенцами, контрамарка MLI в рамке — Дианова («Голова шута»), № 180 (1677—1681 гг.); 4) Голова шута с 5 бубенцами, контрамарка GLI — в справочниках не отыскивается. Текст на л. 2—222 об. писан одним почерком. Житие Арсения находится на л. 32—80 об.

Пространное житие Арсения состоит из Предисловия и пяти статей, повествующих о юности святого, пострижении в Киево–Печерском монастыре, поставлении Арсения в епископы Тверские, об основании Желтикова монастыря и о смерти Арсения. После этого описывались два чуда, совершившиеся у гроба Арсения в 1566 и 1594 г. В рассказе о первом чуде автор называет свое имя: «Мнѣ же смиренному иноку Феодосию». Судя по обмолвке автора, назвавшего Пермского епископа Стефана «архиепископом», произведение составлялось после 1589 г., когда была учреждена Московская патриархия, а Пермская епископия получила статус архиепископии. Второе чудо названо «новейшим», и это обстоятельство позволяет более уверенно датировать Пространное житие Арсения временем около 1594 г. (в любом случае — до 1598 г., так как при упоминании в рассказе о чуде 1566 г. царевича Федора Ивановича приведен его настоящий титул: «царь государь всея Руси самодержец»). О чуде 1566 г. автору рассказали «тое же святые обители мниси», что позволяет считать, что Феодосий не был монахом Желтикова монастыря (вспомним также его пристрастное отношение к Пермским владыкам). Об этом же свидетельствуют неточности в изложении биографии Арсения: о пострижении Арсения от Печерского «игумена» Киприана и что этот Киприан поставлен «на Москве» митрополитом, о смерти Арсения при великом князе «Михаиле Александровиче» (на самом деле — при Иване Михайловиче). Изложение Пространного жития епископа Арсения построено в значительной мере на литературных источниках. Так, в Предисловии фрагмент текста от слов «яко же рече божественыи пророкъ: память праведнаго с похвалами бываетъ» и до слов «чисте нескверному да явимся и общего вси предивънаго чюдеси насладимся» (Унд., № 286. л. 9—10) заимствован из Похвального слова Варлааму Хутынскому, составленного Пахомием Логофетом (ср.: РГБ, ф. 299, № 705, л. 313—314 об., 325). Далее из Похвального слова Варлааму выписаны слова «благоуханныи кринъ» (Унд., № 286, л. 17 об.; ср. Тихонр., № 705, л. 326), а также фраза «со псалмы и пѣньми и пѣсньми духовными молебная поюще» (Унд., № 286, л. 24; ср. Тихонр., № 705, л. 326).

Другим источником для труда Феодосия служило Житие Сергия Радонежского. Так, в описании сцены пострижения Арсения (от слов «моля его со слезами» и до слов «и долу влекущаго мудрования» (Унд., № 286, л. 11 об. — 12) угадывается эпизод встречи юного Варфоломея со святым старцем (близкие чтения содержатся в Пространной редакции Жития Сергия и Третьей Пахомиевской редакции); фраза же «егда же остриже главы власы своея, тогда совлечеся и долу влекущаго мудрования» (Унд., № 286, л. 12) ближе к тексту Проложной редакции Жития Сергия (Троиц., № 116, л. 412 об.). В рассказе о первом чуде Арсения фрагмент от слов «приидоша родители его в монастырь» до слов «неже во твоеи обители» (Унд., № 286, л. 23) написан по образцу рассказа о чуде Сергия из Первой Пахомиевской редакции, а фрагмент «убояхся суда Божия и осужение лениваго раба . и призывая на помощъ великаго чюдотворца Арсения» (Унд., № 286, л. 25 об.) и фраза «слышащымъ и прочитающимъ на пользу душевъную хотящыхъ» (Унд., № 286, л. 26) заимствованы из Пространной редакции Жития Сергия Радонежского.

Ниже мы публикуем Пространное житие Арсения Тверского по списку Унд., № 286. Исправления и восполнения пропусков производим по Востряковскому, Тверскому и Тихонравовскому спискам извода Жития Арсения, образованного в 50–х годах XVII века.

Мѣсяца марта 2 день. Преставление иже во святыхъ отца нашего Арсения епископа Тверскаго, новаго чюдотворца, иже от части житие его боголюбезное и от чюдесъ сказание.

Аще преставися от насъ, пастырю добрыи, но общему Пастырю, владыце Христу, предстоиши и за ны молящеся, яко чадолюбивыи сыи Духъ.

Благослови, отче.

Да есте вѣдуще, братие, яко нынѣ намъ приспѣ торжество преподобнаго отца, яко же рече божественыи пророкъ: «Память праведнаго с похвалами бываетъ». И паки: «Похваляему праведнику возвеселятся людие». Яко убо егда человѣческое естество похваляетъ что, то иному добреишему прилагая хвалитъ, сладчаишему убо сладкое и красному краснѣишее, бисеръ убо к самфиру прилагая, славное славнѣишему, яко же и цвѣтомъ иже в пролитии бываемомъ. Но аще крину приплетется, в лѣпоту и благоуханнѣиши бываютъ. Кольми паче егда памяти святыхъ приплетаемся, не благовония ли исполняемся, не врагом ли страшни бываемъ. От мирских бо вещеи яко на небеси стояти мнимся, аггеломъ сликоствующе, пророкомъ свеселящеся и праведникомъ соиграющеся, сице вкупе небеснии со земными радующеся. Сице днесь, боголюбезнии, стецемся въ память торжества преподобнаго отца. Приклоните ушеса ваша, изтрезвим умъ свои ото обьядения и пияньства и от прочыхъ плотьских похотеи, украсимъ себе постом и молитвою и прочими добрыми детельми, не чрево питающеся, но Духомъ играюще, не виномъ упивающеся, но любовию горяще, паче же и душу питающе и Духомъ веселящеся. Сице днесь светло празднующе, приидете возлюблении, приидете отцы и братия, приидѣте овчата духовная, приидѣте христолюбивыхъ соборы, приидете христоименитое стадо, всяка бремена мирскихъ вещеи отвергше и чисте Нескверному да явимся, и общего вси предивънаго чюдеси насладимся, аггельскаго брашна пива духовнаго. Приидете, рече пророкъ, и услышите.

И повѣмъ вамъ вси боящеися Бога о семъ преподобнемъ и богоносивемъ отцы нашемъ, иже бо яко звѣзда восия ото обители преподобных и богоносныхъ отецъ нашыхъ Антония и Феодосия и до насъ доиде, яко солнце просвещая внутрь сердца наша. Станемъ со страхомъ, воздвигнем горѣ умы наша, умягчемъ нивы сердецъ нашыхъ, всѣемъ семяна духовная словеса, возрастимъ плодъ веры, да пожнемъ добродетельныи класъ во грядущии векъ молитвами великаго чюдотворца преподобнаго отца нашего Арсения. Сего бо блаженаго рода его и отечества не обрѣтено нами, по многыхъ лѣтехъ еже к Богу отшествие его. Написахомъ от части жития его, изыскахомъ духовными мужы, еже слышахомъ от преподобныхъ его устъ, тако же и от иже с нимъ пришедшыхъ. То же они писаху на памятехъ изо устъ, ни же писаху подробну жития его, ни же в чюдесехъ писаху, но вкратцѣ чюдеса и жития писанна. И тако держаху иноцы житие его въ монастырѣ его, иже самъ создалъ, в памятехъ предающе другъ другу. За преумножение же лѣтъ ова издрашася, ова ветха велми, но елико изыскахомъ, то и написахом в память преподобнаго отца нашего чюдотворца Арсения.

Зачало.

Сеи блаженныи Арсение отець нашь по преставлении родитель своихъ раздая имѣние свое нищимъ, и еще юнъ сыи тѣломъ, влекии же сердцемъ во страхъ Божии, прииде в богоспасаемыи градъ Киевъ. Помышляше во умѣ своемъ реченое: «Аще человѣкъ весь миръ при обрящетъ, душу же свою отщетит, что дасть измѣну на души своеи». Моля же ся непрестанно Богу, да ему покажетъ путь спасения и сподобитъ великаго аггельскаго образа. Вкупѣ же и попечение имѣя, иже бысть преплути жития сего морскую бурю и управити душа своея в добродѣтелныи корабль в тихо пристанище, паче же возлагаетъ все упование на Бога по пророку: «Возверзи на Господа печаль свою и Тои тя препитаетъ».

Благыи же всещедрыи человѣколюбивыи Богъ, видѣвъ благое его изволение, наставляет его в домъ Своея Матере Пречистые Богородицы, в Печерскои монастрырь, в притяжание великихъ чюдотворець преподобныхъ отецъ Антония и Феодосия. Егда же прииде блаженныи во обитель, припадаетъ к честнымъ стопамъ ту сущему духовному настоятелю игумену Киприяну, иже бо и тому духовну сущу и святу, могущу наставити на спасеныи путь, и всякими дѣлы и житиемъ добродѣтельнымъ украшена, иже о немъ впреди слово скажемъ. Что же к нему глаголетъ блаженыи святыи Арсении с плачемъ великимъ, глаголя: «Помилуи мя, владыко, грѣшна суща. Помилуи душу странну, устраньшуся от Бога злыми дѣлы. Не отрини мене, честныи отче, от святыя своея духовныя паствы. Не отрини, владыко, яко же и Христосъ не отрину блудницу и разбоиника и мытаря, не прииде бо призвати праведныхъ, но грѣшники на покаяние». Тако же блаженныи на долгъ часъ моля его со слезами и припадая к честнымъ стопамъ святолѣпнаго мужа.

Преподобныи же игуменъ Кипреянъ, зря внутренима очима на отрока и провидѣ в немъ сущую благодать Божию, отвѣщеваетъ ему, глаголя: «Что всуе, чадо, тако сѣтуешы? Кия грѣхы имашы, еще юнути сущу?» Блаже нныи же отвѣща: «Прости мя, владыко, многъ грѣхъ имамъ. Яко же рече пророкъ: В безаконии зачатъ есмь и во грѣсѣхъ роди мя мати моя. Аще ли такъ пророкъ глаголетъ, како же имам, окаянныи азъ, отвѣщати праведному Судии или кии отвѣтъ воздамъ Ему о всемъ, яже сотворихъ? Но молю тя, владыко, не отрини, да не похитит душу мою врагъ. Иже Господь нашъ Исус Христосъ учитъ ны и глаголетъ: Никто же возложитъ руку свою на рало и зря воспять, управленъ будетъ во царствии Божии». Преподобныи же удивися ответу и многому разуму блаженнаго отрока и повеле острищи во святыи аггельскии образъ. Егда же остриже главы власы своея, тогда совлечеся и долу влекущаго мудрования.

Имея же наставника своего инока некоего, блага и добрыми делы сияюща. Видѣв же блаженныи Арсение ту сущая мнихы, яко звѣзды небесныя сияюща посреди твари, добродѣтелное же и безмятежное ихъ житие, порадовася духомъ, наипаче возгореся на Божию любовь и приложи огнь ко огню и любовь к любви, во всехъ же добродетелехъ подобяся отцу и учителю своему. Пребывая же в послушании у игумена и у братии, тружаяся и делая своима рукама, ноипаче прилежа посту и бдѣнию и всенощному стоянию, паче же и церковному соборному пению, яко же добродетелию превосходити ему всехъ иже ту сущыхъ мних. Хлеба же и воды по оскуду приимаше и всю плоть покори Духови, весь возгорѣяся на Божию любовь. Преподобныи же игумень и братия, видѣвше благое его изволение, радовахуся и чюдяхуся о крепости и о воздержании блаженнаго и честь воздаяху ему, яко же образу быти ему имъ и во всехъ добродетелех.

О поставлении преподобнаго игумена Кипреяна на великии архиереискии престолъ в Рускую митрополию.

Въ лѣта же благовѣрнаго и христолюбиваго великаго князя Дмитрия Ивановича Московьскаго и всея Руси преосвященному митрополиту и чюдотворцу Алексию всея Руси от жития сего отшедшу к вышнимъ обителемъ, тако бо его Богу прославльшу, яко же многымъ чюдесемъ быти от него. Но сия оставльше, на предлежащая возвратимся. Проходящу убо слуху ради его добродѣтелнаго жития, о прежереченномъ игумене Печерскаго монастыря Кипреяне, посылаетъ же благовѣрныи князь Дмитреи Ивановичь во обитель Печерскую отца своего духовнаго Симоновьского игумена Феодора, мужа добродетелна во всѣхъ исправлениихъ, ради преподобнаго игумена Кипреяна. Сему бо Богъ изволи взытти на великии архиереиски престолъ на митрополию всея Руския земли, достоину бо ему сущу таковаго дара. Слышав же преподобныи игуменъ Киприян, и абие повинуется великаго князя повелению и делу касается, имыи же яко некое светило церковныи правовѣрныи столпъ, добрыми дѣлы сияюще, сего преподобнаго и богоноснаго отца нашего Арсения. И достизаетъ царьскаго града Москвы и приятъ бываетъ с радостию от великаго князя Дмитрея, таже повелѣниемъ благочестиваго великого князя и всему собору изволшу, преподобныи игуменъ Кипреянъ восходитъ на великии архиереискии престолъ и бываетъ митрополитъ и прьвопрестолникъ всея великия Росия. Того же преподобнаго блаженнаго Арсения поставляетъ во архидияконы, иже бысть возлюбленъ святѣишымъ митрополитомъ Кипреяномъ, паче же Богомъ, Его же ради труд и правоверие и чистоту возлюби и прочими духовными нравы украшенъ.

О возведении преподобнаго отца нашего Арсения на святительскии престолъ.

Не по мнозѣ времени, въ лѣта благочестиваго великаго князя Михаила Александровича Тверьскаго, ненавидяи добра старыи врагъ запинатель человеческому роду дияволъ, научаетъ человека, иже во всехъ воляхъ его ходяща и похотника злымъ деломъ его, града того епископа Еуфимия, всяку в себѣ ересь носящу, и тѣмъ воздвизаетъ во граде Твери мятежъ и бурю на церковь и всяку ересь, еже не приемлетъ божественая и апостольская церкви, поучаетъ же многыхъ во граде по своимъ похотемъ ходити. Великии же князь о сихъ вещех в недоумѣнии бываетъ и совѣтъ благъ совѣщеваетъ, глаголя: «Слышах, рече, во царьствующемъ граде Москве о пресвященнемъ митрополите Кипреяне, иже благочестно и непорочно церковь Христову пасящаго, таче же и иже с нимъ пришедшаго архидиякона Арсения, иже во благовѣрии и в добродѣтелехъ цвѣтуща. Послю к нему с молениемъ, да дасть ми учителя и иже искоренитъ нечестие и утишитъ бурю, иже на церковь, и утвердитъ православие истинные веры». Но еже умысли, то и сотвори. Богу тако во умъ князя вложъшу, не презре убо человѣколюбець Богъ толику народу в невидѣнии погрязнути, паче же и сего преподобнаго своего угодника блаженнаго Арсения прославити хотя. «Славящая бо Мя прославлю», — рече Господь. И паки: «Не можетъ град укрытися, верху горы стоя, ни вжигаютъ светилника и поставляют его под спудомъ, но на свѣщницѣ своем, [да] вси входящии свѣтъ видятъ». Сицѣ и добродѣтели преподобнаго нѣсть возмощи утаитися, но сия оставимъ, на предлежащая возвратимся. Достиже убо посланныи до царьскаго града Москвы и возвѣ щаетъ благовѣрному великому князю Дмитрею Ивановичю о всем, яко же впреди рѣхомъ. Великии же князь исповѣдаетъ бываемое во градѣ Твери, мятежъ и буря на церковь, отцу своему преосвященному митрополиту Кипреяну и умоли его доитти Богомъ спасаемаго града Твери ради исправлении церковных, пояти же съ собою преподобнаго архидиякона Арсения. Благопослушливыи же кроткии пастырь повелѣ собрати архиепископовъ, богоносивыхъ мужъ: Пермьскаго архиепископа Стефана, иже в чюдесѣхъ просиявшаго, и Смоленьскаго епископа Михаила и дву митрополитовъ Греческия земли Матфея и Никандра, к сим же архимаритов и игуменовъ. Поиде же преосвященныи митрополитъ Кипреянъ к богоспасаемому граду Твери в лѣта шесть тысящъ осмь сотъ девят десять осмаго. Егда же близъ града дошед, тогда князь великии Михаило честно стрѣтение творяше, и совокупившеся, идоста во град. И вшед во церковь боголѣпнаго Преображения и пѣвше молебная, таже божественую службу.

Во утрении же день прихода того благовѣрныи великии князь и преосвященныи митрополитъ Кипреян со всѣмъ освященнымъ соборомъ и богоносными отцы совокуписта соборъ и взыскание велие, еже от епископа Еуфимия со единомысленики его бываемыхъ ереси и о мятежахъ. И тако обличиша его во всѣхъ мудроствиихъ, яже не приемлетъ соборная и апостольская церкови. Еуфимии же яко стрѣлу поостри языкъ свои противу собору, яко же древнии Арии, Оригенъ и Севгиръ и прочие еретицы, и положи совѣт, его же не возможе составити, и не обрѣтеся правда во устѣхъ его. Яко же рече пророкъ: «Мужъ языченъ не исправится на земли и на верхъ его неправда его снидетъ». И тако препрѣнъ бываетъ и низложенъ от всего священнаго собора, божественными писании святыхъ апостолъ и святыхъ предании, изверженъ бываетъ с великаго престола архиереискаго и отлучен от апостольские соборные церкви, яко недостоитъ.

Умоленъ же бываетъ благовѣрнымъ великимъ княземъ преосвященныи митрополит Кипреянъ о преподобнемъ блаженнем Арсении. Он же повинуяся княжи воли и возвести блаженному Арсению о паствѣ града того. Слышав же блаженныи от пресвященнаго митрополита и не восхотѣ и отнюд недостоина себѣ нарицая таковаго начинания, смирения ради, паче же от него умоленъ бываетъ и всѣмъ освященнымъ соборомъ и повинуяся воли ихъ, бояся запрещение прияти за преслушание. И тако по благословению отца своего преосвященнаго митрополита Кипреяна всея Русии и всего освященнаго собора возведенъ бываетъ преподобныи отецъ нашъ Арсении на великии архиереискии престолъ епископьства, и бываетъ пастырь и учитель изящен. Преосвященныи же митрополитъ много поучивъ блаженнаго Арсения от божественаго писания о всех церковныхъ исправлениихъ, тако же и великаго князя поучивъ о посте и о воздержании и о милостыни и о прочихъ добродетелехъ, и тако на мнозе поучивъ я, возвратися во царьствующии град Москву с великою честию и з дароношением, яко храбрыи воевода, побѣдивъ мысленные полки бѣсовьские [пращею духовною] и силу ихъ раздравъ, и плевелы лукаваго врага исторже, и поборники его духовнымъ мечемъ божественныхъ словесъ изсѣче. Мы же сия оставльше, взыдемъ на предлежащее о иже во святыхъ отцы нашемъ Арсении.

Егда убо преосвященныи епископъ Арсении взыде на великии престолъ, тогда прият сугубо воздержание и приложи ко слезамъ слезы, и постъ, воздерьжание, чистоту, нищелюбие и прочая добродѣтели, усугуби бдение же и всенощное стояние, еретики же яко волки от церкви отгна, правоверие же учениемъ своим возрастилъ. Непрестанно же и безленостно уча князя и люди яко добрыи пастухъ, печаше же ся о порученнеи ему пастве от отца, паче же от Бога. Бысть же сирымъ яко отецъ, вдовамъ яко заступникъ, и нищая милуя и бедныя присещая, нагыя одѣвая, в бѣдахъ сущая искупуя. Всѣм же похотемъ одолѣвъ и плоть покори Духови, и весма сотвори себѣ жилище Святому Духу, и непрестанно бо во уме своемъ помышляше реченное, яко «ему же дано будетъ много, много и взыщется от него». Прохождаше же слава всюду о немъ. Князь же и вси людие радуются о добродѣтелехъ его и притецаху к нему, благословения просяще и учения требующе. Онъ же всѣмъ неоскудно подаваху, во устѣхъ бо его неоскудныи источникъ благодати Святаго Духа. Аще убо начну подробну житие и чюдеса святаго писати, постигнетъ мя повествующа лета, вкупе же, реку, бысть [сосудъ] освященъ Богови и источник чюдесемъ неисчерпающии, благоуханныи кринъ правовериемъ процветши, архиереискии жезлъ истинные вѣры Христовы, столпъ православия, женихъ церковныи, небесныи гражанинъ, аггеломъ сожитель, апостоломъ сопрестолникъ. Таковъ бо преподобныи отцъ нашъ Арсение, сицевые добродѣтели блаженнаго отца. И тако пребысть блаженныи, добре пасяше стадо Христово.

О поставлении церкве Пречистые Богородицы и преподобныхъ отецъ нашыхъ Антония и Феодосия, Печерь скихъ чюдотворець, и о составлении монастыря, нарицаемое Желтиково [467] .

Вниде же блаженному благии помыслъ и в боголюбезное его сердце, иже бы ему храмъ воздвигнути во имя Пречистые Богородицы, честнаго Ея Успения, и преподобныхъ отецъ Антония и Феодосия Печерскихъ, и составити монастырь на погребение телу своему и прочимъ иже по немъ епископомъ, поне же преподобныи Арсение от обители преподобныхъ отецъ Печерьския. Возвѣщает же святыи обѣтъ свои великому князю и детемъ его и вельможамъ. Благоверныи же великии князь похвали благии совѣтъ его и повелѣ быти воли его, паче же и самъ благоверныи великии князь обещевается во всем монастырю его помагати и вотчину доволну дати в монастырь, яко же и бысть. Блаженныи же Арсение избра место на реке на Тмаке, за три поприща от града Твери, именуемо Жолтиково, лѣтом красно зѣло, и ту восхотѣ монастырю создатися, тако же и дѣлу касается. Сам же непрестанно в молитвѣ пребывая ко Господу день и нощъ и ко Пресвятѣи Богородицы, владычице нашеи, и в помощъ призывая преподобныхъ отецъ Антония и Феодосия о начатии дѣла. Елико же блаженыи к Богу пребывая в молитвѣ, толико же Богъ близъ бываетъ и прошение его исполнитъ, яко же рече пророкъ: «Близъ Господь всемъ призывающым Его, воистинну и молитву ихъ услышитъ». Преподобному же дѣлу вскорѣ от начатка и свершение подает. Первое убо воздвизаетъ церковь камену во имя Пречистые Богородицы, честнаго и славнаго Ея Успения, зело красну и извну всю подписанну. Таже и трапезу постави древяну во имя преподобныхъ отецъ Антония и Феодосия, Печерскихъ чюдотворець, и келия поставляетъ, и братию собра, и игумена поставляетъ. И тако составися монастырь моли твами преподобнаго отца, возсылается к Богу молитва еже от сущых ту инокъ да иже и до сего дни благодатию Христовою. Благоверныи великии князь Михаило Александровичь вотчину даетъ доволну по прошению святаго, прочая же велможа во всемъ обещевахуся помогати монастырю его. Мы же сия оставльше, паки повемы о преставлении святаго.

О преставлении святаго.

Тако же преподобному добре пасящу со опасениемъ врученное ему стадо, церковь Христову хранящу от еретикъ неблазнену и непредкновенну, многыя же возведе от глубины неразумия божественымъ си учениемъ и приведе на пажитъ благоразумия, тму же отнюдъ отгна и православия свѣту сияющу. По сих же времени святаго поста приспѣвшу, святому же недугомъ одержиму бывшу, тако бо дѣиствующу человѣко любцу Богу на святыя своя скорби посылати, да светлѣиши явятся. Проразумѣв же блаженныи еже ко Господу свое отшествие, и призываетъ великаго князя Михаила Александровича и игумена монастыря своего, его же самъ созда, и весь освященныи соборъ. И на мнозѣ поучивъ великаго князя о постѣ и о молитвѣ и о милостыни, тако же бо подобаетъ князю быти щедру, христолюбиву, милостиву, тако же весь освященныи соборъ, прирекъ: «И мир ти буди, благовѣрныи великии княже Михаиле, и всему христолюбивому твоему воиску, азъ убо отхожу от мира, молю же васъ, да положите тѣло мое в дому Богоматере и великиъ преподобных отецъ Антония и Феодосия во обители, ею же трудолюбезно самъ созда». И тако поучивъ я и духовнымъ лобзаниемъ одарив, отпустивъ я. Марту же наставшу въ 1 день, святому же зелне из немогающу. Блаженныи же тако от молитвы преста, да не тако толикъ труд подъятъ, мзды лишенъ будетъ в послѣдокъ, но непрестанно ко всемилостивому Богу взирая и руцѣ от всего сердца и от всея душа воздѣвая, и тако молитвѣ еще во устѣхъ, и предасть духъ мѣсяца марта въ 2 день, [на память святаго мученика Феодота].

Слышав же благовѣрныи великии князь Михаило Александровичь, приидѣ з дѣтми своими и с вельможы, стекошася и от всѣхъ монастыреи игумени и инокъ множество, тако же и вси христоименитыи людие града того. Много же плакася великии князъ яко отца и учителя своего блаженнаго. Тако же и все множество людеи плакашеся, сироты яко отца, людие аки заступника, нищии и вдовицы аки печалника и коръмителя, сущии же в темницах рыдаху о разлучении отца своего и заступника велика. Но онъ убо преподобныи же отецъ нашъ, великии чюдотворець Арсение, аще и тѣломъ отиде от насъ, но духом аки отецъ чадолюбивъ в скорбѣх, и в печалехъ, и во уныниих, и в темницахъ, и в бѣдахъ, и в болѣзнехъ различныхъ случающимся с вѣрою призываетъ его, избавляетъ милостивне. Тако убо от Бога благодать приимъ, противу трудовъ своихъ воздаяние, на небесѣх же присно сущымъ живот и неизреченну славу. Възыдем же паки на предлежащее. Тако же убо со псалмы и пѣнии и пѣсньми несоша его в домъ Пречистые Богоматери, честнаго и славнаго Ея Успения, и преподобныхъ отецъ Антония и Феодосия, во обитель, ею же блаженныи самъ созда. И тако с кандилы и надгробное пѣние отпѣвше, положиша честное и трудолюбное тѣло его об ону страну церкви и храма Пречистые Богородицы.

Множества же тогда различными недугы исцѣление прияша. Творят же многоцелебныя мощи его много чюдесъ, даже и до сего дне с вѣрою приходящимъ, их же не суть мощи сказати, ли писанию предати, но едина сия вкратце дерзну исповедати вашея любви. Обычаи имяху люди того богоспасаемаго града Твери, егда кто в скорбѣхъ и в болезнехъ, или нищетою кто обьятъ, или в беде, или в недузе, ли мучимъ будет кто духомъ нечистимъ и прочее, реку, вся случьшаяся скорбная коего любо постигнетъ, тогда с верою теплою притецаху в дом Пречистые Богородицы и преподобныхъ отецъ Антония и Феодосия и святаго отца нашего великаго чюдотворца Арсения, и певше молебная, прилагается с вѣрою к целебному гробу преподобнаго отца нашего Арсения, прощения и помощи просяще. Тогда молитвами его вскоре от бедъ избавляются, и от скорби разрешаются, и исцеление приимаютъ, благословение получаютъ, и от духъ нечистых избавляются, овии убо тогда приимаютъ у гроба святаго исцеление и избавление, и радостию в домы здрави отходятъ. И еще реку, аще кто в дому своемъ или на пути в молитвѣ своеи въ помощъ призоветъ святаго с вѣрою, и тогда скорыи послушникъ милостивне присещаетъ и от бедъ избавляетъ от всѣхъ случьшихся ему. Тако бо Богъ прослави преподобнаго, тацеми дары веньчалъ есть великаго чюдотворца отца нашего Арсения.

Божия милость и чюдеса новые великаго чюдотворца Арсения епископа Тверскаго, не в давныхъ лѣтехъ содѣяшася у гроба его.

Духовная убо [к] духовнымъ прилагати подобаетъ, яко же глаголетъ писание, святыхъ же чюдеса проповѣдати повелѣваетъ. Подробну же сказати невозможно: аще ли песка качество могли быхомъ счислити и звездное множество исчести, святыми же истекаемаго чюдесъ источника исповедати несть возможно. А еже оставити без проповѣдания бѣдну, о семъ убо мноземъ прочитающеи ползу приемлетъ, и сихъ житию поревновати желающы, помалу подобитися хотящу. Толико бо воздаяние святии приемлютъ противу трудолюбнаго и правовѣрнаго ихъ жития, яко [во] всеи вселеннѣи тѣхъ чюдеса на языцѣ обносити. И самемъ царемъ удивитися, вѣтиям же, риторская [словеса] разумевающимъ, устне дланию закрывати. Не токмо дивно иже древле от святыхъ чюдесѣмъ источникомъ изливаемомъ, но в последняя сия времена, егда же коньчина седмаго вѣка приходить, осмыи же наставши, но и тогда у гроба святаго точатся безпрестани чюдеса с вѣрою приходящым к нему. И о семъ убо ныне слово изъявимъ и на свешнице вашея любви возлагаемъ.

Въ лета 7074–го, при благочестивом царе и господаре и великомъ князе Иванне Васильевиче всея Русии и при его богодарованныхъ царевичехъ, царевиче князе Иванне Ивановиче и царевиче князе Феодоре Ивановиче, царе государе всея Руси самодержце, и при святеишемъ митрополите Афонасие Московьскомъ и всея Руси, и при священноепископе Акакии Тверском и Кашыньскомъ, и при игумене святаго мѣста того Мисаиле. Бысть нѣкии человѣкъ во Твере именемъ Терентии, ремествомъ рыболовъ, имѣя велию вѣру к дому Пречистые Богородицы и ко святому чюдотворцу Арсению. Ненавидяи добра рода человѣча, старыи запинатель спасенному пути дияволъ хотящым спастися, вложы ему лукавыи бѣсъ в сердце невѣрие ко святому и разврати ему умъ помрачением бѣсовскимъ. И приведоша его родители его в монастырь святаго, и Божиими судбами всемогущаго Бога, им же Самъ вѣсть, Своимъ человѣколюбиемъ угодниковъ Своихъ прославляти, и абие внезапу нападе на него смерть и умре, и пребысть мертвъ человекъ тои пол третья дни во обители святаго. И абие приидоша родители его в монастырь ко святому на погребение мертваго и внесоша его во церковь Пречистые Богородицы, честнаго Ея Успения, иде же мощи лежатъ святаго чюдотворца Арсения. И начаша плакати и рыдати, припадая ко гробу святаго, и глаголаше со укоризною ко святому: «О святче Божии! Мы надѣяхомся от тебѣ милость Божию прияти и болному сему молитвами твоими здравие обрести, ты же вместо милости и здравия смерть наведе на человѣка сего. Добрѣ бы наю в дому человекъ тои умеръ, неже во твоеи обители, да не бы сердца наша по мрачилася невѣриемъ к тебѣ, святче Божии».

Милосердыи же Богъ, не терпя зря Своего угодника укаряема и поношаема от неразумныхъ человекъ, и абие вложы в мертваго человека душу. Священницы же и дияконы начаша молебная пети у гроба святаго приходящымъ людемъ, и егда начаша еуангелие чести на молебне святому, и абие воста мертвыи молитвами святаго, плача и рыдая велми. И абие припаде ко гробу святаго и приложися к образу его, и бысть весь здравъ. И от того часа человѣкъ тои, какъ воскресе от мертвыхъ, отнюд смущена пития, сииречь хмелнаго во уста своя не впущаше, и по сяковъ часъ молитвами святаго укрепляемъ и от церкви Божии не отходяше, постом и молитвою молящеся Богу.

И промъчеся чюдо сие в весь богохранимыи град Тверь и окрестные веси, и до самого священнаго епископа Акакия Тверскаго. Епископъ же Акакии о семъ преславномъ величии Божии, бываемомъ святымъ угодникомъ Его, удивися преславному чюдеси и в радости велицеи наполнися слез, и повелѣ звонити в тяжкая, и посла проповѣдники по всему граду, дабы шли ко святѣи соборнеи церкви боголѣпнаго Преображения Господа нашего Исус Христа. И собравшымся архимаритомъ и игуменомъ и всему священническому и дияконьскому и иноческому чину, и всѣмъ христоименитымъ людемъ, мужемъ и женамъ. И поиде епископъ Акакии со кресты и з честными иконами и со всѣмъ освященнымъ соборомъ во обитель святаго Пречистые Богородицы, честнаго Ея Успения, и преподобныхъ отецъ Антония и Феодосия Печерскихъ, идѣ же мощи лежатъ великаго чюдотворца Арсения, духовно шествующа со псалмы и пѣньми и пѣсньми духовными, молебная поюще, моляшеся Богу и Пречистѣи Богородицы. И пришед в монастырь святаго и повелѣ привести пред собя того бывшаго человѣка мертва, именем Тереньтия, и нача его вопрашати передо всѣмъ священнымъ соборомъ, предъ христоименитымъ народом. Онъ же вся о себѣ исповѣда истинна быти, яко же в семъ чюдеси напреди писанна. И епископъ же Акакии о семъ преславномъ величии Божии прослави Бога и Пречистую Богородицу и великаго чюдотворца Арсения, и нача у чюдотворныхъ мощеи великаго чюдотворца Арсения молебны пѣти, и воду святивъ, и литургисавъ божественую литоргию, и поучивъ духовными словесы священныи соборъ и весь христоименитыи народъ, и учредивъ братию и милостыню давъ доволну, и отъиде во свою епископью, благодаряше Бога и Пречистую Богородицу и прославляюще великаго чюдотворца Арсения.

И Божиимъ изволением епископъ Акакии оттолѣ почти святую обитель, Пречистую Богородицу, и на воспоминание чюдеси, по повелѣнию и по совѣту духовному благочестиваго царя государя и великаго князя Иванна Васильевича всея Русии самодержца и по благословению преосвященнаго митрополита Афонасия, учини архимаритию и постави архимарита именем Саватѣя, свята мужа духовна и благыхъ дѣлъ исполнена. И паче священноепископъ Акакии велию вѣру держати ко Пречистѣи Богородицы и к великому чюдотворцу Арсению, и почиташе архимарита и братию обители тоя, и часто прихожаше во обитель Пречистые Богородицы и к чюдотворнымъ мощемъ великаго чюдотворца Арсения, и пѣв молебная, избра мѣсто себѣ в вѣчныи покои тѣлу своему во обители святаго, внѣ церкви, подлѣ великаго чюдотворца Арьсения, об одну церковную стѣну. И по преставлении своемъ заповѣда и повелѣ тѣло свое ту положити, яко же и бысть. Егда преставися священноепископъ Акакии, по заповѣди его и по повелѣнию положиша тело его во обители святаго в том месте, иде же и доныне лежатъ мощи его, благодатию Господнею хранимы.

Мнѣ же смиренному иноку Феодосию повѣдаше про се великое чюдо тое же святые обители мниси, ноипаче самъ видехъ своима очима того бывшаго человека мертва и от него слышахъ своима ушима от устъ его сие великое чюдо. Слыша же сия преславная величия Божия, бываемая святым Его угодникомъ, и удивихся милости Божии, како прославляетъ святыхъ Своихъ. И убояхся суда Божия и осужение лениваго раба оного, сокрывшаго талантъ господина своего в земли и купли и прибытка не сотворше, моляся Богу и Пречистеи Богородицы и призывая на помощъ великаго чюдотворца Арсения, прося милости и разума Богомъ снабдима измождалому многыми грѣхы уму моему, и отпѣвъ молебная и приложихся к образу святаго во страсѣ велицѣ со многыми слезами и рыданием многымъ, вземъ трость, прострохъ десницу свою грѣшную и написахъ сие великое чюдо слышащымъ и прочитающимъ на пользу душевъную хотящыхъ спасенымъ путемъ шествовати в животъ вѣчныи. Таже на предняя возвратимся.

Родители же его, видѣвше преславное сие чюдо, и начаша со слезами плакати и рыдати, во ужасѣ велицѣ припадая ко гробу святаго о согрешении своем, прося прощения, еже согрешиша. И в радости велице начаша благодарити Бога и хвалу воздая Пречистеи Богородицы и великому чюдотворцу Арсению, и отъидоша в домы своя з бывшым мертвымъ человекомъ, славяще Святую Троицу, Отца и Сына и Святаго Духа.

Чюдо второе новѣишее.

Ино чюдо хощу вамъ, христолюбцы, повѣдати, иже содѣяшася у гроба святаго молитвами его во сто второмъ году.

Бысть некии человекъ во Твери, именемъ Михаило, болшые соборные церкви всемилостиваго Спаса боголепнаго Преображения архиепископлевъ клирикъ пѣвчеи [по реклу Лаптяв]. И Божиими судбами всемогущаго Бога, им же Самъ весть, Своимъ человеколюбиемъ обращати согрешающая человеки на путь спасеныи, приводити в покаяние. Въпаде человѣкъ тои в недугъ лютъ, в раслабление, и отъя Богъ у него руку и ногу, и язык не могыи проглаголати, и пребысть в томъ недузѣ не мало время. И вложы ему Богъ в сердце помыслъ благ ѣхати в домъ Пречистые Богородицы к чюдотворнымъ мощемъ великаго чюдотворца Арсения помолитися. И бысть у него образъ в дому его чюдотворца Арсения, и лежа на одрѣ, моляся во умѣ своемъ, прося милости и исцеления, зря на образъ чюдотворца Арсения и помавая рукою своею здравою супружнице своеи и ужикомъ своимъ, указуя здравою рукою на образ чюдотворца Арсения, дабы его вели в домъ Пречистые Богородицы и великаго чюдотворца Арсения. [Ужики же его едва уразумевше помование его, яко хощетъ в дому быти Пречистыя Богородицы и к великому отцу помолитися. И взяша южики разслабленнаго со одра еле жива суща и приведше его в дом Пречистыя Его Богоматере и к преподобному святителю Арсению, и поставиша у чюдотворныя его раки]. Священницы же и дияконы у гроба святаго начаша молебны пѣти Пречистѣи Богородицы и великому чюдотворцу Арсению о болящемъ. [Разслабленныи же] человѣкъ тои нача плакати и рыдати, со слезами припадая ко гробу святаго, подкрепляемъ бе и держимъ з болные страны ужики своими. И спроси у клирика канонъ чюдотворца Арсения, нача умомъ своимъ трепарь святаго и канонъ зрети, языкомъ не могии отнюд проглаголати. И начаша на молебне еуангелие чести Пречистои Богородицы и потомъ святаго, и приложися ко еуангелию, и припаде ко гробу святаго с великимъ рыданием и со слезами, и абие приложися к образу святаго, и бысть весь здравъ в томъ часѣ и проглагола языкомъ ясно. Ужики же его видѣвше преславное сие чюдо, бывшее от святаго чюдотворца Арсения, в радости велицѣ со многыми слезами начаша благодарити Бога, прославъляющаго святыя Своя угодники Своими щедротами, и хвалу воздая Пречистеи Богородицы и великому чюдотворцу Арсению. Вземъ с собою человѣка того всего здрава и отъидоша в домы своя с радостию великою и со благодарениемъ, славяще Святую Троицу, Отца и Сына и Святаго Духа, нынѣ и присно и во вѣки вѣком. Аминь.

 

Научное изучение Жития скончавшегося в 1299 г. князя Федора Ростиславича, Смоленского и Ярославского, было начато по существу трудами В. О. Ключевского. Историк выделил следующие виды агиографических сочинений о Федоре Черном:

1) Проложное житие (составленное, по мнению Ключевского, вскоре после смерти Ярославского князя и во всяком случае еще до обретения его мощей в 1463 г.);

2) Статья об обретении мощей князя в 1463 г. и о последующих чудесах (в двух видах: кратком — Троиц., № 466 и полном — Вол., № 490);

3) Редакция иеромонаха Антония, возникшая, как предполагал Ключевский, между 1471 и 1473 гг.; 4) Редакция Андрея Юрьева, известная историку по единственному списку начала XVI в.; 5) Редакция XVII в., составленная в связи с перенесением мощей в 1658 г. Всего Ключевский указал 8 списков произведений о Федоре Ярославском. Н. Барсуков основывался на классификации Ключевского, но число списков увеличил до пятидесяти, хотя во многих случаях шифры рукописей им вовсе не указаны, другие нуждаются в уточнении по современным каталогам.

Наиболее обстоятельное исследование литературной истории Жития князя Федора принадлежит Н. И. Серебрянскому. В Приложении к его работе опубликованы сведения о 39 просмотренных списках, но в тексте и примечаниях имеются указания еще и на дополнительные списки Пролога. По предположению Серебрянского, древнейшим памятником письменности, посвященным Федору Ярославскому, является рассказ о последних днях жизни князя (указан список XVI в. — Соф., № 1329). Такой рассказ мог быть сочинен либо в год смерти князя, либо в первые годы XIV в. В том же XIV в., по мнению Серебрянского, было составлено Проложное житие Федора, в котором рассказ о последних днях жизни Федора был дополнен биографической справкой о князе. Проложное житие послужило основой для подробных житий в редакциях: Андрея Юрьева, иеромонаха Антония, Минейной. Андрей Юрьев работал предположительно вскоре после открытия мощей (1463 г.) и во всяком случае не позже начала XVI в. (дата древнейшего списка). Минейное житие появилось также вскоре после открытия мощей, чем и было вызвано его составление; вероятно, это памятник ярославской письменности. Распространением Минейного жития явилась редакция иеромонаха Спасо–Ярославского монастыря Антония. Серебрянский подверг сомнению вывод Ключевского о создании редакции Антония при жизни митрополита Филиппа (умер в 1473 г.), поскольку ее заголовок скопирован с Жития митрополита Алексея, а широкое распространение памятник получил лишь с середины XVI в. По предположению Серебрянского, Антониевская редакция могла быть создана в самом конце XV в. В XVI веке составлена новая биография святого князя — для Степенной книги, в основу которой, как считает Серебрянский, была положена Минейная редакция, дополненная летописным рассказом (из которого черпал свои сведения и Антоний). Степенная книга являлась главным источником последней подробной редакции, составленной в связи с перенесением мощей в 1658 г. (у Серебрянского ошибочно фигурирует 1660 г.).

В статьях о различных редакциях Жития Федора Ярославского, написанных для «Словаря книжников и книжности Древней Руси», излагается в основном точка зрения Н. И. Серебрянского.

Последнее монографическое изучение корпуса текстов, относящихся к жизнеописанию князя Федора Ростиславича и отражающих распространение культа Ярославского святого в XIV—XVIII столетиях, принадлежит американской исследовательнице Г. Д. Ленхофф . Значительно расширив источниковую базу, Г. Ленхофф пришла к новым выводам о времени сложения основных редакций Жития Федора и, что особенно важно, проанализировала различные варианты Службы в честь Федора и его сыновей Давыда и Константина. Самым первым произведением о Федоре Ярославском Ленхофф, как и Ключевский, считает Проложную редакцию, составленную вскоре после смерти князя в 1299 г. Второй редакцией Жития Федора исследовательница полагает Минейную, созданную в два этапа. На первом этапе в ярославском Спасском монастыре был написан рассказ об обретении мощей Федора и его сыновей в 1463 г. (его отражением, полагает Ленхофф, является список ЯМЗ, № 15326); на втором этапе в Ростове между 1490 и 1505 г. сложился окончательный текст Минейной редакции. Третьей редакцией Жития Федора Ярославского является сочинение Андрея Юрьева (старший датированный список — 1515 г.). Четвертая редакция — это Пространное житие Федора, составленное иеромонахом Спасо–Ярославского монастыря Антонием между 1480 и 1505 г.  Пятая редакция была написана для Степенной книги между 1560 и 1563 г. Шестым произведением Ленхофф называет Панегирическую редакцию середины XVIIв., в которой собраны все имевшиеся сведения и тексты о Федоре Ярославском.

В настоящей работе излагаются результаты обследования архивных хранилищ России, Литвы и Украины, проведенные с целью выявления, датировки и классификации памятников письменности о Федоре Ростиславиче Смоленском и Ярославском. Краткий вариант статьи был опубликован в 1997 г. на английском языке.

 

§ 1. Проложная редакция

Проложная редакция опубликована Н. И. Серебрянским, причем в основу издания положен список Пространного вида Рум., № 305; тот же список опубликован в Приложении к книге Г. Ленхофф.

Мнения о раннем существовании этой редакции представляются мне ошибочными. В. О. Ключевский считал древнейшим список Рум., № 305 и отнес его к 1462 г., между тем читающаяся там дата 1462 г. относится к известной редакции Киево–Печерского патерика, а сама статья о Федоре и два поучения, выписанные из Пролога, по бумаге и почерку отличаются от остальной части сборника. Н. И. Серебрянский датировал указанные статьи началом XV в., но на самом деле филиграни этой части сборника указывают на вторую половину XV столетия (см. ниже). Обследование рукописных хранилищ показало, что ранее 1463 г. (года обретения мощей) никаких житийных памятников, посвященных Федору Ярославскому, не существовало.

В составе древнерусских Прологов статьи о Федоре Ярославском помещаются под 19 сентября и представлены в нескольких вариантах.

А) Памятная запись

1) РГБ, ф. 299 (Собр. Н. С. Тихонравова), № 573. Пролог (л. 35: «Въ тъ ж день преставление благовѣрнаго и христолюбиваго князя Феодора»), 60—70–е годы XV в. Филигрань: Голова быка под 7–лепестковым цветком — Брике, № 14462 (1470—1475 гг.).

2) РНБ, собр. М. П. Погодина, № 613. Пролог (л. 18), 60—70–е годы XV в. Филиграни: Гроздь винограда — Брике, № 13003 (1478 г.); Якорь — Брике, № 386 (1466—1469 гг.); Голова быка под крестом и 8–лепестковым цветком — Брике, № 14548 (1463—1468 гг.).

3) Сборник из Нью–Йоркской коллекции П. М. Фекула, № XXI (л. 142). Сборник датируется 80–ми годами XV в.

4) РГБ, ф. 218 (Собр. Отдела рукописей), № 1126. Пролог (л. 31 об.), 2–я четв. XVI в. Филигрань: Рука под звездой — типа Брике, № 11172 (1525—1548 гг.).

5) Научная библиотека Московского университета, № ?. Пролог (л. 48), 1606 г.

Б) Краткий вид

Это рассказ (помещенный в Прологе под 19 сентября) о последнем дне жизни Федора Ярославского, его пострижении и кончине. Рассказ датирован 6807 г. Днем пострижения князя обозначено 18 сентября, дополненное указанием на день недели (пятница). Эти сведения приводят к дате 18 сентября 1299 г. На рассвете следующего дня, 19 сентября, Федор Ростиславич скончался. Следовательно, год смерти Федора записан в мартовском летосчислении, а точные данные о времени пострижения и кончины князя приводят к выводу, что создатель Проложной редакции пользовался современной записью (из Княжеского летописца или из Синодика). Само оформление текста Проложной статьи произошло достаточно поздно: автор не знал ни имени Спасского игумена, ни имени княгини и сыновей Ярославского князя, не смог даже сказать, какое имя имя получил Федор Ростиславич при пострижении. При этом автор привлекал литературные источники. Так, при описании плача по Федоре была использована летопись типа Лаврентьевской (под 6523 г.):

Заголовок (по списку РНБ, F.I.903): «В той же день преставление благовѣрнаго и христолюбиваго князя Феодора».

Выявлены следующие списки:

1) БАН, 33.19.2. Пролог (л. 45 об. — 46 об.), 60—70–е годы XV в. Филиграни: Папа римский, сидящий на троне, — Брике, № 7549 (1455— 1482 гг.); Буква P с перечеркнутой ножкой — Брике, № 8567 (1464—1469 гг.).

2) РНБ, F.I.903. Пролог (л. 5—6), 80–е годы XV в. Филигрань: Буква P под четырехлепестковым цветком — Брике, № 8623 (1484 г.).

3) Государственный архив Тверской области, ф. 1409, оп. 1, № 913. Пролог (л. 34 об. — 35 об.), нач. XVI в. Филиграни: Розетка; Голова быка под крестом, обвитым змеей.

4) ГИМ, собр. А. С. Уварова, № 926 (10). Пролог (л. 38 об. — 40), 1–я четв. XVI в. Филигрань: Буква P с перечеркнутой ножкой — типа Брике, № 8580 (1500 г.), а также бумага без филиграней.

5) РНБ, собр. А. А. Титова, № 2164. Пролог (л. 31—32), 1–я четв. XVI в. Филиграни: Большая тиара, Медведь и др.

6) РГБ, ф. 194 (Собр. К. И. Невоструева), № 18. Пролог (л. 32 об. — 33 об.), 1–я четв. XVI в. Филиграни: Кувшин с одной ручкой под розеткой — Брике, № 12568 (1509—1513 гг.); Сердце под крестом — Брике, № 4233 (1491—1513 гг.); Щит под короной с тремя лилиями — Брике, № 1688 (1515 г.).

7) РГБ, ф. 209 (Собр. П. А. Овчинникова), № 242. Пролог (л. 17— 1 8), 1–я четв. XVI в. Филигрань: Рука под 6–конечной звездой — Брике, № 11197 (1510 г.).

8) РГБ, ф. 205 (Собр. Общества истории и древностей Российских), № 345. Пролог (л. 51 об. — 53), 20–е годы XVI в. Филиграни: Рука в рукавчике под розеткой — Лихачев, № 1505 (1522 г.); Буква P — Брике, № 8536 (1519—1522 гг.); Щит под короной, на щите буква F—Лихачев, № 1540 (1527 г.).

9) РНБ, Софийское собр., № 1329. Пролог (л. 40 об. — 41 об.), 20— 30–е годы XVI в. Филиграни: Буква P (два варианта) — Брике, №№ 8536 (1519—1522 гг.), 8643 (1530—1531 гг.). Это тот самый список, который, по предположению (ошибочному) Н. И. Серебрянского, представляет предполагаемый литературный источник Проложной редакции.

10) ГИМ, собр. Е. В. Барсова, № 727. Пролог (л. 40—41), 1536 г.

11) ГИМ, собр. А. С. Уварова, № 828 (10). Пролог (л. 33 об. — 34 об.), около 1541 г. (на нижнем поле л. 4 запись почерком писца: «Лѣта 7049 апреля положил»).

12) ГИМ, Синодальное собр., № 249. Пролог (л. 29 об. — 30), около 1541 г. (написан тем же почерком и на той же бумаге, что и предыдущая рукопись).

13) ГИМ, собр. А. И. Хлудова, № 81д. Пролог (л. 42 об. — 44), сер. XVI в. Филиграни: Кувшин с одной ручкой под короной с розеткой, на тулове лилия — Брике, № 12759 (1537—1546 гг.).

14) ГИМ, собр. А. С. Уварова, № 298 (10). Пролог (л. 31—31 об.), 1550 г.

15) ГИМ, собр. Е. В. Барсова, № 680. Пролог (л. 36—37), 1593 г.

16) ГИМ, собр. Е. В. Барсова, № 687. Пролог (л. 44—45 об.), кон. XVI в. Филиграни: Кувшин с одной ручкой под короной с трилистником, на тулове литеры BC; Одноглавый орел.

17) РНБ, собр. Общества любителей древней письменности, Q.622. Пролог (л. 56 об. — 58 об.), кон. XVI — нач. XVII в. Филигрань: Кувшин с двумя ручками под розеткой, на тулове литеры DB — Брике, № 12693 (1600 г.).

18) РГБ, ф. 236 (Собр. А. Н. Попова), № 79. Пролог (л. 41—42), 20— 30–е годы XVII в. Филиграни: Щит под короной с буквами MR, контрамарка DB — Дианова и Костюхина, № 73 (1627 г.); Кувшин с одной ручкой под полумесяцем, на тулове литеры P MB — Дианова и Костюхина, №№ 698 (1638 г.), 699 (1630 г.).

19) РНБ, Соловецкое собр., № 698 806. Пролог (л. 45 об. — 46 об.), 50—60–е годы XVII в. Филигрань: Рожок — типа Дианова («Филиграни XVII в. по старопечатным книгам Украины и Литвы»), № 645 (1661 г.).

Все списки Краткого вида делятся на два варианта в зависимости от того, как звучит вопрос, с которым игумен обращается к князю Федору: «любиши ли причастник быти аггельскому образу». В других же списках вместо «причастник» читается «причетник». Списки с чтением «причастник» образуют вариант А, а списки с чтением «причетник» — вариант Б. Указанные оба слова имеют в данном случае одинаковый смысл, поэтому исходя из анализа только одного чтения невозможно решить, какой вариант является первоначальным. Вследствие этого привлекаем для сравнения другие тексты. В варианте А довольно устойчиво (хотя и не всегда) читается «Нача игумен вопрошати», а в варианте Б вместо «вопрошати» — «воспрашивати», что представляется более сложным и потому вторичным. Таким образом, считаем первоначальным вариант А. Это в какой–то мере подтверждает и то обстоятельство, что древнейшие сохранившиеся списки Краткого вида Проложной редакции относятся именно к варианту А.

Списки варианта А разбиваются на две группы, имеющие свои индивидуальные отличия. В списках 1—2—18 ошибочно указывается день пострижения князя Федора — 12 сентября (правильно — 18 сентября). Списки 13—16—19 имеют, во–первых, другой заголовок («И преставление великаго князя Феодора»), а во–вторых, содержат общие пропуски: «вон» (в фразе «повеле изити всем вон»), «и нача изнемогати», «и питателя», и др.

В варианте Б также выделяются несколько групп. Списки 3—4—9 изменяют ряд чтений: вместо «на дворе у Святей Богородици» — «у церкви Святыя Богородица», вместо «весь град» — «весь народ», вместо «дети мои» — «чада моя», вместо «кормителя» — «накормителя», и др. Список Увар., № 926 испытал влияние варианта А («причастьник»), хотя такое влияние не исключено и на всю группу. Списки 5—7—15 по–своему искажают древний текст: «наказати» осмысливается как «яко и казати», «по пострижении» — как «постриженъ и», «честне и боголепне» — как «боголепне честне», и др. Списки 6—8—11—12 заменяют слово «дружине» на «службе», опускают слова «учити и наказати и пребывати во единении любви» и содержат ряд других неточностей. Особенно близки списки Увар., № 828 и Син., № 249, переписанные одним писцом с общего оригинала. Рукопись из собр. Невоструева, № 18 подверглась влиянию варианта А («причастник быти или причетник быти»). Каждому из списков 10—14—17 присущи индивидуальные отклонения, однако их сближают общие чтения «плач неутешен» (вместо «плач неутешим»), «оже ли кто не соблюдет вас» (вместо «оже ли кто вас не соблюдет»), «словеси сего» (вместо «сего словеси»).

Взаимоотношение списков Краткого вида Проложной редакции иллюстрируется на Рис. 4.

