Когда я была совсем маленькой, моя тетя привезла меня на море. Я бросалась в волны и ничего, кроме шума прибоя, не слышала. Сейчас, глядя на ужасающую фразу, я чувствовала себя так же. Вокруг говорили? Спорили? Кричали? Я не могла понять. Я слышала только, как кровь пульсирует у меня в ушах.

Зачем? Зачем я ему понадобилась?

Несколько месяцев назад Ре́лем хотел сделать меня одним из своих фамильяров, чтобы подготовить меня к «большему могуществу». Но не может быть, чтобы он хотел этого сейчас, сейчас, когда я убила Корозота. Должно быть, у него на уме было что-то страшное. Видимо, наказание.

Я поднялась, и гам стих.

– Он сказал, зачем я ему понадобилась? – Мой голос звучал на удивление спокойно, если учесть, что я была близка к самовозгоранию. С кончиков моих пальцев летели искры, в рукавах вспыхивали угольки. Я почувствовала, как Ди и Блэквуд благоразумно отодвигаются.

Император покачал головой:

– Нет.

– Мы этого не сделаем! Мы не отдадим ее! – заорал Ди, вставая рядом со мной. К моему удивлению, многие чародеи поднялись на ноги, демонстрируя свое согласие с Ди.

– Мы не ведем переговоров с демонами! – выкрикнул кто-то.

– Возможно, Ре́лем знает… – отозвался откуда-то низкий голос.

Подбадривающие возгласы стихли, когда его обладатель встал. Невысокий молодой человек с голубыми глазами под тяжелыми веками, в манерах которого было что-то властное.

– Чудесно, Валенс, – пробормотала я.

Ну конечно. Валенс был капитаном моего батальона. Все недавно присоединившиеся чародеи зачислялись в батальоны, чтобы их курировали и готовили к битвам, если только они не поступали на флот, под покровительство Чтецов. Валенс никогда не скрывал свою неприязнь ко мне. По его мнению, я была всего лишь лгуньей, а никакой не Предначертанной, да еще и приложила руку к смерти магистра Пейлхука. Несмотря на то что Валенс выступил против ужасных вещей, что творил Пейлхук (убийства невинных людей и вытягивание из них душ), чародеи все равно не слишком доверяли ему: Валенс все еще оставался одним из учеников Пейлхука. Он, видимо, был глубоко лоялен к своему покровителю, как и я была лояльна к Агриппе. Я-то это понимала, а Валенс считал, что Император проявляет фаворитизм, не наказывая меня.

Поэтому он решил, что сам накажет меня. Когда бы мы ни упражнялись во дворе казарм, он выискивал во мне недостатки. Я иду чуть не в ногу, формируя водяной смерч? «Сделай это еще пятнадцать раз». Он всех заставлял делать упражнение по новой, если я допускала хотя бы одну ошибку, что сделало меня очень непопулярной.

Меня совсем не удивило, что сейчас он захотел высказаться.

Валенс посмотрел на меня через зал:

– Возможно, Ре́лем знает, что она не одна из нас.

– Я была посвящена точно так же, как и ты, – парировала я. Возможно, это было очень по-женски, но я не собиралась позволять ему себя затоптать. – Я могу пользоваться Кашкой точно так же, как и ты. И точно так же, как и ты, я помогала в уничтожении Корозота.

– Да, опять одно и то же, – вздохнул Валенс.

Опять одно и то же – как будто я настойчиво показываю всем свою вышивку, уже в восьмой раз!

– Ты никогда не упускаешь возможности напомнить нам об этом примечательном подвиге, – продолжил он. – Но тебя посвятили несколько месяцев назад, Хоуэл. И что ты сделала с тех пор?

Я вовремя остановилась и не запустила тебе в лицо огненный шар.

– Садитесь все! – прогремел Уайтчёрч. – Меня шокирует, что кое-кто из нас проявляет разногласие в такие времена!

Я села, и Блэквуд пихнул меня локтем. Чтобы поддержать или наказать?

Валенс по-прежнему бросал на меня злобные взгляды, но и я отвечала ему тем же. К черту сдержанность.

– Где были охранники Королевы? – нахмурившись, спросил Блэквуд. – Наши солдаты знают, что ни один зал нельзя оставлять без присмотра, и двор Мэб должен был помогать страже присматривать за покоями Ее Величества.

В самом деле. Темная фея согласилась прислать еще больше оружия и солдат. Они установили вокруг города защитное кольцо в дополнение к барьерам чародеев. У дверей покоев должны были стоять рыцари феи и наши чародеи.

