Харгроув поставил чайничек на стол и закатал рукава:

– Твое обучение официально началось. Преврати его в мышь, только побыстрее. Я хочу, чтобы он вернулся в свой первоначальный облик к чаю.

Такого от своего первого урока я не ожидала. Случился он на следующий же день, в воскресенье, когда все, что требовалось от адептов Агриппы, это посещение церкви. Я воспользовалась предоставленной мне свободой, чтобы сбежать к Харгроуву.

– Мне просто ткнуть в него? – спросила я, указывая посохом на чайник.

Дети окружили нас, они расселись на полу, подперев подбородки руками.

Колдун нетерпеливо фыркнул и четыре раза постучал по крышке деревянного сундука. Тот открылся с хлопком и изрыгнул из себя кипы бумаг и куски пергамента. Харгроув начал копаться в свертках, письмах, обрывках бумаги с заметками, а затем с торжественным криком поднял кожаную книжечку. Смахнув с нее пыль, мужчина кинул ее на стол и начал листать страницы до тех пор, пока не наткнулся на желаемую.

– Вот! – сказал он.

Я, прищурившись, посмотрела на поблекший рукописный текст:

– Я не могу это прочитать.

– Я что, все должен делать сам?! – возмутился колдун. – Там же ясно написано: «Носик чайника – усы, ручка – это хвост, из фарфора коготки, шерстка, зубки, нос».

Я указала посохом на чайник и повторила слова. Харгроув застонал от раздражения.

– Что опять не так?!

– Все колдуны разные! Мы как снежинки или уши у людей. Этот стих изначально был написан на латыни – что-то типа «мурис фумо» что-то там. Однажды я знал колдунью, Пег Боттлшенкс, которая использовала латынь, английский и высвистывала музыкальные ноты носом, чтобы создать одно заклинание. Видишь? Полная безалаберность!

– Магистр Агриппа говорит, что порядок необходим во всем.

Харгроув неприлично выругался, чем невероятно порадовал детей.

– Мы не отягощаем себя правилами! – усмехнулся он.

– Но как еще мне понять, что я делаю все правильно?

– Пойми, слова «правильно» для тебя больше не существует. К примеру, что скажешь, если я пройдусь по потолку?

– Что ты плохо знаешь закон всемирного тяготения.

Харгроув поправил разноцветный плащ:

– Флибберти-боп, на-а-аверх, аллонз-и, пуск!

И, к моему удивлению, он перевернулся с ног на голову. Стоя на потолке, мужчина станцевал джигу на стропилах, струшивая на нас пыль и паутину. Дети восхищенно захлопали в ладоши. Через минуту колдун вернулся вниз, победно взмахнув полами плаща:

– Что ты там говорила, моя юная зазнайка?

– Как мне это сделать?

– Я не знаю, способна ли ты на это. Попробуй – вдруг что выйдет?

– Мне это не по душе, – покачала я головой. – У чародеев есть традиции.

– А тебе нравятся традиции? – усмехнулся Харгроув. Я обошла вокруг стола к деревянному сундуку и порылась в куче мятой макулатуры.

– Мне не особо нравится беспорядок, – скривилась я, глядя на весь этот мусор.

– В тебе больше от чародеев, чем я предполагал. – Харгроув задумался. – Но так и должно быть, если мы хотим, чтобы ты добилась успеха. Предлагаю сосредоточиться на контролировании своего дара. В прошлый раз наметился прогресс – ты подняла то кресло.

Оставить урок незаконченным? Никогда!

– Я превращу этот чайник в мышь, просто чтобы доказать, что могу, – твердо заявила я.

Я взмахнула руками и произнесла слова в точности, как сделал это Харгроув. Ничего не произошло. Я снова повторила слова, указывая на чайник Кашкой. Все равно безуспешно.

Та к продолжалось несколько минут. Колдун открыл зубами бутылку джина и принялся поглощать его, сидя за столом. Он слишком много пил. Я попробовала повторить заклинание на французском («У тебя очаровательный акцент, мой ангелочек. Я мог бы слушать весь день, как ты говоришь „сури“»), а когда и это не сработало, то произнесла несколько недостойных леди слов и угрюмо уставилась на чайничек. Он был белым, с отколовшимся кусочком на носике, украшенным маленькими розочками. Я понятия не имела, что теперь делать.

Взяла Кашку в руку… и почувствовала, как посох греет мне кожу, словно живое существо. Ему не терпелось поработать. Я представила, как вытаскиваю мышь из чайника. И под «вытаскиваю» я имела в виду, что проделываю чародейский маневр под названием «вода из земли», использующийся в случаях сильной жажды. Я покрутила посох по часовой, а затем против часовой стрелки и провела им дугу в воздухе. Чайничек слегка сдвинулся. Харгроув встал.