Изучение рукописной традиции Проложной редакции приводит к выводу, что она не могла быть создана ранее 1463 г. — года обретения мощей князя Федора Ростиславича и последовавших первых чудес исцеления. Можно сомневаться, что внесение в Пролог статьи, посвященной князю Федору, было санкционировано ростовским архиепископом Трифоном (1462—1467), с недоверием относившимся к новому «чудотворцу» (хотя в конце крнцов архиепископ раскаялся и ушел на покой именно в Спасо–Ярославский монастырь). Скорее всего, это было сделано при новом владыке Вассиане, поставленном на ростовский архиерейский стол в конце 1467 г. — следовательно, не ранее 1467 г. Как раз в конце 1460–х годов зафиксировано появление первых произведений, посвященных Федору Ярославскому: имею в виду Службу Федору, известную по списку ГИМ, собр. П. И. Щукина, № 331, датированному 1469 г. Заметна близость некоторых текстов Краткого вида Проложной редакции и Щукинской минеи:

Указание в Минее на «память преподобнаго князя» и «преславное его житье» (л. 67) явно свидетельствует о существовании памятника, в котором прославлялись «память» и христианские добродетели Федора Ярославского, — т. е. Проложной редакции его Жития. Исходя из этого, можно датировать возникновение Краткого вида Проложной редакции временем между 1467 и 1469 г.

Текст Краткого вида Проложной редакции публикуем по списку РНБ, F.I.903 с исправлениями по списку БАН, 33.19.2:

В тои же день преставление благовѣрнаго и христолюбиваго князя Феодора.

Въ лѣто 6807–е, мѣсяца семтября въ 18 день, пострижеся в черньци и в скиму благоверьныи и христолюбивыи князь Феодоръ Смоленьскыи [и Ярославьскыи]. В пятокъ, въ 3 час дни удариша во всѣ колоколы на дворѣ у Святыя Богородици, и стечеся всь град на княжь дворъ от мала возраста и до велика, мужескъ пол и женескъ и до сущих младенець. И понесоша с сѣнии князя сквозѣ весь град в монастырь Святого Спаса. И бысть плачь неутешимъ, овии убивахуся о земьлю, инии о мостъ градныи, не бѣ слышати глас от вопля и от кричания людскаго. И понесоша и в монастырь и поставиша въ притворе церковнѣм. Нача игуменъ въпрошивати: «Что прииде, брате, приподая къ святому жертвенику и къ святѣи дружинѣ сеи? Любиши ли причастникъ быти аггельскому образу?» И отвѣща блаженыи, глаголя, въздѣвъ руцѣ горѣ: «Рад всею душею, Владыко Творче мои, работати Тебѣ в житии сем». Тако же на конець словеси его прирече: «[Еи], отче!» И тако [съ] всѣмъ обѣтованием возглагола пострижения своего.

И потомъ понесоша и на дворъ игуменъ, и пребысть ту день тои, исповѣдаяся пред всѣми, еже съгрѣши к кому, или нелюбие поддерьжа, или кто к нему съгрѣши, враждова на нь, всѣх благослови и прости, во всем винна сотвори себе прѣд Богомъ. Потом призва княгиню свою и дети своя, нача глаголати о любви и учити, и наказати, и пребывати въ единении любви. И глагола имъ: «Дѣти мои! Аще кто в вас съблюдеть слово мое, благословение [мое] буди на нем. Оже ли кто не соблюдеть слово мое, благословение мое не буди на нем».

И бысть вечеръ. Наставши же четвертому часу нощи, нача тужити и скорбети. И призва игумена и братию, повеле себе постричи во скиму; тако же обетование возда Богови с великою верою и любовью душевною. И тако же по пострижении во скиму всех сущих ту целова, благослови и прости. И повелѣ изити всѣм вонъ, токмо остася игуменъ и братия. И начаша утренюю клепати, начинающи третию славу въ псалтыри, и нача изънемогати. И знаменався крестнымъ знамением, и предасть душю свою Богови благоверныи и христолюбивыи князь Феодоръ, и приложися къ отцемъ своим месяца семтября въ 19 день, на память святого Саватия и Трофима.

И начаша звонити в колоколы, и снидеся народа множество бес числа. Свитающу дни и бысть плачь неутѣшимъ, оставляющи своего господина: а плачются народи людьстии и бояре, яко наказателя и учителя, ерѣискыи чинъ и мнишескии, яко кормителя и питателя, сироты и вдовици, яко заступьника и оборонителя. И тако пѣвши надгробныя пѣсни, и положиша и въ церкви Святого Спаса честнѣ и боголѣпнѣ.

В) Пространный вид Проложной редакции

Пространная статья Проложной редакции состоит из двух частей: первая представляет биографическую справку о князе Федоре с восхвалением его христианских добродетелей, вторая — совпадающий с Кратким видом рассказ о последнем дне жизни князя, его пострижении и кончине. Еще Н. И. Серебрянский отметил, что биография–характеристика Федора присоединена к рассказу о его кончине чисто механически, с повтором слов о пострижении Федора в монашество и неудачным исправлением дня пострижения (18 сентября) на день кончины (19 сентября). Таким образом, Пространный вид Проложной редакции является производным от Краткого вида. Этот вывод, сделанный Серебрянским на основе анализа всего четырех списков Проложной редакции, можем подтвердить данными более 80 списков, выявленных к настоящему времени. Внесем уточнение: Пространный вид является производным от Краткого вида варианта Б.

Заголовок Пространной статьи под 19 сентября: «В тои же день преставление благовернаго и христолюбиваго князя Феодора Смоленьскаго и Ярославьскаго» (СПФИРИ, ф. 115, № 126). Перечислим списки:

1) СПФИРИ, ф. 115 (Собр. рукописных книг), № 126. Пролог (л. 361 об. — 363), 1474 г. Представлена только вторая часть статьи, но в нее попали слова из первой части: «Сии бо бысть 10 по Володимери, сын великаго князя Ростислава».

2) РНБ, Кирилло–Белозерское собр., № 22 1099. Сборник с выписками из Пролога (л. 389 об. — 392), 1476 г.; текст написан рукой известного книгописца Ефросина. Сборник описан и датирован 1450— 1470–ми годами. Но исследователи не заметили помету на л. 391 об., имеющую непосредственное отношение к рассказу о Федоре Ярославском: «177 … до 84», которую необходимо понимать в том смысле, что от 6807 г. (года смерти Федора) до 6984 г. прошло 177 лет. На основании данного расчета лет определяем время написания статьи о Федоре как 1476 г.

3) РГБ, ф. 256 (Собр. Н. П. Румянцева), № 305. Сборник (л. 260— 262 об.). На л. 260—265 об., написанных особым почерком и на особой бумаге, помещены выписки из Пролога. Эта часть сборника датируется 70–ми годами XV в. Филигрань: Голова быка под перекрестием — Брике, №№ 15105 (1449—1468 гг.), 15100 (1480 г.).

4) СПФИРИ, ф. 238 (Собр. Н. П. Лихачева), оп. 1, № 161. Сборник (л. 5—7), 70–е годы XV в. Филиграни: Буква P под цветком (два варианта) — Брике, №№ 8684 (1452—1461 гг.), 8591 (1452—1465 гг.); Голова быка под стержнем с перекрестием — Брике, № 14256 (1469 г.); Корона — Брике, № 4646 (1473 г.).

5) Научная библиотека Казанского университета, № 4635. Сборник (л. 11—12 об.), 80–е годы XV в. Филигрань: Голова быка под крестом и перекрестием — Лихачев, № 3491 (1476 г.).

6) РНБ, Софийское собр., № 1389. Сборник, содержащий выписки из Пролога (л. 392 об. — 395), кон. XV в. Филигрань: Голова быка под короной и цветком — Брике, № 14592 (1488—1498 гг.).

7) РГБ, ф. 304 I (Собр. библиотеки Троице–Сергиевой Лавры), № 643. Сборник (л. 21—23 об.), кон. XV в. Филиграни в основной части совпадают с водяными знаками рукописей: Троиц., № 368 (1497 г.), Троиц., № 369 (1497—1498 гг.), МДА, № 48 (1497—1499 гг.).

8) РГБ, ф. 304 I (Собр. библиотеки Троице–Сергиевой Лавры), № 466. Служебная минея на сентябрь (л. 366—368 об.), 1505 г. Проложная статья находится в составе Минейной редакции Жития Федора Ярославского.

9) ГАЯО, № 446. Сборник (л. 134—137), нач. XVI в. Филиграни: Рука в рукавчике под розеткой — Брике, № 11424 (1502—1508 гг.); Щит с лилией под крестом — Брике, № 1568 (1500—1504 гг.); Голова быка под крестом, обвитым змеей, — Лихачев, № 1347 (1508 г.).

10) ЯМЗ, № 15522. Сборник (л. 351 об. — 353), нач. XVI в., рукопись входила в состав библиотеки Спасо–Ярославского монастыря. Филиграни: Голова быка с крестом на морде, под крестом с цветком, обвитым змеей, — Лихачев, № 1350 (1508 г.); Тиара—Лауцявичюс, № 1591 (1506—1509 гг.). Проложная статья — в составе компиляции с Древнейшим видом Антониевской редакции Жития Федора Ярославского.

11) РГАДА, ф. 181 (Собр. МГАМИД), оп. 1, № 752. Сборник (л. 42 об. — 44), 1–я четв. XVI в.; рукопись происходит из Ярославля.

Филигрань: Гербовый щит с двойной лилией — Лауцявичюс, № 2131 (1514—1520 гг.). Проложная статья — в составе компиляции с Древнейшим видом Антониевской редакции Жития Федора Ярославского.

12) РГБ, ф. 173 III (Собр. по временному каталогу библиотеки Московской Духовной Академии), № 86. Торжественник (л. 489 об. — 490), 1–я четв. XVI в. Филиграни: Три горы под крестом — Брике, № 11800 (1463—1485 гг.); Полумесяц—Лихачев, № 3648 (1516 г.). Бумага большей части рукописи без филиграней.

13) Центральная научная библиотека Академии наук Литвы, F.19— 76. Сборник (л. 1 об. — 2 об.), 1–я четв. XVI в. Филиграни: Тиара — Брике, № 4922 (1506—1525 гг.); Голова быка под крестом, обвитым змеей, — Лихачев, № 4168 (1505 г.).

14) Государственная публичная научно–техническая библиотека Сибирского отделения РАН, собр. М. Н. Тихомирова, № 295. Сборник (л. 431 об. — 434 об.), 1–я четв. XVI в. Филиграни: Рука в рукавчике; Вертушка с литерами IP — типа Брике, № 13505 (1507—1509 гг.); Кувшин с одной ручкой под крышкой с крестом — типа Брике, № 12501 (1519 г.).

15) ГИМ, собр. А. С. Уварова, № 46 (10). Сборник (л. 62—64), 1–я четв. XVI в. Филиграни: Голова быка с перечеркнутым стержнем — Брике, № 15251 (1492—1503 гг.); Тиара — Брике, № 4895 (1498 г.); Буква Р под цветком — Брике, № 8361 (1500—1502 гг.); Кувшин с одной ручкой под крышкой — Брике, № 12493 (1510 г.).

16) ГИМ, собр. Е. В. Барсова, № 1386. Сборник (л. 48—49 об.), 1- я четв. XVI в. Филигрань: Щит с литерой R между лилиями — Брике, № 8987 (1493—1523 гг.).

17) ГИМ, собр. А. С. Уварова, № 562 (10). Пролог (л. 54—56), 1529 г. Бумага без водяных знаков.

18) РНБ, собр. М. П. Погодина, № 601. Пролог (л. 52—54), 20–е годы XVI в. Бумага без водяных знаков.

19) РГИА, ф. 834 (Собр. Синода), оп. 4, № 1619. Пролог (л. 47 об. — 49; под 20 сентября), 20–е годы XVI в. Бумага без водяных знаков.

20) БАН, собр. Ф. А. Каликина, № 34. Пролог (л. 42—43 об.; под 20 сентября), 20–е годы XVI в. Бумага без водяных знаков.

21) РГБ, ф. 98 (Собр. Е. Е. Егорова), № 763. Пролог (л. 47 об. — 49), 20–е годы XVI в. Бумага без водяных знаков.

22) ЯМЗ, № 15022. Сборник житий святых и похвальных слов на сентябрьскую половину года (л. 54 об. — 56 об.; Проложная статья — в составе Минейной редакции Жития Федора Ярославского). Жития на сентябрь–ноябрь (л. 1—477) писаны одним почерком на бумаге 20–х годов XVI в. Филиграни: Единорог — Лихачев, №№ 1538, 1539 (1527 г.); Олень под цветком — Брике, № 3319 (1522 г.); Цветок под короной — Лихачев, №№ 1617, 1618 (1523 г.).

23) РНБ, Софийское собр., № 1358. Сборник (л. 202—204; отдельный список Минейной редакции), 20–е годы XVI в. Филигрань: Рука под звездой — типа Брике, № 10718 (1499—1500 гг.).

24) РГБ, ф. 113 (Собр. Иосифо–Волоколамского монастыря), № 640. Сборник (л. 43—45 об.; отдельный список Минейной редакции), 20–е годы XVI в. Филиграни: Рука под пятиконечной звездой — Брике, № 1171 (1520 г.); Рука под шестиконечной звездой — Брике, № 11165 (1505 г.).

25) РГБ, ф. 304 I (Собр. библиотеки Троице–Сергиевой Лавры), № 647. Сборник (л. 232 об. — 234 об.), 20—30–е годы XVI в. Бумага без водяных знаков, но корректируется на некоторых листах филигранью: Гербовый щит с тремя лилиями под розеткой — Брике, № 1746 (1506—1534 гг.).

26) РНБ, Софийское собр., № 1361. Сборник (л. 1—5; особая редакция Проложного текста со вставками из Антониевской редакции), 20— 30–е годы XVI в. Филиграни: Гербовый щит с тремя полосами под короной — Брике, № 1482 (1522—1527 гг.); Герб города Парижа — Брике, № 2044 (1528—1531 гг.); Буква Р под цветком — Лихачев, № 1554 (1529 г.); Перчатка с 8 фестонами под короной — Брике, № 10949 (1526 г.). По нижнему полю первых листов запись 1557 г. о вкладе рукописи в Кирилло–Белозерский монастырь.

27) РГБ, ф. 310 (Собр. В. М. Ундольского), № 1254. Сборник (л. 132— 135), 20—30–е годы XVI в. Филиграни: Тиара под крестом с литерой A — Брике, № 4979 (1532—1536 гг.); Олень — Брике, № 3322 (1528—1529 гг.).

28) РГБ, ф. 256 (Собр. Н. П. Румянцева), № 434. Торжественник (л. 43 об. — 44), 20—30–е годы XVI в. Бумага без водяных знаков.

29) РНБ, Софийское собр., № 1317. Софийский экземпляр Великой Минеи Четьи за сентябрь (л. 337—338 об.; Проложная статья — в составе Минейной редакции Жития Федора Ярославского), 30–е годы XVI в.

30) ГИМ, собр. Е. В. Барсова, № 1448. Сборник (л. 40—42 об.; Проложная статья — в составе Минейной редакции Жития Федора), 30— 40–е годы XVI в. Филиграни: Единорог — Брике, № 10348 (1537 г.); Щит под короной с тремя лилиями — Брике, № 1050 (1530—1545 гг.).

31) РГБ, ф. 205 (Собр. Общества истории и древностей Российских), № 196. Сборник (л. 127 об. — 128 об.), 30—40–е годы XVI в. Филигрань: Сердце с монограммой — Брике, № 9561 (1535—1550 гг.).

32) РНБ, Софийское собр., № 1419. Сборник (л. 42 об. — 44), 30— 40–е годы XVI в. Филигрань: Голова быка под стержнем с гербовым щитом, обвитым змеей, — Брике, № 15457 (1535—1543 гг.).

33) РГБ, ф. 92 (Собр. С. О. Долгова), № 39. Пролог (л. 346—347), 30—40–е годы XVI в. Филигрань: Гербовый щит, под ним буква M — типа Брике, № 9864 (1531—1540 гг.).

34) РГБ, ф. 98 (Собр. Е. Е. Егорова), № 310. Сборник (л. 1—3), 30— 40–е годы XVI в. Филиграни: Рука в рукавчике под звездой — Брике, № 11169 (1514 г.); Кувшин с одной ручкой под короной с розеткой — Лихачев, № 2950 (1541 г.).

35) ГАЯО, № 445. Сборник (л. 55 об. — 57 об.), 30—40–е годы XVI в. Филиграни: Гербовый щит под короной — типа Брике, № 1054 (1535–1561 гг.); Тиара под крестом — типа Брике, № 4959 (1542 г.); Тиара под крестом и перекрестием — Пиккар, VII, № 26 (1537—1553 гг.). В составе компиляции с Антониевской редакцией Жития Федора Ярославского.

36) ГИМ, Чудовское собр., № 324. Сборник (л. 315 об. — 317), сер. XVI в. Филиграни: Рука под розеткой — Лихачев, № 2978 (1540 г.); Кувшин с одной ручкой — Лихачев, № 1718 (1544 г.).

37) ГИМ, собр. Е. В. Барсова, № 679. Пролог (л. 356—357; статья помещена после окончания основного текста Пролога), сер. XVI в. Филигрань: Щит под розеткой, под ним надпись в картуше C.PINEIR.

38) РГБ, ф. 299 (Собр. Н. С. Тихонравова), № 183. Торжественник (л. 44 об. — 46 об.), сер. XVI в. Филиграни: Литеры RP в картуше — Лихачев, № 4064 (1554 г.); Перчатка с шестью фестонами под короной — Брике, № 11004 (1552 г.); Кувшин с одной ручкой под короной с розеткой — Брике, № 12666 (1547—1555 гг.); Кувшин с двумя ручками и цветами — Брике, № 12892 (1536—1553 гг.).

39) РНБ, F.I.257. Сборник (л. 46—47 об.), сер. XVI в. Филигрань: Розетка.

40) РНБ, F.I.297. Пролог (л. 25 об. — 26 об.), сер. XVI в.

41) ГИМ, собр. И. Е. Забелина, № 365. Пролог (л. 35—37), 1553 г.

42) РГАДА, ф. 187 (Рукописное собр. РГАЛИ), оп. 1, № 117. Пролог (л. 482—483 об.), 50–е годы XVI в. Филиграни: Перчатка с шестью фестонами под короной (три варианта) — Лихачев, №№ 1749 (1551 г.), 2979 (1552 г.), Брике, № 10934 (1557—1558 гг.); Рука под звездой — Брике, № 10800 (1548 г.); Гербовый щит — Брике, № 2026 (1553—1562 гг.).

43) ГИМ, собр. Н. П. Вострякова, № 128. Пролог (л. 49—51), 50–е годы XVI в.

44) РГБ, ф. 98 (Собр. Е. Е. Егорова), № 1299. Пролог (л. 52 об. — 53 об.), 50—60–е годы XVI в. Филигрань: Кабан — Брике, № 13580 (1556—1560 гг.); Лауцявичюс, № 3661 (1560 г.).

45) РГАДА, ф. 181 (Собр. МГАМИД), оп. 1, № 751. Сборник (л. 33 об. — 36 об.), 60–е годы XVI в. Филиграни: Сфера с лилией и сердцем — Брике, № 14028 (1559 г.); Кораблик — Лихачев, № 1923 (1567 г.); Рука под звездой с изображением сердца на ладони — Брике, № 10832 (1560—1562 гг.).

46) РГБ, ф. 37 (Собр. Т. Ф. Большакова), № 20. Торжественник (л. 53—54 об.), 60–е годы XVI в. Филиграни: Литеры GD — Брике, № 9411 (1568 г.); Перчатка под пятиконечной звездой — Брике, № 11366 (1558 г.).

47) РГБ, ф. 304 I (Собр. библиотеки Троице–Сергиевой Лавры), № 805. Сборник (л. 139 об. — 140 об.), 60–е годы XVI в. Филиграни: Сфера под звездой — Брике, № 13997 (1553 г.); Рука под короной — Брике, № 10975 (1550 г.); Перчатка с шестью фестонами под короной с буквой F — Брике, № 11027 (1560—1562 гг.).

48) Центральная научная библиотека Академии наук Литвы, F.19— 103. Сборник (л. 128—129), 1569 г. Проложная статья — в составе компиляции с Антониевской редакцией.

49) РНБ, Соловецкое собр., № 500 519. Минея четья на сентябрь (л. 263—264; Проложная статья — в составе Минейной редакции Жития Федора), 3–я четв. XVI в.

50) РНБ, собр. А. А. Титова, № 1220. Пролог (л. 47 об. — 49), 70–е годы XVI в.

51) РГАДА, ф. 187 (Рукописное собр. РГАЛИ), № 113. Сборник (л. 537 об. — 539 об.), 90–е годы XVI в. Филигрань: Щит с буквой В под короной, под щитом надпись NICOLAS LEBE — Лихачев, №№ 1957, 1958 (1594 г.).

52) ГИМ, собр. А. И. Хлудова, № 239. Сборник (л. 220—221), 90–е годы XVI в. Филигрань: Щит с буквой В под короной, под щитом надпись NICOLAS LEBE — Лихачев, № 1957 (1594 г.).

53) РНБ, Q.I.1153. Сборник (л. 15 об. — 16 об.; текст обрывается на словах: «аще кто в вас не блюдет, благослове. » — далее отсутствует один лист), кон. XVI в. Филигрань: Топор под полумесяцем — типа Лауцявичюс, № 1692 (1585—1588 гг.).

54) РГАДА, ф. 196 (Собр. Ф. Ф. Мазурина), оп. 1, № 1109. Сборник (л. 63—64 об.), кон. XVI в.

55) РНБ, собр. Общества любителей древней письменности, F.217. Сборник (л. 237—238 об.), нач. XVII в. Филиграни: Щит с лилией под короной — Лихачев, №№ 1963, 1964 (1607 г.); Кувшин с одной ручкой под розеткой, на тулове литеры HI — Гераклитов, № 411 (1607 г.); Гроздь винограда—Лихачев, № 1962 (1607 г.).

56) Научная библиотека Саратовского университета, № 382. Сборник (л. 18 об. — 21), 20–е годы XVII в. Филигрань: Кувшин с одной ручкой под полумесяцем, на тулове литеры T H. Проложная статья — в составе компиляции с Антониевской редакцией Жития Федора Ярославского.

57) Институт истории, философии и филологии Сибирского отделения РАН, № 3 77. Пролог (л. 54 об. — 56 об.), 20–е годы XVII в. Филигрань: Кувшин с одной ручкой под короной и полумесяцем, на тулове литеры РВ под полумесяцем — Дианова и Костюхина, № 691 (1623 г.).

58) ГИМ, Музейское собр., № 1389. Пролог (л. 50—51 об.), 30–е годы XVII в. Филигрань: Гербовый щит под короной — Дианова и Костюхина, № 220 (1633 г.).

59) РГАДА, ф. 381 (Собр. Синодальной типографии), № 383. Сборник (л. 77—80), 30—40–е годы XVII в. Филиграни: Щит с рогом изобилия под короной, контрамарка AD — Дианова и Костюхина, № 1131 (1634 г.).

60) Научная библиотека Московского университета, № 1832. Сборник (л. 1—3; Проложная статья — в составе Минейной редакции Жития Федора), 40–е годы XVII в. Филигрань: Щит с лилией под короной, под щитом литеры ID — Дианова и Костюхина, № 901 (1624—1631 гг.).

61) ГИМ, собр. Е. В. Барсова, № 1466. Сборник (л. 309 об. — 313), 2- я четв. XVII в.

62) Научная библиотека Московского университета, 5 ML 84. Сборник (л. 125—127 об.), 2–я четв. XVII в. Проложная статья, дополненная по Антониевской редакции. На л. 124 об. редчайшее изображение святого князя Федора Ростиславича с сыновьями Давидом и Константином.

63) РГБ, ф. 92 (Собр. С. О. Долгова), № 52. Сборник (л. 143—146), последняя четверть XVII в. Филигрань: Голова шута с 7 бубенцами — Дианова и Костюхина, № 440 (1670 г.).

64) ГИМ, Синодальное собр., № 84. Сборник (л. 112—114 об.), 1719 г. Списан с «древния письменныя книги», находившейся в соборной церкви Ростова; рукопись принадлежала Ростовскому епископу Георгию и являлась его «келейной» собственностью.

65) РГБ, ф. 256 (Собр. Н. П. Румянцева), № 160. Сборник (л. 40 об. — 41 об.), около 1814 г. (бумага с датами 1812, 1813 и 1814 гг.). Впереди на чистом листе заголовок: «Жития Российских святых по списку древней рукописи, обретающейся в соборной церкви города Ростова, с дополнениями из четьи миней, в Патриаршей библиотеке хранящимися под № 47—59». На следующем листе написано: «Сия книга преосвященнаго Георгия епископа Ростовскаго и Ярославскаго келейная, 14 мая 719 написася з древния письменныя книги, которая обретается во святой первопрестольной соборной и апостольской церкви во граде Ростове». Таким образом, текст Проложной редакции скопирован с рукописи Син., № 84.

Пространный вид Проложного жития Федора Ярославского сформировался не сразу, а насчитывает несколько этапов в своем развитии. Древнейший вариант представлен списками 1—2—41—48—57. В этом варианте биографическая заметка — характеристика князя Федора более или менее механически присоединена к Краткому виду Проложного жития, причем был использован список Краткого вида с чтением «оже ли кто не соблюдет вас» (таким образом, сближающийся со списками Барс., № 727 и Увар., № 298). Лучшим списком данного варианта является Заб., № 365. Самые же ранние списки отразили влияние уже Основного варианта Пространного вида (ошибочное осмысление 18 сентября как дня преставления Федора и исправление его на 19 сентября, а также другие чтения). К протографу Кирилло–Белозерского списка восходит список, использованный при создании Минейной редакции Жития Федора (у них общие чтения: «донесоша» (вместо «несоша»), «народа множество безчислено» (вместо «народа множество без числа»), но отсутствуют многочисленные искажения Кирилло–Белозерского списка). К общему протографу списков 1 и 41 восходит список, использованный в редакции Андрея Юрьева, на что указывает общее чтение «к святому жертвенику» (после чего одинаково опущено «сему»), а также близкое к списку 1 сочетание «и нача их учити» (в списке 1 без «их», а в других списках: «и нача глаголати им»).

Судя по хронологии сохранившихся списков, Пространный вид Проложной редакции сформировался в начале 70–х годов XV в.

Основной вариант Пространного вида также образовался путем присоединения биографической заметки к Краткому виду — но при этом список Краткого вида отличался от списка, использованного при создании Древнейшего варианта. Текст был существенно переработан: 18 сентября переделано на 19 сентября, к словам «не бе слышати гласа» добавлено — «поющих», в фразе «плачются народи людстии» последнее слово изменено на «мнози».

Списки Основного варианта в свою очередь разбиваются на несколько групп: Ростовскую, Первую северо–западную, Вторую северозападную, Ярославскую. Ростовская группа названа так по преимущественному распространению списков этой группы в пределах Ростовской епархии. Северо–западные группы определяются широким распространением их списков в Пскове, Новгороде и Великом княжестве Литовском. Ярославская группа замечательна своей близостью к Житию Федора Ярославского в редакции иеромонаха Антония.

Списки Ростовской группы выделяются в первую очередь чтением «к жертвенику святому» (вместо «к святому жертвенику сему»). Для Ярославской группы аналогичное чтение выглядит как «к жертвенику сему», но более характерно осмысление князей Юрия и Василька обоих как «Всеволодичей» (что неправильно, так как Василько был Константиновичем): если в остальных списках упоминаются «князи Юрьи Всеволодича и Василка», то в списках Ярославской группы они представлены как «князи Всеволодичи Юрьи и Василка». Это показательное изменение текста перенесено в списки Антониевской редакции. Правда, другие дефектные чтения Ярославской группы в редакции Антония отсутствуют, откуда можно сделать вывод, что Антоний либо пользовался протографом Ярославской группы, либо корректировал текст по другим спискам. Многочисленными списками представлена Первая северо–западная группа. Ее отличают вторичные чтения: после слов «светающи дни» добавлено «недельну»; годом смерти Федора ошибочно объявлен не 6807, а 6907; после слов «кто в вас не соблюдет» добавлено — «слова моего».

Более первоначальны списки 13, 45 и 58, содержащие правильные чтения: «Василька» (в остальных списках группы испорчено — «Василиска»), «чтяше священники» (в остальных списках слово «священники» пропущено), «сеи бысть по числу десятый» (в других списках как правило добавляется «год» или «род»), «исповедаяся пред» (в остальных списках эти слова пропущены), «учити и наказати и пребывати во единой любви» (в остальных списках указанная фраза пропущена).

Оставшиеся списки разбиваются на две подгруппы. Списки 17— 18—21—40—43—44—50 добавляют в заголовке слова «новаго чюдотворца», Федора несут в «свой» монастырь, слова «и питателя» пропущены, вместо «Христа» пишется «Бога», и т. д. В списках 16—19—20— 34—38—47 значится, что Федора несут в «мой» монастырь, а списки 16—38—47, кроме того, опускают слова «и учителя».

Вторая северо–западная группа характеризуется следующими чтениями: 1) в заголовке указана память Федора «Смоленскаго»; 2) после слов «дел своих» опущено «злых»; 3) вместо «вдовам» написано «вдовицам»; 4) при упоминании даты 6807 г. отсутствуют фразы о кончине Федора и о пострижении его 19 сентября; 5) в сочетании «сего словеси» опущено слово «сего»; 6) в конце пропущена фраза «и учителя, ерейский чин и мнишеский яко кормителя». Списки в свою очередь разбиваются на три подгруппы.

В списках 12—51—52—53—55—61—62 князь Федор назван «по числу десятый» от Владимира Крестителя. В списках 14—33—37—42 Федор значится «по числу 10 год», а в списках 28—32—39—54 — «по числу 10–й род». Кроме того, в списках первой подгруппы в словах «к святому жертвенику» пропущено «святому». В списках второй подгруппы вместо «огребашеся» читается «грешися» и пропущено слово «угажая». В третьей подгруппе вместо «дел своих» присутствует «злоб своих».

Пространную Проложную редакцию Жития Федора Ярославского публикуем по списку ГИМ, собр. И. Е. Забелина, № 365 (1553 г.), представляющему Древнейший вариант редакции. Для исправлений используется список того же варианта РНБ, Кирилло–Белозерское собр., № 22 1099.

В тои же день преставление благовѣрнаго и христолюбиваго князя Феодора.

Сеи благоверныи князь великы Феодоръ Смоленскыи и Ярославьскыи, сынъ великаго князя Ростислава, измлада Христа възлюбивъ и всепречистую Его Матерь, повелику же чтяше священикы, акы слугы Божиа, иерѣискыи чинъ и мнишьскыи велми любляше, и от всякыа неправды огребашеся, аки воинъ изященъ, въ всем угажаа Своему Владыце. Сеи бысть по реченному «отець сиротам и корми тель вдовам». За умножение же грѣх наших человѣколюбцю Богу попустившу на Русскую землю гнѣвъ Свои, наказая насъ, да быхом осталися кождо дѣлъ своих злых; приде съ встока царь Батыи и плени всю землю Суздальскую и грады наша славныа пожже, Володимерь и Ростовъ. И ту избиени быша приснопамятныя наша князя Юрья Всеволодича и Василка и вся князя земля нашея. За нѣколико лѣт по великои рати, слышавъ князь Феодоръ дщерь Всеволожу въ Ярославли, и поя [ю] за собе, и тако въсприя град Ярославль и нача княжити в нем. И доиде старости маститы, в доброденьстве живыи богоугодно. Сеи бысть по числу 10–и от Володимера, крестившаго Русскую землю.

В лѣто 6807–е, месяца септября въ 18 день, пострижеся в черньци и въ скиму благоверныи и христолюбивыи великыи князь Феодоръ Смоленьскыи и Ярославьскыи, в пяток, въ час дне. И удариша в колоколы на дворе у Святыя Богородици, и стечеся весь град на княжь дворъ от мала възраста и до велика, мужескъ полъ и женескъ [и] до сущих младенець. И понесоша съ сенеи князя сквозе весь град в манастырь Святого Спаса. И бысть плачь неутѣшенъ, овии убивахуся о землю, ини о мостъ градныи, не бе слышати глас [поющих] от вопля и от кричаниа людскаго. И несоша и въ монастырь, поставиша въ притворе церковьнемь. И нача игуменъ въспрашивати: «Что приде, брате, припадая къ святому жрътвенику и къ святѣи дружинѣ сеи? Любиши ли причетникъ быти аггельскому образу?» И отвѣща блаженыи, глаголя, въздѣвъ руцѣ горѣ: «Рад всею душею, Владыко Творче мои, работати Тебѣ в житии сем». Таже на конець сего словеси прирече: «Еи, отче!» Тако съ всѣмъ обѣтованием изглагола пострижения своего.

И потом понесоша и на дворъ игуменъ, и пребысть ту день тъи, исповѣдаяся пред всѣми, еже съгрѣши къ кому, или нелюбие подръжа, или кто к нему съгрѣши, враждова на нь, всѣх благослови и прости, въ всем винна себе створивъ пред Богом. Потом призва княгиню свою и дѣти свои, нача глаголати о любви, и учити я и наказати, и пребывати въ единении и любви, и глагола им: «Дѣти мои! Аще кто вас съблюдет слово мое, благословение мое буди на немъ. Аже ли кто не съблюдет вас, благословениа моего не буди на нем».

И бысть вечеръ, наставшу же четвертому часу нощи, нача тужити и скорбѣти. Призва игумена и братию, повелѣ себѣ пострищи въ скиму, тако же обѣтованиа възда Богови с великою вѣрою и любовию душевною. Таже по пострижении въ скиму, всѣх сущих ту цѣлова, благослови и прости, и повелѣ всѣм изити вонъ, токмо остася игуменъ и братиа. Начаша утренюю клепати, начинающе третюю славу псалтыри, и нача изнемагати, и знаменався крестным знамением и предасть душу свою Богови благовѣрныи и христолюбивыи великии князь Феодоръ и приложися къ отцемь своим мѣсяца септября въ 19 день, на память святого Саватиа и Трофима.

И начаша звонити в колоколы, снидеся народа множество бес числа. Свитающи дни, и бысть плачь неутѣшим, оставающи своего господина. Плачются народи людстии, бояре яко наказателя и учителя, ереискыи чинъ и мнишьскыи, яко кормителя и питателя, сироты и вдовици, яко заступника и оборонителя. И тако пѣвши надгробныя пѣсни, положиша и въ церкви Святого Спаса честнѣ и боголѣпнѣ.

Г) Поздние варианты в составе Прологов

1) Государственная публичная научно–техническая библиотека Сибирского отделения РАН, собр. М. Н. Тихомирова, № 559 (л. 72 об. — 75 об.; редакция Степенной книги), 3–я четв. XVI в.

2) РНБ, собр. Общества любителей древней письменности, F.493. Пролог (л. 55—55 об.), кон. XVI в.

Заголовок: «В то ж день память преподобнаго отца Феодора бывшаго князя Ярославскаго и сыну его Давыда и Константина».

Текст представляет собой значительное сокращение редакции Великих Миней Четьих.

3) Научная библиотека Московского университета, № 1563. Пролог (л. 143—143 об.), нач. XVII в. Филиграни: Кувшин с двумя ручками с буквами А и DB — Лихачев, № 4132 (1600 г.); Кувшин с двумя ручками под пирамидой из кружков — Дианова и Костюхина, №№ 779, 780 (1602—1616 гг.). Текст совпадает с предыдущим списком.

4) РГАДА, ф. 201 (Собр. М. А. Оболенского), № 74. Пролог (л. 65— 65 об.), 30–е годы XVII в. Филиграни: Двуглавый орел с буквами ID — Дианова и Костюхина, № 1024 (1628—1629 гг.); Двуглавый орел с буквами IM — Гераклитов, № 126 (1638 г.); Ворота — Дианова и Костюхина, № 30 (1635—1639 гг.). Сокращенный текст Минейной редакции с добавлением любопытных сведений, некоторые из которых известны по более поздним редакциям XVII в. (первая жена Федора названа Марией, указан возраст Федора при кончине — 98 лет, обретение мощей князя отнесено к 1477 г., и др.).

В старопечатном Прологе статья о Федоре (под 19 сентября) впервые появилась в московском издании 1659 г. и с незначительными изменениями была повторена в издании 1675 г. Текст представляет сокращение редакции Степенной книги.

 

§ 2. Редакция Андрея Юрьева

Редакция опубликована Н. И. Серебрянским по пяти спискам. Издание выполнено на достаточно высоком уровне, но некоторые неточности все же имеются: на с. 93 в слове «человека» под титлом должно стоять «о», а не «в», в слове «чтения» последняя буква «а», а не «я»; на с. 94 слово «западьную» должно читаться как «западъную», в слове «приснопамятныи» в рукописи нет последнего «и»; на с. 95 слово «блаженныи» на самом деле должно читаться как «блаженыи»; на с. 96 в слове «исповедая» на самом деле нет последней буквы, слово «прощаеть» должно читаться как «пращаеть», а «от великих» — как «от великых», «положивши» — как «положившии»; на с. 97 в рукописи читается «просветивъ» — что не оговорено в издании, а между словами «великыи помощникъ» пропущено слово «скорыи»; на с. 98 слова «во векы» должны читаться как «в векы». С подведением вариантов по другим спискам дела обстоят хуже: количество ошибок здесь значительно возрастает, многие важные разночтения не воспроизведены.

Следует отметить, что л. 315 в рукописи ОИДР, № 56 (по которой выполнено издание) ныне отсутствует и издание Н. И. Серебрянского дает единственную информацию о тексте, помещенном на этом утраченном листе.

Списки редакции Андрея Юрьева делятся на полные и сокращенные (сохранившиеся в составе Прологов), доводящие изложение только до слов: «Се бо явися вам великий скорый помощник на супостаты и безбожныя варвары». Выявлены следующие рукописи, содержащие редакцию Андрея Юрьева:

1) РГБ, ф. 205 (Собр. Общества истории и древностей Российских), № 56. Сборник (л. 306 об. — 317), нач. XVI в., содержит полный список редакции Андрея Юрьева. Филигрань: Рука под пятилепестковым цветком — Брике, № 11165 (1505 г.).

2) БАН, 17.14.2. Сборник (л. 221—226), 1515 г., содержит полный список редакции. Первый лист утрачен, текст начинается словами: «тако восприя град Ерославль и начя в нем княжити». Это знаменитый некогда Прилуцкий сборник, затем на какое–то время выпавший из поля зрения исследователей. На л. 1 имеется помета первой половины XVI в.: «Соборник княжь Дмитриевъскои Углецкого, а в нем житие Сергиа чюдотворца да Варлама Хутынскаго, Алексея митрополита, …» (далее роспись содержания сборника). На нижнем поле л. 4 рукою писца, писавшего на л. 4 об. — 5 об., сделана запись: «Написано лета 7023, августа 6». Аналогичная запись киноварью на л. 333 рукою писца, скопировавшего большую часть сборника: «Написа[на] книга в лето 7000 двадесеть третьяго».

3) РНБ, собр. М. П. Погодина, № 611. Пролог (л. 44—48), 1547— 1548 гг., содержит сокращенный список редакции. По первым листам идет вкладная запись с упоминанием «царя» Ивана Васильевича (царь — с 1547 г.) и ростовского архиепископа Алексея (1543—1548 гг.).

4) РГБ, ф. 209 (Собр. П. А. Овчинникова), № 257. Минея четья на сентябрь (л. 324—330), 1556 г., содержит полный текст редакции. Минею писал на Москве «Июда Иванов сын, прозвище Юшко, Сасинов».

5) РГБ, ф. 113 (Собр. Иосифо–Волоколамского монастыря), № 372. Сборник (л. 204 об. — 211), кон. 50–х — нач. 60–х годов XVI в., содержит полный текст редакции. Филиграни: Перчатка под короной с шестью фестонами — Брике, № 10934 (1557—1558 гг.); Перчатка под короной с шестью фестонами и буквой Р — Брике, № 11042 (1561—1574 гг.); Кувшин с одной ручкой под короной с розеткой — Лихачев, №№ 1778 (1556 г.), 1833 (1558 г.). Впереди на чистом листе запись рукой Евфимия Туркова: «Канонник новым чюдотворцем, писмо Фефила чернца Арсеньева Плещеева».

6) РГБ, ф. 218 (Собр. Отдела рукописей; поступления 1972 г.), № 11. Торжественник (л. 55—58 об.), сер. XVI в., содержит сокращенный текст редакции. Филиграни: Гербовый щит под розеткой, под щитом буква Е — Брике, № 9681 (1540—1546 гг.); Гербовый щит, под щитом буква N — Брике, № 9863 (1538—1545 гг.); Литера Р под четырехлистником — Брике, № 8646 (1541—1543 гг.); Кувшин с одной ручкой под розеткой, на тулове лилия — Брике, № 12759 (1537—1546 гг.); Кувшин с одной ручкой под розеткой, на тулове литеры GM — Брике, № 12712 (1542—1547 гг.); Кувшин с одной ручкой под розеткой, на тулове две полосы — Лихачев, № 1833 (1558 г.); Кабан — Лауцявичюс, № 3694 (1541 г.).

7) РГБ, ф. 178 (Музейное собр.), № 10301. Пролог (л. 54—58), 50— 60–е годы XVI в., содержит сокращенный список редакции. Филиграни: Сфера под пятиконечной звездой — Брике, № 14007 (1559— 1562 гг.); Перчатка под короной, на ладони изображение лилии (в справочниках не отыскивается).

8) ГИМ, Музейское собр., № 2781. Пролог (л. 59 об. — 63 об.), 60–е годы XVI в., содержит сокращенный список редакции.

9) РНБ, Q.I.1531. Житие Федора Ярославского (л. 44 об. — 53), 80–е годы XVI в., содержит сокращенный текст редакции. Филигрань: Крепостные ворота с литерой Q — Лихачев, № 4180 (1585 г.).

10) ЯМЗ, № 14966. Сборник (л. 1—7), конец 10–х — начало 20–х годов XVII в., содержит сокращенный список редакции. Филиграни: 1) Кувшин с одной ручкой под полумесяцем, на тулове литеры О GR — Лауцявичюс, № 523 (1622 г.); 2) Кувшин с двумя ручками под розеткой, на тулове литеры МР — Дианова («Кувшин»), № 399 (1616—1621 гг.); 3) Кувшин с двумя ручками под горкой из полумесяцев — типа Дианова и Костюхина, № 780 (1616 г.).

11) РГАДА, ф. 187 (Рукописное собр. РГАЛИ), оп. 1, № 116. Пролог (л. 33 об. — 35 об.), 1625 г., содержит сокращенный список редакции Андрея Юрьева.

12) РНБ, Кирилло–Белозерское собр., № 11 1250. Пролог (л. 54— 57 об.), 20—30–е годы XVII в. Содержит сокращенный список редакции. Филигрань: Рог изобилия — Гераклитов, № 68 (1628—1630 гг.).

13) РНБ, Соловецкое собр., № 699 807. Пролог (л. 50—53), 30–е годы XVII в., содержит сокращенный список редакции. Филигрань: Гербовый щит под короной — типа Дианова и Костюхина, № 1132 (1638 г.).

14) Научная библиотека Московского университета, 2 Ес—87. Сборник (л. 13—19), 40–е годы XVII в., содержит сокращенный список редакции. Филигрань: Щит с рогом изобилия, под щитом буквы МС — Дианова и Костюхина, № 1163 (1642 г.).

Взаимоотношение списков редакции Андрея Юрьева отражено на Рис. 9 (списки 1, 2, 4, 5 Полного вида, а списки 3, 6—14 Сокращенного вида).

Списки Сокращенного вида не равнозначны. Более первоначальны списки 8—12—14, из которых лучшим является список 8, а 12 и 14 подверглись дополнениям по рукописи типа 4. Вторичной является группа списков 3—6—7—9—10—11, определяющими чтениями которой можно признать следующие: 1) Бог наполнил Русскую землю «велицеми книгами» (вместо «грады»); 2) татары опустошили «всю землю Русскую западную» (в полных списках слово «Русскую» отсутствует).

Представляют интерес попытки переписчиков определить иноческое имя Федора. Сам Андрей Юрьев, написав фразу «и наречено бысть ему имя в аггельском чину», оставил пробел, который так и не был заполнен. Последующие переписчики не обладали на этот счет однозначными данными. Юшко Сасинов, писавший в 1556 г. в Москве, поместил имя Феодосий (Овч. № 257, л. 326 об.), а писец годового Пролога 1625 г. сначала оставил чистое место, а потом вставил имя Феодорит (РГАЛИ, № 116, л. 35).

Для датировки Жития Федора редакции Андрея Юрьева имеет значение замечание составителя, что «Бог прояви» ярославского чудотворца «на конечнем сем веце» — следовательно, до 1492 г. С другой стороны, Андрей Юрьев пользовался Проложным житием Федора, как было сказано выше, в списке не ранее 70–х годов XV в. Указание на «западные страны», опустошенные ханом Батыем, свидетельствует о знакомстве Юрьева со статьей о гибели Батыя, которая написана Пахомием Сербом для летописного свода конца 1470–х годов. Все это позволяет считать наиболее вероятным временем создания редакции Андрея Юрьева 80–е годы XV столетия.

Андрей Юрьев использовал в своем сочинении и другие источники. Начальные слова заимствованы из Слова о погибели Русской земли, далее вкратце пересказываются Жития Леонтия Ростовского, митрополита Петра и другого «светильника» — нового чудотворца митрополита Алексия. Автор упомянул преподобного Сергия Радонежского и даже процитировал фразу из Четвертой Пахомиевской редакции Жития Сергия: «земли широта и моря глубина и святого чюдеса не изчтена суть, да не забвению словес святого предани суть чюдесе святого отца» (БАН, 17.14.2, л. 225 об.). Сравним с Житием Сергия: «земли убо широта и моря глубина и святых чюдеса не изъчтена суть, сия же написах, яко да не забвению предана будуть чюдеса святого» (Троиц., № 116, л. 396 об.).

Редакцию Андрея Юрьева публикуем по древнейшему датированному списку БАН, 17.14.2 — 1515 г. Текст на отсутствующем первом листе восполняем по рукописи ОИДР, № 56, которую привлекаем также для исправлений ошибочных чтений основного списка.

[Житие и жизнь преподобнаго князя Феодора Ярославскаго, списано от Ондрѣя Юрьева. Отче, благослови.

О свѣтлая и пресвѣтлая Руская великая земле, и преукрашеная многими рѣками и разноличьными птицами и звѣрми и всякою различною тварию. Потѣшая Богъ человѣка и сътворилъ сие вся его ради на потѣху и на потребу разноличных искушении, человѣческаго ради естьства. И потомъ подарова Господь православною вѣрою, святым крѣщением, наполнивъ ю велицими грады и домы церковными и насѣявъ ю боголюбивыми книгами, и показуя имъ путь спасениа, им же доити пресвѣтлаго свѣта и радости всѣх святых и насытитися раиския пищи, неоскудныя Божия благодати наполнитися, но по дѣломъ нашимъ прияти противу трудомъ, яко же пророкъ рече: «Многими тесными путьми входять въ царство небесное и вводить ны в животъ вѣчныи». И пакы и апостолъ глаголеть: «Братие, възмогаите о Господе и в державе крепости Его, да может ся противити въ день золъ». Мы же многогрешнии раби и воли Божии не творяще и заповеди апостолския не храняще, ни учениа святительскаго не послушающе, ни книг чтениа ни внимающе, ни от пророческых словъ не наказуемся, никоторыя же заповеди Господня не сътворихомъ, не работаемъ тщеславию, а православия отступихом. Тогда же врагъ нашь и злы съветникъ сотона, искони не хотя добра роду крестияньскому, вселивыися въ сердце въсточному царю Батыю, наведе его на насъ, не токъмо на Рускую землю, но ины земли пусты учиниша грехъ ради нашихъ, великаго князя Юрья Всеволодичя и прочия князи Русскыя победиша и вся славныя грады Рускыя пожже, и бысть пленъ великъ зело. Тако же всю землю западъную пусту учиниша за умножение грехъ ради наших, иже наказуя нас Господь и отводя нас от злых наших греховъ.

И бысть в та времена вниде мысль въ сердце благоверному и христолюбивому великому князю Феодору Ярославьскому Растиславичь и преселитися ему въ славныи град Ярославль; слышавъ сестру великаго князя Всеволода и поя ея за собя и] тако восприя град Ерославль и начя в нем княжити. О нем же ныне сказахом, о новом сем чюдотворце, его же Богъ прояви на конечнем сем веце, устроивъ его Богъ таковаго чюднаго светилника, спасая град его Ярославль от многих бед его за оскудение его. Яко же явися въ прежняя времена великии Дмитреи в Селуни, и глаголюще ему послани: «Изиди отсюду». Он же отвеща: «Господи, велиши ли граду сему моему погынути, то и азъ с ним погыну, аще ли его спасеши, то и азъ спасенъ буду». Тако же и зде явися преподобны богоносныи отець нашь князь Феодоръ, новыи чюдотворець Ярославскии, спасая свои град Ярославль, иже бо тако явися милосердыи богоблаженыи приснопамятны князь Феодоръ, твердыи хранителю Русскои земли, теплы и скорыи помощник. Бысть же княжение его во всеи жизни его доброизрядно, явилъ без всякия скверны мужь праведенъ и благопотребенъ съвершен, всякими добродетелъми исполненъ.

Аз же многогрешныи поведаю доброумию вашему, еже все сие суть преобидѣлъ в житии своем, и все тщеславие оставивъ, и посл ѣдовавши православию и вся вещи житеискыи благыи приялъ, и вси живущи законно в добром исповедании; и того ради сподоблен прияти вечных благъ небесных безмернаго ради его терпения, веруя въ Святую Живоначалную Троицю, въ едино Божество. И бысть княжение его многолѣтно, иже бо измлада Христа любляше и всесвятую Его Матерь Дѣву чистую велми любляше, и священици яко слуги Божия чтяше и призываше, весь ерѣискии чинъ и мнишескыи велми любляше, и вдовици и сироты милующе и от всего насилия их избавляющи, и от всякия неправды отгрѣбашеся, яко преизященыи дивныи воинъ, во всем угожая своему Владыцѣ. И се бысть все по пререченному изволяя, яко же отець сиротам и вдовицам кормитель, и всѣм людем заступникъ, и старѣишинам наказатель, и священиком предивныи учитель благъ и наставник крепок, и всякых добродѣтелеи исполнен.

И до живе глубоки старости и разболѣвся и въсхотѣ в черньци, и повеле вести ся ко игумену в монастырь ко Святому Спасу. И удариша в колокол и повезоша его в монастырь, и стекошася весь град, мужи и жены и младенци, инокы же и простыи, от велика и до мала, и бысть плачь великъ зѣло неутѣшаемыи, мнози людие убивающеся о градныи мостъ и велми кричаще, и плачь непрестаненъ бысть по нем. И положиша его въ притворе церковьнем, хотяше ся блаженыи постричи. И начаше же его игуменъ спрашивати: «Что приде, господине брате, къ святому жертвенику припадая, къ честнѣи его дружинѣ? Любиши ли, чадо, быти причетникъ аггелскому образу?» Блаженыи же князь Феодоръ, въздѣвъ руцѣ горѣ и всею душею отвѣщавъ ему, рече: «Еи, отче!» И нача глаголати молитву: «Владыко Боже Творче мои, работал Ти есми въ всеи жизни моеи и нынѣ, Господи, сподоби мя прияти образ сии великъ при концѣ живота моего». Онъ же съ всѣм обѣщанием исповѣда постриже ние свое, и раздавъ многа имѣния священиком и многым мнихом и нищим. Тако же блаженыи власы [главы] своя отлагаше и облечеся въ аггелскии санъ, а княживъ лѣт доволно в добром обѣщании, [и наречено бысть ему имя] въ ангельском чину. Он же блаженыи исповѣдая грѣси свои, еже кому что зло створшеи или гнѣв на кого держал, или какову вражду имѣлъ, во всем ся покаряет и у отца у духовного прощается. И потом призвав княгиню и своя дѣти и нача их учити в братолюбствѣ пребывати и в единствѣ житьствовати, и нача их прощати въ всем и благословяти, и глагола им: «Аще ли кто вас, дѣти моя, съблюдет, то буди на нем милость Божия и наше благословение пребудет на нем, съ всѣми вѣрными купно послѣдует, а аще ли вас кто пообидит, не буди на нем милости Божия». Он же блаженыи купно съ всѣми ся прощает, от великих и до простых людии.

И бысть вечеръ, 4 часу нощи, онъ же блаженыи нача скорбѣти и призвавъ игумена и братию, и повелѣ ся постри чи в скиму, и тако възда обетование Богу с великою и теплою вѣрою и душевною любовию. Повелѣ изити всѣм вонъ, но токмо остася единъ игумен. И нача клепати утренюю, и бысть же глаголющю 3–ю славы кафизмы, и нача изьнемогати. Он же знаменався крестным знамением и положивши на себя сице знаменье честнаго креста, и предасть душю свою Господеви. Преставижеся благовѣрныи отець князь Феодоръ Ярославскии в лѣто 6700 и 5, мѣсяця сентября 19, на память святыхъ мученикъ Саватия и Трофима и прочих. И начаша звонити в колокол и снидеся народ многое множество, и бысть дни свитающеся в суботу. И бысть плачь великъ зѣло непрестаненъ, и стекошася князи и бояре и весь народ, и велми плакашася по нем, и оставляющи князь наказатель, а боляре мудраго государя, священници достоина учителя и кормителя, и сироты и вдовици велия помощника. Мы же ти многогрѣшнии раби Бо жии, како тя по достоянию възможем блажити подробну, сътворшаго дѣло равно аггелом? Все же ерѣиство пѣвше ему надгробную пѣснь, и положиша его честно въ церкви Святого Спаса боголѣпно.

