Следующим утром я отправилась в тренировочный зал, но по дороге меня перехватил Магнус:

– Сегодня у вас выходной. Приказ магистра. Мне поручили показать вам город.

Он взял меня под руку и развернул к выходу из дома.

– У меня нет желания осматривать пятерку ваших любимых таверн, – огрызнулась я, пытаясь скрыть разочарование из-за отмененного урока.

– Не глупите! У меня восемь любимых таверн, большое спасибо, что напомнили. Кроме того, с нами едет Блэквуд. – Увидев мое раздосадованное лицо, юноша рассмеялся: – Вот и я так подумал. Слышали бы вы, как он ворчал из-за пропущенной тренировки. Представляете, после завтрака я обнаружил его в обсидиановой комнате, пока он практиковал свои маневры. «Повторение – мать учения», как он сказал со своим обычным унылым видом. Словно это религия!

– Полагаю, ваши планы никоим образом не придутся по душе его светлости.

– Напротив, я продумал образовательную экскурсию. – Магнус радостно улыбнулся, но больше ничего не сказал.

Мы тряслись в карете Агриппы. Блэквуд и Магнус сидели напротив меня. Люди, встречавшиеся по пути, приветливо здоровались и кланялись нам.

– На двери кареты нарисована печать Агриппы, – пояснил Магнус, махая всем рукой. – Они обожают магистра. И вас полюбят.

– Если только я не потерплю неудачу. – Мои мысли до сих пор были заняты случившимся в обсидиановой комнате. – Что произойдет, если я не получу королевского одобрения в июне? – спросила я Блэквуда, зная, что он ответит честно.

– Тогда вы не станете чародейкой, мисс Хоуэл, – беззаботно произнес он, словно я спрашивала о погоде. – В тех редких случаях, когда адепт не может закончить обязательные маневры, у него забирают посох и с позором исключают из семейного реестра.

– То есть я получу то же наказание, что и тот, кто тренировался два года? – Меня вновь захлестнула паника, но я не подавала виду.

– Им нужно знать, что вы избранная из пророчества. Если вы окажетесь не той, кого ищет ее величество, вам запретят развивать ваши способности, – безразлично посмотрев на меня, ответил Блэквуд. «Сомневаюсь, что она на это способна» – так он сказал Агриппе. – Большинство считает, что женщины не должны обучаться магии.

– И вы тоже? – Я подняла брови.

– Я придерживаюсь той же точки зрения, что и Орден, – осторожно ответил Блэквуд после тщательного обдумывания. Как великодушно с его стороны!

– Блэки, как бы я ни восхищался твоим вкладом в эту беседу, думаю, нам стоит сосредоточиться на том, чтобы хорошо провести день, – встрял в разговор Магнус, после чего сбил котелок с головы лорда.

Блэквуд предложил свозить меня в собор Святого Павла. Магнус подавил стон, когда мы начали взбираться по церковным ступенькам. Я прошла вдоль нефа, восхищаясь мраморным полом и золотым потолком, который был украшен ангелами. В склепе мы посетили гробницу Кристофера Рена, огражденную железными воротами. На могиле лежала обсидиановая плита.

– Рен родился в могущественной семье чародеев, – поведал Магнус. – Поэтому на его могиле лежит обсидиановая плита. Всех чародеев хоронят хотя бы с кусочком этого камня. – Он свистнул и прислушался к звуку эхо, отдающемуся от стен. – Неплохое местечко для вечного покоя, но я бы предпочел Уголок поэтов в Вестминстерском аббатстве. Вам, наверное, не понравится. Насколько я помню, вы не любите поэтов и драматургов, не так ли, мисс Хоуэл?

Магнус остановился перед свечами, из которых горела лишь одна. Взмахнув посохом, он поджег все остальные, и их сияние осветило волосы и скулы юноши. Если он хотел подчеркнуть свою красоту, то у него это получилось.