Уайтчёрч вздохнул:

– Кажется, во время смены караула произошла ошибка.

Если бы дезорганизованная от природы Темная фея помогла все устроить, то меня бы это не удивило.

– Я хотел поделиться этими новостями, прежде чем мы перейдем к основному вопросу. Мы должны обсудить укрепление барьеров. Теперь что касается защиты…

Я поняла, что мне надо быть внимательной. Нужно сосредоточенно вслушиваться в каждое слово Императора. Но я могла думать лишь о том, что Ре́лем приказал своему фамильяру написать эти слова кровью слуги. Несчастный погиб из-за сообщения, адресованного мне. У меня заломило в висках: это моя вина. Это была моя вина!

Что сделает Ре́лем, если он до меня доберется? Медленно разорвет на кусочки? Это было еще самое доброе, что он мог сделать.

Когда встреча подошла к концу, я поднялась вместе с Блэквудом и Ди. Мы стали гуськом спускаться, когда прогремел голос Уайтчёрча:

– Хоуэл, Блэквуд, встретимся в моих покоях.

Он развернулся и вышел через маленькую дверь, расположенную позади его трона.

– Удачи, – пробормотал Ди.

Я ожидала, что покои Императора будут выглядеть так же величественно, как и обсидиановый зал. Воображение рисовало просторное помещение с греческими колоннами и усмехающимся бюстом Гомера. Но нет, тут было довольно уютно. Турецкий ковер был изношенным и потертым, красные и желтые нити выцвели от времени. Два стула, обитые полосатой тканью, тоже были далеко не новые. На столе стоял фарфоровый бульдог с коричневыми пятнами, и Уайтчёрч рассеянно коснулся его головы, присаживаясь.

– Итак, – сказал он, обращаясь ко мне, как будто начинал обычный разговор, – как ты себя чувствуешь?

Вот уж не ожидала, что повелителю сообщества чародеев Англии есть какое-то дело до моего самочувствия или до моих чувств.

– Виноватой. – Опустив взгляд на ковер, я подметила несколько рассыпанных крошек. – Я не понимаю, чего ему надо.

– Ты ранила гордость Ре́лема, точно так же как и его армию, когда убила Корозота, – сказал Уайтчёрч. – Он хочет наказать тебя и навредить нам.

– Должна ли я пойти к нему? – Я не могла думать ни о чем, кроме несчастного убитого слуги. – Возможно, он не навредит мне. Может быть, мы бы что-то придумали, чтобы я смогла за ним следить, или он…

Я умолкла. Мне было трудно дышать, наверное, слишком туго затянула корсет. Прижав руки к животу, я увидела, что они дрожат.

– Агриппа рассказывал мне об этом твоем качестве, – кивнул Уайтчёрч, и его мрачные интонации немного смягчились. – «Она не выносит чувствовать себя ненужной» – так он говорил. Я видел, что он гордится тобой, еще до того, как ты… научилась управлять своими способностями.

Уайтчёрч знал, что я солгала Агриппе о моем магическом происхождении. Когда Королева посвящала меня, он не скрывал, что я ему не нравлюсь. Сначала он был холоден ко мне. Но за последние несколько недель – несмотря на титанические усилия Валенса – все изменилось.

– Я не хочу, чтобы из-за меня пострадал кто-то еще, – пробубнила я. Только не плакать.

– Поэтому даже не думай идти к нему. – Уайтчёрч щелкнул костяшками пальцев. – Он считает, что ты наш лучший агент. Видимо, он хочет показать публике, что мы настолько слабы, что не смогли защитить человека, которого воспитали как нашего спасителя.

Это было умно. Все в Англии верили, что чародеи нашли спасительницу – Предначертанную. Когда мы шагали по булыжным мостовым города, я видела, как светлеют лица людей. Иногда маленькие девочки подбегали ко мне с милым подарком, цветком или лентой. Горожане радовались как дети, а ко мне сразу же возвращалось чувство разъедающей вины. Я не была их спасительницей, но притворялась ею. А сейчас, когда я привлекла к себе внимание Ре́лема, я подвергала все свое окружение очень большой опасности – опасности, от которой я, черт возьми, не могла их защитить.

Мне пришлось закрыть глаза и взять себя в руки.

– Что нам делать? – спросил Блэквуд.

– Нам надо обеспечить безопасность для нашей Предначертанной, – сказал Уайтчёрч. В его голосе не было насмешки. – Блэквуд, так как ты опекун Хоуэл, нам надо это обсудить.