Я чувствовала его волшебные слова на своем языке. Носик чайника – усы, ручка – это хвост… Снова повторила маневр, и на сей раз, когда моя рука опустилась, я представила, как чайничек падает и из него вылезает маленькая бурая мышка. Прошептала:

– Носик чайника – усы.

Чайник вздулся, а затем завернулся сам в себя. Из него выпал большой шарик из шерсти и ушек, и через секунду перед нами предстала маленькая мышка с коричневым пушком и торчащими усиками. Она встала на задние лапки и принюхалась. Затем спрыгнула со стола и побежала по полу. Дети кинулись за ней, но мышка выскользнула через щель в стене и исчезла.

– Получилось! – воскликнула я, подкидывая Кашку в воздух от радости.

Харгроув взревел от смеха и протанцевал по комнате за бумагой и ручкой…

– Запиши все в точности, как ты сделала. Никогда не видел ничего подобного. – Колдун покосился на стену, и его широкая улыбка померкла. – Это был мой единственный чайник. Ну, что поделаешь!

А затем мы начали петь и танцевать, кружась по дому. Дети присоединились к веселью и пытались схватить меня за юбку.

– Еще хочу! – выпалила я, пытаясь отдышаться.

– Прекрасно, у меня как раз появилась идея. – Харгроув вручил мне пустую бутылку. – Преврати ее в чайник.

* * *

Вскоре после этого колдун наливал нам в чашки чай с ароматом джина.

– Маленький волшебный мул – вот как я тебя назову! Любопытный гибрид двух рас.

– Думаешь, я одна такая?

Харгроув хмыкнул:

– Не воображай себя какой-то особенной. Я знаю наверняка, что ты не единственная в своем роде. Такие дети рождались и у чародеев, и у колдунов. Просто ты оказалась в особом положении, ведь ты знаешь об обеих половинках своего таланта.

– И со сколькими ты был знаком? В смысле, в те времена, когда… ну….

– Когда еще было законно колдовать на публике? С одним или двумя. Они уже мертвы, естественно. Их поймали за тем, что они тренировали учеников.

Меня передернуло.

– Проклятый Говард Микельмас! Это он виноват, что нам приходится так жить, – рассердилась я.

Харгроув просто пожал плечами и налил себе джин.

– Каким он был? – поинтересовался я.

– Микельмас? А что?

– Ты единственный человек, которого я знаю, кто с ним встречался. По нему всегда было понятно, что он злой?

Харгроув скривился:

– Он был обычным колдуном. Глупым конечно же, но если бы убивали за глупость, то на земле бы никого не осталось.

– Как он выглядел?

– Не знаю. Мы никогда не видели его лица на встречах Гильдии. Он посылал вместо себя ворона или кота. Они садились в центре помещения и говорили голосом Говарда. Отличный фокус. Раньше я считал его полоумным, но никто не знает, как он выглядит. Наверное, благодаря этому он и прожил так долго. – Харгроув выпил чаю. – Мне не нравится о нем говорить, если для тебя это не имеет значения. Раздражает.

Я понимала его чувства.

– А мой отец умел общаться через животных?

– Нет, ему был знаком только тот трюк с поджиганием.

– Но он мог играть с огнем. Разве это не черта чародеев? Тебе не кажется странным, что в одном человеке может существовать столько разных способностей?

Колдун фыркнул.

– Господи, впечатление, что сам Уильям Хоуэл восстал из мертвых и вернулся, чтобы читать мне лекции в платье. Какая жуткая картина.

– Мой папа задавал те же вопросы? – Я подалась вперед.

– Да, и пришел к поразительному умозаключению – никакому! – Харгроув вздохнул. – Уильям лелеял большие надежды на магию – безумные, иррациональные. Он хотел создать консорциум. – Колдун сложил большие и указательные пальцы, изображая треугольник. – Ведьмы, чародеи и колдуны – все на одном уровне. Все на службе у короны. Все равны.

– Почему? – нетерпеливо поинтересовалась я.

До начала этих уроков единственное, что у меня оставалось от отца, была полузабытая фотография на камине в доме тети.

– Потому что он верил, что вся магия передается по прямой линии. Ведьмы, чародеи, колдуны.

– Ведьмы первые? – нахмурилась я.