– Я не говорила, что не люблю их, просто не трачу на них время, – проворчала я.

Магнус ответил басовитым голосом:

– «Что за мастерское создание – человек! Как благороден разумом! Как беспределен в своих способностях, обличьях и движениях! Как точен и чудесен в действии! Как он похож на ангела глубоким постижением!» – Его голос гулко разносился по просторному помещению. – Это «Гамлет».

– Вам нужно было стать актером, – подметила я, находясь под впечатлением.

– Вы так считаете? – загорелся Магнус. – Иногда я представляю, как брошу чародейство и свой долг ради возможности колесить по стране с маленькой труппой. Мама всегда говорила, что у меня хорошо поставлен голос.

Блэквуд шикнул на нас.

После экскурсии мы решили перекусить в трактире отбивными с картошкой и элем. Пару месяцев на такой диете, и у моей фигуры появятся женские изгибы. Магнус развлекал нас забавными историями и шутками, но я попыталась вовлечь в разговор и Блэквуда. Несмотря на плохое начало наших отношений, я старалась быть вежливой, надеясь, что это поможет ослабить напряжение между нами на тренировках.

– Сколько вам было лет, когда вы стали графом Сорроу-Фелла, милорд?

– Мой отец умер, когда мне было восемь, – ответил Блэквуд, изучая полупустой бокал эля. – Самый юный носитель печати в истории нашей семьи. Другие посчитали это удивительным событием.

– Мне очень жаль, – искренне посочувствовала я. Одно дело стать главой семьи в столь юном возрасте, и совсем другое – носителем печати, ответственным за весь магический род. Это огромная ноша.

– Отец умер на службе во время битвы с Р’елемом. Достойная смерть, – произнес Блэквуд без всяких эмоций, словно зачитывал фразу из книжки. – А ваша семья?

– Отец умер до моего рождения, мама – вскоре после него.

Я чувствовала себя неуютно, как всегда, когда рассказывала о родителях. У меня не было никаких воспоминаний о них, никаких связей. Увы, но, думая о них, я не чувствовала ничего, кроме любопытства.

Лорд кивнул:

– Значит, вы действительно выросли в Бримторне?

– Ну, до пяти лет я жила в Девоншире.

Вот! Это было реальное воспоминание, реальная вспышка боли. И Блэквуд это заметил.

– Почему вы уехали? – тихо спросил он.

Мне вспомнилось, как тетя уходила от меня к карете. Как я цеплялась за ее юбку и умоляла забрать меня домой. Она не слушала. Ей было все равно.

– По нескольким причинам, – быстро пролепетала я. – Одна из них – война. Мне жаль, что обучение в Лондоне не оставило вам времени на посещение Йоркшира. Как я уже говорила, бримторнские девочки были бы счастливы познакомиться со своим благодетелем.

– Я когда-то бывал в Бримторне. Возможно, мы даже виделись. Просто нас официально не представили.

Еще бы! Он был сыном графа, а я – ученицей в благотворительной школе. Вероятность нашего знакомства была очень мала.

– До войны в Сорроу-Фелле часто устраивали званые вечера для учениц Бримторна. Я бы продолжил традицию, но не имею возможности делать это, находясь в Лондоне. Мне положено присутствовать на таких событиях.

– Да, а то одна из несчастных могла бы прихватить серебро и спрятать его под капором, – съязвила я, и Магнус захихикал.

– Мне не нравится принимать незнакомцев в свое отсутствие, – заявил лорд таким тоном, словно это был давний спор.

– Наверное, это к лучшему. «Сорроу-Фелл» – звучит как мрачноватое место для пикника.

– Нет, это место прекрасно. – Лицо Блэквуда прояснилось. – Граф-основатель получил его в качестве подарка от лорда фейри. Эта земля пропитана волшебством. Некоторые действительно находят ее унылой. – Неудивительно, что лорд так любил родные места. – Но лес, да и территория замка роскошна. На участке живут белые олени. Отец всегда запрещал на них охоту, так как считал неправильным убивать волшебных созданий. Мой папа… – Глаза графа померкли, и он больше не произнес ни слова.