Я рассвирепела от этих слов. Блэквуд был моего возраста и ненамного лучше меня в чародействе. Но ему пришлось принять «ответственность» за меня, потому что я была незамужней девушкой и сама по себе.

– Подумать только, в какую заблудшую овечку я бы превратилась без сильного молодого человека, направляющего меня, – пробормотала я.

– Я всегда представлял тебя скорее козленком, – сказал Блэквуд. – Вечно бодаешься.

Несмотря на все происходящее, я не могла не улыбнуться.

– Достаточно. – Уайтчёрч поднял янтарный стакан виски, неизвестно как появившийся рядом с бульдогом, и сделал глоток. – Помимо безопасности Хоуэл, укрепление защиты – наш первейший приоритет, в то время как Ре́лем проник за барьеры.

Защита. Опять. Мы вышли из-под защиты после более чем десяти лет пряток, а сейчас он снова заговорил о ней. А в это время за пределами Лондона бушевала война. Ре́лем совершал на страну яростные набеги, и его армия фамильяров росла. Я подумала о моей старой школе в Браймторне, беззащитной перед атаками. Представила маленькие тела в простых серых платьях, уложенные на траву, горящее здание…

Нет, надо избавиться от этих образов, или я ничего не смогу сделать.

– Нам не надо говорить о защите, – сказала я. – Мы не можем себе позволить ждать, пока Ре́лем выполнит свое обещание и уничтожит нас.

– Что именно ты предлагаешь, Хоуэл? – спросил Уайтчёрч.

Я даже не успела обдумать слова, а они уже слетели с моих губ. Но стоило произнести их, как я поняла, что они правильные.

– Мы должны уничтожить Ре́лема, прежде чем он придет за нами!

В комнате повисла тишина. Я села напротив Уайтчёрча и наклонилась к нему через стол настолько близко, насколько могла. Его белые брови взлетели вверх и слились с волосами.

– Конечно, мы должны уничтожить Ре́лема, – медленно сказал Блэквуд, пробуя слова на вкус. – Как еще нам победить в этой войне?

– Извините. Я имела в виду, что это должна сделать я. – На этот раз они оба широко разинули рты, как будто у меня выросла лишняя голова. – Возможно, есть что-то… э-э-эм… помимо чародейства, что могло бы помочь.

Я сложила руки на коленях. Если сомневаешься – держись чопорно.

– Какие у тебя есть ресурсы? – спросил Уайтчёрч. Его лицо окаменело. – Колдуны? – В голосе не было никакой радости.

– Возможно, есть книги, – сказала я, пытаясь говорить легко. – Книги никогда никому не вредят.

– Ты больше не колдунья, Хоуэл. – Спокойствие его тона явно свидетельствовало о скрытой опасности. – Ты поклялась в этом, когда тебя посвящала Ее Величество.

Сейчас мне надо быть осторожной.

– Ее Величество сказала мне, что я могу воспользоваться чем-то из моего прошлого, чтобы помочь…

Пока я говорила, я наблюдала за реакцией. Уайтчёрч не отшвырнул меня к стене, что можно было принять за хороший знак.

– У колдунов есть странные способности, не так ли? Возможно, что-то есть в их технике? – Я все время говорила они, их. Я надеялась, что пренебрежительное отношение к самой себе привлечет Уайтчёрча на мою сторону.

– Мы не слишком много знаем о Ре́леме, – признал Блэквуд, становясь за спинку моего стула.

– Ты согласен с Хоуэл? – Неодобрительный взгляд Уайтчёрча заставил меня почувствовать себя так, будто мы были нашкодившими детьми.

– Мы теряем время, – сказал Блэквуд. – В словах Хоуэл есть смысл.

Мне не нравилась идея, чтобы Блэквуд был моим опекуном. Но как союзник он был вполне хорош.

– Я знаю, что ты хочешь помочь, – наконец-то кивнул Уайтчёрч, глядя на меня; он снова говорил обычным тоном, что означало: его ответ – «нет». – Но ты должна выполнять только свои обязанности и ничего больше. Тренируйся с Валенсом и борись, когда ты нужна нам.

– Нам надо убедиться, что Валенс не сдаст меня, – проворчала я.

– Он знает, что ему делать, – вставая, сказал Уайтчёрч. – И ты тоже, Хоуэл.

Я не спорила. В конце концов, он был Императором. Я буду тренироваться, и я буду воевать. Но никто не мог помешать мне читать в свободное время. А что, если я найду что-то полезное? Что ж, лучше просить о прощении, чем о разрешении.

Кажется, создание проблем входило у меня в привычку.