И мы же тебѣ, блаженыи княже, велегласно рцем: Радуися, всемирныи светилниче, богоблаженыи княже велици, преподобныи отче премудрыи Феодоре, просвѣтивъ град свои Ярославль, еже бо имѣя в себѣ божественое скровище, ему же источенъ весь миръ. Радуитеся и веселитеся, Русстии велиции князи, се бо явися вам великии скорыи помощник на супостаты безбожныя варвары. Се бо явишася другыи Вышеград в Русстѣи странѣ, еже бо Вышеград имѣя в себѣ велиции страстотерпцв Христови, пресвѣтлыи звѣзды, Борис и Глѣб, иже бо тѣ непрестанно молят о православном крестьяньствѣ Святую Троицю за Русския князи, иже бо от них жнут Русстии рукоятие полезное и вси вѣрнии покаяние приимають, и друзии ядят неоскудную пищю въ царствии небеснем, тоя же трапезы сподо би нас, Владыко, кающихся [о] своих съгрѣшениих, приступающе к рацѣ их съ страхом и с великою теплою ражженою любовию, а просяще от их мощеи исцѣления, а душам спасения, скораго посѣщения, чающе от них великаго милосердия. А тебѣ, богоблаженыи княже Феодоре, по достоянию блажити недоумѣем, настави нас, богомудрыи княже, прѣсвѣтлыи Ярославскыи чюдотворець, како тя блажити возможем подробну псалмы и пѣсньми духовными. Яко же прояви Господь Богъ нашь въ прежняя времена в Русстѣи странѣ, въ богоспасаемом градѣ Ростове, преподобнаго и богоноснаго святителя отца нашего Леонтия, епископа Ростовскаго, при благовѣрном князи Андрѣе, сынъ великого князя Георгия. И спасая Господь рукою своею создания от навождения дьяволя славныи град Ростов, зане же преже бысть его епископи в Ростове Феодоръ и Ларион, избегоша и не могуще терпети неверьствия людии и многаго ихъ досажения. Сего же Леонтия посла патриархъ на уверение граду Ростову, Леонтии же святыи укрепися силою крестною и помощию Святыя Богородица, и многим пощением и бдением, научи их веровати Христови, и потом многими труды приводя их к вере Христове. И по преставлении его и доныне даруеть Господь от мощеи его верным неоскудную благодать и многоразличныя недуги одержимыя исцелеваше с верою приходяще къ честнеи его раце и къ святымъ его мощем. Послѣди того спасе Господь нашь Исус Христос преславныи град Москву и великого князя Ивана Даниловичя, прояви Богъ пресвященого архиепископа Киевскаго и всея Руси светилника Петра митрополита, крепкаго помощника и скораго заступника, великого чюдотворца, и тако же проявле им Господь многое чюдотворение: слѣпыя от раки его прозирают, и нищии благовестуют, и слуции быстро предваряют, и многолетни притекающе кь его мощем божественым великую ползу обретають, в домѣх приемлют неоскудную благодать на потребу своему житель ству, и скоро верных всех спасаят и подает обилно великое свое милосердие, не токмо своему граду, но и прочим странам всем верным спасение, не токмо православие спасает, но и неверным дает просвещение. Тако же прояви Господь въ граде Москве 2–го свѣтилника, пресвященого архиепископа Алексея, митрополита, Русскаго новаго чюдотворца, крепкых стражев устрои преславному граду Москве, Русским князем великаго милостиваго чюдотворца, скорого помощника, и нынѣ сияет честная его рака многими чюдесы, подая неоскудную благодать от многоцелебных его мощеи, многа чюдеса проявляет всем верным, наполнивъ ю свои град и прочии страны, от всех враг ненаветных изьави. Тако же в нынешняя времена прояви Господь сего новаго чюдотворца князя Феодора и спасая им град его Ярославль от многых бед его. И ныне припадаем верою к вашим честным мощем съ преподобным отцемъ нашим Сергием и Кирилом Белозерским, за умножение грех ради наших [подаеть намъ велию милость]* молитвъ ради Пречистыя Ти Матери и всех святых Твоих, яко благословенъ еси в веки.

И аз же многогрешныи Андреи Юрьевъ, недостоиныи раб, обретох у некоего христолюбца писан перечень жития святого преподобнаго князя Феодора. Аз же дерзнух написати его житие, не умея, ни виде его жития, но надеяся на его милосердие и помощи Божия прося и на молитву святого отца надеяся, и написах, елико слышах от великих малая, елико бысть мощно мнѣ, и много повѣсть досточюдная его чюдотворения, преподобнаго князя Феодора, чюдесе его не вѣстно ми его написовати. Аз же преминух, не вѣдая его жительства, еже бо есть земли широта и моря глубина и святого чюдеса не изчтена суть, да не забвению словес святого предани суть чюдесе святого отца. Но истинныи преподобныи княже, единокровныи праведником наставниче, Спасу о нас молися и нас не отступаи, поминаи нас грѣшных, яко чадолюбивыи отець, не презри нас, чтущих вѣрою божественую твою па мять, съблюди нас, отче, от находящих враг, да твоими молитвами съблюдаеми и наставляеми и царства небеснаго сподобимся о Христѣ Исусѣ, Господѣ нашемъ, Ему же слава и держава съ безначалным Отцемъ [и съ пресвятымъ благымъ и животворящимъ Его Духомь и нынѣ и присно и в вѣкы вѣком. Аминь].

 

§ 3. Летописная статья о проявлении мощей ярославских чудотворцев

Статья о проявлении мощей ярославских чудотворцев Федора, Давида и Константина находится в составе Львовской и Софийской II летописей, восходящих к общему источнику—так называемому Своду 1518 г.

Состав Свода 1518 г. лучше отражен в Львовской, так как текст Софийской II был дополнен по Типографской летописи. Статья озаглавлена «О проявлении мощем чюдотворцов Ярославских» и состоит из двух частей. В первой части, помещенной под 1463 г., рассказывается об обретении мощей упомянутых князей в ярославском Спасском монастыре и последовавших затем чудесах исцеления. Продолжение читается под 1467 г., где повествуется о том, что архиепископ ростовский Трифон «не верова чюдесем» и послал в Ярославль протопопа Константина, который «возвысися умом» и был наказан Божьей карой, а раскаявшийся же архиепископ Трифон оставил святительство, велел везти себя в монастырь Спаса, где и провел свои последние дни, «плачася своих грехов».

Было высказано в предварительном плане мнение, что статья о проявлении мощей ярославских чудотворцев входила в состав Летописца XV в., ведшегося одним из клириков Успенского собора московского Кремля. Но такое заключение необходимо подтвердить сравнением Летописной статьи о проявлении мощей ярославских чудотворцев со сходным текстом в составе Антониевской редакции жития князя Федора. Сравнение производим с древнейшим списком Антониевской редакции ЯМЗ, № 15522 начала XVI в. (хотя начальная часть редакции в этом списке заменена Пространной проложной статьей, это не сказывается на результатах, так как объектом сравнения является рассказ о проявлении мощей и последующих чудесах).

Сходный с Летописной статьей о проявлении мощей текст Антониевской редакции дополнен рассказом о приезде архиепископа Трифона в Спасо–Ярославский монастырь (уже после сообщения о его смерти!), и вновь повторяется, что он плакался «грех своих и до смерти своея». Рассказ не только дублирует сообщение Летописной статьи, но и написан с противоположной тенденцией: в летописи Трифон осуждается за «неверие», здесь же наоборот восхваляются его добродетели — «бысть добродетелен и житием благоговеин, иже из детска от юныа веръсты сердечною чистотою светяшеся». Этот дублирующий летопись рассказ написан очевидно составителем Антониевской редакции, так как в его основу положено чудо с епископом Стефаном из Жития Сергия Радонежского (4–й Пахомиевской редакции) — а Житие Сергия неоднократно было использовано в Сказании о чудесах, следующем за статьей о проявлении мощей ярославских чудотворцев (см. ниже в разделе, посвященном Антониевской редакции). Упомянутый рассказ о приезде Трифона в Ярославль объединяет со Сказанием о чудесах неприкрытое стремление подчеркнуть ту или иную благотворительность по отношению к Спасо–Ярославскому монастырю: в рассказе о Трифоне замечено, что архиепископ дал «потребная монастырю на согражение»; в чуде с исцелением Михаила указано, что тот привез «различная брашна, яже на потребу манастыря оного, и братью доволне учредив и милостыню многу дав монастырю»; в чуде с князем Романом подчеркнуто, что исцелевший «повеле милостыню доволно дати и монастырю на строение»; родители «отроковицы» Анастасии не имели богатства, «токмо полотно и убрус — и послаша в монастырь на гроб святых чюдотворець».

Итак, рассказ Антониевской редакции о приезде архиепископа Трифона в Спасский монастырь, очевидно, написан автором, который составлял Сказание о чудесах, читающееся после статьи о проявлении мощей. Поскольку этот рассказ дублирует сообщение Летописной статьи, то данное обстоятельство служит явным признаком вторичности текста Антониевской редакции по сравнению с Летописной статьей.

Но и тот текст Антониевской редакции, который сходен с Летописной статьей, также носит признаки вторичности. Летописная статья начинается так: «В граде Ярославле, в манастыре Святого Спаса, лежаху три князи: князь великий Федор Ростиславичь Смоленьский и Ярославский, да сынъ его Костянтинъ, да внукъ его Давид». Антониевская редакция меняет порядок имен младших князей («Давид да Коньстянтин») и обоих называет сыновьями Федора Ростиславича — сделано это в соответствии с данными полных списков Жития Федора редакции иеромонаха Антония, где утверждается, что упомянутые князья являются сыновьями Федора, родились в Орде, причем сначала Давид, потом Константин. Далее, к высказыванию, что все три князя лежали «въ церкви Святого Спаса наверхъ земли», в Антониевской редакции сделано ненужное добавление — «лежащим» (ненужное потому, что выше уже был употреблен глагол «лежаху»). Когда было решено положить мощи в той же церкви, Антоний вновь педантично добавляет — «Святаго Спаса». К имени ярославского князя Александра Антоний прибавляет отчество — «Федоровичь», к его княжескому титулу добавляет — «великий», к пожеланию поставить свечи — вновь присоединяет: «великия». Дополнения Антония однотипны и носят уточняющий характер: о чудесах возвестили «всюду», народ сошелся «отвсюду», звонить стали «во все колокола» — кстати, эта фраза заимствована из Проложного жития Федора и, конечно, Антонием, потому что в дублирующем рассказе о приходе Трифона в Ярославль также говорится о звонении «во все колоколы».

Два примера особенно наглядно демонстрируют первичность текста Летописной статьи по сравнению с Антониевской редакцией.

Автор Летописной статьи следующим образом описывает состав собравшихся на церемонию открытия мощей ярославских чудотворцев: «священницы и иноки и мирстии» — и это соответствует стилю мышления автора Успенского летописца, у которого в споре о хождении «посолонь» также участвуют «священикы и книжникы и инокы и миряне». В Антониевской же редакции слово «мирстии» заменено на безличное «множество народа людий». Такая замена могла быть произведена только составителем Сказания о чудесах ярославских чудотворцев (т. е. Антонием), у которого в рассказе о приезде архиепископа Трифона в Ярославль фигурируют «народ множество людей», «прочии народи», просто «народ», а в описании чуда с князем Романом — «народ множество града», «народи вси».

Характерно также описание личности ростовского протопопа Константина. В Летописной статье: «голосист был и рѣчист, и грамоте горазденъ, и рожаистъ», что совпадает с летописным описанием претендента на митрополичий стол Митяя–Михаила: «рожаист,… речист, глас имея красен, грамоте горазд». Летописными источниками, как известно, пользовался автор Успенского летописца. А вот в Антониевской редакции описание внешности протопопа Константина изменено: вместо «рожаист» употреблено «сановит мужь естеством». И в данном случае текст Летописной статьи имеет признаки первичности по сравнению с Антониевской редакцией.

К перечисленному следует добавить, что язык и стилистика Летописной статьи о проявлении мощей ярославских чудотворцев органичны именно для автора Успенского летописца и выглядят чем–то чужеродным в тексте Антониевской редакции. Так, например, термин «гражане» читается в Летописной статье и в соответствующем месте Антониевской редакции, но для Успенского летописца этот термин типичен и встречается в нем неоднократно, а в Антониевской редакции — больше ни разу (для Антония характерно слово «народы» в различных сочетаниях). В статье о проявлении мощей несколько раз употреблен глагол «простить» (в смысле исцелить), что было бы естественно для автора Успенского летописца, употреблявшего такую терминологию, но крайне сомнительно для иеромонаха Антония, в редакцию которого слово «прощение» проникло вместе с заимствованными фрагментами из Жития Димитрия Прилуцкого (см. Чудо о Данииле и Чудо о жене мужа славна), но нигде не употребившего его в своих оригинальных высказываниях. То же самое можно сказать о выражении «лобзание мощей»: в авторском тексте Успенского летописца оно встречается, а в редакции Антония — лишь в Чуде с монахом Софонией, почти дословно переписанном со Слова митрополита Феодосия об исцелении инока Наума.

Наконец, сама тематика статьи о проявлении мощей — осуждение неверия в чудеса исцеления — нигде больше не затрагивается в тексте Антониевской редакции, но она органична образу мышления составителя Успенского летописца, который в том же духе и почти в тех же выражениях трактует чудо исцеления от мощей митрополита Феогноста: «И слышавше дивишася и прославиша Бога … и сказаша митрополиту Геронтию и великому князю, они же неверием одръжими беша, не повелеша звонить и всему городу славить его, но последи новую церковь сътвориша ту святую Богородицу и заделаша мощи его, в землю покопавши, и покрова на гробницы каменой не положиша, и ныне в небрежении гроб его».

Итак, статья о проявлении мощей ярославских чудотворцев в составе Львовской и Софийской II летописей (а точнее — в составе Успенского летописца XV в.) обнаруживает явные признаки первичности по сравнению с близкой ей статьей в составе Антониевской редакции Жития князя Федора и, по всем данным, является сочинением автора Успенского летописца. Поскольку окончательный вид текст Успенского летописца принял в конце 80–х годов XV в., то написание Летописной статьи о проявлении мощей ярославских чудотворцев следует относить к 70—80–м годам XV в.

 

§ 4. Редакция иеромонаха Антония

Редакция составлена иеромонахом Спасо–Ярославского монастыря Антонием. В своем полном виде текст редакции состоит из трех частей. Первая часть — собственно Житие князя Федора Ярославского (с предисловием). В качестве источников здесь использованы Житие митрополита Алексия, Житие Димитрия Прилуцкого, Проложное житие Федора Ярославского, Статья об убиении Батыя королем Владиславом, а также родословные легенды, повествующие о пребывании князя Федора в Орде, его женитьбе на дочери хана, рождении сыновей Давида и Константина. Вторая часть — рассказ о проявлении мощей ярославских чудотворцев, основанный, как мы выяснили, на Летописной статье и дополненный известием о посещении архиепископом Трифоном Ярославля. Литературным образцом для последнего послужило Житие Сергия Радонежского, а в некоторых местах использовано Проложное житие Федора. Третью часть Антониевской редакции представляет так называемое Сказание о чудесах от раки ярославских чудотворцев, содержащее описание 13–ти чудес. При написании первых 12–ти чудес в качестве источников использованы Житие митрополита Алексия, Житие Сергия Радонежского, Житие Димитрия Прилуцкого. Последнее 13–е чудо (с монахом Софонией) почти целиком переписано со Слова митрополита Феодосия о чуде с монахом Наумом, и поскольку это Слово обычно сопровождает Житие митрополита Алексия, то литературным источником 13–го чуда в целом также можно считать Житие митрополита Алексия.

Сравним тексты. В качестве полного списка Антониевской редакции Жития Федора Ярославского выбираем хорошего качества список в составе сентябрьской Минеи четьи РГБ, ф. 732 (Собр. Нижегородской области), № 39 (л. 13—52 об.), содержащий все три части произведения.

В первой части Г. Ленхофф выделила ряд фрагментов, источниками которых служили соответствующие тексты Житий митрополита Алексия и Димитрия Прилуцкого, однако не все параллели были определены. Поэтому систематизируем наши наблюдения.

Заголовок произведения: «Съставлено же бысть сие житие и чюдеса ермонахом иноком того же манастыря по благословению господина пресвященнаго митрополита Ионы всея Росии, волею же боголюбиваго и вседерьжавнаго государя великаго князя Ивана Васильевича всея Росии, и при благороднѣм его сынѣ князе Иванѣ Ивановичѣ. Благослови, отче» (Нижегор., № 39, л. 13), — является легкой переделкой заголовка Жития митрополита Алексия: «Съставлено же бысть сие житие и чюдеса ермонахом Пахомиемъ по благословению господина пресвященнаго архиепископа Киевьскаго и всеа Руси Ионы митрополита и проразсужениемъ еже о немъ честьнаго събора святительска, волею же боголюбиваго и вседръжавнаго господаря великаго князя Василиа Василиевича всеа Руси и при благороднѣмъ и благочестивѣмъ его сыну великомъ князѣ Иоанѣ Василиевичѣ всеа Руси. Благослови, отче».

Далее Г. Ленхофф правильно определяет фрагменты, заимствованные из Жития митрополита Алексия: «Елма убо божественым мужем, хотящим повѣсти написати . зелному преизяществу и любви еже къ Богу» (Нижегор., № 39, л. 13—13 об.); «Не тѣх токмо слушающе похвалъ … не сия бо токмо едина» (Нижегор., № 39, л. 13 об.); «Отнюду же въистинну похваляемыи всесвѣтлую нам вину настоящаго слова предлежит . ни зависть оставляет познати истинну; но о тако[во]м здѣ конець да приимет» (Нижегор., № 39, л. 19 об. — 15); «Азъ же убо, предреченныи инокъ Антоние, нѣчто мало о святомь списах … словом устремихся к повѣсти» (Нижегор., № 39, л. 15 об.).

Но исследовательницей не отмечен еще один фрагмент, заимствованный из Жития митрополита Алексия: «Тѣм же и повсюду слава о нем происхожаше, яко легкым пером, произношашеся по всѣм странам, даждь и до великаго князя Ивана Васильевича всея Росии и до сына его князя Ивана Ивановича, тогда тому великое княжение держащю. Но не мощно утаитися иже посрѣди стекла свѣтило утаити хотящему, но не подобно бяше свѣтилнику под спудом быти или под одром, но на свѣщницѣ возложену быти, яко да свѣтит всѣм, иже въ храминѣ суть. Ни же пакы граду укрытися, верху горы стояще. Помышьляше еуангельское слово оно, глаголющее: Ему же дано много, много и взыщется от него. И пакы: Увѣдѣвыи рабъ волю господина своего и не сътвори, бием бываетъ много» (Нижегор., № 39, л. 16— 16 об.).

Г. Ленхофф правильно определяет текст, заимствованный из Жития Димитрия Прилуцкого: «Подобает убо достоино памяти святых праздновати духовно . приклоните уши ваша и внимаите» (Нижегор., № 39, л. 16 об. — 14). Но и далее следующие слова выписаны из того же источника: «Сие бо к нам нынѣ прииде звание от Бога, а не человѣкъ, но от вышьня премудрости Сына Божиа, Господа нашего Исус Христа, и увѣмы извѣстно, откуду сии въсия нам свѣтилник» (Нижегор., № 39, л. 14). Не отмечен еще один фрагмент, выписанный из Жития Прилуцкого святого: «Единаго Бога въ сердци имыи и разсмотряше чуетнаго житиа сего и скороминующую прелесть вѣка сего тлѣннаго, поминающа Господа, рекъшаго въ святомъ еуагелие: Иже кто оставит Мене ради отца или матерь, и жену, и дѣти, братию и сестры, стократицею приимет, жизнь вѣчную наслѣдит. И пакы рече Господь: Иже аще кто не отвержется сих всѣхъ предиреченных, не может быти Мои ученикъ; и прочая подобная сим» (Нижегор., № 39, л. 25— 25 об.).

Во второй части Антониевской редакции эпизод о приходе в Ярославль архиепископа Трифона основан на тексте Жития Сергия Радонежского Четвертой Пахомиевской редакции. Читаем в Житии Федора: «Елма же еще нужда другых устроении чюдес, прозорливаго дара въспомянути и чюдное исповѣдание на сердци си положи, и се же глаголется настоящее о архиепископе Трифане, иже бысть добродѣтелен и житиемъ благоговѣинъ, иже издѣтска от юныя версты сердечьною чистотою свѣтящеся . . , начаша велику вѣру имѣти къ святому и блаженному Феодору . Случися ему ити от своея епископьи въ град Ярославль, путь же онъ, им же идяше архиепископъ, отстоит от монастыря Святого Спаса яко вдали 60 поприщь. Помышляющю ему в себѣ, егда възвратится къ своеи епископии. Бывшю же ему близ града .., и ставъ, сътвори «Достоино есть“ и обычную молитву, и поклонився святому . и рек: Мир тебѣ, духовныи брате. И игумен же поклонися ему до земля и рек: Радуися, пастырю Христова стада словесных овець, благодать и миръ Божии да пребывает с тобою» (Нижегор., № 39, л. 32—33). Литературный источник определяется при сравнении с рассказом о Стефане Пермском в Житии Сергия Радонежского: «Елма же нужда еще другыхъ устроении чюдесъ и дара прозорливаго въспомянути и въ чюдесное повѣдание слово обратим, настоащее же да глаголется, еже о епископѣ Стефанѣ, иже бысть добродѣтеленъ и житием благоговѣинъ, иже издетства сердечною чистотою свѣтляшеся. Съи … имѣя любовь велику къ блаженному отцу нашему Сергию. Случися ему ити от своея епископии . въ град Москву, путь же онъ, им же епископъ идяше, отстоить от монастыря святого яко 10 поприщь. Помышляющу ему, яко егда възвратится къ своеи епископии, приити къ святому. Бывшу же .., ставъ, сътвори «Достоино есть“ и обычную молитву, и поклонися святому .., рекъ: Миръ тебе, духовныи брате, … и тъи поклонися, рекъ: Радуися и ты, пастырю Христова стада, и миръ Божии да пребываеть с тобою» (Троиц., № 116, л. 376—376 об.).

В третьей части Антониевской редакции при описании 13 чудес заметно использование тех же источников, которые были определены для первой и второй частей.

Начало рассказа о 1–ом чуде («О слѣпомъ»): «Некоему человеку … славна же и богату родителю сынъ, сему бо на многа времена зрак от очию отъятся, и многым врачем приходящим к нему, но не успеша ничто же» (Нижегор., № 39, л. 33 об. — 34) — выписано из рассказа об аналогичном чуде Жития митрополита Алексия. Дальнейший текст: «Слышав яже от преподобнаго бываемая чюдеса и прииде в манастырь Святого Спаса, вожю же его юноши отшедшу . . , благодарение воздаяше святому о прозрении своемъ» (Нижегор., № 39, л. 34) списан с чуда «О прозревшим слѣпом» из Жития Сергия Радонежского (Троиц., № 116, л. 395). Заключительная фраза вновь заимствована из Жития митрополита Алексия.

Рассказ о 2–ом чуде «О муже, исцелевшем зубною болезнию» (Нижегор., № 39, л. 34 об. — 35) полностью основан на чуде с Захарием Бороздиным из Жития Сергия Радонежского (Троиц., № 116, л. 392— 393).

В рассказе о 3–ем чуде «О беснующемся муже» автор ориентируется на изложение чуда «О иступившемь ума» Жития митрополита Алексия, а фрагмент «Сему же ума изступившю да толико, яко не ведати ему, камо идет … и абие в себе быв» (Нижегор., № 39, л. 35 об.) переписывает из творения Пахомия Логофета. В дальнейшем тексте встречаются выражения из статьи «О беснующимся велмужи» Жития Сергия Радонежского (Троиц., № 116, л. 368—369), а именно: «бывшю же ему на пути», «и наложиша ему железа», «визите мя, иде же мя взясте, а тамо не хощю ити», «и водим бяше шестию человекъ», архимандрит «благослови его крестом», и др.

В рассказе о 4–ом чуде «О мужи сухорукомъ» начальная фраза «Ни же се да умолчанно будет съдеянное святым: некоему юноши» (Нижегор., № 39, л. 37) выписана из 4–го чуда Жития митрополита Алексия. Весь дальнейший текст описания основан на чуде «О имущим сухую руку» Жития Сергия Радонежского (Троиц., № 116, л. 395 об. — 396).

Пятое чудо «О болящем трясовицею» (Нижегор., № 39, л. 38) изложено в соответствии с имеющим тождественный заголовок рассказом Жития митрополита Алексия, причем начальный фрагмент «Инъ же пакы человѣкъ Тимофѣи именем, трясовицею одержим . и скоро исцѣление получив» почти полностью переписан из названного источника.

Чудо 6 «О разслабленом мужи» изложено на основе рассказа «О клирицѣ о Михаилѣ» Жития митрополита Алексия.

Наиболее оригинальным выглядит повествование о чуде 7 «О князе Романе», в нем лишь начальная фраза «Ни же се да умолчим съдѣянное святым» — выписана из 4–го чуда Жития митрополита Алексия, а последующие слова «не токмо стяжавше дар от Бога еже немощныа исцѣляти» (Нижегор., № 39, л. 39) заимствованы из 2–го чуда Жития митрополита Алексия.

Чудо 8 «О женѣ слѣпои» почти целиком выписано из рассказа «О женѣ слѣпои» Жития митрополита Алексия (заменены только имена).

Литературным образцом для чуда 9 «О отроковицѣ Анастасие» послужил рассказ «О отроковици» Жития Сергия Радонежского (Троиц., № 116, л. 395).

В чуде 10 «О Леонтие» только первые слова «Инъ же пакы нѣкыи человѣкъ именем» (Нижегор., № 39, л. 42 об.) выписаны из 6 чуда Жития митрополита Алексия, весь остальной текст заимствован из чуда «О Захарии» Жития Сергия Радонежского (Троиц., № 116, л. 391 об. — 392).

Описание чуда 11 «О Даниилѣ» в значительной мере основано на тексте «О корчете» Жития Димитрия Прилуцкого.

Тот же источник использован в чуде 12 «О женѣ»: здесь использован рассказ «О жене раслаблене» Жития Димитрия Прилуцкого. При этом несколько необдуманно выписана фраза «никогда же можаше видѣти лица преподобнаго, яко же преди рекохом» (Нижегор., № 39, л. 44). Но о сокрытии лица игумена «преди» говорилось именно в Житии Димитрия Прилуцкого, поэтому упомянутое замечание, механически занесенное в Антониевскую редакцию, лишено смысла.

Чудо 13 «О Софоние иноцѣ», как уже было сказано, основано на Слове митрополита Феодосия о чуде с монахом Наумом, следовательно, источником являлось Житие митрополита Алексия с сопровождавшим его Словом митрополита Феодосия.

Таким образом, использование во всех трех частях одних и тех же источников (и одних и тех же стилистических трафаретов) позволяет считать, что все три части рассматриваемой редакции принадлежат одному лицу, а именно, обозначенному в заголовке иеромонаху Антонию. Указанные источники свидетельствуют о времени не ранее 80–х годов XV в. (в первую очередь это касается Жития Димитрия Прилуцкого, Статьи о проявлении мощей ярославских чудотворцев, Статьи об убиении Батыя), а самые ранние списки редакции и ее переработок относятся к началу XVI в., что и определяет время создания Антониевской редакции как конец XV — начало XVI в.

Сочинение Андрея Юрьева и редакция иеромонаха Антония неожиданно обнаруживают точки соприкосновения.

Во–первых, оба автора пользовались одинаковым кругом источников: Проложной редакцией Жития Федора Ярославского, Статьей об убиении Батыя в Венгрии, Житием митрополита Алексия и Четвертой Пахомиевской редакцией Жития Сергия Радонежского.

Во–вторых, можно утверждать ярославское происхождение обоих авторов. Конечно, Антоний составлял свою редакцию в Ярославле, поскольку принадлежал к братии Спасо–Ярославского монастыря и пользовался записями о чудесах, которые велись при главном монастырском храме. То, что Андрей Юрьев писал в Ярославле, подозревал еще В. О. Ключевский. Во всяком случае местная патриотическая позиция Юрьева несомненна: Федор величается «великим князем Ярославским» еще до переселения князя в Ярославль, сам город называется «славным градом Ярославлем», единение Федора с Ярославлем утверждается ссылкой на пример Дмитрия Солунского, Федор прославляется как «пресветлый Ярославский чудотворец», «всемирный светильник», а Ярославль — как хранитель «божественного сокровища, ему же источен весь мир».

В–третьих, подчеркнем принадлежность обоих авторов к духовному сословию. Антоний является священником, потому что называет себя иеромонахом. Принадлежность Андрея Юрьева к клиру сомнений также не вызывает: писатель широко начитан в церковной литературе, многие агиографические источники использовал в своем сочинении, в истории страны самым важным считал просвещение Русской земли «святым крещением», специально отмечал насыщение «домы церковными» и «боголюбивыми книгами». Однако решающим обстоятельством является знакомство Андрея Юрьева с богослужебными текстами, в частности со Службой Федору в древнейшем варианте, известном по списку Щук., № 331:

Учитывая, что имена Андрея Юрьева и Антония начинаются с одной буквы, все сказанное выше позволяет выдвинуть гипотезу, что Андрей Юрьев и монах Антоний — одно и то же лицо! В таком случае, Андрей Юрьев, как мы предположили, священник одной из ярославских церквей, «обретох у некоего христолюбца писан перечень жития» Федора Ярославского (т. е. Проложное житие) и риторически распространил его за счет выписок из других источников. По–видимому, под конец жизни Андрей Юрьев принял постриг в Спасо–Ярославском монастыре под именем Антония и создал новую редакцию Жития Федора, используя как старые литературные образцы, так и новые источники, среди которых важнейшими оказались легенды о пребывании Федора в Орде и записи чудес при Спасском соборе.

Предлагаемая ниже классификация списков Антониевской редакции основывается в той или иной степени на близости текста к использованным источникам. Более сложной представляется задача в отношении первой части редакции, которая в ряде списков заменялась Проложной статьей, а иногда отделялась от остального текста (и помещалась в четьих сборниках под 19 сентября, в то время как остальная часть — под 5 марта). Впоследствии эти части вновь могли соединяться, при этом не исключено, что объединялись тексты различных изводов.

А) Древнейший вид

1) ЯМЗ, № 15522. Сборник (л. 351 об. — 367), нач. XVI в. (описание см. в разделе Проложной редакции). Первая часть заменена Проложной статьей. Рукопись представляет древнейший список второй и третьей частей Антониевской редакции, близкий к протографу редакции, но уже и в нем оказалась пропущенной фраза об исцелении двух слепых жен (во 2–й части), хотя ее след в виде киноварного указания на полях все же остался.

2) РГАДА, ф. 181 (Собр. МГАМИД), оп. 1, № 752. Сборник (л. 42 об. — 60) , 1–я четв. XVI в. (описание см. в разделе Проложной редакции). Копия предыдущей рукописи.

3) РГБ, ф. 412 (Собр. Г. М. Залкинда), № 111. Сборник (л. 21 об. — 35 об.), 20–е годы XVI в. Филигрань: Гербовый щит под короной, на щите буква L под короной с двумя лилиями, под щитом буква Р—Лихачев, № 1500 (1522 г.). Список такого же состава, как ЯМЗ, № 15522. В Проложной статье сказано, что Батый сжег не только Владимир и Ростов, но и Ярославль. В третьей части описаны 7 чудес, кончая чудом «О женѣ слѣпои».

4) РГБ, ф. 304 I (Собр. библиотеки Троице–Сергиевой Лавры), № 788. Сборник (л. 182—220), сер. XVI в. (бумага без филиграней). Содержит первую и вторую части Антониевской редакции, а из третьей части — только описание 7–го чуда (с князем Романом). Рукопись принадлежала старцу Троице–Сергиева монастыря Арефе Тормосову (умер в 1567 г.).

В отличие от перечисленных списков, в которых известие об исцелении двух слепых жен пропущено, в следующих четырех списках оно имеется. Правда, все эти списки относительно поздние и содержат многочисленные дефекты текста, поэтому и не могут быть положены в основу издания.

5) ГАЯО, № 445. Сборник (л. 55 об. — 64), 30—40–е годы XVI в. (описание см. в разделе Проложной редакции). Первая часть заменена Проложной статьей, в Сказании чудес описаны только первые четыре чуда (кончая чудом о сухоруком Симеоне).

6) ЯМЗ, № 15686. Сборник (л. 33—50 об.), 50—60–е годы XVI в. Филиграни: Рука под шестиконечной звездой — типа Брике, № 11201 (1527 г.); Сфера под шестиконечной звездой — типа Брике, № 14004 (1553 г.), Лихачев, № 1920 (1567 г.). В заглавии указано имя митрополита Филиппа; первая часть списана с редакции Великих Миней Четьих, в Сказании чудес описаны первые 7 чудес (кончая чудом о князе Романе).

7) Научная библиотека Московского университета, № 817. Торжественник (л. 34 об. — 50 об.), нач. XVII в. Большая часть рукописи без водяных знаков, лишь на нескольких листах имеется знак: Кувшин с одной ручкой под короной с розеткой, на тулове литеры РО — Дианова («Кувшин»), № 63 (1600 г.). Житие Федора Ярославского такого же состава, как в списке ЯМЗ, № 15686.

8) Научная библиотека Саратовского университета, № 382. Сборник (л. 18 об. — 29 об.), 20–е годы XVII в. (описание см. в разделе Проложной редакции). Первая часть заменена Проложной статьей, в Сказании о чудесах описаны только первые четыре чуда (кончая чудом о сухоруком Симеоне).

Б) Вторичный вид

Характеризуется следующими чтениями. В тексте предисловия вместо первоначального чтения «иноку о иже целомудрено подвизающемуся» (Троиц., № 788, л. 183) в списках данного вида фигурирует «икону о иже .» Во второй части редакции известие об исцелении двух слепых жен отсутствует, вместо слова «причетници» читается «причастници», а испорченное чтение «начаша ходити» (ЯМЗ, № 15522, Троиц., № 788) опущено совсем.

По сходству текстологических признаков можно выделить следующие три группы списков.

Первая группа:

1) ГИМ, Музейское собр., № 2561. Сборник, л. 228—235 составляют особую тетрадь, которая может быть датирована первой четвертью XVI в. Филигрань: Голова быка с крестом на морде, под крестом с пятилепестковым цветком, обвитым змеей, — типа Брике, № 15388 (1503— 1509 гг.). Текст представляет собой фрагмент Сказания о чудесах от раки ярославских чудотворцев с описанием чудес с 7–го по 13–е.

2) ГИМ, собр. М. П. Вострякова, № 1170. Житие Федора Ярославского на 44 листах в 40, кон. 20–х — нач. 30–х годов XVI в. Филигрань: Рука под короной — Брике, № 10965 (1531 г.). В заголовке имя митрополита не указано. Текст обрывается на описании 13–го чуда на словах: «многими лѣты скорчившися иссохши ноги исцѣли инока Софониа именемъ, иже» (последующие листы отсутствуют).

3) ЯМЗ, № 15483. Сборник (л. 24—61 об.), 30—40–е годы XVI в. Филиграни: Литера Р под цветком — типа Брике, № 8643 (1530—1531 гг.); Рука с шестью фестонами под короной с трилистником — типа Брике, № 10912 (1543 г.). Список близок к Муз., № 1817. В заголовке имя митрополита не указано. Вторая часть вырезана и на место ее на л. 38— 43 другой рукой вписан текст редакции Великих Миней Четьих на бумаге середины XVI в.: Рука с фестонами под короной — Брике, № 10996 (1542 г.). Литографированное издание первых четырех страниц Жития Федора Ярославского по данному списку обнаружено нами в Тверском областном архиве, ф. 1409, оп. 1, № 1448 (л. 28—29 об.).

4) РГБ, ф. 178 (Музейное собр.), № 1817. Сборник (л. 27—64 об.), 50–е годы XVI в. Филигрань: Гербовый щит под розеткой, под которым в картуше дата 1548 г. — Брике, № 1183 (1550—1553 гг.). В заголовке имя митрополита не указано. Вторая часть имеет название: «Слово на пренесение мощем святыхъ новоявленых чюдотворець».

5) ГИМ, собр. А. С. Уварова, № 67 (10). Сборник (л. 120—136), 50— 60–е годы XVI в. Филигрань: два варианта руки под пятиконечной звездой, на ладони литера В—типа Брике, №№ 11246 (1553 г.), 11250 (1570 г.). Предисловие отсутствует. Вторая часть носит название: «Слово на принесение мощемъ святых Феодора и Давида и Констянтина».

6) РГБ, ф. 310 (Собр. В. М. Ундольского), № 582. Сборник (л. 325 об. — 374), 50—60–е годы XVI в. Филигрань: Сфера под звездой — типа Брике, № 13996 (1553—1555 гг.). В заголовке имя митрополита не указано.

7) ГИМ, Чудовское собр., № 326. Сборник (л. 37—73 об.), кон. XVI в. Филигрань: Кувшин с двумя ручками под розеткой, на тулове буквы DB — типа Брике, № 12873 (1596 г.). Копия списка ЯМЗ, № 15483.

8) РГБ, ф. 209 (Собр. П. А. Овчинникова), № 281. Сборник (л. 452— 468 об.), 20–е годы XVII в. Филиграни: Гербовый щит со львом под короной — типа Дианова и Костюхина, № 867 (1594—1604 гг.); Кувшин с одной ручкой под короной и полумесяцем, на тулове буквы РВ и полумесяц — Дианова и Костюхина, № 691 (1623 г.), Гераклитов, № 531 (1626 г.). Предисловие отсутствует. В Сказании о чудесах описаны только первые четыре чуда.

9) РНБ, собр. А. А. Титова, № 4042. Сборник (л. 84—92 об.), сер.

XVII в. Филигрань: Щит с лилией под короной, под щитом литеры ID — Дианова и Костюхина, № 912 (1653 г.). Текст содержит первую часть (без предисловия) и вторую (без дублирующего рассказа о приезде архиепископа Трифона в Ярославль).

10) РНБ, собр. А. А. Титова, № 3585. Сборник (л. 31 об. — 50 об.), нач. XVIII в. Предисловие отсутствует. Вторая часть заменена текстом редакции Великих Миней Четьих.

Вторая группа:

1) РГБ, ф. 310 (Собр. В. М. Ундольского), № 383. Сборник (л. 31— 80), кон. 50–х — нач. 60–х годов XVI в. Филигрань: Сфера под звездой с буквой М — Брике, № 14067 (1556—1559 гг.). В заголовке имя митрополита отсутствует. Название второй части: «Мѣсяца марта в 5 день. Слово на принесение мощемъ святыхъ новоявленныхъ чюдотворець Федора и Давыда и Констянтина». В Сказании о чудесах 12–е чудо отсутствует, а 11–е и 13–е чудеса переписаны из Переработанной редакции (см. ниже).

2) РГБ, ф. 732 (Нижегородское собр.), № 39. Минея четья на сентябрь (л. 13—52 об.), 60–е годы XVI в. Филиграни: Кувшин с одной ручкой под короной с розеткой, на тулове сердце и литера I — типа Брике, № 12687 (1571 г.); Сфера под звездой — Брике, № 14007 (1559—1562 гг.); Сфера под лилией — Брике, № 14028 (1559 г.). В заглавии проставлено имя митрополита Ионы. Первая жена князя Федора названа Мариной. Вторая часть имеет заголовок: «Слово о проявлении мощей святых чюдотворець князей ярославскых Феодора и Давида и Костянтина».

3) РГБ, ф. 173 III (Собр. по временному каталогу библиотеки Московской Духовной Академии), № 106. Торжественник (л. 3 об. — 4 об., 391—407 об., 9; листы перепутаны), 20—30–е годы XVII в. В наличии только вторая и третья части полных списков. Вторая часть имеет название: «Мѣсяца марта 5 день. Проявление честных мощей святых чюдотворецъ князя Феодора и чад его Давида и Коньстянтина». В основу положен список Востр., № 1170 первой группы (текст и кончается на тех же словах, на которых обрывается Востряковский список), но рукопись сверена еще с каким–то списком второй группы.

Третья группа:

1) РГБ, ф. 310 (Собр. В. М. Ундольского), № 1214. Сборник (л. 444— 466 об.), 1541 г. Лист с заглавием утрачен. Предисловие отсутствует. Вторая часть имеет название: «В лѣто 6974–е. Проявление святых чюдотворцовъ ярославскых благовѣрнаго князя Феодора и сыновъ его князя Давыда и Констянтина». Помещено описание 12–ти чудес.

2) РГАДА, ф. 181 (Собр. МГАМИД), оп. 1, № 797. Сборник (л. 1—22) , 20–е годы XVII в. Филиграни: Кувшин с одной ручкой под полумесяцем, на тулове литеры L GR — Дианова и Костюхина, № 683 (1622—1623 гг.); Кувшин с одной ручкой под помесяцем, на тулове литеры FA O — Дианова и Костюхина, № 667 (1620—1621 гг.); Кувшин с одной ручкой под короной и полумесяцем, на тулове литеры РВ О — Дианова и Костюхина, № 691 (1623 г.); Кувшин с одной ручкой под полумесяцем, на тулове литеры РО — Дианова и Костюхина, № 701 (1623 г.); Щит с рожком и литерами I и G — Дианова и Костюхина, № 1144 (1634 г.). В заглавии указано имя митрополита Ионы. В тексте Жития Федора представлены первая (без предисловия) и вторая части.

3) РГБ, ф. 228 (Собр. Д. В. Пискарева), № 121. Минея четья на сентябрь–ноябрь (л. 107 об. — 120 об.), 30–е годы XVII в. Филиграни: Кувшин с одной ручкой под полумесяцем, на тулове литеры LV — Дианова и Костюхина, № 679 (1629 г.); Кувшин с одной ручкой под полумесяцем, на тулове литеры D IV — Гераклитов, № 591 (1628—1630 гг.); Кувшин с двумя ручками под цветком — типа Гераклитов, № 911 (1633 г.). В заглавии указано имя митрополита Филиппа. Текст содержит первую (без предисловия) и вторую части.

4) РГБ, ф. 310 (Собр. В. М. Ундольского), № 1298. Сборник (л. 71— 94), 30–е годы XVII в. Филиграни: Кувшин с одной ручкой под полумесяцем, на тулове литеры DG — Дианова и Костюхина, № 712 (1638 г.); Кувшин с одной ручкой под полумесяцем, на тулове литеры GG — Дианова и Костюхина, № 708 (1639—1640 гг.). В заглавии указано имя митрополита Филиппа. Текст Жития Федора такой же, как в списке Унд., № 1214.

5) Государственная публичная научно–техническая библиотека Сибирского отделения РАН, собр. М. Н. Тихомирова, № 511. Минея четья на сентябрь–октябрь (л. 90—114 об.), сер. XVII в. Филиграни: Кувшин с одной ручкой под полумесяцем, на тулове буквы GG — Дианова и Костюхина, № 617 (1646—1654 гг.); Щит с лилией под короной, контрамарка FB — Дианова и Костюхина, № 923 (1646—1654 гг.). В заглавии указано имя митрополита Филиппа. Текст Жития Федора такой же, как в списках Унд., № 1214 и Унд., № 1298.

6) РГБ, ф. 310 (Собр. В. М. Ундольского), № 384. Сборник (л. 1—16), посл. четв. XVII в. Филигрань: Голова шута с 7 бубенцами — типа Дианова и Костюхина, № 452 (1677 г.). Текст содержит первую (без предисловия) и вторую части.

7) РГБ, ф. 299 (Собр. Н. С. Тихонравова), № 18. Сборник (л. 85 об. — 101), нач. XVIII в. Филигрань: Голова шута с 7 бубенцами, контрамарка HD. В заглавии указано имя митрополита Филиппа. Текст содержит первую (без предисловия) и вторую части.

В) Переработанная редакция

О признаках данной редакции можно говорить уверенно лишь в отношении второй и третьей частей. Здесь, во–первых, были изъяты тексты, противоречившие логике изложения (во второй части — это рассказ о приезде архиепископа Трифона в Ярославль уже после сообщения о его смерти, в третьей части — вся вторая половина описания чуда с монахом Софонией, поскольку в ней рассказывалось о болезни и исцелении опять же после того, как уже было сообщено об исцелении Софонии). Во–вторых, был подвергнут существенной литературной переработке оставшийся текст. В итоге повествование, хотя и отдалилось от первоначального варианта, но приобрело стройность и хорошую литературную отделку. Можно полагать, что создание редакции связано с епархиальным центром — Ростовом, откуда происходит и древнейший список (РНБ, F.I.306).

Выявлены следующие списки редакции:

1) РНБ, F.I.306. Сборник (л. 34—55), 1528—1529 гг. На л. 547 об. запись писца: «В лѣто 7000 тридесят седмаго написана бысть сиа книга при дръжавѣ великого князя Васильа Ивановичя всея Руси и при священном архиепископѣ Кирилѣ Ростовском повелѣньем многогрѣшнаго священоинока Сергѣа Васильева сына Батурина» (описание см. в Главе IV). В заглавии имя митрополита не названо. В качестве первой части использован список вторичного вида Антониевской редакции, дополненный по Проложной статье Первой северо–западной группы.

2) ЯМЗ, № 15326. Сборник (л. 127 об. — 141 об.), начало 30–х годов XVI в. Филиграни: Тиара — Брике, № 4968 (1525—1528 гг.); Голова быка под пятилепестковым цветком — Брике, № 14734 (1509—1528 гг.); Голова быка под крестом, обвитым змеей, — Лауцявичюс, № 1471 (1532 г.). Первая часть отсутствует, представлены только вторая и третья части.

3) РГБ, ф. 113 (Собр. Иосифо–Волоколамского монастыря), № 490. Сборник (л. 226—249 об.), 1542—1543 гг. Сборник переписан в Иосифо–Волоколамском монастыре бывшим митрополитом Даниилом и монастырским дьяком Дмитрием Лапшиным (почерк Дмитрия Лапшина на л. 175—421). На л. 421 об. запись, кажется, рукой игумена Нифонта Кормилицына: «В лѣто 7051 написана бысть книга сия в дом Пречистой во Иосифов манастырь». В заглавии имя митрополита не указано, но на полях со знаком вставки рукой Даниила приписано «Филиппа». В качестве первой части использован список Антониевской редакции вторичного вида.

4) РГАДА, ф. 181 (Собр. МГАМИД), оп. 1, № 751. Сборник, 60–е годы XVI в. (описание см. в разделе Проложной редакции). На л. 33 об. —36 читается Проложное житие Федора Ярославского. На л. 489 об. — 491 помещена любопытная обработка (с использованием в качестве источника Жития Сергия Радонежского) той характеристики Федора Ростиславича, которая читается в первой части Антониевской редакции. На л. 412—513 переписаны вторая и третья части Переработанной редакции.

5) Центральная научная библиотека Академии наук Литвы, F.19— 103. Сборник (л. 128—139), 1569 г. В качестве первой части использовано пространное Проложное житие Федора Ярославского в Древнейшем варианте.

6) РГБ, ф. 304 I (Собр. библиотеки Троице–Сергиевой Лавры), № 790. Сборник–конволют (л. 151 об. — 186), кон. XVI — нач. XVII вв. Филигрань: Гербовый щит под короной с двойным крестом — Дианова и Костюхина, № 580 (1694—1697 гг.). В заглавии имя митрополита не указано. В качестве первой части использована Антониевская редакция вторичного вида.

7) РГАДА, ф. 181 (Собр. МГАМИД), оп. 1, № 563. Сборник (л. 137— 177 об.), нач. XVII в. Филиграни: Кувшин с двумя ручками, на тулове дата 1596 г. — Дианова и Костюхина, № 774 (1602 г.). В первой части использована Антониевская редакция вторичного вида, имя митрополита в заглавии не указано.

8) РНБ, собр. М. П. Погодина, № 761. Служба и житие Федора Ярославского (л. 12 об. — 28, 38—59 об.), сер. XVII в. Филиграни: Кувшин с одной ручкой, на тулове лилия и литеры PD — Дианова и Костюхина, №№ 638—640 (1659 г.); Гроздь винограда — Гераклитов, № 14 (1644 г.). Первая часть, помещенная отдельно под 19 сентября, представляет список Антониевской редакции вторичного вида, имя митрополита в заглавии не указано. Вторая и третья части читаются под 5 марта.

9) РГАДА, ф. 181 (Собр. МГАМИД), оп. 1, № 639. Торжественник (л. 67—90), сер. XVII в. Филиграни: Щит с буквами IP под короной — типа Гераклитов, № 325 (1639 г.); Щит с лилией под короной, под щитом лигатура из букв WR — Гераклитов, № 194 (1649—1650 гг.). В качестве первой части использован список Антониевской редакции вторичного вида, имя митрополита в заглавии не указано.

10) ГИМ, собр. И. А. Вахрамеева, № 858. Житие Федора Ярославского (л. 1—26 об.), 50—60–е годы XVII в. Филигрань: Голова шута с 5 бубенцами — Гераклитов, № 1249 (1656 г.). В качестве первой части использован список Антониевской редакции типа Троиц., № 788, имя митрополита в заглавии не указано. В Сказании о чудесах дано описание только первых семи чудес, причем чудо о князе Романе поставлено первым.

11) Псковский музей–заповедник, № 130. Сборник (л. 68—109 об.), кон. XVII в. Филиграни: Щит с лилией под короной, под щитом литеры WR — Гераклитов, № 179 (1686 г.); Герб семи провинций — типа Гераклитов, № 305 (1697 г.). В качестве первой части использован список Антониевской редакции вторичного вида, имя митрополита в заглавии не указано.

12) РГБ, ф. 209 (Собр. П. А. Овчинникова), № 299. Сборник (л. 45— 89), 30—40–е годы XVIII в. Филиграни: Герб Амстердама на пьедестале, контрамарка RIARDEL — Клепиков, № 1354 (1720—1744 гг.); Герб Ярославской губернии (тип 2) и литеры ЯФЗ (1734—1748 гг.). Между первой и второй частями вставлен фрагмент текста из редакции Великих Миней Четьих.

 

§ 5. Минейная редакция

Древнейший список читается в составе Служебной минеи на сентябрь:

1) РГБ, ф. 304 I (Собр. библиотеки Троице–Сергиевой Лавры), № 466. Рукопись создана в 1505 г. Михаилом Медоварцевым и его помощниками в московском митрополичьем монастыре Николы Старого. В записи Медоварцева на л. 354 об. говорится: «Написана сиа книга Минеа въ преименитом и славнем градѣ Москвѣ, в монастыри святого и великаго чюдотворца Николы Старого, замышлениемъ и рукою многогрѣшнаго Михаила Иаковля сына Медоварцова новоградца в лѣто 7013, июня 24». В основной части рукописи на л. 366—368 об. помещена отредактированная Проложная статья о князе Федоре, переписанная сотрудником Михаила Медоварцева. Позже сам Медоварцев сначала на полях л. 365 об. — 369 об., а затем на специально добавленных л. 370—371 об. (со знаком Тиары, датируемой по Брике (№ 4956) 1521 г.) переписал Антониевскую статью о проявлении мощей ярославских чудотворцев и первые три чуда из Сказания о чудесах. Все эти статьи сокращены и умело отредактированы, что, по–видимому, было вызвано ограниченным объемом текстов, читаемых при службе. Созданием новой редакции Служебных миней в кон. XV — нач. XVI в. занимался именно Михаил Медоварцев (известны списки, выполненные в скриптории Медоварцева), поэтому появление редакции Жития Федора Ярославского, приспособленной для Служебной минеи, следует связывать с его именем.

Существует один текстологический признак, позволяющий считать рукопись Троиц., № 466 оригиналом редакции. В статье о проявлении мощей читается фраза: «И начяша звонити и проповѣдати всюду дивная их чюдеса, и молебны пѣша, и воду с мощей их освятиша» (л. 368—368 об.). Над словами «и молебны» рукой Медоварцева позже сверху надписано «священници» со знаком вставки после союза «и». Но когда с медоварцевской рукописи снималась копия (она и была положена в основу всех известных списков), слово «священници» ошибочно было поставлено впереди «и», вследствие чего получилось неуклюжее выражение «священници и молебны пеша», которое последующие переписчики пытались улучшать («священници их», иногда союз «и» вообще убирался, в других же случаях текст оставляли неизменным).

Таким образом, создание Минейной редакции Жития Федора Ярославского в целом виде можно относить к 1505—1520–ым годам, оригиналом считать рукопись Троиц., № 466, а автором признать Михаила Медоварцева (возможно, священника монастыря Николы Старого в Москве).

Перечислим списки Минейной редакции, которые удалось выявить к настоящему времени: 2) РГБ, ф. 113 (Собр. Иосифо–Волоколамского монастыря), № 640. Сборник (л. 43—45 об.), 20–е годы XVI в. Сборник переписан писцами Иосифо–Волоколамского монастыря. Филиграни интересующей нас части: Два варианта руки под пятиконечной звездой — Брике, №№ 11171 (1520 г.), 11172 (1525—1548 гг.); Рука под шестиконечной звездой — типа Брике, № 11165 (1505 г.). Из состава Минейной редакции представлена только первая часть (Проложная статья).

3) РНБ, Софийское собр., № 1358. Сборник (л. 202—204), 20–е годы XVI в. Филигрань: Рука под звездой — типа Брике, № 10718 (1499— 1500 гг.). Из состава Минейной редакции представлена только первая часть (Проложная статья).

4) ЯМЗ, № 15022. Сборник житий святых и похвальных слов на сентябрьскую половину года (л. 54 об. — 60 об.). Месяцы с сентября по ноябрь писаны одним почерком на бумаге 20–х годов XVI в. Филиграни: Единорог (два варианта) — Лихачев, №№ 1538, 1539 (1527 г.); Олень под цветком (два варианта) — Брике, № 3319 (1522 г.); Цветок под короной —Лихачев, №№ 1617, 1618 (1523 г.).

5) РНБ, Софийское собр., № 1317. Софийский список Великих Миней Четьих на сентябрь (л. 337—338 об.), 30–е годы XVI в. (рукопись вложена в 1541 г. архиепископом Макарием в Новгородский Софийский собор).

6) ГИМ, Синодальное собр., № 986. Успенский список Великих Миней Четьих (л. 578—580 об.), 40–е годы XVI в. По этому списку текст опубликован.

7) ГИМ, собр. Е. В. Барсова, № 1448. Сборник (л. 40—47 об.), 30— 40–е годы XVI в. Филиграни: Единорог — типа Брике, № 10348 (1537 г.); Гербовый щит под короной с тремя лилиями — Брике, № 1050 (1530— 1545 гг.).

8) РНБ, Соловецкое собр., № 500 519. Минея четья на сентябрь (л. 263—267 об.), 3–я четв. XVI в. Филигрань: Рука под короной с шестью фестонами.

9) ГИМ, собр. Е. В. Барсова, № 1386. Сборник (л. 43—47), кон. 70–х — нач. 80–х годов XVI в. Отдельная тетрадь, писанная особым почерком, филигрань: Голова быка под короной с кольцом в ноздрях — Пиккар, XV, № 24 (1578—1581 гг.). Представлен текст второй и третьей частей Минейной редакции.

10) РГБ, ф. 37 (Собр. Т. Ф. Большакова), № 421, ч. 1. Сборник (л. 310—316), 70—80–е годы XVI в. Филигрань: Кувшин с одной ручкой под короной с розеткой, на тулове буквы СМ — типа Лихачев, № 4008 (1581 г.).