– Вы часто наведываетесь в Сорроу-Фелл? – спросила я, проявив толику жалости.

– Нет. Все мое время занимает обучение в Лондоне. – Блэквуд погрузился в себя и отказался дальше участвовать в разговоре.

Симпатичная официантка принесла нам еще эля. Магнус подмигнул ей, и девушка кокетливо рассмеялась.

После обеда он повел меня к карете:

– Нужно спешить, или займут все лучшие места.

– Где? – спросила я, когда мы поехали по улице.

– Вы когда-нибудь видели, как отплывает корабль?

Доки находились за пределами охраняемой территории. Жизнь в прекрасном доме Агриппы лишь усилила мое расстройство по поводу условий проживания за щитом. Магнус что-то говорил, но я не слушала. Наблюдала за разрушенными домами и усыпанными обломками улицами за окном. Глядя на них, я почувствовала себя неуютно из-за того, что сидела в такой богатой карете.

Мы вышли у доков и протолкнулись через толпу, пока люди радостно махали платочками и флажками. Я попыталась хоть что-то разглядеть над их головами. По реке плыл огромный парусник, направившийся в открытое море. Это был большой военный корабль с надутыми белыми парусами и развевающимся голубым флагом. Его отплытие можно было приравнять к национальному празднику. Неподалеку играл маленький духовой оркестр, а в толпе бродили продавцы яблок и мясных пирогов.

– Разве это не чудесно? – воскликнул Магнус. Юноша буквально светился от восхищения.

– Вы хотите отправиться в плавание после одобрения?

Вот это действительно вызывало уважение. Из-за Водяной паучихи флот стал самым опасным местом для чародея.

– Да. Я не хочу оставаться здесь и поддерживать щит. Бросьте меня в середину битвы, я готов! – крикнул Магнус и подбросил котелок в воздух.

Люди зааплодировали его энтузиазму.

– Никогда бы не подумала, что на отплытие корабля собирается такая толпа, – сказала я.

Какая-то бедная женщина рядом со мной рыдала, размахивая платочком вслед отдаляющемуся судну. Но вообще-то, отплытие любой лодки из гавани уже было поводом для праздника. Даже если морякам удавалось проплыть мимо Водяной паучихи, англичане были персонами нон-грата на континенте. Европа не хотела гневить Р’елема, оказывая помощь беженцам.

– Неужели корабли никогда не приплывают назад? – поинтересовалась я, и Магнус с легкостью уловил ход моих мыслей:

– Естественно, мы поддерживаем какой-никакой контакт. Как иначе прибыл бы сюда Челлини? Италия – единственная страна, которая согласилась оказать нам помощь. В остальном, дорогая мисс Хоуэл, мы сами по себе. Можете поискать у меня утешения. – Когда я не кинулась к нему в объятия, юноша продолжил: – Ходят слухи, что контрабандисты плавают в Америку. Между нами говоря, если бы мне предоставили выбор между Корозотом и разборками с янки в таверне, я бы лучше попытал счастья со стариком Тенью и Туманом.

К нам подошел Блэквуд, и его случайно пихнул пьяница со своими приятелями.

– Пора отвезти мисс Хоуэл домой, – предложил он. – Народ слишком расшумелся.

Пока мы шли обратно к карете, я вглядывалась в лица окружающих. Многие выглядели утомленными и истощенными. Я определенно знала, как чувствовали себя эти люди. И понимала их куда лучше, чем чародеев.

Возвращение на безопасную территорию не особенно меня привлекало.

– Подождите, – крикнула я своим спутникам. – Мы все равно уже здесь. Почему бы не осмотреться?

– Вы хотите увидеть трущобы? – недоуменно переспросил Магнус.