– Хватит вопросов! – Харгроув поразил меня своей грубостью. – Я уже говорил это твоему отцу, когда он начинал сильно отклоняться от темы в погоне за своей глупой идеей. Знание так же могущественно, как пламя. Чем ярче оно горит, тем больше поглощает. Пришла пора расплачиваться за свои знания, малышка. – И колдун протянул мне руку и пошевелил пальцами.

Я неохотно отдала ему соверен.

– Я продала три шелковые ленты для волос. Придется сказать Лилли, что я потеряла их, или бедняжка сойдет с ума от беспокойства, – сказала я, хмуро косясь на колдуна. – Из-за тебя я стала воровкой.

– Что-то я не заметил у тебя приступов совести, когда ты украла тот хлеб с сыром, – засмеялся колдун, пряча деньги в карман.

Церковные колокола отбили шесть ударов. Я вскочила на ноги. Как же я могла так увлечься?! В такое время пройти через защиту будет невозможно.

– Предоставь это мне, – ухмыльнулся Харгроув.

Он повел меня за занавески, за которыми оказались его лежак и волшебный сундук. Когда он отодвинул кровать, я увидела двенадцать странных витиеватых символов, вырезанных на половицах и формирующих метровый круг.

– Заходи. Он поможет тебе добраться домой.

– Что это?

– Круг портье. Старый колдовской фокус. Он отнесет тебя, куда захочешь. Но ты должна четко представлять это место, иначе круг может запутаться и выкинуть тебя в Северной Африке, например.

– А что это за линии? – Я изучила завитки вокруг своих ног. Что-то в них было очень знакомо.

Затем вспомнила свой сон о семерых Древних, приснившийся в ночь нападения Корозота. Я стояла в круге из камней, и символы на них очень напоминали символы в доме Харгроува. По спине побежали мурашки. Жизнь научила меня не воспринимать сны как фантазии.

– Это литеры, позаимствованные из призывных кругов, слегка видоизмененные для наших целей, – объяснил колдун.

Призывные круги. В этих символах было что-то неправильное.

– Разве я не могу исчезать по собственному желанию, как ты?

– О, я не настолько особенный, солнышко. Видишь ли, в ткань моего плаща вшиты руны для перемещения. – Харгроув закружил плащ, и я заметила блеск золотой нитки по краям.

Мне ничего не оставалось, кроме как воспользоваться кругом.

– Что мне сказать? Какие-то магические слова?

– Нет, скажи: «Пожалуйста, отведи меня домой». Будь вежливой.

Я сделала, как меня просили, думая о поместье рядом с Гайд-парком. Я услышала свист ветра, и комната исчезла.

* * *

– Откуда вы взялись?! – спросил меня перепуганный Агриппа.

Я с ужасом осознала, что появилась рядом с ним на улице. К счастью, больше там никого не было. Я попыталась придать себе непринужденный вид:

– Я шла с другой стороны.

Магистр покачал головой:

– Господи, нужно быть внимательней. Нельзя позволить Древним подкрасться ко мне сзади, не так ли?

Мое сердце ухнуло вниз. Старый чародей так сильно доверял мне…

– Вы не против потренироваться в обсидиановой комнате? – спросила я. Пусть я и не чародейка, но мне все равно хотелось, чтобы магистр мной гордился. Агриппа тяжко вздохнул и вообще выглядел так, словно больше всего ему хотелось переодеться в домашнюю одежду и поужинать. – Кажется, я добилась прогресса. Все благодаря учебникам лорда Блэквуда.

– Хорошо. Короткий урок никому не помешает.

* * *

Агриппа поправил свой фрак и кивнул мне – образец терпения! Он явно проголодался. Я же хотела наконец-то проявить себя.

Вылив миску с водой мне под ноги, старик сказал:

– Поднимите ее в воздух и сформируйте шар.

Он зевнул, не ожидая от меня особых успехов. По какой-то причине стихия воды давалась мне хуже всех.

На сей раз я чувствовала силу как свою вторую кожу. Я согнула левое колено, и в голове возник идеальный образ. Сосредоточившись на нем, пожелала, чтобы он воплотился в реальность. Мне даже не пришлось ничего говорить. Вода собралась в шар, а затем растеклась в лужу на полу.

Агриппа выглядел удивленным.

– Гм… Отлично, – пробормотал он.

– Тогда позвольте мне попробовать что-нибудь посложнее, – попросила я, приготовившись к огненному маневру.

Через секунду к потолку устремился кружащийся вихрь желто-красного пламени. От него веяло таким жаром, что магистр прикрыл глаза и промокнул лоб карманным платочком. Даже несмотря на платье, я с легкостью справлялась со всеми заданиями. Я заняла чародейскую позу, вытянув левую ногу перед собой, и заставила вихрь кружиться все быстрее и быстрее. Когда я развела руки в стороны, огонь взорвался вспышкой яркого света. Агриппа закашлялся и отмахнулся от пепла, посыпавшегося на его костюм.