11) Научная библиотека Московского университета, № 1832. Сборник (л. 1—7 об.), 20—30–е годы XVII в. Филигрань: Щит с лилией под короной, под щитом буквы ID — Дианова и Костюхина, № 901 (1624—1631 гг.).

12) РГБ, ф. 138 (Костромское собр.), № 18. Минея четья (л. 269— 270 об.), сер. XVII в. Филиграни: Голова шута с 5 бубенцами, контрамарка DV — Гераклитов, № 1283 (1647 г.); Щит с рожком под короной, под щитом лигатура из букв WR — Лауцявичюс, № 3017 (1649 г.).

 

§ 6. Редакция Великих Миней Четьих

Редакция Жития Федора Ярославского, читающаяся в Великих Минеях Четьих митрополита Макария, создана несомненно в связи с канонизационным собором 1547 г. В основу был положен список Третьей группы Вторичного вида Антониевской редакции, но текст существенно переработан. В заглавии указано имя митрополита Филиппа. При описании кончины князя Федора привлечен дополнительный источник — Житие Сергия Радонежского.

Выявлены следующие списки:

1) ГИМ, Синодальное собр., № 986. Успенский список Великих Миней Четьих (л. 582—588 об.), около 1547 г. На указанных листах филигрань: Ваза—типа Брике, № 12892 (1547 г.).

2) РНБ, собр. М. П. Погодина, № 611. Пролог (л. 285—302 об.), 1547—1548 гг. По нижнему полю первых листов вкладная запись с упоминанием «царя» Ивана Васильевича (с января 1547 г.) и ростовского архиепископа Алексея (1543—1548 гг.).

3) РГБ, ф. 304 I (Собр. библиотеки Троице–Сергиевой Лавры), № 630. Сборник (л. 318—365), сер. XVI в. Филиграни: Кувшин с одной ручкой под короной с розеткой, на тулове два пояска — Лихачев, №№ 1833 (1558 г.), 3811 (1549 г.); Перчатка под короной — типа Брике, № 10972 (1545 г.).

4) РГБ, ф. 218 (Собр. Отдела рукописей, поступления 1972 г.), № 11. Торжественник (л. 35 об. — 55), сер. XVI в. (описание см. в разделе редакции Андрея Юрьева).

5) РГБ, ф. 37 (Собр. Т. Ф. Большакова), № 421, ч. 1. Сборник (л. 316 об. — 335 об.), 70—80–е годы XVI в. (описание см. в разделе Минейной редакции).

6) РНБ, Q.I.1531. Житие Федора Ярославского (л. 1—44 об.), 80–е годы XVI в. Филигрань: Крепостные ворота с литерой Q — Лихачев, № 4180 (1585 г.).

7) ГАЯО, № 471. Сборник (л. 559—585, 597—597 об., 594—594 об., 588—593 об.), кон. XVI в. Текст доведен до рассказа о посещении Ярославля архиепископом Трифоном и обрывается на словах: «приидоша къ гробу святого чюдотворца и знаменаася у гроба и у мощей святых, и облегчися недугъ его». Филигрань: Гербовый щит — Лауцявичюс, № 1167 (1592—1593 гг.).

8) ГИМ, Чудовское собр., № 307. Минея четья на сентябрь (л. 339— 357), 1599 г. (на л. 804 об. запись писца: «Писал служка Тиханко 7107–го»).

9) РГБ, ф. 138 (Костромское собр.), № 17. Минея четья на сентябрь–октябрь (л. 145 об. — 163), 1604 1605 гг.

10) Научная библиотека Московского университета, № 817. Торжественник (л. 34 об. — 42), нач. XVII в. Бумага без филиграней, лишь на нескольких листах имеется знак: Кувшин с одной ручкой под короной с розеткой, на тулове литеры FD — Гераклитов, № 429 (1610 г.).

11) РГБ, ф. 304 I (Собр. библиотеки Троице–Сергиевой Лавры), № 665. Минея четья на сентябрь (л. 287—319 об.), 1627 г. Редакция Великих Миней Четьих с добавлением 13–го чуда (о Софонии). Писец — троицкий монах Герман Тулупов.

12) РГБ, ф. 209 (Собр. П. А. Овчинникова), № 267. Сборник (л. 33 об. — 47 об.), 20–е годы XVII в. Филигрань: Кувшин с одной ручкой под короной с полумесяцем, на тулове литеры QQ—Дианова и Костюхина, № 711 (1629 г.). Редакция Великих Миней Четьих с 7 чудесами.

13) РГБ, ф. 212 (Собр. Олонецкой семинарии), № 15. Сборник (л. 155 об. — 181), 30–е годы XVII в. Филигрань: Кувшин с двумя ручками под полумесяцем и литерой I — типа Гераклитов, № 931 (1633 г.); Домик под крестом, обвитым змеей, — типа Дианова и Костюхина, № 533 (1639 г.).

14) РГБ, ф. 299 (Собр. Н. С. Тихонравова), № 301. Сборник (л. 272 об. — 279 об.), 30–е годы XVII в. Филигрань: Домик под крестом, обвитым змеей, и литеры N и А — Гераклитов, № 335 (1631—1633 гг.).

15) РГБ, ф. 205 (Собр. Общества истории и древностей Российских), № 321. Сборник (л. 204—239 об.), 30–е годы XVII в. Филигрань: Кувшин с двумя ручками под полумесяцем — типа Дианова и Костюхина, № 741 (1634 г.); Гербовый щит под короной, пересеченный полосами — Дианова и Костюхина, № 1060 (1634 г.).

16) РГБ, ф. 304 I (Собр. библиотеки Троице–Сергиевой Лавры), № 664. Минея четья на сентябрь (л. 313—350 об.), 40–е годы XVII в. Точная копия Минеи Троиц., № 665. Филиграни: Гербовый щит под короной — Дианова и Костюхина, № 3 (1646 г.); Гербовый щит с лилией под короной, контрамарка PH — Дианова и Костюхина, № 947 (1647 г.).

17) ГИМ, Синодальное собр., № 797. Милютинская минея четья на сентябрь (л. 580—619 об.), 1646 г. Представляет сокращение Минеи Германа Тулупова (Троиц., № 665).

18) РГБ, ф. 299 (Собр. Н. С. Тихонравова), № 412. Сборник (л. 146—161 об.), сер. XVII в. Редакция Великих Миней Четьих без предисловия и без Сказания о чудесах. Филигрань: Щит с лилией под короной — типа Дианова и Костюхина, № 931 (1646—1654 гг.).

19) РГБ, ф. 138 (Костромское собр.), № 18. Минея четья (л. 270 об. — 290 об.), сер. XVII в. (описание см. в разделе Минейной редакции).

 

§ 7. Редакция Степенной книги

Степенная книга создана около 1563 г. Читающееся в ней Житие Федора Ярославского в первой части является сокращением Антониевской редакции (пополненным родословными и другими материалами), а в статье о проявлении мощей и описании первых трех чудес — просто списком с Минейной редакции. Древнейшими рукописями Степенной книги являются списки 60–х годов XVI в.:

ГИМ, Чудовское собр., № 358 (л. 356—364) (по нижнему полю л. 3—8почерком XVI в. многозначительная надпись: «Книга Чудова манастыря собрана смиренным Афонасием митрополитом всеа Русии»);

Томский краеведческий музей, № 91;

другие списки перечислены в издании 21 тома ПСРЛ.

Выявлены также следующие списки Жития Федора Ярославского редакции Степенной книги, находящиеся в составе сборников:

1) РГАДА, ф. 201 (Собр. М. А. Оболенского), № 20. Торжественник минейный лицевой (л. 91—95: первая часть редакции Степенной книги). Рукопись в 10, на I—III, 1—868, X листах (чистые листы — XIX в.). Текст на л. 6—868 писан одним почерком (кроме окончания на л. 95) целиком на бумаге с филигранью: Гербовый щит с рожком, под щитом литеры MG — Дианова и Костюхина, № 1163 (1642 г.). Однако рукопись следует датировать временем около 1639 г., потому что на л. 868 об. помещена явно современная приписка, содержащая подробное сообшение о смерти царевича Ивана Михайловича 10 января 1639 г.: «Преставися благовѣрны государь царевичь князь Иван Михайловичь, сынъ благовернаго государя царя и великого князя Михаила Федоровича всеа Русии, в лѣта 7147–го, генваря въ 10 день, с середы против четверга, в ночи, въ 3–емъ на дѣсять часу выходе». На л. 90 имеется миниатюра, изображающая князя Федора Ярославского (в монашеской одежде) с сыновьями Давыдом и Константином (в княжеских одеяниях). Вверху надпись киноварной вязью: «Святыи благовѣрныи князи Феодор, Давыдъ и Константин».

2) РГБ, ф. 865 (Собр. магазина «Антиквар»), № 3. Торжественник минейный лицевой (л. 62—67: первая часть редакции Степенной книги). Торжественник написан на той же бумаге, что и Обол., № 20, но в конце использованы остатки другой бумаги со знаком: Двуглавый орел — Дианова и Костюхина, № 1025 (1639 г.). Поэтому рукопись можно датировать концом 30–х — началом 40–х годов XVII в. На л. 61 об. помещена миниатюра с изображением Федора, Давыда и Константина.

Оба лицевых Торжественника имеют сходный состав (но следует оговориться, что во второй рукописи отсутствуют начало и конец), по текстологическим признакам восходят к общему (лицевому) оригиналу, однако текст (а также и миниатюры) лучше переданы в списке Оболенского. Поскольку Антикварный список принадлежал стольнику (при гробах царевичей) С. С. Хрущеву, то у обеих рукописей можно предполагать одного заказчика.

3) ГИМ, Музейское собр., № 1555 (л. 1—17), сер. XVII в. Филигрань: Голова шута с 5 бубенцами, контрамарка в виде лигатуры CR — типа Гераклитов, № 1184 (1648 г.).

4) Государственный архив Тверской области, № 264 (л. 94—110), 70–е годы XVII в. Филигрань: Голова шута с 7 бубенцами, контрамарка АС — Дианова и Костюхина, № 467 (1678 г.). Без начала, текст на л. 94 начинается словами: «князя Бориса и Глѣба Васильковичев Ростовского княгиня Ксения».

5) ГИМ, собр. И. Е. Забелина, № 463 (л. 486 об. — 490), нач. 80–х годов XVII в. Филигрань: Голова шута с 5 бубенцами — типа Дианова и Костюхина, № 358 (1677 г.). Сокращение редакции Степенной книги.

6) ГАЯО, № 27 (л. 11—15). Филигрань: Герб Ярославской губернии, тип 5 (1779—1784 гг.). Начинается со статьи «О проявлении мощеи чюдотворных князеи Феодора и чад его Давыда и Констянтина».

Редакция Степенной книги использована в Мазуринском летописце.

Житие Федора Ярославского в редакции Степенной книги публикуется по старейшему списку ГИМ, собр. Чудова монастыря, № 358:

Мѣсяца септября в 19 день. Житие святаго и праведнаго князя Феодора Ростиславича, Смоленьскаго и Ярославьскаго чюдотворца [551] .

Сии святыи блаженныи князь Феодор Ростиславичь, рекомыи Черныи, бысть девятыи от сѣмени святаго и равноапостолнаго Владимира, внукъ Мстиславль, правнукъ Давыда Смоленьскаго, праправнук Ростиславль Мстиславича Владимиря Манамаша. О нем же свѣдетельство имать в лѣтописаниих, яко имѣ два брата: Глѣба и Михаила, от них же въ жребии отьчества обидѣнъ бысть: даша ему в наслѣдие ток мо единъ градъ Можаескъ. Он же съ беззлобиемъ господствуя в нем и не гнѣвашеся на братию свою. Его же ради беззлобия поручи ему Богъ и славныи град Ярославль сицемъ обычаемъ. Въ градѣ Ярославли преже бысть великии князь Всеволод Костянтиновичь, сынъ Костянтина Всеволодича Ростовскаго. По Всеволоде же Костянтиновиче сынъ его Василии господьствова въ Ярославли. Сеи же Василии во граде Владимири пребывая, с миром к Богу отиде, от Владимиря же въ Ярославль принесен бысть и положен в соборнеи церкви на сѣвернои странѣ. По нем же въ Ярославле княгиня его. По совещанию же князя Бориса и Глѣба Василковичевъ Ростовскаго княгиня Ксениа вдаде дщерь свою в супружество сему благовѣрному князю Федору. И тако градъ Ярославль притяжа въ одръжание. По братѣ же своемъ, князе Михаиле, наслѣдова господство и Смоленьска града, живяше же благочестно и богоугодно: измлада бо Христа възлюби и Пречистую Его Матере. Повелику же чтяше священники, яко слуги Божия, и мнишескии чинъ велми любляше и нищих миловаше; еще же от всякиа неправды огребашеся и яко изященъ воинъ въ всемъ угажая Своему Владыце. И бысть, по реченному, око слепымъ и нога хромых, отець сирымъ и вдовицамъ заступникъ, алчющимъ кормитель, нагим одежда, беспомощнымъ помощникъ; съ Иовомъ глаголаше: «не изыде из дому моего нищь, тщи имѣя надра». И просто рещи, всѣм комуждо въ всякои нужи и бѣдѣ помагая. И тако ему добре и благоговѣино живущи, и родися ему сынъ, князь Михаилъ, и просвѣщенъ бысть святым крещениемъ.

Богу же попустившю праведныи гнѣвъ свои на Русьскую землю грѣх ради наших, иже по плѣнении злочестиваго царя Батыя безстудная его заповѣдь обдержашеся, яко князем Русьскимъ ходити въ Орду и от тамо царствующихъ комуждо ихъ приимати отеческиа хоругви же и дръжаву, княжениа же и господствиа и мѣстоначалиа. Нѣкогда же идоша князи Рустии въ Орду, купно же с ними тамо прииде и сеи блаженныи князь Феодоръ и дары многими удовли царя же и царицю его. Царица же, яко видѣ святолѣпное благородие лица его, яко же Египтяныня Иосифа, и уязвися сердце ея, еже любити его; и на Русь не хотя отпустити его, мужества ради и красоты лица его: благодать бо Божиа сиаше в души его. Царь же всегда повелѣ ему предстояти у себе и чашю от руку его приимаше и три лѣта дръжаше его у себе. Царица же мысляше дщерь свою дати ему в жену. Онъ же сему не внимаше, но повѣда имъ, яко имать супружницю, внуку Всеволожу, и прошашеся на свое ему господство въ Ярославль. И о семъ моляше царя же и царицю, овогда собою, овогда же посланики и велможами их. Царь же, умоленъ бывъ, отпусти его любочестно и дарованми же и грамотами одари его. Благовѣрныи же князь Феодоръ прииде ко граду Ярославлю и услыша, яко супружница его умре, сынъ же его князь Михаилъ въ градѣ бяше. И хотяше во градъ внити. Теща же его и боляре не приаша его и нелѣпая словеса глаголаша съ града женьскимъ умышлениемъ: «Мы таковаго обычая не имамы, еже отинуду пришедша прияти. Довлѣеть намъ отечеству наслѣдникъ князь нашь Михаилъ, сынъ твои». Святыи же князь Феодоръ велми сжалися о сем, и паки шед во Орду, и возвѣсти царю тщету свою и моли царя собою и велможами царевыми о управлении дръжавы своея. И тако царь скоро посла ко граду Ярославлю съ своимъ великим опальствомъ и страшными грозами, дабы приали его на свою ему дръжаву въ град Ярославль. Они же посланиа царева не внимаху и блаженнаго Феодора на княжение приати не хотяху. Ему же тогда пребывающю у царя въ Ордѣ и честь велию приемлющю от него, царица же сугубо любляше его и царю глаголаше, еже бы вдати дщерь свою в супружьство за него. Глаголаше же царь: «Можаше ли тако быти, еже за нашего улусника и служебника вдати намъ дщерь свою, паче же не единовѣрна закону нашему». Царица же велми печаловашеся о немъ и многими слезами глаголаше: «О царю! Азъ убо от многа времени велико желание имѣю, дабы дщи наша вѣровала въ Господа Бога, иже сътворил есть небо и землю и всю тварь, в Него же христиане вѣруютъ». Царь же абие прекланяется молениемъ ея и присваяетъ его в зятьство себѣ. Блаженныи же князь Феодор рече цареви: «О господине царю! Разумно да будет ти, яко по заповѣди Творца Бога и Спаса нашего Исуса Христа и по проповѣданию апостольскому, по научению же и по правиломъ святых отець не повелѣно намъ християном невѣрных поимати в супружьство себѣ. Аще же крестится дщи твоя, то не отрицаюся поняти ея по христианьскому закону церковному». Царь же, слыша сиа словеса, възрадовася радостию великою зѣло и глагола ему: «Буди тебѣ, яко же хощеши, господине мои». По сем же посла царь к патриарху въ Царьградъ с писаниемъ, еже бы от него получити благословение дщери его. Патриархъ же посла благословение дщери царевѣ, вкупѣ же и самому царю посла писание, яко да повелитъ крестити дщерь свою и да не пороченъ будетъ бракъ ея, православнѣи вѣре приобщаяся кромѣ всякиа скверны. Крещенѣ же еи бывши, и нарекоша имя еи въ святомъ крещении Анна. И посла царь писаниа по всѣмъ градовомъ царствиа своего, повелѣ служащимъ ему царемъ и велможамъ своимъ приносити честная дарованиа зятю своему, князю Феодору, и новопросвѣщеннои дщери своеи, царевнѣ Аннѣ, еже и бысть. И браку бывшю, яко же христианьскии закон объдръжьство имать, сам же царь паки сугубо даруя ему грады многи, яко тридесять и шесть; в них же именовашася: Черниговъ, Блъгары, Кумане, Корсунь, Туру, Казань, Арескъ, Гормиръ, Баламаты. К сим же вдаде ему на послужение князеи и боляр Русьских, еще же и полъ града вда де ему своего, идѣ же царствова, злата же и женчюгу и камениа многоцѣннаго и сребра множество и вся, елико довлѣетъ царскои чести. По сем же царевъ посолъ прииде из Русьскиа земли и сказа царю вся подробну, како князя Феодора не приаша на княжение. И паки царь дръжаше его у себе въ мнозѣи чести и любви велицѣ и всегда противу себе сѣдети повелѣваше ему и царскии вѣнець свои по вся дни полагаше на главу его и въ свою драхму по всякъ час облачаше его и в прочая царская одѣяниа. Повелѣ же ему домъ устроити и полаты украшати и вся, елика довлѣетъ господству его, вдати на потребу ему. Пребывающю же ему в таком великом любочестии у царя и у царици, и о всѣх сих не вознесеся сердце его и слава мира сего не отлучи его от любви Христовы; наипаче же преспѣваа в заповедех Господнихъ и въ правиле велицѣ пребываа, на молитву къ Богу упражняяся, и славословию прилежа и церкви многи въздвигнути повелѣ и прослави Святую Троицю, Отца и Сына и Святого Духа. И тако ему въ благозаконном супружьствѣ богоугодно пребывающю и вся по Бозѣ благочестно правящу, родися ему сынъ и нареченъ бысть въ святомъ крещении князь Давыдъ. И прочее еще пребывающу ему во Ордѣ, родися ему вторыи сынъ и нареченъ бысть во святомъ крещении Констянтинъ. По сем же приидоша к нему вѣстници с Руси, повѣдающе сына его князя Михаила преставившася, иже родися ему от первыа его княгини. Благовѣрныи же князь Феодоръ сиа возвещает царю, вкупѣ же и прошение предлагает, яко да отпустит его на Русь съ княгинею и с чады. Царь же и царица по воли его створиша и отпустиша его с великою честию и царскии венець возложи на него и великим княжениемъ Ярославьским почти его. Святыи же великии князь Феодоръ Ростиславичь прииде во славныи град Ярославль въ славе велице, с ним же приидоша многи силы Рускиа и царева двора татаръ многое множьство и преже бывшаа ему обиды отмстиша царевым повелѣниемъ. И потом отпусти татаръ къ своему имъ царю во Орду с великою честию.

Сам же великии князь Феодоръ во граде Ярославле державьствова по прежнему своему благому обычаю благочестно и богоугодно и о Божиих церквах велми печашеся. Княгини же его постави церковь въ имя святого архистратига Михаила, честнаго его собора, и соборъ устрои: протопопа и ереевъ и диаконы. И ины многи храмы воздвиже и на славословие Божие подвизашеся и святую икону Божиа Матери чюднѣ украси. Часто же прихождаше в монастырь Святого Спаса Христа Бога нашего, и молениа къ Богу совершаа и братию доволно учрежаа и милостынею издоволяа, и прочитанию божественыхъ книгъ день и нощь прилежаше и всяко земных благъ наслаждение ни во что же вменяше, но паче желаше будущих благъ в Небеснемъ Царствии въ вѣки бесконечныа получити, и страх Божии всегда въ сердци своем имыи. Разсмотряше же суету свѣта сего и скороминующую прелесть житиа сего тлѣннаго, поминаа же реченное Господемъ въ святемъ Еуангелии глаголющее: «Аще кто отставитъ отца или матерь, жену или чада, братию и сестры и сродство, стократицею приимет и жизнь вѣчную наслѣдитъ; и аще кто всѣх сих не отвержется, не может быти мои ученикъ». И в таком благоразумии и благоденьствии старости маститы достиже и болѣзнию одержим бысть и разумѣ, яко близ скончаниа болѣзнь его, и возъжела облещися во иноческии образ аггелоподобнаго чина, яко да во смирении и в покаании житиа своего конець достигнет. И призва княгиню свою и дѣти своя и завеща им в любви пребывати и въ единьствѣ мирнѣ и в совокуплении богоугоднѣ. И повелѣ вести себе в монастырь и тамо со всяцем смирениемъ и покорениемъ по вопрошению игумена предо всею братиею въздасть обѣтование пострижениа своего. И тако радостною душею всяко земное попечение отлагаа и Богу единому работати обещеваася, постризаетъ власы главы своея и великое благодарение воздаа Богу, яко сподоби его таковаго дару полу чити, его же от многых лѣт желаше; и весь день пребысть, радуяся и славя Бога во исповѣдании сердечнемъ. В четвертыи же час нощи видѣ себе конечно изнемогающа и повелѣ на себе и схиму возложити, и всѣх сущих ту целовавъ, всѣмъ исповѣдаяся и предо всѣми повинна себе творя во всякои совѣсти и от всѣх прощениа прошаше, и сам тако же всѣм прощение дааше и миръ и благословение. Во время же утреняго пѣниа, начинающим стихословити третию славу псалмопѣниа, и знаменався крестным знамениемъ и предасть душу свою в руцѣ Божии, Его же измлада възлюби. Дни же свитающу, снидеся весь град множество народа бесчисленаго от всякого возраста, и вси плакашася неутѣшно, яко лишени бяху: князи и боляре, яко отца и учителя, иерѣискии чинъ и мнишескии, яко наставника и промыслителя, сироты и вдовици, яко заступника и питателя. И пѣвше над ним подобающая пѣниа надгробна, и положиша его въ церкви Святого Спаса честнѣ и благолѣпнѣ, идѣ же по мнозѣх лѣтех чюдесно обрѣтены быша цѣлы святыя его и многоцѣлебныа мощи, иже и до нынѣ всѣми видимы быша, съдѣвающе многа чюдеса благодатию Христа Бога нашего, Ему же слава со Отцемъ и со Святым Духомъ, нынѣ и присно и въ вѣки вѣком. Аминь.

О проявлении мощем чюдотворных князеи Феодора и Давыда и Коньстянтина [553] .

В лѣто 6971. Въ граде Ярославли въ честнѣмъ монастыри въ церкви Святого Спаса, идѣ же лежат наверьхъ земли въ едином гробѣ честныя мощи святаго и блаженнаго великаго князя Феодора Ростиславича Смоленьскаго и Ярославскаго и боголюбивых сыновъ его, Давыда и Коньстантина, съвѣт же сотвори игуменъ и весь священныи соборъ съ благовѣрным великимъ княземъ Александром Феодоровичемъ Ярославьским, да съшедшеся положатъ мощи ихъ въ земли с великою честию в тои же церкви Святаго Спаса на том же мѣстѣ и гробницю мышляху устроити камену. И егда снидошася священници, и иноци, и великии князь Александръ Феодоровичь, и князи, и боляре, и народа множество, и открыша мощи ихъ. Тогда Господь Богъ посла милость Свою на удрученныя ихъ кости, и абие начаша быти от нихъ чюдеса и исцѣлениа многа, Богу прославляющу Своих угодников. Игумен же и священницы и князь Александръ и весь народ видѣша таковая чюдеса и исцѣлениа, удивишяся и прославиша Бога и Его угодников; и начяша проповѣдати всюду дивная их чюдеса. Священицы же молебны пѣвше, и воду с мощеи ихъ освятиша и князя и народ окропиша и, с великою честию и радостию покланяющеся, целоваху святыя их мощи и, многа исцѣлениа от них приемлюще, отхожаху. И не смѣша положити ихъ в землю, но в том же гробѣ съкровены быша, и камень честенъ връху гроба ихъ наложиша и царьским же багромъ того покрыша, и нищихъ доволно одароваша. Быша же и по сихъ многа чюдеса осенениемъ Святого Духа. Многа же исцѣлениа и до нынѣ вѣрою приходящимъ подавают о Христе Исусѣ Господѣ нашемъ. По сих же, в лѣто 6975, возвѣстиша архиепископу Трифону Ростовьскому и Ярославьскому, яко многая чюдеса бывают и исцѣлениа у гроба святых с вѣрою приходящим.

Чюдо о архиепископѣ Трифонѣ и о протопопѣ Константинѣ [554] .

Архиепископъ же слышавъ, яко многа чюдеса и исцѣлениа у гроба святых бываютъ въ граде Ярославли от мощеи новоявленных чюдотворцевъ, благовѣрнаго великаго князя Феодора Ростиславича Смоленскаго и Ярославьскаго и сыновъ его, Давыда и Костянтина, и бысть невѣрием одержим о чюдесех святыхъ. И непщева, яко ложь есть и посла въ град Ярославль видѣти и извѣстно испытати Ростовьскаго протопопа именем Констянтина, иже бѣ мужь честенъ и сановит и божественному писанию рачитель, но естествомъ гордъ бѣ. Бѣ же град Ярославль растояние имѣя от Ростова яко 60 поприщь. Прииде же протопопъ Костянтинъ въ град Ярославль в монастырь Святого Спаса, идѣ же лежат чюдотворныа мощи святых благовѣрных князеи, и возвысися умомъ и негодова и, претя игумену, глаголя: «Что ради не прииде игуменъ съ братиею противу мене? Или не вѣси, яко протопопъ есмь, посланъ от архиепископа дозрѣти ваших чюдотворцевъ, како будуть, в тѣле ли лежат, и како исцѣлениа многа творят. Истинна ли то будеть или лжа на прелесть человѣком?» И тако яряся на игумена, поиде въ церковь Святаго Спаса, идѣ же лежат мощи святых. И прииде къ гробу и повелѣ открыти раку и видѣ преподобнаго князя Феодора, во иноческомъ образѣ лежаща, и сыновъ его с нимъ. И гордынею и свѣрѣпиемъ безумнѣ побѣжен, коснуся мощех блаженнаго князя Феодора и напрасно прерва плети схимы, хотя обнаживь смотрити. И абие невидимо сила Божиа и святых Его верже протопопа на землю, и бысть яко мрътвъ. И приатъ ужасъ всѣх, бывших с нимъ, и сиа вся сказаша игумену. Игумену же скоро притекшю в церковь, и видѣ протопопа яко мрътва лежаща. Игумен же и священницы начаша молити о немъ Господа Бога и Пречистую Его Матере и святых новоявленных и от Бога прославленых чюдотворцевъ. И пѣвше молебны и воду освящавъ, начаша кропити его. И милостию Божиею и Пречистыя Его Матери и молитвами святых нача болныи яко от сна пробужатися и, в себе пришед, нача плакатися и каятися грѣх своих и прощениа просити у игумена, еже невѣрием и безумиемъ къ святымъ чюдотворцемъ съгрѣшилъ и на игумена съ гордынею нелѣпая глаголалъ, о всемъ томъ плача и каяся и не хотя отступити от гроба святых. Игумен же и священницы послаша къ архиепископу в Ростов и възвѣстиша ему вся бывшая. Слышав же сия архиепископъ, и еще невѣриемъ одръжимъ бяше къ святымъ чюдотворцемъ; и внезапу абие въздрогнувъ всѣмъ тѣломъ, и бяше разслабленъ. И помянувъ свое маловѣрие, еже къ святымъ, преподобному Феодору и сыновъ его, Давиду и Константину, и нача плакатися и каятися греховь своихъ. Остави же архиепископию и повелѣ вести себе въ Ярославль в монастырь Святаго Спаса, идѣ же лежатъ мощи святых чюдотворцев. Егда же привезоша его, тамо срѣте его игуменъ и священницы съ братиею честно. И снидеся множество народа людеи видѣти архиепископа в смиренномъ образѣ и благословитися от него. О великое чюдо, братие! В том часѣ облегча недугъ, и поиде в церковь Святаго Спаса, идѣ же лежать мощи святых чюдотворцевъ; и начаша молебны пѣти, и припадая с вѣрою и съ слезами к мощемъ святых, каяся о своемъ съгрѣшении и маловѣрии. И оттолѣ здравъ бысть и даде милостыню доволну монастырю на създание святѣи церкви. Игумена же и братию учреди и нищих дов[о]льно напита и милостынею одари. Бѣ же сеи архиепископъ житиемъ чистымъ от юны връсты свѣтяшеся и в добромъ наказании и в пощениих и в молитвах непрестанных пребывая к Богу; и от того времени неисходимо из монастыря пребывъ, ту же и преставися и погребенъ бысть.

Чюдеса святыхъ [556] .

Нъкоему человѣку слѣпотою одръжиму, именемъ Василию, славных и богатых родителеи сынъ, много же время слѣпъ бѣ. Многим же врачемъ приходящимъ к нему, и не успѣша ему ничто же. Слышав же о преподобнѣм Феодоре бываемая чюдеса, и повелѣ себе вести в монастырь Святаго Спаса, идѣ же чюдотворцы лежаху, и приведоша его къ гробу святыхъ. Он же с вѣрою и съ слезами прикоснуся к мощемъ ихъ и абие прозрѣ и видѣ вся, яже в церкви, и велиимъ гласомъ възпи, благодарение въздаяше святым о прозрѣнии своемъ и иде в домъ свои, радуяся и славя Бога и святых чюдотворцевъ Феодора и Давыда и Коньстянтина.

Бѣ нѣкии человѣкъ именемъ Михаилъ, ему же зубною болѣзнию одръжиму бывшю и множащюся недугу зѣло, яко мнѣтися челюстемъ его съкрушеннымъ быти от належащиа болѣзни, ни сну, ни пищи на многи дни не причастися. И тако ему злѣ стражющю много время, и явися ему въ снѣ святыи Феодоръ глаголя: «Аще хощеши здравъ быти, иди в монастырь Святаго Спаса и тамо ползу обрящеши». Он же, въспрянувъ от грькаго сна, и повелѣ себе вести въ монастырь Святаго Спаса. И видѣвъ гробъ святых чюдотворцов, и припаде с вѣрою и съ слезами; и молебная съврьшивъ, абие исцѣление получи и иде в домъ свои, радуяся и дивяся зѣло своему скорому исцѣлению.

Инъ человѣкъ Феодоръ именемъ, родомъ бѣ града Кашина, служаше велможи Тверьскому Борису Захарьину, иже бѣ ему честенъ и любим. И случися ему ума изступити до толика, яко не вѣдыи, камо градеть или что глаголеть, и нелѣпая глаголаше. Господину же его Борису много бысть попечение о немъ, поне же любим бѣ ему, и врачеве мнози прихожаху к нему, ничто же ползы сътвориша ему. Послѣди же прииде ему въ умъ, и посла клевреты его въ градъ Ярославль в монастырь Святаго Спаса, идѣ же гробъ святых чюдотворцовъ. Егда же бывшю ему на пути, нападе на него лютъ недугъ, яко и плоть свою огрызаше и клевретъ своих, везущихъ его, ураняше. Они же едва удръжаша его и наложиша на него южа желѣзна, тако же и на руку и на ногу. Егда же привезоша его въ град Ярославль, и поведоша его в монастырь Святаго Спаса с великою нужею, водим бѣ шестию человѣкъ. Егда же приведоша его въ церковь, идѣ же лежать мощи святых, архимарит же и священницы начашя молебны пѣти о немъ Господу Богу и Пречистои Богородици и святымъ чюдотворцемъ, и воду освещавъ, начаша его кропити. Он же молитвами святыхъ здравымъ смысломъ начатъ со слезами молитися Господу Богу и Пречистои Его Матери и святымъ чюдотворцемъ и приложися к мощемъ ихъ. О неизреченное чюдо, братие! И в томъ часѣ спадоша южа желѣзныя с выя болнаго и з руку и с ногу, и абие здравъ бысть человѣкъ тои и умомъ цѣлъ. Вси же ту видѣвше скорое чюдотворение, удивишася и прославиша Бога и святыхъ Его угодниковъ и чюдотворцовъ, Феодора и Давыда и Констянтина. Человѣкъ же исцелѣвыи здравъ и смысленъ отиде в домъ свои, радуяся и славя Бога.

Сице убо яже о блаженнѣмъ князѣ Феодоре и о богоугодныхъ чадѣхъ его, Давыдѣ и Коньстантинѣ, повесть до здѣ съврьшися и конець грани сказаниа, иже о девятомъ степени.

Текст памятника представлен первой частью Антониевской редакции без предисловия. Можно выделить две группы списков.

Первая группа:

1) ЯМЗ, № 15358. Сборник (л. 122—133), кон. 50–х — нач. 60–х годов XVII в. Филигрань: Щит с лилией под короной, под щитом литеры SLG — Дианова Т. В. Филиграни XVII века по старопечатным книгам Украины и Литвы. М., 1993. № 442 (1659—1661 гг.). Текст дополнен по Степенной книге; отметим: среди убитых в Батыево нашествие упомянут князь «Василей Долгая рука».

2) РГБ, ф. 209 (Собр. П. А. Овчинникова), № 278. Сборник (л. 133— 138), 70–е годы XVII в. Филигрань: Голова шута с 5 бубенцами, контрамарка MLI — Дианова и Костюхина, № 352 (1673—1674 гг.). Текст начинается со слов: «…дно во граде Ярославле, измлада бо Христа возлюби».

3) ГАЯО, № 473. Сборник (л. 74—82 об.), 70–е годы XVII в. Филигрань: Герб Амстердама, под ним буквы CD — Гераклитов, № 51 (1671 г.). Текст начинается со слов: «от всякия неправды огребашеся, аки воин изящен».

Вторая группа:

1) Список, изданный А. А. Титовым.

2) РНБ, Софийское собр., № 1354. Сборник (л. 67—72), 1597 г. (дата читается во второй части рукописи — Соф., № 1355).

3) РГАДА, ф. 187 (Рукописное собр. РГАЛИ), № 61. Сборник (л. 42 об. — 52), сер. XVII в.

 

§ 9. Редакция 1620 г.

Редакция датируется 1620 г. условно — по древнейшему списку (Увар., № 492). Представляет компиляцию из Переработанной редакции иеромонаха Антония, Великих Миней Четьих и Степенной книги, разнесенную под двумя числами: 19 сентября и 5 марта. Под 19 сентября читается собственно Житие Федора Ярославского, под 5 марта — статья о проявлении мощей и последующие чудеса. Редакция составлена скорее всего дьяконом одной из Ярославских церквей, судя по тому, что автор постоянно вставляет дьяконов в перечисление «священнического чина», а протопопа Константина называет протодьяконом.

Выявлено два списка редакции:

1) ГИМ, собр. А. С. Уварова, № 492 (10). Сборник (л. 1—13 об., 201 об. — 233), 1620 г. В записи писца на л. 397 говорится, что книга написана «рукою многогрѣшнаго раба Божия Георгия Евсѣвиева сына Комынина въ преславномъ и в преименитомъ и богоспасаемомъ граде Ярославлѣ, по велѣнию ярославцовъ посадцкых людей Ивана да Козмы, да Назария, да Аникия Второво дѣтей Чистово и иныхъ посадцькых людей, святого и славнаго пророка Илии прихожанъ, и совершена бысть сия книга книга в лѣто 7128–го, марта въ 23 день … И положена бысть въ храмъ святого пророка Илии и преподобнаго отца Варлама Хутынскаго чюдотворца, а настоящии храмъ Покровъ Пресвятѣи Богородицы на Пробоинаи улицы въ градѣ Ярославлѣ Поволъском». В рукописи имеются любопытные добавления: например, приводится имя первой жены Федора Ростиславича — Феврония.

2) РГБ, ф. 228 (Собр. Д. В. Пискарева), № 133. Сборник (л. 12 об. — 54), 3–я четв. XVII в. Филигрань: Голова шута с 5 бубенцами, контрамарка DV — типа Дианова и Костюхина, № 318 (1658 г.); Голова шута с 5 бубенцами, контрамарка MLI — типа Дианова и Костюхина, № 351 (1665—1676 гг.). Представлена только часть под 5 марта.

 

§ 10. Редакция середины XVII века

[559]

В середине XVII в. была составлена грандиозная компиляция из текстов, читавшихся в различные дни года и посвященных святым Федору, Давиду и Константину. По всем признакам, создана она была в Спасо–Ярославском монастыре. Источниками компиляции служили: Степенная книга, Древнейший вид Антониевской редакции (типа списка ЯМЗ, № 15686), Летопись (сходная с Московским сводом 1479 г.), Житие Сергия Радонежского, Похвальное слово Сергию Радонежскому и др. Первая супруга князя Федора названа Марией. Введены летописные данные по истории Ярославского княжеского дома. Судя по тому, что о празднестве дня перенесения мощей в 1658 г. не упоминается, можно заключить, что редакция написана до 1658 г. Обращает на себя внимание использование памятников, посвященных Сергию Радонежскому, и это обстоятельство может свидетельствовать о каком–то отношении к созданию компиляции бывшего игумена Ярославского Толгского монастыря Адриана, занимавшего в 1640—1656 гг. пост архимандрита Троице–Сергиева монастыря. Адриан, как известно, покровительствовал книжным занятиям и литературному творчеству, при нем в 1646 г. вышло первое издание Житий Сергия и Никона Радонежских, а около 1654 г. келарь Симон Азарьин подготовил Сказание о новоявленных чудесах Сергия Радонежского. Таким образом, наиболее вероятное время создания новой редакции Жития Федора Ярославского — середина XVII в.

Структуру текста редакции лучше всего характеризует древнейший и более первоначальный по сравнению с другими список:

1) РГБ, ф. 218 (Собр. Отдела рукописей), № 209. Сборник (л. 64— 144), 60—70–е годы XVII в. Филиграни: Голова шута с 5 бубенцами, контрамарка RGD (?) в картуше — типа Дианова и Костюхина, № 400 (1672 г.); Голова шута с 7 бубенцами, контрамарка РМ — Дианова и Костюхина, № 431 (1658 г.).

Текст распадается на ряд «слов». Слово 1, читаемое 19 сентября, представляет собственно Житие Федора Ярославского. Слово 2 — о «жительстве» князей Давида и Константина. Слово 3, читаемое 5 марта, представляет статью об обретении мощей в 1463 г. Затем следует изложение всех чудес от мощей ярославских чудотворцев (по Антониевской редакции). Далее читаются: «Похвальное слово» на память Федора, Давида и Константина, «Сказание вкратце» о житии и чудесах ярославских чудотворцев и «Поучение» на их память.

В остальных списках уже имеются редакционные изменения: Слово 1 и Похвальное слово сопровождаются стихословиями, «Сказание вкратце» получает название Синаксаря.

2) ЯМЗ, № 15173. Служба и Житие Федора Ярославского (л. 32— 188 об.), кон. 70–х — нач. 80–х годов XVII в. Филиграни: Герб Амстердама, под ним литеры ЕР — Дианова и Костюхина, № 160 (1680 г.); Герб Амстердама, контрамарка РВ—см. рукопись 1678 г. РГАДА, ф. 235, оп. 2, № 92. Текст кончается Похвальным словом, после чего на л. 186 об. — 188 об. другим почерком вписано Сказание о переложении мощей ярославских чудотворцев в новую раку 22 июня 1704 г.

3) ЯМЗ, № 15092. Сборник (л. 1—56 об.), 80—90–е годы XVII в. Филиграни: Герб Амстердама, под ним литеры ЕР — Дианова и Костюхина, № 160 (1680 г.); Герб Амстердама, под ним лигатура CVH — типа Дианова и Костюхина, № 167 (1690 г.). Текст содержит только первые два слова и запись чудес.

4) ЯМЗ, № 15687. Сборник (л. 95—131 об.), кон. XVII в. Филигрань: Буква W под короной — типа Дианова и Костюхина, № 58 (1690 г.). Текст обрывается на чуде о Симеоне, на словах: «и нача ко святым молитися со слезами, и абие якоже ма…»

5) ГИМ, собр. А. С. Уварова, № 222 (40). Житие Федора Ярославского (л. 1—62), кон. XVII — нач. XVIII в. После Похвального слова следует Поучение на память Федора, Давида и Константина, затем на л. 62 выписано родословие ярославских княжеских родов «Из Степенные книги».

6) РГБ, ф. 218 (Собр. Отдела рукописей), № 343. Сборник (л. 645— 645 об.), кон. XVII — нач. XVIII в. Фрагмент редакции XVII в. под названием «О житии благовернаго князя Феодора и чад его», текст обрывается ввиду утери листов.

7) РГБ, ф. 299 (Собр. Н. С. Тихонравова), № 489. Сборник (л. 390— 452 об.), нач. XVIII в. Филигрань: Герб Амстердама, под ним литеры AG — Клепиков, № 885 (1702—1722 гг.). Текст кончается Поучением на память святых.

8) ГИМ, собр. И. А. Вахрамеева, № 860. Житие Федора Ярославского (л. 1—25 об.), 50—60–е годы XVIII в. Филигрань: Герб Ярославской губернии (тип 3) и литеры ЯМАЗ (1756—1765 гг.). Текст обрывается из–за утери листов на Слове о «жительстве» Давида и Константина.

9) ГИМ, Музейское собр., № 1742. Житие Федора Ярославского (л. 1—45 об.). Бумага с датой 1788 г. Текст начинается словами: «Подобает убо нам памяти святых духовно праздновати». После описания чудес помещена «Молитва», обращенная к Федору, Давиду и Константину.

10) ГИМ, собр. И. А. Вахрамеева, № 361. Житие Федора Ярославского (л. 1—17). Бумага с датой 1789 г. Текст содержит только первые два слова и описание чудес.

11) ГИМ, собр. И. А. Вахрамеева, № 862. Житие Федора Ярославского (л. 1—57 об.), 50—60–е годы XIX в. Бумага со штемпелями: Овальный штемпель Дальской фабрики с буквами АС — Клепиков, № 56 (1850—1861 гг.); Прямоугольный штемпель с двуглавым орлом — Клепиков, № 217 (1851—1876 гг.). Текст доведен до Похвального слова на память ярославских чудотворцев.

 

§ 11. Редакция 1658 г.

Редакция образовалась путем присоединения к компиляции середины XVII в. рассказа о пожаре в Ярославле 13 июня 1658 г. и установлении празднества перенесения мощей ярославских чудотворцев.

1) РГАДА, ф. 196 (Собр. Ф. Ф. Мазурина), оп. 1, № 583. Сборник (л. 576—708 об.), кон. XVII — нач. XVIII вв. Филиграни: Герб Амстердама на пьедестале, под ним литеры AI, контрамарка в виде вензеля — Дианова и Костюхина, № 173 (1697 г.); Голова шута с 7 бубенцами, контрамарка CDG — Клепиков, № 944 (1694 г.). Гераклитов, № 1394 (1697 г.); Голова шута с 7 бубенцами, контрамарка ID — Гераклитов, № 1389 (1692 г.); Голова шута с 7 бубенцами, контрамарка IDM — Дианова и Костюхина, № 479 (1684 г.), Гераклитов, № 1386 (1689 г.); Герб Амстердама, контрамарка CS — Клепиков, № 962 (1709 г.); Герб Амстердама, контрамарка PIOLLY — Клепиков, № 1307 (1706 г.). Между Похвальным словом и Синаксарем помещено Сказание о пожаре 1658 г.

Текст редакции по Мазуринскому списку издан в приложении к книге Г. Ленхофф (с. 298—366).

2) РГБ, ф. 310 (Собр. В. М. Ундольского), № 1126. Сборник (л. 211— 227), 40–е годы XVIII в. Филигрань: Лигатуры ФТ и РФ — Клепиков, № 547 (1739 г.). Между описанием чудес и Словом о «жительстве» Давида и Константина помещено Сказание о пожаре 1658 г.

3) ГИМ, собр. А. С. Уварова, № 1035 (40). Сборник (л. 171—240), 40–е годы XVIII в. Филигрань: Герб Ярославской губернии и литеры ЯФЗ — Участкина, № 19 (1741 г.), 20 (1747 г.). Написан писцом Михаилом при Ростовском митрополите Иоасафе, для игумена Толгского монастыря Гордиана. Между Похвальным словом и Синаксарем помещено Сказание о пожаре 1658 г.

 

§ 12. Редакция 1704 г.

Образовалась путем присоединения к редакции 1658 г. Сказания (или грамоты митрополита Димитрия Ростовского) об установлении празднества переложения мощей ярославских чудотворцев в новую раку 22 июня 1704 г.

1) РГБ, ф. 178 (Музейное собр.), № 2782. Сборник (л. 33—117), 1–я четв. XVIII в. Филигрань: Герб Амстердама и лигатура из букв PL — Клепиков, № 1310 (1721—1724 гг.); Герб Амстердама, под ним литеры IGL — Клепиков, № 1125 (1716—1720 гг.). Рукопись написана при царе Петре I и царевиче Алексее Петровиче. Между описанием чудес и Синаксарем помещено Сказание о пожаре 1658 г. После Поучения на память святых читается Сказание о переложении мощей в 1704 г. После Молитвы ярославским чудотворцам в рукописи помещены уникальные Тропарь, Кондак и Молитва святителю Трифону Ростовскому.

2) РГБ, ф. 299 (Собр. Н. С. Тихонравова), № 281. Сборник (л. 27— 65 об.), 50—60–е годы XVIII в. Филигрань: Герб Ярославской губернии (тип 3) и литеры ЯМАЗ (1756—1765 гг.). После описания чудес помещено Сказание о переложении мощей в 1704 г.

3) РНБ, собр. М. П. Погодина, № 793. Сборник (л. 32—111), XVIII в. В конце читается грамота 1704 г. Димитрия Ростовского об установлении праздника перенесения мощей.

4) ЯМЗ, № 17649. Сборник (л. 1—80), посл. четв. XVIII в. Филиграни: Герб Ярославской губернии (тип 3) и литеры ЯМАЗ (1756— 1765 гг.); Орнамент в картуше — Клепиков, № 542 (1776 г.); Буквы ВФСТ в волнистом прямоугольнике — Клепиков, № 152 (1780 г.). В текст редакции XVII в. дополнительно вставлена статья о проявлении мощей ярославских чудотворцев (из Переработанной редакции). После Слова о «жительстве» Давида и Константина читается Сказание о пожаре 1658 г. В конце помещены Сказание о переложении мощей и грамота Димитрия Ростовского.

5) ЯМЗ, № 15016. Сборник (л. 161—221 об.), бумага с датой 1808 г. Между «жительством» Давида и Константина и Синаксарем помещено Сказание о пожаре 1658 г. В конце читается Сказание о переложении мощей в 1704 г.

6) ЯМЗ, № 15615. Служба и Житие Федора Ярославского (л. 22— 58 об.), 1810 г. Список с рукописи ЯМЗ, № 15173.

7) ГАЯО, № 561. Сборник (л. 25—66), бумага с датой 1809 г. Список с рукописи ЯМЗ, № 15173.

8) РГБ, ф. 218 (Собр. Отдела рукописей), № 319. Сборник (л. 25— 56 об.), 1816—1818 гг. Список с рукописи ЯМЗ, № 17649.

9) ЯМЗ, № 15140. Сборник (л. 22—48 об.), 1820 г. После описания чудес помещены Сказание о переложении мощей в 1704 г. и Сказание о пожаре 1658 г.

10) Государственный архив Тверской области, ф. 1409, оп. 1, № 1448. Служба и Житие ярославских чудотворцев Федора, Давида и Константина (л. 30—114 об.), нач. XX в. Рукопись происходит из Тверского Желтикова монастыря. На л. 28—29 об. — неизвестное литографированное издание первых четырех страниц рукописи ЯМЗ, № 15483. Редакция XVII в. дополнена (между Похвальным словом и Синаксарем) Сказанием о пожаре 1658 г., после Поучения на память Федора, Давида и Константина помещена грамота об установлении праздника переложения мощей 22 июня. После Жития Федора Ярославского помещены «Род Смоленских князей» и «Род князей Ярославских», заключающиеся записью: «Выписано из Хронографа книги, глаголемой Летописец Русский, хранящейся в ризнице Спасо–Преображенскаго монастыря при Архиерейском доме за №№ 189—176». Упомянутая рукопись Летописца Русского — это ЯМЗ, № 15443.

 

§ 1. Житие Евфимия Суздальского

Древнейшим памятником суздальской агиографии является Житие преподобного Евфимия, основателя знаменитого Спасо–Евфимьева монастыря. Наиболее полный перечень списков произведения составил В. А. Колобанов, но их палеографическое описание уже не соответствует современным требованиям, да и сам перечень ныне может быть пополнен новыми находками. Все списки В. А. Колобанов разделил на две редакции — Краткую и Пространную. Данную классификацию необходимо уточнить: из 8 рукописей Краткой редакции список РГБ, собр. А. Н. Овчинникова, № 557 следует признать сокращением Пространной редакции, а списки РГБ, собр. В. М. Ундольского, № 310 и собр. А. Н. Овчинникова, № 273 (к которым я добавляю рукопись из Ярославского музея–заповедника, № 14966) образуют особую, Проложную, редакцию.

В историографии создание Жития Евфимия традиционно связывается с именем суздальского агиографа Григория, инока Спасо–Евфимьева монастыря. Но следует оговориться, что в Краткой и Проложной редакциях имя автора не проставлено, а из 19 списков (с учетом Овч., № 557) Пространной редакции имя Григория читается только в двух, причем не в самых старших. В. О. Ключевский бездоказательно полагал, что Краткая редакция является сокращением Пространной. Краткая же редакция была известна историку уже в списке 1543 г. (Вол., № 490), поэтому литературную деятельность монаха Григория он отнес ко второй четверти XVI в., связывая ее с канонизационной деятельностью соборов 1547—1549 гг. Кстати, аналогичную догадку высказывал митрополит Макарий (Булгаков). В. А. Колобанов, также не приводя аргументов, считал, что Григорий сначала создал Краткий вариант (около 1540 г.), а вскоре после собора 1549 г. переработал его в Пространное житие.

Все эти гипотетические построения были основательно подорваны открытием Т. В. Черторицкой, которая обнаружила рукопись Краткой редакции Жития Евфимия, датирующуюся (по мнению исследовательницы) началом XVI в. Следовательно, появились весомые аргументы в пользу более раннего происхождения Краткой редакции по сравнению с Пространной и принадлежности обеих редакций разным авторам.

Краткая редакция Жития Евфимия Суздальского изучается нами по следующим спискам:

1) ГИМ, Епархиальное собр., № 937. Сборник–конволют из трех рукописей. Первая рукопись (л. 1—60) содержит Житие Сергия Радонежского, по нашей классификации — четвертой Пахомиевской редакции (Троицкого вида). На л. 60 об. примечательная запись писца: «Въ лѣто 6990. Въ дом Святѣи Богородици къ Покрову, въ Дѣвичь монастырь, при игумении Софии». Речь, очевидно, должна идти о суздальском Покровском монастыре, поскольку в том же сборнике помещено житие Евфимия Суздальского, да и игуменья София фиксируется в качестве настоятельницы именно суздальского Покровского монастыря под 1506 г. П. М. Строев в свое время отмечал, что до начала XVI в. о Покровском девичьем монастыре не сохранилось никаких известий, поэтому приведенная выше запись 1482 г. содержит новые факты по истории суздальского Покровского монастыря. Вторая рукопись Епархиального сборника (л. 72—93) содержит интересующее нас Житие Евфимия Суздальского. Филигрань: Тиара — ближе всего к указанной в альбоме Н. П. Лихачева, № 1351 (1507 г.). Список может быть датирован вторым десятилетием XVI в.

Заголовок: «Мѣсяца апреля въ 1 день. Преставление преподобнаго отца нашего Еуфимиа, поставльшаго пречестную обитель Господа Бога Спаса нашего Исус Христа, честнаго и боголѣпнаго Его Преображениа, Спасителя всему миру, и богоспасаемаго града Суждаля. Преставися от земля преподобныи Еуфимие к небеснымь вѣчным благымь обителем, блаженную и святую свою душу Богу в руцѣ предасть апреля 1. Господи, благослови».

Третья рукопись (л. 94—218) содержит Службу и Житие Кирилла Белозерского, датируется тем же временем (филигрань — Тиара) и писана рукой знаменитого каллиграфа Исака Собаки (не известный ранее автограф!).

Епархиальный список Жития Евфимия Суздальского вводится в научный оборот впервые.

2) Государственный архив Нижегородской области, ф. 2636 (Коллекция рукописных и старопечатных книг), оп. 2, № 52 (л. 592— 597 об.). Рукопись введена в научный оборот Т. В. Черторицкой. В определении времени написания сборника исследовательница испытывает некоторые колебания: с одной стороны, соглашается с датировкой его 10–ми годами XVI в., с другой стороны, называет и начало XVI в. Поэтому датировка Нижегородского сборника требует уточнений. Филиграни: 1) Большая тиара — типологически близкая к указанной в альбоме Ш. Брике под № 4895 (1498 г.); 2) Рука в рукавчике под звездой — сходная со знаком из того же альбома под № 11165 (1505 г.); 3) Голова быка под стержнем, обвитым змеей и увенчанным литерой W под короной, — Пиккар, XVI, № 502 (1512—1519 гг.); 4) Голова быка под крестом, обвитым змеей и увенчанным 5–лепестковым цветком, — Пиккар, XVI, № 383 (1518, 1519 г.); 5) Голова быка под крестом, обвитым змеей, — тождественный (!) знак имеется в альбоме Н. П. Лихачева под № 3359 (1519 г.); 6) Голова быка под стержнем с несколькими пересечениями (2 варианта) — оба варианта находят соответствие в альбоме Я. Синарска–Чаплицка (1983 г.) под №№ 1102 (1524 г.) и 1103 (1526 г.). Рукопись, таким образом, может быть датирована концом 10–х — началом 20–х годов XVI в.