– Не думаю, что это хорошая идея, – нахмурился Блэквуд.

– Если я буду сражаться за Лондон, то должна увидеть, как живут все его жители.

– Может, как-нибудь в другой раз, но не сегодня, – твердо заявил лорд, беря меня за руку. Говорил он с едва сдерживаемым нетерпением, словно я была непослушным ребенком.

Я ловко вырвалась из его хватки.

– Разве вы не занимаетесь благотворительностью? Смотрите! – Я подняла свой ридикюль. Внутри лежало три шиллинга, которые я насобирала за время своего пребывания в Бримторне. Довольно жалкое накопление за одиннадцать-то лет, но и этого должно было хватить. – Я бы предпочла отдать их тому, кто действительно в этом нуждается, чем тратить на себя. Особенно теперь, когда я живу в такой роскоши. Ну же, давайте просто пройдемся по Полпенни-роу. Там не так уж опасно.

– Я сказал «нет»! – Челюсти Блэквуда сжались.

– Значит, голосуем, – заявила я, игнорируя приказ графа и поднимая руку в воздух. – Я «за».

– Нет, – повторил Блэквуд.

– Я тоже «за», – подмигнул мне Магнус. – Надо размять ноги.

Он протянул мне руку, и я взялась за нее, как истинная леди:

– Благодарю, сэр. Мне это идеально подходит.

Вместе мы прошли мимо насупившегося Блэквуда.

– Только быстро, – пробормотал он, плетясь за нами.

– У меня есть идея, – сказал Магнус, когда мы пошли за потоком людей, уходящих с доков. – Поскольку вы скоро станете чародейкой, мисс Хоуэл, возможно, мы должны обращаться к вам соответствующе. Мы зовем друг друга по фамилии. Можно мне называть вас просто Хоуэл?

Мне же хотелось быть одной из них, верно?

– Хорошо. А мне звать вас Магнус?

– Идеально. Что скажешь, Блэквуд? Как тебе чародейка Хоуэл?

– В первую очередь мисс Хоуэл – леди. А к леди всегда нужно обращаться с должным уважением.

Лорд кивнул мне – образец вежливости, – но я поняла его намек. Он не воспринимал меня как равную себе. И не считал меня чародейкой.

* * *

На Полпенни-роу люди так жались друг к другу, что я гадала, не можем ли мы все слиться в единую рябящую массу. Мы прошли мимо девочек в черных платьях, которые, пытаясь перекричать друг друга, носили лотки с тотемами. Я остановилась перед одной из них – маленькой блондиночкой с чистым лицом, но самыми грязными руками, которые я когда-либо видела. Она протянула мне фигурку со щупальцами, вырастающими из середины:

– Прошу, мисс, вот Корозот – великая Тень и Туман – для защиты. Спасите себя и свою семью. Всего два пенса, мисс.

Я внезапно узнала в ней ту самую девочку с улицы, которую мы «сбили» каретой.

Она тоже меня вспомнила и ахнула:

– Это вы, мисс! Он говорил, что вы проведаете нас.

– Что? Кто говорил? – Волосы у меня на голове встали дыбом.

– Колдун Дженкинс Харгроув. Он сказал, что вы должны пойти со мной, чтобы встретиться с ним, мисс. Мистер Харгроув очень хотел бы с вами пообщаться.

– Откуда он знал, что я приду?

– Он сам вас попросил, – ответила девчушка так, словно с моей стороны было очень глупо этого не понимать. – Пока вы спали.

Прошлой ночью мне приснился Дженкинс Харгроув. Я медленно покачала головой:

– Это невозможно.

– С ним нет ничего невозможного. Пойдемте, мисс, – попросила девочка, хватая меня за руку. – Я вас проведу.

– Не могу, – прошептала я, оглядываясь через плечо. – Меня сопровождают два джентльмена.