– Чем вы занимались?!

– Училась, сэр!

Старый чародей засмеялся:

– Моя дорогая! Моя дорогая девочка! – Он взял меня за руки.

Мы закружили по обсидиановой комнате, прямо как с Харгроувом днем. Агриппа крепко обнял меня и расцеловал в обе щеки. На его лице была написана гордость. Я едва не опьянела от счастья.

– Я знал, что у вас все получится. Вы собьете всю спесь с Уайтчерчей и Пейлхуков.

– Простите, что мне потребовалось для этого так много времени.

– О, перестаньте! Мы ведь добились желаемого в итоге, верно? – Глаза чародея загорелись от новых идей. – Мы можем перейти к передовым методам. Я выучил несколько новых маневров у наших друзей из России. Хотел обучить их Гвендолин, прежде чем она… – Старик запнулся, и его лицо снова опечалилось.

– Мне очень жаль.

Агриппа покачал головой, его грусть испарилась.

– Не стоит. Теперь я буду обучать тебя, Генриетта. Моя дорогая девочка.

Я наконец-то стала для него Генриеттой. Мне хотелось барабанить кулаками по обсидиановым стенам и кричать от радости. Магистр созвал всех молодых чародеев. Когда они появились на лестнице, то посмотрели на нас как на безумцев.

– Ужин еще не готов? – спросил Челлини с нескрываемым разочарованием.

– Что Хоуэл натворила на этот раз? Случайно подожгла библиотеку? – поинтересовался Магнус, спускаясь вниз.

Мой посох быстро создал чары, вызывающие смерч.

Я столкнула Магнуса с последних трех ступенек, и тот изумленно приземлился на пол, после чего разразился хохотом:

– Превосходно! Покажи нам что-нибудь еще!

Я повернулась к Блэквуду, который стоял с вытянутым лицом, и поклонилась, как положено перед дуэлью. Он поднял брови, но намек понял.

– Вы готовы? – произнесла я одними губами.

Он, в свою очередь, поклонился, тем самым приняв мой вызов.

Через мгновение каждый из нас держал в руке посох.

Идеально проделав маневр, похожий на закидывание удочки, лорд наслал на меня тайфун. Ветер извернулся и ударил мне в спину, едва не снося меня с ног. Я специально медлила, чтобы Блэквуд расслабился. Прежде чем он успел приготовиться ко второй атаке, я, покрутив посохом, быстро пошла вперед. Ветер выбил почву у Блэквуд из-под ног, и он с кряхтением распластался на ковре. А потом озадаченно присел.

– Ну что, сдаетесь? – улыбнулась я.

Блэквуд смахнул пыль с рукавов и протянул мне длинную бледную руку.

– Помогите мне встать, мисс Хоуэл, – слабо улыбнулся он.

Все одновременно заговорили. Ди попытался вызвать меня на следующую дуэль, но Челлини его перебил:

– Как тебе это удалось? Ты не могла так быстро добиться таких успехов.

– Все внезапно приобрело смысл, – попыталась оправдаться я. Этот вопрос был ожидаемым. Больше всего меня удивило, что его задал не Блэквуд.

Челлини не унимался:

– Но что произошло?

– Хватит ныть, – буркнул Магнус, толкая друга. – Ты что, внезапно стал англичанином?

Все засмеялись и начали переговариваться. К моему облегчению, никто больше не захотел меня допрашивать. Будучи в игривом настроении, я стрельнула небольшим язычком пламени в Челлини. Огонек взорвался дымом прямо перед его носом и разлетелся на угольки. Итальянец закашлялся и сердито покосился на меня. Я пожала плечами. Сегодня на меня злиться было бесполезно. Я планировала полностью насладиться вечером.

Магнус поднял посох в воздух и закричал:

– За чародейку Хоуэл!

Остальные присоединились к нему. Ну, все, кроме Блэквуда. Но лорд улыбался! Пока юноши радовались, Магнус прижался губами к моему уху и прошептал:

– Теперь ты одна из нас.

* * *

Тем вечером, пока наверху звучали песни и смех, я ускользнула с праздника и сбежала в конюшню, чтобы встретиться с Руком. Наверное, дело было в эйфории от победы, но даже конюшня выглядела не так, как обычно. Мир вокруг меня возрождался.