Сборник в 10, на 702 листах, представляет результат совместной работы нескольких писцов, поскольку одни и те же филиграни встречаются на листах, переписанных разными копиистами; кроме того, Оглавление всего сборника (л. 1—4) написано рукой одного из писцов (того самого, который переписал л. 373—402).

3) РГБ, ф. 113 (Собр. Иосифо–Волоколамского монастыря), № 490 (л. 249 об. — 259 об.), датируется 1543 г. Рукопись представляет собой сборник, составленный и отредактированный митрополитом Даниилом, находившимся в 1539—1547 гг. в ссылке в Иосифо–Волоколамском монастыре. На л. 1 об. помещена запись XVI в.: «Книга святого Иоанна Дамаскина, писмо Данила митрополита, о 8–ми частех». Запись относится к первой части сборника (л. 2—174), содержащей сочинения Иоанна Дамаскина и действительно писанной рукой митрополита Даниила (исключая текст на л. 138 об. и частично на л. 143). Подробности о сборнике Вол., № 490 сообщает монастырская опись 1573 г.: «Книга в десть Иоана Дамаскина, в начале писмо Данила митрополита, да в тои же книге приписи иже от Иоана Златоустаго и Ярославским чюдотворцем, писмо Мити Лапшина» (РГБ, ф. 79 (Собр. А. В. Горского), № 37, л. 48). Почерком слуги Иосифо–Волоколамского монастыря дьяка Дмитрия Лапшина писан текст на л. 175—259 об. Л. 260—421 переписаны другим, хотя и очень похожим, почерком, здесь же начинается и иной счет тетрадей. Тем не менее, все три части сборника Вол., № 490 написаны одновременно. Во всех частях встречаются одинаковые филиграни: 1) Литера Р под трилистником имеется в первой части (л. 37) и во второй; 2) Перчатка под короной с 8 фестонами имеется в первой части (л. 44—47) и последующих (л. 176, 182, 195, 198, 208, 213, 217, 264—268, 273—276 и др.); 3) Перчатка под короной с 9 фестонами имеется в первой части (л. 48) и других (л. 177—181, 183—185, 191—193, 197, 199—203 и др.). Митрополит Даниил, написавший первую часть (л. 2—174), произвел исправления в тексте второй и третьей частей (л. 226, 269 об., 270, 278 об., 283 об., 284, 285 об., 310, 332 об., 344, 350 об., 353, 359 об., 381, 388 об., 400). Таким образом, запись на л. 421 об.: «В лѣто 7051 написана бысть книга сия в дом Пречистои, во Иосифов манастырь», — вполне может быть отнесена ко всем трем частям сборника Вол., № 490.

Житие Евфимия в составе Вол., № 490 имеет следующий заголовок: «Месяца априля въ 1 день. Преставление преподобнаго отца нашего Еуфимиа суздальского чюдотворца, съставльшаго пречестную обитель Господа Бога и Спаса нашего Исус Христа, честнаго и боголѣпнаго Его Преображениа, Спасителя всему миру, въ богоспасаемом градѣ Суждалѣ. Преставися от земля Еуфимие къ небесным вѣчным благымъ обителем, блаженную и святую свою душу Богу в руцѣ предасть апрѣля 1. Господи, благослови, отче».

4) РГАДА, ф. 181 (Собр. МГАМИД), оп. 1, № 751 (л. 535—549), рукопись 60–х годов XVI в. Филиграни: 1) Сфера с лилией и сердцем — Брике, № 14028 (1559 г.); 2) Кораблик—Лихачев, № 1923 (1567 г.); 3) Рука под звездой, на ладони сердце — Брике, № 10832 (1560—1562 гг.).

5) РГБ, ф. 209 (Собр. А. Н. Овчинникова), № 273 (л. 377 об. — 390 об.), сборник конца XVI в.

6) ГИМ, собр. А. С. Уварова, № 439 (10) (л. 162 об. — 169 об.), сборник конца 30–х годов XVII в. Филигрань: Кувшин с двумя ручками под геральдической лилией, на тулове литеры C HB — Дианова («Кувшин»), № 549 (1635—1640 гг.).

Ниже публикуется Краткая редакция Жития Евфимия Суздальского (ранее никогда не издававшаяся). За основной принят Нижегородский список, который хотя по древности и уступает Епархиальному, является более исправным и к тому же содержит текст тропаря и двух кондаков святому Евфимию. Пропуски Нижегородского списка (далее: Н) восполняются (и заключаются в квадратные скобки), а ошибки исправляются по Епархиальному (далее: Е) и Волоколамскому (далее: В) спискам.

Государственный архив Нижегородской области, ф. 2636, оп. 2, № 52:

Месяца априля въ 1 день. Преставление преподобнаго отца нашего Еуфимиа, съставлешаго пречестную обитель Господа [Бога] и Спаса нашего Исус Христа, честнаго и боголѣпнаго Его Преображениа, Спасителя всему миру, въ богоспасаемѣмъ градѣ Суждалѣ. Преставися от земля Еуфимие къ небесным вѣчнымъ обителемъ, блаженную [и] святую свою душю Богу в руцѣ предасть. Господи, благослови, отче.

Преподобныи и блаженыи сеи Еуфимеи рождениемъ и воспѣтѣниемъ Нижняго Новаграда гражданинъ, паче же реку вышняго Иерусолима гражданинъ, благочестиву и хрестиану родителю, отца богобоязнива и матере благоговѣнныи вѣтвь благоуханиа. Велми же любяста его родители и вдаста его на учение святых и божественых душеполезных писании. Блаженныи же отрок сердечною радостию послушаа родитель своих, с великимъ прилежаниемъ учя божественая писаниа, съ сверьстникы своими не прикасаяся дѣтьскымъ играмъ, но зѣло любляше молчяние и часто къ Божиимъ святым церквамъ хождааше. И любляше стояти, уединяся, въ церкви въ темнѣ углѣ, дабы с ним не бесѣдовали о мирьских и тлѣнных мимотекущих, и внимаше глаголаниа псаломъская и чтениа святых и божественых апостолъ, наипаче же Павловым посланиемъ. И слыша глаголюща: «Братие, не дѣти бываите умомъ, но злобою младеньствуите, умы же съврьшении будите». Зряше бо и слышаше иже от невѣрных языкъ вѣрнии мученическиа подвиги, искренное тѣх и чистое о Спасѣ Христѣ исповѣдание начаша, и ти Господнею благодатию укрѣпляеми, святых пророкъ гонити житие. О них же рече апостолъ, сосуд избранныи, яко ходиша в милотех, в козьихъ кожах, лишени, озлоблении, в пустынях заблужающеи, в горах и в пещерах и в пропастех земных, им же не бѣ достоинъ весь миръ, премудраго бо ради безмолвия и ошелствиа, и свое уплодиша спасение. И многимъ инѣмъ образъ, иже по Бозѣ лучшая подаяху исправления, всѣх убо земных и мимотекущих себе обнажающе, бесплотных житию ревнующе, въ плоти сущеи, им же сами ся къ высотѣ добродѣтели въздеръжаниемъ и благоговѣниемъ, кротостью же и безгнѣвиемъ предвозвѣсти усердьствоваша, яко ничѣм же убо хуждешии прежних святых явитися; достигнути же подвигы, иже имени ради Господа нашего Исус Христа законно пострадавших, ибо сии всегда и невидимо к борящимъ врагом доблественѣ ополчишася, и сихъ побѣдивше силу, по рекшему: яко нѣсть наша брань къ крови и плоти, но к началом и властемъ, къ миродрьжителемъ тмы вѣка сего, къ духовом злобе, поднебесным, вечным и бесмертным сподобишася благом.

О них же речеся: «Око не виде и ухо не слыша и на сердце человеку не взыде, яже уготова Бог любящим Его».

Сеи же блаженныи отрокъ зело разжегъся теплотою духовною и приложи пост к посту, и молитву к молитве, и слезы къ слезамъ проливая, иде въ святую церковь на божественую литургию и ста на обычнем своем месте, моляся Богу и слыша чтуща святое еуангелие: «Рече Господь: иже хощеть по Мне ити, отврьжется себе и възмет крестъ свои и по Мне грядеть. Иже бо аще хощеть душю свою спасти, погубить ю, а иже погубить душю свою Мене ради и еуангелиа, тъи спасеть ю. Каа бо польза человеку, аще приобрящеть весь миръ и отщетить душю свою, или что дасть человекъ измену на души своеи». Блаженыи же сеи отрокъ слышавъ еуангельская словеса и с радостию приимаше, и полагая на сердци своем по еуангельскому словеси: яко благая земля приимаше семена, духовная словеса, и плод сътвори сторицею, крестъ же Христовъ желаше на рамо въсприяти и последовати Христу. Хотяше же и постническое и иноческое пребывание от Бога получити, желаше же псаломъски: «Яко же желаеть елень на источники водныя, сице желаеть душа моя к Тебе, Боже». И инде въ псалме пишеть: «Скажи ми, Господи, путь Твои, в он же поиду, яко к Тебе взях душу мою, измии мя от враг моихъ, Господи, к Тебе прибегохъ, научи мя творити волю Твою, яко Ты еси Богъ мои, духъ Твои благыи наставитъ мя на землю праву».

Бывшу же ему в недоумении, помышляше в себе, чтобы кто навелъ его на путь правых, еже есть къ спасению. Въистинну пророкъ глаголеть: «Волю боящихся Его сътворить Господь, и молитву их услышить и спасеть их». Божиею же благодатию направляемъ, идяше путемъ и не весть, куде грядеть. Бяше бо от много слышал о преподобнем Деонисеи Печерьскомъ и о святеи обители, и о ученицех его богопослушливых постницех, и иде в путь свои, радуяся, никим же водимъ, точию Божиа сила и премудрость наставляа его. И доиде святыя и пречистыя обители Господа и Бога Спаса нашего Исус Христа, честнаго Его Възнесениа, зовома Печерьская, обрете желаемое получити от Бога. Притече къ преподобному настоятелю духовному святыя тоя обители отцю Деонисию, паде ниць, нозе его многотрудныя слезами мочяше, яко же древле Господу нашему Исусъ Христу она блудница божествении Его нози слезами мочяше и прощение грехом получи. Благоразумныи же сеи отрокъ безъспрестани слезы точя, не могыи проглаголати. Старець въздвигъ его, рече: «Чадо, что прииде сѣмо нашея худости видѣти?» Отрокъ же въставъ от земля, рече: «Причти мя, отче, святому избранному твоему стаду, желаю, преподобнаа и освященная главо, иноческое житие твоими молитвами въсприати, от Бога тобою наставляемъ на путь спасениа». Преподобныи же Деонисеи благодаря Бога и хвалу Ему воздая о неизреченнемъ Его милосердии, почюдися благоразумнаго отрока еже на душевную пользу прошениа и рече: «Господи Боже, въистинну неложная святаа Твоя уста рекоша, исповедаю Ти ся, Отче, Господи небеси и земли, яко утаилъ еси сиа от премудрых и разумных и открыл еси та младенцемъ, еи, Отче, яко тако бысть благоволение пред Тобою». И рече: «Воля Господня да будеть». Глагола блаженныи и благоразумному отроку: «Чадо, добрѣ прииде сѣмо, добру дѣлу желаеши, мирьскии и мимотекущии и тлѣнныи мятежь, долу влекущии, възненавидѣлъ еси, Господа Бога Спаса нашего Исус Христа легкое иго хощеши нелѣностно на раму своею безспрестани носити». Рече Господь: «Иго бо Мое благо и бремя Мое лехко есть».

Освященная главо преподобныи Деонисеи въведе блаженнаго отрока въ отходную свою кѣлию и много поучивъ его о душевнѣи ползѣ, и събра христоименитое стадо словесных овець на пажить духовную, ею же питаютъ бесмертныя своя душа. Повелѣ привести въ соборъ блаженнаго отрока, остризаеть власы главы его и мещьть на землю съ всѣми тлѣющими и мимотекущими и долу влекущими, и с мирьскими похотьми, облече его въ святыи иноческии образъ, причте его къ святому Христову стаду словесныхъ овець. Блаженныи же Еуфимеи възрадовася духом и рече: «Благодарю [Тя], Господи Исус Христе, Боже спасениа моего, яко сподобилъ мя еси, худаго и недостоинаго, Тобою получити желаемое спасение».

Сеи же блаженыи Еуфимеи бысть в подвизѣ велицѣ, вда себе на многи труды: на молитву непрестанную, на алкание и на жажду, на молчание, на земли легание, наготу възлюби, а мягъхкаа одѣ[я]ниа възненавидѣ, всегда угодная Богу творяше. Бѣяше же обычаи бѣ блаженному Еуфимию: въ дне на монастырьскую потребу труды без лѣности полагаше, а псалмы Давыдовы беспрестани, яко из ноздрю дыхание, всегда исхождааше, а в нощи хождааше в пещеру и ту, уединяяся, всенощныя молитвы с теплыми слезами от сердца приношаше Господу Богу нашему Исус Христу. Възлюбиша же его вся иноческаа събраниа, видя его смиренную мудрость, бысть всѣмъ инокомъ на успѣхъ.

Въ времена же та велико[е] княжение Суздальско[е] и Новоградьцкое дрьжащему благовѣрному великому князю Борису Констянтиновичю. Благочестивъ бысть зѣло и милостивъ, инокых же чины паче всего лю бляше и вся нужная, яже что кто требуя, подаа имъ съ тщаниемъ, без роптания, по еуангельскому словеси, яже рече Господь: «Всякому просящему у тебе — даи». Прихождааше же часто с вѣрою въ пречестную обитель Възнесениа Господа Бога Спаса нашего Исус Христа, у преподобнаго отца Деонисия Печерьскаго благословениа и молитвы требуя от всея душа, и много бесѣдовавъ с нимъ наединѣ о пользе душевнои, святую обитель Печерьскую удовляше всѣми нужными потребами, яже угодная братьству всему. Бысть князю помыслъ на благочестие, исповѣда свои благыи помыслъ блаженому Дионисию, рече: «Благослови мя, отче святыи, и молитву къ Господу Богу о мнѣ сътвори прилѣжну, да мя Бог сподобить твоих ради молитвъ желаемое получити. В нашемъ дрьжавьствѣ, въ отчинѣ нашеи, есть домы молитвеныя опщии обители в Нижнемъ Новѣградѣ, а в врьхнихъ странахъ у нас в нашеи дрьжавѣ, въ градѣ Суждалѣ, не обретеся обитель опще жительство инокомъ. Желаниемъ сердечнымъ, отче, желаю, аще ми Бог поможеть твоимъ молениемъ, церковь каменну създати въ имя Господа Бога и Спаса нашего Исус Христа, честнаго и боголѣпнаго Его Преображениа, и обитель духовную о Христѣ съградити, братьству на упокои опщии монастырь, а ты мя, отче, благослови и Бога умоли, и посли ми от своея обители единаго от ученикъ своихъ, кто бы, господине, на то дѣло благо потребенъ был, на създание храма Господня и на согражение монастырьское». Преподобныи Деонисии рече: «О благочестивыи самодрьжце великии князь Борис Коньстянтиновичь, аще добру дѣлу желаеши, Господь Бог помощникъ и правитель твоему благому и душеполезному начинанию, всякъ дар свыше есть съходя[и] от Отца свѣтом, и тебѣ да исправитъ Господь Бог стопы твоя тещи неподкновенно на благочестие». Къ Христу Богу молитву сътворивъ и благословив его, и целование духовное о Христѣ давъ, и отпусти его с миромъ. Благочестивыи же князь радостию великою възрадовася и съ благодарениемъ молитвы Богу въздая, яко же сподоби его Бог от таковаго старца благословение и молитву въсприяти. И поиде в путь свои, радуяся, къ Суждалю граду, и повелѣ вести камение и варъ и вся, яже суть на потребу зданиа Господня храма.

Блаженныи же Дионисеи въ ограду Господню събираетъ своя словесная овца, избираетъ на то Божие дѣло благопослушлива ученика, яко же и апостолъ пишеть въ послании: «Кто можеть свои домъ правити добре, съи и церковью Божиею попечется». И избираетъ изъ всего своего христолюбиваго стада 12 ученикъ своих благопослушливых на всяко благочестие, и ревнители всеи душевнеи пользе, в них же бе и сеи блаженныи преждереченныи Еуфимеи. И молитву къ Христу Богу сътворивъ и благословивъ их, посылаетъ их въ верьхняа грады и страны, иде же Бог кого благоволитъ. Благопослушливии же они послу[ш]ници послушааху своего духовнаго о Христе настоятеля, яко же Христови ученици Господа Бога нашего Исус Христа, приимше молитву и благословение от своего духовнаго о Христе настоятеля, и поидоша в путь свои, радуяся. Преждереченныи же сеи Еуфимеи еще телесным възрастомъ млад сыи, но духовною мудростию превзыде многолетных сединъ, яко летъ 36 тъгда сыи бысть, паде на землю предъ блаженнымъ, мочя слезами многотрудныя нози его, моля его, глаголя: «Господи отче, не остави мене сира, не отлучи мене от своего преподобьства, дабы пришлець есми не был на чюждеи земли». Блаженныи же глаголя: «Чадо о Хрисгѣ духовное, Господня есть земля и конци ея. Пророкъ рече: въ всю землю изыдоша вещание ихъ, в конца вселенныя глаголы их. А ты, чадо, не впади в ровъ преслушаниа, но сврьши послушание о Христѣ, яко же рече Господь Своимъ ученикомъ: Слушаа[и] вас и Мене слушаетъ. Поиди о Христе в путь свои, радуяся, а не скорбии, яко тѣло[мъ] разлучихом, а духом и молитвою не разлучихомся о Христе». И много беседовавъ к нему и поучивъ его о пользе душевнеи. И что ему дасть Бог прозорливыя дары, ведааше буду щаа, яко настоящая, и того мало отчасти поведа ему, трудоносное [свое] лице мочя слезами, рече: «Грех ради нашихъ и за умножение безаконии в последняа времена, по нашему к Богу отшествие, будет запустение граду сему и святымъ Божиимъ церквамъ и монастыремъ разорение от поганых [и безбожныихъ] агарянъ», — еже и бысть по прозрению преподобнаго Деонисиа. «А ты, чадо, въ скорбехъ не унываи, гряди, Господь ти помощникъ и хранитель на всяко дѣло благо, и доидеши Богом спасаемаго града Суждаля и будеши въ преславнемъ храме Пресвятыя Богородица приснодевы Мариа, и узриши священнаго епископа Иоанна чюдотворца, зане тои блаженыи чюдотворець звание от делъ приимъ».

Преподобныи же Еуфимеи от святаго помазаниа его верха, преподобнаго отца Деонисиа благословение въсприимъ и молитву его, яко копие остро на невидимыя [и видимыя] врагы вземъ и поиде от восточныя страны [на западныя страны], от нижьних въ врьхняа грады и страны, подвизаася, от Бога помощи прося. И дарова ему Господь Бог велию силу, путное шествие, немедлено и лехко исшед, яко орелъ высокопаривыи преиде, дошед преждеименитаго града Суждаля, узрѣ чюдныи храмъ зѣло красенъ преславныя Владычица нашея Богородица приснодѣвы Мариа. Вшедъ в него, поклонися святымъ иконамъ, пречистому образу Господа нашего Исус Христа и пречистыя Его Матере и всѣхъ святых, и метание творя предъ священнымъ епископомъ Иоанномъ, благословениа требуя и молитвы прося от него. Архиерѣи же Иванъ подавъ ему благословение и целование духовно[е] о Христѣ и веде его въ епископью, и много бесѣдова с нимъ о ползѣ душевнои, и другомудрено учреди его.

Преподобныи же, увѣдавъ княже пришествие Бориса Коньстянтиновичя в Суждаль, иде к нему. Увидѣвъ князь преподобнаго, радостенъ бысть велми его пришествию и приатъ его с великою честию, желаше бо много его пришествиа, и побесѣдова с нимъ много бесѣды духовныя о Христѣ. Поиде с нимъ къ священному епископу Ивану и сѣдоша у него въ епи скупии. Повѣда ему [князь] вся по ряду: о блаженномъ Деонисии Печерскомъ и о житии его и великых трудѣхъ и подвизѣхъ, и како сподоби его Бог пророчествиа даръ въсприати независтенъ, и како благослови его създати храмъ каменъ во имя боголѣпнаго Преображениа Господа Бога Спаса нашего Исус Христа и обитель честну съградити, опщии монастырь, на собрание многочисленому иноческому жительству. Священныи [же] епископъ рече: «Княже, на не же [еси] пришелъ, тъ и дръзаи без размышлениа. Видиши начало благо, чаемъ от Бога и конца потребна, приалъ еси от прозорливаго старца благословение и молитву, и нынѣ посла к тебѣ благопослушливаго своего ученика, трудоположника сего Еуфимиа, по Божиеи помощи могущаго то благо дѣло начати, и труды и поты показати и съврьшити о Христѣ». Въставъ же князь, поклонися епископу до земля: шелъ бы с нимъ, гдѣ бы имъ Бог показалъ мѣсто благополучно. И поидоша на взыскание мѣста такова. Князь же и епископъ взяша съ собою и блаженнаго Еуфимиа и поидоша, Богомъ наставляеми. И в[ы]шедъ за град и обозрѣша на вся четыре страны, на востокъ и западъ, на югъ и сѣверъ, и поидоша на нощную страну по рецѣ вверхъ, зовомыя Каменица, на неи же град ихъ създанъ бяше. И дошедше и обретоста мѣсто благополучно [у] реки тоя на брезѣ, близъ града. Бяше же мѣсто то велми многозрачно на вся страны, възлюбиша его и хвалу въздаша и помолишася Господу Богу и Спасу нашему Исус Христу. Събражеся на мѣсто то множество безчислено народа: князи всея земли тоя, и боляре и велможи, и вся священници, и вси церьковные причет[ни]ци, и священноиноци, и иноци, и инокы, мужие и жены [и] всякъ възрастъ. Священныи же архиерѣи Иванъ благослови и освяти мѣсто то съ всѣмъ священымъ церковнымъ собором, и молитву сътворивъ, потьче крестъ честныи на поставление престолу святому. Князь же с великою радостию повелѣ своимъ приставником повести камение и варъ и вся угоднаа, еже на потребу зданиа храма Господня, вся же уготована быша. Вземлеть князь мотыку своима рукама, нача[ть] ровъ копати на основание церкви. И на него зря, вся князи и боляре и велможи начаша рвы копати глубоки. И заложиша основание церковное и нарекоша сии храм въ имя Господа Бога Спаса нашего Исус Христа, боголѣпнаго и честнаго Его Преображениа, и начаша стѣны здати. Преподобьныи же Еуфимеи приимъ благословение от священаго архиерѣя, емлеть оскръдъ своима рукама, отеса 3 камени у сѣврьскых вратъ, близъ святаго жрътвеника заложи себѣ гроб, в нем же и положено бысть святое и многотрудоположное его тѣло, и иже и нынѣ подаваа исцѣлениа многа с теплою вѣрою къ нему притекающимъ. Бысть же здание церкви тоя храма Господня спѣшно и не медлено, Божиею помощью поспешествуема, благословениемъ и молитвами преподобнаго Деонисиа и священиемъ архиерѣя Ивана, молитвами и подвизаниемъ вельимъ блаженаго Еуфимия. Създанъ убо бысть святыи храм Господень и сврьшенъ и крестъ поставленъ, бѣ же храмъ тои бысть небо земное.

Радость же и веселие бысть всѣмъ живущим въ градѣ том и въ всѣхъ окрестныхъ градѣхъ и странахъ о преславнѣмъ храме Господа нашего Исус Христа. Благочестивыи же великии князь Борисъ Констянтиновичь поимъ с собою священного архиерѣя Иоанна съ всѣмъ съборомъ и причтомъ церковнымъ и свящаша храмъ Господа и Бога Спаса нашего Исус Христа, и украси его князь чюдными иконами и еуангелиемъ и апостоломъ, и всѣми многами книгами, и всѣми утварми церковными. Блаженаго Еуфимия архиерѣи Иоаннъ постави въ диаконы и презвитеры, и святи его на архимандритию, и повелѣ ему священнаа дѣиствовати с полицею и в митрѣ, сии рече в шапцѣ, иже и бысть в тои обители и до днесь. Священныи архиерѣи Иоаннъ преподобному Еуфимию поручаетъ христоименитое стадо Христовыхъ словесных овець паствити и наставляти на пажить духовных словесъ бесмертныя ихъ душа нетлѣнныя. Благочестивыи же князь блаженн[ом]у въдасть много злата и сребра на строение обители тоя, и на съграждение кѣлиамъ, и на иныя нужныя храмы, на упокоение иноческому жительству. Блаженыи же Еуфимие положи упование на Господа Бога Вседръжителя, нача основание полагати не на песце, но на тверде камени, Господе нашемъ Исус Христе: не на злате, ни на сребре, но на слезах и на трудехъ великыхъ, беспрестанных подвизѣхъ. Въ дне прилежнее подвизаася о съграждении монастырьстемъ, а в нощи безпрестаныя молитвы принося съ слезами Господу Богу, и съгради кельи множество на собрание инокомъ, и събрася к нему въ обитель зело множество братьства духовнаго о Христе.

Приемлеть преподобныи благословение от епископа, начя здати церковь камену въ имя преподобнаго отца нашего Иоанна Климакаса, сииречь списателя Лествици, и Божиею помощью съврьши ю. И святи ю священымъ архиереомъ, и украси ю чюдными иконами, и съсуды, и книгами, и всеми утварми церковными. И призда к неи трапезу камену, иде же братия збираются вкупе в зимныя дни на пениа и на ядениа. Създа же под трапезою погребъ каменъ и пеколницу камену на потребу братьству всему. Събражеся к нему братьства въ обитель и до трех сот, и не вмещахуся в каменую трапезу на пениа и на ядениа. Блаженныи же умысли поставити церковь древяну въ имя иже въ святых отца нашего Николы Мирликиискаго чюдотворьца, зовомыи въ болници, и к неи пригради трапезу велию древяну на събраниа инокомъ, на пениа и на ядениа. И създа под нею погребъ каменъ на потребу братьству тому, иже не вмещаются съ братиами в каменую трапезу. Вся же храмы, нужныя на монастырьскую потребу, съгради по чину их.

Божиею же благодатию обитель та изобилована бысть всѣми потребами монастырьскыми, подвизаниемъ и молитвами преподобнаго Еуфимиа. Пасяше же добре христоименитое стадо въ послушании, безъ роптаниа на вся службы монастырьские, въ любви нелицемернеи, и целомудрии, и в нестяжании и не въ мъшелоимъстве, и въ безоименьстве. Никто же имать что свое, но все опщее о Христе, аще кто братъ вражьимъ навождениемъ что дрьжить таи, сего блаженныи въ опитемию влагааше. Преподобныи съи блаженныи отець нашь Еуфимие пасъ добре Христово стадо лет 52, и въ старости глубоцеи телеснымъ недугомъ по6олѣвъ, [ко] Господу отиде, предасть святую и блаженную свою душу в руце Господу Богу, Его же из младых ногтеи възлюби. Положено [же] бысть святое и честное и многотрудное его тѣло у церкви Господа и Бога Спаса нашего Исус Христа, боголепнаго Его Преображениа, въ преждереченном гробе, его же в начале церковнаго зданиа себе святыи своима рукама заложи, многа чюдеса и исцелениа безчислена подавая и до сего дни с теплою верою къ честнеи его рацѣ притекающимъ. Поживе же преподобныи отець нашь Еуфимеи от родьства и до ошествиа своего к Богу лѣтъ 80 и 8. Преподобныи нашь пастырю и молебниче о душах нашихъ къ Христу Богу отиде мѣсяца априля въ 1 день. Богу нашему слава всегда и нынѣ и присно.

Трепарь преподобному Еуфимию, глас 3.

Яко свѣтозарнаа звѣзда пришед от востока на запад, оставле отечество свое, Нижнии Новъград, и дошед Богом спасаемаго Суждаля, приемъ чюдес даръ от Бога, отче Еуфимие. И бысть о Христѣ събесѣдникъ и спостникъ преподобному Сергею, с ним же у Христа Бога испроси благовѣ рному великому князю здравие и спасение, и душамъ нашимъ велию милость.

Кондак, глас 8.

Въсприимъ Авраамлю доблесть, отче преподобне Еуфимие, оставле отечество свое Нижнего Новаграда и дошед Богом спасаемаго града Суждаля, обрете мѣсто благоугодно, на немъ же обитель велию съставивъ, и в неи поживъ въ молитвах и постѣхъ и въ бдѣниихъ, тѣмъ приимъ чюдесъ даръ от Бога, и събра инокъ множество, с ними же Христа Бога моли непрестанно о всѣхъ нас.

Другои кондак, глас 2.

Волнении множество невлажно преходя, бесплотныя врагы струями слезъ твоих крѣпко погрузилъ еси, богомудре Еуфимие преподобне, и чюдесъ даръ от Бога приемъ, моли непрестанно о всѣх нас.

Из текста Краткой редакции можно извлечь некоторые данные о времени ее составления. Автор сообщает, что мощи святого Евфимия «многа чюдеса и исцелениа безчислена подавая и до сего дни с теплою вѣрою къ честнѣи его рацѣ притекающимъ». Но из Пространной редакции мы узнаем, что гроб с телом Евфимия был случайно обнаружен при копании рвов, когда в начале XVI в. перестраивался монастырский Спасо–Преображенский собор. Каменная рака над мощами святого была устроена в 1507 г., а новый храм освящен в 1511 г. Очевидно, именно с этими событиями было связано написание Жития Евфимия. Составитель Пространной редакции особо подчеркивает роль архимандрита Кирилла и Суздальского епископа Симеона в прославлении святого Евфимия. Но Кирилл являлся Спасским архимандритом с 1511 г., а в 1526 г. поставлен в Ростовские архиепископы, Суздальский же епископ Симеон хиротонисан 21 августа 1509 г., скончался 21 ноября 1515 г. Можно предполагать поэтому, что к созданию Краткой редакции Жития Евфимия имели отношение архимандрит Кирилл и епископ Симеон, а написание Жития в таком случае следует датировать временем около 1511 г. Заметим, кстати, что епископ Симеон Стремоухов являлся постриженником Иосифо–Волоколамского монастыря, где в конце XV — начале XVI в. проводилось переустройство монашеского быта на принципах общежительства и личного нестяжания. Аналогичные идеи пропагандируются в Житии Евфимия, где говорится, что суздальский Спасский монастырь был задуман как общежительный, в котором утверждались жесткие правила нестяжания: «Никто же имать что свое, но все опщее о Христѣ; аще кто брат вражьим навождением что держить таи, сего блаженныи в опитемию влагааше».

Без учета времени и обстоятельств создания Краткой редакции Жития Евфимия нельзя правильно оценить степень достоверности заключенных в ней исторических данных. Главная тенденция, проявляющаяся в тексте памятника и направленная на прославление Спасо–Евфимьева монастыря, заключается в том, что основание монастыря связывается с инициативой и щедростью великого князя Суздальского и Нижегородского Бориса Константиновича и благословением «блаженного чудотворца» Суздальского епископа Иоанна, сам же Евфимий называется учеником преподобного и блаженного Дионисия, знаменитого и весьма почитаемого архимандрита Печерского Вознесенского монастыря.

Однако, исторические построения автора Краткой редакции Жития Евфимия не согласуются с реальным ходом событий в XIV веке. Основание Спасо–Евфимьева монастыря, по Житию Евфимия, происходило при игумене Дионисии Печерском — следовательно, до 1374 г. (так как в этом году Дионисий был поставлен епископом Нижегородско–Суздальским). До этого года Борис Константинович только однажды на короткое время захватил стол великого княжения Нижегородского — в 1363—1364 гг.; но, во–первых, Суздальским владыкой тогда был Алексей, а не Иоанн, а во–вторых, Борис Константинович не мог ходить в Суздаль и основывать монастырь в вотчине своего политического соперника и старшего брата Дмитрия Константиновича, с которым он вел в те годы борьбу за Нижегородское великое княжение.

Еще одно противоречие возникает при прочтении пророчества Дионисия накануне возникновения Спасо–Евфимьева монастыря: «в послѣдняа времена, по нашему к Богу отшествие, будет запустѣние граду сему и святымъ Божиимъ церквамъ и монастыремъ разорение от поганых и безбожныихъ агарянъ». Разорения Нижнего Новгорода от татар происходили в 1377 и 1378 г., сам же Дионисий скончался в 1385 г. Нижегородско–Суздальским князем в то время был Дмитрий Константинович, который в 1377 г. бежал из Нижнего и укрылся в своем отчинном Суздале.

Отдельной темой является вопрос о личности святого епископа Иоанна, действовавшего, по Житию Евфимия, будто бы во времена князя Бориса Константиновича и того же игумена Дионисия Печерского. Существует, однако, более ранний источник, сообщающий иные сведения о жизни епископа Иоанна. Речь идет о вводных статьях к Симеоновской летописи, содержащих перечни иерархов Русской церкви. Существующий список Симеоновской летописи (БАН, 16.8.25) датируется началом 40–х годов XVI в. и писан в Иосифо–Волоколамском монастыре упоминавшимся выше дьяком Дмитрием Лапшиным, но недавно найдены фрагменты летописи в рукописях конца XV — начала XVI в. Кроме того, текст Симеоновской летописи со всеми вступительными статьями вошел в состав митрополичьей Никоновской летописи, создававшейся в конце 20–х годов XVI в. Среди вступительных статей Симеоновской летописи нас в первую очередь привлекает каталог Суздальских епископов. Перечень доведен до Нифонта, занимавшего Суздальскую кафедру в 1484—1508 гг., следовательно, составлен ранее Краткой редакции Жития Евфимия. Но открывается (!) перечень именами Иоанна «чудотворца» и Симеона, и такое сочетание позволяет идентифицировать названных святителей с упомянутыми под 1314 г. в Симеоновской летописи епископами: «Преставися Иван епископ Суждалскыи … Того же лета преставися Симеон, старый епископ Володимерскый и Ростовскый, в Суждале, ту и положен бысть». Поскольку других Иоаннов ни каталогом Суздальских епископов, ни какими–либо другими источниками не зафиксировано, то под епископом Иоанном «чудотворцем Суздальским» следует понимать Суздальского епископа Иоанна, скончавшегося в 1314 г. Факт его почитания в Суздале, таким образом, подтверждается документом конца XV в. (следовательно, при епископе Нифонте).

Иоанн совершенно справедливо значится первым Суздальским епископом: до 1299 г. Суздаль входил во Владимирскую епархию, но с переездом митрополита Максима в Северо–Восточную Русь Владимирский епископ Симеон был отправлен на Ростовскую кафедру, а сам Владимир поступил в непосредственное владение митрополита. Тогда же, очевидно (или в ближайшем времени), Суздаль был выделен в самостоятельную епархию, а Иоанн стал таким образом первым Суздальским епископом.

Под пером составителей первоначальной редакции Жития Евфимия Суздальского, стремившихся прославить Спасскую обитель и окружить ее ореолом святости, произошла трансформация историографической традиции: деятельность святого Иоанна, епископа начала XIV в., была перенесена в неопределенные времена великого князя Бориса Константиновича и в период основания Спасо–Евфимьева монастыря. Учитывая все это, можно заключить, что для выяснения обстоятельств и времени возникновения Спасо–Евфимьева монастыря житие его основателя представляет достаточно поздний и тенденциозный исторический источник. Возможен еще путь скрупулезного исследования актового материала, но для XIV в. он весьма скуден и его изучение еще предстоит выполнить. Может ли что–то прояснить обращение к датам жизни самого Евфимия? По житию, Евфимий стал настоятелем Спасского монастыря в 36 лет, а всего прожил 88 лет и скончался 1 апреля. Но существует более ранний источник — Троицкая летопись начала XV в., в которой кончина Евфимия записана в конце мартовского 6912 года, «тое же зимы», причем ей предшествовало событие от 13 февраля. Следовательно, Троицкая летопись относила смерть Евфимия к времени между 13 февраля и 1 марта 1405 г. Тем самым фиксируется существование по крайней мере двух версий о дате смерти Евфимия, при этом Троицкая летопись несомненно древнее Краткой редакции Жития Евфимия. Если говорить о реальном времени возникновения Спасо–Евфимьева монастыря и связывать его с личностью Бориса Константиновича, то наиболее подходящим оказывается 1383 г., когда князь Борис получил великое княжение Нижегородское. В этом случае приходится допустить, что в определении количества лет жизни Евфимия переписчики спутали буквенное написание чисел 50 и 80, в действительности очень похожих, и тогда Евфимий прожил не 88 лет, а 58, родился в 1347 г. и основал монастырь в 36 лет, т. е. в 1383 г. Хотя Суздаль в тот момент не принадлежал Борису Константиновичу, но умер князь Борис в 1394 г. уже в «своей отчине» — в Суздале, и поэтому благодеяния, оказанные князем Спасо–Евфимьеву монастырю даже в этот период, могли в сознании последующих поколений связываться с начальным этапом существования Спасского монастыря.

Местное почитание Евфимия Суздальского началось тогда же, когда было написано его Житие (1511 г.); Служба Евфимию существовала уже в конце 10–х — начале 20–х годов XVI в. (Нижегородский список). Труднее определить, когда было установлено общерусское почитание Евфимия Суздальского. История церковных соборов конца 1540–х годов по–настоящему еще не разработана. Определенно известно о соборе, состоявшемся 26 февраля 1547 г., но списки канонизированных на соборе святых разнятся между собой, и их происхождение не выяснено. О соборе 1549 г. и его решениях известно еще меньше: о времени заседания канонизационного собора можно говорить лишь условно, так как, по воспоминаниям царя на Стоглавом соборе, он состоялся в «19–е лето возраста моего», т. е. в 7057 г., а последний формально охватывал период с 1 сентября 1548 г. до 31 августа 1549 г. В этом промежутке иерархи собирались в Москве в середине ноября 1548 г. и 24 февраля 1549 г. О канонизационных решениях указанных соборов точно ничего не известно, лишь в 3–й редакции Жития митрополита Ионы помещен суммарный список прославленных святых, приуроченный к собору 1547 г., однако превышающий реальный объем постановлений этого собора. По традиции, получаемый «излишек» и соотносится с решениями «собора 1549 г.» Следует, однако, заметить, что время составления 3–й редакции Жития митрополита Ионы не выяснено, а списки не проанализированы.

Имя Евфимия Суздальского читается в 3–й редакции Жития митрополита Ионы, поэтому считается, что Евфимий канонизирован «собором 1549 г.»

Тем не менее, существует целый комплекс источников середины XVI в., содержащих информацию по интересующему нас вопросу (Прологи, Церковные уставы и т. п.); весь этот материал еще предстоит систематизировать и ввести в научный оборот. Но об одном памятнике имеет смысл поговорить сейчас. Речь пойдет об Уставе ГИМ, Синодальное собр., № 336, в месяцеслове которого читаются как раз Евфимий Суздальский (под 1 апреля) и Евфросиния Суздальская (под 25 сентября). Е. Е. Голубинский датировал рукопись неопределенно первой половиной XVI в. (Р. П. Дмитриева — определенно началом XVI в.), но предположил, что имена святых внесены самим писцом «произвольным образом». Между тем рукопись Син., № 336 несет следы официального происхождения.

Устав церковный Син., № 336 — рукопись в 10, на 383 листах. По филиграням датируется второй четвертью XVI в.; основной знак: Двойной крест — типа Брике, № 5755 (1516—1540 гг.). Однако написана она после 1547 г., так как большинство русских святых, отмеченных в месяцеслове, канонизировано в 1547 г. Перечислим памяти русских святых Синодального устава (оставляем пока в стороне памяти южнославянских святых и праздники, связанные с чудотворными иконами):

По сравнению с сонмом святых, канонизированных собором 1547 г., месяцеслов Син., № 336 содержит дополнительные памяти святых, прославление которых обычно относят к 1549 г. Но рукопись Син., № 336 написана во всяком случае до августа 1548 г., так как на л. 7 содержит вкладную запись, помеченную 7056 г.: «Лѣта 7050 шестаго при осподари цари великомъ князи Иванѣ Васильевичи всея Руси и при митрополитѣ Мокарьи и при свещенномъ епискупѣ Феодосии Коломенскомъ и Коширьскомъ положил сию книгу Устав Успению в дом Пречистаи на Коломънѣ в соборъ неподвижнои архимандрит Феодосеи Спаскои по своеи души и по своимъ родителемъ. И вы бы, отци и братие, в сии Устав смотрили, исправливоя, а мою бы есте душю поминали».

Создание рукописи Син., № 336 вряд ли можно приписать целиком частной инициативе: богослужебный Устав вложен в главный храм города Коломны, где отправлял службу сам владыка Феодосий, кстати, непременный участник всех архиерейских соборов конца 40–х — начала 50–х годов XVI в. и потому обязанный быть в курсе всех канонизационных мероприятий. Несомненно, вклад был сделан по благословению Коломенского владыки Феодосия (во вкладной записи он назван «священным епископом»). Поэтому более полный перечень памятей святых Устава Син., № 336 по сравнению с материалами февральского собора 1547 г. можно объяснить только существованием еще одного канонизационного собора в период между мартом 1547 г. и августом 1548 г.

Похоже, что «архимандрит Феодосей Спасский» являлся архимандритом Спасо–Евфимьева монастыря, потому что памяти суздальских святых отличаются особой полнотой записи. Под 25 сентября читаем (л. 106 об.): «Въ тои же день преподобныя матери нашея Ефросинии, иже бывшеи великои княжнѣ Черниговскои. Положена же бысть въ градѣ Суздалѣ в дивичье манастырѣ, иже бысть ею създанъ, исцѣление же бывает от гроба ея и до сего дни приходящим с вѣрою». Под 1 апреля записано (л. 209—209 об.): «Въ тои же день преставление преподобнаго Еуфимия Суздальскаго чюдотворца. Служба его поется, егда разсудит настоятель», и далее приводится текст службы, известной по Нижегородскому списку Жития Евфимия. Среди архимандритов Спасо–Евфимьева монастыря Феодосий не зафиксирован, но в актовом материале возможен пробел, зависевший от частой смены настоятелей в 1548 г.: управлявший монастырем с 1528 г. архимандрит Герман в последний раз зафиксирован 6 июля 1548 г., следующий архимандрит, Авраамий, отмечен неопределенно в 7057 (1548 49) году, но в том же 7057 г. упоминается еще архимандрит Савва, остававшийся на своем посту до 15 декабря 1550 г. Если наши рассуждения верны, то рукопись Син., № 336 датируется июлем–августом 1548 г. и мы получаем свидетельство о существовании в 1548 г. не известного по источникам суздальского архимандрита Феодосия.

Во второй половине XVI в. была создана Пространная редакция Жития Евфимия. В основу ее была положена Краткая редакция, дополненная по одной из Пахомиевских версий Жития Сергия Радонежского. Так, открывающее Пространную редакцию Предисловие включает фрагменты из Жития Радонежского святого. Тот же источник обнаруживается и в похвале Евфимию, но здесь имеются также дополнения из Похвального слова Варлааму Хутынскому, принадлежащего Пахомию Логофету. Явление ангела на литургии повторяет сцену сослужения ангела Сергию Радонежскому. Речь князя Андрея Константиновича, читающаяся в разделе о начале Покровского монастыря, заимствована из текста об основании Андроникова монастыря в Житии Сергия (при этом заметно текстологическое сближение не со старшими Пахомиевскими редакциями, а с младшими — именно, с четвертой редакцией Пахомия Логофета и Редакцией с записью чудес 1449 г.). Описание кончины Евфимия в Пространной редакции во многом повторяет аналогичный сюжет из Жития Сергия Радонежского. Наконец, цитата: «Многа ж и ина повести достоино святаго чюдеса преминух множества ради. Земли убо широта и моря глубина и святых чюдеса неизочтена суть, … сице истинну написах, елико да не в конец забвена будут такова велика святилника житие и чюдеса» (РГБ, ф. 242, № 60, л. 63 об.) — заимствована из четвертой Пахомиевской редакции Жития Сергия или из Редакции с записью чудес 1449 г. (заметим, что упоминавшийся выше список Епарх., № 937 четвертой Пахомиевской редакции Жития Сергия принадлежал Покровскому суздальскому монастырю).

К этой расширенной биографии Евфимия (кончавшейся рассказом о смерти святого в 6912 г.) составитель прибавил ряд повестей о посмертных чудесах, в которых описал также открытие мощей Евфимия в 1507 г. и освящение новой каменной церкви в 1511 г. Ранние чудеса автор пересказывает со слов очевидцев, но о последних чудесах свидетельствует уже лично сам: в чуде «О Семионе, иступившем ума» — «аз же самовидецъ бых тому чюдеси» (Прянишн., № 60, л. 59), в чуде «О Дмитрие Перепечине» — «не слухом убо слышаще, но очи наши видеша» (л. 61 об.), в чуде «О имущим трясавицею» — «сподобихомся очима нашима видети» (л. 61 об.), в чуде «О князе Василие Кривоборском» — «сия же мы видевше» (л. 68). Датирующее значение имеют: чудо «О Дмитрие Перепечине», которое произошло при архимандрите Михаиле (1556—1559 гг.), и чудо «О князе Василие Кривоборском», действующим лицом которого изображен архимандрит Иов (1572—1587 гг.).

Если согласиться, что автором Пространной редакции Жития Евфимия является Григорий, инок Спасо–Евфимьева монастыря (показание списка Чуд., № 311), то учитывая, что Житие Евфросинии Суздальской он написал между 1558 и 1576 гг. (см. следующий раздел), приходим к выводу, что период творческой активности Григория падает на конец 60–х — начало 70–х годов XVI в.

В полном объеме рукописная традиция Пространной редакции Жития Евфимия еще требует дальнейшего изучения, поэтому ограничимся рассмотрением только старших списков:

1) РГБ, ф. 113 (Собр. Иосифо–Волоколамского монастыря), № 628. Сборник в 80, на 211 листах. Филиграни: 1) Кувшин с одной ручкой под короной и розеткой, на тулове литеры АА = Лихачев, № 3999 (1581 г.); 2) Литеры ВВ под короной — Брике, № 9277 (1568, 1575— 1580 гг.). Таким образом, рукопись может быть датирована началом 80–х годов XVI в. На л. 1—28 об. помещена служба Евфимию, на л. 29—116 об. — Пространная редакция Жития Евфимия, заголовок: «Месяца априля в 1 день. Житие и подвизи преподобнаго и богоноснаго отца нашего архимандрита Еуфимия, съставльшаго пречестную обитель Господа Бога и Спаса нашего Исус Христа, честнаго и боголепнаго Его Преображения, Спасителя всему миру, въ богоспасаемом граде Суждале».

Список Вол., № 628 не только является самым старшим списком Пространной редакции Жития Евфимия, но содержит и первоначальные чтения: в нем Суздальский владыка Иоанн еще называется «епископом», в то время как в других списках Иоанну усваивается титул «архиепископа», что отражает изменение статуса Суздальской епархии после 1589 г.

2) РГБ, ф. 242 (Собр. Г. М. Прянишникова), № 60. Сборник в 40, на 320 листах. Сборник переписан двумя писцами, сменявшими друг друга: первым почерком писаны л. 1—126 об., 198—222 об., вторым почерком писаны л. 127—197, 223—320 об. Основной водяной знак: Собака под розеткой, под ней надпись в картуше (2 варианта) — Брике, № 3642 (1581—1591 гг.). На л. 154=155, 170=171, 184=189 находится филигрань: Рог изобилия под трилистником — Брике, № 1309 (1566—1594 гг.); Щит под короной с изображением человека, сидящего на медведе (л. 167=174, 175—197а), — Лихачев, № 3284 (1570 г.). Рукопись должна датироваться началом 90–х годов XVI в., так как титул епископа Иоанна систематически переделан в «архиепископа». Пространная редакция Жития Евфимия находится на л. 16—68, заголовок: «Мѣсяца априля в 1. Житие и подвизи преподобнаго и богоноснаго отца нашего архимарита Еуфимиа, съставлешаго пречестную обитель Господа Бога Спаса нашего Исус Христа, честнаго и боголѣпнаго Его Преображения, Спасителя всему миру, въ богоспасаемѣ градѣ Суждалѣ» Из особенных чтений отметим ошибочное обозначение даты кончины преподобного: «6000 восмьсот второе на десять».

3) ГИМ, Собр. Чудова монастыря, № 311. Минея четья на февраль (!) — в 10, на 706 листах, датирована 1600 г. В конце Минеи на л. 625—698 об. помещена отдельная подборка, написанная особым почерком, но писец принимал участие в создании других томов Чудовского комплекта (и на той же бумаге); поэтому данная часть Минеи также должна датироваться 1600 г. Пространная редакция Жития Евфимия находится на л. 665—698 об., заголовок (с упоминанием инока Григория в качестве автора): «Мѣсяца апрѣля въ 1 день. Григория смиренаго инока повесть о житии преподобнаго архимарита Еуфимия, Суждальскаго новаго чюдотворца».

Титул «епископа» Иоанна в Чудовском списке переправлен в «архиепископа», но не систематически — только в четырех случаях.

Особо выделяем Проложную редакцию Жития Евфимия Суздальского, представленную следующими списками:

1) Ярославский музей–заповедник, № 14966 (л. 59—64 об.)—сборник конца 10–х — начала 20–х годов XVII в. Филиграни: 1) Кувшин с одной ручкой под полумесяцем, на тулове литеры O GR — Лауцявичюс, № 523 (1622 г.); 2) Кувшин с двумя ручками под горкой из полумесяцев с розеткой, на тулове литеры МР — Дианова («Кувшин»), № 399 (1615—1621 гг.); 3) Кувшин с двумя ручками под горкой из полумесяцев — типа: Дианова и Костюхина, № 780 (1616 г.).

2) РГБ, ф. 310 (Собр. В. М. Ундольского), № 310 (л. 1—5) — рукопись начала 30–х годов XVII в., содержит только Житие Евфимия. Филигрань: Кувшин с двумя ручками под цветком — Гераклитов, № 743 (1631 г.).

3) РГБ, ф. 37 (Собр. Т. Ф. Большакова), № 194 (л. 82 об. — 86) — в составе Пролога 30–х годов XVII в. Филигрань: Гербовый щит — Гераклитов, № 324 (1635 г.).

Проложная редакция получена путем сокращения Краткой редакции, главным образом, за счет опущения цитат из Писания. В тексте заметны следы позднейшего редактирования: имя Суздальского епископа Иоанна переделано в «Иону», сам он назван «архиепископом», что свидетельствует о создании Проложной редакции после 1589 г. — года учреждения Суздальской архиепископии.

 

§ 2. Житие Евфросинии Суздальской

Житие Евфросинии Суздальской известно в двух редакциях: одна принадлежит иноку Спасо–Евфимьева монастыря Григорию, другая — Суздальскому епископу Варлааму. В редакции инока Григория в легендарных чертах описана биография княжны Феодулии, жившей в XIII столетии и являвшейся дочерью князя Михаила Черниговского. В Суздаль княжна приехала, чтобы выйти замуж за суздальского князя Мину Ивановича, но неожиданная кончина жениха заставляет Феодулию постричься в суздальском Ризположенском монастыре под именем Евфросинии, где она и провела остаток дней в добродетельном житии.

В кратком виде легенда о Евфросинии, как мы видели, отразилась уже в Уставе церковном 1548 г. Но Житие, составленное Григорием, возникло позже: к «древним» прижизненным чудесам Евфросинии добавлены два рассказа о посмертных чудесах, которые автор видел «своима очима», — первое чудо случилось 1 мая 1558 г., второе чудо «О иступившем ума» хронологической привязки не содержит. Судя по тому, что чудеса, происшедшие в 1576 г. (описанные епископом Варлаамом), в сочинении Григория не отразились, агиограф работал между 1558 и 1576 г. Если же вспомнить, что Житие Евфимия Суздальского Григорий писал после 1572 г., то приходим к выводу, что Житие Евфросинии Суздальской создано в конце 60–х — начале 70–х годов XVI в. (в любом случае — до 1576 г.).

Литературные источники Григория многообразны. Фрагмент «Егда же случашеся доилице ея вкусити мясъ . доилицы его не причаститися мясъ» (Прянишн., № 60, л. 81) заимствован из Жития Сергия Радонежского Пространной редакции. Тем же источником навеян образ преподобной, выраженный в словах: «И видя ю в раздраннеи ризе и ветсе, зело дряхлу лицем» (л. 113). Оба посмертных чуда написаны под влиянием Жития митрополита Алексия, причем чудо «О иступившем ума» целиком построено на чуде того же названия из Жития митрополита Алексия. Два фрагмента заимствованы из Повести о Темир–Аксаке: «Многы побѣды учини и многы сѣча показа, и многим полком рузскым одолѣ, многы грады раскопа и многы люди помучи» (л. 105), «И вся грады, Госпоже, и страны христианьскыя избави … от всякого зла избави, Госпоже» (л. 112—112 об.). Нашествие на Русь Батыя и подвиг Михаила Черниговского описаны по Житию Михаила, читающемуся в Воскресенской летописи, включая известие об убиении Батыя от «краля Угорского» (л. 105 об., 106, 106 об., 111 об.).

Суздальский агиограф писал свое произведение уже в духе сформировавшейся государственной идеологии: Русская страна для него — «Россия великая» (л. 99), русские люди — «люди новаго Израиля» (л. 91), и даже Суздальские князья ведут род свой от «Клавдия кесаря римскаго» (л. 82 об.).

Старшими списками Жития Евфросинии Суздальской редакции Григория являются:

1) РГБ, ф. 113 (Собр. Иосифо–Волоколамского монастыря), № 628. Сборник начала 80–х годов XVI в. (описание см. в разделе о Житии Евфимия Суздальского). Житие Евфросинии Суздальской занимает л. 133—211 об. (кончается чудом «О расслабленом» 1558 г., но последний лист утерян: тетрадь л. 205—211 состоит из 7 листов).

Заголовок: «Мѣсяца септевриа 25. Григория черноризца Суждаля града, монастыря святого Еуфимия чюдотворца, исповѣдание вкратце жития и жизни преподобъныя Ефросинии Суждальския».

2) РГБ, ф. 242 (Собр. Г. М. Прянишникова), № 60. Сборник начала 90–х годов XVI в. (описание см. в разделе, посвященном Житию Евфимия Суздальского). Житие Евфросинии Суздальской занимает л. 77—120 об.

Заголовок: «Мѣсяца септеврия 25. Григория черноризца Суждаля града, монастыря святого Еуфимия, сповѣдание вкратцѣ житиа и жизни преподобныя Еуфросинии Суждальския».

3) ГИМ, собр. Чудова монастыря, № 307. Минея четья на сентябрь; хотя впереди подклеено предисловие с датой 1600 г., однако, судя по приписке на л. 804 об., Минея писалась в 1599 г. Житие Евфросинии Суздальской находится на л. 677—728.