Магнус догнал нас. Чарли сделала вид, что мы вовсе не вели серьезный разговор.

– Тотем за два пенса, сэр, – обратилась она к чародею. – Защитите свой дом и семью.

Магнус дал ей две блестящие монетки, которые девочка быстро забрала и спрятала в складках одежды.

– Как тебя зовут? – спросил Магнус.

– Чарли, – немного настороженно ответила девчушка.

– Не бойся, Чарли. – Магнус присел, чтобы их глаза находились на одном уровне. – Мы – чародеи.

Он положил тотем на ладонь и заставил его подняться в воздух порывом ветра. Чарли радостно захлопала в ладоши. Юноша повел себя довольно мило. Я присела рядом с ним:

– Я как раз говорила Чарли, что мы пришли посмотреть, как ей живется.

– Очень хорошо, – ответила она.

– Где ты живешь? – поинтересовался Магнус.

– С колдуном, мистером Дженкинсом Харгроувом. Мы продаем его тотемы, а он дает нам ночлег, – рассказала Чарли.

Блэквуд протолкнулся через толпу и подошел к нам.

Когда Чарли увидела его, то подскочила на месте:

– О, милорд! Не думала, что увижу вас раньше пятницы.

Девочка присела в реверансе, а я удивленно покосилась на Блэквуда. Тот не шевелился, словно внезапное движение могло загнать его в ловушку. Что происходит?

– Откуда вы знаете малышку Чарли?

– Моя семья занимается благотворительностью, – ответил лорд, не глядя на меня.

– А я-то думала, что вы подобным не увлекаетесь. – Я подняла бровь.

– Я такого не говорил, – буркнул лорд себе под нос.

– Он приходит к нам каждую неделю, – улыбнулась Чарли.

– С чего ты решил регулярно жертвовать деньги какому-то старому фокуснику? – полюбопытствовал Магнус, окидывая товарища изучающим взглядом, будто пытался запомнить его смущенное выражение лица. Юноша явно наслаждался моментом.

– Дженкинс Харгроув – величайший колдун своего времени! – Чарли крепко схватилась за свой деревянный лоток.

– Как насчет того, чтобы навестить величайшего колдуна своего времени прямо сейчас? – предложил Магнус. Я вздрогнула. Мне не хотелось общаться с этим мужчиной при чародеях. – Отведи нас домой к своему господину и получишь блестящую гинею.

Блэквуд осмотрелся по сторонам, словно пытался найти путь к отступлению. Мой желудок завязался в узел.

– Может, в другой раз? – слабо отозвалась я.

– Э-э… да, давайте не сегодня, сэр, – пробормотала Чарли, хотя такая перспектива ее определенно прельщала.

– А если я предложу две гинеи? – Магнус достал две монеты из кармана и показал их девочке.

Фокус сработал.

– Следуйте за мной. – Чарли развернулась и побежала.

– По-моему, уже поздно, – сказала я Магнусу, пытаясь скрыть свое отчаяние.

– Хотите ограбить маленькую девочку? – спросил тот с напускной невинностью и пошел за Чарли, озорно ухмыльнувшись.

Блэквуд будто прирос к месту.

– Хотите уехать? – хмыкнул Магнус.

– Нет. Покончим с этим. – И лорд поспешил за остальными.

Мы свернули на более тихую улочку. По пути нам попадались развалины сгоревших домов, а также почерневшие от сажи здания с выбитыми окнами. В воздухе пахло влагой и гнилью.

– Чаще всего Корозот нападает по ночам, – рассказывала Чарли, радостно возложив на себя роль нашего экскурсовода. – Многие люди лишились дома.