Рук как раз поглаживал лошадь по носу, когда я постучала в дверь стойла. Животное понюхало мои волосы, пытаясь их зажевать. Хихикнув, я вытащила друга из конюшни и закинула руки ему на шею.

– Мы спасены, – прошептала я.

Вся неловкость между нами куда-то испарилась. Казалось, будто и не было никакой ссоры.

– Жаль, что я этого не видел, – улыбнулся Рук, кружа меня на руках. – Расскажи, как тебе это удалось?

– Однажды, когда это все закончится, клянусь, я расскажу тебе во всех подробностях. Думаю, ты будешь удивлен.

Рук поставил меня на землю. Он чудесно выглядел. Его глаза были ясными, и я никогда не видела у него такой беззаботной улыбки.

– Что? – усмехнулся парень, заметив мой взгляд.

– Просто… ты выглядишь таким счастливым.

– Значит, мой вид соответствует моему настроению, – ответил Рук, поднимая меня за талию. Я наигранно взвизгнула, когда он усадил меня в седло и вернулся к работе. – А как иначе в такую чудесную ночь? Тебя одобрят – величайшую чародейку эпохи!

– Не величайшую, если верить Магнусу, – закатила я глаза.

– Ну, поборитесь с ним за первое место. И ко всему прочему боль прошла.

– Да ладно! – Я соскочила с седла. – Совсем?

– Ничего не болит уже несколько дней. Чистые всегда себя так хорошо чувствуют? Если да, то как они вообще находят время на то, чтобы злиться?

– Это прекрасная новость! – Я была счастлива. – Дело в лекарстве, которое описывал лорд Блэквуд, да? Он никогда не даст мне забыть об этой услуге.

– Не бойся, – ухмыльнулся Рук. – Ты ему ничем не обязана. Я перестал его принимать.

– Что? – Улыбка сошла с моего лица. – Тогда как ты подавляешь тени?

– О, никак. Видишь? – Рук махнул себе за спину, и я все поняла.

По прибытии я решила, что конюшня выглядит иначе из-за моего хорошего расположения духа. Теперь же я поняла, что половина дворика была укрыта глубокими тенями. Даже яркое сияние луны не могло их потревожить. Лошади вели себя тише, чем обычно, и стояли настороже в своих стойлах.

– Не волнуйся, – сказал Рук успокаивающим тоном. – Я делаю это, только когда никого нет рядом. Поддерживаю форму, так сказать.

– Но я думала, что тени появлялись, только когда у тебя болели шрамы.

– И я тоже, но случилось что-то невероятное. Только я собрался попросить мистера Фенсвика о новом зелье, как боль прекратилась. Впервые за всю мою сознательную жизнь боли не стало. Понимаешь? Мне было больно, потому что я не мог использовать свою силу.

Рук больше не жил в плену своего тела. Мир перед моими глазами начал расплываться от слез, и я крепко обняла друга.

– Почему ты плачешь? – ласково прошептал он.

– Я так рада, – всхлипнула я, прижимаясь щекой к его груди; сердце Рука громко стучало мне в ухо.

– Теперь у меня есть все, – пробормотал парень мне в волосы.

Воздух между нами потрескивал от энергии. Мне пришло в голову, что все, что от меня требуется, это посмотреть Руку в глаза, и тогда что-то произойдет. Парень ждал моего разрешения. И хоть я пообещала не создавать себе сложностей, моя голова начала медленно подниматься вверх…

Но позади стояла тьма. Она касалась моей юбки. Тянулась ко мне. Это было неправильно…

– Мне пора возвращаться наверх. – Я так резко отпрянула от Рука, что он чуть не упал. Какая-то часть меня молила остаться, но в основном меня охватило непреодолимое желание сбежать. – Магистр будет искать меня.

– Конечно. – Казалось, ситуация ничуть не смутила Рука. – У нас еще будет время пообщаться после твоего одобрения. – И он улыбнулся.

Глаза Рука снова стали чисто-черными.

«Привыкай. Это его сила, как твоя – огонь, – подумала я. – В кои-то веки он свободен».

– Я зайду к тебе позже, – выдавила я улыбку.

Рук принялся за работу, насвистывая себе под нос. Вернувшись на кухню, я села на скамейку и помахала рукой перед глазами. Честное слово, я вела себя как ребенок! Сегодня мне дали все, о чем только можно мечтать, и все равно я была недовольна. Если боль Рука наконец-то прошла, тогда это определенно того стоило.

Тем не менее я не могла сдержать дрожи, когда, прокравшись к дверному проему, стала наблюдать за тем, как Рук работает, напевая, пока тени роились и вертелись вокруг его ног.