Редакция епископа Варлаама образовалась из редакции Григория путем присоединения Повести о последующих чудесах Евфросинии и установлении ей общерусского (?) празднования, написанной Суздальским епископом Варлаамом. Варлаам сообщает о двух чудесах исцеления от мощей Евфросинии, обретении Жития Евфросинии, написанного Григорием, в Махрищском монастыре, куда его принес бывший архимандрит Савватий, о созыве собора, где был произнесен молебен о «многолѣтномъ здравии благочестиваго царя государя великого князя Ивана Василиевича всея Русии самодержца и за его благородныя чады, царевича князя Ивана Ивановича и царевичя князя Феодора Ивановичя и за их царицъ» (Троиц., № 665, л. 405—406). Приведенные слова сразу определяют хронологию событий: Иван Иванович (вторым браком) и Федор Иванович женились в 1575 г. Затем описывается череда чудес, открывающаяся чудом 20 июля, причем назван и день недели: пятница. Чудеса продолжались до 31 августа, после чего епископ Варлаам «известил» царя и митрополита Антония о чудесах Евфросинии. Митрополит собрал собор и повелел составить стихиры и канон преподобной и установил ей празднование 25 сентября. Поскольку митрополит Антоний правил до 1581 г., то в промежутке между 1575 и 1581 г. день 20 июля совпадает с пятницей лишь однажды — в 1576 г.; следовательно, все описанные события произошли в 1576 г., и этим годом датируется канонизация Евфросинии Суздальской. Далее Варлаамом описываются чудеса исцеления октября–декабря (1576 г.), марта–сентября (1577 г.), января–октября (1578 г.) и 21 февраля (1579 г.). Епископ Варлаам занимал Суздальскую кафедру в 1570—1586 гг., поэтому создание Жития Евфросинии Суздальской редакции Варлаама следует датировать 1579—1586 гг.

Старшим списком Жития Евфросинии редакции Варлаама является: РГБ, ф. 304 I (Главное собр. библиотеки Троице–Сергиевой Лавры), № 665. Минея четья на сентябрь Германа Тулупова, датируется 1627 г. Житие Евфросинии Суздальской находится на л. 365—412 об., заголовок: «Мѣсяца септеврия въ 25 день. Черноризца смиреннаго инока Григория Суждаля града, монастыря святого Еуфимиа чюдотворца, исповѣдание вкратцѣ житиа и жизни преподобныя и благовѣрныя княжны Еуфросинии Суждальския».

Далее, редакцию Варлаама отражает группа лицевых списков Жития Евфросинии Суздальской XVII века, подробно изученных Ю. А. Грибовым:

РГБ, ф. 733 (Смоленское собр.), № 16 (л. 17—117) — около 1660 г.; ГИМ, собр. П. И. Щукина, № 416 (л. 1—93 об.) — 70–е годы XVII в.; РНБ, собр. Общества любителей древней письменности, F.233 (л. 1—98) — 70–е годы XVII в.;

Владимиро–Суздальский историко–архитектурный музей–заповедник, В — № 29600 1482 — датируется 1676—1682 гг.;

РГАДА, ф. 201 (Собр. М. А. Оболенского), № 18 — конец 70–х — начало 80–х годов XVII в.;

ГИМ, Музейское собр., № 3437 — 70—80–е годы XVII в.;

РНБ, собр. Н. М. Михайловского, F.228 (л. 1—73) — 70—80–е годы XVII в.;

РГБ, ф. 733 (Смоленское собр.), № 12 — 70—80–е годы XVII в.;

Ростово–Ярославский архитектурно–художественный музей–заповедник, Р–1082 — 80–е годы XVII в.

Редакция Григория Жития Евфросинии Суздальской издана В. А. Колобановым по списку Прянишникова, № 60 с вариантами по 45 другим спискам. С научной точки зрения издание вряд ли можно назвать удачным: в воспроизведении основного списка удается насчитать более 40 случаев произвольных перестановок слов, 15 пропусков текста (от нескольких слов до нескольких фраз); все мелкие ошибки перечислить невозможно, отметим лишь случаи принципиально неверных прочтений: «гласу» — вместо «глаголаху» (л. 79 об.), «во второй день» — вместо «2» (л. 80 об.), «являющи» — вместо «показа» (л. 88), «ея» — вместо «своего» (л. 92), «Бога» — вместо «Господа» (л. 93), «страстем» — вместо «сластем» (л. 94), «праведным» — вместо «преподобных» (л. 94 об.), «творца» — вместо «Троица» (л. 100 об.), «Боже» — вместо «Владыко» (л. 104 об.), «опочившим» — вместо «отдохнувшем» (л. 106 об.), «исповедания» — вместо «испытании» (л. 110 об.), «сердечным» — вместо «Жерелным» (л. 112), «преже убо» — вместо «бе же» (л. 114), «девицы» — вместо «отроковицы» (л. 114 об.), «неизреченныя» — вместо «неизглаголанныя» (л. 116 об.), и др. Создается даже впечатление, что вместо списка Прянишн., № 60 издан какой–то другой список, в который внесена разметка листов Прянишн., № 60, хотя и та с ошибками: разметки листов 78 об., 99, 117 вообще нет, а границы листов 108 и 112 об. проставлены неправильно.

Поэтому Житие Евфросинии Суздальской заново издается по списку Прянишникова, № 60 с исправлениями по рукописи Вол., № 628 (далее: список В).

Месяца септеврия 25. Григория черноризца Суждаля града, монастыря святого Еуфимия, сповѣдание вкратцѣ житиа и жизни преподобныя Еуфросинии Суждальския. Господи, благослови, отче.

Благословенъ Богъ, Отецъ щедротам, безначальныи Вседръжитель. Благословенъ единочадыи Сынъ, слово Отчее. Благословенъ Параклитъ, от Отца исходяи и на Сыне почиваяи. Благословенъ Богъ, иже въ Троицы благочестно певаемыи от аггелъ на небесех и на земли от человѣкъ берными усты благоговѣино славимыи и от всѣх творительствъ своих со страхом покланяемыи, всещедрыи и преблагыи Богъ нашь. Благословенъ Богъ неначатыи, никончеваемыи, нимѣримыи, нидовѣдомыи, безначялныи, несозданныи, присносущныи, неописанныи, невидимыи, неизмѣнныи, неуставленныи, неизслѣдованныи, ни умом постижныи и словом неизреченныи; едино божество в трех составех; едино существо въ трех собьствех; едино естество в трех лицех; не трие Бози, но един Богъ; едино есть Святыа Троица божество, едино существо и едино дѣиство; едина власть и едино господьство, едино царство и едина сила, свѣт во Отцы и Сыне и Святемъ Дусе; един, акы въ трех солнцех присносвѣтелъ, и тресвѣтелъ, неприступенъ отнюдь, ни умом постижен, ни словом изглаголанъ; его же богатьство есть, едина вещь, едина божество. Благословенъ и преблагословенъ тъи истинныи благыи Богъ нашь, иже вся человѣкы хотяи спасти и в познание истиннѣ приити, и вся на ползу подаваяи, и многообразно немощи человѣческыа посѣщаяи. На того убо истиннаго Бога нашего надежю свою положим, и наипаче же на того благодать надѣющеся, слово вкратцѣ предложим о житии благовѣрныа и все блаженныя Еуфросинии преподобныа, памяти достоиныа, еи же нѣсть точно всего мира богатьство. Сия убо праведная сияетъ и по смерти, акы жива, во граде Суждалѣ чюдес множество и различными знаменми. Ея же житие подобно аггелом, ибо тѣх имѣяше поспѣшникы. Разум убо есть нашь неухищрении писании пекущеся, но истинну написующе простыми словесы боголюбцем вкратце и въ общую ползу и спасение христоименитымъ послушающим послушником в славу Сына Божия, избравшаго Свою рабу. Сподобихся достовѣрне слышати от повѣдавших ми неложно черноризиць обители преподобныя, иже въ граде Суждале, обаче начнем повѣсть, начнем же отнюду же начати подобно. Подобно же настоящее да глаголеться.

Бѣ в Чернигове преименитем граде нѣкто благовѣрныи великии князь Михаил, сынъ Всеволодовъ, внук же Святослава Олговичя, Олег же сынъ Святославль, внук же великаго князя Ярослава Владимировича, иже крестившаго Русскую землю. Сеи убо великии князь Михаилъ, еще млад имѣя возрастъ, но теплъ сыи вѣрою Богу, тъи поятъ супругу подобенъ себе на службу Богу благоприятенъ. Возложистася упованием о всемъ, еже к Богу, и сочтастася сочтание благовѣрная честнѣ и боголюбне пребывающе постом и молитвами, и даяста доволну милостыню убогым к требованию, и просто рещи, всякия добродѣтели исправиста. Бѣяста же неплоды и часто хожаста къ Пресвятеи Богородицы в Печерскии монастырь, иже в Киеве преподобных отецъ Антония и Феодосия, молящися Пресвятеи Богородицы и великымъ отцем Антонию и Феодосию со многыми слезами, требоваста от всея душа роженыи плод даровати им. И даяста доволну милостыню игумену и братии, яко да и ти помолятся о нихъ к Богу, хотѣние ею свершити плод на веселие. Бѣяста же дряхла выну о бещадии своем пребывающе, но точию едино утешение бысть има, еже притекати к Пресвятеи Богородицы в Печерскии монастырь великых отецъ и трудоположник аввы Андониа и Феодосия и наслажастася въ обители медоточных словес и бесѣд духовных от игумена и братии, и отхожаху в преименитыи град свои, благодаряще Бога и Того всенепорочную Матерь Пресвятую Богородицу.

И въ едину от нощеи видѣста Пресвятую Богородицу радостнѣ к нима глаголюща: «Дерзаите, дерзаите, и молитеся, прията бо есть молитва ваша, и вама буди знамение, приимите благоухание и покадите весь дом свои». Пристрашна же бывша зело, воспрянуста и видѣста благочестивая в возглавии себе благоухание нѣкако во узле завязано. И створиста многу молитву и благодарение съ слезами, и вземше кадилницу по глаголу Пресвятыя Богородица, весь дом исполниста благоухания. Велможам же ею и домочядцем причащемся благоухания оного и глаголющимъ имъ в себе: «Не довѣдѣти, откуду таковое благоухание в дому господища наю».

Времени же нѣкоему по сем чюдеси пришедшу, въ едину от нощеи пакы предста им Святаа Богородица, вдающи има яко голубицу на руку зело красну. И въставше от сна, обрѣтоста благоухание, яко же данно бысть имъ и прьвее от Святыя Богородица, и пакы тако же створиста, дом благоухания исполниста. И скоро идоста х Киеву в Печерскыи монастырь, и вземша благословение от игумена и от отецъ и влѣзоста в храм желание ею свершити, рожение има даровати. И пребыста ту 3 дни со слезами, молящи Пресвятую Богородицу и великих отецъ аввы Антония и Феодосия.

И пакы Пресвятая Богородица съ святыми отцы Антонием и Феодосиемъ третицею явися им глаголющи: «Идете в дом свои и абие зачнете дщерь и наречете имя еи Феодулия. Подобает же вама со всяким страхом хранити сия, сосуд бо честен будетъ Святому Духу и Царицине церкви, иже Влахерне ризы Ея положение. Тое же Царицы в Суждале граде церкви от дѣвьственых лицъ, честне торжествуема в славу и хвалу Царицы. Сии же плод ваю с сими дѣвьствеными лицы в Царицыне церкве причтена будетъ на любовныя труды Царицы, сама же Царица съхранит ю, акы зеница око, на брак готовающи ю Сыну Своему, на пищу же сему детищу хлеб и соль и вода подасться ему. Инех же человеческых хитростеи устроеных не приимет, ни же от мяс не может вкусити и к тому не будете неплоды, но по сем преславнем ваю рожении родити имате 4 сына зело доброродна, их же плод благословится в род и род». Вставше же от сна трепетом одержими, влѣзоша в храм и притекоста к Пресвятеи Богородицы и помолившеся со слезами и, восприимше благословение от игумена и от отецъ, возвратистася во свое отечество радостною душею, внидоста во свою господу.

Времени же некоему минувшу, приспе день праздничныи месяца июля 2, положение Влахерне честныя ризы Пресвятыя Богородица. И слышаста на заутрени чтущу повесть о положении честныа ризы и седше в церкви плакаста, послушая чтениа со вниманием. И вшедше в домъ свои, по нѣкых днех влезше в ложница своя, пребывше законно, честная та княгини зачат во чреве отрочя по гласу Пресвятыя Богородица. И оттоле соблюдаше себе со всяцем страхом. Благоверному мужю своему глаголаше, яже отроковицу родити еи и Феодулию сию нарещи.

Пришедшю же времяни рожения, роди благочестивая княгини; 40 днемъ минувшим, несено бысть детище доилицею в храм Господень, яко да сътворятъ по обычею законному о нем, подобно приносящи Христу, истинному Богу нашему.

Егда же случашеся доилице ея вкусити мясъ, не приемляше дѣтищь млека ея, но бес пища пребываше весь день. Разуместа же родителя ея, заповедаста доилицы его не причаститися мясъ, поне же бысть благоволение се Божие и Того всенепорочныя Матере. Отдоену же бывшю детищу и егда приимати ему пищу, даяста ему хлѣ6 и соль и мало овоща и воду на питие.

Крещена же бысть отроковица в честнеи обители Печеръскои, в преславнем храме Пресвятыя Богородица, изятель же еи бысть от святыя купели игумен Печерскии, и нареченно бысть еи имя Феодулии. Радовастася о неи родителя ея, ибо беяше весела к Богу и красна лицем и добра видом зело.

Благоверная же мати святыа отроковицы благочестива сущи и праведне живяше зело, и сию возведе смыслено и боголюбезне по реченным си явлением от Святыя Богородица. Въ един же убо от дни помышляше в себе отроковицы, что сия збудутся, яже реченна быша о неи, и не домысляшеся. Уснувши же виде себе крилату сущу и акы на высоту летящу, держащи же отроковицу и возносящи ю, и вдающи ю даръ Вышнему, и глаголаше: «О, чадо, благодарю аз Пресвятую Богородицу, зане обрѣтох благодать аз в женахъ, еже отдати ми труды и болѣзни Господеви и Того рождьшеи всенепорочнеи Матере». И сия видѣвши, съблюдаше в сердцы своемъ.

Благочестивыи же великыи князь Михаил, отецъ ея, пребысть уча ю книгам и прочим премудростем; недостаточная же проучаше еи болярин его Феодор, бѣ бо тои мудръ зело, учи бо ся от философ.

Лучижеся дѣвица деснаго естества и молитвы плод, бывши еи уже 9 лѣт, и толма бысть любящи учение, яже чюдитися родителема ея о толице любы учении ея; чюдижеся и благовѣрныи болярин его Феодоръ о скором поучении еа и премудрости.

Вѣсти же разшедшися повсюду о мудрости ея, и о мнозем учении ея, и о скором поучении ея и о телеснеи твари ея, бѣяше бо лѣпа отроковица велми, и красота ея многы на любовь приведе, яже пояти ю невѣсту сыномъ своим, и всѣм стужающим отцу ея, друг друга варити хотя и тщащимся имъ. Отвещеваше же отецъ еа, благочестивыи великии князь Михаилъ, рече к ним: «Воля Господня буди».

Въ времена же та бысть Суждальское княжение держащему благовѣрному великому князю Мине Иоановичю. Бысть же тъи благовѣрныи при всем благочестивъ, огребаяся от всякого зла, тъи един преодолѣвая всѣх саном и гордостию, величествия отечествия своего; род же его влечяшеся от варягъ, от Шимона князя Африкановичя, Африкан же бѣ братъ Якуна слѣпаго, иже от златыа руды; род же их от Клавдия кесаря Римскаго; от того убо корене род Суждальскихъ князеи. Съи же преждереченныи князь Мина Суждальскыи умоли дарми великими родителя блаженныя отроковица вдати ю женѣ ему. И обѣщася благовѣрныи князь Михаил, и взяша вѣры, еже по обычаю бываетъ.

По сих же изволи Господь, избравыи себе на службу прекрасную отроковицу, показа еи явление. И виде Господа нашего Исус Христа и люди праведныя с Ним, и неисповѣдимое преславное Господне пришествие и грозное и нелицемѣрное судище, и книгы животныя отверсты в руцѣ Господни. И со востока раи и от запада езеро огненое искипая. Явижеся еи Святая Богородица и перстом кажа бесѣдоваше, глаголя: «Послушаи, чядо Феодулие, послушаи дщи праведных и разумѣи глаголы живота, покажи житие богоугодно, вожделеи радование праведных и царствующаго Бога предстояние, и бесконечныя жизни наслажение, раискыя пища избирая, вѣчныя мукы пламене избѣгая, всякия злобы не твори, и всѣм добродѣтелем предлежи, да всѣх лютых избыв, уготованных любящим Бога, вѣчныхъ благъ получиши». Сему же паче ума видѣнию показаему бывшю, вразумися отроковица божественым разумом о видѣнии бывшем, внимая и тщашеся исполнити глаголанная еи от Пресвятыя Богородица.

Малым же днем минувшим, виде отроковица другое видѣние: мужа в бѣлых ризах, глаголюща еи: «Иди во слѣд Мене, амо же Азъ иду». И послѣдова явльшемуся еи. Тъи введе ю в Печерскии монастырь, и внидоста в церковь Пресвятыя Богородица и виде игумена с прочими черноризцы поюща всенощныя молитвы, и смотряше когождо их спѣшениа, и чюдяшеся житию их, глаголющи в себе: «Блажени человѣцы си, яко в житии сем суще, акы аггели суть, отсюду преступивше, вѣчную жизнь имут прияти». И в себе бывши, чюдяшеся видѣнию.

Въ дни же оны въ преименитем граде Суждале под стеною градною, акы вержениемъ камени, бѣ монастырь во имя Пресвятыя Богородица, честныя и славныя Ея ризы положение иже Влахерне, в нем же бѣ нѣкая стареишина черноризицамъ Елена, святолѣпным житием украшена сущи. Сия убо боголюбивая преже пришествия отроковицы видѣ различна откровения о неи, овогда убо отроковицу в белых ризахъ от святолѣпны жены и багряновидны ризу носящу, в монастырь приносящу; овогда же отроковицу летающу и над монастырь находящу; иногда видѣ ту же отроковицу ходящу на воздусе и к монастырю при ближающуся; и пакы мужи два черноризцы святолѣпными сединами украшены, вдающа еи отроковицу, глаголющи: «Приими сию отроковицу, ибо молитва на неи и благословение пребываетъ Антония и Феодосия Печерскых неотступно, яко духъ пророка Илии Елисѣи»; и пакы мужа белоризца показающа еи отроковицу и глаголюща к неи: «Сея ради спастися хощеши». Сия же игуменья с нею пребывающим сказоваше черноризицам.

И уже бывши блаженнеи отроковицы Феодулии 15 лѣт, и яко год бысть сочтати сию на брак прежереченному благовѣрному князю Мине Суждальскому. Родители же ея возвѣщают отроковицы сия. И отрицашеся сего блаженая, дѣвьство красити желающе. Слышаше бо божественая писаниа, како похваляют дѣвъ телеса чиста Богу представляющих. Святая та душа Богу яже о себе возложивши, и моляшеся со многими слезами Пресвятеи Богородицы извѣщению еи о предлежащих сподобитися. И явися еи Святая Богородица, глаголюще: «Прими, отроковице, заповѣдь Господню: чти отца и матере и не противися родителем своим, не прикоснет бо ти ся скверна мира сего, ни же сочтание обрученнаго ти, но Параклитом осѣняема будеши и в моеи обители девьственыхъ лицъ жилище имети имаши. Но иди скоро в Суждаль, аще ти сущи на пути грядущи, обрученныи ти к Господу отъидетъ, и не возвратися к родителем, да не ину ти нужю створят».

Пристрашна же бывши зело воспряну, но обаче упование на Богородицу возложши, сътвори многу молитву и благодарение со слезами, повинуся родителем своим. И скоро пути ся касает по гласу Святыа Богородица. И еще блаженная на пути, обрученныи еи к Господу въ отечествии своем отиде. Она же не рачи возвратитися к родителем си и по строению Божию устремися к Суждалю, в него же скоро прииде и обрете монастырь, вдалее от градныя стены, яко вержением камени, во имя Пресвятыя Богородица, честныя и славныя Ея ризы положение.

И влезе во нь и паде великои черноризицамъ на ногу, плачющи: «Богъ створи вначатце небо и землю и человека, и всю тварь, и вся на пользу строит; и родися от Девы и распятие пострада, да спасет человечество. Ныне убо ты, госпоже моя, приими мя, да ногы ваша умываю, да спасуся и азъ». И рече к неи великая: «Чадо, жестока суть жития мнишеская, имаши ли терпети напасти, и непрестанно молитися, и нощныя молитвы Вышнему воздати?» Она же приимаше словеса святыя старицы, и река слез исхожаше изо очию еа. И отвеща к великои, глаголюще: «Уже к тому не имам возвратитися к родителем моим, приидох же сѣмо спасениа ради. Молю тя, госпоже моя, причти мя в богоизбранную ти паству святыя ти руки, иже на пажитех духовных питают своа душа. И помолися, госпоже моя, за смиренную ми душу, да спасет ю Богъ, владыка Христосъ, от проныры». И воздвигъ ю, игумениа рече: «Боже, Боже, сведыи всякаго, еже на пользу ему преже рожениа его, Ты попецыся рабою Твоею, да добраго дна бывши достоина будетъ со всѣми угождьшими Ти». Дивляху же ся вси черноризицы, како отроковица к великои такыя смиренныя словеса имея разумно и отвѣт сладок, свершенъ смыслъ, бѣ же благообразна отроковица и добра очима, поне же благодати божественыа исполнена.

Видѣв же игумениа непреложныи разум отроковицы, рада бывъ своих воспомяну откровении, и прият ю по обычаю, и Феодулию проименова Еуфросиною, бѣ бо в тои день мѣсяца септевриа 25, творится паметь Змарагду преподобныя Еуфросинии Александрѣискыя. И со слезами великая благодаряше владыку Христа, истиннаго Бога нашего, всегда всем богатно Своя дары подавающа. И помолися за ню игумениа, воздѣвъ руцѣ на небо, глаголющи: «Царю небесныи Вседержителю, начавыи, Господи, в неи дело благо, Сам во смирении скончаи, и даждь еи по заповѣдем Твоим ходити, и да обрящет милость и дръзновение пред Тобою». И рече игумения: «Веселуеши ли ся, чадо, облекшися въ образ сеи?» И отвѣща Еуфросиния: «Си, мати моя, молитвами твоими вся преобидех и яко уметы вмених, да Христа приобрящю смирением образа сего». Рече же еи игумениа: «Христос, Ему же ты обручена, зять небесныи, Тъи тя достоину сотворит невѣстника Своего». И паки великая рече: «Блюди, чадо, и поспѣши, еже ся обѣща работати Богу, то скончаи. Бога, чадо, боися и сестры чти и работаи им съ всяцем смирением; не рцы, чадо, николи же въ умѣ си: яже рода велика есмь, подобаетъ да мнѣ работают, а не азъ онѣм, — не буди то тебе, чадо, но убожаи на земли, да сугубо на небеси обогатѣеши».

Увѣдѣвше же родители святыа отроковица, яже о неи болѣста сердцем, но обаче упование положиста на Бога и Того всенепорочную Матерь и судиша тако быти, яко Господеви тако бысть.

Еуфросин[и]а же добре подвизавшеся в подвизѣх, преспѣваше же разумомъ и мудростию, никому же стужая, и тружашеся, дѣлающи своими руками. Воздержание же имущи паче мѣры, простираяся в пощении: и первие от вечера до вечера не ядяше, таже чрез единъ вечер; потом же по двою и по трех вечерѣх, иногда же и всю седмицу без пища пребываше; и пияше мало воды; и пребываше по реченному: плоть изнуря[я], душу же просвещая в пѣниих и въ бдѣниих и славословениих, в чищениихъ в Дусе Святе, в силе Божии, в любви нелицемѣрне, въ словеси истинне. И пояше в церкви третью годину, и шестую и девятую; таже и вечерняя молитвы. И влѣзше с великою в хижю, без сна до утрени пребываху, молящеся Богу, псалмы Давыдовы поюще и почитаху книги Ветхаго завѣта, тако же и Новыя благодати. Недостаточная же словеса Еуфросинии протолковаше вели кая, и тако по вся дни славословляху.

Явижеся блаженнѣи Еуфросин[и]е в видѣнии отрочя зѣло красно, стоящи близ ея. И разумѣ, яже Господь есть, и прия дерзость, рече: «Како Ты воплотися бесплотныи нас ради, и како Тя, Господи, распяша июдѣи?» Господь же к неи рече: «Воплотися милости ради и распростеръ руцѣ крестаобразно». Показа еи, рек: «Сице Мя распяша июдѣи. И Мнѣ изволившю, ты бодръствуи, и крепися». Оттоле раба Христова и Того всенепорочныя Матере освященная от утробы забы тѣло си и аггельское житие показа. Задних забывая, и предним же простираяся день [от] дне, избирая жестокое пребывание, разжигаяся теплотою к теплоте и рвением ревнуя по Господе Вседержители, и прилагая спѣхъ ко спѣху, и постъ к посту, и молитву к молитве и слезы к слезам проливаа, чая милости Божия, избавитися Евжина запинателя и будущих не погрѣшити.

Господь же укрепи Еуфросину и дасть еи побѣду на пронырливаго, и просвятися всеблаженая от Духа Святаго. И показанна еи быша мира сего области дияволя, вся мечтания в кратце времени, и аки венецъ на главѣ его; бесовъскыя же полкы виде предстояща еи, акы тма. Злато же и сребро и всякую тварь, камение драгое, и бисеры виде яко калъ и скверъны сущая ласкания сласти гнусоту узрѣ. И виде духи различныа: пронырьства, забытия и лѣности, самолюбия и ненависти. Духъ же сребролюбия зияя, пожрети хотя мира. Призываху же праведную безстудно къ грѣху; она же призвав скорое заступление, твердую пред стателницу, всесвятую Богородицу, и створивъ крестное знамение, скоро разгна мечтание их. Сие же не утаися великиа оноя старица, и любляше Еуфросинию паче всѣх сестръ о утробе Христовѣ, видя ея Духом Святым осѣняему многообразною мудростию и благодатию преспевающу.

Во един же от дни рече Еуфросиния к великои черноризицам: «Како, госпоже моя, преложися существо бесовъское от существа аггельскаго?» И к неи великая отвеща: «Послушаи, чадо. Существо не приложися ничим же, но преложение нрава праведнаго и грѣшнаго». И рече раба Христова къ игумении: «Существо и составъ сотонин показа ми Господь, госпоже моя. Кая убо есть печаль тщание оного суетного труда и дѣла, им же дѣлаетъ и совокупляетъ къ святымъ брань?» И старица рече: «Чадо, супостату не сущу приснии воини цареви не бываем. Господь, чадо, да соблюдет тя и всесвятая Богородице, общая предстателница и заступница избавит тя от оного злыя хитрости, поне же в желѣзныя плесница обулся есть, ловя иноких. Никого же тако, чадо, тъи злодѣи не ратуетъ в родѣ человѣчестем, яко же отвергшихся мира и яже в мире суть и обещавшихся Христови». И рече Еуфросиния: «Проклята буди оного печаль и злая того дѣяния. Мы бо призываем Отца и Сына и Святаго Духа и всегда с нами есть, и посреде нас и Тъи въ Троицы единъ истинныи Богъ нашь; убьетъ его глаголом устъ Своих и упразднитъ явлением пришествиа Своего, пришествие бо Его к боготечным душам на потребление есть дѣтели сатанины».

Диявол же различными мечтании во сне устрашаше ю. И се на много время творяше, мня ше окаянныи, яко утрудився изнеможет преподобная и отбежит к родителем си добродѣтелнаго подвига. Блаженая же глаголаше к бесом: «Крестъ врачевство мое есть, стѣна же крѣпка имя Христово, сего ради не убоюся от страха нощнаго и от стрелы летящиа во дне. От вещи во тмѣ приходящия, от стряща и бѣса полуденнаго». Диявол же без вести бысть и с козньми своими, бе бо рука Господня на праведнеи, стояше же неподвижима, молящися Пресвятеи Богородицы со многими воздыхании и кравовыми очима, [усты] глаголюще: «О, Пресвятаа Госпоже Богородице Владычице, исхыти мя из рукы змиевы человекоубиица, борющюю мя лукавствомъ поглотити до конца. Съкруши челюсти его, Владычице, молю тя, Госпоже, и козни его разори. Да избывъ, Всесвятаа, от нохтеи его, величаю, обрадованная Богородице, заступление Твое». Диявол же преобразися во образе отца ея и влѣзе в хижю, иде же от труда почиваше блаженная Еуфросиния, и глагола еи: «Сдѣ ли сидит чадо мое? Сдѣ ли сѣдит утѣха душа моея? Сдѣ ли суть свѣт очию моею и утроба моя прекрасная Феодулия? И азъ мятуся с рожшею тя тебе ради, чадо мое. Почто такову скорбь створи нама, чадо? Почто не брежеши о родителех си? Не вѣси ли, чадо, ибо тебе ради приидох! Что седиши, дряхлуя измененымъ лицем, измененою плотию? Иди со мною, чадо, въ господство наше, иди въ отечьствие свое въ град преименитыи Черниговъ. Иди в дом наю, к рожешеи тя. Аще ли обрученныи ти отиде к тамо сущим в вечная благая пребывалища, к тому же не створим вдати тя на обручение брака. Чадо, идеве въ отечьство наше, гдѣ есть свѣтъ лица твоего, прекрасное чадо Феодулии. Кто тя прельсти? Нама, рождьшим тя, не повѣдати вещи сицевыя». Она же непщевавши, яко отецъ ея есть и рече к нему: «К тому не прииду, отче, въ град твои, Господня есть земля и исполнение ея, отрекох бо ти ся. Обещах же ся Христови, жениху своему, иже ни дрѣмлет, ни спитъ, храняи люди Своя новаго Израиля. Да не погублю си благородства». И в себе бывши, от сердца возопи, воздевъ руце на небо, створи молитву. И абие ищезе диявол. Тогда блаженная Еуфросин[и]а разуме, яко диявол есть, и рече в себе: «Мало не прельсти мене диявол».

Се пакы дияволъ во образе етера со юношами, нося блюда златыя и сребреныя, на них же бе всяка птица в снедь, и рече еи: «Присла к тебе обрученныи ти князь Мина, приими сия, госпоже моя». Она же воста противу видению, знаменавшися, рече къ дияволу: «Да прокленет тя Богъ, не мощне не рожю о тебе, имам бо Бога заступника и Того всенепорочную Матере». И абие ищезнуша. И въздевши руце на небо, блаженая Еуфросиния, возопи гласом велиим, глаголюще: «Боже, створивыи небеса и измѣривыи пядию, слава имени Твоему! Избави мя, Господи, из рукы дияволя! Владыко всея твари, съдетелю, не забуди рабу Твою, слава Тебе в вѣкы, аминь».

Лютъ убо есть диявол, доброта же Христос диявола да победит и козни его. Толико лют завистливыи, ненавидяи добра, завистивыи злодѣи искони величаяся, присно глаголя: «На небо взиду и верху облак небесных поставлю престолъ свои и буду подобен Вышнему».

Видя ся сам побежа емъ от преподобныя беспрестанными алчьбами и молитвами, изнемогающа всѣми прилоги его различь, къ праведнои пришед, не возможе ту никако же прельстити, скрегча убо на блаженую зубы, нача убо влагати еи помыслы скверныя. От них же во снѣ искушена бывши върста ея, яряся убо о сих святая та душа, и крѣпко в перси своя бияше, горко плачющи, да бещинныа мысли сердца своего проженетъ. Глаголаше убо къ своему тѣлу, надѣяся на Господа да на предстателницу християном, Того рождьшую: «Азъ тя акы бесловесных удержю, да не еще живеши, да не царствует грѣхъ тобою, да не единоващи в седмицы питаются, но чрез двѣ седмицы подам ти мало брашна и жажею тя уморю, труды тя тощными преклоню, да не раслабленных стыдкых помыслъ ражаеши». Паче убо жестокыми алчьбными житии иждимаше свое тѣло. Толма убо преболством алчьбным исушися, яко же едва костем ея от телеснаго видѣния сдержатися.

Во едину убо нощь молят и, и нача слышати дѣтьская гласы вопиюща и смѣсны нѣкыя и безразумия гласы, и клопоты великия безвѣстныя и мног мятежь и нѣкак глас, яже от того явѣ разумѣти, яко вражии бесовъ его суть находи мечтании. Знамением убо крестнымъ знаменався и щит вѣры и во всеоружие Божие одѣвся. Прият мечь духовныи, еже есть глаголъ Божии, преклонивъ колѣни, протяжно моляшеся Богу: «Владыко Боже Отче Вседержителю и Господи Сыне единородныи Исусе Христе и Святыи Душе, осѣни над главою моею в день брани, не предаи же мене крамолѣ змиинѣ, да не хвалится врагъ страшными своими мечтании, устрашая мя. Господи Исусе Христе, помози ми». И пред очима ея раступлошися земли, всяка вражиа сила пожерта бысть. Тогда, славя Господа, пояше, глаголя: «Коня и снузницы его вверже в море. Помощникъ и покровитель бысть мнѣ во спасение. Сеи ми есть Богъ и прославлю И. Ти бо спяти быша и падоша, мы же востахом и управихомся». И по сих не борося с нею дияволъ.

Слышавше же житие преподобныя Еуфросинии жены старѣишин града и болярыни, мнози прихожаху съ дщерьми своими къ Еуфросинии молитвы ради, насладитися медоточных тоя словес. Бѣ бо слово ея солью растворено, бѣяше бо при пѣтии глас се сладок паче инѣх черноризиць, тако же и при чтении умѣрене кра тким гласом тонце почиташе. Слышащии сладко послушаху, яко и от камена сердца слезам от очию произыти. Иногда же и бес книг на соборе почиташе повелѣнием великия. Она же благообразне ставши, главу пониче долу, руцѣ согбене имѣя на персѣх. Игумении сѣдящи и прочим черноризицам сице почиташе блаженая, благочестивыи помыслъ обдержаи.

Человѣка утвержает его претерпѣвати находящая скорби и мысли неподобныя, тъи учит отвращати, да не удержимся ими. Тако же и в тѣле двизающаяся страсти утоляет, поне же связан есть с тѣлом. Богъ бо исперва створи человѣка самовластна и ум в нем владыку постави правящаи и расмотряюща вся бывающая нам благыя и злыя помыслы, и ни един же есть человѣкъ живущих на земли, иже не разумѣваетъ полезных и неполезных. Того ради вѣдяще и творящеи злая не избѣжать будущаго суда и мучения. Аще бо не подвизаемся мужскы къ прилогу страстных помыслъ, но сии победят ны и привлекут к неподобным сластем. Преступницы тогда своихъ обѣщании обрящемся и достоинѣ осужени будем. Никто же бо нас не имат желаниа по естеству нам сему сущу, а еже не впасти в сласть неподобную. Благочестиваго есть помысла и нашего доброизволения Божиею помощию бываемаго, тако же и яростного утолити можемъ и тъи в нас сущи. Аще и послѣди пребысть еже на зло двизатися симъ. Обьядения же и пьяньства и иная гнушениа бываема, от сихъ постом и прочим труднымъ дѣланием и непрестанною молитвою возразим. Гордыню же и сребролюбие и тщеславие злыя страсти и иныя подобныя сим далече отженем. Жестокое житие и нужное любяще, тѣснаго и прискорбнаго пути держимся, немощная бо чадь есмы. Подобает ны сладостное и любоплотное презмѣрие отрѣяти, пространнаго же и широкаго пути удалятися. Возненавидим греховное житие, добродѣтелное же и духовное возлюбим, послѣдующе трудом и пребыванию преподобных матереи Алимпиады и Платониды и Еупраксеи, Вриении же и Февронии, Рипсимии и Гаиании и прочих. И люботрудное их житие ревнующе, страстеи свободимся, будущихъ мук избудем и вѣчных благъ получим.

Сия изглаголавши, Еуфросиниа поклонися великои до земля. Игумения же рече старицам: «Не сия глаголетъ си, но Духъ Святыи усты ея вещает». Дивляху же ся вси благодатны[м] словесемъ, исходящем изъ устъ ея.

По днех же нѣких въпросиша старицы особь великиа благовѣрную Еуфросинию рещи им слово спасения. Она же пакы сущаго ради в неи Святаго Духа отвѣщавъ, рече: «Святыя матери и госпожи, послушаите моего к вамъ отвѣта и не посмѣитеся моему неразумию, поне же убо, госпожи, ваше есть мое неразумие наказати, но обаче повелѣнное вами да глаголю. Похвала черноризсцем, паче же намъ, немощнеи чади, постъ дотуды поститися, донде же дыханию въ мертвенѣи нашеи плоти, да сим воздержанием, госпожи мои, утолятся сласти телесныя. Слышите, любленицы мои, что рече великии отецъ Иоанъ, списавыи святую Лѣствицу? Скорбящи утробе смиряется сердце, преодолеваеме же тъи величается помыслъ. И апостолъ глаголетъ: Аще внѣшнии человекъ истлевает, но внутрении паче обновляется, а плоть постом не раздизается. Постъ возгорѣвшаяся погашает сласти. Похвала нам, черноризицам, часто пети и молитву деяти неослабно и любовь имети нелицемерну. Богъ бо любы есть, похвала черноризицам благо послушание со смирениемъ. И сами, госпожи мои, ведите, Богъ бо нашь, иже во плоти бывъ послушлив до смерти, смерти же распятию. Похвала инокиням, еже плакатися горкими слезами в молитве и милости просити, исповѣдающеся Господеви, и бити, яко мытарь, в перси и лице, да простит прещедрыи владыка Христос прегрѣшениа. Похвала черноризицам, еже кроткым и молчаливым быти, юным при старииших молчати, простѣишим же примудрых послушати, глас же умѣрен и слово доброчинно имети, и не посрамити никого же и не возноситися, но последи всех себе имети, ни же ризнаго украшения искати, и поминати смерьть выну, да не Божии Духъ хулится. Гоните же миръ и святыню, без нея же никто же узрит Господа, и Господь поможетъ нам и победит диявола». И сия изглаголавъ, Еуфросиния и подобная сим прирече: «Сиа суть похвала и венцы черноризицам, аще сохранят се, и сихъ ради услышать от Христа Бога нашего: Приидѣте, благословении, Отца Моего наследуите уготованое вам царствие. Приидете, наследуите, их же око не виде и ухо не слыша, и на сердце человеку не взыде, яже уготовах любящим Мя. Имѣяи бо уши слышати и да слышит, — рече Господь. Ему же слава в вѣкы вѣком».

Великая же вне стоящи, страхом обдержима, отвеща: «Аминь». И влѣзши, рече старицам: «Азъ, яже научихся, сиа забыхъ, сия же научена от силы Святаго Духа. Видех бо во сне в сию нощь имуще Еуфросиниа мед сотен в деснѣи руцѣ и глас слышах, глаголющь сия: «Общение любве Моея приидох исполнити на угодницы Моеи и утвердити и“».

Вторая же старица по игумении вопрошаше черноризицъ: «Аще зде суть голубица?» И известиша еи ту сущии черноризицы: «Никако же быти еи». И глаголаше старица: «Аз видех голубицу благообразну по воздуху летающу и осеняющу храмину Еуфросиниа. И вшедшю дверцами к неи въ храмину и пакы исшедшу». Сим преславным чюдесем повѣдаемым. Виде себе Еуфросиния до воздуха небеснаго восхищаему. В себе же бывъ, повѣда видѣние второи старице по игумении. Она же рече си: «Благословенъ Господь, госпоже моа, давыи ти таковую благодать». Блаженая же предспѣваше в труде постничестем, имуще житие ангельско, яко образу еи быти всѣм, иже в добродѣтелехъ сияющи. Не бо может град укрытися верху горы стоящь. Сице и блаженныя святыя тоя душа сквозе всю великую Росию божественое ея житие проповѣдашеся, не от одинаго града Суждаля, но и от окрестных градовъ прихожаху жены етеры и дѣвицы многы слышати слово Божие. И вельми на успѣх имъ бысть, ползовавшеся, отхожаху в домы своя. Нѣцыи же от них вскоре отрицахуся мира по заповѣди Господни и сожительствоваху с черноризицами во обители Пресвятыя Богородица.

Бѣ же у великиа тоя игумении сицевъ чин уставися во обители: отнеле же Еуфросиниа влѣзе в монастырь, дѣвы избираше нескверныя во обитель Пресвятыа Богородицы, и тако проименова ю девичею обителью. А иже жены мужатицы или вдовыя, то в другую обитель посылаше и ту постризаше их. Бѣ же в другои обители началница, иже вторая по игумении Рормалефа, сияше же девствеными лицы обитель Пресвятыя Богородицы, акы свѣтило на свѣщьнице. Тако же и вторая обитель послѣдоваше еи молитвами блаженныя Еуфросинии. Умоли ша же девицы постницы Еуфросинию молити еи с ними великую началницу. Принужена же бывши и умоли ю, да поставится церкви во второи обители. Послуша же их великая, паче же Еуфросинии, и повелѣ вскоре устроити церковь во имя Живоначалныя Троица. Повелѣ же великая особь молитися во обителех кождо во своих уставленых чинѣх, заповѣда же девицам черноризицам с мужатыми женами бесѣдовати, но точию с девицами. Жены же посылаше ко второи инокыням в другую обитель. Се же вѣдомо бысть во всѣх окрестных странахъ града Суждаля, и вси прославиша Бога.

Оттоле убо множество много многи девица обрученикы имуще оставляху, увидѣвше житие благовѣрныя Еуфросинии, таже знамения и чюдеса, яже творяше Бог ея ради, прихожаху во обитель Пресвятыа Богородицы. Слышавше благыя тоя душаполезная словеса, обещевахуся девьствовати, отрицающеся мира. Сожительствоваху с постницами, истинному богоразумию научающеся у блаженыя Еуфросинии. Нигдѣ же бо не бѣяше таков монастырь во всеи Росии великои на устрои и благочиние и от труда покои черноризицам, ни такых изрядных и трудоположных, иже в постѣ просиявших черноризиць не обрѣтеся никако же, яко же сии трудоположницы. В них же бѣ блаженая Еуфросиниа сияше, яко свѣтило на свѣщнице или яко деньница посреде звѣздъ: та бо основание жития постническаго и образ хотящим чернечествовати, поне же убо и мужеи мужественых превзыде благыми труды и дѣлесы, пощении же и бдѣнии, кротостию и тръпѣнием.

Имѣяше бо благыи Господь Богъ владыка Христос въ святых мѣстех древних монастырех Александриа произнесе Измарагда Еуфросинию, и дивную Феодору, нарекшуюся Феодором, в Вифавиде же Египетстеи просияша великия постницы Алимпиада, Платонида и тоя ученицы Улиа и Еупраксия царска рода Антигоня, дщи болярична.Тако Инисииская страна показа Вриению и тоя ученицъ Фамаиду и Февронию и Ерѣю, иже любовнии соузницы Февронии.

Росия же великая, в неи же бѣяше богъспасаемыи град Суждаль, показа иже в постѣх просиявшую паче всѣх росиискых постниць сим подобну великым преподобным матерем Еуфросинию всеблаженую. И аще кто и самое отрочя вопросит: «Кто есть в Росии черноризицам чиноначалник?» — отвѣщает, яко Еуфросиния ве ликая, княжна, дщи благовѣрнаго великаго князя Михаила Черниговъскаго. И кто есть философом философ? И не обрящеши кромѣ Еуфросинии. Аще и не во Афинех учися блаженая, но афинѣискыя премудрости изучи: философию же и литургию и всю грамотикыю, числа и кругом обхожение, и вся премудрости. Благодать же обрѣте от Бога на небеси и на земли чюдесная Еуфросиния.

Исполниша же ся черноризицы страха, видяще блаженую дивная дѣла творящу. Нѣцыи же от нихъ видѣша сония: полата зело красна, в неи же два престола стояща и два вѣнца, лежаща на престолехъ украшены, и вопросиша: «Чия есть являющияся слава им?» И глас слышаша глаголющь: «Слышите Еуфросинии, угодницы Моее, возлюбившия невѣстника Моего?» Блаженая же сияше аки солнце ангельскым житием, божественых исполнена даровъ, всю себе въсхыщаше от земных и небесная восхожения въ сердцы творяше. Херувимом и Серафимом подобяся, немолчными усты славословя Господа. И стяжа умиление много и слезы таковы, яко от источника нѣкоего проливаемы, поучаше же ся в законе Господни в нощи и во дни. И возбрани себе от бесѣд, на нѣкия дни пребываше молча, питаяся божестьвеными поучении и преспевая по Бозе добродѣтелми.

Въ оно же время великую черноризицам преподобная Еуфросиния предвиде к Богу отхожение. Здраве сущи еи яви, глаголя: «Не печалуи, госпоже и мати, смерти приходящи, виде же бо святыню твою от Вседержителя призываему, но даи же ми, госпоже, ма тернее си благословение, память створяа о мне, рабе своеи, да и мы побежьше миръ, познаем друг друга въ царстве небеснем». И глагола еи игумениа: «Благословена еси, чадо, Богу и Того рождьшеи всенепорочнеи Матери. Его же взыскавъ, обрѣла еси свершение твое, Христос, единочадыи Сынъ Божии. И Тъи тя во всѣх, яже твориши, наставит и утѣшит. И честь обрящет имя твое в вѣце оном грядущем у несозданныя Троица. Благодать же обрящет на небеси и на земли. Благовѣрныи отецъ твои, великии князь Михаил, и дастъ ему Господь крѣпость с доблимъ его болярином Феедором пострадати мужескы от нечестивых. По страдании же ею венецъ доброты восприяти от рукы Господня. Благословенъ Господь, благословляи вас общением святых». И сиа рек великая и помолився предо всѣми. Мало поболѣвъ недугом телесным и яко в сонъ преложися, в хижи своеи предастъ духъ.

Раба же Христова Еуфросиния прослави Господа о сих всех и поклонися с прочими черноризицами до земля второи по игумении и умолиша ю быти началницы, да в обители чинъ не пременится.

И от дне оного блаженая жесточаишее житие приимаше и возбраняше себе еже и света сего мало зрети.

Въ время же оно откровено бысть преподобнеи Еуфросинии, яко хощет Богъ предати Росиискую землю неверными обладаннеи быти. И помолися Христова раба о неи, паче же Суждаля града прошаше избавитися ему неприкосновену. И извести си Бог во откровении, сне тонце, вопль злобы живущих страны сея во всѣх градех: взыде пред Мя и время воздаянии их; прииде беззаконии ради, яже дѣютъ; сих ради предам ихъ языку неразумну, да поне сими горшими накажются людие си. Се же видѣние повѣда черноризицам праведная.

И малу времени минувшю, воздвиже Богъ Батыя царя от Болшия Орды и глаголъ праведныя збысться. Тѣм же и все православие въ страсе велице утѣшняемо бяше, Богу бо тако попущающу грѣх ради наших и къ исправлению человекъ наводящу, ово гладом, ово пожаром, таже и смертоносиемъ и межьусобныя брани. И сими не исправляющимся — наводит немилостивное и тяжчаишее иноплеменных нашествие, да поне сими уцеломудрятся и обратятся от грехов своих. Яко же пророкъ рече: «Егда убиваше их, тогда взыскаху Его, обращахуся и утре неваху к Богу». Сице бо бысть при плотнем пришествии Господа нашего Исус Христа. Не хотяще июдеи от вервеи бичя терпѣти, таже что потом? Упасеши их, рече, палицею желѣзною, и яко сосуды скуделничя сокрушиши я, и прочая. Первое убо малым наказует, та же на непослушливых великая зла наводитъ. Яко же пророкъ глаголеть: «Аще хощете, послушаите мене — благая земная снѣсте, аще ли не послушаете мене, оружие вы поясть», и поне же, яко же преди рекохом.

В лѣто 6746 прииде царь Батыи в силе мнозе и гордости. Руским же князем тогда не в строении мятущимся межь собою межьусобною бранию. Царь же Батыи рыкая на все православие, брани побежая, противным полком одолевая и грады разоряя, никому же могущю противитися, но мнози по пустыням и горам непроходным крыяхуся, иде же дивии звѣрие жилище имѣяху. Ту все человѣчества исполнено бѣяше.

Великому граду Владимеру уже взяту бывшю, в нем же все православное християньство избиени быша, инии же в плѣнъ поведени быша и по различныхъ странах и землях расточени быша. А иже во окрестных градех сущии видяще, ибо нѣсть помогающаго, ни же избавляющаго, начаша дань даяти, елико хотяху погании.

Ополчишася убо погании множество много при граде Суждале. Гражене же сѣдяху во граде. Блаженая же Еуфросиния с великою и черноризицами не отступивше от монастыря своего, с великым воплем вопияше, молящися к Господу, руцѣ воздѣюще на высоту, да ущедрит Господь град Суждаль и в нем люди Своя. И яви еи Господь въ явлении: «Не скрыю от тебе, яже хощю творити. Азъ, милуя, наказую люди сиа безаконии ихъ ради, предам град, и мнози от живущихъ в немъ в заколение будут, инии же плѣнени будут. Тебе же завещаю со живущими с тобою почесть мира креста Моего знамением хранити мѣсто Матере Моея». И се внезаапу свѣт неизреченныи явися над святым мѣстом тѣм, во свѣте же явися животворящии крестъ. И два огнеобразныи свѣтовидны юноши, луки в руку их напряжены и стрѣлы наложены. И вопроси Божиа угодница, что суть сиа? И рекоста еи свѣтоносцы: «Крестъ есть избавление и спасение от всякаго врага, стрѣ лы же въ сердца невѣрных, еже не прикоснутися им мѣсту Матере Господня. И возврати тися им устрашеным и отогнаном силою Господнею, пославшаго нас хранити тебе со живущими с тобою на мѣсте сем».

Виде же праведная Еуфросиния черноризицъ от другиа обители женскаго монастыря бѣжати хотѣвшим во град. Единым быти от них усекновенным, а другым плененым, а инии же прибегоша къ святеи. Сему же от Бога явлению бывшю святеи и вся тако сбышася, погаными убо граду взяту бывшу. Плачь и пагуба бѣ велика гражаномъ, избиени быша мнози, оставшие же в плѣнъ поведени и с ними бѣжавшая во град черноризица избиени быша, инии же пленени. Пребывшим же со святою в монастыри ни един влас отпаде. Яко столпъ крѣпости от лица вражия бысть им молитва преподобныя. Нѣцыи же многы девица во граде в то пагубное время плакахуся горкыми слезами, обещающеся Христу жениху девьство хранити и жилище имѣти у Пресвятыя Богородицы въ обители. Призываху же Христа Бога владыку всѣх, да защитить ихъ молитвами Того рождьшия. И прибѣгаху во обитель къ блаженнеи Еуфросинии, ничем же не врежени от поганых онѣх. Над монастырем же Пресвятыя Богородица свѣт сияше неизреченныи и вси в нем ту сущии со святою черноризицы и девы прибѣгшая из града, славляху Бога. И благодарныа молитвы Тому всылаху сохранитися им.

По разорении же града обхожаху погании издалеча обитель Пресвятыа Богородицы, не могуще приближитися к неи, огнь бо попаляше их от свѣта оного неизреченнаго. Повелѣ же преподобнаа всѣм стати на молитве прилѣжно. Сама же преклонивъ колѣни на долгъ часъ, помолися Богу, владыце Христу, отгнати ихъ от мѣста ея сыны агарины и молитвою ея мнози падоша възнацы и с коньми своими и сокрушъшеся, возвратишася ко царю, повѣдающе ему сицее. Видѣвше же сущии ту во обители черноризица, прославиша Бога и преподобную Еуфросинию.

В другыи же день прииде сам царь Батыи и ста на Ярунове горѣ на брегу рекы Каменица от полуденыа страны, иже имуще путь прямо ко граду Владимерю. И помолися Божиа раба: «Господи владыко, всяческых покрывыи Синаискую гору мраком при угодницы Твоем Мо[и]сии. Покрыи нас благодатию Своею на мѣсте сем, и омрачи очи нечестивых сих». И абие сниде мракъ въ облацѣ и пришедше невѣрнии, поискавше мѣста того и не обрѣтоша.

По взятии же великых градов Владимеря и Суждаля царь Батыи велми возгордѣся и поиде во вся предѣлы земля Росиискыа. Многы побѣды учини и многы сѣча показа, и многим полком рузскым одолѣ, и многы грады раскопа и многы люди помучи и многы люди прельсти и угрози лютым прещением трезлым своимъ повелѣнием. Повелѣ кланятися идолом и вѣровати вѣру бесерменскую. И прииде в предѣлех града Ярославля и бысть ему бои на рекѣ на Сити с великым князем Георгием Всеволодичемъ Владимерскым. И ту уби нечестивыи великого князя Георгиа з братаничем его со князем Василиемъ Васильком в лѣто 6747.

Великому же князю Борису Ростовскому створившю волю цареву. Царь же Батыи повелѣ Елдеге воем заповѣдати да преминут града Ростова, и одаривъ великого князя Бориса Ростовскаго. Повелѣ ему сидѣти на удѣле своея вотчины. И ини же мнози, зряще сицевое, прельстишася, створиша волю цареву. Царь же честь им воздаваше прелестную, яко же и князю Борису Ростовскому, и отпущаше их на своя вотчины. Великому же князю Олександру Ярославичю, внуку Всеволода Владимерскаго, тогда сидящу ему на своем столѣ в Великомъ Новѣграде.

В лѣто 6748 преждепомянутому великому князю Михаилу Черниговскому, отцу преподобныя и благовѣрныя Еуфросинии, держащу Киевъ И приидоша послы от царя Батыа к нему съ словесы льстивыми, и повелѣ я благочестивыи избити. Сам же отиде во Угры и з домашними своими. И бывает тамо пришлецъ в земли чюжеи, яко же Авраам или Ияковъ. А инии бѣжаше в далняя страны от лица Батыа царя, инии же крыяхуся в пещерах земных и пропастех, а инии во граде затворишася и со слезами Бога моляху. По мале же времени граду Киеву взяту бывшю и в нем правовѣрнии людие избиени быша. И что много глаголю: безбожныи царь Батыи всею землею Рускою облада. Сущии же во всѣх градех видяху, яко нѣсть помогающаго им, ни же избавляющаго, начаша дань даяти, елико хотяху погании. Слышав же сия великии князь Михаил бывающая въ всѣх градех руских, паче же во отечествии его матере градовом преименитаго Киева. Велми болит душею и сердцем снѣдается и о безаконии негодует нечестиваго царя, и вѣрою вооружився, яко же Давыдъ на Гольяфа. И паки возвращается х Киеву со всѣми людми своими и с доблим болярином своим Феодоромъ. Слышавше же сия иже в далних странах сущии, пакы возвращаются во своя жилища. Мало же отдохнувшем имъ от бежаниа, и тако начаша их звати к Батыеви, глаголюще, яко не добро есть вам, рече, жити на земли Батыеве и к ханове не поклонившися има. Мнози же от князь приходяще, покланяхуся ему.