В противоположном от нас углу вовсю разгорался боксерский поединок. Двое полуголых мужчин обходили друг друга, делая внезапные выпады и нанося удары, а в воздухе пахло потом, кровью и элем. Пьяные мужчины, окружившие соперников, подначивали их и кричали. Один из них вышел из толпы и заметил нас. Ткнув на меня пальцем, он отпустил столь пошлый комментарий, что мое лицо стало пунцовым. Чарли спешно повела нас дальше, но Блэквуду пришлось физически удерживать Магнуса, чтобы тот не побежал вслед за пьяницей.

– Не люди, а звери какие-то, – фыркнул лорд, закрывая меня собой от посторонних глаз.

– Они в отчаянии, – грустно вздохнула я. – Чувствуют себя отребьем и ведут себя соответствующе.

Слева от нас стояли женщины с вульгарным макияжем, сняв шали с плеч, чтобы открыть голые руки и полуобнаженную грудь. Они улыбнулись моим спутникам, и те быстро отвернулись.

Чарли завела нас в переулок и прошла мимо двух грязных, оборванных мужчин, вяло гремящих оловянными кружками для милостыни. Я дала каждому по шиллингу. Завернув за угол, я ахнула.

К кирпичной стене прижимался нечистый, глядя невидящим взглядом на мир вокруг. В том, что его осквернили, не было сомнений. Его правая рука вздулась до фантастических размеров, плоть была бледно-зеленоватой и гниющей. Вся правая сторона головы из-за опухоли увеличилась в три раза, из-за чего несчастному приходилось опираться на стену, чтобы не упасть. На голове – редкие пучки волос. Из глаз текла прозрачная жидкость, от которой так воняло, что меня чуть не стошнило. Было ясно, какой Древний за это в ответе. Молокорон – большой гнойный шар из плесени и грязи – коснулся этого мужчины, но не убил. Я присела перед несчастным, прижав к носу платочек:

– Я могу вам чем-то помочь?

Мужчина не ответил. Его дыхание было хриплым.

– Он вас не слышит, – сказала Чарли. – Он мертв для этого мира.

Я взяла последнюю монетку и вложила ее в ладонь нечистому. Магнус ласково поторопил меня последовать за остальными.

Мы поднялись по шаткой деревянной лестнице, ведущей к кирпичному зданию. Наверху была дверь, на которой кто-то вывел краской:

ДЖЕНКИНС ХАРГРОУВ

КОЛДУН И ФОКУСНИК, ТАРО И АМУЛЕТЫ

ЗА ЛЮБОВНЫМИ ЗЕЛЬЯМИ НЕ ОБРАЩАТЬСЯ

Чарли постучала. Дверь открыл маленький чумазый мальчик, а внутри мы обнаружили еще пятерых детей, работающих в углу. В комнате горела плита, так что было вполне тепло. Дети были поглощены резьбой тотемов из темного дерева.

– Это мой дом! – провозгласила Чарли.

Не считая матраца и плиты, единственной мебелью в помещении были деревянный стол и четыре кресла. Поверхность стола была завалена стеклянными бутылками и жестяными кружками. Несмотря на то что на дворе был день, мы погрузились в сумерки, настолько грязными были окна. Стены были из голого кирпича, на котором сохранились остатки штукатурки. Пройдясь по запущенному помещению, я приметила плетеные занавески, которые отделяли комнату и угол лачуги, превращая его в частную зону.

Чарли обняла двух ребятишек и представила их Магнусу как своих брата с сестрой. Малыши завалили сестру вопросами. Принесла ли она что-нибудь поесть? Продала ли тотемы?

– Где ваши родители? – спросила я.

– Мертвы, мисс, – ответила Чарли.

Магнус дал ей две гинеи. Дети так сильно радовались, что мне стало плохо.

– А ваш господин?

Раздался громкий шум. Мужчина из моего сна вышел из-за занавесок. Затем поклонился нам и проковылял к столу, двигаясь, как краб с артритом, – бочком и ссутулившись.

Усевшись в кресле, он раскинул на столе колоду карт.