Въ дни же тыя благовѣрныи великии князь Михаил предста пред царем с доблим болярином Феодоромъ, обличая нечестие его. Батыи же зело хотяше его превратити от вѣры его и претяше ему муками велми волю его сотворити: поклонитися кусту и идолом и чести сподобитися со отвергшиися Христа. Предпомянутыи же князь Борис Ростовъскии глаголаше благовѣрному великому князю Михаилу: «Не погуби си доброты благородия, створи волю цареву лестию, да не погибнет благоденьствие твое и последи покаяшися». И сими льстивыми словесы благородныи хотяше прельститися, но крѣпляше его доблии его боляринъ Феодоръ: «Не отврещися истиннаго Бога Христа и сущиа веры християнскиа и не створити воли царевы, ни идолом поклонитися». Благородныи же малодушествоваше и хотяше прельститися.

Слышав же сия преподобная Еуфросиния во своем монастыри, яко хощет отецъ ея великии князь Михаил прельститися, цареву волю створити и поклонитися кусту и снести идоложертвеная. Написавъ книгы, по сла к нему скоро со тщанием, глаголюще: «Недостоино тебе, отче мои благыи, от истиннаго пути съвратитися, хощеши бо угодити умирающему царю и пременити истинну на лжи. Изволил еси послушати лстивых словес врага всякоя правды, друга дияволя — князя Бориса Ростовъскаго, им же сам окаянныи недугом прелстися и тебе хощет тъи прельстити. Хощеши цареви тлѣнному угодити, а Христа отврещися. Смотри убо, благыи отче, котораго человѣка волю творити хощеши, разумеи, възлюбленне благородне, поне же мертвъ есть царь и с мертвецы поверженъ. От будущаго суда избавит ли тя, аще прелестем его вѣру имеши и створиши волю его и не обратиши мысли своея. Не тъи же ли суд праведныи скоро постигнет тя, иже ство риша волю его и погибоша. Ты же, благыи отче, послушаи мене, убогаго ти чада: постражи убо, яко добръ воин Христовъ, Ему же живем и Ему же движемся и есмы, цареви невидиму и неистлѣнну, горстию всю тварь сдержащему. Аще ли преслушаеши мне, вѣм бо, отче, отселе чужа есмь тебе. Молю тя, возлюбленне, аще мене преслушаешися, но добляго ти Феодора послушаи, иже благородие твое содержащаго. Вѣси убо и сам, благыи тъи Феодор философом философ есть, иже твое благородие въ благоденьствии бес порока пробави даже и до днесь, а нечестиваго сего царя разрушится царство вскоре, кровь бо православных вопиет на него къ Господу».

Во время же то приидоша книги къ благовѣрному великому князю Михаилу от дщери его преподобныя Еуфросинии, и абие прочет книги. И быв в себе, начат плакати велми и рыдати горко, акы мертвеца, своея душа, поминая неложная уста Господа нашего Исус Христа, Своими благовестникы глаголюща: «Аще кто исповесть Мя пред человекы, исповем его и Аз пред Отцемъ Моим, иже на небесех, а иже кто отвержется Мене пред человекы, отвергуся его и Аз пред Отцемъ Моим, иже на небесех». Аще убо чадо мое Еуфросиниа в нынешнем житии с клятвою отвержет мя, что ми створит Богъ, Его же хотех отврестися и истинне Его солгати. Не отвратит ли лица Своего от мене в день он судныи? И злаа за добраа воздастъ ми. Увы мнѣ, како лукаваго прелестника князя Бориса хотѣх послушати, но благодарю Тя, Господи Боже мои, яко вразумил еси чадо мое Еуфросинию сицевы книгы душеполезны писати ко мнѣ, их же з доблим Феодором чтяше и любляше. Феодор же прилѣжно крѣпляше его, ум же его тѣшашеся, измѣни же ся книг тѣх чтением умъ его, еже пострадати за Христа. И глаголаше Феодору: «Спутниче мои добрыи и неложныи правителю душа моея! Нынѣ убо разумѣх, коего спасениа поищу души моеи, и да не погибнет душа моя от дверии пути животнаго. Нынѣ убо должен есмь с тобою пострадати за Христа». И егда си словеса глаголаше, етери от преступных волхвъ скоро возвестиша цареви. Царь же напрасно повелѣ привести благовѣрнаго князя Михаила и с доблим его Феодором болярином, и испытав, повелѣ их мукам предати. Святии же обличиша лесть его, и не отвергостася Христа, не створиша воли его. Несмыслении же слугы повелѣние царево вскоре скончаша, истинных исповѣдникъ мучиша и ножи убиша.

Преидоша же славнии исповѣдницы от земнаго царства и княжениа на бесконечное царство небесное мѣсяца септевриа 20 день. Блажени исповѣданием, блажени еже мучением бывше. Збысться на них еуангельское слово: мнози приидут от восток и запад и возглягут со Авраамом и Исааком и Яковом въ царствии небеснем блаженыя же и несказанныя измѣны и неточнаго уподоблениа купля. Оставиша царство временное и тлѣющее и прияша царство нетлѣнное, сблюдено на небесѣх кроплением крови малыа, благая стяжаша; их же око не виде, ни ухо слыша и на сердце человѣку не взыде, яже уготова Богъ любящим Его.

Предсташа же во снѣ святии исповѣдницы блаженеи Еуфросинии одѣяни в бѣлых ризах, паче естества блистающеся, и вѣнцы украшены камением и бисером. И рече еи благовѣрныи отецъ ея великии князь Михаил: «Се честьная душа, чадо мое. Прослави мя Господь славою многою и с мученикы причте. Днесь бо исповѣдавъ Его предо всѣми, и убиен бых от нечестивых, исшедши душа моя от темница многоработнаго жития, получих благая вкупе с сим доблим моим Феодором болярином. Благословена убо ты от Господа, чадо мое, поне же ходатаица бысть моему спасению, воистинну, чадо мое, твоими книгами укрѣпихся и спасение получих».

В себе же преподобная Еуфросиниа видѣние расмотривъ и повѣда видѣние великои черноризицам, прият преподобная извѣщение: воистинну сему быти. Се же сказание вскоре ползы ради в мучении же святых исповѣдник простра ннее обрящеши.

По скончании же блаженых исповѣдникъ и страстотръпцев на болшая и выше естества пощениа течением себе возведе преподобная Еуфросиния, яко недоволным еи первым сущим подвигом. Тѣм и пощения множаишая простертием бѣ и бдѣния приложения и молитвы восхожение вышше и боговидѣнии духовных умножение, ово же дѣлолюбовно въ трудѣх. Сеи же от своих болѣзни даролюбно, ово же почитание крѣпкое, разум же почитаныхъ испытании. Иныя же добродѣтели ея и доблести кто убо изглаголати доволенъ, бѣ бо и слово еа солию растворено зело полезно послушающим.

Въ время же то, грѣхъ ради наших и за умножение безаконии, страны вся Росииския облада нечестивыи царь Батыи. Над сими имѣяхудръ жаву погании. О моих зол! О неявленных судеб Божиих! Вселишася въ вся грады и области, княжениа в ты студнии и сквернении. От великих градовъ Владимеря и Суждаля, даиже и до преименитаго Киева, обладали ими и держат. Християне же, иже во имя Отца и Сына и Святаго Духа крестившеся, суть посреде их, яко овца посреде волков. Но обаче благодатию Божиею божественыя церкве и святыя монастыреве и яже по градом епископиа и церкви стоят, но в печали и тузе. Тако Богу изволшю быти, Его же судеб бездна многа.

Преподобнеи же Еуфросинии благодати умножение изобиловася еи паче. Часто же в нощных видѣниихъ видяше отца своего, славнаго благовѣрнаго князя Михаила с пострадавшим с нимъ Феодором, на мѣстех свѣтлых жи вущих. Въ едину же от нощеи в видѣнии глагола еи исповѣдник: «Чадо мое Еуфросиние, мъстил есть Бог кровь православных християн, да и наше мстил есть страдание. Нечестивыи бо царь Батыи убиенъ будет днесь от краля Угорскаго. И отселе свободятся области Росииския от держателеи нечестивых, кровь бо християнская вопиетъ на нечестивых к Господу». В себе же бывши Еуфросиния, повѣда видѣние черноризицам. Еже и бысть: убьенъ бысть нечестивыи царь Батыи вскоре от краля Угорского. Блаженая же к невидимым врагом ополчася и съвестное мучение стража на всяк день, тѣх же держашеся тружании и пота постнаго.

По пленении же Батыа царя сынове росиистии свободу улучивше, Бога забывше. О люте моего окаянства! На прежняя дѣла во звратишася, но Бог сыи милостивъ, яко отецъ чадолюбивыи наказаше их. Прииде попущение Его во всеи Росии на человѣчество: ударяеми убо человѣцы в телеса ихъ, умираху. Божия же раба Еуфросиния, видев таковое смертоносие въ человѣцех, зжалиси, милосердова о нихъ, начатъ молитися къ Пресвятеи Богородицы с жерелными воздыхании и плачем, глаголюще: «О всеблагопомощная Владычице, Дево Богородице, рождьшия Христа, Бога нашего! Пресвѣтлое солнце Тобою, Госпоже, Сынъ Твои и Богъ нашь невидимыи видим бысть. Въздвигни ны, Госпоже, из глубины грѣховныя! Избави, Госпоже, во всеи Росии милостию Своею человѣческии род от смертоносныа сеа язвы! И вся грады, Госпоже, и страны христианьскыя избави страшнаго труса и пленения, от огня и мечя, от потопа и от глада губительства, от нахожения поганых и от межусобныа брани, от на падениа вражия, от напрасныя смерти и от всякого зла избави, Госпоже, люди Своя и умоли о них ис Тебе рождьшагося Христа Бога нашего, яко да милостивъ им будетъ, помилует их».

И рече еи въ явлении Святая Богородица: «Мнози суть грѣси людии сих и что болѣзнуеши о немощехъ сих? Не болѣ убо любиши сих, паче Сына Моего и Бога Моего, но да не опечалю тебе и умолю из Мене рождьшагося без сѣмени младенствовавшаго плотию, преже вѣкъ сыи Бога Сына и Бога Моего. Се дасть ти власть отселе спасти и исцѣлити вся истинною призывающихъ Его, истиннаго Бога и Мене, рождьшую Его, именем твоим».

Мнози же стражющии въ граде Суждале и въ окрестных мѣстех града того призываху имя преподобныя и молящеся, глаголаху: «Христе Боже, рабы Своея ради, преподобныя Еуфросинии, помилуи мя!» И милость получающе, исцѣлеваху и в домѣх своих. Изыде же слух о святѣи Еуфросинии повсюду. И приношаху к неи вся злѣ стражющая от различных недуг. И исцѣляше их блаженная во имя Господа нашего Исус Христа.

Некто от богатых града прииде к преподобнеи ползы ради душевныя. И видя ю в раздраннеи ризе и ветсе, зело дряхлу лицем. И моляше ю тои богатыи прияти от него ризу нову с милотарем. Но святая та душа не рачаше от него прияти и отвеща ему, глаголющи: «Рыба на студени сущи и снѣгу на ню сыплему, не смердит никако же и червеи не творит, но сладко вкушение творит. Тако убо и мы черноризцы, мужеска полу и женьска, аще зимою стража терпим, сладость будемъ Христови в нетлѣнную жизнь». И сия рек блаженная, пребысть до реченных днеи отшествиа своего, еже к тамо сущим в том же образе пребывая, в ризах раздранныхъ, согрѣваема и украшаема божественою благодатию.

Тои же богатыи моляше преподобную, да речет ему слово спасения. Она же рече: «Слыши убо, человѣче, христолюбче. Блаженъ всякии дом от благочестивых господеи зижем, и корабль, от искусных кормник направляем, и монастырь, строимъ от воздержных инок. Горе дому, бывъшу благочестиву, от нечестивых зижему! И кораблю, от неискусных коръмник направляему. И монастырю, от невоздержных строиму. Домъ убо обнищает, а корабль разбиется, а монастырь запустѣетъ. Ты же, человѣче боголюбче, твори милостыню домашним си. К нам же, аще хощеши творити милостыню, принеси в кадило масла древянаго и свещи и фимияна благовонна. Сие довлеет благодати духовнеи». Он же со тщанием тече, съ твори тако. Бѣ же тъи богатыи преже немилостивъ бѣ и оттоле на милость обратися.

Жена же етера от старииших града вдовою сущи, благовѣрне строящи дом свои; имѣя дщерь единочаду благоговѣино воспитану. Сия же благовѣрнаа жена со тщерию своею велию вѣру стяжа к Пресвятѣи Богородицы. Часто прихожаше в монастырь тои, имѣяше любовь непременну к преподобнеи Еуфросинии. Случися тоя дщери боляричне лютым дѣмономъ зело мучимѣ быти, яко и составом ея сокрушитися. Жена же неуклонно упование имыи, обѣща ю вдати в монастырь Пресвятеи Богородыцы. И абие поимши дщерь свою съ благоговением влѣзе в монастырь Пресвятыа Богородица и притече к преподобнеи Еуфросинии и поклонися еи до земля, глаголющи: «Помози, возлюбленице Христово, рабѣ своеи дщери моеи единочадеи, лютѣ стражющеи от духа нечистаго. Вем убо, агнице Христово, не презрит Богъ молитвы твоея святыя, аще помолишися о неи, помилует ю Богъ и Пресвятаа Богородица поможет еи, поне же обѣщах ю вдати Пресвятеи Богородицы».

Блаженая же воздевъ руце на небо, помолися о отроковицы. И абие начатъ бес глаголати усты отроковицы: «Не имамъ зде на месте сем главы подклонити в черноризицах сих, отнеле же влезе зде прелестница си, но и от сея отгнала мя есть трезлая». Сии зело поразивъ ю пред ногами преподобныя. И мучив ю люте бес, отиде от нея. Блаженая же по молитве воздвиже ю за десную руку, глаголя: «Востани, чядо!» И абие в том часе исцеле отроковица. Благоверная же мати ея слезами облива ющися, поклонися блаженнеи до земли, глаголя: «Благодарствую Бога и Того всенепорочную Матерь, ибо твоих ради молитвъ, о мати духовная, даровася здравие дщери моеи. И отселе обет свои исполню, помысли о убогои дщери моеи, поне же обещах ю вдати Пресвятеи Богородицы, да к тому не изыдет из монастыря и в мир да не возвратится и пакы та же злая да не постражет». Праведная же та душа любляше монастырь со дщерью, яко свои удъ. Облече отроковицу во иноческыи образ и проименова ю Таинасия, еже есть сказаемо духовное ми чадо, сущи еи лѣт 11. По сих же благовѣрная мати отроковицы и та облечеся во иноческии образ и дана бысть в другыи монастырь женьскыи к Живоначальнеи Троице.

Иная же нѣкая жена от старииших града от многа времени желаше слышати слово от праведныя душа. И абие со благоговѣнием влѣзе в монастырь Пресвятыа Богородица и притече къ преподобнеи Еуфросинии и поклонися еи до земля, глаголющи: «Кая добродѣтель есть вышши всѣх?» Она же отвеща к неи, глаголющи и показующи главу — любовь добродѣтелем, таже милостыня, послушание же и покорение и инѣмъ послѣдовати, а не своеи воли. Жена же съ тщанием послушаше словес преподобныя и насладився от нея духовныхъ даров, радостною душею отиде в дом свои.

Въ един же от днии видѣ видѣние преподобная Еуфросиниа и рече черноризицам: «Се трус в велице страсе наидет на град сеи, но поможет ему покаание и моление Матере Господня и святых Его, иже от вѣка Ему угождьших». И се во время литургии дне того бысть трус великъ и облак протяжеся над градом, аки тма, и страх велик бысть человѣком во граде и въ странах. Ревяше бо земля, колебящися от труса. Облак же покры град, яко тмою. Человѣцы же молитвы дѣяху со слезами, прибегаху во обитель Пресвятеи Богородицы и преподобнеи Еуфросинии, своея смерти плачюще. Раба же Христова глаголаше тихымъ лицем к ним: «Дерзаите, каитеся и просите милости, Богъ бо милостивъ кающихся есть. Видѣх бо со востока небо отверсто и свѣт велии неизреченен, и Сына Божиа, человѣколюбиа много исполнена, и видѣх со святыми Пресвятую Богородицу пред благодатию Его молящуся: Сыну мои и Боже мои, Спасе мира, множества щедрот Владыко Христе Боже, послушаи мене Матере Своея и рабы Своея, милостию Своею пощади града сего и страны, повели милостиве престати належащеи скорби». И бысть тако: по гласу святыа преста трус от часа того того же дни, яко в год вечерьнии. И вси единодушно прославиша Бога.

Сим же тако бываемым, мнози приходяще к неи града того и от различных стран и исцѣляхуся от телесныхъ недуг, и поучаеми блаженою, душевне назидахуся, и отступаху жития мира сего и еже по Бозе житие приимаху. Раба же Христова слезами и воздыханием и плачем выну вся препроводив дни.

Малым же днем минувшим, виде пакы во ужасе блаженая Еуфросиниа отца своего, предпомянутаго великаго князя Михаила, новаго исповѣдника, и с доблим его болярином Феодором, и таковая к неи глаголюща: «Гряди, любезное ми чадо. Христос зовет тя, изволивыи вкупе жити нама в вѣкы вѣком. Гряди, чадо, наслѣдитися радости неизглаголанныя. Гряди сладкаго свѣта исполнитися». Сии видѣв преподобная отхожение свое к Господу, разумѣвъ, мало нѣкако поболѣвъ, со многыми слезами словесы богомудрыми черноризицы напитав, и яко приближается уже конецъ ея очюти. Божественых приобщився святынь, молитву же по обычаю извѣщавъ: «Слава Тебе, Пресвятаа Троице, упование наше! Пресвятая Госпоже Богородице, помогаи ми! Господи, в руцѣ Твои предаю духъ мои». Сии рекъ, образом же знаменався креста, блаженным отиде путем в вѣчную жизнь.

Старишина же черноризицам преподобныя скончание яви епископу града. Скоро все чистите[л]ство со епископомъ приидоша во обитель Пресвятыя Богородица. И множество числа града того народи и от стран на целование блаженнаго телесе стекахуся. И многа исцеления недугомъ и бесом прогнание Господь блаженныя ради Еуфросиниа изволи быти. Пѣснем убо святым и обычному свершену бывшю пѣнию. Погребено бысть святое ея тѣло во обители Пресвятыя Богородица мѣсяца септевриа 27 день.

Тако убо блаженая поживе и тако к Господу отиде, и преложена бысть къ святым иже от века. До здѣ моеа повести в силу. Аще и многа в скудости ума моего преминух, но елику любовь подобну сотворити блаженеи, мало нѣчто от жития ея написание се прочитающимъ на ползу оставити въ хвалу Христа Бога нашего, Ему же слава и держава, и честь с безначалным Отцемъ и съ Пресвятым благымъ и животворящим Духом, нынѣ и присно и в вѣки вѣком. Аминь.

Чюдо преподобныя Еуфросинии о раслабленом.

Не потребно есть и се забвения глубинѣ предати, но на свѣщник сердець наших поставити. Подобает убо вездѣ повсюду и всяко с высокым проповѣданием и извѣщениемъ сия проповѣдати и ничто же от них скрыти или забвению дати въ общюю ползу и спасение всѣм христоименитым, имущим уши слышати да слышатъ душеполезных сих въображении, приложивше умъ со всякым поспешением, помощию и молитвою преподобныя и чюдотворныя благовѣрныя Еуфросинии, иже от ракы еа сущия в неи Божиа благодати кипящия, всякими чюдотворении, явлеными же и неявленными. Нынѣ же ко многым ея древним прежде бывшем чюдесем сие нынѣшнее преславное чюдо сподобихомся достовѣрно в лѣта и во дни наша паче слуха своима очима видѣти, яко же и прежде тоя слышахом многая ея чюдеса, иная же и видѣхом. И вси иже тамо прилучшаяся съ удивлением въпияху пророческии глас: «Дивен Богъ во святых Своих, прославляяся угодники Своими, творящими преславная чюдеса, иже таковою благодатью подавая человѣком». Мы же вси прославихом Бога.

Бысть въ днех благочестиваго царя и великого князя Иоана Васильевича, Владимеръскаго и Московъскаго и вся Росии самодръжца, в тыи дни правящу престолъ великия церкве Пресвятыя Богородица въ граде Суждале епископу Афонасию. В лѣто 7066, мѣсяца маия въ 1 день, бысть сие нынѣшнее преславное чюдо, праведныя душа, благоверныа Еуфросинии. Прилучися некоему человеку в болезнь велику впасти, вся бѣяше уди его раслабишася, яко и живота всѣм прилучшимся, ни же домашним ему отчаятися, и лежащу ему на одре в дому три лѣта. И слышавъ яже о святеи, колико чюдеса исцелением Богъ Владыка Христос творит святою и праведною благоверною Еуфросиниею, тъи убо болныи вѣрою утвердився и повелѣ нести себе в монастырь Пресвятыя Богородица, честныя и славныя Ея ризы положение, иже Влахерне. И принесше его приятели его в монастырь во время утреницы, и абие бысть ему легчаише, и повеле себе вести в церковь к раке преподобныя, и введше его, держаху у ракы преподобныя. Утренним же песнем кончавшимся, болныи же во иступление ниизведеся, тем же и отчаяние свои ему живота его чаяху, и едина токмо о гробных помышляху. Благоговѣиная же яже игумениа с черноризицами монастыря того дерзати глаголаху и неослабну вѣру имѣти, вѣдуще скораго послушателя, яко молениа ихъ не презрит. И ту молебная свершающимъ, преподобная же исцѣлением силу подаяше, и тои по малу от болезни, яко же от некоего глубока сна, возбужашеся. Отпевше же обычная правилу, и абие тех теплая молитва к Богу и угодницы Его приближашеся. И се болныи о себе предо всеми въскоре начят ходити въ церкви, и всемъ съ удивлением очи беяху зряще на нь. Тъи же от немощи раслаблениа исцеление восприим и в себе бывъ, пришед к раце святыя, радостно облобызаша ю с теплыми слезами и благодарная приносяше, глаголющи: «Величаю и хвалю и прославляю честныя мощи твоя, о преподобная Еуфросиние, яко не в конецъ мене презрела еси, ни же отрину моего молениа, ни веры моея остави, се бо истинну разумех, яко не токмо здравие даруеши, но и царствия небеснаго сподобляеши молитвами си». Лицы же черноризицъ таже хвалениа Богу възсылаху, творящему дивная, чю десы удивляеми, глаголюще: «Преславная, яко видѣша очи наши». Человѣкъ же тъи исцеление получивъ, отиде радуяся в дом свои, хваля и благодаря Бога и святую и блаженую Еуфросинию.

Чюдо преподобныя Еуфросинии о иступившемъ ума.

Нѣкоему человѣку именем Прокопию болѣзнь случися ему, яко ума иступившю, и не знати ему, в дому домашних си или в стогнах града, не вѣдѣти ему, камо ли откуду грядет, иногда же и вопрошающу ему, камо итьти, и сказоваху ему, но онъ не вѣдяше. Богу убо хотящу явити чюдо угодницы Своея, въ умъ тако вложи стражющему, повелѣ себе домашним си вести в монастырь Пресвятыа Богородица, честьныя и славныа ризи Ея положение. Бывшу же ему въ обители и молебнаа пѣвшю, и къ гробу преподобныа Еуфросинии приложившюся. И абие в себе бысть здравъ и смысленъ, благодатью Христовою и молитвами блаженыя Еуфросинии, яко ничто же пострадавъ, и отиде в дом свои, хваля и славя Бога, и благодать исповѣдуя угодницы Его, яко ея ради молитвъ помилова его Богъ. Бѣ же жилище его в том же граде Суждале, домашнии же его и прочии человѣцы града того, иже прежже видяще его ума исступивше и ничто же вѣдуща, и абие смысляща, и ти славу въздаша Богу, творящему дивъная чюдеса преподобною.

 

§ 1. История изучения Повести о Николе Заразском

Одним из популярнейших произведений старинной рязанской литературы является Повесть о Николе Заразском. С момента ее первой публикации (в 1790 г. — в составе «Русского Временника») она неоднократно привлекала внимание исследователей высокими художественными достоинствами и уникальностью содержащихся в ней исторических фактов. Однако вопрос о времени создания памятника дискутируется вплоть до настоящего момента.

В своем полном виде Повесть состоит из двух частей, содержание которых вкратце таково. В первой части излагается история перенесения Николина образа из Корсуня в Рязанскую землю. Святой Николай явился «в привидении» служителю своему Евстафию и внушил ему взять чудотворный образ, супругу свою Феодосию и сына Евстафия и идти из Корсуня «на восток», в Рязанскую землю: «Тамо хощу быти и чюдеса творити, и место прославити». По предписанию святого, Евстафий идет в устье Днепра, садится в корабль и добирается до «моря Варяжского», далее сразу попадает «в Немецкия области» город Кесь, находящийся на самом деле далеко от побережья (но, обратим внимание — цитадель магистра Ливонского ордена). «Мало пребыв» в нем, Евстафий уже «сухим путем» отправляется в Новгород Великий. Сотворив в Новгороде «великие чудеса», икона ведет далее Евстафия в Рязанскую землю. Видением является Чудотворец во сне князю Федору Юрьевичу Рязанскому, веля ему идти «во сретение» корсунского образа и обещая «венец царствия небесного» ему самому, его жене и сыну. Находясь в сильном недоумении (поскольку он тогда еще не состоял в браке), князь Федор тем не менее поспешил навстречу образу и увидел издалека блистание «неизреченного света». Припав к чудотворному Николину образу «любезно сокрушеным сердцем и испущая слезы от очию», Федор Юрьевич переносит икону в некую «область свою». Узнав о приходе чудотворного образа, «область» сына посещает сам великий князь Юрий Ингоревич Рязанский с епископом Евфросином и, «наполнився радости о преславных чюдесех», строит храм во имя Николы Корсунского. Перенесение иконы датировано 1225 г. «Не по мнозех летех» князь Федор Юрьевич вступает в брак, взяв супругу «от царьска роду» именем Евпраксию, и у них рождается сын. Далее повествуется о том, как сбылось пророчество святого Николы. В 1237 году был убит благоверный князь Федор Юрьевич от безбожного царя Батыя, и услышав эту страшную весть, царевна Евпраксия бросилась из «превысокого храма своего» с сыном Иваном и «заразися до смерти». К «великому чюдотворцу Николе Корсунскому» приносят тело князя Федора, хоронят с женой и сыном, а над их могилами ставят «кресты каменны». «И от сея вины», — говорится в заключение, великий чудотворец Никола зовется Заразский, потому что благоверная княгиня Евпраксия с сыном князем Иваном «сама себе зарази».

Во второй части Повести рассказывается о разорении монголотатарами Рязани, излагается легенда о героическом подвиге Евпатия Коловрата, а завершается текст лирической похвалой рязанским князьям. В научной литературе эта часть получила название «Повести о разорении Рязани Батыем» и пользуется особым вниманием исследователей и публикаторов. При этом забывается основной методический принцип, что литературое произведение следует изучать в его целом, а не по отдельным сюжетам.

Итак, вторая часть Повести открывается 1237 годом, т. е. вторично фиксируемой датой Батыева нашествия. Но с предыдущей частью ее определенно связывает фраза: «Во второе на десять лето по принесении чюдотворного образа ис Корсуня». По летописям излагается история нашествия Батыевых полчищ (конечно, с литературными добавлениями), но эпизод с убиением князя Федора разработан более подробно по сравнению с первой частью. Указано, что тело Федора Юрьевича тайно сохранил «един от пестун» князя именем Апоница, который и поспешил сообщить горькую весть княгине Евпраксии. Далее повторен рассказ, как княгиня «ринуся» из превысокого храма с сыном Иваном на руках и «заразися до смерти». С поэтическим вдохновением и высоким патриотическим подъемом описывается последнее сражение рязанских князей и гибель защитников Рязани. «И не оста во граде ни един живых, вси равно умроша и едину чашу смертную пиша», — горестно заключает автор. Из Чернигова после этого приходит рязанский «вельможа» Евпатий Коловрат, видит разоренную Рязань и «воскрича в горести душа своея». Собрав «мало дружины», Евпатий гонится по следу захватчиков и внезапно нападает на «станы Батыевы». Царь посылает против Евпатия множество «сильных» полков татарских, но рязанский исполин «бьяше их нещадно». Только с помощью «тмочисленных пороков» удалось наконец убить Евпатия, мужеству и храбрости которого дивились мурзы и санчакбеи: «Мы со многими цари, во многих землях, на многих бранях бывали, а таких удалцов и резвецов не видали». В последнем разделе Повести рассказывается о возвращении в Рязань «Богом соблюденого» князя Ингваря Ингоревича. Князь плачется о погибшей братии, собирает останки сродников и погребает их честно. Принесено было и тело князя Федора Юрьевича в «область его», к великому чудотворцу Николе Корсунскому, и похоронено вместе с княгиней Евпраксией и сыном Иваном Постником в «едином месте», и поставили над ними кресты каменные. «И от сея вины, — не устает повторять сочинитель, — да зовется великий чюдотворець Николае Заразский, яко благоверная княгиня Еупраксеа и с сыном своим князем Иваном сама себе зарази». Заключительная Похвала роду рязанских князей прославляет их храбрость, силу, добрые нравы, душевную и телесную чистоту, религиозное благочестие. Во многих списках Повесть сопровождается особой статьей «Род служителей чюдотворца Николы Заразскова», содержащей родословную роспись потомков Корсунского иерея Евстафия. В древнейшей редакции статья заканчивается хронологической выкладкой, из которой следует, что родословный перечень составлен в 1560 г. Но до сих пор не выяснено, с какой редакцией самого памятника связано составление перечня служителей церкви Николы Заразского и какое место занимает этот каталог в текстологической стемме списков Повести.

Изучение Повести о Николе Заразском началось еще в XIX веке, но оно носило эпизодический характер, а уровень публикации текстов по современным требованиям нельзя назвать научным (публиковались или случайные списки или компиляции из различных списков, зачастую даже без указания шифров привлекаемых рукописей). Впервые литературную историю Повести попытался выяснить В. Л. Комарович, хотя и на очень ограниченном материале (к исследованию было привлечено всего 12 списков). По гипотезе В. Л. Комаровича, первая часть Повести по существу и представляет древнейший ее вид («Краткая» редакция, возникшая до 1513 г.). Полные списки Повести исследователь разделил на две редакции, из которых одна, более первоначальная («Распространенная», по формулировке В. Л. Комаровича) сформировалась до 1533 г., а другая, по некоторым признакам вторичная («Компилятивная» редакция), была создана в 1560 г.

В построении В. Л. Комаровича слишком много гипотетических, а иногда и просто сомнительных звеньев (не выяснено отношение Повести о Николе Заразском к «Коломенскому эпизоду» — памятнику другого происхождения, не таким простым оказался вопрос о времени включения Повести в «Русский Временник»), неправильно представлено соотношение между «Распространенной» и «Компилятивной» редакциями, не установлено место Родословия корсунских священников в литературной истории Повести в целом, а малое количество просмотренных списков (оказавшихся к тому же довольно поздними) не позволило маститому исследователю в деталях проследить бытование памятника в различные исторические эпохи.

Наиболее обстоятельно история текста Повести о Николе Заразском изучена в работах Д. С. Лихачева. Ученый ввел в научный оборот большое число списков, разработал их классификацию, опубликовал тексты различных редакций. Развивая наблюдения В. Л. Комаровича, Д. С. Лихачев также пришел к выводу о существовании двух основных редакций Повести, которые он назвал редакциями А и Б, причем в редакции Б выделил два вида — Бх и Б2. Но в отличие от мнения В. Л. Комаровича, редакции А и Б, по Д. С. Лихачеву, независимо восходят к общему протографу. По представлениям Д. С. Лихачева, цикл повестей о Николе Заразском сложился из разновременных произведений и не имеет единого автора. Древнейшей является «Повесть о перенесении иконы Николы из Корсуня» (так же думал и В. Л. Комарович), которую Д. С. Лихачев датировал серединой XIII в. «Повесть о разорении Рязани Батыем» в своей основе была создана в первой половине XIV в., а окончательный вид получила в конце XIV — начале XV в.

В определении времени составления «Повести о разорении Рязани Батыем» Д. С. Лихачев опирался на мнимый датирующий элемент, связанный с упоминанием погоревшего и почерневшего от дыма Успенского собора Рязани, — но, как увидим, весь пассаж заимствован из позднего летописного источника. И все–таки бросающаяся в глаза антиисторичность Повести не позволила Д. С. Лихачеву внести ее в число произведений XIII в. Это обстоятельство, тем не менее, не смутило И. А. Евсееву–Лобакову, посчитавшую, что Повесть вполне вписывается в литературу 70–х годов XIII в. (но при этом текстологических доказательств не было приведено).

В литературе все еще довлеет мнение о разновременности составных частей Повести о Николе Заразском, но вместе с тем приходит понимание того, что цикл в целом не мог сложиться ранее первой трети XVI в., а включение в него легенды о Федоре и Евпраксии явно отражает стремление осмыслить наименование города Зарайска. Сомнения в верности отдельных положений существующей концепции уже высказаны польским ученым А. В. Поппэ, по предположению которого цикл повестей о Николе Заразском полностью сформировался лишь в 1560 г., хотя вопрос о времени создания его отдельных частей ученый оставляет открытым. Высказываясь о позднем происхождении самой «Повести о разорении Рязани» достаточно осторожно, А. Поппэ, тем не менее, убежден, что версия о принадлежности произведения первой половине XIV, а то и даже исходу XIII в., остается шаткой гипотезой и требует более веских доказательств.

Колебания в изложении литературной истории Повести о Николе Заразском во многом проистекают еще из–за имеющихся недостатков в состоянии археографической разработки вопроса. Недочеты обнаруживаются уже в классификации списков: в перечень списков редакции Бх оказался включенным список редакции А (ГИМ, Воскр., N° 211), а среди рукописей редакции Б2 нашлась одна, отражающая редакцию Бх (РНБ, Q.I.398); в рукописи РНБ, собр. А. А. Титова, № 1144, указанной Д. С. Лихачевым, Повести вообще не обнаружилось; далеко не однородными являются списки редакции А — на самом деле они подразделяются на несколько видов; кроме того, не подвергнуты классификации списки, содержащие только первую часть Повести. Обращение к рукописным оригиналам позволило выявить отдельные ошибки в существующих изданиях текстов Повести; следует также отметить, что при подготовке публикаций не изучались текстологические взаимосвязи между списками, палеографические описания выполнены сугубо приблизительно и уже не отвечают современным требованиям, да и самих списков Повести сейчас найдено намного больше (в основном — это заслуга И. А. Евсеевой–Лобаковой). Все перечисленное вызывает необходимость составления нового археографического описания списков Повести о Николе Заразском и их классификации, что и выполнено в настоящей работе.

Особенности редакций А, Бх и Б2 обстоятельно охарактеризовал Д. С. Лихачев. Каждая из указанных редакций имеет свои индивидуальные особенности, причем для Бх и Б2 они явно вторичного свойства. Так, в Бх читается дидактическое вступление перед рассказом о нашествии Батыя, которого нет ни в А, ни в Б2. Только в Б2 приведены дополнительные подробности о Евпатии Коловрате: ему придано отчество «Львович», рассказывается о торжественных похоронах Евпатия в рязанском соборе и приводится дата погребения — 11 января; с другой стороны, в Б2 явно выпущен текст, повествующий о молитве Юрия Ингоревича перед сражением и его обращении к братьям и дружине. Таким образом, считает Д. С. Лихачев, редакции Бх и Б2 восходят к общему источнику. Но необходимо сказать, что выявленный материал не дает точного ответа на вопросы, является ли общий оригинал Бх и Б2: а) редакцией А? б) независимым от редакции А? в) общим протографом редакций А, Бх и Б2 ? Ответы на эти вопросы и обоснование текстологической стеммы можно будет получить только после выявления летописного источника Повести о Николе Заразском.

Предлагаем уточненную классификацию списков Повести о Николе Заразском с учетом вновь открытых и известных ранее рукописей (в основу текстологии положено сопоставление с летописным текстом, лежащим в основе Повести, — о чем см. ниже).

 

§ 2. Редакция А

Первоначальный вид

1) РГБ, ф.113 (Собр. Иосифо–Волоколамского монастыря), № 523.

Сборник в 40, на I + 350 листах. Текст писан одним почерком, но по палеографическим особенностям в сборнике выделяются три части. Первая часть: л. 2—220; по бумаге датируется концом 60–х годов XVI в. Филиграни: 1) Сфера под звездой (л. 2—17, 27 = 32, 34—49, 50— 57 (кроме л. 53 = 54), 58—220) — типа Лихачев, № 3437 (1564 г.); 2) Сфера между лилией и сердцем (л. 18—25, 26—33 (кроме л. 27=32), 53 = 54) — Хивуд, № 3816 (1563 г.). Вторую часть составляют л. 221—258, датируются началом 70–х годов XVI в. Филигрань одна: Рука под 5–конечной звездой (два варианта) — Лихачев, № 4015 (1570—1571 гг.). К этому же времени относится и третья часть (л. 259—348), имеющая самостоятельный счет тетрадей (номера видны на тетрадях с 7 по 11). Филиграни: 1) Рука под 5–конечной звездой (л. 259—308, т. е. первые 6 тетрадей) — такая же, как во второй части; 2) Лилия (л. 309—348, т. е. тетради с 7 по 11) — Брике, № 6970 (1561—1572 гг.). Начальные листы в сборнике утрачены, л. 1, судя по сетке понтюзо, принадлежал к партии бумаги с водяным знаком: Рука под 5–конечной звездой. Счет тетрадей начинается с л. 2.

Повесть о Николе Заразском помещена во второй части сборника, занимает л. 229—258 об. и, следовательно, датируется началом 70–х годов XVI в. Писец почти точно рассчитал объем текста и использовал для письма одну увеличенную тетрадь (л. 229—238), затем две 8–листные (л. 239—246 и 247—254) и, наконец, укороченную тетрадь из 4 листов (л. 255—258). Конец Повести едва уместился на л. 258 об., и, вероятно, по этой причине писцом не был переписан Родословный перечень священников церкви Николы Заразского, который обычно читается вслед за Повестью.

Включение памятника рязанской литературы в сборник Волоколамского происхождения наводит на мысль, что владельцем рукописи был человек, имевший непосредственное отношение, с одной стороны, к Иосифо–Волоколамскому монастырю, а с другой — к Рязанской епископии. Такое лицо в рассматриваемое время действительно существовало: в 1573 г. Рязанским епископом стал Леонид Протасьев (1573— 1586), до этого дважды являвшийся игуменом Иосифо–Волоколамского монастыря (1562—1565, 1568—1572).

Предположение о принадлежности сборника Вол., № 523 Леониду Протасьеву находит подтверждение при сравнении его содержания с действительно принадлежавшим Рязанскому владыке сборником Вол., № 566 (на л. I которого имеется помета XVI в.: «Резанскаго владыкы Леонида», а на л. 538 об. киноварная запись: «Сии соборникъ владыки Леонида Резанскаго и Муромъскаго передѣлан лѣта 7084–го мѣсяца июня 2 дня»). Оказывается, первая часть Вол., № 523 имеет много общего с протасьевским сборником Вол., № 566. Так, Слово св. Григория Богослова (Вол., № 523, л. 85 об. — 87) соответствует «Поучению св. Григорья к попом», Вол., № 566 (л. 69—70 об.); Поучение св. Афанасия (Вол., № 523, л. 89 об. — 91 об.) соответствует «Поучению св. Афанасия к попом», Вол., № 566 (л. 73—74 об.); Поучение св. Иоанна Златоуста (Вол., № 523, л. 93—95 об.) соответствует «Поучению Иоана Златаустаго к попом», Вол., № 566 (л. 355—356 об.); Поучение св. Василия (Вол., № 523, л. 97—101) соответствует двум поучениям св. Василия сборника Вол., № 566 (л. 87 об. — 90 об., 357 об. — 360); еще одно Поучение Иоанна Златоуста (Вол., № 523, л. 101—103) соответствует двум поучениям Златоуста, читающимся в Вол., № 566 на л. 90 об. — 92 об. и 360— 361 об.; Слово св. апостолов и св. отцев о церковном приношении (Вол., № 523, л. 103 об. — 108) соответствует «Слову епископом и попом» сборника Вол., № 566 (л. 361 об. — 364 об.).

Таким образом, мы имеем веские основания считать рукопись Вол., № 523 выполненной по заказу Рязанского епископа Леонида Протасьева. Поскольку Леонид хиротонисан в епископы в 1573 г., а бумага той части сборника, в которую входит Повесть о Николе Заразском, относится к началу 70–х годов XVI в., то датировать список Повести можно именно 1573 г. Важно отметить, что признание рукописи Вол., № 523 изготовленной при Рязанской епископской кафедре придает особую значимость данному списку Повести о Николе Заразском.

Леонид Протасьев был человеком, не лишенным книжных интересов, заботившимся о пополнении библиотеки Иосифо–Волоколамского монастыря. В период его пребывания на Рязанской владычной кафедре по заказу Леонида был переписан годовой комплект служебных Миней (Вол., № 94—105), который бывший Волоколамский игумен подарил монастырю в качестве вклада в 1583 г. Леонид Протасьев вообще был самым значительным вкладчиком Иосифо–Волоколамского монастыря. Можно поэтому оценить справедливость записи, сделанной, кажется, рукой волоколамского инока Евфимия Туркова на принадлежавшем Леониду Служебнике (Вол., № 89, л. I): «Служебникъ святаго боголюбиваго владыкы великого господина нашего Рязанскаго и Муромскаго епископа Леонида. Служити по нем единому игумену в соборѣ, а святого владыку поминати, доколѣ и церкви святаа стоит, поне же велию вѣру стяжа къ Богу и къ Пречистеи Его Матери, и многими святыми образы златом и сребром украси, и книги божественыа написав, и имѣние много, злата и сребра и риз многоцѣнных монастырю Пречистыа предаде, и церковь благолѣпием украси. А подписал грѣшныи поп Еуфимие служебник его».

Промежуточный вид

(Евстафий прибывает не в Кесь, а в Ригу, и др.):

2) БАН, 34.8.25. Повесть на л. 376—378 об., 372—372 об., 371— 371 об., 379 (так называемая Воинская редакция 2–го вида, по Д. С. Лихачеву), датируется второй четвертью XVII в. Филигрань: Кувшин с одной ручкой под полумесяцем, на тулове буква M — типа Дианова («Кувшин»), № 287 (1639 г.);

3) ГИМ, Воскресенское собр., № 211. Повесть (только первая часть) на л. 149—157 об., на л. 157 об. — 164 «Коломенское чудо» (представленное двумя эпизодами). Датируется 30—40–ми годами XVII в. Филигрань: Кувшин с одной ручкой под полумесяцем, на тулове литеры F IB — Дианова и Костюхина, № 726 (1642 г.). О происхождении сборника может свидетельствовать запись на л. 187 об. рукой основного писца: «Сия книга понаходного дияка Кирила Анфи…»

4) РНБ, собр. М. П. Погодина, № 1606. Повесть на л. 327 об. — 337 (так называемая Воинская редакция 1–го вида, по Д. С. Лихачеву). Сборник в 40, на 342 листах, состоит из 11 рукописей XVII в. Последняя рукопись, начинающаяся с л. 200, содержит Повесть о прихождении Батыя на Рязань. Данная часть сборника датируется серединой XVII в. Ее филиграни: 1) Щит с лилией под короной, под щитом буквы MD — Дианова и Костюхина, № 924 (1646—1654 гг.); 2) Кувшин с одной ручкой под короной и полумесяцем, на тулове буквы GG — Дианова и Костюхина, № 617 (1646—1654 гг.). Важно также учитывать, что Оглавление сборника (включающее названную Повесть в качестве 60–й главы) написано на бумаге со знаком: Щит с лилией под короной, под щитом буквы VR — Дианова и Костюхина, № 928 (1640 г.).

5) РНБ, собр. Общества любителей древней письменности, Q.235. Повесть (вторая часть) на л. 53—61 об., датируется серединой XVII в. Филигрань: Лотарингский крест с двумя буквами С под короной — Дианова и Костюхина, № 598 (1652 г.).

6) ГИМ, собр. И. Е. Забелина, № 261. Повесть (вторая часть — в составе летописца) на л. 174—178 об., первая часть Повести (в редакции святцев) находится на л. 172 об. Датируется началом 80–х годов XVII в. Филигрань: Голова шута с 5 бубенцами и надписью MORIN — типа Дианова и Костюхина, № 402 (1683 г.).

Редакция иерея Петра

(Выпущен эпизод с Апоницей, и др.) Отредактирован Родословный перечень служителей церкви Николы Заразского: первоначальный перечень, составленный в 1560 г. и кончавшийся Иваном Вислоухом (см. редакцию Бх), дополнен именем сына Вислоуха иерея Петра, хотя данные о 335–летнем служении корсунских попов остались неизменными; заметим, что протопоп Иван Вислоух упоминается в источниках с 1560 по 1578 г.:

7) РНБ, собр. М. П. Погодина, № 1570. Повесть на л. 1—24, завершается Родословным перечнем служителей церкви Николы Заразского, доведенным до Петра. Датируется началом 20–х годов XVII в. Филиграни: 1) Кувшин с одной ручкой под полумесяцем, на тулове литеры P AV — Дианова и Костюхина, № 697 (1621 г.); 2) Кувшин с двумя ручками под короной с крестом, на тулове литеры IL — Дианова и Костюхина, № 750 (1621 г.).

8) ГИМ, собр. Е. В. Барсова, № 1796. Повесть (с утраченным началом) на л. 227—244 об., далее на л. 245—247 об. читается Повесть об убиении Батыя. Датируется 20–ми годами XVII в. Филиграни: 1) Кувшин с двумя ручками под горкой — Дианова и Костюхина, № 818 (1621—1624 гг.); 2) Гербовый щит с рожком и буквами R и B — Дианова и Костюхина, № 1138 (1627 г.).

9) БАН, 16.17.21. Повесть на л. 173—177 об., 184—189 об., 178— 183 об., 190—191 (кончается словами: «И бысть радость християном, иже избави Бог Рускую землю от безбожнаго царя Батыя»), далее на л. 191 об. — 194 помещена Повесть об убиении Батыя. Датируется концом 20–х годов XVII в. Филигрань: Столбы — Дианова и Костюхина, № 1202 (1628 г.). В XVIII веке сборник входил в состав библиотеки князя Д. М. Голицына, о чем свидетельствует запись по нижнему полю некоторых листов: «Князя Дмитрея Михайловича Голицына».

10) ГИМ, Синодальное собр., № 409. Сборник в 40, на 144 листах, переписан одним почерком. Повесть (только вторая часть) на л. 97— 107, далее на л. 107—109 об. следует Повесть об убиении Батыя. Сборник датируется 40–ми годами XVII в. Филиграни: 1) Гербовый щит с рожком под короной, под ним буквы А и О — Дианова и Костюхина, № 1169 (в справочнике ошибочно указан 1600 г., на самом деле знак извлечен из московского печатного Октоиха 1638 г. — справка предоставлена Т. В. Диановой); 2) Гербовый щит с лилией под короной, контрамарка FB — Дианова и Костюхина, № 923 (1646—1654 гг.). На л. 1 и 64 об. помещены приписки, датируемые 50–ми годами XVII в.

11) БАН, 16.15.8. Повесть на л. 41 об. — 68 об. (на подклеенном л. 41 текст переписан другим почерком), далее на л. 68 об. — 74 читается Повесть об убиении Батыя, а на л. 74 об. (тем же почерком, что на л. 40) переписан Родословный перечень служителей церкви Николы Заразского, доведенный до Петра. Сборник датируется 50–ми годами XVII в. Филигрань: Домик под крестом, обвитым змеей, — типа Дианова и Костюхина, № 541 (1655 г.).

Со списком БАН, 16.15.8 сближаются чтения так называемой Церковной редакции (по Д. С. Лихачеву). Церковную редакцию мы изучали по спискам: 1) ГИМ, собр. М. П. Вострякова, № 925 (л. 128—137 об.), 70–х годов XVII в.; филигрань: Герб Амстердама, под ним буквы GD — Дианова и Костюхина, № 155 (1674 г.); 2) РНБ, собр. М. П. Погодина, № 1623 (л. 105—106), середины XVIII в.; филигрань: Pro Patria с конрамаркой СЕ — Участкина, № 686 (1749 г.); 3) РГБ, ф. 344 (Собр. П. П. Шибанова), № 33 (л. 128—133 об.), на бумаге с датой 1809 г.;

4) РНБ, собр. П. Н. Тиханова, № 381 (л. 1—9 об.), на бумаге с датой 1818 г. (компиляция Церковной и Хронографической редакций).

12) РГБ, ф. 256 (Собр. Н. П. Румянцева), № 378. Повесть о Николе Заразском на л. 57—76, далее на л. 76—80 помещена Повесть об убиении Батыя, на л. 80—80 об. — Родословный перечень служителей церкви Николы Заразского, доведенный до Петра. Рукопись датируется 1688—1689 гг., судя по записи писца на л. 1: «Сия книга Ярославского уѣзду Борисоглебские слободы посадцкого человека Ивана Логинова сына Бедрина, а писал сию книгу я Ивашко Логинов своею рукою лѣта 7197–го году сентября сь 1 числа да до июля по 26–е число».

Хронографическая редакция

(Происходящая от редакции иерея Петра.) Представлена списками:

13) БАН, 31.6.27. Повесть (в составе Хронографа редакции 1599 г.) на л. 467—468 об., 472—473 об., 474 об. — 476 об. Рукопись начала XVII в.

14) ГИМ, собр. А. С. Уварова, № 23 (10). Копия предыдущей рукописи, Повесть на л. 783 об. — 787, 794 об. — 798, 800 об. — 803 об. Датируется последней четвертью XVII в. Филигрань: Герб Амстердама, под ним буквы IM — типа Дианова и Костюхина, № 129 (1678—1680 гг.).

15) ГИМ, собр. А. Д. Черткова, №№ 115а (л. 248—251), 115б (л. 7— 13 об.). Повесть находится в составе летописно–хронографического свода («Русского Временника»). Список датируется началом 20–х годов XVII в. Филигрань: Гербовый щит под короной — Дианова и Костюхина, № 209 (1623 г.).

16) РГАДА, ф. 188 (Собр. Рукописных книг), № 13. Повесть (в составе «Русского Временника») на л. 684—692 об. Список датируется 40–ми годами XVII в. Филиграни: 1) Ворота — Гераклитов, № 41 (1638 г.); 2) Гербы (несколько вариантов) — Гераклитов, №№ 326 (1648—1649 гг.), 281 (1647 г.), 1436 (1638 г.); 3) Кувшин с одной ручкой под полумесяцем — Гераклитов, № 716 (1644 г.); 4) Голова шута с 5 бубенцами — Гераклитов, №№ 1177—1179 (1642—1643 гг.); 5) Лотарингский крест — Гераклитов, № 375 (1650 г.).

17) РГАДА, ф. 201 (Собр. М. А. Оболенского), № 46. Повесть (в составе «Русского Временника») на л. 12—15 об., 22 об. — 27, 29 об. — 33 (текст начинается на л. 12 словами: «Еустафий же нача скорбети и плакатися и каятися, о них же содея»). Список датируется 40–ми годами XVII в. Филигрань: Домик под крестом, обвитым змеей, — Дианова и Костюхина, № 534 (1645 г.).

18) РНБ, F.IV.244. Повесть (в составе компиляции из Хронографа редакции 1617 г. и «Русского Временника») на л. 644 об. — 648 об., 654— 658, 661—664. Список датируется последней четвертью XVII в. Филиграни: 1) Герб Амстердама и литеры PL — Черчилль, № 13 (1675 г.); 2) Герб Амстердама и литеры CH — Черчилль, № 18 (1682 г.).

19) СПФИРИ РАН, ф. 238 (Коллекция Н. П. Лихачева), оп. 1, № 513. Повесть (в составе «Русского Временника») на л. 267—281. Список датирован 1721 г.

 

§ 3. Редакция Б

1

Основной вид:

1) РНБ, собр. М. П. Погодина, № 1594. Сборник в 40, на 328 листах, написан одним почерком около 1587 г. (Пасхалия на л. 318 об. — 320 об. начинается с 7095 г.), что согласуется с датировкой по бумаге. Повесть о Николе находится на л. 40 об. — 53 об., далее читается Родословие служителей церкви Николы Заразского, доведенное до протопопа Ивана и содержащее хронологический расчет, свидетельствующий о составлении перечня в 1560 г. (имеется пояснение, что, начиная с 1225 г., род Евстафия служил 335 лет). Приведем этот уникальный документ, повествующий об истории семьи на протяжении девяти поколений:

«Род поповскии Николы чюдотворца Зараского на Резани. Первыи служитель Еустафеи, что прииде с чюдотворным образом Николинымъ из Корсуня. Вторыи служитель сынъ его Еустафеи же. Третий служитель Прокопеи, сынъ втораго Еустафиа. Четвертнои служитель сынъ Прокопьевъ Никита. Пятои служитель сынъ Никитин Василискъ. Шестои служитель сынъ Василисков Захареи Подкин. Седмои служитель сынъ его Феодосии з братьею. Осмыи служитель Феодосиев сынъ Матвеи протопопъ з братьею. Девятои служитель протопоп Иван з братьею, протопопов сынъ Матвеев. А всех лѣть служили триста и полчетверта десять лѣтъ непременно род ихъ. Се написа Еустафеи вторыи, Еусътафьевъ сынъ Корсунска, на паметь последнему роду своему» (Пог., № 1594, л. 53 об.).

Содержание того, что «написа Еустафеи вторыи», мы обсудим, выяснив время составления всей Повести в целом.

2) ГИМ, собр. Е. В. Барсова, № 940. Рукопись в 40, на 19 листах, второй четверти XIX в. Повесть и «Род поповский» на л. 1—19 об., текст восходит к списку Пог., № 1594.

3) БАН, собр. Архангельское, К. 51. Повесть на л. 1—24, датируется концом 20–х — началом 30–х годов XVII в. Филигрань: Кувшин с двумя ручками под розеткой — Дианова и Костюхина, № 819 (1629 г.).

4) ГИМ, собр. А. Д. Черткова, № 313. Повесть (редакция «Распространенная», по Д. С. Лихачеву) на л. 487 об. — 495, датируется концом XVII в. Текст восходит к списку Арх., К. 51, но переработан и дополнен по Проложной редакции.

5) ГИМ, собр. А. С. Уварова, № 16 (10). Сборник с Хронографом редакции 1601 г., датируется концом 30–х годов XVII в. Филигрань: Щит с рожком под короной, под щитом буквы АО — Дианова и Костюхина, № 1169 (печатный московский Октоих 1637 1638 гг.). По начальным листам тетрадей владельческая запись московского попа Андрея Яковлева, родом из Тотьмы, датированная июлем 1640 г. На л. 806—815 читается Повесть о Николе Заразском редакции Бх, а на л. 815 об. — 816 «Род поповский», доведенный до протопопа Ивана и с расчетом лет, указывающим на 1560 г.

6) РНБ, собр. М. П. Погодина, № 1442. Сборник с Хронографом редакции 1601 г., датируется серединой XVII в. Филигрань: Щит с лилией под короной, под щитом буквы FD — типа Дианова и Костюхина, № 953 (1647 г.). Сборник имеет сходный состав с Увар., № 16. Повесть находится на л. 199—207 об., далее на л. 207 об. — 208 «Род поповский», доведенный до протопопа Ивана и с расчетом лет, указывающим на 1560 г.

7) РНБ, Q.I.398. Сборник последней четверти XVII в. Филигрань: Три круга под короной — Дианова и Костюхина, № 608 (1679 г.). Повесть на л. 83—95 об., текст обрывается из–за утери листов на словах: «Бысть убо тогда многи туги, и скорби, и слезы, и воздыхания, и страх, и трепет, и всех злых зло находящих на ны грех ради наших. Князь же великий Ингорь Ингоревич»; на л. 96 читается окончание Повести об убиении Батыя.

8) РГБ, ф. 310 (Собр. В. М. Ундольского), № 761. Сборник в 40, на 109 листах, конца 80–х — начала 90–х годов XVII в. Филиграни: 1) Дама и кавалер, в картуше надпись ALLMODPAPIER — Дианова Т. В. Филиграни XVII века по старопечатным книгам Украины и Литвы. М., 1993. № 250 (1689 г.); 2) Дама и кавалер, в картуше литеры HIG — Там же. №262 (1689—1693 гг.). Повесть (только вторая часть) читается на л. 88 об. — 103 под названием «Сказание о пришествии на Рускую землю царя Батыя».

Со списком Унд., № 761 сближается редакция типа «Сказания» (по Д. С. Лихачеву), но текст выправлен по редакции А.

Редакция 1614 года иерея Симеона

9) ГИМ, собр. А. С. Уварова, № 129 (40). Повесть на л. 43—69, далее на л. 69—69 об. помещен «Род попов Николы чюдотворца Заразскаго». Но если в основном виде перечень доводится до протопопа Ивана Вислоуха, то здесь он продолжен именами Тимофея Аврамова, «Вислоухова племянника», и «брата его» Симеона. В заключение сказано, что «всѣхъ лѣтъ, как пришел чюдотворныи Николинъ образ ис Корсуня, и тѣ попы служили 389 лѣтъ непременно», что свидетельствует о редактировании Родословного перечня в 1614 г. (1225 + 389 = 1614). Эту дату подтверждает и поставленная после окончания Повести об убиении Батыя (л. 70—74) помета писца: «А писанъ сии Николинъ приходъ лѣта 7122–го». Но сама рукопись представляет не оригинал редакции 1614 г., а лишь копию конца 30–х годов XVII в.; филигрань: Кувшин с двумя ручками под розеткой и полумесяцем, на тулове буквы ВР — Дианова («Кувшин»), № 447 (1639—1640 гг.).

Под упомянутым Симеоном, по–видимому, следует подразумевать известного по источникам попа Симеона, в монашестве Савватия, принявшего схиму с именем Иосифа. В 1614 г. протопопом Заразской церкви был небезызвестный Димитрий Леонтьев (зафиксированный в документах с 1608 по 1625 г.), поэтому акцентирование Родословного перечня на имени простого священника может быть объяснено только его непосредственной причастностью к составлению новой редакции Повести о Николе Заразском.

10) БАН, Архангельское собр., № 365. Сборник в 80, на 290 листах, середины XVII в. Филиграни: 1) Лотарингский крест под короной с двумя буквами С, контрамарка LR — типа Дианова и Костюхина, № 593 (1647 г.); 2) Гербовый щит под короной, под щитом буква М — типа Дианова и Костюхина, № 219 (1655 г.). Повесть (только первая часть) на л. 253 об. — 258, текст сближен с редакцией Б2.

11) РНБ, собр. А. А. Титова, № 3764. Сборник последней четверти XVII в., филигрань: Гербовый щит с лилией под короной — типа Дианова и Костюхина, № 939 (1677 г.). Повесть (вторая часть) на л. 1— 8 об. (одна тетрадь, последующие листы утеряны), текст обрывается на словах: «И нѣкии от велмож резанских именем Еупатей Коловратов в те поры был в Чернигове».

12) ГИМ, собр. Е. В. Барсова, № 1521. Сборник 80–х годов XVII в., филиграни: 1) Голова шута с 7 бубенцами — типа Дианова и Костюхина, № 420 (1685 г.); 2) Голова шута с 7 бубенцами — типа Дианова и Костюхина, № 484 (1685 г.). На л. 275—283 об. читается Повесть о Николе Заразском (без конца), текст доведен до слов: «единъ с тысящею, а два со тмою, ни единъ не может скѣхать живъ с побоища».

Редакция протопопа Никиты

13) РНБ, Q.XVII.30. Сборник в 40, на 245 листах. Отдельная тетрадь —л. 220—229 — писана особым почерком в 50–х годах XVII в., филигрань: Гербовый щит с медведем под короной, под щитом буквы WR, контрамарка из букв РС — Дианова и Костюхина, № 973 (1651— 1659 гг.). По нижнему полю листов запись рукою писца: «Сие тетрати Проньки Протопопова, писал сам своею рукою». По следующим листам аналогичная запись: «Сии тетрати Прокофья Протопопова», но сам текст написан другим писцом. Прокофий Протопопов на л. 220— 228 переписал первую часть Повести о Николе Заразском, а на л. 228 об. — 229 «Род служителей чюдотворца Николы Корсунского», заканчивающийся именами протопопа Ивана Вислоуха, попа Симеона (который назван сыном Ивана Вислоуха!) и, наконец, протопопа Никиты, Симеонова сына. Расчета лет в перечне нет, но известно, что протопоп Никита священнодействовал с 1625 по 1640 г. Следовательно, составление редакции можно отнести ко второй четверти XVII в., а переписчик Повести Прокофий Протопопов, скорее всего, являлся сыном протопопа Никиты.

14) РНБ, собр. М. П. Погодина, № 1574. Сборник начала 30–х годов XVII в. Филиграни: 1) Кувшин с одной ручкой под полумесяцем, на тулове буквы FA O — типа Гераклитов, № 603 (1629 г.); 2) Кувшин с двумя ручками под полумесяцем, на тулове буквы IP — типа Гераклитов, № 786 (1631—1633 гг.). На л. 2—15 об. помещена вторая часть Повести о Николе Заразском, на л. 15 об. — 17 об. — Повесть об убиении царя Батыя (без заголовка), на л. 17 об. — 65 об. — Сказание о Мамаевом побоище Распространенной редакции. Хотя Повесть о Николе в списке Пог., № 1574 не включает перечня Никольских священников, считаем его принадлежащим к редакции протопопа Никиты на основании следующего текстологического признака: Погодинский список имеет близкие чтения со списком Q.XVII.30, и в то же время оба эти списка подверглись влиянию протографа группы Увар., № 16 — Пог., № 1442. В таком случае составление редакции протопопопа Никиты можно отнести к концу 20–х — началу 30–х годов XVII в.

 

§ 4. Редакция Б

2

1) РНБ, собр. М. П. Погодина, № 643. Листы 106—160 составляют отдельную рукопись, писанную особым почерком на особой бумаге (этот же почерк встречается еще на л. 193—203, причем на той же бумаге). Филигрань на этих листах: Сфера под звездой (2 варианта) — оба варианта представлены в датированной рукописи — 1562 г. (Лихачев, №№ 1839, 1840). Повесть о Николе редакции Б2 находится на л. 106— 152: таким образом, Погодинская рукопись представляет древнейший список (около 1562 г.) Повести о Николе Заразском. На л. 152—160 об. описано так называемое «Коломенское чудо», помеченное 7021 годом, повествующее о переносе Заразской иконы в Коломну осенью 1512 г. «для татарскиа нужа»; здесь рассказывается также о строительстве в Коломне на площади каменного храма во имя Николы Заразского «в единое лѣто» — следовательно, в 1513 г.; отмечается, что заразские священники служили в Коломне 2 года и 15 недель, после чего оклад у чудотворного образа был украден и еще 5 недель икона находилась без оклада, пока тот не был возвращен на прежнее место чудесным образом. Можно предполагать, что начало служения заразских священников в Коломне приходится на октябрь 1512 г. (татарский набег на Рязань), следовательно, рассказ составлен не ранее первых месяцев 1515 г. Если же начало служения отсчитывать с момента возведения каменного храма в Коломне в честь Николы Заразского (осень 1513 г.), то составление «Коломенского чуда» необходимо отнести к началу 1516 г. и во всяком случае не позже воскресного 9 марта 1516 г., когда произошло новое чудо от иконы Николы Заразского, описанное во «Втором Коломенском эпизоде» (Воскр., № 211).

После первой части Повести в Пог., № 643 помещен перечень служителей церкви Николы Заразского, доведенный, как и в редакции Бх, до протопопа Ивана. По сравнению с Бх данный перечень, с одной стороны, дополнен (там, где в Бх на седьмой позиции указан Феодосий «с братьею», здесь после Феодосия перечислены «брат его» Игнатий и «брат его» Иван Волк), с другой стороны, сокращен: опущено сведение, что протопопы Матфей и Иван также служили «с братьею», исключена фраза о длительности служения никольских священников. Все это наводит на мысль, что Родословный перечень редактировался после 1560 г., когда уже нельзя было сказать, что род никольских священников служил ровно 335 лет. Подобное могло произойти либо в 1561 г., либо в 1562 г. (год написания списка Пог., № 643). В таком случае рукопись Пог., № 643 чрезвычайно близка к времени составления редакции Б2 и может, по всей вероятности, считаться оригиналом редакции Б2 (или списком, недалеко отстоящим от оригинала).

2) РНБ, F.I.286. Сборник в 10, на 168 листах, датируется концом 20–х годов XVII в. Филигрань: Гербовый щит с лилией под короной, под щитом буквы ID — Дианова и Костюхина, № 901 (1624—1631 гг.). Сборник житий святых и похвальных слов, разделен на 42 главы, Повесть о Николе Заразском на л. 158—168 составляет главы 41 и 42. Родословного перечня никольских служителей после первой части (т. е. главы 41) не читается. Текст Повести обрывается на словах: «к чему, господине, не возрите ко мнѣ и не промолъвите со мною, уже забыли есте мене», причем большая часть л. 168 и весь л. 168 об. оставлены чистыми.

3) РНБ, Соловецкое собр., № 906 1016. Повесть на л. 310—344 об. (после первой части помещен Родословный перечень никольских священников, доведенный до протопопа Ивана), на л. 344 об. — 351 — «Коломенское чудо». Эта часть сборника датируется серединой 30–х годов XVII в., филигрань: Кувшин с двумя ручками под полумесяцем, на тулове буква М — Дианова и Костюхина, № 741 (1634 г.).

4) РНБ, Соловецкое собр., № 837 947. Повесть на л. 298—321 об. (после первой части помещен Родословный перечень, доведенный до протопопа Ивана), текст обрывается на словах: «От сея вины зовется Никола Зарайский, поне же благоверная княгиня Еупраксия с сыномъ Иваномъ Постником сама себе зарази. Великий же Ингварь Игоревичь .» (дальнейшие листы отсутствуют). Текст Повести писан двумя почерками: 1–й почерк — л. 298—306, 2–й почерк — л. 306 об. — 321 об. Эта часть сборника датируется концом 30–х годов XVII в. Филигрань: Кувшин с одной ручкой под полумесяцем, на тулове буквы P MB — Дианова и Костюхина, № 698 (1638 г.).

5) ГИМ, собр. А. С. Уварова, № 533 (40). Сборник 1642 г. Текст разделен на главы, в конце 1–й главы читается запись писца: «А сеи список предивное чюдо и наказание списан на Устюге в лѣто 7149 году августа въ 18 день и привезен к Михаилу Кудрявому, и с того списка списал костромитин Родивон Денисов сынъ Бараков, а яз списал имал у Родиона лѣта 7150 году августа въ 24 день. Арип». Повесть (содержащая только первую часть) составляет главу 2 сборника и расположена на л. 12—17, на л. 17—17 об. помещен Родословный перечень никольских священников, доведенный до протопопа Ивана, на л. 17 об. — 20 об. «Коломенское чудо». Уникальное дополнение читается на л. 16: князь Федор Юрьевич принес образ Николы Корсунского «во область свою во Удоль — тако б преже звашеся мѣсто то, идѣ же князь Федор живяше». На место происхождения рукописи, возможно, указывают приписки, сделанные на л. 23 об. тем же почерком, но другими чернилами: в одной говорится о буре, случившейся 3 августа 1645 г. в Костромской и Ярославской областях, в другой повествуется о поставлении в 1649 г. Кирилло–Белозерскому монастырю первого архимандрита Афанасия.

6) БАН, 4.7.3. Список может быть датирован концом XVII в. (филиграни: 1) Герб Амстердама без постамента, 2) Герб Амстердама, под ним буквы IP — определить не удалось). Повесть находится на л. 285— 300, на л. 300—302 — «Коломенское чудо». Родословие никольских священников помещено после первой части, текст обычный для редакции Б2, но вместо последнего имени протопопа Ивана читается — «сын Матфеев Прокопий» (?).

7) РГАДА, ф. 201 (Собр. М. А. Оболенского), № 20. Торжественник минейный лицевой, написан около 1639 г. (см. описание в Главе V). В цикле сказаний о чудесах Николая Мирликийского, в виде отдельного раздела, на л. 744—755 помещена Повесть о Николе Заразском, дополненная на л. 755—756 об. «Коломенским чудом 7021 г.» Повести предшествует на л. 743 об. миниатюра с изображением выходящей из храма процессии с иконой Николая Чудотворца, наверху киноварная вязь: «Святыи Николае чюдотворець Заразкии».

8) РГБ, ф. 865 (Собр. магазина «Антиквар»), № 3. Торжественник минейный лицевой, конца 30–х — начала 40–х годов XVII в. (описание см. в Главе V). В цикле сказаний о чудесах Николая Мирликийского на л. 504—514 об. читается Повесть о Николе Заразском, обозначенная как глава 42; на л. 514 об. — 518 помещено описание «Коломенского чуда 7021 г.» Повести предшествует на л. 503 об. миниатюра с изображением Николая Чудотворца.

Происхождение списков Оболенского и Антикварного связано с именем стольника при гробах царевичей, С. С. Хрущева. Оба Торжественника имеют сходный состав, текстологически же восходят к общему протографу. Несмотря на многочисленные пропуски и искажения (Юрий Владимирский назван «царем», Александр Невский — «Киевским»), в предполагаемом протографе сохранились и верные чтения, хотя некоторые из них могли быть порождены сверкой с редакцией А. Об этом свидетельствует следующий пример: в обоих видах редакции Б говорится, что Федор Юрьевич встретил чудотворную Корсунскую икону, «испущая слезы, яко струя», в списках же Оболенского (л. 746 об.) и Антикварном (л. 506 об.) читается «испущая слезы ото очию, яко струю» — как в редакции А.

9) ГИМ, собр. А. С. Уварова, № 535 (40). Часть сборника, содержащая Повесть, датируется 40–ми годами XVII в. Филигрань: Щит с лилией под короной, контрамарка из букв РН — типа Дианова и Костюхина, № 905 (1644 г., но без контрамарки); контрамарка с аналогичным щитом (но другого рисунка) — Дианова и Костюхина, № 947 (1647 г.). Повесть, составляющая главу 4 сборника, расположена на л. 37 об. — 67, на л. 67 об. — 73 об. — «Коломенское чудо». Первая часть Повести кончается на л. 45 уголком и Родословного перечня никольских служителей не содержит.

10) РНБ, собр. Общества любителей древней письменности, F.97. Сборник конца 50–х годов XVII в., филигрань: Голова шута с 5 бубенцами, контрамарка FD — Дианова и Костюхина, № 303 (1658 г.). Повесть (без начала) находится на л. 236—253, на л. 253—256 — «Коломенское чудо». Первая часть завершается Родословным перечнем никольских священников, доведенным до протопопа Ивана. Текст Повести начинается словами: «(Владиме)ра Святославича. В лѣто 6733. Явися святый великий чюдотворець Николае Зараский во преименитомъ граде Корсуни служителю своему Еустафию». В описании Д. С. Лихачева ошибочно утверждается, что в списке отдельные части спутаны, о чем якобы свидетельствуют пометы на полях: «преступи лист» (л. 240), «чти» (л. 241), «чти назади убиен бысть» (л. 242). На самом деле, эти пометы читательского характера фиксируют внимание на различных вариантах сообщения об убиении Федора Юрьевича, в самом же тексте Повести никакой путаницы нет.

11) ГИМ, собр. Е. В. Барсова, № 1472. Сборник 70–х годов XVII в., филигрань: Герб с буквами АВ, G и D — сходный знак имеется в альбоме Диановой и Костюхиной, № 263 (1670 г.). Сборник разделен на 69 глав, Повесть о Николе Заразском (составляющая 41 главу) расположена на л. 275 об. — 304 об. (в конце первой части — перечень никольских священников, доведенный до протопопа Ивана), на л. 304 об. — 309 об. читается «Чюдо святаго Николы» (случившееся в Коломне).

12) РГАДА, ф. 196 (Собр. Ф. Ф. Мазурина), № 522. Рукопись в 40, на 310 листах. Летописный свод, известный под названием Мазуринского летописца, включает под 6733 и 6745 г. фрагменты Повести о Николе Заразском редакции Б2 (с небольшими поправками по редакции А). Текст летописи доведен до 1682 г., водяные знаки бумаги также указывают на начало 80–х годов XVII в.

13) БАН, собр. Ф. М. Плюшкина, № 165. Сборник конца XVII в. (одна из поддающихся определению филиграней: Щит с рожком — типа Дианова и Костюхина, № 1161 (1699 г.)). На л. 330—352 об. помещена Повесть о Николе Заразском в особой редакции, названной Д. С. Лихачевым «Стрелецкой». В основе лежит список редакции Б2 с поправками по редакциям А и Бх. Историю создания памятника характеризует фраза, содержащаяся в самом тексте: «Списано у стрелецкого головы у Никиты Леонтиева сына Анненкова, у резанца, восмыя тысящи 141 году марта 2 день». В. Л. Комарович, обнаруживший памятник, трактовал процитированные слова как свидетельство создания редакции в 1633 г. на основе списка рязанца Анненкова. Д. С. Лихачев считает, что Плюшкинская рукопись представляет копию со списка 1633 г. Никиты Анненкова (следовательно, сама редакция могла быть создана и ранее), происхождение редакции исследователь связал с Коломной. И. А. Евсеева–Лобакова поддержала мнение Д. С. Лихачева, что существующая рукопись является точной копией списка 1633 г., принадлежавшего Н. Л. Анненкову, но создание редакции относит к 1606—1608 гг. и связывает ее с Псковом.

Отмеченное авторами внимание памятника к Коломне, Пскову и, добавим, к Мурому (в котором составитель видит центр Рязанского княжества и Рязанской епископии) может отражать различные этапы складывания того вида Повести, который отразился в Плюшкинском списке. Однако представляется бесспорным тезис о псковском происхождении редакции в целом. Город назван «во всей Росии пресловущим великим градом Псковом», специально отмечен среди городов, которых не коснулось Батыево разорение. Очень важным является найденное И. А. Евсеевой–Лобаковой историческое свидетельство, что в 30–х годах XVII в. Никита Анненков был стрелецким начальником как раз в Пскове. Укажем еще на одно показательное чтение, не обращавшее на себя внимание исследователей: Киево–Печерский монастырь назван в тексте «Киевскими Печорами» — на манер Псковских Печор. О псковском происхождении исследуемого памятника свидетельствует сам Плюшкинский список. В сборнике Повесть о Николе Заразском (л. 330—352 об.) включена в специальную подборку чудес святого Николая Мирликийского, происшедших в Киеве, Рязани, Пскове и других местах. Особенной подробностью выделяется помещенное на л. 354—361 об. «Воспоминание знамения от образа святаго Николы Мирликийскаго чюдотворца во граде Пскове», в котором обстоятельно описываются знамения, строительство псковских церквей, соборные хождения и освящения на протяжении 1676—1680 гг. Псковское происхождение Плюшкинского сборника выдает вообще обилие в нем памятников псковской литературы: «О знамении от иконы Богородицы во Пскове», «Повесть о Печерском монастыре», «Повесть о Святогорском монастыре, еже во области Псковской», «Повесть о явлении иконы на Камене озере во области Псковской», «Сказание о избавлении града Пскова от пленения Литовскаго краля Батура».

Отмеченные выше слова памятника: «Списано у стрелецкого головы у Никиты Леонтиева сына Анненкова, у резанца, восмыя тысящи 141 году марта 2» — в любом случае следует расценивать как признак редактирования, поэтому мнение В. Л. Комаровича о создании редакции именно в 1633 г. представляется более правильным.

Соотношение списков Повести о Николе Заразском редакции Б2 представлено на Рис. 12.

 

§ 5. Источники Повести о Николе Заразском

Теперь, обладая более точными сведениями о редакциях А, Бх и Б2, можно приступить к определению летописного источника, которым пользовался составитель Повести о Николе Заразском. Близость текста Повести с летописями различных традиций была замечена давно, но соотношение между памятниками объяснялось по–разному. Пока исследователи были уверены в раннем происхождении Повести о Николе, текст ее анализировался с учетом летописей древнейшей поры. Но для объективности сопоставление следует производить со всем корпусом русских летописей, сохранившихся до начала 60–х годов XVI в., т. е. времени бытования сформировавшихся списков Повести о Николе Заразском. Для сравнения нами были привлечены летописи Новгородская I, Лаврентьевская, Троицкая, Софийская I, Новгородская IV, Ермолинская, Московский свод 1479 г., Типографская, Вологодско–Пермская, Никоновская, Воскресенская и др. При этом, естественно, учитывалась история происхождения летописных сводов XIV— XVI вв.

В первой части Повести совсем немного параллелей с летописными текстами, тем не менее, они имеются. Повесть в редакции А открывается вступлением:

«Въ лѣто 6733. Приход изъ Корсуня чюдотворнаго Николы образа Заразскаго … въ третье лѣто по Калском побоище. Тогда убиито много князей русских и сташа князи рустии за половець, а побьени быша за Днепром на речке на Хортицы на Калском поле Половецькой земли на Калках месяца июня въ 16 день» (282).

Несмотря на столь краткий вид известия о Калкской битве, характер летописного источника, сокращенного в Повести, определяется достаточно уверенно. За словами «сташа князи рустии за половець» явно скрывается эпизод, описанный в Новгородской I летописи, об обращении половцев за помощью к Мстиславу Галицкому и другим князьям, о посылке ими богатых даров и, наконец, о решении всех южнорусских князей выступить в поход «поклона деля и молбы князь половьчьскых». Упоминание Хортицы и даты сражения 16 июня ведут к Ипатьевской летописи (в Лаврентьевской — 30 мая, в Новгородской I — 31 мая). Подобное сочетание различных летописных традиций (новгородской, южнорусской, московской, тверской и др.) представлено в так называемом Новгородско–Софийском своде (который определяется теперь как Свод 1418 г. митрополита Фотия), реальными отражениями которого являются Новгородская IV и Софийская I летописи. Новгородская IV не могла в данном случае служить источником для автора Повести о Николе Заразском, поскольку рассказ о Калкском сражении в этой летописи сокращен и из него выпали упоминания о Днепре и Хортице. А вот Софийская I или какой–то свод, построенный на ее основе, вполне могли быть использованы в Повести. Данный вывод можно уточнить. Судя по тому, что 6733 г. считался «третьим лѣтом по Калском побоище», само Калкское сражение в искомом летописном источнике датировалось 6731 г. Но в Софийской I летописи (как и в Новгородской IV) статья о Калке помечена 6732 г., та же дата проставлена в Вологодско–Пермской летописи, Ермолинской и сходных с нею. И только в Московском своде 1479 г. рассказ о сражении на Калке, восходящий к Софийской I летописи и дополненный по Троицкой, датирован 6731 г. Говорить об использовании в редакции А именно Московского свода 1479 г. было бы преждевременно (годовую дату составитель мог исправить и по другому источнику). В редакции Бх указанная фраза выглядит намного короче: «Приход чюдотворнаго Николина образа … во фторое лѣто по Калском побоище» (302). Но, как ни странно, эти слова даже ближе к Софийской I (старшего извода). Редакция Б2 никаких сведений о Калке не содержит. Таким образом, анализ рассмотренного фрагмента пока не дает точного материала о соотношении редакций А, Бх и Б2, но упоминание о сражении на Калке в А и Бх очевидно свидетельствует об использовании Софийской I летописи (или даже более позднего летописного свода).

Параллели с летописями имеет также рассказ о крещении князя Владимира:

Зависимость повествования редакции А от летописи типа Софийской I очевидна, потому что только в XV веке появляется название церкви св. Иакова, где крестился Владимир Святославич (в Лаврентьевской летописи церковь называлась св. Василия, в Новгородской I — св. Василиска, в Радзивиловской — св. Богородицы, в Ипатьевской — св. Софии), только в XV веке Анастас Корсунянин стал называться иереем, чем и вызвано ошибочное отождествление с ним корсунского епископа (такая же ошибка в редакциях Жития св. Владимира, составленных в XV столетии). Важно отметить, что летописный источник Повести о Николе сближается с Московским сводом 1479 г. В Московском своде читается: «Володимер рече … поистинне велик Бог христианск», что ближе к тексту Повести.Выявленные совпадения дают некоторый материал о соотношении редакций Повести о Николе Заразском. Именование императоров Василия и Константина — «Парфиенитос, православный», присутствующее в первоначальном виде редакции А и заимствованное из известной статьи «Царие, царьствующии в Констянтине граде, православнии же и еретици», пожалуй, читалось и в оригинале Повести, поскольку приверженность к православию царицы Анны отмечается далее всеми редакциями. Но редакция А содержит и ошибочные чтения: «ничто же не видяше» вместо правильного «не видяше ничто же» редакций Бх и Б2 и неуместное добавление, что Владимира крестили «вне града Херусони», когда выше было написано, в соответствии с источником, о крещении Владимира в церкви св. Иакова «посреди града». Таким образом, редакция А, лучше сохраняя отдельные чтения оригинала Повести, вместе с тем уже и отклонилась от него. Ошибки имеет редакция Бх: в первых двух упоминаниях царицы Анны она названа «царевной», хотя дальше говорится о невесте — «царице» и попах «царицыных», корсунянин Анастас именован Анастасием. В редакции Б2 Никольская церковь определена стоящей «посреди града, близ торгу, близ церкви». Слова «близ торгу» отсутствуют в А и Бх, а на их вставной характер указывает неуклюжее повторение предлога «близ». Вставка порождена вторичным обращением к тому же самому летописному источнику (ср. тексты). Итак: каждая из редакций А, Бх и Б2 имеет вторичные чтения, и ни одна из них не могла служить оригиналом для других — все они восходят к общему протографу.

Летописный источник заметен в рассказе об отплытии Евстафия из Корсуня (ср. с легендой о путешествии апостола Андрея в Русскую землю):

Но краткость фрагмента не позволяет определить конкретно ту летопись, которая была использована составителем Повести о Николе Заразском. Разночтения также не выявляют соотношение редакций Повести, однако следует обратить внимание на текст редакции Б2 — «се же море словет Руское», буквально совпадающий с летописным, в то время как А и Бх дают иной порядок слов: «се же словет море Руское».

В первой части Повести имеется еще одно заимствование из летописи типа Софийской I, а вернее, из той переделки плача княгини Евдокии, которая более полно читается во второй части: Федор Юрьевич припал к чудотворному образу, «испущая слезы от очию, яко струю». Так читается в редакции А (286), но в Бх (307) и Б2 (327) слова «от очию» пропущены, и это является признаком существования общего протографа у редакций Бх и Б2.

Вторая часть Повести открывается описанием Батыева нашествия, причем зависимость именно от Московского свода 1479 г. становится уже вполне определенной. Летописный источник лучше передан в редакция Б2:

По особенностям текста летописный источник Повести о Николе Заразском вполне определяется: это был именно Московский свод 1479 г. Например, в эпизоде об обращении рязанских князей за помощью к Юрию Владимирскому в Новгородской I, Софийской I и Новгородской IV читается «просяче помочи, или самому поити», в Московском своде вместо выделенных слов — «или бы и сам пошел», что и нашло отражение в Повести. После отказа Юрия Владимирского в Новгородской I помещено нравоучение: «Но уже бяше Божию гневу не противитися, яко речено бысть древле Исусу Наугину Богом. Егда веде я на землю обетованую, тогда рече: аз послю на ня преже вас недоумение, и грозу, и страх, и трепет. Тако же и преже сих отъя Господь у нас силу, а недоумение, и грозу, и страх, и трепет вложи в нас за грехы наша». Софийская I летопись повторяет данный текст (в Новгородской IV фрагмент опущен), а Московский свод его сокращает: «Но уже бяше Божию гневу не противитися, недоумению и грозу и страх и трепет наведе на ны за грехи наша», — но именно этот вид и передает редакция Б2. Попутно заметим, что редакция Бх (310) текст переделывает («Но противу гневу Божию хто постоит, страха и трепету сиа вся наиде грех ради наших»), а редакция А вообще опускает (перестраивая структуру повествования и искажая текст). Отметим еще одно характерное чтение: в Софийской I и Новгородской IV написано, что в алтарях татары «много кровопролитие съдеяша (сътвориша)», в Московском своде — «кровь многу прольяша», причем так же читается и в Повести.

Любопытно, что для описания Батыева нашествия 1237 г. автор Повести привлекает более поздние известия (1270 г. — о смерти Романа Рязанского, Повесть о разорении Москвы Тохтамышем в 1382 г.). Далее Повесть о разорении Москвы Тохтамышем становится основным источником при описании бедствий 1237 г.:

Редакция А, как видим, соответствует летописному тексту (Троицкой, Новгородско–Софийских), а редакции Бх (316) и Б2 (337) его распространяют: «град разорен, земля пуста, церкви позжены, святых образы ободраны и переколоты», — что свидетельствует о существовании у Бх и Б2 отдельного протографа (редакции Б).

Продолжим сопоставления:

Указанный фрагмент появился в Повести о разорении Москвы Тохтамышем лишь в Новгородско–Софийских летописях (в Троицкой летописи его не было). Но вместо фразы «Кто не жалуеть толика народа людей» в Московском своде 1479 г. дается чтение «Кто не взрыдает о селице народе людий», затем добавляются слова «напрасно и нужно скончавшася», — и все эти изменения отразились в Повести о Николе Заразском. Текст Повести лучше представлен в редакции Бх, в Б2 пропуск из–за гаплографии (337 — после слов «народа людий»), в А имеются редакционные изменения.

Сравниваем тексты далее:

Близость Повести именно к Московскому своду видна при сравнении с Софийской I, где читаем: «И в том часе изменися, егда взят бысть и пожжен, не видети иного ничего же, развие дым и земля» (Новгородская IV отстоит еще дальше). Отметим, что в редакции А (296) пропущены слова «и земля», в Бх (317) отсутствуют слова «ничто же» (в фразе «ничто же благо видети»), а в Б2 (338) тексты переставлены.

Переходя к сравнению плача Ингваря Ингоревича с плачем Евдокии из «Слова о житии и о преставлении великого князя Дмитрия Ивановича, царя Русьскаго», мы имеем возможность оценить различные точки зрения, высказанные в литературе о соотношении обоих памятников. А. И. Соболевский, впервые отметивший их сходство, счел плач Евдокии переделкой плача Ингваря. Об обратной зависимости — рязанского плача от плача Евдокии — достаточно веско высказалась В. П. Адрианова–Перетц, а Д. С. Лихачев привел дополнительные аргументы в пользу этого мнения. Следует обратить внимание на то, что при сравнении текстов исследователи цитировали Новгородскую IV летопись, полагая (и справедливо), что «Слово о житии» лучше представлено именно в этой летописи. Но проблема соотношения двух указанных памятников решается гораздо проще, если сопоставить плач Ингваря с более поздним Московским сводом 1479 г.:

Ряд чтений определенно сближают Повесть о Николе Заразском и Московский свод 1479 г. Например, в Софийской I и Новгородской IV читается «восплакася», в Повести и Московском своде — «возопи»; в Новгородско–Софийских читается «слезы от очию», в Московском своде «слезы от очию, яко быстрины речныя», в Повести — «слезы от очию, яко струю»; в Новгородско–Софийских — «како умре» и «како заиде», в Повести и Московском своде — «како успе» и «камо заиде»; в Новгородско–Софийских «от горести душа», в Повести и Московском своде — «в горести душа»; Новгородско–Софийские дают чтение «Что ли нареку день той», а Повесть и Московский свод — «Како ли нареку день той или како въспишу его». Очевидно, существующие параллели между плачем Ингваря Ингоревича и поздним вариантом плача княгини Евдокии следует объяснять фактом зависимости Повести о Николе Заразском именно от Московского свода 1479 г.

Выявление летописного источника Повести позволяет высказать обоснованные суждения о соотношении ее редакций в части рассмотренного фрагмента. В редакции А имеются многочисленные искажения текста и пропуски: отсутствуют слова «слезы от очию яко струю испущаа» (297), «уность бо не отиде от нас, а старость не постиже нас» (298), «гортань премолкает, смысл изменяется» (298). В редакции Бх добавлены по сравнению с источником слова «велми ревый» (317) и допущены мелкие пропуски. В редакции Б2 искажение: «драгый» вместо «светлый» (339).

Несомненные признаки близости обнаруживают также Похвала роду рязанских князей в составе Повести о Николе Заразском и «Слово о житии и о преставлении великого князя Дмитрия Ивановича, царя Русьскаго». Д. С. Лихачев предполагал, что Похвала роду рязанских князей более логична, отличается цельностью изложения и объединена общим ритмом, следовательно — первична по отношению к «Слову». Но исследователь не принял во внимание такой фактор, как возможность умелой литературной редактуры более позднего компилятора.

Сравним тексты:

Существует один признак, по которому определяется старшинство летописного «Слова о житии» перед Похвалой роду рязанских князей. «Слово о житии» буквально пронизывает идея утверждения царского достоинства великого князя Дмитрия Ивановича, поэтому оно насыщено понятиями соответствующего значения: «царь», «царь Русский», «всей земли государь», «царский сан», «царская багряница», «царский венец», «царский престол» и т. д. Обратим внимание на следующие возвышенные выражения: «прием скипетры всея Русскыя земля и настолование земнаго царства», «предержа земное царство и к небесному приближаяся». Составитель Похвалы роду рязанских князей старательно избегает «царственной» символики и не ставит рязанских князей в один ряд с владыками мира, но в двух случаях его выражения повторили тексты «Слова о житии», в соответствующем стиле рисующие образ «государя всей земли»: «предержа земное царство и к небесному приближаяся» (301) и «честь и славу от всего мира приимаста» (301). Более естественно эти слова, конечно, подходят для характеристики «самодержца всея Русскыя земли».

Но имеется способ выяснения взаимоотношения между «Словом о житии» Дмитрия Ивановича и Похвалой рязанским князьям, надежность которого не вызывает сомнений. Суть подхода состоит в изучении истории текста «Слова о житии» в процессе движения его в составе различных летописных сводов, а затем сравнения развернувшейся картины с Похвалой роду рязанских князей. Если Похвала будет содержать чтения позднего летописного памятника, то, естественно, она не могла являться источником «Слова о житии» при его составлении, а сама была написана под влиянием позднего варианта «Слова».

Старшие тексты «Слова о житии» Дмитрия Ивановича содержатся в Софийской I и Новгородской IV летописях. Легко заметить, что Похвала роду рязанских князей сближается с традицией Софийской I летописи, но для большей убедительности мы будем производить сравнение с обеими старшими редакциями. В результате становится очевидной близость Повести о Николе Заразском к Московскому своду 1479 г. Так, в Софийской I и Новгородской IV читается: «ратным же всегда в бранех страшен бываше», в Московском своде текст сокращен и переделан: «ратным же в бранех страшен являшеся» — и в том же виде воспроизведен в Повести о Николе. Вместо слов «к небесному присягая» (Софийская I и Новгородская IV) в Московском своде читается «к небесному приближаяся» — то же и в Повести. Фраза «и по браце совокупления тело свое чисто же соблюде» (Софийская I и Новгородская IV) в Московском своде после сокращения и перестановки слов выглядит иначе: «соблюде же и по браце тело чисто», что и запечатлелось в Повести о Николе Заразском.

В рассмотренном фрагменте каждая из редакций Повести имеет свои дефекты. В редакции А (301) пропущено «чисто» после слов «по браце», в Б2 (342) вместо «царство» написано «государство». Но одна ошибка свойственна только редакциям Бх и Б2, именно: в фразе «честь и славу от всего мира приимаста» указанные редакции опускают слова «и славу». Это является еще одним свидетельством существования у Бх и Б2 общего протографа.

Заключительный эпизод Повести — о вокняжении в Рязани Ингваря Ингоревича—также основан на летописном известии (1238 г.):

Фрагмент имеет ближайшие параллели именно с Московским сводом 1479 г., потому что в Новгородско–Софийских летописях известие вообще отсутствует, а в Московский свод оно проникло из Троицкой (но в самой Троицкой летописи, судя по Лаврентьевской, текст имел отличия).

Сравнение Повести с выявленным летописным источником показывает, что наибольшее количество искажений в тексте рассмотренного фрагмента имеется в редакции А (301): пропущено имя Ингваря Ингоревича, в словах «люди многи» опущено «многи», вместо «тотар» написано «зловернаго царя Батыя».

Итак, в результате сопоставлений с летописями различных традиций мы пришли к выводу, что в Повести о Николе Заразском использован Московский свод 1479 г. Этот памятник известен в трех списках: Уваровском 20—30–х годов XVI в. (ГИМ, собр. А. С. Уварова, № 1366 (40) — издан в XXV томе ПСРЛ), Эрмитажном середины XVIII в. (РНБ, Эрмитажное собр., № 416б — при издании XXV тома ПСРЛ по нему восполнены тексты утраченных листов Уваровского списка), Архивский конца XVII — начала XVIII в. (РГАДА, ф. 181 (Собр. МГАМИД), № 20 — так называемая Ростовская летопись), в котором текст Московского свода соединен с летописью Дубровского (доходящей до 1539 г.) и местами выправлен по Никоновской летописи. Источник Повести о Николе вряд ли может быть сближен с Уваровским списком, пропуски и искажения которого нам пришлось в процессе анализа исправлять по другим спискам, и тем более с очень поздней Эрмитажной рукописью, в которой ошибочных чтений еще больше. А вот с Архивским списком параллели в Повести о Николе действительно находятся. Первый такой признак обнаруживается в рассказе о крещении князя Владимира. Во всех летописях современные Владимиру византийские императоры называются «цари Василий и Константин». В Архивском списке (под влиянием Никоновской летописи) цари названы «греческими» и добавлено, что они являются сыновьями царя Романа, внуками Константина Багрянородного, правнуками Льва Премудрого (Арх., № 20, л. 37). Эти сведения заимствованы из статьи «Царие, царьствующии в Констянтине граде, православнии же и еретици», которая, кстати, находится среди вводых статей Никоновской летописи. В Повести о Николе (282) императоры Василий и Константин также названы «греческими», затем в результате обращения к статье «Царие царьствующии» раскрыто прозвище Багрянородного — «Порфирогенит», переданное в разговорной огласовке — «Парфиенитос». Другое сближение с Архивским списком, вернее, с его протографом наблюдается при описании разорения Рязани: «и не бе в ней ничто благо видети, токмо дым, и земля, и пепел» (317). «Дым и земля» читаются в Московском своде (и Софийской I), в Новгородской IV еще добавлено — «персть, прах и пепел». Таким образом, в Повести слились чтения Московского свода и Новгородской IV летописи, а эти источники как раз и скомпилированы в Архивском списке. Данное замечание, правда, ослабляется тем обстоятельством, что в Архивском списке Повесть о разорении Москвы Тохтамышем передана по Новгородской IV летописи и в таком виде влиять на Повесть о Николе Заразском явно не могла. Поэтому можно только осторожно предположить, что составитель Повести, вероятно, имел возможность пользоваться такими источниками, как Никоновская летопись, Московский свод 1479 г. и Новгородский свод 1539 г. (летопись Дубровского) в то время, когда они еще не были объединены в одном памятнике, — а это было возможно только в период правления митрополита Макария (1542—1563).

Но и открытие того бесспорного факта, что Московский свод 1479 г. являлся источником Повести о Николе Заразском, уже дает многое для решения проблемы происхождения Повести. Во–первых, отсюда следует, что Повесть о Николе не могла возникнуть ранее конца XV в. Следует, впрочем, заметить, что написание имени князя Александра Ярославича с прозвищем «Невский» (во всех редакциях Повести) свидетельствет о еще более позднем времени возникновения Повести: на официальном уровне Александр Ярославич назван «Невским» впервые в Никоновской летописи (под 6800 и 6903 г.) — т. е. только в конце 20–х годов XVI в.; но широкое распространение прозвище «Невский» получило лишь после канонизации князя Александра Ярославича в конце 40–х годов XVI в. Учитывая данное обстоятельство, приходим к выводу, что Повесть о Николе Заразском не могла быть составлена ранее середины XVI в.

Во–вторых, мы получили строгое текстологическое обоснование схемы взаимоотношения редакций Повести: редакции Бх и Б2 восходят к одному протографу (редакции Б), в котором, наравне с редакцией А (и независимо от нее), отразился оригинал Повести. В–третьих, использование в обеих частях Повести однородного летописного источника, более того, наличие в первой части фразы из плача Ингваря (переделанного из плача княгини Евдокии) — свидетельствуют об одновременном создании обеих частей памятника и их принадлежности одному автору. Впрочем, на последнем тезисе следует остановиться подробнее.

Не приходится сомневаться, что доминирующей темой Повести является прославление местночтимой иконы св. Николая Чудотворца. Первая часть Повести целиком отвечает этой главной цели. Корсунская икона с самого начала объявляется «чудотворной». Ее значительность определяется такими фактами, как соседство с корсунской церковью апостола Иакова, в которой принял крещение святой князь Владимир Святославич, и с «красной полатой», предназначенной для пиров византийских императоров. Перенос иконы в Рязанскую землю предопределен «великим святителем» Николаем Чудотворцем с характерным напутствием: «Тамо хощу быти, и чюдеса творити, и место прославити». Чудотворения от иконы начинают проявляться еще в Корсуне (исцеление ослепшего Евстафия), во время же путешествия образ Николы «нача великие чюдеса творити», а в Новгороде исцелил тяжело заболевшую жену Евстафия. Уведав о «великих и преславных чюдесах», спешит поклониться иконе рязанский князь Юрий Ингоревич. Основание Никольского храма в Рязанской земле окружено ореолом значительности: его строит рязанский великий князь Юрий и освящает местный епископ Евфросин. Внесение в Повесть легенды о Федоре и царевне Евпраксии очевидным образом преследует цель осмыслить название «Заразской» иконы и самого места нахождения храма. Во второй части Повести, несмотря на ее преимущественно воинский характер, тема Заразской иконы и церкви постоянно находится в поле внимания автора. Рассказ начинается с того, что описываемые события происходят в 12–е лето «по принесении чюдотворного Николина образа ис Корсуня». Вновь повторяется легенда о смерти князя Федора и царевны Евпраксии. Перед сражением рязанские князья молятся в городском соборе «великому чюдотворцу Николе». В конце Повести рассказывается о захоронении Федора, Евпраксии и Ивана Постника у «великого чюдотворца Николы Корсунского» и вновь объясняется, почему икона называется Заразской. А завершается Повесть родословным перечнем служителей «великого чюдотворца Николы Заразского» — окончательно раскрывающим основную идею произведения и среду, из которой вышел его автор.

Род никольских попов, начинающийся именами Евстафия и его сына, второго Евстафия, очевидным образом связан с первой частю, где названы те же лица. Вместе с тем, несмотря на крайнюю лаконичность перечня служителей церкви Николы Заразского, в нем обнаруживается достаточно редкий лексический элемент, соотвествующий как раз воинскому сюжету второй части Повести: в родословном перечне утверждается, что потомки Евстафия служили 335 лет «непременно» (321), а в эпизоде об осаде Рязани татарами рассказывается, что защитники города бились также «непременно» (в отличие от Батыева войска, которое «переменяшеся»). Вообще язык обех частей Повести один и тот же, несмотря на различие тематики. В первой части Евстафий «нача ужасатися», а потом «скорбети и плакатися», во второй части уже Батый «нача велми скръбети и ужасатися», Юрий же «нача плакатися», а Ингварь «плачася безпрестано». В первой части Федор «испущал слезы от очию, яко струю», во второй части у Ингваря «слезы от очию, яко поток течаше». «Великий чюдотворец Никола Корсунский» называется так и в первой части, и во второй, и в перечне служителей Никольской церкви. В обеих частях Батый непременно фигурирует как «безбожный царь», Евпраксия — «царска рода», Федор — «благоверный», а храм Николы воздвигнут в некоей «области». Описание самоубийства Евпраксии в двух частях вообще доходит местами до полного тождества:

Подводя итоги нашему исследованию, приходим к выводу, что Повесть о Николе Заразском — произведение единое по своему замыслу, языковым особенностям и использованным источникам. Все части памятника написаны в одно время и одним автором, объединены общей идеей прославления местных святынь. Данный вывод распространяется и на заключающий Повесть «Род поповский Николы чюдотворца Зараского», первоначальный вид которого читается в редакции Бх. Как подмечено выше, фраза о 335 годах «непременного» служения рода Евстафия Корсунского написана в манере составителя всей Повести — а это приводит к признанию, что текст Повести вместе с Родословным перечнем создан в 1560 г. (1225 + 335 = 1560). Это заключение проверим теперь на текстологической стемме списков и редакций Повести о Николе Заразском.

Рассмотрим сначала редакцию Бх (см. Рис. 11). Характеристику основного ствола графического дерева определяют древнейший список Пог., № 1594 и списки Увар., № 16, Пог., № 1442, Барс., № 940 — все они сопровождаются перечнем служителей, доведенным до протопопа Ивана и содержащим фразу о 335 годах служения Корсунского рода. К этому же стволу восходит редакция иерея Симеона, в которой перечень продолжен, а число лет «непременного» служения увеличено до 389, что свидетельствует о составлении редакции в 1614 г. Боковая ветвь, представленная списком Арх., К. 51, «Рода поповского» не содержит — и это сделано сознательно, потому что в Арх., К. 51 после окончания текста приписаны слова: «и ныне и присно и во веки веком, аминь». Таким образом, с полным основанием можно считать, что оригинал редакции Бх содержал роспись никольских попов от Евстафия до протопопа Ивана с указанием на 335 лет их служения.

В редакции Б2 перечень никольских священников также доведен до протопопа Ивана, но несколько отредактирован, в частности в нем опущена фраза о количестве лет непрерывного служения, а сам перечень вставлен после первой части Повести. Во всех основных звеньях стеммы редакции Б2 представлены списки с такого вида перечнем, в том числе его содержит и древнейший список Пог., № 643, изготовленный около 1562 г. Следовательно, перечень описанного вида сопровождал и оригинал редакции Б2.

Поскольку редакции Бх и Б2 восходят к общему источнику, редакции Б, то создавшуюся ситуацию легче всего объяснить следующим образом: редакция Б содержала перечень никольских священников до протопопа Ивана с указанием на 335 лет служения их рода, редакция Бх воспроизвела перечень полностью, а Б2 — с опущением количества лет. Если встать на формальную точку зрения, то можно предположить, что перечень редакции Б составлен ранее 1560 г., указание на который содержит редакция Бх. Но и в таком случае редакция Б не могла быть намного старше редакции Бх, так как перечень священников в Бх и Б2 одинаково заканчивается именем протопопа Ивана Вислоуха, который упоминается в источниках с 1560 по 1578 г. (см. выше). Чтобы прояснить положение, обратимся к рассмотрению редакции А.

Списки первоначального вида редакции А по разным причинам не воспроизвели перечень никольских служителей (в Вол., № 523 окончание Повести пришлось на конец тетради, в других списках отразились лишь отдельные эпизоды из Повести, и их составители, по–видимому, не были заинтересованы в увековечивании рода никольских попов). Но большинство списков восходит к особой переработке памятника, в которой родословие никольских священников пополнилось сыном Ивана Вислоуха — Петром, хотя сведение о 335 годах служения рода сохранилось.

Поскольку редакции А и Б, как было выяснено, независимо отражают один оригинал, то становится очевидным, что этот оригинал должен представлять собой Повесть с приложенным перечнем священников церкви Николы Заразского, доведенным до протопопа Ивана Вислоуха и сопровождавшимся указанием на 335 лет их непрерывного служения после перенесения иконы из Корсуня на Рязань. Поскольку последнее произошло в 1225 г., то получаем год составления всей Повести о Николе Заразском — 1560 г.

К созданию в 1560 г. Повести о Николе определенно был причастен клир Никольской церкви: об этом свидетельствуют доминирующая в памятнике идея прославления местной чудотворной иконы и стремление увековечить род служителей Николы Заразского. О «поповском роде» никольских священников следует поговорить особо. Упоминания в первой части Повести родоначальника семейства Евстафия, его жены Феодосии и сына Евстафия второго очень напоминают записи Синодика, который должен был вестись при церкви Николы Заразского. По–видимому, без всяких натяжек можно признать, что все имена, приведенные в родословном перечне никольских священников, извлечены из Синодика Никольского собора. Правда, характер синодичных записей не всегда позволяет в точности расшифровать семейные отношения лиц, внесенных в поминание. Пропуски и дефекты чувствуются и в Родословии никольских попов. В этом Родословии перечислены 9 поколений на протяжении 335 лет. На самом деле хронологические рамки следует расширить. Первый Евстафий упомянут под 1225 г. уже в сане иерея, кроме того, он был женат и имел сына. По этим признакам, Евстафий должен был родиться в 90–х годах XII в. Последним в перечне значится протопоп Иван, но он жил, судя по показаниям источников, еще в 1578 г. На протяжении от конца XII в. до времени Ивана Грозного, например, в росписи московской княжеской династии значится 11 поколений (от Ярослава Всеволодовича до Ивана Грозного), а в родословном перечне никольских попов — только 9. Не увязываются эти данные и с известным наблюдением С. Б. Веселовского, что в средневековой Руси в течение столетия сменялось 3—4 поколения.

В конце родословного перечня никольских попов читается загадочная фраза: «Се написа Еустафей вторый, Еустафьев сын Корсунскаго, на паметь последнему роду своему». Этому Евстафию приписывают иногда авторство в отношении всей Повести о Николе Заразском или только первой ее части. Но Повесть, судя по источникам, языку и содержащимся в ней хронологическим приметам, написана в 1560 г. и никакого более раннего протографа не имела. Единственное, что можно было бы признать авторским вкладом второго Евстафия, — это вписание в Синодик имен своих родителей с кратким упоминанием об истории перенесения иконы. Подлинным же автором Повести о Николе Заразском являлся священник Никольского храма, работавший в 1560 г. Поскольку составление такого произведения никак не могло обойтись без участия главы клира, то решаемся приписать авторство Повести самому протопопу церкви Николы Заразского Ивану Вислоуху, учитывая еще и то обстоятельство, что его именем заканчивалась роспись «Рода поповского Николы чудотворца Заразского».

Установление даты (1560 г.) написания Повести о Николе Заразском позволяет связать ее содержание с событиями того времени. Упоминание Кеси в качестве места высадки Евстафия наверняка перекликается с эпизодами начавшейся в 1558 г. Ливонской войны. После падения Дерпта и Нарвы главной целью правительства Ивана Грозного являлся захват Кеси (Вендена) и Риги — важнейших с экономической и военной точек зрения городов, резиденций магистра Ливонского ордена. Показательны в этом смысле операции царских воевод. В январе 1559 г. русский отряд в 18000 человек из Дерпта направился к Вендену и Эрмесу, дошел до Западной Двины и все опустошил на своем пути. В феврале новые силы вторглись в Ливонию, повоевали «Кеские места» и дошли до самой Риги. В 1560 г. Ливония находилась на грани катастрофы: в результате нового вторжения русских пал важный стратегический пункт Мариенбург, а в августе взят Феллин — лучшая крепость Ливонии; после этого три отряда двинулись снова к Кеси (Вендену), Вольмару и Вейсенштейну.

С другой стороны, в эти же годы резко возрастает значение культа св. Николая Чудотворца, что не могло не являться дополнительным толчком для написания Повести о Николе Заразском. Напомним факты. 29 июня 1555 г. Москва встречала образ св. Николы Великорецкого, от которого по пути «многи исцеления быша» (так же описывался «путь» Николы Корсунского). Исцеления и чудеса «от образа великого чюдотворца Николы» (та же терминология и в Повести) продолжались далее, «по вся дни». Икона оставалась в Москве более года, ее поновляли сам митрополит Макарий и царский духовник Благовещенский протопоп Андрей. Царь велел воздвигнуть деревянную церковь во имя Николы Великорецкого, а «новонаписанный» образ чудотворца был поставлен в приделе храма Василия Блаженного. Другое чудо св. Николы произошло в мае 1558 г. при взятии русскими войсками Ругодива (Нарвы): Николин образ и икону Богоматери извлекли из пламени «ничем не врежены», и после этого пожар стал стихать. В августе обе иконы по распоряжению Новгородского архиепископа Пимена были принесены в Москву, где их торжественно встречали царь и весь Освященный собор. В январе 1559 г. уже на южных рубежах, в Дедилове, произошло новое чудо св. Николы, на этот раз имевшее воинскую направленность. Пономарю открылось видение: городские ворота сами отворились, и въехал «светлообразный муж» на коне, назвавшись Николаем Чудотворцем и обещая защиту от «поганых бусурман». Затем «светлообразный» исчез в церкви, которая тут же наполнилась «светом велиим».