– Подходите, дорогие леди и джентльмены, и узнайте свое будущее! Мы люди простые, мисс, но ни в коем случае не прохвосты… – Тут Харгроув запнулся и посмотрел на нас, подняв бровь. Он узнал меня. – Мисс! Как приятно вас видеть. – На какую-то страшную долю секунды я подумала, что колдун упомянет о наших предыдущих встречах. – И ваших компаньонов. Очаровательно!

Харгроув кивнул моим спутникам, и Блэквуд кивнул в ответ.

Колдун мгновенно изменился. Он потянулся и вставил суставы на место, из-за чего его ноги выпрямились, а голова опустилась прямо на плечи.

– Тысяча извинений, дорогие гости. Я спутал вас с обычными простофилями, на чью жалость можно подавить и заработать пару монет. Чем могу помочь?

– Мы хотели присоединиться к его светлости, когда он наносит благотворительный визит, – сказала я, косясь на Блэквуда. – Насколько мне известно, обычно он приходит в другой день недели.

Харгроув выхватил стеклянную бутылку с неизвестным содержимым из своей коллекции на столе, налил немного жидкости в кружку и вручил ее Чарли. Запах был просто ужасным.

– Хорошая девочка, пей свой джин.

Чарли радостно взяла кружку.

– Знаете, я не уверена, что это полезно для ребенка, – заметила я, наблюдая, как Чарли жадно опустошает кружку.

– Ну, я пытаюсь подсовывать ей эль, но это дорогая привычка.

Харгроув разложил три карты. На них были женщина с палочкой, мужчина с мечом и улыбающийся скелет, который прыгал по дороге. Я никогда не играла в подобную игру.

– Я – колдун Дженкинс Харгроув, поставщик лучших артефактов и оккультных предметов. Я гадаю по картам Таро, предсказываю будущее, общаюсь с духами и возвращаю людей из мертвых, но только во время полнолуния или новолуния, и никогда по церковным праздникам. – Он поднял взгляд, и в его темных глазах заплясали чертики. – Что, чародеи, снизошли со своих роскошных пьедесталов, чтобы поглазеть на нас, простых смертных? Как это ново!

Харгроув дважды перевернул карты, и на них уже появились другие картинки: целующаяся пара, семь монет, падающих в воздухе, и мужчина в плаще и остроконечной шляпе, имитирующий танец игрушечного солдатика. Харгроув, прищурившись посмотрел на меня:

– Никогда прежде не встречал чародейку.

– Меня пока не одобрили.

– Гм… Магия – опасная штука, девочка, особенно для такого юного и прелестного создания.

Колдун щелкнул пальцами, и в его ладонь, словно из ниоткуда, упала золотая монетка. Он сломал ее пополам, швырнул одну половинку на стол и помахал над ней рукой. Она превратилась в ярко-золотого жука, который раздвинул панцирь и забил тонкими крылышками. Я пораженно склонилась над ним.

– Суть настоящей магии в том, – начал Харгроув, снова помахав рукой и превратив жука в половинку монеты, – чтобы расширять границы того, что можно и нельзя представить. Но я полагаю, что вы до сих пор довольствуетесь тем, что устраиваете пожары и вызываете дождь. – Колдун собрал карты в колоду и спрятал ее в карман фиолетового плаща.

– Зато наша магия совершенно естественна, – буркнула я. Меня задело заявление этого наглеца.

– Я не позволю оскорблять Орден! – надулся Блэквуд.

Магнус надел перчатку и зачарованно ткнул пальцем в золотую половинку.

– Ну конечно, – примирительно сказал колдун, разминая пальцы. У него были необычайно длинные ногти. – Мы ведь не будем оскорблять нашего верного друга лорда Блэквуда, не так ли, дети? – Чарли обняла колдуна, тем самым давая понять, кому она верна. Тот улыбнулся, удивив меня полным ртом белоснежных зубов, и погладил девочку по голове. – Лорд Блэквуд, вы простите мне мое поведение?

– Естественно, я вас прощаю, – ответил граф таким тоном, словно больше всего на свете хотел убраться отсюда и готов был сказать что угодно, лишь бы это случилось.

– Семья Блэквудов всегда была великодушной, вы это знали? – спросил нас с Магнусом Харгроув. – Да, я довольно часто оказывался объектом их благотворительности.

Слова прозвучали отнюдь не так мило, как предполагалось.

– Мы всегда рады помочь несчастным любым способом, – отчеканил Блэквуд, глядя на дверь, словно она была закрытыми вратами в рай.

Никогда бы не подумала, что его так легко смутить. Откровенно говоря, я веселилась от души.

– И вы так добры к нам, милорд. Особенно если учесть, что я не могу много заработать на амулетах и тотемах. Ваш Орден, мои юные друзья, не особенно хорошо оплачивает деятельность колдунов.

– Почему Орден распоряжается вашими делами? – спросила я. Хотя, конечно, мне было понятно, почему чародеи хотели держать колдунов под контролем.

– Виной тому окаянный Говард Микельмас, моя дорогая. Это он подумал, что будет весело, если проделать дыру во времени и пространстве, чтобы призвать этих злобных Древних из какого-то далекого мира. Виной тому он и та ведьма, Мэри Уиллоубай. Они испортили нам жизнь. – Харгроув вздохнул. – Вы знали, что колдуны жили припеваючи в золотом веке, когда была жива прекрасная королева Елизавета? Мы были самыми умными, самыми амбициозными. Мы были будущим.

Колдун взял половинки золотой монетки со стола, крепко сжал их в кулаке и представил нам снова целую монетку. Когда я коснулась ее, она превратилась в коричневого таракана и прыгнула на меня.

Я вскрикнула, а Харгроув затоптал насекомое в щель между половицами:

– Вот, моя дорогая девочка, что случилось с такими, как я. Нас затоптали сапоги Ордена. Но не бойтесь, ведь тараканов поразительно трудно искоренить. – Он убрал ногу, и из-под нее высунул усики невредимый таракан, после чего быстро убежал. Дети кинулись в погоню. – Орден лишь ослабил нас, но не убил. До чего же сострадательные эти чародеи.

Атмосфера в комнате накалилась. Даже Магнусу стало не по себе.

– Наверное, нам стоит уйти, – предложила я.

– Без своего предсказания, милая? – Харгроув снова достал колоду и перетасовал карты. – Хотите узнать свое будущее? Может, личности ваших воздыхателей? – Он покосился на моих спутников. – Или вы и так знаете их имена?

Колдун откинулся на спинку кресла и задрал ноги на стол. Желание говорить с ним, узнавать, как он проник в мой сон, пропало. Я не хотела оставаться здесь ни минутой дольше. Блэквуд положил пару монет на стол, и мы тихо направились к выходу.

– Возвращайтесь в любое время, юная леди. Уверен, нам есть о чем поговорить, – крикнул Харгроув.

Мы спешно спустились по лестнице, после чего побежали по грязным улицам к карете. Никогда еще я так не радовалась виду защиты. Блэквуд снял котелок и потер глаза. Магнус потупил взгляд в пол, на его лице заиграли желваки.

– Каковы были условия королевского помилования для колдунов? – полюбопытствовала я.

– В обмен на жизнь они не будут брать учеников и выступать на публике, – ответил Блэквуд. – Когда это поколение колдунов умрет, их магии в Англии придет конец. Нарушить помилование значит обречь себя на гибель.

– Это жестоко! – воскликнула я. – Микельмас был лишь одним колдуном, зачем так наказывать всех остальных?

– Потому что колдунам нельзя доверять.

– Почему?

– Потому что они злые! – Блэквуд отвернулся от меня, тем самым завершая разговор.

– Спасибо, что провели меня, – прошептала я.

До конца поездки никто больше не проронил ни слова.